Колокольчики мои цветики степные слушать стих: Алексей Толстой. «Колокольчики мои…» — Радио ВЕРА

упражнение 155 Прочитайте Спишите отрывок из стихотворения а Толстого подчеркните глаголы как

Пишем8. Спишите текст, вставляя ключевые слова урока и эпитеты. Устраните повто-ры.Красиво небо … ночью. Сияет … Луна. … свет Луны заливает земл … ю,но свет не так ярок, как свет Солнца. Далёкие предметы еле видны в… дымке. Тысячи … звёзд разбросаны по всему небу. Луна спускаетсяниже и скрывается за …горизонтом. Быстро проходит летняя ночь.На востоке алеет. заря. …небо с каждой минутой светлеет. ТолькоВега, яркая звезда созвездия Лиры, сверкает белым светом.​

Какими качествами должен обладать правитель? кого из правителей прошлого или настояшего ты считаешь мудрым? помогите пж​

помогите пожалуйста с родной литературой ​

Запиши в скобках глаголы в неопределенной форме, определи спряжение и вставьна месте пропусков в окончания E или И.Устно, используя алгоритм рассужден … ия, объясни правописание личныхокончаний глаголов.Ранним вечером низко над водой .

помогите пж умоляю только не с инетаСоставьте Диаграмму Эйлера венна На тему развитие Нефтяной промышленности азербайджана До и после 1994 года кто по … может подпишусь и сделаю лучшим пж срочноооо все баллы напишиие фигню БАН​

Что было бы,если бы солнце не всходило бы? Спасибо большое!

1. Почему рассказ называются домашние сочинение?2. Что значит » быть всесторонне образованным человеком «? Не менее 5 предложений 3. Где Дима нашёл пи … сьмо?4. Чему радовался в письме Владимир 5. Кем было Валя по профессии. Всем у кого 2 и 3!!!!!!​

основная мысльПожалуйста​

Помогите срочно! Задание. Распределите имена прилагательные по разрядам (качественные, относительные, притяжательные). Оловянный солдатик, холодный д … ень, длинный поезд, смелый поступок, добрый человек, глупый вопрос, сердечные мышцы, сердечный привет, каменный дом, каменное лицо, короткое платье, толстый мальчик, синий платок, детская литература, двойной подбородок, шерстяной костюм, свинцовая пуля, городской парк, тяжёлый портфель, глухой согласный, дедов кабинет, Машина работа, собачья конура, волчья пасть, волчий аппетит, оленьи рога, морская пехота, собачий холод, Катюшин велосипед, точильный станок, змеиный яд, змеиная улыбка, постное масло, куриная лапка, куриный суп, дедовы слова, птичий гомон, заячья шапка, школьная форма, Серёжин портфель, Баренцево море, Берингов пролив.

Укажите ряд, в котором все глаголы изъявительного наклонения.спешишь, нарисовалсходил бы, прибежалдавай забудем, напишетне говори, поставят​

Урок литературного чтения (3 класс)

Этап урока.      Тема урока: Картины русской природы  в творчестве А.К.Толстого     I.Организационный  момент. II. Актуализация  знаний. Содержание. Представьте: за окном ненастье, а вы удобно устроились в любимом кресле и читаете… к нашему уроку стихи поэтов XIX века. На столе у вас лежат листочки – бегунки. В течение всего урока вы можете  ни них фиксировать всё самое важное и интересное для Вас. Ваши записи  помогут выполнить домашнее задание. В нижнем поле не забывайте  оценивать свои достижения. +   ? Разминка голоса: На выдох – ра, ра, ра, ра……….. до, до….  Па,па….соль….. ­ Прочитайте пословицу и предположите, как можно её закончить? Мало уметь читать, надо уметь… (думать) ­ Как понимаете смысл пословицы? Пусть эта пословица будет девизом нашего урока. А над чем придётся  задуматься нам сегодня, узнаем позже.

Когда и о чем звенели Колокольчики? к вопросу о датировке стихотворений А. К. Толстого Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

А. С. Курилов

КОГДА И О ЧЕМ ЗВЕНЕЛИ КОЛОКОЛЬЧИКИ? К ВОПРОСУ О ДАТИРОВКЕ СТИХОТВОРЕНИЙ А.К. ТОЛСТОГО

Аннотация

Статья посвящена уточнению датировки стихотворения А.К. Толстого «Колокольчики мои…»

Ключевые слова: А.К. Толстой, «Колокольчики мои.», В.М. Жемчужни-ков, А.О. Смирнова, «украинский цикл».

Kurilov A.S. «The bell-flowers»: To the problem of dating of the lyrics by A.K. Tolstoy Summary. The article deals with the clarification of the date of A.K. Tolstoy’s poem «The bell-flowers».

У А.К. Толстого есть два стихотворения, никак им не озаглавленные, но которые начинаются одинаково:

Колокольчики мои Цветики степные. ..

Затем следуют строки. В одном:

… что звените вы в траве, Темно-голубые ?

В другом:

Темно-голубые… И о чем звените вы…

Никаких других текстуальных или смысловых совпадений в этих стихотворениях нет. Каждое — самостоятельное произведение, и написаны они по разному поводу и с разной целью. Тем не менее именно эти начальные строки, а также тот факт, что Толстой поместил лишь одно из них в единственном прижизненном собрании своих стихотворений, увидевшем свет в 1867 г., — становятся и продолжают оставаться для исследователей творчества поэта единственным аргументом существования двух редакций «Колокольчиков».

У М.Ю. Лермонтова, например, в стихотворении «Бородино» встречаются не только отдельные строки, но и целая строфа из его же стихотворения «Поле Бородина». Да и рассказ о ходе сражения и там и там ведет участник битвы: в одном — молодой солдат, в другом — ветеран. Однако никому и в голову не приходило и не приходит считать одно ранней редакцией другого. При всех текстуальных и образных совпадениях — это разные произведения. Так к ним и относятся лермонтоведы. Почему же отношение к двум «Колокольчикам» Толстого иное? Это тоже разные произведения. Более того, если стихотворения Лермонтова посвящены одному событию, то Толстого — разным.

1

И те и другие «Колокольчики» начинаются с вопросов, адресованных поэтом «цветикам степным», но цели и назначение этих вопросов не совпадают. В одних «Колокольчиках»:

Что глядите на меня, Темно-голубые ?

И о чем звените вы В день веселый мая,

Средь некошенной травы Головой качая? —

вопросы никак не связаны с дальнейшим разговором и повисают в воздухе, являясь как бы своего рода зачином, который не имеет никакого отношения к содержанию произведения, и потому не нуждаются в ответах.

В других «Колокольчиках», наоборот, вопросы не только рассчитаны на вполне конкретные ответы, но являются основой, стержнем содержания:

Что звените вы в траве, Темно-голубые?

Старину ль зовете вы? Будущие ль годы?

Новагорода ль вам жаль? Дикой ли свободы?

Иль морских богатырей И царевен пленных?

Иль увенчанных царей

В бармах драгоценных?

Иль соборов на Москве

Во святом синклите?

При этом поэт не только одобряет и поощряет «цветики» к рассказам о старине или будущем:

Колокольчики мои,

Звените, звените! —

но и дополнительно обозначает то, что хотел бы от них услышать:

Вы звените о былом Времени далеком,

Обо всем, что отцвело, Чего нет уж боле,

О боярах на Руси,

О козацкой воле!

. ..О гетманщине лихой Звените, звените!

Как лежит козак убит В стороне немилой

И ракита говорит

Над его могилой!

И тут же говорит о целях и назначении задаваемых им вопросов и пожеланий:

Я прислушаюся1 к вам, Цветики степные, Русским людям передам Я дела былые!

В целом стихотворение, как нетрудно заметить, носит ярко выраженный программный характер. Это не ранняя редакция «Колокольчиков», а своеобразная заявка на будущее, где поэт определяет главное направление своего творчества — рассказывать людям о «делах былых», что и обещает сделать. И затем, на протяжении своей жизни свято, последовательно, целенаправленно его выполняет, передавая «русским людям» и то, что «назвенели» ему «цветики степные», и то, что нашелестели ему страницы отечественной, и не только отечественной, истории. «Дела былые» получили отражение в его балладах «Курган», «Князь Ростислав», «Василий Шибанов», «Князь Михаил Репнин» и др., в романе «Князь Серебряный», в поэмах «Грешница» и «Иоанн Дамаскин», в трагедиях «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис», в драме «Посадник», а также в стихотворениях с украинской тематикой. Изображению одного из таких «дел» — «светлому посланию» — посвящены и широко известные «Колокольчики».

2

Как же возникло мнение о двух редакциях «Колокольчиков»?

Мнение это появилось в начале ХХ в., когда была обнаружена тетрадка с записями стихотворений Толстого. Это были копии, и кто их сделал, установить тогда не удалось. Какое-то время эту тетрадь держал в руках А. А. Кондратьев, поместивший затем в своей книге «Граф А.К. Толстой» (1912) известие о ней, а в приложении — выписки из находившихся там стихотворений — одни полностью, другие — в отрывках2. Вскоре тетрадь пропала.

В ней находились оба стихотворения, причем первыми стояли неизвестные до того «Колокольчики», а известные находились на девятом месте. Тетрадь открывалась неизвестными «Колоколь-

чиками» закономерно: они являлись программными для поэта, определявшими, как уже отмечалось выше, главное направление его творчества, что и подтверждалось находившимися там произведениями, более половины которых, включая и уже известные «Колокольчики», были навеяны как раз «делами былыми».

К этой тетради был приложен листок с автографом Толстого. В верхней его части стояло: «Колокольчики. Александре Осиповне Смирновой от сочинителя», — ниже была приписка:

Ой не видно того села — тыльки видны хресты, Туди любо, туди мило вигенькамиувиты!

Основываясь на автографе в верхней части странички и факте неоднократных встреч поэта с А. О. Смирновой во время пребывания его в 1850 г. в Калуге, известный этнограф и историк русской литературы Е.А. Ляцкий делает заключение, что эта тетрадка была подарена Толстым А.О. Смирновой в том же году3. Однако содержание приписки, на что не обратил внимания Ляцкий, относилось к событиям, которые произошли уже после 1852 г. (об этом разговор ниже).

Датировка тетради, предложенная Ляцким, без какого-либо текстологического анализа достоверности этой даты, была безоговорочно принята литературоведами, а сама тетрадь в дальнейшем получила наименование «Тетрадь А.О. Смирновой». Исходя из предположения как о подарке ее Толстым Смирновой в 1850 г., стали считать, что все записанные в тетрадь стихотворения были созданы поэтом ранее — т.е. в 1840-е годы. Со временем это принимается издателями и комментаторами произведений Толстого без всяких на то сомнений. Самое последнее по времени — «Полное собрание стихотворений и поэм» поэта, увидевшее свет в 2006 г. 4

При этом исследователей почему-то не насторожило то обстоятельство, что в «Тетради В.М. Жемчужникова» (ЦНИОР РГБ), создание которой безоговорочно относили к середине 1850-х годов, расположение первых 23 стихотворений, их последовательность, за исключением двух позиций, полностью совпадало с находившимися в «Тетради А.О. Смирновой», выписки из которой,

сделанные Кондратьевым, были идентичны текстам стихотворений, имевшихся в «Тетради В.М. Жемчужникова».

«Тетрадь А.О. Смирновой» (по книге А.А. Кондратьева)

I. Колокольчики

II. «Ты знаешь край, где все обильем дышит.»

III. Цыганские песни

IV. Василий Шибанов (баллада)

V. «Ты помнишь ли, Мария.»

VI. Благовест

VII. «Шумит на дворе непогода.»

VIII. «Бор сосновый в стране одинокой стоит.»

IX. Колокольчики

X. «Дождя отшумевшего капли.»

XI. С моравского («Ой, стоги, стоги. »)

XII. «По гребле, неровной и тряской. »

XIII. Князь Михаил Репнин (баллада)

XIV. «Милый друг, тебе не спится.»

XV. Ночь перед приступом

XVI. Курган

XVII. Волки

XVIII. «Где гнутся над озером лозы.»

XIX. Князь Ростислав

XX. Пустой дом

XXI. Богатырь

XXII. Поэт

«Тетрадь В.М. Жемчужникова»

1. Колокольчики

2. «И у меня был край родной когда-то…»

3. «Коль любить, так без рассудку…»

4. Цыганские песни

5. Василий Шибанов (баллада)

6. «Ты помнишь ли, Мария.»

7. Благовест

8. «Шумит на дворе непогода…»

9. «Бор сосновый в стране одинокой стоит.»

10. Колокольчики

11. «Дождя отшумевшего капли.»

12. С моравского («Ой стоги, стоги…»)

13. «По гребле, неровной и тряской.»

14. Князь Михаил Репнин (баллада)

15. «Милый друг, тебе не спится.»

16. Ночь перед приступом

17. Курган

18. Волки

19. «Где гнутся над озером лозы. »

20. Князь Ростислав

21. Пустой дом

22. Богатырь

23. Поэт

Если исходить из того, что так называемая «Тетрадь

A.О. Смирновой» была подарена адресату в 1850 г., а «Тетрадь

B.М. Жемчужникова» создана в середине 1850-х годов, то надо предположить следующее: Жемчужников на какое-то время должен был получить в свои руки «Тетрадь А.О. Смирновой», сделать с нее писарскую копию: в «Тетрадь А. О. Смирновой» стихи были записаны неизвестно кем, а «Тетрадь В.М. Жемчужникова» — писарская копия стихотворений Толстого. Но не просто сделать копию, а исключить при этом и явно с ведома самого поэта одно стихотворение — «Ты знаешь край, где все обильем дышит. » и добавить два — «И у меня был край родной когда-то.» и «Коль любить, так без рассудку.» Такое могло произойти лишь в том случае, если Толстой где-то в середине 1850-х годов вдруг вспомнил о «подаренной» Смирновой «Тетради», попросил ее на какое-то время «назад» и передал ее Жемчужникову, чтобы тот снял с нее копию под его, Толстого, непосредственным наблюдением, внеся при этом отмеченные выше изменения (сам Жемчужников самовольно пойти на замену стихотворений никогда бы не решился), а затем вернуть «Тетрадь» обратно адресату «подарка» -Смирновой.

Но такое было не только не реально, но просто невозможно. Унизить себя подобной просьбой и решиться на такой шаг граф, с обостренным чувством собственного достоинства, ну никак не мог. Да и сама мысль о подобном шаге у него даже не могла возникнуть. У него, что, это был единственный список «забытых» им стихотворений, сделанный к тому же не его собственной, а чьей-то рукой? Следовательно, так называемая «Тетрадь А. О. Смирновой» со стихами Толстого, записанными в нее «неустановленной рукой», появилась, так же, как и «Тетрадь В.М. Жемчужникова», не ранее середины 1850-х годов. И по-видимому, у них был общий источник — «Тетрадь», написанная Толстым собственноручно, что и найдет подтверждение в наше время.

То, что «Тетради» как А.О. Смирновой, так и В.М. Жемчужникова не могли появиться ранее середины 1850-х годов, подтверждается наличием там стихотворений, содержание которых показывает, что они были созданы поэтом именно в 50-е годы. Например, «Благовест».

Прежде чем говорить о его содержании, напомним, что в лирике, как справедливо в свое время уже подметил Г.В.Ф. Гегель, человек «удовлетворяет потребность. высказать себя», что она есть «самовыражение его души»5. Вспомним Есенинское: «Стихи мои, спокойно расскажите про жизнь мою». И его же из заметки «О себе»: «.автобиографические сведения. в моих стихах». Лирика Толстого не исключение.

В «Благовесте» есть такие слова:

И отрекаюсь я От дела злого…

Из того, что нам известно о жизни Толстого, только одно задуманное им «дело» подходит под определение «злое» и от которого он действительно «отрекся». Это — «под предлогом прогулки на яхте» вести в Балтийских «шхерах» каперскую войну против кораблей английского флота в условиях начавшейся тогда Крымской войны6.

Капер (с голландского) — морской разбойник, корсар; каперская война, каперство — разбойные нападения на морские суда. Однако уже с конца XVIII в. отдельные страны начинают договариваться о взаимном отказе от каперства. Среди них была

и Россия. Полностью каперство было запрещено Парижской декларацией от 4(16) апреля 1856 г. 7

Толстой знает, что задуманное им и графом А.П. Бобрин-ским «дело» добрым никак не назовешь. Оно, пишет Толстой, «требует большой предосторожности», так как «найдет препятствие и противодействие со стороны властей». С июня по сентябрь 1854 г. он активно занимается организацией задуманного предприятия: заказывает ружья, «ищет пароход» и людей, что «будут именоваться матросами яхт-клуба» (IV, 72). Тщетность всех усилий, связанных с организацией этого мероприятия, постепенное осознание бесперспективности задуманного заставляют Толстого отказаться от самой идеи такого «дела» — т.е. «отречься» от него.

В этот момент его осеняет другая мысль — создать для защиты Отечества «дружину из царских крестьян», и в начале октября 1854 г. он обращается с соответствующим проектом к своему дяде -Л. А. Перовскому, бывшему тогда министром уделов. Выслушав племянника, дядя сказал, что он опоздал, что император уже издал рескрипт об образовании Стрелкового полка Царского семейства из удельных крестьян8.

Таким образом, «Благовест», где поэт заявляет о своем «отречении от дела злого» — т. е. попытки вести каперскую войну, был создан не ранее сентября 1854 г., но никак не в 1840-е годы.

А вот когда точно и в каком месте, под звон колокола какого пятиглавого храма Толстой почувствовал необходимость заявить о таком шаге, снять с души тяжесть сознания греховности задуманного им «дела злого», можно будет установить лишь по летописи жизни поэта, расписанной если не по дням, то хотя бы по месяцам, как только такая летопись будет составлена. Вероятно, таким местом окажется село Медведь Новгородской губернии, где поэт находился в мае-июне 1855 г., внимая колоколам находившегося там пятиглавого храма.

По своему характеру (жанру) «Благовест» — это раскаяние за грех, хотя и не совершенный. Ведь греховными бывают не только дела, но и помыслы, каким и был замысел каперства против кораблей английского флота. Опубликовав стихотворение весною 1856 г. («Русский вестник». Апрель. Кн. 1. Стихотворение было передано редакции журнала вместе с другими, опубликованными в том же номере, во время пребывания поэта в Москве в сентябре-

октябре 1855 г.), тем самым раскаявшись публично, Толстой не включает его в свой сборник 1867 г. Раскаяние по горячим, как говорится, следам было естественно и понятно, но совсем неуместно повторно, десять лет спустя, провоцируя к тому же неудобный для поэта вопрос: а от какого «дела злого» ему пришлось отрекаться? — на который Толстому явно не хотелось отвечать, вспоминать неудавшееся предприятие.

3

В 1850-е, а не в 1840-е годы создаются и «Колокольчики». Тогда же начинается публикация тех, где говорится о «светлом посланье», однако без посвященных этому «посланию» строк. 1-5 и 12-я строфы стихотворения увидели свет в четвертой книжке «Современника» за 1854 г. , а вместе с 6-11 строфами в 1867 г. в собрании стихотворений Толстого.

Более чем десятилетний перерыв в публикации частей этих «Колокольчиков» и соответствующее увеличение объема опубликованного в 2 раза невольно наводит на мысль: а не создавалось ли стихотворение, что называется, «в два присеста» — сначала было написано то, что появилось в «Современнике», а потом, спустя некоторое время, «дописано» остальное? Тем более что такой прецедент в творчестве Толстого имел место. Так, опубликовав в 1854 г. семь строф стихотворения, озаглавив его «Умеренность» («Поразмыслив аккуратно.»), он добавляет еще одну строфу после ультиматума России в конце декабря 1855 г. австрийского правительства от имени коалиции (хотя сама Австрия непосредственного участия в боевых действиях не принимала, оставаясь на словах нашим нейтральным «союзником») и помещает стихотворение в собрании 1867 г., изменив, уже с учетом двурушнического поведения австрийцев, его заглавие на «Благоразумие», имевшее явно иронический, если не сказать — ехидный — подтекст.

На несостоятельность предположения о «дописывании» «Колокольчиков» указывает сам Толстой в письме к С. А. Миллер от 25 октября 1856 г. В нем он сообщает о вечере, проведенном в царской семье, на котором он «нарочно» прочел императрице «»Колокольчики» в цельности», и «в одном месте, именно в том, где заключается вся суть стихотворения, — она сказала: «Как

хорошо!»» (IV, 88). Значит, эти «Колокольчики» были написаны «в цельности» сразу.

Отсюда следует, что на вечере у императрицы «Колокольчики» были прочитаны в цельности «нарочно» — т.е. впервые, что именно в прочитанных впервые строчках находится место, «где заключается вся суть стихотворения», и что в «Современнике» стихотворение увидело свет без своей «сути», т.е. без того, ради чего оно было написано.

Почему же Толстой решился прочитать, т. е. обнародовать «Колокольчики» со «светлым посланьем» в цельности, лишь в октябре 1856 г.? Не потому ли, что на то имелись достаточно серьезные причины, удерживая его от чтения их кому-либо «в цельности», не говоря уже о печати? А почему нельзя было этого делать раньше? О чем же опущенные при первой публикации этих «Колокольчиков» строфы?

Упаду ль на солончак

Умирать от зною? Или злой киргиз-кайсак, С бритой головою, Молча свой натянет лук,

Лежа под травою, И меня догонит вдруг Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град Со кремлем престольным? Чудно улицы гудят

Гулом колокольным, И на площади народ,

В шумном ожиданье, Видит: с запада идет Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,

С чубами, с усами, Гости едут на конях,

Машут булавами, Подбочась, за строем строй

Чинно выступает, Рукава их за спиной Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо

Вышел величавый; Его светлое лицо

Блещет новой славой; Всех его исполнил вид

И любви и страха, На челе его горит

Шапка Мономаха.

«Хлеб да соль! И в добрый час! —

Говорит державный, — Долго, дети, ждал я вас

В город православный!» И они ему в ответ:

«Наша кровь едина, И в тебе мы с давних лет Чаем господина!»

Громче звон колоколов, Гусли раздаются, Гости сели вкруг столов, Мед и брага льются, Шум летит на дальний юг К турке и к венгерцу — И ковшей славянских звук Немцам не по сердцу!

Эти строфы развивают тему, намеченную в 5-й строфе: «Чем окончится наш бег? Радостью ль? Кручиной?» Так, в 6-й строфе говорится о «кручине» — «Упаду ль на солончак умирать от зною?. .» и т.д. О «радости» говорится в остальных строфах. И что примечательно, поэт говорит не столько о радости собственно самого седока, сколько о радости всего народа («Чудно улицы гудят звоном колокольным, И на площади народ в шумном ожиданье.»), к которой приобщается и сам седок. И причина этой радости — «светлое посланье». И если о посланцах судить по одежде, то она выдает в них запорожцев, представителей Войска казацкого.

Так, известно, что богатые казаки — а посланцы, несомненно, должны быть одеты во все «богатое» — носили кафтаны или жупаны и суконные кунтуши с откидными рукавами9. Именно об этих

рукавах говорит поэт, что их «ветер раздувает». Едет запорожец по степи и кажется, что «как будто на спине его приделаны крылья; по тем-то крыльям и узнают издалека запорожца»10.

Что касается чекменя, этой одежды народов Кавказа, то тут тоже нет ничего удивительного. Ведь армяне уже в XI в. имели свои поселения на Украине11. В «Истории запорожских козаков» Д. И. Эварницкого мы также находим упоминание о чекмене как одежде запорожцев12.

«С чубами, с усами.» Известно также, что все казаки без исключения — и богатые, и бедные — брили голову, оставляя лишь длинные усы и чуприну (оселедец, чуб)13. Что же касается булавы, то она, как знак гетманской власти, сама за себя говорит.

Но если перед нами представители Войска казацкого, то «светлое посланье», которое пришло с запада и последовавшее затем торжество, не что иное, как образная картина воссоединения Украины с Россией.

Послушайте речь «державного»: «Долго, дети, ждал я вас в город православный!» Это же выражение естественного стремления, что на протяжении долгого времени вынашивалось двумя братскими народами.

В 1620 г. , когда посланцы гетмана П. Сагайдачного впервые заговорили о желании стать под «высокую руку» русского царя, это желание было сочувственно встречено русским правительством: «То они делают добро, то что они царские милости к себе ищут и служить ему государю хотят»14. В «Истории Русов» Георгия Конисского, наиболее популярном источнике исторических сведений об Украине, который хорошо знал Толстой (IV, 66), приводится письмо царя Алексея Михайловича к Богдану Хмельницкому. В нем говорится, что царь желал бы, чтобы «он, Хмельницкий, с народом Малороссии, соединился навсегда с царством его Московским.», что он примет их «яко своих кровных»15. 6 февраля 1649 г. посланцы Алексея Михайловича опять склоняли Хмельницкого, «чтобы с народом Русским и войском соединился он в Царство Московское на таких условиях, какие им заблагорас-судятся.»16

Мы видим, что слова «державного» опираются на историю братских народов, на факты, известные Толстому.

Возьмем ответ посланцев: «Наша кровь едина. » Правомерность такого утверждения в устах посланцев Украины в обращении к «державному» не может подвергаться ни малейшему сомнению. Это действительно так — наша кровь едина. Показательно, что и вся «История Русов» пронизана идеей «единокровности» двух братских народов. Буквально с первых страниц варьируется там тема общности их происхождения: «единоплеменный корень словенский», «единоверцы и однородцы», «единоверные и единоплеменные», «единоверные и единокровные» и т.д.17

Дальше: «И в тебе мы с давних лет чаем господина.» Выше говорилось о посланцах гетмана П. Сагайдачного. Так вот, в записи Посольского приказа об этой встрече 26 февраля 1620 г. есть такие слова: Посланцы «царскому величеству. все бьют челом, чтобы их государь пожаловал, як своих холопий»18. Это первое, что подтверждает правоту заявления «с давних лет». Второе. «. Мы уже шесть лет беспрестанными моленьями нашими себе просим» самодержца восточного, — сказал Богдан Хмельницкий в речи перед Переяславской Радой19. И действительно, за шесть лет до этого, 8 июня 1648 г., он отправляет свое первое послание царю Алексею Михайловичу, в котором пишет, что они желают себе «самодержца господаря такого в свои земли, как ваша царская вельможность православный христианский царь»20.

В «Истории Русов» тоже приводится письмо Хмельницкого, где говорится, что «он всегда царю и народу его верный помощник и готов к тому со всеми войсками своими козацкими»21.

Таким образом, в созданной поэтом картине «светлого посланья» нет ничего, что бы выходило за рамки исторической достоверности. И даже тот факт, что именно народ выражает радость по поводу этого «послания», а «державный» только вторит этой радости, ничуть не нарушает правды истории, отражая естественное проявление чувств русского народа к народу Украины.

Все это и дает основания считать, что 7-11 строфы «Колокольчиков», приведенные выше, посвящены конкретному событию, и увиденное седоком торжество по случаю «светлого посланья» действительно является образной картиной исторического акта Воссоединения Украины с Россией.

Несомненно, нарисованная Толстым в «Колокольчиках» поэтическая картина радости, с какой большинство украинцев

в середине XVII в. воспринимали акт Воссоединения Украины с Россией, отвечала действительности тех лет. Однако к середине XIX в. у украинцев радости от жизни в составе Российского государства почти не осталось, особенно ее поубавилось, когда Екатерина II «прикрепила украинцев к земле» (I, 334).

И вот, в конце 1845 — начале 1846 г. в Киеве возникает «Кирилло-Мефодиевское общество», в программном документе которого — «Книге бытия украинского народа» («Законе Божьем») -прямо говорилось, что «пристав к Московщине. скоро увидела Украина, что она попала в неволю», что «немка царица Катерина. кончила казачество и свободу», и что «теперь в России хотя и есть деспот-царь, однако он не славянин, а немец, и чиновники у него немцы. » В качестве главной своей цели Общество провозглашало отмену крепостного права, введенного Екатериной II, образование независимой Украины и создание «единого» федеративного Славянского союза, состоящего из славянских республик22. В 1847 г. члены Общества были арестованы и осуждены, самые активные, революционно настроенные из них, среди которых был Т.Г. Шевченко, отправлены в ссылку.

Публикация той части стихотворения, в которой говорилось о радости Воссоединения Украины с Россией, и особенно картина торжественного застолья по случаю прибытия в Москву посланцев украинского народа, могла и наверняка вызвала бы нежелательные ассоциации, связанные с поведением двух «державных» — того и нынешнего: один привечал лучших сынов украинского народа, другой — их наказывал. Толстой прекрасно знал реакцию Николая I на сепаратистские, говоря современным языком, настроения украинской элиты. В этих условиях даже малейшее напоминание о радости Воссоединения, о чем уже в «верхах» успели забыть и не хотели вспоминать, было бы не только нежелательным, но прозвучало бы как явный упрек той политике, какую до того проводили и продолжали проводить правители России на Украине. А потому все «крамольные» в этом отношении строфы при первой публикации «Колокольчиков» были опущены.

Ситуация изменилась, когда в феврале 1855 г. царский престол занял Александр II, с которым Толстого связывали узы детской и юношеской дружбы. И тогда, спустя некоторое время (почти два года), он рискнул прочитать «Колокольчики» в царской

семье «в цельности» (IV, 88), а затем и включить их без одной строфы (почему — речь впереди) в сборник, созданный по инициативе императрицы, который она просила посвятить ей (там же). К тому времени о существовании Кирилло-Мефодиевского общества успели позабыть, Шевченко находился на хорошем счету как художник, и говорить о радости Воссоединения Украины с Россией можно было, не опасаясь никакой негативной на то реакции.

4

Почему «Колокольчики» были напечатаны в усеченном виде -это вполне понятно. Но почему они были опубликованы лишь в апреле 1854 г., а не раньше, если исходить из того, что написаны они до 1850 г.? И вообще, почему А.К. Толстой заявил о себе как поэт только в тот год, да еще подборкой стихотворений, которую открывали усеченные «Колокольчики», а два из шести опубликованных вместе с ними стихотворений: «Ой стоги, стоги.» и «Ты знаешь край, где все обильем дышит.» — напрямую касались событий, связанных с историей Украины, чему были посвящены и опущенные при публикации «Колокольчиков» строфы? Ответить на эти вопросы — значит понять не только как появился у Толстого этот, можно сказать, «украинский цикл», но и выяснить, когда были написаны «Колокольчики» со «светлым посланьем» и «Колокольчики» с обещанием передавать русским людям «дела былые», услышанные от «цветиков степных».

Начнем с того, что вспомним — 1854 г. был годом 200-летия Воссоединения Украины с Россией, и что именно о событиях двухсотлетней давности говорилось в опущенных при публикации строфах «Колокольчиков». Понимая, что прямой отклик на это событие был тогда невозможен и приходится снимать посвященные тому строфы, Толстой тем не менее нашел возможность сделать это косвенно, рассчитывая на сообразительность просвещенных читателей, которые имели хотя бы самое отдаленное, малейшее представление как о самом событии, так и о том, что ему предшествовало, чем оно было вызвано, следствием чего стало.

Но прежде коснемся той переклички, что окольцовывает усеченные «Колокольчики», связывая их первую и последнюю строфы.

И там и там поэт спрашивает «цветиков степных».

В первой строфе:

… о чем звените вы

В день веселый мая?..

В последней:

. о чем грустите вы

В день веселый мая?..

И в том и в другом случае время действия, казалось бы, одно -«день веселый мая». Однако ведут себя в этот день «цветики степные» по-разному: сначала «звенят», затем «грустят». И такое обрамление стихотворения не случайно. Это были разные по своему содержанию (наполнению) дни, имевшие судьбоносное значение в жизни украинского народа. Один был радостным — вспоминая о нем, колокольчики «звенели». Другой — печальным, памятуя, о чем они «грустили».

Дело в том, что в один из майских дней — 6 мая 1686 г. — был заключен «Вечный мир» с Речью Посполитой, по которому Левобережная Украина и Киев признавались неотъемлемыми частями России и окончательно, безоговорочно и бесповоротно включались в ее состав, обозначив таким образом начало процесса Воссоединения двух народов, положенный решениями Переяславской Рады и Земского собора, чему и была посвящена картина «светлого посланья».

В другой же майский день — 3 мая 1783 г. — на Украине указом Екатерины II вводится крепостничество: свободный до того народ становится подневольным, попадая под неограниченную власть помещиков, местного панства. Было от чего грустить, и Толстой этого никогда не забывал, особо подчеркнув такую перемену в жизни украинцев в своей «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева» (I, 334).

Очевидно, что и то и другое событие произошли «в день веселый мая» не случайно и не без воли Провидения, которое сочло нужным разделить эти «дни» на целое столетие, чтобы, вспоминая об одном из них, ставшим закономерным итогом «светлого посланья», колокольчики «звенели», вспоминая о другом —

«грустили». По-иному при этом звучали и слова: «. в день веселый мая». В одном случае — чисто хронологически, обозначая радостный момент в жизни Украины: дату Воссоединения значительной ее части с Россией. В другом — саркастически: только по злой иронии судьбы в майский день, когда природа радовалась пробуждению, оживала к новой жизни, мог появиться, мягко сказать, «невеселый», а по сути страшный по своему содержанию указ, обрекающий украинцев на суровые испытания, которые несло им крепостничество.

Вне контекста изображенного «светлого посланья», которое было опущено при публикации стихотворения в «Современнике», эта ирония была незаметна, никак не ощущалась, оставаясь известной только самому поэту. И тем не менее Толстой включает 12-ю строфу в число там опубликованных, несмотря на то что ни она, ни 1-я не имели никакого отношения к сказанному во 2-5-й строфах, которые представляли собою вполне законченное, самостоятельное стихотворение.

Задав в 1-й строфе два вопроса колокольчикам:

Что глядите на меня

Темно-голубые ?

И о чем звените вы?. . —

поэт, не дожидаясь ответа, сразу переходит к разговору о себе и неукротимом беге своего коня, после чего задает вопросы уже самому себе:

Чем окончится наш бег?

Радостью ль? Кручиной? —

и сам же на них отвечает:

Знать не может человек —

Знает Бог единый!

Ссылкой на Бога сюжет с бегом коня был, таким образом, завершен и не требовал никакого дополнения к сказанному или каких-то заключительных слов: Бог все знает и все в его руках. Тем не менее поэт помещает затем строфу, не только содержа-

тельно никак не связанную с этим сюжетом, но и с новым вопросом «цветикам степным»:

. .. о чем грустите вы

В день веселый мая, Средь некошенной травы Головой качая?

Строфа с таким вопросом была крайне нужна ему, чтобы никому не показалась странной публикация стихотворения, которое шло сразу за «Колокольчиками», — «Ой стоги, стоги.», с их очень невеселым содержанием, исполненным грусти, но в продолжение разговора, начатого поэтом с «цветиками степными», что уже не могли «головой качать», скошенные вместе с травою и собранные в стоги. И уже им задает свой вопрос:

Ой стоги, стоги, В зеленом болоте, Стоя на часах, Что вы стережете?

Они ничего не «стерегли», а только жаловались на свою судьбу:

Добрый человек, Были мы цветами, — Покосили нас Острыми косами!

Раскидали нас Посредине луга, Раскидали врозь, Дале друг от друга!

От лихих гостей Нет нам обороны, На главах у нас Черные вороны!

На главах у нас, Затмевая звезды, Галок стая вьет Поганые гнезда!

И умоляли:

Ой орел, орел, Наш отец далекий, Опустися к нам, Грозный, светлоокий!

Ой орел, орел, Внемли нашим стонам, Доле нас срамить Не давай воронам!

Накажи скорей Их высокомерье, С неба в них ударь, Чтоб летели перья. ..

Это была достаточно прозрачная аллегория сложившейся на Украине и предшествовавшей процессу ее Воссоединения с Россией ситуации с бесчинствами «высокомерных ворон» — ляхов и «поганых галок» — турок и постоянными просьбами украинцев, обращенных к орлу — русскому царю, взять их под свою «державную» руку. Такой аллегорией Толстой хотел вызвать в памяти читателей представление о том, каким образом разрешилась эта ситуация и чем завершилась просьба «стогов», обращенная к «отцу далекому» -орлу.

Полагают, что стихотворение «проникнуто мыслью об объединении славянства при помощи и под руководством России», а «стоги» — это «славянские народы» (I, 736), что оно «отражает идею объединения славян вокруг России», где «»стоги» — славянские народы»23. Однако под «стогами» Толстой имел в виду не славянские народы вообще, а лишь украинцев, по которым прошлась «острая коса» истории и «раскидала врозь» по разным частям «широкого луга» — Украины. Составляющими этого «луга» были Левобережная и Правобережная Украина, Запорожье (Запорожская Сечь), Буковина, Подолье, Закарпатье, Галиция. На одних его частях-землях «лихими гостями» — «черными воронами» и «погаными» галками — были ляхи, на других — турки. Создавая это стихотворение, Толстой думал не о славянских народах как

таковых, а только об украинцах времен Петра Сагайдачного и Богдана Хмельницкого, украинцах разорванной тогда на части Украины, страдавших от выпавшей на их долю судьбы, которая их «раскидала врозь» и отделила «друг от друга».

Тем не менее, чего нельзя не отметить, мысль об объединении славянских народов вокруг России и под ее руководством все-таки посещает Толстого. Но только один раз и именно тогда, когда он пишет «Колокольчики» со «светлым посланьем». И в продолжение ответа гостей «державному» появляется строфа:

На одних цвели полях Древле наши деды,

Рус и чех, хорват и лях Знали те ж победы!

Будь же солнцем наших стран И княжи над нами!

Кто на Бога и славян

С русскими орлами!

Возможно, в глубине души он тогда и разделял эту идею, но вкладывать в уста гостей, что искали спасения и защиты как раз от ляхов, слова о единстве всех славян вместе с ляхами под «солнцем» одного «державного» было, мягко говоря, некорректно и неуместно. Толстой это почувствовал, строфа в печати не появилась и сохранилась лишь в нескольких списках, как мимолетное проявление желания поэта видеть все славянские народы в семье единой.

Именно мимолетное, потому что спустя некоторое время он пишет стихотворение «И у меня был край родной когда-то.», где Россию назовет «чужбиной», в которой ему приходится «праздно доживать». Понимая историческую необходимость Воссоединения Украины с Россией, Толстой видит, что единой семьи при этом не получилось, что отношения между ними напоминают отношения мачехи и падчерицы: взяв украинцев под защиту, Россия не стала для них матерью. И в дальнейшем даже малейшего намека на желательность «объединения славян вокруг России» ни в письмах, ни в произведениях поэта нет. Призывать к увеличению числа «падчериц», зная о судьбе Украины в составе России, ему, очевидно, ну никак не хотелось. Потому-то это стихотворение, как и строфа из «Колокольчиков», при жизни Толстого в печати не появилось,

но сохранилось в рукописи с невольной оговоркой «по Фрейду» о «чужбине».

Но возвратимся к произведениям, опубликованным в «Современнике».

Если в стихотворении «Ой стоги, стоги…» Толстой предшествовавшую Воссоединению Украины с Россией ситуацию изобразил аллегорически, то в помещенном там же стихотворении «Ты знаешь край, где все обильем дышит.» он уже непосредственно касается процесса Воссоединения, прямо называя имена тех, кто его инициировал и кто содействовал его завершению:

И мнилось нам: через туман прозрачный Несутся вновь Палей и Сагайдачный… Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи, Где столько тел лежало средь полей?

Петр Сагайдачный, как уже отмечалось выше, стоял у истоков Воссоединения с Россией Левобережной Украины, Семен Палей в конце XVIII в. возглавил движение на Правобережной Украине за ее Воссоединение с Россией, что и свершилось в 1793 г., в ходе 2-го раздела Польши. На связь со стихотворением «Ой стоги, стоги.» указывают, с одной стороны, упоминания о «болоте» — там «зеленое», здесь в тумане, с другой — о ляхах, что на полях Украины «бились с Русью», которая в лице Орла откликнулась на мольбу «цветиков степных» («стогов») — «наказать высокомерье» ворон и галок.

5

Когда же Толстой создает эти произведения, составившие, как уже отмечалось, своеобразный «украинский цикл», содержание которого было непосредственно связано, на что обращалось выше внимание, с событиями, имевшими место в предыстории и истории Воссоединения Украины с Россией?

Спрашивается, если стихотворения этого «цикла» были написаны в 1840-е годы, как утверждается до сих пор, почему же тогда они не появились в печати? Что им мешало? Почему, относительно регулярно публикуя в те годы свои прозаические вещи, Толстой, кроме стихотворения «Серебрянка» («Бор сосновый

в стране одинокий стоит.»), увидевшего свет в 1843 г., вплоть до начала 1854 г. вообще не выступает в печати как поэт? Почему «украинский цикл» был опубликован лишь в 4-й книжке «Современника» за 1854 г., хотя сотрудничество Толстого в этом журнале началось еще в конце 1853 г. с участия в «Литературном Ералаше», одним из инициаторов которого он был? Так, во 2-й и 3-й книжках журнала за 1854 г. и, соответственно, в 1-й и 2-й «Ералашных» тетрадях помещаются его произведения, запечатлевшие отдельные «Досуги Кузьмы Пруткова в стихах и прозе»? Именно, да простится эта тавтология, с именем Кузьмы начались выступления этого «даровитого поэта», как он сам себя охарактеризовал в помещенном там же Предисловии, предварявшем его «Досуги» и помеченном 11 апреля 1853 г.24 Наконец, почему стихотворения «украинского цикла» появились не в декабрьской книжке «Современника» за 1853 г., накануне 200-летия Воссоединения Украины с Россией, что было бы естественно и логично, и даже не в январской, первой в 1854 г. (ведь как раз в январе 1654 г. Переяславская Рада принимает историческое решение о Воссоединении), и не во 2-й и не в 3-й, в которых Толстой, хотя и анонимно, но уже обозначился своим участием в журнале, а лишь в 4-й, чьими стихотворениями она и открывалась? Почему?

А не потому ли, что они были написаны не в 1840-е годы, а создавались как раз в то время, когда шло формирование последней в 1853 г. и первых на 1854 г. книжек журнала?

Вспомним, что Толстой говорил о своем характере, который «чувствителен к малейшему прикосновению» (IV, 57), а также его признание: «.я пишу, только когда придет охота, но уже тогда вкладываю всю свою душу» (IV, 288).

Центральными в «украинском цикле», бесспорно, являются «Колокольчики» со «светлым посланьем». «Это, — как писал сам Толстой, — одна из моих самых удачных вещей» (IV, 89). Следовательно, они, несомненно, принадлежат к произведениям, в создание которых поэт «вкладывал всю свою душу». А значит, они появились тогда, когда к нему «пришла охота» написать именно такое стихотворение.

Что же могло вызвать такую «охоту» и когда она к нему пришла?

Учитывая характер Толстого, «чувствительного к малейшему прикосновению», можно предположить, что тому предшествовало какое-то очень «чувствительное» для него «прикосновение». Для создания стихотворений, посвященных Украине, таким, по-видимому, могло стать и стало его «прикосновение» к истории Украины во время очередной встречи с Л.М. Жемчужниковым. «Мой двоюродный брат, — пишет Толстой 3 ноября 1853 г. С.А. Миллер, — приехал из Малороссии и привез с собой такие великолепные национальные мотивы! Они мне перевернули сердце…» (IV, 65).

Начиная с лета 1852 г. Л. Жемчужников неоднократно бывал на Украине и после каждой такой поездки обычно делился с братом, «полюбившим Малороссию с детства»25, своими впечатлениями от увиденного и услышанного там. Его восторженные рассказы о Малороссии, рисунки, которые он привозил с собой или присылал оттуда Толстому26, не оставляли поэта равнодушным, получая отражение в ряде его стихотворений (что предмет особого разговора). Но ни на одной из этих встреч с Жемчужниковым — ни раньше, ни после — Толстой не испытывает такого потрясения, как на этой, слушая песни, которые брат «пел без всякого аккомпанемента» (IV, 66).

«Никакая, — писал Толстой Миллер, — национальная музыка не выразила свою народность с таким величием и силой, как малороссийская музыка, даже лучше великороссийской, которая так выразительна.

Слушая ее, ты бы постепенно видела открывающуюся перед тобой всю историю Малороссии, ты бы лучше поняла характер народностей, чем читая Гоголя или Конисского».

И далее: «Это — резкие и неожиданные ощущения, которые иногда испытываешь и которые открывают перед нами горизонт, о котором мы не подозревали или который мы совсем забыли.» (IV, 66).

Письмо Толстого Миллер от 3 ноября 1853 г. как нельзя лучше объясняет и сам факт появления стихотворений «украинского цикла», и их содержание.

Прямой иллюстрацией слов: «. ты бы постепенно видела открывающуюся перед тобой всю историю Малороссии» было стихотворение «Ты знаешь край, где все обильем дышит.» Здесь

«ты» — явное обращение к Миллер, которая не слышала песен в исполнении Жемчужникова, а потому не могла «открыть» для себя «всю историю Малороссии» и лучше понять характер украинцев, в том числе, если не прежде всего, его, Толстого, характер как представителя этого народа (он был правнуком последнего гетмана Украины). Чтобы дать ей понять и почувствовать откуда он родом, куда «стремится всей душою», и что определило его характер, Толстой и создает поэтическую картину истории Украины — своей родины — Малороссии. А о том, что именно ее, а не Россию, он считает подлинною своею родиной, поэт, как отмечалось выше, проговорился позднее в стихотворении «И у меня был край родной когда-то.»

Иллюстрацией слов относительно «горизонта, о котором мы не подозревали или который мы совсем забыли», были «Колокольчики» со «светлым посланьем» — естественный, непосредственный отклик на неожиданно открывшийся перед поэтом «горизонт» — начало Воссоединения Украины с Россией, о приближении 200-летия которого «мы» — т.е. россияне и малороссияне, — «не подозревали», потому что об этом событии «совсем забыли».

«Ой стоги, стоги.» — это тоже о «горизонте. который. совсем забыли», когда страдающая и раздробленная Украина взывала к «отцу далекому» — орлу и молила его наказать «черных ворон» и «поганых галок», что «высокомерно» унижали и «срамили» украинцев.

Когда же могли быть созданы эти стихотворения? Только в период после отмеченной выше встречи Толстого с Л. Жемчуж-никовым, но не ранее 3 ноября 1853 г., и до середины марта 1854 г., времени поступления в цензуру 4-й книжки «Современника», разрешение на издание которой — «печатать позволяется» -помечено 31 марта.

В какой последовательности они создавались? По-видимому в той, в какой мы их рассматривали, исходя из содержания письма Толстого Миллер от 3 ноября 1853 г. Сначала «Ты знаешь край, где все обильем дышит.», которое было написано непосредственно под впечатлением от малороссийских песен, исполненных Жемчужниковым, и в дальнейшем дорабатывалось. Затем «Колокольчики» со «светлым посланьем» и «Ой стоги, стоги.»

Тогда же, вслед за ними, были написаны и другие «Колокольчики», те, что носили программный характер, обозначив главное направление творческих интересов Толстого: передавать «русским людям. дела былые». Направление, которое во многом было определено стихотворениями «украинского цикла», посвященными как раз таким «делам», «былому времени далекому». Потому-то совсем не случайно в содержании этих «Колокольчиков» заметное место занимала украинская тематика — упоминание о «козацкой воле», «гетманщине лихой» и «убитом в стороне немилой» козаке.

6

До сих пор по сути единственным источником датировки этих и целого ряда других стихотворений поэта служила так называемая «Тетрадь А. О. Смирновой», создание которой относили, о чем уже говорилось выше, к 1850 г., а потому все находившиеся там произведения Толстого датировали 1840-ми годами. Однако в те годы он стихотворений не писал.

Необходимым условием поэтического творчества является лирическое настроение, которого у Толстого тогда не было. Стихи, как правило, начинают писать влюбленные, а до встречи с Миллер Толстым, если судить по опубликованным им тогда произведениям, владело эпическое настроение. Кроме единственного стихотворения «Серебрянка» («Бор сосновый в стране одинокий стоит.»), отразившего его впечатления от прогулок «с ружьем» по окрестностям Блистовы — имении матери, и увидевшего свет в 1843 г., Толстой выступает тогда в печати исключительно как прозаик. В 1841 г. появляется «Упырь», затем «Два дня в Киргизской степи» (1842), «Волчий приемыш» (1843), «Артемий Семенович Бервенковский» (1845), «Амена» (1846), начинается работа над «Князем Серебряным». Эпической по своему характеру и настрою была и стихотворная баллада о «рыцаре Амвросии», ставшая основой сюжета «Упыря».

Внезапно возникшее у него увлечение Миллер, переросшее затем в любовь, настраивает его Музу на лирический лад, делает его поэтом, рождение которого было обозначено стихотворением «Средь шумного бала, случайно.» Он прерывает работу над

«Князем Серебряным», всецело и надолго отдает себя во власть лирической стихии. Эпическое настроение — «душевное, — как он пишет, — спокойствие» (IV, 109) — вернется к нему лишь в конце 1850-х годов, он снова обратится к работе над романом, завершив его в 1862 г. Написанное вслед за «Средь шумного бала, случайно.» 15 января 1851 г. стихотворение «Пусто в покое моем. Один я сижу у камина.» носило еще следы прежнего настроения, будучи экспериментом в духе античной эпической поэзии, на который Толстой идет, как пишет о том Миллер, «только затем, чтобы напомнить Вам греческий стиль, к которому Вы питаете привязанность» (IV, 50). К такому «стилю» поэт еще не раз обратится в стихотворениях: «Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость.», «В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба.» и «Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!..»

Когда же возникла так называемая «Тетрадь А. О. Смирновой», с какими событиями в жизни Толстого это было связано?

Из содержания стихотворений «украинского цикла» следует, что она не могла появиться ранее апреля 1854 г. — времени выхода из печати четвертой книжки «Современника» за тот год, где этот «цикл» увидел свет.

Содержание «Благовеста» показывает, что данная «Тетрадь» могла появиться не ранее конца 1854 — начала 1855 г., времени создания этого стихотворения.

Выше уже обращалось внимание на то, что «Тетрадь А.О. Смирновой» не могла появиться ранее «Тетради В.М. Жем-чужникова».

Таким образом, Толстой никак не мог подарить тетрадь со списком своих стихотворений, сделанных неустановленной, как отметил Кондратьев, рукой, А.О. Смирновой в 1850 г.

О том, что это произошло значительно позже, говорит и уже процитированная выше ностальгическая приписка-автограф:

Ой не видно того села — тыльки видны хресты, Туди любо, туди мило вигеньками увиты!

В этих двух строчках поэт, вспомнив о времени, проведенном им вместе с другими писателями в калужской усадьбе Смирновой, замечает, что это было давно («не видно того села»), и что из посещавших тогда усадьбу некоторых уже нет в живых («тыль-ки видны хресты», увитые «вигеньками» — вьюнками). Среди почивших посетителей усадьбы самым известным и видным был Н.В. Гоголь, скончавшийся в 1852 г.

О более позднем происхождении «Тетради А.О. Смирновой», не ранее конца 1856 г., свидетельствуют не только «Тетрадь В.М. Жемчужникова», но и две другие — одна представляет собой стихотворения, записанные самим Толстым — т. е. является автографической («Тетрадь А.С. Уварова»), другая — список с этого автографа. Какая из этих тетрадей явилась источником для «Тетради А. О. Смирновой», в которую стихотворения Толстого были вписаны «неустановленной рукой», еще предстоит установить.

Несомненно одно, что все эти «Тетради» могли появиться только после того, как императрице понравились стихотворения Толстого, которые она «заставила, — по словам поэта, — .ей прочесть» вечером в Царском Селе 25 октября 1856 г. И потом сказала, чтобы Толстой «ей посвятил весь сборник», прибавив: «Я не хочу, чтобы цензура его кромсала» (IV, 88). Уже на другой день появились желающие получить от поэта список «Колокольчиков», получивших высочайшую оценку императрицы: «Как хорошо!» С соответствующей просьбой обратилась к нему и Миллер. «Впрочем, ты не одна», — сообщает он ей 27 октября 1856 г. (IV, 89). Другого повода-стимула-импульса для записи стихотворений в отдельную «Тетрадь», а затем создания и распространения с нее списков-копий, в том числе и писарской, у Толстого ни до, ни после не было.

В «Полном собрании стихотворений в двух томах» А.К. Толстого (Т. 1. Л., 1984. — С. 503) эта строка дана в такой редакции: «Я прислушиваюсь к вам.» Почему и на каком основании появилось настоящее время — «прислушиваюсь» — непонятно. Во всех известных на сегодняшний день списках стихотворения стоит будущее время — «прислушаюсь». Оно сохраняется и при первой публикации стихотворения в книге А.А. Кондратьева «Граф А.К. Толстой» (СПб., 1912. — С. 92) — «прислушаюсь». Появление «ь» вместо

«я» в окончании слова его смысл не меняло. Это так называемая глазная опечатка: Кондратьев мог допустить ее, списывая слово с рукописной «Тетради», либо это результат невнимательности наборщика.

См.: КондратьевА.А. Граф А.К. Толстой. — Преамбула. — н/н. — С. 91-109. Там же. Преамбула.

См.: Толстой А.К. Полное собрание стихотворений и поэм (Новая библиотека

поэта). — СПб., 2006. — С. 595, 597-599.

Гегель Г.В.Ф. Эстетика. — Т. 3. — М., 1971. — С. 494.

Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. — Т. IV. — М., 1964. — С. 70, 71. Далее ссылки на это издание в тексте с указанием тома (римскими цифрами) и страниц. См.: Энциклопед. словарь. Изд. Бр. А.Н. и И.Н. Гранат. — Т. 23. — М., б.г. -Стлб. 367-368; Энциклопед. словарь. Изд. АО Ф.А. Брокгауз — И.А. Ефрон. -Т. 27 (XIV). — СПб., 1895. — С. 361.

См.: Кондратьев А.А. Граф А.К. Толстой. — С. 34; Захарова В.Д. А.К. Толстой. Летопись жизни и творчества. — Брянск, 2013. — С. 56. Голобуцкий В.А. Запорожское казачество. — Киев, 1957. — С. 111. ЭварницкийД.И. История запорожских козаков. — Т. I. — СПб., 1892. — С. 260. Исторические связи и дружба украинского и армянского народов. — Ереван, 1961. — С. 49.

Эварницкий Д.И. История запорожских козаков. — С. 252. Голобуцкий В.А. Запорожское казачество. — С. 112.

Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы: В 3 т. — Т. I. -М., 1953. — С. 5.

Георгий (Конисский). История Русов или Малой России. — М., 1846. — С. 85. Там же. — С. 87.

Там же. — С. 36, 116, 85, 87, 98, 117. Воссоединение Украины с Россией. — Т. I. — С. 5. Крип’якевич 1.П. Богдан Хмельницкий. — Ки!в, 1954. — С. 458. Воссоединение Украины с Россией. — Т. III. — С. 33. Георгий (Конисский). История Русов или Малой России. — С. 87. Зайончковский П.А. Кирилло-Мефодиевское общество. — М., 1959. — С. 158159, 85.

Толстой А.К. Полное собр. стихотворений в двух томах. — Т. 1. — С. 530. См.: Современник. — 1854. — № 2. — «Литературный Ералаш». — Тетрадь 1. -С. 2.

Жемчужников Л.М. Мои воспоминания из прошлого. — М., 2009. — С. 131. Там же. — С. 151.

2

3

4

5

6

7

8

9

10

12

13

14

15

18

19

20

21

22

23

24

25

26

МБОУ Игримская средняя общеобразовательная школа № 1 OnLine ОБУЧЕНИЕ

           «Все начинается с любви…» —  эти стихотворные строчки Роберта Рождественского стали визитной карточкой музыкально-поэтической гостиной, посвященной Международному дню поэзии. Она объединила в одно целое всех присутствующих в уютном и  эмоционально теплом концертно-выставочном зале городского поселения Игрим 17 марта 2018 года.  

           Тема встречи — «Романс как история  судьбы», и хозяйка гостиной Тимофеева , очень  проникновенно и лирично организуя праздничное действо, рассказывала о создателях романсов,  о  тех, кому они были посвящены, представляла вниманию зрителей исполнителей  «его величества» романса. А исполнители были на высоте, и самое главное, что они наши, игримские, самые талантливые, красивые, неповторимые каждый по- своему. Чего стоят «Колокольчики мои, цветики степные» в исполнении Ирины Четвертных и « Колокольчик звенит» в исполнении Лилии Саввон. Слушая романсы, исполненные Еленой Барчан  «Только раз бывает в жизни счастье» и Людмилой Иляхиной «Не уходи, побудь со мною»,    веришь, что над ними не властны ни время, ни запреты. Это поэзия, и это высокая поэзия, которая дает возможность выразить душу. И выразили то, что в душе, прекрасным вокалом Ткаченко Марина и Бабий Марго. Слышишь в их исполнении «Я говорю тебе спасибо за то, что был, за то, что есть», «Как я тебя ждала»,  и понимаешь, что это не просто слова, это целый мир любящей женской души. Поразила Татьяна Генькина, которую «Бог наделил чудесным даром не только говорить и слушать», но и творить самой. И она  сотворила чудо – прочитала стих собственного сочинения и исполнила  романс, созданный в соавторстве с Александром Хомичем и Евгением Мамченко.

            «Стихи — это то, что рождается внезапно и независимо от тебя самого»,- утверждает автор и исполнитель Наталья Домарова, и подтверждением тому —  премьера её романса «Белый рояль». Замечательный экскурс в историю – чтение стихотворения собственного сочинения, посвященного экскурсии по Юсуповскому  дворцу в Санкт-Петербурге.  Душою прикоснуться к красоте  родного Игрима позволили «Детские истории», созданные Натальей Николаевной в соавторстве с её ученицей Васягиной Александрой. Прекрасным аккордом праздничного действа прозвучало исполнение Александром Прониным романса «Очарована, околдована», а также  собственных стихов и  песен.

           Настоящим откровением стал видеоклип, представивший детское восприятие стихотворения Владимира Высоцкого «Я не люблю». И хочется верить, что прав один из исполнителей, из чьих уст прозвучала фраза;  «Не бойтесь, что в доме нет хлеба, бойтесь, если нет в нем  любви»,  ибо «Все начинается с любви». Завершающим аккордом  вечера стал романс из фильма Эльдара Рязанова «А напоследок я скажу», исполненный ведущей гостиной. «Я не прощаюсь с вами, я говорю вам: «До свиданья!», и хочется верить, что подобные встречи станут доброй традицией  Игрима.

Программа «Пресса» и

Пресс-центр ИСОШ имени Г.Е.Собянина

Толстой Алексей Стихи Книга fb2 :: Translatyr.org

Стихи

    Алексей Константинович Толстой

    — Вот уж снег последний в поле тает… — Господь, меня готовя к бою… — Колокольчики мои… — Коль любить, так без рассудку… — Мне в душу, полную ничтожной суеты… — Моя душа летит приветом… — Не верь мне, друг, когда… — Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре… — Средь шумного бала, случайно… — Что ты голову склонила…

    * * * Вот уж снег последний в поле тает, Теплый пар восходит от земли, И кувшинчик синий расцветает, И зовут друг друга журавли.

    Юный лес, в зеленый дым одетый, Теплых гроз нетерпеливо ждет; Все весны дыханием согрето, Все кругом и любит и поет;

    Утром небо ясно и прозрачно, Ночью звезды светят так светло; Отчего ж в душе твоей так мрачно И зачем на сердце тяжело?

    Трудно жить тебе, мой друг, я знаю, И понятна мне твоя печаль: Отлетела б ты к родному краю И земной весны тебе не жаль… [1856] А.К.Толстой. Колокольчики мои… Москва, «Молодая Гвардия», 1978.

    * * * Мне в душу, полную ничтожной суеты, Как бурный вихорь, страсть ворвалася нежданно, С налета смяла в ней нарядные цветы И разметала сад, тщеславием убранный.

    Условий мелкий сор крутящимся столбом Из мысли унесла живительная сила И током теплых слез, как благостным дождем, Опустошенную мне душу оросила.

    И над обломками безмолвен я стою, И, трепетом еще неведомым обьятый, Воскреснувшего дня пью свежую струю И грома дальнего внимаю перекаты… 1851 или 1852 А.К.Толстой. Колокольчики мои… Москва, «Молодая Гвардия», 1978.

    * * * Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.

    Лишь очи печально глядели,

    А голос так дивно звучал, Как звон отдаленной свирели, Как моря играющий вал.

    Мне стан твой понравился тонкий И весь твой задумчивый вид, А смех твой, и грустный и звонкий, С тех пор в моем сердце звучит.

    В часы одинокие ночи Люблю я, усталый, прилечь Я вижу печальные очи, Я слышу веселую речь;

    И грустно я так засыпаю, И в грезах неведомых сплю… Люблю ли тебя — я не знаю, Но кажется мне, что люблю! Путешествие в Страну Поэзия. Лениздат, 1968.

    * * * Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре О, не грусти, ты все мне дорога! Но я любить могу лишь на просторе Мою любовь, широкую, как море, Вместить не могут жизни берега.

    Когда Глагола творческая сила Толпы миров воззвала из ночи, Любовь их все, как солнце, озарила, И лишь на землю к нам ее светила Нисходят порознь редкие лучи.

    И, порознь их отыскивая жадно, Мы ловим отблеск вечной красоты; Нам вестью лес о ней шумит отрадной, О ней поток гремит струею хладной И говорят, качаяся, цветы.

    И любим мы любовью раздробленной И тихий шепот вербы над ручьем, И милой девы взор, на нас склоненный, И звездный блеск, и все красы вселенной, И ничего мы вместе не сольем.

    Но не грусти, земное минет горе, Пожди еще — неволя недолга,В одну любовь мы все сольемся вскоре, В одну любовь, широкую как море, Что не вместят земные берега! Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов. Москва, «Художественная литература», 1988.

    * * * Колокольчики мои, Цветики степные! Что глядите на меня, Тёмно-голубые? И о чём звените вы В день весёлый мая, Средь некошеной травы Головой качая? Конь несёт меня стрелой На поле открытом; Он вас топчет под собой, Бьёт своим копытом. Колокольчики мои, Цветики степные! Не кляните вы меня, Тёмно-голубые! Я бы рад вас не топтать, Рад промчаться мимо, Но уздой не удержать Бег неукротимый! Я лечу, лечу стрелой, Только пыль взметаю; Конь несёт меня лихой, А куда? не знаю! Он учёным ездоком Не воспитан в холе, Он с буранами знаком, Вырос в чистом поле; И не блещет как огонь Твой чепрак узорный, Конь мой, конь, славянский конь, Дикий, непокорный! Есть нам, конь, с тобой простор! Мир забывши тесный, Мы летим во весь опор К цели неизвестной. Чем окончится наш бег? Радостью ль? кручиной? Знать не может человек Знает бог единый! (…) Гой вы, цветики мои, Цветики степные! Что глядите на меня, Тёмно-голубые? И о чём грустите вы В день весёлый мая, Средь некошеной травы Головой качая? Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва, изд-во «Высшая школа», 1969.

    * * * Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча!

    Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой! Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва, изд-во «Высшая школа», 1969.

    * * * Не верь мне, друг, когда, в избытке горя Я говорю, что разлюбил тебя, В отлива час не верь измене моря, Оно к земле воротится, любя.

    Уж я тоскую, прежней страсти полный, Мою свободу вновь тебе отдам, И уж бегут с обратным шумом волны Издалека к любимым берегам! Лето 1856 г. Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва, изд-во «Высшая школа», 1969.

    * * * …Моя душа летит приветом Навстречу вьюге снеговой, Люблю я тройку удалую И свист саней на всем бегу, Гремушки, кованую сбрую И золоченую дугу.

    Люблю тот край, где зимы долги, Но где весна так молода, Где вниз по матушке по Волге И 700 дут бурлацкие суда.

    Люблю пустынные дубравы, Колоколов призывный гул, И нашей песни величавой Тоску, свободу и разгул.

    Она, как Волга, отражает Родные степи и леса, Стесненья мелкого не знает, Длинна, как девичья коса.

    Как синий вал, звучит глубоко, Как белый лебедь, хороша, И с ней уносится далеко Моя славянская душа. 1862 А.К.Толстой. Колокольчики мои… Москва, «Молодая Гвардия», 1978.

    * * * Господь, меня готовя к бою, Любовь и гнев вложил мне в грудь, И мне десницею святою Он указал правдивый путь; Одушевил могучим словом, Вдоxнул мне в сердце много сил, Но непреклонным и суровым Меня господь не сотворил. И гнев я свой истратил даром, Любовь не выдержал свою, Удар напрасно за ударом Я отбивая устаю. Навстречу иx враждебной вьюги Я вышел в поле без кольчуги И гибну раненный в бою. А.К.Толстой. Колокольчики мои… Москва, «Молодая Гвардия», 1978.

    * * * Что ты голову склонила? Ты полна ли тихой ленью? Иль грустишь о том, что было? Иль под виноградной сенью

    Начертания сквозные Разгадать хотела б ты, Что на землю вырезные Сверху бросили листы?

    Но дрожащего узора Нам значенье непонятно Что придет, узнаешь скоро, Что прошло, то невозвратно!

    Час полуденный палящий, Полный жизни огневой, Час веселый настоящий, Этот час один лишь твой!

    Не клони ж печально взора На рисунок непонятный Что придет, узнаешь скоро, Что прошло, то невозвратно! Ноябрь 1856 А.К.Толстой. Колокольчики мои… Москва, «Молодая Гвардия», 1978.

Колокольчики мои цветики степные что глядите — MOREREMONTA

Произведение написано в 1840-е годы, а издано лишь в 1854. Сюжет переносит читателя на поле с колокольчиками, по которому лирического героя несёт непокорный лихой конь. Это стремительное движение невозможно замедлить и сложно угадать, чем оно закончится.

Полностью текст стихотворения Толстого «Колокольчики мои» можно выразительно читать в классе на уроке литературы. Для этого его удобно предварительно учить онлайн или скачать с нашего сайта.

Конь несёт меня стрелой
На поле открытом;
Он вас топчет под собой,
Бьёт своим копытом.
Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые!

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Но уздой не удержать
Бег неукротимый!
Я лечу, лечу стрелой,
Только пыль взметаю;
Конь несёт меня лихой,-
А куда? не знаю!

Он учёным ездоком
Не воспитан в холе,
Он с буранами знаком,
Вырос в чистом поле;
И не блещет как огонь
Твой чепрак узорный,
Конь мой, конь, славянский конь,
Дикий, непокорный!

Есть нам, конь, с тобой простор!
Мир забывши тесный,
Мы летим во весь опор
К цели неизвестной.
Чем окончится наш бег?
Радостью ль? кручиной?
Знать не может человек –
Знает бог единый!

Упаду ль на солончак
Умирать от зною?
Или злой киргиз-кайсак,
С бритой головою,
Молча свой натянет лук,
Лежа под травою,
И меня догонит вдруг
Медною стрелою?

Иль влетим мы в светлый град
Со кремлем престольным?
Чудно улицы гудят
Гулом колокольным,
И на площади народ,
В шумном ожиданье
Видит: с запада идет
Светлое посланье.

В кунтушах и в чекменях,
С чубами, с усами,
Гости едут на конях,
Машут булавами,
Подбочась, за строем строй
Чинно выступает,
Рукава их за спиной
Ветер раздувает.

И хозяин на крыльцо
Вышел величавый;
Его светлое лицо
Блещет новой славой;
Всех его исполнил вид
И любви и страха,
На челе его горит
Шапка Мономаха.

“Хлеб да соль! И в добрый час!-
Говорит державный.-
Долго, дети, ждал я вас
В город православный!”
И они ему в ответ:
“Наша кровь едина,
И в тебе мы с давних лет
Чаем господина!”

Громче звон колоколов,
Гусли раздаются,
Гости сели вкруг столов,
Мед и брага льются,
Шум летит на дальний юг
К турке и к венгерцу –
И ковшей славянских звук
Немцам не по сердцу!

Гой вы, цветики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем грустите вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?

Автор стихов — Георгий Вяткин (1885 — 1938).
Автор музыки, исполнение — Сергей Сизов (Омск)

Колокольчики мои,
Цветики степные,
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?

Я бы рад вас не топтать,
Рад промчаться мимо,
Да на красных наша рать
Мчит неудержимо.

Мы летим от Иртыша,
От степи Сибирской,
Злые полчища круша
Силой богатырской.

Есть коню и мне простор,
Оба мы — лихие.
И куда ни кинешь взор —
Широка Россия.

Скоро ль кончится наш бег
У Москвы родимой?
Знать не может человек,
Знает Бог Единый.

Буду ль ранен я в бою
В бешеной атаке?
Или кончат жизнь мою
Красные собаки?

Или жертвою измен
Пасть и мне придётся?
Но не сдамся красным в плен,
Пока сердце бьётся.

Иль домчимся в добрый час
В Кремль золотоглавый.
То-то, верно, встретят нас
С почестью и славой.

Загудят колокола
Всяких песен краше.
Эх, ты матушка-Москва,
Солнышко ты наше!

С Дона, с Терека-реки,
С Иртыша, с Урала –
Отовсюду казаки
Мчатся, мощны и легки,
Будто волны шквала.

Вот идёт за строем строй
Чинно и согласно.
И знамёна над толпой
Реют в небе ясном.

И хозяйкой на крыльце
Их Москва встречает.
На измученном лице
Светлый луч играет.

Сон ли дивный нас томит
Или это сказка?
Речь хозяюшки звучит
Радостью и лаской:

«Хлеб да соль вам в добрый час
Без тоски-печали.
Заждалась я, братцы, вас,
Думала: пропали.

Сколько здесь лила я слёз
Перед небесами,
Чтобы только довелось
Повидаться с вами.

Сердцем чуяла, что к нам
Вы неслись, как лава.
Слава Богу! Слава вам!
Всей России слава!»

Отвечают казаки:
«Здравствуй, дорогая.
Нам лукавить не с руки,
Погляди-ка на полки:
Силища какая.

Но немало пало нас
И в бою суровом, —
Помяни их в скорбный час,
Вспомни добрым словом.

Сотни лет тебе, родной,
Честно мы служили,
Сотни лет тобой одной
Только мы и жили.

Через дебри и пески
Путь к тебе искали.
Калита да казаки
Землю собирали.

Так прими же наш поклон
В сладкий час отрады,
Люб нам твой кремлевский звон,
И служить мы рады. »

А на площади народ
Ждет и не дождется,
Вот и песня раздалась,
И «ура!» несётся.

И летит «ура!» на юг,
К турку и венгерцу,
И славянских песен звук
Немцам не по сердцу.

Колокольчики мои,
Цветики степные!
Не кляните вы меня,
Тёмно-голубые.

Я б замедлил конский лет
Песенкой ленивой,
Да Москва-старушка ждет,
Ждет нетерпеливо.

«Колокольчики мои…» (отрывок)

Что глядите на меня,

И о чём звените вы

В день весёлый мая,

Средь некошеной травы

Конь несёт меня стрелой

На поле открытом;

Он вас топчет под собой,

Бьёт своим копытом.

Не кляните вы меня,

Я бы рад вас не топтать,

Рад промчаться мимо,

Но уздой не удержать

Я лечу, лечу стрелой,

Только пыль взметаю;

Конь несёт меня лихой, —

Похожие главы из других книг

Белые колокольчики

Белые колокольчики …И я слышу, как сердце цветет. Фет Сколько их расцветало недавно, Словно белое море в лесу! Теплый ветер качал их так плавно И берег молодую красу. Отцветает она, отцветает, Потемнел белоснежный венок, И как будто весь мир увядает… Средь гробов я стою

1. Элегия (Отрывок)

4. Тилемахида (Отрывок)

34. Фонарь (Отрывок)

41. Бова (Отрывок)

12. Моя богиня (Отрывок)

14. Светлана (Отрывок)

56 (Отрывок)

91. Свиданье (Отрывок)

50. Говорун (Отрывок)

69 (Отрывок)

79. Галатея (Отрывок)

101. Отрывок

«На мшистых камнях колокольчики синие…»

Детство (отрывок)

Детство (отрывок) В саду, вокруг берёз, гудя, летали жуки, бондарь[24] работал на соседнем дворе, где-то близко точили ножи; за садом, в овраге, шумно возились ребятишки, путаясь среди густых кустов. Очень манило на волю, вечерняя грусть вливалась в сердце.Вдруг дедушка, достав

Кто он?[33] (отрывок)

Кто он?[33] (отрывок) Он силён – как буря Алтая, Он мягок – как влага речная, Он твёрд – как гранит вековой, Он вьётся ручьём серебристым, Он брызжет фонтаном огнистым, Он льётся кипучей рекой. Он гибок – как трость молодая, Он крепок – как сталь вороная, Он звучен – как

Анализ стихотворения Толстого «Колокольчики мои» 📕

Первая редакция произведения появилась в 40-е гг. XIX в. Она существенно отличалась от последующего варианта, впервые опубликованного в 1854 г. и ставшего хрестоматийным. Два текста объединяет лишь общий зачин-обращение, выдержанный в традициях русской лирической песни. Ранняя версия «Колокольчиков» характеризуется элегическими интонациями, а основной образ символизирует воспоминания «о делах былого». Последние восходят ко временам Киевской Руси и Новгородской республики, которые представляются лирическому герою образцом идеального

государства, населенного свободными, талантливыми, сильными духом и преданными Отечеству людьми.

В более поздней вариации, принятой за каноническую, поэт расширяет пейзажную зарисовку зачина. Переставив глагол «звените» в третье предложение, автор вводит лексему «глядите», олицетворяя образ степных цветов. Трепетно-бережное отношение лирического субъекта обусловливает возникновение мотива раскаяния, в современном прочтении приобретающего экологическое значение. Герой просит прощения за неосторожные действия своего питомца.

Во второй строфе появляется новый персонаж — «славянский конь».

Воспитанный на воле, он молод и силен, отличается «диким» и «непокорным» нравом. С образом коня связывается мотив стремительного движения, «бега неукротимого», причем лирическому «я» не ясна конечная цель пути. Подобно волшебному помощнику из народных сказок, конь может переместить героя не только в пространстве, но и во времени.

При помощи риторических вопросов лирический субъект моделирует несколько вариантов окончания путешествия, подробно останавливаясь на последнем. Им становится сцена из средневековой жизни — встреча царем гостей из славянских земель. Поэтом моделируется идеальное художественное пространство «светлого града», наделенного еще одним значимым определением — «православный». Жители приветствуют чинный строй гостей, а величественный вид «хозяина» внушает гражданам «любовь и страх». Образ мудрого и харизматичного монарха полностью соответствует представлениям об идеальном правителе. Гости признают себя верными вассалами царя.

Ретроспективная зарисовка завершается пиром, в изображении которого лидируют акустические образы колокольного звона, игры на гуслях и разговоров участников застолья. Интересна заключительная метафора «ковшей славянских звук», символизирующая объединение родственных народов, расстроившее планы коварных иноземцев.

Рефрен, размещенный в финальной строфе, не полностью соответствует зачину. В нем появляются устоявшиеся формулы, отсылающие читателя к образцам древнерусской литературы.

.

Isaiah 35: 1 Веселится пустыня и земля; пустыня возрадуется и расцветет, как роза.

Стихи для повседневной жизни

Приглашение и слушание колокола

Пусть звук этого колокола проникает глубоко в космос
Даже в самых темных местах пусть живые существа ясно слышат его
Так что понимание приходит в их сердца и без трудностей
Они превосходят цикл рождения и смерти

Слушая колокольчик, я чувствую, что недуги во мне начинают растворяться
Мой разум становится спокойным, мое тело расслабляется, и на моих губах рождается улыбка
После звука колокола мое дыхание направляет я возвращаюсь на безопасный остров осознанности
В саду моего сердца красиво цветет цветок покоя

В зале для медитации

Вход в зал медитации

Вход в зал медитации
Я вижу свое истинное Я
Как я сядь
Я клянусь избавиться от всех беспорядков

Зажигая свечу

С уважением к бесчисленным буддам
Я спокойно зажигаю эту свечу д
Осветление лица земли

Прославление Будды

Освежающее, как цветок лотоса
Яркое, как Полярная звезда
К Будде, я ищу прибежище

Восхваление Будды, Дхармы и Сангхи

Драгоценный камень Будды сияет бесконечно,
Он достиг Просветления на протяжении бесчисленных жизней
Красота и стабильность сидящего Будды
Можно увидеть в горах и реках
Как великолепна вершина Стервятника!
Как прекрасен свет, исходящий из третьего глаза Будды
Освещая шесть темных путей
Собрание Нагапушпы будет нашей следующей встречей
Для продолжения истинных учений и практик
Мы принимаем прибежище в вездесущем Будде

Драгоценный камень Дхармы бесконечно прекрасен
Драгоценные слова, сказанные самим Буддой
Подобно ароматным цветам, плывущим с небес
Прекрасная Дхарма очевидна
Записана в трех прозрачных корзинах в сиянии
Передается из поколения в поколение в десяти направлениях
Итак что сегодня мы можем видеть наш путь
Мы клянемся изучать его всем своим сердцем
Мы принимаем прибежище в вездесущей Дхарме

Драгоценность сангхи бесконечно драгоценна
Поле заслуг, где можно посеять хорошие семена
Три одежды и чаша — символы свободы
Заповеди, концентрация и понимание поддерживают друг друга
Сангха пребывает в осознанности ss день и ночь
Обеспечение основы для реализации плодов медитации
С единым сердцем мы возвращаемся домой к сангхе
Мы принимаем прибежище в вечной сангхе

Сидя

Сидеть здесь — все равно что сидеть под Дерево Бодхи
Мое тело само по себе осознанность
Спокойствие и непринужденность
Без всяких отвлекающих факторов

Как найти устойчивое положение сидя

В позе лотоса
Расцветает человеческий цветок
Цветок удумбара здесь
Предлагает свой истинный аромат

Звонок в колокол

Тело, речь и ум в совершенном единстве
Я посылаю свое сердце вместе со звуком колокола
Да пробудятся слушатели от забвения
И превзойдут все тревоги и печали

Слушать колокол

Слушай, слушай
Этот чудесный звук
Возвращает меня в мой настоящий дом

Сидячая медитация — утренний стих

(эту гатху поет или читает колокол мастер, когда колокол приглашает начать утреннюю медитацию)

Дхармакая приносит утренний свет
В сосредоточении мое сердце спокоено,
Половина -Улыбка рождается на моих губах
День новый, я клянусь жить пробужденным образом
Позволяя солнцу мудрости светить повсюду

Благородная Сангха, усердно погрузи свой ум в медитацию

Намо Шакьямунейя Буддхайя (3 раза)

Сидячая медитация — вечерний стих

(эту гатху поет или читает колокол мастер, когда колокол приглашает начать вечернюю медитацию)

Сидя у подножия дерева Бодхи, наслаждаясь своей устойчивой позой
Тело, речь и ум спокойны, в тишине
Нет мыслей о добре и зле
Мой ум и тело пребывают в совершенной осознанности

Путь освещенный, берег иллюзий оставил позади
Благородная Сангха, усердно вводите свой ум в медитацию

Намо Шакьямуня Буддхая (3 раза)

Следуя за дыханием

Вдыхая, я успокаиваю свое тело
Выдыхая, я улыбаюсь
Живя в настоящем моменте
Я знаю, что это чудесный момент

Вдыхаю, я знаю, что вдыхаю
И выдыхаю, я знаю
По мере того, как вдох становится глубоким
Выдох становится медленным

Вдох успокаивает
Выдох приносит мне легкость
На вдохе, я улыбаюсь
На выдохе я отпускаю

Вдыхаю, есть только настоящий момент
Выдыхаю, это чудесный момент

Вдыхаю, Выдыхаю
Глубоко, Медленно
Спокойно , Легкость
Улыбка, Освобождение
Настоящий момент, Прекрасный момент

Регулировка позы для медитации

Чувства приходят и уходят
Как облака в ветреном небе
Осознанное дыхание — это мой член hor

Уборка зала для медитации

Когда я убираю эту свежую, спокойную комнату
Безграничная радость и энергия возникают

Подметание

Когда я тщательно подметаю землю просветления
Древо понимания растет из земли

Приветствовать кого-то

(сложить ладони вместе)

Лотос для вас
Будда будет

Безмолвная трапеза

  для моего отца, Фрэнка Эспада 


В 1941 году мой отец увидел свой первый матч в высшей лиге на Эббетс Филд.
в Бруклине: ловкачи и кардиналы.Мой отец взял отца за руку.
Когда судьи неуклюже вышли на поле, оркестр на трибунах
с бас-барабаном и тромбоном заиграл припев  Three Blind Mice .
Продавец арахиса потряс колокольчиком и закричал. Хозяева
мчались по алмазу, и тридцать тысяч человек кричали
все сразу, как будто освободительная армия катилась по Бедфорд-авеню.
Мой отец тоже кричал. Он хотел увидеть «Бал проблем».

На острове моего отца были ураганы и туберкулез, диссиденты сидели в тюрьмах
и бейсбол.Грохотали динамики:  Satchel Paige качка для Brujos  
  из Гуаямы. Из негритянских лиг он принес дары короля Бальтазара;
со скамейки на площади он рассказал секреты тысячи полей: The Trouble Ball,
Тройная кривая, The Bat Dodger, The Midnight Creeper, The Slow Gin Fizz,
Вдумчивый материал. Панчо Кымбре ударил по дождю для Леонов Понсе;
Сэтчел усадил аутфилдеров на траву, чтобы поиграть в покер, проехал три веревки
к тарелке, и Панчо трижды обернулся.Он не мог попасть в «Бедный шар».

На поле Эббетс первый шаг отозвался эхом в рукавице Микки Оуэна,
ловец для ловкачей, которые никогда не позволяли мячу выскользнуть из его перчатки.
Мальчик с лодки, мой отец чистил арахис в ожидании Сэтчел Пейдж
направить свой золотой Кадиллак от КПЗ к холму, как он
перемещаться по улицам Гуаямы. Но в тот день Сатчел так и не снял кепку.
¿ Dónde están los negros ? спросил мальчик.  Где негритянские игроки ?
  No los dejan , - тихо сказал отец. Они не пускают сюда играть .
Микки Оуэну ни за что не пришлось бы нырять на «Бал проблем».

Именно тогда единственный смуглый мальчик на Эббетс Филд почувствовал себя
парить над трибуной и бриллиантом, еще одним знаменем
в мяч. С высоты он видел, что все белые,
и их белизна была невозможна, как снег в Пуэрто-Рико,
и такой же тихий, что он не мог слышать ни колокольчика, ни тромбона,
или фанаты Доджера, ликовавшие на загруженного базами двойника.
Он понял, почему его отец шепнул по-испански: все
на трибунах могли подслушать секрет «Бала проблем».В 1941 году на поле Эббетс Доджерс встретились с янки в Мировой серии.
Микки Оуэн сбросил третий удар с двумя аутами в девятом иннинге
из Игры Четвертой, бьющейся, как лобстер в объятиях смеющегося рыбака,
и янки топали шипами по тарелке, чтобы выиграть. Бруклин,
городок церквей, молился за его неуклюжую душу. Это была причина
статуи Богородицы истекали слезами, а отцы Бруклина пили,
а не изгнание Сэтчел Пейдж на двоих в Бисмарке,
Северная Дакота.Для The Trouble Ball не было четок и изготовителей котлов.

Мой отец вернется в бейсбол на 108-й улице. Он разбил крестоносцев,
пинается высоко, как Сэтчел, едет в автобусе, раскрашенном четырехлистным клевером, морская болезнь
вплоть до Хакенсака или Бруклинского плаца. Однажды он застрял
его запястье соскользнуло во вторую, все равно бросил еще три подач и больше никогда не забивал.
Он вернется в Эббетс Филд, чтобы ухаживать за моей матерью. В том же году они поженились
официант отказался их обслуживать, смешанная пара всю ночь сидела в углу,
пока мой отец не поднял его за лацканы и ноги официанта не болтались в воздухе,
марионетка и его разъяренный кукловод.Мой отец был знаком с The Trouble Ball.

Я родился в Бруклине в 1957 году, когда Доджеры упаковали свои спортивные сумки.
и уехал из города. Крушащий мяч ударил апперкотом в лицо
Эббетс Филд. Я слышал рассказы: как моя мама потерялась в кругах
и бриллианты ее оценочной карты, никогда не видел, чтобы Джеки Робинсон ускорялся
вниз по линии, чтобы украсть дом. Я носил перчатку отца до самого дня
Я положил его, чтобы полить водой из фонтана в парке. К тому времени
Я поднял голову, она исчезла, как Эббетс Филд.Я медленно шел домой.
Мне пришлось сказать отцу, что я никогда не научусь ловить «Бич проблем».

Под табло на Ebbets Field была табличка:  Abe Stark, Brooklyn's .
  Ведущий портной. Знак удара, победа в костюме.  Некоторые люди видят этот знак во сне.
Они говорят о стадионах как о соборах, обрамляют вымпелы из игры
там, где он начинался, Доджер синий и Кардинал красный, и пристальный взгляд на стену.
Мой отец, который все помнит, ничего не помнит об этом ослепительном дне
но это: ¿ Dónde están los negros ?  Нет лос деян .Его волосы белые и все еще
слова есть, как призрачный отпечаток швов на лбу
с поля, которое ускользнуло. Это навсегда 1941 год. Это был «Жемчуг неприятностей».