Первая книга ахматовой: Редкий сборник Ахматовой поставил ценовой рекорд на аукционе в Москве

Выставка «Четки». К 100-летию выхода второй книги стихов Анны Ахматовой

Ме­сто про­ве­де­ния: Москва, ул. Воз­дви­жен­ка, 3/5, 3 подъ­езд, 4 этаж, Му­зей кни­ги Вре­мя про­ве­де­ния: 28 июля — 29 ав­гу­ста 2014 года Виртуальная выставка «Четки» В Му­зее кни­ги РГБ от­ме­ча­ют сто­ле­тие со дня вы­хо­да вто­рой кни­ги сти­хов Ан­ны Ах­ма­то­вой «Чет­ки». 1914 год — так­же год на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны. Ан­на Ан­дре­ев­на ожи­да­ла, что кни­га за­те­ря­ет­ся на фо­не гром­ких со­бы­тий на­ча­ла ве­ка. Од­на­ко мно­го­крат­но пе­ре­из­да­вав­ша­я­ся в ХХ ве­ке она, как и про­чие тво­ре­ния Ах­ма­то­вой, про­дол­жа­ет жить до сих пор. В Му­зее кни­ги мож­но уви­деть как уни­каль­ные пер­вые из­да­ния сбор­ни­ка с ав­то­гра­фа­ми ав­то­ра, так и по­сле­ду­ю­щие ин­те­рес­ные пе­ре­из­да­ния, с ред­ки­ми фо­то­гра­фи­я­ми и ил­лю­стра­ци­я­ми. «В мар­те 1914 го­да вы­шла вто­рая кни­га — «Чет­ки». Жиз­ни ей бы­ло от­пу­ще­но при­мер­но шесть не­дель. В на­ча­ле мая пе­тер­бург­ский се­зон на­чи­нал за­ми­рать, все по­не­мно­гу разъ­ез­жа­лись. На этот раз рас­ста­ва­ние с Пе­тер­бур­гом ока­за­лось веч­ным. Мы вер­ну­лись не в Пе­тер­бург, а в Пет­ро­град, из XIX ве­ка сра­зу по­па­ли в ХХ, все ста­ло иным, на­чи­ная с об­ли­ка го­ро­да. Ка­за­лось, ма­лень­кая кни­га лю­бов­ной ли­ри­ки на­чи­на­ю­ще­го ав­то­ра долж­на бы­ла по­то­нуть в ми­ро­вых со­бы­ти­ях. Вре­мя рас­по­ря­ди­лось ина­че», — так пи­са­ла Ан­на Ах­ма­то­ва о сво­ей вто­рой кни­ге сти­хов в ав­то­био­гра­фи­че­ском очер­ке «Ко­рот­ко о се­бе». Кни­га, дей­стви­тель­но, «не по­то­ну­ла» — бо­лее то­го, до 1923 года ее пе­ре­из­да­ва­ли девять раз. Она и вы­шла не­ма­лым для то­го вре­ме­ни ти­ра­жом — 1100 эк­зем­пля­ров. Кор­рек­ту­ру осу­ществ­лял вы­да­ю­щий­ся по­эт и пе­ре­вод­чик Ми­ха­ил Ло­зин­ский, со­зда­тель из­да­тель­ства «Ги­пер­бо­рей», где пе­ча­та­лись про­из­ве­де­ния ак­ме­и­стов, вклю­чая кни­ги Ах­ма­то­вой. На вы­став­ке в РГБ мож­но уви­деть кни­гу из са­мо­го пер­во­го ти­ра­жа, с хо­ро­шо со­хра­нив­шей­ся дар­ствен­ной над­пи­сью Ан­ны Ан­дре­ев­ны: «Ге­ор­гию Ива­но­ви­чу Чул­ко­ву, пер­во­му при­вет­ство­вав­ше­му эту кни­гу, от его дав­не­го дру­га Ан­ны Ах­ма­то­вой. Пе­тер­бург, вес­на 1914 г.». Ге­ор­гий Ива­но­вич Чул­ков (1879—1939) — по­эт, пи­са­тель, кри­тик, ко­то­рый од­ним из пер­вых вы­со­ко оце­нил сти­хи Ах­ма­то­вой, еще в 1911 году при­чис­лив ее в од­ной из сво­их ре­цен­зий к наи­бо­лее ин­те­рес­ным ма­сте­рам сло­ва со­вре­мен­но­сти. На «Чет­ки» Чул­ков то­же от­клик­нул­ся ста­тьей «Пись­ма со сто­ро­ны», где про­ти­во­по­ста­вил по­э­зию Ах­ма­то­вой в це­лом и «Чет­ки» в част­но­сти бес­смыс­лен­но­му сти­хо­твор­но­му по­то­ку ав­то­ров, устрем­лен­ных к чи­сто фор­маль­ным до­сти­же­ни­ям. В 1915 и 1916 годах кни­га сно­ва пе­ре­из­да­ва­лась в «Ги­пер­бо­рее», на вы­став­ке мож­но уви­деть 2-е и 4-е ее из­да­ния. Одно из них вхо­ди­ло в со­бра­ние Ана­то­лия Кузь­ми­ча Та­ра­сен­ко­ва (1909—1956), со­вет­ско­го ли­те­ра­ту­ро­ве­да и биб­лио­фи­ла, за­ме­сти­те­ля глав­ных ре­дак­то­ров жур­на­лов «Зна­мя» и «Но­вый мир», со­брав­ше­го огром­ную кол­лек­цию при­жиз­нен­ных из­да­ний рус­ских по­этов пер­вой по­ло­ви­ны ХХ ве­ка. Она со­став­ля­ла око­ло 10 тысяч еди­ниц, 7250 из ко­то­рых бы­ли в 1973 году при­об­ре­те­ны Го­су­дар­ствен­ной биб­лио­те­кой СССР им. В. И. Ле­ни­на (ныне РГБ). «Чет­ки» про­дол­жи­ли ли­ри­че­ский сю­жет пер­вой кни­ги Ах­ма­то­вой «Ве­чер» и про­де­мон­стри­ро­ва­ли, что раз­ви­тие Ах­ма­то­вой как по­эта идет по пу­ти углуб­ле­ния пси­хо­ло­гиз­ма. Это ка­че­ство ее по­э­зии с го­да­ми уси­ли­ва­лось. По­сле «Че­ток» к Ах­ма­то­вой при­хо­дит сла­ва. Ее ли­ри­ка ока­за­лась близ­ка не толь­ко «влюб­лен­ным гим­на­зист­кам», как иро­нич­но за­ме­ча­ла Ах­ма­то­ва. Сре­ди ее вос­тор­жен­ных по­клон­ни­ков бы­ли по­эты, толь­ко вхо­див­шие в ли­те­ра­ту­ру: Ма­ри­на Цве­та­е­ва, Бо­рис Па­стер­нак. Одоб­ри­тель­но от­нес­лись к Ах­ма­то­вой Алек­сандр Блок и Ва­ле­рий Брю­сов. В эти го­ды она ста­но­вит­ся из­люб­лен­ной мо­де­лью для мно­гих ху­дож­ни­ков и ад­ре­са­том мно­го­чис­лен­ных сти­хо­твор­ных по­свя­ще­ний. Ее об­раз по­сте­пен­но пре­вра­ща­ет­ся в не­отъ­ем­ле­мый сим­вол пе­тер­бург­ской по­э­зии эпо­хи ак­ме­из­ма. Ее порт­ре­ты ра­бо­ты Кузь­мы Пет­ро­ва-Вод­ки­на, На­та­на Альт­ма­на, Зи­на­и­ды Се­реб­ря­ко­вой, Юрия Ан­нен­ко­ва, Ни­ко­лая Тыр­сы ил­лю­стри­ру­ют на вы­став­ке пе­ре­из­да­ния «Че­ток», сде­лан­ные в по­сле­ду­ю­щие го­ды. Не­од­но­крат­но кни­га вы­хо­ди­ла в со­ста­ве из­бран­ных сти­хо­тво­ре­ний в «Со­вет­ском пи­са­те­ле»: в во­ен­ном 1943 году в Таш­кен­те, где Ах­ма­то­ва бы­ла в эва­ку­а­ции, в 1940, 1965 и 1976 годах в Ле­нин­гра­де. На вы­став­ке пред­став­ле­ны и бо­лее позд­ние из­да­ния: со­дер­жа­щие ред­кие фо­то­гра­фии «Сти­хо­тво­ре­ния и по­э­мы» от Сред­не­ураль­ско­го книж­но­го из­да­тель­ства (Сверд­ловск, 1987) и бо­га­то про­ил­лю­стри­ро­ван­ная ху­дож­ни­ком Ни­ко­ла­ем Во­ро­но­вым кни­га, вы­шед­шая в 1989 году в мос­ков­ском из­да­тель­стве «Со­вре­мен­ник». А про­дол­жить зна­ком­ство с по­чер­ком Ан­ны Ан­дре­ев­ны мож­но и в от­де­ле ру­ко­пи­сей РГБ, где ее ав­то­гра­фы мож­но най­ти в раз­лич­ных фон­дах: кол­лек­ции ар­хив­ных до­ку­мен­тов, фон­де из­да­тель­ства «Му­са­гет», фон­де Георгия Ива­но­ви­ча Чул­ко­ва.

Анна Ахматова: «Я научила женщин говорить…»

«Лирика Ахматовой, положившая начало, условно говоря, жанру женского лирического дневника («книга женской души» – Николай Скатов), вызвала не только ряд подражательниц-поэтесс («Я научила женщин говорить…»), но и вдохновила на осмысление современниками и в дальнейшем критиками советского и постсоветского периода её новой художественной манеры, стиля, миропонимания. Масштабность и знаменательность творческой фигуры Ахматовой была очевидна с момента её появления на литературной арене», – пишет Жанна Колчина в автореферате «Художественный мир А. А. Ахматовой. Мифопоэтика. жизнетворчество. Культура.» (2007), электронная копия которого представлена на портале Президентской библиотеки.

23 июня 2020 года исполняется 131 год со дня рождения Анны Ахматовой (1889–1966) – великой русской поэтессы Серебряного века, переводчицы и литературоведа, автора произведений «Реквием» и «Поэма без героя», передавших весь драматизм периода сталинских репрессий.

Анна Ахматова родилась в Одессе в семье дворянина, инженера-механика флота в отставке Андрея Горенко. В одной своей черновой записи будущая поэтесса записала: «…В семье никто, сколько глаз видит кругом, стихи не писал…». Её первые рифмы, так же, как и первые успехи в освоении французского языка, были отмечены близкими, когда Ане было всего пять… Впоследствии отец, узнав о поэтических опытах семнадцатилетней дочери, попросил не срамить его имени. И тогда поэтесса в качестве литературного псевдонима взяла себе девичью фамилию прабабушки – Ахматова.

Прекрасное образование Анна получила в Мариинской женской гимназии в Царском Селе, где на одном из литературных вечеров она познакомилась со своим будущим мужем поэтом Николаем Гумилёвым.

Первая книга Ахматовой «Вечер» вышла в 1912 году. В 1914 году был опубликован второй ее сборник «Чётки», именно он принёс Анне Андреевне настоящую известность. Еще через три года вышла в свет книга стихов «Белая стая» – и в петербургских кругах заговорили об этом как о крупном литературном событии.

«Акмеизм, к которому принадлежала „ранняя“ Ахматова, противопоставлял себя поэтике символизма в смысле приоритета реального бытия над „запредельным“, „неведомым“, „мифическим“», – замечает Жанна Колчина в автореферате «Художественный мир А. А. Ахматовой». Всё предельно «заземлено» в лирике Ахматовой. Об этом же пишет Наталья Кудрина в автореферате «Предметные фразеологизмы в поэзии Анны Ахматовой» (2008): «Фразеология в творчестве Ахматовой носит ярко выраженный предметный характер, что определяется особенностями мировоззрения поэтессы, её стремлением воспроизвести всё многообразие предметов и явлений реальной действительности, отразить „вещность“ мира и его органическую целостность». В поэме «У самого моря» (Анна проводила лето под Севастополем) поэтесса фиксирует состояние молодой женщины: «Бухты изрезали низкий берег, / Все паруса убежали в море. / А я сушила солёную косу / За версту от земли на плоском камне. / Ко мне приплывала зелёная рыба, / Ко мне прилетала белая чайка, / А я была дерзкой, злой и весёлой / И вовсе не знала, что это – счастье. / В песок зарывала жёлтое платье, / Чтоб ветер не сдул, не унёс бродяга…».

Недолгим, однако, было это состояние гармонии с окружающим миром. Его разрушили вихри социальных потрясений. Однако твёрдая вера в свой народ и личное мужество в революционные дни 1917 года не позволили Ахматовой покинуть родину. Поэтесса отказалась быть с теми, кто уговаривал её эмигрировать: «Мне голос был. Он звал утешно, / Он говорил: „Иди сюда, / Оставь свой край глухой и грешный, / Оставь Россию навсегда“».

Анна Ахматова пережила две мировые войны, революцию и репрессии в отношении самых близких людей. Первый муж, Николай Гумилёв, был расстрелян по постановлению Петроградской ГубЧК, третий муж, известный искусствовед Николай Пунин, скончался в лагере.

Был арестован и сын Ахматовой – Лев Гумилёв. В течение многих лет, которые он провёл в лагерях (был реабилитирован только в 1956 году), Анна Андреевна не оставляла попыток вызволить его. Она даже написала в угоду властям цикл «Слава миру». Но это не помогло.

Однажды в тюремной очереди узнавшая её женщина спросила, может ли поэтесса описать это. После чего Ахматова вернулась к начатой в 1934 году поэме «Реквием»: «…Я была тогда с моим народом / Там, где мой народ, к несчастью, был».

Неудивительно, что на фоне подобных реалий исследователь Любовь Яковлева в автореферате «Апокалипсическая семантика в поэзии Анны Ахматовой» (2014) цитирует коллегу Любови Кихней: «В творчестве Ахматовой апокалипсические мотивы образуют сложный типологический ряд… Этот интерес к проблеме конца истории нарастал по мере усугубления кризисных явлений в российском, а потом и советском обществе, выйдя на пик ко времени Большого террора».

Об этом же пишет Наталья Кудрина в автореферате «Предметные фразеологизмы в поэзии Анны Ахматовой» (2008): «Творчество поэтессы, которая создала уникальную лирическую систему [Кихней 1997], выходит далеко за рамки культуры серебряного века. Её стихи выражают внутренний мир человека – современника поэтессы, в них отражена трагическая история России и её народа».

Так, скажем, в блокаду Ахматова шила мешки для песка – ими обкладывались баррикады и памятники на площадях. Об этом знали немногие. Но зато по всем фронтам передавали из рук в руки её стихотворение «Мужество»: «Не страшно под пулями мёртвыми лечь, / Не горько остаться без крова, / И мы сохраним тебя, русская речь, / Великое русское слово».

Творчество Анны Ахматовой как крупнейшее явление культуры XX века получило мировое признание. Её стихи переводились на многие языки. В 1964 году Анна Андреевна получила итальянскую и международную литературную премию «Этна-Таормина» – за 50-летие поэтической деятельности и в связи с выходом в Италии сборника её избранных произведений. В 1965 году поэтесса стала обладателем почётной степени доктора литературы Оксфордского университета. Дважды, в 1965 и 1966 годах, кандидатура Ахматовой рассматривалась на получение Нобелевской премии.

Анну Ахматову зачастую называют лириком. Поэтесса по мере столкновения с жизнью становилась лириком особого, трагедийного письма, не случайно её поэмы так часто звучали со сцены лучших театров в исполнении великих актрис. Вспомним: «Я научила женщин говорить…».

Ахматову читают и перечитывают всю жизнь в стремлении разобраться в её личных драмах и противоречиях, столкновениях с властью, в её творческих взлётах и грехах, хотя, как мудро заметил Ярослав Смеляков, «было их не так уж много: одни поэмы да стихи».

Жизнь поэтессы оборвалась 5 марта 1966 года в санатории в Домодедово.

Похоронена Анна Ахматова в посёлке Комарово под Санкт-Петербургом.

от брака до развода • Arzamas

Семейная хроника двух великих поэтов, восстановленная по дневникам, письмам и мемуарам

Составила Александра Чабан

Анна Ахматова, около 1910 года © Heritage Images / Getty Images / Fotobank

1910

Ок. 22–28 февраля. «На масленицу я была в Петербурге, жила у отца на Жуковской. Была первый раз у Гумилевых». Валерия Срезневская, подруга Анны Ахматовой, вспоминала: «Приехала Аня. И сразу пришла ко мне. Как-то мельком сказала о своем браке, и мне показалось, что в ней ничего не изменилось; у нее не было совсем желания, как это часто бывает у новобрачных, поговорить о своей судьбе. Как будто это событие не может иметь значения ни для нее, ни для меня».

Конец февраля. Ахматова — Срезневской: «Птица моя, — сейчас еду в Киев. Молитесь обо мне. Хуже не бывает. Смерти хочу. Вы все знаете, единственная, ненаглядная, любимая, нежная. Валя моя, если бы я умела плакать».

5 апреля. Прошение Гумилева ректору Санкт-Петербургского университета о браке: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство разрешить мне вступить в законный брак с дочерью статского советника Анной Андреевной Горенко».

21 апреля. Письмо Гумилева Брюсову: «Пишу Вам, как Вы можете видеть по штемпелю, из Киева, куда я приехал, чтобы жениться. Женюсь я на
А. А. Горенко, которой посвящены „Романтические цветы“. Свадьба будет, наверное, в воскресенье, и мы тотчас же уезжаем в Париж».

25 апреля. Свадьба Ахматовой и Гумилева. Аманда Хейт, мемуаристка, записала со слов Ахматовой: «Родственники Ахматовой считали брак заведомо обреченным на неудачу, и никто из них не пришел на венчание, что глубоко оскорбило ее».

2 мая. Отъезд в Париж. «В Париже поселились на rue Bonaparte, 10. Ходили по музеям, посетили средневековое аббатство Клюни, Зоологический сад, сиживали в любимых Гумилевым кафе Латинского квартала, были в ночных кабаре».

Начало июня. Возвращение из Парижа. Сергей Маковский, главный редактор журнала «Аполлон», оставил запись об их совместном возвращении: «Анна Андреевна, хорошо помню, меня сразу заинтересовала, и не только в качестве законной жены Гумилева, повесы из повес, у которого на моих глазах столько завязывалось и развязывалось романов „без последствий“, — но весь облик тогдашней Ахматовой, высокой, худенькой, тихой, очень бледной, с печальной складкой рта, вызывал не то растроганное любопытство, не то жалость.
По тому, как разговаривал с ней Гумилев, чувствовалось, что он ее полюбил серьезно и гордится ею. Не раз и до того он рассказывал мне о своем жениховстве. Говорил и впоследствии об этой своей единственной настоящей любви».

16 июня. Письмо М. Замятиной — В. Шварсалон: «В воскресенье, 13 июня, вечером были Гумилев с Гумильвицей (острота Юрия Никандровича Верховского), они на днях вернулись из Парижа. Она пишет стихи немного под Гумилева по неизбежности, а старается писать под Кузмина. Но в общем она сносно-симпатичная, только очень тощая и болезненная, но недурная, высокая, брюнетка».

22 сентября. Отъезд Гумилева на четыре месяца в Африку. Ахматова напишет стихотворение:

Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.

Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
…А я была его женой.

«Я осталась одна в гумилевском доме. Как всегда, много читала, часто ездила в Петербург… побывала у мамы в Киеве и сходила с ума от „Кипарисового ларца“  «Кипарисовый ларец» — книга стихов Иннокентия Анненского, изданная в 1910 году, уже после смерти автора.. Стихи шли ровной волной, до этого ничего похожего не было. <…>
А тут и хвалить начали. <…> На эти бешеные и бесстыдные похвалы я довольно кокетливо отвечала: „А вот моему мужу не нравится“. Это запоминали, раздували — наконец, это попало в чьи-то мемуары».

Ок. 25 декабря. Воспоминания поэтессы Ирины Одоевцевой о рассказе Гумилева: «О том, что он подарил Ахматовой на Рождество в первый год, рассказал даже очень подробно: „Я купил у Александра на Невском большую коробку, обтянутую материей в цветы, и наполнил ее доверху, положил шесть пар шелковых чулок, флакон духов „Коти“, два фунта шоколада Крафта, черепаховый гребень с шишками — я знал, что она о нем давно мечтает — и томик „Les amours jaunes“ Тристана Корбьера. Как она обрадовалась! Она прыгала по комнате от радости“». По всей видимости, речь идет не о Рождестве 1910 года, поскольку его Гумилев провел в Африке.

Николай Гумилев в Царском Селе. 1911 год © gumilev.ru

1911

25 марта. «Гумилев вернулся из своего путешествия в Африку (Аддис-Абеба).
В нашей первой беседе он между прочим спросил меня: „А стихи ты писала?“ Я, тайно ликуя, ответила: „Да“. Он попросил почитать, прослушал несколько стихотворений и сказал: „Ты поэт — надо делать книгу“».

«Вернувшись в Царское Село, Коля написал мне два акростиха (они в моем альбоме) — „Ангел лег у края небосклона…“ и „Аддис-Абеба — город роз…“.
В те же дни он сочинил за моим столиком „Из города Киева…“ — полушутка, полу — страшная правда».

Начало мая. Ахматова одна уезжает в Париж. Встречается с художником Амедео Модильяни. «В это время Модильяни бредил Египтом. Он водил меня в Лувр смотреть египетский отдел, уверял, что все остальное… недостойно внимания. Рисовал мою голову в убранстве египетских цариц и танцовщиц…».

 

1 / 6

Женщина, лежащая на кровати. Рисунок Амедео Модильяни. Около 1911 года

Поза Ахматовой на этом рисунке могла быть вдохновлена танисским сфинксом, выставленным в Лувре.

Text and photo Richard Nathanson © 2015 / richardnathanson.co.uk

2 / 6

Обнаженная в профиль с зажженной свечой. Рисунок Амедео Модильяни. Около 1911 года

Вероятнее всего, на этот рисунок Модильяни вдохновила Анна Ахматова.

Text and photo Richard Nathanson © 2015 / richardnathanson.co.uk

3 / 6

Голова с шиньоном. Карандаш. Рисунок Амедео Модильяни. Около 1911 годаText and photo Richard Nathanson © 2015 / richardnathanson.co.uk

4 / 6

Анна Ахматова в образе акробата. Рисунок Амедео Модильяни. Около 1911 годаText and photo Richard Nathanson © 2015 / richardnathanson.co.uk

5 / 6

Рисунок Амедео Модильяни. Около 1911 годаText and photo Richard Nathanson © 2015 / richardnathanson.co.uk

6 / 6

Голубая кариатида, стоящая на коленях. Рисунок Амедео Модильяни. Около 1911 года

Исследователи полагают, что, в отличие от большинства анонимных кариатид Модильяни, лицо этой принадлежит Анне Ахматовой.

Text and photo Richard Nathanson © 2015 / richardnathanson.co.uk

Начало июля. «Я приехала в Слепнево прямо из Парижа, и горбатая прислужница в дамской комнате на вокзале в Бежецке, которая веками знала всех в Слепневе, отказалась признать меня барыней и сказала кому-то „К слепневским господам хранцужанка приехала“».

В Слепневе. Анна Ахматова (в центре), Мария Кузьмина-Караваева (слева от Ахматовой), Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева (справа от Ахматовой) и другие. 1911 год © Российский государственный архив литературы и искусства

Ок. 15 июля. С Гумилевым Ахматова отправилась на именины В. Д. Кузьмина-Караваева в усадьбу Борисково (недалеко от Слепнева). «В никаких цирковых программах я не участвовала. А когда все в Подобине и Дубровке валялись на сеновале, может быть, раза два и демонстрировала свою гибкость. У Веры Алексеевны [Неведомской] был, по-видимому, довольно далеко зашедший флирт с Николаем Степановичем, помнится, я нашла не поддающееся двойному толкованию ее письмо к Коле, но это уже тогда было так не интересно, что об этом просто не стоит вспоминать».

22 декабря. Во Владикавказе покончил жизнь самоубийством Михаил Линдеберг, юноша, влюбленный в Ахматову. Почти через два года, после самоубийства поэта Всеволода Князева (май 1913-го), несчастно влюбленного в подругу Ахматовой, Ольгу Глебову-Судейкину, Ахматова напишет стихотворение, посвященное гибели обоих юношей, — «Высокие своды костела…».

29 декабря. В Сан-Ремо (Италия) умерла Мария Кузьмина-Караваева. «НС был действительно влюблен в Машу и посвятил ей весь первый отдел „Чужого неба“».

1912

1 января. После открытия «Бродячей собаки» и празднования Нового года Ахматова и Гумилев с другими членами «Цеха поэтов» поехали в Царское Село на заседание.

Февраль. В дневнике поэта Михаила Кузмина, 2 февраля: «А. А. хочет уезжать. Коля пошел к англичанке, я же гулять с А. А. Тихо и хорошо, заброшенно. <…> Гумилева уехала». 12 февраля — в дневнике Кузмина: «Коля хочет ехать в Киев». 13–14 февраля — Гумилев уехал в Киев за Ахматовой. 18 февраля — Ахматова: «Вернулись в Царское Село вместе».

7 марта. Вышла первая книга стихов Ахматовой «Вечер». Ахматова была смущена. Гумилев в шутку переадресовал ей стихи капитана Лебядкина из «Бесов» Достоевского: Ретроградка иль жорд-зандка, / Все равно, теперь ликуй: / Ты с приданым, гувернантка, / Плюй на все и торжествуй!

© gumilev.ru

Конец марта. Вышла четвертая книга стихов Гумилева — «Чужое небо». Ахматова: «Самой страшной я становлюсь в „Чужом небе“ (1912), когда я в сущности рядом (влюбленная в Мефистофеля Маргарита, женщина-вамп в углу, Фанни с адским зверем у ног, просто отравительница, киевская колдунья с Лысой Горы…). Там борьба со мной! Не на живот, а на смерть!»

Начало апреля. «Перед отъездом в Италию в 12-м году Н. С. купил мне книгу Густава Флобера „Мадам Бовари“, чтобы я читала в дороге. Но я не выдержала и прочла в несколько дней до отъезда».

3 апреля. Ахматова вместе с Гумилевым выезжают в Италию. Ахматова: «Не знаю, почему… Должно быть, мы уже были не так близки друг к другу… Я, наверное, дальше от Николая Степаныча была…» О маршруте: «Вержболово — Берлин — Лозанна — Уши — Оспедалетто (у родных Кузьминой-Караваевой жили около недели) — Сан-Ремо — на пароходе в Геную. Генуя — Пиза — Флоренция. Из Флоренции Н. Гумилев один съездил в Рим и Сиену и приблизительно через неделю вернулся обратно во Флоренцию. Пребывание во Флоренции (включая поездку Н. Гумилева в Рим и Сиену) заняло дней 10. Из Флоренции вместе поехали в Болонью, Падую, Венецию. В Венеции жили дней десять. Затем Вена — Краков — Киев».

Ок. 21 апреля. Приезд во Флоренцию. Гумилеву присылают первые экземпляры его книги «Чужое небо». Отъезд Гумилева в Сиену, Неаполь и Рим. Ахматова остается одна. Пишет стихотворение «Помолись о нищей, о потерянной…», отчасти обращенное к Гумилеву, отчасти описывающее одну из картин Фра Беато Анджелико — «Благовещение».

Ок. 1 мая. «Во Флоренции видела, как рабочие наклеивали на стены первомайские прокламации, а полицейские их срывали».

Ок. 15 мая. Отъезд из Италии. Гумилев отправляет письмо Брюсову: «Дорогой Валерий Яковлевич, я проехал почти всю Италию, написал с десяток стихотворений [стихотворения „Пиза“, „Генуя“, „Сиена“, „Сиенский собор“, „Рим“, „Персей. Скульптура Кановы“ и др.]. Посылаю Вам несколько. <…> Относительно моих стихов, может быть, Вы напишете мне в „Аполлон“, я буду там недели через полторы».

17 мая. Ахматова с Гумилевым приезжают в Киев. «По дороге из Италии Коля завез меня в Киев. Там, у мамы, оставил меня, сам уехал в Слепнево».

Конец мая. «Из Киева я поехала в именье моей кузины <М. А. Змунчиллы> в подольскую губ<ернию> — имение Литки». Пришло письмо Гумилева: «Милая Аничка, как ты живешь, ты ничего не пишешь. Как твое здоровье, ты знаешь, это не пустая фраза. Мама нашила кучу маленьких рубашечек, пеленок и т. д. <…> Я увлекся также верховой ездой, собственно, вольтижировкой, или подобьем ее. Уже могу на рыси вскакивать в седло и соскакивать с него без помощи стремян. Добиваюсь делать то же на галопе, но пока неудачно. Мы с Олей устраиваем теннис и завтра выписываем мячи и ракеты. Таким образом, хоть похудею. <…> Кажется, зимой наши роли переменятся, ты будешь акмеисткой, я мрачным символистом». Вероятно, стихотворение «Я научилась просто, мудро жить…» было написано (или дописано) Ахматовой здесь (ср. детали пейзажа).

Середина июля. «Н. С. выехал встретить меня в Москву. <…> Тогда я в первый раз видела Брюсова — в первый и последний. <…> Белого видела с женой. Вместе поехали в Слепнево с Колей». В Слепневе Ахматова скучает.

12 августа. Возвращаются в Петербург немного раньше намеченного срока
(по всей видимости, настояла Ахматова).

18 сентября. У Ахматовой и Гумилева родился сын Лев. В октябре Ахматова напишет четверостишие:

Загорелись иглы венчика
Вкруг безоблачного лба.
Ах! улыбчивого птенчика
Подарила мне судьба.

П. Лукницкий (записывал рассказ Ахматовой): «А. А. и Н. С. находились тогда в Царском Селе. А. А. проснулась очень рано, почувствовала толчки. <…>
С вокзала в родильный дом шли пешком, потому что Н. С. так растерялся, что забыл, что можно взять извозчика или сесть в трамвай. В 10 часов утра были уже в родильном доме на Васильевском острове. А вечером Н. С. пропал. Пропал на всю ночь. На следующий день все приходят к А. А. с поздравлениями. А. А. узнает, что Н. С. дома не ночевал. Потом, наконец, приходит и Н. С. с „лжесвидетелем“. Поздравляет. Очень смущен».

Ахматова: «Скоро после рождения Левы мы молча дали друг другу полную свободу и перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга».

В. Срезневская (подруга Ахматовой): «Рождение сына очень связало Анну Ахматову. Она первое время сама кормила сына и прочно обосновалась в Царском».

Октябрь. Ахматова пишет стихотворение «В ремешках пенал и книги были…», посвященное Гумилеву. В стихотворении ощущается охлаждение в отношениях супругов:

Только, ставши лебедем надменным,
Изменился серый лебеденок.
А на жизнь мою лучом нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.

Около 12 октября. Гумилев был зачислен на романо-германское отделение историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета и переехал в съемную квартиру в Петербурге в Тучковом переулке.

22 октября. Письмо Ахматовой Брюсову: «Посылаю Вам, Валерий Яковлевич, несколько моих стихотворений, написанных на днях. Я не могла сделать этого раньше, потому что у меня родился ребенок, и я ничего всю осень не писала». (послала «Бессонницу», «Стал мне реже сниться…», «Как вплелась в эти черные косы…»).

Конец декабря. «На Рождество 12 года я ездила к маме в Киев (без Николая Степановича)». 19 декабря по дороге в Киев, в вагоне поезда, Ахматова пишет два стихотворения: «Все мы бражники здесь, блудницы…» и «Дал Ты мне молодость трудную…».

1913

Анна Ахматова в Слепневе. 1913 год © Российский государственный архив литературы и искусства

7 апреля. Гумилев уехал в этнографическую экспедицию в Абиссинию.

9 апреля. Гумилев — Ахматовой, из Одессы: «В книжном магазине посмотрел „Жатву“. Твои стихи очень хорошо выглядят. <…> Я весь день вспоминаю твои строки о „приморской девчонке“, они мало того что нравятся мне, они меня пьянят. Так просто сказано так много, и я совершенно убежден, что из всей послесимво­лической поэзии ты да, пожалуй (по-своему), Нарбут окажетесь самыми значительными. Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять это, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать в себе муж­чину… <…> Целуй от меня Львеца (забавно, я первый раз пишу его имя) и учи его говорить „Папа“».

25 апреля. Письмо Гумилева: «Милая Аника… <…> Что ты поделываешь? Право, уже в июне поезжай к Инне Эразмовне. Если не хватит денег, займи, по возвращении в Петербург у меня они будут. Присылай мне сюда твои новые стихи, непременно. Я хочу знать, какой ты стала. Леве скажи, что у него будет свой негритенок».

Июль. Поэт Павел Лукницкий записал воспоминание Ахматовой: «Когда НС уехал в Африку в 13 году, мать НС как-то попросила АА разобрать ящик письменного стола. АА, перебирая бумаги, нашла письма одной из его возлюбленных. Это было для нее неожиданностью: она в первый раз узнала. АА за полгода не написала в Африку НС ни одного письма». Эти обстоятельства отразились в написанном тогда же стихотворении «Ничего не скажу…»:

Ничего не скажу, ничего не открою.
Буду молча смотреть, наклонившись, в окно.
Как-то раз и меня повели к аналою,
С кем — не знаю. Но помню — давно…

20 сентября. Гумилев вернулся из Африки. «Когда НС приехал, АА царственным жестом передала письма [найденные письма актрисы Ольги Высотской] ему. Он смущенно улыбался. Очень смущенно». В те дни Ахматова написала стихотворение «Столько просьб у любимой всегда!..».

1914

6 января. «НС познакомился с Таней Адамович». Лукницкий: «В каком году вы отошли „физически“ от Николая Степановича?» А. А. ответила, что близки они были ведь очень недолго. «„До 14 года — вот так приблизительно. До Тани Адамович“». В мае Ахматова пишет стихотворение «Мне не надо счастья малого. / Мужа к милой провожу…».

15 марта. Вышел второй сборник стихов Ахматовой — «Четки». Гумилев предрек большой успех книге: «А может быть, ее придется продавать в каждой мелочной лавке». До 1917 года каждый год выходило по дополнительному тиражу «Четок».

Начало июня. «Таня Адамович, по-видимому, хотела выйти замуж за НС, потому что был такой случай: НС предложил АА развод. АА: „Я сейчас же, конечно, согласилась!“ <…> Сказала Анне Ивановне [матери Гумилева], что разводится с НС. Та изумилась: почему? что? „Коля сам предложил“. АА поставила условием, чтоб Лева остался у нее в случае развода. АИ вознегодовала. Позвала НС и заявила ему (тут же, при АА): „Я тебе правду скажу, Леву я больше Ани и больше тебя люблю“».

Анна Ахматова и Ольга Глебова-Судейкина. 1920-е годы  © Heritage Images / Getty Images / Fotobank

25 июня. Письмо Ахматовой поэту Михаилу Лозинскому: «За границу я не поеду, что там делать! А дней через 10 буду опять в Слепневе и уже до конца там останусь. Если даст Бог, помру, если нет — вернусь в Петербург осенью глубокой. <…> Лето у меня вышло тревожное: мечусь по разным городам, и везде страшно пусто и невыносимо».

17 июля. Письмо Ахматовой к Гумилеву: «Милый Коля… <…> Сегодня уже неделя, как я в Слепневе. Становится скучно, погода испортилась, и я предчувствую раннюю осень. Целые дни лежу у себя на диване, изредка читаю, но чаще пишу стихи. Посылаю тебе одно сегодня, оно, кажется, имеет право существовать. Думаю, что нам будет очень трудно с деньгами осенью. У меня ничего нет, у тебя, наверно, тоже». Письмо знаменовало окончательное примирение супругов после событий начала июня. Было приложено стихотворение «Подошла я к сосновому лесу…».

19 июля. Германия объявила войну России. Начало Первой мировой. «Утром еще спокойные стихи про другое („От счастья я не исцеляю…“), а вечером вся жизнь вдребезги». 14 августа приказом по Гвардейскому запасному кавалерийскому полку Николай Гумилев зачислен охотником (вольноопределяющимся) в 6-й запасной эскадрон.
 

Николай Гумилев в форме Уланского полка. 1914 год © gumilev.ru

7 октября. Начало войны сблизило супругов. Гумилев писал Ахматовой из армии: «Дорогая моя Аничка, я уже в настоящей армии, но мы пока не сражаемся, и когда начнем, неизвестно. <…> И я начинаю чувствовать, что я подходящий муж для женщины, которая „собирала французские пули, как мы собирали грибы и чернику“. Эта цитата заставляет меня напомнить тебе о твоем обещании быстро дописать твою поэму и прислать ее мне. Право, я по ней скучаю. Я написал стишок, посылаю его тебе, хочешь продай, хочешь читай кому-нибудь. Я здесь утерял критические способности и не знаю, хорош он или плох. <…> Трое вольноопределяющихся знают твой адрес и, если со мной что-нибудь случится, напишут тебе немедленно. Так что отсутствие писем будет обозначать только то, что я в походе, здоров, но негде и некогда писать. Конечно, когда будет возможно, я писать буду. Целую тебя, моя дорогая Аничка, а также маму, Леву и всех. Напишите Коле маленькому, что после первого боя я ему напишу. Твой Коля».

11 декабря. Письмо Ахматовой пушкинисту Павлу Щеголеву: «Коля получил Георгия». Второй георгиевский крест Гумилев получит в 1915 году. В этом же году Ахматова напишет:

<…> Долетают редко вести
К нашему крыльцу,
Подарили белый крестик
Твоему отцу.

Было горе, будет горе,
Горю нет конца,
Да хранит святой Егорий
Твоего отца.

Анна Ахматова и Николай Гумилев с сыном Львом. 1915 год © Российский государственный архив литературы и искусства

1915

15 марта. Знакомство Ахматовой с художником Борисом Анрепом, которому посвящено более 40 ее стихотворений. Среди них — «Я знаю, ты моя награда…», «Как белый камень в глубине колодца…», «Ты — отступник…», «Высокомерьем дух твой помрачен…», акростих «Песенка» и т. д.

Март. На одном из дежурств Гумилев провел ночь в седле на сильном морозе и заболел воспалением почек. С высокой температурой и в бреду был отправлен на лечение в Петроград (лазарет деятелей искусств на Введенской улице, 1).

Из «Записок кавалериста»: «Во многих разъездах я участвовал, но не припомню такого тяжелого, как разъезд корнета князя К., в один из самых холодных мартовских дней… Я не догадался слезть и идти пешком, задремал и стал мерзнуть, а потом и замерзать. Было такое ощущение, что я голый сижу в ледяной воде. Я уже не дрожал, не стучал зубами, а только тихо и беспрерывно стонал».

12 апреля. Ахматова по пути в лазарет к Гумилеву сочиняет стихотворение «Думали: нищие мы…»: «Я шла к нему, и на Троицком мосту придумала его, и сразу же в лазарете прочитала его НС. Я не хотела его печатать, говорила — „отрывок“, а НС посоветовал именно так напечатать».

Анна Ахматова на балконе у художников Дмитрия Кардовского и Ольги Делла-Вос-Кардовской. Царское Село, 1915 год © Российский государственный архив литературы и искусства

После 17 апреля. Ахматова переезжает в Петербург, чтобы чаще навещать в лазарете Гумилева. «Весной 1915 переехала в Петербург (из Царского) на Пушкарскую улицу. Это был дом, в который упирается Гребецкая улица. <…> Была сырая и темная комната, там я заболела туберкулезом, т. е. у меня сделался бронхит. <…> И вот с этого бронхита пошло все».

11 мая. Гумилев отправляется на фронт; Ахматова, чувствующая приближение болезни (туберкулеза), пишет стихотворение «Молитва»:

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

6 июля. Письмо Гумилева Ахматовой: «<…> Что же ты мне не прислала новых стихов? У меня кроме Гомера ни одной стихотворной книги, и твои новые стихи для меня была бы такая радость. Я целые дни повторяю „Где она, где свет веселый серых звезд ее очей“ и думаю при этом о тебе, честное слово…»

25 июля. Письмо Гумилева Ахматовой по поводу стихотворения «Ведь где-то есть простая жизнь и свет…»: «Стихи твои, Аничка, очень хороши, особенно первое, хотя в нем есть неверно взятые ноты, напр<имер> стр<ока> 5-я и вся вторая строфа, зато последняя строфа великолепна; только <это не> описка: «Голос Музы еле слышный … »?. Конечно, «ясно или внятно слышный» надо было сказать. А еще лучше «так далеко слышный». <…> Очень хороша (что ново для тебя) композиция. Это мне доказывает, что ты не только лучшая русская поэтесса, но и просто крупный поэт. <…> Целую тебя, маму, Леву. Пожалуйста, скучай как можно меньше и уж вовсе не хворай. Твой всегда Коля. Курры и гуси!  По поводу последней фразы Ирина Одоевцева вспоминает рассказ Гумилева: «Я весело и радостно возвращался к ней. Придя домой, я по раз установленному ритуалу кричал: „Гуси!“ И если она была в хорошем настроении — что случалось очень редко, — звонко отвечала: „И лебеди!“ или просто „Мы!“ — и я, не сняв даже пальто, бежал к ней… и мы начинали бегать и гоняться друг за другом. Но чаще я на свои „Гуси!“ не получал ответа и сразу отправлялся к себе в свой кабинет, не заходя к ней. Я знал, что она встретит меня обычной ненавистной фразой: „Николай, нам надо объясниться!“, за которой последует сцена ревности на всю ночь».».

Главное здание санатория в Хювинкяя. Открытка 1898 года © hyvinkaa.fi

15–30 октября. Обострение туберкулеза у Ахматовой. Она уезжает в санаторий Хювинкяя близ Гельсингфорса. Гумилев несколько раз ее навещает, часто пишет ей с фронта, что отразилось в стихотворении Ахматовой: «Как невеста, получаю / Каждый вечер по письму…» Однако лечение не помогает, болезнь прогрессирует. «Я сказала Коле: „Увези меня умирать-то хоть…“ В Петрограде стала поправляться и поправилась сравнительно быстро».

1916

15 января. Письмо литературоведа Бориса Эйхенбаума писательнице Любови Гуревич: «На Рождестве я побывал в Царском Селе — у Ахматовой и Гумилева. Какая она хорошая, глубокая — больна. Уже год каждый день поднимается температура — туберкулез! Читала стихи будущего сборника, где она и о „ребеночке“ говорит, и христовой невестой называется — гораздо дальше „Четок“, в самую глубь. А Гумилев пуст, и сборник его — тоже». Ахматова пишет стихотворение «А! Это снова ты…».

Осень. Проведя лето в Крыму у родных, Ахматова возвращается в Петроград: «По возвращении из Бахчисарая наняла комнату, в которой прожила приблизительно до середины декабря. Туда я получила письмо Гумилева. Все время он все-таки писал, — не было ни одной нашей разлуки, чтобы мы не переписывались». В тот период Гумилев держал экзамен на корнета, жил в съемной комнате на Литейном, 31. У него был разгар романа с Ларисой Рейснер, у нее — с Борисом Анрепом.

1 / 2

Анна Ахматова. Царское Cело, 1916 годРоссийский государственный архив литературы и искусства

2 / 2

Анна Ахматова и Ольга Кузьмина-Караваева. Царское Cело, 1916 годРоссийский государственный архив литературы и искусства

1 октября. Из письма Гумилева Ахматовой: «Дорогая моя Анечка, больше двух недель от тебя нет писем — забыла меня. Я скромно держу экзамены… <…> После экзаменов попрошусь в отпуск на неделю и, если пустят, приеду к тебе. Только пустят ли?»

24 декабря. «В сочельник, по-видимому. Мы вместе с Кузьмиными-Караваевыми собирались ехать в Слепнево. Неожиданно приехал Коля с фронта и поехал с нами. <…> В Слепневе я пробыла до середины (приблизительно) января 17 года, а НС в Слепневе был два дня. Новый год мы уже без него встречали».

1917

25–28 февраля. Февральская революция в Петрограде. Гумилев отнесся к этим событиям в большей степени равнодушно. В один из дней позвонил Ахматовой по телефону, сказал: «Здесь цепи, пройти нельзя, а потому сейчас поеду в Окуловку».

15 мая. Гумилев уехал из Петрограда во Францию. Лукницкий: «Ахматова рассказывала, что, когда она его провожала, он на вокзале был особенно оживлен, взволнован и, очевидно, доволен тем, что покидает надоевшую ему застойную армейскую обстановку, говорил, что, может быть, попадет в Африку».

Конец июня. Письмо Гумилева к Ахматовой: «Анреп занимает видное место в комитете и очень много возится со мной. <…> О тебе вспоминает, но не со мной. Так, леди Моррель, дама-патронесса, у которой я провел день под Оксфордом, спрашивала, не моя ли жена та интересная, очаровательная и талантливая поэтесса, о которой ей так много говорил Анреп».

15 августа. Ахматова просит Гумилева устроить ее отъезд из России: «Думаю, могу не описывать, как мне мучительно хочется приехать к тебе. Прошу тебя — устрой это, докажи, что ты мне друг.

Я здорова, очень скучаю в деревне и с ужасом думаю о зиме в Бежецке. <…> Как странно мне вспоминать, что зимой 1907 года ты в каждом письме звал меня в Париж, а теперь я совсем не знаю, хочешь ли ты меня видеть. Но всегда помни, что я тебя крепко помню, очень люблю и что без тебя мне всегда
как-то невесело. Я с тоской смотрю на то, что сейчас творится в России, тяжко карает Господь нашу страну.

Не забывай меня, дорогой мой. Пиши.

Всегда твоя Аня.

Наш сынок совсем милый и очень послушный. На тебя похож невероятно».

Середина октября. Гумилев рассматривает возможность переезда Ахматовой за рубеж: «Дорогая Анечка, ты, конечно, сердишься, что я так долго не писал тебе, но я нарочно ждал, чтобы решилась моя судьба. <…> Через месяц, наверно, выяснится, насколько мое положение здесь прочно. Тогда можно будет подумать и о твоем приезде сюда, конечно, если ты сама его захочешь». Уехать из Петрограда Ахматовой советует и Анреп. Немного позже Ахматова напишет стихотворение «Когда в тоске самоубийства…», где отвергнет эти предложения и свой первый порыв к отъезду:

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда. <…>

Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.

1918

5 августа. Состоялся развод Ахматовой с Гумилевым.

1 ноября. Рецензируя сборник «Арион», Гумилев пишет, в частности, что «Ахматова захватила чуть ли не всю сферу женских переживаний, и каждой современной поэтессе, чтобы найти себя, надо пройти через ее творчество».  

Хроника других отношений

 

Малевич и Шагал: как авангардисты за год превратились из соратников во врагов

 

Ахматова и Маяковский: друзья или враги?

Поэма без героя

Большинство безликих участников мистического и демонического карнавала носит маски, наполненные культурными смыслами: Фауст, Дон Жуан («вечные» образы, не нуждающиеся в комментировании), Иоканаан (Иоанн Креститель, но в данном случае — прежде всего образ из «Саломеи» Оскара Уайльда), Дапертутто (персонаж повести Гофмана «Приключения накануне новогодней ночи», но также псевдоним Всеволода Мейерхольда, прямо упоминающегося в поэме — и расстрелянного в том самом 1940 году). Рядом с этими персонажами, либо возвышенно-монументальными, либо обличающими в носителе маски незаурядную эрудицию и изысканный вкус, появляются образы более «расхожие», вошедшие в массовую культуру раннего модернизма — Глан (герой Гамсуна) и уайльдовский же Дориан Грей. Эти маски выглядят бледнее и достаются «самым скромным».

Постепенно, однако, из числа масок выделяются более конкретные персонажи. Вот первый из них:

Хвост запрятал под фалды фрака…
             Как он хром и изящен…
                                                             Однако
                    Я надеюсь, Владыку Мрака
                               Вы не смели сюда ввести?
Маска это, череп, лицо ли —
             Выражение скорбной боли,
                           Что лишь Гойя смел передать.
Общий баловень и насмешник —
            Перед ним самый смрадный грешник —
                          Воплощённая благодать…

То, что за этой «сатанинской» маской скрывается Кузмин, подтверждается характеристикой, данной ему в окончательной редакции «Решки»:

Не отбиться от рухляди пёстрой,
Это старый чудит Калиостро —
Сам изящнейший сатана,
Кто над мёртвым со мной не плачет,
Кто не знает, что совесть значит
И зачем существует она.

Как уже упоминалось, Кузмин — автор биографии Калиостро Алессандро Калиостро (настоящее имя — Джузеппе Бальсамо; 1743–1795) — итальянский мистик, авантюрист. Подделывал документы, изготавливал снадобья, продавал фальшивые карты с кладами. В 1777 год приехал в Лондон под видом мага, астролога и целителя. Рассказывал, будто владеет тайной философского камня и секретом вечной жизни. После того как лондонцы раскусили мошенника, Калиостро уехал в Россию. В Петербурге общался с придворной знатью, в частности с князем Потёмкиным, — занимался гипнозом, «изгонял бесов». Екатерина II изобразила его в собственной пьесе «Обманщик». После пребывания в России Калиостро долго путешествовал по Европе, в итоге осел в Риме, где его осудили к пожизненному заключению. ⁠ . Известно, что он с шокировавшим многих внешним спокойствием отреагировал на известие о гибели Князева. В то же время в ахматовской поэме отношения «корнета» с «Калиостро» никак не упомянуты, а потому непонятно, какую ответственность тот несёт за гибель юноши.

Неприязнь Ахматовой к Кузмину носила прежде всего литературный характер. Автор «Сетей» оказал большое влияние на формирование акмеизма (не забудем, что он — автор предисловия к первой книге Ахматовой, «Вечер»), но войти в группу акмеистов отказался и в дальнейшем отзывался о ней достаточно иронически. В 1920-е годы круг Кузмина (включавший Юрия Юркуна Юрий Иванович Юркун (настоящее имя — Йозас Юркунас; 1895–1938) — писатель, художник. В возрасте 17 лет познакомился с поэтом Михаилом Кузминым, с которым у него начался многолетний роман. При поддержке Кузмина он издал свой первый роман «Шведские перчатки». Входил в художественную группу «Тринадцать». В 1921 году Юркун начал отношения с Ольгой Гильдебрандт-Арбениной, на которой впоследствии женился — долгое время они жили втроём с Кузминым. Еще в 1918 году Юркун привлекался по делу об убийстве Урицкого, в 1931 году ГПУ пыталось его привлечь как осведомителя, в 1938 году Юркуна арестовали и расстреляли. ⁠ , Анну Радлову Анна Дмитриевна Радлова (девичья фамилия — Дармолатова; 1891–1949) — поэтесса и переводчица. В 1914 году вышла замуж за театрального режиссёра Сергея Радлова. Начала печатать стихи в 1916 году, была близка к поэтическому кругу Кузмина. Организовала в Петрограде свой литературный салон. С 1922 года переводила для театра тексты Шекспира, Бальзака, Мопассана. В 1926 году развелась с Радловым и вышла замуж за инженера Корнелия Покровского, при этом все трое жили вместе (в 1938 году Покровский покончил жизнь самоубийством). Во время войны Радловы были эвакуированы в Пятигорск, немцы переправили пару в Берлин, к концу войны они оказались во Франции. СССР предложил им вернуться, по возвращении они были арестованы и отправлены в лагерь. ⁠ , отчасти Константина Вагинова) воспринимался Ахматовой как недружественный. Высоко оценивая поэзию Кузмина, Ахматова в беседах с Лидией Чуковской описывала его как «недоброжелательного, злопамятного» человека. «Салон» Кузмина, по словам Ахматовой, «имел очень дурное влияние на молодых людей: они принимали его за вершину мысли и искусства, а на самом деле это был разврат мысли, потому что всё признавалось игрушечным, над всем посмеивались или издевались». Свойственная Кузмину установка на приватность, камерность, эмоциональную спонтанность, смесь лиризма и гротеска была чужда мировосприятию и творческим поискам Ахматовой в поздние годы.

Что касается «равнодушия» Кузмина к трагедии его молодого друга, то оно опровергается самим появлением образа Князева в стихах, написанных через 14 лет после его смерти. Житейская необъективность Ахматовой здесь очевидна.

Как «демоническая» фигура появляется в «Поэме без героя» и Блок, но это демонизм иного рода — возвышенный, мужественно-аристократический. «Демон»-Блок — одно из главных действующих лиц, так как он — любовник Коломбины, и именно из ревности к нему совершает самоубийство корнет-Пьеро. При этом никаких свидетельств о близких отношениях Блока и Глебовой-Судейкиной нет, и, напротив, молва безосновательно приписывала такие отношения с крупнейшим поэтом эпохи самой Ахматовой. Описание Блока (во второй главе) состоит по существу только из цитат и рассчитано на мгновенное узнавание:

Демон сам с улыбкой Тамары,
             Но такие таятся чары
                           В этом страшном дымном лице —
Плоть, почти что ставшая духом,
             И античный локон над ухом —
                          Всё таинственно в пришлеце.
Это он в переполненном зале
             Слал ту чёрную розу в бокале
                         Или всё это было сном?
С мёртвым сердцем и мёртвым взором
            Он ли встретился с Командором,
                         В тот пробравшись проклятый дом?

Наконец, третьего «поэтического» персонажа опознать гораздо сложнее:

                                  Полосатой наряжен верстой, —
Размалёван пёстро и грубо —
              Ты…
                        ровесник Мамврийского дуба,
                                   Вековой собеседник луны.
Не обманут притворные стоны,
             Ты железные пишешь законы,
                       Хаммураби, ликурги, солоны
                                    У тебя поучиться должны.
Существо это странного нрава.
            Он не ждёт, чтоб подагра и слава
                      Впопыхах усадили его
                                  В юбилейные пышные кресла,
                                                А несёт по цветущему вереску,
                                                            По пустыням своё торжество.

Ахматова в своих записных книжках первоначально объясняет, что это «что-то вроде молодого Маяковского», затем предпочитает видеть в этом персонаже «поэта вообще, Поэта с большой буквы». Тем не менее сам образ поэта, наряженного шутом, «размалёванного пёстро и грубо», — явная отсылка к бытовым ритуалам русского авангарда накануне Первой мировой войны. Отношения акмеистов с футуристами «Гилеи» Литературно-художественное объединение футуристов, существовавшее в 1910-х годах. Его организаторами были Велимир Хлебников и Давид Бурлюк. Группа выпустила альманахи «Пощёчина общественному вкусу» и «Садок судей», «Дохлая луна» и многие другие. В 1913 году «Гилея» вошла в объединение «Союз молодёжи», совместно с которым организовала театр «Будетлянин». ⁠ были отношениями вражды и соперничества. Но к Хлебникову, чья строка фигурирует в поэме в качестве эпиграфа, акмеисты относились в целом лояльно и даже доброжелательно. Этого нельзя сказать о Маяковском, чьи стихи Гумилёв, отдавая должное его таланту, называл «антипоэзией». Публичные высказывания Маяковского об акмеистах, в том числе об Ахматовой, беспощадно грубы. Однако именно в конце 1930-х Ахматова могла узнать от Бриков о подлинном отношении Маяковского к её поэзии (достаточно сказать, что он знал многие стихи Ахматовой наизусть). Её собственное отношение к личности и творчеству Маяковского, вероятно, было заинтересованным ещё в 1910-е годы, но в конце 1930-х (когда Маяковский был объявлен «лучшим и талантливейшим поэтом советской эпохи») она не прочь была подчеркнуть эту заинтересованность. В её случае это была одна из очень немногих психологически возможных точек соприкосновения с официозом. Памятник этим настроениям — стихотворение «Маяковский в 1913 году»:

Всё, чего касался ты, казалось
Не таким, как было до тех пор,
То, что разрушал ты, — разрушалось,
В каждом слове бился приговор.

Можно предположить, что молодой Маяковский для Ахматовой воплощал тип поэта, который обращается к самым глубинным и серьёзным темам, говорит от имени «безъязыких» современников (роль, которую сама Ахматова примерила в «Реквиеме»), обладает волей и властью над миром — антипод безответственного поэта-денди (этот тип воплощал Кузмин). Постепенно, однако, образ «ровесника Мамврийского дуба Дерево, под которым, согласно Библии, Аврааму явился Бог. Считается, что дуб сохранился до сих пор, он расположен на территории русского монастыря Святой Троицы в Хевроне. ⁠ » разошёлся с теми немногими реальными воспоминаниями, которые могли быть у Ахматовой о Маяковском.

И, наконец, последний возникающий в ходе карнавала образ — «гость из будущего», то есть Исайя Берлин.

Новости : Центр культуры : АлтГТУ

Именно такими словами охарактеризуют Анну Ахматову все, кто был с знаком с нею  и её творчеством. 23 июня — день рождения Анны Андреевны Ахматовой. Поэтесса за свою долгую жизнь пережила две революции и две мировых войны, узнала на себе, что такое сталинские репрессии и смерть самых дорогих людей. Трижды была замужем, ни один из браков не принес ей настоящего женского счастья.  Ее единственный сын подвергся политическим репрессиям, и  несправедливо  упрекал  мать в том, что ей важнее ее творчество, а не он. Долгие годы ее стихи были под запретом, некоторые увидели свет спустя два десятилетия после ее смерти. О жизни и творчестве Анны Ахматовой снято множество фильмов, ее биография вдохновляет на творчество многие поколения талантливых людей.  Анна Ахматова известна не только своим поэтическим наследием, она была переводчицей и литературоведом.  В 1965 и 1966 годах номинирована на Нобелевскую премию по литературе.  Каждый из тех, кто любит поэзию, отдал дань  поклонению её лирике.

Родилась Анна Горенко (Ахматова) 23 июня 1889 года в Одессе, в районе Большого Фонтана.  Ее отец – Андрей Горенко был потомственным дворянином, отставным инженером-механиком флота. В возрасте 37 лет он женился второй раз. Его избранницей стала Инна Эразмовна Стогова, тридцати лет от роду. За одиннадцать лет брака они родили шестерых детей, трое из которых умерли от туберкулеза в разные годы. Анна была третьей по счету, и тоже в свое время переболела чахоткой, но сумела выжить.

Анечке исполнился годик, когда семья перебралась в Петербург, где Андрею Горенко присвоили чин коллежского асессора и назначили на должность чиновника по особым поручениям в Госконтроле. Детские годы будущей поэтессы прошли в Царском Селе – это место осталось в ее воспоминаниях навсегда. В сопровождении няни Анна гуляла в Царскосельском парке, в котором в свое время прогуливался Пушкин. Все дети знали светский этикет. Анна рано научилась читать, благодаря азбуке, автором которой был Лев Толстой. Французский девочка начала учить в пять лет, она просто слушала и запоминала все, чему учила старших детей приходящая учительница. Для  продолжения образования Анну отдают в Мариинскую женскую гимназию.

 Свои первые стихои Анна писет в одиннадцать лет под впечатлением поэзии А. Пушкина и М. Лермонтова, к пониманию поэзии которых она пришла гораздо позже. Анна могла часами слушать, как мама декламирует произведения Г. Державина или стих «Мороз, Красный нос», автором которого был Николай Некрасов.

Анна всем сердцем полюбила Петербург, и всегда считала его родным. Когда летом семья уезжала на отдых в Севастополь, она  всей душой рвалась домой. Ей нравилось в Петербурге все – улицы, парки, величественная Нева. Когда ее родители развелись мама увезла ее в Евпаторию, а после они поселились в Киеве. Ахматовой тогда было шестнадцать лет. В Евпатории она продолжила обучение, но училась дома, а потом ее отправили в Фундуклеевскую гимназию в Киеве, где она и окончила последний класс.

По окончании гимназии Горенко продолжила образование на Высших женских курсах. Сначала она выбрала юриспруденцию, но потом поняла, что из всех предметов ей больше всего по душе  история права и латынь, а юридическое дело навевало на нее тоску. Поэтому она оставила эти занятия, уехала в Петербург и поступила на историко-литературные женские курсы, которые вел Н.П. Раев.

 Творческих людей в семействе Горенко не было. Как сказала впоследствии сама поэтесса, «сколько видит глаз кругом», нет ни одного поэта. Только родственница по материнской линии Анна Бунина была поэтессой и переводчицей, но она была дальней родней. Отцу очень не нравилось занятие дочери, и он попросил никогда не подписывать свои творения настоящим именем, чтобы не позорить его фамилию. Ни один стих не вышел под настоящим именем поэтессы. В ее генеалогическом древе нашлась бабушка-татарка, родословная которой тянулась к хану Ахмату, имя которого и стало производным для псевдонима – Ахматова.

В годы учебы в Мариинской гимназии Анна впервые увидела Николая Гумилёва, который впоследствии стал именитым поэтом.  Они переписывались несколько лет, а в 1910-м Анна стала его женой. Местом венчания была выбрана Николаевская церковь, которая сохранилась до нынешних времен в деревне Никольская Слободка недалеко от Киева.  В то время имя Гумилёва уже было известно в литературной среде. После венчания молодожены отправились в Париж, где провели медовый месяц. Ахматова впервые побывала в Европе и была потрясена ее красотой. После возвращения Николай представил свою жену литературному обществу Петербурга, и она сразу привлекла к себе пристальное внимание.

 Обращала на себя внимание  ее величественная красота – высокая, смуглая, с царственной осанкой и горбинкой на носу, она понравилась  литературной богеме. Но не только «ордынской» внешностью поразила всех Анна Ахматова. Ее поэзия дышала любовью, она посвятила этому великому чувству практически все свои произведения. Тогда в моде были два направления в искусстве – футуризм и акмеизм, Анне было ближе второе.

1911 год. В «башне» — квартире Вячеслава Иванова — очередная литературная среда. Весь «цвет» поэтического Петербурга здесь собирается.

Читают стихи по кругу, и «таврический мудрец», щурясь из-под пенсне и потряхивая золотой гривой, — произносит приговоры. Вежливо-убийственные, по большей части. Жестокость приговора смягчается только одним — невозможно с ним не согласиться, так он едко-точен. Похвалы, напротив, крайне скупы.

Самое легкое одобрение — редкость.

Читаются стихи по кругу. Читают и знаменитости и начинающие. Очередь доходит до молодой дамы, тонкой и смуглой. Это жена Гумилева. Она «тоже пишет». Ну, разумеется, жены писателей всегда пишут, жены художников возятся с красками, жены музыкантов играют. Эта черненькая смуглая Анна Андреевна, кажется, даже не лишена способностей.

Еще барышней, она писала:

И для кого эти бледные губы
Станут смертельной отравой?
Негр за спиною, надменный и грубый,
Смотрит лукаво.

Мило, не правда ли? И непонятно, почему Гумилев так раздражается, когда говорят о его жене как о поэтессе?

А Гумилев действительно раздражается. Он тоже смотрит на ее стихи как на причуду «жены поэта». И причуда эта ему не по вкусу. Когда их хвалят — насмешливо улыбается.

— Вам нравится? Очень рад. Моя жена и по канве прелестно вышивает.

— Анна Андреевна, вы прочтете?

Лица присутствующих «настоящих» расплываются в снисходительную улыбку.

Гумилев, с недовольной гримасой, стучит папиросой о портсигар.

— Я прочту.

На смуглых щеках появляются два пятна. Глаза смотрят растерянно и гордо. Голос слегка дрожит.

— Я прочту.

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки,
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки…

На лицах — равнодушно-любезная улыбка. Конечно, не серьезно, но мило, не правда ли? — Гумилев бросает недокуренную папиросу. Два пятна еще резче выступают на щеках Ахматовой…

Что скажет Вячеслав Иванов? Вероятно, ничего. Промолчит, отметит какую-нибудь техническую особенность. Ведь свои уничтожающие приговоры он выносит серьезным стихам настоящих поэтов. А тут… Зачем же напрасно обижать…

Вячеслав Иванов молчит минуту. Потом встает, подходит к Ахматовой, целует ей руку.

— Анна Андреевна, поздравляю вас и приветствую. Это стихотворение — событие в русской поэзии.

1912 год принес Анне Ахматовой не только счастье материнства, но и настоящий прорыв в ее творчестве. В этом году она стала мамой своего единственного сына, которого назвали Львом, и опубликовала первый небольшой сборник поэзии «Вечер».

Спустя многие годы, Ахматова скажет, что это были «бедные стихи пустейшей девочки», но это случится гораздо позже, а в 1912-м именно эти стихи принесли ей первую славу и первых читателей. В 1914 году поэтесса выпустила еще один сборник поэзии под название «Чётки». После его выхода Анна получила массу хвалебных откликов от критиков и поклонников, которые отзывались о ней, как о самой модной поэтессе тех лет. Анна больше не нуждалась в протекции Гумилёва, она добилась большей славы, чем ее муж. Спустя три года, в 1917-м, вышла третья книга Ахматовой, которую она назвала «Белая стая». Тираж ее был по тем временам очень внушительный – две тысячи штук.

В 1918-м Ахматова и Гумилёв расстались. Николай Гумилёв был арестован и летом 1921 года расстрелян. Анна долго не могла смириться с этой утратой, несмотря на расставание, он оставался отцом ее сына и человеком, который помог ей войти в поэтический мир. Жизнь Анны Ахматовой резко меняется в середине 20-х годов. Ее взяли под наблюдение в НКВД, ее стихи больше не издают, и все, что она пишет, она «пишет в стол». Множество стихов потерялось при переездах.

Ее стихи называли упадническими, провокационными, антикоммунистическими. Естественно, что поэзия с таким клеймом в СССР не печаталась, а сама поэтесса находилась в постоянной опале. В жизни Ахматовой наступили тревожные времена. И волновалась она не за себя, а за близких и родных, в первую очередь за сына.

Осенью 1935 года пришли за ее сыном и третьим мужем Николаем Пуниным. Их держали под арестом несколько дней, но поэтесса прекрасно понимала, что ее покой утрачен навсегда. С той самой осени она почувствовала, как постепенно кольцо гонений и преследований вокруг нее становится все плотнее. В 1937 году НКВД начало собирать на поэтессу материалы, подтверждающие ее контрреволюционную деятельность.

В 1938 году Льва Гумилева арестовали и отправили на пять лет в исправительно-трудовой лагерь. Анна доведена до отчаяния, практически все ее время проходит в тюремной очереди, она ходит в Кресты, чтобы отнести сыну передачу. Доведенная до отчаяния, Ахматова изливает свои переживания в цикле стихов, получивших название «Реквием», которые на протяжении двух десятков лет она боялась издавать. Чтобы как-то помочь сыну выйти из заключения, Ахматова отдает в печать свой новый сборник, названный «Из шести книг». Он вышел в 1940 году и состоял из старых, прошедших цензуру стихотворений, и написанных недавно, «правильных» стихов, которые пришлись по душе партийной власти.

В годы войны Ахматова эвакуирована в Ташкент. В 1945-м она возвращается в город своей юности – Ленинград, а вскоре переезжает в Москву. Жизнь поэтессы понемногу начала налаживаться, сын вышел на свободу, ее печатают. Однако это продолжалось совсем недолго. В 1946 году Союз писателей заклеймил ее творчество, а спустя три года снова арестовали ее сына. Он получил десять лет лагерей. Это событие окончательно сломило поэтессу, она написала множество писем с просьбой об освобождении Льва Гумилёва, но Политбюро ни разу не удостоило ее ответом.

После освобождения Лев заявил матери, что она больше любит свои стихи, чем родного сына, и на долгие годы отдалился от нее. Понемногу жизнь поэтессы начала налаживаться, а вошла в нормальное русло только в 50-х годах.

 В 1951 году ее снова приняли в Союз писателей и начали печатать ее произведения. В 60-е годы Ахматова была удостоена итальянской премии и стала автором еще одного сборника под названием «Бег времени». Поэтесса получила докторскую степень, присвоенную ей Оксфордским университетом.

Анна Ахматова была уже в преклонном возрасте, когда стала хозяйкой собственного жилья. Благодаря ленинградскому «Литфонду» у нее появилась небольшая дача в поселке Комарово. Домик был совсем крошечным, состоящим из комнатки, коридора и веранды.

Мебели не было, поэтесса спала на жесткой кровати с ножками из кирпичей, настоящего стола не было, вместо него использовала старую дверь. Стену украшал рисунок итальянского художника Модильяни с ее изображением и старинная икона, собственность Николая Гумилёва.

Анна Ахматова умерла 5 марта 1966 года. Это стало настоящим потрясением для ее поклонников, хоть ей на то время уже было 76. Она долго болела, периодически лечилась от туберкулеза. Смерть наступила во время ее пребывания в Домодедово.

Перед самой кончиной она хотела ознакомиться с Новым Заветом, найти сходство написанного в нем, и в тестах рукописей кумранов. Тело поэтессы отправили в Ленинград, власть имущие побоялись, что начнутся диссидентские волнения.

Местом упокоения Ахматовой стало Комаровское кладбище. Лев Гумилёв так и не простил свою мать, они не виделись на протяжении нескольких лет. Вместо памятника сын распорядился выстроить на могиле Ахматовой стену из камня, с небольшим окошком, точную копию стены в Крестах, куда она приходила с передачами. Вначале по желанию самой поэтессы ей поставили деревянный крест, а спустя три года заменили его на железный. Память об Анне Ахматовой хранят многочисленные музеи, которые расположены не только в ее любимом Санкт-Петербурге, но и во многих городах на постсоветском пространстве.

 И напоследок — несколько моих любимых стихов Анны Ахматовой.

Не стращай меня грозной судьбой
И великою северной скукой.
Нынче праздник наш первый с тобой,
И зовут этот праздник — разлукой.
Ничего, что не встретим зарю,
Что луна не блуждала над нами,
Я сегодня тебя одарю
Небывалыми в мире дарами:
Отраженьем моим на воде
В час, как речке вечерней не спится.
Взглядом тем, что падучей звезде
Не помог в небеса возвратиться,
Эхом голоса, что изнемог,
А тогда был и свежий, и летний,—
Чтоб ты слышать без трепета мог
Воронья подмосковного сплетни,
Чтобы сырость октябрьского дня
Стала слаще, чем майская нега…
Вспоминай же, мой ангел, меня,
Вспоминай хоть до первого снега 

 

Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье. 

 

Пo твердому гребню сугроба
В твой белый, таинственный дом
Такие притихшие оба
В молчание нежном идем.
И слаще всех песен пропетых
Мне этот исполненный сон,
Качание веток задетых
И шпор твоих легонький звон.

 

Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви,
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои! 

 

Не будем пить из одного стакана
Ни воду мы, ни сладкое вино,
Не поцелуемся мы утром рано,
А ввечеру не поглядим в окно.
Ты дышишь солнцем, я дышу луною,
Но живы мы любовию одною.

Со мной всегда мой верный, нежный друг,
С тобой твоя веселая подруга.
Но мне понятен серых глаз испуг,
И ты виновник моего недуга.
Коротких мы не учащаем встреч.
Так наш покой нам суждено беречь.

Лишь голос твой поет в моих стихах,
В твоих стихах мое дыханье веет.
О, есть костер, которого не смеет
Коснуться ни забвение, ни страх.
И если б знал ты, как сейчас мне любы
Твои сухие, розовые губы!

О тебе вспоминаю я редко
И твоей не пленяюсь судьбой,
Но с души не стирается метка
Незначительной встречи с тобой.

Красный дом твой нарочно миную,
Красный дом твой над мутной рекой,
Но я знаю, что горько волную
Твой пронизанный солнцем покой.

Пусть не ты над моими устами
Наклонялся, моля о любви,
Пусть не ты золотыми стихами
Обессмертил томленья мои,—

Я над будущим тайно колдую,
Если вечер совсем голубой,
И предчувствую встречу вторую,
Неизбежную встречу с тобой.

 

Сборник А.Ахматовой «Вечер». Из истории создания

В марте 1912 года вышла первая книга А.А.Ахматовой, сборник «Вечер», в издании «Цеха поэтов» тиражом 300 экземпляров        О первой и, может быть, самой главной, потому что первая, литературной победе, пока еще внутри домашнего круга, Ахматова рассказала так:      «25 марта 1911 г. старого стиля (Благовещенье) Гумилев вернулся из своего путешествия в Африку (Аддис-Абеба). В нашей первой беседе он между прочим спросил меня: «А стихи ты писала?» Я, тайно ликуя, ответила: «Да». Он попросил почитать, послушал несколько стихотворений и сказал: «Ты поэт»…      Решив, что надо делать книгу, Гумилев, не теряя ни дня, приступил к реализации своего решения. Во-первых, подключил к срочному делу и членов созданного по его инициативе «Цеха поэтов», и сочувствующих: предисловие написал поэт Михаил Кузмин, обложку рисовал тоже поэт – «синдик» «Цеха поэтов» Сергей Городецкий, фронтиспис – приятель Кузмина «мироискусник» Евгений Лансере.   Первое издание сборника А.Ахматовой «Вечер», 1912 г.   Случилось непредвиденное: «Вечер», самоходно, без того, что ныне называется раскруткой, сделался гвоздем сезона. Сборник никому еще вчера неизвестной Ахматовой читатели искали по магазинам, огорчались, что все раскуплено, любопытствовали «насчет» автора, кто такая и откуда пришла. Словом, налицо были все признаки успеха, и успеха такой внезапности и непредсказуемости, что Гумилев, нарочно, при домашних, за общим чаем, произнес страшное слово: слава. Кузмин Михаил Алексеевич Из Предисловия к книге «Вечер» Ахматовой «Нам кажется, что, в отличие от других вещелюбов, Анна Ахматова обладает способностью понимать и любить вещи именно в их непонятной связи с переживаемыми минутами. Часто она точно и определенно упоминает какой-нибудь предмет (перчатку на столе, облако, как беличья шкурка, в небе, желтый свет свечей в спальне, треуголку в Царскосельском парке) казалось бы, не имеющий отношения ко всему стихотворению, брошенный и забытый, но именно от этого упоминания более ощутимый укол, более сладостный яд мы чувствуем. Не будь этой беличьей шкурки, и все стихотворение, может быть, не имело бы той хрупкой пронзительности, которую оно имеет. Мы не хотим сказать, что всегда у автора вещи имеют такое особенное значение; часто оно не более, как сентиментальные сувениры, или перенесение чувства с человека и на вещи, ему принадлежащие. Мы говорим это не в упрек молодому поэту, потому что это уже не мало – заставлять читателя и помечтать, и поплакать, и посердиться с собою вместе, хотя бы посредством чувствительной эмоциональности, – но особенно ценим то первое пониманье острого и непонятного значения вещей, которое встречается не так часто…»      Ахматова была благодарна всем, особенно Кузмину, за прелестное Предисловие, однако втайне досадовала на свою робость. Ей хотелось назвать книжку с вызовом: «Лебеда» и открыть «Песенкой». В «Песенке» была долго ей не дававшаяся простота:     Я на солнечном восходе     Про любовь пою,     На коленях в огороде     Лебеду полю.      Но Михаил Кузмин, обожавший живопись Константина Сомова, усмотрел в стихах супруги приятеля сомовские мотивы, почти вариации на тему знаменитого, для мироискусников программного «Вечера». Анна пробовала сопротивляться: почему вечер, если у нее восход да еще и солнечный? И как это связать? Но Кузмин придумал выход, нашел объясняющий название эпиграф из Андрея Терье: » La fleur des vignes pousse et j’аi vignt ans ce soir» ( Распускается цветок винограда, а мне сегодня вечером исполняется двадцать лет). Впрочем, и Кузмина понять можно: героиня «Песенки» слишком проста, в ней нет того, что поражало в Ахматовой, уже в первых стихах удивляло – странный набор несовместимых свойств: скромность до застенчивости и дерзость, робость и вызов, крайняя неуверенность в себе и апломб, надменность и простота. Из книги: Ахматова А.А. От царскосельских лип. Поэзия и проза.– М.: Издательство ЭКСМО-Пресс, 2004 Сборник А.Ахматовой «Вечер» на этом сайте вернуться на главную страницу

Анна Ахматова: трагичная судьба великой поэтессы

23 июня исполняется 130 лет со дня рождения Анны Ахматовой. «Газета.Ru» рассказывает о нелегкой судьбе великой русской поэтессы, жизнь которой была полна трагедий.

Не Горенко, но Ахматова

Ни для кого не секрет, что творчество Анны Ахматовой зачастую подвергалось цензуре, и, прежде всего, это было связано с непростыми отношениями между поэтессой и советскими властями. Первым цензором и критиком Анны, однако, были отнюдь не чиновники, а ее собственный отец. Андрей Горенко, отставной капитан военно-морского флота, известный в узких кругах ловелас и дамский угодник, без зазрения совести пользовался всеми финансовыми благами своего второго брака — потомственная дворянка и наследница огромного состояния Инна Строгова до беспамятства влюбилась в статного мужчину, вышла за него замуж и кротко позволила супругу как угодно распоряжаться внушительными семейными накоплениями (поговаривали даже, что часть денег уходила на революционную деятельность).

Счастье женщины, впрочем, оказалось недолговечным: прогуляв большую часть средств, Андрей окончательно разочаровался в суженной, которая родила ему шестерых детей, и оставил семью ради новой пассии.

Удивительно, но все это не мешало Горенко искренне переживать за репутацию фамилии, и одной из главных угроз чести своего рода он считал дочь Анну, а именно — ее поэтические начинания.

Не углубляясь в литературные опыты девочки, чей талант начал проявляться еще в раннем возрасте, он с пренебрежением называл ее «декадентской поэтессой», требуя оставить увлечение. С течением времени — осознав, что стихосложение из детской забавы превратилось для дочери в смысл жизни — отец пошел еще дальше и запретил ей писать и публиковаться без псевдонима. Так Анна и стала Ахматовой, взяв фамилию своей бабушки по материнской линии, которую поэтесса считала более звучной, запоминающейся и величественной.

Ахматова и власть

Первые книги Ахматовой увидели свет еще во времена Российской Империи. Так, в 1912-м был опубликован ее «Вечер», еще спустя два года вышел сборник «Четки», в 1917-м — «Белая стая». Все изменилось с приходом советской власти. Если до революции сочинения поэтессы публиковались в среднем примерно раз в два года, то за почти 50 лет ее жизни в СССР цензуру прошли менее десяти ее литературных трудов — даже с учетом того факта, что в своем творчестве Ахматова далеко не всегда затрагивала «идеологически неправильные» и политические вопросы.

Считается, что при коммунистах против автора было издано три (реальность одного из них под вопросом) постановления, непосредственным образом повлиявших на ее карьеру, — в 1924, 1940 и 1946 годах.

«Благодаря» первому указу Ахматову не печатали на протяжении более 15 лет — вплоть до 1940-го. Затем резко наступила «оттепель» — советская власть тогда, в частности, допустила к выпуску ее сборник «Из шести книг». Спустя всего полгода, однако, по Ахматовой был нанесен очередной удар — ЦК признал стихи поэтессы идеологически вредными и постановил изъять недавно изданную книгу. В то же время ей позволили вступить в Союз писателей и даже выдвинули на Сталинскую премию. С наступлением войны талант Ахматовой вновь оказался востребованным — теперь уже для патриотических стихов. В 1943-м в Ташкенте также издали сборник «Избранное». Еще через три года, впрочем, в 1946-м — после капитуляции стран «оси» и их союзников — вышло знаменитое постановление «О журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором говорилось, что

«Ахматова является типичной представительницей чуждой советскому народу пустой безыдейной поэзии, а ее стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, наносят вред делу воспитания молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе».

Через пять дней после выхода указа поэтесса была выведена из правления Ленинградского отделения Союза советских писателей, а затем и вовсе исключена из организации. Следующая книга Ахматовой выйдет в свет лишь спустя 12 лет — в 1958-м, после чего ее сочинения будут издаваться на куда более регулярной основе.

Жена и мать «врагов народа»

Очевидно, что свою роль советская власть сыграла и в личной жизни поэтессы, которая и без того сложилась крайне непросто. Ее первый муж Николай Гумилев долго и упорно добивался Ахматову, влюбившись в обаятельную и талантливую девушку с первого взгляда (чувства к ней едва не привели поэта к ранней погибели), но в итоге покорил ее, после чего взял в жены.

Знакомые пары изначально относились к браку с нескрываемым скепсисом, предсказывая его скорый распад, однако вместе они прожили без малого восемь лет и родили сына Льва. Согласно легенде, еще до развода с Гумилевым Ахматова полюбила Владимира Шилейко (справедливости ради, были отношения на стороне и у Николая), ученого-востоковеда и переводчика, работы которого она считала значимыми, а самим мужчиной восхищалась.

Окончательно расставшись с первым мужем, поэтесса вступила во второй брак, однако счастливым не стал и он: Владимир оказался невероятным ревнивцем, запрещал ей писать стихи, общаться с мужчинами и даже — временами — выходить на улицу. Подобной жизни поэтесса естественно не выдержала — уже в 1921-м они развелись.

Спустя еще год Ахматова встретилась с Николаем Пуниным, историком искусств и художественным критиком. Отношения получились самыми длительными в ее жизни (более 15 лет), однако опять же — несчастливыми. Поэтесса была вынуждена жить не только с самим Пуниным, который открыто завидовал таланту возлюбленной, но еще и с его первой супругой и их дочерью. В то же время родной сын писательницы был отдан на воспитание бабушке, которую называл «ангелом доброты», а с матерью виделся редко.

У всех этих мужчин, безусловно любивших Ахматову, как оказалось, была страшная судьба.

Николая Гумилева обвинили в причастности к государственному заговору и расстреляли в 1921 году, Пунин был арестован в середине 1930-х, позднее — репрессирован и погиб в заключении, Лев Гумилев, ставший знаменитым ученым и писателем, — провел значительную часть своей жизни в заточении. Ради спасения сына поэтесса шла на поводу у цензуры, регулярно носила ему передачи в «Кресты», писала письма чиновникам, в которых умоляла облегчить судьбу арестанта. Однако детские годы Льва Гумилева, в ходе которых Ахматова не уделяла должного времени ребенку, и «злые языки» затаили в его душе огромную обиду на мать: он считал, что она не только «бросила» его в юности, но и недостаточно хлопотала об освобождении.

В результате — уже после выхода мужчины на свободу — у Ахматовой и Гумилева-младшего сложились едва ли не враждебные отношения: даже когда поэтесса тяжело заболела, сын до последнего момента не хотел ее навещать, а когда-таки решился, было уже поздно.

Об Анне Ахматовой | Академия американских поэтов

Анна Андреевна Ахматова родилась Анна Горенко в Одессе, Украина, 23 июня 1889 года. Ее интерес к поэзии начался в юности, но когда отец узнал о ее стремлениях, он посоветовал ей не стыдиться фамилию, став «поэтессой-декадентом». Он заставил ее взять псевдоним, и она выбрала фамилию своей прабабушки по материнской линии. Она училась в юридической школе в Киеве и в 1910 году вышла замуж за поэта и критика Николая Гумилева.Вскоре после свадьбы он отправился в Абиссинию, оставив ее. Пока Гумилева не было, Ахматова написала множество стихов, которые будут опубликованы в ее первой популярной книге « Вечер ». В 1912 году родился и ее сын Лев. Его воспитывала бабушка по отцовской линии, которая не любила Ахматову. Ахматова возмутилась этой ситуацией, но ее муж поддержал свою семью. Она навещала сына на каникулах и летом. Позже Ахматова напишет, что «материнство — яркая пытка.Я не был достоин этого ».

После публикации Evening в 1912 году Ахматова стала культовой фигурой среди интеллигенции и частью литературной сцены Санкт-Петербурга. Ее вторая книга, Розарий (1914), получила признание критиков и зарекомендовала себя. Вместе с мужем она стала лидером акмеизма, движения, которое восхваляло достоинства ясных, тщательно продуманных стихов и выступало против расплывчатости символистского стиля, который доминировал на русской литературной сцене того периода. .Они с Гумилевым развелись в 1918 году. Ахматова вышла замуж еще дважды: за Владимира Шилейко в 1918 году, с которым она развелась в 1928 году, и за Николая Пунина, который умер в сибирском трудовом лагере в 1953 году. Писатель Борис Пастернак, который уже был женат, сделал предложение. ее много раз.

Николай Гумилев был казнен в 1921 году большевиками, и, хотя Ахматова и он были в разводе, она все еще была с ним связана. В результате после того, как в 1922 году была опубликована ее книга Anno Domini MCMXXI , ей было очень трудно найти издателя.С 1925 по 1940 год действовал неофициальный запрет на поэзию Ахматовой. В это время Ахматова посвятила себя литературной критике, особенно Пушкина, и переводам. Во второй половине 1930-х годов она написала длинное стихотворение Реквием, , посвященное памяти жертв Сталина. В 1940 году был опубликован сборник ранее опубликованных стихотворений « Из шести книг», . Через несколько месяцев он был отозван.

Изменения в политическом климате, наконец, позволили ей вступить в Союз писателей, но после Второй мировой войны вышел официальный указ, запрещающий публикацию ее стихов, и секретарь ЦК Андрей Жаданов исключил ее из Союза писателей. называя ее «наполовину монахиня, наполовину блудница».Ее сын Лев был арестован в 1949 году и содержался в тюрьме до 1956 года. Чтобы добиться его освобождения, Ахматова писала стихи, восхваляющие Сталина и правительство, но это было бесполезно. Позже она попросила, чтобы эти стихи не появлялись в ее собрании сочинений. Она снова начала писать и публиковать в 1958 году, но с жесткой цензурой. К ней стекались молодые поэты вроде Иосифа Бродского. Для них она представляла собой связь с дореволюционным прошлым, разрушенным коммунистами.

Хотя Ахматова при жизни часто сталкивалась с оппозицией официального правительства ее работе, российский народ глубоко любил и хвалил ее, отчасти потому, что она не покинула свою страну в трудные политические времена.Ее наиболее совершенные произведения, Реквием (который не был полностью опубликован в России до 1987 года) и Поэма без героя , являются реакцией на ужас сталинского террора, в течение которого она пережила художественные репрессии, а также огромные личная потеря.

Ахматова также перевела произведения Виктора Гюго, Рабиндраната Тагора, Джакомо Леопарди и различных армянских и корейских поэтов, а также написала мемуары писателя-символиста Александра Блока, художника Амедео Модильяни и его коллеги-акмеиста Осипа Мандельштама.В 1964 году она была удостоена премии Этна-Таормина и почетной докторской степени Оксфордского университета в 1965 году. Ее поездки на Сицилию и Англию для получения этих наград были ее первым путешествием за пределы России с 1912 года. За два года до ее смерти в возрасте 76 лет, Ахматова была избрана президентом Союза писателей. Ахматова умерла в Ленинграде, где провела большую часть жизни, в 1966 году.

A

Избранные стихотворения | Книги Кровавого Топора

Это исчерпывающее издание величайшего современного поэта России Анны Ахматовой (1899-1966) включает полные тексты ее основных произведений Реквием , в память о всех жертвах Сталина, и Поэма без героя .

Ахматова издала свою первую книгу стихов в 1912 году и в том же году вместе со своим мужем, поэтом Гумилевым, основала движение акмеистов. Позже ее интенсивные, очень личные любовные тексты подверглись критике как антиреволюционные, а в 1925 году ее стихи были запрещены.

Гумилев был застрелен в 1921 году по обвинению в участии в антибольшевистском заговоре, а в годы террора, последовавшие за Сталиным, Ахматова подвергалась преследованиям за свою работу вместе с другими поэтами Мандельштамом, который умер в лагере, и Цветаевой, покончившей с собой .Она смогла опубликовать некоторые работы во время войны, но в 1946 году она снова подверглась нападкам, на этот раз со стороны Жданова, который обвинил ее вместе с Пастернаком и другими за попытку «отравить умы» советской молодежи.

Это были нападения на ее опубликованных работ. То, что она писала, но не могла опубликовать, было гораздо опаснее. Потому что она вошла в годы молчания. Борясь за освобождение сына из тюрьмы, она писала свои величайшие стихи: цикл Реквием , посвященный памяти всех жертв Сталина, и Поэму без героя, которую она начала в 1940 году и над которой работала более 20 лет.

Все написанное она запоминала. Ее стихи выучили наизусть несколько верных друзей, в том числе вдова Мандельштама Надежда. Она ничего не записывала и, таким образом, выжила совесть народа, того, кто сохранил «великое русское слово».

Версии Ахматовой Маккейна не имеют себе равных и являются большим шагом вперед по сравнению с его, по общему признанию, блестящей ранней работой над этим замечательным поэтом. У них сдержанный блеск и необычайная личная сила »- Питер Леви

«Ахматова, наряду с Пастернаком, Мандельштамом и Цветавевой, — один из совершенно незаменимых поэтов века.Мы должны быть благодарны Ричарду Маккейну за то, что такая щедрая, целеустремленная и хорошо представленная подборка ее работ теперь доступна на английском языке »- Дункан Твидейл, Зеленая книга

Долгий и тяжелый любовный труд Ричарда Маккейна означает, что теперь эти необыкновенные стихи передаются нам на достаточно свежем и современном английском языке, чтобы звучать так, как будто они были написаны вчера. . . Это обязательное чтение »- Мишель Робертс, City Limits

«Эта книга — отличное соотношение цены и качества.Помимо 264 страниц стихов, здесь есть заметки писателя и переводчика, информативное введение и пространные отрывки из автобиографических произведений Ахматовой. И, конечно, печать величия повсюду; никто не мог ошибиться со звуком, создаваемым кем-то на другом уровне. Читать эти стихи — все равно что подняться на гору выше, чем предназначено людям; можно только долго это терпеть »- Шина Пью, Poetry Review

Эпический или эпиграмматический (и этот новый Избранные стихотворения подтверждает, насколько сильной она может быть в любом настроении), она часто выражает свое чувство истории, олицетворяя его в одном из наиболее статичных и архетипических женских способов бытия: в трауре, стойкости. Наблюдая.Чтобы свидетельствовать, она должна была оставаться на месте, оттачивая свой дар до прочности, равной любому ужасу, который могла придумать война, голод или Сталин. . . Благодаря такому количеству поздних стихотворений в этом сборнике можно проследить размах ее развития и почувствовать, как прекрасные ранние тексты уравновешиваются более жесткими и декларативными произведениями, которые она написала в начале семидесятых »- Кэрол Руменс, Санди Таймс

«Я читаю эту книгу со все большим восхищением … В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения Ахматовой, и этот перевод Ричарда Маккейна, который представляет собой нечто большее, чем перевод, достоин этого события» — сэр Джон Лоуренс, Табличка

«Этот напряженный, великолепный сборник ее стихов» — Эдна О’Брайен, The Observe r (Книги года)

США: Щелкните здесь , чтобы заказать в Indiebound или книжном магазине.org

×

Богоматерь скорбей | Биографические книги

«Анна всех русских: жизнь Анны Ахматовой»
Элейн Файнштейн
Weidenfeld & Nicolson £ 20, pp322

Когда люди вспоминают Анну Ахматову, они делают это экстравагантно. Иосиф Бродский, один из тех молодых поэтов, которые обожали ее в старости, сказал: «В разговоре с ней или просто попивая чай или водку, ты стал христианином, человеком в христианском смысле этого слова».

Анатолий Науман, еще один представитель этого круга, вспомнил, что после встречи с ней он был «ошеломлен тем фактом, что я был в присутствии человека, с которым ни у кого на земле не было ничего общего». Исайя Берлин, бросившись на кровать в отеле после того, как провел день и ночь в разговоре с ней в Ленинграде, воскликнул: «Я влюблен, я влюблен!»

Элейн Файнштейн, автор этой биографии, называет ее «одним из величайших поэтов русской литературы … она стала голосом страданий всего народа при Сталине…. знаковая фигура для всех, кого репрессировал советский режим … »Этот статус был подтвержден навсегда, когда Андрей Жданов, культурный ротвейлер Сталина, отлучил ее в 1946 году как« наполовину монахиню, наполовину шлюху, или, скорее, одновременно монахиню и проститутку с ее мелкая, узкая личная жизнь, ее тривиальные переживания … »

Но об иконах трудно писать критически. Насколько хороша она была поэтессой на самом деле? Мне как нерусскому писательнице ее современница Марина Цветаева кажется богаче и удивительнее.Я знаю россиян, которые теперь считают Ахаматову «второстепенной поэтессой». Но как отделить страстный отклик на ее стих, отклик, который сам стал частью русской истории, от качества этой поэзии?

Анна Ахматова родилась в Одессе в 1889 году (ее отца звали Горенко, но она взяла более гламурное имя татарского предка). Выросшая в Санкт-Петербурге и его окрестностях, она стала одной из молодых писателей и исполнителей, которые встретились в подвале «Бродячей собаки» в годы перед Первой мировой войной.Туда отправились Маяковский, Мандельштам и многие другие мужчины и женщины, которые должны были быть ее друзьями на всю жизнь. Ахматова — высокая, черноволосая, с огромными серыми глазами — читала стихи о мучительной любви.

До 30 лет она была знаменитой. Писатель Корней Чуковский сказал, что ее первая книга «Вечер» «сопровождала следующие два или три поколения россиян, когда они влюблялись».

В 1910 году вышла замуж за поэта и исследователя Николая Гумилева. К моменту революции, семь лет спустя, брак распался, но арест и казнь Гумилева в 1920 году по вымышленным обвинениям в антибольшевистском заговоре опустошили Ахматову.К этому времени она начала кочевое, хаотичное существование, которое длилось большую часть ее жизни. Это принесло ей потрепанные комнаты в старых дворцах, рваные шелковые халаты, шествие кратковременных или полупостоянных любовников, полуголод («ужасный скелет, одетый в лохмотья», как ее видел один посетитель в 1919 году), туберкулез и чувство вины. «Я принес разрушение тем, кого любил».

Несколько раз и ее нынешний любовник, и ее сын Лев Гумилев были в ГУЛАГе (сын выжил; любовник Николай Пунин умер в лагерях). Но Ахматова так и не уехала из России и не думала об этом.И, с небольшими перерывами, поэзия продолжалась.

Оказавшись в блокадном Ленинграде в 1941 году, она была одним из немногих писателей, выбранных для полета. Несмотря на ее политические взгляды, Сталин признал, что ее стоит спасти. Но в 1946 году Жданов осудил Ахматову («блудница и монахиня»). Она стала «безличностью», опасной для всех, кого встречала. Лев Гумилев был повторно арестован и освобожден только в 1956 году, через три года после смерти Сталина. Только в 1957 году Ахматова реабилитировали.Но никто не забыл о поэтессе, которая в ужасные времена вселила в них мужество, и последние 10 лет ее жизни прошли в славе, если не в комфорте, на собственной даче под Ленинградом в окружении друзей.

Большая часть биографии Файнштейна занята тщательными попытками расшифровать «отношения» Ахматовой. Они были множественными и часто одновременными. Ничья личная жизнь не выглядит простой при ярком свете, но эмоциональная жизнь русских интеллектуалов — тогда, как и сейчас — была такой же беспорядочной, как лондонский подростковый этаж.Файнштейн мудро распутывает дружеские отношения Ахматовой, человеческие узы, которые многие россияне считают более важными и прочными, чем сексуальная любовь. Большинство ее близких мужчин подводили ее, но ее подруги поддерживали ее. Какое общество сегодня может иметь таких замечательных друзей, как Лидия Чуковская?

Это была Чуковская, которая стояла с ней все эти морозные дни и ночи, стоя в очереди перед тюрьмами, чтобы передать посылки. У Ахматовой были еда и одежда для Льва, направлявшегося куда-нибудь за Полярный круг.Чуковская брала пакеты для мужа, не зная, что его давно расстреляли.

В одной из этих ужасных очередей девушка узнала Ахматову и прошептала: «Вы можете это описать?» Ахматова ответила: «Могу». Из этого постепенно вырос ее грандиозный цикл стихотворений «Реквием». Однажды в молодости она написала строки, которые любовники цитировали друг другу. Теперь она давала слова, которые тысячи мужчин и женщин повторяли себе под нос, когда страдали, боялись и ждали.

Как пишет Файнштейн, Ахматова всегда считала, что она «назначена Богом петь об этом страдании».Даже после того, как ее блестящая внешность поблекла, она была тщеславной и — для человека с такими хорошими друзьями — поразительно безразлична к чужим проблемам.

Как обычная жена или мать, она была ужасна. Ее сын в трудовом лагере обманул себя, говоря, что ей все равно, как долго он там пробыл, и что она использовала его судьбу, чтобы сочинять собственные стихи. (Озлобленный Лев Гумилев вырос и стал ультранационалистическим историком, вернувшим мистический расизм в постсоветское образование.) Как поэт, ее недвусмысленный язык, как и у Пушкина, но почти всегда повествование от первого лица, нелегко переводится на английский и иногда может показаться банальным. Но мы знаем, что для миллионов людей из поколения в поколение эти слова по-русски казались правдой.

Достижение Элейн Файнштейн — показать нам жизнь выдающейся женщины в блестящих фрагментах и ​​продемонстрировать через множество свидетелей, как ей поклонялись.

с чего начать ее литературу — журнал Calvert

Анна Ахматова — одна из самых известных и любимых русских поэтов.Современница, поэтесса Марина Цветаева, окрестила ее «златорой Анной всея Руси», и это выражение широко перекликалось со сверхъестественной способностью Ахматовой выражать чувства всего народа. Сегодня она — один из признанных поэтов русского Серебряного века, периода плодотворного творчества, охватившего конец 19 века и первые три десятилетия 20 века. Но несмотря на то, что художественная сцена процветала в тот период, приход Сталина и жестокое подавление государством личных свобод вскоре сделали его темным и опасным временем для многих интеллектуалов.Поэзия Ахматовой выразила словами страдания миллионов, предлагая инструмент невидимого сопротивления тем, кто защищает свободу от железного кулака Сталина.

Родившаяся в 1889 году в Одессе, Анна Андреевна Горенко предпочла писать под псевдонимом после того, как ее отец, морской инженер из скромной буржуазии, запретил ей публиковать стихи под своим «респектабельным именем». Ее татарские корни по материнской линии вдохновили ее псевдоним : ее прабабушка утверждала, что происходит от хана Ахмата, чьим предком был Чингисхан.

Жизнь и творчество Ахматовой — яркое свидетельство ужасов ХХ века. Она пережила две войны, революцию и блокаду Ленинграда, а также постепенный отъезд, убийство или аресты своих ближайших друзей и родственников. Неоднократные задержания и возможное заключение в ГУЛАГ ее сына Льва удерживали ее от писания: страх, что ее стихи ухудшат его судьбу, вкупе с неофициальным запретом на ее произведения заставили ее замолчать почти на 20 лет. Способность Ахматовой выразить эту историческую трагедию от первого лица — вот что делает ее потрясающий корпус актуальным и по сей день.

Путеводитель по Ахматовой для новичков знакомит с пятью произведениями, охватывающими творческий мир поэта, от сокровенного до политического.

---

10 стихов Анны Ахматовой, которые стоит прочитать, когда жизнь, любовь и политика тяжелы

Этот контент содержит партнерские ссылки. Когда вы совершаете покупку по этим ссылкам, мы можем получать партнерскую комиссию.

В поисках Анны Ахматовой

Мне было 20 лет, когда я познакомился с русской поэтессой Анной Ахматовой (1888–1966).Я не совсем помню, как это произошло — я полюбил многих писателей в те дни, — но знаю, что я был одержим тем, как Ахматова улавливала противоречивые эмоции.

Любить до боли. Гордость за родину, несмотря на деспотический режим. Предлагать слова в то время, когда слов никогда не будет достаточно.

Ее стихотворение «Последний тост» было первым стихотворением, которое я когда-либо хотел выучить наизусть. Я начал с изучения английского языка. Затем, годы спустя, после нескольких месяцев плохо усваиваемых уроков русского, я выучил его на его родном языке.

Есть что-то, возможно, не совсем разумное в изучении языка ради поэзии.

Информационный бюллетень «Проверьте свою полку»

Подпишитесь, чтобы получать новости, списки книг и многое другое от Библиотекаря — «Проверьте свою полку».

Спасибо за регистрацию! Следите за своим почтовым ящиком.

Регистрируясь, вы соглашаетесь с нашими условиями использования

Раньше беспокоился, что если я сейчас вернусь к работам Ахматовой, я бы не полюбил их с таким отчаянием; то, как я реагирую на стихи, может измениться с возрастом.Однако недавно я сел и перечитал «Стихи Ахматовой», сборник ее произведений в переводе Стэнли Куница и Макса Хейворда. При этом я обнаружил, что то, как она писала о любви, войне и страданиях, выходит за рамки времени.

Жизнь и времена Анны Ахматовой

… Я провел семнадцать месяцев в очереди возле тюрьмы в Ленинграде. Однажды кто-то из толпы опознал меня. Позади меня стояла женщина с посиневшими от холода губами, которая, конечно, никогда раньше не слышала, чтобы меня называли по имени.Теперь она вышла из общего для всех нас оцепенения и шепотом спросила меня (там все шептали):

«Вы можете это описать?»

И я сказал: «Я могу».

Затем что-то вроде улыбки на мгновение промелькнуло на том, что когда-то было ее лицом ».

— отрывок из «Реквиема» Анны Ахматовой

Хотя чтение стихов Ахматовой не требует понимания русской и советской истории, небольшое знание ее жизни, безусловно, обогащает опыт.

Родившаяся на берегу Черного моря в 1888 году, Анна Ахматова (первоначально Анна Андреевна Горенко) оказалась в то время, когда в России еще были цари. В 1910 году она вышла замуж за поэта Николая Гумилева, от которого у нее родился сын Лев. Как подсказывают ее стихи тех лет, брак Ахматовой был несчастливым.

Затем Ахматова пережила ряд других бедствий: Первая мировая война, ее развод, Октябрьская революция, падение Царства, казнь Гумилева по приказу советских руководителей.

С 1925 года правительство запретило публикацию произведений Ахматовой. Хотя Ахматова продолжала писать все это время, запрет длился десять лет. Затем, в 1935 году, ее сын Лев попал в тюрьму из-за личных связей. Его арест был лишь одним из длинной череды, произошедшей во время Великой чистки советского лидера Иосифа Сталина, в ходе которой правительство заключало в тюрьму и казнило людей, которые представляли возможную политическую угрозу. Приблизительно 600 000 человек, в том числе друзья Ахматовой и ее коллеги по литературе, были убиты в ходе чисток.

Несмотря на эти ужасы, а может, благодаря им, творческая жизнь Ахматовой процветала. В ее стихах этого периода рассказывается о пережитке насилия и неопределенности в России, о Второй мировой войне, о чувстве жестокого родства со своими соотечественниками.

«Наполовину блудница, наполовину монахиня», — насмехался над ней руководитель советской культурной политики.

Но Ахматова продолжала писать.

Сын Ахматовой был снова арестован в 1949 году и приговорен к 10 годам исправительных работ в сибирском лагере.Пытаясь добиться его освобождения, она начала писать более позитивную пропаганду в пользу СССР. Общественное уважение и свобода творчества к ней вернулись лишь после смерти Сталина в 1953 году. В 1966 году сама Ахматова умерла в возрасте 76 лет от сердечной недостаточности.

Интересно, посчитала ли она мрачным совпадением смерть от сердечного приступа после того, как этот орган неоднократно ломался в течение стольких лет.

10 лучших стихотворений Анны Ахматовой для чтения

Если вы хотите начать читать Анну Ахматову и ищете, с чего начать, вот десять моих любимых стихотворений от нее.

Многие из них описывают болезненные переживания, но есть утешение в красоте, которую она обнаруживает в страданиях. Точно так же, как читатели при жизни Ахматовой, мы могли бы использовать эту болезненно-сладкую горечь сейчас.

«Я заламывал руки…» — 1911

Гость — 1914

«Расскажи мне, как тебя целуют мужчины»,

расскажи мне, как ты целуешься. »

«Почему в этом возрасте хуже…?» — 1919

… а вот Смерть уже мелет двери крестами,

и зовет воронов, и вороны прилетают.

«Я не из тех, кто покинул землю…» — 1922

Мы люди без слез,

прямее, чем ты … горжусь …

Жена Лота — 1922-1924

Последний тост — 1934

Данте — 1936

… его любимая Флоренция,

коварный, подлый и непоправимый

Клеопатра — 1940

Реквием — 1935-1940 с «Вместо предисловия» из 1957

Я узнал, как лица падают на кости,

как под веками таится ужас,

как страдание начертано на щеках

жесткие строки клинописных текстов

Возвращение — 1944

Души всех моих дорогих улетели к звездам.

Слава богу, мне некого терять —

Anno Domini MCMXXI Анны Ахматовой

1921 был опубликован 100 лет назад и основан на стихах, которые Анна Ахматова написала после Первой мировой войны, после революции, как первое свидетельство массовых и жестоких репрессий в России. Я прочитал эту, ее четвертую книгу, в переводе Полного собрания стихотворений Джудит Хемщемейер, и мне кажется, что мы спускаемся и спускаемся, поэтический шаг за раз, с каждой книгой, винтовая лестница в мрачный ад личного и национального. тоска.

Ахматова была в 1921 году очень популярной поэтессой в России,

1921 была опубликована 100 лет назад и опирается на стихи Анна Ахматова написала послевоенные, послереволюционные, поскольку первые свидетельства массовых и жестоких репрессий начали происходить в России. Россия. Я прочитал эту, ее четвертую книгу, в переводе Полного собрания стихотворений Джудит Хемщемейер, и мне кажется, что мы спускаемся и спускаемся, поэтический шаг за раз, с каждой книгой, винтовая лестница в мрачный ад личного и национального. тоска.

Ахматова была в 1921 году очень популярной поэтессой в России, часто широко романтичной, мужчины лежали у ее ног. Одна из великих любительниц литературы, не знающая секретов, поскольку она задокументировала несколько своих страстных увлечений. Возможно, на этом этапе своей карьеры она была известна прежде всего как поэт любви, хотя конец любви и любви также занимают центральное место в ее творчестве. Страсть и запустение. И затем революция, война и опустошение России вплетаются в работу. Потерянная любовь, никогда до конца не отказывавшаяся, так как она никогда не отказывалась от определенных мужчин и никогда полностью не отказывалась от своей любимой страны.

«Я не с теми, кто покинул свою землю.
На растерзание врагу».

Но и она горькая:

«Не мучай свое сердце земными радостями. . . . и ни о чем не проси Бога ».

В 1921 году ее первый муж, Гумилев, был убит в политических целях, а двумя неделями ранее мертвым был найден еще один любимый друг, Блок. Ее второй муж, Шилейко, «невнятно хвалящий меня», тоже никогда не будет достаточным утешением.Через несколько недель после казни Гумилева она пишет:

«Ужас, перебирая вещи в темноте»
Лунный луч ведет к топору. . .

Прижимаю гладкий крест к своему сердцу:
Боже, верни мир моей душе.
От липких простыней поднимается тошнотворно сладкий запах разложения.

Эти смерти отражают более широкий политический ландшафт:

«Все было разграблено, предано, продано
Крыло черной смерти вспыхнуло.
Все поглотила голодная боль.. . »

“. . . Земля Русская любит, любит
капель крови ».

Ах, а затем примерно в это время революционер Троцкий возглавил обвинение против нее и ее поэзии как олдскульной, центристской, романтичной, устаревшей и критикующей государство, что привело к ее цензуре со многими другими за десятилетия.

Последнее стихотворение, вырванное из каждого доступного экземпляра книги, которое смогли найти цензоры, начинается с того, что она гордо заявляет, что тогда и всегда говорила со своим народом и для своего народа:

Я — твой голос, тепло твоё дыхание,
Я — отражение твоего лица,
Бесполезное дрожание бесполезных крыльев,
Я с тобой до конца, во всяком случае.

Она пишет всем, кто любил ее: «В моей слабости и моем грехе».
Может быть, это не самая лучшая ее коллекция, но все же мощная.

Ахматова Петербург | Шэрон Лейтер

Список Penn Press на весну 2021 года включает релизы в твердом переплете, впервые в мягкой обложке и издания электронных книг, предназначенные для ученых, студентов и серьезных читателей во всем мире. Щелкните здесь, чтобы ознакомиться с нашими будущими книгами, сгруппированными по предметным областям.

Шэрон Лейтер

224 страницы | 5 1/2 x 8 1/4 | 7 илл.
Ткань 1983 | ISBN 9780812278644 | $ 79.95s | За пределами Северной и Южной Америки £ 64,00
Электронная книга 2018 | ISBN 9781512817553 | Купить у объединенных академических издательств 64,00 £
Юбилейный сборник, том

«Научное и творческое исследование тем [Ахматовой], ее друзей и ее поэзии в отношении города, который с момента своего основания Петром Великим вызывал такое восхищение у русских поэтов и писателей». — New York Review Книг

«Чрезвычайно продуктивный новый подход, настоятельно рекомендуется для специалистов и информированных читателей.»- Библиотечный журнал

В поэзии Анны Ахматовой миф XIX века о Петербурге как проклятом, ненастоящем городе фильтруется через видение поэта, родившегося в царской России и призванного противостоять ужасам советской власти. . Возникающий город олицетворяет потерю и беспорядок, преемственность и чудесное выживание. Это «научное и творческое исследование» ( New York Review of Books ) убедительно демонстрирует, что значительная часть стихов Ахматовых никогда не могла быть написана, если бы не петербургская среда .

Шэрон Лейтер защитила докторскую диссертацию. получил степень по славянским языкам и литературе в Мичиганском университете и преподавал русскую литературу в Университете Вирджинии. Она является автором сборника стихов «Леди и судебный пристав », а также лауреатом премии Вирджинии в области художественной литературы. Ее стихи и рассказы публиковались в крупнейших литературных ежеквартальных изданиях.

Перейти в корзину | Просмотрите заголовки Penn Press в литературе и культурологии | Присоединяйтесь к нашему списку рассылки

.