Содержание

Смысл названия и проблематика рассказа “Легкое дыхание” И. А. Бунина 👍

Одним из самых широко известных произведений И. А. Бунина является, несомненно, рассказ “Легкое дыхание”. Можно предположить, что толчком к его написанию послужила поездка писателя на Капри, где во время прогулки писатель увидел на небольшом кладбище надгробие с медальоном. На нем была изображена совсем еще молодая и необыкновенно красивая девушка со счастливым выражением лица.

Трагизм этой страшной противоречивости, видимо, настолько поразил писателя, что он решил “оживить” героиню на страницах своей прозы.
Образ “легкого

дыхания”, организующий весь рассказ, взят из старинной книги, которую читает главная героиня Оля Мещерская, пересказывая подруге особенно поразивший ее эпизод. Там говорится о том, что женщина должна уметь быть красивой и самое главное в ней – как раз “легкое дыхание”. Героиня радостно заключает, что у нее оно есть и что в жизни ее ждет только счастье.

Однако судьба распоряжается иначе.
Центральный персонаж этого рассказа – гимназистка Оля Мещерская. Она славится своей красотой, милой непосредственностью, очаровательной естественностью. “Она ничего не боялась – ни чернильных

пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена”, – с любовью пишет о ней автор рассказа. В Оле есть даже что-то от Наташи Ростовой – такое же жизнелюбие, такая же открытость всему миру.

Никто лучше Оли не танцевал, не катался на коньках, ни за кем так не ухаживали. Это юное существо с блестящими, живыми глазами, казалось, создано лишь для счастья.
Но один казачий офицер, добивавшийся близости с ней и получивший отказ, одним выстрелом обрывает эту юную прекрасную жизнь. Финал этот слишком трагичен, и порою хочется упрекнуть ‘писателя за такой тягостный конец. Но вдумаемся: действительно ли выстрел убил героиню?

Может быть, офицер лишь нажал на курок, а трагедия случилась гораздо раньше?
Действительно, читая рассказ, удивляешься, почему, кроме Оли, в этом провинциальном городке нет ни одного человека, хоть сколько-нибудь достойного быть изображенным с таким же любованием. Остальные герои просто оставляют нас равнодушными, как, например, подруга Мещерской, или же вызывают отвращение. Таков друг Олиного отца пятидесятишестилетний Малютин.

Весь город словно пропитан удушливой атмосферой пошлости, косности и разврата. Действительно, чем можно объяснить поведение Оли? Да, она очаровательна, мила, естественна, но, читая сцену, где Мещерская признается начальнице гимназии, что она уже женщина, невольно смущаешься от такой ужасной раздвоенности личности: с одной стороны, Оля – само совершенство, с другой же – она всего лишь девица, слишком рано познавшая радость плотских утех.

Эти противоречивые образы одной и той же героини не дают понять ее характер однозначно, и иногда в голову приходит почти хулиганская мысль: не есть ли Оля набоковская Лола, введенная Буниным в литературу задолго до автора “Лолиты”?
На мой взгляд, мотивы поступков героини “Легкого дыхания” очень трудно оценить с логической точки зрения. Они иррациональные, “утробные”. Раскрывая образ такой неоднозначной героини, как Мещерская, не нужно бояться рассматривать разные и даже противоположные точки зрения.

Выше мы сказали, что судьба и характер Оли есть порождение косной провинциальной среды, где она выросла. Теперь же, столкнувшись с поразительной противоречивостью героини, можно предположить совсем иное.
Бунин, как известно, хоть и считается последним классиком критического реализма, все же не до конца следует его принципам изображения действительности. Сказать, что Мещерская есть всего лишь порождение среды, растлевающей и убивающей молодую невинность, значит, на мой взгляд, рассматривать рассказ слишком прямолинейно, обедняя тем самым первоначальный авторский замысел. Исправьте общество, и пороков не будет – так говорили в XIX веке, но в XX все чаще не ищут причин, говоря, что мир непознаваем.

Мещерская такова, и больше ничего. В качестве еще одного аргумента можно вспомнить рассказы Бунина
О любви, в особенности – “Темные аллеи”, где поступки героев тоже очень сложно мотивировать. Ими словно управляет какая-то слепая, нерассуждающая сила, стихийно дающая людям счастье с горем пополам. В целом для Бунина характерно как раз такое мировосприятие. Вспомним рассказ “Господин из Сан-Франциско”, в котором судьба неожиданнейшим образом распоряжается жизнью героя, не давая никаких объяснений.

В свете этих рассуждений можно составить суждение об Оле, противоположное и в какой-то мере уравновешивающее наши первые выводы: писатель в образе непохожей на других гимназистки хотел показать истинную природу женщины, полностью находящейся во власти слепых, “утробных” инстинктов. Убеждение в том, что жизнь распоряжается нами исключительно по своему усмотрению, как нельзя лучше иллюстрируется примером юной девушки, слишком рано познавшей жизнь и от того безвременно погибшей.
Наверное, однозначного ответа на вопрос, кто же на самом деле есть Оля, какие проблемы поднимает Бунин в этом рассказе, дать нельзя, да и вряд ли нужно. Глубже проникнуть в образ главной героини, лучше понять специфику и проблематику рассказа и попытаться примирить две противоположные точки зрения, изложенные выше, можно, подумав над названием. “Легкое дыхание”, которое “навсегда рассеялось в этом холодном ветре”, – это, на мой взгляд, образное выражение того, что есть в человеке духовного, истинно человеческого. Очаровательная и в то же время развращенная гимназистка, глупый и злой офицер, убывший ее, провинциальный городок со всеми своими уродствами – все это останется на грешной земле, а этот дух, живший в Оле Мещерской, унесется ввысь, чтобы снова воплотиться во что-нибудь и напомнить нам, что кроме наших суетных и мелких помыслов и дел в мире есть еще что-то такое, что неподвластно нам.

В этом, на мой взгляд, непреходящее значение выдающегося рассказа Ивана Алексеевича Бунина.

Бунин. Легкое дыхание. Художественный смысл

Бунин. Легкое дыхание. Художественный смысл

С. Воложин

Столкновение позитивного (для неуважаемого демонизма) с негативным (для неуважаемого плебея и гимназистов) рождается катарсис: гармонический идеал полноты жизни.

С. Воложин

Счастье спора с самим Выготским

Во мне занозой много лет сидело то обстоятельство, что

Выготский в “Психологии искусства” почти нигде не позволил себе прямо назвать, в чем именно состоит катарсис от того или иного разбираемого им художественного произведения.

Вот и бунинское “Легкое дыхание” осталось мною непонятым несмотря на блестящий анализ его элементов Выготским.

С пятнадцати лет красавица-гимназистка Оля Мещерская сделалась шлюхой, играющей в роковую женщину, за что вскоре была застрелена одной из своих жертв… — Что хотел “сказать” автор?..

Некто Баевский В. С. написал две чудно-тонкие фразы: <<

В “Евгении Онегине” многие авторские отступления находятся в “зоне сознания и речи” (используя термин М. М. Бахтина) кого-либо из действующих лиц. Написанные от имени автора, они сближаются с точкой зрения того или иного персонажа>> (В кн. Пушкин. Исследования и материалы. Т. XI. Л., 1983, с. 118-119).

Вот так же написано и “Легкое дыхание” Бунина. Почти все — от имени автора, а там — почти все — в зоне сознания и речи классной дамы.

Цитирую и подчеркиваю то редкое, что вне этой зоны, что чисто авторское.

“…классная дама Оли Мещерской, немолодая девушка, давно живущая какой-нибудь выдумкой, заменяющей ей действительную жизнь. Сперва такой выдумкой был ее брат, бедный и ничем не замечательный прапорщик,- она соединила всю свою душу с ним, с его будущностью, которая почему-то представлялась ей блестящей.

Когда его убили под Мукденом, она убеждала себя, что она — идейная труженица. Смерть Оли Мещерской пленила ее новой мечтой. Теперь Оля Мещерская — предмет ее неотступных дум и чувств. Она ходит на ее могилу каждый праздник, по часам не спускает глаз с дубового креста, вспоминает бледное личико Оли Мещерской в гробу, среди цветов — и то, что однажды подслушала: однажды, на большой перемене, гуляя по гимназическому саду, Оля Мещерская быстро, быстро говорила своей любимой подруге, полной, высокой Субботиной” о красоте женщины.

— …главное, знаешь ли что? — Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть,- ты послушай, как я вздыхаю,- ведь правда есть?

Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре”.

И на этих словах рассказ кончается.

Среди красот женщины там много перечислено. Зажигательного для мужчин, а следовательно, и для женщин, упивающихся успехом у мужчин. Не просто успехом, а их страстью. Гибельной страстью. Гибельной для мужчин ли, для женщин — не важно с точки зрения Оли Мещерской, демонистки по натуре.

Прожить бы жизнь дотла,

А там — пускай ведут

За все твои дела

На самый страшный суд…

Так вот для активной демонистки, Оли Мещерской, главное — легкое дыхание, как символ легкомыслия в жизни, пусть и приводящего к трагедии смерти во цвете лет.

Блажен, кто праздник жизни рано

Оставил, не допив до дна

Бокала полного вина…

А для классной дамы самое главное в красоте женщины — ее наименее эротическое качество — опять — легкое дыхание. В облике же красавицы Оли — лицо “с этим чистым взглядом”, несовместимым с сексом.

Классная дама, — потерпев подряд несколько крахов своего коллективистского идеала (служения брату, который служил России, не чуждой глобального мессианства в ее национальной идее, служения педагогике во имя воспитания молодого поколения в высоком духе), крахов, кстати, совпавших с поражением первой российской революции, тоже не чуждой мессианства, — классная дама

“теперь” шатнулась в полярно противоположную сторону — в сторону, почти буддистскую, в сверхиндивидуалистическое отстранение от страстей при отказе осуждать даже самое аморальное, что рядом.

Пассивный демонизм, пассивный индивидуалистический фашизм!..

Он много где тогда,- в довоенное время,- возник более или менее подспудно, например, в Западной Европе, у Музиля (см. в моей книге “О сколько нам открытий чудных…” Одесса, 2003, с. 119). А такое время-то у Бунина — как раз до первой мировой войны — и описывается, хоть и написан рассказ в 1916 году.

Вот такие классные дамы, не умеющие, как умел Музиль, отдавать себе отчет в своих самых туманных переживаниях, такие классные дамы, наверно, и были совращены после войны — в Германии — активистским и коллективистским фашизмом.

Но то было потом и там. А пока и тут… В зоне сознания и речи российской классной дамы автор обеляет “то ужасное, что соединено теперь с именем Оли Мещерской”

.

Пассивной демонистке таки ужасен демонизм активный. И тем более пассивному хочется активного ассимилировать и обелить. Что и проделано формой рассказа, как это блестяще показал Выготский.

<<

…если бы нам была рассказана история жизни Оли Мещерской в хронологическом порядке, от начала к концу, каким необычайным напряжением сопровождалось бы наше узнавание о неожиданном ее убийстве! Поэт создал бы <…> особенное напряжение…

Мы узнали бы приблизительно в таком порядке: как Оля Мещерская завлекла офицера, как вступила с ним в связь, как перипетии этой связи сменяли одна другую, как она клялась в любви и говорила о браке, как она потом начинала издеваться над ним; мы пережили бы вместе с героями и всю сцену на вокзале, и ее последнее разрешение, и мы, конечно, с напряжением и тревогой остались бы следить за ней те короткие минуты, когда офицер с ее дневником в руках, прочитавши запись о Малютине, вышел на платформу и неожиданно застрелил ее. Такое впечатление произвело бы это событие в диспозиции рассказа; оно составляет истинный кульминационный пункт всего повествования, и вокруг него расположено все остальное действие. Но если с самого начала автор ставит нас перед могилой и если мы все время узнаем историю уже мертвой жизни, если дальше мы уже знаем, что она была убита, и только после этого узнаем, как это произошло,- для нас становится понятным, что эта композиция несет в себе разрешение того напряжения, которое присуще этим событиям, взятым сами по себе… И так, шаг за шагом, переходя от одного эпизода к другому, от одной фразы к другой, можно было бы показать, что они подобраны и сцеплены таким образом, что все заключенное в них напряжение, все тяжелое и мутное чувство разрешено, высвобождено, сообщено тогда и в такой связи, что это производит совершенно не то впечатление, какое оно произвело бы, взятое в естественном сцеплении событий…

Этот закон уничтожения формой содержания можно очень легко иллюстрировать даже на построении отдельных сцен, отдельных эпизодов, отдельных ситуаций. Вот, например, в каком удивительном сцеплении узнаем мы об убийстве Оли Мещерской. Мы уже были вместе с автором на ее могиле, мы только что узнали из разговора с начальницей о ее падении, только что была названа первый раз фамилия Малютина,- “а через месяц после этого разговора казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на платформе вокзала, среди большой толпы народа, только что прибывшей с поездом”.

Стоит приглядеться к структуре одной только этой фразы, для того чтобы открыть решительно всю телеологию стиля этого рассказа. Обратите внимание на то, как затеряно самое главное слово в нагромождении обставивших его со всех сторон описаний, как будто посторонних, второстепенных и неважных; как затеривается слово “застрелил”, самое страшное и жуткое слово всего рассказа, а не только этой фразы, как затеривается оно где-то на склоне между длинным, спокойным, ровным описанием казачьего офицера и описанием платформы, большой толпы народа и только что прибывшего поезда. Мы не ошибемся, если скажем, что самая структура этой фразы заглушает этот страшный выстрел, лишает его силы и превращает в какой-то почти мимический знак, в какое-то едва заметное движение мыслей, когда вся эмоциональная окраска этого события погашена, оттеснена, уничтожена

>> (Выготский Л. С. Психология искусства. М., 1987, с. 150-151).

Но читая Выготского создается впечатление, что это у Бунина такой идеал — безэмоциональности и отрешенности от действительности. Тогда как на самом деле авторские слова тут находятся <<в “зоне сознания и речи”>> персонажа — классной дамы.

Почему так произошло у Выготского? — Потому что к этому месту свой работы он еще не дошел до выведения катарсиса. Выготский, видно, — страстный человек. По крайней мере, в этой работе. Она-то — не подготовлена была им к печати! Вот страсть и пылает. Как подумалось в данную минуту, так и пишется.

Каждый пишет, как он слышит.

Как он дышит, таки и пишет…

Нет!

Это поэт так пишет. А не ученый. Выготский написал так. Так зато он не публиковал эту свою работу.

Мне могут возразить, что есть в рассказе описания событий, свидетелем которых не была классная дама и, следовательно, нельзя рассказ относить к ее <<

зоне сознания и речи>>. Например, наглое признание Оли начальнице гимназии, кто и когда сделал ее женщиной. Например, подробности этого деяния.

Парируются такие возражения очень просто. Оля, оказывается, вела дневник, в котором беззастенчиво все описала про себя и Малютина. Она, издеваясь, дала дневник читать офицеру. Тот предъявил его судебному следователю. Зачитан он мог быть и на суде. И городок небольшой — всем все становится известно. И классная дама вполне могла обо всем услышать и знать, не присутствуя на месте действия сама. Ни на даче Мещерских, ни в кабинете начальницы гимназии. Писателю ничего не стоит все организовать так, чтоб его, всезнающего, речь была все же в

“зоне сознания и речи” персонажа, коль скоро у писателя образовалась установка на такую зону.

Есть у Выготского и другие важные неточности.

<<

Может быть, эта жизнь, эта житейская муть хоть сколько-нибудь идеализирована, приукрашена в рассказе <…> может быть, она возведена в перл создания, и, может быть, автор попросту изображает ее в розовом свете, как говорят обычно?>>
(С. 147)
— Да! Если уцепиться за <<сколько-нибудь>>:

“ “Сейчас второй час ночи. Я крепко заснула, но тотчас же проснулась… Нынче я стала женщиной! Папа и Толя, все уехали в город, я осталась одна. Я была так счастлива, что одна! Я утром гуляла в саду, в поле, была в лесу, мне казалось, что я одна во всем мире, и я думала так хорошо, как никогда в жизни…” ”

Разве это не идеализация абсолютной независимости от людей, разве это не идеализация никем не стесняемой свободы? Разве не естественно было Оле в таком настроении дойти до конца при появлении пятидестишестилетнего красавца Малютина, разлечься перед ним, флиртующим, на тахте и спровоцировать его на совокупление с собой, несовершеннолетней?

Скажете, это ж дано — с точки зрения демонистки. — Но ведь дано. <<Сколько-нибудь>>.

А разве не идеализация вседозволенности просвечивает в таких невинных шалостях:

“А она ничего не боялась — ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена”.

Правда,- скажете,- эти авторские слова — уже в зоне сознания, памяти классной дамы, задним числом пленившейся пусть и пассивной (невинной), но вседозволенностью супермэнов… супервумэнов.

Так или иначе. Идеализация налицо.

А Выготский трусит это признать:

<<

Может быть, он [автор] даже, сам выросший в той же жизни [“богатых и счастливых” и от пресыщения впадающих в демонизм], находит особенное очарование и прелесть в этих событиях, и, может быть, наша оценка [житейская муть на гнилых корнях] попросту расходится с той, какую дает своим событиям и своим героям автор?

Мы должны прямо сказать, что ни одно из этих предположений не оправдывается при исследовании рассказа. Напротив того, автор не только не старается скрыть эту житейскую муть — она везде у него обнажена, он изображает ее с осязательной ясностью, как бы дает нашим чувствам коснуться ее, ощутить, воочию убедиться, вложить наши персты в язвы этой жизни

>> (с. , 147-148).

Так вот не язвы, а идеализации. Только не авторские идеализации, а персонажей: активной и пассивной демонисток, Оли Мещерской и классной дамы.

А от столкновения этих противоположных идеализаций и является — вполне в духе Выготского же, только в духе глав, следующих после разбора Выготским бунинского рассказа — является катарсис. В душе нашей. И больше нигде. И нет <<

осязательной ясности>> относительно авторской точки зрения. И ее нельзя процитировать.

Выготский же процитировать пытается:

<<

…вот в каких грубых и жестких выражениях, обнажающих неприкрытую правду жизни, говорит автор о ее связи с офицером: “…Мещерская завлекла его, была с ним в связи, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала, что она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о браке — одно ее издевательство над ним…”>> (с. 148)

И не замечает Выготский, что тут Бунин — в зоне сознания и речи казачьего офицера, апеллирующего к общественному мнению, каким тот его себе представляет, чтоб оно,- если не суд, то хотя бы оно,- его оправдало.

На Синусоиде идеалов идеал офицера находится на нижнем перегибе: обычный, индивидуалистический, довольно легко и вскоре достижимый. А то, что с достижимостью сорвалось… И что сорвался оттого и сам исповедующий такой идеал… — Так на то персонаж и сделан — “плебейского вида”. Низы стали поднимать голову и не терпеть от верхов помех. Разве что сорвавшись апеллируют к благопристойному общественному мнению этих верхов.

Но разделят ли Бунин такое общественное мнение? Хотел ли он его выразить своим рассказом, как то следует из текста Выготского? — Сомневаюсь.

И даже когда нет конкретного персонажа, а в зоне как бы самого общественного мнения находятся слова автора, даже и тогда нельзя согласиться с Выготским.

<<

Пустота, бессмысленность, ничтожество этой жизни подчеркнуты автором, как это легко показать, с осязательной силой: “…незаметно упрочилась ее гимназическая слава, и уже пошли толки, что она ветрена, что она не может жить без поклонников, что в нее безумно влюблен гимназист Шеншин, что будто бы и она его любит, но так изменчива в обращении с ним, что он покушался на самоубийство…”>> (с. 148)

Нет. Вряд ли Бунин ради на гимназическом уровне выражения “фэ” ветренности сочинил свой рассказ. Мы уже видели, какие не-бессмысленность, не-ничтожество веют от демонизма, активного или пассивного. Да и то, что общественное мнение Бунин дает в зоне сознания офицера “плебейского вида” и “гимназической” общественности настораживает.

Но Выготский, несмотря на все допущенные им неточности, совершенно верно угадывает тот пафос, который вдохновил Бунина на создание этого рассказа: полнота, осмысленность, величие жизни. Гармонический идеал, находящийся на середине спускающейся ветви Синусоиды идеалов. Выготский его именно угадывает, ведомый Буниным. Оттого, что в негативное (как <<пустота, бессмысленность, ничтожество этой жизни>>) попадает оцениваемое неуважаемыми плебеем и гимназистами, и оттого, что в позитивное тянет идеализация того же жизненного материала, оцениваемая опять неуважаемыми демонистами, активные они или пассивные, — оттого Бунин приводит к не-пустоте, не-бессмысленности, не-ничтожеству, т. е к полноте, осмысленности, величию — к гармонии, воодушевлявшей его на творчество в 1916 году, посреди первой мировой войны. Выготский это угадывает и внушает своему читателю, тогда как фактически,- обманывая даже себя,- выводит как процитированный намек на отрицание отрицательных пустоты, бессмысленности и ничтожества.

Такое простое отрицание отрицательного можно увидеть в более простых рассказах. Посмотрите на до и после “Легкого дыхания” написанное — на рассказы “Господин из Сан-Франциско”, на “Казимир Станиславович”. Там тот же пафос! Отрицание по иному, но тоже пустой, бессмысленной и ничтожной жизни. У обоих персонажей нет фамилии, этого маркера общественной ценности человека. Оба подводятся к смерти, этому маркеру итога жизни, где всем естественно задуматься, зачем жизнь была прожита… (Оля фамилию имеет, потому что она таки — личность, яркая, не то что господин из Сан-Франциско или Казимир Станиславович.)

А Константин Паустовский совершенно не понял “Легкого дыхания”. Он пишет в предисловии к то`му Бунина издания 1973 года, содержащему этот рассказ:

<<

Я сел в буфете за стол около пустого мельхиорового ведра для шампанского и развернул газету…

Опомнился я только через час <…>

Все внутри у меня дрожало от печали и любви. К кому?

К дивной девушке, к убитой вот на этом вокзале гимназистке Оле Мещерской.

В газете был напечатан рассказ Бунина “Легкое дыхание”.

Я не знаю, можно ли назвать эту вещь рассказом? Это не рассказ, а озарение, сама жизнь с ее трепетом и любовью, печальное и спокойное размышление писателя, эпитафия девичьей красоте.

Я был уверен, что проходил на кладбище мимо могилы Оли Мещерской, и ветер робко позванивал в старом венке, как бы призывая меня остановиться.

Но я прошел, ничего не зная. О, если бы я знал! И если бы я мог! Я бы усыпал эту могилу всеми цветами, какие только цветут на земле.

Я уже любил эту девушку. Я содрогался от непоправимости ее судьбы.

За окнами [

поезда, увозящего Паустовского из Ельца] дрожали, погасая, редкие и жалкие огни деревень. Я смотрел на них и наивно успокаивал себя тем, что Оля Мещерская — это бунинский вымысел, что только моя склонность к романтическому приятию мира заставляет меня страдать из-за внезапной любви к этой погибшей девушке>>.

Обычное наивное таки, а не успокаивание себя, у Паустовского восприятие художественного произведения. И романтическое таки у него, но не приятие, а неприятие мира. Как и у классной дамы. Романтики (эгоисты в моральном плане, если одним словом) действительность, какая она есть, не принимают. Лишь влияние советскости, часто связывающее романтику с гражданским романтизмом (коллективистским), заставило Паустовского оговориться. А в советской действительности его самого, наверно, тоже что-то не устраивало. Вот он и был склонен к обычному романтическому бегству от действительности. Только под влиянием все той же агрессивной советскости не позволял

себе Константин Георгиевич додумывать вещи до конца.

Одесса. Май 2003 г.

Виноват перед собой. Отдаюсь читаемому весь, некритически. Ну, если читаемое не совсем ерунда. Отдаюсь, и лишь потом, успев сесть в галошу относительно своего, выношенного мнения о том же предмете, я начинаю думать, соотносить и возражать победителю меня. Как бы после боя махать кулаками. В устном поединке такое было бы позорно. Но в письменном… Да ещё мой оппонент ни в жисть не узнает моих огрызаний… — Легко…

Речь о нескольких деталях бунинского «Лёгкого дыхания», объясняющих идеализацию-де Буниным лёгкого поведения гимназисток вообще на примере своей героини. – Так я понял Александра Скидана в

http://magazines.russ.ru/nlo/2007/86/sk15.html

В самом деле, почему Оля Мещерская – гимназистка? Почему сюжет рассказа рваный?

«- В слове «гимназистка» отзывается — хотя этимологически и не имеющее отношение к гимназии — слово «гимен» (по-гречески — «девственная плева», так называли и бога брачных уз Гименея)… роль мембраны, отделяющей и одновременно соединяющей одно пространство с другим, причем оба эти пространства имеют семантику интимных. Знаменательно, что именно этот колеблющийся признак, составляющий сущностную двусмысленность «гимназистки», конституирует «рваную» повествовательную структуру «Легкого дыхания» Бунина, где в решающей сцене откровенным образом вербализируется:

— Вы уже не девочка, — многозначительно сказала начальница, втайне начиная раздражаться.

— Да, madame, — просто, почти весело ответила Мещерская.

— Но и не женщина, — еще многозначительнее сказала начальница…»

«В лоб», мол, Бунин выражается. Нравится ему, чтоб малолетки рвали свои девственные плевы. Причём не с кем придётся, а с кем-то как бы предназначенным родом, патриархатом, тоталитаризмом всех-всех нынешних, да и не только нынешних, обществ (против которых сам-де Леви-Стросс выступил… и Жак Лакан).

«Не случайно Алексей Михайлович Малютин, сделавший Олю Мещерскую женщиной, является другом и соседом ее отца и одновременно — братом ее начальницы, и точно так же не случайно упоминается в рассказе и брат классной дамы, которая приходит на могилу Мещерской — «бедный и ничем не замечательный прапорщик»: оба они — мужчины, и оба относятся к старшему поколению — поколению родителей и учителей Оли».

Покрывать несовершеннолетних, по Бунину-де, должны мужчины, стягивающиеся «в одну вышестоящую инстанцию, остающуюся «за кадром» и представленную лишь частично, своими функциями и полномочиями: отцовскую».

Под сурдинку почему-то и гимназист Шеншин в перечень попал, и нестарый казачий офицер. Я опустил их в цитате, чтоб не портили логику Скидана. А вот про властных можно не опускать:

«»молодой царь, во весь рост написанный среди какой-то блистательной залы», на которого Мещерская смотрит во время разговора с начальницей; сама начальница, «моложавая, но седая», сидящая с вязаньем под портретом императора».

То есть начальница годится, так как начальница, так как под портретом императора и так как её брат лишил Олю невинности. И начальница, — если додумать волю Скидана, — становится заинтересованной в разврате несовершеннолетних, который Бунину нравится.

Ну и конец – очень значимое всегда место в структуре:

«В финале Бунин однозначно указывает именно на эту инициирующую инстанцию:

— Я в одной папиной книге, — у него много старинных, смешных книг, — прочла, какая красота должна быть у женщин… Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза <…> нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки — понимаешь, длиннее обыкновенного! — маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи — я многое почти наизусть выучила, так все это верно! — но главное, знаешь ли что? — Легкое дыхание!

От своего отца Оля Мещерская наследует вместе с фамилией и образ женщины, «какой она должна быть», вплоть до «легкого дыхания» — каковое, чтобы стать тропом, уже должно быть включено в символическую цепочку, замкнутую на отца (или его заместителя: друга или соседа), на отцовское знание-книгу, которое дочь выучивает наизусть».

Мне особенно нравятся слова: «Бунин указывает» «

однозначно». Что это классная дама всё вспоминает – ни гу-гу. Что такой конец и в самое начало вводит классную даму – тоже молчок. А тем более, что всё повествование можно понимать преломлённым через эту классную даму.

По Скидану сама классная дама вместе с начальницей олицетворяют две тупиковые позиции для женщины в патриархальном обществе. Но почему начальница – тупик для женщины? Из текста произведения видно только, что та поседела что-то рано. Ну и карьеру служебную сделала – начальница. Что: ценой личной жизни? Синий чулок? – Совершенно не видно из текста. Значит, нечего было строить симметрию с классной дамой, старой девой, что действительно драматично и тупиково.

Замечание Скидана, что в 1916 году патриархальное общество «находилось уже в процессе распада», объясняет, вообще-то, пафос Бунина, сторонника патриархальности, мол, при котором гимназистка – не субъект, а объект, и прелестный, и является щемящим поводом, чтоб об уходящей патриархальности сожалеть. Но разве не давно уж шёл процесс распада патриархальности? Разве не большее что-то рушилось в первую мировую войну? Разве не сильнее – реакция на неё: мечтой о гармонии?

Если запретить себе исповедовать нецитируемость катарсиса, а придерживаться того, что в произведении таки сказано печатно то, что хотел писатель сказать, сказано образно: рваность сюжета интереснее – рвание девственной плевы интереснее, друг отца порвал – даёшь патриархальность, лёгкое дыхание – контаминация лёгкого поведения и лёгкой смерти, что в обоих вариантах есть хорошо, очертание колена – вольность движения (опять хорошо), Мещерская – пещера – влагалище — замечательно, в общем, фигуральное – буквальное и смак, — то тогда надо мне сдаваться. И тогда не «

уничтожить ошеломительность», по Выготскому, взялся Бунин рваным сюжетом и тому подобной фигуральностью. Ошеломительность того, что старому впервые отдалась Оля, что сама спровоцировала его, что некрасивому казачьему офицеру отдалась, что она похотлива, и ей важно лишь, чтоб мужчина соглашался иметь дело с несовершеннолетней, что говорит офицеру о любви, лишь, получается, чтоб подбодрить его на акт, ошеломительность, что в таком возрасте уже шлюха. Уничтожить ошеломительность – ради чего-то невыразимого, а не ради смены минуса на плюс.

Я понимаю журнал НЛО, опубликовавший Скидана без возражений. Это времён реставрации капитализма российское СМИ (Средство Множить Имморалистов). Ему минус, бывший таковым во времена Бунина, т.е. в России и дореволюционной и послереволюционной, — для НЛО минус есть только СССР-овский минус (шаг назад к патриархальности), — минус, который нужно превратить просто в плюс. Любой ценой.

Я рисковал, конечно, берясь невыразимое всё же вербализовать. Но у Скидана – хуже, площе.

Не образное ли у него «в лоб»? Что у Бунина есть всего лишь два из трёх: сочувствия, противочувствия и катарсиса.

5 января 2009 г.

Натания. Израиль.

Сегодня 12 июня 2009 г. Я до сих пор не поставил вышенаписанное в сайт. Почему? – Потому что я не понял на должном уровне произведений, в связи с которыми Скидан коснулся бунинского «Лёгкого дыхания». Я не освоил произведения тех литературоведов, которые Скидан привлёк в свою статью, и у меня нет возможности их освоить: ни возможности достать и прочесть, ни, возможно, понять своими старыми мозгами. И раз так, то не исключено, что моё, пусть и выглядящее удачным, огрызание не верно. Следовательно, дескать, нечего огрызаться. То есть в сайт ставить. Ибо тогда, получается, что сомнителен и ВЕСЬ мой разбор. А может, — и весь сайт.

Так вот я решил, что по крайней мере вот эта страница есть хорошее место для признания, наконец, что я не такой уж непоколебимый, как это может показаться и по огрызанию, и по самой моей статье, и по всему сайту.

Я сомневаюсь во многом. Даже в том, что я последователь Выготского, каковым я по-хлестаковски себя представил и каковым меня некоторые, — по некомпетентности своей, — признали.

Я ставлю точки над «i», — заявляю я, — когда сам Выготский от этого воздерживается. А не исключено, что Выготский не зря воздержался, по крайней мере, с «Лёгким дыханием». Он его анализировал, будучи уже советским человеком, не приемлющим смерть как составляющую идеала личности. А Бунин писал «Лёгкое дыханием» посреди Первой мировой войны (как «Тёмные аллеи» посреди Второй мировой). И что если Бунин писал, не мечтая о гармонии в страшное время, а противопоставляя личное общественному: самоубийство и убийство по причине половой, в грубом итоге, — массовому убийству политическому. Что если Бунин некий ницшеанец, дружащий с личностной смертью… Или он фэ массовой смерти «сказал», «сказав» фэ смерти одной…

Каждый вечер в Натании я хожу к морю смотреть закат солнца. Иногда у меня за спиной остаётся почти весь берег, иногда до берега я не дохожу полкилометра. В первом случае – среди пустого морского горизонта – солнце, садясь, кажется маленьким. Во втором – просвечивая деревья насквозь – оно по сравнению с ними кажется большим. – Чисто психологическое явление, от которого никуда не денешься, объективности не дождёшься….

И в минуту сомнения хочется спастись в субъективности. Ну лучше ж что-то выбрать себе и того придерживаться, хоть и видишь относительность картины, видимой из выбранной точки. Плохо ж чувствуешь себя, если болтаешься неприкаянным. Ни там, ни там…

У меня ж не бесконечные силы. Я ж не могу всё прочесть и осознать. Нельзя ж объять необъятное. Так что: за то я должен отказаться от обоснованного суждения?

Если я хочу спровоцировать, чтоб люди углублялись в произведение искусства, так лучше я признаюсь людям в своих сомнениях относительно результата с моей точки зрения, от неё всё-таки не отказываясь: катарсис это то осознанное нами и написанное не «в лоб», что хотел сказать автор противоречиями.

*

Сомневаться мне в своей правоте не пересомневаться…

Недавно – мимоходом – я ещё и так усомнился:

“Может, и “Лёгкое дыхание” не мечту о гармонии выражает, а упомянутое символистское изживание зла погружением в него… Правда: чего это от Бунина, современника серебряного века, ждать гармонии, а не символизма…”

А вот теперь прочёл Матюшкина (

тут), и в моём сознании он положил на лопатки Выготского.

Ну, благо, без проверки всей творческой биографии Бунина (доверившись Матюшкину) можно о символизме чуть-чуть забыть:

“в отличие от русских символистов, разделявших преклонение Ф. Ницше перед “живой жизнью” и ее проявлениями, Бунин относился к ней всегда неоднозначно, что нашло отражение и в “Легком дыхании””.

Неоднозначность…

И одна, так сказать, значность, по Матюшкину, – буддийская философия:

“Перед нами типичный конфликт бунинской прозы 1910-х годов: противостояние мира чрезмерно организованной и лишенной жизни цивилизации и хаотичного, неразумного, но прекрасного в своей естественности мира природных людей <…> финал рассказа вызывает в памяти буддийскую мифологию, в особенности, учение о сансаре — вечном круговороте человеческих воплощений. О какой трагедии может идти речь, если смерти не было, а была лишь очередная трансформация “легкого дыхания”, которое на недолгое время воплотилось в Оле Мещерской, а теперь “снова рассеялось в мире”, чтобы воплотиться в какое-нибудь новое существо и подарить ему жизнь?”.

А противоположная, так сказать, значность, по Матюшкину:

“скепсис по отношению к ней [к буддийской философии], который выражен авторским отношением к классной даме, “женщине, живущей выдумками и чувствующей себя счастливой благодаря способности находить эмоциональный заряд в своих горьких фантазиях”.

Теория, на которой базируется Матюшкин, опирается на принцип дополнительности Бора, переведённый из микромира в наш мир лингвистом и философом Налимовым таким предложением: “для воспроизведения в знаковой системе целостного явления необходимы взаимоисключающие”. То есть противоречия остаются, но они не взаимодействуют с результатом. Катарсис выпадает из теории. “…принцип дополнительности прочно вошел в арсенал современной науки, пошатнув основы классической двузначной логики. На ее место пришли логики многозначные, где помимо ответов “истинно” и “ложно”, могут быть ответы “ни истинно, ни ложно”, или “и истинно, и ложно””.

Всё это очень по научному солидно выглядит. Но основано на… математической безграмотности гуманитариев.

Мне посчастливилось недавно прочесть книгу Жана Брикома и Алена Сокала – “Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна”, М., 2002. И там сказано, про свойства микромира названные безграмотными людьми противоречивыми: ““эти свойства характеризуют квантовую механику в очень специальных смыслах — для этого нужны знания математической теории — и в этих-то смыслах эти понятия не являются противоречивыми””.

Так что Налимов сел в лужу, а следом за ним и Матюшкин.

Матюшкин не придал значения тому, почему рассказ Бунина в сущности и начинается, и кончается кладбищем. Он не сделал вывода, что если в конце там определённо присутствует классная дама, то она, значит, некоторым образом присутствует и в начале, и, следовательно, вообще везде. Что все дифирамбы буддийской философии даны поэтому от её имени, а не от имени автора. Матюшкин невольно сделал эту буддийскую философию однозначно превалирующей. Весь его разбор на неё нацелен и выполнен блестяще. И лишь в одном месте он ошибается явно:

“Парадокс, но трагический пафос своего рассказа писатель отдает недалекой женщине”.

Он тут забывает собственные слова: “О какой трагедии может идти речь, если смерти не было”.

Нет. Строго говоря, есть и навязывание Выготскому:

“Иначе говоря, он [Бунин, мол] не смягчает трагизм (как считал Выготский), а просто не признает его”.

Так не Бунин, между прочим, а Бунин, будучи в зоне сознания классной дамы. Но, главное, не Выготский, а Выготский от имени гимназистов, казачьего офицера и вообще обывательского общественного мнения, и не трагизм, а “ошеломленность”.

В общем, сел в лужу Матюшкин.

2 января 2010 г.

Натания. Израиль.

«ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ» БУНИНА И ЛАРА ПАСТЕРНАКА Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 82.1 DOI: 10/31249/litzhur/2020.50.04

А.Н. Николюкин

«ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ» БУНИНА И ЛАРА ПАСТЕРНАКА

Аннотация. В статье рассматривается эволюция образа «легкого дыхания» в творчестве И.А. Бунина и Б.Л. Пастернака.

Ключевые слова: И.А. Бунин; Б.Л. Пастернак; рассказ; роман; русская женщина; тема любви.

Nikolyukin A.N. Bunin’s «Light breath» and Pasternak’s

Lara

Summary. The evolution of the image «light breath» in Bunin’s and Pasternak’s works.

Keywords: I.A. Bunin; B.L. Pasternak; tale; novel; Russian woman; theme of love.

В русской литературе существует определенная эволюция женских образов. Эта особенность обнаруживается, в частности, при сопоставлении пушкинской Татьяны с Анной Карениной. Татьяна остановилась на принципе:

Я вас люблю (к чему лукавить?), Но я другому отдана; Я буду век ему верна.

Анна Каренина имела смелость пойти дальше этого принципа, что, впрочем, дало право моей внучке, когда она прочитала роман, сказать, что единственно приличный человек там — сам Ка-ренин. Образ замужней женщины претерпел эволюцию, и за это Толстой наказал Анну, бросив ее под поезд.

Образ женщины менялся и после плача Ярославны в «Слове о полку Игореве», и после «Бедной Лизы» Карамзина. В рассказе И.А. Бунина «Легкое дыхание» главное — молодая страсть Оли Мещерской. Гимназическая начальница упрекает ее, говоря, что она, девушка, носит женскую прическу. В ответ Оля произносит слова, какие трудно представить в устах обычной гимназистки: «Простите, madame, вы ошибаетесь: я женщина. И виноват в этом -знаете кто? Друг и сосед папы, а ваш брат Алексей Михайлович Малютин. Это случилось прошлым летом в деревне»1. С легким дыханием произнесла это Оля.

Свое легкое дыхание она продолжила с казачьим офицером и обещала стать женой, но вместо этого издевательски дала ему прочитать свой дневник с описанием близости с 56-летним соседом Алексеем Михайловичем. Прочитав, офицер застрелил ее.

Это легкое дыхание, по словам писателя, рассеялось в мире. Считается, что рассказанное Буниным происходило в Ельце, где в гимназические годы жил писатель. Когда мне довелось быть в Ельце, то местные краеведы водили меня на старое кладбище, где в конце главной аллеи показывали могилу легендарной Оли Мещерской. Люди хотят в это верить.

«Легкое дыхание» завладевает гимназисткой Ларой, героиней романа Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго». В отдельном кабинете ресторана она отдается Комаровскому. «Как это случилось? Как могло это случиться? Теперь поздно. Надо было думать раньше»2, — трепетно размышляет она, вернувшись ночью домой.

Ей льстило, что годящийся ей в отцы седеющий мужчина, которому «аплодируют в собраниях и о котором пишут в газетах, тратит время и деньги на нее, зовет божеством, возит в театры и на концерты, что называется, «умственно развивает» ее». Ее особенно влекло необычное: «Ловеласничанье Комаровского где-нибудь в карете под носом у кучера или в укромной аванложе на глазах у целого театра пленяло ее неразоблаченной дерзостью и побуждало просыпавшегося в ней бесенка к подражанию».

52

А.Н. Николюкин

То же «легкое дыхание» заставило вскоре Лару ненавидеть Комаровского. Он стал ее проклятием. Поэтому она стреляет в него, но задевает другого. Выстрел сопровождает «легкое дыхание» у обоих писателей — и в рассказе Бунина, и в романе Пастернака. Но у Бунина оно, это «легкое дыхание», длится лишь краткое время, а у Пастернака — всю жизнь Лары. Замужество за другом детства Пашей Антиповым становится для нее как бы обратной стороной, преодолением того же чувства-каприза.

Юрий Живаго на себе испытывает эту особенность любви Лары. Зная хорошо Лару, он заранее говорит ей о Комаровском: «Так ли хорошо ты всю себя знаешь? Человеческая, в особенности женская природа так темна и противоречива! Каким-то уголком своего отвращения ты, может быть, в большем подчинении у него, чем у кого бы то ни было другого, кого ты любишь по доброй воле, без принуждения»3. И действительно, с неизбежностью возникает снова Комаровский, и прежний порыв «легкого дыхания» овладевает умудренной жизнью Ларой. Она поддается самообману. Ее обманный отъезд с Комаровским стал для нее тем же, чем для Анны Карениной последний в ее жизни поступок. Упорхнув со страниц романа, как и из жизни Живаго, она, как символ смерти, неожиданно возникает у его гроба в Москве, в Камергерском переулке. Так завершается история «легкого дыхания».

Еще при первом чтении романа «Доктор Живаго» меня привлек к себе «дом с фигурами» в Юрятине, напротив которого жила Лара. Этот красивый дом каким-то странным образом своими масками женщин помогает создать образ Лары, становясь ее духовно-образным и топографическим коррелятом. «Дом с фигурами» по ходу действия романа неотделим от мечущейся Лары. Он превращен в символ ее места обитания, подобно «Пяти углам» в Петербурге у Достоевского в романе «Идиот».

Оля Мещерская прочитала в одной «старинной, смешной книге» в библиотеке отца, что главная красота женщины — это ее легкое дыхание. Никто не знал, о какой книге идет речь. Но теперь, благодаря статье Т.Г. Юрченко, напечатанной в 1999 г. в № 12 настоящего журнала, посвященном И.А. Бунину4, стало ясно, что речь идет о «Письмовнике» (1769) замечательного русского ученого-просветителя Николая Гавриловича Курганова (1725-1796). А.С. Пушкин собирался написать его биографию, но отказался от

своего намерения из-за скудости материала. Едва ли Лара читала книгу Курганова, но «легкое дыхание» у нее было.

Пастернак создал свою историю «легкого дыхания», неизбежно приводящего в конце концов к гибели носительницы такой любви, исчезающей в застенках советского времени. «Легкое дыхание» оказалось невозможным в те времена и у самого Пастернака.

1 Бунин И.А. Собрание сочинений: в 8 т. М., 1995. Т. 4. С. 202.

2 Пастернак Б. Собрание сочинений: в 5 т. М., 1990. Т. 3. С. 47-50.

3 Там же. С. 395.

4 Юрченко Т.Г. О «старинной смешной книге» и о «Легком дыхании» // Российский литературоведческий журнал. 1999. № 12. С. 76-80.

Глава VII

Глава VII
Глава VII
Легкое дыхание

 

Анатомия и физиология рассказа. Диспозиция и композиция. Характеристика материала. Функциональное значение композиции. Вспомогательные приемы. Аффективное противоречие и уничтожение содержания формой.

От басни переходим сразу к анализу новеллы. В этом неизмеримо более высоком и сложном художественном организме мы встречаемся с композицией материала в полном смысле этого слова и мы находимся в гораздо более удобных условиях для анализа, чем тогда, когда разговор идет о басне.

Основные элементы, из которых складывается построение всякой новой новеллы, можно считать в самой необходимой степени уже выясненными{45} теми морфологическими исследованиями, которые произведены в европейской поэтике за последние десятилетия, а также и в русской. Два основных понятия, с которыми приходится иметь дело при анализе структуры какого‑нибудь рассказа, всего удобнее обозначить, как это обычно делается, как материал и форму этого рассказа. Под материалом, как мы уже говорили, следует разуметь все то, что поэт взял как готовое житейские отношения, истории, случаи, бытовую обстановку, характеры, все то, что существовало до рассказа и может существовать вне и независимо от этого рассказа, если это толково и связно пересказать своими словами. Расположение этого материала по законам художественного построения следует называть в точном смысле этого слова формой этого произведения.

Мы уже выяснили, что под этими словами никак не следует понимать только внешнюю, звуковую, зрительную или какую‑нибудь иную чувственную форму, открывающуюся нашему восприятию. В этом понимании форма меньше всего напоминает внешнюю оболочку, как бы кожуру, в которую облечен плод. Форма, напротив, раскрывается при этом как активное начало переработки и преодоления материала в его самых косных и элементарных свойствах. Применительно к рассказу или новелле форма и материал обычно берутся из области каких‑нибудь человеческих отношений, событий или происшествий, и здесь, если мы будем выделять самое происшествие, которое легло в основу какого‑нибудь рассказа,  мы получим материал этого рассказа. Если мы будем говорить о том, в каком порядке и в каком расположении частей материал этот преподнесен читателю, как рассказано об этом происшествии,  мы будем иметь дело с его формой. Надо сказать, что до сих пор в специальной литературе нет согласия и общей терминологии применительно к этому вопросу: так, одни, как Шкловский и Томашевский, называют фабулой материал рассказа, лежащие в его основе житейские события; а сюжетом называют формальную обработку этого рассказа. Другие авторы, как Петровский, употребляют эти слова как раз в обратном значении и понимают под сюжетом то событие, которое послужило поводом для рассказа, а под фабулой художественную обработку этого события. «Я склонен применять слово сюжет в смысле материи художественного произведения. Сюжет есть как бы система событий, действий (или единое событие, простое и сложное в своем составе), предстоящая поэту в том или ином оформлении, которое, однако, не является еще результатом его собственной творческой индивидуальной поэтической работы. Поэтически же обработанный сюжет я согласен именовать термином фабула (84, с. 197). Так или иначе понимать эти слова во всяком случае, необходимо разграничивать эти два понятия, и в этом согласны решительно все. Мы в дальнейшем будем придерживаться терминологии формалистов, обозначающих фабулой, в согласии с литературной традицией, именно лежащий в основе произведения материал. Соотношение материала и формы в рассказе есть, конечно, соотношение фабулы и сюжета. Если мы хотим узнать, в каком направлении протекало творчество поэта, выразившееся в создании рассказа, мы должны исследовать, какими приемами и с какими заданиями данная в рассказе фабула переработана поэтом и оформлена в данный поэтический сюжет. Мы, следовательно, вправе приравнять фабулу ко всякому материалу построения в искусстве. Фабула для рассказа это то же самое, что слова для стиха, что гамма для музыки, что сами по себе краски для живописца, линии для графика и т. п. Сюжет для рассказа то же самое, что для поэзии стих, для музыки мелодия, для живописи картина, для графики рисунок. Иначе говоря, мы всякий раз имеем здесь дело с соотношением отдельных частей материала, и мы вправе сказать, что сюжет так относится к фабуле рассказа, как стих к составляющим его словам, как мелодия к составляющим ее звукам, как форма к материалу.

Надо сказать, что такое понимание развивалось с величайшими трудностями, потому что благодаря тому удивительному закону искусства, что поэт обычно старается дать формальную обработку материала в скрытом от читателя виде, очень долгое время исследование никак не могло различить эти две стороны рассказа и всякий раз путалось, когда пыталось устанавливать те пли иные законы создания и восприятия рассказа. Однако уже давно поэты знали, что расположение событий рассказа, тот способ, каким знакомит поэт читателя со своей фабулой, композиция его произведения представляет чрезвычайно важную задачу для словесного искусства. Эта композиция была всегда предметом крайней заботы сознательной или бессознательной со стороны поэтов и романистов, но только в новелле, развившейся несомненно из рассказа, она получила свое чистое развитие. Мы можем смотреть на новеллу как на чистый вид сюжетного произведения, главным предметом которого является формальная обработка фабулы и трансформация ее в поэтический сюжет. Поэзия выработала целый ряд очень искусных и сложных форм построения и обработки фабулы, и некоторые из писателей отчетливо сознавали роль и значение каждого такого приема. Наибольшей сознательности это достигло у Стерна, как показал Шкловский. Стерн совершенно обнажил приемы сюжетного построения и в конце своего романа дал пять графиков хода фабулы романа Тристрам Шенди. «Я начинаю,  говорит Стерн,  теперь совсем добросовестно приступать к делу, и я не сомневаюсь, что мне удастся продолжать дяди Тобину повесть, так же как и мою собственную, довольно‑таки прямолинейно.

Вот эти четыре линии{46}, по которым я подвигался в моем первом, втором, третьем и четвертом томе (см. рис. 1‑4. с, 192). В пятом я вел себя вполне благопристойно; точная, описанная мною линия такова (см. рис. 5, там же).

Из нее явствует, что кроме кривой, обозначенной А, где я завернул в Наварру, и зубчатой кривой В, соответствующей короткому отдыху, который я позволил себе в обществе госпожи Бонер и ее пажа,  я не позволил себе ни малейшего отклонения до тех пор, пока дьяволы Джона де‑ла‑Касса не завели меня в круг, отмеченный Д; ибо что касается ( ( ( (, то это лишь скобки обычные повороты то туда, то сюда, обычные даже в жизни важнейших слуг государства; в сравнении же с поступками других людей или хотя бы моими собственными грехами под литерами А, В, Д они расплываются в ничто» (133, с. 38‑39). Таким образом сам автор графически изображает как кривую линию развертывание сюжета. Если взять житейское событие в его хронологической последовательности, мы можем условно обозначить его развертывание в виде прямой линии, где каждый последующий момент сменяет предыдущий и в свою очередь сменяется дальнейшим. Так же точно прямой линией мы могли бы графически обозначить порядок звуков, составляющих гамму, синтаксическое расположение слов в обычном синтаксисе и т. д. Иначе говоря, материал в естественных свойствах его развертывания может быть условно записан как прямая линия. Напротив того, то искусственное расположение слов, которое превращает их в стих{47} и меняет нормальный порядок их синтаксического развертывания; то искусственное расположение звуков, которое превращает их из простого звукового ряда в музыкальную мелодию и опять‑таки изменяет порядок их основного следования; то искусственное расположение событий, которое превращает их в художественный сюжет и отступает от хронологической последовательности,  все это мы можем обозначить условно кривой линией, описанной вокруг нашей прямой, и эта кривая стиха, мелодии или сюжета и будет кривой художественной формы. Те кривые, которые, по словам Стерна, описывают отдельные томы его романа, как нельзя лучше поясняют эту мысль. Здесь, естественно, возникает только один вопрос, который необходимо разъяснить с самого начала. Этот вопрос совершенно ясен, когда речь идет о такой привычной нам и явной художественной форме, как мелодия или стих, но он кажется существенно запутанным, когда речь начинает идти о рассказе. Этот вопрос можно формулировать так: для чего художник, не довольствуясь простой хронологической последовательностью событий, отступает от прямолинейного развертывания рассказа и предпочитает описывать кривую линию, вместо того чтобы продвигаться по кратчайшему расстоянию между двумя точками вперед. Это легко может показаться причудой или капризом писателя, лишенными всякого основания и смысла. И в самом деле, если мы обратимся к традиционному пониманию и толкованию сюжетной ком позиции, то мы увидим, что эти сюжетные кривые вызывали всегда непонимание и ложное толкование у критиков. Так, например, в русской поэтике издавна утвердилось мнение, что Евгений Онегин эпическое произведение, написанное с целым рядом лирических отступлений, причем эти отступления понимались именно как таковые, как отход автора в сторону от темы своего повествования, и именно лирически, то есть как наиболее лирические отрывки, вкрапленные в эпическое целое, но не имеющие органической связи с этой эпической тканью, ведущие самостоятельное существование и играющие роль эпической интермедии, то есть междудействия, роль лирического антракта между двумя актами повествования. Нет ничего более ложного, чем такое понимание: оно оставляет совершенно в стороне чисто эпическую роль, которую играют такие отступления, и, если приглядеться к экономии всего романа в целом, легко открыть, что именно эти отступления представляют собой важнейшие приемы для развертывания и раскрытия сюжета; признать их за отступления так же нелепо, как принять за отступления повышения и понижения в музыкальной мелодии, которые, конечно же, являются отступлениями от нормального течения гаммы, но для мелодии эти отступления все. Точно так же так называемые отступления в Евгении Онегине составляют, конечно, самую суть и основной стилистический прием построения всего романа, это его сюжетная мелодия{48}. Один остроумный художник (Владимир Миклашевский),  говорит Шкловский,  предлагает иллюстрировать в этом романе главным образом отступления (ножки, например) с точки зрения композиционной это будет правильно (133, с. 39). На примере легче всего пояснить, какое значение имеет такая кривая сюжета. Мы уже знаем, что основой мелодии является динамическое соотношение составляющих ее звуков. Так же точно стих есть не просто сумма составляющих его звуков, а есть динамическая их последовательность, определенное их соотношение. Так же точно, как два звука, соединяясь, пли два слова, располагаясь одно за другим, образуют некоторое отношение, всецело определяющееся порядком последовательности элементов, так же точно два события или действия, объединяясь, вместе дают некоторое новое динамическое соотношение, всецело определяющееся порядком и расположением этих событий. Так, например, звуки a, b, c, или слова a, b, c, или события a, b, c совершенно меняют свой смысл и свое эмоциональное значение, если мы их переставим в таком порядке, скажем: b, c, a; b, a, c. Представьте себе, что речь идет об угрозе и затем об исполнении ее об убийстве; одно получится впечатление, если мы раньше познакомим читателя с тем, что герою угрожает опасность, и будем держать читателя в неизвестности относительно того, сбудется она или не сбудется, и только после этого напряжения расскажем о самом убийстве. И совершенно иное получится, если мы начнем с рассказа об обнаруженном трупе и только после этого, в обратном хронологическом порядке, расскажем об убийстве и об угрозе. Следовательно, самое расположение событий в рассказе, самое соединение фраз, представлений, образов, действий, поступков, реплик подчиняются тем же самым законам художественных сцеплений, каким подчиняются сцепления звуков в мелодию или сцепление слов в стих. Еще одно вспомогательное методическое замечание необходимо сделать до того, как перейти к анализу новеллы. Чрезвычайно полезно различать, как это делают некоторые авторы, статическую схему конструкции рассказа, как бы его анатомию, от динамической схемы его композиции, как бы его физиологии. Мы уже разъяснили, что всякий рассказ имеет свою особую структуру, отличающуюся от структуры того материала, который лежит в его основе. Но совершенно ясно, что каждый поэтический прием оформления материала является целесообразным, пли направленным; он вводится с какой‑то целью, ему отвечает какая‑то исполняемая им в целом функция рассказа. И вот, исследование телеологии приема, то есть функции каждого стилистического элемента, целесообразной направленности, телеологической значимости каждого из компонентов, объяснит нам живую жизнь рассказа и превратит его мертвую конструкцию в живой организм. Для исследования мы остановились на рассказе Бунина Легкое дыхание, текст которого воспроизведен полностью в приложении к настоящей работе.

Рассказ этот удобен для анализа по многим причинам: прежде всего на него можно смотреть как на типический образчик классической и современной новеллы, в котором все основные стилистические черты, присущие этому жанру, раскрываются с необычайной ясностью. По своим художественным достоинствам рассказ этот принадлежит, вероятно, к лучшему из всего того, что создано повествовательным искусством, и недаром по единогласному признанию, кажется, всех писавших о нем он почитается образцом художественного рассказа. Наконец, его последнее достоинство заключается в том, что он не подвергся еще чрезвычайно сильной общественной рационализации, то есть шаблонному и привычному истолкованию, с которым приходится бороться как с предубеждением и предрассудком почти при всяком исследовании привычного и знакомого текста, имея дело с такими общеизвестными вещами, как басни Крылова и трагедии Шекспира. Мы считали чрезвычайно важным включить в круг нашего исследования и такие художественные произведения, впечатление от которых не было бы ни в какой мере предопределено предвзятыми и заранее затверженными рассуждениями, мы хотели найти литературный раздражитель, так сказать, совершенно свежего порядка, который не успел еще сделаться привычным и вызывать в нас готовую эстетическую реакцию совершенно автоматически, так, как мы реагируем на известную уже нам с детства басню или трагедию. Обратимся к самому рассказу.

Анализ этого рассказа следует, конечно, начать с выяснения той мелодической кривой, которая нашла свое осуществление в словах его текста. Для этого всего проще сопоставить положенные в основу этого рассказа действительные события (или, во всяком случае, возможные и имевшие в действительности свой образец), как бы материал рассказа, с той художественной формой, которая придана этому материалу. Так поступает исследователь стиха, когда он хочет выяснить законы ритма{49}, как они сказались в оформлении словесного ряда. Мы попытаемся сделать то же самое в отношении нашего рассказа. Выделим лежащее в его основе действительное происшествие; оно сведется приблизительно к следующему: рассказ повествует о том, как Оля Мещерская, провинциальная, видимо, гимназистка, прошла свой жизненный путь, ничем почти не отличавшийся от обычного пути хорошеньких, богатых и счастливых девочек, до тех пор пока жизнь не столкнула ее с несколько необычными происшествиями. Ее любовная связь с Малютиным, старым помещиком и другом ее отца, ее связь с казачьим офицером, которого она завлекла и которому обещала быть его женой,  все это свело ее с пути и привело к тому, что любивший ее и обманутый казачий офицер застрелил ее на вокзале среди толпы народа, только что прибывшей с поездом. Классная дама Оли Мещерской, рассказывается дальше, приходила часто на могилу Оли Мещерской, и избрала ее предметом своей страстной мечты и поклонения. Вот и все так называемое содержание рассказа. Попробуем обозначить все события, нашедшие себе место в этом рассказе, в том хронологическом порядке, в каком они действительно протекали или могли протекать в жизни. Для этого, естественно, нужно разбить все события на две группы, потому что одна из них связана с жизнью Оли Мещерской, а другая с историей жизни ее классной дамы (см. схему диспозиции){50}. То, что мы получаем при таком хронологическом расположении эпизодов, составляющих рассказ, если обозначим их последовательно буквами латинской азбуки, принято называть в поэтике диспозицией рассказа, то есть естественным расположением событий, тем самым, который мы условно можем обозначить графически прямой линией. Если мы проследим за тем, в каком порядке эти события даны в рассказе, мы вместо диспозиции получим композицию рассказа и сейчас же заметим, что если в схеме диспозиции события шли в порядке азбуки, то есть в порядке хронологической последовательности, то здесь эта хронологическая последовательность совершенно нарушена. Буквы как будто без всякого видимого порядка располагаются в новый искусственный ряд, и это, конечно, означает, что в этот новый искусственный ряд располагаются те события, которые мы условно обозначили через эти буквы. Если мы диспозицию рассказа обозначим двумя противоположными линиями и отложим в порядке последовательного чередования все отдельные моменты диспозиции рассказа об Оле Мещерской на одной прямой, а рассказа о классной даме на другой, мы получим две прямые, которые будут символизировать диспозицию нашего рассказа.

СХЕМА ДИСПОЗИЦИИ

I. ОЛЯ МЕЩЕРСКАЯ

А. Детство.

В. Юность.

С. Эпизод с Шеншиным.

D. Разговор о легком дыхании.

Е. Приезд Малютина.

F. Связь с Малютиным.

G. Запись в дневнике.

Н. Последняя зима.

I. Эпизод с офицером.

К. Разговор с начальницей.

L. Убийство.

М. Похороны.

N. Допрос у следователя.

О. Могила.

II. КЛАССНАЯ ДАМА

а. Классная дама

b. Мечта о брате

с. Мечта об идейной труженице.

d. Разговор о легком дыхании.

е. Мечта об Оле Мещерской.

f. Прогулки на кладбище.

g. На могиле.

 

Попытаемся теперь схематически обозначить то, что автор проделал с этим материалом, придав ему художественную форму, то есть спросим себя, как тогда на нашем рисунке обозначится композиция этого рассказа? Для этого соединим в порядке композиционной схемы отдельные точки этих прямых в такой последовательности, в какой события даны действительно в рассказе. Все это изображено на графических схемах (см. с. 192). При этом мы условно будем обозначать кривой снизу всякий переход к событию хронологически более раннему, то есть всякое возвращение автора назад, и кривой сверху всякий переход к событию последующему, хронологически более отдаленному, то есть всякий скачок рассказа вперед. Мы получим две графические схемы: что изображает эта сложная и путаная на первый взгляд кривая, которая вычерчена на рисунке? Она означает, конечно, только одно: события в рассказе развиваются не по прямой линии{51}, как это имело бы место в житейском случае, а развертываются скачками. Рассказ прыгает то назад, то вперед, соединяя и сопоставляя самые отдаленные точки повествования, переходя часто от одной точки к другой, совершенно неожиданно. Другими словами, наши кривые наглядно выражают анализ фабулы и сюжета данного рассказа, и, если следить по схеме композиции за порядком следования отдельных элементов, мы поймем нашу кривую от начала до конца как условное обозначение движения рассказа. Это и есть мелодия нашей новеллы. Так, например, вместо того чтобы рассказать приведенное выше содержание в хронологической последовательности как Оля Мещерская была гимназисткой, как она росла, как она превратилась в красавицу, как совершилось ее падение, как завязалась и как протекала ее связь с офицером, как постепенно нарастало и вдруг разразилось ее убийство, как ее похоронили, какова была ее могила и т. п.,  вместо этого автор начинает сразу с описания ее могилы, затем переходит к ее раннему детству, потом вдруг говорит о ее последней зиме, вслед за этим сообщает нам во время разговора с начальницей о ее падении, которое случилось прошлым летом, вслед за этим мы узнаем о ее убийстве, почти в самом конце рассказа мы узнаем об одном незначительном, казалось бы, эпизоде ее гимназической жизни, относящемся к далекому прошлому. Вот эти отступления и изображает наша кривая. Таким образом, графически наши схемы изображают то, что мы выше назвали статической структурой рассказа или его анатомией. Остается перейти к раскрытию его динамической композиции или его физиологии, то есть выяснить, для чего автор оформил этот материал именно так, с какой целью он начинает с конца и в конце говорит как будто о начале, ради чего переставлены у него все эти события.

Мы должны определить функцию этой перестановки, то есть мы должны найти целесообразность и направленность той, казалось бы, бессмысленной и путаной кривой, которая у нас символизирует композицию рассказа. Чтобы сделать это, необходимо перейти от анализа к синтезу и попытаться разгадать физиологию новеллы из смысла и из жизни ее целого организма.

Что представляет собой содержание рассказа или его материал, взятый сам по себе так, как он есть? Что говорит нам та система действий и событий, которая выделяется из этого рассказа как его очевидная фабула? Едва ли можно определить яснее и проще характер всего этого, как словами житейская муть. В самой фабуле этого рассказа нет решительно ни одной светлой черты, и, если взять эти события в их жизненном и житейском значении, перед нами просто ничем не замечательная, ничтожная и не имеющая смысла жизнь провинциальной гимназистки, жизнь, которая явно всходит на гнилых корнях и, с точки зрения оценки жизни, дает гнилой цвет и остается бесплодной вовсе. Может быть, эта жизнь, эта житейская муть хоть сколько‑нибудь идеализирована, приукрашена в рассказе, может быть, ее темные стороны затенены, может быть, она возведена в перл создания, и, может быть, автор попросту изображает ее в розовом свете, как говорят обычно? Может быть, он даже, сам выросший в той же жизни, находит особенное очарование и прелесть в этих событиях, и, может быть, наша оценка попросту расходится с той, которую дает своим событиям и своим героям автор?

Мы должны прямо сказать, что ни одно из этих предположений не оправдывается при исследовании рассказа. Напротив того, автор не только не старается скрыть эту житейскую муть она везде у него обнажена, он изображает ее с осязательной ясностью, как бы дает нашим чувствам коснуться ее, ощупать, ощутить, воочию убедиться, вложить наши персты в язвы этой жизни. Пустота, бессмысленность, ничтожество этой жизни подчеркнуты автором, как это легко показать, с осязательной силой. Вот как автор говорит о своей героине: незаметно упрочилась ее гимназическая слава, и уже пошли толки, что она ветрена, что она не может жить без поклонников, что в нее безумно влюблен гимназист Шеншин, что будто бы и она его любит, но так изменчива в обращении с ним, что он покушался на самоубийство Или вот в каких грубых и жестких выражениях, обнажающих неприкрытую правду жизни, говорит автор о ее связи с офицером: Мещерская завлекла его, была с ним в связи, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала, что она и не думала никогда любить его, что все эти разговоры о браке одно ее издевательство над ним Или вот как безжалостно опять показана та же самая правда в записи в дневнике, рисующей сцену сближения с Малютиным: Ему пятьдесят шесть лет, но он еще очень красив и очень всегда хорошо одет,  мне не понравилось только, что он приехал в крылатке,  весь пахнет английским одеколоном, и глаза совсем молодые, черные, а борода изящно разделена на две длинные части и совершенно серебряная.

Во всей этой сцене, как она записана в дневнике, нет ни одной черты, которая могла бы намекнуть нам о движении живого чувства и могла бы сколько‑нибудь осветить ту тяжелую и беспросветную картину, которая складывается у читателя при ее чтении. Слово любовь даже не упоминается, и, кажется, нет более чуждого и неподходящего к этим страницам слова. И так, без малейшего просвета, в одном мутном тоне дан весь решительно материал о жизненной, бытовой обстановке, взглядах, понятиях, переживаниях, событиях этой жизни. Следовательно, автор не только не скрывает, но, наоборот, обнажает и дает нам почувствовать во всей ее реальности ту правду, которая лежит в основе рассказа. Еще раз повторяем: суть его, взятая с этой стороны, может быть определена как житейская муть, как мутная вода жизни. Однако не таково впечатление рассказа в целом.

Рассказ недаром называется Легкое дыхание, и не надо долго приглядываться к нему особенно внимательно для того, чтобы открыть, что в результате чтения у нас создается впечатление, которое никак нельзя охарактеризовать иначе, как сказать, что оно является полной противоположностью тому впечатлению, которое дают события, о которых рассказано, взятые сами по себе. Автор достигает как раз противоположного эффекта, и истинную тему его рассказа, конечно, составляет легкое дыхание, а не история путаной жизни провинциальной гимназистки. Это рассказ не об Оле Мещерской, а о легком дыхании; его основная черта это то чувство освобождения, легкости, отрешенности и совершенной прозрачности жизни, которое никак нельзя вывести из самих событий, лежащих в его основе. Нигде эта двойственность рассказа не представлена с такой очевидностью, как в обрамляющей весь рассказ истории классной дамы Оли Мещерской. Эта классная дама, которую приводит в изумление, граничащее с тупостью, могила Оли Мещерской, которая отдала бы полжизни, лишь бы не было перед ее глазами этого мертвого венка, и которая в глубине души все же счастлива, как все влюбленные и преданные страстной мечте люди,  вдруг придает совершенно новый смысл и тон всему рассказу. Эта классная дама давно живет какой‑нибудь выдумкой, заменяющей ей действительную жизнь, и Бунин с беспощадной безжалостностью истинного поэта совершенно ясно говорит нам о том, что это идущее от его рассказа впечатление легкого дыхания есть выдумка, заменяющая ему действительную жизнь. И в самом деле, здесь поражает то смелое сопоставление, которое допускает автор. Он называет подряд три выдумки, которые заменяли этой классной даме действительную жизнь: сперва такой выдумкой был ее брат, бедный и ничем не замечательный прапорщик это действительность, а выдумка была в том, что жила она в странном ожидании, что ее судьба как‑то сказочно изменится благодаря ему. Затем она жила мечтой о том, что она идейная труженица, и опять это была выдумка, заменявшая действительность. Смерть Оли Мещерской пленила ее новой мечтой,  говорит автор, совершенно вплотную придвигая эту новую выдумку к двум прежним. Он этим приемом опять совершенно раздваивает наше впечатление, и, заставляя весь рассказ преломиться и отразиться как в зеркале в восприятии новой героини, он разлагает, как в спектре, его лучи на их составные части. Мы совершенно явно ощущаем и переживаем расщепленную жизнь этого рассказа, то, что в нем есть от действительности и что от мечты. И отсюда наша мысль легко переходит сама собой к тому анализу структуры, который нами был сделан выше. Прямая линия это и есть действительность, заключенная в этом рассказе, а та сложная кривая построения этой действительности, которой мы обозначили композицию новеллы, есть его легкое дыхание. Мы догадываемся: события соединены и сцеплены так, что они утрачивают свою житейскую тягость и непрозрачную муть; они мелодически сцеплены друг с другом, и в своих нарастаниях, разрешениях и переходах они как бы развязывают стягивающие их нити; они высвобождаются из тех обычных связей, в которых они даны нам в жизни и во впечатлении о жизни; они отрешаются от действительности, они соединяются одно с другим, как слова соединяются в стихе. Мы решаемся уже формулировать нашу догадку и сказать, что автор для того чертил в своем рассказе сложную кривую, чтобы уничтожить его житейскую муть, чтобы превратить ее прозрачность, чтобы отрешить ее от действительности, чтобы претворить воду в вино, как это делает всегда художественное произведение. Слова рассказа или стиха несут его простой смысл, его воду, а композиция, создавая над этими словами, поверх их, новый смысл, располагает все это в совершенно другом плане и претворяет это в вино. Так житейская история о беспутной гимназистке претворена здесь в легкое дыхание бунинского рассказа.

Это не трудно подтвердить совершенно наглядными объективными и бесспорными указаниями, ссылками на самый рассказ. Возьмем основной прием этой композиции и мы сейчас же увидим, какой цели отвечает тот первый скачок, который позволяет себе автор, когда он начинает с описания могилы. Это можно пояснить, несколько упрощая дело и низводя сложные чувства к элементарным и простым, приблизительно так: если бы нам была рассказана история жизни Оли Мещерской в хронологическом порядке, от начала к концу, каким необычайным напряжением сопровождалось бы наше узнавание о неожиданном ее убийстве! Поэт создал бы то особенное напряжение, ту запруду нашего интереса, какую немецкие психологи, как Липпс, назвали законом психологической запруды, а теоретики литературы называют Spannung. Этот закон и этот термин означают только то, что если какое‑нибудь психологическое движение наталкивается на препятствие, то напряжение наше начинает повышаться именно в том месте, где мы встретили препятствие, и вот это напряжение нашего интереса, которое каждый эпизод рассказа натягивает и направляет на последующее разрешение, конечно, переполнило бы наш рассказ. Он весь был бы исполнен невыразимого напряжения. Мы узнали бы приблизительно в таком порядке: как Оля Мещерская завлекла офицера, как вступила с ним в связь, как перипетии этой связи сменяли одна другую, как она клялась в любви и говорила о браке, как она потом начинала издеваться над ним; мы пережили бы вместе с героями и всю сцену на вокзале и ее последнее разрешение и мы, конечно, с напряжением и тревогой остались бы следить за ней те короткие минуты, когда офицер с ее дневником в руках, прочитавши запись о Малютине, вышел на платформу и неожиданно застрелил ее. Такое впечатление произвело бы это событие в диспозиции рассказа; оно сопоставляет истинный кульминационный пункт всего повествования, и вокруг него расположено все остальное действие. Но если с самого начала автор ставит нас перед могилой и если мы все время узнаем историю уже мертвой жизни, если дальше мы уж знаем, что она была убита, и только после этого узнаем, как это произошло,  для нас становится понятным, что эта композиция несет в себе разрешение того напряжения, которое присуще этим событиям, взятым сами по себе; и что мы читаем сцену убийства и сцену записи в дневнике уже с совершенно другим чувством, чем мы сделали бы это, если бы события развертывались перед нами по прямой линии. И так, шаг за шагом, переходя от одного эпизода к другому, от одной фразы к другой, можно было бы показать, что они подобраны и сцеплены таким образом, что все заключенное в них напряжение, все тяжелое и мутное чувство разрешено, высвобождено, сообщено тогда и в такой связи, что это производит совершенно не то впечатление, какое оно произвело бы, взятое в естественном ходе событий.

Можно, следя за структурой формы, обозначенной в нашей схеме, шаг за шагом показать, что все искусные прыжки рассказа имеют в конечном счете одну цель погасить, уничтожить то непосредственное впечатление, которое исходит на нас от этих событий, и превратить, претворить его в какое‑то другое, совершенно обратное и противоположное первому.

Этот закон уничтожения формой содержания можно очень легко иллюстрировать даже на построении отдельных сцен, отдельных эпизодов, отдельных ситуаций. Вот, например, в каком удивительном сцеплении узнаем мы об убийстве Оли Мещерской. Мы уже были вместе с автором на ее могиле, мы только что узнали из разговора с начальницей о ее падении, только что была назвала первый раз фамилия Малютина,  а через месяц после этого разговора казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на платформе вокзала, среди большой толпы народа, только что прибывшей с поездом. Стоит приглядеться к структуре одной только этой фразы, для того чтобы открыть решительно всю телеологию стиля этого рассказа. Обратите внимание на то, как затеряно самое главное слово в нагромождении обставивших его со всех сторон описаний, как будто посторонних, второстепенных и не важных; как затеривается слово застрелил, самое страшное и жуткое слово всего рассказа, а не только этой фразы, как затеривается оно где‑то на склоне между длинным, спокойным, ровным описанием казачьего офицера и описанием платформы, большой толпы народа и только что прибывшего поезда. Мы не ошибемся, если скажем, что самая структура этой фразы заглушает этот страшный выстрел, лишает его силы и превращает в какой‑то почти мимический знак, в какое‑то едва заметное движение мыслей, когда вся эмоциональная окраска этого события погашена, оттеснена, уничтожена. Или обратите внимание на то, как мы узнаем в первый раз о падении Оли Мещерской: в уютном кабинете начальницы, где пахнет свежими ландышами и теплом блестящей голландки, среди выговора о дорогих туфельках и прическе. И опять страшное или, как говорит сам автор, невероятное, ошеломившее начальницу признание описывается так: «И тут Мещерская, не теряя простоты и спокойствия, вдруг вежливо перебила ее:

 Простите, madame, вы ошибаетесь: я женщина. И виноват в этом знаете кто? Друг и сосед папы, а ваш брат, Алексей Михайлович Малютин. Это случилось прошлым летом, в деревне»

Выстрел рассказан как маленькая деталь описания только что прибывшего поезда, здесь ошеломляющее признание сообщено как маленькая деталь разговора о туфельках и о прическе; и самая эта обстоятельность друг и сосед папы, а ваш брат, Алексей Михайлович Малютин,  конечно, не имеет другого значения, как погасить, уничтожить ошеломленность и невероятность этого признания. И вместе с тем автор сейчас же подчеркивает и другую, реальную сторону и выстрела и признания. И в самой сцене на кладбище автор опять называет настоящими словами жизненный смысл событий и рассказывает об изумлении классной дамы, которая никак не может понять, «как совместить с этим чистым взглядом то ужасное, что соединено теперь с именем Оли Мещерской?» Это ужасное, что соединено с именем Оли Мещерской, дано в рассказе все время, шаг за шагом, его ужасность не преуменьшена нисколько, но самого впечатления ужасного рассказ не производит на нас, это ужасное переживается нами в каком‑то совсем другом чувстве, и самый этот рассказ об ужасном почему‑то носит странное название легкого дыхания, и почему‑то все пронизано дыханием холодной и тонкой весны.

Остановимся на названии: название дается рассказу, конечно, не зря, оно несет в себе раскрытие самой важной темы, оно намечает ту доминанту, которая определяет собой все построение рассказа. Это понятие, введенное в эстетику Христиансеном, оказывается глубоко плодотворным, и без него решительно нельзя обойтись при анализе какой‑нибудь вещи. В самом деле, всякий рассказ, картина, стихотворение есть, конечно, сложное целое, составленное из различных совершенно элементов, организованных в различной степени, в различной иерархии подчинений и связи; и в этом сложном целом всегда оказывается некоторый доминирующий и господствующий момент, который определяет собой построение всего остального рассказа, смысл и название каждой его части. И вот такой доминантой нашего рассказа и является, конечно, легкое дыхание{52}. Оно является, однако, к самому концу рассказа в виде воспоминания классной дамы о прошлом, о подслушанном ею когда‑то разговоре Оли Мещерской с ее подругой. Этот разговор о женской красоте, рассказанный в полукомическом стиле старинных смешных книг, служит тем pointe всей новеллы, той катастрофой, в которой раскрывается ее истинный смысл. Во всей этой красоте самое важное место старинная смешная книга отводит легкому дыханию. Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть,  ты послушай, как я вздыхаю,  ведь, правда, есть? Мы как будто слышим самый вздох, и в этом комически звучащем и в смешном стиле написанном рассказе мы вдруг обнаруживаем совершенно другой его смысл, читая заключительные катастрофические слова автора: Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре Эти слова как бы замыкают круг, сводя конец к началу. Как много иногда может значить и каким большим смыслом может дышать маленькое слово в художественно построенной фразе. Таким словом в этой фразе, носящим в себе всю катастрофу рассказа, является слово это легкое дыхание. Это: речь идет о том воздухе, который только что назван, о том легком дыхании, которое Оля Мещерская просила свою подругу послушать; и дальше опять катастрофические слова: в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре Эти три слова совершенно конкретизируют и объединяют всю мысль рассказа, который начинается с описания облачного неба и холодного весеннего ветра. Автор как бы говорит заключительными словами, резюмируя весь рассказ, что все то, что произошло, все то, что составляло жизнь, любовь, убийство, смерть Оли Мещерской,  все это в сущности есть только одно событие,  это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре. И все прежде данные автором описания могилы, и апрельской погоды, и серых дней, и холодного ветра,  все это вдруг объединяется, как бы собирается в одну точку, включается и вводится в рассказ: рассказ получает вдруг новый смысл и новое выразительное значение это не просто русский уездный пейзаж, это не просто просторное уездное кладбище, это не просто звон ветра в фарфоровом венке,  это все рассеянное в мире легкое дыхание, которое в житейском своем значении есть все тот же выстрел, все тот же Малютин, все то ужасное, что соединено с именем Оли Мещерской. Недаром pointe характеризуют теоретики как окончание на неустойчивом моменте или окончание в музыке на доминанте. Этот рассказ в самом конце, когда мы узнали уже обо всем, когда вся история жизни и смерти Оли Мещерской прошла перед нами, когда мы уже знаем все то, что может нас интересовать, о классной даме, вдруг с неожиданной остротой бросает на все выслушанное нами совершенно новый свет, и этот прыжок, который делает новелла,  перескакивая от могилы к этому рассказу о легком дыхании, есть решительный для композиции целого скачок, который вдруг освещает все это целое с совершенно новой для нас стороны.

И заключительная фраза, которую мы назвали выше катастрофической, разрешает это неустойчивое окончание на доминанте,  это неожиданное смешное признание о легком дыхании и сводит воедино оба плана рассказа. И здесь автор нисколько не затемняет действительность и не сливает ее с выдумкой. То, что Оля Мещерская рассказывает своей подруге, смешно в самом точном смысле этого слова, и когда она пересказывает книгу: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза, ей‑богу, так и написано: кипящие смолой!  черные, как ночь, ресницы и т. д., все это просто и точно смешно. И этот реальный настоящий воздух послушай, как я вздыхаю,  тоже, поскольку он принадлежит к действительности, просто смешная деталь этого странного разговора. Но он же, взятый в другом контексте, сейчас же помогает автору объединить все разрозненные части его рассказа, и в катастрофических строчках вдруг с необычайной сжатостью перед нами пробегает весь рассказ от этого легкого вздоха и до этого холодного весеннего ветра на могиле, и мы действительно убеждаемся, что это рассказ о легком дыхании.

Можно было бы подробно показать, что автор пользуется целым рядом вспомогательных средств, которые служат все той же цели. Мы указали только на один наиболее заметный и ясный прием художественного оформления, именно на сюжетную композицию; но, разумеется, в той переработке впечатления, идущего на нас от событий, в которой, мы думаем, заключается самая сущность действия на нас искусства, играет роль не только сюжетная композиция, но и целый ряд других моментов. В том, как автор рассказывает эти события, каким языком, каким тоном, как выбирает слова, как строит фразы, описывает ли он сцены или дает краткое изложение их итогов, приводит ли он непосредственно дневники или диалоги своих героев или просто знакомит нас с протекшим событием,  во всем этом сказывается тоже художественная разработка темы, которая имеет одинаковое значение с указанным ж разобранным нами приемом.

В частности, величайшее значение имеет самый выбор фактов. Мы исходили для удобства рассуждения из того, что противопоставляли диспозицию композиции как момент естественный моменту искусственному, забывая, что самая диспозиция, то есть выбор подлежащих оформлению фактов, есть уже творческий акт. В жизни Оли Мещерской была тысяча событий, тысяча разговоров, связь с офицером заключала в себе десятки перипетий, в ее гимназических увлечениях был не один Шеншин, она не единственный раз начальнице проговорилась о Малютине, но автор почему‑то выбрал эти эпизоды, отбросив тысячи остальных, и уже в этом акте выбора, отбора, отсеивания ненужного сказался, конечно, творческий акт. Точно так же, как художник, рисуя дерево, не выписывает вовсе, да и не может выписать каждого листочка в отдельности, а дает то общее, суммарное впечатление пятна, то несколько отдельных листов,  точно так же и писатель, отбирая только нужные для него черты событий, сильнейшим образом перерабатывает и перестраивает жизненный материал. И, в сущности говоря, мы начинаем выходить за пределы этого отбора, когда начинаем распространять на этот материал наши жизненные оценки.

Блок прекрасно выразил это правило творчества в своей поэме, когда противопоставил, с одной стороны, ‑

 

Жизнь без начала и конца.

Нас всех подстерегает случай

 

а с другой:

 

Сотри случайные черты ‑

И ты увидишь: мир прекрасен.

 

В частности, особенного внимания заслуживает обычно организация самой речи писателя, его языка, строй, ритм, мелодика рассказа. В той необычайно спокойной, полновесной классической фразе, в которой Бунин развертывает свою новеллу, конечно, заключены все необходимые для художественного претворения темы элементы и силы. Нам впоследствии придется говорить о том первостепенно важном значении, которое оказывает строй речи писателя на наше дыхание. Мы произвели целый ряд экспериментальных записей нашего дыхания во время чтения отрывков прозаических и поэтических, имеющих разный ритмический строй, в частности нами записано полностью дыхание во время чтения этого рассказа; Блонский совершенно верно говорит, что, в сущности говоря, мы чувствуем так, как мы дышим, и чрезвычайно показательным для эмоционального действия каждого произведения является та система дыхания{53}, которая ему соответствует. Заставляя нас тратить дыхание скупо, мелкими порциями, задерживать его, автор легко создает общий эмоциональный фон для нашей реакции, фон тоскливо затаенного настроения. Наоборот, заставляя нас как бы выплеснуть разом весь находящийся в легких воздух и энергично вновь пополнить этот запас, поэт создает совершенно иной эмоциональный фон для нашей эстетической реакции.

Мы отдельно будем еще иметь случай говорить о том значении, которое мы придаем этим записям дыхательной кривой, и чему эти записи учат. Но нам кажется уместным и многозначительным тот факт, что самое дыхание наше во время чтения этого рассказа, как показывает пневмографическая запись, есть легкое дыхание, что мы читаем об убийстве, о смерти, о мути, о всем ужасном, что соединилось с именем Оли Мещерской, но мы в это время дышим так, точно мы воспринимаем не ужасное, а точно каждая новая фраза несет в себе освещение и разрешение от этого ужасного. И вместо мучительного напряжения мы испытываем почти болезненную легкость. Этим намечается, во всяком случае, то аффективное противоречие, то столкновение двух противоположных чувств, которое, видимо, составляет удивительный психологический закон художественной новеллы. Я говорю удивительный, потому что всей традиционной эстетикой мы подготовлены к прямо противоположному пониманию искусства: в течение столетий эстетики твердят о гармонии формы и содержания, о том, что форма иллюстрирует, дополняет, аккомпанирует содержание, и вдруг мы обнаруживаем, что это есть величайшее заблуждение, что форма воюет с содержанием, борется с ним, преодолевает его и что в этом диалектическом противоречии содержания и формы как будто заключается истинный психологический смысл нашей эстетической реакции. В самом деле, нам казалось, что, желая изобразить легкое дыхание, Бунин должен был выбрать самое лирическое, самое безмятежное, самое прозрачное, что только можно найти в житейских событиях, происшествиях и характерах. Почему он не рассказал нам о прозрачной, как воздух, какой‑нибудь первой любви, чистой и незатемненной? Почему он выбрал самое ужасное, грубое, тяжелое и мутное, когда он захотел развить тему о легком дыхании?

Мы приходим как будто к тому, что в художественном произведении всегда заложено некоторое противоречие, некоторое внутреннее несоответствие между материалом и формой, что автор подбирает как бы нарочно трудный, сопротивляющийся материал, такой, который оказывает сопротивление своими свойствами всем стараниям автора сказать то, что он сказать хочет. И чем непреодолимее, упорнее и враждебнее самый материал, тем как будто оказывается он для автора более пригодным. И то формальное, которое автор придает этому материалу, направлено не на то, чтобы вскрыть свойства, заложенные в самом материале, раскрыть жизнь русской гимназистки до конца во всей ее типичности и глубине, проанализировать и проглядеть события в их настоящей сущности, а как раз в обратную сторону: к тому, чтобы преодолеть эти свойства, к тому, чтобы заставить ужасное говорить на языке легкого дыхания, и к тому, чтобы житейскую муть заставить звенеть и звенеть, как холодныйвесенний ветер.

Сайт управляется системой uCoz

Анализ рассказа Легкое дыхание Бунина сочинение

История создания

Эту новеллу Бунин начал придумывать, гуляя по кладбищу. И гуляя, он увидел крест с молодой девушкой, он удивился, когда увидел, как ее жизнерадостность контрастировала с печальной обстановкой. Ему стало любопытно, почему столь молодая девушка покинула этот мир, будучи настолько жизнерадостной и счастливой какая у нее была жизнь. И благодаря воображению Бунина эта девушка стала главной героиней этой новеллы.

Темы

Самой главной темой этой новеллы стала ценность красоты, жизни, простоты. Автор трактовал свой рассказ как высшая степень простоты женщины. Оля главная героиня жила,  не ограничивая себя ни в чем, ей нравилась ее привлекательность и то, что мужчины обращают на нее внимание. Она насмехалась над ухаживаниями мужчин и не воспринимала их в серьез.

Бунин так же затронул тему серости в образе учительницы Оли. Эта так сказать пожилая девушка полное противопоставление своей ученицы единственным наслаждением для нее является ее иллюзорная жизнь.

Проблематика

Писатель явно симпатизировал Оле, она была очаровательна, и в ней было достаточно много естественности. Но в противовес этому она была наказана смертью за то, что была легкомысленной. Именно здесь мы видим проблему свобод, Оля была наказана за свои поступки, хотя она лишь показывала себя настоящую.

Так же можно выделить проблему самой новеллы из-за ее серых оттенков и достаточно скучной атмосферой. Людям просто нечем заняться и они начинают обсуждать других и наговаривать на них всякий бред.

Характеристика героев

Оля  Мещерская это девушка примерно лет семнадцати из богатой семьи. Она была очень красивой и грациозной, но при этом достаточно раскованной. Когда девушку совратил друг ее отца она начала считать, что ее жизнь разрушена, так как она была из дворянской семьи, это считалось потерей репутации. Но, когда у девушки появились, какие-то отношения с казачьим офицером, это оказалось ее ошибкой, так как вскоре он ее убил на глазах у всех.

Малютин мужчина 56-летний мужчина, который был соседом Мещерской семьи. Он был красив мужчиной, хотя уже не молодым. Однажды когда Оля осталась одна, он воспользовался случаем и совратил девушку, после чего она начала испытывать от него отвращение. Он погиб зимой в тоже время, что и Оля в Русско-Японской войне.

Казачий офицер – это не очень некрасивый молодой человек и по виду не особо богатый. После неприятных отношений с Малютиным девушка вступила в отношения с офицером и обещала ему выйти замуж, но когда вскоре Оля сказала ему, что не любит его он убил ее на вокзале на глазах у всех. Потом его арестовали.

Начальница немолодая женщина (ее называли « классная дама»), у которой уже появлялись седые волосы. Она начальница гимназии, куда ходила Оля. Эта женщина была довольно строгой она была сестрой того самого Малютина, который, совратил молодую девушку. После смерти девушки она приходила каждый праздник на ее могилу. Настоящая ее фамилия так и не была известна, скорее всего, она такая же, как и у брата.

Композиция и жанр

«Легкое дыхание» это короткий рассказ с сюжетом, который называется новелла. В этом рассказе отразилось много тем  и картин жизни некоторой части общества.

Большее внимание стоит обратить на композицию, так как она расположена фрагментно. С самого начала мы видели картину могилы Оли, а потом сразу тема перешла на ее судьбу и далее все вновь становится на свои места и  мы видим, как к ней на могилу пришла классная дама. Бунин изобразил новеллу красочную, мягкую, воздушную она будто была написана акварелью.

Смысл названия

Каждый может по своему оценивать творчество Бунина, но его компоненты полны красоты честности и смелости. Он может говорить абсолютно обо всем и при этом не выйти за рамки неразумного, и достаточно пошлого.

2 вариант

Чарующая и загадочная новелла Бунина рассказывает об истории гимназистки Оли Мещерской. По замыслу автора читатель не должен испытывать интереса к сюжету. Все внимание сосредоточено на стремительном беге времени, обрывающемся вечным покоем. Знакомство с героиней начинается с описания ее могилы на кладбище.

Бунин то и дело смешивает прошлое с настоящим, вводит в текст фрагменты дневниковых записей. Повествование построено на разнице между прошлым и настоящим, веселым и грустным, живым и мертвым. Читатель получает возможность понаблюдать за обрывочными картинами безрадостной уездной жизни, где возникают и растворяются редкие персонажи. Постепенно приходит осознание того, что существующий мир враждебен красоте. Рассказанная в новелле история Оли Мещерской убеждает в том, что жизнелюбие и молодость обречены на гибель.

В названии рассказа воплощен компонент женского совершенства, который героиня находит у себя и гордится им. Понятно, что такая трактовка красоты указывает на душевную ущербность. Однако автор не подвергает Олю Мещерскую нравственному суду, наоборот он поклоняется ее страстному жизнелюбию. Ему нравится, что душа героини полна гармонии, она чувствует себя частью мира, природы. Основная особенность легкого дыхания – освобождение, отрешенность, прозрачность жизни.

Но устрашающая правда бунинского видения мира в том, что все чрезмерно живое обречено на смерть. В сущности, сюжет рассказа прост. Безоглядно счастливой и радостной гимназистке выпало несчастье попасть в сети к престарелому сластолюбцу, а после — превратиться в мишень разочаровавшегося в ней казачьего офицера. Автор сознательно ломает причинно-следственные связи. Читателю ничего не известно ни о характере их взаимоотношений, ни о мотивах девушки, решившейся на связь с огрубевшим военным. Эти герои в новелле являются орудиями судьбы. Внутренняя сущность Ольги, стихийные порывы делают ее обреченной.  Простой сюжет нарушается ярким противопоставлением тяжелого креста и радостного живого взгляда на фотографии.

Трагедия гимназистки Мещерской переворачивает сознание одинокой классной дамы. Оказалось, что сюжет не так прост: в нем затронута бессмысленность и серость бытия еще одной женщины — Олиной учительницы, которая ищет наслаждение в иллюзорных идеях. Теперь она пленилась Ольгой и неотступно о ней думает, навещая могилу и вглядываясь в фотографию.    

Повествование об учительнице приоткрывает окно в вечность. Последние строки говорят о том, что легкому дыханию пришла пора раствориться в холодном ветре и остаться в бесконечности.

Анализ 3

Прекрасный русский писатель Иван Алексеевич Бунин прославился, написав большое количество глубокомысленных произведений. К таким произведениям относится рассказ «Легкое дыхание». Анализ данного произведения представлен в этой статье.

Тема любви всегда занимала одну из ведущих позиций в творчестве этого автора. В поздних произведениях четко прослеживаются рассуждения на насущные темы, а именно вопросы жизни и смерти, ощущения счастья, окружающего мира. Временами он описывает миги любви, которым характерны рок, предрешенность, трагизм. Огромное внимание уделяется женским образам. Описания героинь у Ивана Алексеевича Бунина всегда какие-то необыкновенные и таинственные.

Начало произведения ознаменуется ощущением легкой грусти и светлой печали. Таким образом Бунин садит читателя на подушку безопасности, говоря, что скоро перед ним развернутся все трагические аспекты человеческой жизни.

Главной героиней рассказа является девушка по имени Ольга Мещерская. Она является учащейся гимназии и весьма отличительна среди остальных своих сверстниц большой любовью к жизни и веселостью характера. Девушку совсем не пугают осуждения окружающих и смело кидает вызов и протест общественности.

Последняя зима принесла в жизнь Оли много изменений. В это время она цвела и становилась краше изо дня в день. Про девушку ходили слухи, что она не может жить без ухажеров, но при этом грубо относится к ним. Именно в это время Мещерская кинулась испытывать все жизненные радости: она посещала балы и каток.

Девушка выглядела всегда хорошо и привлекательно, ведь она носила дорогие модные туфельки, но обязательная форма не позволяла надевать платья последнего писка. Директрисе не нравилось, что девушка одевалась, как женщина. На что Оля ответила, что она уже и есть женщина из-за брата директора – Алексея Малютина. У девушки с ним в летнее время на даче произошел первый интимный опыт. Мужчина приходился Оле в дедушки, поэтому она не осталась от него в всхищении и описала в дневнике. Тот прочел запись и застрелил Ольгу на вокзале в состоянии ярости.

Часто на могилу Мещерской приходит классная руководительница девушки. Для нее Оля – это идеальный символ женственности и привлекательности.

Под словосочетанием «легкое дыхание» Иван Алексеевич подразумевает простое отношение к бытию, умение чувствовать каждый момент, живость – все эти качества были присущи к главной героине.

Анализ по рассказу Бунина Легкое дыхание

В своих рассказах Бунин часто пишет о любви, причем часто о любви трагической, о неразделенных чувствах и драматических ситуациях. Таким является и рассказ Легкое дыхание, которое предлагает историю юной гимназистки Ольги Мещерской.

Ольга представляет собой очаровательное юное создание, абсолютную максималистку и открыто бросает вызов обществу. Она не слушается директрису своей гимназии, она наслаждается развлечениями и одевается как взрослая женщина. Легкое дыхание – тот способ, которым она существует, Мещерская легка как легкий вздох и вдох, она трепетна и нежна.

Основой сюжета является не столько противопоставление Ольги Мещерской обществу, сколько история между девушкой и пожилым офицером Алексеем Малютиным. Этот офицер пользуется популярностью у женщин и часто сам отвергает женское внимание. Он также является другом семьи Мещерской.

Когда родителей Ольги не было дома, на дачу к ней приехал Малютин. Он был после дождя и решил остаться, чтобы обсохнуть, хотя в действительности его целью, вероятнее всего, была юная гимназистка. Он соблазняет девушку, частично пользуется ее беспомощностью и лишает невинности.

Для самой Ольги становление женщиной не было в полной степени принудительным, но она испытывала по большей части только интерес и не более того. Также в определенной степени этот поступок был продолжением юношеского бунта для девушки. Как она потом написала в собственном дневнике, ухаживания Малютина и близость с ним была ей отвратительна.

Трагедия истории заключается в том, как Алексей Михайлович узнает об этой записи в дневнике и затаивает злобу на свою избранницу. На самом деле, на мой взгляд, Малютина также гложет стыд и страх, которые охватывают его после неблаговидного поступка. Он только оправдывает себя аффектом и в этом факт.

Читателям может казаться основным фактором самолюбие офицера, который разозлился просто по причине отвергнутости, но в этом только часть причины. На мой взгляд, Малютин понимает, как был прельщен этим легким дыханием молодости и как нелепо выглядела его страсть, которую он проявлял к юной девушке, как он смешно смотрелся с собственными примитивными и пошлыми ухищрениями. Конечно, Малютину не хватает смелости и честности во всем признаться себе и он не стреляет в себя, он ищет причину во вне, поэтому и стреляет в Мещерскую, пытаясь заглушить внутренние противоречия.

Также читают:

Картинка к сочинению Анализ рассказа Легкое дыхание

Популярные сегодня темы

«День без табака» Архангельск отметит ярким праздником на Чумбаровке · Новости Архангельска и Архангельской области. Сетевое издание DVINANEWS

«Улица, свободная от курения» – так называется праздник здоровья, который состоится 31 мая во Всемирный день без табака с 16:00 до 18:30 на пр. Чумбарова-Лучинского (от ул. Поморская до ул. К. Либкнехта). В программе – «Зарядка с чемпионом», поролоновое шоу, игры и конкурсы для детей и взрослых, танцевальный и спортивный мастер-класс и многое другое.

С 16:00 до 17:00 на Чумбаровке будет работать «Городок здоровья»: медицинское обследование резервов здоровья и консультации врачей.

Обследование включает измерение артериального давления, спирометрию (измерение жизненной емкости легких и скоростных показателей дыхания), тест на зрительно-двигательную активность, обследование на жироанализаторе, экспресс-тестирование на ВИЧ-инфекцию (в автомобиле «Центра СПИД», анонимно и бесплатно).

По итогам обследования можно будет получить консультации врачей-специалистов Архангельского центра медицинской профилактики, городской поликлиники №1, городской клинической больницы №4, психоневрологического диспансера, противотуберкулезного диспансера, благотворительного фонда «Легкое дыхание», Центра лечебной физкультуры и спортивной медицины, Центра по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями.

В это же время будет проходит игра «Строим город без табачного дыма» («Поролоновое шоу») от молодёжного центра «Луч».

В 17:00 состоится вручение сертификатов волонтёрам «ЗдравОтряда 2018».

В 17:05 начнётся «Зарядка с чемпионом», которую проведут Глеб Писаревский и Игорь Гапанович, а затем пройдёт мастер-класс по танцам от коллектива «Танцевальная платформа» и танцевальный марафон «Танцуй – укрепляй здоровье» от «Студии хорошего самочувствия».

На проспекте Чумбарова-Лучинского также будут работать площадки:

  • по сборке спилс-карт «Знаю Россию» от центра «Патриот»;
  • мастер-класс по упражнению «Планка» от Архангельского центра медицинской профилактики;
  • конкурсы и игры от Дома молодёжи;
  • конкурсы и подвижные игры для детей и взрослых от центра «Надежда»;
  • мастер-класс «Открытка» от Ломоносовского дома детского творчества;
  • конкурс рисунков «Давайте жизнь свою любить!»;
  • викторина «Азбука здоровья» (для детей и взрослых) от Архангельского центра медицинской профилактики.

Мероприятие проводится при поддержке партии «Единая Россия» в рамках федерального партийного проекта «Здоровое будущее».

Министерство здравоохранения Архангельской области

Легкое дыхание: Не стало Шарля Азнавура

Не надо называть Азнавура великим. Он не был великим, как не может быть великим солнечный луч, пронзивший твою молодость. Как не может быть великой тихая грусть и томленье души. Как не может быть великой виноградная лоза с капелькой утренней росы. Как не может быть великой любовь, что бы ни говорили там поэты. Все это — только твое, такое интимное, чистое, глубокое. Называя Азнавура великим, мы словно отбираем у каждого из нас право считать его своим и только своим, перерезаем те невидимые нити, что тянутся от каждого из нас к нему. Он не великий. Он — любимый.

Уму непостижимо, как в этого небольшого человека с не слишком приметной внешностью вселился талант обнимать весь мир своим тоже не самым приметным, не самым сильным, не самым красивым голосом. Как становятся любимцами миллионов? Загадка Сфинкса по сравнению с загадкой Азнавура — детская считалочка. У загадки Сфинкса есть ответы, а у загадки Азнавура — нет. Должен родиться еще один Шарль Азнавур, чтобы мы еще раз попытались его раскусить. Но второго не будет никогда.

Для России, а раньше — для Советского Союза Азнавур всегда был особой любовью. Он и еще, пожалуй, Джо Дассен были теми невидимыми героями, кто в годы железного занавеса давал советскому человеку — затворнику хоть какую-то надежду на то, что когда-то железный занавес рухнет, границы откроются, и мы наконец сможем, как свои, войти в большую общую мировую жизнь. Именно песни Азнавура рисовали нам совершенно другой мир, не тот, что показывали по советскому телевидению. Нас уверяли, что Запад страдает от голода, от экономических проблем, от безработицы — а кассетные магнитофоны слегка надтреснутым голосом Азнавура объясняли, что главное в жизни — любовь. Он пел о счастье любви под крышами Парижа, в мансарде — знаменитая песня «Богема», помните? — где кучка голодных художников склоняется над одной сковородкой. И все счастливы. Мы слабо представляли себе эти мансарды — то была закрытая территория, — но мы словно дышали запахом еды с той сковородки, над которой склонялись счастливые и голодные художники. Чем пахла та еда? Да кто ж его знает? Парижем. Любовью. Свободой. Молодостью.

Как же нам хотелось в эти мансарды, на парижские улочки, в парижские кафешки. Как хотелось попробовать жареных каштанов, услышать бурлящую и булькающую французскую речь. Как хотелось убедиться, что Франция существует. Мы ведь не очень верили в то, что где-то красиво и свободно. И так и не верили бы, если бы Азнавур не пел нам Францию, любовь, свободу. Простым, но очень ярким языком. Тихо, но убедительно. И страшные рассказы советских политических обозревателей рассеивались, как ночные кошмары, а мы вместе с песнями Азнавура вдыхали запах каштанов, чувствовали ногами неровности парижских мостовых, водили носом, ловя аромат свежих круассанов. Это была настоящая дипломатия — что там все послы с их посольствами — и настоящая психотерапия. «И всем казалось, что радость будет…», — как писал Блок. Прекрасная Франция была нашей поддержкой, нашей опорой, нашим миражом. Азнавур давал нам легкое дыхание.

Совершеннейший, до мозга костей, француз, Азнавур безмерно страдал от того, что мало бывает в Армении, которую, в общем-то, и не знал. Не знал, но чувствовал и любил. И она любила Азнавура. У него есть песня, которая называется «Они пали» («IIs sont tombes»), посвященная жертвам геноцида армян в 1915 году. Человек, не испытавший боли, не смог бы написать такое.

Ils sont tombés sans trop savoir pourquoi
Hommes, femmes et enfants qui ne voulaient que vivre
Avec des gestes lourds comme des hommes ivres
Mutilés, massacrés les yeux ouverts d’effroi

Они пали, не зная почему —
Мужчины, женщины и дети, которые хотели всего лишь жить.
С неловкими жестами, словно пьяные люди,
Изуродованные, искромсанные, с открытыми глазами, полными ужаса.

Кто еще на эстраде так пел о страшных трагедиях? Кто еще мог так разбередить своим некрепким голосом души и мозги, что хотелось мгновенно бросаться помогать, спасать, утешать. Ну или хотя бы — узнать побольше о трагедии, о которой нам, как водится в Советском Союзе, а потом — и в России, традиционно не хотели рассказывать. Узнать, чтобы никогда такое не повторилось. После этой песни наше излюбленное в последнее время российское «Можем повторить!» кажется невыносимым позором.

Азнавур всегда уверял, что для него политика — пустой звук, абстракция. Он говорил, что цель всякой политики, как он понимает, — помогать людям. Сделал человеку лучше — вот и вся политика. Не можешь помочь — отойди в сторонку, не свети, не мешай тем, кто может. Он, как всякий интеллигент, искренне считал, что сам-то не очень может, хоть и старается. У Азнавура всегда болело. Он маялся от того, что он, армянин по происхождению, живет в сытой благополучной Европе в том время как его соотечественники бедствуют. Европе в той песне про геноцид, кстати, тоже изрядно от него досталось — «L’ Europe découvrait le jazz et sa musique» —
«Европа была заинтересована только джазом и музыкой», — с горьким осуждением пел Азнавур.

Он был очень совестливый, очень. И это выделяло его на фоне всего французского шансона, который тоже всегда был нежный и совестливый, но как-то более камерно. Азнавур писал и пел то о любви, то об измене, то о годовщине свадьбы, то о маме — а получалась всегда проповедь. Не настырная, не морализаторская, но настоящая, потому что настоящая проповедь — это всегда пропущенная через самого себя боль. Без нее проповедь становится бессмысленным резонерством.

Однажды корреспондент RFI спросил Азнавура на пресс-конференции, кем он в большей мере себя ощущает — французом, армянином или кем-то еще. Азнавур не задумываясь ответил, что он на сто процентов армянин, на сто процентов француз и на сто процентов певец. И добавить-то нечего — только подытожить, что любимый, непревзойденный Шарль Азнавур был человеком на триста процентов.

Что такое проблемы с дыханием? Симптомы, причины, диагностика, лечение и профилактика

Если уровень кислорода в крови низкий, одышку можно лечить кислородом, вводимым через трубку, расположенную под вашими ноздрями. (4) Однако в целом одышка является симптомом основного состояния, поэтому лучший способ ее лечения — это прием лекарств от этого состояния в соответствии с предписаниями и соблюдение любого другого одобренного врачом плана лечения ваших симптомов.

В случаях запущенной пневмонии, COVID-19 или других инфекций или заболеваний легких иногда необходим аппарат искусственной вентиляции легких, чтобы дышать телом, когда легкие не работают.По данным Американского торакального общества (ATS), вдув воздух или воздух с дополнительным кислородом в дыхательные пути, а затем в легкие, аппарат ИВЛ поддерживает жизнь, давая пациенту дополнительную энергию и время для борьбы с инфекцией. (15)

Если у вас есть хроническое заболевание легких, такое как ХОБЛ, ALA предлагает вам спросить своего пульмонолога (специалиста по легким) о легочной реабилитации, форме амбулаторного лечения, направленного на укрепление ваших легких и мышц. улучшить свое дыхание и качество жизни.(16)

СВЯЗАННЫЙ: Как легочная реабилитация помогает людям с ХОБЛ?

Альтернативные и дополнительные методы лечения

Если у вас проблемы с дыханием, вы можете спросить, есть ли какие-либо добавки, лечебные травы или другие нетрадиционные методы лечения, которые могут помочь. Небольшие исследования показывают, что определенные альтернативные методы лечения могут улучшить симптомы:

  • Йога Согласно ATS, некоторые исследования показывают, что йога может улучшить качество жизни людей с астмой и ХОБЛ, улучшая функцию легких и облегчая выполнение упражнений дольше и дольше. усиленно до появления одышки и утомляемости.(17) По данным клиники Кливленда, он также помогает снять стресс, который является распространенным триггером астмы. (18)
  • Дыхание через сжатую губу Простая практика вдыхания через нос и выдоха через рот как минимум в два раза дольше, при этом сморщивая губы (как будто дуя на горячую пищу), помогает держать дыхательные пути открытыми, согласно ALA. . (19) Начните с медленного вдоха, считая до двух, и медленного выдоха, считая до четырех. Увеличивайте свои счета со временем.
  • Пробиотики Эти живые микроорганизмы, полезные для здоровья «покрывают все ваши слизистые оболочки, поэтому, если вы вдыхаете то, чего не должны быть, у вас будет хороший барьер для укрепления слизистых оболочек. раздражение », — объясняет Стефани Грей, врач медсестер и совладелица Интегративной клиники здоровья и гормонов в Хайавате, штат Айова.Кроме того, исследование, опубликованное в журнале Mediators of Inflamssment , предполагает, что прием пробиотических добавок, особенно Lactobacillus , Bifidobacterium и Saccharomyce , может уменьшить воспаление в дыхательных путях, вызванное аллергическими реакциями, вирусными инфекциями и астмой. (20)
  • Омега-3 жирные кислоты Регулярное употребление этого здорового типа полиненасыщенных жиров, содержащихся в рыбе, орехах и семенах, помогает уменьшить воспаление на клеточном уровне, — говорит Грей.Национальная академия медицины устанавливает адекватное потребление альфа-линоленовой кислоты, разновидности омега-3, на уровне 1,6 грамма (г) в день для мужчин и 1,1 г в день для женщин, но Грей рекомендует более высокие дозы — от 2 до 4 г в день. г в день в виде добавок — для лечения одышки. (21)
  • N-ацетилцистеин Добавление этого антиоксиданта (который Грей называет «натуральным муцинексом») помогает разжижать слизь в дыхательных путях, согласно ATS. (17)

Профилактика проблем с дыханием

Есть много шагов, которые вы можете предпринять, чтобы избежать проблем с дыханием.Для начала:

Бросьте курить или вейпинг, если вы это сделаете. Вдыхание табачного дыма является основной причиной рака легких и ХОБЛ, согласно веб-сайту SmokeFree.gov Национального института рака. В течение двух недель после отказа от табака вы заметили, что вам стало легче дышать. Реснички (волосовидные микроскопические структуры в дыхательных путях) также начнут оживать, повышая вашу способность бороться с простудой и инфекциями. (22)

Избегайте обезвоживания. «Прием большого количества жидкости помогает уменьшить количество слизи в дыхательной системе, чтобы она могла задерживать крупные частицы, которыми вы дышите», — говорит Варнер. Это поможет вашим легким очиститься.

Будьте активны. «Как и все остальные части вашего тела, энергичная деятельность дает вашим легким хорошую тренировку, что помогает расширить их возможности», — говорит Варнер.

Похудейте, если ваш индекс массы тела равен 30 или выше. Избыточный вес или ожирение заставляют ваше сердце и легкие работать тяжелее, что может затруднить дыхание и усугубить такие состояния, как ХОБЛ, которые связаны с одышкой.

Сведите к минимуму воздействие смога. Проверяйте ежедневные прогнозы загрязнения воздуха в вашем районе на AirNow.gov. Держите окна закрытыми и ограничьте время, проводимое на открытом воздухе, когда уровень повышен. Исследование более 300000 человек, опубликованное в июле 2019 года в журнале European Respiratory Journal , связывает воздействие загрязнения наружного воздуха со снижением функции легких и повышенным риском развития ХОБЛ. (23)

Уменьшите количество загрязняющих веществ в доме. К ним относятся пассивное курение, отбеливатель и химикаты в чистящих средствах, плесень от стоячей воды, горящие дрова и ароматические свечи, согласно ALA.(24) Грей также советует проветривать свежевыстиранную одежду, повесив ее на несколько дней в гараже, прежде чем приносить в дом, и на некоторое время открывать окна в дни, когда качество воздуха хорошее.

Обучение диафрагмальному дыханию — Harvard Health

Диафрагма, куполообразная мышца у основания легких, играет важную роль в дыхании, хотя вы можете этого не осознавать. Когда вы вдыхаете, ваша диафрагма сжимается (сжимается) и движется вниз.Это создает больше места в грудной полости, позволяя легким расширяться. Когда вы выдыхаете, происходит обратное — ваша диафрагма расслабляется и движется вверх в грудной полости.

Все мы рождены со знанием того, как полностью задействовать диафрагму, чтобы делать глубокие освежающие вдохи. Однако по мере того, как мы становимся старше, мы избавляемся от этой привычки. Все, от стрессов повседневной жизни до практики «втягивания» живота для уменьшения талии, побуждает нас постепенно переходить к более поверхностному и менее приятному «грудному дыханию».«

Повторное изучение того, как дышать через диафрагму, полезно для всех. Диафрагмальное дыхание (также называемое «брюшным дыханием» или «брюшным дыханием») способствует полноценному кислородному обмену, то есть выгодному обмену поступающего кислорода на исходящий углекислый газ. Неудивительно, что этот тип дыхания замедляет сердцебиение и может снизить или стабилизировать кровяное давление.

Но особенно это важно для людей с хронической обструктивной болезнью легких (ХОБЛ). При ХОБЛ воздух может застревать в легких, что удерживает диафрагму прижатой.Это заставляет его ослабевать и работать менее эффективно. Диафрагмальное дыхание может помочь людям с ХОБЛ укрепить диафрагму, что, в свою очередь, помогает им использовать меньше усилий и энергии для дыхания.

Вот как это сделать:

  • Лягте на спину на ровную поверхность (или в кровать), согнув колени. Вы можете использовать подушку под головой и коленями для поддержки, если так удобнее.
  • Положите одну руку на верхнюю часть груди, а другую — на живот, чуть ниже грудной клетки.
  • Медленно вдохните через нос, глубоко впуская воздух в нижнюю часть живота. Рука на груди должна оставаться неподвижной, а рука на животе должна подниматься.
  • Напрягите мышцы живота и позвольте им опуститься внутрь на выдохе через сжатые губы. Рука на животе должна опуститься в исходное положение.

Вы также можете практиковать это сидя на стуле, согнув колени и расслабив плечи, голову и шею. Практикуйтесь от пяти до 10 минут, если возможно, несколько раз в день.

Чтобы узнать больше о способах ведения и лечения ХОБЛ, купите Хроническая обструктивная болезнь легких , Специальный отчет о состоянии здоровья от Гарвардской медицинской школы.

Изображение: cacaroot

В качестве услуги для наших читателей Harvard Health Publishing предоставляет доступ к нашей библиотеке заархивированного контента. Обратите внимание на дату последнего обзора или обновления всех статей. Никакого контента на этом сайте, независимо от даты, никогда не следует использовать вместо прямого медицинского совета вашего врача или другого квалифицированного клинициста.

Свистящее дыхание: определение, причины и лечение

Обзор

Обзор

Что такое хрипы?

Свистящее дыхание — это пронзительный, грубый свистящий или хрипящий звук, который издает ваше дыхание, когда дыхательные пути частично заблокированы.

Некоторые хрипы можно услышать только с помощью стетоскопа, но часто их можно услышать человеческим ухом. Свистящее дыхание более очевидно при выдохе (выдохе), но также может быть слышно при вдохе (вдохе). Тон хрипа может варьироваться в зависимости от того, какая часть дыхательной системы заблокирована или сужена.Сужение верхних дыхательных путей может привести к более хриплому хрипу. Нижние препятствия могут иметь более музыкальный тон, похожий на то, как может звучать духовой инструмент, такой как кларнет.

Хрипы могут развиться у любого человека — от младенцев до пожилых людей. У детей, страдающих астмой, она часто развивается. Свистящее дыхание также довольно часто встречается у младенцев; По оценкам, от 25% до 30% младенцев хрипят на первом году жизни.

Свистящее дыхание чаще встречается у младенцев из-за того, что их дыхательные пути меньше.Кроме того, дети в возрасте до двух лет подвержены распространенному, но легко поддающемуся лечению заболеванию, которое называется бронхиолитом. Это вызвано респираторной вирусной инфекцией и воспалением. У взрослых наиболее склонны к хрипу курильщики и люди с эмфиземой или сердечной недостаточностью.

Возможные причины

Что вызывает хрипы?

Свистящее дыхание обычно вызывается закупоркой (закупоркой) или сужением мелких бронхов в грудной клетке. Это также может быть вызвано обструкцией более крупных дыхательных путей или голосовых связок.Причины варьируются от хронических (долгосрочных), обычно поддающихся лечению состояний, таких как астма, до очень серьезных состояний, включая сердечную недостаточность. Наиболее частые причины хрипов включают проблемы с вашим:

Легкие:

  • Астма — хроническое заболевание, вызывающее спазмы и отек бронхов. Свистящее дыхание при астме может быть вызвано воздействием переносимых по воздуху аллергенов, таких как пыльца, плесень, животные или домашняя пыль. Вирусные заболевания также могут усугубить симптомы астмы.
  • Бронхит — воспаление слизистой оболочки бронхов.
  • Бронхиолит чаще всего встречается у детей младшего возраста.
  • ХОБЛ — хроническое обструктивное заболевание легких, длительное воспаление и повреждение слизистой оболочки бронхов, чаще всего в результате курения сигарет.
  • Муковисцидоз (МВ). У людей с МВ густая слизь закупоривает дыхательные пути и затрудняет дыхание.
  • Пневмония — это воспаление легких, вызванное вирусом или бактериями.
  • Респираторно-синцитиальный вирус (RSV) — это сезонная легочная инфекция, которая может привести к бронхиолиту или пневмонии.
  • Аспирация (вдыхание) постороннего предмета в легкие.

Голосовые связки:

  • Дисфункция голосовых связок. VCD заставляет ваши голосовые связки смыкаться, а не открываться при вдохе и выдохе, что затрудняет попадание воздуха в легкие или из них.

Пищеварительный тракт:

  • ГЕРД. Хронический кислотный рефлюкс может расслабить нижний пищеводный клапан, вызывая хрипы.

Аллергия:

  • Аллергия , вызванная аллергенами, такими как пылевые клещи, пыльца, домашние животные, споры плесени и продукты питания.
  • Анафилаксия , острая (тяжелая) аллергическая реакция, вызванная пищевыми продуктами или укусами насекомых.

Заболевания сердца:

  • Сердечная недостаточность. Сердечная астма возникает из-за жидкости в легких, вызванной левосторонней сердечной недостаточностью.

Выбор образа жизни:

  • Курение увеличивает риск развития ХОБЛ и эмфиземы. Курение и пассивное курение затрудняют контроль над астмой.

Свистящее дыхание в этих случаях лучше всего лечить путем лечения основных состояний.

Если у вас появилось свистящее дыхание, как можно скорее позвоните своему врачу. Если вы испытываете хрипы вместе с сильной одышкой или синим оттенком кожи, немедленно обратитесь за медицинской помощью.

Уход и лечение

Как лечится свистящее дыхание?

Лечение свистящего дыхания зависит от его первопричины. Если хрипы сильные или мешают дыханию, вам может потребоваться госпитализация, пока ваше дыхание не улучшится.

Астма. Если хрипы вызваны астмой, вам, вероятно, пропишут какой-нибудь ингалятор, чтобы уменьшить воспаление и открыть дыхательные пути (например, бронходилататор). Ингаляционные кортикостероиды и таблетки, такие как монтелукаст (Singulair®), являются противовоспалительными лекарствами, используемыми для лечения астмы.

Бронхит. Если ваш врач определит, что у вас свистящее дыхание вызвано бронхитом, вам могут назначить бронходилататор, такой как альбутерол (Proair® HFA, Proventil® HFA, Ventolin® HFA) или антибиотик для лечения бактериальной инфекции. Это должно помочь вам лучше дышать по мере выздоровления.

Другие причины хрипов могут потребовать специального лечения. Ваш врач назначит план лечения основной причины вашего состояния, а также купирует симптомы, чтобы помочь вам быстрее почувствовать себя лучше.

Что я могу сделать дома, чтобы избавиться от хрипов?

Есть несколько способов уменьшить свистящее дыхание: ·

  • Дыхательные упражнения помогают расслабить дыхательные пути, если вы страдаете астмой. Практикуйте дыхание йоги (прайанама), желательно во влажной, влажной среде. Если вы не знакомы с дыханием прайанама, любые медленные и глубокие дыхательные упражнения помогут расширить емкость легких и расслабить дыхательные пути.
  • Пейте горячий травяной чай. Тепло и влажность чая расслабят ваши бронхи. Некоторые исследования показывают, что зеленый чай также обладает антибактериальными свойствами.
  • Не курите. Курение раздражает легкие и вызывает воспаление дыхательных путей. Также избегайте пассивного курения.
  • Используйте очиститель воздуха с HEPA-фильтром для устранения потенциальных аллергенов в вашем доме.
  • Выпаривайте воздух с помощью испарителя или увлажнителя.

Когда звонить доктору

Когда врач должен лечить хрипы?

Обратитесь к лечащему врачу, если хрипы появились впервые, не прекращаются или сопровождаются одним из следующих симптомов:

  • Одышка.
  • Кашель.
  • Стеснение в груди или боль в груди.
  • Лихорадка.
  • Учащенное дыхание.
  • Необъяснимая опухоль на ступнях или ногах.
  • Потеря голоса.
  • Отек губ или языка.
  • Голубоватый оттенок вокруг кожи, рта или ногтей.

Когда мне следует обратиться в отделение неотложной помощи?

Если ваша кожа, рот или ногти становятся синими, значит, вы не получаете достаточного количества воздуха в легкие. Это неотложная медицинская помощь, и вам следует попросить члена семьи или друга отвезти вас в ближайшее отделение неотложной помощи или неотложной помощи.Если вы один, позвоните в службу 911 и опишите свое дыхание.

Если вы внезапно начали хрипеть после укуса пчелы, после того, как вы приняли новое лекарство или съели новую пищу, это может указывать на аллергическую реакцию, и вам следует немедленно обратиться в отделение неотложной помощи.

Какой бы ни была причина вашего хрипа, вы можете кое-что сделать, чтобы облегчить его. Следуйте указаниям врача, не курите, принимайте все лекарства согласно предписаниям и включите вапорайзер или увлажнитель, чтобы увлажнить воздух.Выполнение всего этого поможет вам легче дышать.

Одышка

Затрудненное дыхание или одышка, также называемая одышкой, иногда может быть безвредной в результате физических упражнений или заложенности носа. В других ситуациях это может быть признаком более серьезного заболевания сердца или легких.

В случаях частой одышки врач должен выяснить причину.

Когда вызывать скорую помощь
Когда звонить врачу
Симптомы
Причины
Профилактика
Диагностика
Лечение

Когда вызывать скорую помощь
Если затрудненное дыхание является внезапным и сильным или сопровождается болью в груди, звоните 911.

Когда звонить своему врачу
Если вы испытываете частую одышку, просыпаетесь ночью из-за одышки, хрипите или стесняетесь в горле, обратитесь к врачу для дальнейшего обследования.

Симптомы
К затрудненному дыханию всегда следует относиться серьезно, будь то внезапное или продолжительное заболевание. Если вы испытываете одышку, обязательно обратите внимание на то, когда она возникает, как часто она возникает, а также другую сопутствующую симптоматическую информацию, чтобы помочь вашему врачу рассмотреть ваш случай.

Если одышка внезапная и серьезная, это может быть результатом попадания воздуха в легкие или тромба в легком — оба эти состояния являются неотложными и требуют неотложной медицинской помощи.

Причины
Есть много причин одышки, от доброкачественных и временных до более серьезных, которые могут включать:

  • Болезнь сердца или сердечный приступ (в этом случае одышка может сопровождаться отеком ступни / лодыжки).
  • Болезнь легких.
  • Эмфизема.
  • Пневмония (одышка, часто сопровождающаяся высокой температурой, кашлем и выделением слизи).
  • Астма или аллергия.
  • Анемия (другие симптомы, характеризующиеся утомляемостью и бледным цветом кожи).
  • Панические атаки.
  • Засорение дыхательных путей, воздействие сигаретного дыма или чрезмерное воздействие пыли или паров.
  • Ожирение или недостаток физической активности.
  • Большая высота.
  • Нарушение кровотока при доставке кислорода в мозг.
  • Сильное эмоциональное беспокойство или стресс.

Когда одышка сопровождается давлением в груди, покалыванием в руках или вокруг рта, причиной может быть гипервентиляция, эпизод переохлаждения в результате физических упражнений или эмоционального стресса. Гипервентиляцию можно контролировать, дыша в бумажный пакет, пока приступ не пройдет, обычно менее чем за 15 минут.

Профилактика

Рекомендации по профилактике основаны на причине состояния. Ваш врач сможет посоветовать методы или изменения образа жизни, такие как здоровое питание и регулярные упражнения, которые могут помочь контролировать возникновение одышки.

Диагностика
Чтобы выяснить причину, по которой вы можете испытывать одышку, ваш врач может запросить один или несколько из следующих диагностических тестов:

  • Физический осмотр. Ваш врач изучит историю болезни и симптомы пациента. Иногда диагноз ставится немедленно врачом или специалистом по оказанию неотложной помощи, но для подтверждения часто требуются дополнительные анализы крови.
  • Анализы крови. Можно измерить газы артериальной крови и сатурацию крови кислородом.
  • Нагрузочные испытания. Артериальное давление, частоту сердечных сокращений и изменения частоты дыхания можно измерить во время тренировки и в состоянии покоя.
  • Электрокардиограмма. ЭКГ или ЭКГ регистрируют электрическую активность сердца и показывают аномальные ритмы (аритмии или аритмии).
  • Амбулаторный кардиологический мониторинг. Холтеровское мониторирование можно использовать в течение 24 часов. Другие мониторы можно носить более двух недель.
  • Эхокардиограмма. «Эхо» использует ультразвуковые волны для создания движущегося изображения сердца и сердечных клапанов.
  • Рентген грудной клетки. Рентген поможет оценить состояние легких.
  • КТ грудной клетки .

Лечение
Планы лечения одышки зависят от причины симптома и состояния пациента.


Эмфизема — здоровье легких A-Z

Лечение эмфиземы

Не существует лечения для восстановления повреждений легких, вызванных эмфиземой. Самое важное, что вы можете сделать, — это быстро курить и избегать вдыхания «плохого воздуха».«Если вы сможете сделать эти две вещи, вы сможете предотвратить обострение эмфиземы.

Однако существуют методы лечения, которые могут уменьшить одышку и снизить риск обострения (ухудшение симптомов дыхания, как правило, из-за респираторной инфекции).

Варианты лечения

Ингаляционные бронходилатирующие препараты

Эти препараты являются краеугольным камнем лечения эмфиземы. Эти лекарства открывают дыхательные трубки в легких, чтобы облегчить вывод всего воздуха и облегчить дыхание.Есть 2 типа ингаляционных бронходилататоров, которые открывают дыхательные трубки по-разному.

  • Ингаляторы длительного действия. Обычно вы используете эти ингаляторы один или два раза в день.
  • Ингаляторы короткого действия. Обычно вы используете эти ингаляторы каждые 4-6 часов и по мере необходимости.

Эти типы ингаляторов часто используются вместе для достижения максимального эффекта.

Кислород

Если количество кислорода в крови падает ниже 88%, врач может назначить кислород.(Ваш врач может измерить количество кислорода в вашей крови, надев на палец зажим, называемый оксиметром.)

Легочная реабилитация

Начало программы легочной реабилитации — один из лучших способов улучшить одышку, улучшить качество жизни и улучшить физическую активность.

Хирургия

В зависимости от вашей ситуации ваш врач может рассмотреть возможность хирургического лечения. Например, поврежденные или разрушенные части легкого могут мешать работе более нормальных частей легкого.Эти поврежденные части можно удалить хирургическим путем.

Другая хирургическая процедура, используемая для людей с запущенной эмфиземой, — это вставка небольших односторонних клапанов, называемых эндобронхиальными клапанами , в дыхательные трубки в легких. Специалист по легким или хирург использует длинную гибкую трубку, называемую бронхоскопом, с камерой и инструментами на конце для установки клапанов. Клапаны позволяют воздуху выходить из здоровых частей легких и разрушать поврежденные части легких.Ваши легкие сдуваются, что помогает диафрагмальной мышце работать лучше, и вы можете лучше дышать.

Жизнь с эмфиземой

Если у вас эмфизема, важно сосредоточиться на том, что вы, , можете сделать, а не на том, что делать трудно. Убедитесь, что вы знаете как можно больше о своем состоянии, чтобы вы могли работать на максимально возможном уровне. Знайте названия лекарств, которые вы принимаете от эмфиземы, и как долго они должны действовать. Также составьте план действий на случай, если у вас ухудшится дыхание.

Вы можете ожидать ухудшения эмфиземы, если продолжаете курить или вдыхаете пассивный дым и другие раздражители в воздухе. Многие люди с эмфиземой обнаруживают, что они сокращают свою физическую активность, чтобы избежать затрудненного дыхания. Однако со временем недостаток физических упражнений может усугубить одышку, потому что меньшая активность приводит к потере формы и возможному увеличению веса.

Можно ожидать, что использование ингаляционных лекарств откроет дыхательные пути и облегчит дыхание.Вы также можете быть более активными, если будете регулярно заниматься спортом самостоятельно или участвуя в программе легочной реабилитации. Если вы будете следовать рекомендованным методам лечения, ваше дыхание может оставаться стабильным в течение длительного времени.

Лечение эмфиземы

В идеале вы должны вести здоровый образ жизни, который включает в себя отказ от курения, употребление здоровой пищи, поддержание нормальной массы тела, регулярные физические упражнения, 7-8 часов сна каждую ночь и избегание излишнего стресса.Делайте ежегодную прививку от гриппа, чтобы снизить вероятность заражения гриппом. Кроме того, вам следует сделать две прививки от пневмонии, чтобы предотвратить наиболее частую бактериальную причину пневмонии.

Обязательно принимайте ингаляционные лекарства правильно и в соответствии с предписаниями врача. Если у вас затрудненное дыхание, используйте ингалятор с альбутеролом. Это лекарство быстро открывает дыхательные пути в легких, но действует всего 3-4 часа.

Наконец, убедитесь, что вы получили письменный план действий от поставщика медицинских услуг.Держите его при себе на случай, если у вас ухудшится дыхание. В большинстве планов действий рекомендуется использовать спасательный ингалятор каждые 2–4 часа по мере необходимости и звонить своему врачу, если у вас простуда в груди или вы начинаете кашлять желтой или зеленой слизью. Позвоните своему врачу, если вы заметили какие-либо серьезные изменения в вашем дыхании. Регулярные встречи с вашим врачом важны для наблюдения за вашей эмфиземой и обсуждения лечения.

Ваши легкие и дыхательная система (для детей)

Ваши легкие работают с вашей дыхательной системой, позволяя вам подышать свежим воздухом, избавиться от застоявшегося воздуха и даже поговорить.Давайте совершим экскурсию по легким!

Найдите легкие

Ваши легкие находятся в груди и настолько велики, что занимают там большую часть пространства. У вас два легких, но они не такого размера, как ваши глаза или ноздри. Вместо этого легкое на левой стороне тела немного меньше, чем легкое на правой стороне. Это дополнительное пространство слева оставляет место для вашего сердца.

Ваши легкие защищены грудной клеткой, которая состоит из 12 наборов ребер.Эти ребра связаны с позвоночником в спине и огибают легкие, чтобы они были в безопасности. Под легкими находится диафрагма (скажем: DY-uh-fram), куполообразная мышца, которая работает с вашими легкими, позволяя вам вдыхать (вдыхать) и выдыхать (выдыхать) воздух.

Вы не можете видеть свои легкие, но легко почувствовать их действие: положите руки на грудь и сделайте очень глубокий вдох. Вы почувствуете, как ваша грудь становится немного больше. Теперь выдохните воздух и почувствуйте, как ваша грудь возвращается к своему обычному размеру.Вы только что почувствовали силу своих легких!

Взгляд внутрь легких

Снаружи легкие розовые и немного мягкие, как губка. Но внутри находится реальная глубина легких! Внизу трахеи (скажем: TRAY-kee-uh), или трахеи, есть две большие трубки. Эти трубки называются основными стволами и бронхов (скажем: BRONG-kye), и одна направляется налево в левое легкое, а другая направляется прямо в правое легкое.

Каждый главный стволовый бронх (скажем: BRONG-kuss) — название только одного из бронхов — затем разветвляется на трубки или бронхи, которые становятся все меньше и даже меньше, как ветви на большом дереве.Самые маленькие трубочки называются бронхиолами (скажем: BRONG-kee-oles), и их около 30 000 в каждом легком. Каждая бронхиола примерно такой же толщины, как волос.

В конце каждой бронхиолы есть специальная область, которая ведет к скоплениям крошечных воздушных мешочков, называемых альвеол (скажем: al-VEE-oh-lie). В ваших легких около 600 миллионов альвеол, и если вы их растянете, они покроют весь теннисный корт. Вот и много альвеол! Каждая альвеола (скажем: al-VEE-oh-luss) — то, что мы называем одной из альвеол — имеет сетчатое покрытие из очень маленьких кровеносных сосудов, называемых капилляров (скажем: KAP-ill-er-ees ).Эти капилляры настолько крошечные, что клеткам в вашей крови нужно выстраиваться в один ряд, чтобы пройти через них.

Каждый раз, когда вы вдыхаете воздух, десятки частей тела работают вместе, чтобы помочь получить этот воздух, даже не задумываясь об этом.

Когда вы вдыхаете, ваша диафрагма сжимается и сжимается. Это позволяет ему двигаться вниз, так что у ваших легких будет больше места для роста, поскольку они наполняются воздухом. И диафрагма — не единственная часть, которая дает вашим легким необходимое пространство.Мышцы ребер также поднимают ребра вверх и наружу, чтобы дать легким больше места.

В то же время вы вдыхаете воздух через рот и нос, и воздух направляется вниз по трахее или дыхательному горлу. По пути вниз по дыхательному горлу крошечные волоски, называемые реснички (скажем: SILL-ee-uh), мягко движутся, чтобы не допустить попадания слизи и грязи в легкие. Затем воздух проходит через ряд ветвей в легких, через бронхи и бронхиолы.

Спасибо, Альвеолы!

Воздух наконец попадает в 600 миллионов альвеол.По мере того как эти миллионы альвеол наполняются воздухом, легкие становятся больше.

Это альвеолы, через которые кислород из воздуха попадает в вашу кровь. Все клетки тела нуждаются в кислороде каждую минуту в течение дня. Кислород проходит через стенки каждой альвеолы ​​в крошечные капилляры, которые ее окружают. Кислород попадает в кровь в крошечных капиллярах, путешествуя по эритроцитам и путешествуя через слои кровеносных сосудов к сердцу. Затем сердце отправляет насыщенную кислородом кровь во все клетки тела.

Ожидание выдоха

Когда приходит время выдохнуть (выдохнуть), все происходит в обратном порядке: теперь очередь диафрагмы сказать: «Переместите!» Ваша диафрагма расслабляется и поднимается, выталкивая воздух из легких. Мышцы ребер расслабляются, и ребра снова сдвигаются, создавая меньшее пространство в груди.

К настоящему времени ваши клетки использовали необходимый им кислород, а ваша кровь несет углекислый газ и другие отходы, которые должны покинуть ваше тело. Кровь возвращается через капилляры, а отходы попадают в альвеолы.Затем вы выдыхаете их в порядке, обратном их поступлению: воздух проходит через бронхиолы, выходит из бронхов, выходит из трахеи и, наконец, выходит через рот и нос.

Воздух, которым вы выдыхаете, не только содержит отходы и углекислый газ, но и теплый! Когда воздух проходит через ваше тело, он по пути нагревается. Вы можете почувствовать это тепло, положив руку перед ртом или носом на выдохе. Какова температура воздуха, выходящего изо рта или носа?

При всем этом движении у вас может возникнуть вопрос, почему вещи не застревают, когда легкие наполняются и опорожняются! К счастью, ваши легкие покрыты двумя действительно гладкими специальными слоями, называемыми плевральными (скажем: PLOO-ral) мембранами .Эти мембраны разделены жидкостью, которая позволяет им легко скользить, когда вы вдыхаете и выдыхаете.

Время говорить

Ваши легкие важны для дыхания. . . а также для разговоров! Над трахеей (дыхательное горло) находится гортань (скажем: LAIR-inks), которую иногда называют голосовым ящиком. Через голосовой ящик расположены два крошечных выступа, называемых голосовыми связками, которые открываются и закрываются, чтобы издавать звуки. Когда вы выдыхаете воздух из легких, он проходит через трахею и гортань и достигает голосовых связок.Если голосовые связки сомкнуты и между ними проходит воздух, голосовые связки вибрируют и издается звук.

Количество выдыхаемого вами воздуха из легких определяет, насколько громким будет звук и как долго вы сможете издавать звук. Попробуйте сделать очень глубокий вдох и произнесите имена всех детей в классе — как далеко вы сможете пройти, не сделав следующий вдох? В следующий раз, когда вы выйдете на улицу, попробуйте кричать и посмотрите, что произойдет — для крика требуется много воздуха, поэтому вам нужно будет дышать чаще, чем если бы вы произносили только слова.

Поэкспериментируйте с разными звуками и воздухом, который нужен для их создания — когда вы хихикаете, вы выдыхаете короткими порциями, но когда вы рыгаете, вы выпускаете проглоченный воздух в живот одним длинным! Икота происходит из-за того, что диафрагма странным образом движется, что заставляет вас внезапно дышать воздухом, и этот воздух попадает в ваши голосовые связки, когда вы не готовы.

Любите свои легкие

У вас потрясающие легкие. Они позволяют вам дышать, разговаривать с другом, кричать во время игры, петь, смеяться, плакать и многое другое!

Поддержание внешнего вида и здоровья легких — разумная идея, и лучший способ сохранить легкие розовыми и здоровыми — это не курить.Курение вредно для любой части вашего тела, и ваши легкие его особенно ненавидят.

Вы также можете показать свою любовь к своим легким, тренируясь! Упражнения полезны для каждой части вашего тела, особенно для легких и сердца.

8 упражнений на глубокое дыхание для снятия тревожности

Дыхание — это жизненная необходимость, которая обычно возникает без особых размышлений. Когда вы вдыхаете воздух, клетки крови получают кислород и выделяют углекислый газ. Двуокись углерода — это отходы жизнедеятельности, которые переносятся через ваше тело и выдыхаются.

Неправильное дыхание может нарушить обмен кислорода и углекислого газа и способствовать беспокойству, паническим атакам, усталости и другим физическим и эмоциональным расстройствам.

Поверхностное дыхание вызывает беспокойство

Когда люди беспокоятся, они обычно делают частые неглубокие вдохи, исходящие непосредственно от груди.

Этот тип дыхания, называемый грудным или грудным дыханием, вызывает нарушение уровней кислорода и углекислого газа в организме, что приводит к учащению пульса, головокружению, мышечному напряжению и другим физическим ощущениям.Ваша кровь не насыщается кислородом должным образом, и это может сигнализировать о стрессовой реакции, которая способствует тревоге и паническим атакам.

С другой стороны, диафрагмальное или глубокое дыхание стимулирует парасимпатическую нервную систему, которая является частью периферической нервной системы, отвечающей за регулирование сердцебиения, кровотока, дыхания и пищеварения. Глубокое дыхание помогает избежать реакции «сражайся или беги» (острая стрессовая реакция) на психологически или физически ужасающие ситуации.

Грудь и брюшное дыхание

Большинство людей не осознают, как они дышат, но обычно существует два типа дыхательных паттернов:

  • Диафрагмальное (брюшное) дыхание : Этот тип дыхания представляет собой тип глубокого равномерного дыхания, при котором задействуется диафрагма, позволяя легким расширяться и создавая отрицательное давление, которое выталкивает воздух через нос и рот, наполняя легкие жидкостью. воздух. Так естественным образом дышат новорожденные.Вы также, вероятно, используете этот паттерн дыхания, когда находитесь в расслабленной фазе сна.
  • Грудное (грудное) дыхание : Этот тип дыхания исходит из грудной клетки и включает короткие, быстрые вдохи. Когда вы беспокоитесь, вы можете даже не осознавать, что так дышите.

Самый простой способ определить характер своего дыхания — положить одну руку на верхнюю часть живота около талии, а другую — на середину груди. На вдохе обратите внимание, какая рука поднимается больше всего.

Если вы дышите правильно, ваш живот должен расширяться и сжиматься с каждым вдохом (а рука на нем должна подниматься больше всего).

Особенно важно знать об этих различиях в стрессовые и тревожные моменты, когда у вас больше шансов дышать грудью.

Дыхательные упражнения

В следующий раз, когда вы почувствуете беспокойство, попробуйте выполнить ряд упражнений на глубокое дыхание.

Альтернативное дыхание через ноздри

Дыхание с чередованием ноздрей ( нади содхана ) включает в себя блокировку одной ноздри за раз, когда вы дышите через другую, чередуя ноздри в обычном порядке.Лучше всего практиковать этот тип дыхания в сидячем положении, чтобы сохранить осанку.

  • Расположите правую руку, согнув указательный и средний пальцы в ладони, оставив большой, безымянный палец и мизинец вытянутыми. В йоге это известно как Вишну-мудра.
  • Закройте глаза или мягко посмотрите вниз.
  • Сделайте вдох и выдох, чтобы начать.
  • Закройте правую ноздрю большим пальцем.
  • Сделайте вдох через левую ноздрю.
  • Закройте левую ноздрю безымянным пальцем.
  • Откройте и выдохните через правую ноздрю.
  • Сделайте вдох через правую ноздрю.
  • Закройте правую ноздрю большим пальцем.
  • Откройте и выдохните через левую ноздрю.
  • Сделайте вдох через левую ноздрю.

Сделайте все возможное, чтобы проработать до 10 циклов этого дыхательного паттерна. Если вы почувствуете головокружение, сделайте перерыв. Освободите обе ноздри и дышите нормально.

Животное дыхание

По данным Американского института стресса, от 20 до 30 минут дыхания животом каждый день уменьшат беспокойство и стресс. Найдите удобное тихое место, чтобы присесть или прилечь. Например, попробуйте сесть на стул, скрестив ноги или лягте на спину, подложив под голову и колени небольшую подушку.

  • Положите одну руку на верхнюю часть груди, а другую — на живот ниже грудной клетки.
  • Позвольте животу расслабиться, не сжимая и не сжимая мышцы.
  • Медленно вдохните через нос. Воздух должен поступать в ваш нос и вниз, чтобы вы чувствовали, как ваш живот поднимается другой рукой и опускается внутрь (к позвоночнику).
  • Медленно выдохните через слегка сжатые губы. Обратите внимание на руку на груди, которая должна оставаться относительно неподвижной.

Хотя частота выполнения будет варьироваться в зависимости от вашего здоровья, большинство людей начинают с выполнения упражнения трижды и работают от пяти до 10 минут от одного до четырех раз в день.

Коробка для дыхания

Дыхание с помощью коробки, также известное как четырехугольное дыхание, очень просто выучить и практиковать. Фактически, если вы когда-либо замечали, что вдыхаете и выдыхаете в ритме песни, вы уже знакомы с этим типом ритмичного дыхания. Это выглядит так:

  • Выдохните на счет до четырех.
  • Удерживайте легкие пустыми на счет до четырех.
  • Вдохните на счет до четырех.
  • Задержите воздух в легких на счет до четырех.
  • Выдохните и начните заново.

4-7-8 Дыхание

Дыхательное упражнение 4-7-8, также называемое расслабляющим дыханием, действует как естественный транквилизатор для нервной системы. Поначалу лучше выполнять упражнение сидя с прямой спиной. Однако, как только вы познакомитесь с дыхательным упражнением, вы сможете выполнять его, лежа в постели:

  1. Прижмите кончик языка к гребню ткани за передними верхними зубами на протяжении всего упражнения.
  2. Полностью выдохните через рот, издав свистящий звук.
  3. Закройте рот и тихо вдохните через нос, считая в уме до четырех.
  4. Задержите дыхание на счет до семи.
  5. Выдохните полностью через рот, издав свистящий звук на счет до восьми.

Львиное дыхание

Львиное дыхание, или симхасана на санскрите, во время которого вы высовываете язык и рычит, как лев, — еще одна полезная практика глубокого дыхания.Это может помочь расслабить мышцы лица и челюсти, снять стресс и улучшить сердечно-сосудистые функции.

Упражнение лучше выполнять в удобном сидячем положении, слегка наклонившись вперед, положив руки на колени или пол.

  1. Разведите пальцы как можно шире.
  2. Вдохните через нос.
  3. Широко откройте рот, высуньте язык и потяните его к подбородку.
  4. Энергично выдохните, проводя дыхание через корень языка.
  5. На выдохе издайте звук «ха» из глубины живота.
  6. Несколько мгновений дышите нормально.
  7. Повторить дыхание льва до семи раз.

Осознанное дыхание

Медитация осознанности включает в себя сосредоточение внимания на своем дыхании и сосредоточение внимания на настоящем, не позволяя мыслям отвлекаться на прошлое или будущее.

  • Выберите успокаивающий фокус , включая звук («ом»), положительное слово («мир») или фразу («дышите спокойно, выдыхайте напряжение»), которые следует беззвучно повторять на вдохе или выдохе.
  • Отпустить и расслабиться . Когда вы заметите, что ваш разум отвлекся, сделайте глубокий вдох и мягко верните свое внимание к настоящему.

Дыхание через поджатую губу

Дыхание поджатыми губами — это простая техника дыхания, которая помогает сделать глубокие вдохи более медленными и осознанными. Было обнаружено, что этот метод полезен людям, у которых есть беспокойство, связанное с такими заболеваниями легких, как эмфизема легких и хроническая обструктивная болезнь легких.

  • Сядьте в удобное положение, расслабив шею и плечи.
  • Держа рот закрытым, медленно вдохните через ноздри в течение двух секунд.
  • Выдохните через рот в течение четырех секунд, сморщив рот, как будто вы целуетесь.
  • На выдохе дышите медленно и ровно.

Чтобы добиться правильного дыхания, специалисты рекомендуют практиковать дыхание поджатыми губами четыре-пять раз в день.

Резонансное дыхание

Резонансное дыхание или когерентное дыхание может помочь вам прийти в расслабленное состояние и уменьшить беспокойство.

  1. Ложись и закрой глаза.
  2. Мягко вдохните через нос с закрытым ртом в течение шести секунд. Не наполняйте легкие слишком воздухом.
  3. Выдохните в течение шести секунд, позволяя вашему дыханию медленно и мягко покинуть ваше тело, не заставляя его.
  4. Продолжайте до 10 минут.
  5. Потратьте еще несколько минут, чтобы расслабиться, и сосредоточьтесь на ощущениях своего тела.

Простое дыхательное упражнение

Вы можете выполнять это упражнение сколько угодно часто.Это можно делать стоя, сидя или лежа. Если вы находите это упражнение трудным или считаете, что оно вызывает у вас беспокойство или панику, остановитесь. Попробуйте еще раз через день или около того, постепенно увеличивая время.

  • Медленно и глубоко вдохните через нос . Держите плечи расслабленными. Ваш живот должен расшириться, а грудь немного приподняться.
  • Медленно выдохните через рот . Выдувая воздух, слегка сожмите губы, но держите челюсть расслабленной.Вы можете услышать мягкий свистящий звук на выдохе.
  • Повторите это дыхательное упражнение . Делайте это несколько минут, пока не почувствуете себя лучше.

Иногда люди с паническим расстройством сначала испытывают повышенное беспокойство или панику при выполнении этого упражнения. Это может быть связано с беспокойством, вызванным сосредоточением внимания на своем дыхании, или вы не сможете правильно выполнять упражнение без некоторой практики.

Слово Verywell

Чтобы глубокое дыхание работало на вас, важно прислушиваться к своему телу и помнить о том, как тревога влияет на вашу повседневную жизнь.Если после практики глубокого дыхания вы все еще чувствуете сильное беспокойство, подумайте о том, чтобы проконсультироваться с психиатром или врачом для оценки и рекомендаций по лечению. Если у вас есть заболевание легких, такое как ХОБЛ или астма, или вы испытываете боль или затрудненное дыхание, поговорите со своим врачом, прежде чем пытаться выполнять какие-либо дыхательные упражнения.

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *