Рост пушкина а с – «Математик играет в игру, правила которой он изобретает сам, а физик – где их определяет Природа. Но постепенно становится все более очевидным, что правила, которые математик считает интересными, совпадают с теми, что задает Природа» …

Александр Пушкин рост

Подробности

Автор: Super User

Категория: Статьи

Опубликовано: 10 мая 2017

Какой рост Александра Пушкина ?

Существует несколько официальных исторических записей,которые раскрывают рост Пушкина

Первая ,это упоминание художника Чернецова,который рисовал Пушкина.На эскизе картины он сделал следующую запись:

«На рисунке, сделанном остро очиненным карандашом, стоящий поэт запечатлен во весь рост рядом с контуром Жуковского. По проведенной осевой линии рисовальщик прикидывал их рост. Пушкин приподнят над опорной линией и более тщательно прорисован. Он во фраке, рука в кармане. Под рисунком Чернецов поставил номер и приписал: «1. Александр Сергеевич Пушкин. Рисовано с натуры 1832-го года. Апреля 15-го. Ростом 2 арш. 5 верш. с половиной». Пушкин изображен на одном каблуке, второй не дорисован. На голове цилиндр, который рост поэта, конечно же, удлиняет.

«

Аршин — 0,711 м
Вершок — 4,44 см
То есть рост Поэта в каблуках был в районе 166-167см
Вторым источником является сам Александр Пушкин.Он указал свой рост как 2 аршина и 4 вершка .А это примерно 160см. подробнее про это вы сможете прочитать также по указанной ссылке.

Рост Александр Пушкин 160см

velikiy-pushkin.ru

Полногрудая любовь Пушкина

 

А.П.Брюллов. Портрет Н.Н.Пушкиной.1831 г.

Дерзкой пламенной рукою Белоснежну, полну грудь… Я желал бы… Да ногою Моря не перешагнуть… А.С.Пушкин. К Наталье, 1813 г.

Так писал юный лицеист Саша Пушкин в четырнадцатилетнем возрасте. Послание “К Наталье” — самое первое стихотворение поэта, дошедшее до наших дней. Оно обращено к крепостной актрисе домашнего театра графа Толстого, находившегося в Царском Селе. Частенько юноша проводил вечера в театре, не смея протянуть руки к прозрачным одеяниям, скрывающим прелести юной актрисы. Возвращаясь в свою лицейскую “монашескую” келью, Пушкин, подобно невидимому режиссеру, рисует такую сцену:

Я кисти б взял бестрепетной рукою И, выпив вмиг шампанского стакан, Трудиться б стал я с жаркой головою, Как Цициан иль пламенный Албан. Представил бы все прелести Натальи, На полну грудь спустил бы прядь волос, Вкруг головы венок душистых роз, Вкруг милых ног одежду резвей Тальи, Стан обхватил Киприды б пояс злат. И кистью б был счастливей я стократ!

В юном возрасте формируется идеал красоты и чувства обостряются. Воспитанный на французской эротической фривольной поэзии, мальчик пожирал в библиотеке отца книгу за книгой. Эротические склонности и предпочтения Пушкина были налицо. Позже придет любовь к маленькая ножкам, но грудь по-прежнему для него важна:

Я люблю в Венере грудь, ручки, ножку особливо. Но любовное огниво, цель желанья моего…

Как же удивительно устроена жизнь: через пятнадцать лет зимой 1828 года он, созревший для семейной жизни, встретит на балу шестнадцатилетнюю Наталью Николаевну Гончарову, родившуюся на следующий день после Бородинского сражения — 27 августа 1812 года.

Вот уж воистину, “исполнились” его “желанья”, и он встретил ту, о которой мечтал в отрочестве, ту, которая в полной мере отвечала его давним юношеским эротическим желаниям, — и даже имя она носила такое же. Свою женку, свою мадонну…Он долго добивался согласия на этот брак, дважды сватался. Мать Наташи долго не давала согласия на брак дочери: дочь слишком молода — она младшая среди трех сестер, к тому же красоту дочери можно “продать” подороже. Да и бесприданницей выдавать замуж дочь ей не хотелось.

Тогда Пушкин заложил имение, выделенное ему отцом, чтобы отдать будущей теще деньги на приданное Натали. Дело неслыханное! Этот шаг трудно переоценить: всё свое будущее поэт положил на карту, так хотел он ее в жены…. “Или вы будете моя, или я никогда не женюсь”, — писал поэт своей невесте.

6 апреля 1830 года состоялась помолвка, но только 18 февраля 1831 года они были обвенчаны.

В современной литературе, когда пишут о внешности Натали, почти всегда отмечают классически правильные черты ее прелестного лица с легкой косинкой глаз, несказанно ее красившей, невообразимую талию. Есть упоминания о ее великолепных плечах, высоком росте, а он по тем временам был выше среднего для женщины. Немногие мужчины были выше ее…

Кстати, ее рост известен. Но, замечу, это был рост уже пятидесятилетней женщины, зафиксированный в 1862 году (на это обстоятельство мало кто обращает внимание). Вероятно, в молодости, в период жизни с Пушкиным, с 18 до 24 лет (с 1831 по 1837 год) она была даже выше. Рост жены Пушкина дошел до нас в карандашной отметке на двери в доме, где жила ее сестра Александра в Словакии (ныне город Партизанск, селение Бродзяны). Когда отметку измерили, оказалось, что она составляет 173 см.

В последнее десятилетие появилось уточнение: 175-176 см. А что же рост Пушкина? “Официальный” — 2 аршина 5 вершков с половиной (он замерен художником Григорием Чернецовым 15 апреля 1832 года). Это 166,7 см. Известен также указанный Пушкиным рост некоего крепостного Алексея Хохлова — 157,8 см. Этот Хохлов, как предполагают, — это был сам Пушкин. Под этим вымышленным именем поэт хотел бежать из ссылки в ноябре 1825 года.

Естественно, что поэт довольно точно указал свой рост, ведь для крепостного он — главная примета. Брат же Пушкина, Лев Сергеевич, указывал среднее значение — “пять с небольшим вершков”, то есть 164 см. Все встанет на свои места, если учесть каблуки (а не лапти крепостного) и цилиндр, в котором изобразил его Чернецов.

Как же выглядели Пушкины вместе со стороны? Этому есть свидетельства. Так сестра Пушкина, Ольга Сергеевна писала: ”Физически они совершенная противоположность: Вулкан и Венера, Кирик и Улита и проч. и проч.”. А приятельница Пушкина княгиня Вяземская отмечала: “Пушкин не любил стоять рядом со своею женою и шутя говаривал, что ему подле

Полногрудая любовь Пушкина

нее быть унизительно: так мал был он в сравнении с нею ростом”. Но, думается, Пушкин, будучи зрелым человеком, прекрасно понимал этот контраст, и ему даже нравилось, что невеста значительно выше его. Он казался грумом рядом со своей рослой госпожой.

 

Вместе супруги, по крайней мере, на людях, не танцевали, этого не позволял этикет. Потому часто, когда встречаешь упоминания в художественной литературе о том, как Пушкины выглядели танцующими вместе, грустно улыбаешься заблуждению авторов. Хотя до женитьбы подобное было. Но и без того им вместе приходилось находиться рядом в обществе — например, когда они приезжали на бал и входили в зал.

Натали, вероятно, носила каблуки, введенные в моду еще маркизой де Помпадур, и высокую прическу, как на портрете работы Брюллова, приводимом мной ниже, что еще сильнее зрительно увеличивало разницу в росте. Осенью 1833 года Натали сменила прическу и начала носить локоны а la Ninon (по имени французской куртизанки; на портрете Гау она именно с такой прической). Пушкин, в тот момент будучи в разлуке с Натали, с восхищением писал жене, как же она должна была бы быть мила с новой прической. “О этом я думал сегодня ночью…”.

Как же далеко до исторической правды памятнику чете Пушкиных на Арбате, где поэт, кажется, хочет “перерасти” Натали. Не для того ли он встал на ступеньку? Но образ Натальи – еще дальше от реальности. Об этой несуразности в авторской трактовке образов поэта и его жены много говорила общественность в юбилейном 1999-ом, когда открывали этот памятник. А был ли конкурс? Да нет, видимо, все было продиктовано волевым решением…

Неудивительно, что этот же Пушкин “пошел тиражом”, но уже без Натали, а с ангелом на греческой колонне: таким его увидела Америка, когда в США в том же году открыли памятник поэту. “Недалеко ушли” Пушкин с Натали и в виде скульптур фонтана у церкви, где молодые венчались. Там даже портретное сходство не соблюдено.

Стоит привести фотографию арбатского памятника и рядом поместить прижизненное изображение Натальи Николаевны Пушкиной, уже вдовы, матери четверых детей, до ее второго замужества. Это акварель В. Гау, хранящаяся в упомянутых Бродзянах — с датой «1842 год» и подписью художника. В отличие от широко известной в России авторской реплики этого портрета — крайне неудачной, как мне кажется (нижняя часть лица и фигура выписаны несколько небрежно) – именно оригинал передает всю внешнюю прелесть Натальи Николаевны.

При этом редко упоминается о прежде всего бросающейся в глаза детали ее физического сложения — большой пышной груди. Замечу, что Наталья Гончарова с юных лет была полногрудой девушкой, по свидетельствам современников, а не стала такой с возрастом. Кажется, что само время не дало пропасть свидетельствам. В рукописном журнале “Момус”, выпускавшемся с начала 1831 г. кружком нескольких студентов Московского университета, среди которых были поклонники Н. Н. Гончаровой, появились стихотворение “Элегия” в котором говорится о ней и о Пушкине:

Мне предпочла она другого! Другой прижмет ее к груди!… Былое возвратися снова И сердцу счастье возврати! Нет! невозвратно… Боже! боже! Не мне судьба ее хранит: Другой ей пояс в брачном ложе От груди полной отрешит; Она другого в час желанья Рукой лилейной обовьет И с стоном, с пламенным лобзаньем Души любимцем назовет!… A я? Меня пожрет страданий пламень!… Быть может, раннею весной, Гуляя с ним, она отыщет камень – Друзья! могильный камень мой… 2 генваря 1831.

Эти стихи написаны за полтора месяца до женитьбы Пушкина. Они были выставлены в экспозиции на первом этаже музея-квартиры А.С.Пушкина на Арбате, и мне довелось читать эти драгоценные живые свидетельства в 1995 году.

Известно, что у маленькой худенькой женщины бюст размером чуть более среднего иногда уже может выглядеть великовато. Но для женщины с крепким телосложением, как у Натальи Николаевны, с развитой грудной клеткой, широкоплечей и высокорослой, чтобы бюст заметно выделялся, его размер должен быть гораздо большим.

“Мы ленивы и нелюбопытны,” — заметил однажды поэт. Поэтому часто невнимательны не только к словам современников поэта, но и к нему самому. А ведь он — самый главный, самый достоверный свидетель. Наталью Николаевну поэт называл плотненькой брюнеткой. ”Много спрашивают меня о тебе; так же ли ты хороша, как сказывают — и какая ты: брюнетка или блондинка, худенькая или плотненькая? (подчеркнуто Пушкиным. – авт.)… Прощай, моя плотненькая брюнетка (что ли?)”, — пишет

Полногрудая любовь Пушкина

Пушкин ей 21 августа 1833 года, тогда матери уже двоих детей, за неделю до ее 21-летия. Поэтому поклонникам стройных полногрудых женщин можно только порадоваться за Александра Сергеевича и остается восхищенно предполагать, какой же должен был быть объем бюста у жены поэта…

 

И как же хороша была Наталья Николаевна на балах, когда ее роскошная декольтированная грудь вздымалась и покачивалась в такт танцам! И какое волнение и трепет это вызывало у ее партнеров! Подчеркиванию и поднятию груди, конечно, в те годы способствовал корсет. Но столь тонкой, как у Натальи, не мог сделать женскую талию ни один корсет. Лесть художника? Да, Вольдемар Гау иногда приукрашивал внешность своих моделей, но никогда не скрывал очевидное.

Талия Натали, затянутая в корсет была утонченна до того, что по отзывам современников, ее можно было обнять поручью митрополита Филарета! “Куда же она положит обед свой?”- шутил один ее современник 6 декабря 1836 года. А она к тому времени была матерью 4 детей! Каждый год Наталья Николаевна рожала и, будучи, по пушкинскому выражению, “брюхатой”, все равно затягивалась в корсет, хотя поэт и просил ее это не делать.

Когда Натали, тогда невеста поэта, осенью 1830 года находилась в Москве, окруженной карантинами из-за эпидемии холеры, он, будучи в Болдине, волновался за нее. Поэт возмущался, почему Наталья Николаевна не покинула Москву, не стала спасаться… И по этому поводу писал князю Петру Вяземскому 5 ноября 1830 года: ”Отправляюсь, мой милый, в зачумленную Москву — получив известие, что невеста ее не покидала. Что у ней за сердце? твердою дубовою корой, тройным булатом грудь ее вооруженна, как у Горациева мореплавателя. Она мне пишет очень милое, хотя бестемпераментное письмо”.

Выражение “твердою дубовою корой, тройным булатом грудь ее вооруженна, как у Горациева мореплавателя” взято Пушкиным у поэта И. И. Дмитриева, — из его перевода оды I, 3 Горация. Пушкин вспомнил следующие стихи:

Конечно, твердою, дубовою корой, Тройным булатом грудь была вооружена Того, в ком перва мысль явилась дерзновенна Неверной поручать стихии жребий свой!

В этой реминисценции поэт безусловно намекает на поведение невесты, предоставившей свою судьбу чуме, наподобие Вергилию, отправившемуся в бурю на корабле, конечно содержит и намек на ее защищенное “корой” сердце. Но одновременно с психологической особенностью здесь просматривается и физиологическая черта. Так, известный литературовед Б. Гаспаров — независимо от меня — усматривал тут иронию Пушкина по отношению к внешности своей юной невесты.

Красота и пропорции Натальи Николаевны была редки не только для России, но и для Европы. Приехавший в Россию немец Ф. Ленц с восторгом писал осенью 1833 года: ”Вдруг, никогда этого не забуду, входит женщина — стройная как пальма. Такого роста, такой осанки я никогда не видывал. Она напомнила мне Эвтерпу Луврского музея …”

В молодости Натали была физически крепкой и сильной девушкой с прекрасным здоровьем. Сохранились воспоминания Надежды Еропкиной, подруги юности Наташи: “Наташа была действительно прекрасна, и я всегда восхищалась ею. Воспитание в деревне на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое ее движение было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц. Но покров стыдливой скромности всегда вовремя останавливал слишком резкие порывы…”

Немного жаль, что более ранняя известная акварель Александра Брюллова с 19-летней Натали, где она изображена в розовом бальном платье, представляет ее с двумя рядами кружев вокруг декольте, частично скрывающими грудь. Но прекрасный развитый торс, роскошные плечи юной красавицы видны и на этом портрете. Приведу подлинник этой работы, поскольку очень часто репродуцируют копии брюлловского портрета, где неудачно, как мне кажется, копиистами передается прелестное лицо юной Наташи.

Ее маленькая головка на тонкой шее создает сильный контраст с фигурой зрелой красавицы. Поистине — сорванный прекрасный бутон, созревший рано…Портрет был написан в декабре 1831 года. Наталья Николаевна здесь на четвертом месяце беременности, что пока не заметно. Так и должно было бы быть, ведь портрет парадный, а 19 мая 1832 года появился на свет первенец — Мария Пушкина, “маленькая литография с моей особы”, как шутил поэт. Это, кстати, единственный портрет Натали, написанный при жизни поэта.

Полногрудая любовь Пушкина

Впоследствии Пушкин просил брата Александра Брюллова — великого Карла, чтобы тот изобразил его жену, но тот отказался, как иногда пишут, из-за того, что Натали была “косая”… Но, скорее всего, просто не в его вкусе был тип красоты Натали. Карл Брюллов хотя и любил писать женщин пышнотелых, но довольно полных, рубенсовского типа – таких, как Юлия Самойлова. А тут Натали с ее осиной талией… Полногрудые красавицы с тонкой талией встречаются гораздо реже, это не повлияло на решение Карла не писать жену поэта.

I I

И вмиг зарезвился Амур в их ногах; Пастух очутился На полных грудях. А.С.Пушкин. Вишня, 1815 г.

Интересно, как же отзывались современники о груди Натальи Николаевны. Среди них самое, пожалуй, известное — cвидетельство графа Владимира Соллогуба, описывающего события осени – зимы 1831 года: ”Отец повез меня к Пушкину — он жил в довольно скромной квартире; самого хозяина не было дома, нас приняла его красавица-жена. Много видел я на своем веку красивых женщин, много встречал женщин еще обаятельнее Пушкиной, но никогда не видывал я женщины, которая соединила бы в себе законченность классически правильных черт и стана.

Ростом высокая, с баснословно тонкой тальей, при роскошно развитых плечах и груди, ее маленькая головка, как лилия на стебле, колыхалась и грациозно поворачивалась на тонкой шее; такого красивого и правильного профиля я не видел никогда более, а кожа, глаза, зубы, уши? Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные даже из самых прелестных женщин меркли как-то при ее появлении… “ Читаешь эти строки и живо представляешь портрет Натали работы Брюллова.

А как жесам Пушкин? Сохранились рисунки А.С.Пушкина, изображающие Наталью Николаевну. Заметно, как поэт старается подчеркнуть развитую фигуру Натали, ее высокую грудь.

Свидетельства, свидетельства современников… Ныне почти забытые… Описывая внешность молоденькой жены Пушкина, граф Соллогуб продолжал: ”Я с первого же раза без памяти в нее влюбился; надо сказать, что тогда не было почти ни одного юноши в Петербурге, который бы тайно не вздыхал по Пушкиной; ее лучезарная красота рядом с этим магическим именем всем кружила головы; я знал очень молодых людей, которые серьезно были уверены, что влюблены в Пушкину, не только вовсе с нею незнакомых, но чуть ли никогда собственно ее даже не видевших!”

В нее влюблялись престарелые вельможи – такие как князь Н. Б. Юсупов. Екатерининский вельможа с восторгом ценил “прелесть Гончаровой”… Даже дети быливлюблены в Натали: юный Петенька Бутурлин спешит объясниться ей в любви — под предлогом того, что его должны скоро увести спать. Сам царь Николай I к ней неравнодушен. По свидетельству самого Пушкина, «царь, как офицеришка, ухаживает за его женою; нарочно по утрам проезжает мимо ее окон, а ввечеру на балах спрашивает, отчего у нее всегда шторы опущены». Но в пушкинское время дамы не стеснялись принимать посторонних за туалетом. Сохранились воспоминания А. Панаевой о посещении Пушкина книгопродавцем Смирдиным:

— Характерная-с, должно быть, дама-с, — сказал Смирдин. — Мне раз случилось говорить с ней… Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги-с; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга, кроме золота, не желала брать денег в руки. Вот-с Александр Сергеевич мне и говорит, когда я вошел-с в кабинет: “Рукопись у меня взяла жена, идите к ней, она хочет сама вас видеть”, и повел меня; постучались в дверь; она ответила “входите”. Александр Сергеевич отворил двери, а сам ушел; я же не смею переступить порога, потому что вижу-с даму, стоящую у трюмо, опершись одной коленей на табуретку, а горничная шнурует ей атласный корсет… Наверное, многие хотели бы оказаться на месте Смирдина…

Наталья Николаевна была молодая, ей хотелось нравиться, кокетничать, а соперниц у нее среди красивых женщин было не мало. Но и среди них его “бой — баба”, его “стройно-созданная, богинеобразная, мадонистая” супруга, как называл ее его друг Жуковский, оставалась первой красавицей.

А как же те поклонники, кто был рядом, кто видел, ухаживал, восхищался?..

Когда я читал строки Соллогуба, я часто задавал себе вопрос: а могли же эти молодые люди оставить свои впечатления, пусть крохотные, о бюсте этой женщин? И все впечатления – это не позднейшие мемуары по памяти, это — сиюминутные впечатления, выраженные в художественной форме; порой несколько наивные, несовершенные, но от этого не теряющие, а только приобретающие особую прелесть, а главное, о которых могла знать и сама Натали и ее гениальный жених, ставший

Н.В.Кузьмин. Пушкин с женой. 1930 г.

позднее и мужем.

 

До замужества соперниками Пушкина были молодые студенты – “обожатели Натальи Николаевны”, как называл их Пушкин. Принимая во внимание, что среди кружка лиц, близких к “Момусу”, был некий В. Давыдов и что сам Пушкин среди обожателей Натальи Николаевны позднее в письмах к ней называет некоего Давыдова, можно думать, что именно он как несчастный любовник имеется в виду в приведенной выше “Элегии”.

В том же 1831 году, когда была написана “Элегия”, появился поэтический сборник Федора Фоминского под названием “Юные чувства души и сердца”, в котором есть следующее стихотворение:

Розы на щечке прелестной Полной красою цветут, Очи лазури небесной Пламень любови лиют; Зыблюща грудь белоснежна. Всех вмещение зараз, Ангельски чувства и глас; Вот твой портрет, любезна.

Правда, здесь хочу предупредить, что на самом деле глаза у Натали были карие, а не синие, но вполне вероятна поэтическая вольность. Тем более что автор, студент Федор Фоминский, горячий поклонник Гончаровой-Пушкиной, тщательно скрывает даму своего сердца, называя её Александрой Николаевной Неведомой. В декабре 1831 г. Пушкин уезжал в Москву и писал оттуда жене: “Вчера (9 декабря, — прим. авт.) обедал в английском клубе. Вечер провел дома, где нашел студента — дурака, твоего обожателя. Он поднес мне роман, в котором описывает нашу историю. Умора. Все это, однако, не слишком забавно”.

“Cтудентом-дураком” и был Федор Фоминский. В 1832 году роман “Неведомые Теодор и Розалия, или Высочайшее наслаждение в браке”, где под Розалией автор подразумевает Натали, вышел отдельной книгой. В одном из сохранившихся экземпляров этой редкой книги я обнаружил описание Розалии: «Это она! Это она! Это богиня моя! чуть не закричал я, утопая в радостном восторге, и забыв все меня окружавшее; но язык замер в устах моих; я стоял как вкопанный! Не с таким величием модная Юнона является на Олимп в собрание богов, с каковым она выступает на средину залы; идет, едва касаясь прелестными ножками в полуэфирном пространстве блестящего паркета; белейшего снега и тончайшего воздуха одежда, облекала ее величественный стан, который украшен был поясом огненного цвета; на алебастровой шеи и полной лилейной груди пресмыкался шарф, подобный лазури небесной; алмазы, рубины и сапфиры украшали пушисто-белые ручки ее…»

А вот как описывается приготовление Розалии к первой брачной ночи: „Уже радостныя чаши торжества осушены. В зале становится тише, один за другим уходят; уже свахи облекаютъ Розалію в одежду белее снега и тонче воздуха, и грудь Розаліи более и более подымается, сердце ея очень бьется отъ любви, робости, кроткаго девичества и стыда. Не принуждайте меня, любезные читатели, изображать сего далее, но верьте мне, что страсти не всегда подымают девическую грудь. Вотъ самая та критическая минута, в которую девица начинаетъ жить.

И вот герой романа — молодой муж Теодор (Пушкин) пишет своему другу Карлу о Розалии: „Розалія моя сидитъ насупротив меня; я читаю книгу; младенец питается прикрытою скромно грудью ея; она смотритъ (думая, что я не примечаю) то на младенца, то на меня, как будто сравнивает черты его съ моими“, он далее разсказывает: “Восхищен бывъ сердечною любовію моей жены, хотел было я разделить с младенцем поцелуй на груди ея; но она тотчас прикрыла съ скромностію белымъ платком волнующуюся грудь свою и притом, ударив меня тихонько по губам, назвала безстыдником. Карл! ты рисуешь хорошо, нарисуй же сіе явленіе и подари мне…. а я подпишу внизу: картина счастливаго супружества“.

Все это, конечно, не более чем фантазия “студента-дурака”, да и детей в тот момент не было еще у молодых Пушкиных, но читать эти наивные строки все равно интересно.

“Бесподобный Автор Онегина! Ты превосходно изобразил Истомину, но живописующая кисть Твоя должна упасть к ногам моей Богини!”, — так Фоминский обращается со страниц романа к Пушкину. Каково же Пушкину было читать эти строки! Не зря он в письме жене называет роман «уморой».

Кстати, известно, что Наталья Николаевна не кормила детей грудью. Пушкины нанимали кормилиц. Однако после каждых родов Натали болела грудницей. А рожала она каждый год. Впервые нарывы на груди у нее появились после рождения дочери Марии (19 мая 1832 года), в конце июня 1832 года. Затем дважды в 1833 году, вероятно, в начале и конце августа, у Натали снова были нарывы на груди (сын Александр родился 6 июля 1833 года). Пушкин, уехавший 17 августа через полтора месяца после родов жены на Урал в письмах с дороги постоянно интересуется не брюхата ли она

В.И.Гау. Портрет Н.Н.Пушкиной. 1842 г.

опять и нет ли у нее нарывов…

 

В одном из писем в Петербург к жене осенью 1832 года поэт, находившийся в Москве, писал: “Ты, мне кажется, воюешь без меня дома, сменяешь людей, ломаешь кареты, сверяешь счеты, доишь кормилицу. Ай да хват баба! что хорошо, то хорошо”.

Любопытно, как же двадцатилетняя Наташа доила кормилицу? А кормилица Саши меж тем часто пьянствовала, и Пушкин по этому поводу шутя писал жене, что мальчик привыкнет к вину, и будет молодец весь в его брата Льва Сергеевича. Письма — это разговор двоих, но и им не всегда адресаты доверяли подробности, тем более, как позднее узнал поэт, его корреспонденция к жене иногда вскрывалась на почте и передавалась полиции. 18 мая 1834 года Пушкин писал жене: “Никто не должен знать, что может происходить между нами; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны, нет семейственной жизни. Я пишу тебе не для печати…” В марте 1834 года у Натали был выкидыш, и в тот год она не рожала.

Впоследствии в художественной литературе, в беллетризированном романе пушкиниста Леонида Гроссмана “Записки д’Аршиака” (роман выходил в 1930 и 1933 годах и переиздавался дважды в 1990-х), написанном якобы со слов секунданта Дантеса, а на самом деле вымышленном автором, отдана дань роскошному бюсту жены Пушкина.

Процитируем страницы романа Гроссмана, где в уста Дантеса во время его беседы с Д’Аршиаком автор вкладывает следующее описание Натальи Николаевны (невольно вспоминается роман Фоминского): «Представь себе олимпийскую богиню в наряде знатной дамы наших дней. Она высока и изумительно стройна. Талия девически тонка и колеблет, как стебель, пышный и мощный торс великолепно расцветшей женщины. На нежной и хрупкой шее голова Юноны, но не властной и гордой, а кроткой и застенчивой. Этот контраст восхищает, преисполняет тебя состраданием и может свести с ума.

Он отпил от своего бокала и с горящими глазами продолжал:

— Описать эту торжествующую красоту невозможно. Представь себе лицо с овалом безупречной чистоты в раме из шелковисто-густых локонов, с огромными сияющими глазами, словно вбирающими в себя, как алмаз, все лучи, чтобы вернуть их с удесятеренной силой.

— Но больше всего изумляет в ней,-продолжал свое признание д’Антес, — сочетание строгой красоты с наивным страдальческим выражением лба, глаз, светлой и чуть грустной улыбки. В этом классическом совершенстве черт есть нечто жалобное, почти детское. Эта ослепляющая женщина в полном расцвете своей молодости кажется бесстрастной, как ребенок, и чистой, как девственница. От нее веет холодом мраморной статуи. И это может окончательно лишить рассудка».

И далее, когда автор ведет описание жизни Пушкиных на даче на Каменном острове летом 1836 года, уже сам Д’Аршиак говорит его устами: «С рассеянной улыбкой Наталья Николаевна направилась к балкону.

Детвора выбежала и окружила мать. Кормилица вынесла в атласе и кружевах розового младенца. Наталья Николаевна ласковыми и осторожными движениями, как бы прикасаясь к хрупким и драгоценным предметам, приблизила к себе детей и нежными, заботливыми и словно окрыленными руками тихо гладила их шелковистые головки и румяные вздутые щечки. Она наклонилась к ним и почти присела к земле, чтобы видеть их взгляды, слышать их лепет, серьезно-шутливо отвечать им непонятным воркованием и по очереди прикасаться губами к выпуклым беленьким лбам.

Она опустилась затем на скамью и, прижав к своей высокой пышной груди розовый сверток, стала медленно покачивать его, радостно всматриваясь в гримаски сморщенного личика. Баюкая ребенка, она, казалось, отплывала от нас в какой-то особый мир, недоступный для всех окружающих, где ее охватывала блаженная дремота высшего, ничем не омрачаемого счастья».

Известный советский художник-иллюстратор Николай Кузьмин, автор иллюстраций к “Евгению Онегину” (он же, кстати, иллюстрировал и книгу Гроссмана для издания 1933 года), неоднократно рисовал Александра Сергеевича с женой. Его рисунки представлены здесь. Видимо, замысел изобразить чету Пушкиных возник у художника неслучайно. Он присутствовал на заседаниях пушкинистов в 1920-30-х годах, когда они собирались, преимущественно на квартире М. А. Цявловского для так называемого “медленного чтения” произведений поэта. Так они могли за вечер прочитать только одну строфу Онегина, и все остальное время уходило на ее обсуждение. Видимо, обсуждали еще и другие темы… На этих вечерах бывал Леонид Гроссман — известный пушкиновед, автор биографии поэта в серии “Жизнь замечательный людей”.

В.И.Гау. Портрет Н.Н.Пушкиной. 1844 г.

Александр Сергеевич радовался успехам своей Наташи, гордился своей “женкой”, когда писал ей: “Будь молода, потому что ты молода и царствуй, потому что ты прекрасна!”, “ а душу твою я люблю еще более твоего лица”. Да, такая редкая красота заслуживала поклонения поэта.

Овдовев в 1837 году в возрасте 24 лет, она осталась с четырьмя крошками на руках: старшей Марии не исполнилось еще 5 лет, а младшей Наталье всего 8 месяцев. Пушкин перед смертью завещал ей носить траур по нему два года, а потом выйти замуж, но за человека порядочного. Прекрасная мать, набожная, заботливая, она сберегла всех своих детей, а тогдашняя детская смертность была огромная.

В течение 7 лет она не выходила замуж, все претенденты предлагали устроить детей Пушкина в казенные заведения, на что Наталья Николаевна возражала: “Кому мои дети в тягость, тот мне не муж”. Только в 1844 году нашелся человек порядочный — генерал П. П. Ланской. После у Натальи родились еще три девочки от брака с Петром Ланским. И все они нежно любили свою мать, с юмором называвшей себя в одном из писем к Ланскому директрисой детского приюта.

В конце 1840-х годов Наталья Николаевна сильно похудела. С удивлением узнаем из ее писем, что она стала курить. Осознание собственной вины в случившейся трагедии — смерти Пушкина исподволь подтачивала ее нервы. Дети никогда не видели ее радостной. Начались первые признаки легочных заболеваний, от которых она не смогла оправиться до конца жизни. Она прожила всего 51 год и скончалась в ноябре 1863 года.

Ваши отзывы о прочитанном и вопросы вы можете присылать по адресу [email protected] . Буду рад откликам.

www.pravda.ru

Дядин «блат» и побои от жены. 10 фактов из жизни Александра Пушкина | Персона | Культура

Неизвестный поэт Пушкин

Майор Сергей Львович Пушкин, отец Александра Сергеевича. Фото: Commons.wikimedia.org

Александр Сергеевич Пушкин не был первым поэтом в своей семье. Склонность к сочинительству стихов, правда, только на любительском уровне, испытывал и его отец Сергей Львович Пушкин. Дядя же, Василий Львович Пушкин, был известным поэтом, другом историка Карамзина и министра Сперанского. Именно дядя приобщил юного племянника к поэзии. Как часто бывает, ученик превзошел учителя – сегодня произведения Василия Пушкина хоть и издаются, но малоизвестны широкому кругу читателей.

В Лицей – по знакомству

Созданный в 1810 году Царскосельский лицей имел своей задачей подготовку государственных чиновников высшего ранга. Первый набор в лицей составлял 30 человек, и родителям Пушкина, занимавшим достаточно скромное положение в высшем обществе, трудно было рассчитывать на то, что маленький Саша получит столь престижное место. Помог «блат» — дядя поэта, Василий Пушкин, дружил с министром Михаилом Сперанским, организатором Лицея, и замолвил словечко за племянника.

Далеко не первый ученик

Первый выпуск Царскосельского лицея состоялся в 1817 году. Сегодняшним выпускникам и не снился график, предложенный лицеистам – 15 выпускных экзаменов проводились за 17 дней.

Александр Пушкин на лицейском экзамене в Царском Селе. Картина И. Репина 1911 год.

Александр Пушкин из 29 выпускников показал 26-й результат. Неудивительно, что чиновничья карьера у Пушкина не сложилась. При этом три предмета поэту удались блестяще – российская и французская словесность, а также фехтование.

Прижизненный портрет Александра Пушкина работы Ксавье де Местра (1800—1802 годы).

Лысый гений

От африканских предков Пушкину достались темные кучерявые волосы. Именно с такой шевелюрой канонически изображается поэт. Между тем, такая прическа была у него не всегда. В 1818 году 19-летнего Пушкина после серьезной болезни обрили наголо, и он какое-то время вынужден был носить парик. Это, правда, Александра Сергеевича никоим образом не смущало – однажды в Большом театре он едва не сорвал спектакль, начав обмахиваться снятым париком, чем вызвал у присутствующих истерический смех. В конце жизни Пушкин и вовсе стал стремительно лысеть – от прежней роскошной шевелюры мало что осталось.

Клюква вместо пули

Дуэль с Дантесом была 21-й в жизни Александра Сергеевича Пушкина, причем в 15 случаях именно он выступал в качестве инициатора. Из них, правда, состоялись только четыре – остальные заканчивались примирением сторон, обычно стараниями друзей. Впрочем, участниками дуэли с поэтом становились и его друзья.

Однажды Пушкин, что называется, «достал» Вильгельма Кюхельбекера. Василий Андреевич Жуковский не пришел на званый ужин, а в ответ на вопрос о причине пояснил: «Мне нездоровилось, к тому же пришел Кюхельбекер, и я остался дома». Узнавший об этой истории Пушкин написал следующие строки:

За ужином объелся я,

Да Яков запер дверь оплошно,

Так было мне, мои друзья,

И кюхельбекерно и тошно.

Разъяренный Кюхельбекер вызвал поэта на дуэль, но друзья дуэлянтов зарядили пистолеты клюквой, и поединок завершился примирением.

Мама Александра Пушкина, Надежда Осиповна Ганнибал. Художник Ксавье де Местр. 1810 год.

Блестящий стрелок

Бытует представление о том, что поэт Пушкин в дуэли с офицером Дантесом был обречен изначально. Однако это не так – поэт был прекрасным фехтовальщиком и отлично владел пистолетом. На прогулки он специально ходил с тяжелой железной палкой, тренируя твердость руки.

Отличное владение оружием Пушкина доказывает и тот факт, что тяжелораненый поэт сумел сделать ответный выстрел, пробив Дантесу руку, прикрывавшую грудь. Противник Пушкина должен был неминуемо погибнуть, однако на пути пули якобы встала пуговица. Многие, впрочем, уверены, что на Дантесе была надета кираса.

Царская родня

Про отношения императора Николая I и поэта Александра Пушкина в разное время высказывались различные версии – от полной враждебности до близкой дружбы. По всей видимости, истина лежит где-то посередине. Тем не менее, после смерти поэта император отдал следующее распоряжение:

«1. Заплатить долги.

2. Заложенное имение отца очистить от долга.

3. Вдове пенсион и дочери по замужество.

4. Сыновей в пажи и по 1500 р. на воспитание каждого по вступление на службу.

5. Сочинение издать на казённый счёт в пользу вдовы и детей.

6. Единовременно 10 т.»

Но и император не догадывался, что менее чем через полвека род поэта породнится с монаршьей фамилией. В 1881 году внук царя Николая I Михаил Романов и Софья Меренберг, внучка поэта Александра Пушкина, поженились. Семья Романовых была против этого брака и вынудила Михаила расстаться с государственной службой. Великий князь с женой покинули Россию и обосновались в Британии, где по сей день проживают потомки семьи.

Дуэль Александра Пушкина с Дантесом. Художник А. Наумов, 1884 год.

ДТП с императором

Сам Пушкин рассказывал, что первая встреча с императором, которую он запомнил, произошла в 1803 году. Няня с 4-летним Сашей вышли на прогулку, и расшалившийся мальчик оказался на дороге, где в этот момент совершал конную прогулку его тезка – император Александр I. Монарх проявил завидную реакцию, успев вовремя остановить коня, и тем самым спас для всей России будущее «Солнце русской поэзии».

Перепуганная нянька поспешила убрать невредимого мальчика с пути императора. Сказал ли Александр I что-то из тех слов, какие произносят в подобных ситуациях испытавшие стресс современные водители, неизвестно. Если и сказал, то Пушкин предпочитал об этом не рассказывать.

Происхождение поэта от обезьяны

Тема расизма в России во времена Пушкина не стояла остро ввиду малого числа чернокожих. Сам поэт своими африканскими корнями даже гордился, хотя умело пресекал тех, кто начинал назойливо его об этом расспрашивать.

Когда Саше было шесть лет, в гости к родителям Пушкина приехал сосед – помещик Дмитриев. «Какой арапчик», — выказал умиление гость, глядя на мальчика. «Зато не рябчик», — тут же получил он ответ от ребенка. Родители юного Пушкина густо покраснели: дело в том, что лицо Дмитриева было обезображено «рябью» из-за перенесенной оспы.

Однажды на светском вечере к уже взрослому Пушкину пристала француженка, которую очень интересовали негритянские корни поэта:

— Кстати, господин Пушкин, вы и сестра ваша имеете в жилах кровь негра?

— Разумеется,- ответил поэт.

— Это ваш дед был негром?

— Нет, он уже им не был.

— Значит, это был ваш прадед?

— Да, мой прадед.

— Так это он был негром… да, да… но в таком случае, кто же был его отец?

— Обезьяна, сударыня,- закончил разговор Пушкин.

Поставленный удар жены

Красавица-жена Пушкина Наталья Гончарова была на десять сантиметров его выше, и поэт не слишком ловко чувствовал себя с ней рядом на балах, стараясь держаться несколько в стороне.

Портрет Натальи Гончаровой, жены Александра Пушкина, 1844 год. Художник Владимир Иванович Гау. Наталью Николаевну многие считают «светской львицей», едва ли не погубившей поэта, однако жизнь с Пушкиным у красавицы не состояла из одних развлечений – за шесть лет брака с темпераментным Александром Сергеевичем она родила четверых детей.

При этом сам Пушкин порой давал жене повод для ревности, кокетничая с дамами на балах. Порой Натали, которой также было не занимать темперамента, в гневе покидала балы, отправляясь домой. Как-то после того случая поэт, вернувшись домой, поинтересовался: «Что случилось? Почему ты уехала?» Вместо ответа супруга отвесила Пушкину смачную пощечину. После этого случая Александр Сергеевич в письме к своему другу Вяземскому заметил, что «у его мадонны рука тяжеленька».

www.aif.ru

Читать Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду — Дружников Юрий — Страница 1

Дружников Юрий

Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду

Юрий Дружников

Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду

Назойливая опечатка

Никто специально о росте «центрального», по выражению Ивана Тургенева, русского поэта еще не писал. «Пушкин был невысок», «Поэт был маленького роста», — встречаем то и дело в мемуарах его современников. Есть сравнения: «Перед конторкою, — увидел Пушкина первый раз Ксенофонт Полевой, — стоял человек, немного превышающий эту конторку, худощавый, с резкими морщинами на лице, с широкими бакенбардами, покрывавшими всю нижнюю часть его щек и подбородка, с тучею кудрявых волосов». А какого именно роста он был? До нас дошли два указания современников, сделанные походя.

Первое оставил его младший брат Лев Сергеевич: «Пушкин был собою дурен, но лицо его было выразительно и одушевленно; ростом он был мал (в нем было с небольшим 5 вершков, но тонок и сложен необыкновенно крепко и соразмерно». Получается рост Пушкина… 22 сантиметра с небольшим.

Что-то тут, в издании «Пушкин в воспоминаниях современников» 1998 года, не так, хотя оно и называется дополненным. В предыдущих изданиях (1985 и 1974 годов) — та же ошибка. Двигаемся «в глубь веков». Есть она в томе «Пушкин в воспоминаниях современников» (1950), в 1936 году была издана книга «Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников» С.Я.Гессена, который сделал «ряд исправлений и дополнений» по архивной копии. Но ошибка осталась. Есть она у В.В.Вересаева в книге «Пушкин в жизни» (1936) и у М.А.Цявловского в «Книге воспоминаний о Пушкине» (1931). Академик Леонид Майков нашел в бумагах Павла Анненкова текст этих воспоминаний и напечатал в своей книге «Пушкин», вышедшей сто лет назад. И тут «5 вершков», а Лев Пушкин, безусловно, имел в виду «2 аршина 5 вершков».

Свои воспоминания брат поэта «набросал» (выражение Майкова) лично, а опубликовал их Михаил Погодин в журнале «Москвитянин» в 1853 году. В той публикации не только «два аршина» пропущены, но и сам Лев Сергеевич назван Шушкиным. Анненков, писавший первую биографию поэта, ошибся, сказав, что Лев написал свои заметки в начале пятидесятых. Еще в 1846 году в Одессу, где тогда в таможне служил младший Пушкин, приезжал Погодин, и они встречались. В дневнике Погодин записал: «Надо непременно бы собрать теперь все подробности, скажу кстати, о жизни, образе мыслей и действий нашего славного Пушкина, пока живы столько современников, которые его помнят хорошо…». Именно Погодин просил брата поэта «повспоминать», и тот написал, как Бог на душу положил.

Левушка, или Леон, как звали его отец с матерью, он же Лайен, учился в нескольких заведениях, ни одного не окончил. В департамент духовных дел, где он протирал штаны, протолкнул его Александр Тургенев. То чиновник, то военный, то бездельник и всегда большой любитель застолья, ветреник Левушка получал от поэта множество наставлений и, сопровождаемый понуканиями, занимался его делами: устройством рукописей, которые терял, получением гонораров с непременным их пропитием. В армии Лев участвовал в подавлении чеченцев: Лев обыкновенно заглядывает по палаткам, и где едят или пьют, он там, везде садится, ест и пьет, как вспоминал в «Записках декабриста» Николай Лорер. Лев Сергеевич рекламировал стихи и подвиги брата, но и не раз подводил его. Ростом был был ниже, чем старший брат.

В официальном культе великого поэта, распространяющемся и на родственников, Лев Пушкин восхваляется как обладавший безукоризненным вкусом в поэзии. У знавших же его лично (сошлюсь на Якова Полонского) были серьезные подозрения, что младший брат сам сочинял порностишки, которые выдавал за стихи поэта. Вересаев называет Льва ярким представителем «тунеядного, бездельного барства и того мотыльково-легкого отношения к жизни, которое отличало всех близких родственников Пушкина». Незадолго до известной дуэли, когда поэт, будучи сам в долгах, не мог оплачивать загулы младшего брата, отношения их вообще прервались: «Я полностью порвал со своей семьей, — жаловался Лев в письме к приятелю. — Отец мой оставляет меня подыхать с голоду, а моему брату на… на меня».

В воспоминаниях Льва Сергеевича ошибок немало. Первым на них обратил внимание В.Гаевский. В «Отечественных записках» (1853, т.89) он иронизировал, что Лев пустил утку, будто Пушкин восьми лет от роду сочинил пьесу. Путаница с датами в мемуарах брата тоже имеет место, например, Лев Пушкин говорит, что стихи «Наполеон на Эльбе» написаны в 1813 году, а событие произошло в 1815-м. Грустно, конечно, что Пушкин-младший, отозвавшись на просьбу Погодина, пожелал скорее отделаться и набросал текст, немало в нем напутав. Часть авторизованной копии записки жива в архиве. Д.Благой, кстати, в книге «Пушкин в воспоминаниях современников» (Москва, 1950) пишет, что мемуары Льва Пушкина впервые опубликованы в «Отечественных записках», но это ошибка.

Двухтомник «Пушкин в воспоминаниях современников» 1998 года его создатели называют «наиболее полным из ныне существующих мемуарных сборников». Казалось бы, после десяти лет свободы печати в России пора из уважения к читателю восстановить изъятые места. Но жива цензура Пушкинского дома, все еще стоящего на страже идеального Пушкина. К примеру, одноклассник Пушкина Модест Корф вспоминает слова царя Николая о встрече с Пушкиным: Пушкина «привезли из заключения ко мне в Москву совсем больного и покрытого ранами — от известной болезни». В 74-м году сотрудники Пушкинского дома вырезали слова «от известной болезни». В издании 85-го года воспоминания Корфа вырезали целиком. В 98-м Корфа реабилитировали, но слова «от известной болезни» опять кастрированы. В текстах, которые давно стали классикой, то тут, то там опять мелькают отточия. По части халтуры возможности свободы печати использованы в полной мере. Обозначены цифры сносок, но самих сносок в некоторых местах нет. В оглавлении указаны статьи, которые вообще отсутствуют. Составители издания рассматривают материалы о Пушкине своих коллег как колхозное достояние, «наше — значит мое». Вместо старых пушкинистов, подлинных авторов примечаний, слегка теперь перекроенных, нынешние сотрудники Пушкинского дома вписывают себя. В новом издании добавили маленькую хитрость, которой не было в предыдущих: после своих имен комментаторы поставили «и др.».

Бесспорную описку в указании роста поэта никто из сотен пушкинистов за полтораста лет не исправил, хотя все тексты о Пушкине просвечивают множество контролирующих глаз. Впрочем, составитель книги «Друзья Пушкина» В.В.Кунин, публикуя воспоминания, просто вымарал у Льва Сергеевича рост Пушкина, чтобы великий русский поэт не был маленького роста. Но хватит о назойливой ошибке: нужно просто вставить «2 аршина» во всех следующих публикациях. Сосредоточимся на втором после Льва человеке, отметившем рост Пушкина.

Парад в честь оккупации Варшавы

Шесть лет Григорий Чернецов писал картину по личному указанию царя Николая Павловича. Заказ требовал изобразить торжественный парад по случаю взятия Варшавы, иными словами, увековечить в живописи радость подавления польского восстания. Царь велел разместить на полотне, причем на переднем плане, всех крупных деятелей Российской Империи, чтобы своим присутствием они, как говорится, «единодушно одобряли».

Выполняя волю монарха, Чернецов нарисовал Гнедича, Жуковского, Крылова и Пушкина. Были и немногочисленные противники подавления польского восстания, пытавшиеся остаться незамаранными. Пушкин уже подмочил свою репутацию, опубликовав подобострастную инвективу «Клеветникам России», и на картине место ему определили в восторженной толпе. Петр Вяземский, заметим, работавший одно время в Варшаве, осуждал и власти, и друга Пушкина за его постыдные националистические стихи. Чести быть увековеченным на этом параде Вяземский, отдадим ему должное, сумел избежать. Брат Лев, хотя и отличился в Польше в оккупационных войсках, на картину не попал из-за своей незначительности.

online-knigi.com

Александр Пушкин – биография, портрет, творчество, личная жизнь, жена и дети, рост

Биография Александр Пушкин

Александр Сергеевич Пушкин – литературный гений, создатель чистой поэзии, основатель русского литературного языка, обогативший его стилистикой народных былин, песен, преданий, обычаев, просторечьем и романтическими мотивами. Его произведения знакомы каждому, многие экранизированы, по ним поставлены оперы и спектакли. Среди них – «Евгений Онегин», «Медный всадник», «Пиковая дама», «Моцарт и Сальери», «Борис Годунов», «Дубровский», «Руслан и Людмила», «Каменный гость». Широко известна его любовная лирика – «Я помню чудное мгновенье», «Признание», «Я вас любил», «Ты и вы» и герои сказок – кот ученый, золотая рыбка, царь Салтан, царевна Лебедь.

Детство и семья

Будущий писатель, ставший гордостью и славой отечества, появился на свет 6 июня 1799 года в Москве. На тот момент его отец, потомственный дворянин Сергей Львович вышел в отставку в звании майора. Позже он состоял в штате Военного Комиссариата, окончательно покинув службу в 1817-м в чине статского советника. Мама, Надежда Осиповна, внучка крестника Петра I — Абрама (Ибрагима) Ганнибала и внучатая племянница собственного мужа была хорошо образована, умна и начитана, свободно владела французским языком. В светском обществе ее называли «прекрасной креолкой». Из восьмерых детей семейной пары выжили трое – старшая дочь Ольга (1797 года рождения), Александр и младший сын Лев, появившийся на свет в 1805-м. Рос Саша в поэтической атмосфере. В их доме бывали многие корифеи словесности, включая Карамзина, Батюшкова, Фонвизина, Вяземского. Его отец, как и дядя, поэт Василий Львович, был всеобщим любимцем, остроумным собеседником и первоклассным шутником. Своим детям он часто читал вслух Мольера и Вольтера, влияние которых на творчество поэта позже отмечали пушкиноведы.

Воспитание мальчика ряд историков считает безалаберным, он часто был предоставлен сам себе. Им занимались сменявшиеся французы-гувернеры, бабушка со стороны матери, у которой он летом гостил в имении, знаменитая няня Арина Родионовна, пленявшая его чудесными сказками.

Начальное образование Саша получал дома под руководством случайных учителей. Но с 7 лет он уже взахлеб читал книги из отцовской библиотеки на французском языке, писал стихи и эпиграммы. Ему нравилось также разыгрывать перед домашними маленькие занимательные комедии. Но увы, любимым ребенком в семействе был не он, а младший на 6 лет сын Левушка.

Период Лицея

В 1811 году Александра отправили в открывшийся императорский Царскосельский лицей. В стенах заведения, созданного для наилучшего образования дворянских детей, он провел 6 лет, обретая новые знания, совершенствуя поэтическое дарование и регулярно публикуя свои стихи в лицейских журналах. В 1815 году, на выпускном экзамене с младшего трехлетнего курса на старший, Пушкин прочел свои «Воспоминания о Царском Селе», удостоившись восторженной похвалы патриарха русской литературы Державина. Вскоре Пушкин был принят в закрытый кружок «Арзамас», где проводились оригинальные заседания по борьбе с литературной реакцией, привлекшие юное дарование своим авангардизмом и протестным духом. Все члены сообщества получали шутливые прозвища – его называли Сверчком (по одной из версий – за болтливость), а Жуковского – Светланой (по наименованию баллады поэта «Раз в крещенский вечерок…»).

Негласным главою данного общества был историограф Карамзин. В его доме талантливый воспитанник любил проводить все вечера. В 1815 году по его рекомендации Александр получил почетное задание – помочь видному поэту Нелединскому-Мелецкому (автору композиции «Выйду ль я на реченьку») в написании кантаты по случаю бракосочетания дочери Павла I Анны с голландским наследным принцем Оранским, впоследствии королем Вильгельмом II. Он был невероятно смущен и польщен оказанным доверием, написав уже через 2 часа прекрасный торжественный стих на указанную тему.

На последнем году обучения, в 1816, Пушкин познакомился у Карамзина с 22-летним гусарским корнетом Чаадаевым, слышавшим о нем как о многообещающем поэте-лицеисте. Александр завязал приятельские отношения с ним и другими молодыми офицерами лейб-гвардии, проникся их настроениями ненависти к тиранству, уверенности в неизбежности политического переворота силами прогрессивно настроенных военных, и создал цикл «гусарских стихов».

Впоследствии поэт с теплотой вспоминал время, проведенное в Лицее, и всю жизнь испытывал чувство сердечной привязанности к своим друзьям тех лет, включая Дельвига, Яковлева, Малиновского, Горчакова, Пущина, Кюхельбекера. Двое последних из упомянутых товарищей по учебе стали декабристами и были осуждены. Сам поэт, которого они справедливо считали достоянием России, за эпиграммы в адрес Александра I чудом избежал их участи.

Государственная служба

В 1817 году Пушкин был выпущен из Лицея, получив в свидетельстве превосходную оценку своих знаний по истории, классической литературе, поэтического искусства, теории художественного перевода, словесности… и весьма скромные баллы по математике, географии и статистике. В чине коллежского секретаря молодой человек поступил на госслужбу в Иностранную коллегию Российской империи. Но карьера чиновника мало интересовала Александра Пушкина. После долгого пребывания в закрытом учебном заведении со строгими правилами его влекла шумная суета столичной жизни, попойки в компании молодого офицерства, карты, сердечные увлечения. Он посещал театры, светские салоны и литературные кружки, печатался в журналах, писал политические умеренно-либеральные стихи («Вольность», «Сказки», «К Чаадаеву»), работал над поэмой «Руслан и Людмила». В тайные общества не вступал. Однако его перу приписывалось множество ходивших среди офицерства эпиграмм против Аракчеева и Александра I.

Ссылка

В 1820 году поэту грозила высылка в Сибирь, но благодаря ходатайству Карамзина, он был отправлен на Юг: вначале в Екатеринослав (ныне Днепр, Украина), позже на Кавказ, в Крым, Кишинев и Одессу. В ссылке он сочинил стихи «Кокетке», «Черная шаль», «Демон», работал над «Бахчисарайским фонтаном», «Гавриилиадой», начал сочинять «Евгения Онегина» и пр. В 1824 году из-за разногласий с начальством светоч русской поэзии был уволен со службы и сослан в родовое имение Михайловское. Два последующих года деревенской жизни были временем его усиленного творчества. Он создал «На Воронцова», «Давыдову», несколько глав «Евгения Онегина», приступил к работе над «Борисом Годуновым», завершил поэму «Цыганы». В январе 1825 года к нему приезжал приятель Пущин, познакомил его с комедией Грибоедова «Горе от ума», рассказал о тайном обществе. Доподлинно неизвестно, был ли поэт посвящен в планы друзей о готовящемся в декабре восстании. Историки полагают, что Пушкину намеренно не сообщили точной даты, чтобы исключить возможность участия и сохранить его жизнь для России. В их поддержку он написал и передал в Сибирь послание «Во глубине сибирских руд…» и посвящение Пущину «Мой первый друг, мой друг бесценный!».

Возвращение

В 1826 году взошедший на престол Николай I позволил опальному гению вернуться из ссылки. В день прибытия в Москву Александр Сергеевич был удостоен личной аудиенции самодержца, обещавшего ему покровительство и освобождение от цензуры, но с условием, что все сочинения поэта будут публиковаться или читаться только с его императорского разрешения. В этот период поэт начал писать роман «Арап Петра Великого», продолжил работу над «Евгением Онегиным», написал «Полтаву», читал на собраниях литературных кружков свои произведения, включая главы из «Бориса Годунова». Публика вначале восторженно встречала поэта, однако вскоре все изменилось.

Пушкин получил выговор от властей за то, что осмелился знакомить общество с драмой, не просмотренной государем. Так «Борис Годунов» оказался под запретом. Затем поэму «Полтава», высоко оцененную Жуковским, Вяземским и Дельвигом, читатели приняли критически. В 1827 году его ожидали разбирательства и допросы по поводу стихов «Гаврилиады» и негласный надзор полиции. В 1829-м без разрешения властей Пушкин съездил на Кавказ, создав ряд произведений («Обвал», «На холмах Грузии») и вызвав очередное резкое недовольство императора. Гений словесности начал тяготиться своим положением и жаждать перемен.

Женившись в 1831-м, он перебрался с молодой супругой в город не Неве, где снова поступил на госслужбу, намереваясь написать историю Петра Великого. В 1833-м он еще больше углубился в прозаический жанр, работал над историей пугачевского бунта. В том же году его избрали членом Российской академии. Из-за стесненности в средствах и с целью развития русской словесности в 1835-м он начал издавать журнал «Современник», но несмотря на высокий художественный уровень, дохода он не приносил.

Личная жизнь Александра Пушкина

В 1829 году поэт, искавший семейного счастья, встретился с Натальей Гончаровой, пленившей его своей молодостью и красотой. Он сделал ей предложение, которое было отклонено (мать девушки была не в восторге от материального положения и репутации жениха). Спустя год Пушкин все же получил желаемое согласие, но свадьба состоялась не сразу. Из-за карантина в связи с эпидемией холеры осенью 1830 года он не смог выехать из Болдино и провел там в состоянии душевного подъема и вдохновения 3 месяца, ставшие одним из самых продуктивных страниц его творчества. Он написал около трех десятков стихотворений, завершил «Евгения Онегина», написал «Домик в Коломне» и пр. В 1831 году в Москве молодые люди обвенчались. В 1832-м у них родился первенец – дочь Мария, через год – сын, названный в честь отца Александром, в 1835-м – Григорий и в 1836-м – Наталья, которую звали в семье Бесенком Ташей.

Смерть

Последние годы выдающегося литератора были омрачены враждой со стороны двора. Он отдыхал душою только в кругу друзей – Нащокина, Жуковского, Гоголя, Вяземского. В 1836 году большим ударом для него стала смерть матери, были невыносимы сплетни об отношениях его жены и барона Жоржа Шарля Дантеса, ходившие в ненавидимом Пушкиным светском обществе. Затяжной конфликт с Дантесом и привел к гибели поэта в 1837-м на дуэли. 27 января соперники встретились в районе Чёрной речки. Первый выстрел сделал Дантес. Пуля ранила поэта в область чуть ниже живота. Из последних сил Александр сделал ответный выстрел и попал, но рана оказалась несмертельной.

Секундант отвез дуэлянта домой, на набережную Мойки, 12. Восемь светил медицинской науки боролись за жизнь поэта двое суток, но тщетно. Александр Пушкин скончался от сильной потери крови, осложненной начавшимся от пулевого ранения некрозом. Это время поэт был в сознании и, понимая, что осталось ему недолго, завершал незаконченные дела. В частности, попросил прощения у Николая I за нарушение запрета на дуэли.

29 января, в 14:45, сердце Александра Сергеевича Пушкина остановилось навсегда. Опасаясь волнений, император приказал тайно вывезти его тело из столицы. Похоронили светило русской литературы недалеко от Михайловского на кладбище Святогорского монастыря. Существует интригующая гипотеза, что в действительности поэт не погиб на дуэли, но в силу ряда причин (склонность к авантюрам, прохладные отношения с царским двором, слухи о неверности жены, большие долги, смерть матери) инсценировал свою смерть и уехал навсегда во Францию, где продолжил жить и творить как Александр Дюма. В качестве доводов ее правдивости авторы приводят внешнее сходство обоих литераторов, одинаковые африканские корни, отсутствие таланта к точным наукам, буйный нрав, неравнодушие к прекрасному полу, интерес к политике.

Обнаружив ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter

uznayvse.ru

Дружников Юрий. Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду

Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду

   Юрий Дружников
   Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду
   Назойливая опечатка
   Никто специально о росте «центрального», по выражению Ивана Тургенева, русского поэта еще не писал. «Пушкин был невысок», «Поэт был маленького роста», — встречаем то и дело в мемуарах его современников. Есть сравнения: «Перед конторкою, — увидел Пушкина первый раз Ксенофонт Полевой, — стоял человек, немного превышающий эту конторку, худощавый, с резкими морщинами на лице, с широкими бакенбардами, покрывавшими всю нижнюю часть его щек и подбородка, с тучею кудрявых волосов». А какого именно роста он был? До нас дошли два указания современников, сделанные походя.
   Первое оставил его младший брат Лев Сергеевич: «Пушкин был собою дурен, но лицо его было выразительно и одушевленно; ростом он был мал (в нем было с небольшим 5 вершков, но тонок и сложен необыкновенно крепко и соразмерно». Получается рост Пушкина… 22 сантиметра с небольшим.
   Что-то тут, в издании «Пушкин в воспоминаниях современников» 1998 года, не так, хотя оно и называется дополненным. В предыдущих изданиях (1985 и 1974 годов) — та же ошибка. Двигаемся «в глубь веков». Есть она в томе «Пушкин в воспоминаниях современников» (1950), в 1936 году была издана книга «Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников» С.Я.Гессена, который сделал «ряд исправлений и дополнений» по архивной копии. Но ошибка осталась. Есть она у В.В.Вересаева в книге «Пушкин в жизни» (1936) и у М.А.Цявловского в «Книге воспоминаний о Пушкине» (1931). Академик Леонид Майков нашел в бумагах Павла Анненкова текст этих воспоминаний и напечатал в своей книге «Пушкин», вышедшей сто лет назад. И тут «5 вершков», а Лев Пушкин, безусловно, имел в виду «2 аршина 5 вершков».
   Свои воспоминания брат поэта «набросал» (выражение Майкова) лично, а опубликовал их Михаил Погодин в журнале «Москвитянин» в 1853 году. В той публикации не только «два аршина» пропущены, но и сам Лев Сергеевич назван Шушкиным. Анненков, писавший первую биографию поэта, ошибся, сказав, что Лев написал свои заметки в начале пятидесятых. Еще в 1846 году в Одессу, где тогда в таможне служил младший Пушкин, приезжал Погодин, и они встречались. В дневнике Погодин записал: «Надо непременно бы собрать теперь все подробности, скажу кстати, о жизни, образе мыслей и действий нашего славного Пушкина, пока живы столько современников, которые его помнят хорошо…». Именно Погодин просил брата поэта «повспоминать», и тот написал, как Бог на душу положил.
   Левушка, или Леон, как звали его отец с матерью, он же Лайен, учился в нескольких заведениях, ни одного не окончил. В департамент духовных дел, где он протирал штаны, протолкнул его Александр Тургенев. То чиновник, то военный, то бездельник и всегда большой любитель застолья, ветреник Левушка получал от поэта множество наставлений и, сопровождаемый понуканиями, занимался его делами: устройством рукописей, которые терял, получением гонораров с непременным их пропитием. В армии Лев участвовал в подавлении чеченцев: Лев обыкновенно заглядывает по палаткам, и где едят или пьют, он там, везде садится, ест и пьет, как вспоминал в «Записках декабриста» Николай Лорер. Лев Сергеевич рекламировал стихи и подвиги брата, но и не раз подводил его. Ростом был был ниже, чем старший брат.
   В официальном культе великого поэта, распространяющемся и на родственников, Лев Пушкин восхваляется как обладавший безукоризненным вкусом в поэзии. У знавших же его лично (сошлюсь на Якова Полонского) были серьезные подозрения, что младший брат сам сочинял порностишки, которые выдавал за стихи поэта. Вересаев называет Льва ярким представителем «тунеядного, бездельного барства и того мотыльково-легкого отношения к жизни, которое отличало всех близких родственников Пушкина». Незадолго до известной дуэли, когда поэт, будучи сам в долгах, не мог оплачивать загулы младшего брата, отношения их вообще прервались: «Я полностью порвал со своей семьей, — жаловался Лев в письме к приятелю. — Отец мой оставляет меня подыхать с голоду, а моему брату на… на меня».
   В воспоминаниях Льва Сергеевича ошибок немало. Первым на них обратил внимание В.Гаевский. В «Отечественных записках» (1853, т.89) он иронизировал, что Лев пустил утку, будто Пушкин восьми лет от роду сочинил пьесу. Путаница с датами в мемуарах брата тоже имеет место, например, Лев Пушкин говорит, что стихи «Наполеон на Эльбе» написаны в 1813 году, а событие произошло в 1815-м. Грустно, конечно, что Пушкин-младший, отозвавшись на просьбу Погодина, пожелал скорее отделаться и набросал текст, немало в нем напутав. Часть авторизованной копии записки жива в архиве. Д.Благой, кстати, в книге «Пушкин в воспоминаниях современников» (Москва, 1950) пишет, что мемуары Льва Пушкина впервые опубликованы в «Отечественных записках», но это ошибка.
   Двухтомник «Пушкин в воспоминаниях современников» 1998 года его создатели называют «наиболее полным из ныне существующих мемуарных сборников». Казалось бы, после десяти лет свободы печати в России пора из уважения к читателю восстановить изъятые места. Но жива цензура Пушкинского дома, все еще стоящего на страже идеального Пушкина. К примеру, одноклассник Пушкина Модест Корф вспоминает слова царя Николая о встрече с Пушкиным: Пушкина «привезли из заключения ко мне в Москву совсем больного и покрытого ранами — от известной болезни». В 74-м году сотрудники Пушкинского дома вырезали слова «от известной болезни». В издании 85-го года воспоминания Корфа вырезали целиком. В 98-м Корфа реабилитировали, но слова «от известной болезни» опять кастрированы. В текстах, которые давно стали классикой, то тут, то там опять мелькают отточия. По части халтуры возможности свободы печати использованы в полной мере. Обозначены цифры сносок, но самих сносок в некоторых местах нет. В оглавлении указаны статьи, которые вообще отсутствуют. Составители издания рассматривают материалы о Пушкине своих коллег как колхозное достояние, «наше — значит мое». Вместо старых пушкинистов, подлинных авторов примечаний, слегка теперь перекроенных, нынешние сотрудники Пушкинского дома вписывают себя. В новом издании добавили маленькую хитрость, которой не было в предыдущих: после своих имен комментаторы поставили «и др.».
   Бесспорную описку в указании роста поэта никто из сотен пушкинистов за полтораста лет не исправил, хотя все тексты о Пушкине просвечивают множество контролирующих глаз. Впрочем, составитель книги «Друзья Пушкина» В.В.Кунин, публикуя воспоминания, просто вымарал у Льва Сергеевича рост Пушкина, чтобы великий русский поэт не был маленького роста. Но хватит о назойливой ошибке: нужно просто вставить «2 аршина» во всех следующих публикациях. Сосредоточимся на втором после Льва человеке, отметившем рост Пушкина.
   Парад в честь оккупации Варшавы
   Шесть лет Григорий Чернецов писал картину по личному указанию царя Николая Павловича. Заказ требовал изобразить торжественный парад по случаю взятия Варшавы, иными словами, увековечить в живописи радость подавления польского восстания. Царь велел разместить на полотне, причем на переднем плане, всех крупных деятелей Российской Империи, чтобы своим присутствием они, как говорится, «единодушно одобряли».
   Выполняя волю монарха, Чернецов нарисовал Гнедича, Жуковского, Крылова и Пушкина. Были и немногочисленные противники подавления польского восстания, пытавшиеся остаться незамаранными. Пушкин уже подмочил свою репутацию, опубликовав подобострастную инвективу «Клеветникам России», и на картине место ему определили в восторженной толпе. Петр Вяземский, заметим, работавший одно время в Варшаве, осуждал и власти, и друга Пушкина за его постыдные националистические стихи. Чести быть увековеченным на этом параде Вяземский, отдадим ему должное, сумел избежать. Брат Лев, хотя и отличился в Польше в оккупационных войсках, на картину не попал из-за своей незначительности.
   Григорий Чернецов был моложе Пушкина на три года и пережил его на 28 лет. Знал Пушкин и младшего его брата, Никанора Чернецова, тоже академика живописи, который подарил поэту кавказский пейзаж. Он висел в квартире на Мойке, а сейчас в музее Пушкина в Москве. С Григорием поэт сдружился, что подтверждает записка, посланная Чернецову со слугой: «Ты хотел видеть тифлисского живописца. Уговорись с ним, когда бы нам вместе к нему приехать — да можешь ли ты обедать завтра у меня? А.П.».
   Пушкину вообще нравилось, когда его рисуют, и он охотно за это платил. Данное полотно финансировалось из госказны. Рисовал Чернецов Пушкина в доме графа Павла Кутайсова на Большой Миллионной. О встречах поэта с гофмейстером двора и сенатором Кутайсовым ничего не известно, но данный факт свидетельствует, что отношения имели место. Возможно, именно через Кутайсова поэт получил дозволение Его Величества стать изображенным, хотя неизвестно, был ли поэт на живом параде. Реализм всегда нуждается в корректировке начальством.
   На рисунке, сделанном остро очиненным карандашом, стоящий поэт запечатлен во весь рост рядом с контуром Жуковского. По проведенной осевой линии рисовальщик прикидывал их рост. Пушкин приподнят над опорной линией и более тщательно прорисован. Он во фраке, рука в кармане. Под рисунком Чернецов поставил номер и приписал: «1. Александр Сергеевич Пушкин. Рисовано с натуры 1832-го года. Апреля 15-го. Ростом 2 арш. 5 верш. с половиной». Пушкин изображен на одном каблуке, второй не дорисован. На голове цилиндр, который рост поэта, конечно же, удлиняет.
   Рост Пушкина был важен, поскольку Чернецову предстояло собрать разных государственных лиц на одном полотне. Каждый из 223-х участников фиксировался с натуры. Сперва рисунок послужил Чернецову для группового портрета четырех писателей. Художник ухитрился решить трудную задачу: согласовать маленький рост Пушкина с его центральным значением. Пушкин поставлен сзади, но, благодаря ракурсу «сверху», кажется выше Крылова и Жуковского, а рослый Гнедич отодвинут вбок и смотрит на Пушкина с пиететом. Ту же композицию Чернецов разместил на заказанном царем эпохальном полотне. Оно закончено в год смерти Пушкина, и он себя на параде не увидел. Сейчас эта картина во Всероссийском музее поэта в Санкт-Петербурге. Государственная мифология выполнена в лучших традициях аллилуйного реализма. В советское время кому-то понадобилось переименовать картину «Парад на Царицыном лугу», сделав «Парад на Марсовом поле», что звучит вроде фразы: «Наполеон вошел в Москву по проспекту Маршала Гречко». После этот же конвейерный Пушкин был скопирован братьями Черенцовыми на картину «Пушкин в Бахчисарайском дворце».
   Рост Пушкина, записанный Чернецовым, считается более точным, чем записанный братом, и узаконен пушкинистикой: на него идут ссылки. Есть работы, в которых говорится даже, что рисунок Чернецова — единственное документальное свидетельство о росте Пушкина. На всесоюзном юбилейном торжестве в Большом театре по случаю 150-летия Пушкина академик Игорь Грабарь, опираясь на чернецовскую запись, официально объявил этот рост Пушкина: 166,5 сантиметра. О том, что, кроме чернецовского, других свидетельств нет и что рост 166,5 точен, заявляют авторы академической «Летописи жизни Пушкина», изданной в 1999 году.
   Однако Чернецов, а следовательно, и Грабарь, и все остальные -ошибаются. Кроме Льва Пушкина и Чернецова, существует третий свидетель роста поэта.
   Главный свидетель
   Как ни странно, именно этот свидетель указал рост поэта точней других, ибо им оказался не кто иной, как сам Александр Сергеевич, на что до сих пор не обратили внимания биографы. Сохранившийся в архиве документ относится к 29 ноября 1825 года и требует небольшого пояснения.
   Через две недели на Сенатскую площадь Петербурга выйдут восставшие полки, о чем Пушкину, пребывающему в ссылке, неведомо. Сидеть в Михайловской дыре до смерти надоело. Едва услышав, что какой-то солдат, приехавший из столицы, рассказывал о смерти Александра I, Пушкин для проверки слуха посылает в Новоржев кучера Петра. Тот вернулся, подтвердив слух: присягу принял новый царь Константин. Надежды рухнули — надежды возникли. Царь умер — да здравствует царь! Первая мысль Пушкина о том, что проблемы его решатся сами собой.
   За несколько часов до того, как Пушкин узнал о смерти царя, он писал А.Бестужеву: «…надоела мне печать… поэмы мои скоро выйдут. И они мне надоели…». Теперь происходившее вселяло сдержанный оптимизм. Не случайно Анненков назвал часть жизни поэта Александровским периодом: со смертью Александра I закончилась историческая эпоха. Коронация приемника обещала амнистию. Опасные планы побега за границу отложены, желание узника -немедленно ехать в Петербург. Иван Новиков полагает, что Пушкин рассчитывал на обещание лицейского приятеля и дипломата Горчакова раздобыть ему загранпаспорт. «Так все пути к отступлению были отрезаны, — пишет Новиков. — Он (Пушкин. — Ю.Д.) волновался не только близким свиданием с Керн. Он вспоминал и Горчакова: мог бы не говорить, но если сказал, так и сделает. Но он ясно представил, что покидает Россию — как будто привычная мысль, и все же холодок пробежал по спине».
   Пушкин решает отправиться в Петербург не по основной дороге, а по окольной, переодевшись в мужицкий наряд и назвавшись Алексеем Хохловым, крепостным своей соседки Осиповой. Архип уложил в дорожный чемодан одежду барина. Но где взять документ для проезда через многочисленные заставы? И поэт сочинил такой документ сам, то есть, говоря современным языком, изготовил фальшивый паспорт. В нем-то и имеется единственное во всей тысячетомной пушкинистике указание на действительный рост поэта. Назваться он мог любым именем, изменил свой возраст, прибавив три года: поистрепавшись от жизненных невзгод, он стал выглядеть значительно старше своих лет. А вот рост изменить не мог. Рост был для полиции первой приметой в установлении личности.
   Билетъ
   Сей данъ села Тригорскаго людямъ: Алексею Хохлову росту 2 арш. 4 вер., волосы темно-русыя, глаза голубыя, бороду бреетъ, летъ 29, да Архипу Курочкину росту 2 ар. 3 1/2 в., волосы светло-русыя, брови густыя, глазом кривъ, рябъ, летъ 45, в удостоверение, что они точно посланы отъ меня в С.Петербургъ по собственнымъ моимъ надобностямъ и потому прошу господъ командующих на заставах чинить им свободный пропускъ. Сего 1825 года, Ноября 29 дня, село Тригорское, что в Опоческом уезде.
   Статская советница Прасковья Осипова.
   Текст липового билета создан самим Пушкиным, который искусно подделал писарский почерк, что доказано текстологом Львом Модзалевским. Подпись Осиповой также подделана Пушкиным, для этого он иначе заточил перо; наконец, поставлена его собственная, а не Осиповой печать. Цявловский считал, «что даже ей, обычно посвящаемой поэтом в его дела, Пушкин не решился доверить свой план». Между тем, сочинив сию бумагу, поэт отправился в Тригорское. Может, наоборот, собирался уговорить соседку написать ему такой документ по образцу или просто хотел предупредить об отъезде? Ведь он назвал себя ее дворовым.
   Выехав, Пушкин продолжал думать об опасности предпринятого вояжа. И чем больше думал, тем рискованней казался результат. Судя по воспоминаниям Соболевского, Пушкин собирался приехать и спрятаться на квартире Рылеева, который светской жизни не вел, и оказался бы в доме одного из основных заговорщиков: Рылеева позднее повесили.
   А завтра же до короля дойдет,
   Что Дон-Гуан из ссылки самовольно
   В Мадрит явился, — что тогда, скажите,
   Он с вами сделает?
   Похоже, написаны эти строки не о Дон-Гуане, о самом себе, только чуть позже. В Пскове сразу хватятся. В Петербурге полиция, армия, все приведены в готовность, дабы не возникло беспорядков. Списки подозрительных вынуты, галочки поставлены, за кем особо следить. Пушкина любая сволочь узнает. Донесут мгновенно. Да, есть приятели, они могут помочь, но власть должна определиться, чтобы знать, кого просить о помиловании. Без этого только напустишь на себя гнев сильных мира сего. Нет, лучше сидеть и не рыпаться, теперь уж, даст Бог, осталось недолго. В таком ключе думал Пушкин, не ведая, что в Петербурге не знают, какому царю присягать, Николаю или Константину, междуцарствие.
   В Пушкине, как заметил Юлий Айхенвальд, всегда был «голос осторожности». Говорили, что поэт вернулся, так как дорогу перебежал заяц, навстречу шел священник, а это дурные приметы. Но Пушкин вернулся, по мнению Анненкова, не из-за плохих примет, хотя в них верил, а по осмотрительности, логическому рассуждению и удивительной способности предвидеть опасности -дару, который не раз его выручал. Отъехав немного, поэт велел поворачивать назад. Возврат в Михайловское спас его: до восстания декабристов остались считанные часы. Посадили бы в Петропавловскую крепость, подвергли изнурительным допросам, и неизвестно, чем бы все кончилось.
   Пушкин тихо вернулся и между 4 и 6 декабря 1825 года написал письмо Плетневу, надеясь на хлопоты лояльных друзей: «Если брать, так брать — не то, что и совести марать — ради Бога, не просить у царя позволения мне жить в Опочке или в Риге; черт ли в них? а просить или о въезде в столицу, или о чужих краях. В столицу хочется мне для вас, друзья мои,— хочется с вами еще перед смертию поврать; но, конечно, благоразумнее бы отправиться за море. Что мне в России делать?».
   Кстати говоря, рябой и кривой Архип Курочкин, упомянутый Пушкиным-Хохловым в фальшивой подорожной (ростом на полвершка меньше поэта) заслуживает внимания. Он, хоть это к нашей теме и не относится, вошел, благодаря указанным обстоятельствам, в историю литературы. С ним пушкинисты сыграли забавную шутку — его… клонировали: из одного Курочкина состряпали двух.
   Модзалевский называет его просто «Архип (крепостной Пушкиных)». «О спутнике Пушкина, Архипе Курочкине, — писал Цявловский, — мы не имеем никаких сведений. Можно только отметить, что эту фамилию носит в «Капитанской дочке» казак, паривший Пугачева, и в «Барышне-крестьянке» -Акулина Петровна». На самом деле сведения о Курочкине существовали, и Цявловский позже сам отметил свою ошибку.
   К характеристике, данной Пушкиным в билете, можно прибавить, что Курочкин назывался еще Архипом Кирилловым (по отцу). В росписи церкви погоста Вороничи читаем: «…значатся в числе 240 дворов… помещицы Надежды Осиповой жены Пушкиной, сельца Михайловского дворовые люди… Архип Кириллов 43 лет, жена его Аграфена 43 лет…». У Архипа был сын Александр, которого посадили, и он находился под следствием. О том, что по окончании следствия его могут выпустить, разузнал и писал старосте Михайловского Петру Павлову муж сестры поэта Николай Павлищев. Отец Сергей Львович наказывал дочери следить за Архипом, «чтоб он заботился о дорожке и цветах».
   Когда за Пушкиным прибыли жандармы везти его в Москву на прием к царю, Архипа послали в Тригорское за пистолетами, которые барин решил взять с собой. Из Петербурга Пушкин писал своей соседке Осиповой, назвав Архипа в числе «наших людей в Михайловском» и подозревая, что этот дворовый притырил ящик с его вещами. Павлищев докладывал из Михайловского, что староста с Архипом поймали порубщика в лесу, а затем, что он (Павлищев) сделал садовника Архипа заведующим частью хозяйства. На нем — «птицы, пчелы, счет и приплод скота, масло, шерсть, лен, пряжа, огороды, сад, дом и надзор за дворнею». По всему видно, был Архип мужиком сообразительным, коль выбился в начальники.
   В известном справочнике Л.А.Черейского «Пушкин и его окружение» значатся два Архипа, и оба по фамилии Курочкины: один крепостной Осиповой в Тригорском, другой — крепостной Пушкиных в Михайловском. Архип в»—1, если верить справочнику, рождения около 1800 года, записан Пушкиным в билет; Архип же в»—2 — садовник в Михайловском, без года рождения.
   Изготовление дубликата Архипа — ошибка. Единственный Архип, крепостной матери Пушкина, родился примерно 1780-82 году. Может быть, это раздвоение объясняется известной тенденцией советской пушкинистики окружить Пушкина как можно большим количеством простых людей из народа? У Архипа был брат Павел, но и он тут ни при чем. Что касается Хохлова — то это сам Пушкин, сомнений не было никогда. Он прибавил себе три года, поскольку выглядел старше, чем был на самом деле, а рост прибавить при всем желании никак не мог. Цявловский опубликовал в «Литературной газете» 6 июня 1934 года заметку под названием «Пушкин — Хохлов», но, не обратив внимания, что точный рост свой указал Пушкин, ссылается на рост, записанный Чернецовым.
   Итак, рост свой точный указал сам Александр Сергеевич: 2 аршина 4 вершка — реальный рост, без каблуков. Он не мог быть в цилиндре и туфлях на каблуках, в каких являлся в свете, то есть проводя время с братом и, тем более, когда позировал художнику у графа Кутайсова. Может, он надел валенки или лапти, надо же выглядеть настоящим крестьянином!
   Особенности русской арифметики
   Современному читателю рост 2 аршина 4 вершка ничего не говорит, и я решил перевести его в метрическую систему. Не тут-то было! Уникальность России в том, что даже простые меры длины в ней уникальны и, как говорится, без пол-литры не разберешься. Придется ради простого дела пуститься в глубины проблемы.
   Персидское слово «арш» стало в татарском «аршин» и пришло в русский язык в XVI веке, а до того на Руси мерили «локтем». В аршине четыре пяди (или четверти), как уточняет Владимир Даль, одна треть сажени. Великая вещь русский «авось»! В обиходе аршин —это длина всей руки от плеча или… вольный шаг человека. При таких-то измерениях пословицы гласят: «Аршин не солжет» и «Мера делу вера». Уж больше подходят «Семь аршин говядины да три фунта лент» — поговорка о бессмыслице — и «Побоев на аршине не смеряешь». Петр Первый установил, что в аршине 28 английских дюймов, но шведский профессор упрекнул его в неточности.
   Вершок, в отличие от аршина, слово русское, появилось оно в виде добавления к слову «аршин». У Даля «вершок» найти трудно, он в статье «Верх», это «верх перста», пальца. Смысл — в излишке чего-либо: скажем, «насыпать зерно верхом», не скупиться (поэтому вершок «с небольшим» в мемуарах Льва Пушкина — нелепица). «Два верха» означало «два вершка» — уже щедрость. Путаница в том, что в русском локте было 10 и две трети вершка, а в татарском аршине 15 или 16 вершков. Даль говорит, что в аршине 16 вершков.
   В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона имеются таблицы перевода русских мер в иностранные метрические. Согласно таблицам, 1 русский аршин равен 711,19 миллиметра, а 1 вершок — 44,449 миллиметра. Таблицам более ста лет. Предполагая по наивности, что научный прогресс способствует более точным знаниям, обращаюсь в современные энциклопедии. В третьем издании БСЭ (1970) и в Советском энциклопедическом словаре (1990) «аршин» из татарского превращен в тюркский и размеры неточно округлены: аршин 71,12 сантиметра, а вершок (говорится, что он был равен длине фаланги указательного пальца) 4,45 сантиметра.
   Таким образом, пришлось считать по таблицам прошлого века, которые точнее советских. Рост Пушкина, что указан его братом Львом, 164,5 сантиметра «с небольшим», а записанный Чернецовым — 166,7. Рост, который указал для полиции сам Александр Сергеевич, 160 сантиметров. На деле Пушкин был ниже, чем указал Лев, на 4,5 сантиметра и ниже по сравнению с чернецовской меркой на 6,7 сантиметра. Хочется сделать нашего Пушкина повыше; не потому ли пушкинистика игнорирует Хохлова?
   Читатель вправе поморщиться и сказать: «Ну, ладно! Великий Пушкин был длиной тела 160 сантиметров. Какое, черт побери, отношение имеет это к стихам, прозе да и вообще ко всему, связанному с поэтом? Что нам за дело до его роста?».
   Хочется сразу ответить: никакого! Рост у поэта был маленький, но не карликовый, особенно, если учесть, что люди тогда были пониже ростом. Однако по сложившейся за два века традиции в Пушкине нам важно абсолютно все, включая рецепт на лекарство, которым он лечил гонорею. И его рост требовал уточнения, чтобы занять свое маленькое место в биографии большого поэта. Тут можно бы остановиться, а все ж добавлю: Пушкин почему-то сказал, что маленький рост — «самый глупый». Над этими двумя словами я задумался и потому морочу вам голову.
   «Самый глупый рост»?
   На что обращаете вы внимание прежде всего, встречая незнакомого человека? Вероятно, сперва на то, что сразу бросится в глаза (беру наугад): корона на голове, борода до пояса, сигара во рту, яркий бант на шее, голубой цвет волос, чрезмерное декольте, костыли. Рост отметите сперва, если только перед вами коротышка или великан. Пушкин воспринимал людей иначе. Для него, с его необычайным даром метких характеристик, рост любого человека был первой и, значит, главнейшей приметой. Именно рост в описании героя для инженера человеческих душ Пушкина — прежде всего! И еще: внимание поэта занимал в основном рост мужчин. Рост женщин он указывал реже, но обязательно отмечал, если женщина высокого роста. Типажи его легко сортируются на три группы: среднего роста, высокого и маленького.
   Герои среднего (он иногда писал середнего) роста. В «Записках бригадира Моро де-Бразе», когда тот встречает нового человека, Пушкин замечает: «Он был среднего роста, сложен удивительно стройно…». «История Пугачева» — о Пугачеве: «Незнакомец был росту среднего, широкоплеч и худощав», а несколькими страницами позже, видимо забыв, что про рост уже сказано, повторяет: «Он был сорока лет от роду, росту среднего, смугл и худощав…». В «Капитанской дочке», писавшейся одновременно с исследованием о Пугачеве, повторяется уже знакомое: «он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч».
   Вот Белкин, под именем которого сперва скрылся Пушкин, публикуя сборник повестей: «Иван Петрович был росту среднего…». Исправник составляет приметы Дубровского: «От роду 23 года, роста середнего…». В «Борисе Годунове»: «А росту он (Гришка. — Ю.Д.) среднего, лоб имеет плешивый…». И даже пародийное обобщение всех жителей: «Обитатели Горюхина большей частию росту середнего…».

thelib.ru

Рост Пушкина — запасное блогово одноносого хо

Прочитал статью Ю. Дружникова «Какого роста был Пушкин».

@ http://www.lib.ru/PROZA/DRUZHNIKOV/KakogoRosta.txt

Там он как бы обнаружил «ошибку»:

Первое оставил его младший брат Лев Сергеевич: «Пушкин был собою дурен, но лицо его было выразительно и одушевленно; ростом он был мал (в нем было с небольшим 5 вершков, но тонок и сложен необыкновенно крепко и соразмерно». Получается рост Пушкина… 22 сантиметра с небольшим.
Что-то тут, в издании «Пушкин в воспоминаниях современников» 1998 года, не так, хотя оно и называется дополненным. В предыдущих изданиях (1985 и 1974 годов) — та же ошибка. Двигаемся «в глубь веков». Есть она в томе «Пушкин в воспоминаниях современников» (1950), в 1936 году была издана книга «Пушкин в воспоминаниях и рассказах современников» С.Я.Гессена, который сделал «ряд исправлений и дополнений» по архивной копии. Но ошибка осталась. Есть она у В.В.Вересаева в книге «Пушкин в жизни» (1936) и у М.А.Цявловского в «Книге воспоминаний о Пушкине» (1931). Академик Леонид Майков нашел в бумагах Павла Анненкова текст этих воспоминаний и напечатал в своей книге «Пушкин», вышедшей сто лет назад. И тут «5 вершков», а Лев Пушкин, безусловно, имел в виду «2 аршина 5 вершков».

Ну и дальше развивает мысль:

Бесспорную описку в указании роста поэта никто из сотен пушкинистов за полтораста лет не исправил, хотя все тексты о Пушкине просвечивают множество контролирующих глаз.

Так и хочется спросить у Дружникова — какого… роста? В XIX веке было принято опускать аршины (по умолчанию рост нормального человека был выше 2 аршин), и писать только вершки. Вот например всем известный триллер Тургенева «Му-Му»:

«Из числа всей ее челяди самым замечательным лицом был дворник Герасим, мужчина двенадцати вершков роста, сложенный богатырем и глухонемой от рожденья.»

Что, Герасим был карликом? Нет 2 аршина + 12 вершков = 1 м 95 см.

Словарь Ушакова, пример к статье «Вершок»:

«Ростом он был пяти вершков (т.е. двух аршин и пяти вершков)».

Вот так Дружников борется с невидимыми ветряными мельницами. Естественно, такие глупости несколько подрывают доверие и к его другим трудам. Хотя его изыскания насчёт поддельного паспорта Пушкина (ibid) о том, что рост поэта был 158 см, кажутся обоснованными. Конечно, если этот паспорт существует.

Пушкин был, вероятно, самым невысоким классиком… Для сравнения, рост Чехова — 187 см, Маяковского — 189, Есенина — 168.

Представляю, как ощущал себя Пушкин рядом с Николаем I, 158 см против 205.

P.S.

Но почему же тогда в «Муму» Тургенева о глухонемом богатыре
дворнике Герасиме говорится, что он был «мужчина двенадцати вершков роста»?
Стало быть, рост Герасима едва превышал полметра?

Но такая «несуразность» встретилась не только у Тургенева! Вот и в «Идиоте»
Достоевского читаем о том, что в компании Рогожина явился «какой-то огромный,
вершков двенадцати, господин».

Рослая сестра старухи-процентщицы Лизавета в «Преступлении и наказании» была «по
крайней мере, восьми вершков росту».

В этом же романе Раскольников насмешливо называет своего приятеля, долговязого
Разумихина, влюбленного в Дуню, «Ромео десяти вершков росту».

В «Сказке для детей» Лермонтова о величавом старике — хозяине большого дома
говорится: «Он ростом был двенадцати вершков».

Двенадцати— и пятнадцативершковые гиганты обнаруживаются в русской литературе в
изобилии. В «Что делать?» Н.Г. Чернышевского: «Никитушка Ломов, бурлак, был
гигант 15 вершков росту, весил 15 пудов». О Головане, герое рассказа Лескова «Несмертельный
Голован», узнаем: «В нем было, как в Петре Великом, пятнадцать вершков».

В чем тут секрет?

Дело в том, что в старину рост человека часто определялся в вершках свыше
обязательных для нормального человека двух аршин (то есть 1 м 42 см). Таким
образом, рост Герасима в «Муму» постигал 1 метра 95 см, рост Никитушки Ломова
почти 2 м 09 см и т. д. Остальные примеры нетрудно перевести в сантиметры с
помощью несложных арифметических действий по формуле: вершки в сантиметрах плюс
142 см.

В пьесе Горького «Мещане» машинист Нил притворяется, что не знает этого общеизвестного
в те времена правила. Издеваясь над Еленой, которая хвалится тем, что муж ее «был
двенадцати вершков роста», Нил замечает: «Он был так низок?» Современному
зрителю смысл этой насмешки уже неясен.

Это же правило касалось и роста лошадей. «Лошади были крупные, четырехвершковые»,
— пишет С. Т. Аксаков в «Детских годах Багрова-внука». Разумеется, это не значит,
что рост их равнялся 18 сантиметрам.

Федосюк. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века

Непонятно, как известный пушкинист Дружников мог не этого не знать, да ещё тыкать в глаза якобы полуторасотлетней невнимательностью других пушкинистов?

P.P.S. Кстати, на Альдебаране тексты книг уже выводятся через скрипт, с «невозможностью» что-либо скопировать со страницы, либо сохранить её в формате html.

					document.onmousedown=click;
					document.ondragstart=nocopy;
					document.onselectstart = nocopy;
					document.ontextmenu = nocopy;

Чудесно, чудесно… конечно, же всё это легко обходится, но тенденция налицо.

xoakcep.livejournal.com