Стих анакреона – Читать онлайн электронную книгу Стихотворения — Анакреонт. СТИХОТВОРЕНИЯ бесплатно и без регистрации!

Читать онлайн электронную книгу Стихотворения — Анакреонт. СТИХОТВОРЕНИЯ бесплатно и без регистрации!

АРТЕМИДЕ

Преклоняю я колена,

Артемида, пред тобой,

Русой дочерью Зевеса,

Ланестрельною богиней,

Зверовластницей лесной!

Снизойди на оный берег,

Где крутит волну Лефей, [1]Лефей (Летей) — приток реки Меандра (Малая Азия).

Взором ласковым обрадуй

Город страждущих мужей:

Ты найдешь достойных граждан

Не свирепых дикарей.

^{(Перевод Л. Мея)}

ДИОНИСУ

Ты, с кем Эрос властительный,

Афродита багряная,

Черноокие нимфы

Сообща забавляются

На вершинах высоких гор, —

На коленях молю тебя:

Появись и прими мою

Благосклонно молитву.

Будь хорошим советником

Клеобулу! Любовь мою

Не презри, о великий царь,

Дионис многославный!

^{(Перевод В. Вересаева)}

«Клеобула, Клеобула я люблю…»

Клеобула, Клеобула я люблю,

К Клеобулу я как бешеный лечу,

Клеобула я глазами проглочу.

^{(Перевод Я. Голосовкера)}

«О дитя с взглядом девичьим…»

О дитя с взглядом девичьим,

Жду тебя, ты же глух ко мне:

Ты не чуешь, что правишь мной,

Правишь, словно возница!

^{(Перевод Г. Церетели)}

«Глянул Посидеон на двор…»

Глянул Посидеон на двор, [2]Посидеон шестой месяц аттического календаря, середина зимы.

В грозных тучах таится дождь,

И гудит зимней бури вой

Тяжко-громным раскатом.

^{(Перевод Г. Церетели)}

«Не сули мне обилие благ…»

Не сули мне обилье благ, [3]Амалфея — имя козы, вскормившей Зевса на Крите, где его мать Рея укрывала его от Крона. Рог Амалфеи обладал свойством давать все, чего бы ни пожелал его хозяин.

Амалфеи волшебный рог,

И ни сто, да еще полста,

Лет царить не хотел бы я

В стоблаженной Тартессе. [4]Тартесса — город в Испании, близ устья Гвадалквивира, древняя финикийская колония. В VII веке до н. э. там побывали самосцы и вернулись оттуда разбогатевшими. Любопытно, что Тартессу упоминает именно Анакреонт, проживший много лет на острове Самосе.

^{(Перевод Я. Голосовкера)}

«Бросил шар свой пурпуровый…»

Бросил шар свой пурпуровый

Златовласый Эрот в меня

И зовет позабавиться

С девой пестрообутой.

Но, смеяся презрительно

Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная

На другого глазеет.

^{(Перевод В. Вересаева)}

«…бросился я в ночь…»

…бросился я в ночь со скалы Левкадской

И безвольно ношусь в волнах седых,

Пьяный от жаркой страсти.

^{(Перевод В. Вересаева)}

«Поредели, побелели…»

Поредели, побелели

Кудри, честь главы моей,

Зубы в деснах ослабели,

И потух огонь очей.

Сладкой жизни мне немного

Провожать осталось дней:

Парка счет ведет им строго,

Тартар тени ждет моей.

Не воскреснем из-под спуда,

Всяк навеки там забыт:

Вход туда для всех открыт

Нет исхода уж оттуда. [5]В подлиннике ни в этом, ни в других стихотворениях Анакреонта рифм нет.

^{(Перевод А. Пушкина)}

«Кобылица молодая…»

Кобылица молодая,

Честь кавказского тавра,

Что ты мчишься, удалая?

И тебе пришла пора;

Не косись пугливым оком,

Ног на воздух не мечи,

В поле гладком и широком

Своенравно не скачи.

Погоди; тебя заставлю

Я смириться подо мной:

В мерный круг твой бег направлю

Укороченной уздой.

^{(Перевод А. Пушкина)}

«Что же сухо в чаше дно?..»

Что же сухо в чаше дно?

Наливай мне, мальчик резвый,

Только пьяное вино

Раствори водою трезвой.

Мы не скифы, не люблю,

Други, пьянствовать бесчинно:

Нет, за чашей я пою

Иль беседую невинно.

^{(Перевод А. Пушкина)}

«На пиру за полной чашей…»

На пиру за полной чашей

Мне несносен гость бесчинный:

Охмеленный, затевает

Он и спор, и бой кровавый.

Мил мне скромный собеседник,

Кто, дары царицы Книда

С даром муз соединяя,

На пиру беспечно весел.

^{(Перевод М. Михайлова)}

«Дай воды, вина дай, мальчик…»

Дай воды, вина дай, мальчик,

Нам подай венков душистых,

Поскорей беги, — охота

Побороться мне с Эротом.

^{(Перевод Я. Голосовкера)}

«По три венка на пирующих было…»

По три венка на пирующих было:

По два из роз, а один

Венок навкратидский. [6]Венок навкратидский — Навкратия (Навкратида) — греческий город, колония милетцев на восточном берегу Канопского рукава Нильской дельты. Об особенностях навкратидского венка никаких сведений нет.

^{(Перевод Л. Мея)}

«Десять месяцев прошло уж…»

Десять месяцев прошло уж, как Мегист наш благодушный,

Увенчав чело лозою, тянет сусло слаще меда.

^{(Перевод Л. Мея)}

«Пирожком я позавтракал…»

Пирожком я позавтракал, отломивши кусочек,

Выпил кружку вина, — и вот за пектиду берусь я,

Чтобы нежные песни петь нежной девушке милой.

^{(Перевод В. Вересаева)}

«Люблю, и словно не люблю…»

Люблю, и словно не люблю,

И без ума, и в разуме.

^{(Перевод В. Вересаева)}

«Свежую зелень петрушки…»

Свежую зелень петрушки в душистый венок заплетая,

Мы посвятим Дионису сегодняшний радостный праздник.

^{(Перевод Л. Мея)}

«С ланью грудною…»

С ланью грудною, извилисторогою, мать потерявшею

В темном лесу, боязливо дрожащая девушка схожа.

^{(Перевод Л. Мея)}

«Что ты бежишь от меня…»

Что ты бежишь от меня как на крыльях, натерши духами

Тощие перси, пустые, как дудки пастушьей свирели?..

^{(Перевод Л. Мея)}

«О Левкастида!..»

О Левкастида! Я двадцатиструнною лирой владею:

Ты же владеешь цветущею юностью, дева!

^{(Перевод Л. Мея)}

«А кто сражаться хочет…»

А кто сражаться хочет,

Их воля: пусть воюют!

^{(Перевод В. Вересаева)}

«Бросив щит свой на берегах…»

Бросив щит свой на берегах

Речки прекрасноструйной…

^{(Перевод В. Вересаева)}

ДАРЫ ДИОНИСУ

С тирсом Геликониада, а следом за нею и Главка

И Ксантиппа, спеша к Вакхову хору примкнуть,

Сходят с пригорка. Венки из плюща и плоды винограда

С тучным ягненком несут в дар Дионису они. [7]Это четверостишие служило, должно быть, надписью к картине или скульптуре, изображавшей трех вакханок.

^{(Перевод Л. Блуменау)}

МОЛИТВА ГЕРМЕСУ

К Теллию милостив будь и ему, за его приношенье,

Даруй приятную жизнь, Майи божественной сын.

Дан ему в деме прямых и правдивых душой Эвонимов [8]Принося жертву Гермесу, афинянин по имени Теллий просит бога даровать ему счастливую жизнь в своем деме (округе), который называется «дем Эвонимов».

Век свой прожить, получив жребий благой от судьбы.

^{(Перевод Л. Блуменау)}

НА «ТЕЛКУ» МИРОНА

Дальше паси свое стадо, пастух, чтобы телку Мирона,

Словно живую, тебе с прочим скотом не угнать. [9]Мирон — греческий скульптор V века до н. э. Его «Телке» посвящали эпиграммы и другие античные поэты (ср., например, эпиграмму Антипатра Сидонского). _{С. Апт, Ю. Шульц}

^{(Перевод Л. Блуменау)}

ПИРУЮЩИМ

Мил мне не тот, кто, пируя, за полною чашею речи

Только о тяжбах ведет да о прискорбной войне;

Мил мне, кто, Муз и Киприды благие дары сочетая,

Правилом ставит себе быть веселее в пиру.

^{(Перевод Л. Блуменау)}

НАДГРОБНЫЕ НАДПИСИ

1

Мужествен был Тимокрит, схороненный под этой плитою.

Видно, не храбрых Арей, а малодушных щадит.

2

Об Агафоне могучем, погибшем в бою за Абдеру,

Весь этот город, скорбя, громко рыдал у костра,

Ибо среди молодежи, сраженной кровавым Ареем

В вихре жестокой борьбы, не было равных ему.

3

Тебя я больше всех друзей, Аристоклид, жалею;

Ты юность отдал, край родной от рабства охраняя.

^{(Перевод Л. Блуменау)}

«С болью думаю о том я…»

С болью думаю о том я,

Что краса и гордость женщин

Все одно лишь повторяет

И клянет свою судьбу:

«Хорошо, о мать, бы было,

Если б ты со скал прибрежных,

Горемычную, столкнула

В волны синие меня!»

^{(Перевод С. Лурье)}

«Нежный Гиг средь нас носился…»

Нежный Гиг средь нас носился,

Точно юный бог блаженный,

И, тряся фракийской гривой,

Приводил нас всех в восторг,

Что же с ним теперь случилось?

Устыдись, злодей цирюльник!

Ты состриг такой прекрасный

Нежный цвет его кудрей,

Золотых, как луч заката,

Золотых, как мед пчелиный,

Тех кудрей, что так чудесно

Оттеняли нежный стан.

Но теперь — совсем он лысый,

А венец кудрей роскошный

Брошен мерзкими руками

И валяется в пыли.

Грубо срезан он железом

Беспощадным, я ж страдаю

От тоски. Что будем делать?

Фракия от нас ушла!

^{(Перевод С. Лурье)}

librebook.me

Анакреонт — Википедия

Анакреонт
др.-греч. Ἀνακρέων
Анакреонт (Мрамор, Лувр)
Дата рождения	570/559 до н. э.
Место рождения	Теос, Турция[1]
Дата смерти	485/478 до н. э.
Место смерти	Теос, Турция[1]
Род деятельности	Поэт
Жанр	Монодическая лирика
Язык произведений	древнегреческий язык[1] и ионический диалект древнегреческого языка
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Анакрео́нт (Анакрео́н, др.-греч. Ἀνακρέων, 570/559 — 485/478 до н. э.) — древнегреческий лирический поэт, один из Девяти лириков.

Содержание

• 1 Жизнь

ru.wikipedia.org

Творчество Анакреонта и его отражение в русской поэзии

(Представленный ниже доклад касательно творчества Анакреонта был мной подготовлен в рамках институтского семинара по древнегреческой литературе почти 20 лет назад; доклад этот я обнаружил совсем недавно, роясь в старых бумагах, и решил выложить сюда – чего добру пропадать? Параллельно в ходе его прочтения у меня вновь возникли те соображения, которые давно хотелось оформить отдельно — потому решил добавить их сюда в качестве примечания, следующим постом)   

Древнегреческий лирический поэт Анакреонт (около 570 – 478 гг. до нашей эры) происходил родом из малоазиатского города Теос. После захвата города персами в 545 г. до н.э. Анакреонт переселился во Фракию, где участвовал в основании колонии Абдера; затем в 536-522 до н.э. жил на острове Самос при дворе тирана Поликрата и в Афинах – у тирана Гиппарха. После падения Гиппарха Анакреонт жил в Фессалии и умер в возрасте 85 лет либо в Абдере, либо на родине.

Анакреонт писал на ионическом диалекте древнегреческого языка. Среди дошедших до нас фрагментов его творчества есть прекрасные стихи в память павшего за отчизну в войне с персами Аристоклида, однако в силу того, что большую часть жизни поэт провёл при дворах тиранов, создавая песни для их пиров, придворная жизнь наложила отпечаток на всё творчество Анакреонта: его поэзия воспевает чувственную любовь, вино, праздную жизнь. Анакреонт по праву считается древним классическим певцом любви.

Поэзия Анакреонта относится к жанру мелической лирики (от греческого слова μέλος – песнь, лирическое стихотворение), исполняемой в Древней Греции первоначально, до эпохи эллинизма, певцами под аккомпанемент музыкальных инструментов. Мелическая лирика исполнялась как в хоровом варианте (на торжествах, общественных праздниках), так и в одноголосом (монодийном). Именно в жанре монодийной мелической поэзии творили Алкей, Сапфо, Анакреонт.

Эрот, так часто встречающийся у Анакреонта, для поэта – мучитель, но в насылаемых им мучениях нет трагизма. Просто поэт стар и сед и, как ни увлекайся он прекрасной юностью, Эрот улетает прочь:

«Ввысь на Олимп
Я возношусь
   На быстролетных крыльях.
Нужен Эрот:
Мне на любовь
   Юность ответить не хочет.
Но увидав,
Что у меня
   Вся борода поседела,
Сразу Эрот
Прочь отлетел
   На золотистых крыльях».
(перевод Г.Церетели)

Сочетание преклонного возраста и любви становится источником не столько пессимизма, сколько иронической игры. Поэт как бы глядит на себя со стороны – на свои поредевшие кудри, погасшие глаза – и вместе с юными возлюбленными посмеивается над собой:

«Бросил шар свой пурпуровый
Златовласый Эрот в меня
И зовет позабавиться
   С девой пестрообутой.
Но, смеяся презрительно
Над седой головой моей,
Лесбиянка прекрасная
   На другого глазеет.
(перевод В. Вересаева)

(Примечание 20 лет спустя: под «лесбиянкой» тут, естественно, подразумевается просто жительница острова Лесбос, название которого стало именем нарицательным всего лишь в связи с творчеством одной из самых известных его уроженок, Сапфо, — вот так вот парадоксально и непостижимо возникает слава, особенно недобрая слава. Кроме того отметим, что Эрот зовёт поэта позабавиться именно с девой – чуть более подробно об этом в следующем посте.)    

Поэзия перестаёт быть исповедью: поэт настолько ясно осознаёт своё «я», что может уже по желанию изменить его в стихах, нарисовать свой нарочитый образ, и этот образ начинает жить независимо от самого автора.

Значительное место в творчестве поэта занимают и вакхические напевы:

«Принеси мне чашу, отрок, — осушу её я разом!
… И тогда, объятый Вакхом, Вакха я прославлю чинно».
(перевод Г.Церетели)

Несчастный старец пытается, кажется, заглушить с помощью Эрота и Вакха страх неотвратимо приближающейся смерти, мрак небытия, ужасы глубин Аида:

«Сединой виски покрылись, голова вся побелела.
Свежесть юности умчалась, зубы старчески слабы.
Жизнью сладостной недолго наслаждаться мне осталось.
Потому-то я и плачу – Тартар мысль мою пугает!
Ведь ужасна глубь Аида – тяжело в нее спускаться.
Кто сошел туда – готово: для него уж нет возврата».
(перевод Г.Церетели)

Лирика Анакреонта и её основные мотивы оказали большое влияние на творчество многих поэтов позднейших времён. Его именем назван жанр лёгкой жизнерадостной лирики – анакреонтическая поэзия – распространённый в европейской литературе эпохи Возрождения и Просвещения. Образцом анакреонтической поэзии служил сборник стихов «Анакреонтика», создаваемый в подражание Анакреонту в разное время, начиная с эпохи эллинизма вплоть до конца античности, и ошибочно ему приписываемый до XIX века. Вообще, пока существовала греческая поэзия, от лица Анакреонта сочинялись песни. Образ старика – охотника выпить и насладиться любовью – как нельзя лучше пришёлся впору наивной «философии наслаждения», распространившейся повсеместно, когда человек оказался всего лишь подданным монархии или огромной империи. «Жизнь коротка, спеши пользоваться ею; счастье не в богатстве, а в радостях; Эрот – ребёнок, шалун, мучитель, но без него радостей нет» — вот нехитрые темы этих песен.

«Мне говорят девицы:
«Анакреонт, ты – старец!
Вот зеркало, — вглядись-ка:
Чело, как череп голый!
Волос нет и в помине!»  
«Есть волосы иль нет их,
Про то я знать не знаю.
Одно я знаю твердо!
Чем ближе старец к смерти,
Тем с большей страстью должен
В любви искать услады».

В «Анакреонтике» вакхические мотивы занимают так же много места, как и любовная лирика или рассуждения о мимолетности земной жизни. Вслед за Анакреонтом его подражатель (или, скорее, продолжатель традиционных направлений творчества поэта) восклицает:

«Богами заклинаю,
Позволь мне выпить, выпить
Одним глотком всю чашу.
Хочу, хочу безумства!»

Здесь невинное и вполне миролюбивое безумство от красного вина противопоставляется безумию кровопролития:

«Безумствовал когда-то
Геракл, махая грозно
Ифитовым колчаном
И смертоносным луком.
…Меч острый потрясая…
А я в руках имея
Не меч, не лук, но чашу,
Венком чело украсив,
Хочу, хочу безумства!»

Вино для автора – источник радости, противник печали и тяжёлых размышлений, добрый товарищ в весёлой пирушке, союзник в любовных утехах, надёжный друг в горести:

«Будем пить вино беспечно,
Будем песнью Вакха славить…
Вакха, что сжился с Эротом…
Он рождает Опьянение,
Он кладёт конец Печали,
Убаюкивает Горе.
Пусть же смешанную брагу
Отрок нежный нам приносит!
От нее бежит страданье…»

Безымянные авторы достигали и разнообразия, и изящества, а порой и подлинной поэтичности:

«…Напиши, художник славный,
Царь родосского искусства,
Напиши мою подругу
По словам моим, заочно.
Ты волну кудрей сначала
Положи иссиня-чёрных,
Нежных и, коль воск позволит,
Ароматом напоенных».
(все отрывки из сборника «Анакреонтика» в переводе Г.Церетели)

Недаром эти анакреонтические стихотворения были тем первым из наследия греческой лирики, что узнала, полюбила и чему стала подражать новоевропейская поэзия.

Свободомыслие, а иногда и политическое вольнодумство, эпикурейское жизнелюбие, беспечность, земные радости, вино, любовь – основные темы анакреонтической поэзии.
Анакреонтические стихи писали во Франции поэты «Плеяды», Шенье, Вольтер, Парни, Беранже; в Германии – Глейм, Лессинг; в России – Кантемир, Ломоносов, Богданович, Державин, Муравьев, Батюшков, Гнедич, Рылеев, Пушкин и многие другие. Следует различать, однако, виды анакреонтических стихотворений: переводы из самого Анакреонта или «Анакреонтики», откровенные подражания поэту или же стихи в стиле Анакреонта.

Русские поэты переводили Анакреонта чрезвычайно много, начиная с А.Д. Кантемира, который в 1736-1742 гг. перевёл все стихи, приписывавшиеся в то время Анакреонту. Перевод был сделан с греческого оригинала и в рукописи отправлен в дар Елизавете Петровне. Однако опубликован этот труд впервые был лишь в 1868-м году. А в 1794-м архитектор и поэт Н.А. Львов перевёл с подстрочника и издал все «оды Анакреонта» с параллельным греческим текстом.

М.В. Ломоносов включил анакреонтические стихотворения в свою оду «Разговор с Анакреонтом», где каждой «оде Анакреонта» противопоставлен ответ самого Ломоносова.
Поэт и переводчик И.Ф. Богданович (1743-1803) переводил «Анакреонтику», принимая её за произведения самого Анакреонта.

(Примечание 20 лет спустя: отметим этот «испорченный телефон», когда часто какие-то произведения, а то и просто соображения, приписываются тому или иному автору исключительно по аналогии, но зато впоследствии становится чрезвычайно сложно отделить первоисточник от более поздних приписок. Подобные искажения первоисточника – или, как модно сейчас говорить, мутация мемов — самая распространённая вещь в мировой культуре.)

Г.Р. Державин обходился с «Анакреонтикой» весьма вольно (ведь и сами безызвестные создатели сборника запросто обходились с Анакреонтом): в его стихах встречаются и переводы, и подражания, и переиначивания древних стихов с упоминанием лиц, современных Державину, к примеру для сравнения:

Отрывок стиха из «Анакреонтики»	Отрывок из оды «К лире» Державина
Хочу я петь Атридов, Хочу я славить Кадма, И барбитона струны Рокочут про Эрота. Переменил я струну И перестроил лиру, И стал Геракла славить, Но лира отвечала Мне песней про Эрота.	Петь Румянцева сбирался, Петь Суворова хотел; Гром от лиры раздавался, И со струн огонь летел… Так не надо звучных строев, Переладим струны вновь: Петь откажемся героев, А начнем мы петь любовь.

Среди ряда переводов анакреонтических стихотворений у Державина имена из греческой мифологии – Купидон, Афродита – заменены славянскими: Лель, Лада.

Несмотря на многочисленность русских переводчиков Анакреонта, самыми известными переводами являются, разумеется, стихотворения Пушкина:

«Что же сухо в чаше дно?
Наливай мне, мальчик резвый,
Только пьяное вино
Раствори водою трезвой.
Мы не скифы, не люблю,
Други, пьянствовать бесчинно;
Нет, за чашей я пою
Иль беседую невинно».

Пушкин обращается к анакреонтической поэзии с самых лицейских лет (стихотворение «Гроб Анакреона») и далее в течение длительного периода. Однако великий поэт по-иному осмысливает наследие античного лирика: в посланиях Пушкина к друзьям традиционные анакреонтические мотивы окрашиваются в оппозиционно-политические тона. В одном ряду с Вакхом и Кипридой поэт воспевает свободу. Вместе с тем в некоторых его стихах «анакреонтика» углубляется до подлинного проникновения в дух античности. Образец этому – стихотворение «Торжество Вакха» (1818), которое представляет существенный шаг вперёд по сравнению даже с таким замечательным стихотворением Батюшкова этого цикла, как «Вакханка».

Из всего наследия Анакреонта больше всего повезло «молодой кобылице» — это стихотворение переводили практически все переводчики античного лирика: Пушкин, Львов, Церетели.

«Кобылица молодая, бег стремя неукротимый,
На меня зачем косишься? Или мнишь: я — не ездок?
Подожди, пора настанет, удила я вмиг накину,
И, узде моей послушна, ты мне мету обогнешь.
А пока в лугах, на воле ты резвишься и играешь:
Знать, еще ты не напала на лихого ездока!»
(перевод Г.Церетели)

Чувствуется иносказание, игривый подтекст. По-иному предстаёт перевод Пушкина:

«Кобылица молодая,
Честь кавказского тавра,
Что ты мчишься, удалая?
И тебе пришла пора;
Не косись пугливым оком,
Ног на воздух не мечи,
В поле гладком и широком
Своенравно не скачи.
Погоди; тебя заставлю
Я смириться подо мной:
В мерный круг твой бег направлю
Укороченной уздой».

Творческое наследие Анакреонта оказало несомненное и весьма значительное влияние на развитие всей европейской поэзии в Новое время. Анакреонт остался в веках самым знаменитым «поэтом любви» не только для греков, но и для всех народов.

kapetan-zorbas.livejournal.com

Анакреонтическая поэзия — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Анакреонти́ческая поэ́зия (от др.-греч. Ἀνακρέων — Анакреонт) — жанр лирической, то есть, первоначально исполняемой под звуки лиры, поэзии, воспевающей радость беззаботной жизни, чувственные наслаждения, всеохватывающее веселье^[1].

Жанр получил название по имени древнегреческого лирика Анакреонта. Легкость содержания и формы, музыкальность стихотворений обеспечили поэту популярность и широкий круг почитателей. Подражания начались еще в древности — в пору эллинизма и Римской империи^[2]:131.

Произведения Анакреонта сохранились только в отрывках. По этой причине образцом анакреонтической поэзии стало творчество последователей, попавшее в позднегреческий сборник «Анакреонтика» (лат. Anacreontea)^[3].

Впервые он был издан во Франции Анри Этьеном в 1554 году с латинского перевода и имел название «Оды Анакреона» (фр. Odes d’Anacréon). Основой сборника послужили две рукописи X века, происхождение которых осталось неизвестным. Сборник содержит иногда очень изящные, в стиле и духе Анакреонта стихотворения, тем не менее, чрезмерно подчеркивающие любовные или застольные утехи. Тонкая свежесть оригинала часто смешана с приторной, хотя иногда и признанно обаятельной фривольностью, не свойственной самому Анакреонту. Этот сборник Анри Этьена впоследствии и создал славу Анакреонту и вызывал неоднократные подражания в позднейшей литературе.

В значительной степени, именно благодаря сборнику «Анакреонтика» жанр стал популярным в европейской литературе Возрождения и Просвещения^[3]. Этому также способствовало и распространённое тогда увлечение философией Эпикура.

В отличие от первых последователей Анакреонта, европейские авторы в своём большинстве не придерживаются стихотворного размера оригинала, сохраняя только тему и дух его творчества^[4][5].

Во Франции произведения в рамках этой традиции создавали Эварист Парни, Андре Шенье, Вольтер, Пьер Беранже,

ru.wikipedia.org

Анакреонт — Русская историческая библиотека

 

 

Всю свою жизнь посвятил ты, о, старец веселый.
Трем божествам только: Эросу, музам и Вакху.
Антипатр Сидонский

 

Биография Анакреонта

Поэзию ионийского певца Анакреонта можно считать продолжением эолийской поэзии Сапфо и Алкея. Она сходится с их поэзией как во внешней своей форме, так и в духе, и в содержании; песни Анакреонта, точно так же как и песни Алкея и Сапфо, служат выражением его чисто личных, субъективных чувств. При этом, однако, не следует упускать из виду, что Анакреонт был ионянин, а не эолиец, что он прославился полвека спустя после Алкея и Сапфо и жил в такое время, которое было вовсе не похоже на время жизни эолийских поэтов.

Анакреонт, сын Скифина, родился около 570 г. до Р. X. в ионическом городе Теосе, на малоазиатском берегу, в северо-западном углу Каистрийского залива. Этот красивый залив, к которому с севера примыкает мыс Мимас и остров Хиос, а с юга – мыс Микале и остров Самос, был окружен целым рядом цветущих торговых городов, из которых наиболее значительными были Колофон и Эфес. Свое название этот залив получил от реки Каистра (теперь – Карасу), которая, вытекая от знаменитой в мифологии горы Тмола, впадает в море близ Эфеса, и особенно прославлялась поэтами за красоту своих берегов и за своих лебедей. Города, расположенные по берегу залива, находились в оживленных сношениях как между собою, так и с остальными городами ионического поморья, в том числе и с Теосом; их торговые суда ходили по всему Средиземному морю, в Египет и в Эвксинский Понт, на остров Кипр и к берегам Испании, где повсюду были рассеяны греческие колонии и торговые фактории; мореплаватели развозили произведения ионийской промышленности по отдаленным странам и привозили в свое отечество сокровища этих далеких земель. Хотя город Теос, родина Анакреонта, был очень невелик, однако оживленная деятельность всего прибрежья не могла не иметь на него своего влияния. В такой обстановке, среди прекрасной природы, возбуждающей непосредственное чувство, среди оживленной деятельности, расширяющей умственный кругозор.

Анакреонт

 

Юноша, подобно Анакреонту, чувствовавший влечение к поэзии, должен был найти разнообразные мотивы и поддержку для своей деятельности. Поэтическое дарование появилось у Анакреонта, вероятно, еще в юности, которую он провел в своем родном городе и его окрестностях; здесь же, по всей вероятности, он начал петь свои веселые песни. Его муза служит прежде всего любви и веселому обществу, которым так охотно увлекаются молодые люди.

 

 

Жизнь и поэзия Алкея представляют беспокойную, страстную политическую борьбу; поэзия Анакреонта имеет своим предметом исключительно частную жизнь. Правда, в то время,когда жил и действовал Алкей, ионические города переживали период жестокой борьбы между партиями; но в течение первой половины VI в. до Р. X. эта борьба мало-помалу сменилась спокойствием. Аристократия уступила требованиям среднего класса общества, и введение тимократических учреждений положило конец борьбе партий. С того же времени, как эти города подпали под власть соседних лидян, внутренняя жизнь их сделалась еще спокойнее. Смирна и Колофон еще в 570 г. подчинились лидийскому царю Алиатту, а со вступлением на престол Креза (563) верховную власть лидийского царя признали и другие ионические города. Но власть Креза, очень расположенного к грекам, была довольно мягка и не тягостна для них; его греческие подданные платили умеренную дань и могли, оставив в стороне политические раздоры, мирно заниматься торговлей и промышленностью. Благодаря своей энергичной деятельности, эти города сумели приобрести довольно значительные богатства; жители их, при врожденной наклонности к веселой, ничем не стесняемой жизни, – наклонности, которая развилась еще более вследствие постоянных сношений с лидийской столицей, погруженной в азиатскую роскошь, – охотно предавались чувственным наслаждениям, окружая себя блеском и роскошью. Если от этого и уменьшалась воинственная энергия и мужество, то ионяне все-таки не теряли их окончательно; только эта энергия и настойчивость проявлялись теперь не в политических делах, а в торговле, промышленности, мореплавании и особенно в высшей духовной жизни. Тогда-то ионяне впервые стали заниматься географическими и историческими исследованиями, которые особенно развились вследствие сношений с далекими, чуждыми странами, – стали изучать естественные науки и философию; они прежде других греков перешли от поэзии к прозе, а также усердно занялись изящными искусствами – архитектурой, скульптурой, художественной обработкой металлов. Эти занятия украшали внешнюю обстановку жизни; внутренняя сторона её украшалась поэзией, которая, отрешившись от политики и высших национальных интересов, служила только интересам частной жизни, воспевая наслаждение её благами. Представителем этого направления поэзии служит Анакреонт; предметы, его вдохновляющие – веселое общество, любовь, вино и песни.

Анакреонт успел уже приобрести своими песнями довольно значительную известность в ионических городах, когда привольная жизнь ионян понесла чувствительный удар с уничтожением лидийского господства. В 549 году столица Лидии, Сарды, была взята персидским царем Киром; Крез попал в плен; и так как ионийские города в Малой Азии не хотели признавать над собою верховной власти победителя, то они были покорены поодиночке силою оружия. Это продолжалось до 545 г. Полководец Кира Гарпаг осадил город Теос и обложил его со всех сторон, так что жители города, видя, что всякое сопротивление бесполезно, решились, для спасения своей свободы, выселиться. Они переехали на кораблях на фракийский берег, в город Абдеру, незадолго до этого оставленный греческими поселенцами; другая же часть теосцев основала на киммерийском Босфоре город Фанагорию.

Относительно Анакреонта здесь возможны только предположения. Страбон говорит: «Оттуда (из Теоса) происходил певец Анакреонт, во времена которого теосцы покинули свой город и переселились в Абдеру». Мы не знаем, был ли Анакреонт в это время еще в Теосе, или уже переселился на остров Самос. Некоторые полагают, что он вместе со своими согражданами отправился в Абдеру и оттуда был приглашен Поликратом в Самос; другие, напротив, думают, что во время падения Теоса, он отправился прямо к Поликрату. Вероятно, однако, что он жил некоторое время в Абдере, что видно из одной эпиграммы, сочиненной им на смерть одного воина из этого города; кроме того, в одном из его стихотворений упоминается фракийское племя синтиев; но когда именно был он в Абдере – этого мы не можем определить. У Имерия находится известие, что отец Поликрата, по просьбе сына, пригласил к нему Анакреонта в качестве воспитателя. Когда это было – с точностью неизвестно; верно только то, что Анакреонт был при дворе Поликрата во времена наибольшего процветания власти самосского тирана. Если он был сначала его воспитателем, то можно предположить, что Поликрат, возмужав и сделавшись властителем Самоса, удержал при себе своего учителя, как друга и советника.

 

Анакреонт и тиран Поликрат

Поликрат был сын богатого самосского аристократа Эака. Своею щедростью он приобрел расположение народа и в 536 г. одним смелым ударом уничтожил господство знатных землевладельцев и сам сделался тираном. Во время праздника Геры, когда знатные гоплиты, участвовавшие в торжественной процессии, сложили свое оружие, чтобы принести жертву, Поликрат с 15 вооруженными людьми захватил их щиты и копья, передал это оружие народу и приказал перебить предводителей знати. Затем он занял городской кремль и при помощи войска, присланного ему наксосским тираном Лигдамидом, подавил всякое сопротивление. Сначала он разделял правление с двумя своими братьями – Пантагнотом и Силосоном; но вскоре избавился от первого из них при помощи убийства, а второго изгнал с острова. В то время Самос, благодаря своему земледелию, торговле и промышленности, был самым богатым из всех островов Архипелага; опираясь на это богатство, Поликрат, бывший, по свидетельству Геродота, наиболее предприимчивым из всех тиранов, создал такую сильную власть, что господствовал над всем Архипелагом. Многие острова и береговые города платили ему дань; гордый повелитель Самоса украшал свой остров всем, что только могли доставить тогдашняя роскошь и искусство. На высоком холме «старого города» (Άστυπαλαιά) стоял его великолепный, издалека видный дворец; там находился его блестящий двор, который своим богатством и роскошью мог посоперничать с дворами восточных царей. Туда являлись разного рода художники, желавшие служить Поликрату и украшавшие его дворец произведениями своего искусства. Даровитые поэты наслаждались всеми благами жизни вместе со своим повелителем и придавали его двору особый блеск; во главе их стоял Анакреонт, ближайший друг тирана, и рядом с ним – Ивик, из Регия (в южной Италии), так же, как и Анакреонт, воспевавший преимущественно любовь.

Поликрат был человек предприимчивый и энергичный, но в делах, касающихся власти, вполне бессовестный и не останавливавшийся ни перед каким преступлением. На поддержание и расширение своей власти он тратил много денег и пользовался всеми возможными средствами, чтобы доставать эти деньги. Он занимался морскими разбоями в обширных размерах, не щадя ни врагов, ни друзей; он радушно принял у себя богатых лидийцев, бежавших из Сард от преследований персидского сатрапа, и затем велел убить их, чтобы овладеть их деньгами. Впрочем, любовь его к поэзии и искусству показывает, что в его натуре были и человечные стороны, которыми он мог быть доступен влиянию своего друга и товарища Анакреонта. В своих действиях Поликрат шел вполне самостоятельным путем и не терпел постороннего влияния; но в мелочах, хотя бы и политического характера, он, конечно, выслушивал и советы друзей, в особенности же Анакреонта, который пользовался полным его доверием и был его товарищем в радости и горе. «Поликрат уважал Анакреонта, говорит Элиан, и доверял ему; его общество и стихи доставляли Поликрату удовольствие». Максим Тирский также говорит, что Анакреонт «укротил» самосца Поликрата, окружив его тиранию любовью Смердиса, кудрями Клеобула, флейтой Вафилла и звуками ионийских песен. Анакреонт был человек светский, блестяще образованный; он мог понравиться Поликрату своим ловким обращением и придать придворной жизни в Самосе особенную привлекательность.

 

Стихи Анакреонта

В Самосе веселая лирика Анакреонта достигла своего полного процветания. Материалом для его произведений служила преимущественно роскошная придворная жизнь, наслаждениям которой он предавался беспрепятственно, хотя и с мудрой умеренностью, не жертвуя чувственным удовольствиям свободою духа и не делаясь рабом страстей. Вероятно, в стихах Анакреонта прославлялся сам Поликрат, так как, по свидетельству Страбона, его поэзия заключала в себе многое относящееся к этому тирану. Но в дошедших до нас стихотворениях мы этого не находим; вообще, до нас дошли только такие стихи Анакреонта, в которых нет ничего личного, ничего местного. В них нередко упоминаются красивые мальчики, которых Поликрат, по примеру азиатских царей, держал у себя при дворе. Анакреонт, шутя и серьезно, заигрывал с ними; он прославлял их красоту, искал их любви, участвовал вместе с ними в пирах и попойках, в музыкальных увеселениях, в пении и игре в кости. «Но поэт не был развратником, – говорит Элиан. – Он любил больше душу, чем тело». Максим Тирский замечает: «Он любит всех красивых мальчиков и всех их хвалит; его песни наполнены описаниями кудрей Смердиса, глаз Клеобула, юношеской прелести Вафилла. Но в них мы видим и разумную меру. Он говорит: «Я поиграл бы с тобою, так как ты очень мил»; «я люблю все хорошее»; «меня любят мальчики за мои речи, так как я умею говорить им приятное». Одному из своих любимцев он говорит:

 

«Мальчик с девичьим лицом!
Я к тебе пылаю страстью,
Ты ж, как будто, и не видишь
Нежных чувств моей души»

 

Этот мальчик был, по всей вероятности, красивый Левкасп, к которому Анакреонт в другом стихотворении обращается с такими словами: «Я ударяю в струны своей лиры, о, Левкасп, а ты хочешь играть и резвиться без меня». В другом стихотворении он жалуется, что мальчик не хочет с ним играть, и грозится, что он полетит на Олимп и пожалуется Эроту, чтобы тот наказал его своими стрелами; если же Эрот этого не сделает, то Анакреонт перестанет воспевать сладкозвучными песнями этого бога.

В числе возлюбленных Анакреонта был также юноша Вафилл, увеселявший Поликрата во время пиров игрою на флейте и кифаре; бронзовая статуя Вафилла, в костюме и позе кифариста, была поставлена в храме Геры в Самосе. Кроме Вафилла, Анакреонт любил Смердиса, Клеобула, Симола и др. Смердис, фракийский мальчик, чрезвычайно красивый, был подарен Поликрату фракийскими греками и был особенно дорог тирану. Анакреонт также полюбил его, и оба они – тиран и поэт – соперничали друг с другом, стараясь привлечь его к себе, один – дорогими подарками, другой – прекрасными песнями. Из ревности или по прихоти, желая грубым образом подшутить над поэтом, Поликрат приказал остричь роскошные кудри мальчика, много раз воспетые Анакреонтом, и тем обезобразил его. Анакреонт заявил себя в этом случае, как умный придворный, умеющий переносить недостойные шутки своего государя. Вероятно, он в душе сильно рассердился на этот поступок; но сделал вид, будто он верит, что Смердис сам лишил себя своего украшения, и в своих стихах стал жаловаться на безумие и дерзость мальчика, «восставшего против своих кудрей» и «снявшего безукоризненное украшение своего чела».

В особенности любил Анакреонт Клеобула. Один из его стихов начинается словами: «Я люблю Клеобула, я стремлюсь к Клеобулу, я вечно предан Клеобулу». Максим Тирский передает анекдот о том, как однажды Анакреонт, будучи еще молодым человеком, бродил в пьяном виде, с венком на голове, в Панионии, близ Приены, где ионяне обыкновенно назначали свидания, и – сам того не желая – столкнулся с кормилицей, державшей на руках ребенка, причем еще обругал её и её мальчика. Кормилица, не отвечая на его брань, стала молиться Эроту, чтобы он заставил этого бесстыдника хвалить и прославлять мальчика, которого он теперь обругал. Бог исполнил её желание. Мальчик вырос и сделался прелестным Клеобулом; Анакреонт страстно влюбился в него и неоднократно восхвалял обруганного прежде мальчика. В песне к Дионису он просит этого бога о любви Клеобула:

 

«Ты, с кем Эрос властительный,
Афродита багряная,
Черноокие нимфы
Сообща забавляются
На вершинах высоких гор,-
На коленях молю тебя:
Появись и прими мою
Благосклонно молитву.
Будь хорошим советником
Клеобулу! Любовь мою
Не презри, о великий царь,
Дионис многославный!»

(Перевод В. Вересаева)

 

Здесь поэт обращается к богу вина с просьбою помочь ему в любви; в другом стихе Анакреонт говорит, что вино защищает его от стрел Эрота:

 

«Дай вина с водою, мальчик!
Принеси венок душистый
И цветов, чтобы успешно
Мог с Эротом я сразиться»

 

Иногда Анакреонт бежит от жестокого бога любви, который, по его словам, так сильно мучит его:

 

«Тяжело ударяющим молотом,
Как кузнец раскаленный металл,
Поражает он бедную грудь мою,
Обливая холодной водой»

«Безотрадно не любить,
Безотрадно полюбить,
Безотраднее – любовью
Отвергаемыми быть.
Все Эрот ногами топчет –
Знатность, мудрость и добро,
И глядят с почтеньем люди
На одно лишь серебро.
Проклят будет тот, кто первый
Серебро боготворил:
За него не стало братьев,
За него родной не мил,
За него – убийства, войны,
И – ужаснее всего –
Мы, влюбленные, повсюду
Погибаем за него.

(Перевод Л. А. Мея)

 

От времени до времени поэт, упоенный любовью, «низвергается с левкадской скалы», желая избавиться от своей страсти.

 

 

Любовь и стихи Анакреонта посвящаются также и женщинам. Но эти красавицы, принимавшие участие в удовольствиях мужчин, в танцах и играх, были у ионян, как и в Афинах, не свободные гражданки, а гетеры – иностранки и вольноотпущенные, которые старались привлекать мужчин своею образованностью и любезностью и свободно жили с ними, что не позволялось гражданкам. Страсть Анакреонта как к красивым мальчикам, так и к женщинам была не очень сильна, и его любовные признания зачастую отзываются шуткой. Например:

 

«Кобылица молодая,
Честь кавказского тавра,
Что ты мчишься, удалая?
И тебе пришла пора;
Не косись пугливым оком,
Ног на воздух не мечи,
В поле гладком и широком
Своенравно не скачи.
Погоди; тебя заставлю
Я смириться подо мной:
В мерный круг твой бег направлю
Укороченной уздой»

(Перевод А. С. Пушкина)

 

Анакреонт не особенно огорчается и тем, что на него не обращает внимания лесбиянка, упоминаемая в следующих стихах:

 

«Бросил шар свой пурпуровый
Златовласый Эрот в меня
И зовет позабавиться
С девой пестрообутой.
Но, смеяся презрительно
Над седой головой моей,
Лесбиянка прекрасная
На другого глазеет».

(Перевод В. Вересаева)

 

Серьезнее, по-видимому, была любовь поэта к «белокурой Эврипиле», так как ревность к сопернику заставила Анакреонта даже написать ругательное стихотворение в стиле Архилоха. «Белокурой Эврипиле полюбился бродяга Артемон. Прежде он носил дырявый плащ, потертую шапку, деревянные подвески в ушах, а на плечах – грязную овчину, остаток старого щита. Он таскался с торговками и разгульными женщинами и позором добывал себе хлеб. Часто его забивали в колодки, драли нещадно кнутом, рвали ему волосы и бороду. А теперь он разъезжает в колеснице, носит золотые серьги и зонтик из слоновой кости, подобно женщине».

Эти ругательства Анакреонта против Артемона относятся не столько к его внутренним качествам, сколько к внешним явлениям его жизни. То же внешнее направление, ту же поверхностность мы находим и в песнях, относящихся к вину. Алкей особенно прославляет действие вина на душу; Анакреонт видит в вине только средство для развлечения. Как в любви, он умеет оставаться свободным от страсти, говоря: «Я люблю и не люблю, я томлюсь и не томлюсь», так и в наслаждении вином он соблюдает благоразумную умеренность, и его пьянство – скорее поэтический вымысел, чем действительный факт. Он ненавидит чрезмерное пьянство и шумные пиры

 

«Нет, не люблю я за кубком слушать шумные речи
О кровавой войне и раздорах;
Кто Афродиту, Эрота и муз прославляет за пиром,
Тот приятен в своих разговорах»

 

Слуге своему Анакреонт говорит:

 

«Что же сухо в чаше дно?
Наливай мне, мальчик резвый,
Только пьяное вино
Раствори водою трезвой.
Мы не скифы, не люблю,
Други, пьянствовать бесчинно:
Нет, за чашей я пою
Иль беседую невинно».

(Перевод А. С. Пушкина)

 

Чувствуя, что выпил несколько больше обыкновенного, Анакреонт сердится на себя и восклицает: «Что это? Я, кажется, стал пьяницей?» Когда однажды хозяин хотел удержать его у себя, он отвечал ему: «Я пьян; разве ты не пустишь меня домой?» Поэтому совершенно неверно представляет его Леонид Тарентский в одной из своих эпиграмм:

 

«Смотри: старик Анакреонт, упившийся вином,
Стоять не может на ногах; с него свалился плащ,
И башмаки он растерял; а все еще бренчит
На лире: восхваляет он Вафилла своего.
О, Вакх! смотри, чтобы старик, споткнувшись, не упал»

 

Древние называли Анакреонта «мудрецом». При этом они указывали на его мудрую умеренность в наслаждениях, которые он умел делать более благородными. Благодаря тому, что он никогда не позволял себе слишком сильно увлекаться страстью, он сохранил способность к наслаждениям до глубокой старости. В стихах Анакреонта виден умный, талантливый ионянин, весело смотрящий на мир и живущий без сильного, глубокого чувства, – совсем не похожий на Алкея и Сапфо, отличавшихся искренностью, задушевностью и силою чувства. Серьезного, нравственного миросозерцания в стихах Анакреонта нет. Любовь и вино, пение и пляска, веселая компания – вот, что составляет для него высшее наслаждение в жизни. У него нет также ни богатства, и глубины мыслей; но его песни привлекают своей легкостью и грациозностью, своей непритязательной веселостью и свежестью чувства. Язык его также легок и прост, но свеж и приятен. Стих мягкий и не всегда строго выдержанный.

Позднейшие греки представляли себе стихотворца Анакреонта, служителя муз, Эрота и Вакха, веселым старцем, которому годы не препятствуют наслаждаться жизнью. Афиняне, у которых он, после смерти Поликрата, прожил довольно долго, поставили в своем акрополе статую, представлявшую его в виде согретого вином и поющего старца. Такое же представление о нем перешло и в потомство. В числе стихов Анакреонта также есть немало таких, в которых он называет себя стариком; напр.:

 

«Поредели, побелели
Кудри – честь главы моей,
Зубы в деснах ослабели
И потух огонь очей.
Сладкой жизни мне немного
Провожать осталось дней;
Парка счет ведет им строго,
Тартар тени ждет моей.
Страшен хлад подземна свода!
Вход в него для всех открыт,
Из него же нет исхода:
Всяк навеки там забыт»

(Пер. А. C. Пушкина)

 

Но и эти жалобы, по-видимому, не особенно огорчают старика, несмотря на то, что он очень любил жизнь. Анакреонт нередко подшучивает над своей сединой. «Эрот, увидав мою седую голову, взмахнул крыльями и пролетел мимо», говорит Анакреонт в одном из своих стихов.

 

Анакреонт в Афинах

В 522 г. блестящие времена жизни на Самосе окончились. Счастье Поликрата, которому так долго удавались все предприятия, внезапно и неожиданно изменило ему. Знаменитое пожертвование перстня, самой дорогой для него вещи, не помогло ему; зависть богов – говоря словами Геродота – погубила его; мы должны сказать, что его погубило собственное корыстолюбие, Персидский наместник в Сардах, Оройт, заманил его золотом в Магнезию и там распял его. Секретарь Поликрата Меандрий сделался тираном самосским. Но царь персидский Дарий в 516 г. изгнал его и передал власть брату Поликрата Силосону, под верховным покровительством Персии.

После смерти Поликрата Ивик и Анакреонт оставили остров Самос. Ивик был впоследствии убит разбойниками недалеко от Коринфа, отправляясь на истмийские игры. Гиппарх афинский, сын Писистрата, послал за Анакреонтом на Самос парадно разукрашенную 50-весельную галеру, на которой поэт и приехал в Афины. Здесь, при дворе Писистратидов, хотя он я не нашел той утонченной роскоши, какая была в Самосе, но все-таки увидел жизнь, украшаемую искусством и поэзией. Писистрат своими великолепными сооружениями, собранием и обнародованием гомеровских и других древних поэм много сделал для пробуждения умственной жизни в Афинах; его сыновья – Гиппий и особенно младший брат последнего, Гиппарх, человек очень образованный, заведовавший внутренними делами правления, действовали в том же духе. Гиппарх старался привлекать в Афины знаменитейших поэтов своего времени не только для того, чтобы придать своему двору особенный блеск, но и вследствие действительной любви к поэзии. В Афинах жили тогда Лас Гермионский, Симонид Кеосский и, наконец, Анакреонт, с которым Гиппарх познакомился еще раньше, когда поэт на короткое время приезжал в Афины.

Анакреонт, человек ловкий и светский, давно уже привыкший непринужденно обращаться с знатными людьми, скоро освоился в Афинах, где, несмотря на его старость, музы и Эрот, благосклонные к нему в Самосе, все еще не покидали его. В числе других он полюбил и стал воспевать одного юношу из знатного дома, Крития, сына Дропидова (это был дед того Крития, который играл такую знаменитую роль в эпоху 30-ти тиранов). Анакреонт сблизился также и с Ксантиппом, отцом знаменитого Перикла и родственником известного впоследствии законодателя Клисфена. Упомянутую нами выше статую Анакреонта афиняне поставили в акрополе рядом со статуей Ксантиппа. Благодаря этим дружеским отношениям с знатными афинскими семействами, Анакреонт мог остаться в Афинах и после убиения Гиппарха (514) и изгнания Гиппия (510). Что он пользовался уважением афинских граждан и не считался только придворным певцом Писистратидов – это видно уже из того, что афиняне-республиканцы поставили в своем акрополе его статую.

 

Смерть Анакреонта

Когда Анакреонт оставил Афины и куда именно он оттуда отправился – неизвестно. Предполагают, что он отправился к гостеприимным фессалийским династам Алевадам, которые, несмотря на свою чисто фессалийскую распущенность, отличались любовью к науке и искусству. Некоторые же думают, что Анакреонт из Афин возвратился в свой родной город Теос, в котором после разрушения снова собралось несколько семейств прежних жителей. В отрывке одного стихотворения высказывается чувство тоски по родине: «Моя бедная родина, так много страдавшая, я снова хочу тебя видеть». Из Теоса он отправился в Абдеру – вероятно, в то время, когда ионяне, под предводительством Гистиея, восстали против персов; в Абдере же он, по всей вероятности, и умер. В одной эпиграмме, приписываемой Симониду Кеосскому, говорится о могиле Анакреонта в Теосе; но эта эпиграмма – позднейшего происхождения; она написана, вероятно, Леонидом Тарентским, жившим около 280 г. до Р. X. Если в Теосе и действительно находилась могила Анакреонта, то это мог быть кенотаф, почетная гробница, какие нередко ставились в честь знаменитых людей у них на родине. Следовательно, эта эпиграмма вовсе не доказывает, что смерть застигла Анакреонта в Теосе. Он умер 85 лет от роду, по преданию – подавившись сухой ягодой винограда, так что бог, которому он служил всю свою жизнь, взял его к себе посредством своего же дара. Теосцы поставили в честь его статую и изображали его на своих монетах. Прекрасная мраморная статуя старца Анакреонта и теперь еще находится в вилле Боргезе; на одной вазе, находящейся в британском музее, Анакреонт изображен играющим на кифаре в кружке юношей.

 

Анакреонтическая поэзия

Анакреонт, певец вина и любви, – наиболее известный из всех древних поэтов; выражение «анакреонтическая поэзия» сделалось родовым понятием. Но представление, составленное об Анакреонте и его поэзии в новейшее время, основано не столько на действительно принадлежащих ему и дошедших до нас отрывках, сколько на небольших стихотворениях, известных под названием «анакреонтических песен» (Άνακρεόντεια) и относящихся к позднейшему времени. В александрийскую эпоху, когда поэтическая сила эллинов уже истощилась и могла производить только небольшие стихотворения, поэты-эпиграмматисты с особенным усердием принялись за подражания Анакреонту, увлекаясь формой и вечно юным содержанием его песен о любви и вине. Начиная с александрийской эпохи, подобные песни сочинялись, с большим или меньшим успехом, в продолжение нескольких столетий, до времен византийских. Некоторые из них привлекают нас своей легкостью и грациозностью; но вообще они стоят гораздо ниже подлинных произведений Анакреонта; именно, они лишены той исторической, личной подкладки, которую мы всегда находим в подлинных анакреонтовских песнях, навеянных жизнью. Здесь в бледном и отвлеченном виде представляются известные общие места поэзии, напр., веселая старость, прославление любви и вина, сила и хитрость Эрота и т. п., нередко с большим остроумием, но почти всегда сухо и монотонно. Стих этих произведений однообразен и отличается искусственностью, а нередко и ошибками, язык – самый заурядный. Лучшие из этих песен, которых дошло до нас более 60 в сборнике, составленном Константином Кефалою (X в. по Р. X.), принадлежат александрийскому периоду.

Заключим биографию Анакреонта упомянутой выше эпиграммой, которая приписывалась Симониду, но, по всей вероятности, принадлежит Леониду Тарентскому:

 

«Здесь спит Анакреонт. Теосская земля
В себе бессмертного сокрыла.
Эроты, грации внушали старцу песнь,
И с песней он сошел в могилу.
В Аиде мрачном он грустит; но не о том,
Что солнце там уже не светит; –
Грустит он, что тебя, о, юноша Мегист,
Тебя, о, Смердис, он не встретит…
Но с вами разлучась, певец не замолчит,
И в аде песнь его, как на земле, звучит».

 

rushist.com

Анакреонт. Стихотворения

Анакреонт. Стихотворения

—————————————————————————-

Оригинал здесь — http://cyrill.newmail.ru/index2.html

Печатается по книге: Античная лирика. — М.: Художественная литература, 1968. —

стр. 71-79, 506-507.

—————————————————————————-

АРТЕМИДЕ
Преклоняю я колена,

Артемида, пред тобой,

Русой дочерью Зевеса,

Ланестрельною богиней,

Зверовластницей лесной!

Снизойди на оный берег,

Где крутит волну Лефей,

Взором ласковым обрадуй

Город страждущих мужей:

Ты найдешь достойных граждан —

Не свирепых дикарей.
(Перевод Л. Мея)

ДИОНИСУ
Ты, с кем Эрос властительный,

Афродита багряная,

Черноокие нимфы

Сообща забавляются

На вершинах высоких гор,-

На коленях молю тебя:

Появись и прими мою

Благосклонно молитву.

Будь хорошим советником

Клеобулу! Любовь мою

Не презри, о великий царь,

Дионис многославный!
(Перевод В. Вересаева)
[71]

* * *
Клеобула, Клеобула я люблю,

К Клеобулу я как бешеный лечу,

Клеобула я глазами проглочу.

(Перевод Я. Голосовкера)

* * *
О дитя с взглядом девичьим,

Жду тебя, ты же глух ко мне:

Ты не чуешь, что правишь мной,-

Правишь, словно возница!
(Перевод Г. Церетели)

* * *
Глянул Посидеон на двор,

В грозных тучах таится дождь,

И гудит зимней бури вой

Тяжко-громным раскатом.
(Перевод Г. Церетели)

* * *
Не сули мне обилье благ,

Амалфеи волшебный рог,

И ни сто, да еще полста,

Лет царить не хотел бы я

В стоблаженной Тартессе.

(Перевод Я. Голосовкера)

* * *
Бросил шар свой пурпуровый

Златовласый Эрот в меня

И зовет позабавиться

С девой пестрообутой.
[72]
Но, смеяся презрительно

Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная

На другого глазеет.

(Перевод В. Вересаева)

* * *
…бросился я

в ночь со скалы Левкадской

И безвольно ношусь

в волнах седых,

пьяный от жаркой страсти.

(Перевод В. Вересаева)

* * *
Поредели, побелели

Кудри, честь главы моей,

Зубы в деснах ослабели,

И потух огонь очей.

Сладкой жизни мне немного

Провожать осталось дней:

Парка счет ведет им строго,

Тартар тени ждет моей.

Не воскреснем из-под спуда,

Всяк навеки там забыт:

Вход туда для всех открыт —

Нет исхода уж оттуда.
(Перевод А. Пушкина)

* * *
Кобылица молодая,

Честь кавказского тавра,

Что ты мчишься, удалая?

И тебе пришла пора;

Не косись пугливым оком,

Ног на воздух не мечи,

В поле гладком и широком

Своенравно не скачи.
[73]
Погоди; тебя заставлю

Я смириться подо мной:

В мерный круг твой бег направлю

Укороченной уздой.

(Перевод А. Пушкина)

* * *
Что же сухо в чаше дно?

Наливай мне, мальчик резвый,

Только пьяное вино

Раствори водою трезвой.

Мы не скифы, не люблю,

Други, пьянствовать бесчинно:

Нет, за чашей я пою

Иль беседую невинно.
(Перевод А. Пушкина)

* * *
На пиру за полной чашей

Мне несносен гость бесчинный:

Охмеленный, затевает

Он и спор, и бой кровавый.

Мил мне скромный собеседник,

Кто, дары царицы Книда

С даром муз соединяя,

На пиру беспечно весел.
(Перевод М. Михайлова)

* * *
Дай воды, вина дай, мальчик,

Нам подай венков душистых,

Поскорей беги,- охота

Побороться мне с Эротом.
(Перевод Я. Голосовкера)
[74]

* * *
По три венка на пирующих было:

По два из роз, а один —

Венок навкратидский.

(Перевод Л. Мея)

* * *
Десять месяцев прошло уж,

как Мегист наш благодушный,

Увенчав чело лозою,

тянет сусло слаще меда.
(Перевод Л. Мея)

* * *
Пирожком я позавтракал,

отломивши кусочек,

Выпил кружку вина,- и вот

за пектиду берусь я,

Чтобы нежные песни петь

нежной девушке милой.
(Перевод В. Вересаева)

* * *
Люблю, и словно не люблю,

И без ума, и в разуме.
(Перевод В. Вересаева)

* * *
Свежую зелень петрушки

в душистый венок заплетая,

Мы посвятим Дионису

сегодняшний радостный праздник.
(Перевод Л. Мея)
[75]

* * *
С ланью грудною,

извилисторогою,

мать потерявшею

В темном лесу,

боязливо дрожащая

девушка схожа.
(Перевод Л. Мея)

* * *
Что ты бежишь от меня

как на крыльях, натерши духами

Тощие перси, пустые,

как дудки пастушьей свирели?..
(Перевод Л. Мея)

* * *
О Левкастида!

Я двадцатиструнною

лирой владею:

Ты же владеешь

цветущею юностью,

дева!
(Перевод Л. Мея)

* * *
А кто сражаться хочет,

Их воля: пусть воюют!
(Перевод В. Вересаева)

* * *
Бросив щит свой на берегах

Речки прекрасноструйной…
(Перевод В. Вересаева)
[76]

ДАРЫ ДИОНИСУ

С тирсом Геликониада, а следом за нею и Главка

И Ксантиппа, спеша к Вакхову хору примкнуть,

Сходят с пригорка. Венки из плюща и плоды винограда

С тучным ягненком несут в дар Дионису они.

(Перевод Л. Блуменау)

МОЛИТВА ГЕРМЕСУ

К Теллию милостив будь и ему, за его приношенье,

Даруй приятную жизнь, Майи божественной сын.

Дан ему в деме прямых и правдивых душой Эвонимов

Век свой прожить, получив жребий благой от судьбы.

(Перевод Л. Блуменау)

НА «ТЕЛКУ» МИРОНА

Дальше паси свое стадо, пастух, чтобы телку Мирона,

Словно живую, тебе с прочим скотом не угнать.

(Перевод Л. Блуменау)

ПИРУЮЩИМ
Мил мне не тот, кто, пируя, за полною чашею речи

Только о тяжбах ведет да о прискорбной войне;

Мил мне, кто, Муз и Киприды благие дары сочетая,

Правилом ставит себе быть веселее в пиру.
(Перевод Л. Блуменау)

НАДГРОБНЫЕ НАДПИСИ

1

Мужествен был Тимокрит, схороненный под этой плитою.

Видно, не храбрых Арей, а малодушных щадит.
[77]

2

Об Агафоне могучем, погибшем в бою за Абдеру,

Весь этот город, скорбя, громко рыдал у костра,

Ибо среди молодежи, сраженной кровавым Ареем

В вихре жестокой борьбы, не было равных ему.

3

Тебя я больше всех друзей, Аристоклид, жалею;

Ты юность отдал, край родной от рабства охраняя.
(Перевод Л. Блуменау)

* * *
С болью думаю о том я,

Что краса и гордость женщин

Все одно лишь повторяет

И клянет свою судьбу:

«Хорошо, о мать, бы было,

Если б ты со скал прибрежных,

Горемычную, столкнула

В волны синие меня!»
(Перевод С. Лурье)

* * *
Нежный Гиг средь нас носился,

Точно юный бог блаженный,

И, тряся фракийской гривой,

Приводил нас всех в восторг,

Что же с ним теперь случилось?

Устыдись, злодей цирюльник!

Ты состриг такой прекрасный

Нежный цвет его кудрей,

Золотых, как луч заката,

Золотых, как мед пчелиный,

Тех кудрей, что так чудесно

Оттеняли нежный стан.

Но теперь — совсем он лысый,

[78]
А венец кудрей роскошный

Брошен мерзкими руками

И валяется в пыли.

Грубо срезан он железом

Беспощадным, я ж страдаю

От тоски. Что будем делать?

Фракия от нас ушла!
(Перевод С. Лурье)

ПРИМЕЧАНИЯ С. Апта, Ю. Шульца.

Анакреонт (559-478 гг. до н.э.) родился в малоазиатском городе

Теосе, много странствовал по разным областям Греции, жил при дворах

тиранов,-в частности, на острове Самосе, при дворе знаменитого

Поликрата. Имя Анакреонта известно теперь главным образом благодаря

позднейшим, александрийским и византийским, подражаниям его

лирике, на основе которых возникла «анакреонтическая» поэзия XVIII-

XIX веков. Для творчества Анакреонта характерно легкое, беззаботное

отношение к жизни, воспевание вина, чувственной любви, веселья. Среди

русских переводчиков Анакреонта был Пушкин, который в шуточном

стихотворении «Мое завещание друзьям» (1815 г.) даже назвал его своим

учителем.
Артемиде (стр. 71).-Лефей (Летей) — приток реки Меандра

(Малая Азия).

«Глянул Посидеон на двор…» (стр. 72).- Посидеон —

шестой месяц аттического календаря, середина зимы.

«Не сули мне обилье благ…» (стр. 72).- Амалфея — имя

козы, вскормившей Зевса на Крите, где его мать Рея укрывала его от

Крона. Рог Амалфеи обладал свойством давать все, чего бы ни пожелал

его хозяин. Тартесса — город в Испании, близ устья Гвадалквивира,

древняя финикийская колония. В VII веке до н. э. там побывали самосцы

и вернулись оттуда разбогатевшими. Любопытно, что Тартессу

упоминает именно Анакреонт, проживший много лет на острове Самосе.

«Поредели, побелели…» (стр. 73).-В подлиннике ни в

этом, ни в других стихотворениях Анакреонта рифм нет.

«По три венка на пирующих было…» (стр. 75).- Венок

навкратидский.- Навкратия (Навкратида) — греческий город, колония
[506]
милетцев на восточном берегу Канопского рукава Нильской дельты. Об

особенностях навкратидского венка никаких сведений нет.

Дары Дионису (стр. 77).- Это четверостишие служило, должно

быть, надписью к картине или скульптуре, изображавшей трех вакханок.

Молитва Гермесу (стр. 77).- Принося жертву Гермесу,

афинянин по имени Теллий просит бога даровать ему счастливую жизнь в

своем деме (округе), который называется «дем Эвонимов».

На «Телку» Мирона (стр. 77).- Мирон — греческий скульптор

V века до н. э. Его «Телке» посвящали эпиграммы и другие античные

поэты (ср., например, эпиграмму Антипатра Сидонского).

[507]

Анакреонт. Стихотворения

—————————————————————————-

Оригинал здесь — http://cyrill.newmail.ru/index2.html

Печатается по книге: Эллинские поэты VIII-III вв. до н.э.- М.: Ладомир, 1999.-

стр.360-370, 498-499.

—————————————————————————-

1(3)
ИЗ ГИМНА АРТЕМИДЕ
Пред тобой, русокудрая

Артемида, дочь Зевсова,

Ланебойца, зверей гроза,

Я колени склоняю.

О явись и веселый взор

Брось на град у Лефея вод,

Где живут люди мощные, —

Брось и радуйся: ты царишь

Над людьми веледушными!
АНАКРЕОНТ
2(12)
ИЗ ГИМНА ДИОНИСУ
Ты, с кем Эрос властительный,

Афродита в багрянце,

Синеокие нимфы

Сообща забавляются

На вершинах высоких гор, —

На коленях молю тебя:

Появись и прими мою

Благосклонно молитву.

Будь хорошим советником

110Клеобулу! Любовь мою

Не презри, о великий царь,

Дионис многославный!

3(65)
Свежую зелень петрушки в душистый венок заплетая,

Мы посвятим Дионису сегодняшний радостный праздник.

[360]
4(20)
Весьма многошумного

Тебя, Диониса…

5(73)
В золотой своей одежде, дева пышнокудрая,

Старика, меня, услышь ты…

6(45)
Пышноволосые дочери Зевса непринужденно плясали.
АНАКРЕОНТ
О СЕБЕ САМОМ
7(71)
Я ненавижу всех

Тех, кто заботы дня, тягость трудов своих

В душах лелеют. Тебя, кажется мне, Мегист,

Жизнь без тревог вести я научил сполна.

8(50)
Сединой виски покрылись, голова вся побелела,

Свежесть юности умчалась, зубы старческие слабы.

Жизнью сладостной недолго наслаждаться мне осталось.

Потому-то я и плачу — Тартар мысль мою пугает!

Ведь ужасна глубь Аида — тяжело в нее спускаться.

Кто сошел туда — готово: для него уж нет возврата.

9(75)
Вот уже седые нити, примешавшись,

В черных вьются волосах.

10 (76)
Отупели мои мысли…
11(9)
И ты меня развратником

Перед соседями срамишь!

[361]
12 (66)
Умереть мне было б лучше, ибо нет другого

Избавленья от несчастий, что со мной случились.

АНАКРЕОНТ
ПИРШЕСТВА
13(11)
Принеси мне чашу, отрок, — осушу ее я разом!

Ты воды ковшей с десяток в чашу влей, пять — хмельной браги,

И тогда, объятый Вакхом, Вакха я прославлю чинно.

Ведь пирушку мы наладим не по-скифски: не допустим

Мы ни гомона, ни криков, но под звуки дивной песни

Отпивать из чаши будем.

14(89)
По три венка на пирующих было:

По два из роз, а один —

Венок навкратидский.
15 (52)
Сплели

Из лотоса венки, на грудь надели и на шею.

16(38)
Носит вино бронзовоцветное,

Полною кружкой его наливая,

Мальчик-прислужник.
17 (82)
…И не греми, как вал морской,

А Гастродору шумному

Обильно кубок наливай

И пей ты с ним во здравие.

18 (67)
Снова меня не хочешь пьяным домой отправить?
19 (2 West)
Тот мне не люб, кто в гостях, пируя за полным кратером,

Речь заведет о вражде, о многослезной войне.

[362]
Тот мне любезен, кто Муз и дары золотой Афродиты

Вспомнит на радость гостям, полня весельем весь дом.

АНАКРЕОНТ
ЛЮБОВЬ
20 (33 + 34)
Ввысь на Олимп

Я возношусь

На быстролетных крыльях.

Нужен Эрот:

Мне на любовь

Юность ответить не хочет.

Но, увидав,

Что у меня

Вся борода поседела,

Сразу Эрот

Прочь отлетел

На золотистых крыльях.

21(1.фр.4)
Дрался, как лев, в кулачном бою.

Можно теперь мне передохнуть —

Я благодарен сердцем за то,

Что от Эрота смог убежать,

Спасся Дионис ныне от пут

Тяжких, что Афродита плела.

Пусть принесут в кувшинах вина,

Влаги бурлящей пусть принесут…

22 (31)
…бросился

вновь со скалы Левкадской

И безвольно ношусь в волнах седых,

пьяный от жаркой страсти.

23 (58)
Во тьме

Над скалой ношусь подводной.

24 (51)
Дай воды, вина дай, мальчик,

Нам подай венков душистых,

[363]
Поскорей беги — охота

Побороться мне с Эротом.

25(68)
Как кузнец молотом, вновь Эрот по мне ударил,

А потом бросил меня он в ледяную воду.

26 (53)
Бред внушать нам, смятеньем мучить

Для Эрота — что в бабки играть.

27(83)
Люблю опять и не люблю,

И без ума, и в разуме.

28 (57b)
Говорят, в любви хороша справедливость.
29 (55 Джентили)
Пусть против воли твоей, а все ж я останусь с тобою.
30 (72)
Кобылица молодая, бег стремя неукротимый,

На меня зачем косишься? Или мнишь: я-не ездок?

Подожди, пора настанет, удила я вмиг накину,

И, узде моей послушна, ты мне мету обогнешь.

А пока в лугах, на воле ты резвишься и играешь:

Знать, еще ты не напала на лихого ездока!

31 (28)
Пирожком я позавтракал, отломивши кусочек,

Выпил кружку вина — и вот за пектиду берусь я,

Чтобы нежные песни петь нежной девушке милой.
32 (13)
Бросил шар свой пурпуровый

Златовласый Эрот в меня

И зовет позабавиться

С девой пестрообутой.

Но, смеяся презрительно
[364]
Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная

На другого глазеет.
33 (2, 11-18)
С болью думаю о том я,

Что краса и гордость женщин

Все одно лишь повторяет

И клянет свою судьбу:

«Мать, всего бы лучше было,

Если б ты со скал прибрежных,

Горемычную, столкнула

В волны синие меня!»

34 (1, фр. 1)
[…иль чуждаешься]

2 Незнакомца ты сердцем своим?

Всех вокруг дев ты прекраснее.

В доме своем лелеет тебя

Размышлением крепкая мать,

На лугу вволю пасешься ты,

Там, где Киприда в нежной траве

Гиацинты взрастив, лошадей

Под ярмо шлет, всем желанное.
10 Если бы ты, вспугнув горожан,

Средь шумливой промчалась толпы,

Всколебав разом сердца их вдруг,
Как Гермотима, всех до себя…
35(63)
С ланью грудною, извилисторогою,

мать потерявшею

В темном лесу, боязливо дрожащая

девушка схожа.

36 (44)
Мила ты к гостям; дай же и мне, жаждущему, напиться.
37(87)
Я потускнела вся, стала как плод перезрелый,

Виною — безумье твое.

[365]
38 (18)
Что же ты мчишься,

С душой, как сиринга, полой,

Груди свои миррой намазав?
39 (40)
На берег я из реки выхожу, блеском сияя светлым.
40 (54)
Сбросила хитон, как у дорийцев…
41 (92)
Бегу я от нее, как будто я кукушка.
42(95)
Заботишься одна о слишком многих ты.
43 (94)
Сплетясь бедром к бедру.
44(95)
Не мою деву нежную…
45(15)
Мальчик с видом девическим,

Просьб моих ты не слушаешь

И не знаешь, что душу ты

На вожжах мою держишь.

46 (2, 1-10)
…Тех кудрей, что так чудесно

Оттеняли нежный стан.

Но теперь — совсем ты лысый,

А венец кудрей роскошный

Брошен мерзкими руками

И валяется в пыли.

Грубо срезан он железом

Беспощадным, я ж страдаю

От тоски. Что будем делать?

10Фракия ушла от нас!

[366]
47 (77)
Гривою тряся фракийской…
48(69)
Ты остриг красу безупречную нежных волос…
49 (14)
Клеобула, Клеобула я люблю,

К Клеобулу я как бешеный лечу,

Клеобула я глазами проглочу.
50(55)
Пифомандр меня снова сразил

Любовью, хоть я от Эрота спасался.

51 (29)
В двадцать струн на магадисе,

Левкаспид, пою твоей юности цвет.

52 (30)
Кто это, к юношам

Милым взор обратив, всем существом флейт полузвук ловит?

53 (21)
О ты, трижды вспаханный,

Смердис!..

54 (57а)
Я б хотел сойтись с тобою: ты имеешь нрав приятный…
55 (22)
Ты же был ко мне непреклонен.
56 (57с)
Ибо мальчики за речи полюбить меня могли бы:

Я приятно петь умею, говорить могу приятно.

[367]
57 (62)
…но стройность бедер

Покажи своих, о друг мой!

58 (79)
И спальня — не женился он, а замуж вышел в спальне той.
59 (78)
Варварскую речь смягчи ты, Зевс, его.
АНАКРЕОНТ
ВОИНСКИЕ МОТИВЫ
60(74)
Изо всех друзей отважных вопль мой первый — о тебе:

Юность отдал ты, чтоб рабства город не узнал родной.

61 (48)
Любит жестокий Арес тех, кто в бою не гнется.
62(46)
Города стены — венец его; ныне они погибли.
63 (37)
Полные слез он возлюбил сраженья.
64(4)
И вот наш Елисий снова

Свой щит черногрозный щиплет…

65(36)
Бросив свой щит на берегах речки прекрасноструйной.
66(84)
А кто сражаться хочет, —

Их воля: пусть воюют!

[368]
АНАКРЕОНТ
РАЗНОЕ
67 (43)
Раньше ходил в рубище он и в старой шляпе войлочной,

Вместо серег в мочках ушей носил кусочки дерева;

Облезлой бычьей шкурою

Плечи одев (шкуру содрал он со щита негодного),

Жил среди шлюх плут Артемон, среди торговок мелочных,

Нечестно добывая хлеб;

Часто на брус шею он клал и колесом пытаем был,

Часто ему шкуру витым спускали со спины бичом

И выдирали бороду.

10Ну а теперь Кики сынок ездит в повозке, золото

Носит в ушах, темя покрыв слоновой кости зонтиком,

Как женщины……..

68(27)

Еврипилу русому забота —

Артемон и его носилки.
69(7)
Десять месяцев прошло уж, как Мегист наш благодушный,

Увенчав чело лозою, тянет сусло слаще меда.

70 (41)
Симала я в хоре узрел — с пектидой он был прекрасной.
71 (42)
Изготовителя мазей Стратти да

Спросил я, чего он чванится.

72 (19)
Говорит

Таргелий, что ты мечешь диск

Искусно.
73(88)
Я поднял чашу полную в честь Эрксиона

С белым султаном — и осушил ее…

[369]
74 (16)
Не сули мне [обилье благ],

Амалфеи волшебный рог,

И ни сто, да еще полета

Лет царить не хотел бы я

В стоблаженном Тартессе.
75 (80)
Подобно чужеземцам вы приветливы:

Лишь кров вам нужен да очаг нагревшийся.

76(81)
Когда-то были доблестны милетяне…
77 (86)
Засовом смысла нет створки дверей запирать:

Спокойно спи и так.

78 (8)
Мятежники

На острове, Мегист,

Разоряют священный город.
79 (26)
И не то чтобы стоек,

Ни чтоб граждан приветить.

80 (39)
Не воссияло тогда еще среброликое им Убежденье.
81 (40)
Случку ослов с лошадьми

Изобрели мисийцы.

82 (41)
Вовсе не наше, к тому ж не прекрасно…
83(42)
Отобрал большое сокровище.
[370]

ПРИМЕЧАНИЯ В.Ярхо.

Анакреонт. Род. ок. 570 г. в городе Теосе на малоазийском побережье. Ок.

545 г., когда его родина была захвачена персами, переселился с группой своих

соотечественников на южное побережье Фракии. Жил при дворе Поликрата на

Самосе и при дворе Гиппарха, сына Писистрата, в Афинах. Дожил до глубокой

старости. Его сочинения были изданы александрийским филологом Аристархом,

вероятно, в пяти книгах.

Фрагменты Анакреонта переведены В.Вересаевым (2, 22, 27, 31, 32, 45, 54, 56-

58, 63, 65, 66, 69), Я.Голосовкером (49, 74), С.Лурье (33, 46), Л.Меем (3, 14, 24, 35),

С.Ошеровым (60, 67), А.Париным (21, 26), Г.Церетели (1, 8, 13, 20, 25, 30), В.Ярхо

(4-7, 9-12, 15-19, 23, 28, 29, 34, 36-14, 47, 48, 50-53, 55, 59 61, 62, 64, 68, 70-73,

75-83).
Фр. 1. 6. Лефей — приток реки Меандра (совр. Большой Мендерес).

Фр. 5. Предполагается, что это обращение к богине — Артемиде или Музе (ср.

фр. 6).

Фр. 8. 4. Тартар. — См.: «Теогония», 721- 819.

[498]
Фр. 13. 2. …воды ковшей с десяток … пять- хмельной браги… — См.: «Труды и

Дни», 596 и примеч.

Фр. 14. 3. Венок навкратидский — то есть из растений, из которых сплетали венки

жители греческого города Навкратиса в Египте: по одной версии, из листьев

майорана и папируса, по другой — из листьев и цветов мирта.

Фр. 17 обращен к женщине.

Фр. 22. …со скалы Левкадской… — Левкада- скала на побережье Эпира (зап.

часть Средней Греции), с которой, по преданию, бросались в море влюбленные, не

получившие ответа на свою страсть. Здесь — в переносном значении.

Фр. 30. Кобылица. — Отождествление девушки с необъезженной кобылицей —

частый образ у Анакреонта (ср. фр. 34, 6-9) и вообще в греческой поэзии.

Фр. 31.2. Пектида — струнный инструмент.

Фр. 34. Папирусный фрагмент, толкование которого остается предположительным.

Ясно, что девушка, к которой обращены ст. 2-9, — не Гермотима, всех до себя

(13) допускающая. По-видимому, стихотворение было построено на противопоставлении

нравственного облика этих двух девушек.

Фр. 36. Как полагают, обращение к гетере, и жажда говорящего — особого рода.

Фр. 37. О ранней старости как результате бурных увлечений в молодости (ср.:

разд. II, Архилох, фр. 60, 17-19).

Фр. 38. 2. Сиринга — музыкальный инструмент, состоящий из полых трубок

убывающей длины. Обычно — атрибут Пана.

Фр. 39. Из речи девушки, совершившей омовение в реке.

Фр. 40. Сбросила хитон… — У дорийцев девушки принимали участие в спортивных

состязаниях, одетые только в короткую рубашку с разрезами на боках.

Фр. 46 предшествует в папирусном экземпляре фр. 33 без видимых признаков

их разделения. Так как, однако, по содержанию они трудносовместимы, современные

переводчики принимают их за два разных произведения.

Фр. 51. 1. Магадис- струнный инструмент лидийского происхождения.

Фр. 52. Флейт полузвук. — В оригинале речь идет о «половинных» флейтах, то

есть меньшего размера, чем обычные, и отличавшихся тихим, нежным звучанием.

Фр. 60. Из обращения к другу поэта Аристоклиду, как видно, погибшему при

захвате Теоса персами.

Фр. 65. Бросив… щит… — Мотив, известный нам из Архилоха (фр. 5), а в

римской поэзии — у Горация.

Фр. 67. Характеристика выскочки Артемона.

Фр. 68. Артемон и его носилки. — По свидетельству древних, выражение, ставшее

поговорочным.

Фр. 74. 2. Амалфея — коза, выкормившая маленького Зевса. Ее волшебный рог —

рог изобилия. 5. Тартесс — финикийская колония в Испании, славившаяся богатым

жизненным укладом.

Фр. 75. По мнению некоторых исследователей, обращение к беднякам, которые

рады заполучить крышу над головой.

Фр. 76. Стих, ставший поговоркой: все хорошее давно ушло.

Фр. 77. Обращение к бедняку, у которого нечего украсть.

Фр. 78. Мятежники. — Речь идет о рыбаках, поднявших восстание на о-ве Самос.

Фр. 80. По свидетельству древних, имеются в виду легендарные поэты прошлого,

которые не получали гонорара за свои произведения.

Фр. 81. 2. Мисийцы. — жители Мисии, области в М. Азии.

[499]

Анакреонт. Мелика

—————————————————————————-

Хрестоматия по античной литературе. В 2 томах.

Для высших учебных заведений.

Том 1. Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Греческая литература.

М., «Просвещение», 1965

OCR Бычков М.Н. mailto:[email protected]

—————————————————————————-

Анакреонт

(Вторая половина VI в. до н. э.)

Анакреонт — поэт-лирик второй половины VI в. Происходил из ионийского города

Теоса в Малой Азии. Покинув родину, попавшую под власть персов, он много

скитался по разным областям Греции, жил при дворах различных тиранов, более

других — при дворе самосского тирана Поликрата, у тирана Гиппарха в Афинах,

затем у фессалийских царей. Вино, любовь, веселье — основная тематика

творчества Анакреонта; главное его божество — Эрот. У него нет глубокого,

всепроникающего чувства Сапфо, но в его поэзии увлекает радостное упоение

жизнью, которым он полон, несмотря на старческую седину, хотя жалобы на

старость вносят и в его поэзию, правда, гораздо менее сильные, чем у

Мимнерма, нотки грусти. От поэзии самого Анакреонта сохранилось очень мало,

но мы имеем стихотворения александрийской и византийской эпох, написанные в

подражание Анакреонту (см. ниже, стр. «Анакреонтика») и вызвавшие позднейшую

«анакреонтическую поэзию» в Западной Европе (например, поэт Парни, XVIII в.)

и у нас (Батюшков, Пушкин и другие).

[Переводы А. С. Пушкина, Л. Мея, и В. В. Вересаева, Полное собрание

сочинений, т. X.]

x x x

Что, фракийская кобылка, от меня бежишь ты, взором

Недоверчивым сверкая, точно неуч я прямой?

Погоди, узду стальную от руки ты властной примешь

И пойдешь, склонивши выю, по указанной стезе!

Ныне бег и луг цветистый на душе у баловницы:

Знать, наездника лихого не изведала доселе.
Перевод Ф.Ф. Зелинского

x x x

Сединой виски покрылись, голова белеет снегом,

И в зубах я чую старость, — молодые годы, где вы?

Не надолго пить осталось из отрадной чаши жизни;

Из очей росятся слезы: не дает покоя Тартар {а},

Ах, ужасен мрак Аида, многотруден спуск подземный;

А кто раз туда спустился — на возврат оставь надежды!
Перевод Ф.Ф. Зелинского
{а Название подземного царства.}

x x x

Бросил шар свой пурпуровый

Златовласый Эрот в меня

И зовет позабавиться

С девой пестрообутой.

Но, смеяся презрительно

Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная

На другого глазеет.
Перевод В.В. Вересаева

flatik.ru

8. АНАКРЕОНТ | Симпосий Συμπόσιον

Роскошная и веселая жизнь при дворе тираннов, их пиры и увеселения привлекли к себе другого поэта — Анакреонта. Анакреонт происходил из малоазиатского города Теоса. Время его рождения Гесихий относит к 52-й олимпиаде (572-569 гг.). В 545 г. до н. э. Анакреонт переселился в основанную теосцами колонию Абдеры во Фракии, Сколько времени прожил он в Абдерах — неизвестно. Потом мы встречаем Анакреонта при дворе самосского тиранна Поликрата, где он пользовался большим уважением. Затем Анакреонт был приглашен в Афины Гиппархом, сыном Писистрата, а после убийства Гиппарха (514 г.) переселился в Фессалию, ко двору Алевадов. В Афинах Анакреонт пользовался большим уважением не только со стороны тираннов Гиппия и Гиппарха, но и других выдающихся лиц — Крития, деда известного олигархического деятеля конца V века до н. э, и Ксантиппа, отца Перикла. Умер Анакреонт в глубокой старости — около 85 лет — в Абдерах, а по другим известиям — в родном Теосе (Пал. ант., VII, 25).
Из стихотворений Анакреонта видно, что военная жизнь не манила его, не увлекала, как увлекла Архилоха. Анакреонт избрал себе другой жизненный путь — веселую жизнь при дворах тираннов, и эта жизнь наложила сильный отпечаток на его поэтические произведения.
Чаще всего темой его стихотворений являются вино и любовь, но это была любовь не только к женщинам, но и к юношам. Это -.явление нередкое в античном мире, и среди лирических произведений античных поэтов можно встретить много стихотворений, посвященных прославлению красоты юношей (Феогнид, Алкей, Ивик и многие другие). Не отстал от них и Анакреонт. Ф. Энгельс, говоря о половой любви в рабовладельческом обществе, вполне правильно замечает об Анакреонте: «А для древнего классического певца любви, старого Анакреонта, половая любовь в нашем смысле была настолько безразлична, что для него безразличен был даже пол любимого существа»[1].
Анакреонт, как видно из фрагментов его стихотворений, часто увлекался, и размолвки не оставляли в его сердце глубокой печали и тоски.[2] В некоторых стихотворениях, где Анакреонт жалуется на свои неудачи в любви, тон его жалоб игрив и спокоен, в них незаметно, чтобы поэт действительно переживал тяжелое горе. Он легко увлекался и легко забывал постигавшие его неудачи, находя утешение в новых наслаждениях.
В стихотворениях Анакреонта заметна жизнерадостность, чуждая разочарований и уныния. Даже в тех стихотворениях, которые были созданы им в глубокой старости, проявляется желание жить, наслаждаться и страх перед Тартаром.

Сединой виски покрылись, голова вся побелела,
Свежесть юности умчалась, зубы старческие слабы.
Жизнью сладостной недолго наслаждаться мне осталось.
Потому-то я и плачу, — Тартар мысль мою пугает;
Ведь ужасна глубь Аида — тяжело в нее спускаться.
Кто сошел туда — готово: для него уж нет возврата.
(Фр. 43 Бергк; фр. 44 Диль. Перев. Г. Ц.)[3]

Сам Анакреонт дал такую краткую характеристику своей поэзии (фр. 45 Бергк; фр. 32 Диль):

За слова свои, за песни
Вам я буду вечно близок;
Я умею петь приятно
Говорить умею складно.
(Перев. Г. Ц.)

Эти слова почти совпадают с той характеристикой, какую дал Анакреонту афинский поэт Критий в приводимом у Афинея (XIII, 600d, фр. 7 Бергк) стихотворении в честь этого поэта: «он был сладок, не знал печали».
Кроме эротических стихотворений Анакреонт составлял также гимны в честь богов. До настоящего времени сохранились фрагменты его гимнов в честь Артемиды и Диониса. Сохранились также фрагменты его элегий и эпиграмм. Эти фрагменты, хотя и многочисленны но настолько кратки, что составить по ним представление о целом почти невозможно.
В более полном виде дошли до нас подражания Анакреонту.
Подражания Анакреонту (Τὰ Ἀνακρεόντεια) были изданы впервые А. Этьеном в 1554 г. по рукописи, относящейся к Х-XI векам. В этой рукописи на одной странице написано; Ἀνακρέοντος τοῦ Τηῒου σὐμποσιακά καὶ ἡμιάμβια.[4] а на другой, кроме этого заглавия, добавлено: Ἀνακρεόντεια καὶ τρίμετρα τοῦ ἁγίου Γρηγορίου.[5] Этьен в своем издании 1554 г. пропустил очень важное указание на то, что здесь подлинные песни Анакреонта отделены от подражаний ему — τὰ Ἀνακρεύιτεια. Вследствие этого подражания Анакреонту долгое время считались подлинными его произведениями, и вся анакреонтическая поэзия в Западной Европе и у нас основана не на подлинных стихотворениях Анакреонта, а на подражаниях ему. Но то, что Ἀνακρεόντεια не принадлежат самому Анакреонту, не оставляет сомнения. Против подлинности их говорят следующие факты. Преобладающим метком в этих стихотворениях является ямбический диметр, размер, очень редко встречающийся в подлинных стихотворениях Анакреонта. Язык представляет смесь ионийского диалекта с дорийским и аттическим. В некоторых местах замечается влияние ударения на ритм. Замечаются и анахронизмы в содержании, например упоминание о Родосской школе (фр. 31) ваятелей, которая во время жизни Анакреонта еще не существовала.[6] Необходимо обратить внимание и на то, что у древних авторов встречаются только две цитаты из этого сборника (у Авла Гелия X, 19, 9), между тем как на подлинных стихотворений Анакреонта имеется более 190 цитат. Против авторства Анакреонта свидетельствует и то, что в некоторых стихотворениях о нем говорится в третьем лице.[7]
Но нельзя отрицать, что среди подложных анакреонтовских произведений встречаются такие, которые носят печать большого таланта и чаруют своей красивой формой. Этим объясняется то громадное влияние, какое имел сборник анакреонтических песен на западноевропейскую и русскую литературу. Во многих переводах известно у нас стихотворение, в котором автор характеризует свою музу:

Хочу я петь Атридов,
И Кадма петь охота,
А барбитон струнами
Звучит мне про Эрота.
Недавно перестроил
И струны я, и лиру,
И подвиги Алкида
Хотел поведать миру.
А лира в новом строе
Эрота славит вновь.
Простите же герои!
Отныне струны лиры
Поют одну любовь.
(Перев. Л. Мея)

Известность Анакреонта в древности и любовь к его поэзии были велики. Реминисценции из Анакреонта, его выражения, встречаются у Эврипида («Ипполит» 1274 сл.; «Вакханки» 266 сл.), у Аристофана («Ахарняне» 848), цитаты из его стихов приводят Страбон, Плутарх, Элиан, Дион Хрисостом, Лукиан и др. Анакреонта не забыли и византийцы, о чем свидетельствуют схолии к Гомеру, Гесиоду, Эсхилу, Эврипиду и византийский словарь Свиды, Гесихий, «Большой Этимологик» и др. Анакреонта изображали и на вазах. В Британском музее находится килик V века до н. в., на котором изображен Анакреонт в сопровождении двух юношей. Сохранился также мраморный бюст Анакреонта с надписью.
В римской поэзии влияние Анакреонта незначительно. Только у Горация встречаются некоторые образы, заимствованные у него, например сравнение робкой девушки с молодой ланью, которая потеряла в лесу свою мать (Оды I, 23; сравн. фр. 52 Бергк). Но, как видно из слов того же Горация, в Риме произведения Анакреонта были хорошо известны. «Время, — говорит он, — не сокрушило того, что создал великий Анакреонт».
Едва ли какой-либо другой лирический поэт древней Греции был так известен, так распространен и имел такое влияние на литературные течения в западноевропейской и русской литературе, как Анакреонт.[8] В русской литературе увлечение Анакреонтом выразилось в подражаниях его темам метром анакреонтических произведений и в переводах их на русский язык. Первый перевод Анакреонта принадлежит Антиоху Кантемиру. Он появился в 1736 г. в книге «Анакреонта Тиейца песни».[9] Затем появляется перевод анакреонтовских од Ломоносова. Он перевел только четыре оды. Перевод одной из них — «Ночною темнотою покрылись небеса»[10] — сделался очень распространенным романсом в XVIII веке. Темам Анакреонта и метрам анакреонтических произведений подражали А. Сумароков и В. Тредиаковский. Во второй половине XVIII века появляется целый ряд переводов из анакреонтических стихотворений и подражаний им: М. Хераскова (1755), И. Богдановича (1761), И. Дмитриева (1792), И. Виноградова (1792), Н. Львова (1794), Н. Эмина (1795), П. Андреева (1798) и др. Этот поток подражаний и переводов свидетельствует о большом увлечении поэзией Анакреонта.
Увлечение Анакреонтом не прекращается и в первой половине XIX века. На самом рубеже этого столетия появляется полный перевод с греческого языка стихотворений Анакреонта, сделанный И. Мартыновым.[11] Появление этого перевода очень облегчило знакомство с поэзией Анакреонта, открыв доступ к ней и не знающим греческого языка. Популярности Анакреонта содействовала и то, что его переводчиками и подражателями явились такие поэты, как Державин и Пушкин. Оба они любили Анакреонта, подражали ему и переводили его стихи, а Пушкин называл его даже своим учителем.[12] Любовь к поэзии Анакреонта увлекала многих наших поэтов и писателей. К. Батюшков, Е. Кульман, Н. Берг, Н. Щербина, А. Баженов, Н. Гнедич, В. Крестовский, В. Водовозов и многие другие поэты передали в русских стихах анакреонтические произведения. Кроме того, появились еще новые полные переводы Анакреонта А. Баженова, Л. Мея и «Первое собрание сочинений Анакреонта в переводах русских писателей» А. Тамбовского. В конце XIX и в XX веке Анакреонта переводили А. Рудаков, О. Головин, В. Латышев и В. Вересаев. Мы видим, что и в настоящее время Анакреонт не забыт у нас, но особенным вниманием пользовался он в литературных кругах в конце XVIII и начале XIX века.

---

[1] „Наша половая любовь, — говорит Энгельс, — существенно отличается от простого влечения, от эроса древних“ (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч„ I, стр. 58).
[2] См. например, фр. 89 „Люблю и не люблю“.
[3] Пушкин с недоверием отнесся к словам Анакреонта, что его страшит Тартар. См. отрывок „Цезарь путешествовал“, где переведен этот фрагмент.
[4] „Анакреонта Теосского застольные песни и ямбические диметры“
[5] „Анакреонтеи и триметры святого Григория“.
[6] Живописец знаменитый, /Нарисуй, художник славный, /Царь родосского искусства, /Нарисуй так, как скажу я, /Мне отбывшую подругу. (Перев. А. Баженова)
[7] Например: Мне снилось: песнопевец /Анакреонт Теосский, /Узрел меня и слово /Мне ласковое кинул. (Перев. Г. Ц.)
[8] Во французской литературе можно указать перевод всего Анакреонта прозой Леконта де–Лиля. Увлекался Анакреонтом и Ронсар. О влиянии Анакреонта на немецкую литературу см. Landsdorff, Die Anakreontische Dichtung in Deutschland. Гейдельберг, 1862; F. Ansfeld. Die deutsche anakreontische Dichtung des XVIII Jahrhanderts (Quellen und Forschungen zur Sprache u. Kulturgesch. des germ. Volkes, 1907).
[9] См. А. Кантемир. Собр. соч. СПб., 1867, т. 1, стр. 341 сл.
[10] М. Ломоносов. Соч., СПб., 1847, т. I, стр. 207 сл.
[11] И. Мартынов. Анакреонтовы стихотворения с присовокуплением краткого описания его жизни. СПб., 1801; его же, Греческие классики, т. XXIII, кн. 26, СПб., 1829.
[12] „Подайте грозд Анакреона:/ Он был учителем моим, /И я сойду путем одним /На грустный берег Ахерона“. „Мое завещание“ (1815 г.), А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. М. Гослитиздат. 1936, т. 1, стр. 217.

simposium.ru