Обществознание 9 класс гражданское общество и правовое государство: Правовое государство и гражданское общество. Обществознание, 9 класс: уроки, тесты, задания.

Содержание

Правовое государство и гражданское общество. Обществознание, 9 класс: уроки, тесты, задания.

1.	Принципы правового государства Сложность: лёгкое	1
2.	Условия формирования правового государства Сложность: лёгкое	1
3.	Выбор обобщающего понятия Сложность: лёгкое	1
4.	Организации гражданского общества Сложность: среднее	2
5.	Найди лишнее Сложность: среднее	2
6.	Развитие гражданского общества Сложность: среднее	2
7.	Работа с Конституцией Сложность: среднее	2
8.	Ветви государственной власти Сложность: сложное	3
9.	Анализ ситуации Сложность: сложное	3
10.	Формы местного самоуправления Сложность: сложное	3
11.	Верные суждения Сложность: сложное	4
12.	Работа с терминами Сложность: сложное	4

Обществознание 9 класс Гражданское общество и государство ФГОС

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО

Цель: сформировать представление у учащихся о государстве как основном политическом институте и причинах возникновения, структуре и признаках гражданского общества.

Тип урока – изучение нового материала, лекция с элементами беседы.

Х о д у р о к а

I. Изучение нового материала.

ПЛАН

1. Государство как основной политический институт.

2. Гражданское общество.

Учитель дает представление учащимся о государстве.

Государство – это политическая общность, имеющая определенную структуру, организацию политической власти и управление социальными процессами на определенной территории.

Государство является наиболее важным институтом политической системы. Значимость государства определяется максимальной концентрацией в его руках власти и ресурсов, позволяющих ему эффективно влиять на социальные изменения.

Задание: вспомнить, какие существуют точки зрения по вопросу возникновения государства.

Ответ: выдвигались самые разнообразные причины возникновения и существования государства.

В теологической теории – это Божественная сила;

в договорной – сила разума, сознания;

в психологической – факторы психики человека;

в органической – биологические факторы;

в теории насилия – военно-политические факторы.

Государство возникает, существует и развивается как результат усложнения социально-экономической жизни, как инструмент упорядочения совместного удовлетворения интересов общества, групп, классов, социальных слоев, отдельных личностей.

Затем на основе имеющихся у учащихся знаний определяются функции, признаки государства

Учащиеся отмечают, что относится к внутренним и внешним функциям.

Учащиеся дают определение понятиям «правовое государство; социальное государство».

Социальное государство – форма организации государственной власти, для которой свойственна забота о благосостоянии граждан, создании достойных условий существования, равных возможностей реализации их талантов и способностей, благоприятной среды обитания. Такое государство формирует новый тип социальных связей между людьми, основанный на принципах социальной справедливости, социального мира и гражданского согласия.

Гражданское общество – это формирующаяся и развивающаяся в демократических государствах человеческая общность, представленная сетью добровольно образованных негосударственных структур во всех сферах жизнедеятельности общества и совокупностью негосударственных отношений – экономических, социальных, духовных, религиозных и других.

Структура гражданского общества:

1) негосударственные социально-экономические отношения и институты;

2) совокупность независимых от государства производителей и предпринимателей, частных собственников;

3) общественные объединения и организации;

4) политические партии и движения;

5) сфера воспитания и негосударственного образования;

6) система негосударственных средств массовой информации;

7) семья;

8) церковь.

Признаки гражданского общества:

1) полное обеспечение прав и свобод человека и гражданина;

2) самоуправляемость;

3) конкуренция;

4) свободно формирующееся общественное мнение и плюрализм;

5) всеобщая информированность и реальное осуществление права человека на информацию;

6) жизнедеятельность базируется на принципе координации;

7) многоукладность экономики;

8) легитимность власти;

9) правовое государство;

10) сильная социальная политика государства.

Причины возникновения гражданского общества:

1) частная собственность;

2) свободная рыночная экономика;

3) государство призвано максимально удовлетворять интересы и потребности своих граждан.

Условия возникновения и развития гражданского общества:

1) социальная свобода, демократическое государственное управление, существование общественной сферы политической деятельности и политической дискуссии;

2) гласность и высокая информированность граждан.

Условия формирования гражданского общества в

Российской Федерации:

1) создание института частных владельцев средств производства, развитие экономической конкуренции;

2) ликвидация основ любой безраздельной политической власти;

3) укрепление чувства личного достоинства.

II. Закрепление.

1. Что такое общество?

2. Что такое гражданское общество?

3. Признаки гражданского общества. Назвать их и объяснить смысл.

4. Какова взаимосвязь гражданского общества и правового государства?

5. Что такое государственное и местное управление? В чем различие?

6. Какие вопросы решает местное самоуправление?

Домашнее задание: Творческая работа «Моё идеальное общество».

Гражданское общество

Что означать термин «гражданское общество»?

Самое простое объяснение: гражданское общество – это совокупность всех граждан данного государства. Отношения между ними строятся не на законах природы – «Выживает сильнейший». И первобытная анархия осталась в прошлом. Действия граждан регулируются правовыми нормами, установленными государством и обязательными для всех.

Прилагательное «гражданский» можно понимать как антоним, противопоставление «военному» или «церковному». Например, есть военная служба, а есть гражданская, штатская. В противовес церковному браку появился брак гражданский, то есть зарегистрированный светскими властями, не сопровождавшийся религиозной церемонией, церковным обрядом. Или, например, Новый Год (1 января) – гражданский праздник, в отличии, скажем от христианского Рождества. В этом смысле гражданское общество – значит общество не военное или общество не церковное, светское.

Но современные политологи дают другое толкование этому термину. Очень точно его сущность передают слова президента США Авраама Линкольна:

Более того, закон защищает эти отношения от неправомерного вмешательства государства.

Поясним это определение конкретным примером. Допустим, вам безумно нравится венгерский народный танец чардаш. Вы не будете одиноки в этом увлечении. Танец зажигательный! Слушаешь музыку, и ноги сами просятся в пляс. Вы хотели бы научиться его танцевать. Но это парный танец. И вообще, танцевать в одиночку не очень-то весело. Вы решили найти единомышленников, создать Клуб любителей чардаша, а в перспективе организовать, скажем, международный фестиваль. Чардаш вам танцевать, барыню или лезгинку, в одиночку или в кампании – ваше личное, частное дело. Государство может и должно вмешаться только тогда, когда ваше стремление к самореализации в танце начнёт нарушать права окружающих. Целей и интересов, которые граждане могут реализовать самостоятельно, на самом деле очень много. Многообразны и объединения, ассоциации, которые граждане создают для реализации этих интересов, если они общие.

Для того чтобы добиться успеха в производственной деятельности, в бизнесе, люди могут создавать фирмы, кооперативы, акционерные общества, товарищества. Чтобы оградить себя и свои семьи от некачественной продукции – общества защиты прав потребителей. Права наёмных работников защищают профессиональные союзы. Люди, неравнодушные к проблемам и бедам других, организуют благотворительные фонды. Своеобразной независимой ассоциацией, созданной на добровольных началах, является семья. Филателисты, любители кошек, собак или аквариумных рыбок создают клубы по интересам. В творческие союзы объединяются писатели, художники, киноактёры. Есть экологические движения, клубы исторических реконструкций. Наконец, граждане с общими политическими взглядами объединяются в политические партии.

Цели и интересы людей разнообразны

«Гражданское общество – благо, а государство – неизбежное зло, – писал деятель Эпохи Просвещения Томас Пейн. – Чем совершеннее гражданское общество, тем более оно саморегулируется и тем менее нуждается в регулировании со стороны государства».

Но совсем обойтись без этого неизбежного зла, наверное, сложно. Ведь интересы не только объединяют людей. Они бывают разные, часто противоположные. И чем больше возможностей для их выражения и реализации, тем чаще они могут сталкиваться друг с другом. Государство может служить своеобразным барьером, разводящим эти противоречивые интересы и устремления. Кроме того, оно может объединить усилия разных людей и социальных групп для решения важных для всего населения страны задач.

Местное самоуправление – это тоже часть гражданского общества. Вы уже знаете, что возможности непосредственной демократии, то есть прямого участия граждан в решении государственных вопросов в большой стране, достаточно ограничены. А вот в пределах сравнительно небольшого населённого пункта – деревни, посёлка, города – для его жителей открываются широкие возможности определять направления развития.

Согласно Конституции Российской Федерации органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти. То есть, они не могут назначаться государством, их выбирает местное население. При этом граждане того или иного региона вправе сами решать, какими будут органы самоуправления. Наша страна очень большая, в разных областях сложились разные традиции самостоятельного решения населения вопросов, касающихся их непосредственной жизни. В Конституции предусмотрена также возможность проведения местных референдумом. В небольших поселениях, где проживают менее 100 граждан, обладающих избирательными правами, могут проводиться народные сходы. Жители городских микрорайонов, кварталов, многоквартирных домов также могут собираться для обсуждения волнующих их проблем, создавать комитеты или другие органы.

Что такое гражданское общество, мы с вами выяснили. Если граждане могут самостоятельно, без вмешательства государства реализовывать свои частные интересы лично или объединяясь в союзы, партии, общества, значит гражданское общество развивается. Если нет, значит, нет.

Теперь давайте попробуем сопоставить термины «государство», «общество», «гражданское общество».

Вспомним, что государство – это особая организация управления обществом, политической власти. То есть, понятие «общество» – более широкое. Отношения по поводу государственной власти – один из видов общественных отношений.

При тоталитарном режиме государство довлеет над обществом, контролирует почти все сферы его жизни. Понятно, что места для гражданского общества, возможностей для его развития, не остаётся.

В демократическом государстве полномочия всех органов власти чётко определены законом, сфера их власти ограничивается, а значит, расширяется пространство для самодеятельности граждан: «Разрешено всё, что не запрещено законом». То есть, демократическое, правовое государство создаёт предпосылки для развития гражданского общества.

Или наоборот, наличие гражданского общества является условием для превращения государства в демократическое правовое?

«Каждый народ заслуживает своего правителя», – заметил ещё в V веке до нашей эры древнегреческий философ Сократ. «Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает», – повторил в начале XIX века француз Жозеф де Местр. Если народ готов терпеть диктатуру, диктатурой она и останется. Осознание гражданами своих прав, свободы личности как главной ценности, готовность бороться за эту свободу, приводит в итоге к уничтожению диктатуры.

Так что же первично, правовое государство или гражданское общество?

Можно ли сказать, что государство и гражданское общество – независимые друг от друга понятия? Нет. Эти понятия пересекаются. Гражданское общество не подразумевает анархии, вседозволенности. Люди в своей деятельности должны считаться с интересами других, действовать в рамках закона. А кто определяет эти рамки? Государство. Только оно может формулировать нормы, обязательные для всех, и содействовать их исполнению.

В то же время, среди многочисленных интересов граждан есть и политические. Им не безразлично, каким будет государство, какую политику оно будет проводить. Для реализации этих интересов люди могут создавать политические партии. О том, что это такое, какими бывают политические партии, вы будете говорить на одном из следующих уроков. А сейчас скажем, что партии – связующее звено между гражданским обществом и государством. Главная их цель – приход к власти, участие в управлении государством. Но с другой стороны, в партии люди объединяются добровольно, и, значит, они также являются проявлением гражданского общества.

Насколько развито гражданское общество в нашей стране? Конституция России создаёт правовой фундамент для его функционирования. Приведём некоторые из её статей.

Статья 2: Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

Статья 12: В Российской Федерации признается и гарантируется местное самоуправление. Местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно.

Статья 23: Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни.

Статья 30: Каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется.

Статья 34: Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Другие статьи Конституции вы можете проанализировать самостоятельно.

52 процента россиян, как свидетельствуют данные социологического опроса аналитического центра «Левада-центр», проведённого в 2013 году, считают себя в обществе свободным человеком.

67 процентов респондентов выбрали ответы «определённо нет» и «скорее нет», отвечая на вопрос: «Как Вы считаете, совпадают ли сейчас интересы власти и общества?». И, наконец, на вопрос: «Считаете ли Вы, что Россия нуждается в том, чтобы власть была поставлена под контроль общества», – 58 процентов респондентов ответили утвердительно. Лишь 26 процентов думало, что страна нуждается в укреплении власти.

Мы дали определение понятию «гражданское общество»; сопоставили термины «государство», «общество», «гражданское общество»; выяснили, какие правовые основы для развития гражданского общества существуют в нашей стране, и как оценивают отношения власти и общества россияне.

Профессор Государственного университета – Высшая школа экономики Иосиф Дзялошинский в 2010 году свою статью, посвящённую данной теме, назвал так: «Гражданское общество в России: настоящее смутно, будущее туманно».

Расписание уроков на 22 апреля региональной информационной площадки «Домашний урок»

22 апреля на информационной площадке «Домашний урок» будут доступны для просмотра новые уроки: для обучающихся 9-х классов – по математике и английскому языку, для 11-х классов – по географии и обществознанию.

Обучающиеся 9-х классов смогут познакомиться с уроками математики, которые проведет Шайкина Виктория Николаевна, старший преподаватель кафедры естественно-математических дисциплин ГБУ ДПО ЧИППКРО. Тема урока по алгебре: «Теория вероятностей. Комбинаторика при решении задач теории вероятностей», а по геометрии: «Решение задач о равновеликих фигурах».

Девятиклассникам будут доступны к просмотру два урока по английскому языку на тему: «Совершенствование умений и навыков восприятия и понимания письменного текста на примере заданий повышенного уровня раздела «Чтение»». Их проведет учитель английского языка челябинского лицея № 11 Язикова Ирина Анатольевна.

А также школьники смогут ознакомиться с уроком географии на тему: «Разбор контрольной работы. Европейская Россия (Западный макрорегион)». Урок проведет учитель географии челябинской гимназии № 80 Карлина Лариса Алексеевна.

Для выпускников 11 классов подготовлен урок по обществознанию на тему: «Гражданское общество и правовое государство. Общественные организации Челябинской области», который проведет преподаватель кафедры общественных и художественно-эстетических дисциплин ГБУ ДПО ЧИППКРО Шарифьянов Айдар Фанзелевич.

Уроки для старшей школы будут доступны в записи на сайте www.rcokio.ru в разделе Домашний урок/Предметы. Расписание уроков на 23 апреля станет известно 22 апреля.

Посмотреть уроки также можно ежедневно по будням с 10-00 до 13-00 и с 18-00 до 21-00 на 25 ТВ-канале сети «Интерсвязь».

Для справки: Информационная площадка «Домашний урок» начала свою работу с 6 апреля 2020 года. Всего на ней размещено 70 уроков по 13 предметам. Видео уроков насчитывают около 10 тысяч просмотров.

Контрольная работа в формате теста по теме «Гражданское общество и государство»

Тест по теме: Гражданское общество и государство

Предмет	Обществознание
Класс	9

Вопрос №1

Для обозначения совокупности внегосударственных общественных отношений и организаций используют понятие

1) правовое государство 2) гражданское общество 3) социальное государство 4) частное право

Вопрос №2

Местное самоуправление в Российской Федерации — это

1) форма осуществления народом своей власти

2) система государственной власти

3) вид государственной власти

4) признак государства

Вопрос №3

К вопросам местного значения относится

1) организация военных учений

2) организация в границах поселения электро-, тепло-газо- и водоснабжения

3) установление процента по кредитам

4) установление цен в магазинах

Вопрос №4

Что является частью гражданского общества?

1) государство 2) союз предпринимателей 3) Совет Федерации 4) армия

Вопрос №5

Верны ли следующие суждения о гражданском обществе?

А. Фундамент гражданского общества составляет плановая экономика.

Б. Демократическое государство взаимодействует с институтами гражданского общества.

1) верно только А 2) верно только Б 3) верны оба суждения 4) оба суждения неверны

Вопрос №6

Органы местного самоуправления

1) входят в систему законодательных органов власти

2) входят в систему государственной власти субъектов Российской Федерации

3) не входят в систему органов государственной власти

4) входят в систему федеральных органов государственной власти

Вопрос №7

Инициативная группа жителей, чьи дома прилегают к парку, организовала субботник для очистки и благоустройства территории парка. Данный пример относится к деятельности

1) государственного аппарата 3) муниципальных служб

2) организаций гражданского общества 4) местного самоуправления

Вопрос №8

Верны ли следующие суждения о гражданском обществе?

А. В гражданском обществе преобладают вертикальные связи и отношения господства и подчинения между людьми.

Б. Гражданское общество выступает прочным опосредующим звеном между свободным индивидом и государством.

1) верно только А 2) верно только Б 3) верны оба суждения 4) оба суждения неверны

Вопрос №9

Для гражданского общества характерно наличие

1) авторитарного политического режима 2) самодеятельных общественных организаций

3) единого центра управления государственным аппаратом 4) абсолютной монархической формы правления

Вопрос №10

Верны ли следующие суждения о местном самоуправлении в РФ?

А. Местное самоуправление в РФ реализуется гражданами через создаваемые местные органы.

Б. Органы местного самоуправления в РФ входят в систему органов государственной власти.

1) верно только А 2) верно только Б 3) верны оба суждения 4) оба суждения неверны

Правильные ответы, решения к тесту:

Вопрос №1

Правильный ответ — 2

Вопрос №2

Правильный ответ — 1

Вопрос №3

Правильный ответ — 2

Вопрос №4

Правильный ответ — 2

Вопрос №5

Правильный ответ — 2

Вопрос №6

Правильный ответ — 3

Вопрос №7

Правильный ответ — 2

Вопрос №8

Правильный ответ — 2

Вопрос №9

Правильный ответ — 2

Вопрос №10

Правильный ответ — 1

Тест Обществознание 9 класс Тема Гражданское общество и

Тест Обществознание, 9 класс Тема: Гражданское общество и правовое государство Введите фамилию и имя Всего заданий 6 Начать тестирование Время тестирования 4 мин.

Верховенство закона во всех сферах жизни общества является признаком: 1 Правового государства 2 Тоталитарного государства 3 Только республиканского правления 4 Верно всё вышеперечисленное Задание 1 1 бал. Далее

К проявлениям гражданского общества в духовной сфере относится: 1 Разнообразие форм собственности 2 Социальная защита форм собственности 3 Жёсткая цензура СМИ 4 Свобода совести, слова Задание 2 1 бал. Далее

Институтом гражданского общества является: 1 Правительство 2 Государственная Дума 3 Политическая партия 4 Министерство иностранных дел Задание 3 1 бал. Далее

Найдите черты сходства правового и тоталитарного государства 1 Охрана государственной границы 2 Преследование инакомыслящих 3 Монополия государственной собственности 4 Взаимная ответственность граждан и государства 5 Контроль за соблюдением законов Задание 4 1 бал. Выберите все правильные ответы! Далее

Найдите в предложенном списке характерные черты правового государства 1 Разделение властей 2 Отсутствие развитого гражданского общества 3 Суверенитет народа 4 Односторонняя ответственность личности перед государством 5 Эффективная система контроля за соблюдением законов Задание 5 1 бал. Выберите все правильные ответы! Далее

Верны ли следующие суждения о сущности гражданского общества? А. Гражданское общество является формой самоорганизации общества Б. Гражданским обществом называется вся совокупность негосударственных, неполитических отношений в обществе 1 Верно только А. 2 Верно только Б. 3 Верны оба суждения 4 Оба суждения неверны Задание 6 1 бал. Итоги

Результаты тестирования Оценка Правильных ответов Набранных баллов Ошибки в выборе ответов на задания: Всего заданий бал. Снова Выход Затрачено времени

Тест по обществознанию Гражданское общество и государство для 9 класса

Тест по обществознанию Гражданское общество и государство для 9 класса с ответами. Тест включает 2 варианта, каждый состоит из 2 частей (Часть А и Часть В). В части А — 4 задания, в части В — 1 задание.

1 вариант

Часть А

A1. Что является частью гражданского общества?

1) государство
2) союз предпринимателей
3) Совет Федерации
4) армия

А2. В распоряжении органов местного самоуправления находится:

1) частная собственность
2) акционерная собственность
3) муниципальная собственность
4) федеральная собственность

А3. Верно ли, что:

а) ассоциации (объединения) делят на формальные и неформальные;
б) ассоциации (объединения) не занимаются политической деятельностью?

1) верно только а
2) верно только б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны

А4. Верно ли, что:

а) Общественная палата контролирует расходование бюджетных средств государственными организациями, определяет внешнюю политику государства;
б) Общественная палата способствует привлечению граждан и общественных объединений к реализации государственной политики?

1) верно только а
2) верно только б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны

Часть B

B1. Что относится к функциям органов местного самоуправления?

1) сбор налогов
2) поддержание общественного порядка
3) бесперебойная работа транспорта
4) защита прав и свобод граждан
5) работа предприятий розничной торговли

2 вариант

Часть А

A1. Сферы общества, в которых действуют негосударственные организации и складываются негосударственные отношения:

1) гражданское общество
2) правовое государство
3) политический режим
4) парламент

А2. Формы осуществления местного самоуправления:

1) выборы Президента РФ
2) постановление Правительства РФ
3) назначение прокурора
4) общее собрание граждан

А3. Верно ли, что:

а) местное самоуправление осуществляется за счет федерального бюджета;
б) органы местного самоуправления не могут назначаться государством?

1) верно только а
2) верно только б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны

А4. Верно ли, что:

а) правовое государство неразрывно связано с гражданским обществом;
б) правовое государство способствует развитию гражданского общества?

1) верно только а
2) верно только б
3) верны оба суждения
4) оба суждения неверны

Часть B

B1. Все термины, приведенные ниже, за исключением одного, характеризуют понятие «общественная организация». Укажите термин, относящийся к другому понятию.

1) общество охраны природы
2) союз воинов-интернационалистов
3) клуб любителей детективов
4) администрация области
5) общество дружбы народов

Ответы на тест по обществознанию Гражданское общество и государство для 9 класса
1 вариант
А1-2
А2-3
А3-1
А4-2
В1-235
2 вариант
А1-1
А2-4
А3-2
А4-3
В1-4

Общественные науки | Бесплатный полнотекстовый | Деконструкция субъектов и функций гражданского общества: ограничения международных структур для нестабильных государств

1.

Введение Гражданское общество в условиях конфликта, постконфликтного периода, миростроительства и развития сталкивается с серьезным кризисом. После почти трех десятилетий сотрудничества, укрепления и увеличения финансирования субъектов и функций гражданского общества в нестабильных государствах1 результаты на местах остаются застойными. Согласно недавнему отчету Freedom House (Freedom in the World 2017 — Populists and Autocrats: The Dual Threat to Global Democracy, p.1), 2016 год стал одиннадцатым годом подряд, когда снижение политических прав и гражданских свобод превысило количество улучшений. Показательным примером служит Африка к югу от Сахары, где 41% (20 стран) оцениваются как «несвободные», 41% (20 стран) как «частично свободные» и только 18% (9 стран) как «свободные». Точно так же Ближний Восток, Северная Африка, Евразия и Азиатско-Тихоокеанский регион страдают от гражданских конфликтов и репрессивных правителей. Многие из «несвободных» стран страдают от многочисленных форм нестабильности.

Согласно Индексу нестабильных государств (FFP 2017), в странах Африки к югу от Сахары и на Ближнем Востоке самая высокая концентрация стран в состоянии «высокой готовности» и «очень высокой готовности».Кроме того, Всемирный альянс за гражданское участие (CIVICUS) ссылается на глобальный кризис свободы выражения мнений, ассоциаций и мирных собраний, в результате которого только три процента населения мира имеют полностью открытое гражданское пространство (CIVICUS 2017). Причинные объяснения и причины такие явления столь же многообразны, как и сложные и контекстно-зависимые социально-экономические, политические, культурные, исторические и повседневные реалии на местах. Такие факторы, как недемократическое управление, последствия и причины терроризма, возврат к более грубым автократическим методам или глобальные и национальные структурные барьеры, препятствуют гражданской активности и голосу.Однако, помимо внешних и внутренних структурных и/или политических барьеров, больше нельзя оставлять в стороне вопросы о способности и характеристиках самих акторов гражданского общества для достижения своих долгосрочных целей социальной справедливости и преобразований (Бэнкс и др.

, 2015; Чоудри и Капур, 2013 г.). Вместо того, чтобы расширять права и возможности отдельных лиц и активизировать активное участие снизу, постоянно утверждается, что растущие ландшафты гражданского общества2 и их соответствующие ОГО (организации гражданского общества)3 обычно управляются программами и политикой, финансируемыми извне, и зависят от них (AbouAssi 2012; Griffin). и Judge 2010; Hearn 2007; Howell and Pearce 2002).По иронии судьбы, в попытке укрепить местные гражданские общества и обеспечить общественное участие и голос, ОГО стали страховочной сетью для преодоления потерь экономической либерализации и приватизации, дополняя услуги международных агентств по оказанию помощи или государства (Kaldor 2003; Kristoff и Панарелли 2010). Klein (2009) и Loewenstein (2015) также утверждают, что существующие глобальные экономические и корпоративные структуры значительно усугубляют человеческие бедствия, которые превращают наиболее уязвимых людей в ценный товар и безжалостно атакуют и совершают набеги на их общественную сферу.

Поразительно, что эти события происходят в то время, когда риторика «локального поворота» (Гинти и Ричмонд, 2013) в рамках миростроительства и развития достигла беспрецедентного пика. Международные рамки, такие как 8 принципов эффективности развития ОГО (2011 г.), Парижская декларация по повышению эффективности внешней помощи (2005 г.), AAA-Аккрская программа действий (2008 г.) или совсем недавно Новый курс (2013 г.), начали признавать жизненно важную роль субъектов гражданского общества и их функции в развивающихся и нестабильных условиях.В частности, «Новый курс» делает сильный акцент на стратегии «управляемой страной и принадлежащей стране» из-за нестабильности, в которой гражданское общество является основным двигателем наряду с правительством и частным сектором в разработке и реализации повестки дня. Эта тенденция сопровождалась неуклонным увеличением средств международного сообщества доноров для поддержки субъектов гражданского общества после окончания холодной войны на фоне растущей волны неолиберализма во всем мире.

Местные ОГО стали рассматриваться как более эффективные и рентабельные, чем государство, в обеспечении социального обеспечения (например,г., медицинские услуги или образование). Такие инвестиции в местные ОГО не только заполняют вакуум предоставления услуг, возникший в результате отступления государства, но и продвигают неолиберальную политику северных правительств за рубежом. Хотя произошел частичный сдвиг в сторону донорской поддержки государственных услуг, как признают Эдвардс и Халм (1996), это изменение не заменило преобладающее представление об ОГО как об эффективных поставщиках услуг. ) от общего объема двусторонней ОПР (официальная помощь в целях развития) направлялась в ОГО или через них (ОЭСР, 2013 г., стр.4). Короче говоря, за последние три десятилетия субъекты гражданского общества стали более крупными, многочисленными, опытными и получают самую большую долю иностранной помощи и других форм помощи в целях развития, чем когда-либо прежде (Banks et al. 2015; Edwards and Hulme 1996).

. Удивительно, но эта растущая поддержка не обязательно привела к социальным преобразованиям, вытекающим из более широкой гражданской сферы в нестабильных или развивающихся условиях. Вместо этого мы наблюдаем процессы инструментализации (Хоуэлл и Пирс, 2002; Калдор, 2003), деполитизации (Дацбергер, 2014; Дацбергер, 2015b) или технократизации (Чаудри и Капур, 2013; Гетчел и Хагманн, 2009) гражданских обществ в их переходе от конфликта к развитию и миру. .Хотя существует множество путей и точек входа для изучения этого явления (см., например, работы: (AbouAssi 2012; De Weijer and Kilnes 2012; Griffin and Judge 2010; Howell and Pearce 2002; Verkoren and van Leeuwen 2012)), мы по-прежнему сталкиваются с удивительной нехваткой литературы, критически отражающей то, как наиболее известные международные программы повышения эффективности помощи и развития формируют ландшафты гражданского общества в нестабильных государствах. Другими словами, структуры помощи и, следовательно, доноры действуют на предполагаемой модели общественной сферы, которая может существовать или не существовать в контексте хрупкого государства.

Однако они склонны упускать из виду последствия того, что Кляйн (2009, стр. 6) четко назвал «организованными рейдами на общественную сферу» в случае чрезвычайной ситуации. Обращаясь к этим вопросам и пробелам в литературе, в документе выдвигается один центральный аргумент: то, как акторы и функции гражданского общества в настоящее время присваиваются в этих рамках, угрожает глубоко укоренившимся социальным преобразованиям, происходящим из гражданской сферы, тем самым препятствуя процессам структурных и политических изменений. .

Иными словами, при определении того, какие функции должны выполнять конкретные субъекты гражданского общества, международные структуры поощряют создание определенного ландшафта гражданского общества.В результате гражданское общество стало продуктом (= действующее лицо, которое необходимо усилить), тем самым выполняя конкретный результат (= функция, например, демократизация, учет гендерного равенства и прав человека или устойчивое развитие). Последствия такого подхода для местных гражданских обществ редко обсуждаются. После краткого обзора того, как международные рамки эффективности помощи в настоящее время взаимодействуют с ландшафтами гражданского общества в нестабильных государствах, в этом документе рассматриваются два простых, но важных вопроса.Во-первых, какие именно акторы должны быть усилены, (пере)строены или (пере)сконструированы на основе в основном западного и либерального представления о гражданском обществе? Во-вторых, какие функции, виды деятельности и задачи обычно ожидают (и финансируют) от этих акторов? Заключительная дискуссия посвящена потенциальным альтернативам в попытке пересмотреть то, как введенные извне структуры все больше влияют и формируют формирование местных ландшафтов гражданского общества в нестабильных государствах.

2. Международные рамки поддержки гражданского общества в нестабильных государствах

Среди специалистов по миростроительству и развитию (политиков и исследователей) существует широко распространенный консенсус в отношении того, что гражданское общество является важным ключевым игроком в переходе от неустойчивости государства к процветанию и миру (например, : Berkeley Center 2011; Goodhand 2006; Paffenholz 2010; UNDP 2012; Van Leeuwen 2009).

Как показано на Рисунке 1, ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) сообщает в декабре 2015 года, что 19 долларов США.6 миллиардов ОПР было выделено ОГО членами ОЭСР-КСР (Комитета содействия развитию) в 2013 году4 по сравнению с 18,1 миллиардами долларов США в 2009 году. Кроме того, сообщает DfID (Министерство международного развития Соединенного Королевства). что в период 2011–2012 гг. через ОГО было потрачено не менее 694 млн фунтов стерлингов, из которых 154 млн фунтов стерлингов было направлено только в страны Африки к югу от Сахары (ICAI 2013). Обзор, проведенный DfID в 2016 году (DfID 2016), показывает сохраняющуюся тенденцию к увеличению финансирования ОГО как в окнах UK Aid Match, так и UK Aid Direct.5 Аналогичным образом, ОГО участвовали в 82 процентах из 1018 новых проектов и программ, финансируемых Всемирным банком в период 2010–2012 годов (Всемирный банк, 2013 г.). в рамках политики и практики доноров в рамках форума высокого уровня по эффективности помощи в Париже (2005 г.

) и последующих встреч в Аккре (2008 г.) и Пусане (2011 г.). Первые два итоговых документа известны как Парижская декларация по повышению эффективности внешней помощи (ОЭСР, 2005 г.) и АПД — Аккрская программа действий (ОЭСР, 2008 г.).В настоящее время 137 стран (включая территории) и 28 международных организаций6 присоединились к Парижской декларации и ААА. Всего на форуме высокого уровня в Париже присутствовало 14 МНПО (международных неправительственных организаций) или ОГО. В основном эти инструменты можно рассматривать как руководящие принципы для большинства доноров и учреждений в их помощи в миростроительстве и развитии. Хотя в обоих документах подчеркивается необходимость усиления взаимодействия с ОГО, ОЭСР не удовлетворила такой расплывчатый подход, и она еще больше подтолкнула этот вопрос.Критикуя Парижскую декларацию, а также ААА за то, что они не полностью признают потенциал гражданской сферы в процессах развития, она ответила на этот пробел обширным томом, озаглавленным «Гражданское общество и эффективность помощи» (ОЭСР, 2009 г.

). В одной из своих рекомендаций ОЭСР призывает многостороннее сообщество обеспечить максимальную эффективность ОГО в том, что они делают, как в качестве субъектов развития, так и в качестве участников оказания помощи, в частности. Для достижения определенной степени эффективности подчеркивается необходимость «признания и голоса», поскольку ОГО часто не воспринимаются как организации (ОЭСР, 2009 г., стр.13):

(…) самостоятельные участники процесса развития со своими собственными приоритетами, программами и договоренностями о партнерстве. Таким образом, в ней [Парижской декларации и ААА] не было учтено богатое разнообразие игроков в демократическом обществе и не был признан весь спектр ролей, которые играют ОГО как участники развития и агенты перемен.

Отчет ОЭСР был в некоторой степени успешным. Со времени последнего ФВУ-4 (Четвертого форума высокого уровня по эффективности помощи) в Пусане, который проходил с 29 ноября по 1 декабря 2011 года в Корее, ОГО впервые официально признаны полноправными и равноправными участниками наряду с традиционными донорами, правительствами или сотрудничество Юг-Юг, или частные субъекты.

В частности, в пункте 16 Пусанского партнерства по эффективному сотрудничеству в целях развития говорится (ОЭСР, 2011c, стр. 4): «Расширяющийся круг участников, включая страны со средним уровнем дохода, партнеров по сотрудничеству Юг-Юг и трехстороннему сотрудничеству, а также организации гражданского общества — присоединились к другим, чтобы выработать более широкую и всеобъемлющую повестку дня после Парижа и Аккры, охватывая свои соответствующие и различные обязательства наряду с общими принципами». Кроме того, признание возросшей роли ОГО также активно лоббировалось самим гражданским обществом (De Weijer and Kilnes 2012, p.4). HLF-4 в Пусане официально создал больше потенциального пространства для гражданского общества в контексте нестабильных государств. Кроме того, инклюзивной коалицией нестабильных государств, стран-доноров и гражданского общества было создано новое партнерство «Новый курс» (всего более 40 стран и организаций участвуют в «Международном диалоге по миростроительству и государственному строительству» Нового курса).

. Несмотря на уже существующие обязательства в рамках Парижской декларации (2005 г.) и Аккрской программы действий (2008 г.), Новый курс возник на основе признания того, что нынешние методы работы в конкретном контексте нестабильных государств нуждаются в улучшении.В 2011 году, когда был запущен «Новый курс», каждый четвертый человек в мире проживал в странах, затронутых конфликтами, нестабильностью и/или насилием7. человек (22 процента населения мира) живут в условиях, варьирующихся от нестабильных до крайне нестабильных (ОЭСР, 2016 г.). По данным Всемирного банка, оценки еще выше: около 2 миллиардов человек проживают в странах, страдающих от нестабильности, а к 2030 году они составят половину бедного населения мира (Всемирный банк, 2017 г.).На собственном веб-сайте инициативы «Новый курс» описывается как «новаторская структура, определяющая ключевые приоритеты миростроительства и государственного строительства и поддерживающая переход страны от нестабильности и конфликта к миру и развитию»8.

Что касается гражданского общества, ключевой документ «Нового курса» признает, что «вовлеченная общественность и гражданское общество, которые конструктивно наблюдают за принятием решений, важны для обеспечения подотчетности» (стр. 2). В нем также подчеркивается необходимость наращивания потенциала гражданского общества и продвигается видение и план страны в тесном сотрудничестве с субъектами гражданского общества.9 Несмотря на то, что «Новый курс» признает важность субъектов гражданского общества в конфликтных и постконфликтных государствах, он скорее заново изобретает колесо, а не предлагает новый подход к укреплению гражданской сферы в нестабильных условиях. Несмотря на его особое внимание к странам, затронутым конфликтом, он не отличается от более ранних инструментов взаимодействия с гражданским обществом в процессах миростроительства и развития, продвигаемых, среди прочего, ООН, ОЭСР, DfID, USAID10 или Всемирным банком.Например, пункт II (стр. 2) ключевого итогового документа предусматривает, что должно быть единое национальное видение и один план выхода из нестабильности.

«Это видение и план будут принадлежать и возглавляться страной, разрабатываться в консультации с гражданским обществом и на основе результатов оценки нестабильности». ) и PRSP Всемирного банка (Документы о стратегии сокращения масштабов нищеты) или в стратегических рамках миростроительства Комиссии Организации Объединенных Наций по миростроительству.Реализация «Нового курса» также столкнулась с препятствиями для участия гражданского общества, а значение инклюзивности открыто для интерпретации действующими лицами и политическими деятелями на местах (Donais and McCandless 2017).

3. Измерение эффективности гражданского общества в процессах миростроительства и развития

В целом, международные рамки взаимодействия с гражданским обществом в нестабильных государствах, как правило, связаны с тремя основными аспектами: инклюзивностью, наращиванием потенциала и эффективностью.При использовании либеральной парадигмы в отношении того, как гражданское общество должно быть (ре)сконструировано и укреплено, все три аспекта также глубоко переплетены.

Инклюзивность (или, как выразилась ОЭСР, «признание и голос») во многом зависит от потенциала гражданского общества, что влияет на эффективность этих субъектов на местах. Однако практика миростроительства и развития последних трех десятилетий показала, что это гораздо легче сказать, чем сделать. Несмотря на международные рамки эффективности помощи, эксперты внутри и за пределами сообщества развития по-прежнему часто жалуются на то, как неэффективно и неадекватно расходуются деньги доноров (например,г.,: Ист., 2007; Хэнлон и др. 2010 г.; Мойо 2009; Полман 2011). Переговоры на HLF-4 в Пусане частично рассмотрели эту критику и сосредоточили внимание на одной из своих многочисленных тематических сессий исключительно на подотчетности и ответственности. Однако дьявол часто кроется в деталях, и в конкретном случае ФВУ (от Парижа до Аккры и Пусана) деталь кроется в слове «эффективность». Оксфордский словарь английского языка определяет термин «эффективность» как «степень, в которой что-то успешно приводит к желаемому результату».

12 Главный вопрос, однако, заключается в следующем: каков желаемый результат и для кого? На данный момент почти все западные доноры, институты или агентства измеряют эффективность с помощью ключевых переменных, касающихся результатов и результатов, которые, как ожидается, приведут к желаемому воздействию (опять же, в основном на основе либеральной программы). UNDEF (Фонд демократии Организации Объединенных Наций), например, работает с логической структурой, отображающей логический путь от действий (= результатов) через намеченные цели (= результаты) к ожидаемым воздействиям (среднесрочным и долгосрочным).Их подход аналогичен другим фондам ООН (например, Фонду миростроительства Организации Объединенных Наций) и ведущим учреждениям по оказанию помощи в целях развития или МНПО, которые сотрудничают с местными ОГО. В сфере гражданского общества в нестабильных государствах результаты (имеется в виду проектная или программная деятельность) могут варьироваться от наращивания потенциала до различных учебных занятий или консультационных мероприятий в стране, среди прочего.

Примечательно, что рамки МиО появились задолго до Пусанского ФВУ-4. МиО пропагандировалось с начала 1990-х годов как новая область и набор инструментов для измерения эффективности деятельности доноров, их партнеров по реализации и бенефициаров.Согласно Справочнику ПРООН по планированию, мониторингу и оценке результатов развития (ПРООН, 2009 г., стр. 181):

Каждое мероприятие по мониторингу и оценке имеет цель. ПРООН придает большое значение мониторингу и оценке, поскольку при правильном выполнении и использовании они укрепляют основу для управления по результатам, способствуют обучению и накоплению знаний в организации, а также в более широком сообществе разработчиков и оценщиков, и поддерживать общественную подотчетность ПРООН.(выделено в оригинале).

В этом свете гражданское общество в нестабильных государствах превратилось в проект, который должен подчиняться логической структуре с точными временными рамками и бюджетом, а его «эффективность» кратко измеряться на основе заранее определенных результатов, результатов и воздействия.

После ФВУ-3 в Аккре в сентябре 2010 г. был создан Открытый форум по эффективности развития ОГО с целью создания общей системы принципов, определяющих эффективную практику развития ОГО и разрабатывающих минимальные стандарты для создания благоприятных условий для ОГО, в то же время в то же время поощряя важную роль гражданского общества в системе международного развития (OECD 2011c, p.2). Окончательная версия, официально известная как «8 принципов эффективности развития ОГО», обеспечивает основу для Международной основы эффективности развития ОГО, которая была одобрена в июне 2011 года на 2-й Глобальной ассамблее Открытого форума в Сиемреапе, Камбоджа. Восемь принципов являются результатом обширного процесса консультаций по всему миру с тысячами организаций гражданского общества (национальные, региональные и тематические консультации), проведенного самим гражданским обществом.13 Согласно Стамбульским принципам эффективности развития ОГО (2010 г.), ОГО эффективны в своих функциях в качестве участников процесса развития, когда они:

уважают и продвигают права человека и социальную справедливость
воплощают гендерное равенство и равенство при продвижении прав женщин и девочек
уделяют особое внимание расширению прав и возможностей людей, Участие
Содействие экологической устойчивости
практика прозрачность и подотчетность
проводить справедливые партнерства и солидарность
Создание и делиться знаниями и обявлением на взаимное обучение
Обязательство к реализации положительных устойчивых изменений 9 0005

Стамбульские принципы, а также ОЭСР (2009 г.

, стр.16) далее считают, что эффективность гражданского общества в значительной степени зависит от благоприятных условий и политики. и подотчетность при обмене информацией, а также собственные коллективные механизмы сообщества ОГО для самоконтроля, подотчетности и сотрудничества (там же, стр. 16). Размышляя над перечисленными выше функциями гражданского общества, мы видим, что Стамбульские принципы, а также ОЭСР явно опираются на западное и либеральное представление о гражданском обществе15, тем самым игнорируя многочисленные культурные и социальные особенности незападных государств.Другими словами, внешнее финансирование и поддержка в основном нацелены на официально зарегистрированные организации гражданского общества, а не на неформальных или доморощенных субъектов гражданской сферы. Это, по словам Панта (2017), является стимулом для многих массовых организаций постепенно становиться профессионалами, чтобы соответствовать ожиданиям доноров, а не выступать за социальные и политические изменения.

Авторы не сомневаются в том, что рамки или принципы МиО для измерения и определения эффективности гражданского общества повышают прозрачность мероприятий по восстановлению или укреплению гражданской сферы, а также подотчетность доноров и субъектов гражданского общества, которых они финансируют. .Что, вероятно, еще более важно как для исследователей, аналитиков, доноров и грантополучателей, так это то, что они также укрепляют институциональную память и генерируют новые знания о процессах миростроительства и развития, а также о роли в них гражданского общества. Однако за большую прозрачность и подотчетность в форме рамок МиО или принципов эффективности приходится платить.

Во-первых, в случае миростроительства и помощи в целях развития издержки усиливаются технократией и бюрократией.Например, полевые исследования и интервью с 41 местной ОГО в Сьерра-Леоне (проведенные в 2011 и 2012 годах) показали, что местные субъекты гражданского общества неоднократно сталкивались с вызовами со стороны внешних бюрократических структур, логических рамок и административных процедур во время сотрудничества с агентствами по оказанию помощи.

правительства или МНПО (Datzberger 2014). Большинство опрошенных назвали следующие аспекты: слишком жесткие критерии финансирования, завышенные ожидания доноров, нереалистичные сроки, трудности адаптации внешних систем управления (напр.g., формат проектных предложений или других документов) или отсутствие права собственности (там же, стр. 167–207). Кроме того, на Форуме партнерства ЕС в 2017 году представитель Центральной Африки выразил обеспокоенность жесткими требованиями со стороны доноров (например, ОГО должны предоставить банковскую гарантию, если они хотят получить доступ к финансированию для гражданского общества, и ни один из местных ОГО могут соответствовать этим условиям) и инструменты, которые имеются, но недоступны (CSPPS 2017). Еще более сложной задачей является то, что в большинстве случаев рамки МиО различаются от донора к донору.Во-вторых, измерение эффективности ОГО с помощью МиО и других структур с измеримыми, количественными, немедленными результатами и конкретными, заранее определенными результатами (и временными рамками) неизбежно ведет к продвижению определенного ландшафта гражданского общества и для гражданского общества с небольшой свободой действий.

более органичный, социально-исторический и культурно укорененный прогресс, исходящий от общества в целом. Чтобы обеспечить собственное выживание и дальнейшее существование, местные ОГО привязаны к конкретным результатам, чтобы получить финансирование для будущих проектов.Результатом этого является не только сильное давление на ОГО, зависящие от помощи, в отношении более стратегического подхода в их деятельности и сферах деятельности, чтобы обеспечить их само выживание, но и побуждение других субъектов гражданского общества к принятию той же стратегии. чтобы воспользоваться преимуществами помощи (см., например, случаи Никарагуа (Chahim and Prakash 2014), Палестины (Jad 2007) и России (Hemment 2004)). Часто это происходит за счет большей гибкости в определении их повестки дня, местной политической культуры и повседневных процедур.Сопротивление со стороны гражданской сферы, тем не менее, есть, но оно остается скорее исключением, чем достаточно большой силой для противодействия. Например, правозащитная сеть в Непале отвергла такую практику с критической точки зрения: «В то время существовал большой проект по борьбе за мир, и мы обнаружили, что это противоречие.

Мир не может быть проектом», — заявил его представитель, поскольку в середине 2000-х страна переживала период политических беспорядков и насилия (Shrestha and Adhikari 2011, p.53).16 С этой точки зрения проектирование и логическая структура изменяют ландшафты гражданского общества и делают миростроительство — посредством участия гражданского общества — не только неэффективным, но и невозможным. Такой эффект особенно заметен в условиях низкой предсказуемости и широкого спектра конкурирующих интересов. В-третьих, противоречие обнаруживается еще больше при более внимательном рассмотрении вопроса об ответственности. Существуют механизмы МиО с целью повышения подотчетности, однако в действительности функциональная подотчетность финансируемых за счет помощи ОГО перед донорами высока, в то время как функциональная подотчетность перед сообществами-бенефициарами и внутри организации низка, а стратегическая подотчетность17 слаба по всем направлениям (Наджам 1996, с.351). Последнее наблюдение относится к подавляющему вниманию к краткосрочным результатам, а не к долгосрочным последствиям.

Кроме того, многие существующие механизмы, направленные на обеспечение подотчетности местных грантополучателей, типичным примером которых являются логические схемы, сводятся к бухгалтерскому учету, а не к подотчетности (Edwards and Hulme, 1996). Следовательно, субъекты гражданского общества стали средством для достижения цели, поскольку они обязаны выполнять определенные функции и поддающимся проверке образом, чтобы соответствовать контрольным показателям «эффективности», будь то предоставление услуг, гуманитарная помощь или демократизация, а не самоцель.Хотя кто-то может возразить, что доноры не являются монолитными субъектами, такие принципы и руководящие принципы, как «Новый курс», широко применяются в международном сообществе, что не оставляет больших различий в том, как доноры взаимодействуют с гражданским обществом18. направляемые через западные ОГО, МНПО и дипломатические миссии в стране, которые затем финансируют местных субъектов гражданского общества, первые должны придерживаться тех же рамок, что и их обратные доноры на Западе.

На этом фоне в последующих разделах подробно рассматривается происхождение подходов, ориентированных на акторов и функции, чтобы критически обсудить последствия их (неправомерного) присвоения, увековеченного международными структурами для хрупких государств.

5. Заключительное обсуждение

Как было показано в первых двух разделах, посвященных механизмам повышения эффективности международной помощи, гражданское общество в нестабильных государствах постепенно превратилось в оперативную основу для целей и вмешательств, управляемых извне.Несомненно, оценки результатов деятельности гражданского общества действительно повышают прозрачность вмешательств, подотчетность участников цепочки оказания помощи, а также дают новые знания о процессах миростроительства и развития и роли в них гражданского общества. С другой стороны, высокотехнократические механизмы МиО, сопровождаемые иностранной помощью, превратились в обезличенный и деконтекстуализированный набор индикаторов, тем самым подталкивая акторов гражданского общества к более стратегическому подходу к своим функциям и сферам деятельности. Это привело к инструментализации местных гражданских сфер, если не к созданию ландшафтов гражданского общества, не приспособленных к культурным особенностям или социально-историческим структурам и политической культуре рассматриваемого общества. В этом отношении международные структуры склонны упускать из виду, насколько многогранными являются переходные общества в своих требованиях, потребностях и идеях, особенно в контексте нестабильности.

Этот парадокс особенно поразителен, поскольку гражданское общество часто признается, по крайней мере на бумаге, в качестве независимого (и необходимого) политического актора в процессе восстановления хрупкого и развивающегося государства.В том же духе международное сообщество доноров, а также исследования неоднократно приписывают политические функции местным субъектам гражданского общества, такие как: продвижение демократии, содействие разрешению конфликтов и политическому диалогу, расширение подходов, основанных на участии, или содействие общественному консенсусу и местной ответственности за реформы.

Однако в действительности выделение средств обычно не рискует поддержать местную политическую активность и мобилизацию широких масс. Вместо этого доноры, как правило, предоставляют большую часть своих ресурсов для предоставления услуг или гуманитарной помощи.21 Такой подход не вызывает удивления. Ясно, что поддержка местной политической деятельности любого рода потенциально может угрожать процессу миростроительства и развития хрупкого государства. Точно так же доноры должны быть нейтральными субъектами в своих попытках укрепить гражданскую сферу. Перспектива «позитивного мира» (Галтунг, 1964, 1969) в такой дилемме остается под вопросом, особенно в последние годы, когда многие африканские правительства также все больше сдерживают деятельность ОГО и сужают гражданское пространство, делая их угрозой «национальным интересам» (Oxfam и CCP-AU 2016).Ответы на эти проблемы, прежде всего, требуют альтернативных подходов к укреплению гражданского общества в нестабильных государствах. Несмотря на несколько международных и местных структур и оценок акторов гражданского общества и их функций, у нас есть ограниченные знания о том, как политическая культура гражданского общества деконструируется и реконструируется при переходе от миростроительства к развитию и к какому долгосрочному долгосрочные последствия (такие как деполитизация или инструментализация), к которым это может привести.

Соответственно, мы выдвигаем аргумент о том, что при различном применении как акторный, так и функциональный подходы потенциально могут привести к более глубокому и целостному пониманию сложного процесса восстановления и укрепления разрушенного конфликтом гражданского общества. Такое понимание также добавит существенного содержания как к смыслу, так и к реализации нормы инклюзивности в конкретном случае Нового курса. Например, акторно-ориентированный подход позволяет открыть вопрос о том, кто на самом деле составляет гражданское общество (формально и неформально) в незападной среде.Это знание обеспечивает основу для анализа характеристик гражданского общества в нестабильных государствах, одновременно получая от этих акторов понимание того, расширяет ли общество пространство для голосов снизу и каким образом, а также каким образом социально спроектирована деятельность. С другой стороны, функциональные подходы могут применяться не только для классификации различных сфер участия акторов гражданского общества, но и для анализа того, как эта деятельность развивалась на протяжении истории и времени.

На самом деле то, как история сформировала идентичность и социальные конфигурации, имеет решающее значение для понимания текущих социальных событий и того, как они влияют на хрупкость государства.Сочетание обоих подходов, таким образом, могло бы иметь потенциал для изучения характеристик и структур местных гражданских обществ, а не для того, чтобы предписывать их или создавать извне.22 С этой точки зрения, сочетание обоих подходов представляет собой мощный методологический инструмент для оценки и объяснения причин и каким субъектам гражданского общества не хватает свободы действий и права голоса в связи с выполняемыми ими функциями. Тем не менее, они также могут пролить свет на то, какой ландшафт гражданского общества косвенно и явно укрепляют и совместно создают доноры.Наряду с этим крайне важно, чтобы практика оказания помощи, направленная на расширение возможностей органичного гражданского общества в нестабильных государствах, полностью учитывала и понимала склонность к конфликтам и низкую предсказуемость местных условий, в которых действуют и действуют субъекты гражданского общества.

работать над восстановлением обществ и миром. Усилия по расширению их прав и возможностей без учета самой природы среды, в которой им приходится ориентироваться, могут в конечном итоге оказаться довольно беспомощными и потенциально привести к «искусственному» (Хауэлл и Пирс, 2002) гражданскому обществу с недостаточной местной легитимностью и низкой эффективностью.Для этого требуется смена парадигмы, при которой доноры должны рассматривать свое вмешательство как политический акт, каким он по своей сути является (см.: De Weijer and Kilnes 2012). Кроме того, доноры, работающие с нестабильными государствами, также должны учитывать непреднамеренные последствия своего вмешательства для общества в долгосрочной перспективе, а не только немедленное достижение определенных якобы желательных результатов. В настоящее время пересмотр и переосмысление акторно-ориентированных и функциональных подходов не только своевременны, но и необходимы в условиях текущего ухудшения гражданских свобод и политических прав во всем мире.

«Сокращение пространства (гражданского общества)» широко обсуждалось и вызывало глобальные опасения (Doane 2016; Hayes et al. 2017; Houghton 2016; Green 2017; Lentfer 2017; Sriskandarajah 2017; Oxfam and CCP-AU 2016). . Ответ на эту проблему требует критического и сложного взгляда: для кого именно сужается пространство, как и почему? Ужесточение правил регистрации и работы, безусловно, создает многочисленные проблемы и даже закрытие многих официальных ОГО, но как это влияет на массовые группы и социальные движения — от #FeeMustFall до #UmbrellaRevolution — которые работают в совершенно другом режиме? Также пришло время переосмыслить функции пространства и акторов гражданского общества.Являются ли они просто результатом развития и «нейтральными», аполитичными, или это постоянная борьба за согласование баланса социальной и политической власти, пространство для оспаривания и несогласия и возрождение народного участия и солидарности?

Возвращение к капитализму и гражданскому обществу, или: Концептуализация гражданской, устойчивой и солидарной экономики

Вот уже двадцать пять лет — после долгого периода забвения — концепция гражданского общества широко обсуждается. Социологи используют его для эмпирических исследований, политические теоретики используют этот термин в аналитических и нормативных целях, а политики и социальные движения используют его в политико-практических целях (ср. Edwards 2014). Такая двусмысленность делает концепцию очень трудной для понимания, но в то же время вызывает сильное восхищение, поскольку в ней, кажется, сливаются воедино наука, ценности и политические идеалы.

Политические деятели и, в меньшей степени, ученые возродили термин «гражданское общество» с 1970-х годов. Таким образом, он сыграл важную роль вместе с восточноевропейскими диссидентами и правозащитниками в их борьбе против коммунистических режимов.Западные интеллектуалы также начали обсуждать концепцию гражданского общества до 1989 г., часто в связи с появлением новых социальных движений: во Франции Клод Лефор, Ален Турен, Пьер Розанваллон и др. участвовали в постмарксистских дебатах; в Великобритании и США главными героями были Джин Коэн, Эндрю Арато и Джон Кин. Здесь гражданское общество считалось образцом радикально-демократической реформы, альтернативой как государственному интервенционизму, так и гиперкапитализму. Более того, считалось, что новые социальные движения и гражданское общество потенциально могут вызвать саморегулирование общества.Иными словами, если на Востоке и Юге на кону стояло поражение тоталитарных и авторитарных режимов, то на Западе люди обратились к гражданскому обществу, надеясь на демократизацию демократии.

Под гражданским обществом обычно понимают совокупность общественных объединений, организаций и встреч, опирающихся на добровольные действия лиц. Эти ассоциации выходят за рамки интимных отношений (таких как семьи) и независимы от государства и от интересов экономической прибыли.Часто некоторые гражданские нормы поведения, такие как терпимость и ненасилие, также считаются составляющими гражданского общества. По крайней мере, элемент утопии существует во многих теориях гражданского общества, предполагающих самоуправление и истинную демократию (ср. Kocka 2006; Cohen and Arato 1992).

Гражданское общество — классическое понятие европейской политической философии. Оно восходит к аристотелевской концепции politike koinonia (лат. societas civilis ), что буквально переводится как гражданское объединение или гражданское сообщество.Гражданское общество здесь синонимично правящим элитам афинского гражданского общества ( полис ). Это раннее определение существенно отличается от современного значения понятия, которое основано на разделении государства и общества, различии, которое получило признание только в эпоху Просвещения. Таким образом, концепция гражданского общества испытала свое первое подлинно современное теоретизирование у Гоббса, Локка и Монтескье, а затем у Гегеля и таких мыслителей шотландского Просвещения, как Смит и Фергюсон.

Четкие контуры гражданского общества сложились в девятнадцатом веке. Около 1800 года гражданское общество еще не было отделено от экономики: Гегель, Смит и Фергюсон, а также Маркс несколько десятилетий спустя — все считали экономику частью гражданского общества. На самом деле отношения между ними сложны, и взаимосвязь между гражданским обществом и экономикой остается несколько малоизученной, но общеизвестно противоречивой темой в исторических и социальных научных исследованиях. Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1820/1991) и шотландские философы-моралисты, такие как Адам Смит (1776/1982) и Адам Фергюсон (1767/1996), по-прежнему придерживались положительного представления о «цивилизационном» влиянии рынков как неотъемлемых частей гражданского общества.Джон Кин (2003) напоминает нам об этой традиции мышления, подчеркивая, что, когда рынки сдерживаются субъектами гражданского общества, они действительно могут эволюционировать, чтобы включить такие цивилизационные эффекты. Однако уже критика Марксом «bürgerliche Gesellschaft» в корне поставила под сомнение такое представление. Для Маркса гражданское общество было лишь уничижительно буржуазным обществом, основанным на классовых антагонизмах.

В двадцатом веке в основном преобладала дихотомия между экономикой и гражданским обществом — будь то у Грамши (2011), Хабермаса (1998) или Патнэма (2000). Несмотря на все различия, подходы Токвиля (2000), Грамши, Хабермаса и Патнэма локализуют гражданское общество в определенной сфере деятельности, формируемой клубами и ассоциациями. Это определение до сих пор превалирует в современных дискуссиях о гражданском обществе, под которым обычно понимается самостоятельная сфера общества, которую можно отличить от семьи, государства и экономики (ср. Adloff, Kocka 2016).

В то же время существует ориентированное на взаимодействие и более нормативное определение гражданского общества, опирающееся на республиканскую перспективу (в политической теории), из которой предпочтительнее определенные мотивы и способы действий.Вежливость и общественный или гражданский дух считаются «добродетельными» и служат ядром гражданского общества (Shils 1997). Вежливость — как способ действия и мышления — формирует фоновый консенсус, имплицитное соглашение о том, что инакомыслие возможно и терпимо: «Вежливость основана на признании различий и разнообразия» (Hall 2013, p. 22). Как довольно «крутое» понятие (граждане не обязательно нравятся друг другу), вежливость отличается от теплоты общности и религиозной или национальной принадлежности.

Как указывает Эдвард Шилс (Shils, 1997), в либерально-демократическом обществе, которое в то же время является гражданским обществом, достаточно цивилизованности, чтобы «борьба» и политика особых интересов удерживались в определенных пределах посредством ориентации на общее благо.Таким образом, вежливость для Шилса — с негативной ссылкой на Карла Шмитта — противоположна расколу общества на друга и врага (как в Веймарской республике, когда многие организации гражданского общества боролись друг с другом; ср. Berman 1997). Это как бы институциональный, когнитивный и нормативный ответ плюрализму и индивидуализму, этим неизбежным фактам современности. Концепция вежливости Шилса построена по образцу концепции Монтескье о республиканских добродетелях: для Монтескье добродетель республики — это любовь к этой республике; для Шилса достоинством либерально-демократических обществ является их вежливость. Эта вежливость не ограничивается локально конкретными сферами действия, а вместо этого является вопросом реализации политических идеалов, которые направлены на общественный компромисс и понимание, согласие на ненасилие, признание плюрализма и различий и ориентированы на общее благо.

Определенные институциональные комплексы являются необходимой предпосылкой существования развитого и процветающего гражданского общества, например, представительное правительство, конкурирующие политические партии, регулярные выборы, тайное голосование, всеобщее избирательное право, независимый суд, свободная пресса, свобода ассоциации, независимые учебные заведения, частная собственность и свобода договора (ср.Хабермас 1989; Александр 2006) — но эти комплексы не являются достаточными условиями; должна быть и общественная вежливость. Исторически прослеживаемая цивилизованность восходит к принципу свободы вероисповедания, утвердившемуся на Западе. Здесь никогда не могла возобладать форма цезаропапизма, и необходимость принятия религиозного плюрализма все больше становилась положительной ценностью. Возьмем, к примеру, Вестфальское соглашение 1648 года, а затем Первую поправку к Конституции США.

Секторальная модель гражданского общества, которая доминировала в исследованиях около двадцати лет, также подвергалась сомнению, т.е.г., Лихтерман и Элиасоф (2014). Этим авторам уже не представляется желательным измерять гражданское общество пространством с (предположительно) четкими границами — например, путем сбора данных о волонтерской работе, социальном капитале определенных демографических групп или государственном финансировании клубов и ассоциаций. . Как только кто-то выйдет за пределы модели сектора, фокус исследования сместится, и в поле зрения появятся новые формы гражданского действия. Например, в частной экономике существуют гражданские практики, а в некоторых НПО — негражданские.Модель сектора приравнивает нормативное достоинство гражданского иска к эмпирическим реалиям некоммерческого сектора и, таким образом, имеет тенденцию изображать гражданское общество как воплощение общественного духа и общественного блага. При таком взгляде легко упустить из виду, как государство, экономика и гражданское общество взаимозависимы, как каждый из этих секторов также зависит от логики действия двух других. В лучшем случае отмечаются последствия «колонизации» гражданского общества, когда критикуется возрастающая «монетаризация» волонтерской работы или «маркетизация» третьего сектора (ср.Хазенфельд и Гарроу, 2012 г.; Адлофф и Кока, 2016 г.; Шахар и др. 2018).

Кроме того, в большинстве исследований, основанных на отраслевых моделях, игнорируется экономическая деятельность организаций гражданского общества в духе ECONOMIE SOLIDAIRE , альтернативной экономики или экономики третьего сектора. Это особенно заметно в исследованиях некоммерческого сектора в США, которые явно исключили кооперативы и другие социальные/солидные экономические предприятия из своей концепции гражданского общества (ср. Salamon and Anheier, 1997).Французские авторы традиционно меньше интересовались разграничением коммерческой и некоммерческой деятельности; вместо этого они подчеркивали разницу между частным и коллективным, разные демократические формы получения прибыли (ср. Laville 2010). Таким образом, представляется эмпирическим вопрос о том, можно ли отличить сектор гражданского общества от других сфер действия и в какой степени формы гражданского действия существуют во всех этих сферах.

Гражданское общество – Государственный департамент США

Брифинг ФПК

Предварительный обзор саммита за демократию с директором СНБ Бэнксом, руководителем WH в Африке

3 декабря 2021 г. Четверг, 2 декабря 2021 г., 16:30.м. Восточный Вашингтон, округ Колумбия.

Брифинг ФПК

Превью саммита за демократию с директором NSC Гонсалесом, руководителем WH по Латинской Америке

2 декабря 2021 г. Четверг, 2 декабря 2021 г., 16:30. Восточный Вашингтон, округ Колумбия.

Саммит за демократию

Объявление о возможности финансирования

DRL FY20 Поддержка демократии, прав человека и верховенства закона в Сирии

27 апреля 2021 г.

Брифинг ФПК

От гражданских прав к расовой справедливости: понимание афроамериканских движений за социальную справедливость

23 апреля 2021 г. Пятница, 23 апреля 2021 г., 12:00.м. летнее североамериканское восточное время Вашингтон, округ Колумбия.

Объявление о возможности финансирования

DRL Борьба с коррупцией в Северном треугольнике

13 апреля 2021 г.

Объявление о возможности финансирования

DRL Укрепление демократии и прав человека в Таиланде

12 апреля 2021 г.

Объявление о возможности финансирования

Поддержка верховенства закона, независимых СМИ и гражданского общества в Ливане

7 апреля 2021 г.

Объявление о возможности финансирования

DRL поддерживает свободу объединений в Казахстане

26 марта 2021 г.

Объявление о возможности финансирования

DRL Программа малых грантов для Латинской Америки и Карибского бассейна на 2020 финансовый год

9 марта 2021 г.

границ | Гражданское общество и продемократические общественные движения: непростые отношения в авторитарных режимах?

Введение

Преобладающий нарратив о гражданском обществе, появившийся после возрождения концепции гражданского общества, отражает особый опыт Восточной Европы 1980-х годов.Этот конкретный опыт, который был в авторитарном контексте, утвердил гражданское общество в постоянной борьбе с режимом, закончившейся свержением последнего и открывшим путь к демократизации путем создания сначала формальных демократических институтов. Такой нарратив гражданского общества, который можно найти как в либеральных, так и в республиканских взглядах, как обсуждается в следующем разделе, приводит к концептуальному недоумению в отношении разницы между гражданским обществом и продемократическим движением. Имеем ли мы в виду одно и то же явление обоими понятиями? Или в какой степени и каким образом эти два понятия пересекаются? Как гражданское общество и продемократические движения соотносятся друг с другом в авторитарном контексте?

Чтобы ответить на эти вопросы, в следующем разделе дается краткий обзор существующей литературы о гражданском обществе и социальных движениях и указывается, по каким основным характеристикам они пересекаются. Утверждается, что причина путаницы в отношениях между этими двумя понятиями кроется в двух их основных атрибутах: добровольном объединении для достижения общей цели и его местонахождении вне государства, рынка и семьи.Это кажущееся совпадение здесь называется моментом смешения. Показано, что попытки ученых преодолеть разрыв между двумя направлениями литературы — гражданским обществом и социальными движениями — оказались напрасными. Они скорее только разозлили эту путаницу.

После обзора литературы автор представляет новую собственную версию. Предлагаемый подход следует «намекам», полученным от радикально демократических взглядов восточноевропейских интеллектуалов конца 1970-х и 1980-х годов, как обсуждалось в разделе обзора литературы, и строится на присвоении Дюркгеймом дифференциации между механическими и органическими обществами.Кроме того, он заимствует некоторые дополнительные идеи из теории организации.

В предлагаемом отчете обсуждаемые выше два атрибута, являющиеся ключевыми для обеих концепций, различаются без изменения их общих рамок. Утверждается, что проблема не в эмпирическом измерении и, следовательно, не может быть решена путем проведения дополнительных эмпирических исследований. Однако также не утверждается, что имеет место категорическая ошибка, то есть обращение с одними и теми же явлениями, как если бы они были разными.Выясняется, что проблема заключается в теоретической неточности, и предлагаемое решение направлено на демонстрацию того, как добровольное объединение для общей цели — , понимаемое здесь как солидарность, — может получить два разных качества и их локус может соответственно различаться.

Говоря более конкретно, ассоциативная солидарность (и действие), на которой возникает гражданское общество, отличается от коллективной солидарности (и действия), на которой строятся социальные движения. Следовательно, предполагается, что ассоциативная солидарность (и действие) носит прогрессивный характер, что контрастирует с трансгрессивным характером социальных движений.Наконец, в этом разделе обсуждаются условия, при которых одно превращается в другое.

Хотя вышеупомянутая путаница характерна не только для авторитарных режимов, как утверждалось, эта путаница становится более заметной в контексте авторитарных режимов. Другими словами, разграничение гражданского общества и продемократического общественного движения становится более проблематичным в контексте авторитарного режима.

После введения новой точки зрения на солидарность и действие в четвертом разделе сначала определяются несколько типов продемократических движений в целом, проводится различие между продемократическими движениями в рамках авторитарных режимов и другими типами и, следовательно, исследуются последствия ранее предложенный отчет о солидарности и действиях гражданского общества и продемократических движений в рамках авторитарных режимов. Общее значение предлагаемой точки зрения состоит в том, что она позволяет концептуализировать динамизм между гражданским обществом и продемократическими движениями в рамках авторитарных режимов. Таким образом, становится возможным искать факторы, обуславливающие этот динамизм. Динамизм между гражданским обществом и продемократическим движением понимается двумя путями: колонизация первого вторым и поглощение последнего внутри первого. Предлагается несколько факторов, обуславливающих этот динамизм, возможно, в обоих направлениях.В целом предполагается, что отсутствие необходимости проработки деталей демократической цели может обеспечить высокую трансформируемость в любом направлении между гражданским обществом и продемократическим движением в рамках авторитарных режимов. Однако необходимо определить еще несколько факторов, определяющих направление влияния между ними. Во-первых, институционализация организаций гражданского общества, понимаемая как качество в данное время, должна быть слабее под давлением авторитарного режима, что делает их уязвимыми для проникновения продемократических движений. Во-вторых, предполагается, что кооптация гражданского общества государством является еще одним фактором, препятствующим превращению ассоциативного действия в гражданском обществе в коллективное действие.

Аналогичным образом предлагаются четыре фактора, обуславливающих поглощение или постепенное становление продемократического движения как части гражданского общества: способность гражданского общества приспосабливаться к новичкам; широта возможностей для создания новых объединений; наличие альтернативных механизмов финансирования; некоторая свобода для значимых ассоциаций.

В целом, предложенный отчет обеспечивает необходимую концептуализацию для проведения различия между гражданским обществом и продемократическим движением, которые часто воспринимаются взаимозаменяемыми, и позволяет теоретизировать отношения между ними. Предложения, сделанные в отношении отношений между гражданским обществом и продемократическим движением, поддаются измерению и могут быть проверены в эмпирических исследованиях.

Предлагаемая версия основана на использовании абстрактной дедукции и творческого производства идей при соблюдении принятых соответствующих предостережений, например, предложенных Листом и Валентини (2016).Гарантируется, что предлагаемые теоретические аргументы учитывают смысл общей интуиции, имеют логическую внутреннюю непротиворечивость и в целом хорошо связаны с общей структурой, найденной в литературе по теме. При предоставлении новых понятий прилагаются усилия, чтобы определить их как «слишком толстые» или «слишком тонкие», чтобы быть полезными для абстрактного мышления и применимыми в эмпирических исследованиях.

Обзор литературы

В этом разделе кратко обсуждаются два источника в литературе, которые, как установлено, способствовали нынешней концептуальной неопределенности в отношении того, как гражданское общество и продемократические социальные движения соотносятся друг с другом.Хотя это отнюдь не только теоретические причины этой двусмысленности, они являются основными и непосредственно касающимися. Первый из них касается двух ключевых качеств, утраченных в концепции гражданского общества при ее заимствовании на Западе в 1980-х и 1990-х годах. Нынешнее состояние больших теорий о гражданском обществе, которое широко признано как выполненная миссия, еще больше усугубило эти потери. Вторым источником этой двусмысленности является пересечение двух основных атрибутов концепций гражданского общества.В следующих абзацах сначала дается краткое описание этих двух источников двусмысленности и, следовательно, аналитически изучается, как они связаны друг с другом.

С момента своего возрождения в польском движении «Солидарность» в конце 1980-х годов концепция гражданского общества привлекла значительное внимание как в научных исследованиях, так и в практике. Хотя она возникла в своей радикально-демократической интерпретации (Baker, 2003), вскоре появились интерпретации как в республиканской (например, Walzer, 1991; Putnam et al., 1993; Парикмахерская, 1995; Фоули и Эдвардс, 1996 г.; Янг И. М., 2000; Putnam, 2000) и либеральной (Cohen, Arato, 1992; Green, 1993; Thomas, 1997; Jensen, 2011) традиции мысли с ее путешествием на Запад. Польские интеллектуалы, возродившие его, внедрили эту концепцию в радикально-демократический взгляд, в котором эволюционизм предпочитался революционизму, делали упор больше на общество, а не на государство, и, прежде всего, способствовали самоограничению гражданского общества, т. е. избегая прямого обращения к смене режима.Для польских интеллектуалов смена режима была недостаточно радикальной. Вместо политического режима они нацелились на само общество. Польский эволюционизм касался эволюции общества, а не эволюции политической элиты. Считалось, что первое со временем вызовет второе, а нападение на политический режим рассматривалось как нарушение этого процесса. Социальный эволюционизм и самоограничение были не просто тактическим выбором, сделанным перед социальным режимом, которому было трудно противостоять, как показал случай в Чехословакии.Скорее, оно имело нормативную основу (Baker, 2003, стр. 13–29). С присвоением этой концепции либеральным и республиканским взглядам были утеряны две ключевые характеристики ее радикально-демократической концепции, а именно самоограничение или самоограничение и эволюционизм, что сделало авторитарное государство мишенью гражданского общества. связывая его функцию с качеством политического режима. В результате не только отказались от антигосударственных и общественных акцентов, но и утрачена граница между политической сферой и гражданской сферой.Хотя формально оно не считается находящимся в политической конкуренции, гражданское общество возникло в условиях постоянной открытой борьбы с авторитарным режимом. Таким образом, с этой точки зрения становится невозможным провести различие между гражданским обществом и политическим движением, которое можно назвать продемократическим.

Отказ от самоограничения и социально ориентированного эволюционизма в концепции гражданского общества развивается следующим образом. С либеральной точки зрения гражданское общество рассматривается как сфера, в которой люди реализуют свои представления о хорошей жизни, для которой институт прав является основным требованием. Важнейшей задачей государства является защита института права. Таким образом, когда авторитарный режим ограничивает права — когда либеральный взгляд на гражданское общество применяется к авторитарному контексту, — гражданское общество возникает как сфера, где граждане организуют свою борьбу, чтобы отвоевать свои права или уважение к ним. Таким образом, с либеральной точки зрения, подготовка людей к такой борьбе, мобилизация граждан, выявление, порицание и обличение злоупотреблений правами со стороны государства становятся главной задачей гражданского общества.С этой точки зрения не видно никакого сотрудничества между гражданским обществом и государством. Однако гражданское общество становится ориентированным на государство, потому что государство, а не общество, становится мишенью гражданского общества, а создание формальных демократических институтов выступает как первичная цель гражданского общества. Хотя вопрос о правах и демократии имеет одинаковое значение с республиканской точки зрения, отношения между государством и гражданским обществом, с этой точки зрения, не являются исключительно конфликтными, поскольку некоторое сотрудничество в достижении общих общественных целей, отличных от вопросов прав, таких как улучшение социально-экономических условиях, допускается. Подводя итог, с республиканской точки зрения государство является объектом не только критики со стороны гражданского общества, но и поддержки в достижении того, что может быть принято в качестве общих целей общества. Как можно предположить из этих дискуссий, продемократическое движение в рамках авторитарного режима нельзя отличить от гражданского общества; скорее, он возникает внутри гражданского общества. Что отличает радикально-демократический взгляд в этом отношении, так это то, что его сдержанность и ориентированный на общество эволюционизм, приписываемый гражданскому обществу, создают теоретическую возможность отличить гражданское общество от продемократического движения, непосредственно нацеленного на авторитарный режим и стремящегося изменить политические режимы.

Социологические взгляды на гражданское общество варьируются от точки зрения третьего сектора, который фокусируется исключительно на институционально определенной области (например, van Til (1988); Evers and Laville (2004); Brandsen et al. (2005); Valentinov (2009). van Til (2009 г.), Vaceková and Plaček (2020 г.), Young DR (2000 г.) до области стратегических действий (например, Klein and Lee, 2019 г.), в которой гражданское общество рассматривается как состоящее из организаций, действующих со знанием друг друга. в соответствии с набором общих представлений о целях поля, отношениях в поле и правилах поля (Fligstein and McAdam, 2011; Fligstein and McAdam, 2015), к подходу арены, как показано в Heinrich (2005), что ставит его между государством, рынком и семьей, в которой граждане преследуют свои интересы, и, следовательно, имеет сильное сходство как с грамшианскими, так и с неограмшианскими взглядами (например,г., Буттиджич, 1995; Сезар Соуза Рамос, 2006 г .; Ландау, 2008; Токко, 2014; Уайтхед, 2015; Fonseca, 2018), так и к сфере (Alexander, 2006; Alexander and Tognato, 2018; Alexander et al., 2019a; Alexander et al., 2019b; Alexander et al., 2020; Tognato et al., 2020) включает разнообразные институты вне государственного аппарата и рынка, нормы, правовые кодексы, общественное мнение, через которые находит свое выражение гражданский кодекс, и, наконец, настолько широкое, что означает общее качество общества. По-видимому, среди ученых существует заметный консенсус в отношении всех этих теоретических интерпретаций и социологических точек зрения. Независимо от того, определено ли оно как домен или агент, оно охватывает феномен объединения людей для достижения общей цели вне государства, рынка и семьи. Можно выделить два основных атрибута: объединение для достижения общей цели и фиксированный локус, находящийся вне государства, рынка и семьи. Наличие этой минимальной спецификации во всех ее интерпретациях и социологических перспективах дает достаточно оснований для путаницы в том, как понятие гражданского общества соотносится с понятием социального движения.Точно так же место общественного движения определяется вне государства, рынка и семьи, и как коллективное действие оно объединяет людей для общего дела. Литература по социальным движениям предлагает очень широкий спектр подходов, и их классификации многочисленны. Поскольку целью данной статьи не является предоставление углубленного обзора литературы и, следовательно, новой таксономии социальных движений, которая дополнила бы многие существующие таксономии, в следующем абзаце кратко устанавливается, как эти два основных атрибута рассматриваются в осмысление общественных движений.

Люди, объединяющиеся для достижения общей цели социальных движений и локуса вне государства и рынка, являются настолько общим элементом для всех различных определений общественного движения, что для установления этого не требуется какого-либо всестороннего обзора литературы. Более того, по этой причине им не уделяется сколько-нибудь обстоятельного внимания, так как основной упор делается на другие качества, например на спорность. Например, предполагается, что используется один очень общий элемент, который можно найти в любом определении социального движения: «содействие или сопротивление изменению какого-либо аспекта мира» (Snow et al., 2019, с. 7). Делла Порта и Диани (2006) определили социальные движения как отдельные социальные и политические процессы, характеризующиеся их конфликтными отношениями с властью, что отличает их от других коллективных действий, которые не являются конфликтными или неконфликтными. МакАдам и др. (2001) уделили особое внимание этому спорному аспекту социальных движений, который бывает двух видов: трансгрессивный и ограниченный, в зависимости от того, вовлечены ли новые акторы или нет.

Хотя спорный или конфликтный характер является элементом, который подчеркивается, он предполагает еще два элемента: наличие коллективности за пределами и место действия вне институциональных или организационных каналов, существующих в обществе (Snow et al., 2019, с. 10). Коллективность понимается как объединение двух или более человек для достижения общей цели посредством совместных действий (Snow et al., 2019, стр. 5–6). Поскольку и государство, и рынок являются институциональными и организационными сферами, внеинституциональность может быть понята вне государства и рынка. Объединение из-за общих и частично совпадающих интересов и ценностей — то, что определяет совместные действия — также было подчеркнуто Тарроу (2011, стр. 10–11). В своем предисловии к «Справочнику Пэлгрейва по социальным движениям, революции и социальным преобразованиям» Бербероглу определил социальные движения как коллективное политическое действие или объединение большого количества масс для выражения возмущения против господствующих классов и сил, причин которые являются эксплуатацией или угнетением (Бербероглу, 2019, с. 3). Точно так же Алмейда (2019) рассматривал социальное движение как добровольное объединение людей для совместных действий, возникающее из исключенных социальных групп и социального, экономического и экологического вреда. В своей книге 1978 года, озаглавленной «От мобилизации к революции», Тилли (1978) определил коллективное действие, которое составляет один из компонентов социального движения, как людей, действующих вместе для достижения общих интересов.

Люди, собирающиеся вместе для достижения общей цели, были установлены на двух основаниях, возможностях и идентичности, которые отражают две широкие группы теорий.Одна группа делает упор на организацию ресурсов — возможностей — как на главный объясняющий фактор, который хорошо согласуется с классическими социальными движениями труда и национальными типами. Другая группа привносит роль идентичности после возникновения новых социальных движений, особенно в Европе 1960-х и 1970-х годов. Тилли (2004), которая посредством исторического анализа исследует формирование, внутреннюю структуру и требования социальных движений и их отношения с политическим обществом, представляет первое, в то время как МакГарри и Джаспер (2015) обсуждают, как идентичность и идентификация механизмы функционируют между коллективными действиями и стратегическим выбором. В качестве третьего способа Meyer et al. (2002) попытались соединить два разных направления в литературе социальных движений.

Подводя итог, литература установила коллективное действие или людей, добровольно объединяющихся для достижения общей цели, в более общем термине, который является спорным и может основываться на возможностях и идентичности , как основе социальной движения, возникающие во внеинституциональной сфере, то есть вне государства и рынка.

Эти две концепции — гражданское общество и общественное движение — по-видимому, пересекаются по своим двум основным характеристикам. И тем, и другим предлагается выйти за пределы государства и рынка и опираться на солидарность людей. Эти понятия, конечно, можно дифференцировать, исходя из других их признаков. Тем не менее, дифференциация этих двух концепций на основе дополнительных спецификаций по-прежнему оставила бы это совпадение необъяснимым до степени смешения, что является основной причиной их взаимозаменяемого использования как в практической, так и в научной литературе.

Точно так же Делла Порта нашла эмпирические и теоретические совпадения между гражданским обществом и общественным движением «озадачивающими» и утверждала, что «при переходе от науки к «реальному» миру последнее сыграло ключевую роль в переходе к демократии в Восточной Европе. (Делла Порта, 2014, стр. 137–149). Хотя она подчеркивала различия в концептуализации гражданского общества и социального движения — первое представляет собой институционализированное поле прирученных акторов, а второе состоит из мятежных, спорных и низовых групп, — она избегала дальнейшего объяснения того, как эти два потенциально разных миры связаны друг с другом.Вновь возвращаясь к вопросу, недавно автор выделил дальнейшие уточнения концепций гражданского общества и общественного движения и попытался связать их во «времена кризиса» (Della Porta, 2020). Соответственно, первым отличительным моментом является их расхождение в акцентах на автономию от государства и конфликтный динамизм. Во-вторых, автор выделил вежливость и спорность как два, соответственно, отличительных критерия. В-третьих, обращается внимание на различия в формах и степенях формальной институционализации гражданского общества и общественного движения. Однако, подчеркнув, что эти отличительные качества приписываются гражданскому обществу и социальным движениям, автор также указал пределы этих критериев при эмпирическом изучении. Как показывает автор, можно выделить как «прирученные», так и «институционально формализованные» социальные движения и спорных акторов гражданского общества — то, что она называет «гибридизацией». Гибридизация произошла, как утверждалось, за счет изменений с обеих сторон: социальные движения смягчили свой репертуар действий, углубили свою организационную структуру (или формальную институционализацию) и деполитизировали свои рамки, в то время как организации гражданского общества обратились к прямому действию и сетевой структуре и начали разворачивать более политизированный дискурс.Хотя эти наблюдения могут точно отражать события, произошедшие за последние два или более десятилетий, и могут быть чрезвычайно полезными для преодоления разрыва между двумя далекими друг от друга направлениями литературы, они по-прежнему недостаточны для устранения необъяснимого совпадения основных атрибутов этих двух концепций. : локус вне государства, рынок, семья и солидарность . Скорее, перспектива гибридизации способствует дальнейшему концептуальному смешению гражданского общества и социальных движений, в которых эти две концепции противопоставляются трем линейным измерениям цивилизованности и .подрывность, высокий уровень формальной институционализации против низкий уровень формальной институционализации и конфликтность против . примирительные, а их приближение к среднему плану выделено. Действительно, с этой точки зрения гражданское общество и социальные движения перестают быть двумя качественно различными явлениями; различия между ними, по-видимому, заключаются в степени, а не в качестве. Этот результат с этой точки зрения отражает неспособность решить обсуждавшееся выше теоретическое совпадение между концепциями, лежащими в их основе.

Делла Порта не одинок в своих наблюдениях, так как другие ученые также сообщают о размытых границах между формами народного участия. Gready and Robins (2017) заметили, что качественно «новое» гражданское общество использовало больше репертуара действий социальных движений, что полностью согласуется с наблюдением Делла Порта. Подтверждая и то, и другое, Feenstra (2018) подчеркнул тенденцию к стиранию границ между волюнтаризмом и гражданскими действиями — двумя формами участия граждан, приписываемыми гражданскому обществу и социальным движениям соответственно.Даниэль и Нойберт (2019) сообщили об аналогичных выводах относительно стирания границ между гражданским обществом и социальными движениями в африканском контексте. Однако сообщаемые эмпирические наблюдения только пытаются связать гражданское общество и социальное движение, показывая, как они импортируют репертуары действий друг друга и как в действительности из этих обменов репертуарами возникают гибридные, нечеткие или смешанные формы участия. Однако, как уже было сказано выше, помещение их в одно и то же измерение, хотя бы и на противоположных концах, различает их не качественно, а скорее по степени; во-вторых, поскольку эти обмены репертуарами и возникающие формы участия не выделены должным образом, они не дают никакого представления о том, как гражданское общество и социальные движения могут относиться друг к другу.

В этом разделе исследовано то, что было определено как источники концептуальной неопределенности в отношении того, как гражданское общество и продемократические движения соотносятся друг с другом. Предполагалось, что первая исходит из либеральной и республиканской концепций гражданского общества, в которых ориентация на государство и конечная цель создания формальных демократических институтов делают невозможным отделение гражданского общества от продемократического движения. Утверждалось, что второй, и более существенный, источник двусмысленности проистекает из теоретической неточности в отношении концепций гражданского общества и социального движения, которые имеют два пересекающихся атрибута, а именно: добровольное объединение для достижения общей цели и местонахождение вне общества. государство, рынок и семья в основе.В основе обоих источников двусмысленности лежит неспособность качественно идентифицировать действие таким образом, чтобы отличать его от социальных движений. Хотя та же самая неудача может быть приписана радикально-демократической точке зрения, она устанавливает общую основу для действий внутри гражданского общества посредством самоограничения и эволюционизма. Акцент на самоограничении, как уже было сказано выше, предполагал, что солидарность, искомая в гражданском обществе, не нуждается в массах, что обычно требуется при противостоянии авторитарному режиму как движению, в то время как ориентированный на общество эволюционизм делал акцент на работе с обществом и над ним, что требует механизмов, отличных от тех, когда в центре внимания находится государство, а целью является изменение политического режима и установление формальных демократических институтов.

Частично опираясь на эту интерпретацию самоограничения и эволюционизма — двух основных элементов радикально-демократической концепции гражданского общества, следующий раздел развивает новое теоретическое объяснение, которое качественно различает два типа солидарности и действия, приписываемых гражданскому обществу и общественное движение.

Различие между ассоциативной солидарностью и коллективной солидарностью

Как уже упоминалось выше, предлагаемая концепция частично строится на интерпретации общего фрейма, согласно которому акцент на самоограничении и эволюционизме в дискурсе гражданского общества восточноевропейских интеллектуалов ставит солидарность и действия в рамках гражданского общества. С другой стороны, она строится на присвоении двух типов солидарности, выявленных в социологии Эмиля Дюркгейма. Дюркгейм выделил два типа обществ: те, которые строятся на органической солидарности, и те, которые строятся на механической солидарности. Соответственно, механическая солидарность основана на сходстве членов общества, разделяющих одни и те же функции, представления и убеждения, в то время как органическая солидарность возникает из взаимодополняемости между индивидами при росте населения, социальной дифференциации и разделении труда.В первом индивид — это часть коллективной миниатюры; в последнем индивидуум действует независимо, но он или она также взаимозависимы от других независимых индивидуумов, которые могут не походить на него или ее по функциям, восприятию и убеждениям. Соответственно, движение общества от первого ко второму ознаменовало переход от простоты к относительной сложности, что явилось результатом не только роста населения как такового, но и увеличения взаимодействия (Durkheim, 1984). Дюркгеймовская дифференциация типов солидарности, которая хорошо согласуется с аналогичной классификацией обществ Спенсера, Мэйна и Тонниса (Coser, 1984, xiv), применима к обществам в целом. Однако его логика допускает аналогичное применение на микроуровне. В механической солидарности, согласно Дюркгейму, сходство функций, восприятий и верований — это не только то, что объединяет людей; однако эти общности, отражающие традиционный опыт членов, выступают как главный источник норм и правил, регулирующих отношения между добровольно объединяющимися людьми и их отношения к общей цели.При этом механизм между общей целью и общностями, на которых люди добровольно собираются вместе, работает в направлении от последних к первым. То есть общности определяют общую цель и, может быть, еще до этого отношения между членами. Напротив, в органической солидарности, хотя может потребоваться наличие некоторых минимальных общих черт, эти общие черты не являются основным источником регулирования отношений между членами. В этой солидарности члены как личности объединяются для достижения общей цели и для ее достижения вырабатывают между собой разумные правила регулирования — формальную институционализацию отношений на договорной основе, которая призвана сделать относительно менее открытой для различных интерпретаций.В органической солидарности дифференциация между ролями и разделение работы являются основными договорными чертами, которые требуют координации и, следовательно, иерархии законной власти, а не традиционно принятой власти, предусмотренной общими убеждениями. Таким образом, органическую солидарность можно рассматривать как попытку создания паттернов, которые не обязательно расходятся, но независимы от тех, которые существуют в более широком окружении инициативы. Другими словами, обсуждавшиеся выше качества, которыми обладает органическая солидарность, являются главными организационными качествами (Блау и Скотт, 1962).Таким образом, формальная институционализация, как утверждалось, является качеством, приобретаемым не только внешне, но и по существу. Хотя можно утверждать, что дифференциация ролей и разделение труда существуют в механической солидарности, они не закреплены в формальных регулятивных рамках так строго, как в органической солидарности. Даже когда они могут быть на сравнительном уровне в определенных контекстах, их отличает источник этой регулятивной основы. Как уже было сказано, в механической солидарности источником являются традиционно сложившиеся общественные или общинные нормы, ценности, убеждения, тогда как в последней, независимо от того, насколько они встроены в более широкую нормативную основу более широкого общества, регулятивная основа является результатом совместных решений участников.Это источник регулирования в органической солидарности, который позволяет развивать модели отношений, которые дистанцированы, хотя и не полностью, от более широких регулирующих норм общества. Что еще более важно, дистанция между органической солидарностью и ее окружением также становится формально институционализированной, защищая или регулируя вторжение внешнего мира. Основываясь на этих предположениях, в следующих абзацах обсуждается возникновение солидарности и взаимосвязь между общим основанием, общей целью и институционализацией.

«Добровольное объединение для достижения общей цели» — это самое общее определение, которое можно предложить для понятия солидарности. Для того, чтобы люди могли собираться вместе и разрабатывать совместные действия, требуется некая минимальная общая основа ценностей или норм. Однако по мере того, как количество взаимодействий растет с ростом числа людей, появляется необходимость в дальнейшей детализации регулирующих рамок между членами, участвующими в акции солидарности, и в обосновании общей цели в реальности.Эта необходимость возникает из-за нескольких проблем, с которыми сталкивается выживание установившейся солидарности. Во-первых, даже когда они неформальны, регулятивные рамки среди членов и общая цель не статичны, а подвержены постоянным интерпретациям и переинтерпретациям со стороны членов, что создает, восстанавливает или разрушает солидарность в обществе. Во-вторых, с ростом числа членов увеличиваются затраты на координацию, что приводит к проблеме (отсутствию) сплоченности и стабильности. В-третьих, границы солидарности динамичны, меняются с присоединением или уходом новых членов, которые могут привнести с собой новые интерпретации или отнять свою долю внутри солидарности, меняя таким образом баланс интерпретаций внутри.В-четвертых, как только между членами будет достигнут определенный консенсус, естественно возникнет стремление распространить его на новые области. Невыполнение этого требования может также нарушить уже сложившиеся консенсусы. В-пятых, во время кризиса во внешней среде солидарности, то есть когда солидарность сталкивается с внешней экзистенциальной угрозой или становится нерелевантной для своего окружения, пересмотр общей цели и/или основания в отношении тех аспектов, которые касаются внутренних и/или внешних может потребоваться общение.Для решения этих проблем существует три стратегических выбора, стоящих перед любым укреплением солидарности:

• Создать небольшую, тесную группу солидарности, закрыв ее для дальнейшего расширения, но наслаждаясь конструктивной двусмысленностью между собой в отношении регулирования и общей цели. В этом случае и его действие, и эффект могут быть ограничены.

• Увеличиваться в размерах, соглашаясь на обобщение и сохранение нормативно-правовой базы и общей цели. В этом случае солидарность продолжает ставить под угрозу внутреннюю согласованность и стабильность и пытается решить проблему, покупая лояльность организации с помощью идеологических инъекций.

• Институционализировать первоначально установленную солидарность и, таким образом, иметь возможность постепенного и процедурного роста. В этом случае первоначально согласованная нормативная база и общая цель могут быть изменены только посредством согласованных процедур, и поведение участников контролируется соответствующим образом.

Первый стратегический выбор делается, когда солидарность соглашается оказывать очень ограниченное влияние на внешний мир или вообще не заинтересована в нем. Клубы, общества или братства являются примером первого типа.Второй тип, в случае его успешной реализации, перерастает в общественное движение, а третий тип образует ассоциации . Стремясь к тесному общению с другими людьми, люди предпочитают второй тип только тогда, когда третий тип — оптимальный вариант с точки зрения компромисса между эффектом, рисками и детализацией солидарности между тремя стратегическими вариантами — кажется неосуществимым или невозможным. осмысленно осознавать и достигать общей цели.

Стратегический выбор делается не единожды, а постоянно в акции группы солидарности на протяжении всего ее существования.Действие понимается как работа группы солидарности для достижения общей цели. Институционализация общей цели и общего основания, их проработка посредством внутренних правил и структур, что ведет к профессионализации и даже бюрократизации членов, позволяет и требует от малых групп выполнять определенные программы на рутинной основе, избегая тех действий, которые могли бы создать какие-либо из описанных выше задач. Такая солидарность называется ассоциативной солидарностью, а ее действие соответственно определяется как ассоциативное действие. Тип солидарности, образующей гражданское общество, является, таким образом, ассоциативным типом.

Ассоциативная солидарность отличается от коллективной солидарности, которая характеризует социальные движения. Коллективная солидарность может возникнуть как внутри гражданского общества, так и вне его, например, в политическом обществе (политические партии и их дочерние организации). Она возникает внутри гражданского общества с трансформацией ассоциативной солидарности. Столкнувшись с внешней экзистенциальной угрозой или риском стать неуместным для своей среды, в качестве альтернативы упадку и исчезновению организации гражданского общества могут выбрать усиление своей солидарности с другими группами или отдельными лицами, чтобы поддерживать свое существование в условиях подавляющей среды.В ходе этой трансформации организация гражданского общества открывает свои двери для других подобных организаций и отдельных лиц из более широких слоев общества, стремится выйти за границы гражданского общества и делает свой дискурс более абстрактным, а действия более актуальными — менее институционализированными и структурированными — для взаимодействия. масс. Абстрактизация своего дискурса — это процесс, посредством которого организация гражданского общества отказывается от своей прежней приверженности детальной проработке своих целей и ограничивается своим общим расчетом, обычно находящимся в ее миссии, или обязуется создать благоприятную среду для достижения цели. той миссии.Впоследствии его действия соответственно пересматриваются, становясь менее рутинными, менее структурированными, менее профессиональными и бюрократическими. При этом он освобождается от забот о сплоченности и стабильности, о которых говорилось выше. Однако помимо этого он в значительной степени освобождается от беспокойства о спорах. Это связано с тем, что как только действия организаций гражданского общества переходят от рутинной, профессиональной и бюрократической работы, требующей от них игры по правилам, к меньшей, они не беспокоятся о том, чтобы нарушить свой рабочий процесс, став спорными или рискуя им.Другими словами, он соглашается с тем фактом, что виды деятельности, в которых могут участвовать массы, рискуют стать насильственными и радикальными, даже если это не то, что изначально предполагалось.

Как уже было сказано, трансформация ассоциативной солидарности в коллективную солидарность — это лишь один из результатов, к которым могут прийти организации гражданского общества, столкнувшиеся с экзистенциальными угрозами или рискующие стать нерелевантными для своего окружения. В качестве альтернативы они могут отказаться и исчезнуть либо сами по себе, либо присоединившись к другой организации.Несколько факторов могут иметь решающее значение для стратегического выбора этих организаций во время кризиса. Короче говоря, члены организации должны быть убеждены в том, что текущий образ действий больше не эффективен, даже если он осуществим, и что воображаемые новые способы действия будут менее затратными, чем нынешние. Другими словами, они должны видеть возможность в переходе к коллективной солидарности . Однако институциональная форма и глубина организационной структуры должны позволять такую трансформацию и не делать ее дорогостоящей.Более того, степень кооптации организации государством посредством регулирования, финансирования и институционального членства будет фактором, препятствующим такой трансформации организации.

Трансформация организаций гражданского общества от ассоциативной солидарности к коллективной солидарности и соответствующая трансформация в действии могут быть определены как их колонизация социальными движениями, возникающими либо внутри гражданского общества, либо вне его. Однако колонизация гражданского общества — это только одна сторона отношений между гражданским обществом и общественным движением (движениями).В отличие от колонизации, социальные движения могут быть втянуты в гражданское общество и растворены в нем. Это означает, что общественное движение(я) может быть создано внутри или поглощено гражданским обществом. Это происходит, когда коллективная солидарность сталкивается с серьезными препятствиями и не приносит результатов, в то время как внутри гражданского общества появляются возможности объединиться для достижения схожих целей и продвижения к ним. Чем больше возможностей для организации и действий внутри гражданского общества, тем более ассоциативной является солидарность, которая предпочтительнее коллективной солидарности. Поэтому социальные движения вряд ли могут возникнуть внутри такого гражданского общества. Однако можно ожидать, что социальные движения, возникающие вне гражданского общества, будут поглощены гражданским обществом или растворятся в нем, когда возможности для ассоциативной солидарности внутри гражданского общества велики.

Следующие несколько примеров могут дополнительно пролить свет на поглощение социальных движений гражданским обществом. Например, организации общественных движений, возникшие в Восточной Европе в 1970-х и 1980-х годах, были поглощены гражданским обществом в 1990-х годах, когда после смены режима открылось пространство для гражданского общества, и особенно благодаря содействию западному финансированию, которое резко сократилось после краха социалистические режимы (Celichowski, 2004).

Альтернативным примером может служить слабо организованное демократическое движение 1980-х годов в Китае, которое закончилось не на площади Тяньаньмэнь, а с появлением китайского гражданского общества в 1990-х. Если китайское демократическое движение 1980-х годов возникло, когда существовала жесткая ограничительная среда для гражданского общества, оно растворилось в гражданском обществе, открывшемся перед новыми политическими возможностями. Новые политические возможности для китайского гражданского общества появились благодаря стратегии правительства по облегчению постоянно растущего социального бремени неправительственных организаций и групп местного сообщества (Ma, 2006; Ma, 2002).Китайское государство сегодня продолжает аналогичную политику в отношении гражданского общества и, похоже, даже хорошо осознало свою способность поглощать социальные движения (Huang, 2015; Tai, 2015; Teets, 2015; Yuanfeng, 2015; Zhao et al., 2016). Хотя гражданское общество в Китае находится под жестким контролем и тесно сотрудничает с правительством, признается определенная автономия, которая не угрожает интересам режима (Whitehead, 2015; Kang, 2018; Spires, 2019). Однако пределы автономии не статичны, а динамично меняются вперед и назад — целенаправленная стратегия, избранная правительством, направленная не только на облегчение социально-экономического бремени на своих плечах (Huang, 2018). Пример Китая свидетельствует о том, что, несмотря на кооптацию и жесткий контроль, зарождающиеся организации гражданского общества могут обладать способностью поглощать потенциал общественного движения.

Случай Зеленого движения в Германии хорошо согласуется с предложенным здесь аргументом о том, что социальные движения поглощаются гражданским обществом, когда существуют возможности для организации и значимого ассоциативного действия. Зеленое движение, растущее с конца 1960-х и на протяжении 1970-х годов на низовом уровне, утвердилось как в гражданском, так и в политическом обществе, начиная с 1980-х годов, в результате чего возникла несовместимость между его низовой демократией и новыми формами действий (Бомберг, 1992; Погунтке, 1993). ).

Десятилетие 1990-х годов без общественных движений во всем мире можно отнести к расцвету организаций гражданского общества, в то время как глобально возникающие движения нового поколения с начала 2000-х до краха гражданского общества обращались к глубокой структурной несправедливости, вызванной глобальными неолиберализм (Тарроу, 2011, xv). Наблюдения, сделанные Делла Порта (2020) и другими (Даниэль и Нойберт, 2019; Финстра, 2018; Греди и Робинс, 2017), подтвердили трансформацию ассоциативного действия в коллективное с новым кризисом в последние два десятилетия.Не сумев уловить его как качественное изменение, они изображают его как обмен репертуаром между организациями гражданского общества и общественными движениями или гибридизацию.

Третья альтернатива — параллельное существование социальных движений и гражданского общества, когда первое не может колонизировать второе. Более того, возможности организующего и осмысленного ассоциативного действия, которыми обладает последний, недостаточны для того, чтобы поглотить первый в себе и растворить его. Однако параллельное существование не означает, что они не подвержены влиянию друг друга.Оба обмена находятся на уровне ресурсов и дискурса, время от времени испытывая напряженность. Эта точка зрения предлагает более сложную картину, чем дихотомия отрицания или симпатии, предложенная Александром (2006). Он предположил, что истеблишмент в гражданском обществе в основном отвергает социальные движения и лишь изредка сочувствует им из-за подрывных действий последних, которые нарушают гражданский кодекс и приближаются к нему и его вызовам гражданскому истеблишменту.

Эти дискуссии об ассоциативной солидарности (действии) и коллективной солидарности (действии) уже дали ключи к аргументам о локусе гражданского общества и социальных движений.Предлагается одно ключевое различие между ассоциативной солидарностью и коллективной солидарностью, чтобы определить, как гражданское общество и социальные движения различаются по своему месту в обществе. Ассоциативное действие, которое строится на более тесной солидарности малых групп, но направлено на рост, и поэтому организация и действия которого со временем становятся рутинными, формально институционализированными, профессиональными и бюрократическими, ориентировано на прогресс, поскольку оно состоит из действий, направленных на постепенное улучшение. определенные условия, касающиеся включения или исключения частей общества или благ в целом.Достижение цели не обязательно зависит от размера солидарности, и поэтому расширение ее организации за пределы гражданской сферы не отвечает высшим интересам. Таким образом, прогрессивность — направленность на прогресс — ключевая характеристика ассоциативного действия.

Напротив, коллективное действие трансгрессивно в двух взаимозависимых смыслах. Во-первых, она выходит за границы общества. Если оно возникает внутри гражданского общества, оно стремится распространить свое действие за пределы гражданского общества.Если оно возникает вне гражданского общества, оно выходит за пределы гражданского общества. Склонность общественных движений к тотализации усилий в обществе не позволяет им оставаться в рамках какой-либо сферы внутри общества.

Во-вторых, связанные с первым, общественные движения раздвигают границы принятого гражданского кодекса. Они делают это двумя способами: во-первых, стремясь полностью или существенно изменить его содержание; во-вторых, когда они переходят границы внутри общества, они также нарушают принятый гражданский кодекс. Гипотетический пример для последнего может лучше объяснить это. Когда общественное движение пытается достичь, например, потенциальных сторонников в государственном аппарате и достигает этого, это неизбежно приводит к нарушению правовых кодексов. Нарушение правовых кодексов приводит к нарушению гражданского кодекса, поскольку первое является проявлением последнего на соответствующем институциональном уровне. Это происходит двумя способами: во-первых, в процессе вербовки сторонников внутри государственной бюрократии; во-вторых, в действиях тех сторонников, которые уже завербованы движением и стремятся поддержать движение.

Подводя итог, в этом разделе выделяются два разных типа солидарности: ассоциативная и коллективная и их действия соответственно. Действие понимается как солидарность, направленная на достижение общей цели. Таким образом, было выявлено 90 167 прогрессивных и трансгрессивных качеств, 90 168 свойств, приписываемых соответственно ассоциативным и коллективным действиям. Впоследствии в этом разделе рассматривалось то, что вначале было определено как момент смешения — , совпадение между двумя основными атрибутами гражданского общества и социального движения, а именно «добровольное объединение для достижения общей цели» и их местонахождение.Было высказано предположение, что гражданское общество основано на ассоциативной солидарности, выраженной в действии, тогда как социальные движения строятся на коллективной солидарности, выраженной в коллективном действии.

Во-вторых, чтобы решить проблему совпадения мест, в этом разделе было высказано предположение, что ассоциативное действие, в результате которого возникает гражданское общество, является прогрессивным, т. е. ориентированным на прогресс, и, следовательно, оно не направлено на выход за пределы границ и суммирование усилий во всех сферах. в обществе способом, к которому стремится коллективная солидарность (и действие).Поэтому его можно привязать к определенной сфере.

Напротив, коллективные действия, в результате которых возникают социальные движения, могут возникать как внутри, так и вне гражданского общества. Независимо от того, где они возникли, социальные движения стремятся выйти за рамки границ, преодолевая границы внутри общества и объединяя усилия, что приводит к нарушению гражданского кодекса. G даже по этим качествам невозможно зафиксировать общественное движение в определенной сфере.

Наконец, отношения между гражданским обществом и общественным движением предполагаются трех типов: i) колонизация гражданского общества социальным движением, ii) поглощение социального движения гражданским обществом и iii) параллельное существование двух .В следующем разделе эти выводы применяются к авторитарному контексту.

В следующем разделе предложенный выше теоретический анализ применяется для понимания продемократических движений и их отношения к гражданскому обществу. Проблема совпадения кажется особенно важной в случае продемократических движений, что можно обнаружить во взаимозаменяемом использовании понятий не только в публичном дискурсе, но и в научных работах.

Проблемные отношения между гражданским обществом и социальными движениями в рамках авторитарных режимов

Прежде чем подробно остановиться на отношениях между продемократическим движением и гражданским обществом, необходимо определить, как прилагательное продемократический определяет движения. различать:

⁃ Стремление создать и/или обеспечить надлежащее функционирование демократических государственных институтов в обществе, где они вообще не существуют или имеют только внешнее значение.

⁃ Стремление устранить структурную несправедливость в обществе, где существуют формальные демократические институты и, по крайней мере, определенный значительный уровень демократии, путем обеспечения более демократического участия, подотчетности и контроля.

⁃ Стремление предотвратить снижение статуса демократии в обществе, где демократическое качество институтов постепенно ослабевает, а параллельно власть консолидируется в руках немногих.

⁃ Стремление защитить демократические институты от внезапного краха, угрожающего военным или любым другим видом государственного переворота.

Они могут служить в лучшем случае идеально-типичными типами продемократических движений, тогда как на местах грань между этими категориями может быть очень размытой. Как уже могло быть очевидно, они идентифицируются по характеристикам политического режима. Первый тип относится к авторитарным режимам, а второй тип характерен для устоявшихся или так называемых новых демократий. Третий относится к режиму, находящемуся в процессе постепенной утраты демократичности, тогда как последний тип возникает в обществе, где демократичность уже значительно утрачена, что позволяет нелегитимному захвату власти и насильственной смене режима группой лиц. людей.

В дополнение к этим типам можно выделить популярное продемократическое движение: тип движения, которое использует продемократический лозунг популистским образом, чтобы скрыть свой по существу тоталитарный или антидемократический характер. Однако провести различие между вторым типом, указанным выше, и этим популистским типом может быть непросто, поскольку это требует раскрытия понимания демократии в их дискурсах. Оба они рассматриваются как противники истеблишмента, поскольку оба заявляют, что существующая элита поддерживает глубокую структурную несправедливость, существующую в обществе.

После очень общего определения того, что может считаться продемократическим движением, остальная часть обсуждения переходит к теоретическому предложению того, как гражданское общество и первый тип продемократических движений идентифицированных выше элементов соотносятся друг с другом. Этот тип продемократического движения, как уже отмечалось, возникает в авторитарном контексте, когда формальные демократические институты вообще не существуют или имеют лишь фасадную ценность. В этих обществах целью продемократического движения является либо создание формальных демократических институтов в первую очередь, либо, если они существуют, обеспечение их надлежащего функционирования.Хотя предлагаемое теоретическое объяснение может быть применено ко всем типам продемократических движений, цель выделения для дальнейшего обсуждения только продемократического движения в рамках авторитарного режима заключается в том, что в авторитарном контексте становится особенно трудно различить между продемократическими движениями и гражданским обществом.

Выдвинуто несколько общих гипотез относительно взаимоотношений между гражданским обществом и продемократическим движением в авторитарном контексте.Первая гипотеза касается общего динамизма между гражданским обществом и продемократическим движением в целом, в то время как остальные гипотезы касаются факторов, обуславливающих переход от ассоциативного действия к коллективному и наоборот.

Первая гипотеза заключается в том, что отсутствие необходимости прорабатывать детали поставленной демократической цели в авторитарном контексте повышает трансформационную способность между гражданским обществом и продемократическим движением. Предполагается, что отсутствие необходимости связано с большим расстоянием или различием между существующим авторитарным и демократическим режимом, к чему стремятся как гражданское общество, так и продемократическое движение.Поскольку контекст слишком далек от поставленной цели, его проработка не требуется. Только когда общество движется к демократическому режиму, можно ожидать, что возникнут вопросы о его сложности. Когда такие вопросы поднимаются в авторитарном контексте, они могут быть просто неуместны, поскольку общество может показаться слишком далеким от этой сложности. В таких контекстах дискурсы в гражданском обществе и продемократическом движении могут во многом пересекаться, что будет способствовать трансформации ассоциативного действия в коллективное или наоборот и, как следствие, стиранию границ между продемократическими общественными движениями и гражданское общество.

Кооптация организаций гражданского общества государством в рамках авторитарных режимов хорошо отражена в многочисленных эмпирических исследованиях (например, Reuter and Robertson, 2015; Holdo, 2019; Alqatabry and Butcher, 2020). Состояние кооптации со стороны государства, таким образом, может быть одним из факторов, негативно обусловливающих переход организаций гражданского общества от ассоциативного действия к коллективному. Состояние кооптации может определяться общей нормативно-правовой базой, предоставлением финансирования государством и институциональными связями, созданными через платформы, контролируемые государством.Таким образом, можно обоснованно утверждать, что чем строже организации гражданского общества кооптированы государством, тем меньше вероятность того, что организации гражданского общества перейдут из ассоциативного действия в коллективное.

Как уже говорилось в предыдущем разделе, состояние формальной институционализации может быть вторым фактором, обуславливающим трансформацию организаций гражданского общества от ассоциативных действий к коллективным действиям. Этот аргумент можно найти в литературе по теории организации, особенно в неоклассической теории организации, которая исследует отношения между формальной и неформальной организацией и подчеркивает важность формального регулирования внутри организации как защиты от влияния внешней среды и внутренней среды. вытекающие из этого отклонения (т.г., Селзник, 1957; Блау и Скотт, 1962 г .; Литтерер, 1963; Барнард, 1969; Литтерер, 1969; Стинчкомб, 1970). Учитывая давление авторитарного режима на организации гражданского общества, можно ожидать, что организации гражданского общества будут страдать от слабой институционализации и, как следствие, отсутствия институционального сопротивления трансформации ассоциативного действия в коллективное. Таким образом, можно предположить, что отсутствие формальной институционализации организаций гражданского общества в рамках авторитарных режимов положительно связано с их трансформацией из ассоциативного действия в коллективное.

Напротив, можно было бы ожидать, что поглощение продемократического движения внутри гражданского общества зависит от общей способности гражданского общества заставить многих участников продемократического движения отказаться от коллективных действий и обратиться к ассоциативным действиям. Потенциал, необходимый для постепенного становления движения как части гражданского общества, то есть его поглощения гражданским обществом, можно логически представить следующим образом:

⁃ Общий размер гражданского общества для размещения большого количества новичков

⁃ Возможности для создания новой ассоциативной солидарности

⁃ Масштабы доступных альтернативных механизмов финансирования — демократическое движение и неспособность движения колонизировать гражданское общество, следовательно, приведут к тому, что уже было ранее определено как их параллельное существование.Хотя такое параллельное существование может включать как обмены в дискурсе, так и практику в других контекстах, в авторитарном контексте можно ожидать, что эти отношения приведут к большей институционализации напряженности, поскольку сотрудничество организаций гражданского общества с правительством может показаться контрпродуктивным. к демократическим целям продемократическим движением, в то время как действия продемократического движения можно считать слишком радикальными и менее чувствительными к общему контексту страны.

Заключительные замечания

В этой статье сначала была предпринята попытка провести различие между гражданским обществом и социальными движениями на основе социологии солидарности и действия, а затем продемонстрировано, насколько непростые отношения могут существовать между гражданским обществом и продемократическим движением в авторитарном контексте. Хотя обе концепции получили очень разную научную трактовку, в исследованиях гражданского общества и социальных движений до сих пор не хватает подробного подхода к социологии солидарности и действия, что в частности, но не исключительно, вызывает проблему в обращении к гражданскому обществу и про — демократические движения в рамках авторитарных режимов, выражающиеся во взаимозаменяемом использовании понятий как в научной литературе, так и в публичном дискурсе.Установление ассоциативной солидарности и действия в отличие от коллективной солидарности и действия позволило не только разграничить гражданское общество и продемократическое движение в авторитарном контексте и общественное движение в целом, но и, что более важно, выдвинуть гипотезу о динамических отношениях между ними. То, как предлагаемая версия выдвигает гипотезу об отношениях между гражданским обществом и социальным движением, открывает потенциал для теоретизирования, выходящего далеко за рамки того, что предлагает существующая литература, фокусирующаяся на взаимном обмене репертуаром.Это позволяет нам лучше понять, например, организации гражданского общества, воздерживающиеся от продемократических движений, особенно в рамках авторитарных режимов и в целом.

Занимаясь чисто теоретическими дискуссиями, цель этой статьи состояла в том, чтобы предоставить новый теоретический отчет, который будет способствовать теоретическим дискуссиям о гражданском обществе и социальных движениях, с одной стороны, вызвать новые эмпирические исследования, с другой стороны, и, таким образом, мы надеемся, способствовать установлению лучшей связи между направлениями литературы о гражданском обществе и социальных движениях.Хотя гипотезы, предложенные в последнем разделе, хорошо применимы, их проверка требует серии исследований, что выходит за рамки одной статьи. Тем не менее, они должны быть проверены во многих исследованиях, чтобы получить эмпирическую поддержку. Для этого они предоставляют множество возможностей, которые можно использовать в будущих исследованиях.

Заявление о доступности данных

Первоначальные материалы, представленные в исследовании, включены в статью/дополнительный материал; дальнейшие запросы можно направлять соответствующему автору.

Вклад авторов

Автор подтверждает, что является единственным участником этой работы и одобрил ее публикацию.

Финансирование

Университет Юстуса-Либиха щедро оплачивает половину платы за публикацию из своего фонда публикаций открытого доступа, а другую половину оплачивает автор благодаря дополнительной ежегодной поддержке, предоставляемой DAAD. Автор является стипендиатом докторской диссертации DAAD.

Конфликт интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Примечание издателя

Все утверждения, изложенные в этой статье, принадлежат исключительно авторам и не обязательно представляют претензии их дочерних организаций или издателя, редакторов и рецензентов. Любой продукт, который может быть оценен в этой статье, или претензии, которые могут быть сделаны его производителем, не гарантируются и не поддерживаются издателем.

Благодарности

Я хотел бы поблагодарить Шабнам Каримову — студентку магистратуры BWL в Университете Юстуса-Либиха в Гиссене на момент подачи этой статьи — за все обсуждения, которые мы провели вместе по первоначальной идее этой статьи, и за всю критику. она страстно выступила в защиту радикального демократического духа.

Ссылки

Александр, Дж. К., Лунд, А., и Войер, А. М. (2019a). Северная гражданская сфера . Политика Пресс.

Александр, Дж. К., Палмер, Д. А., Парк, С., и Шук-Мей Ку, А. (2019b). Гражданская сфера Восточной Азии . Издательство Кембриджского университета.

Александр, Дж. К., Стэк, Т., и Хосрохавар, Ф. (2020). Нарушение гражданского порядка: радикализм и гражданская сфера . Издательство Кембриджского университета.

Александр, Дж.К. и Тоньято, К. (2018). Гражданская сфера Латинской Америки . Издательство Кембриджского университета.

Алмейда, П. (2019). Социальные движения: структура коллективной мобилизации / Пол Алмейда . Калифорнийский университет Press.

Алькатабри, Х., и Бутчер, К. (2020). Гуманитарная помощь в Йемене: сотрудничество или кооптация? J. Миростроительство, разработка. 15 (2), 250–255. doi:10.1177/15423166203

Полный текст CrossRef | Google Scholar

А.МакГарри и Дж. М. Джаспер (редакторы) (2015). Политика, история и социальные изменения. Дилемма идентичности: социальные движения и коллективная идентичность (издательство Temple University Press).

Бейкер Г. (2003). Гражданское общество и демократическая теория: альтернативные мнения . 1-е изд. Тейлор и Фрэнсис.

Барнард, CI (1969). «Формальная организация», в серии Wiley по менеджменту и администрированию. Организации: структура и поведение . Редактор Дж. А. Литтерер.2-е изд. (Джон Уайли), Vol. 1, 40–50.

Google Scholar

Б. Бербероглу (редакторы) (2019). Справочник Пэлгрейва по социальным движениям, революции и социальным преобразованиям (Springer International Publishing). doi:10.1007/978-3-319-92354-3

CrossRef Полный текст

Блау П.М. и Скотт В.Р. (1962). Формальные организации: сравнительный подход / Питер М. Блау и У. Ричард Скотт . Публикации Чендлера по антропологии. Сан-Франциско: паб Chandler.Co.

Бомберг, Э. (1992). Немецкие зеленые и европейское сообщество: дилеммы движения-партии. Окружающая среда. полит. 1 (4), 160–185. doi:10.1080/09644019208414050

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Брандсен Т., ван де Донк В. и Паттерс К. (2005). Грифоны или хамелеоны? Гибридность как постоянная и неизбежная характеристика третьего сектора. Междунар. J. Public Adm. 28 (9-10), 749–765. doi:10.1081/PAD-200067320

Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Целиховски, Дж.(2004). «Гражданское общество в Восточной Европе: рост без участия», в Изучение гражданского общества: политический и культурный контекст . Редакторы М. Гласиус, Д. Льюис и Х. Секинелгин (Routledge), 62–69. doi:10.4324/9780203358290-16

CrossRef Full Text | Google Scholar

Сезар Соуза Рамос, Л. (2006). Гражданское общество в эпоху глобализации: перспектива неограмшианства. J. Civil Soc. 2 (2), 143–163. doi:10.1080/17448680600

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Коэн, Дж.Л. и Арато А. (1992). Гражданское общество и политическая теорияИсследования современной немецкой социальной мысли . Массачусетский технологический институт Пресс.

Козер, Л. (1984). «Введение», в Contemporary Social Theory. Разделение труда в обществе . Редактор Э. Дюркгейм (Макмиллан), ix–xxxi.

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Google Scholar

Дэниел А. и Нойберт Д. (2019). Гражданское общество и социальные движения: концептуальные идеи и проблемы в африканском контексте. Крит.фр. Стад. 11 (2), 176–192. doi:10.1080/21681392.2019.1613902

CrossRef Full Text | Google Scholar

Делла Порта, Д. (2020). Наведение мостов: общественные движения и гражданское общество во время кризиса. ВОЛУНТАС 31 (5), 938–948. doi:10.1007/s11266-020-00199-5

CrossRef Full Text | Google Scholar

Делла Порта, Д. (2014). «Демократизация снизу: гражданское общество против социальных движений?» в Продвижение гражданского общества и демократии .Редакторы Т. Бейхельт, И. Хан-Фур, Ф. Шиммельфенниг и С. Воршех (Palgrave Macmillan UK), 137–149. doi:10.1057/97811372

CrossRef Full Text | Google Scholar

Делла Порта, Д., и Дайани, М. (2006). Социальные движения: введение / Донателла Делла Порта и Марио Диани . 2-е изд. Блэквелл.

Э. Дюркгейм (редакторы) (1984). Современная социальная теория. Разделение труда в обществе (Макмиллан).

Финстра, Р. А.(2018). Стирание границ между гражданским обществом, волонтерством и общественными движениями. Размышления о пересмотре границ, вдохновленные испанским случаем. Волунтас 29 (6), 1202–1215. doi:10.1007/s11266-018-00056-6

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Флигштейн Н. и МакАдам Д. (2015). Теория полей . Оксфордский университет Нажимать.

Флигштейн, Н., и МакАдам, Д. (2011). К общей теории полей стратегического действия. Социологическая теория. 29 (1), 1–26. doi:10.1111/j.1467-9558.2010.01385.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Фонсека, М. (2018). Критика гражданского общества Грамши: к новой концепции гегемонии . Рутледж.

Гриди, П., и Робинс, С. (2017). Переосмысление гражданского общества и правосудия переходного периода: уроки социальных движений и «нового» гражданского общества. Междунар. Дж. Хам. Права 21 (7), 956–975. doi:10.1080/13642987.2017.1313237

CrossRef Full Text | Google Scholar

Грин, Д.Г. (1993). Новое изобретение гражданского общества: новое открытие благосостояния без политики / Дэвид Г. Грин . Отдел здравоохранения и социального обеспечения МЭА. Выбор в серии благосостояния: №17.

Генрих, В. Ф. (2005). Изучение гражданского общества в мире: изучение сложных вопросов концептуализации и измерения. J. Civil Soc. 1 (3), 211–228. doi:10.1080/17448680500484749

CrossRef Full Text | Google Scholar

Холдо, М. (2019). Кооптация и отказ от кооптации: стратегии элиты в ответ на социальный протест. Соц. Переехать. Стад. 18 (4), 444–462. doi:10.1080/14742837.2019.1577133

CrossRef Full Text | Google Scholar

Хуанг, М. (2015). «Институциональное пространство» гражданского общества в Китае: правовая база организаций гражданского общества. Дж. Контемп. Восточноазиатский стад. 4 (1), 55–73. doi:10.1080/24761028.2015.11869081

CrossRef Full Text | Google Scholar

Хуанг, В. Г. (2018). Плавающий контроль: изучение факторов, влияющих на управление сектором гражданского общества в авторитарном Китае. Соц. Переехать. Стад. 17 (4), 378–392. doi:10.1080/14742837.2018.1460264

CrossRef Full Text | Google Scholar

Дж. А. Литтерер (редакторы) (1963). Организации: системы, контроль и адаптация (John Wiley & Sons), Vol. 2.

Дж. А. Литтерер (редакторы) (1969). Серия Wiley по менеджменту и администрированию. Организации: структура и поведение . 2-е изд. (Джон Уайли), Vol. 1.

Дженсен, М. (2011). «Гражданское общество в либеральной демократии», в Routledge Studies in Contemporary Philosophy (Routledge), 26.

Google Scholar

Кан, X. (2018). Движение к неототалитаризму: политико-социологический анализ эволюции административного поглощения общества в Китае. Некоммерческий политический форум 9 (1). doi:10.1515/npf-2017-0026

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кляйн С. и Ли К.-С. (2019). На пути к динамической теории гражданского общества: политика прямого и обратного проникновения. Социологическая теория. 37 (1), 62–88.doi:10.1177/0735275119830451

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Ландау, И. (2008). Закон и гражданское общество в Камбодже и Вьетнаме: взгляд Грамшиана. Дж. Контемп. Азия 38 (2), 244–258. doi:10.1080/00472330701822322

CrossRef Full Text | Google Scholar

Лист, К., и Валентини, Л. (2016). «Методология политической теории», в The Oxford Handbook of Philosophical Methodology . Редакторы Х. Каппелен, Т. Гендлер и Дж.Хоторн. Оксфордские справочники по философии. (Издательство Оксфордского университета), 668–704. doi:10.1093/oxfordhb/9780199668779.013.10

Полный текст CrossRef | Google Scholar

млн лет назад, Q. (2006). «Неправительственные организации в современном Китае: прокладывая путь к гражданскому обществу? / Qiusha Ma», в Routledge Contemporary China Series 6 (Routledge).

Google Scholar

Ма, К. (2002). Управление НПО в Китае с 1978 г.: сколько автономии? Некоммерческий добровольческий сектор Q. 31 (3), 305–328. doi:10.1177/0899764002313001

Полный текст CrossRef | Google Scholar

МакАдам Д., Тарроу С. Г. и Тилли К. (2001). Динамика разногласий . Кембридж изучает спорную политику. Нью-Йорк и Лондон: Издательство Кембриджского университета.

Мейер, Д. С., Уиттиер, Н., и Робнетт, Б. (2002). Социальные движения: идентичность, культура и государство . Издательство Оксфордского университета.

Погунтке, Т. (1993). Прощай, политика движения? Организационная адаптация немецкой партии зеленых. Окружающая среда. полит. 2 (3), 379–404. doi:10.1080/09644019308414086

CrossRef Full Text | Google Scholar

Патнэм, Р. Д. (2000). Боулинг в одиночку: крах и возрождение американского сообщества / Роберт Д. Патнэм . Саймон и Шустер.

Патнэм, Р. Д., Леонарди, Р. , и Нанетти, Р. Ю. (1993). Как заставить демократию работать: гражданские традиции в современной Италии . Издательство Принстонского университета.

Рейтер, О. Дж., и Робертсон, Дж. Б. (2015).Законодательные органы, кооптация и социальный протест в современных авторитарных режимах. Ж. полит. 77 (1), 235–248. doi:10.1086/678390

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Селзник, П. (1957). Лидерство в управлении: социологическая интерпретация . Харпер и Роу.

Сноу, Д. А., Соул, С. А., Криси, Х., и Маккаммон, Х. Дж. (2019). «Компаньоны Уайли Блэквелла по социальным движениям (второе издание)», в Спутники Уайли Блэквелла по социологии (John Wiley & Sons).

Google Scholar

Spires, AJ (2019). Регулирование как политический контроль: первый китайский закон о благотворительности и его значение для гражданского общества. Некоммерческий добровольческий сектор Q. 49 (3), 571–588. doi:10.1177/0899764019883939

CrossRef Full Text | Google Scholar

Stinchcombe, AL (1970). Социальная структура и организации . Справочник организаций, 142–193.

Тай, Дж. В. (2015). Создание гражданского общества в авторитарном Китае , 20.Издательство Springer International. doi:10.1007/978-3-319-03665-6

Полный текст CrossRef

Tarrow, SG (2011). Власть в движении: социальные движения и спорная политика / Сидни Г. Тарроу (пересмотренное и обновленное 3-е изд.) . Кембридж изучает сравнительную политику. Издательство Кембриджского университета.

Teets, JC (2015). Эволюция гражданского общества в провинции Юньнань: конкурирующие модели управления гражданским обществом в Китае. Дж. Контемп. Китай 24 (91), 158–175.doi:10.1080/10670564.2014.918417

CrossRef Full Text | Google Scholar

Томас А. (1997). Либеральный республиканизм и роль гражданского общества. Демократизация 4 (3), 26–44. doi:10.1080/13510349708403524

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Тилли, К. (1978). От мобилизации к революции . 1-е изд. Случайный дом.

Тилли, К. (2004). Социальные движения, 1768–2004 гг. . Опубликовано Парадигма.

Токко, Л.(2014). «Гражданское общество в Турции: чтение Kadin Gazetesi через призму Грамшиана», в Взгляд на современную Турцию: междисциплинарные взгляды на локальную и транслокальную динамику . Редакторы К. Камп, А. Кая, Э. Ф. Кейман и О. Онурсал Бесгул (Springer Fachmedien Wiesbaden), 57–73. doi:10.1007/978-3-658-04916-4_6

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Tognato, C., Jaworsky, B.N., and Alexander, JC (2020). Мужество для гражданского ремонта: рассказ о праведниках в международной миграции / Карло Тоньято, Бернадетт Надя Яворски, Джеффри С.Александр. Культурсоциология . Пэлгрейв Макмиллан.

Вацекова Г. и Плачек М. (2020). «Исторический анализ третьего сектора», в Глобальной энциклопедии государственного управления, государственной политики и управления . Редактор А. Фаразманд (Springer International Publishing), 1–6. doi:10.1007/978-3-319-31816-5_3907-1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Валентинов В. (2009). Картирование третьего сектора в типологии транзакций Джона Р. Коммонса. Дж.Экон. Выпуски 43 (4), 917–930. doi:10.2753/JEI0021-3624430405

Полный текст CrossRef | Google Scholar

ван Тил, Дж. (2009). Смена парадигмы в теории и практике третьего сектора. утра. Поведение Ученый 52 (7), 1069–1081. doi:10.1177/0002764208327675

Полный текст CrossRef | Google Scholar

ван Тил, Дж. (1988). Картирование третьего сектора: волюнтаризм в меняющейся социальной экономике / Джон Ван Тил . Фондовый центр.

Уолцер, М.(1991). Идея гражданского общества: путь к социальной реконструкции. Несогласие 39, 293–304.

Google Scholar

Уайтхед, Дж. (2015). Au Retour aGramsci: Размышления о гражданском обществе, политическом обществе и государстве в Южной Азии. Дж. Контемп. Азия 45 (4), 660–676. doi:10.1080/00472336.2015.1045725

CrossRef Full Text | Google Scholar

Young, DR (2000a). Альтернативные модели отношений между государством и некоммерческим сектором: теоретические и международные перспективы. Некоммерческий добровольческий сектор Q. 29, 149–172. (Распечатать). doi:10.1177/08997640002

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Young, IM (2000b). Инклюзивность и демократия . Оксфордская политическая теория. Издательство Оксфордского университета.

Юаньфэн З. (2015). Зависимая взаимозависимость: сложный танец отношений между правительством и некоммерческими организациями в Китае. Волунтас 26 (6), 2395–2423. doi:10.1007/s11266-015-9645-4

CrossRef Full Text | Google Scholar

Чжао Р., Ву З. и Тао К. (2016). Понимание контрактов на оказание услуг и их влияние на развитие НПО в Китае. Волунтас 27 (5), 2229–2251. doi:10.1007/s11266-016-9714-3

Полный текст CrossRef | Академия Google

%PDF-1. 5 % 1 0 объект > >> эндообъект 4 0 объект /CreationDate (D:20160

4614+02’00’) /ModDate (D:20160

4614+02’00’) /Режиссер >> эндообъект 2 0 объект > эндообъект 3 0 объект > эндообъект 5 0 объект > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] /XОбъект > >> /Анноты [48 0 R 49 0 R 50 0 R] /MediaBox [0 0 595.32 841,92] /Содержание [51 0 R 52 0 R 53 0 R] /Группа > /Вкладки /S /StructParents 0 >> эндообъект 6 0 объект > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /Annots [55 0 R 56 0 R 57 0 R 58 0 R 59 0 R 60 0 R 61 0 R 62 0 R 63 0 R 64 0 R 65 0 Р 66 0 Р 67 0 Р 68 0 Р 69 0 Р 70 0 Р 71 0 Р 72 0 Р 73 0 Р 74 0 Р 75 0 Р] /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 76 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 1 >> эндообъект 7 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.32 841,92] /Содержание 80 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 2 >> эндообъект 8 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 85 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 3 >> эндообъект 9 0 объект > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 86 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 4 >> эндообъект 10 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.

32 841,92] /Содержание 88 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 5 >> эндообъект 11 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 90 0 р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 6 >> эндообъект 12 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 91 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 7 >> эндообъект 13 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.32 841,92] /Содержание 92 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 8 >> эндообъект 14 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 93 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 9 >> эндообъект 15 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 94 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 10 >> эндообъект 16 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.

32 841,92] /Содержание 95 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 11 >> эндообъект 17 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 96 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 12 >> эндообъект 18 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /Анноты [98 0 R] /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 99 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 15 >> эндообъект 19 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.32 841,92] /Содержание 100 0 р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 16 >> эндообъект 20 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 101 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 17 >> эндообъект 21 0 объект > /Шрифт > /XОбъект > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 103 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 18 >> эндообъект 22 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.

32 841,92] /Содержание 104 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 19 >> эндообъект 23 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 105 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 20 >> эндообъект 24 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 106 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 21 >> эндообъект 25 0 объект > /Шрифт > /XОбъект > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.32 841,92] /Содержание 108 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 22 >> эндообъект 26 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 109 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 23 >> эндообъект 27 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 110 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 24 >> эндообъект 28 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.

32 841,92] /Содержание 111 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 25 >> эндообъект 29 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 112 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 26 >> эндообъект 30 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 113 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 27 >> эндообъект 31 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.32 841,92] /Содержание 114 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 28 >> эндообъект 32 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 116 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 29 >> эндообъект 33 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 117 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 30 >> эндообъект 34 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595.

32 841,92] /Содержание 118 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 31 >> эндообъект 35 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 119 0 Р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 32 >> эндообъект 36 0 объект > /Шрифт > /ProcSet [/PDF /Text /ImageB /ImageC /ImageI] >> /MediaBox [0 0 595,32 841,92] /Содержание 120 0 р /Группа > /Вкладки /S /StructParents 33 >> эндообъект 37 0 объект > эндообъект 38 0 объект > эндообъект 39 0 объект > эндообъект 40 0 объект > эндообъект 41 0 объект > эндообъект 42 0 объект > эндообъект 43 0 объект > эндообъект 44 0 объект > эндообъект 45 0 объект > эндообъект 46 0 объект > эндообъект 47 0 объект > поток x

CLACSO — Red de Bibliotecas Virtuales

RED DE BIBLIOTECAS VIRTUALES DE CIENCIAS SOCIALES EN AMÉRICA LATINA Y EL CARIBE

BUSCA en la Red de Bibliotecas Virtuales de CLACSO

Автобус альгунатодас de la (s) siguiente (s) palabra (s)

ru todas las publicacionesdocumentos de trabajolibros y captulosponenciastesisrevistas y artculosmultimedia Тода лас colecciones де ла Сала де lecturaSecretara Ejecutiva де CLACSOTodas лас colecciones де ArgentinaTodas лас colecciones де BoliviaTodas лас colecciones де BrasilTodas лас colecciones де ChileTodas лас colecciones де ColombiaTodas лас colecciones де Коста RicaTodas лас colecciones де CubaTodas лас colecciones де EcuadorTodas лас colecciones де Эль SalvadorTodas лаз Colecciones de GuatemalaTodas las Colecciones de ГондурасTodas las Colecciones de MexicoTodas las Colecciones de NicaraguaTodas las Colecciones de PeruTodas las Colecciones de PanamTodas las Colecciones de Puerto RicoTodas las Colecciones de ParaguayTodas las colecciones de Rep.

DominicanaTodas las colecciones de UruguayTodas las colecciones de Venezuela

en el ndice por полный текстottuloautortemaresumen

Ревизии, книги, трудовые документы, поненсии, тезисы и мультимедиа

Consulte Artculos de Revistas Arbidas en CLACSO/Redalyc

La Red de Bibliotecas Virtuales CLACSO, цифровой репозиторий, свободный доступ к 100 пользователям. 000 textos de la red CLACSO y recibe ms de un milln de solicitudes por mes en CLACSO y en la coleccin CLACSO en Redalyc.
Эль-портал CLACSO-REDALYC ofrece acceso abierto e indicadores de 850 revistas de ciencias sociales y humanidades de Iberoamrica (350.721 артикулос). Esta coleccin recibe ms de 4millones de descargas por mes.
Es un servicio de CLACSO con la participacin del los group publicaciones, biblioteca y media de los centros miembros de CLACSO.

НОВЕДАДЕС [7866]

Poltica Internacional (vol. 3 нет. 4 июл-сен 2021)
[Ревиста]

Демократический союз в школе: незавершенная повестка дня
[Libro]

El derecho a los derechos: infancias y adolescencias en Cuba
[Libro]

Apuntes en voz alta
[Libro]

Geografias das R-existncias
[Libro]

Nacin y nacionalismo en Amrica Latina
[Libro]

Los sistemas CRIS, su potencialidad para visibilizar diversasformas de produccin e impulsar nuevas modalidades de Evaluacin
[Doc.

de trabajo / Informes]

[+ Новедады]

УВЕДОМЛЕНИЯ

Сиганос и

Твиты от @CLACSOredbiblio.

ОСНОВНЫЕ ТЕМАТИЧЕСКИЕ ИНГРЕСАДАС


	Усуарио

	Контрасенья

Red de Bibliotecas Virtuales by CLACSO находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 3.

0 Непортированный Лицензия..
Разрешения, выходящие за рамки данной лицензии, можно получить по адресу http://biblioteca.clacso.edu.ar/ingreso-informacion/politicas/

Департамент образования штата Орегон: Стандарты

Обучение на основе стандартов — это процесс базового обучения, обучения и оценивания, в котором основное внимание уделяется национальным, государственным и местным образовательным стандартам. Стандарты академического содержания — это заявления о том, что учащиеся должны знать и уметь делать в определенных классах.

Стандарты по общественным наукам

Каждые семь лет Совет по образованию штата принимает стандарты по общественным наукам. В 2018 году в штате Орегон были приняты Стандарты социальных наук, определяющие стандарты для классов по граждановедению, географии, экономике, финансовой грамотности, истории, историческому мышлению и анализу социальных наук. В стандартах 2018 года отдельные стандарты также определены как мультикультурные. То Стандарты 2018 года — это текущие обязательные стандарты для использования школьными округами в течение 2025 учебного года.

В феврале 2021 года Государственный совет по образованию принял новые стандарты социальных наук, интегрирующие этнические исследования в каждую из областей социальных наук, и удалил совпадающие мультикультурные стандарты. Школьные округа могут реализовать Стандарты социальных наук 2021 года вступают в силу в марте 2021 года. Школьные округа не обязаны внедрять новые стандарты до 2026–2027 учебного года.

Стандарты социальных наук 2021 года отражают изменение содержания, которое лучше всего решать с помощью педагогических методов, создающих безопасную и инклюзивную учебную среду для всех учащихся, позволяющую изучать и обсуждать вопросы дискриминации, справедливости, расизма и предрассудков.

Стандарты содержания K-12

Общие базовые государственные стандарты грамотности в области истории/социальных наук

Стандарты грамотности 6-12 для истории/социологии не предназначены для замены стандартов содержания в социальных науках, а скорее дополняют их .

Правовое государство и гражданское общество. Обществознание, 9 класс: уроки, тесты, задания.

Обществознание 9 класс Гражданское общество и государство ФГОС

Гражданское общество

Расписание уроков на 22 апреля региональной информационной площадки «Домашний урок»

Контрольная работа в формате теста по теме «Гражданское общество и государство»

Тест Обществознание 9 класс Тема Гражданское общество и

Тест по обществознанию Гражданское общество и государство для 9 класса

1 вариант

2 вариант

1.

2. Международные рамки поддержки гражданского общества в нестабильных государствах

3. Измерение эффективности гражданского общества в процессах миростроительства и развития

5. Заключительное обсуждение

Возвращение к капитализму и гражданскому обществу, или: Концептуализация гражданской, устойчивой и солидарной экономики

Гражданское общество – Государственный департамент США

границ | Гражданское общество и продемократические общественные движения: непростые отношения в авторитарных режимах?

Введение

Обзор литературы

Различие между ассоциативной солидарностью и коллективной солидарностью

Проблемные отношения между гражданским обществом и социальными движениями в рамках авторитарных режимов

Заключительные замечания

Заявление о доступности данных

Вклад авторов

Финансирование

Конфликт интересов

Примечание издателя

Благодарности

Ссылки

CLACSO — Red de Bibliotecas Virtuales

Департамент образования штата Орегон: Стандарты

Стандарты по общественным наукам

Стандарты содержания K-12

Общие базовые государственные стандарты грамотности в области истории/социальных наук

Добавить комментарий Отменить ответ