Пушкин о батюшкове: Все суждения о Батюшкове и его творчестве должны предполагать уважение к его несчастьям — Российская газета

Все суждения о Батюшкове и его творчестве должны предполагать уважение к его несчастьям — Российская газета

25 января 1825 года. Михайловское. Окна затянуты инеем. Тихий матовый свет погружает в задумчивость. Заскрипит дверь, влетят клубы мороза, стукнутся друг о дружку мерзлые березовые дрова — и снова тишина.

Начитавшись накануне допоздна свежих журналов, Пушкин садится за письма друзьям — К.Ф. Рылееву, П.А. Вяземскому, А.А. Бестужеву… До Сенатской площади еще одиннадцать месяцев, а в литературе уже одних венчают на царство, других казнят. И эта, пока еще словесная баталия, всерьез тревожит Пушкина.

Из его письма Рылееву обычно цитируют слова в защиту В.А. Жуковского: «Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? потому что зубки прорезались?» Куда реже вспоминают те строки, где речь идет о К.Н. Батюшкове: «…Ох! уж эта мне республика словесности. За что казнит, за что венчает? Что касается до Батюшкова, уважим в нем несчастия и не созревшие надежды».

Константин Николаевич Батюшков в эту пору находился в больнице для душевнобольных в саксонском местечке Зонненштейн.

Лет за десять до того, будто предчувствуя свое заточение в заграничной лечебнице, он написал стихотворение «Пленный», где есть такие нетерпеливые и горячие строки:

Отдайте ж мне мою свободу!

Отдайте край отцов,

Отчизны вьюги, непогоду,

На родине мой кров,

Покрытый в зиму ярким снегом!

Ах! Дайте мне коня…

В январе 1825 года Батюшков был уже безнадежно болен, стихов не писал, но литературные оппоненты продолжали отвечать на его статьи, молодые поэты разбирали его стихи, новое поколение без почтения рассматривало все им написанное. Само же имя Батюшкова произносилось с какими-то глухими оговорками и полунамеками. Никто не знал, как писать о Батюшкове, не нарушая врачебной тайны, как полемизировать с его взглядами, если ответа никогда не последует.

Пушкин предлагает решение столь же простое, сколь и нравственно безупречное: все суждения о Батюшкове и его творчестве должны предполагать уважение к его несчастьям.

Вот что совсем не привилось у нас: уважение к личной трагедии известного человека, будь то писатель, актер или политик. Подробности аварий, разводов, болезней — все беспощадно бросается в топку «рейтинга».

А Пушкин предлагал уважать еще и не созревшие надежды. Этого и вовсе никто не понял. Как можно уважать то, чего нет и скорее всего не будет? У нас поворачивается язык сказать ребенку: «Ты неспособный…» Но это означает лишь то, что мы не уважаем надежду.

И когда же мы это поймем: надежда пестуется уважением, бережностью, а несозревшая, несостоявшаяся (как нам кажется) надежда требует особой деликатности.

В недавно вышедшей книге о Батюшкове филолога-исследователя Риммы Михайловны Лазарчук* меня особенно тронуло одно место. Полемизируя с коллегой, известным ученым, позволившим себе иронически отозваться о «невозможной сентиментальности» писем отца поэта, автор напоминает, что сентиментализм был не только направлением в литературе, а выразителем души наших предков, живым языком их чувств, и смеяться над этим грех. «Исторические эмоции, — пишет Лазарчук, — исторического человека не могут быть объектом иронии».

Пушкин бы эти слова подчеркнул или оставил бы на полях отметку резкую ногтей.

*Р.М. Лазарчук. К.Н. Батюшков и Вологодский край. Из архивных разысканий. Череповец, «Порт-Апрель», 2007. Тираж 500 экз.

Дмитрий Шеваров.

E-mail: [email protected]

Пушкин и Батюшков

Батющков начал печатать свои стихотворения с 1805 года, и с появления в разных журналах и сборниках его первых пьес, блестящий талант его был замечен лучшею частью читателей. Когда же в 1817 году его произведения вышли в свет отдельным изданием, С. С. Уваров приветствовал появление издания «Опытов…» Батюшкова критической статьей, в которой, проводя параллель между ним и Жуковским, их обоих поставил во главе молодого поколения русских поэтов.

Одним из первых, на ком сказалось литературное влияние Батюшкова ещё до издания его «Опытов…», был молодой лицеист Александр Пушкин. Подражанием Батюшкову были самые ранние стихотворения Пушкина, относящиеся к 1812-1815 годам.

Пушкин ещё в 1814 году пишет Батюшкову послание, в котором высказывает своё преклонение перед его талантом.

 

К БАТЮШКОВУ

 

Философ резвый и пиит,

Парнасский счастливый ленивец,

Харит изнеженный любимец,

Наперсник милых аонид,

Почто на арфе златострунной

Умолкнул, радости певец?

Ужель и ты, мечтатель юный,

Расстался с Фебом наконец?

 

Уже с венком из роз душистых,

Меж кудрей вьющихся, златых,

Под тенью тополов ветвистых,

В кругу красавиц молодых,

Заздравным не стучишь фиалом,

Любовь и Вакха не поешь,

Довольный счастливым началом,

Цветов парнасских вновь не рвешь;

Не слышен наш Парни российский!..

Пой, юноша, — певец тиисский

В тебя влиял свой нежный дух.

С тобою твой прелестный друг,

Лилета, красных дней отрада:

Певцу любви любовь награда.

Настрой же лиру. По струнам

Летай игривыми перстами,

 

Как вешний зефир по цветам,

И сладострастными стихами,

И тихим шепотом любви

Лилету в свой шалаш зови.

И звезд ночных при бледном свете,

Плывущих в дальней вышине,

В уединенном кабинете,

Волшебной внемля тишине,

Слезами счастья грудь прекрасной,

Счастливец милый, орошай;

Но, упоен любовью страстной,

И нежных муз не забывай;

Любви нет боле счастья в мире:

Люби — и пой ее на лире.

 

Когда ж к тебе в досужный час

Друзья, знакомые сберутся,

И вины пенные польются,

От плена с треском свободясь —

Описывай в стихах игривых

Веселье, шум гостей болтливых

Вокруг накрытого стола,

Стакан, кипящий пеной белой,

И стук блестящего стекла.

И гости дружно стих веселый,

Бокал в бокал ударя в лад,

Нестройным хором повторят.

 

Поэт! в твоей предметы воле,

Во звучны струны смело грянь,

С Жуковским пой кроваву брань

И грозну смерть на ратном поле.

И ты в строях ее встречал,

И ты, постигнутый судьбою,

Как росс, питомцем славы пал!

Ты пал, и хладною косою

Едва скошенный, не увял!..

 

Иль, вдохновенный Ювеналом,

Вооружись сатиры жалом,

Подчас прими ее свисток,

Рази, осмеивай порок,

Шутя, показывай смешное

И, если можно, нас исправь.

Но Тредьяковского оставь

В столь часто рушимом покое.

Увы! довольно без него

Найдем бессмысленных поэтов,

Довольно в мире есть предметов,

Пера достойных твоего!

 

Но что!.. цевницею моею,

Безвестный в мире сем поэт,

Я песни продолжать не смею.

Прости — но помни мой совет:

Доколе, музами любимый,

Ты пиэрид горишь огнем,

Доколь, сражен стрелой незримой,

В подземный ты не снидешь дом,

Мирские забывай печали,

Играй: тебя младой Назон,

Эрот и грации венчали,

А лиру строил Аполлон.

 

Мы видим из этого стихотворения, что в пору своей ранней юности Пушкин равно ценил у Батюшкова и его пьесы в эпикурейском духе, и сатирические, направленные против бездарных писателей старой школы. Любопытно, что при всём своем благоволении к Батюшкову, Пушкин не воздержался по поводу их от некоторого критического намека: ещё в то время насмешки над бездарностью Тредиаковского показались ему запоздалым общим местом.

Возможно, это послание Пушкина дало ему возможность лично познакомиться с Батюшковым, который с середины 1814 года по февраль 1815 прожил в Петербурге и уже состоял давно в дружеских отношениях с отцом Сергеем Львовичем Пушкиным, и особенно с Василием Львовичем Пушкиным – дядей своего юного поклонника.

Однако же, с первой встречи новых знакомцев между ними обнаружилось некоторое разногласие: Батюшков в 1814-1815 годах был уже не тот, каким его знали по его ранним стихотворениям.

Под впечатлением совершавшихся на его глазах мировых событий и под бременем сердечных треволнений, которые отняли у него надежду на личное счастье, в нем произошел нравственный переворот: он оставил своё эпикурейское мировоззрение прошлых лет и стал искать новых путей для мысли и новых мотивов для поэтического творчества. Он был готов сомневаться, найдет ли их для собственного таланта, но по крайней мере другим дарованиям он указывал более возвышенные задачи,  чем одни страстные гимны красоте и любви. Так, например, он настаивал на том, чтобы Жуковский наконец принялся за давно задуманную поэму о Владимире Святом, так и юноше Пушкину он подал совет посвятить свой талант героической теме Отечественной войны.

А ты, певец забавы

И друг Пермесских дев,

Ты хочешь, чтобы славы

Стезею полетев,

Простясь с Анакреоном,

Спешил я за Мароном

И пел при звуках лир

Войны кровавый пир.

 

Это уже цитата из второго послания Батюшкову, написанного в 1815 году. Но юноше, которого манили все радости жизни, этот совет ещё не мог быть понятен, и со свойственной ему искренностью он сделанный вызов отклонил:

Дано мне мало Фебом:

Охота, скудный дар.

Пою под чуждым небом,

Вдали домашних лар,

И, с дерзостным Икаром

Страшась летать недаром,

Бреду своим путем:

Будь всякий при своем.

Этим отказом юный Пушкин ясно выразил желание сохранить за собою самостоятельность развития, и это Батюшков оценил. Года два спустя в одном из писем Гнедичу он повторил почти буквально слова Пушкина: «Ни за кем не брожу, иду своим путем».

Уроки, полученные Пушкиным от Батюшкова, заключались в искусстве выковывать русский стих и сообщать ему плавность и гармонию.

Однако, влияние Батюшкова на Пушкина не ограничивалось одной только сферой стихотворной техники, оно касалось и выбора предметов для поэтического творчества.

Возможно, ещё при первой встрече 1815 года они обменялись мыслями о возможности создания поэмы на мотивы из русского сказочного мира. В письме к князю Вяземскому год спустя, вспоминая об этой встрече, он утверждал, что Батюшков тогда «завоевал у него Бову Королевича».

В 1817 году Батюшков набрасывает план поэмы «Русалка», у него возникает в это же время мысль о другой поэме уже не на сказочные темы, а из древнейшей русской истории – о Рюрике.

Одновременно и у Пушкина можно заметить подобное течение мысли: он задумывает ещё в последний год своего пребывания в Лицее поэму «Руслан и Людмила», а осенью 1818 года уже заканчивает её вчерне, как ни условно в этой поэме изображение отдаленной русской древности. Для обработки поэмы Пушкин, очевидно, занимался изучением памятников русского народного творчества.

Он обращается чуть позже и к русским историческим сюжетам и в 1822 году пишет «Песнь о вещем Олеге».

Сходство поэтических задач у обоих поэтов не ограничивается только специально русскими темами, их интересует также судьба римского поэта Овидия, что нашло отражение в их произведениях.

У Батюшкова в начале 20-х годов стали обнаруживаться признаки умственного расстройства, которое отняло его у литературы и общества. После этого Пушкину только однажды случилось видеть Батюшкова. Это было в 1830 году в Москве.

В доме, где жил Батюшков, 3 апреля по желанию тётки его Е.Ф. Муравьевой  была отслужена всенощная, после чего, присутствовавший на службе Пушкин пошел в комнату больного и заговорил с ним, но Батюшков его не узнал, как, впрочем, не узнавал и многих других близко ему знакомых людей. Стихотворение Пушкина «Не дай мне Бог сойти с ума», предположительно, навеяно впечатлением от этого визита.

Пушкин всегда сохранял глубокое уважение к таланту Батюшкова, к «несозревшим надеждам», им внушенным, к его действительным заслугам на литературном поприще.

Статьи по теме:

Пушкин и Карамзин

Пушкин и Жуковский

Пушкин и Державин

Пушкин и Вяземский

Пушкин А. Заметки на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К. Н. Батюшкова

Титульный лист Собрание сочинений Общие работы Современники о Батюшкове Жизнь поэта Творчество Батюшков и … Батюшков в школе Венок поэту Память Библиография Альбом

А. Пушкин. Заметки на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К. Н. Батюшкова К. Н. Батюшкова  А. С. Пушкин о К. Н.. Батюшкове. (Заметки на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе К. Н. Батюшкова»). Печ. по: Пушкин, XII, 257–284. Впервые: Л. Н. Майков «Пушкин о Батюшкове» в кн.: «Пушкин», СПб, 1899. Автограф утерян. Датируется предположительно 1830 г. Заметки Пушкина о стихах Батюшкова представляют интерес как образец взыскательной критики, оценки и анализа не только целостных стихотворений, но и стиля и языка поэта, отдельных выражений и слов, его поэтической фразеологии. Заметки Пушкина достаточно полно отражают те требования, которые он предъявлял к гармонии и точности поэтического языка. Суждения Пушкина о поэзии Батюшкова интересны и знаменательны как показатель возросшего поэтического мастерства самого Пушкина, высоты его эстетических критериев.  А. С. Пушкин. Заметки на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К. Н. Батюшкова. А. С. Пушкин. Заметки на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К. Н. Батюшкова. Текст «Опытов» <…> Заметки Пушкина <…> Элегии. «Надежда» (стр. 9–10) Все дар его: и краше всех. Даров, Надежда лучшей жизни! Когда ж узрю спокойный брег, Страну желанную отчизны? Когда струей небесных благ Я утолю любви желанье, Земную ризу брошу в прах И обновлю существованье?   Точнее бы Вера   …Неудачный перенос           (Приписка под стихотворением): Прекрасно На развалинах замка в Швеции. (Строфа 7) Ах, юноша! спеши к отеческим брегам, Назад лети с добычей бранной; Уж веет краткий ветр во след твоим судам, Герой, победою избранный! (Строфа 9) Красавица стоит безмолвствуя, в слезах, Едва на жениха взглянуть украдкой смеет, Потупя ясный взор, краснеет и бледнеет, Как месяц в небесах… (Строфа 11) Там старцы жадный слух склоняли к песне сей, Сосуды полные в десницах их дрожали, И гордые сердца с восторгом вспоминали О славе юных дней. (Строфа 13) Где, вы, отважные толпы богатырей, Вы, дикие сыны и брани и свободы, Возникшие в снегах, средь ужасов природы, Средь копий, средь мечей?     вяло     Вот стихи прелестные, собственно Батюшкова –  вся строфа прекрасна                 живо, прекрасно (Приписка под всем стихотворением:) Вообще мысли пошлые, и стихи не довольно живы. Выздоровление (стр. 33–34) Как ландыш под серпом убийственным жнеца   Не под серпом, а под косою: ландыш растет в лугах и рощах – не на пашнях засеянных. (Приписка под стихотворением) Одна из лучших элегий Б/атюшкова/. Мой гений (стр. 46) О память сердца! ты сильней Рассудка памяти печальной, И часто сладостью своей Меня в стране пленяешь дальной.     <…> Прелесть кроме первых 4   Тень друга (стр. 48–51) Я берег покидал туманный Альбиона: Казалось, он в волнах свинцовых утопал.  Дмитриев осуждал цезуру двух этих стихов. Кажется, не справедливо. (Приписка под стихотворением): Прелесть и совершенство – какая гармония! <…> Таврида (стр. 68–70) Весна ли красная блистает средь полей, Иль лето знойное палит иссохши злаки, Иль, урну хладную вращая, Водолей Валит шумящий дождь, седой туман и мраки: <…>     Любимые стихи Бат/юшкова/ самого. (Приписка под стихотворением): По чувству, по гармонии, по искусству стихосложения, по роскоши и небрежности воображения – лучшая элегия Батюшкова. <…> К другу (стр. 101–105). (Строфа 7) Минутны странники, мы ходим по гробам; Все дни утратами считаем; На крыльях радости летим к своим друзьям, И что ж? их урны обнимаем. (Строфа 9) Нрав тихий ангела, дар слова, тонкий вкус, Любви и очи и ланиты; Чело открытое одной из важных Муз И прелесть – девственной Хариты. (Строфа 11) Цветок (увы!) исчез, как сладкая мечта! Она в страданиях почила. (Строфа 14) Напрасно вопрошал я опытность веков, И Клии мрачные скрижали; <…>       (Приписка под седьмой строфой): прелесть! – да и все прелесть! звуки италианские! Что за чудотворец этот Б/атюшков/                прекрасно     Клио, как депо, не склоняется. Но это правило было бы затруднительно. <…> (Приписка под стихотворением): Сильное, полное и блистательное стихотворение. ПОСЛАНИЯ Мои пенаты. Стр. 121-137) Отечески пенаты, О пестуны мои! Вы златом не богаты, Но любите свои Норы и темны кельи, Где вас на новосельи, Смиренно здесь и там Расставил по углам; (и т. д. до стихов) Двухструнной балалайкой Походы прозвени Про витязя с нагайкой, Что в жупел и в огни Летал перед полками, Как вихрь на полях, И вкруг его рядами Враги ложились в прах!.. <…> (Приписка па полях трех первых страниц /Отечески пенаты… Войди и обсушися/): Главный порок в сем прелестном послании – есть слишком явное смешение древних обычаев миф (ологических) с обычаями жителя подмосковной деревни. Музы существа идеальные. Христианское воображение наше к ним привыкло, но поры и келий, где лары расставлены, слишком переносят нас в греч(ескую) хижину, где с неудовольствием находим стол с изорванным сукном и перед камином Суворовского солдата с двуструнной балалайкой. – Это все друг другу слишком уже противоречит. <…> (Приписка под стихотворением): Это стихотворение дышет каким-то упоеньем роскоши, юности и наслаждения – слог так и трепещет, так и льется – гармония очаровательна. <…> Переход через Рейн. (стр. 233–241) (Строфа 14) Там всадник, опершись на светлу сталь копья, Задумчив и один, на береге высоком Стоит, и жадным ловит оком Реки излучистой последние края. Быть может, он воспоминает Реку своих родимых мест – И на груди свой медный крест Невольно к сердцу прижимает… <…>       прелесть       (Приписка под стихотворением): Лучшее стихотворение поэта – сильнейшее, и более всех обдуманное. <…> Источник: Пушкин А. Заметки на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К. Н. Батюшкова / А. Пушкин // Русская литература XIX века. 1800–1830 :источниковед. хрестоматия / под ред. В. Н. Аношкиной [и др.]. – М., МПУ, 1993. – С. 52-56.

Стихотворение «Пушкин и Батюшков», поэт Ефремов Борис

К дню рождения А.С. Пушкина

 

ПОЭТЫ – О ПОЭТАХ

 

(Пушкин – Батюшков)

 

Стихотворные послания друг другу, стихи о своих собратьях-соперниках поэты стали писать с незапамятных времен. Говорят, толь-ко Гомеру, основоположнику греческого эпоса, жившему за две с половиной тысячи лет до нас, обратиться было не к кому. Однако и он нашел выход из положения – постоянно обращался в своих поэмах то к богам, то к богиням, благо в греческой мифологии их было великое множество. Он даже “Илиаду” свою начал с обращения к прославленной Музе:

Гнев, богиня, воспой Ахилеса, Пелеева сына…

 

С тех пор меж поэтами так и повелось. И в нашей, русской, литературе поэтических посланий не перечесть. Особого рассвета достиг этот жанр в пушкинские времена. Литературоведы утверждают, что добрая половина произведений Александра Сергеевича – это как раз стихотворные послания.

Сегодня мы продолжим новый цикл наших исследований в рамках традиционной рубрики “Слово русское, родное”. Пока в поле нашего зрения – все то же пушкинское время…

 

Александр Пушкин

К БАТЮШКОВУ

 

Вилософ резвый и пиит,

Парнасский счастливый ленивец,

Харит изнеженный любимец,

Наперсник милых аонид,

Почто на арфе златострунной

Умолкнул, радости певец?

Ужель и ты, мечтатель юный,

Расстался в Фебом наконец?

 

Уже с венком из роз душистых

Меж кудрей вьющихся, златых,

Под тенью тополов ветвистых,

В кругу красавиц молодых

Заздравным не стучишь фиалом,

Любовь и Вакха не поешь,

Довольный счастливым началом,

Цветов парнасских вновь не рвешь;

Не слышен наш Парни российский!

Пой, юноша, – певец Тиисский

В тебя влиял свой нежный дух…

 

В прошлый раз мы говорили о поэтической переписке Пушкина с Жуковским, ставшим учителем и наставником начинающего стихотворца. Но учителем можно по праву назвать и Константина Николаевича Батюшкова, к началу лицейской поры Пушкина уже блиставшего на литературном небосклоне звездой первой величины, почти не уступая Жуковскому в яркости и свежести. По легкости и отточенности стиха ему не было тогда равных. И недаром ему было суждено стать вдохновителем литературного общества “Арзамас”, объединившего в себе поэтов и прозаиков, идейно разошедшихся с приверженцами тоже тогда известной “Беседы любителей русского слова”. Арзамасцы предпочитали поэзию “легкую”, вольную, дающее свободу чувствам и сердцу. А “собеседники” придерживались серьезных традиций Ломоносова, Тредиаковского, да и еще частично Державина. Если проводить сегодняшнюю параллель, то первые соотносились со вторыми, как, скажем, Евтушенко и Вознесенский, с традиционными совесткими поэтами.

 

И вот лира Батюшкова в самый разгар его славы неожиданно смолкла, и по этому поводу как раз и послание Пушкина к этому поэту.

 

Поэт! в твоей предметы воле,

Во звучны струны смело грянь,

С Жуковским пой кроваву брань

И грозну смерть на ратном поле.

И ты в строях ее встречал,

И ты, постигнутый судьбою,

Как Росс, питомцем славы пал!

Ты пал, и хладною косою

Едва скошённый не увял…

 

Тут Пушкин напоминает о славном факте из биографии Батюшкова, когда он два года провел в известном Прусском походе, смело бился на полях сражений и был тяжело ранен в одном из боев. О горячей натуре поэта говорит и такой любопытный случай. По причине ранения, его не брали в армию во время войны 1812 года. Но поэт-воин все-таки добился разрешения и примкнул к действующей армии Раевского и снова отличался воистину русской храбростью.

 

Напомнив славные ратные дела Батюшкова, Пушкин продолжает давать ему свои дружески-поэтические советы:

 

Иль, вдохновенный Ювеналом,

Вооружись сатиры жалом,

Подчас прими ее свисток,

Рази, осмеивай порок,

Шутя, показывай смешное

И, если можно, нас исправь.

Но Тредьяковского оставь

В столь часто рушимом покое.

Увы! довольно без него

Найдем бессмысленных поэтов,

Довольно в мире есть предметов,

Пера достойных твоего!

 

Со свойственным ему дерзновением и гениальной проникновенностью в сущность современной поэзии, Пушкин призывает “главного арзамасца” искать новые пути в литературе и оставить, не брать ничего из того тяжкого, неповоротливого и уже полуживого, чем было пропитано стихотворчество минувшего века. И тут же Пушкин, конечно, понимая силу своего раз-вивающегося таланта, несколько играя в свою пока еще неизвестность, дает блестящую концовку своему посланию:

 

Но что!.. певницею моею,

Безвестный в мире сем поэт,

Я песни продолжать не смею.

Прости – но помни мой совет:

Доколе музами любимый,

Ты пиэрид (то есть муз) горишь огнём,

Доколь, сражен стрелой незримой,

В подземный ты не снидешь дом,

Мирские забывай печали,

Играй: тебя младой Назон,

Эрот и грации венчали,

А лиру строил Аполлон.

 

Прочитав это послание, Батюшков прослезился. Неужели это написал тот кудрявый мальчуган, которого он постоянно видел в доме Пушкиных? Он тут же помчался в Царскосельский лицей, встретился с Александром, долго слушал его стихи и тоже счел нужным посоветовать начинающему пииту:

 

– Брось, брось, Саша, эту лёгкость, пиши в том стиле, в каком написаны “Воспоминания в Царском селе”. Они так славно у тебя вышли…

 

Но поэты мало прислушиваются к советам друг друга, их музы заставляет идти их путями неизвестными, никем еще не проложенными. И именно об этом – о предназначенности своей иным путям, иной судьбе – Пушкин тут же и пишет во втором послании к Батюшкову, где-то сразу после посещения маститым поэтом Царского Села.

 

Весёлый сын Эрмия (то есть Гермеса)

Ребенка полюбил,

В дни резвости златые

Мне дудку подарил.

Знакомясь с нею рано,

Дудил я непрестанно;

Нескладно хоть играл,

Но музам не скучал.

А ты, певец забавы

И друг пермесских дев,

Ты хочешь, чтобы славы

Стезёю полетев,

Простясь с Анакреоном,

Спешил я за Мароном

И пел при звуках лир

Войны кровавый пир.

Дано мне мало Фебом:

Охота, скудный дар,

Пою под чуждым небом,

Вдали домашних лар,

И, с дерзостным Икаром

Срашась летать недаром,

Бреду своим путем:

Будь всякий при своем.

 

Да, поэты не слушаются друг друга, но зато охотно перенимают опыт соперников. Размер только что приведенного послания, манера раскованной и откровенно-горячей речи – всё это любимейшие приёмы самого Батюшкова. Вот смотрите, он пишет свое послание Жуковскому и Вяземскому почти по-пушкински, ведь согласитесь: внешне стихи почти невозможно отличить:

 

Отечески пенаты,

О пестуны мои!

Вы златом не богаты,

Но любите свои

Норы и тёмны кельи,

Где вас на новосельи

Смиренно здесь и там

Расставил по углам…

 

Долго было для меня загадкой, откуда у Пушкина этот летящий с какой-то птичьей лёгкостью размер. Теперь понятно. От Батюшкова. Причем, ритм этот (трехстопный ямб) настолько Пушкину полюбился, что он не забывал его всю жизнь. Помните, его стихотворное письмо к анонимному адресату:

 

Прости мне, милый друг,

Двухлетнее молчанье:

Писать тебе посланье

Мне было недосуг…

 

Однако, если говорить по большому счету: и заимствуя что-то, Пушкин так переосмысливал, так переплавлял многочисленные подражания в своем сердце и в своем сознании, что внешняя подражательность пропадала за неизмеримо большей глубиной и большим чувством. Гениальность давала о себе знать прямо с юношеской поры. И недаром Батюшков, прочитав послание к Юрьеву, написанное Пушкиным вскоре после выхода из Лицея, восторженно воскликнул: “О! Как стал писать этот злодей!”

Жаль, что восторг поэта не смог пройти по дальнейшим многочисленным ступеням.

 

Константин Батюшков заболел тяжелым умственным расстройством, и для него и Пушкин, и все другие стали бесчувственно равны. И, наверно, жуткая участь поэта, заставила Пушкина написать вот эти сильнейшие по переживанию стихи:

 

Не дай мне Бог сойти с ума.

Нет, лугче посох и сума;

Нет, лучше труд и глад…

 

Да, не дай Бог такое. Случись это несчастье, и уже не напишешь ни одной стихотворной строчки, ни одной “песни не споешь”, а они так мучительно и радостно выходили из глубин пушкинского сердца…

 

* Статья написана для православного радио «Воскресение» совместно с Валентиной Ефремовой. Сохраняется в фонде редакции.

О поэте К. Н. Батюшкове говорили на видеолектории в Президентской библиотеке

22 мая 2017 года в Президентской библиотеке состоялся видеолекторий из цикла «Знание о России» по теме «В предчувствии Пушкина: К. Н. Батюшков в русской литературе начала ХIХ века». Мероприятие было приурочено к 230-летию со дня рождения поэта, а также 200-летию выхода его сборника «Опыты в стихах и прозе».

Доктор филологических наук, профессор, ведущий специалист Арзамасского филиала Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского Вячеслав Анатольевич Кошелев рассказал слушателям о жизни К. Н. Батюшкова, а также о значении его деятельности для русской словесности первой трети ХIХ века: «В 1824 году Пушкин констатировал: „…Батюшков, счастливый сподвижник Ломоносова, сделал для русского языка то же самое, что Петрарка для италианского…“. Эта ёмкая характеристика, точно указывая сопоставимые с Батюшковым фигуры крупнейших националь­ных поэтов, гениально определяет его место в истории русской литерату­ры».

Литературный критик, член Союза писателей Санкт-Петербурга Алексей Геннадьевич Машевский также говорил о влиянии лирики К. Н. Батюшкова на формирование «школы гармонической точности», к которой принадлежал, в том числе, и Александр Сергеевич Пушкин: «Батюшков был признанным кумиром юного Пушкина. Пушкин подражал ему в ранних стихах своих больше, чем кому-либо из современников. На это указал еще Белинский: „…влияние Батюшкова на Пушкина виднее, чем влияние Жуковского. Это влияние особенно заметно в стихе, столь артистическом и художественном: не имея Батюшкова своим предшественником, Пушкин едва ли мог выработать себе такой стих“».

«Опыты в стихах и прозе» вышли в 1817 году. Двухтомник быстро разошёлся среди читающей публики и принёс автору большую популярность. Сегодня у читателей есть уникальная возможность «полистать» выпущенную двести лет назад книгу – её электронная копия представлена на официальном портале Президентской библиотеки в открытом доступе. Название книги, восходящее к «Опытам» французского мыслителя М. Монтеня, указывало, что автор всегда пытался «опытным» путем создать нечто новое для своего времени. «…Батюшков зачерпнул такой большой ковш знаний в древностях, в языке русском и славянском; – восхищается современник, – он берёт, вставляет странное, низкое, обветшалое слово или непонятное выражение – и слово сие является новым, благородным и звучным, и выражение ясно и сильно!».

В видеолектории приняли участие студенты Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина, педагогических колледжей Санкт-Петербурга; в режиме видео-конференц-связи – сотрудники и гости научных библиотек Барнаула, Новгорода, Пскова, а также учащиеся Северо-Кавказского федерального университета.

Батюшков не болен / Поэзия / Независимая газета

От Пушкина до Мандельштама, от спеси до сумасшествия

Глеб Шульпяков. Саметь. Книга стихотворений. – М.: Время, 2017. – 72 с. (Поэтическая библиотека).

Книга «Саметь» представляет единое целое, а не разрозненные стихотворные фрагменты под одной обложкой. Это выстроенная на контрастах поэтическая медитация. Ужас перед потерей человеком рассудка сопровождается пониманием его неограниченной внутренней свободы в мире за пределами реальности. Трагизм осознания сиюминутности жизни соседствует с ощущением ее вечности.

Два русских поэта, Александр Пушкин и Осип Мандельштам, уже однажды гениально откликнулись на эти взаимоисключающие положения, каждое из которых логически доказуемо. А уж убедительней средства аргументации, чем вдохновенное поэтическое слово, найти трудно. Вообще-то чтение книги Глеба Шульпякова невольно возвращает меня к русской классике. И это при его очевидной ориентации на новейшие зарубежные образцы.

Александр Пушкин свел эти несоединимые противоположности в неразрывно целое в известном стихотворении «Не дай мне бог сойти с ума…». А Осип Мандельштам – в стихотворении, которое я приведу полностью: «Нет, не луна, а светлый циферблат/ Сияет мне, – и в чем я виноват,/ Что слабых звезд я осязаю млечность?/ И Батюшкова мне противна спесь:/ Который час, его спросили здесь,/ А он ответил любопытным – вечность!» Эти два стихотворения вполне могли бы стать эпиграфами к поэтической книге Шульпякова.

Центр ее медитативных пассажей составляет поэма «Саметь». Это загадочное слово объясняется просто. Оно обозначает село на Волге, родовое гнездо матери поэта. Происхождением оно из финно-угорской группы языков. Местные жители переводят «саметь» на современный русский язык просто: «сами по себе», «существующие отдельно». Между тем Шульпякову от его пращуров досталась не установка «моя хата с краю», а ощущение полной свободы, независимости от всех и вся. В его стихах даже пунктуация произвольная, а поэтическая речь косноязычна и аритмична. А иначе не передать суету и беспорядочность дня сегодняшнего, не рассказать, чтобы тебе поверили, о своих выстраданных мыслях и неподдельных чувствах. Скажу больше: книга «Саметь» – размышление ее автора о Боге, который еще вчера существовал в его сознании как персонаж мировой культуры.

Глеб Шульпяков боится спугнуть это чувство в себе, потому-то и остерегается декларативных выкриков. Его вера осмысленна: «среди зимы, ее горящих статуй/ на холод не ропщи, за жар не ратуй –/ пусть времени воронка тишину/толчет – ребенка и жену/ хватай, сажай их на осла/ оставь добро, так будет меньше зла/ и в прорубь года,/ в пламя его дней/ – чем меньше звезд,/ тем в темноте видней/ одну, среди миров тобой зачатых/ живой души хотя бы отпечаток/ хотя бы след – как этот на снегу».

Однако вернемся к двум стихотворениям наших классиков.

Известно, что стихотворение «Не дай мне бог сойти с ума…» появилось в результате посещения Пушкиным душевнобольного поэта Константина Батюшкова. К тому же Александр Сергеевич в то время был под впечатлением творчества английского поэта Барри Корнуолла, служившего много лет инспектором дома умалишенных. Непосредственное впечатление от встречи с оказавшимся в бедственном положении собратом по перу, которого Пушкин называл чудотворцем, и чужеземная литературная традиция самым наилучшим образом сошлись в его сознании воедино. Так родилось одно из наиболее трагических пушкинских стихотворений.

Спесь Константина Батюшкова у Осипа Мандельштама – эвфемизм сумасшествия. А последующие две строки убеждают читателя, что подобная спесь поэту, по правде сказать, вряд ли противна, как он только что уверял читателя, а напротив – желанна. Она единственный выход в свободу. Иначе говоря, у поэтических пророков XX века сумасшествие – то состояние ума и поведения, что разумному человеку не в гибель, а во спасение. Иначе не выживешь в извращенном тоталитарном мире преобладающего прагматизма и социально-политической мимикрии, а также бесправия и ничем не ограниченного насилия. Вспоминается еще одно краткостишие, прочитанное когда-то давно моим другом, поэтом Лазарем Шерешевским, и написанное им совместно с Николаем Глазковым в годы сталинизма: «Когда за все грозит тюрьма,/ я жить хочу в безвестье тихом:/ Не дай мне бог сойти с ума,/ но дай мне бог считаться психом».

Вообще-то выбор, чтобы выжить, у совестливых художников слова был невелик. Либо безумие, либо беспробудное пьянство, что в известном смысле одно и то же. Вспомним того же Осипа Мандельштама и его антипода Александра Фадеева. В определенные эпохи большая часть элиты «здорового» общества состоит исключительно из нравственных уродов и уголовников в прямом смысле этого слова.

У Глеба Шульпякова имя Батюшкова появляется в середине его книги в следующем стихотворении: «душе опять вольготно/ душа на первом месте/ когда над голой волгой/ плывут на белом тесте/ – и свечки колоколен/ и лесом свет процежен/ и батюшков не болен/ и шум пустых скворешен».

Глеб Шульпяков принадлежит к поэтам XXI века. Заявил о себе как писатель уже в новом обществе. Неспроста ведь он один из фрагментов книги назвал – «новый мир». В самом деле, к советским писателям его не отнесешь ни по складу мышления, ни по художественным пристрастиям, ни по тому, как он позиционирует себя в современном писательском коллективе. Именно – в коллективе. Слово «содружество» представляется мне неуместным. Глеб Шульпяков выражает состояние своего одиночества среди коллег предельно точно ритмически и словесно. Судите сами: «там у меня живет поэт,/ он эти песенки поет/ там у него парад планет,/ а на бульваре гололед –/ там у меня живет другой/ под электрической дугой,/ неразговорчив и небрит/ и половицами скрипит/ – я ни с этим и ни с тем/ по коридору между стен/ среди пробелов и длиннот/ туда, где черный выход, ход».

Глеб Шульпяков вместе с другими сверстниками осознает, насколько чудовищно были девальвированы слова в поэзии предшествующего времени. Все надо начинать сызнова: «…немногих слов на лентах языка,/ но слишком неразборчива рука,/ и древо опускается во тьму,/ затем что непостижная уму/ из тысячи невидимых ключей/ сплетается во тьме среди корней/ и новый намывает алфавит, –/ ручей петляет, дерево горит». Он непринужденно перемещается в пространстве мировой культуры. У меня сложилось впечатление, что Шульпяков – марафонец, стартующий во временах оных и финиширующий в дне сегодняшнем. Самое интересное происходит, когда он задерживается на минуту-другую на этой трассе жизни, чтобы перевести дыхание. Например, в Японии XVII века: «то ли дело, у басё –/ уточка прижалась,/ может, он из наших сёл/ – вот и бьет на жалость,/ чтобы не было ему/ на проселке ночью, я фонарики во тьму/ и звезду на елке/ разгорелся костерок/ – не пугайся, классик!/ это с неба козерог/ трогает за хлястик,/ пусто осенью в лесу,/ никого согласных,/ только а-а-а в лесу –/ эхо точит лясы,/ вот и тень моя ко мне/ как собака жмется –/ проводок в колючей тьме/ тянется – не рвется».

В истории культуры прослеживается одна закономерность. Как ни гнобили во все века ее творцов всякие амбициозные правители, она вновь и вновь возрождалась. Именно в ее лоне тысячелетиями вынашивались три идеи. Избавление людей от мира скорби и печали при перемещении их в более комфортное пространство, долг перед собой и природой, воздаяние, личная ответственность за то, что совершаешь в этой жизни, хорошее и плохое. С появлением на свет этих идей возникла и надежда, что все в нашем мире может быть обустроено к лучшему. Не без божьей помощи, разумеется.   

Комментарии для элемента не найдены.

К. Н. Батюшков «Стихотворения» — отзыв kopi

Белинский связал имя Константина Батюшкова с «рождением» поэта Александра Пушкина.-«Батюшков много и много способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно. Одной этой заслуги со стороны Батюшкова достаточно, чтобы имя его произносилось в истории русской литературы с любовью и уважением». Такое вот загадочное утверждение. Есть ли в нем основа?
Константи́н Никола́евич Ба́тюшков родился (18 [29] мая 1787в Вологде, значит, старше Алекса́ндр Серге́евич Пу́шкин (26 мая [6 июня] 1799, Москва — 29 января [10 февраля] 1837, Санкт-Петербург))- на долгих 12 лет! Первые стихи Батюшкова помечены 1802-1803гг. («Мечта»)-поэтом Константин чувствует себя с 15лет… -О сладостна мечта, дщерь ночи молчаливой… Ты, в душу нежную поэта Лучом проникнув света, Горишь, как огнь зари, И красишь песнь его…
Начали они ощущать себя поэтами примерно одинаково-в 14-15 лет.
14-летний Пушкин в 1813 году пишет «К Наталье»:
-Так и мне узнать случилось,
Что за птица Купидон;
Сердце страстное пленилось;
Признаюсь — и я влюблён!
Пролетело счастья время,
Как, любви не зная бремя,
Я живал да попевал,
Как в театре и на балах,
На гуляньях иль в воксалах
Лёгким зефиром летал;
Как, смеясь во зло Амуру,
Я писал карикатуру
На любезный женский пол;
Но напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошел…
Затем Пушкин, опять же в 1813 году, пишет второе стихотворение –«Несчастие Клита»- эпиграмму на Кюхельбеккера.

Внук Тредьяковского Клит гекзаметром песенки пишет,
Противу ямба, хорея злобой ужасною дышет;
Мера простая сия всё портит, по мнению Клита,
Смысл затмевает стихов и жар охлаждает пиита.
Спорить о том я не смею, пусть он безвинных поносит,
Ямб охладил рифмача, гекзаметры ж он заморозит.
А первое-Пушкинское!-появилось в печати в 1914 году.
К ДРУГУ СТИХОТВОРЦУ.

Арист! и ты в толпе служителей Парнаса![2]
Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса;
За лаврами спешишь опасною стезей
И с строгой критикой вступаешь смело в бой!

Арист, поверь ты мне, оставь перо, чернилы,
Забудь ручьи, леса, унылые могилы,
В холодных песенках любовью не пылай;
Чтоб не слететь с горы, скорее вниз ступай!
Довольно без тебя поэтов есть и будет;
Их напечатают — и целый свет забудет.
Быть может, и теперь, от шума удалясь
И с глупой музою навек соединясь,
Под сенью мирною Минервиной эгиды [3]
Сокрыт другой отец второй «Телемахиды».
Страшися участи бессмысленных певцов,
Нас убивающих громадою стихов!
Потомков поздных дань поэтам справедлива;
На Пинде лавры есть, но есть там и крапива.
Страшись бесславия! — Что, если Аполлон,
Услышав, что и ты полез на Геликон,
С презреньем покачав кудрявой головою,
Твой гений наградит — спасительной лозою?
Но что? ты хмуришься и отвечать готов;
«Пожалуй, — скажешь мне, — не трать излишних слов;
Когда на что решусь, уж я не отступаю,
И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.
Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет,
Сердись, кричи, бранись, — а я таки поэт».

Арист, не тот поэт, кто рифмы плесть умеет
И, перьями скрыпя, бумаги не жалеет.
Хорошие стихи не так легко писать,
Как Витгенштеину французов побеждать.
Меж тем как Дмитриев, Державин, Ломоносов,
Певцы бессмертные, и честь и слава россов,
Питают здравый ум и вместе учат нас,
Сколь много гибнет книг, на свет едва родясь!
Творенья громкие Рифматова, Графова
С тяжелым Бибрусом гниют у Глазунова;
Никто не вспомнит их, не станет вздор читать,
И Фебова на них проклятия печать.

Положим, что, на Пинд взобравшися счастливо,
Поэтом можешь ты назваться справедливо:
Все с удовольствием тогда тебя прочтут.
Но мнишь ли, что к тебе рекой уже текут
За то, что ты поэт, несметные богатства,
Что ты уже берешь на откуп государства,
В железных сундуках червонцы хоронишь
И, лежа на боку, покойно ешь и спишь?
Не так, любезный друг, писатели богаты;
Судьбой им не даны ни мраморны палаты,
Ни чистым золотом набиты сундуки:
Лачужка под землей, высоки чердаки —
Вот пышны их дворцы, великолепны залы.
Поэтов — хвалят все, питают — лишь журналы;
Катится мимо их Фортуны колесо;
Родился наг и наг ступает в гроб Руссо;
Камоэнс с нищими постелю разделяет;
Костров на чердаке безвестно умирает,
Руками чуждыми могиле предан он:
Их жизнь — ряд горестей, гремяща слава — сон.

Ты, кажется, теперь задумался немного.
«Да что же, — говоришь, — судя о всех так строго,
Перебирая все, как новый Ювенал,
Ты о поэзии со мною толковал;
А сам, поссорившись с парнасскими сестрами,
Мне проповедовать пришел сюда стихами?
Что сделалось с тобой? В уме ли ты, иль нет?»
Арист, без дальных слов, вот мой тебе ответ:

В деревне, помнится, с мирянами простыми,
Священник пожилой и с кудрями седыми,
В миру с соседями, в чести, довольстве жил
И первым мудрецом у всех издавна слыл.
Однажды, осушив бутылки и стаканы,
Со свадьбы, под вечер, он шел немного пьяный;
Попалися ему навстречу мужики.
«Послушай, батюшка, — сказали простяки, —
Настави грешных нас — ты пить ведь запрещаешь,
Быть трезвым всякому всегда повелеваешь,
И верим мы тебе; да что ж сегодня сам…»
«Послушайте, — сказал священник мужикам, —
Как в церкви вас учу, так вы и поступайте,
Живите хорошо, а мне — не подражайте».

И мне то самое пришлося отвечать;
Я не хочу себя нимало оправдать:
Счастлив, кто, ко стихам не чувствуя охоты,
Проводит тихий век без горя, без заботы,
Своими одами журналы не тягчит
И над экспромтами недели не сидит!
Не любит он гулять по высотам Парнаса,
Не ищет чистых муз, ни пылкого Пегаса;
Его с пером в руке Рамаков не страшит;
Спокоен, весел он. Арист, он — не пиит.

Но полно рассуждать — боюсь тебе наскучить
И сатирическим пером тебя замучить.
Теперь, любезный друг, я дал тебе совет,
Оставишь ли свирель, умолкнешь или нет?..
Подумай обо всем и выбери любое:
Быть славным — хорошо, спокойным — лучше вдвое.

1814

Сатирическое послание. Впервые появилось в 1814г. в «Вестнике Европы», №13. Это первое стихотворение Пушкина появившееся в печати. Обращено к лицейскому товарищу поэта В.К. Кюхельбекеру. Так что Пушкин «воспитывался» и «рос поэтом» на пылкой юношеской любви и в стихах-спорах с Кюхельбеккером, товарищем по Лицею.
Так я думал, но-нет ! Так в чем прав Белинский? В 1814 г. 15-летний Пушкин смело пишет стихи известному уже 27-летнему признанному поэту
« К Батюшкову»:
Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженный любимец,
Наперсник милых аонид,
Почто на арфе златострунной
Умолкнул, радости певец?
Ужель и ты, мечтатель юный,
Расстался с Фебом наконец?

Уже с венком из роз душистых,
Меж кудрей вьющихся, златых,
Под тенью тополов ветвистых,
В кругу красавиц молодых,
Заздравным не стучишь фиалом,
Любовь и Вакха не поешь,
Довольный счастливым началом,
Цветов парнасских вновь не рвешь;
Не слышен наш Парни российский!..
Пой, юноша, — певец тиисский
В тебя влиял свой нежный дух.
С тобою твой прелестный друг,
Лилета, красных дней отрада:
Певцу любви любовь награда.
Настрой же лиру. По струнам
Летай игривыми перстами,
Как вешний зефир по цветам,
И сладострастными стихами,
И тихим шепотом любви
Лилету в свой шалаш зови.
И звезд ночных при бледном свете,
Плывущих в дальней вышине,
В уединенном кабинете,
Волшебной внемля тишине,
Слезами счастья грудь прекрасной,
Счастливец милый, орошай;
Но, упоен любовью страстной,
И нежных муз не забывай;
Любви нет боле счастья в мире:
Люби — и пой ее на лире.

Когда ж к тебе в досужный час
Друзья, знакомые сберутся,
И вины пенные польются,
От плена с треском свободясь —
Описывай в стихах игривых
Веселье, шум гостей болтливых
Вокруг накрытого стола,
Стакан, кипящий пеной белой,
И стук блестящего стекла.
И гости дружно стих веселый,
Бокал в бокал ударя в лад,
Нестройным хором повторят.

Поэт! в твоей предметы воле,
Во звучны струны смело грянь,
С Жуковским пой кроваву брань
И грозну смерть на ратном поле.
И ты в строях ее встречал,
И ты, постигнутый судьбою,
Как росс, питомцем славы пал!
Ты пал, и хладною косою
Едва скошенный, не увял!.

Иль, вдохновенный Ювеналом,
Вооружись сатиры жалом,
Подчас прими ее свисток,
Рази, осмеивай порок,
Шутя, показывай смешное
И, если можно, нас исправь.
Но Тредьяковского оставь
В столь часто рушимом покое.
Увы! довольно без него
Найдем бессмысленных поэтов,
Довольно в мире есть предметов,
Пера достойных твоего!

Но что!.. цевницею моею,
Безвестный в мире сем поэт,
Я песни продолжать не смею.
Прости — но помни мой совет:
Доколе, музами любимый,
Ты пиэрид горишь огнем,
Доколь, сражен стрелой незримой,
В подземный ты не снидешь дом,
Мирские забывай печали,
Играй: тебя младой Назон,
Эрот и грации венчали,
А лиру строил Аполлон.
Молодой Пушкин уже может ТАК обращаться к маститому Батюшкову, ибо и себя не щадит, но-ЗНАЕТ СЕБЕ ЦЕНУ…
МОЙ ПОРТРЕТ

Вы просите у меня мой портрет,
Но написанный с натуры;
Мой милый, он быстро будет готов,
Хотя и в миниатюре.

Я молодой повеса,
Еще на школьной скамье;
Не глуп, говорю, не стесняясь,
И без жеманного кривлянья.

Никогда не было болтуна,
Ни доктора Сорбонны —
Надоедливее и крикливее,
Чем собственная моя особа.

Мой рост с ростом самых долговязых
Не может равняться;
У меня свежий цвет лица, русые волосы
И кудрявая голова.

Я люблю свет и его шум,
Уединение я ненавижу;
Мне претят ссоры и препирательства,
А отчасти и учение.

Спектакли, балы мне очень нравятся,
И если быть откровенным,
Я сказал бы, что я еще люблю…
Если бы не был в Лицее.

По всему этому, мой милый друг,
Меня можно узнать.
Да, таким как бог меня создал,
Я и хочу всегда казаться.

Сущий бес в проказах,
Сущая обезьяна лицом,
Много, слишком много ветрености —
Да, таков Пушкин.
А Константин Батюшков, потрясенный войной 1812 года ( одно из лучших его об этом-«К Дашкову» — Мой друг, я видел море зла И неба мстительного кары: врагов неистовых дела И гибельны пожары…) только-только в стихотворении «Мои пенаты»(Послание к Жуковскому и Вяземскому) утверждается в мысли, что и он, Батюшков, -ПОЭТ!
-…Я с вами здесь вкушаю
Восторги Пиерид,
И в радости взываю:
О, Музы! я Пиит!…
Да, не забыть, что 20-летний Батюшков перенес тяжелейшее ранение 29 мая 1807 года еще в сражении при Гейльсберге.(Пушкину всего-то 8 лет!).
«Воспоминание»…
— Я, Неман переплыв, узрел желанный край…
Сказал: -Блажен стократ, кто с сельскими богами
Спокойный домосед, земной вкушает рай,
И, шагу не ступя за хижину убогу,
К себе богиню быстроногу В молитвах не зовет!
Не слеп ко славе он любовью,
Не жертвует своим спокойствием и кровью:
Могилу зрит свою и тихо смерти ждет.
1807-1809гг.
Какая РАЗНИЦА с написанным Батюшковым в 1806г. стх. «Моим друзьям»!
-…Когда жизнь наша скоротечна
Когда и радость здесь не вечна
То лучше в жизни петь,плясать,
Искать веселья и забавы
И мудрость с шутками мешать,
Чем, бегая за дымом славы,
От скуки и забот зевать.
———————————————————

И после длительного лечения он все еще занят переводом Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим»-по совету своего друга Николая Гнедича.(Как помешала проявлению его таланта эта длиннющая работа!). И только осенью 1809г. напишет одно из лучших своих стихотворений- едкое «Видение на берегах Леты», расставив живущих ране и с ним поэтов « по ранжиру». Великому баснописцу Крылову, чьи стихи, пройдя испытание Миноса, отправили автора «обедать прямо в рай», Батюшковские придумки пришлись по душе. Читал, наверное, сей опус и 10-летний Пушкин…
Многое помешало проявлению таланта Константина Батюшкова…Об этом еще стоит полистать его книжек и подумать.
Пока же , читая «предвестника Пушкина» , ярко различаешь лишь РАЗНОВЕЛИЧИЕ ТАЛАНТА Батюшкова и ГЕНИЯ Пушкина.

ПУШКИН И БАТЮШКОВ — Пушкинский дом

АЛЕКСАНДР ПУШКИН (1799-1837) — многие считают величайшим русским поэтом и основоположником современной русской литературы.

Пушкин и Наталья Гончарова: четыре стихотворения о любви

Примечание к тексту Роджера Кларка

Эти четыре стихотворения отмечают разные этапы в развитии отношений Пушкина с Натальей Гончаровой, на которой он в конечном итоге женился.

Впервые Пушкин познакомился с Натальей в Москве в начале 1829 года.Весной того же года он попросил жениться на ней, но получил от семьи терпеливый ответ. Он провел лето, путешествуя по Кавказу, Грузии и северной Турции, и из Грузии адресовал Наталии своего рода поэтическую открытку («Послание из Грузии»), выражая смешанные чувства печали по поводу их разлуки и восторга от их непреходящей привязанности.

Позже, после возвращения Пушкина в Москву, ухаживания пошли не так хорошо, и к концу года он подумал, что Наталья его отвергла.В своем разочаровании он подумывал о поездке за границу («Побег»), но царь отказал в разрешении. К весне 1830 года отношения еще раз улучшились; Наталья с мамой приняли Пушкина, и 6 мая пара обручилась. Спустя два месяца непрекращающийся восторг Пушкина от помолвки выразился в «Мадонне».

Свадьба, задержанная, в том числе, из-за эпидемии холеры, в конце концов состоялась в Москве 18 февраля 1831 года. Матч оказался на удивление успешным, несмотря на разницу в возрасте, темпераменте и интересах.Пушкин очень интимно описывает свои отношения с новой женой в «Другой любви».

В моих переводах этих четырех стихотворений сохранены пушкинские метрические и рифмовые схемы. Они также пытаются сопоставить ясному, естественному и выразительному английскому языку ясность, естественность и выразительность пушкинского русского, используя усиленную дикцию только там, где это предполагают собственные слова и сюжет Пушкина (как, например, во второй половине «Мадонны»). »). По этим причинам переводы не являются — и не могут быть — полностью буквальными, хотя я старался оставаться верным широкому смыслу и духу произведений Пушкина.

для сравнения текстов нажмите ссылку:

ПУШКИН НА РУССКОМ И НА АНГЛИЙСКОМ

Константин Батюшков Стихи> Моя поэтическая сторона

Константин Батюшков был русским элегическим поэтом и переводчиком литературного и художественного романтического движения, которое охватило Европу в конце 18 и начале 19 веков. Он также служил в дипломатическом корпусе своей страны, проведя два года в Неаполе с 1818 по 1819 год, а также в качестве младшего офицера в русской армии во время наполеоновских войн.

Он родился Константин Николаевич Батюшков 18 мая 1787 года, возможно, в Вологде на северо-западе России, хотя это нельзя подтвердить с уверенностью. Он имел комфортное воспитание в семейном имении в Тверской губернии. Часть его образования проходила в частных школах-интернатах Санкт-Петербурга, и именно здесь он, почти наверняка, был вдохновлен стать поэтом. У него была обширная программа предметов, включая каллиграфию, танцы, естественные науки и европейские языки.Его растущее знание французского языка способствовало созданию его первого литературного перевода — речи о коронации Александра I.

К 15 годам он писал стихи, и вскоре его работа была опубликована. В 1805 году в литературном журнале МГУ « Новости русской литературы » был опубликован материал « Послание к моим стихам ». Однако его написание было прервано, когда война с войсками Наполеона заставила его пойти на военную службу младшим офицером петербургского батальона милиции.Он был отправлен на передовую и получил боевые ранения в 1807 году, и его усилия привели к награждению медалью за храбрость под названием Орден Святой Анны 3-й степени. Даже в это травмирующее время он продолжал писать, когда мог, в форме эссе или стихов.

Во время выздоровления в Риге он влюбился в женщину, которая вдохновила как минимум два романтических стихотворения, ставших популярными во всей России. Первое называлось Выздоровление , что переводится как Выздоровление, , а второе — Воспоминания 1807 года (Воспоминания 1807 года) .Вероятно, одно из его самых известных стихотворений называлось « Видение на брегах лети » ( Видение на берегах Леты, ) и было одним из многих мечтательных, почти мистических произведений, которыми он стал известен. Похожим примером может быть My Spirit , и это стихотворение воспроизводится ниже:
Батюшков был глубоко потрясен опустошением, нанесенным его стране вторжением наполеоновских армий в 1812 году, и, если бы не состояние здоровья, немедленно бы снова пошел в армию. дать отпор этим «вандалам и варварам».В конце концов он все-таки вступил в армию и был встревожен, увидев развалины Москвы, назвав войну «воплощением зла». Однако русским удалось переломить ситуацию, и он оказался в Париже в начале 1814 года и отметил в одном из своих очерков, что «эпоха славы французской литературы прошла». В конце концов он вернулся домой, ненадолго остановившись в Лондоне, а затем по морю через Гетеборг.

Батюшков добился национального признания за свои работы, и многие говорят, что он был большим источником вдохновения для известного русского поэта Александра Пушкина.Однако его психическое и физическое здоровье в последние годы его жизни ухудшалось, и ему было разрешено поехать в Германию и Италию, чтобы выздороветь. Была надежда, что это излечит его от недугов, но он погружался в яму безумия, вызванную глубокой депрессией. Он уничтожил многие из своих рукописей, а также трижды пытался покончить жизнь самоубийством. Было ясно, что его разум был, возможно, окончательно обеспокоен, когда он написал следующие строки в своем последнем стихотворении, написанном в 1853 году:
Константин Батюшков заболел тифом и умер 7 ^{-го числа} июля 1855 года в возрасте 68 лет.

Батюшков, Константин, Франция, Питер: 9780231185417: Amazon.com: Книги

Для поклонников русской поэзии, особенно для русскоязычных поэтов, Батюшков (1787–1855) является жизненно важной фигурой, написавшей изысканные стихи и способствовавшей наступлению так называемого Золотого века русской поэзии. . . . «Сочинения золотого века русской поэзии » — это переплетение переводов стихов (плюс отрывки из прозаических очерков и личных писем) с историей и биографией. .. . Поэты и обычные читатели должны ценить эту книгу так же, как учителя и ученые, которые теперь могут цитировать изящные переводы. — Сибелан Форрестер — Лос-Анджелес Обзор книг

Сочинения из золотого века русской поэзии Константина Батюшкова — это далеко не прямолинейная антология стихотворений. Это биографический очерк, в котором разбросано более шестидесяти переводов, полностью или частично. (Оригинальный русский язык не включен.) Читатель приходит к поэзии через прозу.Последние варьируются от информативного повествования Франции до эссе и писем самого Батюшкова. — Джим Кейтс — The Arts Fuse

[Константин Батюшков] сделал для русского языка то же, что Петрарка сделал для итальянского. — Александр Пушкин

Константин Батюшков был одним из великих русских поэтов девятнадцатого века, а Питер Франс проделал превосходную работу по представлению своих произведений англоязычной аудитории. Том заслуживает похвалы за тщательные, но приятные переводы стихов, а также за биографию, содержащую богатый культурный и исторический контекст.- Майкл Вахтель, Принстонский университет

Книга Питера Франса — это уникальное путешествие в бурную и трагическую жизнь Батюшкова, умело помещенное в контекст столь же бурного русского девятнадцатого века. Не менее важно и то, что виртуозные переводы Франции знакомят с Батюшковым на английском поэтическом языке в том виде, в каком он существует сейчас. — Илья Кутик, Северо-Западный университет

Этот сборник стихов Батюшкова с комментариями Питера Франса является долгожданным дополнением к Илье З.Исследование Зермана о жизни и творчестве поэта. — Кэррол Ф. Коутс, независимый ученый — Славянский и восточноевропейский журнал

Переводы более коротких стихотворений часто равнозначны, а также воспроизводят рифму. . . Более длинные стихи написаны с изяществом и ясностью, которые выходят за рамки стандартов детских кроваток. Комментарии к форме дополняют перевод полезной информации. Казалось бы, на уроках русской поэзии пушкинского периода ничто не могло работать лучше. — Обзор славянских и восточноевропейских языков

Константин Батюшков (1787-1855) был известным русским поэтом и публицистом.Он участвовал в трех кампаниях наполеоновских войн и был отправлен в Неаполь на дипломатическую службу, прежде чем в 1822 году скончался от неизлечимого психического заболевания.

Питер Франс — почетный член и почетный профессор Эдинбургского университета. Он переводил французские и русские прозаические тексты, а также произведения многих русских поэтов, в последнее время Лермонтова, Баратынского, Мандельштама и Айги.

Константин Батюшков

Биография

Константин Николаевич Батюшков ?????????? ?????????? ???????? (1787, Вологда — 7 июля 1855, Вологда) был важным предшественником Александра Пушкина в русской поэзии.

Батюшков воспитывался в доме своего дяди Михаила Муравьева, известного своими легкими и юмористическими стихами. В раннем возрасте он увлекся итальянским языком и решил итальянизировать русскую поэзию. Самые важные стихотворения Батюшкова были написаны между 1809 и 1812 годами и собраны в небольшой том в 1817 году. У нас есть пушкинский экземпляр книги с его любопытными замечаниями об итальянской музыке и технике сладкозвучных стихов Батюшкова.

Около 1823 года Батюшков сошел с ума.В период своего психического заболевания он все еще делал странные попытки стихосложения. Его редкие стихи этого периода метрически безупречны, но не имеют никакого смысла, например, «Я только просыпаюсь, чтобы заснуть / И спать, чтобы проснуться без конца», его последние строчки из 1853 года. Такие произведения очаровывали поэта 20 века Осипа. Мандельштам, неоднократно обращавшийся к жизни и поэзии Батюшкова в своих очерках и стихах.

[править] Внешняя ссылка
Подробная биография на английском языке
Получено с «http: // en.wikipedia.org/wiki/Konstantin_Batyushkov »

— Денис Давыдов
Денис Васильевич Давыдов (русский: ????? ?????????? ???????) (27 июля 1784-22 апреля 1839) был русский солдат-поэт Наполеоновских войн, который изобрел конкретный жанр? гусарская поэзия, известная своим гедонизмом и бравадой? и эффектно оформленный …

— Александр Блок
Ранняя жизнь и влияние Блок родился в Санкт-Петербурге в интеллигентной семье.Некоторые из его родственников были литераторами, его отец был профессором права в Варшаве, а дед по материнской линии — ректором Санкт-Петербурга …

— Иван Барков
Биография Иван Барков родился в 1732 году в семье одного из них. Православный священник. В детстве он ходил в православную школу, но в 16 лет выиграл поступление в МГУ и стипендию. Он любил язык и поэзию, которые были его специальностью …

— Евгений Баратынский
Евгений Абрамович Баратынский (русский: ??????? ????????? ???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? ????? ????, 2 марта 1800 г. — 11 июля 1844 г.) был признан Александром Пушкиным лучшим русским элегическим поэтом.После долгого периода, когда его репутация пошла на убыль, Баратынского открыли заново …

— Геннадий Айги
Геннадий Николаевич Айги (Чувашский: ???? ???????? ???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? ????; Русский: ???????? ?????????? ????, 21 августа 1934 — 21 февраля 2006, Москва) был чувашским поэтом и переводчиком. Его стихи написаны как на чувашском, так и на русском языках. Родился в …

Биография.

Академические интересы

Специализация и области интересов Русская литература Я начал свою работу в 1980 году, изучая литературные коннотации и ассоциации, отраженные в лирике Батюшкова, Пушкина, и Ахматовой, пытаясь показать, что очень частое изображение Shadow of the Deceased передается с помощью аналогичной лексики и интонация в стихах Пушкина и Батюшкова, в известном статья М.Гершензон с начала ХХ века, а в Поэма Ахматовой «А я предупреждаю вас». Мое расследование сосредоточены на том, как реальность передается в литературном произведении через по литературным образцам и в результате появилась статья № «Десятка»: Ахматова, Пушкин, Батюшков » В 1981 году обратился к гоголевской «Выборные места из переписки с. друзьями »в интерпретации А.Григорьева и славянофилов. Первой критикой Григорьева стал трактат Гоголя.В мнение молодого критика сильно отличалось от народной враждебности в сторону «Выбранные места» и положил начало его «органической критика ». Получившееся эссе было озаглавлено« ». Аполлон Григорьев о Гоголе ». Продолжил исследования. на Гоголя в 1990-е гг. и написал статью «Суетливый гений: Гоголь и Мицкевич. Глазами Пушкина », предполагая, что Гоголь вместе с Мицкевича, послужил прообразом импровизатора в «Египетские ночи.« Восприятие истории в литературе В 1982 году я присоединился к пушкинистам и начал учиться. Романтизм, в частности, историческое представление немецких романтиков. и как это повлияло на пушкинскую концепцию России. историческое развитие. Из этого вышла моя магистерская диссертация, «Пушкин против Гердера: история и легенда у Пушкина». Работа » (1985). История передана в Романтики через специфические узоры, образующие романтическую легенду, которая представляет собой преобразованную историческую реальность.Я позаимствовал термин из агиография: история \ / относится к тому, что случилось с святой; legenda это что-то изобретенный позже его последователями для цели научить христиан, как правильно жить. Несмотря на Большое значение имеет то, что открытие идеи истории У романтиков сама идея была двусмысленной и ограниченной. это во многом историческая поэзия и проза Пушкина, которые заставляют нас Считайте его романтиком. С 1997 года собираю материалы для книги, «Помпеи: заброшенные города и катастрофы в литературе», которые я считаю продолжением своих исследований по восприятию истории в литературе. В книге исследуются литературные источники. древней истории русскими поэтами начало ХIХ — ХХ вв. (от К. Батюшкова В. Ходасевичу). Я также изучал различные литературные описания катастрофических и сенсационные события и написал статью «» «Сенсация в русской литературе».» Сравнительная литература Моя магистерская диссертация была посвящена Европе восемнадцатого века. образ мышления и его отражение в творчестве Пушкина. В последующие годы я продолжал сравнивать произведения европейских авторов с произведениями их Российские аналоги. В 1986 году я начал писать серию эссе о французском рационализме и Русская лирика, которая позже вошла в мою диссертацию. Европейская культура прошла долгую эволюцию от рационализм классиков к современной поэзии, в основе которой ассоциаций, часто даже абсурдных, а иногда и не имеющих явного структура.Борьба между рациональной структурой классиков а иррационализм романтиков отражен в творчестве Пушкина. Пересмотрел полное собрание сочинений Пушкина / и пытался доказать, что многие черновики и неполные стихи должны быть считается законченным и законченным. Название моей диссертации: «Пушкин и французская традиция поэзии Пензе». Позже я исследовал современные литературные течения и, в частности, постмодернистская традиция в Европе и России.В 1996-97 годах я написал статью «» Венедикт Ерофеев и Милан Кундера: дьявольские ангелы », , в котором я сравнил известного русского писателя постмодернистское мышление и его чешский современник. Женщины-писательницы XIX века В 1984–1995 годах я участвовал в работе над «Энциклопедией ». русских писателей XIX века » издается в Москве (9 статей) . Это было первая попытка русских филологов включить все \ / писатели девятнадцатого века, даже менее известные, в единственный источник.В российских архивах, Я нашла работы и личные данные многих авторов-женщин Я никогда не слышал об этом раньше. После того, как я написал записи в энциклопедии об этих женщинах, я чувствовал необходимость для дальнейшего изучения их литературной карьеры. Я опубликовал очерк о русской женской поэзии, «Изготовлено из резинки, фиалок и лилий ,» которая сравнивала поэта-любителя XIX века Е. Бибикову с ее современник, профессиональный поэт М. Лисицына. в эссе, я сосредоточился на том, как преданность литературе разрушили семью и социальный статус женщины.Позже я больше сосредоточился на творчестве Лисицыной и написал о ней статью, «Мария Лисицына». Я продолжала изучать женщин-авторов и исследовать романы загадочная и плодовитая современная писательница Фаина Гримберг. В результате появилась статья, «50 европейских авторов и одна Фаина Гримберг». Современные литературные тенденции В 1989 году я начал изучать современные Русская литература и язык. Как поэт принимал участие в литературных жизни Москвы 1980-х и писал обзоры как андеграундных, так и официальные тенденции.В 1990 и 1991 годах я прочитал несколько лекций в Скандинавии и работал в Шведской королевской академии в Стокгольм. Я писал обзоры современных поэзия и художественная литература. Я также работал литературным критиком, писал для Литературная газета / , а также опубликованы статьи о современных Русская литература для шведского ежемесячника Bonniers Literary Журнал / (по современной поэзии, 1990; по Солженицыну, 1991). Интеллектуальная история Изучение современной литературы тесно связан с моими исследованиями современного русского интеллектуалов ‘ Weltanschauung .В моем эссе «Русская эсхатология» I считается русским мышлением и творчеством. я использовал определение, данное Н. Бердяевым, «эсхатологический отношение «, восходящее к Великому расколу (позже определенная Ю. Лотманом как «двоичная система») и проанализированная современная российская литературная критика и публицистика в этом отношении. Эссе побудило меня собрать материалы о русской интеллигенции. широко известна как интеллигенция . С 1991 по 1997 год я брал интервью у Русские интеллектуалы в России и за рубежом пытаются охарактеризовать современной интеллигенции, чтобы определить материальные и духовное состояние разных групп этого класса в современной России, и предсказать его будущее развитие.у меня есть также изучили различные отзывы об интеллигенции в современной российской прессе, литературе и кино. Я пришел к выводу, что, несмотря на многочисленные претензии что русская интеллигенция уже не более чем национальный миф, они пережили потрясения ХХ века и как идеал, и как социальная группа из почти пятнадцати миллионов человек. Я написал эссе о появлении религиозных верований на месте бывшая «литературная установка», социалистическая и атеистическая идеология ( «Ты — соль земли.«) Я начал писать монографию об интеллигенции (рабочее название: «Сталин и муравьи: о будущем« бесполезного класса »»). Культурные модели и языковые идиомы Наряду с исследованиями интеллигенции я изучал культурные узоры, которые сформировали и сформировали их жизнь и мысли. Результатом этого исследования стало появление (в 1997 г. 2001 г., первое и второе обновленное издание соответственно) монографии, «Внутри русской души: Исторический обзор русских культурных образцов.« Я доложил об идеях этой работы в бумага, «Идиоматическая культура». Моей целью было предоставить читателям sine qua non культурных и языковые модели, которые строит любой образованный русский. ассоциации и относится к. Россияне изучать эти идеи и образы в ранние годы; некоторые модели со временем складываются в запас. Вот почему в книге отражены недавние культурные изменения. например, разделение бывшего объединенная культура в ряд субкультур, эволюция культурных норм в результате нового социально-экономические реалии, возрождение русского религиозного и национального православие.Книга представляет собой научное исследование старых и новые элементы русского мировоззрения; Однако, его также можно использовать как текст для верхнего уровня курсы по русской культуре или интеллектуальной истории. В 1992—1999 годах написал серию рассказов. о культуре России 20 века. Их перевели на английский Мариан Шварц и опубликовано в США и Великобритании в журнале The Literary Review , Две строки: журнал литературного перевода и Glas .В 2001 году я закончил роман «Лис [Лисица]», . о советском торговце оружием в Эфиопии. Я также написал серию эссе о США и Европе, «Симметрии», опубликовано в колонке в Новой газете. . (Москва) и Контрапункт ежемесячно (Бостон).

Золотой век русской поэзии — HiSoUR — Hi So You Are

🔊 Аудиочтение

Золотой век русской поэзии — название, которое филологи традиционно называют первой половиной XIX века.Его также называют эпохой Пушкина, в честь его самого значительного поэта (по словам Набокова, величайшего поэта, которым этот мир был благословлен со времен Шекспира). Михаил Лермонтов и Федор Тютчев обычно считаются двумя важнейшими романтическими поэтами после Пушкина. Василий Жуковский и Константин Батюшков — лучшие из его предшественников. Сам же Пушкин считал Евгения Баратынского лучшим поэтом своего времени.

«Золотой век России» часто обозначает русскую литературу 1820–1830-х годов, которая своей поэзией достигла новых высот.Несколько выдающихся поэтов участвовали в неудавшемся воскрешении Деабристопа в 1825 году, где, в частности, был повешен поэт Кондратий Рылеев. Величайшим автором эпохи был Александр Пушкин, которого до сих пор почитают как национального поэта России. Он, как и его непосредственный наследник Михаил Лермонтов, находился под влиянием Байрона Сплин. В «Евгении Онегине» (1833) и «Александре Петжорине» Лермонтова из романа «Наше время» (1839-41) он стал особой социально-психологической формулировкой. Так называемый лишний человек стал центральной темой литературы XIX века.Оба поэта погибли на дуэли на пике своего творческого пути и стали бессмертными символами восстания и мученичества русского духа. Николай Гоголь обозначил еще один важный этап перехода от романтики к реализму. Гоголевские изображения безумия, особенно в «Дневнике Галемана» (1835), имели тревожные, социально-критические перспективы и предлагали новую главную тему для поколений авторов, не в последнюю очередь для Федора Достоевского.

Большинство из них образовалось под влиянием Карамзинской языковой реформы.Исследователи определяют характерные черты писателей этого круга: «Понятие« поэты пушкинского времени »не только хронологическое. Если Батюшков, Жуковский и Давыдов органично входят в эпоху Пушкина, то Полежаев, Лермонтов, Кольцов уже относятся к проблематике и пафосу его поэзии в иную, постпушкинскую эпоху. То же самое и с Тютчевым, ранняя лирика которого хоть и сформировалась в атмосфере конца 1820–1830-х годов и достигла высокого уровня совершенства, но тем не менее является началом его творческого пути.Что касается поэзии Дельвига, несомненно наполненной харизмой, то ей не хватало самого существенного — самой аутентичности душевной жизни в лирике, чего добивались не только его современники, но и старшие современники ».

Источник из Википедии

Семенко. Основные даты жизни и творчества К

Константин Николаевич Батюшков родился 18 (29) мая 1787 года в Вологде. Он происходил из старинной дворянской семьи, был пятым ребенком в многодетной семье.

Рано потеряв мать, он вскоре поступил в одну из школ Св.Петербургские школы-интернаты.

Константин много занимался самообразованием. Под влиянием дяди М.Н. Муравьева он выучил латынь, заинтересовался творчеством Горация, Тибулла.

В эксплуатации

В 1802 году молодой человек по протекции своего дяди был направлен на службу в Министерство народного просвещения. В 1804-1805 гг. служил делопроизводителем в канцелярии М. Н. Муравьева. Во время службы его по-прежнему тянуло к литературе. Он сблизился с основателями «Вольного общества любителей литературы» И. П. Пниным и Н. И. Гнедичем.

В 1807 году Константин Николаевич, вопреки мнению отца, стал членом народного ополчения. Весной этого года он принимал участие в боевых действиях, за мужество был удостоен Анны III степени.

В 1809 году переехал в Москву, где познакомился с П.А. Вяземский, В. Жуковского и Н.М.Карамзина.

В самом начале 1812 года Батюшков переехал в Петербург и поступил на службу в публичную библиотеку. Он регулярно встречался и общался с И.А. Крылов.

Изучая краткую биографию Батюшкова, следует знать, что в июле 1813 года он стал адъютантом героя Отечественной войны генерала Н. Н. Раевского и добрался до Парижа.

Литературная деятельность

Первая проба пера состоялась в 1805 году. Поэма Константина Николаевича «Послание к моим стихам» опубликована в журнале «Новости русской литературы».

Во время военной кампании 1807 года Батюшков занялся переводом «Освобожденного Иерусалима» ТАСС.

Главная заслуга Батюшкова — его глубокая работа над русской поэтической речью. Благодаря ему русское стихотворение наполнилось силой, стало звучать гармонично и в то же время страстно. В.Г. Белинский считал, что именно произведения Батюшкова и Жуковского открыли путь к раскрытию могущественного таланта А.С. Пушкин.

Творчество самого Батюшкова было весьма своеобразным. С юных лет, увлеченный трудами древнегреческих мыслителей, он невольно создавал образы, не совсем понятные отечественному читателю.Первые стихи поэта проникнуты эпикурейством. В них удивительным образом сочетаются мифология и быт обычной русской деревни.

Батюшков написал прозаические статьи «Вечер у Кантемира», «О творчестве Муравьева», «О характере Ломоносова».

В октябре 1817 г. вышло в свет его собрание сочинений «Опыты в поэзии и прозе».

последние годы жизни

Батюшков Константин Николаевич перенес тяжелый нервный срыв.Это заболевание передалось ему по наследству. Первый припадок произошел в 1815 году. После этого его состояние только ухудшилось.

В 1833 году он был уволен и поселился в родном городе, в доме собственного племянника. Он прожил там еще 22 года.

Батюшков скончался 7 (19) июля 1855 года. Причиной смерти стал тиф. Похоронен поэт в Спасо-Прилуцком монастыре, что в 5 верстах от Вологды.

Константин Батюшков — выдающийся русский поэт, придавший поэтическому языку особую гармонию и гибкость.

Батюшков одним из первых внес в русскую поэзию многие разработки, признанные классикой еще при его жизни.

В этот период биографии Батюшков особенно интересовался французским и русским языками (см.). В то же время он изучал латынь, а также увлекался древнеримской классикой.

В Санкт-Петербурге Батюшков познакомился с выдающимся русским поэтом.

Интересным фактом является то, что Константин Батюшков приходился родственником сенатору и общественному деятелю Михаилу Муравьеву, который помог ему устроиться на работу в Министерство народного образования.

Прослужив там около 3 лет, 18-летний Батюшков начал работать служащим в Министерстве образования.

В 1807 году Константин Батюшков записался в народное ополчение, после чего отправился в прусский поход.

В одном из сражений был ранен и отправлен на лечение в Ригу. Через 2 месяца его отпустили домой.

Война с Наполеоном

Значение Батюшкова в истории русской литературы и его главная заслуга состоит в том, что он много работал над обработкой своей родной поэтической речи и придал русскому поэтическому языку такую ​​гибкость, эластичность и гармоничность, которых русская поэзия не знала до тех пор.

В это время с ним случается нервный срыв, после которого поэт начинает проявлять ярко выраженные признаки шизофрении. В это время он написал стихотворение «Завет Мелхиседека».

С каждым месяцем Константину Батюшкову становилось все хуже. Предполагаемое преследование сделало жизнь писателя и окружающих его людей невыносимой. В результате его поместили в психиатрическую больницу.

После 4 лет лечения его отправили в.

Как-то раз в гости к Батюшкову приехал Александр Пушкин, потрясенный страшной внешностью поэта.Через некоторое время Пушкин напишет известное стихотворение «Не дай бог сойти с ума».

Смерть

Пациент провел последние 22 года жизни в доме племянника. Константин Николаевич Батюшков умер от сыпного тифа 7 июля 1855 года в возрасте 68 лет. Похоронен в Спасо-Прилуцком монастыре.

Если вам понравилась краткая биография Батюшкова, поделитесь ею в социальных сетях. Если вам нравятся биографии великих людей в целом и в частности, подпишитесь на сайт.С нами всегда интересно!

Понравился пост? Нажмите любую кнопку.

Константин Николаевич Батюшков иногда противопоставляется Жуковскому. Он эпикурейец, его воспринимают как певца земных радостей. Но, в отличие от Жуковского, его интересует и другая литература. Батюшков — человек романтической эпохи.
«Батюшков был вдохновлен противопоставлением своего бытия пламенным мечтам души» (Полевой) Конфликт реального и идеального. Батюшков описывается как герой своего времени.

Константин Николаевич Батюшков родился 18 (29) мая 1787 года в Вологде в бедной дворянской семье. Мальчик рано потерял мать. Сестры были ему близки. В письмах к ним, особенно к старшей сестре Батюшковой А.Н., с годами раскрывается доверчивая и ранимая душа. Психическая неустойчивость была отличительной чертой Батюшкова не только в юности.
Двоюродный брат Батюшкова, поэт и педагог М. Н. Муравьев, в доме которого он жил в юности, вызывал у Батюшкова чувство восхищения.
После окончания двух частных школ-интернатов в Санкт-Петербурге (пансионат француза Жакино, затем интернат итальянского Триполи), где он изучал французский и итальянский языки, Батюшков поступил на работу в Министерство народного просвещения. На службе он познакомился с молодыми людьми, дружбу с которыми поддерживал много лет. Особенно сблизился он с поэтом и переводчиком. Гнедич, к литературным советам которого он относился внимательно всю жизнь. Здесь Батюшков знакомится с членами «Вольного общества любителей литературы, науки и искусства»: I.Пнин, Н. Радищев (сын), И. Борн, благодаря которым начал сотрудничать с некоторыми московскими журналами.

Основные этапы жизни и работы.
В творчестве К. Н. Батюшкова традиционно выделяют 3 основных этапа творчества, напрямую связанных с жизненными переживаниями.
1) 1805 — 1812 — этап «легкой поэзии»
2) 1812 — 1817 — преобладание мотивов печали, сомнения, осознание противоречий жизни
3) 1817 — 1821 — этап «антологической» лирики

* согласно Карпову:
1) стихотворение «Сон»
2) произведения 1815 г.
3) «Подражание древним»

Ключевые даты жизни.
18 мая 1787 г. — в Вологде родился К. Н. Батюшков, принадлежащий к старинному дворянскому роду. Будущий поэт воспитывался в Санкт-Петербурге в частных зарубежных школах-интернатах, владел многими языками. Литературные занятия Батюшкова поощрял его дядя, тогда известный писатель М. Н. Муравьев.
1803 г. — поступление на службу в Министерство народного просвещения. Сближение с Н.И. Гнедич. Интерес к искусству античности, поэзии Греции и Рима.
1805 — Первое появление в печати на страницах московского журнала «Новости русской литературы».
1807 г. — вступление Батюшкова в армию добровольцем, участие в битве при Гейльсберге (в Пруссии). Травма, эвакуация, тяжелое заболевание. Вернитесь в полк.
1808 — Участие в русско-шведской войне, проходившей в Финляндии.
1809-1812 — Сближение с писателями-карамзинистами В. А. Жуковским, В. Л. Пушкиным, П. А. Вяземским. Вступление в Вольное общество любителей литературы, науки и искусства, где собирались поклонники Радищева. Увлечение философией французских просветителей 18 века.Борьба с «Разговором любителей русского слова» — апологетом литературного «старообрядчества» и политического реакционизма — в сатирических стихах («Видение на берегах Леты»). Воспевая радости жизни. Анакреонтические и эпикурейские мотивы.
1814 г. — участие в заграничном походе русской армии, в «Битве народов» под Лейпцигом, вступление с русской армией в Париж. Стихи на патриотические темы («Дашкову», «Переход через Рейн»).
1815 — Пенсия. Переезд в Москву.
1817 г. — Издан сборник произведений Батюшкова «Опыты в стихах и прозе». Отъезд поэта из России на дипломатическую службу в Италию. Посещение Вены, Венеции, Рима. Сервис в Неаполе. Лечение на курортах Италии и в Чехии.
1821 — Создание последних стихотворений.
1822-1855 — Батюшков заболел наследственной душевной болезнью, навсегда остановившей его литературную деятельность. Его пытались вылечить, отвезли на Кавказ и в Крым, поместили в больницу для душевнобольных, затем перевезли к родственникам в Вологду, где он прожил до самой смерти.
7 июля 1855 г. — Батюшков умирает от тифа в возрасте 68 лет.

Основные этапы творчества.

этап «легкой поэзии» (1805-1812)

Свою творческую деятельность Батюшков начал в начале 19 века: писал сатиру. («На мой стих», «Флоре») Они выглядели довольно архаично, очень схематично; представляет собой снятое общее разоблачение человеческих пороков, никаких намеков на реальные предметы нет.
Первое большое стихотворение Константина Батюшкова «Сон» было написано в 1804 году и опубликовано в 1806 году в журнале «Любитель литературы».Друг нежных Муз, вестник небес,
Источник сладких мыслей и сладких слез в сердце,
Где ты прячешься, Мечта, моя богиня?
Где эта счастливая земля, эта мирная пустыня?
К какому таинственному полету вы стремитесь?
Или вы любите дебри, гребень этих грозных скал,
Где порывистый ветер и шум шторма, который вы слышите?
Или в муромских лесах задумчиво бродишь,
Когда на западе мелькает луч зари
А холодная луна выходит из-за туч?
Или, привлеченный чудесным шармом
К местам, где вся любовь дышит очарованием,
Под сенью платанов вы бродите по холмам
Политы ледяной пеной Воклуза?
Яви, богиня, ко мне, и священным трепетом
Я коснусь струн
Оживленные тобой!
Давай! задумчивая Пиит ждет тебя,
Сидя в тишине ночи у лампы;
Явись и дай мне вкусить радость сердца.
Твой любимый, твой любимый Аонид,
И печаль сладка:
Он в печали грезит .

И вдруг его понесли в Зельмские леса,
Где ветер шумит, буря ревёт,
Где тень Оскарова, облаченная в туман
Она распространяется по небу над пенистым океаном;
Тогда с чашей радости в руке
Поет с бардами: и месяц в облаках,
И шумный лес Кромлы молча слышит их,
И эхо в горах повторяет песню.

Или в полночь
Он слышит голос Скальда
Прерывистый и вялый.
См .: молодежь молчит
Опираясь на щиты, стоят у костров,
Горит на поле боя;
И древний Король певцов
Он протянул руки над арфой.
Указывает на могилу, где спит вождь героев:
— «Чья тень, чья тень, говорит
В священном безумии, —
Плывут с девушками в туманных облаках?
Вот, молодой Иснел, инопланетный страх,
Сегодня погиб в битве!
Мира, мира тебе, герой!
С твоим стальным топором
Гордые пришельцы разбиты!
Но ты сам упал на груду тел
Приятель, знаменитый рыцарь,
Под облаком вражеских стрел! ..
Вы упали! А над вами — вестники небес,
Валькирии прекрасны
На лошадях, белых, как снег Биармии,
С золотыми копьями в руках
Мы спустились в тишине!
Они коснулись яблока своим копьем, и снова
Твои глаза открылись!
Кровь течет по моим венам
Чистейший эфир;
А ты, бестелесный дух,
В страны, неведомые миру
Ты летишь стрелой … и вдруг —
Те радужные дворцы открылись перед тобой,
Где боги приготовили сонм храбрых
Любовь и вечное праздник.-
С шумом горных вод и тихонько струнной лирой,
Среди полян и свежего полога,
Поразишь там скачущие ели
И златорогую серну. —
Опираясь на злую траву
С молодым отрядом
Там снова с золотой арфой
Восторженный Скальд поет
О славе древних
Поет и глаза храбрые
Как звезды тихой ночи
Они сияют утешение. —
Но приближается вечер
Час блаженства и прохлады
Голос Скальда умолкает.
Замолчал — и хозяин храбрых
Идет в дом Одена,
Где дочери Веристы
Твои волосы ароматные
Закинутые на плечи
Очаровательные юные девчонки
Всегда полуголые
На застолье для гостей
Обильные блюда носятся
И просят выпить
Из чаши сладкого меда —
Так поет древний Скальд,
Угрюмый сын леса и дебрей:
Он счастлив, о счастье погружается в сладкие мысли!

Сладкий сон! хороший подарок с небес!
Среди каменных дебрей, среди ужасов природы,
Где воды Ботнии плещутся о скалы,
На землях изгнанников… Я был счастлив с тобой.
Я был счастлив в одиночестве,
Над будкой рыбака, немой в полночь,
Ветры будут свистеть и завывать
И град, и осенний дождь постучат по крыше.
Тогда на крыльях Мечты
Я полетел в Поднебесную;
Или, забытый в лоне красоты,
Я вкусил прекрасный сон,
И счастлив наяву, Я был счастлив во сне!

Моя волшебница! дары твои бесценны
И холодно для старика летом
С рюкзаком для нищего и узника в цепях.
Ужасные заклепки с замками на дверях,
Жесткий пучок соломы, бледный пепельный свет,
Сухарики обглоданные, тюремная еда для мышей,
Глиняные сосуды с водой,
Все, все украшено тобой! …
Кто прав сердцем, тот никогда не уйдет:
Летишь за ним по всем странам,
И счастьем отдаешь любимцу.
Да будет забыт мир! что ему нужно?
Но с ним задумчивость, в пасмурный осенний день,
На спокойной постели сна
В укромном коридоре
Разговор наедине.
Необъяснимая сладость о тайных слезах!
Чтоб перед вами радость холодных сердец,
Веселый шум и блеск чести
Тот, кто ничего не ищет под луной;
Тому, кого спрягает душа
С могилой давно потерянных друзей!

Кто не любил в жизни?
Кто когда-то не был забыт
Любящий, мечтами не предавался,
И нашел ли ты в них счастье?
Кто посреди ночи
Когда сон непроизвольно закрывает томные глаза,
Вы вкусили всю сладость обманчивого Сна?
Теперь любовник тебя
На роскошной постели с напуганным другом
Ты шепчешь ей о любви и огненной рукой
Ты снимаешь ее застенчивую вуаль со своей груди;
Теперь ты блажен, и ты счастлив — Мечтой!
Ночь похоти дает вам призраков
И окропляет ленивые маки нектаром любви.

Мечтает о душе Поэтов и поэзии.
А едкость сильна веками.
Нельзя лишить Анакреона очарования;
Любовь все еще горит в огненных снах
Любовницы Фаона;
А ты, лежащий на цветах
Между нимфами и деревенскими грациями,
Певец радости, Гораций!
Сладко тебе приснилось
Мне приснилось среди застолий и шумных и веселых,
И мрачную смерть он венчал цветами!
Как часто в Тибуре, в этих старых рощах,
На склоне бархатных лугов
В счастливом Тибуре, в своем одиночестве
Вы ждали Гликерию и в сладком забвении
Томясь на цветочной клумбе
При горении ароматные мастики,
С танцем венценосных нимф,
Тканые в хороводе
С далеким шумом
На лугах журчащих вод
Тихо в сладкой мысли
Приснились… и вдруг Мечта
В восторге от сладострастной
У ног застенчивой и красивой Гликерии
Любовь пела победу
Над беспечной юностью
И первый жар в крови
И первое дыхание сердца.
Счастливец! пел
Городские развлечения
И все заботы о славе
Ты отдал его по ветрам!

На самом деле в грустных истинах
Мрачные стоики и скучные мудрецы
Сидя в погребальных костюмах
Между обломками и гробами
Найдем ли мы сладость нашей жизни? —
От них я вижу радость
Летит бабочка из кустов терновника;
Для них нет очарования в чарах природы;
Девы им не поют, переплетаясь в хороводах;
Для них, как для слепых,
Весна без радости и лето без цветов…
Увы! но с молодостью мечты исчезнут,
Исчезнет благодать поцелуев,
Надежда изменится, и рой крылатых мечтаний.
Увы! нет больше цветов,
Где тусклый опыт зажигается лампа
И старость открывает могилу.

А ты — будь верен, живи со мной!
Ни света, ни славы, ни пустого блеска,
Ничто не заменит твоих подарков для твоего сердца!
Пусть дурак сует сияющий,
Целует золотую пыль у мраморных залов; —
Но я и счастлив, и богат,
Когда я нашел себе свободу и покой,
И забвение ушло от суеты тропой!
Да пребудет со мной навсегда
Завидное достояние поэтов:
Обрети блаженство в убожестве, Мечта!
Немного дорого для их сердец.
Как пчела, отягощенная медом,
Летит от травы к цветку
Море прикрыто — ручей;
Так Поэт оградил свою хату дворцом,
И счастлив — ему снится!

«Сон», как и другие ранние стихотворения, проникнут духом поэтической мечтательности, меланхолии, предромантического погружения в мир грез и фантазий. Поэма «Сон» не оригинальна по содержанию. Он свидетельствует о революции, произошедшей в сознании людей его эпохи.Призыв покинуть мир реальности в мир фантазий. (Это аллогия (мутация) мечты, именно в ней кроется революционный характер. Для культуры рационализма глупо гнаться за мечтой, мачтой = обманом. Но на рубеже веков тема сна входит в литературное сознание, возникает оппозиция реальности)
«Сон» — противопоставление внутреннего внешнему, призыв к духовной изоляции.
Батюшков Гнедичу: «Мечта все на свете позолочена, а реальность заставляет нас мечтать о дурном сне»

В 1807 году Батюшков записался в народное ополчение и пошел в прусский поход, во время которого был тяжело ранен ( пуля задела спинной мозг, что стало причиной последующих физических страданий).Но удалился он только в 1809 году.
Батюшков в своих стихах 1810-1812 годов воспевает радости бытия, любовь, дружбу и личную свободу. Восторг от жизни и молодости. Они связаны с предчувствием кризиса. Противоречия были главной чертой стихотворений Батюшкова.
«Совет друзьям», «Веселый час», «Ваккианец» (1800-е годы) — в этих стихотворениях Б. создает образ идеального гармоничного мира, в котором воплощаются батюшковские идеалы счастья (наслаждения земными радостями). Изображения обычно старинные.

В начале 1810-х годов в творчестве Батюшкова наметился серьезный поворот — стихотворение «Мои пенаты», написанное в жанре дружеского послания.
* В русской литературе этого жанра стихотворение Батюшкова — пробы. Имеет особую модель: противостояние двух миров: маленького замкнутого мира, в котором сосредоточены истинные ценности, и большого мира, окружающего этот маленький мир. В большом мире существуют ложные ценности. Лирические сюжеты дружеского послания находятся в маленьком мире, адресат — в большом.Идея: «иди сюда, иди к счастью» (с) Карпов. *

МОИ ПЕНАТЫ
Сообщение на Жуковский и Вяземский

Отцовские пенаты,
О мои пестуны!
Ты не богат золотом,
Но люби свою
Норы и темные клетки,
Где ты на новоселье,
Смиренно то тут, то там
По углам;
Где я чужой бездомный
Всегда скромный в желаниях
Нашел себе приют.
О боги! будь здесь
Доступен, готов помочь!
Вино не ароматное
Не жирное благовоние
Поэт приносит;
Но слезы нежности
Но сердца тихие тепла
И песни сладкие
Богини пермезского дара!
О, Лара! ладить
В моей обители
Улыбнись поэту —
И он будет счастлив в ней! ..
В этой убогой хижине
Стоит перед окном
Потертый стол и тренога
С рваной тряпкой.
В углу свидетель славы
И суеты мира
Висящий полуржавый
Меч прадедов туп;
Вот книги выданные,
Есть твердая кровать —
Вся посуда простая
Все крошащийся хмурый вид!
Skudel! .. Но мне она дороже
, Чем бархатная кровать
И вазы богатых! ..

Отцовские боги!
Да, в мою хижину
Никогда не найду дороги
Богатство с тщеславием;
С наемной душой
Развратные счастливчики
Придворные друзья
И гордые бледны,
Надутые князья!
А ты, несчастный мой
Искалеченный и слепой
Иду дорогой
Смиренной палкой
Стучишь смело
О воин, у меня
Заходи и сушись
У яркого огня.
О старик, побелевший
Годами и трудом
Трикрати ранен
Штыковая атака!
Двухструнная балалайка
Прозвище походов
Про рыцаря с кнутом
Что в жупеле и в огнях
Летал перед полками
Как вихрь в полях
И вокруг него рядами
Враги рассыпались в прах ! ..
А ты, моя Лилета,
В скромный угол
Приходи вечером
Скрытый!
Под мужской шляпой
И кудри золотые
И глаза голубые
Милая, прячься!
Брось мой плащ пошире
Вооружись мечом
И в полночь глубокой
Стук внезапно…
Пришла — военная форма
Упала к ногам
И кудри распущены
Вой на плечах
И грудь открылась
Белизной лилии:
Явилась колдунья
Передо мной пастушка!
А теперь с нежной улыбкой
Садится у огня
Рукой белоснежной
Наклоняясь надо мной
И с алыми губами
Как ветер между простынями
Шепчет мне: «Я твой,
Твой , друг мой! .. »
Блаженная, в тени беззаботной,
Которая ей дорога
Под укрытием от непогоды,
На ложе похоти
До утренних лучей
Тихо владеет
Спокойно засыпает
Закрыть друг сладкого сна! ..

Звезды уже погасли
В зареве дня
И птички теплые гнезда,
Что номер под окном
Чирикают уходят
И блаженство стряхивают
От крыльев своих;
Листья зефира листья,
И все дышит любовью
Среди моих полей;
Утром все оживает,
И Лила отдыхает
На клумбе цветов …
И ветер тихий
Из груди лилии
Сдуло дымный покров…
И в золотых завитках
Две молодые розы
Переплетенные нарциссами;
Сквозь тонкие преграды
Нога в поисках прохлады
Сползает коробку …
Лила пью дыхание
На огненных губах
Как аромат роз
How n e ktar на застольях! ..
Отдыхай, милый друг,
На руках!
Пусть будет в незнакомой стране,
В тени густых лесов,
Слепой богине
Забыта я с савана:
Но дружбой и тобой
Чрезмерно вознаграждена !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Мой возраст спокойный, ясный;
В беде с тобой
Я люблю простую хижину;
Красиво и красное без золота
Только твоим шармом!

Без золота и чести
Добрый гений в наличии
Поэзия святого
И часто в мирном пологе
Болтаешь со мной.
Небесное вдохновение
Прилив крылатых мыслей!
(Когда азарт страстей
засыпает … и светлый ум,
Полет по небу
Земные узы свободны
В милой Аонии
Хор муз!)
Небесное вдохновение
Зачем летишь стрелой
И сердца в восторге
Вы берете это с собой?
До розового дня
В радостной тишине
Парнасских цариц
Друзья, будь мной!
Пусть тени будут веселыми
Мои любимые певцы
Оставив тайны полога
Стигийские берега
Или регионы неземные,
Воздушная толпа
Прилетит к голосу лиры
Пообщайся со мной! ..
И мертвые с живыми
Мы присоединились к хору одни! ..
Что я вижу? Ты перед ними,
Парнасский великан,
Певец героев, славы,
Вслед за вихрями и громами
Величественный наш лебедь
Вы плывете по небу.
В толпе муз и граций,
То лирой, то трубкой,
Наш Пиндар, наш Гораций,
Истощите его голос.
Он громкий и быстрый и сильный
Как Суна среди степей,
И нежный, тихий, умилительный,
Как весенний соловей.
Фантазия небесная
Давно любимый сын
Это милая история
Очаровывает Карамзина;
То мудрого Платона
Описывает нам
И ужин Агафона
И прелести храма,
Та древняя Русь и обычаи
Владимир Времян,
И в колыбели славы
Рождение славян.
За ними красивая сильфида,
Ученик харит,
На сладкоголосой цитре
Барабанит о Любимой;
Мелецкий с ним
Звонит с улыбкой
А с ним рука за руку
Гимн радости поет! ..
Игра с эротикой
Философ и поэт,
Рядом с Федрой и Пильпаем
Сидит Дмитриев;
Болтать со зверем
Как счастливый ребенок
Парнасские цветы
Он в шутку скрыл правду.
За ним в часы свободы
Поют среди певцов
Две любимицы природы
Хемницер и Крылов .
Наставники Пита,
О священники Фиби!
Тебе плетут хариты
Короны Бессмертия!
Я пробую тебя здесь
Прелести пиридов,
и т. Д……………..

Константин Николаевич Батюшков

Батюшков Константин Николаевич (1787/1855) — русский поэт. В ранний период творчества Батюшкову было присвоено звание главы анакреонтического движения с характерным для него прославлением жизненных радостей («Вакханка», «Веселый час», «Мои пенаты»). В последующие годы поэзия Батюшкова приобрела совершенно иные — элегические и трагические — мотивы, отражавшие пережитый им духовный кризис («Надежда», «Мой гений», «Разлука», «Умирающий ТАСС»).

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т. Гурьев. — Ростов н / д, Феникс, 2009, с. 29-30.

Батюшков Константин Николаевич (1787 — 1855), поэт.

Родился 18 мая (29 нс) в Вологде в дворянской семье. Детские годы прошли в родовом имении — селе Даниловское Тверской губернии. Домашнее образование курировал его дед, предводитель дворян Устюженского уезда.

С десяти лет Батюшков учился в СПб.Петербург в частных зарубежных школах-интернатах, говорил на многих иностранных языках.

С 1802 года жил в Петербурге в доме своего родственника М. Муравьева, писателя и просветителя, сыгравшего решающую роль в становлении личности и таланта поэта. Он изучает философию и литературу французского Просвещения, античную поэзию и литературу итальянского Возрождения. В течение пяти лет он работал чиновником в Министерстве народного образования.

В 1805 году он дебютировал в печати сатирической поэмой «Послание к моим стихам».В этот период он писал стихи преимущественно сатирического жанра («Послание Хлое», «Филлис», эпиграммы).

В 1807 году он записался в народное ополчение и, как столетний командир ополчения, отправился в прусскую кампанию. В битве при Хайльсберге он был тяжело ранен, но остался в армии и в 1808–09 участвовал в войне со Швецией. Выйдя на пенсию, он полностью посвящает себя литературному творчеству.

Сатира «Видение на берегах Леты», написанная летом 1809 года, знаменует начало зрелого этапа в творчестве Батюшкова, хотя она была опубликована только в 1841 году.

В 1810 — 12 активно сотрудничал с журналом «Вестник Европы», сблизился с Карамзиным, Жуковским, Вяземским и другими писателями. Появляются его стихи «Веселый час», «Счастливый», «Источник», «Мои пенаты» и другие.

Во время войны 1812 года Батюшков, не пошедший по болезни в действующую армию, испытал «все ужасы войны», «нищету, пожары, голод», что впоследствии нашло отражение в «Послании к Дашкову» ( 1813 г.). В 1813 — 14 участвовал в заграничном походе русской армии против Наполеона.Впечатления от войны составили содержание многих стихотворений: «Узник», «Судьба Одиссея», «Переход через Рейн» и др.

Между 1814 и 1717 годами Батюшков много путешествовал, редко задерживаясь на одном месте более шести месяцев. Переживает тяжелый духовный кризис: разочарование в идеях педагогической философии. Растут религиозные настроения. Его стихи написаны в грустно-трагических тонах: элегия «Расставание», «Тень друга», «Пробуждение», «Мой гений», «Таврида» и др.В 1817 году был издан сборник «Опыты в поэзии и прозе», в который вошли переводы, статьи, очерки и стихи.

В 1819 году он уехал в Италию на место своей новой службы — был назначен чиновником неополитанской миссии. В 1821 году его охватила неизлечимая психическая болезнь (мания преследования). Лечение в лучших клиниках Европы оказалось неудачным — Батюшков так и не вернулся к нормальной жизни. Последние годы он провел у родственников в Вологде. Умер от сыпного тифа

7 июля (19 нс) 1855 г.Погребен в Спасо-Прилуцкий монастырь .

Использованные материалы книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Вологда. Памятник К. Батюшкову.
Фото А.Н. Савельева .

БАТЮШКОВ Константин Николаевич (18.05.1787-7.07.1855), русский поэт. Родился в семье старинного новгородского дворянства.После ранней смерти матери он воспитывался в частных петербургских пансионатах и ​​в семье писателя и общественного деятеля М. Н. Муравьева.

С 1802 г. — на службе Министерства народного просвещения (в т.ч. делопроизводителем Московского университета). Приближается к Радищевскому Вольному обществу любителей литературы, науки и искусства, но быстро от него уходит. Намного ближе его творческие связи с кружком А. Н. Оленина (И. А. Крылов, Гнедич, Шаховской), где процветал культ старины.Он активно работает в журнале «Цветник» (1809).

Входит в литературный кружок «Арзамас», активно противостоящий «Разговору любителей русского слова», объединение писателей-патриотов и лингвистов (см .: Шишков А.С.). В сатире «Видение на берегах Леты» (1809) он впервые употребил слово «Славянофил» .

В 1810-х годах Батюшков стал главой т.н. «Легкая поэзия», восходящая к традиции анакреотики 18 века. (Г.Р. Державин, В.В. Капнист): прославление радостей земной жизни сочетается с утверждением внутренней свободы поэта от государственного строя, которым пасынок поэт чувствовал себя.

Патриотический энтузиазм, охвативший Батюшкова в связи с Отечественной войной 1812 года, выводит его за рамки «камерной лирики». Под влиянием тягот войны, разрушения Москвы и личных потрясений поэт переживает духовный кризис, разочаровавшись в просветительских идеях.

В 1822 году Батюшков заболел наследственной душевной болезнью, навсегда остановившей его литературную деятельность.

БАТЮШКОВ Константин Николаевич (18.05.1787 — 07.07.1855), поэт. Родился в Вологде. Принадлежал к старинному дворянскому роду. Воспитывался в Петербурге, в частных заграничных пансионатах. Помимо французского, он свободно владел итальянским, а затем и латынью. Он служил в армии (он был участником трех войн, в том числе в заграничной кампании 1814 года) и мелкой бюрократической службе, позже в российской дипломатической миссии в Италии.В 1822 году он заболел наследственным психическим заболеванием, которое подкрадывалось к нему долгое время. С 1802 г. поселился в доме своего родственника писателя М. Н. Муравьева; потом он начал писать стихи. Он стал членом Вольного общества любителей литературы, науки и искусства. С поэтической сатирой «Видение на берегах Леты» (1809 г.), получившей широкое распространение в списках, Батюшков принял активное участие в полемике с «Разговором любителей русского слова».Батюшков первым употребил слово «славянофил», получившее впоследствии широкое распространение. Батюшков вошел в литературный кружок «Арзамас», противостоявший «Беседе», в который входили представители новых литературных течений — от В. А. Жуковского и Д. В. Давыдова до юных Пушкин , чей мощный талант Батюшков сразу оценил. Он сблизился с кругом А. Н. Оленина, где процветал культ античности. Сочинения Батюшкова, опубликованные в журналах, в 1817 г. вышли отдельным изданием — «Опыты в стихах и прозе» (в 2-х частях).

Батюшков стал руководителем т.н. «Легкая поэзия», восходящая к анакреонтической традиции XVIII века, наиболее яркими представителями которой были Г. Р. Державин и В. В. Капнист («пример в слоге», как называл его Батюшков). Прославление радостей земной жизни — дружбы, любви — сочеталось в интимных дружеских посланиях Батюшкова с утверждением внутренней свободы поэта, его независимости от «рабства и цепей» феодально-абсолютистского общественного строя, пасынком которого он чувствовал себя. увлеченно о себе.Послание «Мои пенаты» (1811-12, опубл. 1814) было программным произведением такого рода; по Пушкину, он «… дышит каким-то экстазом роскоши, молодости и удовольствия — слог трепещет и льется — гармония очаровательна». Примером «легкой поэзии» является стихотворение «Вакханка» (опубл. 1817 г.). Патриотический подъем, охвативший Батюшкова в связи с войной 1812 года, вывел его за рамки «камерной» лирики (послание «Дашкову», 1813 год, историческая элегия «Переправа через Рейн», 1814 год и др.)). Под влиянием болезненных впечатлений войны, разрушения Москвы и личных потрясений Батюшков переживает духовный кризис. Его поэзия все больше окрашивается в грустные тона (элегия «Расставание», 1812-13; «Тень друга», 1814; «Пробуждение», 1815; «Другу», 1815 и др.), Иногда доходя до крайности. пессимизм («Изречение Мелхиседека», 1821). Среди лучших элегий Батюшкова — «Мой гений» (1815) и «Таврида» (1817). Значительным вкладом в развитие русской поэзии стал глубокий лиризм Батюшкова в сочетании с невиданной до того артистичностью формы.Развивая традицию Державина, он требовал от поэта: «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь». Многие стихотворения представляют собой как бы страницы поэтизированной автобиографии Батюшкова, личность которого уже раскрывает черты разочарованного, раннего, скучающего «героя времени», нашедшие впоследствии художественное воплощение в образах Онегина и Печорина. Что касается поэтического мастерства, то для Батюшкова образцом были произведения древних и итальянских поэтов. Перевел элегии Тибулла, стихи Т.Тассо, Э. Парни и другие. Одно из самых известных произведений Батюшкова — элегия «Умирающий ТАСС» (1817 г.) посвящено трагической судьбе поэта — теме, постоянно привлекавшей внимание Батюшкова.

Жанры «легкой поэзии», по Батюшкову, требуют «возможного совершенства, чистоты выражения, гармонии в слоге, гибкости, беглости» и поэтому являются лучшим средством «воспитания» и «совершенствования» поэтического языка ( «Речь о влиянии легкой поэзии на язык», 1816 г.).Батюшков также писал прозой, считая, что это тоже важная школа для поэта (в основном очерки, статьи по литературе и искусству; наиболее значимые из них — «Вечер в Кантемире», «Прогулка в Академию художеств»). Стих Батюшкова достиг высокого художественного совершенства. Современники восхищались его «пластичностью», «скульптурностью», Пушкина — «итальянской» мелодичностью («Звуки итальянские! Какой чудотворец этот Батюшков»). Батюшков своими переводами «Из греческой антологии» (1817-18) и «Подражания древним» (1821) подготовил антологические стихи Пушкина.Батюшкова тяготили узость тем и мотивов, однообразие жанров его стихов. Он задумал ряд монументальных произведений, наполненных содержанием «полезных для общества, достойных себя и народа», увлекался творчеством Байрона (перевод на русский язык из «Странствий Чайльда Гарольда»). Все это было прервано психическим заболеванием, навсегда остановившим литературную деятельность Батюшкова. Поэт с горечью заметил: «Что я могу сказать о своих стихах! Я как человек, который не достиг своей цели, но нес на голове красивый сосуд, наполненный чем-то.Судно упало с головы, упало и разлетелось вдребезги, пойди и узнай, что в нем было. Пушкин, выступая против критиков, нападающих на поэзию Батюшкова, призывал их «уважать его несчастья и незрелые надежды». Батюшков сыграл значительную роль в развитии русской поэзии: наряду с Жуковским он был непосредственным предшественником и литературным учителем Пушкина, который сделал многое из того, что начал Батюшков.

Использованы материалы с сайта Большая энциклопедия русского народа — http: // www.rusinst.ru

Батюшков и

Пушкин

Батюшков Константин Николаевич (1787-1853) — поэт, участник Отечественной войны 1812 года. Пушкин познакомился с Батюшковым в детстве, в доме его родителей. Их общение было особенно частым в 1817-1818 гг., На собраниях арзамасского общества. Поэзия Батюшкова, пропитанная мотивами беззаботной любви, дружбы, радости общения с природой, оказала сильное влияние на раннее творчество Пушкина.Неизвестный художник. 1810-е годы

Использованные материалы книги: Пушкин А.С. Труды в 5-ти томах, Москва, ID Synergy, 1999.

+ + +

Батюшков Константин Николаевич (1787-1855). Пушкин был еще мальчиком, когда впервые увидел Батюшкова в московском доме своих родителей. Через несколько лет Батюшков — блестящий военный офицер и известный поэт — приехал в Царское Село в гости к перспективному лицеисту (1815 г.). К этому времени молодой Пушкин уже читал стихи Батюшкова, подражал им, учился у них.До конца своих дней он оставался сторонником «школы гармонической точности», основоположниками которой он считает Жуковского и Батюшкова — этого «чудотворца», внесшего в русскую поэзию «итальянские звуки».

Личное общение Пушкина и Батюшкова было не слишком близким и долгим. Они познакомились в литературном обществе «Арзамас», членами которого они были, видели по «субботам» у В. А. Жуковского, в салоне у Олениных и в других петербургских домах.Батюшков поступил на дипломатическую службу и был направлен в Италию. Пушкин был в числе тех, кто пришел проводить его и прощаться. Это было 19 ноября 1818 года. С тех пор он видел Батюшкова только один раз, много лет спустя, когда он навестил душевнобольного поэта у грузин под Москвой 3 апреля 1830 года. стихотворение «Не дай бог сойти с ума …».

Судьба Батюшкова полна трагедий. Пережив Пушкина почти на два десятилетия, он, тем не менее, остался для современников и потомков его юным предшественником, не успевшим проявить свой исключительный талант.Он сам это понимал и с горечью писал: «Что сказать о моих стихах! Я выгляжу как человек, который не достиг своей цели, но нес на голове красивый сосуд, наполненный чем-то. Судно упало с головы, упало и разлетелось вдребезги. Иди теперь узнай, что в нем было. «

И Пушкин призвал критиков Батюшкова «уважать в нем несчастья и незрелые надежды». Всю свою жизнь он внимательно изучал и высоко ценил то, что удалось Батюшкову в русской поэзии.Мелодичность, благозвучие, интонационная свобода, необычайная гармония всех элементов стихотворения Батюшкова, пластика лирики, нестандартный образ автора — мудреца и эпикурейца — все это сделало Батюшкова прямым учителем юного Пушкина. Можно даже сказать, что он был «Пушкин до Пушкина».

Оба поэта осознавали это глубокое родство талантов. Поэтому Батюшков так обрадовался первым песням Руслана и Людмилы: «Чудесный, редкий талант! вкус, смекалка, изобретательность, веселье.Девятнадцатилетний Ариост не мог бы лучше написать … »(1818 г., письмо Д. Н. Блудову). А через два года о стихотворении Пушкина «Юрьев»: «Ах, как этот злодей начал писать».

В лицейские годы Пушкин посвятил Батюшкову два письма. Во многих стихотворениях того времени он имитирует «русских парней» («Городок», «Тень Фонвизина», «Воспоминания в Царском Селе» и др.). В беседах и зарисовках критических статей 1824-1828 годов Пушкин постоянно возвращается к оценке творчества и исторического значения Батюшкова.Наиболее подробный анализ достоинств и недостатков лирики Батюшкова содержится в заметках Пушкина на полях его книги «Опыты в стихах». Исследователи находят следы влияния Батюшкова в более поздних произведениях Пушкина.

Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные этюды. М., 1999, с. 55-57.

Читают:

Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837), поэт.

Спасо-Прилуцкий монастырь , Вологда Эп., В окрестностях Вологды.

Работы:

Опыты в стихах и прозе, час 1-2. СПб., 1817;

Произведения, [Вступление. Изобразительное искусство. Л. Н. Майкова, прим. его и В.И. Саитов], т. 1-3, СПб., 1885-87.

Литература:

Гревениц И. Несколько заметок о К. Н. Батюшкове // ВГВ. 1855. № 42, 43;

Гура В.В. Русские писатели в Вологодской области.