| / Полные произведения / Пушкин А.С. / Медный всадник ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПОВЕСТЬ ПРЕДИСЛОВИЕ Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности На берегу пустынных волн Кругом шумел. Ее покрылись острова, И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова. Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей, Пехотных ратей и коней Однообразную красивость, В их стройно зыблемом строю Лоскутья сих знамен победных, Сиянье шапок этих медных, На сквозь простреленных в бою. Люблю, военная столица, Твоей твердыни дым и гром, Когда полнощная царица Дарует сына в царской дом, Или победу над врагом Россия снова торжествует, Или, взломав свой синий лед, Нева к морям его несет И, чуя вешни дни, ликует. Начну свое повествованье. Печален будет мой рассказ. Ни о забытой старине. Уж кое-как себе устрою Приют смиренный и простой И в нем Парашу успокою. Пройдет, быть может, год-другой — Местечко получу, Параше Препоручу семейство наше И воспитание ребят… И станем жить, и так до гроба Рука с рукой дойдем мы оба, И внуки нас похоронят…» Перегражденная Нева Обратно шла, гневна, бурлива, И затопляла острова, Погода пуще свирепела, Нева вздувалась и ревела, Котлом клокоча и клубясь, И вдруг, как зверь остервенясь, На город кинулась. Пред нею Все побежало, все вокруг Вдруг опустело — воды вдруг Втекли в подземные подвалы, К решеткам хлынули каналы, И всплыл Петрополь как тритон, По пояс в воду погружен. В тот грозный год Покойный царь еще Россией Со славой правил. На балкон, Печален, смутен, вышел он И молвил: «С божией стихией Царям не совладеть». Он сел И в думе скорбными очами На злое бедствие глядел. Стояли стогны озерами, И в них широкими реками Вливались улицы. Дворец Казался островом печальным. Царь молвил — из конца в конец, По ближним улицам и дальным В опасный путь средь бурных вод Его пустились генералы {4} Спасать и страхом обуялый И дома тонущий народ. Не за себя. Он не слыхал, Как подымался жадный вал, Ему подошвы подмывая, Как дождь ему в лицо хлестал, Как ветер, буйно завывая, С него и шляпу вдруг сорвал. Его отчаянные взоры На край один наведены Недвижно были. Словно горы, Из возмущенной глубины Вставали волны там и злились, Там буря выла, там носились Обломки… Боже, боже! там — Увы! близехонько к волнам, Почти у самого залива — Забор некрашеный, да ива И ветхий домик: там оне, Вдова и дочь, его Параша, Его мечта… Или во сне Он это видит? иль вся наша И жизнь ничто, как сон пустой, Насмешка неба над землей? Над возмущенною Невою Стоит с простертою рукою Кумир на бронзовом коне. ЧАСТЬ ВТОРАЯ Но вот, насытясь разрушеньем Евгений смотрит: видит лодку; Он к ней бежит как на находку; Он перевозчика зовет — И перевозчик беззаботный Его за гривенник охотно Чрез волны страшные везет. Кругом подножия кумира
ПРИМЕЧАНИЯ 2 Смотри стихи кн. Вяземского к графине З***. 3 Мицкевич прекрасными стихами описал день, предшествовавший петербургскому 4 Граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф. 5 Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана — как / Полные произведения / Пушкин А.С. / Медный всадник | Смотрите также по произведению «Медный всадник»: Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре. 100% гарантии от повторения! |
www.litra.ru
Поэма Пушкина, Медный всадник
Предисловие
Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом.
Вступление
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широ́ко
Река неслася; бедный чёлн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.
И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложён
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно [2],
Ногою твёрдой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознёсся пышно, горделиво;
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхой невод, ныне там
По оживлённым берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаня́м стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Тёмно-зелёными садами
Её покрылись острова,
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой её гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И я́сны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса [3].
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск, и шум, и говор ба́лов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость,
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамён победных,
Сиянье шапок этих медных,
На сквозь простреленных в бою.
Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,
Когда полнощная царица
Дарует сына в царской дом,
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лёд,
Нева к морям его несёт
И, чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побеждённая стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Была ужасная пора,
Об ней свежо воспоминанье…
Об ней, друзья мои, для вас
Начну своё повествованье.
Печален будет мой рассказ.
Часть первая
Над омрачённым Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной.
Уж было поздно и темно;
Сердито бился дождь в окно,
И ветер дул, печально воя.
В то время из гостей домой
Пришёл Евгений молодой…
Мы будем нашего героя
Звать этим именем. Оно
Звучит приятно; с ним давно
Моё перо к тому же дружно.
Прозванья нам его не нужно,
Хотя в минувши времена
Оно, быть может, и блистало
И под пером Карамзина
В родных преданьях прозвучало;
Но ныне светом и молвой
Оно забыто. Наш герой
Живёт в Коломне; где-то служит,
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лёг.
Но долго он заснуть не мог
В волненье разных размышлений.
О чём же думал он? о том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
И независимость и честь;
Что мог бы Бог ему прибавить
Ума и денег. Что ведь есть
Такие праздные счастливцы,
Ума недальнего, ленивцы,
Которым жизнь куда легка!
Что служит он всего два года;
Он также думал, что погода
Не унималась; что река
Всё прибывала; что едва ли
С Невы мостов уже не сняли
И что с Парашей будет он
Дни на два, на три разлучён.
Евгений тут вздохнул сердечно
И размечтался, как поэт:
«Жениться? Мне? зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно;
Но что ж, я молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Уж кое-как себе устрою
Приют смиренный и простой
И в нём Парашу успокою.
Пройдёт, быть может, год-другой —
Местечко получу, Параше
Препоручу семейство наше
И воспитание ребят…
И станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдём мы оба,
И внуки нас похороня́т…»
Так он мечтал. И грустно было
Ему в ту ночь, и он желал,
Чтоб ветер выл не так уныло
И чтобы дождь в окно стучал
Не так сердито…
Cонны очи
Он наконец закрыл. И вот
Редеет мгла ненастной ночи
И бледный день уж настаёт [4]…
Ужасный день!
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
Поутру над её брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъярённых вод.
Но силой ветров от залива
Переграждённая Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова,
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею [5]
Всё побежало, всё вокруг
Вдруг опустело — во́ды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решёткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь как тритон,
По пояс в воду погружён.
Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна. Чёлны
С разбега стёкла бьют кормой.
Лотки под мокрой пеленой,
Обломки хижин, брёвны, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесённые мосты,
Гроба́ с размытого кладби́ща
Плывут по улицам!
Народ
Зрит Божий гнев и казни ждёт.
Увы! всё гибнет: кров и пища!
Где будет взять?
В тот грозный год
Покойный царь ещё Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С Божией стихией
Царям не совладеть». Он сел
И в думе скорбными очами
На злое бедствие глядел.
Стояли стогны озера́ми,
И в них широкими река́ми
Вливались улицы. Дворец
Казался островом печальным.
Царь молвил — из конца в конец,
По ближним улицам и дальным
В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы [6]
Спасать и страхом обуялый
И дома тонущий народ.
Лев и крепость. А. П. Остроумова-Лебедева, 1901
Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознёсся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений. Он страшился, бедный,
Не за себя. Он не слыхал,
Как подымался жадный вал,
Ему подошвы подмывая,
Как дождь ему в лицо хлестал,
Как ветер, буйно завывая,
С него и шляпу вдруг сорвал.
Его отчаянные взоры
На край один наведены
Недвижно были. Словно горы,
Из возмущённой глубины
Вставали волны там и злились,
Там буря выла, там носились
Обломки… Боже, Боже! там —
Увы! близёхонько к волнам,
Почти у самого залива —
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта… Или во сне
Он это видит? иль вся наша
И жизнь ничто, как сон пустой,
Насмешка неба над землёй?
И он, как будто околдован,
Как будто к мрамору прикован,
Сойти не может! Вкруг него
Вода и больше ничего!
И, обращён к нему спиною,
В неколебимой вышине,
Над возмущённою Невою
Стоит с простёртою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Часть вторая
Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
И, грабежом отягощённы,
Боясь погони, утомлённы,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.
Вода сбыла, и мостовая
Открылась, и Евгений мой
Спешит, душою замирая,
В надежде, страхе и тоске
К едва смирившейся реке.
Но, торжеством победы по́лны,
Ещё кипели злобно волны,
Как бы под ними тлел огонь,
Ещё их пена покрывала,
И тяжело Нева дышала,
Как с битвы прибежавший конь.
Евгений смотрит: видит лодку;
Он к ней бежит как на находку;
Он перевозчика зовёт —
И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везёт.
И долго с бурными волнами
Боролся опытный гребец,
И скрыться вглубь меж их рядами
Всечасно с дерзкими пловцами
Готов был чёлн — и наконец
Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё перед ним завалено́;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются. Евгений
Стремглав, не помня ничего,
Изнемогая от мучений,
Бежит туда, где ждёт его
Судьба с неведомым известьем,
Как с запечатанным письмом.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…
Что ж это?..
Он остановился.
Пошёл назад и воротился.
Глядит… идёт… ещё глядит.
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь вороты —
Снесло их, видно. Где же дом?
И, полон сумрачной заботы,
Всё ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою —
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Ночная мгла
На город трепетный сошла;
Но долго жители не спали
И меж собою толковали
О дне минувшем.
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашёл уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ. Чиновный люд,
Покинув свой ночной приют,
На службу шёл. Торгаш отважный,
Не унывая, открывал
Невой ограбленный подвал,
Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов.
Но бедный, бедный мой Евгений…
Увы! его смяте́нный ум
Против ужасных потрясений
Не устоял. Мятежный шум
Невы и ветров раздавался
В его ушах. Ужасных дум
Безмолвно полон, он скитался.
Его терзал какой-то сон.
Прошла неделя, месяц — он
К себе домой не возвращался.
Его пустынный уголок
Отдал внаймы, как вышел срок,
Хозяин бедному поэту.
Евгений за своим добром
Не приходил. Он скоро свету
Стал чужд. Весь день бродил пешком,
А спал на пристани; питался
В окошко поданным куском.
Одежда ветхая на нём
Рвалась и тлела. Злые дети
Бросали камни вслед ему.
Нередко кучерские плети
Его стегали, потому
Что он не разбирал дороги
Уж никогда; казалось — он
Не примечал. Он оглушён
Был шумом внутренней тревоги.
И так он свой несчастный век
Влачил, ни зверь ни человек,
Ни то ни сё, ни житель света,
Ни призрак мёртвый…
Раз он спал
У невской пристани. Дни лета
Клонились к осени. Дышал
Ненастный ветер. Мрачный вал
Плескал на пристань, ропща пени
И бьясь об гладкие ступени,
Как челобитчик у дверей
Ему не внемлющих суде́й.
Бедняк проснулся. Мрачно было:
Дождь капал, ветер выл уныло,
И с ним вдали, во тьме ночной
Перекликался часовой…
Вскочил Евгений; вспомнил живо
Он прошлый ужас; торопливо
Он встал; пошёл бродить, и вдруг
Остановился — и вокруг
Тихонько стал водить очами
С боязнью дикой на лице.
Он очутился под столбами
Большого дома. На крыльце
С подъятой лапой, как живые,
Стояли львы сторожевые,
И прямо в тёмной вышине
Над ограждённою скалою
Кумир с простёртою рукою
Сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул. Прояснились
В нём страшно мысли. Он узнал
И место, где потоп играл,
Где волны хищные толпились,
Бунтуя злобно вкруг него,
И львов, и площадь, и того,
Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался…
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нём сокрыта!
А в се́м коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы? [7]
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошёл
И взоры дикие навёл
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решётке хладной прилегло,
Глаза подёрнулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой чёрной,
«Добро́, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
Бежать пустился. Показалось
Ему, что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось…
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжёло-звонкое скаканье
По потрясённой мостовой.
И, озарён луною бледной,
Простёрши руку в вышине,
За ним несётся Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжёлым топотом скакал.
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущённых глаз не подымал
И шёл сторонкой.
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров. Не взросло
Там ни былинки. Наводненье
Туда, играя, занесло
Домишко ветхой. Над водою
Остался он как чёрный куст.
Его прошедшею весною
Свезли на барке. Был он пуст
И весь разрушен. У порога
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради Бога.
philosofiya.ru
Пушкин — Медный всадник: Читать полностью поэму Александра Сергеевича Пушкина
Вступление
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный чёлн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.
И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхой невод, ныне там
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск, и шум, и говор балов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость,
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
На сквозь простреленных в бою.
Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,
Когда полнощная царица
Дарует сына в царской дом,
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет
И, чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Была ужасная пора,
Об ней свежо воспоминанье…
Об ней, друзья мои, для вас
Начну свое повествованье.
Печален будет мой рассказ.
Часть первая
Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной.
Уж было поздно и темно;
Сердито бился дождь в окно,
И ветер дул, печально воя.
В то время из гостей домой
Пришел Евгений молодой…
Мы будем нашего героя
Звать этим именем. Оно
Звучит приятно; с ним давно
Мое перо к тому же дружно.
Прозванья нам его не нужно,
Хотя в минувши времена
Оно, быть может, и блистало
И под пером Карамзина
В родных преданьях прозвучало;
Но ныне светом и молвой
Оно забыто. Наш герой
Живет в Коломне; где-то служит,
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег.
Но долго он заснуть не мог
В волненье разных размышлений.
О чем же думал он? о том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
И независимость и честь;
Что мог бы бог ему прибавить
Ума и денег. Что ведь есть
Такие праздные счастливцы,
Ума недальнего, ленивцы,
Которым жизнь куда легка!
Что служит он всего два года;
Он также думал, что погода
Не унималась; что река
Всё прибывала; что едва ли
С Невы мостов уже не сняли
И что с Парашей будет он
Дни на два, на три разлучен.
Евгений тут вздохнул сердечно
И размечтался, как поэт:
«Жениться? Мне? зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно;
Но что ж, я молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Уж кое-как себе устрою
Приют смиренный и простой
И в нем Парашу успокою.
Пройдет, быть может, год-другой —
Местечко получу, Параше
Препоручу семейство наше
И воспитание ребят…
И станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят…»
Так он мечтал. И грустно было
Ему в ту ночь, и он желал,
Чтоб ветер выл не так уныло
И чтобы дождь в окно стучал
Не так сердито…
Сонны очи
Он наконец закрыл. И вот
Редеет мгла ненастной ночи
И бледный день уж настает…
Ужасный день!
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
Поутру над ее брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъяренных вод.
Но силой ветров от залива
Перегражденная Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова,
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Всё побежало, всё вокруг
Вдруг опустело — воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решеткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь как тритон,
По пояс в воду погружен.
Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна. Челны
С разбега стекла бьют кормой.
Лотки под мокрой пеленой,
Обломки хижин, бревны, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесенные мосты,
Гроба с размытого кладбища
Плывут по улицам!
Народ
Зрит божий гнев и казни ждет.
Увы! всё гибнет: кров и пища!
Где будет взять?
В тот грозный год
Покойный царь еще Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С божией стихией
Царям не совладеть». Он сел
И в думе скорбными очами
На злое бедствие глядел.
Стояли стогны озерами,
И в них широкими реками
Вливались улицы. Дворец
Казался островом печальным.
Царь молвил — из конца в конец,
По ближним улицам и дальным
В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы
Спасать и страхом обуялый
И дома тонущий народ.
Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознесся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений. Он страшился, бедный,
Не за себя. Он не слыхал,
Как подымался жадный вал,
Ему подошвы подмывая,
Как дождь ему в лицо хлестал,
Как ветер, буйно завывая,
С него и шляпу вдруг сорвал.
Его отчаянные взоры
На край один наведены
Недвижно были. Словно горы,
Из возмущенной глубины
Вставали волны там и злились,
Там буря выла, там носились
Обломки… Боже, боже! там —
Увы! близехонько к волнам,
Почти у самого залива —
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта… Или во сне
Он это видит? иль вся наша
И жизнь ничто, как сон пустой,
Насмешка неба над землей?
И он, как будто околдован,
Как будто к мрамору прикован,
Сойти не может! Вкруг него
Вода и больше ничего!
И, обращен к нему спиною,
В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Часть вторая
Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
И, грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.
Вода сбыла, и мостовая
Открылась, и Евгений мой
Спешит, душою замирая,
В надежде, страхе и тоске
К едва смирившейся реке.
Но, торжеством победы полны,
Еще кипели злобно волны,
Как бы под ними тлел огонь,
Еще их пена покрывала,
И тяжело Нева дышала,
Как с битвы прибежавший конь.
Евгений смотрит: видит лодку;
Он к ней бежит как на находку;
Он перевозчика зовет —
И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везет.
И долго с бурными волнами
Боролся опытный гребец,
И скрыться вглубь меж их рядами
Всечасно с дерзкими пловцами
Готов был челн — и наконец
Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются. Евгений
Стремглав, не помня ничего,
Изнемогая от мучений,
Бежит туда, где ждет его
Судьба с неведомым известьем,
Как с запечатанным письмом.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…
Что ж это?..
Он остановился.
Пошел назад и воротился.
Глядит… идет… еще глядит.
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь вороты —
Снесло их, видно. Где же дом?
И, полон сумрачной заботы,
Все ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою —
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Ночная мгла
На город трепетный сошла;
Но долго жители не спали
И меж собою толковали
О дне минувшем.
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашел уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ. Чиновный люд,
Покинув свой ночной приют,
На службу шел. Торгаш отважный,
Не унывая, открывал
Невой ограбленный подвал,
Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов.
Но бедный, бедный мой Евгений …
Увы! его смятенный ум
Против ужасных потрясений
Не устоял. Мятежный шум
Невы и ветров раздавался
В его ушах. Ужасных дум
Безмолвно полон, он скитался.
Его терзал какой-то сон.
Прошла неделя, месяц — он
К себе домой не возвращался.
Его пустынный уголок
Отдал внаймы, как вышел срок,
Хозяин бедному поэту.
Евгений за своим добром
Не приходил. Он скоро свету
Стал чужд. Весь день бродил пешком,
А спал на пристани; питался
В окошко поданным куском.
Одежда ветхая на нем
Рвалась и тлела. Злые дети
Бросали камни вслед ему.
Нередко кучерские плети
Его стегали, потому
Что он не разбирал дороги
Уж никогда; казалось — он
Не примечал. Он оглушен
Был шумом внутренней тревоги.
И так он свой несчастный век
Влачил, ни зверь ни человек,
Ни то ни сё, ни житель света,
Ни призрак мертвый…
Раз он спал
У невской пристани. Дни лета
Клонились к осени. Дышал
Ненастный ветер. Мрачный вал
Плескал на пристань, ропща пени
И бьясь об гладкие ступени,
Как челобитчик у дверей
Ему не внемлющих судей.
Бедняк проснулся. Мрачно было:
Дождь капал, ветер выл уныло,
И с ним вдали, во тьме ночной
Перекликался часовой…
Вскочил Евгений; вспомнил живо
Он прошлый ужас; торопливо
Он встал; пошел бродить, и вдруг
Остановился — и вокруг
Тихонько стал водить очами
С боязнью дикой на лице.
Он очутился под столбами
Большого дома. На крыльце
С подъятой лапой, как живые,
Стояли львы сторожевые,
И прямо в темной вышине
Над огражденною скалою
Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул. Прояснились
В нем страшно мысли. Он узнал
И место, где потоп играл,
Где волны хищные толпились,
Бунтуя злобно вкруг него,
И львов, и площадь, и того,
Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался…
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
Бежать пустился. Показалось
Ему, что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось…
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущенных глаз не подымал
И шел сторонкой.
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров. Не взросло
Там ни былинки. Наводненье
Туда, играя, занесло
Домишко ветхой. Над водою
Остался он как черный куст.
Его прошедшею весною
Свезли на барке. Был он пуст
И весь разрушен. У порога
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.
Анализ поэмы «Медный всадник» Пушкина
Поэма «Медный всадник» — многоплановое произведение с серьезным философским смыслом. Пушкин создал ее в 1833 г., в один из наиболее плодотворных «болдинских» периодов. Сюжет поэмы основан на реальном событии – страшном петербургском наводнении 1824 г., которое унесло большое количество человеческих жизней.
Главная тема произведения – противостояние власти и «маленького» человека, который решается на бунт и терпит неизбежное поражение. «Вступление» к поэме восторженно описывает «град Петров». «Люблю тебя, Петра творенье» — известная строка из поэмы, которую часто цитируют, чтобы выразить свое отношение к Петербургу. Описание города и его быта выполнено Пушкиным с большой любовью и художественным вкусом. Оно завершается величественным сравнением Петербурга с самим государством – «…стой неколебимо, как Россия».
Первая часть резко контрастирует со вступлением. В ней описан скромный чиновник, «маленький» человек, отягощенный тяжелой жизнью. Его существование ничтожно на фоне огромного города. Единственная радость Евгения в жизни – мечта о браке с любимой девушкой. Семейное будущее для него еще туманно («быть может… местечко получу»), но молодой человек полон сил и надеется на будущее.
Пушкин переходит к описанию внезапного стихийного бедствия. Природа словно бы мстит человеку за его самоуверенность и гордыню. Город был заложен Петром по личной прихоти, особенности климата и местности совершенно не были учтены. В этом смысле показательна фраза, которую автор приписывает Александру I: «С Божией стихией царям не совладать».
Страх перед потерей любимой приводит Евгения к памятнику – Медному всаднику. Один из главных символов Петербурга предстает в своем зловещем тираническом облике. «Кумиру на бронзовом коне» нет никакого дела до страданий обычных людей, он упивается своим величием.
Вторая часть еще более трагична. Евгений узнает о гибели своей девушки. Пораженный горем, он сходит с ума и постепенно становится нищим оборванным скитальцем. Бесцельные блуждания по городу приводят его на старое место. При взгляде на невозмутимый памятник в сознании Евгения вспыхивают воспоминания. К нему на короткое время возвращается разум. В это мгновенье Евгения охватывает злоба, и он решается на символический бунт против тирании: «Ужо тебе!». Эта вспышка энергии окончательно сводит молодого человека с ума. Преследуемый Медный всадником по всему городу, он, в конце концов, умирает от изнеможения. «Бунт» успешно подавлен.
В поэме «Медный всадник» Пушкин сделал блестящее художественное описание Петербурга. Философская и гражданская ценность произведения заключается в разработке темы отношений неограниченной власти и обычного человека.
Читать стих поэта Александр Пушкин — Медный всадник на сайте РуСтих: лучшие, красивые стихотворения русских и зарубежных поэтов классиков о любви, природе, жизни, Родине для детей и взрослых.
rustih.ru
Читать онлайн книгу Медный всадник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Назад к карточке книгиА. С. Пушкин
Медный всадник
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Ленинградское отделение
Ленинград • 1978
ИЗДАНИЕ ПОДГОТОВИЛ Н. В. ИЗМАЙЛОВ
А. С. Пушкин. Бюст работы И. П. Витали. 1837 г. Мрамор.
От редколлегии
Издания серии «Литературные памятники» обращены к тому советскому читателю, который не только интересуется литературными произведениями как таковыми, вне зависимости от их авторов, эпохи, обстоятельств их создания и пр., но для которого не безразличны также личность авторов, творческий процесс создания произведений, роль их в историко-литературном развитии, последующая судьба памятников и т. д.
Возросшие культурные запросы советского читателя побуждают его глубже изучать замысел произведений, историю их создания, историческое и литературное окружение.
Каждый литературный памятник глубоко индивидуален в своих связях с читателями. В памятниках, чье значение состоит прежде всего в том, что они типичны для своего времени и для своей литературы, читателей интересуют их связи с историей, с культурной жизнью страны, с бытом. Созданные гениями, памятники в первую очередь важны для читателей своими связями с личностью автора. В памятниках переводных читателей будет занимать (помимо всего прочего) их история на русской почве, их воздействие на русскую литературу и участие в русском историко-литературном процессе. Каждый памятник требует своего подхода к проблемам его издания, комментирования, литературоведческого объяснения.
Такого особого подхода требуют, разумеется, при своей публикации и произведения гения русской поэзии – А. С. Пушкина, и прежде всего такой центральный для его творчества памятник, как «Медный Всадник».
В творениях Пушкина нас интересует вся творческая их история, судьба каждой строки, каждого слова, каждого знака препинания, если он имеет хотя бы некоторое отношение к смыслу того или иного пассажа. «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная» – эти слова Пушкина из начала третьей главы «Арапа Петра Великого» должны быть нами восприняты прежде всего в отношении того, кто их написал, думая не о себе, а об окружающем его мире гениев.
«Петербургская повесть» «Медный Всадник» принадлежит к числу самых любимых произведений каждого советского человека, а замысел этой поэмы и скрытые в ней идеи тревожат не только исследователей, но и широкого читателя. «Медный Всадник» – это поэма, идущая в русле центральных тем творчества Пушкина. Ее замысел имеет длительную предысторию, а последующая судьба поэмы в русской литературе – в «петербургской теме» Гоголя, Достоевского, Белого, Анненского, Блока, Ахматовой и многих других писателей – совершенно исключительна по своему историко-литературному значению.
Все это обязывает нас отнестись к изданию «Медного Всадника» с исключительной внимательностью, не упустить никаких мельчайших нюансов в истории его замысла, его черновиков, редакций, восстановить поэму в ее творческом движении, отобразить ее в издании не как неподвижный литературный факт, а как процесс гениальной творческой мысли Пушкина.
Такова цель того издания, которое предлагается сейчас требовательному вниманию читателей нашей серии. Именно этой целью объясняются характер статьи и приложений, включение раздела вариантов и разночтений.
Медный всадник
Петербургская повесть
1833
Предисловие
Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В. Н. Берхом.
Вступление
Начало первой беловой рукописи поэмы «Медный Всадник» – Болдинского автографа (рукопись ПД 964).
На берегу пустынных волн
Стоял Он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный челн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
10В тумане спрятанного солнца
Кругом шумел.
И думал Он:
Отсель грозить мы будем шведу.
Здесь будет город заложен
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно, [1]
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам
20И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод, ныне там
30По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
40Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
50Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса. [2]
Люблю зимы твоей жестокой
60Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск и шум и говор балов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
70Однообразную красивость,
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
Насквозь простреленных в бою.
Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,
Когда полнощная царица
Дарует сына в царский дом,
Или победу над врагом
80Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет,
И чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия.
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
90И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Была ужасная пора,
Об ней свежо воспоминанье…
Об ней, друзья мои, для вас
Начну свое повествованье.
Печален будет мой рассказ.
Часть первая
Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
100В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной.
Уж было поздно и темно;
Сердито бился дождь в окно,
И ветер дул, печально воя.
В то время из гостей домой
Пришел Евгений молодой…
Мы будем нашего героя
Звать этим именем. Оно
110Звучит приятно; с ним давно
Мое перо к тому же дружно.
Прозванья нам его не нужно,
Хотя в минувши времена
Оно, быть может, и блистало
И под пером Карамзина
В родных преданьях прозвучало;
Но ныне светом и молвой
Оно забыто. Наш герой
Живет в Коломне; где-то служит,
120Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег.
Но долго он заснуть не мог
В волненьи разных размышлений.
О чем же думал он? о том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
130И независимость и честь;
Что мог бы бог ему прибавить
Ума и денег. Что ведь есть
Такие праздные счастливцы,
Ума недальнего ленивцы,
Которым жизнь куда легка!
Что служит он всего два года;
Он также думал, что погода
Не унималась; что река
Всё прибывала; что едва ли
140С Невы мостов уже не сняли
И что с Парашей будет он
Дни на два, на три разлучен.
Евгений тут вздохнул сердечно
И размечтался как поэт:
Жениться? Ну… зачем же нет?
Оно и тяжело конечно,
Но что ж, он молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Он кое-как себе устроит
150Приют смиренный и простой
И в нем Парашу успокоит.
«Пройдет, быть может, год другой —
Местечко получу – Параше
Препоручу хозяйство наше
И воспитание ребят…
И станем жить – и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба
И внуки нас похоронят.
Так он мечтал. И грустно было
160Ему в ту ночь, и он желал,
Чтоб ветер выл не так уныло
И чтобы дождь в окно стучал
Не так сердито…
Сонны очи
Он наконец закрыл. И вот
Редеет мгла ненастной ночи
И бледный день уж настает… [3]
Ужасный день!
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
170И спорить стало ей не в мочь…
Поутру над ее брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъяренных вод.
Но силой ветров от залива
Перегражденная Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова…
Погода пуще свирепела,
180Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Всё побежало, всё вокруг
Вдруг опустело – воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решеткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь как Тритон,
По пояс в воду погружен.
190Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна. Челны
С разбега стекла бьют кормой.
Лотки под мокрой пеленой,
Обломки хижин, бревны, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесенные мосты,
Гроба с размытого кладбища
Плывут по улицам!
Народ
200Зрит божий гнев и казни ждет.
Увы! всё гибнет: кров и пища!
Где будет взять?
В тот грозный год
Покойный царь еще Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С божией стихией
Царям не совладеть». Он сел
И в думе скорбными очами
На злое бедствие глядел.
210Стояли стогны озерами
И в них широкими реками
Вливались улицы. Дворец
Казался островом печальным.
Царь молвил – из конца в конец
По ближним улицам и дальным
В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы [4]
Спасать и страхом обуялый
И дома тонущий народ.
220Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознесся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений. Он страшился, бедный,
Не за себя. Он не слыхал
230Как подымался жадный вал,
Ему подошвы подмывая,
Как дождь ему в лицо хлестал,
Как ветер, буйно завывая,
С него и шляпу вдруг сорвал.
Его отчаянные взоры
На край один наведены
Недвижно были. Словно горы,
Из возмущенной глубины
Вставали волны там и злились,
240Там буря выла, там носились
Обломки… Боже, боже! там —
Увы! близехонько к волнам,
Почти у самого залива —
Забор некрашенный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта… Или во сне
Он это видит? иль вся наша
И жизнь ничто, как сон пустой,
250Насмешка неба над землей?
И он, как будто околдован,
Как будто к мрамору прикован,
Сойти не может! Вкруг него
Вода и больше ничего!
И обращен к нему спиною
В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Часть вторая
260Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
270И грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.
Вода сбыла, и мостовая
Открылась, и Евгений мой
Спешит, душою замирая,
В надежде, страхе и тоске
К едва смирившейся реке.
Но торжеством победы полны,
280Еще кипели злобно волны,
Как бы под ними тлел огонь,
Еще их пена покрывала,
И тяжело Нева дышала,
Как с битвы прибежавший конь.
Евгений смотрит: видит лодку;
Он к ней бежит как на находку,
Он перевозчика зовет —
И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
290Чрез волны страшные везет.
И долго с бурными волнами
Боролся опытный гребец,
И скрыться в глубь меж их рядами
Всечасно с дерзкими пловцами
Готов был челн – и наконец
Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
300Все перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются. Евгений
Стремглав, не помня ничего,
Изнемогая от мучений,
Бежит туда, где ждет его
310Судьба с неведомым известьем,
Как с запечатанным письмом.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…
Что ж это?..
Он остановился.
Пошел назад и воротился.
Глядит… идет… еще глядит.
Вот место, где их дом стоит,
Вот ива. Были здесь вороты,
Снесло их, видно. Где же дом?
320И полон сумрачной заботы,
Все ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою —
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Ночная мгла
На город трепетный сошла;
Но долго жители не спали
И меж собою толковали
О дне минувшем.
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
330Блеснул над тихою столицей,
И не нашел уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний все вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ. Чиновный люд,
Покинув свой ночной приют,
На службу шел. Торгаш отважный,
340Не унывая, открывал
Невой ограбленный подвал,
Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье Невских берегов.
Но бедный, бедный мой Евгений…
Увы! Его смятенный ум
350Против ужасных потрясений
Не устоял. Мятежный шум
Невы и ветров раздавался
В его ушах. Ужасных дум
Безмолвно полон, он скитался.
Его терзал какой-то сон.
Прошла неделя, месяц – он
К себе домой не возвращался.
Его пустынный уголок
Отдал в наймы, как вышел срок,
360Хозяин бедному поэту.
Евгений за своим добром
Не приходил. Он скоро свету
Стал чужд. Весь день бродил пешком,
А спал на пристани; питался
В окошко поданным куском.
Одежда ветхая на нем
Рвалась и тлела. Злые дети
Бросали камни вслед ему.
Нередко кучерские плети
370Его стегали, потому
Что он не разбирал дороги
Уж никогда: казалось – он
Не примечал. Он оглушен
Был шумом внутренней тревоги.
И так он свой несчастный век
Влачил, ни зверь ни человек,
Ни то ни сё, ни житель света,
Ни призрак мертвый…
Раз он спал
У Невской пристани. Дни лета
380Клонились к осени. Дышал
Ненастный ветер. Мрачный вал
Плескал на пристань, ропща пени
И бьясь об гладкие ступени,
Как челобитчик у дверей
Ему не внемлющих судей.
Бедняк проснулся. Мрачно было:
Дождь капал, ветер выл уныло,
И с ним вдали во тьме ночной
Перекликался часовой…
390Вскочил Евгений; вспомнил живо
Он прошлый ужас; торопливо
Он встал; пошел бродить и вдруг
Остановился, и вокруг
Тихонько стал водить очами
С боязнью дикой на лице.
Он очутился под столбами
Большого дома. На крыльце
С подъятой лапой, как живые,
Стояли львы сторожевые,
400И прямо в темной вышине
Над огражденною скалою
Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул. Прояснились
В нем страшно мысли. Он узнал
И место, где потоп играл,
Где волны хищные толпились,
Бунтуя злобно вкруг него,
И львов, и площадь, и Того,
410Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался…
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
420О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы? [5]
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
430Глаза подернулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
Бежать пустился. Показалось
440Ему, что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось…
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
450За ним несется Всадник Медный
На звонко скачущем коне;
И во всю ночь, безумец бедный
Куда стопы пи обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
460Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущенных глаз не подымал
И шел сторонкой.
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
470Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров. Не взросло
Там ни былинки. Наводненье
Туда, играя, занесло
Домишко ветхий. Над водою
Остался он, как черный куст.
Его прошедшею весною
Свезли на барке. Был он пуст
И весь разрушен. У порога
Нашли безумца моего,
480 И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.
Варианты
Начало первого чернового автографа поэмы «Медный Всадник» (рукопись ПД 845, л. 7 об.).
ПЕРВАЯ ЧЕРНОВАЯ РУКОПИСЬ [6]
(ПД 845, д. 7 об. – 15, 16 об. – 17) [7]
ПД 845, л. 7 об.
6 окт. [8]
На берегу Варяжских волн
Стоял глубокой думы полн
Великий Петр. Пред ним катилась
Уединенная
*
Однажды близ пустынных волн [9]
Стоял задумавшись глубоко
Великий муж. [10]Пред ним широко
Неслась пустынная Нева
*
Однажды близ Балтий волн
Стоял задумавшись глубоко
Великий царь. Пред ним широко
Текла пустынная Нева
[И в море] Челнок рыбачий одиноко
*
На берегу пустынных волн
Стоял задумавшись глубоко
Великий царь. Пред ним широко
[Неслась Нева] Текла Нева – Смиренный челн
На ней качался [11]одиноко – – —
*
Сосновый лес берегам
В болоте —
бор сосновый
*
Тянулся лес по берегам
Недосягаемый для солнца – —
*
Чернели избы здесь и там
Приют убогого чухонца —
Да лес неведомый лучам [12]
В тумане [13]спрятаннго солнца
И думал Он: [14]
Здесь будет град —
Отсель стеречь [я буду] мы будем Шведа
[Неугомонного соседа —]
И наши пушки заторчат [15]
На землю грозного соседа —
Судьбою здесь нам суждено [16]
В Европу прорубить окно
Ногою твердой стать [у моря] при море —
Сюда, по девственным водам [17]
Всемирны флаги придут к нам —
[Из Ливерпуля и Сардама] [18]
И запируем [19]на просторе
ПД 845, л. 8
Прошло сто лет – и [юный] новый град
Полнощных стран краса и диво
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво —
Громады тесные [20]дворцов
Стоят вдоль Невских берегов [21]
[Одетых рамою гранитной] [22]
[Чугун и медь]
*
Со всех сторон бегут ветрила [23]
К [гранитным пристаням] Невы [24]
И там где финский «>[25]рыболов
Угрюмый пасынок природы
Кидал свой ветхий невод [в воды] [26]
*
[Громады стройные дворцов]
ПД 845, л. 8 об.
[И там где финский рыболов] [27]
[дух Петров]
[Супротивление природы]
*
И где бывало рыболов [28]
>
Один вдоль [грустных>] бер
Бросал в незнаемые воды [29]
Свой ветхий невод —
[Громады стройные дворцов]
Ныне там
[Со всех концов земного мира]
[Ветрила]
По оживленным берегам
Теснится стройная громада
[Дворцов и башен и церквей]
Дворцов и [башен] зданий: корабли
Толпой со всех концов земли
Теснятся в пристань Петрограда
[И чужеземцы]
*
[И ты Москва] [30]
[Перед меньшим поникла] братом
[Столповенчанною] главой
*
Поникла ты > братом
Позолоченною главой
*
И ты любовь страны родной
Москва сияющая златом [31]
Поникла ты пред младшим братом
И помрачила
*
И ты Москва, [земли] страны родной
Глава сияющая златом
И ты уже пред младшим братом
Поникла в зависти немой
*
Красуйся, юный град! и стой
Неколебимо как Россия —
Но побежденная стихия [32]
Врагов доселе «>[33]видит в нас
*
Но Фински волны негодуя
На Русский плен – уже не раз
*
Но волны Финские не раз
На грозный приступ шли бунтуя
И потрясали, [34]негодуя
[Гранит подножия Петра!] [35]
ПД 845, л. 9
Послало небо испытанье [36]
Об нем [37]начну простой рассказ —
Давно – когда я в первый
Услышал мрачное [38]преданье
[Смутясь, я сердцем приуныл] [39]
[И на минуту позабыл]
[Свое сердечное страданье] – [40]
И дал тогда же обещанье
*
[Печальну повесть сохранить]
Я дал тогда же обещанье
*
Была ужасная пора!.. [41]
Об ней начну повествованье —
Давно когда я в первый
Услышал грустное преданье я рассказ»>[42]
Сердца печальные, для вас
Тогда же дал я обещанье [43]
Стихам поверить сей рассказ [44]
ПД 845, л. 9 об.
[В] гранитный вал втекла Нева —
Мосты повисли над водами
Ее покрылись острова
Великолепными [садами]
*
В гранит оделася Нева —
Густозелеными [45]садами
Ее покрылись острова
Мосты повисли над водами
*
Люблю тебя Петра] [столица [46]]
[Созданье воли] [Силача> —]
[Люблю тво] [вид]
[Люблю твой] [правильный]
*
Петра творенье
Люблю твой стройный строгий вид вид»>[47]
Невы державное [48]теченье
И вечный плеск о гранит [49]
[Люблю огромные] [50]
[Твоих лучей «>[51]безлунный свет]
[Когда]
*
[Люблю твоих садов заборы]
*
[Люблю узор чуг]
*
Твоих оград узор чугунный
И зелень темную садов
И летний блеск ночей безлунный безлунный»>[52]
И бури темных вечеров [53]
[Люблю воинственные] [станы]
При [громе флейт] [54]
[Люблю поутру]
[На шумных улицах твоих] [55]
[Люблю встречать]
Встречать лоскутья [боевые] [56]
[Я взвод] [и знамя]
Знамен изорванных в боях [57]
ПД 845, л. 10
Над омрач. П. [58]
Дышал [ненаст] вет хладом хладом»>[59]
Плеская шумною волной [60]
В края своей ограды стройной [61]
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной —
Уж было поздно и темно
Печально бился дождь в окно – [62]
И ветер дул печально воя [63]
В то время молодой сосед [64]
Вошел в свой т > кабинет – [65]
[Угодно ль моего] Героя —
*
[Мы будем звать его Евгеньем] [66]
[За тем что язык]
[Ко звуку этому привык]
*
В то время из гостей домой [67]
Пришел Евгений молодой
(Так будем нашего Героя
Мы звать – затем что мой [68]
Уж [к] звуку этому привык)
ПД 845, л. 10 об.
– мой Евгений [69]
Происходил от поколений [70]
Чей дерзкий парус средь морей сред морей»>[71]
Был ужасом минувших дней [72]
*
[Угодно >]
[Евг]
[Он был столичный]
[Домой пришед]
*
К тому же это подражанье
Поэту Б.— Наш лорд [73]
(Как говорит о нем преданье)
Не то был отменно горд
Высо > даром песнопенья [74]
Но и рожденья
Ламартин
(Я слышал) также дворянин
Юго, не знаю.
В России же мы все дворяне
Все кроме двух иль трех – зато
Мы их и ставим ни во что
*
[Угодно знать происхожденье]
[И род и племя и года]
*
[Он был чиновник очень бедный] был] Он был чиновник небогатый»>[75]
[Безродный – круглый сирота,]
[Лицом [76]бледный]
*
[Он был чиновник небогатый – [77]
[Безродный, круглый сирота] [78]
Собою бледен рябоватый [79]
Высокой блед худощавый —
*
[А впрочем] гражданин стол
Каких встречаем всюду тьму
Ни по лицу ни по уму —
От нашей братьи не отличный —
*
Без роду-племени, связей
[Без денег – т. е. без друзей] [80]
ПД 845, л. 11
А впрочем гражданин столичный
Каких встречаете вы тьму
От вас нимало не отличный [81]
Ни по лицу ни по уму —
Как все он вел себя нестрого [82]
Как вы о деньгах думал много [83]
Как вы сгрустнув курил табак – [84]
Как вы носил мундирный фрак
*
Запросом [85]Музу беспокоя
Мне скажут м. б. опять [86]
[Зачем] ничтожного Героя
Взялся я снова воспевать [87]
Как будто нет уж перевода [88]
Великим людям, что они [89]
Так расплодились [90]в наши дни
Что нет от них уж нам прохода
Ужель и средь моих друзей
Дв тр вел
*
И Что за мода!..
Не лучше ль ежели поэт
Возмет возвышенн предмет,
И нет к тому же пере
Вел л и они
Совсем не чудо в наши !..
*
[Таков поэт…] [Угрюм и нем] «>[91]
[Перед кумирами земными]
[Исполнен мыслями > святыми >]
[Проходит он]
Встревожен чувствами иными
*
Куда ты, Госп певец?
Кричит услужливый глупец
Дорога здесь – но он
Не зам >
ПД 845, л. 11 об.
Итак домой пришед, Евгений
Позвал слугу, разделся – лег
Но долго он заснуть не мог
В волненье тайных размышлений.
О чем же мыслил он: о том
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
И независимость и честь
Что мог бы [царь] бог ему прибавить
Ума и [силы] денег [92]– что ведь есть
На свете гордые сча
Вельможи, богачи, ленивцы
Которым жизнь куда легка
*
Что м. б. через полгода
Он чин получит [93]
Он также думал что река
Приподнялася – что погода
*
Что м. б. через полгода
Он чин получит – что река [94]
Надулась – что дурна погода [95]
Что ветер силен – что едва ль
Мостов не сымут – что конечно
Параше очень будет жаль…
*
Тут [он] вздохнул, вздохнул сердечно
И размечтался, как поэт:
Жениться – бы – «За чем же нет
Я не богат – в том нет сомненья [96]
И у Параши нет именья [97]
Ужель одним лишь богачам [98]
ПД 845, л. 12
Жениться можно – я устрою
Себе смиренный уголок
И в нем Парашу успокою —
Подруга – садик – щей горшок – [99]
Да сам большой – чего мне боле
[Родится дочка – иль сынок]
[У нас]
*
Пускай знать
С своей блистательной неволей
У нас не будет
*
Нас гордый свет не будет знать
По воскресеньям [летом] буд в поло
Порою лет [100]
*
Родятся дети – и Параше
Их воспитанье поручу. [101]
Займусь сам > службою – Параше службе > а Параше»>[102]
Препоручу [103]хозяйство наше
И воспитание ребят [104]—
И слава богу – так до гроба
Рука с р пойдем мы оба
И дети нас благославят —
*
Так он мечтал – и ветр унылый [105]
То завывал, то умолкал
*
Так он мечтал – а дождь уныло
В окно стучал, а ветер выл —
*
И он желал чтоб непогода
Не так
*
Но грустно было
Ему в ту ночь – и он желал «>[106]
Чтоб буй ветер завывал [107]
Не так протяжно и уныло
И чтобы дождь в окно стучал
Не так сердито.
Сонны очи [108]
Он [наконец закрыл] – и вот [109]
Уже редеет сумрак ночи
И бледный день уже > встает —
Ужасный день…
Нева всю ночь [110]
ПД 845, л. 12 об. —13 об.
[Меж тем по Невскому заливу]
[Вода кругом] – [в единый миг —]
[Все потопила] Завоевала [Град Петров]
И всей пучиною своею —
*
Завоевала все вокруг
[Поплыли] [бутки с часовыми]
*
Ужасный – плывут амбары
Плывут снесенные мосты
Плывут и товары
И утварь жалкой нищеты —
ПД 845, л. 14
тот стр год [111]
[Последним годом был державства]
[Царя пред к]
Покойный царь еще над нами [112]
Со славой правил – Вышел он [113]
Печален смутен [114]на балкон
И м – [115]с божией стихией
Царям не сладить «>[116]– Он глядел [117]
На злое бедствие —
Такова [118]
Давно не видел славный град [119]
[От лета семьдесят седьмого]
*
Тогда еще Екатерина
(Вчера была ей годовщина)
Была жива – и Павлу сына
В тот год Всевышний даровал [120]
[Порфирородного младенца]
Гимн
*
Такова
Уже не помнил [121]Град Пет
От лета 77 [122]
Заметная пора >»>[123]
Тогда еще Екатерина
Была жива и Па
В тот
И гимн младен Держ»>[124]
Бряцал Держав [125]
ПД 845, л. 14 об.
[По граду]
[Меж тем [явилися > спасать]
[По граду]
[Средь бурных волн]
[Послушны]
[Веленью царскому вожди]
[Спасая]
[Он] [Шлет генералов он своих]
[Своих он Генералов шлет —]
*
Граф Толстой
[Встает] Восстав от сна к окну под
*
От сна к окну идет сенатор
И видит – в лодке [126]по Морской
Плывет – Военн Губернат…
Зовет он [127]
Скажи, кричит, – что видишь ты [128]
Тот отвечает: подле бутки [129]
Плывет, я вижу Генерал – [130]
*
Сенатор гр. Т
Восстав от сна идет к окошку [131]
Глядит —
Иван сюда! кричит слугу [132]
Гляди что это – что за шутки [133]
Сенатор тревогу «>[134]
Слава
Я думал видя гиль такую «>[135]
Уж не сошел ли [136]я с ума
Ему представилась т > [137]
*
Часовой
Стоял у сада! Караула [138]
Снять не успели – Той порой
Верхи > деревьев > [буря] гнула [139]
И рыло > корни их [волной] «>[140]
ПД 845, л. 15
Людей несчастных спасая
средь вод
Он генералов [шлет своих] в бурю шлет
[Он] На помочь шлет
ПД 845, л. 16 об.
Стояли стогны озерами «>[141]
И в них – реками
Вливались улицы – [Дворец]
Казался островом печальным – [142]
Царь молвил – из конца в конец [143]
По ближним улицам и даль
На легких лодках [по волнам]
Его пустились генералы – – Генералы»>[144]
город одич
Спасая и здесь и там – [145]
*
И перед младшею > с «>[146]
Померкла старая Москва [147]
Как перед новою царицей [148]
Порфироносная Вдова [149]
*
Царь молвил – из конца в конец
По ближним улицам и дальним
В опасный путь, средь новых вод [150]
Его пустились Генералы
Спасать от страх одичалый [151]
И дома тонущий народ – [152]
ПД 845, л. 17
Когда я в комнате моей [153]
Пишу читаю без лампады [154]
*
И не пуская тьму ночную «>[155]
На голубые > небеса
Одна заря спешит другую
[Сменить] – дав ночи полчаса [156]
*
Гляжу на ясные громады
Пустынных улиц – и светла [157]
Адмиралтейская игла —
И не пуская
На небеса
Назад к карточке книги «Медный всадник»itexts.net
Вступление На берегу пустынных волн И думал он: Прошло сто лет, и юный град, Люблю тебя, Петра творенье, Красуйся, град Петров, и стой Была ужасная пора,
Над омраченным Петроградом Итак, домой пришед, Евгений «Жениться? Ну… зачем же нет? Так он мечтал. И грустно было Осада! приступ! злые волны, Тогда, на площади Петровой,
Но вот, насытясь разрушеньем Вода сбыла, и мостовая И долго с бурными волнами Но бедный, бедный мой Евгений… Евгений вздрогнул. Прояснились Кругом подножия кумира И с той поры, когда случалось Остров малый |
literatura5.narod.ru
Читать онлайн электронную книгу Медный Всадник — Александр Сергеевич Пушкин. МЕДНЫЙ ВСАДНИК. Петербургская повесть бесплатно и без регистрации!
Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
И, грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.
Вода сбыла, и мостовая
Открылась, и Евгений мой
Спешит, душою замирая,
В надежде, страхе и тоске
К едва смирившейся реке.
Но, торжеством победы полны,
Еще кипели злобно волны,
Как бы под ними тлел огонь,
Еще их пена покрывала,
И тяжело Нева дышала,
Как с битвы прибежавший конь.
Евгений смотрит: видит лодку;
Он к ней бежит как на находку;
Он перевозчика зовет —
И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везет.
И долго с бурными волнами
Боролся опытный гребец,
И скрыться вглубь меж их рядами
Всечасно с дерзкими пловцами
Готов был челн — и наконец
Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются. Евгений
Стремглав, не помня ничего,
Изнемогая от мучений,
Бежит туда, где ждет его
Судьба с неведомым известьем,
Как с запечатанным письмом.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…
Что ж это?..
Он остановился.
Пошел назад и воротился.
Глядит… идет… еще глядит.
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь вороты —
Снесло их, видно. Где же дом?
И, полон сумрачной заботы,
Все ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою —
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Ночная мгла
На город трепетный сошла;
Но долго жители не спали
И меж собою толковали
О дне минувшем.
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашел уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ. Чиновный люд,
Покинув свой ночной приют,
На службу шел. Торгаш отважный,
Не унывая, открывал
Невой ограбленный подвал,
Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов.
Но бедный, бедный мой Евгений …
Увы! его смятенный ум
Против ужасных потрясений
Не устоял. Мятежный шум
Невы и ветров раздавался
В его ушах. Ужасных дум
Безмолвно полон, он скитался.
Его терзал какой-то сон.
Прошла неделя, месяц — он
К себе домой не возвращался.
Его пустынный уголок
Отдал внаймы, как вышел срок,
Хозяин бедному поэту.
Евгений за своим добром
Не приходил. Он скоро свету
Стал чужд. Весь день бродил пешком,
А спал на пристани; питался
В окошко поданным куском.
Одежда ветхая на нем
Рвалась и тлела. Злые дети
Бросали камни вслед ему.
Нередко кучерские плети
Его стегали, потому
Что он не разбирал дороги
Уж никогда; казалось — он
Не примечал. Он оглушен
Был шумом внутренней тревоги.
И так он свой несчастный век
Влачил, ни зверь ни человек,
Ни то ни сё, ни житель света,
Ни призрак мертвый…
Раз он спал
У невской пристани. Дни лета
Клонились к осени. Дышал
Ненастный ветер. Мрачный вал
Плескал на пристань, ропща пени
И бьясь об гладкие ступени,
Как челобитчик у дверей
Ему не внемлющих судей.
Бедняк проснулся. Мрачно было:
Дождь капал, ветер выл уныло,
И с ним вдали, во тьме ночной
Перекликался часовой…
Вскочил Евгений; вспомнил живо
Он прошлый ужас; торопливо
Он встал; пошел бродить, и вдруг
Остановился — и вокруг
Тихонько стал водить очами
С боязнью дикой на лице.
Он очутился под столбами
Большого дома. На крыльце
С подъятой лапой, как живые,
Стояли львы сторожевые,
И прямо в темной вышине
Над огражденною скалою
Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул. Прояснились
В нем страшно мысли. Он узнал
И место, где потоп играл,
Где волны хищные толпились,
Бунтуя злобно вкруг него,
И львов, и площадь, и того,
Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался…
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы? [5]Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана — как замечает сам Мицкевич.
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
Бежать пустился. Показалось
Ему, что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось…
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущенных глаз не подымал
И шел сторонкой.
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров. Не взросло
Там ни былинки. Наводненье
Туда, играя, занесло
Домишко ветхой. Над водою
Остался он как черный куст.
Его прошедшею весною
Свезли на барке. Был он пуст
И весь разрушен. У порога
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.
librebook.me
Книга Пушкин А. С. Медный всадник
0Скачиваний: 18703
Просмотров: 2094
Поделиться оценкой:Добавлена: 22.11.2013
Поэма была написана в Болдине осенью 1833 года. Поэма не была разрешена Николаем I к печати. Её начало Пушкин напечатал в «Библиотеке для чтения», 1834, кн. XII, под названием: «Петербург. Отрывок из поэмы»[2] (от начала и кончая стихом «Тревожить вечный сон Петра!», с пропуском зачеркнутых Николаем I четырёх стихов, начиная со стиха «И перед младшею столицей»). Впервые напечатана после смерти Пушкина в «Современнике», т. 5, 1837 году с цензурными изменениями, внесенными в текст В. А. Жуковским.
Похожие книги
Подписаться на комментарии к этой книге
samolit.com