В слове встать какой корень: Страница не найдена

Разбор слов по составу, морфемный разбор

Разбор слов по составу

Каждое слово состоит из составных частей. Выделение этих частей – и есть разбор слов по составу. Его также называют «морфемный разбор слов». Чтобы научиться делать такой разбор быстро и безошибочно, необходимо первым делом понять, какие части слов бывают, и как они определяются.

Кстати, чтобы сделать грамотный морфемный разбор слов, особенно если вы столкнулись со сложными словами, будет нелишним использовать специальные словари морфемных разборов. Они могут быть электронными, ими легко и удобно пользоваться в режиме онлайн, например – на нашем сайте.

Разбираем поэтапно

Морфемный разбор слова необходимо делать в определенной последовательности:

• Для начала, выпишите слово и выясните, к какой части речи оно относится. Если это, к примеру, наречие – знайте, что оно не будет иметь окончания и других частей, так как не изменяется.
• Определите окончание, если оно вообще есть. Для этого просклоняйте слово, произнесите его в разных падежах. Например: стол, стола, к столу… Вот эта изменяемая частичка в конце – и есть окончание. Выделяете его в квадратик.
• Далее стоит определить основу. Это та часть, у которой нет окончания. Например, слово «городской»: тут окончание «ой», и основа «городск».
• Как видите, основа может содержать в себе суффикс и даже приставку.
• Находим приставку, если таковая имеется. К примеру, слово «застолье»: после того, как вы определили основу «стол», вы безтруда найдете приставку «за».
• Определяем суффикс. Эта часть слова стоит сразу после основы (корня» и нужна, чтобы образовать новое слово. Например, был стол – стал столик. В этом случае «ик» — суффикс (окончания нет). Был лес – стал лесок, или лесник.
• Последний этап – найти корень слова. Это та часть, которая не изменяется. В случае со столом, «стол» и есть корень. Чтобы определить корень, найдите однокоренные слова.

Каждая часть выделяется графически, с помощью особых значков. Корень (или основа» выделяется полукруглой дугой сверху, суффикс – треугольной «галочкой» сверху. Приставка похожа на лежащую горизонтально букву «Г» и рисуется над словом, а окончание – это квадрат или прямоугольник, в который заключается часть слова.

Особенности, которые следует знать

Морфемный анализ – процесс, который может показаться слишком простым, а может и наоборот, вызывать ряд сложностей. Вот, что стоит всегда знать и учитывать:

• Нельзя начинать разбор с поиска корня, даже если на первый взгляд он очевиден. Это может привести к ошибке, так что начинать всегда следует с окончания. Часто этап определения корня стоит вторым в плане, но все же вернее именно заканчивать разбор этим этапом, так как это – наиболее безошибочный путь.
• Не стоит путать слова с нулевым окончанием, и те, которые не имеют окончаний. Ведь нулевое окончание – это по сути такая же часть речи, а слово, не имеющее окончаний – не изменяется вовсе. Например, это наречия, деепричастия, сравнительные степени прилагательных и некоторые исключения.

Чтобы научиться делать морфемный разбор грамотно, не забывайте пользоваться электронными словарями, которые доступны на нашем сайте. Это удобно, и позволит вам научиться разбирать слова безошибочно!

почему в слове остановиться корень стан , а в проверочном слове встать другой корень?

Срочно!!! Выписать из предложений все словосочетания, задавая вопросы и обозначая синтаксическую роль: Сначала он решил подойти к нарядной девушке, ч … итающей книгу. На дорогу, усыпанную кленовыми листьями, стали падать пушистые хлопья снега..

даю 20 баллов Найди в предложениях устаревшие слова и впиши их в поле ввода в той же форме, в какой они даны в тексте. Определи, какие из них — истори … змы, а какие — архаизмы. Мордвин, не вотще Петров тебя любил (А. Пушкин) Всё глуше и диче становится лес! (К. Рылеев) — Я вздохну, и глас мой томный, арфы голосу подобный, тихо в воздухе умрёт (К. Батюшков) —

Помогите пожалуйста, очень срочно​

Виділіть дієслово у ІІ особі однини: а) радітимемо; б)радітимете; в) радітимеш; г)радітимуть. срочно!

Помогите пожалуйста )

Укажіть дієслово в простій формі майбутнього часу доконаного виду: а) прочитав; б)прочитаю; в) прочитала; г)читатиму. 20 балов!

Измени словосочетания по падежам. (В П. п. впиши словосочетание вместе с предлогом «о» или «об».) И. п.: заснеженный парк,

11. Установть відповідність. Спосіб творения АБВГД Стооо 1 А префіксальний Б суфіксальний В префиксально-суфіксальний Г безафіксний Д складання основ … перехід 2 1 2 напитися 3 3 долетіти А чайник (2 бали) і ш Потрібно помогите (позязя)

Укажите варианты ответов, в которых во всех словах одного ряда пропущена одна и та же буква 1. мел… щий муку, (овцы) бле…т, стел…щийся туман 2. … предвид…вший, атаку…мый, (он) ищ…т 3. разве…шь (сомнения), увид…шь, леле…шь4. скач…нный (файл), (звуки) слыш…тcя, (они) держ…т 5. (фонтан) брызж…т, постро…нный (дом), изуча…мый​

211. Вам нужно определить, что такое познание. Проведите сред друзей анкетирование, составьте вопросы, с помощью которых в сможете узнать, как они пон … имакот познание и способы получени знаний. Если вам что-то окажется непонятным в ответах друзей расспросите их. подробнее. Какие способы получения информации в этом случае вы использовали?​

Определение, фонетический (звуко-буквенный) разбор и разбор слова по составу

На данной странице представлено лексическое значение слова «встать», а также сделан звуко-буквенный разбор и разбор слова по составу с транскрипцией и ударениями.

Оглавление:

1. Значение слова
2. Звуко-буквенный разбор
3. Разбор по составу

Значение слова

ВСТАТЬ, ану, анешь; сов.

1. Принять стоячее положение, подняться на ноги. В. со стула. Рано в.

(рано подняться с постели). Больной встал (перестал быть лежачим).

2. Занять место, уместиться стоя. Шкаф встал в простенок.

3. То же, что стать¹ (в 3, 4 и 5 знач.) (разг.). В. у дверей. В. на колени. В. за станок. В. на учёт.

4. Подняться, двинуться для совершения чего-н. В. на защиту Родины.

5. Возникнуть, появиться. На окраинах встали новые дома. Перед глазами встали картины прошлого.

6. (1 и 2 л. не употр.). Остановиться в работе, перестать действовать. Встали заводы. Часы встали. Встало производство.

| несов. вставать, таю, таёшь.

| сущ. вставание, я, ср. (к 1 знач.).

Фонетический (звуко-буквенный) разбор

вста́ть

встать — слово из 1 слога: встать. Ударение ставится однозначно на единственную гласную в слове.

Транскрипция слова: [фстат’]

в — [ф] — согласный, глухой парный, твёрдый (парный)
с — [с] — согласный, глухой парный, твёрдый (парный)
т — [т] — согласный, глухой парный, твёрдый (парный)
а — [а] — гласный, ударный
т — [т’] — согласный, глухой парный, мягкий (парный)
ь — не обозначает звука

В слове 6 букв и 5 звуков.

Цветовая схема: встать

Разбор слова «встать» по составу

встать (программа института)
встать (школьная программа)

Части слова «встать»: в/ста/ть
Часть речи: глагол
Состав слова:
в — приставка,
ста — корень,
ть — суффикс,
нет окончания,
вста — основа слова.

Примечание: ть является формообразующим суффиксом и не входит в основу слова, но во многих школьных программах ть отмечается как окончание.

Николай Некрасов — «Бокал заздравный поднимая» – аналитический портал ПОЛИТ.РУ

«Сильные тексты» — это «виртуальный филфак», цикл открытых семинаров, в которых происходит свободное обсуждение канонических стихотворений русской литературы. Нам интересно рассмотреть, как живут и воспринимаются знакомые многим со школьных времен стихотворения XIX и ХХ века сегодня, что делает эти тексты «сильными» и как меняется литературный канон.

Бессменные ведущие семинаров: Роман Лейбов, Олег Лекманов.

Участники: поэт и редактор «Полки» Лев Оборин, филологи Павел Лавринец и Алексей Вдовин, психолог Леонид Гозман, а также пытливая молодежь: студент 4-го курса СПбГУ Никита Косьяненко и студентка 1-го курса филфака НИУ ВШЭ Ульяна Тамарина.

Лекманов: Здравствуйте, дорогие друзья! Мы снова с вами. Это семинар «Сильные тексты», у нас второй семинар в этом сезоне, и в этом сезоне мы говорим о спорных, стыдных — можно это перечисление как-то продолжать — текстах. И в центре нашего сегодняшнего разговора — печально известное стихотворение «Бокал заздравный поднимая…». Я, как всегда мы это делаем, для начала представлю вам участников сегодняшнего разговора. Это филологи Павел Лавринец (Вильнюсский университет), Алексей Вдовин («Вышка»), поэт и редактор «Полки» Лев Оборин, психолог Леонид Гозман, пытливая молодежь, которая у нас на этот раз представлена двумя городами: студент 4-го курса СПбГУ Никита Косьяненко и Ульяна Тамарина, 1-й курс НИУ ВШЭ, филфак.

И теперь, пока у нас всё идет как обычно… Потом будут сюрпризы, но теперь, как обычно, мы…

Лейбов: Да, а это был Олег Лекманов, тоже НИУ ВШЭ.

Лекманов: И Роман Лейбов, не НИУ ВШЭ, а Тартуский университет. Я забыл представить. И, как обычно, Лев Оборин, поэт, читает стихи поэта. Сейчас это произойдет.

Оборин:

Бокал заздравный поднимая,
Ещё раз выпить нам пора
Здоровье миротворца края…
Так много ж лет ему… Ура!

Пускай клеймят тебя позором
Надменный Запад и враги;
Ты мощен Ру́си приговором,
Ея ты славу береги!

Мятеж прошёл, крамола ляжет,
В Литве и Жмуди мир взойдёт;
Тогда и самый враг твой скажет:
Велик твой подвиг… и вздохнёт.

Вздохнёт, что, ставши сумасбродом,
Забыв присягу, свой позор,
Затеял с доблестным народом
Поднять давно решённый спор.

Нет, не помогут им усилья
Подземных их крамольных сил.
Зри! Над тобой, простёрши крылья,
Парит архангел Михаил!

Лекманов: Очень выразительное чтение, спасибо. Это пять, я бы сказал.

Оборин: Мне кажется, что так это должно было читаться в присутствии адресата стихотворения.

Лекманов: Конечно.

Тех, кто более или менее регулярно нас смотрит, хочу сразу предупредить: сегодня порядок выступающих будет несколько иным, чем обычно. Первым несколько слов скажу я, а Роман выступит последним. Ну вот, я начинаю.

Связан такой порядок с экспериментальным и отчасти провокационным сюжетом нашего сегодняшнего семинара. Хотя в анонсе к нему сказано, что стихотворение «Бокал заздравный поднимая…» было написано Николаем Некрасовым, одна из наших сегодняшних целей — закрепить в сознании зрителей простой и бесспорный факт, десятилетиями игнорировавшийся так называемым широким читателем, а в последние годы — и потребителями интернета. Вот я специально тоже скажу медленно, как Лев Оборин: стихотворение «Бокал заздравный поднимая…» написал не Николай Алексеевич Некрасов, а чиновник по особым поручениям при Михаиле Николаевиче Муравьёве И.А. Никотин.

Первым это установил Борис Яковлевич Бухштаб и в конце 1933 года опубликовал соответствующую статью в журнале «Каторга и ссылка». Впоследствии Бухштаб эту статью несколько раз перепечатывал. А в напечатанной совсем недавно небольшой работе замечательного белорусского исследователя Александра Иосифовича Федуты (по-хорошему он, конечно, должен был быть среди нас сегодня, но, увы, это пока невозможно) была подробно прослежена история возникновения версий об авторстве Некрасова. Стихотворение впервые печатается как написанное Некрасовым в 1885 году в «Русском архиве». В 1911 году оно републикуется в сборнике «Некрасов в воспоминаниях современников в письмах и несобранных произведениях», а в некрасовский канон стихотворение вводит Корней Иванович Чуковский, в 1920 году включивший «Бокал заздравный поднимая…» в собрание стихотворений Некрасова, а в 1922 году написавший свою знаменитую статью «Поэт и палач: о взаимоотношениях Некрасова и Муравьёва».

Хотя, прочтя работу Бухштаба, Чуковский признал свою ошибку, позднейшими републикаторами его сочинений это учтено не было. В 1990 году статья «Поэт и палач…» вышла отдельной книжечкой в массовой серии библиотеки журнала «Огонёк», причем в примечании публикатора (это была Елена Цезаревна Чуковская) сообщалось, что в свое время перепечатка этой статьи не состоялась по «нелитературным, считай — цензурным причинам». И про Бухштаба не было сказано ничего. А затем эта статья вошла — и тоже без ссылки на опровержения Бухштаба, принятые Чуковским, — в наиболее авторитетное на сегодня собрание сочинений. Важно: это собрание сочинений висит в интернете и, соответственно, любой читатель, если натыкается на многочисленные сайты, где стихотворение «Бокал заздравный поднимая…» просто приписано Некрасову без всяких объяснений, может прочесть эту статью Чуковского — без комментариев, что это не Некрасов.

В своей очень хорошей статье Федута пропустил имя еще одного филолога, который своим авторитетом уже в конце 1980-х гг. поддержал несостоятельную версию Чуковского. Это был прекрасный ученый-просветитель и филолог Ефим Григорьевич Эткинд, в книге которого «Стихи и люди: рассказы о стихотворениях» (эта книжка вышла в 1988 году) отыскивается неожиданный милитаризованный кусочек с милитаризованным пересказом статьи Чуковского. Я приведу крохотный, но выразительный отрывок из этой книги, удержаться не могу:

…Муравьёв сидел с кружком приближенных в галерее при входе в столовую залу, но тут встал Мейснер и провыл жалкое приветствие, какую-то дребедень в стихах, ему стали одобрительно хлопать. Тогда поднялся Некрасов, и воцарилось молчание; ненавидя собственный сиплый голос, он попросил разрешения прочесть свое послание. Муравьёв отвернулся, разжигая погасшую трубку, и Некрасов медленно прочел свою оду.

Ну, и дальше он читает это стихотворение, и так далее.

Завершая эту короткую справку, я бы хотел сформулировать вопрос, на который среди многих других мы сегодня, может быть, попробуем ответить: почему версия об авторстве Некрасова оказалась столь живучей? Только ли в авторитете и известности Корнея Чуковского тут дело? Или в своеобразном подходе к материалу его публикаторов (как считает А.И. Федута)? В качестве рабочей гипотезы позволю себе предположить, что свою роль здесь могла сыграть и десятилетиями насаждавшееся в советскую эпоху представление о великом русском поэте Николае Алексеевиче Некрасове как о революционном демократе и ненавистнике деспотизма. В подобной ситуации указание на верноподданническое стихотворение «певца доли народной» могло выглядеть почти как явная фронда. И отсюда, как мне кажется, указание в огоньковской книжке на «нелитературные», то есть цензурные причины: советская власть запрещает печатать эту статью Чуковского о верноподданническом Некрасове.

На этом я завершаю, а слово предоставляется Леониду Гозману. Пожалуйста, Леонид Яковлевич.

Гозман: Во-первых, спасибо большое за приглашение. Я отношусь к тем не очень грамотным людям, которые действительно думали, что это стихотворение Некрасова. Я, кстати, считаю, что такое распространенное мнение связано не только с авторитетом публикатора, а вот еще с чем… Знаете, мне кажется, что многие из нас, людей, с огромным интересом и даже радостью видят, когда кумиры оказываются не слишком достойны. И вот Некрасов — такой певец тяжкой народной доли, — а вот, оказывается, он тоже такой же, как и все, он тоже, значит, облизывает всё начальству, и так далее! Это радует очень многих. Но это так, à propos. Я вот что хотел сказать: никто из тех, кто обладает распорядительными функциями — а генерал Муравьев ими, естественно, обладал в огромном масштабе, — не избегает зла. Это невозможно, понимаете, это невозможно. Когда ты что-то делаешь — ты делаешь в том числе вещи, которые ты бы хотел не делать или которые вообще лучше не делать. И это очень широкий диапазон, от карательных операций (в которых, слава богу, ни я, ни кто-либо из присутствующих не участвовали) до, например, увольнения человека. Вот просто человека увольняют. Это тысячу раз справедливо, это как угодно, но, понимаете, это… Ну, я просто говорю про увольнение, потому что в течение десяти лет я был некоторым начальником, у меня были подчиненные, и мне несколько раз за эти годы пришлось увольнять людей. Это крайне тяжело, это крайне неприятно. И я каждый раз понимал… Ну, мне кажется, я никогда не увольнял человека без очень серьезных к тому причин — но каждый раз, когда все-таки я это делал, у меня было ощущение, что я сделал что-то ужасное, потому что у человека осложнялась жизнь. В общем, никто не обходится без этого.

А отношение к этому злу — оно очень разное. Ну, вот смотрите: в Нюрнберге оправдали нескольких обвиняемых, потому что они — да, они сотрудничали с режимом Гитлера, они были частью режима Гитлера, высокопоставленной частью режима Гитлера, — но вот человек занимался экономикой, он занимался финансами, он следил, условно, чтобы из крана шла вода, а к концлагерям и прочему маразму отношения не имел. Его оправдали: невиновен. Сейчас это очень актуальная для нас вещь, потому что постоянно идут дискуссии о том, можно ли сотрудничать с режимом. Отношение к тому, что человек делает, — во-первых, важно, какое оно изнутри. Предел компромисса: на что ты можешь пойти, а на что ты не можешь пойти, — это человек определяет сам. Это нигде не может быть прописано, понимаете, это ваша личная ответственность, это ваше личное решение. При этом, разумеется, никто не знает, и вы сами не знаете: вы правду говорите, что вы это делаете во имя высоких целей, во имя спасения Отечества, чего угодно, или вы это делаете для того, чтобы сохранить должность или сделать карьеру, получить более длинную машину с шофером? Этого обычно и сам человек не знает. И этого, конечно, никто не знает со стороны.

В некоторых случаях оправдать можно всё что угодно. Вспомните «Затворники Альтоны», когда сын главного героя рассказывает ему, как он, будучи офицером на восточном фронте, лично пытал партизана. И он рассказывает это отцу в такой форме: «Что бы ты сказал, если бы ты узнал, что я…?» И отец отвечает на это всегда одной и той же фразой: «Я бы сказал: бедный мой мальчик!» Понимаете? Он пытал, он пытал человека! Он не без билета проехал в трамвае — он человека пытал. Отец говорит: «Бедный мой мальчик!» И когда ты смотришь это, то начинаешь ему сочувствовать, а не только его жертве.

Но главное, что я хотел сказать, — оно про другое. Отношение к совершаемому злу колеблется не между осуждением и оправданием (поисками оправдания или принятием оправдания и т. д.) — нет, оно колеблется между осуждением и восхищением, героизацией. И вы знаете, чем больше я на всё это дело смотрю, тем больше меня поражает героизация зла. Ну, вот смотрите: чекисты, которые на самом деле герои, потому что они взяли на себя такую трудную миссию. Вспомните первый советский… по-моему, первый, здесь есть люди более компетентные, но мне кажется, что это первый советский сериал был — «Над дюнами», где впервые говорилось о том, что были депортации из Прибалтики, из Латвии в частности. И там есть потрясающая сцена, когда встречаются тот, кто был в Сибири (ну, конечно, там всё у него было хорошо, они в очень хороших условиях жили, советский же фильм), с тем, кто его и отправил туда. И тот, кто был жертвой, говорит: «А ты понимаешь, как тяжело, когда тебя вот так берут и высылают?» Может быть, вы помните, что отвечает этот чекист (или партийный работник какой-то). Он говорит: «А ты понимаешь, как было тяжело высылать?» Оказывается, высылать было тяжелее, чем быть высланным! Вот в чем самопожертвование, вот в чем героизм, вот в чем высшее достижение!

Почему это привлекает? Мне кажется, потому, что здесь есть право быть не таким, как все. Я другой, мне можно то, чего нельзя другим людям. Вы знаете, в такой иронической, несколько пародийной форме об этом написал Флеминг в своем «Джеймсе Бонде 007»: два нуля — это право на убийство. Никому убивать нельзя, а вот Джеймсу Бонду можно. Ну, конечно, во имя Британии, во имя королевы, но тем не менее! Ему — можно. Но у Флеминга это, как мне кажется, очень ироническая вещь, а в массе это становится серьёзным! И оказывается, что палачи — они и есть самые герои. И в этом стихотворении (ну, конечно, не Некрасов, но неважно) нет никакого сочувствия к тем, кого он повесит. Вот никакого вообще! Нет понимания их правды. Хорошо, Муравьёв прав, Российская империя всегда права, этот «спор» с великим народом «давно решен» (это очень забавно сейчас выглядит). Но никакого сочувствия жертвам Муравьёва нет — зато есть восхищение самим Муравьёвым. Вот то же самое есть и сейчас.

Я думаю, что за этим лежит — кроме идеологии, конечно, это понятно — две вещи. Во-первых, это отношение к… И это, кстати, проявление спора либералов с… не знаю как их назвать… с теми, которые не либералы. Это тот самый спор, что важнее — человек или группа. Нам постоянно навязывается, что группа важнее: общество, нация, конфессия, всё что угодно. И появляются люди, которые знают, что такое быть настоящим русским, настоящим мусульманином и настоящим евреем.

Когда я первый раз был в Штатах, меня в одной синагоге чуть с ума не свели, потому что они мне объясняли, что я не еврей. Вот они точно знают, какой должен быть еврей, а я ну никак не подхожу, понимаете! Закончилось тем, что я им показал советский паспорт. Там было написано «еврей», это как-то их несколько примирило с реальностью.

Во-первых, конечно, то, что важна общность, а не человек. А во-вторых, вот еще что: это желание быть не таким, как все. Я хочу быть не таким, как все. Вспомните, в любом детективе — российском, не российском — всегда есть такие сцены: герой, инспектор чего-нибудь, подходит к месту преступления, оно огорожено ленточками, там стоят полицейские в форме, и все стоят вокруг, зеваки, а он, не глядя ни на что, проходит под этой ленточкой. Никому нельзя, а ему — можно. Вот это желание, чтобы мне было можно то, чего нельзя никому другому, представление о том, что если я подчиняюсь общим правилам, то я как бы и не существую вообще — я думаю, оно лежит в основе этой героизации зла. Кроме очевидно стоящей за этим идеологии. Я думаю, что когда идут эти споры, что можно, чего нельзя, — вы понимаете, что споры же идут не об этом. Посмотрите на их ожесточенность. И мне кажется, что в этих спорах (ну, как и во многих других, конечно) люди просто доказывают себе, насколько они лучше, сильнее, достойнее других людей. Что они избранные. Вот это желание быть над другими людьми, то, о чем Окуджава говорил: «Грош цена тому, кто встать над другим захочет». Но здесь недостаточно сказать, что это нехорошо. Это, видимо, очень свойственно человеку. А поскольку у нас это накладывается на совершенно жуткую историю, я думаю, что у нас это еще очень долго будет, и подобные оды, конечно, будут появляться и дальше, но, может быть, не столь яркие.

Всё, спасибо. Я уложился в 10 минут?

Лекманов: Почти уложились в десять минут. Я хочу напомнить нашим дорогим зрителям, что «Затворники Альтоны» — это пьеса Жан-Поля Сартра, о которой говорил Леонид. А мы предоставляем слово Ульяне Тамариной. Теперь молодежь у нас начинает.

Тамарина: Спасибо большое. Я бы хотела рассказать об опыте интерпретации этого стихотворения — как своем, так и некоторых других читателей.

Это стихотворение существует в сознании массового читателя как стихотворение Некрасова, и именно это составляет большую часть сложности этого текста. Для меня этот текст сложный, но не как темная поэзия, а как произведение искусства, которое мне трудно принять. И именно поэтому свое выступление я выстроила как пять стадий принятия.

Первая стадия — это гнев. Один из первых моих вопросов: что это такое и можно ли считать это произведением искусства? Этот текст видится мне как ложь, причем ложь со всех сторон: и фактическая (это не совсем правда), и какая-то поэтическая и творческая (в тексте нет искренности и честности). Если считать, что это написал Некрасов, то эта ложь поэтическая становится еще сильнее. Так как мы можем читать стихотворение, которое нас обманывает, и этот обман не читается как поэтическая игра? Это настоящий, реальный обман. Имеем ли мы право отвергать этот текст, считая его неталантливым или аморальным? Нужно ли нам отстраняться от контекста и как это сделать, или не нужно?

Следующая стадия — это отрицание. Это написал не Некрасов, это написал придворный непрофессиональный поэт, и не нужно ожидать от этого текста чего-то особенного. Но в литературной традиции это стихотворение существует как некрасовское, и с этим нужно что-то делать, и это нельзя забывать. Точно так же, как нельзя забывать, что это на самом деле не Некрасов.

Следующая стадия — это торг. Если это стихотворение иронично, похвала в начале звучит как не очень искренний тост. Я обратила внимание на слог: в нем не читается ни глубокого преклонения, ни какого-то уважения, которое полагается Муравьёву, его титулу («Так много ж лет ему… Ура!»). Во второй строфе оппозиция клейма позора и сохранения славы кажется мне очень неравной, потому что слава — это то, что формируется извне, а извне есть позор, который также не отрицается. «Вздох противника» в третьей строфе тоже может быть маркером иронии: противник не сдается, не преклоняет колени, а именно вздыхает. Для меня этот вздох осознания больше похож на вздох снисходительности. И однозначное и даже клишированное сопоставление врагов с подземным миром, а Муравьёва — с архангелом Михаилом, небесным воином, для меня очень ярко указывает на иронию.

Однако эта интерпретация не может быть однозначной, потому что ирония здесь маловероятна и ее невозможно установить без авторской интонации, и я не посчитала это объяснение для себя удовлетворительным.

Поэтому четвертая стадия — это депрессия. Между мной и этим текстом больше вопросов, чем ответов. Меня как читательницу он эмоционально не трогает. Других людей как читателей он точно так же эмоционально не трогает. Однако как исследовательницу он меня смущает, путает и даже пугает.

Через это я прихожу к какому-то принятию. Принятию того, что для меня этот текст — безусловно сильный, причем не только и не столько с точки зрения художественной ценности, сколько как историко-филологический феномен ошибки или, наоборот, чего-то более важного.

Спасибо за внимание.

Лекманов: Спасибо большое, отличные пять стадий. На всякий случай (мелкое совсем): конечно, Никотин не был придворным. Понятно, что Вы имели в виду, но… А теперь Никита Косьяненко, пожалуйста.

Косьяненко: Здравствуйте. Большое спасибо, это честь — присутствовать на сегодняшнем семинаре. Я хотел бы поговорить об этом стихотворении, и те немногие замечания, которыми я могу поделиться, связаны в первую очередь с поэтикой обсуждаемого текста. Перед нами, безусловно, тот самый случай, когда, читая стихотворение, действительно изумляешься его слабости в сравнении с другим творчеством поэта, пусть даже и неровным по своему качеству. Неужели это Некрасов?..

И вдруг оказывается: вероятно, не он. До совсем-совсем недавнего времени я тоже не знал об этом. Я не думал, что такая атрибуция ошибочна. И первым мне об этом сказал мой преподаватель Евгений Михайлович Матвеев. Тем не менее эти стихи, безусловно, не лишены интереса с точки зрения истории литературы. И поскольку я занимаюсь в семинаре, посвященном русскому XVIII веку, мое внимание привлекли черты поэтики, унаследованные от той эпохи. Ведь действительно, невзирая на все существующие к 1860-м годам достижения русской поэзии (хотя это, пожалуй, вневременная черта), многие официозные, сервильные тексты отличаются особым пристрастием к архаизации стиля. И в особенности те из них, что написаны недостаточно одаренными и сведущими в литературе авторами, для которых (я говорю сейчас о середине XIX века) главными именами были Ломоносов, Петров, Державин, а современность определялась Пушкиным. И в целом наше стихотворение выглядит как пример такого сочинения, написанного таким автором, с этим самым кругом чтения и с ориентировкой на него.

Не стану пока останавливаться на первом четверостишии, которое несколько отличается от остального текста. Как показывают цитируемые в статье Бориса Яковлевича Бухштаба фрагменты мемуаров Никотина, это отдельный застольный экспромт (тоже автора), и устроен он, конечно, совершенно по-другому. А вот для всех последующих четверостиший характерно тяготение к тому, чтобы распадаться на две контрастные части, архетипически противопоставляющие условное «наше» условному «вражескому». Нечто позитивное — чему-то оцениваемому иначе. Это особенно видно в двух строфах: во второй (в тексте Никотина она была первой) и в последней строфе.

Пускай клеймят тебя позором
Надменный Запад и враги;
Ты мощен Ру́си приговором,
Ея ты славу береги!

Стихи оттеняют друг друга. Контрасты, пожалуй, и должны быть свойственны сочинениям такого толка, вместе с панегирическим пафосом и риторичностью.

Возможно, какое-то влияние на автора оказал Державин. Есть, пожалуй, один совершенно мелкий элемент, что также мог быть навеян творчеством нашего барда: выделяющееся стилистической сниженностью слово «сумасбродам», которое еще контрастно срифмовано с «народом», то есть противопоставление здесь продолжается. Точно так же, как повторяющийся здесь «позор», уже отнесенный не к Муравьёву, а «клеймящий врагов», рифмуется со «спором». Контрасты продолжаются, такие вот противопоставления. И вот это снижение несколько напоминает о Державине. И причем в редакции стихотворения, напечатанной в журнале «Русский архив», ему придано еще больше сходства этим самым стыком на границе третьей строфы и четвертой:

Велик твой подвиг… и вздохнёт.
Вздохнёт, что, ставши сумасбродом… и т. д.

Как показывают исследования, подобного рода спайки очень часто встречались в одической поэзии, особенно с Петрова и Державина. Хотя на редактора повлиял, возможно, совсем другой текст, о чем я скажу уже совсем скоро, заканчивая.

Перейду к последней строфе.

Нет, не помогут им усилья
Подземных их крамольных сил.
Зри! Над тобой, простёрши крылья,
Парит архангел Михаил!

В ней интересно не только противопоставление, уже отмеченное, этих подземных сил и сил небесных, но еще как бы бесформенность этих самых сил. Особенно это «усилье сил» подчеркивает повторение одного и того же корня. Хотя, скорее, в этом сочетании «силы» умаляются, несмотря на то, что корень повторен дважды. Это какие-то бесформенные, подземные, невнятные силы, которым противопоставляется четко оформленный образ этих самых крыл архангела Михаила, довольно агрессивный.

И вот это восклицание: «Зри! Над тобой, простёрши крылья…» «Зри», которое в некоторых редакциях замещается на «Се», пришедшее из того же XVIII века. Интересно, что в принципе такие сопоставления по имени с небесным покровителем свойственны поэзии XVIII века. Но в случае с Никотиным есть и биографический контекст: висела икона архангела Михаила, он ее видел из гостиной (она висела в столовой), и он об этом вспомнил. Но вполне возможно, что он ориентировался и на традицию. Например, у Державина есть ода, обращенная к Кутузову, «На парение орла», где, разумеется, есть и крылья этого самого орла и где Кутузов сравнивается с архистратигом Михаилом. Разумеется, дальше развертывается то же самое противопоставление.

Последнее, что мне хотелось бы сказать, возвращаясь к первой строфе, — это какие-то неожиданные, бросающие действительно иронический след, прежде всего ритмические соответствия с другими стихотворениями. Вот первая строфа:

Бокал заздравный поднимая,
Ещё раз выпить нам пора
Здоровье миротворца края…
Так много ж лет ему… Ура!

Это был отдельный экспромт, в нем так и слышится:

Усердно помолившись богу,
Лицею прокричав ура,
Прощайте, братцы: мне в дорогу,
А вам в постель уже пора.

(Пушкин, «19 октября 1828»)

Точно так же, как и в редакционном изменении — я просто прочитаю эти две строки: «Велик твой подвиг… и вздохнёт, // Вздохнёт, что, ставши сумасбродом…» — так и слышится: «Один, как прежде… и убит! // Убит!.. К чему теперь рыданья…» (Лермонтов «Смерть поэта»). Вполне возможно, что круг чтения и самого Никотина, и тех, кто в конечном итоге составил это стихотворение из двух его экспромтов, и тех, кто его исправил, отразился на этом тексте таким совершенно причудливым образом.

Большое спасибо за внимание.

Лекманов: Спасибо Вам, Никита. Лев Оборин что-то хочет сказать…

Оборин: Да, у меня короткая реплика к этому замечательному сообщению. Спасибо большое, Никита. Мне кажется, в этом тексте очевиден след чтения еще одного стихотворения, явно имеющего к нашему сюжету отношение, — собственно, «Клеветникам России», где говорится:

Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.

Буквально то же самое о споре, который «не вам решать», который также относится к польскому вопросу. Так что, возможно, Никотин ориентировался на известное патриотическое стихотворение, о чем я еще впоследствии буду в своем выступлении говорить. И еще короткое замечание: конечно, эта история с «усильем сил» — не единственная тавтология в стихотворении, демонстрирующая непрофессионализм автора, потому что «пить здравие» после «заздравного бокала» в самом начале, в первой строфе, которая должна привлекать повышенное внимание, показывает, что это не некрасовского уровня текст.

Лекманов: Спасибо, Лёва. И сейчас, мне кажется, пришла пора. Роман, появились «Вопросы и ответы», кажется, прямо связанные с…

Лейбов: Я к этому перейду, а пока одно замечание, тоже вдогонку. Гаевский опубликовал это «19 октября 1928 года» в 1861 году. Не уверен, что Никотин следил за журнальными публикациями. В собрание Пушкина оно не входило. Хотя интонационно, Вы совершенно правы, действительно очень трудно не вспомнить.

Теперь так. Вопрос от анонимного участника: «Если мы находим в первой строфе анаграмму «Муравьёв», может ли это служить критерием авторства и характерна ли подобная звуковая техника для Некрасова?»

Если можно, я отвечу. Даже если мы находим анаграмму «Муравьёв», это не может служить критерием авторства. О творчестве Никотина мы знаем очень мало: может быть, он был помешан на анаграммах просто как не знаю кто и всюду их вставлял, даже в заздравные тосты, сочиненные ad hoc. Характерна ли анаграмматическая техника для Некрасова— не знаю, я не думал об этом, и не думаю, что кто-нибудь может сейчас с ходу ответить. Если может, то, покуда я читаю следующие вопросы, скажите.

«Можно ли говорить о редакциях?» — правильное замечание, и это вообще… Насчет списков тоже я не очень уверен. Я бы разобрался с текстологией этого безобразия.

Это была Екатерина Лямина, а вот Константин Поливанов (как «Вышка» прекрасно представлена у нас, просто радость!): «К соображениям Никиты добавил бы лермонтовское «Пускай ханжа глядит с презреньем…»». Вот это действительно Лермонтов у Никотина, скорее, был на слуху. Хотя недавняя публикация Гаевского, может быть, наоборот говорит в пользу того, что Никотин недавно прочитал, и у него как-то отозвалось.

Вроде бы на все вопросы мы ответили…

Оборин: В содержании калининградского сборника 1975 года обнаруживается статья «Поэтика Некрасова: анаграммы», но самой статьи я не нахожу.

Лейбов: Можно поискать, но вообще мы знаем, насколько опасная вещь анаграммы.

Лекманов: Да, Гаспаров пишет, что у Соловьёва он начал искать в каком-то суперрелигиозном цикле и нашел там слово «масло».

Я хотел сказать, перед тем как передавать слово уже «тяжелой артиллерии» — Павлу Лавринцу и Алексею Вдовину — (думаю, и Роман со мной согласится), что эту функцию отчасти уже выполнил Никита. Не так часто у нас именно филологические разборы, хорошие филологические разборы делают юные участники. Спасибо большое! Это не умаляет совершенно замечательного выступления Ульяны, но Никита большой молодец. А мы сейчас передаем слово Павлу Лавринцу. Пожалуйста, Павел.

Лавринец: Да, коллеги. Я начинал бы с адресата этого стихотворения. Михаил Муравьёв. В его биографии важно отметить то, что он участник войны с Наполеоном. И, между прочим, он и в самом начале, еще до войны, побывал уже в Вильно, так что город ему был знаком до 1863 года. И, как известно, он в Бородинском сражении был ранен и хромал, ходил с тростью, поэтому такая массивная трость в его руках, с каковой он был изображен в памятнике, который был сооружен в его честь в Вильно, носила несколько двусмысленный характер. Не говоря уже о том, что сам этот памятник был так знаменательно сориентирован лицом на Восток, чтобы было понятно, куда должна ориентироваться Литва и Северо-Западный край. Но тоже существенно важно отметить, что он участник «Союза спасения» и «Союза благоденствия», был арестован и оказался под следствием. А в дальнейшей его очень успешной военной и гражданской карьере можно было бы особо отметить, во-первых, участие в подавлении восстания 1831 года и затем его службу губернатором в Гродно. И вопреки распространенным представлениям о происхождении его прозвища «Вешатель»: это прозвище как раз в Гродно к нему приклеилось. Когда ему представлялись местные дворяне, то его спросил кто-то из них: не из тех ли он Муравьёвых, один из которых был повешен за мятеж против государя? На что Муравьёв ответил, что он из тех, которые вешают.

В Вильно он был назначен весной 1863 года, в самый разгар восстания, к которому вообще-то Литва, Беларусь и Царство Польское двигались начиная с 1861 года. В январе 1861 года в Варшаве была расстреляна манифестация, погибло пять человек, и с тех пор в Северо-Западном крае был объявлен повсеместный траур, и можно себе представить эти губернии. Как Лесков писал в своем «Дорожном дневнике» 1862 года: как только переехали Динабург (это современный Даугавпилс), так он дам, одетых в какие-либо другие платья, кроме черных траурных, не видел. Ну, и не говоря уже о таком демонстративном ношении конфедераток, кокард с патриотическими знаками, пряжки на ремнях с изображением соединенных гербов Великого княжества Литовского и Королевства Польского (то есть это такое напоминание было об исчезнувшем государстве — Речи Посполитой), Муравьёв сменил в Вильно, можно сказать, либерального генерал-губернатора Владимира Назимова, который был назначен Александром II, для того чтобы наладить отношения с местной польской элитой. И действительно там были предприняты серьезные усилия, чтобы создать какие-то пространства для общения. Ну, например, в Вильно не было дворянского клуба — появился дворянский клуб, чтобы местная шляхта и русские дворяне, офицеры где-то могли общаться. На своей собственной даче Владимир Назимов устроил «увеселительный воксал», чтобы опять-таки было пространство хоть для какого-то контакта. Ну и, как мы знаем, это усилиями Назимова дворянство литовских губерний дало толчок обсуждению возможной крестьянской реформы. Но когда началось брожение в этом крае, начались манифестации, пение — в том числе и в храмах — патриотических гимнов, Назимов оказался бессилен, несмотря на то, что вводил военное положение, но как-то ничего у него не получалось. И когда был назначен Муравьёв, то Муравьёв некоторое время задержался в Петербурге, потому что он формировал там собственную команду сотрудников. И прибыл с большой свитой в Вильно. Но один из немногих, кто остался из тех, кто служил с Назимовым, — это был как раз чиновник особых поручений Никотин, который служил и при Назимове, и при Муравьёве, и при К. П. Кауфмане уже, преемнике Муравьёва. И надо сказать, что записки Никотина, которые публиковались уже в начале ХХ века на протяжении нескольких лет, как раз потом вышли в 1905 году отдельным изданием, по ним видно, насколько ему малоприемлема была такая едва ли не полонофильская политика Назимова и насколько он был поклонником жестких мер Михаила Муравьёва.

И Михаил Муравьёв действительно с самого начала показал себя сторонником жесткого подавления этого восстания, тем более что у него уже был опыт и гродненского губернаторства, где он смело закрывал католические монастыри или открывал учебные заведения, в которых сто процентов преподавателей — это русские православные. И довольно жестко он подавил это восстание. Едва ли не девять с лишним тысяч человек подведомственных ему шести или даже семи (с Августовской) губерний: Ковенская, Виленская, Гродненская, Минская, Витебская, Могилёвская и потом на какое-то время Августовская была придана — это огромная территория. Так вот, на этих территориях сто с лишним человек были казнены, причем буквально в первые дни его пребывания в Вильно были повешены два католических священника, чтобы все поняли, что поблажек не будет. Выслал епископа виленского за то, что не должным образом управлял вверенной ему паствой. Для нас это отдельная история была — разбираться в этих категориях репрессированных: кто-то был отправлен в ссылку, кто-то — на поселение, кто-то — на каторжные работы, в арестантские роты, отдан в солдаты и тому подобное. В сумме свыше девяти тысяч человек.

Но самое важное, что и сам Муравьёв считал, что его главная заслуга, — это возрождение исконно русских начал в Литве и Белоруссии. А в чем это выразилось? Это прежде всего большая программа восстановления и строительства православных церквей. И среди прочего тут можно было бы отметить: для Муравьёва его небесный покровитель — это важно. Икона архангела Михаила у него и в Вильно была, там упоминалась эта икона, а когда его сослуживцы уже на прощание собрали большую сумму денег и на эту сумму собирались построить в Вильно храм архангела Михаила, то Муравьев распорядился, чтобы эти деньги использовали на восстановление заброшенной, времен XIV века, Никольской церкви. Никольская церковь была восстановлена, реконструирована. Она благополучно существовала, но за это время приобрела черты сначала готики, потом барокко. Усилиями архитектора Чагина ее расчистили от этих напластований, но к ней пристроили часовню архангела Михаила.

Так вот, восстановление храмов. Кроме того, были уволены со службы все преподаватели-поляки, католики, и на их место были привлечены русские православные, а для привлечения их из внутренних губерний использовались колоссальные льготы — вроде того, что добавлено 50 % жалования к их окладу. Кроме того, выплачивались дополнительные, чуть ли не тройные прогонные для переселения к новому месту жительства. Заводились, появлялись новые русские культурные просветительские учреждения, для которых тоже привлекались служащие из внутренних губерний. И стараниями Муравьева была создана довольно внушительная русская среда. Правда, очень часто это были люди временные, которые потом оттуда исчезали. Ну, не говоря уже про конфискацию имений, продажу их по льготным ценам русским. Что еще там было… Да, конечно, запрет использования польского языка в учреждениях. Разговаривать по-польски было запрещено на улицах, вообще в публичных местах, не говоря уже о представлениях на польском языке. «Виленский вестник», который выходил до этого на польском и русском языке, стал выходить только на русском языке. Ну, и тому подобное.

В общем, за недолгие годы своего правления (два года всего!) Муравьёв успел вернуть главным образом Вильно — в его представлении «вернуть» — русский характер. И, между прочим, это отголосок его мероприятий и массы такой продукции небольших статей или солидных исследований, в которых Великое княжество Литовское трактовалось как литовско-русское государство, литовско-русское княжество с доминированием русского православного населения… Эти строки в его версии этого стихотворения, не так, как в приписываемом Некрасову стихотворении: «Мятеж прошел, крамола ляжет, / В Литве и Жмуди мир взойдет» — «В Литовской Руси мир взойдет» — это отголосок этих представлений, этих заслуг, которые сам Муравьёв ценил в своей деятельности больше, чем подавление вооруженного мятежа.

И когда Муравьёв, в изложении его самого и близких его сотрудников, сам просил об увольнении в 1865 году, ему подбирался преемник, и во время его пребывания в Петербурге, когда наконец-то с его одобрения был назначен Кауфман, при отправлении Кауфмана в Вильно будто бы и было прочитано, по воспоминаниям Никотина, это стихотворение без первого четверостишия. В примечаниях Никотин заметил, что «стихи эти граф пожелал иметь на память», и, к удивлению Никотина, он потом, существенно позднее, в «Новом времени» прочитал, что стихи эти приписываются Некрасову, к ним еще и добавлено это первое четверостишие, которое действительно было сочинено тем же самым Никотиным и прочитано по совсем другому поводу. И надо сказать, что сам этот банкет, на котором Некрасов читал какое-то стихотворение, в литовской печати, в том же самом «Виленском вестнике», совершенно не был замечен. Но публикация Бартеневым нашла отголосок спустя годы, в «Виленском вестнике» была полностью эта заметка перепечатана, и позднее, уже в 1898 году, когда памятник Муравьёву открывали, по этому поводу тоже, можно сказать, птенец гнезда муравьёвского Арсений Турцевич, преподаватель истории и член археографической комиссии, которая занималась публикацией древних актов с целью доказать древнее русское присутствие в Литве и Белоруссии, по этому поводу написал большую статью о заслугах Муравьёва, где тоже опять-таки целиком привел эту публикацию Бартенева.

Лекманов: Спасибо большое, дорогой Павел, за идеальное соблюдение регламента, прямо минута в минуту! Видно опытного человека. Роман, пожалуйста.

Лейбов: Да, я воткнусь, если можно. Продолжая отвечать на замечание Екатерины Эдуардовны Ляминой. Действительно, надо было подробно и последовательно всё это изложить. Сейчас этот пазл начинает собираться. С самого начала давайте начнем: у нас есть, во-первых, упоминание о том, что на банкете в честь Муравьёва Некрасов прочитал некоторый стишок, и есть некоторые фрагменты этого экспромта как бы в современных газетах, в том числе у Каткова в «Московских ведомостях». Затем есть шум по этому поводу, переживания Некрасова по этому поводу, разговоры по этому поводу и публикации по этому поводу, которые наслоились на рефлексию над другим стихотворением, о котором нам сейчас расскажет, после моей вставки, Алексей Владимирович. Всё это вместе создавало этот самый образ Некрасова-ренегата, двуличного и нехорошего человека. И этот, как замечательно выразился Александр Алексеевич Долинин, «фантомный текст» — настало время, и это место было заполнено публикацией «Русского архива», где два (непонятно по каким спискам, никто не исследовал этого специально) экспромта совершенно неведомого истории русской литературы Никотина были соединены и выданы за то самое стихотворение Некрасова. Затем, как нам только что замечательно рассказал Павел Михайлович, оно разошлось уже как стихотворение Некрасова, расползлось, так что в «Новом времени», где его и обнаружил Никотин (не читавший «Русского архива», кстати, к вопросу о том, читал ли он публикацию Гаевского). Таким образом, мы имеем авторизованные тексты двух экспромтов Никотина. А слухи о том, что Некрасов написал вот это вот, — они где-то продолжали клокотать, покуда не явился Корней Иванович Чуковский, который осмелился ввести это в корпус, как Олег нам рассказывал с самого начала. Вот теперь весь пазл почти до конца мы собрали. Ну, а я, может быть, еще к этому сюжету вернусь в самом конце.

Лекманов: Ну и, собственно, ты уже объявил Алексея Вдовина.

Лейбов: Да.

Вдовин: Да, спасибо большое. Я, видимо, продолжу собирать этот пазл, как изящно выразился Роман Григорьевич. И действительно я хотел начать свое короткое выступление с напоминания о том, что ода была. Мы все должны помнить о том, что Некрасов действительно в Английском клубе на чествовании Муравьёва, когда Муравьёв был назначен руководителем специальной комиссии, расследовавшей обстоятельства покушения на Александра II, совершил этот поступок, о котором вначале (и о подобных ему) замечательно говорил Леонид. Поэтому в наши задачи, конечно же, не входит сейчас оправдывать или, наоборот, осуждать Некрасова. Задача совершенно другая — понять, собственно, какие еще есть звенья или пазлы в этой картинке в тех очень сложных обстоятельствах конца 1865 — первой половины 1866 года, в которых Некрасов очутился.

Я буквально несколько штрихов хотел добавить к этим сложным обстоятельствам. Во-первых, я хотел всем напомнить (это вроде общеизвестно, но на всякий случай), что традиционно главным мотивом, который двигал Некрасовым, когда он сочинял и выступал перед Муравьёвым, всегда считалось спасение «Современника». Ну, естественно, я не буду сейчас предлагать каких-то других мотивов, но это важное обстоятельство, о котором тоже стоит помнить. Журнал переживал очень сложный период: цензурные гонения, предупреждения журналу выносились постоянно, и, в общем, в итоге он и был закрыт, даже несмотря на то, что Некрасов пытался получить каким-то образом доступ к телу Муравьёва. Что у него, в общем, не вышло: там есть воспоминания, по-моему, Дельвига о том, как Некрасов якобы попросил разрешения в Английском клубе у самого Муравьёва напечатать это стихотворение, на что Муравьёв скептически сказал, что, в общем, «это дело Ваше, стихотворение принадлежит Вам, и Вам решать, печатать его или нет».

Но второй очень важный момент, о котором я хотел напомнить: Некрасов до муравьёвской оды сочинил другое стихотворение, о котором уже было упомянуто. Это стихотворение, опубликованное в «Иллюстрированной газете» 14 апреля, то есть буквально чуть больше недели после покушения Каракозова. И это стихотворение было посвящено антиподу, скажем так, этого Муравьёва — крестьянину, костромичу по происхождению, Осипу Ивановичу Комиссарову.

Не громка моя лира, в ней нет
Величавых, торжественных песен,
Но придет, народится поэт,
Вдохновеньем могуч и чудесен,

Он великую песню споет,
И героями песни той чудной
Будут: царь, что стезей многотрудной
Царство русское к счастью ведет;

Царь, покончивший рабские стоны,
вековую бесправность людей
И свободных сынов миллионы
Даровавший отчизне своей;

И крестьянин, кого возрастил
В недрах Руси народ православный,
Чтоб в себе — весь народ он явил
Охранителем жизни державной!

Сын народа! тебя я пою!
Будешь славен ты много и много…
Ты велик — как орудие бога,
Направлявшего руку твою!

Стихотворение очень любопытное, и на первый взгляд кажется, что оно недалеко ушло от той самой оды, от жанра оды, который мы обсуждали, и даже, видимо, может кому-то показаться, недалеко ушло от сочинений Никотина, потому что можно поймать Некрасова в этом стихотворении на… Я не буду, наверное, зачитывать, вы видите на экране, хотя процитирую чуть позже какие-то фрагменты. Кто-то может упрекнуть Некрасова в том, что это одно из самых слабых его стихотворений. Наверное, можно и так сказать. Понятно, что у любого, даже большого поэта есть очень сильные тексты, и они обсуждаются на этом семинаре, а есть тексты, которые послабее, есть совсем чудовищные тексты, прямо скажем, незаконченные тексты, и так далее. Но вот это стихотворение — оно совершенно сознательно Некрасовым было опубликовано, причем в очень массовом издании, потом еще в «Современнике». То есть это был сознательный шаг Некрасова, тоже направленный на создание благоприятной атмосферы вокруг «Современника» и поддержание определенного реноме у самого себя.

Но что здесь интересно: в этом стихотворении, посвященном Комиссарову, на мой взгляд, Некрасов пытается соединить несоединяемые вещи, несоединимые совершенно. С одной стороны, свою крестьянскую тему, очень важную тему своей поэзии, начатую им еще в конце 1840-х гг. и достигшую гребня волны где-то как раз в самом начале 1860-х (я имею в виду такие шедевры, как «Коробейники», «Орина, мать солдатская» и так далее). Это с одной стороны. А с другой — жанр такого панегирика, в центре которого оказывается человек из народа, совершивший чудо — спасение императора.

В первой строфе, с отсылкой к Баратынскому очевидно («Мой дар убог и голос мой не громок» — «Не громка моя лира, в ней нет / Величавых, торжественных песен») Некрасов, как бы скромничая, говорит одновременно о том, что он вообще-то не привык воспевать народ, а в основном пишет о страданиях, что действительно так и есть: какое стихотворение ни открой у Некрасова конца 1850-х — начала 1860-х гг., везде в основном страдания, смерть, безнадега, гибель, репрессии, рекрутчина и т. д., и т. п. А с другой стороны, он говорит о том, что передоверяет настоящее воспевание какому-то другому поэту, который после него придет. И дальше в четырех строфах, как мне кажется, возникает тоже прелюбопытное сочетание. С одной стороны, триада «православие, самодержавие, народность» буквально, да? Крестьянин Комиссаров явился «охранителем жизни державной», то есть он спас самодержавие; «народ православный» — вот православие; и народность — «сын народа», этот Комиссаров — яркий представитель, дитя народа, который его воспитал, и одновременно «орудие Бога», то есть Бог еще как бы увенчивает всю эту конструкцию.

Но в эту замечательную гармонию и симфонию между всеми элементами этой триады у Некрасова вклинивается совершенно чуждый этой триаде элемент. Чуждый потому, что мы говорим о триаде в изводе 1830-х гг., когда граф Уваров ее предложил. Какой элемент? Свободные люди:

Царь, покончивший рабские стоны,
вековую бесправность людей
И свободных сынов миллионы
Даровавший отчизне своей…

Эта нота свободы, освобождения, конечно, переключает этот панегирик, эту уже в более некрасовский, привычный нам регистр. И тут нельзя не вспомнить, что параллельно с этим текстом в 1-м номере «Современника» за 1866 год, то есть где-то за два месяца до публикации этой оды (Некрасов не знал же, что покушение будет, да?), он публикует в будущем знаменитый пролог к «Кому на Руси жить хорошо», где пытается осмыслить проблему той самой свободы, которую миллионы крестьян обрели 19 февраля 1861 года. Обрели условно, как мы знаем, под условием выкупных сделок. Ну, в разных случаях по-разному, но, естественно, гигантский процент из получивших свободу должны были в течение двадцати пяти лет расплачиваться (а каким образом — непонятно, каждый сам за себя был в этом случае) за эту свободу.

Пожалуй, я сейчас на этом завершу. Мне кажется, что в этой цепочке, которая привела Некрасова к этому перформансу, скажем так, в Английском клубе, важным звеном является и еще один панегирик, который мы должны помнить.

Лекманов: Спасибо большое, Алексей. Очень здорово и отчасти, кажется, отвечает на вопрос, почему все-таки Некрасову этот текст так долго и упорно приписывали. Чуковский, конечно, знал про эту историю. И я еще хотел сказать, что это всегда очень приятно для нас, когда присоединяются новые коллеги. И вот сегодня почти рекордная программа: кажется, только Лев Оборин до этого у нас был, не считая нас с Романом, которые у рояля всё время. У нас сегодня очень много новых участников, и все так прекрасно выступают.

И нас покинул Леонид Гозман, но он это сделал по уважительной причине, заранее нас предупредив. Я за него капельку выступлю… Реплика, которую мог и должен был сказать он. Вообще, любопытна эта история, не будем далеко углубляться, но все-таки интересно: когда ради спасения репутации одного какого-нибудь печатного издания (или не печатного) люди совершают всевозможные поступки и потом горячо отстаивают правоту или неправоту того, что они сделали. Ну, совсем свежие примеры у нас прямо перед глазами.

Роман, ты еще хочешь что-нибудь сказать?

Лейбов: Я хочу, во-первых, сказать, что Некрасов не отстаивал своей правоты и не утверждал, что он всё правильно написал. В отличие от свежих примеров. А во-вторых, дополняя то, о чем Алексей говорил… Это нужно именно здесь сказать, извините, я опять встряну. Там есть замечательное описание автографа. Правда, это беловой автограф, и это немножко странно выглядит, надо было бы посмотреть, как это в реальности. Но согласно этому описанию в имеющемся у нас собрании сочинений, «…И крестьянин…» шло сразу после строфы про царя. А он как бы, видимо, то ли перебеляя что-то, то ли вообще это экспромт был (на самом деле действительно стишок не сильно много напряжения у него вызвал), все-таки еще одну строфу про освобожденных людей списал после этой и поменял их местами, что действительно сделало стихотворение гораздо более некрасовским.

Спасибо, всё, я замолкаю.

Лекманов: Спасибо большое, и вот теперь ветеран нашей программы Лев Оборин.

Оборин: Я бы эпиграфом к своему выступлению поставил четверостишие Геннадия Гора 1942 года:

Поцеловал меня палач
И дал мне чаю и калач.
И я, целуя палача,
Его не тронул калача.

В контексте блокады, когда это стихотворение было написано, можно было бы его трактовать так: палачу калач еще пригодится, а тому, кого он казнит, — нет. Но в контексте нашего сегодняшнего сюжета можно это трактовать как мысль о том, что казнен гражданским судом, как это случилось с Некрасовым, ты будешь, а калач тебе всё равно не достанется: как мы знаем, спасти «Современник» Некрасову — если он действительно хотел спасти таким образом «Современник» — не удалось.

Меж тем наш сегодняшний сюжет мне кажется замечательным и в каком-то смысле парадигматическим по двум причинам. Во-первых, мы с вами говорим сегодня о действительно фантомном стихотворении, которое принадлежит другому автору; о стихотворении, которое никоим образом не сильное само по себе, но было сделано «сильным» благодаря стечению редакторских и публикаторских обстоятельств. (Кстати, в статье «Поэт и палач» Чуковский осторожно пишет, что, возможно, таков текст этой оды, и включает её в раздел Dubia в соответствующих собраниях, то есть не то чтобы он припечатывает: «Это Некрасов». Хотя понятно, что для особенно легковерного интернета этого вполне достаточно: мало ли мы знаем текстов якобы Пушкина, якобы Есенина, якобы Цветаевой и т. д. Но замечательно, что у нас не осталось подлинного стихотворения Некрасова, то есть оно, очевидно, было уничтожено. Если оно каким-то чудом под какими-нибудь половицами не сохранилось, то, скорее всего, Некрасов разделался с этим стихотворением, которое ему к тому же Муравьёв не советовал печатать, сам. И на его месте у нас остались действительно, как Роман Григорьевич сказал, какие-то обрывки — очевидно, переданные кем-то из немногочисленной компании, которая слышала это чтение. Эти обрывки цитирует в своей исключительно язвительной заметке Герцен:

Но что вы пишете стихи в честь Муравьёва, в которых вы говорите: «Вся Россия бьет ему челом», чтоб «он виновных не щадил!»…

— единственная, собственно, строчка, которая позволяет судить о размере этого стихотворения: наверное, это действительно был четырехстопный ямб. Итак, то, что Некрасов это стихотворение уничтожает, никаким образом в большом этом историко-литературном внетекстовом сюжете не снимает с него ответственности за случившееся. Хотя у нас даже нет вещественного доказательства.

И притом это стихотворение встраивается в любопытную, кажется, неизбывную и на самом деле неоднозначную цепь, когда поэт, некогда ассоциировавшийся со свободой, противостоянием власти, — условно говоря, прогрессивный поэт — пишет текст, который эту власть оправдывает и даже восхваляет. И под властью не обязательно понимается царь или его генерал-вешатель, а вообще властный дискурс. Понятное дело, что первым делом нам здесь в голову приходит Пушкин с такими стихотворениями, «Клеветникам России» или «Нет, я не льстец, когда царю…», за которые его тоже ругают его современники — например, Вяземский, которого я еще чуть позже вспомню. Возникает Мандельштам с «Одой» Сталину (написанной, видимо, — тут я могу сослаться на исследование Глеба Морева, которое сейчас выходит, — в наивном представлении, что Сталин прочитал предыдущую инвективу против него и Мандельштама простил, и таким образом Мандельштам получает какое-то признание, что его работа важна и ценна, и хочет быть оправданным). В другую степь уже идут стихи Бродского «На независимость Украины» или, например, всё более дикие тексты Юнны Мориц, которые она публикует на своем сайте и в разных газетах, — тоже разительно отличающиеся от всего, что она писала до конца 1990-х.

С другой стороны, есть ряд текстов, которые созданы под давлением обстоятельств, и в этом трудно упрекнуть их авторов. В первую очередь это цикл «Слава миру» Ахматовой — но и текст Некрасова, созданный из-под палки, чтобы спасти журнал, выглядит таким компромиссом. Ведь очевидно, что Некрасов не делал это из симпатии к методам Муравьёва в Польше. И вот это очень занятный момент, который возвращает нас к сообщению о стадиях принятия, гнева и т. д.: это стихотворение считывается как неискреннее, но оно считывается так, потому что нам кажется, что это Некрасов. А про Некрасова мы знаем, что не мог он настолько помутиться рассудком, чтобы начать от души такое писать. Сам же Никотин, насколько я понимаю, в своем опровержении говорил, что он писал совершенно искренне, в отличие, видимо, от нашего поэта.

И замечательно, что, сочиняя такое стихотворение — не то, которое мы сегодня читали, а вот это, заканчивавшееся «виновных не щади», — поэт попадает под двойной обстрел. С одной стороны, от него отворачиваются его бывшие единомышленники, с другой — и авторы, не замеченные в либерализме, такие как Фет, осмеивают фальшь этого стихотворения, то, что человек сунулся явно не в свой огород. Понятно, когда Минаев пишет эпиграммы на Некрасова, но тут все-таки Фет, который с Некрасовым тесно был связан.

Но вот еще один момент. Некрасов здесь оказывается пострадавшим лицом — пострадавшим за свое лицемерие и в конечном итоге за свою недальновидность. А Никотин — это поэт, в общем, вполне ничтожный, о котором всерьез говорить мы не можем. Но Муравьёву посвящали тексты и поэты явно посильнее, чем Никотин. Вот возникает сюжет: нужно подписать некий благодарственный адрес Муравьёву, и внук фельдмаршала Суворова этот адрес не подписывает. Появляется сразу два стихотворения. Одно из них принадлежит Тютчеву:

Гуманный внук воинственного деда,
Простите нам — наш симпатичный князь,
Что русского честим мы людоеда,
Мы, русские, — Европы не спросясь…

Людоедом Суворов назвал Муравьёва, он сказал: «Я людоедам приветствия не подписываю». И ответ на это — ерническое стихотворение Тютчева: извините, что мы тут считаем, что мы имеем право чествовать человека, который

…всю ответственность, весь труд и бремя
Взял на себя в отчаянной борьбе —
И бедное, замученное племя,
Воздвигнув к жизни, вынес на себе.

То есть да, здесь оправдываются зверства Муравьёва, потому что он выступает в честь некой важной миссии. А в конце стихотворения Тютчев предполагает, что вот дед Суворова — тот подписал бы это письмо «за расстрел к Сталину».

Суворов отвечает, что его дед подобного письма бы не подписал. И в ответ на эту реплику еще одно стихотворение пишет князь Вяземский:

Да! Прав поэт! Наверно вашим дедом
Было бы скреплено письмо друзей к тому,
Которого вы, князь, честите людоедом
За то, что он казнил по долгу своему.

Друг Пушкина здесь явно вспоминает «Мрачили мятежи и казни…» из стихотворения своего друга.

…Он жертвовал собой в минуту, где Россия
Потрясена была злодействами врагов;
Он подавил мятеж; дела его благие.
Дай Бог побольше нам таких, как он, голов!

Стихотворение это, опять-таки явно не самое сильное у Вяземского, заканчивается так: «Кто Муравьёву враг, его кто порицает, / России тот не сын и русскому чужой». Кто не с нами, тот против нас.

Замечательно, что таким образом закольцовывается еще один сюжет, в котором Вяземский порицает Пушкина за стихотворение «Клеветникам России», написанное на подавление предыдущего польского мятежа — акцию, в которой также участвует Муравьёв. «В поляках было геройство отбиваться от нас так долго, но мы должны были окончательно перемочь их: следовательно, нравственная победа всё на их стороне», — пишет тогда Вяземский, за тридцать пять лет до некрасовской оды. И предсказывает, что «народные витии», если бы они узнали о стихах Пушкина, ответили бы: «Мы ненавидим или, лучше сказать, презираем вас, потому что в России поэту, как вы, не стыдно писать и печатать стихи, подобные вашим». Это сказано в частном документе, а не публично — но тем не менее показывает, что эти сюжеты имеют свойство завихряться, а авторы с устоявшимися, скажем так, политическими воззрениями, известными публике (а Вяземский — достаточно устоявшийся консерватор к 1860-м), могут писать оды вешателям без каких-либо серьезных последствий для своей репутации. Вот, собственно, что мне хотелось сказать.

Лейбов: Спасибо большое, Лев. Я хочу добавить два слова, прежде чем перейти к каким-то выводам, которые, кажется, тоже на мне.

Лев, «Полка» — замечательный сайт, и мы все настоятельно советуем всем нашим зрителям обращаться к его материалам. А Вам, Лев, мы советуем временами обращаться к нашим материалам, и если бы Вы это сделали, Вы бы не проспойлерили нашего Мандельштама (где будет и Морев тоже), не перепутали бы Бродского (который тоже у нас будет, но еще не было), и, главное, у Вас бы здорово получилось сослаться на наш предыдущий выпуск, который как раз был посвящен «Клеветникам России», и там была часть, специально посвященная Вяземскому (я постарался).

Возвращаясь к этой теме и ради такого уж артистического закругления… Единственным сильным местом пушкинских двух стихотворений — «Клеветникам…» и «На взятие Варшавы» — Вяземский счел финал оды «На взятие Варшавы», где «младой внук» Суворова «поспешает» с донесением о взятии Варшавы в 1831 году в Петербург. Действительно доставил эту новость в Петербург внук Суворова, тот самый человек, который отказался подписать адрес Муравьёву. Это очень такая… ну, сейчас бы мы в распасовку сыграли. Это не «все былых упрек», а действительно чтобы для красоты.

А я тогда, если Олег позволит, еще скажу два слова. Вообще-то мы обычно действительно вдвоем с Олегом выступаем в начале. Сейчас я позволил себе перенести себя в конец просто для того, чтобы поменять позицию свою и выступить в качестве слушателя, который внимательно, не зная, кто что будет говорить, что-то такое пытается сказать. Я попытался какие-то вещи вставлять. Я бы добавил еще несколько важных вещей, начиная с филологических и кончая совершенно не филологическими: выходы за пределы анализа текста в данном случае абсолютно неизбежны, и мы уже несколько раз туда убежали.

Во-первых, да, нам нужна какая-нибудь мораль. Как писал поэт: «Скажи, читатель, не пора ли / От басен требовать морали?» Какие морали можно вывести из этого? Никаких уроков Некрасова, естественно, мы читать не будем, рацей — это не наше дело. Что там Некрасов написал, а может быть, и не написал, а просто сказал… Это был экспромт. Ну, скорее всего, там был какой-то написанный текст. Можно ли верить сообщению «Московских ведомостей» — непонятно. Насколько эта цитата была достоверная, насчет «не щади», тоже непонятно. Но существенно для нас, что всё это происходило не просто в атмосфере правительственного давления на отдельно взятый журнал, а в атмосфере ожидания серьезного террора. Его не было, забегая вперед. Так, немножко позверствовали, а потом и Муравьёв помер, Каракозова казнили, и, в общем, всё устаканилось и пошло своим чередом. Но в эти самые дни, когда Муравьёв, страшный Муравьёв, который только что всех вешал в Виленском крае и вокруг, назначен таким чуть ли не диктатором, который теперь будет со всем разбираться, — конечно, это была печальная страница в ментальной и эмоциональной истории русского общества, и Некрасов здесь был жертвой этой всеобщей некоторой паники.

Об этом, кстати, замечательно написано в статье К.И. Чуковского. Статья написана во время другого террора, уже совершенно не иллюзорного и не предполагавшегося, а вполне реального. Олег упрекнул Елену Цезаревну в том, что она перепечатала статью. Статья — прекрасная! К ней просто нужен комментарий, в котором будет написано, что на самом деле Корней Иванович плохо читал источники, честно скажем, и поэтому пошел на поводу у предшествующих публикаторов, не обратив внимания на дважды напечатанные возражения подлинного автора этого шедевра.

Лекманов: Я про это и сказал.

Лейбов: Да. Конечно, но ему не нужно было ни в Dubia, никуда вводить этот текст. Если бы он был знаком с историей как следует, то не стал бы этого делать. Статья «Поэт и палач», которую я вообще всем советую почитать, прекрасно написана. Там, где описывается ликование по поводу чудесного спасения императора, подвергшегося нападению страшного Каракозова, чудесное спасение посредством Комиссарова, — просто читайте это параллельно с картинами всеобщего ликования в поэме Чуковского «Крокодил». Этот самый доблестный Ваня Васильчиков, который всех спас, и там вот все эти стилистические приемы с ироническими градациями, ироническими однородными — всё это у Чуковского замечательно. И это, на самом деле, история некрасовская, не история Чуковского. История Чуковского для меня, честно говоря, необъяснима (тем более история Эткинда), потому что, как аккуратно намекнул Соломон Абрамович Рейсер, это нужно быть вообще просто не читать этот текст, чтобы решить, что он мог быть написан тогда, когда он якобы должен был быть прочитан. Это стихи про подавление польского, елки-палки, восстания! А не про назначение на расследование каракозовского покушения. Некрасов как бы не просто потерял свою поэтическую сноровку, но и впал в какой-то идиотизм, по другому поводу вдруг написал стихотворение и принес его Муравьёву! Но… да. Конечно, можно было бы так это опубликовать, но всё равно бы дальше оно, конечно, так и фигурировало бы как некрасовское стихотворение. И единственное, что можно делать, — это ходить и всё время повторять, что нет, не Некрасов это написал, а написал это Никотин.

Между прочим, одним из следствий нашего семинара явилось необычайное прославление Никотина. Я думаю, что никогда в жизни за все эти столетия ни разу его тексту не было посвящено столько слов, его не разбирали ни разу… Ну вот Чуковский его просто не прочитал, а его ни разу не разбирали риторически, ни разу не пытались искать претексты и т. д. Это к вопросу о пользе филологии. Иногда даже довольно ничтожным персонажам перепадают от этого пирога какие-то крохи.

Выходя за пределы собственно филологических сюжетов и прежде чем анонсировать наш следующий выпуск, я хочу вернуться к тому, с чего начал Олег. Я хочу сказать, что нам очень не хватало сегодня Александра Иосифовича Федуты, который посвятил этому стихотворению не одну статью. Вы можете найти его публикации, они доступны. И там же, в одной из его статей, вы найдете подборку неопубликованных других адресаций Муравьёву. Александр Иосифович по не зависящим от него обстоятельствам находится вне нашего круга, поскольку он обвинен в очень серьезном государственном преступлении. Любой человек, который знает Александра Иосифовича, прекрасно понимает, что обвинение это сфабрикованное. Мы надеемся, что через каких-нибудь добрых людей наши приветы дойдут до Федуты. Желаю всем не бояться, не оправдывать своих дурных поступков никакими якобы благовидными причинами, а Федуте, ну и всем политзаключенным, естественно, желаю скорейшего освобождения.

Да, мы временно покончили с политикой. Мы потом к ней вернемся. Но было бы глупо построить весь сезон о таких постыдных текстах на стихотворениях только про политику. Поэтому мы сейчас отойдем от политики и в следующий раз перейдем к стихотворению, которое, собственно говоря, никаким постыдным не является. Правда, Олег?

Лекманов: Да, конечно.

Лейбов: …А вполне является сильным текстом. Но это то, что называется «одиозное стихотворение».

Лекманов: Даже не всё стихотворение, а одиозные в нем, собственно говоря, несколько строчек.

Лейбов: Совершенно верно, одиозны в нем всего несколько строчек. Но зато эти несколько строчек эмблематично используются против автора стихотворения, и об этом мы тоже, я надеюсь, в следующий раз поговорим. Это стихотворение Владимира Маяковского «Несколько слов о себе самом». Всё правильно?

Лекманов: Абсолютно.

Лейбов: Екатерина Эдуардовна, в последнюю минуту зачитаю с удовольствием Вашу реплику: «Отдельная история, конечно, — это эволюция упомянутого Вяземского, недовольного «Клеветникам России» и разразившегося текстами о… и т. д. Россия — утес среди бурного моря…» (но это скорее уже Жуковский с Тютчевым, а Вяземский уж там присоседился). Екатерина Эдуардовна, тоже посматривайте иногда «Сильные тексты» про Пушкина! Да, с Вяземским это правда, это очень смешно, это почти такое же кольцо, как и с Суворовым, только в противоходе.

На этом всё.

Лекманов: Спасибо огромное всем участникам и всем, кто нас смотрел. Мне было очень интересно. Надеюсь, что и вам. Ура! Всего доброго и до новых встреч.

Первые итоги южноуральского локдауна: эффекта нет / 08 ноября 2021 | Челябинск, Новости дня 08.11.21

В Челябинской области за сутки выявлено 567 новых случаев коронавируса.

Региональный минздрав сообщает о смерти от ковида 30 зараженных.

Очевидно, что меры, предпринятые правительством области, результата не дают.

Как уже сообщал «Новый День», с 18 октября в регионе ввели QR-коды для посещения массовых мероприятий в закрытых помещениях с одновременным количеством присутствующих более 100 человек. С 25 октября 2021 года предприятиям общепита запретили работать с 23:00 до 6:00 часов. С 30 октября по 7 ноября объявили нерабочие дни.

С 30 октября без QR-кода не попасть в ТРЦ, парикмахерские, салоны красоты, косметические, СПА-салоны, массажные салоны, солярии, бани, сауны, фитнес-центры, физкультурно-оздоровительные комплексы, бассейны и иные объекты, в которых оказываются подобные услуги.
Напомним, что у циркулирующих сегодня штаммов COVID-19 инкубационный период составляет 3 – 7 дней. Если бы введенные ограничения были эффективны, показатели заболеваемости если бы не пошли на убыль, то хотя бы обозначили тенденцию к стабилизации. Но этого не произошло: суточная выявляемость растет, смертность остается на том же уровне.

Очевидно, что либо «корень зла» кроется не в тех местах, где его нашло областное правительство (например, не в ТРЦ, а в общественном транспорте), либо ограничения формальны, введены только для галочки и в большинстве случаев не соблюдаются. Что, кстати, подтвердили и в правительстве области, заявив, что в нерабочие дни все ведомства региональной администрации будут работать. А многие магазины вывесили объявления: «Вход без QR-кодов с другой стороны».

Тем не менее, то же правительство решило лишь ужесточить уже введенные меры, распространив QR-коды на магазины меньшей площади, на предприятия общепита (с 1 декабря) и любые мероприятия в закрытых помещениях. И продлив нерабочие дни, в которые, как и на минувшей неделе, почти все работают.

Всего с начала пандемии в Челябинской области выявлено 115 тысяч 104 инфицированных. 5 тысяч 756 из них умерли (непосредственно от инфекции – 4 тысячи 482).

Челябинск, Ольга Арсентьева

Челябинск. Другие новости 07.11.21

74-летняя челябинка оказалась в больнице после прогулки через темную арку. / К ветру в Челябинской области добавится мокрый снег. / На Южном Урале подтверждено более 114 тысяч случаев COVID-19. Читать дальше

Отправляйте свои новости, фото и видео на наш Whatsapp +7 (901) 454-34-42

© 2021, РИА «Новый День»

Читать онлайн книгу Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке

Читать онлайн книгу Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке — Пётр Давыдов бесплатно. 2-я страница текста книги.

Загрузка. Пожалуйста, подождите…

Электронная библиотека книг » Пётр Давыдов » Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке » Текст книги (страница 2)

• Текст добавлен: 11 ноября 2021, 17:01

\ \

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Назад к карточке книги

Мы, приезжие (к которым я и себя отношу, несмотря на то что живу в деревне давно, и мне думается, что именно здесь моя родина, хотя родился далеко от этих мест), меняем деревню, она меняет нас. Процесс диалектический и для нас, бесспорно, весьма благодатный.

Рассуждали мы с отцом Алексием и о том, как надо говорить правду. Отец Алексий составил даже такую «памятку для обличителей и правдорубов». А что: думаю, у многих из нас есть человек, знакомство с которым большой радости не приносит. И не потому, что он, скажем, ворует или врет, наоборот – скорее им заявляемое стремление к честности и правде и вызывает отторжение. Этакая помесь мясорубки с прокурором. «Я всегда говорю правду людям в лицо – пусть знают, что они мерзавцы!» – такое любовное отношение к человеку не находит встречной любви и уважения. Вроде бы и говорит такой правдоруб, что дважды два – четыре, что черное – это черное, а белое – белое, но сам тон его, глаза, мимика заставят взрослого человека брезгливо отойти, а ребенка – испугаться. Какая уж тут правда…

С отцом Алексием говорить хорошо: голос у него добрый и тихий.

– Давайте уточним, что мы будем понимать под термином «правдорубство», и определим, что такое правда. Если мы понимаем под первым истеричное, бьющее себя в грудь желание вывести всех нехороших на чистую воду, подмечая у всех нехороших все нехорошести – и реальные, и надуманные, – то в таком случае правда – это, похоже, та Правда, о которой пел Высоцкий:

 
Нежная Правда по белому свету ходила,
Принарядившись для сирых блаженных калек…
…Хитрая Ложь эту Правду к себе заманила,
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.
И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне.
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась и осталась довольна вполне…
 

Я к Богу пришел поздно, на 30-летнем рубеже. Но ответ на вопрос «в чем смысл жизни?» пытался искать многообразными способами. В этой связи мне вспомнились слова из песни «Наутилуса»: «Правда всегда одна…» Дальше там что-то про Тутанхамона было, но не важно. По сути все верно – правда, действительно, всегда одна. И она всегда излучает неизреченный свет, мир и покой. Потому что она – Христова правда.

\ \

Конечно, правдорубство – болезнь, и болезнь заразная. Оно никогда не рождает в душе тишины и покоя – ни у того, кто эту «правду» рубит, ни у того, кто ее вынужден оценивать. Значит, это не от Бога. «Правда» эта всегда со знаком «минус»: негативна, неконструктивна, ничего не предлагает взамен.

Духовный закон, действующий в случае распространения этой инфекции, прост: человек воздействует на окружающую его среду, на людей, с которыми общается, живет рядом. Агрессивное, не согласное с Божиим планом воздействие всегда разрушительно, и, если иммунитет ослаблен или совсем отсутствует, можно легко заразиться. Правдорубами не рождаются, ими становятся.

Все мы родом из детства. Видимо, будущим беднягам-правдорубам (давайте все-таки пожалеем их!) не хватило в детстве любви и внимания, родительских – прежде всего. Не научились они переживать чужую боль, скорбь, поэтому и не могут представить себе, даже просто задуматься, какой след оставляют в душе ближнего эти правдивые зарубки. Топором. По живому.

Если на ребенка не обращают внимания, он может по этой причине, например, разбить чашку: да, поругают, но внимание обратят! Взрослый привлекает к себе внимание вот таким вот своим «правдорубством», с одной стороны, а с другой – он готов, что к нему будут плохо относиться (опыт есть!). А почему плохо? А потому, что Я ПРАВДУ говорю, Я за ПРАВДУ страдаю, Меня за ПРАВДУ не любят! И личные местоимения в этом случае пишутся с заглавной буквы не просто так.

А сам уже не понимает, что к нечуткому, неделикатному, грубому человеку трудно относиться хорошо! «Правдоруб» – бессовестный эгоист, себялюб, живущий без Христа, без Его любви и терпения, без элементарной доброты к ближнему. Вот корень. Он может быть и не виден сразу, но со временем «дерево познается по плодам». «Правдорубство» – зло, но «правдорубов» – то жалко!

Общение в скандальной (сиречь – в злословной) форме, клевета, ложь – чья прерогатива? Правильно – врага. Все святые отцы единодушны в том, что противостоять действию вражескому (злословию, клевете, лжи) можно, и успешно можно, но никак не тем же самым злословием (ложью, клеветой), а смирением и любовью. Ах, как нам всем их не хватает! Это в политике: вы ввели санкции, мы вам ответим зеркально, тем же самым – правда, сразу повеяло духом князя мiра сего?

– При всем этом ведь и молчать иногда нельзя, согласитесь, отец Алексий. Ведь бывают просто ужасающие случаи в жизни нашей земной, борющейся Церкви. И попытки «культурно замять», не заметить вопиющие к небу случаи не будут ли провоцировать скатывание в сюсюкающее, «смиренническое» поддакивание неправде, в элементарное человекоугодие, где никакой речи о смирении не идет в принципе? Кстати, чем вредно и опасно человекоугодие – как субъектам, так и трансляторам оного?

– Молчать нельзя. Но чтобы не молчать, нужно большое христианское мужество, опыт, мудрость, спокойствие. Без этого обсуждать наболевшие вопросы и, как вы говорите, ужасающие случаи нет никакого смысла. Особенно в сети. Но пробовать надо, иначе погибнем.

А человекоугодие крайне лукавым образом уводит нас от Христа. Вспомним Ворону и Лисицу:

 
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
 

Как точно подмечено – всегда отыщет! Христолюбцы – народ прямой и правдивый, но правду не рубят, а терпят за нее, часто бывают гонимы, но не ропщут, а благодарят. Человекоугодники льстивы, соответственно – лживы и двоедушны, вплоть до предательства.

На практике я сталкиваюсь с обратным: человек не причащается годами, Евангелие в руках не держал, но он – прав. Он (или она) так мне и говорит: отец Алексий, ведь я правду говорю! Говорит, повышая голос, может и матюгом для убедительности пустить (но чаще все-таки стесняется)…

\ \

Почему же мы не живем Христом, Его Евангелием? Да нам лень это делать. Мы, может, и хотим, но лень. «Мы же не святые!» – расхожая, но негожая попытка самооправдания.

Рубя правду, любители этого занятия вольно или невольно провоцируют нас на негативное отношение к себе. Они знают, что им будут противостоять, с ними вступят в спор, а для микробов «правдорубства» это лучшая питательная среда! Нельзя поддаваться на эту провокацию. Спорить и разуверять бесполезно. Лучше с юмором соглашаться. Пример из жизни:

– Вы с нами общаться не хотите потому, что вы богатые! (Богатыми мы никогда не были, и нам, похоже, это не очень-то светит, как и большинству жителей русского села.)

– Да, не хотим! И именно потому, что богатые. Богаче всех в округе! – Всё, топор убирается, разговор меняет тему.

Одно из самых отвратительных проявлений этой болезни – сказать нам правду о ком-то, о ближнем, за глаза, по секрету, «для нашей же пользы». Чтоб мы знали, как человек этот плох, чтоб были вооружены этим знанием и готовы дать ему отпор. Здесь уже никаких компромиссов, никакого юмора: «Я с этим человеком незнаком, пока не общался, пообщаюсь – сам узнаю, каков он. А пока не узнал – прошу, не надо гадости про него мне говорить. Или давай так – пойдем к нему, и ты при нем все это повторишь, что мне сказал о нем». Действует железно!

Еще момент, очень характерный для деревенской жизни:

– А ты знаешь, что про тебя говорят? (К сожалению, слышал это вопрос и от священнослужителей.)

– Нет, не знаю.

Открывается рот, чтобы рубануть правду…

– И знать не хочу.

– Не хочешь знать, что про тебя говорят? Ну, ты даешь… Ну, ты вообще… Ну, что ты за человек… Ну, как же так…

И топор снова опускается. То, что невозможно человеку, возможно Богу. Эта простая истина почему-то часто ускользает из нашего арсенала, предназначенного для невидимой брани. Когда ко Христу привели блудницу, Он чертил перстом на песке. Когда обвинители стали осуждать ее и приводить доказательства ее вины, Спаситель продолжал молча чертить перстом на песке. А ведь ее ожидала смерть, камнями насмерть должны были забить, по закону, по правде. Что спасло ее? Неосуждение – что Христово, что вполне грешных, судя по их реакции на последующие слова Христа, самих обличителей. Честное слово, давайте уже жалеть друг друга, а?

А потом отец Алексий скончался. В самые преображенские дни 2018 года. Тихо вышел посмотреть на рассвет, как это часто любил делать, и тихо скончался.

Свет сильнее печали

Мы много беседуем сейчас с матушкой Ольгой, его супругой, которая встречает нас с неизменным гостеприимством и заботой. Почему мы, храня добрую память об отце Алексии, этом светлом священнике, продолжаем ездить в ставшее родным Юханово? Почему дети не мыслят каникул без путешествия сюда? Вот потому и ездим, что здесь мы – родные, что здесь все по-честному, по-настоящему. И еще здесь учишься не бояться. Матушка Ольга очень в этом помогает.

Матушка Ольга говорит о милости Христа, оказываемой всем нам в течение жизни.

– Милость эта бывает строгой, зачастую нами сразу не видной. Как ее увидеть, принять сердцем и поблагодарить Бога за испытания, цель которых – любовь? Легко быть радостным и принимать с легким сердцем всевозможные неудобства и испытания, когда вокруг нас – добрый свет и приветливые друзья. В теплое время года, когда ветер освежает, птицы поют гимны и «наша крыша – небо голубое», смотреть на мир с радостью проще. Проще, чем в заунывном ноябре, когда из птиц остались вороны с голубями, а ветер пронизывает насквозь. Вот тут наше подлинное христианское мировосприятие подвергается серьезной проверке: действительно ли мы сохраняем в себе благодарность Христу, любовь к ближнему и надежду на торжество света над греховной тьмой?.. Мы же называем себя христианами, учениками Иисуса Христа, а значит, мы верим во всепроникающую и всепобеждающую Божию любовь. Должны верить. Но… но, конечно, по-человечески нам бывает трудно терпеть боль, страдания. Особенно тяжело, когда это касается наших детей, наших любимых людей. Трудно смириться с преждевременным, как нам кажется, уходом тех, кто нам дорог, кто вносил особенный, радостный смысл в нашу жизнь, кто животворил ее. Но если сквозь боль, страдание и потери мы не имеем сил сказать: «Господи! Да святится имя Твое, да будет воля Твоя! Не как я хочу, но как Ты!» – то никакие мы не христиане, никакие мы не рабы Божии. А если мы христиане, то просто обязаны быть оптимистами. Как говорил известный герой в советском фильме: «Я так думаю!»

Тут, как мне кажется, есть такой момент. Когда мы болеем, страдаем, мы приобретаем бесценный опыт, который учит нас понимать чужую боль и сострадать чужому горю. Часто Богу до нас по-другому просто не достучаться. А если мы верим, что Бог не посылает нам испытаний, превышающих наши силы, то наши тяжелые болезни и страдания мы можем принимать как доверие Бога. Бог посылает мне диагноз «рак», потому что верит: я могу достойно пройти через испытание болью и медленным умиранием. И при этом Он дает мне возможность подготовиться к встрече с Ним, покаявшись в своих грехах. Конечно, я изо всех сил буду стараться быть достойной Его доверия. А где моих сил не хватит, Христос мне поможет.

– Матушка, это страшные слова. Вот лично мне, боящемуся всего на свете, – страшно. Как боль, страдание могут быть признаком доверия Бога мне? Я не боли хочу от Бога, а цветочков всяких, работы хорошей, кальмаров в лимонном соусе! Что, получается, если человек страдает, Бог его «повысил», так, что ли?

– Так и получается. И бояться ничего не надо. Если вы с Богом заодно, конечно. Когда отец Алексий в 2007 году попал в автомобильную аварию, у него был сломан тазобедренный сустав. Батюшка оказался на шесть недель прикованным к постели на вытяжке в областной больнице Тернополя, на Западной Украине. Его мучили сильнейшие боли. Дважды делали уколы наркотиков, а потом во избежание возникновения зависимости – только обычные обезболивающие, от которых толку было немного. Батюшка часто повторял: «Как трудно благодарить Бога, когда так больно! Но для чего-то ведь Он послал мне это. Значит, так надо, так мне полезно. Сейчас не понимаю, пойму потом. Слава Тебе, Господи!»

Прошло немало времени, прежде чем я услышала от батюшки: «Знаешь, я действительно благодарен Богу за то, что со мной произошло. Я теперь знаю, что значит постоянно терпеть настоящую боль. Знаю, как снимает боль и отодвигает все плохое наркотик, как хочется, чтобы укололи именно его, а не обычное обезболивающее. Знаю цену возможности повернуться на бок и счастью встать сначала на костыли, а потом на ноги».

Когда мы вернулись с Украины домой, двери нашего дома практически не закрывались – приходили и приезжали люди, чтобы навестить батюшку. Я едва успевала менять чашки для чая. В один из дней я подсчитала количество гостей. Оказалось, что проведать батюшку приехало 27 человек! Это было могучей поддержкой для отца Алексия, у которого за плечами было только два года служения. В эти дни он часто говорил: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» И с нетерпением ждал возможности сначала побывать в нашем маленьком домовом храмике при больнице, потом послужить молебен, обедницу. Перед первой после аварии литургией очень волновался и служил ее со слезами благодарности Богу на глазах. Не один раз отец Алексий говорил, что без этой аварии он был бы другим человеком и совсем другим священником.

16 августа 2018 года Господь призвал отца Алексия к Себе. Батюшке было неполных 59 лет, священником он прослужил 13 лет. Конечно, для меня и для прихожан уход батюшки кажется преждевременным. Было много планов и по восстановлению храма, и по живописи, и по живому общению с людьми. Этим земным планам отца Алексия не суждено сбыться. Господь судил иначе. Мы осиротели. Нам без нашего батюшки очень трудно. Я не могу пока сказать: «Господи, благодарю Тебя, что Ты взял к Себе отца Алексия». Честно сказать, я не уверена, что смогу так сказать когда-нибудь вообще.

Я говорю: «Господи, благодарю Тебя за то, что Ты послал мне моего Алешу, который привел меня к Тебе. Я верю в Твою любовь к нам, грешным, и поэтому надеюсь на встречу с моим супругом и батюшкой там, у Тебя».

Потери учат ценить то, что утрачено, и благодарить Бога за то, что было.

Пока отец Алексий был с нами, многое казалось обычным, само собой разумеющимся. Благоговейное отношение к службе, стремление, чтобы в храме все было красиво, начиная с убранства храма до одежды, облачения и даже походки священника. Как бы ни болели ноги, батюшка старался не хромать и не присаживался во время службы даже в тех местах, где это допускает Устав. Служба была динамичной, отец Алексий старался не допускать пауз и неоправданных затягиваний. Несколько раз за литургией звучало живое слово нашего пастыря: после чтения Евангелия, перед исповедью и после отпуста. Признаться, я иной раз ворчала: «Батюшка, ты сегодня уж очень разговорился. Людей много, исповедь длинная, Причастия не дождаться было». На мои сетования отец Алексий обычно отвечал: «А я потому и хотел побольше сказать, что людей много. Ну кто им еще скажет про самое главное, если не священник?» Ну что тут возразишь?!

Как же нам теперь всего этого не хватает! И вся надежда – на милость Божию, на то, что Он все посылает нам по Своей любви, для нашей пользы. В этой надежде – наша радость, уверенность в победе добра. Да, и печаль есть, но – светлая. И свет, знаете, сильнее печали.

Часть 1. Незатейливые истории о жителях русской глубинки

Джекпот и балерина

«Жизнь нашего прихода, – любил говаривать отец Василий, – это нечто среднее между детским садом и психбольницей». Неизменно, правда, добавлял для самых угрюмых и серьезных: «Это шутка. Имеющий уши слышати да слышит».

Шутки шутками, но даже самые угрюмые и серьезные должны были признать: жизнь в Церкви строится по совершенно непонятным правилам, которым нет особого дела до грозных стереотипов, предрассудков и неписаных, а то и писаных законов. Согласно этим законам, не только одна община, да и вся Церковь, наверное, давно бы прекратила свое существование. Проще говоря, Христос, обещая хранить Церковь, иногда делает это с юмором, показывая, что доброй улыбке всегда есть место в нашей серьезной и угрюмой жизни. Например, случай с Катей-балериной. Кстати, он занесен в хроники прихода.

Балериной ее прозвали, понятно, злые языки. В каждом приходе есть. Слабоумная Катя ходила по одной ей известной и одной ей определяемой траектории – расшатываясь и прихрамывая на обе ноги, она могла запросто врезаться в служащего отца Василия, а если не подоспеют аколуфы, то и в епископа. Со временем к ее выходам из-за печки стали относиться спокойно, но поначалу, бывало, епископ сильно недоумевал, а отец Василий удивленно улыбался. Улыбался он, правда сквозь слезы, и тогда, когда Катя вступала в общий хор на «Верую…» или «Отче наш»: нежный абсолютный слух пианиста-виртуоза, каким был батюшка, подвергался откровенной пытке.

Гугнивая, слабоумная, с нарушенной походкой, со страшным голосом, но очень и очень добрая и никогда ни на кого не обижающаяся – кто ж посмеет оскорбить Катю-балерину… Никто и не смел. Более того, когда к ней и ее закидонам привыкли и Катя стала, что называется, лицом прихода («На безрыбье и рак – рыба», – вздыхал отец Василий под общий хохот), ей охотно подавали милостыню – зачем ей нужны были деньги, никто не понимал, правда.

А тут грянул бодрящий сердца кризис: пришлось вдруг вспомнить про «Не хлебом единым». Причем вспомнилось всерьез. Приход резко и неумолимо обеднел: ему сочувствовали бомжи, оставшиеся, несмотря ни на что, верными своему месту у притвора. Нечем было платить даже за «коммуналку» – вторую статью расхода после помощи малоимущим и многодетным семьям. Приуныли. Особенно, конечно, староста. Говорил: «Хоть в рулетку играй. Русскую».

Катя-балерина, надо сказать, испытывала самые нежные чувства к старосте и врезалась в него чаще других – к радости не только его супруги, но и епископа, иногда становившегося свидетелем их встреч, которые всегда сопровождались игрой отца Василия на фортепиано в приходском домике. И вот она услышала эти слова про рулетку и крепко задумалась, отойдя на полшага. Впрочем, «задумалась» в случае с Катей – вряд ли самое подходящее слово, считают некоторые. Не уверен.

Так или иначе у нашей убогой созрел план по выводу прихода из денежной ямы, а то и пропасти.

В один прекрасный депрессивный день она, захватив мешочек с монетами, которые накидали ей прихожане, отправилась через дорогу к «одноруким бандитам» – там был целый зал этих игровых автоматов, лишивших средств к существованию не одного человека, не одну семью. Хозяева – толстомордые увальни в темных очках – очень походили на наркоторговцев и цедили сквозь зубы отчаявшимся матерям, женам, друзьям своих жертв: «Все законно. Не я такой – жизнь такая». Ну да, ничего личного.

Бедную слабоумную Катю эти чудовища встретили презрительно-спокойно. Какое им дело до дурочки, если она несет деньги? Пусть веселится.

Катя веселилась от души. Закидывая деньги в чрево «одноруким бандитам», она поочередно каждого из них… крестила. И у каждого из них случалось чудесное недержание – все до единого они выдавали гремящий металлом «джекпот», который балерина сгружала в мешок. Веселой походкой она пролетела между совершенно офонаревшими Сциллой и Харибдой, перешла дорогу и с восторгом вручила отцу Василию мешок с добром. «На электричество», – прогнусавила. Тот ее рассказу ничуть не поверил, конечно. Чтобы Катя – и вдруг в геймеры подалась? Да быть такого не может.

На следующий день история повторилась. Катя вновь принесла мешок с деньгами – вслед за ней неслись раскрасневшиеся мордатые, но на пороге храма что-то их остановило. Отец Василий был крайне озадачен и поручил одному из друзей проследить за бедной богатой Катей. Проследил.

У входа в логово разбойников собралась толпа. Катя орала, что хочет еще поиграть «с этими машинками», очковые не хотели ее пускать внутрь, а продувшиеся в пух и прах клиенты жаждали мести – пусть хоть этой слабоумной повезет. Катя на везение не рассчитывала – она была твердо уверена в своей правоте. Ее буквально внесли в проклятый зал. Там повторилась абсолютно та же история, что и вчера, и позавчера. Провожали ее с каким-то религиозным трепетом.

Когда отец Василий узнал, что все это правда, он устроил настоящий разнос бедной Кате. «Чтобы туда больше ни ногой!» – рявкнул он не столько ей (что взять с убогой), сколько десятку собравшихся вокруг молодых.

Но даже если бы кто-то и захотел прийти «поиграть в машинки», то ничего бы не вышло: зал игровых автоматов стал испытывать жуткие трудности с оплатой аренды и вынужден был закрыться. Куда скрылись бандюганы, никто не знает, да и не сильно это кого-нибудь и волновало. А еще через пару месяцев их вообще запретили, на сей раз законодательно. Ничего личного.

Прошло несколько лет, один кризис сменился другим. Кто-то, увидев Катю, все так же радостно вышагивающую, нет-нет да и попросит, смеясь, помочь деньгами, подавая ей очередную мелочь. Но Катя строга: «Мне нельзя. Я лучше помолюсь». Мы не против. Даже – за.

Назад к карточке книги «Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке» \

Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

• Просмотров: 1624

  Плен – не подчинение

  Альмира Рай

  — Если хочешь остаться, придется спать со мной, — прозвучало грубо, дерзко, вызывающе. Как…

• Просмотров: 1487

  Мистер высокомерие

  Дана Стар

  – Господин…– Что?– Отныне называй меня так – Мой Господин.Передо мной стоит он – сущий дьявол во…

• Просмотров: 1450

  Любовь и полный пансион (СИ)

  Оксана Гринберга

  По чужой воле я потеряла почти все, включая и того, кто запал мне в сердце. Зато теперь у меня есть…

• Просмотров: 1376

  Служить нельзя любить! Стажировка в министерстве магии

  Наталья Косухина

  Как небогатой выпускнице академии получить престижное место для практики? Уговорить? Подкупить?…

• Просмотров: 1307

  Путь к мечте (СИ)

  Татьяна Зинина

  Когда-то я мечтала быть богатой леди, но теперь хочу домой. Подальше от лицемерия, чужого презрения…

• Просмотров: 1276

  Девочка из снов (СИ)

  Юлия Резник

  Ису Кутаева жизнь никогда не баловала. Детдом, армия, горячие точки… Светлым пятном в этом аду была…

• Просмотров: 1253

  Учитель по призванию. Принцесса в бегах (СИ)

  Евгения Решетова

  Отказались двенадцать учителей? Родители поставили ультиматум — учёба или свадьба? Сбежать от…

• Просмотров: 1223

  Сводные враги (СИ)

  Виктория Вестич

  Милана Орлова – моя проблема номер один. Невинная овечка с зубами акулы, по воле случая ставшая…

• Просмотров: 1217

  Вернуть Веру (СИ)

  Юлия Резник

  Когда-то у меня была Вера… Она любила меня, а я думал лишь о выгодах, которые сулил наш брак. Я так…

• Просмотров: 1205

  Ты мне не муж! (СИ)

  Anna Green

  От Полины ушёл муж, оставляя одну с разбитым сердцем и жутким токсикозом. Прошло пять лет. — Поля…

• Просмотров: 1191

  Невинность в подарок

  Дарья Кова

  Подруга мамы стала очень зажиточной особой и пригласила меня в Москву.– Детка, поживешь у меня,…

• Просмотров: 1104

  Няня для дракошек, или Приключения в 3/9 царстве (СИ)

  Ирина Агулова

  Вы когда-нибудь задумывались над тем, что лежит в основе сказок и легенд? Я так точно об этом…

• Просмотров: 1093

  Соблазнительная одержимость (ЛП)

  Лиз Фокс

   Он — криминальный авторитет. Она — его последняя надежда. Сможет ли ее любовь спасти его?  …

• Просмотров: 1087

  Моя неприступная слабость

  Ольга Раш

  Дома она скромная мышка, примерная дочь, заботливая сестра. На сцене, яркая и недоступная нимфа,…

• Просмотров: 965

  Тайны академии драконов, или Ведьма под прикрытием (СИ)

  Ирина Агулова

  Ваша жизнь скучна и в ней не хватает приключений? Тогда добро пожаловать в Запретный лес, пустивший…

• Просмотров: 893

  Маленькая слабость Дракона Андреевича (СИ)

  Янка Рам

  ❤️ Он – претенциозный босс. Айсберг, неприступная крепость и мизантроп, имеющий свои секреты в…

• Просмотров: 863

  Навеки твой. Прощай (СИ)

  Юлия Резник

  Лера хотела избавиться от деспота-мужа, который угрожал отобрать ребенка при разводе. Таир вызвался…

• Просмотров: 863

  Тамерлан. Вопреки всему (СИ)

  Юлия Бонд

  Мы чужие друг другу.Ты успешный, богатый и женатый.А я — твое табу. Маленькая девочка, папина…

• Просмотров: 833

  Мне тебя обещали (СИ)

  Юлия Резник

  Я ждал встречи со своей женщиной долгих пятнадцать лет. Я искал её… В каждой встречной, в каждой…

• Просмотров: 809

  Портал в неволю, или Верните мою дочь! (СИ)

  Надежда Олешкевич

  — Гости из другого мира — это всегда так интересно, — сверкнул глазами мужчина. — Расскажите…

• Просмотров: 799

  Истинная поневоле, или Сирота в Академии Драконов (СИ)

  Алекс Найт

  Моя жизнь всегда была загадкой даже для меня. Сирота под незримой поддержкой тайного покровителя…

• Просмотров: 783

  Донор (ЛП)

  Сэнди Линн

  Автор бестселлеров New York Times Сэнди Линн представила абсолютно новый отдельный…

• Просмотров: 705

  Второй шанс (СИ)

  Anastasia Novikova

  Жила себе спокойно, век доживала в тишине и покое, а тут вдруг взяла и померла в самый неподходящий…

• Просмотров: 703

  Ожившая весна (СИ)

  Надежда Борзакова

  В один день я потеряла мужа, дочь и даже привычный мир. Меня же от смерти спас тот, кто не знает…

• Просмотров: 696

  Академия нечисти: пленных не берем

  Тальяна Орлова

  Внимание! Эта книга не связана с «Академией нечисти» сквозным сюжетом, можно читать…

• Просмотров: 686

  Академия. Невеста мага (СИ)

  Юлия Марлин

  Я мечтала о нормальной студенческой жизни вместе с любимым парнем, а вместо этого была заброшена в…

• Просмотров: 543

  Невеста звездного принца (СИ)

  Ольга Копылова

  Придворные интриги, они и в космосе интриги… А если их цель — контроль за огромной территорией…

• Просмотров: 534

  НеМагическое лето

  Нина Осмо

  Когда тебе шестнадцать и впереди летние каникулы на Солнечных островах в компании подруг и дивного…



Словарь корневых слов M-N

makros — Длинный, высокий, высокий, большой. malaxis — Размягчение. mastos — Грудь, вымя. megas, megale, mega- — Большой, большой, взрослый, обширный, высокий. meion — Меньше. мелос — Лимб. melas — Темный, черный, мутный. meninx — Мембрана. меро (1) доля, часть, часть; (2) бедро, бедро. mesos — Посередине, посередине. meta — Между, между, после, позже, вместе с. метопон — Бровь, лоб. метра — Матка. метрон — Мера, линейка. mikros — Маленький. мисо — Ненависть. mitos — Резьба. mimeomai — Подражать, имитировать, представлять. monos — Один, один. morphe — Форма, форма, вид, сорт. myelos — Костный мозг. myia — Fly. mykes — Гриб, гриб. мион — Мышца. myxa — Слизь. nannos — Карлик. некрос — Мертвый, умирающий, труп. nema, nemata — Резьба. нефрос — Почка. нейрон — нерв, сухожилие, спинной мозг. nipha — Снег. нитрон — Натрон. noma — Распространение, заказ. №№ — Болезнь. nothos — Ублюдок, подлый, фальшивый. notos — Назад. nux, nyctos — Ночь.

magnus, magna, magnum — Большой, большой, высокий. major, majora, majorus — Больше, больше, выше. mal — Плохой, злой, злой; уродливый. marsuppium — Кошелек, подсумок. maximus, -a, -um — Самый большой, самый большой, самый высокий, самый большой. medius — Средний, нейтральный. medulla — Костный мозг, внутренняя часть, ядро. мелиор, мелиор, мелиус — Лучше. Metallum, Metalli — Металл. mille, milis — тыс. монс, монтис — гора. слизь, слизь — слизь, сопли. multus — Многие. mus, muris — Мышь. musca, muscae — Муха (насекомое). musculus, musculi — (1) маленькая мышь; (2) мышца. mustela, mustela — ласка. nanus, nani — Карликовый. nasus, nasi — Нос. nervus, nervi — Мышца, нерв; шнур, шнурок. очагов, очагов — Гнездо. niger, nigra, nigrum — Черный, темный. нитрум, нитри — Натрон. nix, nivis — Снег. nocere — Вред, боль, ранение. noctua, noctuae — Маленькая сова. nodus, nodi — Узел, узел. non- — нет. nonus — Девятое. normalis — образует прямой угол. novem, nonus -a -um — Девять. novus, nova, novum — Новое, свежее, молодое, необычное. nox, noctis — Ночь. ядро, ядра — Внутри ореха, ядро. nudus, nuda, nudum — Обнаженные, голые, раздетые. nummus, nummi — Монета, наличные, деньги. nutus, nutus — Кивок, команда. nux, nucis — Гайка.

грамматика — Что такое корень? Вроде все суффиксы и приставки?

Это зависит от того, как вы определяете понятие «корень». Вы говорите о чем-то, что должно быть частью синхронной морфофонологической системы современного английского языка, или вы говорите о диахроническом происхождении этого слова? Иногда бывает сложно разделить эти два понятия, но во многих теориях морфологии они теоретически различны.

Я думаю, что почти любой современный англоговорящий поймет, что существительное разговора связано с глаголом обратное. Итак, мы, вероятно, можем сказать, что либо обратное, является корнем, либо корень содержится в обратном.

С этимологической точки зрения «con» в этом слове является префиксом (латинский префикс con- примерно означает «с»; он связан с латинским предлогом cum «с»).

Есть некоторые аргументы в пользу анализа con- как префикса не только в латыни, но и в морфофонологической системе современного английского языка, но этот вопрос несколько дискуссионен.Для всех носителей английского языка не обязательно очевидно, что con- можно рассматривать как префикс в глаголе converse.

1. Хотя обратное кажется, что его нельзя разделить на префикс con- и свободную морфему стих ( стих действительно существует как независимое слово в английском языке, но не как глагол с правильной семантикой служить основой для глагола -verse ) мы могли бы рассматривать -версную в этом контексте как связанную морфему современного английского языка: есть еще один глагол, оканчивающийся на -версная , который можно проанализировать как начинающийся с префикс, обратный стих, и ряд слов в других категориях, которые заканчиваются на -версный , такие как прилагательные диверс, пер-стих, ин-стих, наречие. Семантическая связь между этими словами не совсем очевидна для говорящего на современном английском языке, но вы можете возразить, что они, тем не менее, связаны морфологически.

2. Многие говорящие сокращают гласную в первом слоге глагола converse, произнося его примерно как [kənˈvɜrs]. Но мы, как правило, не слышим подобного сокращения гласных в безударных закрытых слогах, начинающихся с слова, которые изначально не произошли от латинских префиксов: рассмотрите типично нередуцированное произношение первых слогов таких слов, как monsoon, pontoon, trombone, Montana, pontificate, чудовищность, спонтанность. Это особое фонологическое поведение слов, начинающихся с латинского префикса com- или con- , упоминается в ответе Грега Ли на следующий вопрос: Произношение слов, начинающихся с «con» и «com». Таким образом, кажется, что con- может иметь особый статус в фонологии современного английского языка, что можно объяснить тем, что это префикс. Но один аргумент против анализа con- как префикса в синхронной морфологии современного английского языка состоит в том, что он почти не имеет продуктивности (в отличие, скажем, от re- ).Последнее слово, которое я смог найти в OED, которое было создано путем приставки con- к чему-то еще, — это малоизвестный научный термин conalbumin, , для которого первая цитата OED относится к 1900 году.

Таким образом, корнем можно считать стих (или -vers- ), если вы считаете, что con- является префиксом. Еще один термин, который, как мне кажется, может быть применен к vers , — это «палеоморфема», которую определила Марина Ягуэлло в книге «Язык в Зазеркалье: изучение языка и лингвистики» как часть слова, «чья статус и значение непостижимы для многих ораторов »(стр.39 издания адаптировано с оригинального французского Ягуэлло и Тревора А. Ле В. Харриса, опубликованного в 1998 г.). Другой ресурс, который я нашел в Интернете, использует термин «псевдоморфема» или «квазиморфема» для обозначения таких вещей, как con- и -accept in create.

Если вы станете еще более абстрактным, вы можете считать vers «алломорфом» или даже производной формой корневой морфемы vert , которая была более базовой формой на латыни (на латыни, когда корень оканчивался на t сопровождался суффиксом, начинающимся с t , два t s были заменены на ss или s ).Однако я думаю, что это весьма сомнительно, действительно ли такие вещи, как это чередование t / s слов, взятых из латыни, частью синхронной морфофонологической системы современного английского языка.

Корневое слово, префикс, значения суффикса и словарь учебника — EZmed

Список общих корневых слов I

Как упоминалось выше, медицинские корни являются предметом слова и часто относятся к части тела или системе.

Давайте рассмотрим 4 группы общих медицинских корней ниже.

** В скобках под каждым термином содержатся простые приемы и примеры, которые помогут вам запомнить корневое слово.

** Большинство корней, перечисленных ниже, оканчиваются на «О» для простоты произношения. Это называется комбинированной формой.

Имейте в виду, что за корневым словом может идти гласная, отличная от «О».

Гласная, следующая за корневым словом, известна как комбинированная гласная, и она соединяет корень с другим корнем или суффиксом.

Живот = Живот

(Мышцы живота = Мышцы передних отделов брюшной полости )

Бонусный трюк: «Абдомино» и «живот» звучат одинаково, поэтому их легко запомнить.

Артерио = Артерия

(Артериосклероз = утолщение или уплотнение стенок артерий )

Бонусный трюк: «Артерио» и «легкая для запоминания артерия» звучат одинаково.

Брахио = Рука

(Пульс на плече = Пульс, расположенный на медиальной стороне верхней руки )

Бронх = Бронх

(Бронхит 3 , обычно вызывается вирусом)

Бонусный трюк: «Бронх» и «бронх» звучат одинаково, поэтому их легко запомнить.

Карцино = Рак

(Канцероген = Вещество, способное вызывать рак , рак )

Кардио = Сердце

(Сердечно-сосудистая система = Относится к Сердечная патия сосудов) = Хроническое заболевание сердца мышцы)

Colo = Толстая кишка

(Колоноскопия = Процедура, выполняемая для исследования толстой кишки )

Бонусный трюк: «Colo» Звучат одинаково, поэтому их легко запомнить.

Cyto = Клетка

(Цитотоксичность = Токсичность для живых клеток )

Дерма / Дермато = Кожа

(Дерматолог = Врач, специализирующийся на лечении 9000 состояний кожи 903) Энцефал = Мозг

(Энцефалит = Воспаление мозга )

Бонусный совет: «-ит» — это общий суффикс, означающий воспаление.Подробнее об этом в суффиксной лекции!

Почему вы должны изучать корни

Вы когда-нибудь замечали, как в английском языке некоторые маленькие слова иногда появляются в большом количестве слов большего размера? Возьмем, к примеру, слово «друг». Если вы заметили кого-то, кто ведет себя дружелюбно, по отношению к вам, вы можете начать дружбу , так что вы подружитесь с ней . В конце концов, вы не хотите оставаться без друзей , но вы также, вероятно, не хотите дружить с недружелюбными людьми, поэтому вы сохраните свое дружелюбие для тех, кто действительно этого заслуживает.Это шесть слов, основанных на меньшем, и мы называем это меньшее слово корневым словом.

Вот совет: Хотите, чтобы ваш текст всегда выглядел великолепно? Grammarly может уберечь вас от орфографических ошибок, грамматических и пунктуационных ошибок и других проблем с написанием на всех ваших любимых веб-сайтах.

Как работают корневые слова?

Давайте взглянем на три слова, основанных на слове «друг»: дружба, дружелюбие и недружелюбие. Слово «дружить» образовано добавлением «быть» к слову «друг».«Друг» — это корневое слово здесь, потому что это слово мы используем как основу для создания нового слова. Мы создаем новое слово, добавляя элемент «быть». «Быть» используется как префикс, элемент, добавляемый перед корневым словом, чтобы изменить или расширить его значение, а иногда даже создать новое слово другого класса. Итак, от существительного «друг» мы получаем глагол «дружить», что означает сделать кого-то другом. Мы также можем добавлять элементы в конец корневого слова, как мы это делали с «дружелюбным». Элемент «ly» заменяет слово «друг» прилагательным.Мы называем элемент, который мы добавляем в конец корневого слова, суффиксом. Префиксы и суффиксы вместе известны как аффиксы, и они могут быть добавлены одновременно к корневому слову, например, «недружелюбие».

Неужели коренные слова такие простые?

На самом деле это не так. В качестве примера мы использовали корневое слово «друг», потому что это английское слово очень легко понять. Однако не все корневые слова имеют английское происхождение. На самом деле, многие из них происходят от латинского и греческого языков, и если вы видели их без аффикса, вам может быть трудно угадать, что они означают.Возьмем, к примеру, латинский корень «ject». Мы видим это в отклонении, извлечении и вмешательстве. Эти слова могут означать, соответственно, выбросить, выбросить и бросить между ними. Мы видим, что «ject» имеет какое-то отношение к бросанию вещей. Фактически, оно происходит от латинского «jec», который был формой глагола «jacere» (бросать). Корневые слова вовсе не обязательно должны быть простыми или очевидными, но их все же стоит изучить и изучить.

Почему нам нужно учить корневые слова

Корневые слова, особенно слова из других языков, многое говорят нам о том, как развивался язык, как он связан с другими языками и какие основные исторические влияния привели к его изменению.Людям, которые хотят выучить новый язык, изучение корневых слов полезно по-разному. Корневые слова иногда называют первичными лексическими единицами. Другими словами, корневое слово не может быть далее разделено, и это самая значимая часть других слов, которую оно помогает сформировать. В примере, который мы использовали в начале статьи, вам не нужно было знать точное значение всех слов, которые мы составили с корнем «друг», но если бы вы знали слово «друг», вы могли бы вычислить что все связанные слова имеют какое-то отношение к его значению.Корневые слова несут большую часть значения, и, изучая их, мы можем лучше понимать язык в целом. Группа слов, созданная добавлением к корневому слову, называется семейством слов. Зная коренное слово или базовое слово, как их называют при разговоре в контексте семейств слов, у вас будет отличная база для изучения всей семьи. Если вы потратите время на изучение наиболее распространенных аффиксов, а также корневых слов, вы обогатите свой словарный запас больше, чем можете себе представить. Да, время от времени вы будете создавать комбинации, которые обычно не используются в английском языке, но эти небольшие ошибки стоит сделать, если вы задумаетесь о том, сколько новых слов вы можете использовать, просто зная корневые слова и аффиксы.

Справка с корневыми словами | Как определять корневые слова

Когда вы поймете, как находить корневые слова и определять их значения, вы сможете выяснить определение новых, незнакомых слов. Читайте дальше, чтобы узнать больше о корневых словах и о том, как они могут помочь вам в расшифровке.

Определение корневых слов

Что такое корневые слова?

Корневое слово, также известное как базовое слово, — это настоящее и полное слово. Они могут использоваться отдельно в предложениях и иметь свои собственные определения.Однако их также можно преобразовать в новые слова, добавив аффиксы. Аффиксы — это части слова, добавляемые в начало или конец корневых слов для создания новых слов. Аффиксы также известны как префиксы и суффиксы, которые будут описаны позже.

Семейства слов

Один из способов распознать корневые слова — это познакомиться с семействами слов. Семейства слов относятся к группе слов с одинаковым буквенным составом. С их помощью можно не только идентифицировать определенные слова, но и правильно их произносить.Знание семейств слов поможет вам легче определять корневые слова и увеличить словарный запас для чтения. Существует много разных семейств слов, но ниже приведены десять наиболее распространенных.

• — ст. — спинка, стеллаж, мешок, пачка, отсутствие
• -ake — грабли, запекать, саке, встряхивать, делать
• -eat — мясо, бит, сиденье, чит, тепло
• -ice — красиво, рис, специи, мышки, ломтик
• -ночь — ночь, вправо, бой, прицел, полет
• -док — часы, стук, стая, носок, рок
• -ore — ядро, болячка, поры, берег и т. Д.
• старый — холодный, жирный, проданный, сложенный, рассказанный
• uck — удача, доллар, застрял, ощипать, утка
• unk — затопленный, кусок, кусок, данк, кусок

Префиксы

Префиксы помещаются в начало корневых слов для создания новых слов.У префиксов есть свои собственные определения, которые объединены с определениями корневых слов, с которыми они связаны. Когда эта связь установлена, значение корневого слова изменяется. Таким образом, изучение префиксов и их значений поможет вам определить корневые слова и определить значения новых слов, с которыми вы сталкиваетесь. Некоторые общие префиксы и их определения приведены ниже с примерами того, как они связаны с корневыми словами.

Неподвижный : неподвижен или не может двигаться.

Перезапустить : чтобы начать заново.

Не согласен : Не согласен.

Предварительно определить : определить до или принять решение раньше.

Суффиксы

Суффиксы помещаются в конце корневых слов для создания новых слов. Как и префиксы, у них есть свои определения, которые связаны с определениями корневых слов. Когда они связаны с корневыми словами, они изменяют или усиливают значение корневого слова.Некоторые общие суффиксы и их определения приведены ниже с примерами того, как они связаны с корневыми словами.

Плантатор : Тот, кто сажает.

Актер : Тот, кто действует.

Бессильный : Без питания.

Doable : Можно сделать.

Разбейте слово на части

Как только вы узнаете информацию выше, чтобы расшифровать слово, вам просто нужно искать эти отдельные части в новом слове.Найдя части, разбейте слово на части и отделите корневое слово от аффикса. Разделив части, вы определите их индивидуальные значения, а затем объедините значения, чтобы получить определение нового слова. В приведенном ниже примере новое слово — недостижимый .

1. Разбейте слово на отдельные части: недоступно. У этого слова есть и префикс, и суффикс.

2. Определите индивидуальное значение каждой части.

Un = нет

Reach = чтобы добраться до

Able = может быть

3.Комбинируйте смыслы. Если бы это слово было просто достижимым, мы бы знали, что оно означало бы «достижимо». Однако, поскольку к нему был добавлен префикс un-, мы знаем, что недоступность означает невозможность доступа.

Как использовать корневые слова для изучения словарного запаса

Сохранение нового словарного запаса английского языка является сложной задачей, независимо от того, изучаете ли вы английский язык впервые или готовитесь к стандартным тестам, таким как SAT или GRE. Отчасти проблема возникает из-за огромного количества слов в английском языке.Большой словарный запас английского языка состоит из слов на нескольких других языках, и изучение некоторых из этих слов — чаще всего фрагментов слов — может дать вам преимущество в обучении.

Мы часто называем эти фрагменты корнями, , потому что, другими словами, они растут как растения. Греческие и латинские корни наиболее полезны для изучения; Поскольку я изучаю последний язык, в этом посте я сосредоточусь на латинских корнях.

Корень слова не даст вам точного определения слова, но скорее укажет на его значение.Эти подсказки могут помочь вам сохранить точные определения, запуская вашу память, когда вы видите часть слова, происходящую от корня.

Вот классический пример: корень mal- происходит от латинского слова bad . Если вы говорите на романских языках, например, на испанском или французском, вы, вероятно, узнаете этот корень. У вас также будет преимущество в изучении английской лексики, потому что романские языки произошли от латыни. (Можете ли вы выяснить корень слова Roman ce , подумав о людях, которые первыми заговорили на латыни?)

Вы можете увидеть корень mal- в английских словах, например

• злой умысел (желание причинить боль)
• malign (как прилагательное: зло; как глагол: плохо говорить о ком-то)
• злоумышленник (злодей)
• злонамеренный (имеющий недоброжелательность или порождающий зло)

Вы также можете увидеть корень как префикс в слове неверно настроено (плохо настроено).Вы даже можете увидеть это в выдуманных именах, таких как Maleficent из Sleeping Beauty .

Знание корневого слова mal- помогает в обучении как минимум четырьмя способами.

1. Если вы изучите определенное слово, например malice, корень может вызвать в вашей памяти, когда вы снова увидите это слово. Вы подумаете: определение имеет какое-то отношение к злу .
2. Если вы встретите незнакомое слово, содержащее mal, , вы можете сделать обоснованное предположение относительно его определения.
3. Вы можете вспомнить группу связанных слов, подобных приведенным выше. Это ускоряет приобретение словарного запаса.
4. Вы можете начать понимать, как складываются английские слова, и это здорово!

Многие учителя английского языка будут делать то, что я только что сделал: они вводят корень (или несколько) с соответствующими английскими словами. Этот метод полезен, но он ограничивает ваш словарный запас до того, что входит в список ранее собранных корней. Я покажу вам, как использовать корни для словаря , который вам нужно выучить.

Вместо того, чтобы подгонять свой словарный запас к списку корней, вы можете приспособить свои корни к списку словаря. Секрет этого метода — в этимологии , в изучении происхождения слов (и того, как изменились их значения). Мы говорим, что нашли этимологию слова , когда можем проследить его развитие назад во времени до вероятного происхождения. Когда английские слова имеют латинские корни, их обычно можно проследить до французского, а затем до латыни.

Происхождение слова обычно указывается как полное слово в другом языке, не обязательно как основной корень.Обычно мы можем определить корень, посмотрев на слово происхождения, но эй, я забегаю вперед. Начнем с самого начала.

Шаг первый: Выберите и определите свое слово.

Выберите слово, которое хотите выучить. Если вы ищете корень слова, вы можете начать с его этимологии. Найдите слово в этимологическом словаре : Я рекомендую онлайн-словарь этимологии.

Если вы произведете успешный поиск, вы найдете словарную статью, в которой это слово находится.Обычно это начинается с текущих (а иногда и исторических) определений этого слова. Затем вы увидите такое слово, как «от», которое сигнализирует о возвращении к истокам слова.

Допустим, мы хотим определить и запомнить прилагательное первобытный. Когда мы ищем это слово в нашем этимологическом словаре, мы сначала получаем определение: «принадлежащий к первому веку или принадлежащий к нему». Итак, что-то первобытное есть древнее, с древнейших времен мира.

Давайте запишем, что мы обнаружили в таблице.

Слово	Определение
Первобытный	С древнейших времен

Шаг второй: Найдите начало слова.

В статье мы продолжаем читать кое-что о 1650-х годах, а затем видим слово «от»! Когда вы читаете часть записи после «от», представьте, что вы отправляетесь дальше назад во времени, возможно, через несколько других языков.Здесь мы сосредоточимся на словах с латинскими корнями. Вам следует остановиться на последнем латинском слове, потому что обычно это происхождение, наиболее близкое к корню, который мы ищем. Как я сказал ранее, происхождение обычно — это полное слово, а не основной корень.

Прежде чем двигаться дальше, проверьте, как значение исходного слова соотносится со словом, которое вы изучаете. Помните, что эти отношения — мотивация для изучения слов таким образом!

Вот где мы находимся:

Слово	Определение
Первобытный	С самого раннего возраста в мире

Мы только что дошли до «from» в слове, и теперь мы видим «from primus « first »+ aevum « age.Итак, у нас есть два слова происхождения на латыни. Я собираюсь подчеркнуть и сосредоточиться на primus , потому что я уже могу думать о связанных словах (например, основных). Если вы выполняете этот процесс для другого слова и также находите два источника, вы можете попробовать выполнить следующие шаги с обоими источниками и посмотреть, что произойдет.

Слово	Определение	Происхождение
Первобытный	С самого раннего возраста в мире	Primus: первый (Aevum: возраст)

Шаг третий: Найдите корень.

Чтобы найти корень, полезно иметь список корней или справочник корня . Вы можете попробовать ввести «список греческих и латинских корней» в поисковую систему, чтобы найти свой собственный, но вот один, который мне нравится использовать.

Поскольку корень обычно находится в начале источника, вы можете найти корень, соответствующий вашему происхождению, прокручивая в алфавитном порядке, или вы можете использовать ctrl-F и начать медленно вводить слово происхождения. Вам может потребоваться несколько попыток, чтобы найти корень, соответствующий вашему исходному слову, и вам даже может потребоваться ввести «root for primus» в поисковую систему.

Вот где мы находимся:

Слово	Определение	Происхождение
Первобытный	С самого раннего возраста в мире	Primus: первый (Aevum: возраст)

Если мы перейдем к строке корней, начинающейся с «P» в справочнике корневых слов, мы сначала найдем запись для значения «prim-».Итак, теперь мы понимаем, что «прим» в primus означает значение, а «нас» означает что-то еще (окончание мужского именительного падежа для тех из вас, кто изучает латынь).

Слово	Определение	Происхождение	Корень
Первобытный	С самого раннего возраста в мире	Primus: первый (Aevum: возраст)	Prim-: первый

Шаг четвертый: Найдите родственные слова.

А теперь самое интересное! Найдя корень, посмотрите, есть ли другие английские слова, происходящие от корня. Это могут быть слова, которые вы уже знаете, или слова, которые вы хотите определить, чтобы пополнить свой словарный запас.

Посмотрев на запись для «prim-», мы можем увидеть дополнительные слова primary и primitive . Я также могу вспомнить исконных .

Слово	Определение	Происхождение	Корень	Связанные слова
Первобытный	С самого раннего возраста в мире	Primus: первый (Aevum: возраст)	Prim-: первый	Первичный (имеет первостепенное значение; самый ранний по времени или порядку) Примитив (относится к ранней стадии разработки)

Используя этот метод, вы можете определить для себя новые слова, найти их корни и связать их с другими, связанными словами. Я рекомендую оставить раздел в задней части записной книжки для стола, подобного тому, что я смоделировал выше.

Я подробно описал метод, так что это кажется долгим процессом. Однако, как только вы начнете практиковать, процесс не займет много времени. Вы сможете делать это, изучая новую лексику и пользуясь преимуществами знания корней!

Практика:

Я проверил каждое слово из следующего списка, используя описанный выше метод и ресурсы (словарь этимологии и справочник по корням), которые я рекомендовал.Вы должны быть в состоянии найти определения, слова происхождения, корни и родственные слова для следующего:

1. Подписаться
2. память
3. Полное
4. Доверчивый
5. Виновные
6. Derisive
7. Игноини
8. островной
9. Маринат
10. Материальные
11. Tenable
12. Наземное

Qui Root Word — Как обсудить

Qui Root Word

Что значит корень?

| Латинский корень — это ques или qui в таких словах, как вопрос, поиск, вопрос и викторина.Требуется второе слово, которое приходит на ум.

Что здесь означает корень?

Латинский корень означает ques или qui в таких словах, как вопрос, поиск, вопрос и викторина. С этим латинским корнем тесно связан корень quearere, который, кажется, имеет хорошее влияние на слово «спрашивать». Требуется второе слово, которое приходит на ум.

Какие основные слова в английском языке помимо вышеперечисленных?

Наиболее распространенные английские слова «ротор» перечислены ниже:

1. Корень: pan.Значение: все.
2. Ключевое слово: она. Значение: Аллах.
3. Корень: логика. Значение английского слова rotor: изучение чего-либо.
4. Существительное: сер. Значение: конечно.
5. Ключевое слово: carnio. Значение: череп.
6. Корень: макс. Значение: самый большой.
7. Ротор: мин.
8. Корень: средний.

Точно так же, каков корень примерного слова?

Корневое слово, добавленное к приложению (префиксы и суффиксы), называется корневым словом, потому что оно формирует основу для нового слова.Корень слова — это тоже слово само по себе. Например, слово «красивая» состоит из слова «любовь» и суффикса «лы».

Что такое корневое слово в медицинской терминологии?

Корни слов. Корень или корень медицинского термина обычно происходит от греческого или латинского существительного или глагола. Этот корень выражает основной смысл термина. Однако это значение часто меняется, добавляя префикс (в начале слова) или суффикс (в конце слова).

На каком языке больше всего слов?

Немецкий

Сколько ротордов на английском языке?

Итак, если вы выучите только 20 или 30 базовых слов, вы можете добавить сотни новых слов в свой английский словарный запас.Основой может быть любая часть слова, имеющая значение: начало, центр или конец. Префиксы, основания и суффиксы — это разновидности основы.

ANTI — это ротор?

Приставка «анти» и вариант «муравей» произошли от древнегреческого слова, означающего «против» или «против». Эти префиксы встречаются во многих английских словах как антифриз, антидоты, антонимы и антациды.

В чем смысл фото греческой моркови?

Словообразующий элемент, означающий свет, или фотографический, или фотоэлектрический, от греческого фото, объединяющего световую форму фос (родительный падеж), от корня Pie * bha (1) — сиять.

Нет ли порядка скрэббла?

Нет, этого нет в словаре Scrabble.

Какой корень означает форму?

Корневая форма, означающая форму, предоставляет нам широкий спектр слов, используемых каждый день, включая реформу, информацию, искажение и форму. Например, моделируются только формы, а снова реформируются только формы.

Какие греческие слова есть в английском?

С более чем 150 000 греческих слов, используемых в английском языке, я мог бы продолжать бесконечно, но вот некоторые из моих любимых:

У всех слов есть корни?

Итак, исторически все слова имеют корень.Говоря о словах с префиксами и суффиксами, нет, не все слова имеют префикс или суффикс, указывающий на изменения в этих словах.

Что такое рут или рут?

Часть слова, которая не может быть разбита, называется корневым словом, также называемым корневым словом. Корень слова придает слову его основное значение. Иногда у корневого слова есть префикс, который представляет собой одну или несколько букв, добавленных в начале, или суффикс, который представляет собой одну или несколько букв, добавленных в конце.

Как вы запомнили слово ротор?

Лучший способ выучить и запомнить корневые слова — это посмотреть на различные слова, которые могут образоваться из этого корня.Например, слова «маятник», «ждать» и «крючок» имеют один и тот же корневой крючок, что означает «висеть». Теперь, когда вы знаете эти слова, легко определить новое слово, содержащее корневое слово.

Какие корневые слова?

Корневые слова и корневые слова являются корневыми словами. Они составляют основу других слов, которые создаются после добавления вложений. Корневое слово — это основная форма слова, а корневое слово — это слово, которое может стоять само по себе. Коренное слово может иметь или не иметь одно значение, в то время как корневое слово имеет только одно значение.

Каков корень слова «вдохновение»?

У вдохновения необычная история, потому что переносное значение, кажется, имеет больше, чем буквальное значение. Оно происходит от латинского inspiratus (последнее причастие вдоха, вдоха, вдохновения) и в английском языке означает втягивать воздух в легкие с середины 16 века.

Qui Root Word YouTube

германское корневое слово под, понимать, подчеркивать | Слово недели 14

Германский корень слова under- весьма продуктивен, но имеет несколько значений.Какова этимология слова «понимать?» Дело не в том, чтобы «стоять на …

». .