Александр блок причина смерти – КОГДА УМЕР АЛЕКСАНДР БЛОК… Друзья требуют расследовать причины смерти актера Александра Блока

Из воспоминаний жены поэта:

«17-го мая, вторник, когда я пришла откуда-то, он лежал на кушетке в комнате Александры Андреевны (матери Блока, — Ред.), позвал меня и сказал, что у него, вероятно, жар; смерили — оказалось 37,6; уложила его в постель; вечером был доктор.

Ломило все тело, особенно руки и ноги — что у него было всю зиму. Ночью плохой сон, испарина, нет чувства отдыха утром, тяжелые сны, кошмары (это его особенно мучило)».

Из воспоминаний доктора Александра Пекелиса:

«При исследовании я обнаружил следующее: температура 39, жалуется только на общую слабость и тяжесть головы; со стороны сердца увеличение поперечника влево на палец и вправо на 1/2, шум не резкий у верхушки и во втором межреберном промежутке справа, аритмии не было, отеков тоже. Со стороны органов дыхания и кровообращения ничего существенного не обнаружено.

Тогда же у меня явилась мысль об остром эндокардите как вероятном источнике патологического процесса, быть может, стоящего в непосредственной связи с наблюдавшимся у больного в Москве заболеванием, по-видимому, гриппозного характера».
Блоку становилось то лучше, то хуже. Как-то сел у печки — Любовь Дмитриевна стала уговаривать лечь. В ответ он со слезами стал хватать и бить все подряд: вазу, которую подарила жена, зеркало…

Из воспоминаний жены:

«Вообще у него в начале болезни была страшная потребность бить и ломать: несколько стульев, посуду, раз утром, опять-таки, он ходил по квартире в раздражении, потом вошел из передней в свою комнату, закрыл за собой дверь, и сейчас же раздались удары, и что-то шумно посыпалось. Я вошла, боясь, что себе принесет какой-нибудь вред; но он уже кончал разбивать кочергой стоявшего на шкапу Аполлона. Это битье его успокоило, и на мое восклицание удивления, не очень одобрительное, он спокойно отвечал: « А я хотел посмотреть, на сколько кусков распадется эта грязная рожа».

В дни, когда ему полегче, Блок стал разбирать архивы, уничтожать часть своих блокнотов, записей. В другие дни его изводили бессонницы и кошмары.

Вспоминает поэт Георгий Иванов:

«Он непрерывно бредил. Бредил об одном и том же: все ли экземпляры «Двенадцати» уничтожены? Не остался ли где-нибудь хоть один? — «Люба, поищи хорошенько, и сожги, все сожги».

В начале июня доктор Пекелис консультируется с коллегами — профессором П. В.Троицким, доктором Э.А. Гизе. «Было признано необходимым отправить больного в ближайшую Финляндию, — в Grankulla (у Гельсингфорса). Тогда же (в начале июня), тотчас после консультации, возбуждено было соответствующее ходатайство».

Хлопотали с просьбой выпустить поэта на лечение за границу и Максим Горький, и нарком Луначарский. Счет шел на дни, однако… Решение вопроса затягивалось. Политбюро запрещало выезд. Обращались еще и еще раз… Разрешение на выезд все-таки было дано, но слишком поздно. Как раз в день, когда был готов его загранпаспорт, Блок умер.

Вспоминает литератор Евгения Книпович:

«К началу августа он уже почти все время был в забытьи, ночью бредил и кричал страшным криком, которого во всю жизнь не забуду. Ему впрыскивали морфий, но это мало помогало…»

Друг семьи, Самуил Алянский, писал:

«На мой вопрос, как больной, Пекелис ничего не ответил, только развел руками и, передавая мне рецепт, сказал: «Постарайтесь раздобыть продукты по этому рецепту. Вот что хорошо бы получить, — и он продиктовал: «Сахар, белая мука, рис, лимоны».

4 и 5 августа я бегал в Губздравотдел. На рецепте получил резолюцию зам. Зав. Губздравотделом, адресованную в Петрогубкоммуну. В субботу 6 авгутса заведующего не застал. Пошел на рынок и купил часть из того, что записал. Рецепт остался у меня.

Доктор Пекелис развел руками:

«В заключение невольно напрашивается вопрос: отчего такой роковой ход болезни? … Если всем нам, в частности, нашему нервно-психическому аппарату, являются в переживаемое нами время особые повышенные требования, ответчиком за которые служит сердце, то нет ничего удивительного…»

Какой же диагноз — точнее

Официальная версия его смерти была такой: Александр Блок умер «от цинги, голода и истощения».
Это был диагноз универсальный для тех лет — от голода, цинги и истощения люди умирали пачками. Но в случае с поэтом, кумиром — которому, вдобавок, и помочь толком не смогли, — этого, казалось, как-то недостаточно. В результате… посмертный диагноз Блоку не поставил разве что самый ленивый исследователь.

Авторитетный ленинградский литературовед заключил, словно припечатал: это был сифилис. И мгновенно нашлись «эксперты», ответившие своей версией: поэт умер от отравления ртутными препаратами, которыми его лечили.

Версии эти, к счастью или к несчастью, уже не услышали ни мать поэта, ни его жена, – первая пережила сына на два года, а вторая умерла в 1939 году.

Было еще заключение доктора Пекелиса: острый эндокардит, вызванный перенесенным гриппом.

Через много лет после смерти поэта, уже в брежневское время, врачи Ленинградской военно-медицинской академии имени Кирова проанализируют все свидетельства болезни Блока, и сделают вывод, что Пекелис прав: «Блок погиб от подострого септического эндокардита (воспаления внутренней оболочки сердца), неизлечимого до применения антибиотиков».

Умер Блок 7 августа. Похороны его, 10 августа, собрали тысячи горожан. И гроб несли шесть километров на руках до Смоленского кладбища: все это было поразительно для голодающего и больного Петрограда, в котором к тому времени разруха выкосила две трети дореволюционного населения. А в сентябре 1944 года прах поэта перенесли на Литературные мостки Волкова кладбища.

… И все-таки, выходит, никакой тайны в смерти поэта нет? Эндокардит, и точка? Увы, поэту и правда — дышать было нечем. И от этого поэтического диагноза не уйти.

Поэму «Двенадцать» не поняли, не приняли многие. Шахматово, родовое имение, сожжено. Расстреляны 800 бывших царских офицеров. Одну ночь в 1919-м Блок и сам отсидел в ЧК. Пять полешек по разнарядке на обогрев жилья, пайки хлеба по ордерам. Нависла угроза подселения в квартиру «двенадцати матросов» — Блок переехал с женой в квартиру матери двумя этажами ниже и наблюдал, как жена и мать ссорятся: чья очередь чистить ржавую селедку.
Сейчас любой сказал бы: стресс. Еще в 17-м Блок признавался: «Ничего впереди не вижу, хотя оптимизм теряю не всегда. Все они, «старые» и «новые», сидят в нас самих; во мне по крайней мере. Я же вишу, в воздухе; ни земли сейчас нет, ни неба»…

МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ

Смогла бы спасти Блока от гибели сегодняшняя медицина?

На этот вопрос ответила по нашей просьбе врач-ревматолог Ольга Крель, руководитель Санкт-Петербургского института клинической медицины и социальной работы им. М.П. Кончаловского:

— С современных позиций можно говорить о смерти поэта, вызванной сердечной недостаточностью в результате эндокардита. Влияние стресса, тем более хронического, как фактора инициирующего и усугубляющего многие патологические процессы в организме, хорошо известно. Тем не менее уверенно диагностировать эндокардит трудно даже сегодня. Почти у половины больных болезнь не распознается…

Наиболее вероятной причиной эндокардита является инфекционный процесс. Часто болеют люди среднего возраста, причем мужчины в два раза чаще, чем женщины. А в периоды социального неблагополучия наблюдается рост заболеваемости. Так, в первые послевоенные годы заболеваемость выросла в 3-4 раза, особенно в пережившем блокаду Ленинграде.

Сегодня смертность от эндокардита — до 50%. И это при том что найдено лекарство – антибиотики. А при Блоке антибактериальной терапии еще не было, первый антибиотик выпустят только через 18 лет после его смерти…

interesno.cc

В смерти поэта Александра Блока виноват сифилис?

Александр Блок на смертном одре. Фото Моисея Наппельбаума.

7 августа 1921 года в 10 часов 30 минут умер поэт Александр Блок.Споры отчего умер продолжаются по сей день.На момент смерти Блоку 40 лет. Статус – главный поэт эпохи. Его имя знает вся читающая Россия. Один из немногих представителей русской интеллигенции, принявших Октябрьскую революцию. В начале 1918 г. пишет поэмы «Двенадцать» и «Скифы» – глубоко революционные по своей сути и форме. После этого фактически замолкает. Последние годы проходят в тяжелейшей депрессии. Перед смертью очевидным становится психическое расстройство.

На восприятие смерти Блока современниками, а через них и позднейшими исследователями биографии поэта, огромный отпечаток наложило само время смерти.Что это было за время?

Большевики у власти четвертый год. Страна в руинах. Идет гражданская война. Только что объявлена новая экономическая политика как признание властью невозможности дальше существовать в условиях военного коммунизма. Умереть в Петрограде в первые послереволюционные годы было очень несложно. Быта не было. Голодно. Холодно. Теснота и грязь. Любая болезнь без должного лечения, при скудости питания, в условиях антисанитарии с легкостью приводила к смерти. К тому же много убивали – просто элементарно убивали. Например, за три дня до смерти Блока был арестован, а через несколько недель расстрелян другой поэт – Николай Гумилев. Но Блока не убили. Он умер сам. В своей кровати. И это единственное, что мы доподлинно знаем о его смерти.

Причина смерти в некрологах официальных, советских газет, типа «Известий», не указывалась. Ни названия болезни, ни медицинского заключения. Можно подумать, что правду пытались скрыть, и что-то здесь нечисто, но нет – просто вскрытия не проводили, а при жизни Блок ни разу клинически не обследовался. Никаких официальных документов нет.

Понятно, что впоследствии этот пробел был восполнен. До сегодняшнего дня во всех энциклопедиях и справочниках сообщается, что умер Блок от болезни сердца, а конкретно – воспаления сердечных клапанов или, как позднее уточнили, септического эндокардита. Кстати, это вполне правдоподобная версия.

Дмитрий Галковский

«Зачем сто лет писать,что Блок умер от голода-астмы-гриппа-переутомления-инфаркта, когда он умер от сифилиса, давшего осложнение на головной мозг. Отметки о лечении есть в его сохранившихся записных книжках. У Блока начался распад личности и агрессивный бред, все это видели, симптомы были хрестоматийными, так чего ваньку ломать?

От сифилиса умер великий Бодлер, но во Франции никому не пришло в голову СТО ЛЕТ врать, что он умер от ангины или геморроя. И конечно никто во Франции не стал бы назначать «прОклятого поэта» секретарём комиссии по расследованию злоупотреблений кабинета министров».

Дмитрий Быков

Исследователь блоковской поэтики Александр Эткинд утверждает, что причиной смерти Блока стал сифилис. Впрочем, филолог прибегает к эвфемизму: та болезнь, от которой умерли любимые им Ницше и Врубель и которая так страшно воплощает в себе связь любви и смерти.

О блоковском сифилисе в последние годы говорят все настойчивей. Дело здесь не только в болезненном интересе к интимной жизни великих, но и в утрате ключа к стихам Блока. Магия их тускнеет вместе со временем. Восстановить подтекст стихов Блока сейчас очень трудно. Ведь мы живем, по сути, в совершенно другом мире. И только полное непонимание судьбы и творчества Блока может привести к такому грубому, скучному и позитивистскому выводу: мол, умер от сифилиса…

Как бы то ни было, причины смерти Блока много глубже, чем любая физическая болезнь. Кстати, «венерическую» версию не подтверждают и симптомы предсмертного недуга поэта. Более обоснованным выглядит предположение о ревмокардите или грудной жабе: затрудненное дыхание, суставные и мышечные боли, расстройства памяти, стремительная утомляемость, припадки злобы…

Блок на смертном одре. Набросок Юрия Анненкова

Лев Лурье

В Советском Союзе эту версию замалчивали. Сифилис считался постыдной болезнью, а национальный классик, как жена Цезаря, должен быть вне подозрений. Между тем сифилис – такой же бич в XIX веке, как СПИД в конце XX. От сифилиса умерли Верлен, Ницше, Мопассан, Тулуз Лотрек, Врубель.
Самая авторитетная сторонница версии смерти Блока от сифилиса – Аврил Пайман – чуть ли не самый крупный специалист на западе по русской поэзии начала XX века, доктор философии, член Британской академии. На русский язык ее книга «Ангел и камень. Жизнь Александра Блока» переведена в 2005 г. Пайман тщательно аргументирует в своей книге о Блоке версию сифилиса. Ее книга – серьезное исследование. Она не ищет дешевых сенсаций. Это монография про Блока, а не про сифилис у Блока.
В дневнике Блока существует упоминание о врачебном обследовании на предмет сифилиса, которое проводили врачи еще в 1911 г. Сифилис был очень распространен в начале XX века. При определенном образе жизни заразиться им в Петербурге было несложно. Про особенности сексуального поведения Блока тоже известно. Бурные, хотя немногочисленные, романы, частые контакты с проститутками. Аскетом не был. Заразиться мог.
До открытия антибиотиков сифилис лечили ртутью. Возбудитель болезни – бледная трепонема – была выявлена только в 1905 г., а в 1906 г. Август Вассерман разработал точный метод диагностики сифилиса. Выделяют три стадии заболевания. Хроническая третья стадия поражает различные органы, включая нервную, дыхательную и сердечно-сосудистую системы.
Блока целый год обследовали по методу Вассермана. Врачи говорили, что сифилис не выявлен, но упорно продолжали анализы. Лечили якобы от редкого заболевания дрожжевыми клетками, но применяли ртуть и сальварсан, которые тогда использовали против сифилиса.
Возможно, врачи перестраховывались. Не поставив точный диагноз, они исходили из возможности двух самых распространенных в тогдашнем Петербурге заразных болезней: туберкулеза и сифилиса. Туберкулез у Блока исключили, сифилис – нет.
Единственное подтверждение сифилиса – дневник с описанием лечения. Блок с ранних лет испытывал стыд из-за подозрения у себя венерического заболевания. Можно предположить, конечно, что он умышленно отгонял от себя мысль о сифилисе, но все равно веских фактов нет.
Аврил Паймен указывает, что симптомы болезни, от которой умер Блок, схожи с третичным сифилисом: постоянные жалобы на озноб, ломоту во всем теле, конечностях, боли в области сердца. Где-то за полгода до смерти – ужасные боли в ногах, одышка. Цинготные опухоли на ногах. Малокровие. Лихорадочные скачки температуры. Ужасно исхудал. За месяц до смерти – отеки, рвота, боль под ложечкой. Отеки постоянно растут. Очевидная психическая ненормальность, агрессия.
Можно предположить, что Блок действительно умирал от сифилиса, врачи это знали, но чтобы не пачкать имя поэта, составили для потомков липовое заключение о болезни сердца. Ну а после смерти, когда Блок постепенно вошел в официальные хрестоматии, точки над «и» в этой истории поставить было уже невозможно. Знать о таких подозрениях – знали. Но писать – не писали. Венерические болезни считались постыдными, свойственными социальному дну. Чему же удивляться, что во времена тотальной цензуры на версию о смерти Блока от сифилиса был наложен запрет.
Кстати, кроме Аврил Паймен, на этой версии смертельной болезни Блока никто не настаивает. Доктор Александр Пекелис – врач вполне квалифицированный, доктор медицины, работал в Военно-Медицинской академии. Наблюдал больного с самого начала болезни и до последних дней. Когда наступило резкое ухудшение, созвал консилиум из известных питерских врачей: П. В. Троицкого и Э. А. Гизе. Последний был заведующим неврологическим отделением Обуховской больницы. Врать врачам не было особого резона, они видали виды. Но последняя болезнь Блока действительно была странной. Большинство современников, и сам поэт, склонялись к тому, что его убило «отсутствие воздуха».

Похороны Блока

vvm1955.livejournal.com

Александр Блок — актер театра и кино. Биография и причина смерти :: SYL.ru

Александр Блок (актер), глубоко вникнув в свою профессию, утверждал, что талантливый актер призван переживать и пропускать через себя, свое нутро человеческое горе, беду и только потом выплескивать это на зрителя.

Заслуженный артист России, душа компании, человек, который бесподобно пел и играл на гитаре, — с неподдельной грустью говорил о современном искусстве.

Трагедия русского театра в том, считал он, что великие режиссеры и главные руководители театров, такие как Зиновий Яковлевич Корогодский, Георгий Товстоногов и другие, не оставили после себя «наследников», единомышленников, которые жили бы рядом и дышали с ними одним воздухом.

На сегодняшний день театр — это уже фабрика, выпускающая спектакли, где зритель смотрит и ничего не понимает, потому что театр потерял свое лицо.

Актер Александр Блок: личная жизнь

Родился Александр Иванович во время оттепели в июне 55 года прошлого столетия в Николаевской области. Затем родители переехали в Симферополь, и все его детство прошло в Крыму. Мальчик обладал музыкальным дарованием и непосредственностью. Видимо, эти качества и помогли ему в дальнейшем встать на актерский путь.

Трижды юноша пробовал поступить в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Первый раз с ним произошел забавный случай. Александр вошел в аудиторию, держа в руках авоську с батоном и кефиром. Замученные абитуриентами экзаменаторы на автопилоте попросили молодого человека сначала представиться, а затем прочитать монолог. Юноша поспешил ответить: Александр Блок. Члены приемной комиссии в недоумении повторили свои слова, но в ответ услышали твердое: Александр Блок. Преподаватели «проснулись» и заявили, что глухих в институт не принимают. Тогда юноша понял свою оплошность и разъяснил, что его так зовут.

На этом занятная история не закончилась: его попросили продекламировать, и Александр Блок (актер), усердно пытаясь сосредоточиться на поэме «12», назвал автора: Александр Блок…

Его надолго запомнили, но… не приняли.

Учеба в Ленинграде

В итоге Александр Иванович Блок стал студентом Института культуры города Ленинграда, а спустя два года исполнил свою мечту: перевелся и стал посещать лекции ЛГИТМиКа. В 1979 году он окончил курс З. Я. Корогодского и поступил в Ленинградский Театр юного зрителя. Там ему посчастливилось сыграть Подхалюзина в спектакле Додина «Свои люди – сочтемся» и принять участие во многих детских постановках. С 1985 года поступил в труппу Ленинградского театра имени Ленсовета, где был задействован в спектаклях «Левша», «Трубадур и его команда», «Коварство и любовь», «Трамвай «Желание»», «Когда спящий проснется» и во многих других.

Работа в кино

В кино Александр Блок (актер) стал сниматься рано, в 1980 г. сыграл небольшие роли в фильмах «К кому залетел певчий кенарь?», «Место действия» и «Солнечный ветер». Только через четыре года ему предложили роль в фильме-оперетте «Перикола», где он выступил в роли Пикильо. Актер блестяще справился с данным жанром, и уже в 1986 году его пригласили на роль Париса в музыкальном телеспектакле по пьесе Жака Оффенбаха.

Александр Блок — актер театральный и, несмотря на кризис кинематографа, в 90-е годы на него посыпались предложения от режиссеров. Он сыграл в драме «Женский день» и детективе «Коррупция». Как разноплановому актеру ему любая роль была под силу: драматическая, комическая, музыкальная и так далее.

На рубеже двадцать первого века экраны отечественных телевизоров стали демонстрировать безумно длинные сериалы. Эта мода пришла из Америки (особенно Южной) и Европы, но в России особую популярность приобрели кинокартины криминалистического жанра.

Роли в сериалах

Александр Иванович Блок в зрелые годы, имея типажную внешность, стал играть военнослужащих и начальников УВД. Любители детективов наверняка помнят сериалы «Гончие», «Королевство кривых…» (роль Командира), ну и конечно, любимые всеми «Улицы разбитых фонарей», «Бандитский Петербург», «Убойная сила», «Ментовские войны», «Гаишники» и другие фильмы, где играл Александр Блок.

Фильмография актера включает в себя множество ролей, среди которых нельзя не вспомнить его работу в сериале «Катерина. Возвращение любви», где в тандеме с Ириной Розановой он снялся в главной роли.

Актер Александр Блок: причина смерти

Замечательный актер, заслуженный артист Российской Федерации Александр Блок скончался 18 апреля 2015 года на 60-м году жизни. Близкие и родственники утверждали, что кончина Александра Ивановича ляжет на совесть медицинских работников. Актер всегда следил за здоровьем, лишь в последние месяцы жаловался на боль в груди, но врачи не находили у него причин для беспокойства.

Пройдя обследование у врача-гастроэнтеролога, актер по его совету обратился в онкологическую клинику Израиля. Но время было упущено, израильские врачи вынесли страшный приговор: рак легких в четвертой стадии. Актер решил бороться и обратился в НИИ (Научно исследовательский институт) онкологии имени Петрова. Проводить операцию на легкие было смертельно опасно.

В апреле в клинике на Песочной скончался актер Александр Блок. Причина смерти кроется в халатности врачей, друзья и коллеги уговаривали родственников провести расследование смерти Александра Блока, но боль утраты была настолько велика, что они не пошли на это.

Заключение

В сорок лет потеряв самого близкого человека — мать, Александр Иванович пришел к христианству. Жил ради других, хотя как творческому человеку ему было больно наблюдать за угасанием искусства. Как он сам выражался: «Я подсократил себя в театре». И трудился в последнее время только в двух спектаклях.

Он навсегда был «отравлен» прекрасной школой русского театра и готов был изменяться, но не изменять себе.

www.syl.ru

Тайна смерти Александра Блока

Не дожив до 41 года, он сгорел за пару месяцев на глазах у близких и друзей – а они гадали, чем же он болен…

В Александре Блоке многим современникам виделся этакий Аполлон – стройный, кудрявый, ясноглазый, с хорошим цветом лица. Божественный и болезненный – одно с другим как-то никогда не вязалось. Да и никаких “историй болезни” или свидетельств о “дурной наследственности” не было, скорее наоборот, – поэт крайне редко обращался к докторам, казался вполне себе здоровым. Работал беспрерывно, влюблялся, загорался новыми романами и новыми идеями – то “девичий стан, шелками схваченный, в туманном движется окне”, то скифы “с раскосыми и жадными очами”.

А потом, в апреле 1921 года почувствовал себя неважно. 17 мая слег с температурой. Через 78 дней, 7 августа скончался, оставив в недоумении и родных, и врачей.

Вот что записал в те дни другой поэт, Георгий Иванов: «Врачи, лечившие Блока, так и не смогли определить, чем он, собственно, был болен. Сначала они старались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал, неизвестно от чего, невыносимо страдать, ему стали впрыскивать морфий… Но отчего от умер?

«Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем». Эти слова, сказанные Блоком на пушкинском вечере, незадолго до смерти, быть может, единственный правильный диагноз его болезни».

А есть ли другое, не только поэтическое объяснение?

Краткая история болезни

К началу весны 1921-го, после пережитой зимы с ее «ежесекундным безденежьем, бесхлебьем, бездровьем», Блок чувствовал себя неважно, страдал от цинги и астмы. Но работал по-прежнему. Доктор Пекелис, живший с ним в одном доме, ничего уж смертельно опасного в его состоянии не находил.

Поездку в Москву – в начале мая – поэт отменять не стал. Вот что вспоминает Корней Чуковский, сопровождавший поэта в дороге: «Передо мной сидел не Блок, а какой-то другой человек, совсем другой, даже отдаленно не похожий на Блока. Жесткий, обглоданный, с пустыми глазами, как будто паутиной покрытый. Даже волосы, даже уши стали другими».

На вечере Блока в Политехническом институте случился скандал, кто-то крикнул, что его стихи мертвы, началась свалка, поэта вывели, заслоняя собой, друзья и поклонники. Настроения это явно не улучшило.

В Петрограде его встречала жена, Любовь Дмитриевна (она же, кто не помнит, – дочь великого химика Менделеева): “Он не улыбнулся ни разу – ни мне, ни всему; этого не могло быть прежде».

Из воспоминаний жены поэта:

“17-го мая, вторник, когда я пришла откуда-то, он лежал на кушетке в комнате Александры Андреевны (матери Блока, – Ред.), позвал меня и сказал, что у него, вероятно, жар; смерили – оказалось 37,6; уложила его в постель; вечером был доктор.

Ломило все тело, особенно руки и ноги – что у него было всю зиму. Ночью плохой сон, испарина, нет чувства отдыха утром, тяжелые сны, кошмары (это его особенно мучило)».

Из воспоминаний доктора Александра Пекелиса:

«При исследовании я обнаружил следующее: температура 39, жалуется только на общую слабость и тяжесть головы; со стороны сердца увеличение поперечника влево на палец и вправо на 1/2, шум не резкий у верхушки и во втором межреберном промежутке справа, аритмии не было, отеков тоже. Со стороны органов дыхания и кровообращения ничего существенного не обнаружено.

Тогда же у меня явилась мысль об остром эндокардите как вероятном источнике патологического процесса, быть может, стоящего в непосредственной связи с наблюдавшимся у больного в Москве заболеванием, по-видимому, гриппозного характера».
Блоку становилось то лучше, то хуже. Как-то сел у печки – Любовь Дмитриевна стала уговаривать лечь. В ответ он со слезами стал хватать и бить все подряд: вазу, которую подарила жена, зеркало…

Из воспоминаний жены:

«Вообще у него в начале болезни была страшная потребность бить и ломать: несколько стульев, посуду, раз утром, опять-таки, он ходил по квартире в раздражении, потом вошел из передней в свою комнату, закрыл за собой дверь, и сейчас же раздались удары, и что-то шумно посыпалось. Я вошла, боясь, что себе принесет какой-нибудь вред; но он уже кончал разбивать кочергой стоявшего на шкапу Аполлона. Это битье его успокоило, и на мое восклицание удивления, не очень одобрительное, он спокойно отвечал: « А я хотел посмотреть, на сколько кусков распадется эта грязная рожа».

В дни, когда ему полегче, Блок стал разбирать архивы, уничтожать часть своих блокнотов, записей. В другие дни его изводили бессонницы и кошмары.

Вспоминает поэт Георгий Иванов:

«Он непрерывно бредил. Бредил об одном и том же: все ли экземпляры «Двенадцати» уничтожены? Не остался ли где-нибудь хоть один? – «Люба, поищи хорошенько, и сожги, все сожги».

В начале июня доктор Пекелис консультируется с коллегами – профессором П. В.Троицким, доктором Э.А. Гизе. «Было признано необходимым отправить больного в ближайшую Финляндию, – в Grankulla (у Гельсингфорса). Тогда же (в начале июня), тотчас после консультации, возбуждено было соответствующее ходатайство».

Хлопотали с просьбой выпустить поэта на лечение за границу и Максим Горький, и нарком Луначарский. Счет шел на дни, однако… Решение вопроса затягивалось. Политбюро запрещало выезд. Обращались еще и еще раз… Разрешение на выезд все-таки было дано, но слишком поздно. Как раз в день, когда был готов его загранпаспорт, Блок умер.

Вспоминает литератор Евгения Книпович:

«К началу августа он уже почти все время был в забытьи, ночью бредил и кричал страшным криком, которого во всю жизнь не забуду. Ему впрыскивали морфий, но это мало помогало…»

Друг семьи, Самуил Алянский, писал:

«На мой вопрос, как больной, Пекелис ничего не ответил, только развел руками и, передавая мне рецепт, сказал: “Постарайтесь раздобыть продукты по этому рецепту. Вот что хорошо бы получить, – и он продиктовал: “Сахар, белая мука, рис, лимоны”.

4 и 5 августа я бегал в Губздравотдел. На рецепте получил резолюцию зам. Зав. Губздравотделом, адресованную в Петрогубкоммуну. В субботу 6 авгутса заведующего не застал. Пошел на рынок и купил часть из того, что записал. Рецепт остался у меня.Реклама

В воскресенье 7 августа утром звонок Любови Дмитриевны: “Александр Александрович скончался. Приезжайте, пожалуйста».

Доктор Пекелис развел руками:

«В заключение невольно напрашивается вопрос: отчего такой роковой ход болезни? … Если всем нам, в частности, нашему нервно-психическому аппарату, являются в переживаемое нами время особые повышенные требования, ответчиком за которые служит сердце, то нет ничего удивительного…»

Какой же диагноз – точнее

Официальная версия его смерти была такой: Александр Блок умер «от цинги, голода и истощения».
Это был диагноз универсальный для тех лет – от голода, цинги и истощения люди умирали пачками. Но в случае с поэтом, кумиром – которому, вдобавок, и помочь толком не смогли, – этого, казалось, как-то недостаточно. В результате… посмертный диагноз Блоку не поставил разве что самый ленивый исследователь.

Авторитетный ленинградский литературовед заключил, словно припечатал: это был сифилис. И мгновенно нашлись «эксперты», ответившие своей версией: поэт умер от отравления ртутными препаратами, которыми его лечили.

Версии эти, к счастью или к несчастью, уже не услышали ни мать поэта, ни его жена, – первая пережила сына на два года, а вторая умерла в 1939 году.

Было еще заключение доктора Пекелиса: острый эндокардит, вызванный перенесенным гриппом.

Через много лет после смерти поэта, уже в брежневское время, врачи Ленинградской военно-медицинской академии имени Кирова проанализируют все свидетельства болезни Блока, и сделают вывод, что Пекелис прав: «Блок погиб от подострого септического эндокардита (воспаления внутренней оболочки сердца), неизлечимого до применения антибиотиков».

Умер Блок 7 августа. Похороны его, 10 августа, собрали тысячи горожан. И гроб несли шесть километров на руках до Смоленского кладбища: все это было поразительно для голодающего и больного Петрограда, в котором к тому времени разруха выкосила две трети дореволюционного населения. А в сентябре 1944 года прах поэта перенесли на Литературные мостки Волкова кладбища.

… И все-таки, выходит, никакой тайны в смерти поэта нет? Эндокардит, и точка? Увы, поэту и правда – дышать было нечем. И от этого поэтического диагноза не уйти.

Поэму «Двенадцать» не поняли, не приняли многие. Шахматово, родовое имение, сожжено. Расстреляны 800 бывших царских офицеров. Одну ночь в 1919-м Блок и сам отсидел в ЧК. Пять полешек по разнарядке на обогрев жилья, пайки хлеба по ордерам. Нависла угроза подселения в квартиру «двенадцати матросов» – Блок переехал с женой в квартиру матери двумя этажами ниже и наблюдал, как жена и мать ссорятся: чья очередь чистить ржавую селедку.
Сейчас любой сказал бы: стресс. Еще в 17-м Блок признавался: “Ничего впереди не вижу, хотя оптимизм теряю не всегда. Все они, «старые» и «новые», сидят в нас самих; во мне по крайней мере. Я же вишу, в воздухе; ни земли сейчас нет, ни неба»…

МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ

Смогла бы спасти Блока от гибели сегодняшняя медицина?

На этот вопрос ответила по нашей просьбе врач-ревматолог Ольга Крель, руководитель Санкт-Петербургского института клинической медицины и социальной работы им. М.П. Кончаловского:

– С современных позиций можно говорить о смерти поэта, вызванной сердечной недостаточностью в результате эндокардита. Влияние стресса, тем более хронического, как фактора инициирующего и усугубляющего многие патологические процессы в организме, хорошо известно. Тем не менее уверенно диагностировать эндокардит трудно даже сегодня. Почти у половины больных болезнь не распознается…

Наиболее вероятной причиной эндокардита является инфекционный процесс. Часто болеют люди среднего возраста, причем мужчины в два раза чаще, чем женщины. А в периоды социального неблагополучия наблюдается рост заболеваемости. Так, в первые послевоенные годы заболеваемость выросла в 3-4 раза, особенно в пережившем блокаду Ленинграде.

Сегодня смертность от эндокардита – до 50%. И это при том что найдено лекарство – антибиотики. А при Блоке антибактериальной терапии еще не было, первый антибиотик выпустят только через 18 лет после его смерти…

asjust.ru

Тайна смерти Александра Блока

В Александре Блоке многим современникам виделся этакий Аполлон – стройный, кудрявый, ясноглазый, с хорошим цветом лица. Божественный и болезненный – одно с другим как-то никогда не вязалось. Да и никаких «историй болезни» или свидетельств о «дурной наследственности» не было, скорее наоборот, – поэт крайне редко обращался к докторам, казался вполне себе здоровым. Работал беспрерывно, влюблялся, загорался новыми романами и новыми идеями — то «девичий стан, шелками схваченный, в туманном движется окне», то скифы «с раскосыми и жадными очами».

А потом, в апреле 1921 года почувствовал себя неважно. 17 мая слег с температурой. Через 78 дней, 7 августа скончался, оставив в недоумении и родных, и врачей.

Вот что записал в те дни другой поэт, Георгий Иванов: «Врачи, лечившие Блока, так и не смогли определить, чем он, собственно, был болен. Сначала они старались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал, неизвестно от чего, невыносимо страдать, ему стали впрыскивать морфий… Но отчего от умер?

«Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем». Эти слова, сказанные Блоком на пушкинском вечере, незадолго до смерти, быть может, единственный правильный диагноз его болезни».

А есть ли другое, не только поэтическое объяснение?

Краткая история болезни

К началу весны 1921-го, после пережитой зимы с ее «ежесекундным безденежьем, бесхлебьем, бездровьем», Блок чувствовал себя неважно, страдал от цинги и астмы.  Но работал по-прежнему. Доктор Пекелис, живший с ним в одном доме, ничего уж смертельно опасного в его состоянии не находил.

Поездку в Москву — в начале мая — поэт отменять не стал. Вот что вспоминает Корней Чуковский, сопровождавший поэта в дороге: «Передо мной сидел не Блок, а какой-то другой человек, совсем другой, даже отдаленно не похожий на Блока. Жесткий, обглоданный, с пустыми глазами, как будто паутиной покрытый. Даже волосы, даже уши стали другими».

На вечере Блока в Политехническом институте случился скандал, кто-то крикнул, что его стихи мертвы, началась свалка, поэта вывели, заслоняя собой, друзья и поклонники. Настроения это явно не улучшило.

В Петрограде его встречала жена, Любовь Дмитриевна (она же, кто не помнит, — дочь великого химика Менделеева): «Он не улыбнулся ни разу — ни мне, ни всему; этого не могло быть прежде».

Из воспоминаний жены поэта:

«17-го мая, вторник, когда я пришла откуда-то, он лежал на кушетке в комнате Александры Андреевны (матери Блока, — Ред.), позвал меня и сказал, что у него, вероятно, жар; смерили — оказалось 37,6; уложила его в постель; вечером был доктор.

Ломило все тело, особенно руки и ноги — что у него было всю зиму. Ночью плохой сон, испарина, нет чувства отдыха утром, тяжелые сны, кошмары (это его особенно мучило)».

Из воспоминаний доктора Александра Пекелиса:

«При исследовании я обнаружил следующее: температура 39, жалуется только на общую слабость и тяжесть головы; со стороны сердца увеличение поперечника влево на палец и вправо на 1/2, шум не резкий у верхушки и во втором межреберном промежутке справа, аритмии не было, отеков тоже. Со стороны органов дыхания и кровообращения ничего существенного не обнаружено.

Тогда же у меня явилась мысль об остром эндокардите как вероятном источнике патологического процесса, быть может, стоящего в непосредственной связи с наблюдавшимся у больного в Москве заболеванием, по-видимому, гриппозного характера».

Блоку становилось то лучше, то хуже. Как-то сел у печки — Любовь Дмитриевна стала уговаривать лечь. В ответ он со слезами стал хватать и бить все подряд: вазу, которую подарила жена, зеркало…

Из воспоминаний жены:

«Вообще у него в начале болезни была страшная потребность бить и ломать: несколько стульев, посуду,  раз утром, опять-таки, он ходил по квартире в раздражении, потом вошел из передней в свою комнату, закрыл за собой дверь, и сейчас же раздались удары, и что-то шумно посыпалось. Я вошла, боясь, что себе принесет какой-нибудь вред; но он уже кончал разбивать кочергой стоявшего на шкапу Аполлона. Это битье его успокоило, и на мое восклицание удивления, не очень одобрительное, он спокойно отвечал: « А я хотел посмотреть, на сколько кусков распадется эта грязная рожа».

В дни, когда ему полегче, Блок стал разбирать архивы, уничтожать часть своих блокнотов, записей. В другие дни его изводили бессонницы и кошмары.

Вспоминает поэт Георгий Иванов:

«Он непрерывно бредил. Бредил об одном и том же: все ли экземпляры «Двенадцати» уничтожены? Не остался ли где-нибудь хоть один? — «Люба, поищи хорошенько, и сожги, все сожги».

В начале июня доктор Пекелис консультируется с коллегами — профессором П. В.Троицким, доктором Э.А. Гизе. «Было признано необходимым отправить больного в ближайшую Финляндию, — в Grankulla (у Гельсингфорса). Тогда же (в начале июня), тотчас после консультации, возбуждено было соответствующее ходатайство».

Хлопотали с просьбой выпустить поэта на лечение за границу и Максим Горький, и нарком Луначарский. Счет шел на дни, однако… Решение вопроса затягивалось. Политбюро запрещало выезд. Обращались еще и еще раз… Разрешение на выезд все-таки было дано, но слишком поздно. Как раз в день, когда был готов его загранпаспорт, Блок умер.

Вспоминает литератор Евгения Книпович:

«К началу августа он уже почти все время был в забытьи, ночью бредил и кричал страшным криком, которого во всю жизнь не забуду. Ему впрыскивали морфий, но это мало помогало…»

Друг семьи, Самуил Алянский, писал:

«На мой вопрос, как больной, Пекелис ничего не ответил, только развел руками и, передавая мне рецепт, сказал: «Постарайтесь раздобыть продукты по этому рецепту. Вот что хорошо бы получить, — и он продиктовал: «Сахар, белая мука, рис, лимоны».

4 и 5 августа я бегал в Губздравотдел. На рецепте получил резолюцию зам. Зав. Губздравотделом, адресованную в Петрогубкоммуну. В субботу 6 авгутса заведующего не застал. Пошел на рынок и купил часть из того, что записал. Рецепт остался у меня.

В воскресенье 7 августа утром звонок Любови Дмитриевны: «Александр Александрович скончался. Приезжайте, пожалуйста».

Доктор Пекелис развел руками:

«В заключение невольно напрашивается вопрос: отчего такой роковой ход болезни? … Если всем нам, в частности, нашему нервно-психическому аппарату, являются в переживаемое нами время особые повышенные требования, ответчиком за которые служит сердце, то нет ничего удивительного…»

Какой же диагноз — точнее

Официальная версия его смерти была такой: Александр Блок умер «от цинги, голода и истощения».

Это был диагноз универсальный для тех лет — от голода, цинги и истощения люди умирали пачками. Но в случае с поэтом, кумиром — которому, вдобавок, и помочь толком не смогли, — этого, казалось, как-то недостаточно. В результате… посмертный диагноз Блоку не поставил разве что самый ленивый  исследователь.

Авторитетный ленинградский литературовед заключил, словно припечатал: это был сифилис. И мгновенно нашлись «эксперты», ответившие своей версией: поэт умер от отравления ртутными препаратами, которыми его лечили.

Версии эти, к счастью или к несчастью, уже не услышали ни мать поэта, ни его жена, – первая пережила сына на два года, а вторая умерла в 1939 году.

Было еще заключение доктора Пекелиса: острый эндокардит, вызванный перенесенным гриппом.

Через много лет после смерти поэта, уже в брежневское время, врачи Ленинградской военно-медицинской академии имени Кирова проанализируют все свидетельства болезни Блока, и сделают вывод, что Пекелис прав: «Блок погиб от подострого септического эндокардита (воспаления внутренней оболочки сердца), неизлечимого до применения антибиотиков».

Умер Блок 7 августа. Похороны его, 10 августа, собрали тысячи горожан. И гроб несли шесть километров на руках до Смоленского кладбища: все это было поразительно для голодающего и больного Петрограда, в котором к тому времени разруха выкосила две трети дореволюционного населения. А в сентябре 1944 года прах поэта перенесли на Литературные мостки Волкова кладбища.

… И все-таки, выходит, никакой тайны в смерти поэта нет? Эндокардит, и точка? Увы, поэту и правда — дышать было нечем. И от этого поэтического диагноза не уйти.

Поэму «Двенадцать» не поняли, не приняли многие. Шахматово, родовое имение, сожжено. Расстреляны 800 бывших царских офицеров. Одну ночь в 1919-м Блок и сам отсидел в ЧК. Пять полешек по разнарядке на обогрев жилья, пайки хлеба по ордерам. Нависла угроза подселения в квартиру «двенадцати матросов» — Блок переехал с женой в квартиру матери двумя этажами ниже и наблюдал, как жена и мать ссорятся: чья очередь чистить ржавую селедку.

Сейчас любой сказал бы: стресс. Еще в 17-м Блок признавался: «Ничего впереди не вижу, хотя оптимизм теряю не всегда. Все они, «старые» и «новые», сидят в нас самих; во мне по крайней мере. Я же вишу, в воздухе; ни земли сейчас нет, ни неба»…

МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ

Смогла бы спасти Блока от гибели сегодняшняя медицина?

На этот вопрос ответила по нашей просьбе врач-ревматолог Ольга Крель, руководитель Санкт-Петербургского института клинической медицины и социальной работы им. М.П. Кончаловского:

— С современных позиций можно говорить о смерти поэта, вызванной сердечной недостаточностью в результате эндокардита. Влияние стресса, тем более хронического, как фактора инициирующего и усугубляющего многие патологические процессы в организме, хорошо известно. Тем не менее уверенно диагностировать эндокардит трудно даже сегодня. Почти у половины больных болезнь не распознается…

Наиболее вероятной причиной эндокардита является инфекционный процесс. Часто болеют люди среднего возраста, причем мужчины в два раза чаще, чем женщины. А в периоды социального неблагополучия наблюдается рост заболеваемости. Так, в первые послевоенные годы заболеваемость выросла в 3-4 раза, особенно в пережившем блокаду Ленинграде.

Сегодня смертность от эндокардита — до  50%. И это при том что найдено лекарство – антибиотики. А при Блоке антибактериальной терапии еще не было, первый антибиотик выпустят только через 18 лет после его смерти…

Татьяна МАКСИМОВА

russiahousenews.info