Дарвин что изобрел: Краткая биография Дарвина – достижения и вклад науку Чарльза Дарвина для сообщения

Идея эволюции Дарвина: творчество, мысли, правило: VIKENT.RU

 

«Тяжело быть ненавидимым в такой степени, как ненавидят меня…»

Чарльз Дарвин в письме к Чарльзу Лайелю, 1860 г.

 

 

Английский натуралист, автор теории происхождения видов путём естественного отбора.  Эволюционные идеи неоднократно высказывались до его рождения на протяжении многих веков, но именно Чарлз Дарвин выявил ряд механизмов этого процесса в живой природе.

 

«Уезжая в Великое Плаванье, Дарвин захватил с собой и недавно вышедший первый том «Основ геологии» крупного английского геолога Чарлза Лайеля (1797-1875), который, в противовес господствовавшей в то время теории катастроф, одним из первых пытался установить медленное, эволюционное развитие земной коры, происходящее под действием всё тех же вечных, так считал Лайель, факторов (атмосферные осадки, текучие воды, морские приливы и отливы, извержения вулканов, землетрясения и т.

д.), какие незаметно для человеческого глаза неуклонно видоизменяют (малое творит БОЛЬШОЕ) лик земли.

Эта книга произвела на Дарвина большое впечатление. В университетские годы он нисколько не сомневался в правильности основной церковной догмы (Библия, стих I: «Вначале сотворил Бог небо и землю» и так далее) или её вариантов (в какой-то момент Бог разочаровался в созданных им существах и ниспослал на их головы катастрофы, чтобы уничтожить всё живое и начать всё сначала). Однако теперь, воочию наблюдая во время многочисленных высадок на южно-американский континент природу этих далёких от Англии краёв, его начали брать сомнения. Он постепенно убеждался, что «ваять» природу, видимо, могут не только сверхъестественные божественные силы, но и действующие в продолжение гигантских промежутков времени (миллионы лет казались при Дарвине сроками фантастически большими, теперь счет идет уже на миллиарды) силы ничтожные.

Трудно сказать, как возникла у Дарвина решающая идея о трансмутации видов. Роль «искры» тут могли сыграть, всплыв из глубин памяти учёного, знакомые с детства стихи деда, Эразма Дарвина? Такие, скажем, строки из его поэмы (об эволюции!) «Храм природы» (1803 год):

И меж растений царствует война.
Деревья, травы — вверх растут задорно,
За свет и воздух борются упорно,
А корни их, в земле неся свой труд,
За почву и за влажность спор ведут.
По вязу хитрый плющ ползет извивом,
Душа его в своем обличье льстивом…»

Чирков Ю.Г., Дарвин в мире машин, М., «Ленанд», 2012 г., с.181.

 

В 1837 году Чарльз Дарвин начал вести дневник, где – в том числе –  записывал свои мысли о естественном отборе. В 1842 году он написал первый очерк о происхождении видов. В 1856 году, по настоянию 

Чарльза Лайеля, он начал готовить третий вариант текста. В июне 1858 года натуралист получил письмо от Альфреда Уоллеса с рукописью статьи последнего. В ней Ч. Дарвин обнаружил сокращённое изложение основных идей теории естественного отбора… (Или: два натуралиста независимо и одновременно разработали аналогичные теории).

 

В 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал свой главный труд: Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь /  On the Origin of Species by Means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life.

В этой работе Чарльз Дарвин сформулировал идею, которую сейчас иногда формулируют так: выживают не самые сильные и не самые умные, а те, кто лучше всего приспосабливается к изменениям…

(Строго говоря, выражение «выживание наиболее приспособленных», ввёл Герберт Спенсер в книге: Принципы биологии / The Principles of Biology, 2 vol., 1864-1867; эта формулировка была принята Чарльзом Дарвином в 1866 году по предложению А. Уоллеса).

 

« …не Дарвин открыл эволюцию. Величие гениального английского натуралиста в другом. Наверное, лучше всех сформулировал заслугу Дарвина Герман Гельмгольц: «…Дарвинова теория заключает существенно новую, творческую идею. Она показывает, что целесообразность в строении организма могла возникнуть без вмешательства разума, в силу самого действия одних естественных законов».

Медников Б.М., Дарвинизм в XX веке, М., «Советская Россия», 1975 г., с. 8.

 

Иными словами, Чарльз Дарвин дал объяснение «целесообразности» живой природы, не прибегая к представлениям о некой конечной цели, воле божества и т.п.

Термин «Борьба за существование» он заимствовал у Герберта Спенсера, с которым переписывался с 1855 года.

 

О мышлении: «… не один автор ставил вопрос, почему у некоторых животных умственные способности развиты более, чем у других, тогда как такое развитие должно бы быть полезно для всех? Почему обезьяны не приобрели интеллектуальных способностей человека? Это можно приписать разным причинам, но так как все они предположительны и их относительная вероятность не может быть оценена, то бесполезно останавливаться на этом.   Строго определённого ответа на последний вопрос нельзя ожидать, так как никто не может разрешить даже более простой вопрос: почему из двух рас дикарей одна достигла более высокой степени цивилизации, нежели другая, а это, очевидно, предполагает увеличение способностей мозга».

Чарлз Дарвин, Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь, М., «Аст», 2017 г., с. 266.

 

Свой главный труд «Происхождение видов» Чарльз Дарвин завершил словами:
«Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь, с её различными проявлениями, Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм».

Чарлз Дарвин, Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь, М. , «Аст», 2017 г., с. 607.

 

В психологию восприятия вошёл рассказ Чарлза Дарвина об аборигенах, не обративших внимания на причаливший к их острову корабль, но с изумлением взиравших на шлюпки, которые как-то ассоциировались с пирогами…

На формирование теории Чарлза Дарвина оказали влияние книги: Томаса Мальтуса: «Очерк о принципах народонаселения» и  Чарльза Лайеля «Основы геологии», где рассказывалось о   геологической эволюции.

 

«Сомнительно, чтобы потомки людей благожелательных и самоотверженных или особенно преданных товарищам были многочисленнее потомков себялюбивых и склонных к предательству членов племени… Наиболее храбрые люди, идущие всегда на войне в первых рядах и добровольно рискующие жизнью для других, должны в среднем гибнуть в большем числе, чем другие».

Чарлз Дарвин, Сочинения в 9-ти томах, Том 5, Происхождение человека и половой отбор.

Выражение эмоций у человека и животных, М., Изд-во Академии Наук СССР, 1953 г., с. 243.

 

В XX веке идею альтруизма разрабатывал В.П. Эфроимсон.

 

«Зигмунд Фрейд называл один из секретов открытости ума Дарвина «дарвиновским золотым правилом». Вот что он писал: «Бесспорным является тот факт, что неприятные впечатления легко забываются… Великий Дарвин был так этим впечатлен, что завёл себе «золотое правило» — с особым вниманием записывать те наблюдения, которые противоречат его теории, поскольку был убеждён, что именно эту информацию он забудет быстрее всего». Другими словами, Дарвин заставлял себя уделять особое внимание запоминанию и размышлению над наблюдениями и сведениями, которые его эмоции отвергали. Такой волевой подход к преодолению предрассудков и стереотипов является одним из отличительных признаков гениальности и независимости мышления».

Майкл Гелб, Откройте в себе гения, Минск, «Попурри», 2003 г. , с. 330.

 

Наши правила обсуждения видео на YouTube

Во что верил Дарвин

Андре Жиль. Чарльз Дарвин и Эмиль Литтре. 1878. La Lune Rousse. Национальная библиотека Франции

Мифы об эволюции человека. Фрагмент из книги Александра Соколова

21 апреля 2015

Александр Соколов. Мифы об эволюции человека. Альпина нон-фикшн, 2015

В том, что люди живут мифами нет ничего удивительного, ведь даже самый эрудированный человек не может лично проверить все знания, накопленные в течение веков эволюции. Стало быть, какие-то факты останутся за пределами нашего внимания и понимания, их станут неправильно толковать. Впрочем, миф мифу рознь, и в истории человечества бытовало и бытует множество мифов, крайне опасных тем, что не только ведут к недопониманию между приверженцами и противниками этих мифов, но и к преступлениям и даже войнам.

Источники возникновения таких мифов необходимо прояснять, чтобы доказать их несостоятельность и тем самым попытаться предотвратить очередной конфликт. Некоторые из таких мифов собрал и проверил в этой книге Александр Соколов, главный редактор портала  АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ.  С любезного разрешения издательства мы публикуем фрагменты этой книги, посвященные Чарльзу Дарвину и его теории естественного отбора. Остается добавить, что книга выдвинута на соискание премии «Просветитель».

 

 

 

Миф № 13

Главная идея Чарльза Дарвина — что «человек произошел от обезьяны».

Именно за это Дарвина клеймили больше всего: выводили в образе обезьяны на злобных карикатурах, предавали анафеме в религиозных журнальчиках. Однако идея об обезьяньих предках человека принадлежит не Дарвину. Об этом почти ничего не говорится в его главной работе — книге «Происхождение видов путем естественного отбора», и вовсе не в этом заслуга великого натуралиста.

Мысль о том, что предком человека является древняя обезьяна, за полвека до Дарвина высказал другой отец биологии — Жан Батист Ламарк, автор первой законченной теории эволюции. В своей книге «Философия зоологии» в 1809 г. (год рождения Дарвина!) Ламарк пишет:

Допустим в самом деле, что какая-нибудь порода четвероруких — вернее всего, совершеннейшая из них — отвыкла в силу тех или других внешних условий или по какой-нибудь иной причине лазать по деревьям и цепляться за ветви задними конечностями наряду с передними; допустим далее, что особям такой предполагаемой породы приходилось в течение целого ряда поколений пользоваться задними конечностями только для ходьбы, не употребляя на это передних. Несомненно, в этом случае — согласно с приведенными наблюдениями в предшествующей главе — наши четверорукие обратятся в конце концов в двуруких и большие пальцы на их задних конечностях перестанут противопоставляться остальным, так как эти конечности стали служить им только для ходьбы.

Допустим далее, что данные особи, побуждаемые потребностью господствовать и видеть вдаль и вширь, употребят усилия стоять на одних задних конечностях и будут неуклонно придерживаться этой привычки из поколения в поколение; несомненно, их задние конечности мало-помалу примут строение, необходимое для поддержания тела в приподнятом положении, и получат икры; тогда одновременное пользование при ходьбе задними и передними конечностями будет для наших особей очень затруднено.

Ламарк Ж. Б. Философия зоологии, т. 1.

Впрочем, на поразительное сходство человека и человекообразных обезьян обращали внимание еще античные мыслители — например, Аристотель, писавший в IV в. до н. э.: «Некоторые животные обладают свойствами человека и четвероногих, как, апример, пификос, кебос и кинокефалос…». Пификос, или питекос, — бесхвостая обезьяна, кебос — мартышка, кинокефалос — «псоглавец» — возможно, павиан.

Дарвин же впервые предложил внятный и обоснованный механизм эволюционных изменений. В книге «Происхождение видов» эволюция объясняется просто и убедительно. Виды изменчивы, каждая особь чем-то отличается от других представителей вида. Ресурсов — пищи и половых партнеров — на всех не хватает. Возникает естественный отбор: более удачные экземпляры выживают и размножаются, неудачные — отбраковываются, вымываются из популяции хищниками, болезнями, конкурентами за пищу. Таким образом, вид меняется; возникают новые формы.

Как уже говорилось выше, в «Происхождении видов» автор не касается темы происхождения человека. Дипломатичный и осторожный Дарвин прекрасно понимал, что подступил вплотную к очень щекотливой теме. Хватит уже того, что он покусился на идею творения всего живого. Если бы Дарвин сразу «рубанул с плеча», современники могли поступить с его теорией так же, как в свое время с идеями Ламарка, — счесть очередным сумасбродством, предать анафеме или просто проигнорировать.

Дарвин, представьте себе, щадил религиозные чувства людей своей эпохи! Потому говорил об эволюции на примере голубей, вьюрков, черепах, медведей, пчел и цветковых растений… Но деликатно умолчал о венце творения — человеке.

Резюме

Миф: Главная идея Чарльза Дарвина — что «человек произошел от обезьяны».

Опровержение: Эта идея была высказана до Дарвина другими мыслителями. Главная заслуга Дарвина — в формулировании базовых механизмов эволюции всех живых существ.

Отсутствие в наиболее известной книге Дарвина высказываний о человеческой природе послужило почвой для следующего мифа.

 

Джеймс Тиссо. Чарльз Дарвин. Естественный отбор. Шарж в журнале Vanity Fair.  1897

Миф № 14

Чарльз Дарвин нигде не утверждал, что «человек произошел от обезьяны»!

«Дарвин был, между прочим, человеком глубоко верующим, получил духовное образование, и даже в “Происхождении видов” есть абзац, восславляющий Творца. А крамольную мысль об обезьяно-человеках ему приписали злобные атеисты».

Как часто бывает в «городских легендах», в предыдущем высказывании правда переплелась с вымыслом. Давайте отделим одно от другого. Чарльз Дарвин действительно закончил духовное учебное заведение — колледж Христа в Кембриджском университете. Но, увлекшись естествознанием, предпочел накатанной дороге служителя церкви тернистый путь исследователя-первопроходца. И разумеется, эволюционные взгляды не снизошли на Дарвина внезапно в результате откровения, а формировались в течение многих лет наблюдений за явлениями природы, опытов, сомнений.

В своем знаменитом «Путешествии на корабле “Бигль”» (в первом издании 1839 г.) Дарвин еще позволял себе высказывания о «животных, каждое из которых получило при сотворении особого рода организацию» (курсив мой. — Авт.). Дневники Дарвина дают отчетливую картину эволюции его взглядов и убеждений. Впрочем, в наши цели не входит анализ биографии Дарвина. Принципиально здесь следующее: да, «Происхождение видов» —не об истоках человеческого рода. Этому вопросу Дарвин целиком посвятил другую книгу, которая так и озаглавлена — «Происхождение человека и половой отбор». В этой книге, вышедшей в 1871 г., автор пишет прямым текстом:

Если допустить, что человекообразные обезьяны образуют естественную подгруппу, то, зная, что человек сходен с ними не только во всех тех признаках, которые общи ему с целою группою узконосых, но и в других особенных признаках, каково отсутствие хвоста и седалищных мозолей, а также, вообще, по внешности, — зная это, мы можем заключить, что человечеству было дано начало некоторым древним членом человекообразной подгруппы. Мало вероятия, чтобы один член какой-либо из других низших подгрупп мог посредством аналогичных изменений дать начало человекообразному существу, сходному в столь многих отношениях с человекообразными обезьянами. Нет сомнения, человек пережил громадное количество видоизменений, сравнительно с большинством своих родичей, как видно из значительного развития его мозга и вертикального положения. Тем не менее мы должны помнить, что он представляет лишь одну из нескольких исключительных форм «приматов». […]

В классе млекопитающих не трудно представить себе ступени, ведущие от древних птицезверей к древним сумчатым и от этих — к древним предкам живородящих млекопитающих. Мы можем подняться таким образом до лемурных, а от последних уже не велик промежуток до обезьян. Обезьяны разделились с течением времени на две большие ветви: обезьян Нового и Старого Света. От последних же произошел в отдаленный период времени человек, чудо и слава мира.

Видимо, после триумфа «Происхождения видов» автор счел, что время пришло. И опять оказался прав, обозначив и ближайшего родственника человека — шимпанзе, и наиболее вероятную нашу прародину — Африканский континент.

Впрочем, к этому моменту о происхождении человека от обезьяны уже открыто говорили и писали другие ученые. Например, более решительный соратник Дарвина Томас Гексли издал в 1863 г. книгу «Место человека в природе», целиком посвященную нашему родству с человекообразными обезьянами. Годом ранее, готовясь к циклу просветительских лекций, Гексли писал жене о своих слушателях: «К пятнице каждый из них вполне проникнется сознанием того, что он обезьяна».

Резюме

Миф: Чарльз Дарвин нигде не утверждал, что «человек произошел от обезьяны»!

Опровержение: В книге «Происхождение человека и половой отбор» Дарвин прямо пишет о наших обезьяньих предках.

 

Миф № 15

Главная идея Дарвина — что бога нет…

Религиозные консерваторы часто представляют Дарвина (наряду с Ницше, Фрейдом и прочими «еретиками») этаким идолом атеизма, пропагандистом вседозволенности и принципа «кто сильнее — тот и прав». Дескать, «масон и безбожник» Дарвин написал свою книгу в противовес Библии, стремясь низвергнуть христианские ценности, заставить людей «забыть о Всевышнем отце и сделать своим прародителем мерзкую обезьяну».

Однако при знакомстве с трудами и биографией великого натуралиста вырисовывается другая картина. Приступая к работе над книгой, Дарвин меньше всего хотел покушаться на религию. Впрочем, и позже он не собирался вступать в борьбу с Церковью. Чарльз Дарвин был не философом, а естествоиспытателем, а по характеру — осторожным и деликатным человеком, к тому же женатым на весьма набожной женщине. В книгах он избегал метафизики и отвлеченных рассуждений, справедливо понимая, что в научном труде место — фактам и их интерпретациям, а не фантазиям. А в конец второго издания «Происхождения видов» действительно вставил панегирик мудрости Творца, первоначально вдохнувшего жизнь «в одну или ограниченное число форм»…

Только в своей автобиографии, написанной незадолго до смерти, Дарвин откровенно рассказал о своих взглядах на религию.

Чарльз Дарвин, пытливый наблюдатель и экспериментатор, собрал огромное количество фактов, которые надо было как-то объяснить! И он дал свое объяснение, которое свело множество данных воедино и придало им новый, неожиданный смысл. Стремление проникнуть в тайны природы, выявить ранее сокрытые от человеческого разума закономерности, а отнюдь не желание сокрушить авторитеты и традиции двигало Дарвином в течение всего его жизненного пути. Во многом из боязни, что современники не поймут его идей, воспримут их неправильно, долгие годы он медлил с изданием главной работы своей жизни (от написания первой версии до выхода книги в свет прошло 17 лет).

Интересно, что некоторые представители Церкви сразу же после выхода «Происхождения видов» стали искать пути примирения новой теории и религиозной картины мира. Ищут и по сей день… XX в. ознаменовался рядом громких «обезьяньих процессов» — и Россия отметилась в этом сомнительном списке в 2008-м. Итак, на одном полюсе — судебные разбирательства об «оскорблении чувств» (заметим, далеко не всегда инспирированные Церковью; в народе и без того хватает «энтузиастов»). На другом — заявление папы римского Пия XII о том, что между теорией эволюции и религиозной верой нет никакого противоречия. Сказано в 1950 г. Существование теистического эволюционизма как респектабельного направления в религиозной философии — свидетельство того, что можно быть верующим человеком и при этом спокойно принимать идеи Дарвина.

Впрочем, мифотворцы от религии, которые желают быть святее папы римского, воюют с дарвинизмом уже полтора века и, вероятно, не уймутся еще лет 200.

Резюме

Миф: Главная идея Дарвина — что бога нет…

Опровержение:  В своих научных трудах Дарвин не касается религии и не высказывает богоборческих идей; наоборот, делает дипломатические реверансы в сторону поборников веры. Идеи Дарвина, при желании, вполне совместимы с религиозным мировоззрением.

 

Миф № 16

Чарльз Дарвин в конце жизни «отрекся от своей теории».

Это распространенная разновидность городской легенды — история о раскаянии «еретика». Не избежал чаши сей и Чарльз Дарвин.

И опять во власти мифов оказываются даже почтенные ученые мужи.

«…во 2-м издании [Происхождения видов] Дарвин добавил слово “Творец”; в конце жизни разочаровался в эволюционной идее, зато прославился как психофизиолог, ботаник и провозвестник экологии», — пишет в статье о Дарвине историк науки Ю. В. Чайковский (курсив мой. — Авт.)

Так вот. Если ваш собеседник во время спора о том, «происходил человек или не происходил», заявит, что-де сам Дарвин в конце жизни усомнился и уверовал — спросите его об источнике таких сведений. Скорее всего, внятного ответа вы не получите.

Давайте же внесем ясность. Рассказ об отречении Дарвина впервые всплыл через 33 года после смерти ученого. Эту нравоучительную историю «духовного преображения великого скептика» опубликовала в американском баптистском издании Watchman-Examiner от 15 августа 1915 г. проповедница Элизабет Хоуп. Якобы она посетила тяжело больного Дарвина незадолго до смерти и застала его сидящим на кровати с Библией в руках. В возвышенной беседе ученый посетовал на то, что, будучи молодым и незрелым, породил некие идеи, подхваченные обществом и распространившиеся как пожар. А затем… Но оцените слог сами:

Тогда он сделал паузу и после нескольких предложений о «святости Бога» и «великолепии этой книги», не отводя взора от Библии, которую он держал нежно все время, внезапно сказал:

— У меня есть летний домик в саду; он вмещает примернотридцать человек. Это там, — указал он на открытое окно. — Я очень хочу, чтобы вы говорили там. Я знаю, что вы читаете Библию в деревнях. Я хотел бы, чтобы завтра днем слуги, арендаторы и несколько соседей собрались там. Вы будете говорить с ними?

— О чем я буду говорить? — спросила я.

— Об Иисусе Христе! — ответил он ясным, решительным голосом…

На последнем предложении читатели уже с трудом сдерживают слезы умиления… Однако никакими фактами эта душеспасительная история не подтверждается. Ни в автобиографии Дарвина, написанной им незадолго до смерти, ни в воспоминаниях его близких нет никаких намеков на то, что великий натуралист в конце жизни испытывал какие-то колебания по поводу своих взглядов. Более того, дети Чарльза Дарвина (сын Фрэнсис Дарвин и дочь Хенриетта Личфилд) заявили, что их отец в последний период своей жизни не был замечен за чтением Библии, а леди Хоуп никогда не встречалась с ним. В 1922 г. Хенриетта Личфилд писала: «Я была рядом с отцом, когда он лежал на смертном одре. Леди Хоуп не посещала его во время последней болезни или любой другой болезни… Он никогда не отрекался ни от одного из своих научных взглядов, ни тогда, ни ранее».

Резюме

Скорее всего, «история Хоуп» — чистый вымысел, состряпанный проповедницей уже после приезда в США.

Миф: Чарльз Дарвин в конце жизни «отрекся от своей теории».

Опровержение:  Единственное «доказательство» этого утверждения — рассказ проповедницы Хоуп, опубликованный через 33 года после смерти Дарвина. Судя по всему, история отречения Дарвина не основана на реальных событиях.

Еще один Рузвельт, Марич, Хоппер, Гук и еще один Дарвин: andresol — LiveJournal

Месяц назад я написал пост о биографиях пяти людей. В комментах случилась весьма оживленная дискуссия, которая дала мне идеи, о ком еще мне следует почитать в Wikipedia.

1) Но когда я писал тот пост, я уже начал читать биографию Теодора Рузвельта (1858–1919) – вот уж был человек-боец. Ему все время надо было куда-то ехать, охотиться на бизонов и слонов, биться с испанцами, нью-йоркскими боссами и монополиями. Его жизнь вне президентства кажется мне намного интересней, так и хочется перечислить долгий список его приключений в Дакотах и на Кубе, в Африке и в Амазонии, а потом добавить: “А еще он был президентом США”. Это его еще не пустили на старости лет добровольцем на Первую мировую, а так бы геройски погиб на полях Франции, как его младший сын Квентин.

Не буду пересказывать всю жизнь героя, расскажу один показательный случай. В 1912 году Рузвельт разругался со своей республиканской партией и решил пойти на третий президентский срок от новой Bull Moose Party. Он выступал с речью в Милуоки, когда в него выстрелили из толпы. Времена были такие: Рузвельт сам апгрейдился из вице-президентов в президенты после того, как анархист убил президента Мак-Кинли (и остается самым молодым президентом США в истории). Но в случае с Тедди пуля прошла через футляр очков, через 50-страничную речь и застряла в груди. Опытный вояка и охотник Рузвельт понял, что раз он не харкает кровью, то легкое не пробитое, продолжал речь еще 90 минут, заявил толпе, что “нужно больше, чем пуля, чтобы остановить Bull Moose (лося-самца)” и только потом сдался врачам, которые решили пулю и не доставать. Так он и проходил с ней до самой смерти, но выборы 1912 года Тедди проиграл.

Монумент Теодора Рузвельта в Вашингтоне находится не в общей куче на National Mall, а на острове посреди реки Потомак, куда можно прийти только из Вирджинии. Он же еще известен как любитель дикой природы. Там вот я с ним и сфоткался в далеком уже 2008 году:

И еще один неожиданный факт – Теодор Рузвельт был первым американцем, получившим Нобелевскую премию. Нет, он не изобрел, как скрестить человека с лосем, а выступил посредником на мирных переговорах после русско-японской войны, которая завершилась Портсмутским мирным договором 1905 года, подписанным в штате Нью-Гэмпшир. Поэтому Нобеля Рузвельту дали за мир, несмотря на то, что он был тем еще милитаристом и тремя годами раньше оторвал от Колумбии кусок, который сделал отдельным государством Панамой, чтобы построить там одноименный канал.

2) Следующей героине от Нобелевской премии достались только деньги. Такой был уговор при разводе между Милевой Марич (1875–1948) и Альбертом Эйнштейном. В комментах меня спросили, пишут ли в Wiki, что первая жена Эйнштейна помогла ему написать его знаменитые статьи 1905 года о фотоэффекте, броуновском движении, специальной теории относительности и E = mc².

Милева была по происхождению сербкой, и с Эйнштейном они встретились в Цюрихском политихническом (тот самый ETH), где она была единственной девушкой, изучающей физику и математику. У них завязалась любовь, и скоро Милеве пришлось сидеть с детьми, и даже диплом ей не дали дописать. Современные феминистки просили ETH дать ей степень задним числом, но универ отказался. А через несколько лет и Эйнштейн ушел от нее к другой.

Обсуждали ли они с Альбертом его науку? Скорее всего. Но ни он, ни она никогда не заявляли, что она сделала какой-либо существенный вклад в его открытия. Это все народные легенды и домыслы общественности, которой то ли надо принизить гениальность Эйнштейна, то ли увеличить число женщин-физиков. Сама Милева Марич так ни одной научной статьи не опубликовала. Их младший сын Эдуард страдал от шизофрении, и ее время и деньги уходили на заботу о нем. Кто знает, может, это была не психическая болезнь, а научная гениальность еще круче, чем у родителей, которую мы еще 500 лет не сможем понять.

3) А вот другая тетушка была признана при жизни и наградами, и учеными степенями и военными званиями. Хотя мы включили Грейс Хоппер (1906–1992) в приложение об известных людях, я о ней почти ничего не знал, кроме того, что есть конфа для женщин-программистов ее имени и эпп по обучению программированию Grasshopper.

Не силен я в истории Computer Science, в нашем приложении написано, что она “вице-адмирал флота США и разработчик первого компилятора для языка программирования”. Может, не она лично этот компилятор написала, но она носилась с идеей, что программировать надо на английском языке, а не в машинных кодах. Мой брат-программист о ней тоже ничего не знает, но считает, что LISP намного лучше COBOL’а.

Мое же дилетантское впечатление после чтения Wiki, что она оказалась в нужном месте в нужное время. Другая бы барышня с PhD по математике из Йеля преподавала бы в каком-нибудь колледже и была довольна жизнью, но Грейс Хоппер с началом Второй мировой стала проситься на флот. И ее в итоге взяли и поставили работать над первыми компьютерами, когда практическое программирование только-только придумывали. Несмотря на свое вице-адмиральство, она не плавала на кораблях и не стреляла торпедами – в конце жизни ее так и представляли как “the admiral of cyber seas”.

4) Я был удивлен, как гладко все сложилось у Грейс Хоппер. Ожидал, что будет традиционный рассказ о том, как тяжело было женщинам в айти. Вот если бы следующий герой был женщиной, ее давно бы признали научной мученицей. Исаак Ньютон настолько не любил Роберта Гука (1635–1703), что якобы приказал уничтожить все его портреты. Поэтому статья в Wiki изображения не содержит, а я размещу знаменитый рисунок блохи, выполненный Гуком, который был еще и ранним микроскопистом.

Но Гук был не женщиной, а дядькой с весьма скверным характером. Он ссорился с Ньютоном из-за того, кто первый из них открыл закон всемирного тяготения, ругался с Гюйгенсом насчет того, кто изобрел какую-то штуку в часовом механизме. Но при этом был, конечно, важным ученым, не только физиком, но и палеонтологом, архитектором, изобретателем слова “клетка” по отношению к мельчайшим биологическим структурам и исследователем физической основы памяти.

Но заявлять, что Ньютон уничтожил память о Гуке, несправедливо. Уж закон Гука о силах при деформации пружины мы проходили еще в российской школе (помню, как первый раз не сообразил, что Robert Hooke и есть тот самый Гук). В поездке начал читать книгу “Structures: Or Why Things Don’t Fall Down”, там в первых же главах Гука называют первым, кто применил математику к исследованию сопромата. Руки у Ньютона оказались коротки.

5) Еще один персонаж, незнанием которого меня пытались упрекнуть, – Эразм Дарвин (1731–1802), дедушка знаменитого натуралиста и сам врач, поэт, изобретатель и натуралист. Портреты Эразма Дарвина сохранились, но по теории самого Чарлза Дарвина его дедушка должен был выглядеть как-то так 😉

Познакомившись с биографией Эразма, я все же не могу согласиться, что это такой важный деятель, что его надо знать на ряду с внуком Чарлзом или тем же Гуком. Но он, несомненно, был прогрессивный чел: отказался стать королевским врачом при дворе Георга III, выступал за отмену рабства и доступность образования для женщин, поддерживал Американскую и Французскую революцию, писал стихи об эволюции, был основателем Лунного общества Бирмингема, дважды женился и имел 14 детей, включая внебрачных. Помимо Чарлза Дарвина его внуком был социолог Франсис Гальтон, придумавший слово “евгеника” и принцип “nature vs. nurture”, пытаясь объяснить, почему у них в родне все такие умные.

Но больше всего меня заинтересовал, рассказанный в комментах, анекдот о том, что Эразм Дарвин играл на трубе растениям. В Wikipedia об этом ничего нет – ни в английской, ни в русской. Но поиск привел к рассказу и картинке из книги математика Литлвуда: “Эразм Дарвин считал, что время от времени следует производить самые дикие эксперименты. Дарвин играл на тромбоне перед своими тюльпанами. Никаких результатов”.

Утверждают, что сам Чарлз Дарвин просил своего сына играть на фаготе дождевым червям – это они так повторяли эксперимент (пра)деда? Мэри Шелли, автор “Франкенштейна”, писала в предисловии к своей книге, что ее вдохновили в том числе рассказы об опытах доктора Дарвина, имея в виду Эразма. В общем, он был тем еще чудиком и естествоиспытателем и запомнится мне игрой на трубе перед тюльпанами, даже если это поздняя выдумка.

Дарвин был лентяем, и вам бы это также не помешало / Хабр

У многих известных учёных есть нечто общее: они не работали по многу часов в день

Изучая жизнь самых творческих людей в истории, сталкиваешься с парадоксом: они посвящали своей работе всю жизнь, но не весь день. Такие разные люди, как Чарльз Диккенс, Анри Пуанкаре и Ингмар Бергман, работали в несоизмеримых областях в разное время, у всех них была страсть к их работе, огромные амбиции и почти сверхчеловеческая способность к концентрации. Но если подробно изучить их каждодневную жизнь, окажется, что на то, что считается самой важной их работой, они тратили всего несколько часов в день. Остальную часть времени они лазали по горам, спали, гуляли с друзьями, или просто сидели и размышляли. Их творческое начало и продуктивность не были результатами бесконечных часов тяжкого труда. Их достижения происходят из скромного количества рабочих часов.

Как же они достигли всего? Может ли поколение, воспитанное на уверенности в необходимости 80-часовой рабочей недели для достижения успеха, научиться чему-либо на примере жизни людей, заложивших основы теории хаоса, топологии, или написавших «Большие надежды»?

Думаю, может. Если величайшие фигуры в истории не работали по многу часов в день, то возможно, ключом к их творческим возможностям будет понимание не только того, как они работали, но и того, как они отдыхали, и как связаны эти два вида деятельности.

Начнём с изучения жизней двух фигур. Обе они добились крупного успеха в жизни. И как удачно были соседями и друзьями, живя рядом, в деревне Даун к юго-востоку от Лондона. И, разными путями, их жизни дают нам взглянуть на то, как связаны труд, отдых и способность к творчеству.

Представим, для начала, безмолвную фигуру в плаще, идущую домой по тропинке, вьющейся по сельской местности. Иногда по утрам он ходит с опущенной головой, погружённый в свои мысли. Иногда он медленно гуляет, останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам леса. Этой привычке он «следовал и в тропических лесах Бразилии», во время своей службы натуралистом в Королевском флоте, собирая животных, изучая географию и геологию Южной Америки, закладывая основы карьеры, которая достигнет вершины с публикацией «Происхождения видов» в 1859 году. Теперь Чарльз Дарвин постарел, и от собирательства перешёл к теоретической работе. Его способность бесшумно двигаться отражает его концентрацию и потребность в тишине. По словам его сына Фрэнсиса, Дарвин мог двигаться так тихо, что однажды «подошёл к лисице, игравшей со своими детёнышами, на расстояние всего в несколько метров», и часто приветствовал лис, возвращавшихся с ночной охоты.

Если бы те же самые лисы встретились бы с соседом Дарвина, Джоном Лаббоком, 1-м бароном Авебери, они бы улепётывали, спасая свою шкуру. Лаббок любил начинать день с прогулки по сельской местности в компании своих охотничьих собак. Если Дарвин немного напоминал мистера Беннета из «Гордости и предубеждения» – респектабельный джентльмен среднего достатка, вежливый и честный, но предпочитающий компанию семьи и книг, Лаббок больше напоминал мистера Бингли, экстраверта, энтузиаста, достаточно богатого для продвижения в обществе и жизни. С годами Дарвина мучили различные заболевания; Лаббок и после 60-и демонстрировал «расслабленную грацию, свойственную 18-летнему студенту», как говорил один из его гостей. Но соседи разделяли любовь к науке, даже хотя их работа различалась не меньше, чем их личности.

После утренней прогулки и завтрака, Дарвин к 8 часам уже был в кабинете, и работал полтора часа. В 9:30 он читал утреннюю почту и писал письма. В 10:30 он возвращался к более серьёзной работе, иногда переходя в вольер с птицами, теплицу, или другое строение, в котором он проводил свои эксперименты. К полудню он объявлял, что «работа на сегодня закончена», и отправлялся гулять по песчаной тропинке, проложенной им вскоре после покупки Даун Хауза. Частично она шла по земле, сданной ему в аренду семейством Лаббок. Вернувшись через час с чем-то, Дарвин обедал, и снова отвечал на письма. В 15 часов он ложился немного поспать. Через час вставал, ещё раз гулял по тропинке, и возвращался в кабинет, после чего в 17:30 присоединялся к супруге, Эмме и их семье за ужином. В таком графике он написал 19 книг, включая техническую литературу по ползучим растениям, морским уточкам и другим темам; спорный труд «Происхождение человека и половой отбор»; «Происхождение видов», вероятно, самую знаменитую книгу в истории науки, которая до сих пор влияет на то, как мы представляем себе природу и нас самих.

Кто бы ни изучал этот график, он не мог сразу не обратить внимания на парадокс. Жизнь Дарвина вращалась вокруг науки. Со времён студенчества Дарвин посвятил себя научному собирательству, исследовательской работе и теориям. Они с Эммой переехали в сельскую местность из Лондона, чтобы у них было больше места для семьи и для научной работы. Даун Хауз предоставлял ему место для лабораторий и теплиц, а сельская местность – спокойствие и тишину, необходимые для работы. Но в то же время, его дни не кажутся нам очень занятыми. То время, которое мы бы назвали «работой», состояло из трёх 90-минутных промежутков. Если бы он был современным профессором университета, ему бы отказали в постоянной академической должности. Если бы он работал в коммерческой организации, его бы уволили через неделю.

Не то, чтобы Дарвин не заботился о времени или ему не хватало амбиций. Дарвин чрезвычайно строго следил за временем, и, несмотря на имевшиеся у него средства, считал, что времени терять нельзя. Путешествуя вокруг света на борту корабля «Бигль», он писал своей сестре, Сюзан Элизабет, что «человек, осмеливающийся потратить час своей жизни, не понял её ценности». Когда он раздумывал, следует ли ему жениться, одним из заботивших его моментов была «потеря времени – некогда читать по вечерам», а в своих журналах он отмечал время, потерянное на хронические заболевания. Его любовь к науке «подкреплялась желанием заслужить уважение моих коллег-натуралистов», признался он в своей автобиографии. Он был пылким и увлечённым, настолько, что иногда испытывал панические атаки в связи со своими идеями и их следствиями.

Джон Лаббок гораздо менее известен, чем Дарвин, но к моменту своей смерти в 1912 году он был «одним из наиболее успешных английских учёных-любителей, одним из наиболее плодовитых и успешных авторов своего времени, одним из наиболее убеждённых социальных реформаторов, и одним из наиболее успешных юристов в новой истории Парламента». Научные интересы Лаббока простирались на палеонтологию, психологию животных и энтомологию – он изобрёл муравьиную ферму – но наиболее постоянной его работой была археология. Его работы популяризовали термины «палеолит» и «неолит», используемые археологами и по сей день. Его покупка Эйвбери, древнего поселения к юго-западу от Лондона, сохранила местные каменные монументы от разрушения строителями. Сегодня он сравним по популярности и археологической важности со Стоунхенджем, и сохранение этого места принесло ему титул барона Эйвбери в 1900-м году.

Достижения Лаббока не ограничиваются наукой. От своего отца он унаследовал преуспевающий банк, и превратил его в реальную силу финансового мира позднего Викторианского периода. Он помогал модернизировать британскую банковскую систему. Он проводил десятилетия в Парламенте, где был успешным и уважаемым законодателем. Его библиография насчитывает 29 книг, многие из которых стали бестселлерами и были переведены на множество языков. Непомерный объём его трудов не проигрывал сравнения даже с самыми его успешными современниками. «Как ты находишь время» на науку, писательство, политику и бизнес, «для меня остаётся загадкой», – сказал ему Дарвин в 1881 году.

Возникает искушение представить Лаббока в виде эквивалента современного высокомотивированного альфа-самца, нечто вроде Тони Старка в стимпанковском антураже. Но вот, в чём подвох: его политическая слава зиждилась на пропаганде отдыха. Британские банковские каникулы – четыре государственных выходных дня – были изобретены именно им, и они, вступив в силу в 1871 году, закрепили его репутацию. Их так любили и так сильно ассоциировали с ним, что в прессе их прозвали «днями св. Лаббока». Десятилетиями он боролся за принятие «закона о коротком рабочем дне», ограничивавшем рабочее время людей до 18 лет 74-мя (!) часами в неделю; и когда его, наконец, приняли в апреле 1903 года, через 30 лет после начала борьбы, его назвали «законом Эйвбери».

Сам Лаббок вёл себя согласно своим убеждениям. Возможно, было трудно соблюдать такой график на заседаниях Парламента, когда дебаты и голосования могли задерживаться далеко за полночь, но в своём поместье Хай-Эльмс он вставал в 6:30, и, после молитв, поездки верхом и завтрака, начинал работу в 8:30. Он делил день на получасовые блоки – эту привычку он перенял у своего отца. После долгой практики он мог переключать внимание с «запутанного финансового вопроса» его партнёров или клиентов на «такую задачу биологии, как партеногенез», не моргнув глазом. Около полудня он проводил пару часов на свежем воздухе. Он с энтузиазмом играл в крикет, и регулярно приглашал в своё поместье профессиональных игроков в качестве тренеров. Его младшие братья играли в футбол; двое из них принимали участие в финале самого первого Кубка Англии по футболу в 1872 году. Также он очень любил играть в «пятёрки», игру вроде гандбола, в которой он преуспел в Итоне. Позже, увлекшись гольфом, Лаббок заменил площадку для игры в крикет в своём поместье на площадку для гольфа с 9-ю лунками.

Получается, что, несмотря на различия в характерах и достижениях, как Дарвин, так и Лаббок смогли сделать то, что сегодня считается всё более непривычным. Жизни их были полны, работы поражали воображение, и, тем не менее, их дни были наполнены бездействием.

Выглядит как противоречие, или баланс, недостижимый для большинства из нас. Но это не так. Как мы увидим, Дарвин, Лаббок, и другие творческие и плодотворные личности, достигли успеха не вопреки свободному времени; они достигли успеха благодаря ему. И даже в сегодняшнем мире круглосуточного присутствия мы можем научиться, как совмещать работу и отдых так, чтобы становиться умнее, креативнее и счастливее.

Согласно известному исследованию, лучшими учениками на скрипке становились не те, кто больше всех занимался, а те, кто знал, когда нужно остановиться.

Дарвин – не единственный известный учёный, сочетавший посвящение жизни науке с недолгой ежедневной работой. Схожие случаи можно проследить во многих других карьерах, и по нескольким причинам лучше начать это делать именно с учёных. Наука – высоко конкурентное и всепоглощающее занятие. Достижения учёных – количество статей и книг, награды, количество цитирований работ – строго задокументированы, и их легко измерять и сравнивать. В результате их наследие легче определить, чем наследие бизнес-лидеров или знаменитостей. В то же время, научные дисциплины отличаются друг от друга, что даёт нам полезное разнообразие в рабочих привычках и свойствах личностей. Кроме того, большинство учёных не было подвержено возникновению мифов, окружающих обычно бизнес-лидеров и политиков.

Наконец, некоторые учёные и сами были заинтересованы в том, как работа и отдых влияют на мышление и вдохновение. Один из примеров таких учёных – Анри Пуанкаре, французский математик, чьё общественное положение и достижения возводят его на одну ступень с Дарвином. Его 30 книг и 500 работ простираются на такие области, как теория чисел, топология, астрономия и небесная механика, теоретическая и практическая физика, философия. Американский математик Эрик Темпл Белл охарактеризовал его, как «последнего универсалиста». Он участвовал в стандартизации временных зон, в строительстве железных дорог на севере Франции (по образованию он был горным инженером), служил главным инспектором в технологическом корпусе и был профессором Сорбонны.

Пуанкаре был не просто знаменит среди своих коллег. В 1895 году его, наряду с писателем Эмилем Золя, скульпторами Огюстом Роденом и Жюлем Далу, и композитором Камилкм Сен-Сансом в рамках работы о психологии гения изучал французский психолог Эдуарт Тулуз. Тулуз отметил, что Пуанкаре работал по очень ровному графику. Самые сложные размышления он проводил с 10 до 12 часов, а затем с 17 до 19 часов. Величайший математический гений XIX века тратил на работу не больше времени, чем было необходимо для понимания задачи – около 4 часов в день.

Ту же схему мы наблюдаем и у других математиков. Годфри Харолд Харди, один из ведущих математиков Британии первой половины XX века, начинал день с неспешного завтрака и чтения результатов крикетных матчей, затем с 9 до 13 погружался в математику. После обеда он ходил гулять и играл в теннис. «Четыре часа творческой работы в день – это максимум для математика», – говорил он своему другу и коллеге, оксфордскому профессору К. П. Сноу. Долго работавший с Харди коллега, Джон Эдензор Литлвуд считал, что концентрация, необходимая для серьёзной работы, говорит о том, что математик может работать «четыре, максимум пять часов в день, с перерывами через каждый час (например, на прогулку)». Литлвуд был известен тем, что всегда отдыхал по воскресеньям, заявляя, что это гарантировало наличие у него новых идей по возвращению к работе в понедельник.

Наблюдение за схемой работы учёных, проводившееся в начале 1950 годов, показало примерно такие же результаты. Профессора Иллинойского технологического института, Рэймонд Ван Зельст и Уилард Кер наблюдали за своими коллегами, фиксируя их рабочие привычки и графики, а потом построили график, соотносящий количество проведённых в офисе часов с количеством опубликованных статей. Вы могли бы подумать, что такой график выглядит, как прямая линия, показывающая, что чем больше часов работает учёный, тем больше статей он публикует. Но это не так. Данные выглядели, как кривая в виде буквы М. Она сначала быстро росла, и испытывала максимум между 10 и 20 часами в неделю. Затем она шла вниз. Учёные, проводившие на работе по 25 часов в неделю, были не более продуктивны, чем те, кто проводил 5. Учёные, работавшие по 35 часов в неделю, были в два раза менее продуктивными, чем те, кто работал по 20 часов.

Затем кривая опять начинала расти, но не так быстро. Исследователи-трудоголики, проводившие по 50 часов в неделю в лаборатории, смогли вытянуть себя из 35-часовой долины. Они оказывались настолько же продуктивны, как и те, кто проводил в лаборатории по пять часов в неделю. Ван Зельст и Керр посчитали, что этот 50-часовой бугор концентрировался в «физических исследованиях, требовавших постоянного использования громоздкого оборудования», и что большую часть времени этих 10-часовых рабочих дней люди были заняты обслуживанием машин, иногда проводя измерения.

После этого график шёл вниз. Учёные, проводившие на работе по 60 часов в неделю и больше, оказались наименее продуктивными.

Ван Зельст и Керр также спрашивали коллег, «сколько часов в типичный рабочий день посвящено домашней работе, вносящей вклад в эффективное выполнение вашей работы», и построили график ответов. На этот раз они увидели не М, а один максимум в районе 3 – 3,5 часов в день. К несчастью, они ничего не сказали по поводу общего количества часов работы в офисе и дома. Они лишь упомянули возможность того, что наиболее продуктивные исследователи «большую часть своей творческой работы делают дома или где-то ещё», нежели на территории института. Если предположить, что самые продуктивные учёные одинаково работают дома и в офисе, получится, что они работают от 25 до 38 часов в неделю. Для шестичасовой рабочей недели это даёт в среднем 4-6 часов в день.

Подобную статистику работы по 4-5 часов в день можно найти и в жизни писателей. Немецкий писатель и лауреат Нобелевской премии Томас Манн выработал свой дневной график к 1910 году, когда ему было 35 лет, и опубликовал знаменитый роман «Будденброки». Манн начинал свой день с 9, располагался в кабинете со строгим правилом для домашних не отвлекать его, и сначала работал над повестями. После обеда, «дневное время предназначалось для чтения, обработки гор корреспонденции и прогулок», говорил он. После часового сна днём и последующего чая, он проводил час-два за работой над небольшими произведениями и редактурой.

Энтони Троллоп, великий английский писатель XIX века, также придерживался строгого графика. Он так описывал выработанный им графика работы в Уолтэм-Хауз, где он жил с 1859 по 1871 года. В 5 часов утра к нему приходил слуга с кофе. Сначала он прочитывал всё, что сделал за прошлый день, затем в 5:30 заводил стоявшие на столе часы и начинал писать. Он писал по 1000 слов в час, в среднем по 40 страниц в неделю, до 8 часов, когда наступало время идти на свою обычную работу. Работая таким образом, он опубликовал 47 повестей до своей смерти в 1882 году в возрасте 67 лет, хотя он ничем не дал понять, что относился к своим достижениям, как к чему-то необычному. Ведь его мать, начавшая для финансовой поддержки семьи писать в возрасте более 50 лет, опубликовала более 100 книг. Он писал: «Думаю, все те, кто жил, как писатели – работая над литературным трудом ежедневно – согласятся со мной, что за три часа в день можно написать всё, что способен написать человек».

Чёткий график Троллопа сравним с графиком его современника, Чарльза Диккенса. После того, как в молодости Диккенс не ложился до глубокой ночи, он остановился на графике, «таком же методичном или чётком», как у «городского клерка», по словам его сына Чарли. Диккенс закрывался в кабинете с 9 до 14, с перерывом на обед. Большая часть его повестей печаталась по частям в журналах, и Диккенс редко когда опережал график публикаций и художника-иллюстратора больше, чем на главу-две. И, тем не менее, проработав пять часов, Диккенс заканчивал на этом.

Возможно, такая дисциплина может показаться вам следствием викторианской строгости, но многие плодотворные писатели XX века работали точно так же. Египетский писатель Нагиб Махфуз работал государственным чиновником, и обычно писал беллетристику с 16 до 19 часов. Канадская писательница Элис Манро, обладатель Нобелевской премии по литературе от 2013 года, писала с 8 до 11 утра. Австралийский романист Питер Кэри говорил о работе каждый день: «Думаю, трёх часов достаточно». Такой график позволил ему написать 13 романов, включая два, взявших Букеровскую премию. Уильям Сомерсет Моэм работал «всего по четыре часа в день», до 13:00 – но «никогда меньше», добавлял он. Габриель Гарсия Маркес писал каждый день по пять часов. Эрнест Хемингуэй начинал работу в 6 утра и заканчивал не позже полудня. При отсутствии серьёзных дедлайнов, Сол Беллоу уходил в кабинет после завтрака, писал до обеда, а затем просматривал то, что сделал в первой половине дня. Ирландская писательница Эдна О’Брайен работала с утра, «останавливалась в 13-14 часов, и проводила остаток дня за мирскими заботами». Стивен Кинг описывает день, в который он пишет и читает 5-6 часов, как «напряжённый».

Карл Андерс Эриксон, Ральф Крамп и Клеменс Теш-Рёмер наблюдали похожие результаты, исследуя то, как ученики по классу скрипки обучались в берлинской консерватории в 1980-х годах. Учёных интересовало, что выделяет выдающихся студентов из толпы просто хороших. Поговорив с учениками и их преподавателями, изучив дневники работы студентов, они обнаружили, что лучших студентов кое-что выделяло.

Во-первых, они не просто практиковались больше, но делали это осознанно. По словам Эриксона, во время осознанной тренировки вы «с полной концентрацией занимаетесь действиями, улучшающими технику исполнения». Вы не просто повторяете гаммы или тренируете движения. Осознанные занятия подразумевают структуру, концентрацию, у них есть чёткие цели и обратная связь. Для них требуется внимание к тому, что вы делаете, и наблюдение за тем, как вы можете улучшить своё исполнение. Студенты могут заниматься таким образом, когда у них есть чёткий план к величию, определённый пониманием того, что разделяет гениальную работу и хорошую, или победителей от проигравших. Такие занятия, в которых необходимо выполнить задание за наименьшее время, с наивысшим балом или наиболее элегантно решив задачу, составляют осознанную практику.

Во-вторых, у вас должна быть цель, для которой вы готовы ежедневно заниматься. Осознанная практика – не очень интересное занятие, и отдача наступает не сразу. Для этого нужно приходить в бассейн до рассвета, работать над вашим замахом или походкой, когда можно тусоваться с друзьями, практиковаться в работе пальцев или дыхании в комнате без окон, проводить часы за совершенствованием деталей, которые почти никто не заметит. Осознанной практике не присуще моментальное удовольствие, поэтому вам нужно ощущение, что эта длительная работа окупится, и что вы не просто улучшаете свои карьерные возможности, но создаёте профессиональную личность. Вы не просто делаете это за толстую пачку денег. Вы делаете это, потому что это усиливает ваше ощущение себя и ощущение того, кем вы хотите быть.

Идея осознанной практики и измерений Эриксона и других количества времени, которое исполнители мирового класса тратят на занятия, привлекла много внимания. Это исследование лежит в основе аргумента Малькольма Глэдвела и его книги «Гении и аутсайдеры» о том, что для достижения совершенства необходимы 10 000 часов практики, и что все великие люди, от Бобби Фишера до Билла Гейтса и членов Beatles наработали свои 10 000 часов до тех пор, пока о них услышал мир. Для тренеров, учителей музыки и родителей это число обещает вымощенную золотом дорогу в NFL, Juilliard или MIT: начните с юных лет, занимайте их работой, не позволяйте им сдаваться. В культуре, считающей стресс и переработку добродетелями, 10 000 – это внушительное число.

Но Эриксон и другие отметили в своём исследовании и нечто другое – то, на что практически все не обратили внимание. «Осознанная практика требует усилий, которые можно выдерживать ограниченное количество часов в день». Если практиковаться слишком мало, вы никогда не достигните мирового класса. Если практиковаться слишком много, вы рискуете получить травму, перегореть или истощить себя. Для успеха студентам нужно «избегать истощения» и «ограничить практику таким промежутком времени, после которого они могут полностью восстановиться ежедневно и еженедельно».

Как величайшие из студентов используют ограниченное количество часов практики? Ритм их занятий подвержен чёткой схеме. Они работают больше часов в неделю, но не за счёт удлинения ежедневных занятий. Они делают более частые и короткие подходы, по 80-90 минут, с получасовыми перерывами.

Если сложить такой график, мы получим 4 часа в день. Примерно столько же времени проводил Дарвин за своей тяжёлой работой, Харди и Литлвуд за математикой, Дикенс и Кинг за написанием книг. Даже самые амбициозные студенты в лучших школах мира, готовясь к борьбе в конкурентной области, способны концентрироваться и выкладываться не более 4 часов в день.

Верхнее ограничение, по заключению Эриксона, определяется не «по доступному времени, а по доступным умственным и физическим ресурсам». Студенты не просто занимались по 4 часа, и заканчивали. Лекции, прослушивания, домашняя работа и всё остальное занимали их на весь день. В интервью они рассказывали, что «ограничением для времени ежедневной работы была их возможность поддерживать концентрацию». Поэтому на 10 000 часов Глэдвела требуется десять лет. Если вы можете поддерживать концентрацию только по 4 часа в день, у вас выходит 20 часов в неделю (кроме выходных), и 1000 часов в год (с двухнедельным отпуском).

Важность осознанной практики иллюстрируют не только жизни музыкантов. Рэй Бредбери серьёзно занялся писательством в 1932 году и писал по 1000 слов в день. «Десять лет я писал не меньше одного рассказа в неделю», – вспоминает он, но они не хотели объединяться друг с другом. И наконец, в 1942 году он написал «Озеро». Годы спустя он всё ещё помнит этот момент.

«Десять лет неправильной работы внезапно превратились в правильную идею, правильную сцену, правильных персонажей, правильный день, правильное время для творчества. Я написал рассказ, сидя снаружи, на газоне с моей пишущей машинкой. К концу часа история была закончена, волосы стояли у меня на загривке, и я был в слезах. Я понял, что написал первый по-настоящему хороший рассказ за всю свою жизнь».

Эриксон с коллегами наблюдали и ещё кое-что, отделявшее великих учеников от просто хороших, кроме большего количества часов занятий. Этот момент с тех пор практически полностью игнорируется. Это то, как они отдыхали.

Лучшие исполнители спали в среднем на час больше, чем средние. Они не вставали позже, они спали днём. Конечно, у разных людей всё было по-разному, но лучшие студенты обычно плотнее и дольше всего занимались утром, спали днём, а затем ещё раз занимались во второй половине дня.

Также исследователи просили студентов замечать количество времени, уходившего на практику, занятия, и всё прочее, и вести дневник в течение недели. Сравнив результаты интервью с дневниками, они обнаружили интересную аномалию.

Просто хорошие скрипачи недооценивали количество часов, проводимых ими в состоянии отдыха. Они считали, что отдыхали 15 часов в неделю, хотя на самом деле отдыхали почти в два раза больше. Лучшие скрипачи, наоборот, могли довольно точно оценить время, которое они тратили на отдых, примерно 25 часов. Лучшие исполнители больше усилий тратили на организацию времени, думая о том, как они будут проводить своё время, и оценивая то, что уже сделали.

Иначе говоря, лучшие студенты применяли привычки осознанной практики – концентрацию, возможность оценивать собственное исполнение, чувство ценности их времени и необходимости тратить его мудро. Они обнаруживали огромное значение осознанного отдыха. Они рано узнали о его важности, о том, что лучшая творческая работа проходит лучше, когда наши перерывы позволяют подсознанию отключаться, и что мы можем научиться лучше отдыхать. В консерватории осознанный отдых – партнёр осознанной практики. А также в студии, в лаборатории и в издательстве. Как открыли для себя Дикенс, Пуанкаре и Дарвин, важно всё. Оба этих занятия составляют половинки целой творческой жизни.

И, несмотря на всё внимание, посвящённое исследованию учеников берлинской консерватории, его часть, связанная со сном, вниманием к отдыху, применение осознанного роста как необходимой части осознанной практики, нигде не упоминается. «Гении и аутсайдеры» Малькольма Глэдвела фокусируются на количестве часов, потраченных на практику, и ничего не говорят о том, что успешные студенты также спали на час больше, что они спали днём и делали перерывы.

Нельзя сказать, чтобы Глэдвел неправильно прочёл исследование. Он просто пропустил часть его. И не он один. Все пропускают обсуждение сна и отдыха и концентрируются на 10 000 часов.

Это слепое пятно присуще учёным, гуманитариям и почти всем нам: тенденция фокусироваться на работе, на предположениях о том, что путь к улучшению состоит из хитростей, эксцентричных привычек или приёма Adderall/LSD. Исследователи исполнителей мирового класса концентрируются только на том, что люди делают в гимнастическом зале, на треке или в комнате для тренировок. Все концентрируются на самых очевидных и измеряемых формах работы, стараясь сделать их более эффективными и продуктивными. Но никто не спрашивает, есть ли другие способы улучшить эффективность и жизнь.

Вот так мы и стали верить в то, что исполнение мирового класса достигается за 10 000 часов практики. Но это не так. Оно достигается за 10 000 часов осознанной практики, 12 500 часов осознанного отдыха и 30 000 часов сна.

Читать «Эволюция. От Дарвина до современных теорий» — Сборник «Викиликс» — Страница 1

Эволюция. От Дарвина до современных теорий

© New Scientist, 2017

© Оформление, ООО «Издательство АСТ», 2020

Над книгой работали

Эта книга основана на статьях, опубликованных в New Scientist, и специальных материалах. Авторами выступает целый ряд экспертов.

Элисон Джордж – редактор Instant Expert для New Scientist. Элисон имеет докторскую степень в области биохимии и работала микробиологом в Британской антарктической службе.

Адриан Бердис – профессор генетики в Эдинбургском университете. Написал об эпигенетике (глава 8).

Сью Блэкмор – психолог, лектор и писатель, исследующий сознание, мемы и аномальные переживания, а также приглашенный профессор в Плимутском университете. Написала о мемах (глава 3).

Питер Боулер – историк эволюционной науки и заслуженный профессор Университета Квинс в Белфасте. Написал о генетической революции в эволюции (глава 3).

Ли Алан Дугаткин – профессор биологических наук в Луисвиллском университете. Он написал «Принимая близко к сердцу» (глава 9).

Стив Джонс – почетный профессор генетики человека в Университетском колледже Лондона. Написал «О происхождении видов» (глава 11).

Кевин Лаланд – профессор поведенческой и эволюционной биологии в Сэнт-Эндрюсском университете. Написал «Эволюционирующая эволюция: за пределами эгоистичного гена» (глава 10).

Джордж Тернер – профессор зоологии в Университете Бангор; специализируется на биологии и эволюции цихлид. Написал об образовании новых видов (глава 7).

Дэвид Слоан Уилсон – профессор биологических наук и антропологии в Бингемптонском университете. Написал о групповом отборе (глава 9).

Джон ван Уайхе – историк наук в Национальном университете Сингапура и основатель Darwin Online (darwinonline.org.uk/). Написал о том, как Дарвин и Уоллес придумали теорию эволюции (глава 1).

Также выражаем благодарность следующим авторам и редакторам:

Клэр Эйнсворт, Колин Баррас, Майкл Брукс, Марк Бьюкенен, Майкл Чорост, Боб Холмс, Роуэн Хупер, Дэн Джонс, Саймон Ингс, Шелли Иннес Грэм Лоутон, Майкл ле Пейдж, Элисон Пирн, Пол Рейни, Пенни Сарчет, Джон Уоллер.

Введение

«Есть один общий закон для прогрессирования всех органических существ, а именно: размножайтесь, меняйтесь, и пусть сильнейшие выживают, а слабейшие умрут».

Так Чарльз Дарвин писал в своей книге «Происхождении видов» в 1859 году. В этой книге он объяснял, почему жизнь настолько разнообразна, а живые существа так хорошо вписываются в свою среду обитания. Это возможно благодаря эволюции путем естественного отбора.

Теперь мы знаем, как за 3,8 миллиарда лет слепые, жестокие и бесцельные методы эволюции наполнили некогда бесплодную планету многообразием окружающих нас растений, животных, грибов и микробов. Мы выяснили, как простые процессы создают на удивление сложные структуры – от крыльев и глаз до биологических компьютеров и солнечных батарей.

Но Дарвин с Альфредом Расселом Уоллесом (он разработал собственную теорию эволюции почти одновременно с Дарвином) сделали гораздо больше, чем просто объяснили разнообразие жизни. Они изменили представление человека о себе как об особом божьем создании, показав, что люди являются лишь крошечной ветвью на огромном древе жизни, где все мы произошли от общего предка.

Время не преуменьшило эти достижения, а наоборот, сделало их еще более значимыми. Вторая революция произошла в 30-х и 40-х годах XX века, когда в теорию эволюции была добавлена новая отрасль науки – генетика. Теперь мы понимаем эволюцию с точки зрения распространения генов.

Эта книга исследует внутренние механизмы эволюции и рассматривает сложные вопросы, возникающие в процессе эволюции. Была ли жизнь неизбежной или оказалась чистой случайностью? С чего все начиналось? Есть ли в эволюции цель или направление? В книге также описываются величайшие открытия (и ошибки) и исследуется щекотливая тема – эволюция альтруизма, которая не теряет своей актуальности со времен первого ее обсуждения Дарвином 150 лет назад.

Фундаментальная идея Дарвина и Уоллеса об эволюции через естественный отбор выдержала испытание временем. Однако некоторые биологи считают, что по мере того, как мы открываем все больше сложностей в механизмах эволюции, нашей теории жизни потребуется еще одна революция.

Книга «Эволюция. От Дарвина до современных теорий» знакомит вас с прошлым, настоящим и будущим науки об эволюции и ее интригующими выводами.

Элисон Джордж

1

Дарвиновское открытие

До недавнего времени считалось, что все виды на Земле создал Бог. Это мнение изменилось лишь в 1858 году, когда работы Чарльза Дарвина и Альфреда Рассела Уоллеса объяснили, что люди являются еще одним животным со своей ветвью развития на огромном древе жизни. Но как именно Дарвин изобрел свою теорию эволюции? На каких идеях она зиждется? Были ли заслуги Уоллеса преуменьшены? И насколько шокирующей оказалась идея об эволюции для христианского общества того времени.

Эволюционная революция

С давних пор жители христианской Европы привыкли верить в то, что наш мир существует 6000 лет. Эта вера основывалась на выдержках из Библии, поскольку точная дата создания мира в книге отсутствовала. Но христианские мыслители стали менять свои убеждения под влиянием новых данных о Земле, полученных в процессе развития геологии и горного дела. К началу XIX века люди уже знали, что Земля существует намного дольше, чем несколько тысяч лет.

Также выяснилось, что со временем Земля претерпела ряд изменений. Подробное изучение горных пород и окаменелостей познакомило нас со сложной историей различных эпох. Один слой геологического разреза мог показать нам бурную тропическую растительность, населенную рептилиями, не похожими ни на один из ныне существующих видов. В слоях горных пород чуть выше существовал уже другой наземный мир с различными растениями и животными. Пытаясь объяснить эти метаморфозы, великий французский исследователь Жорж Кювье в 1812 году выдвинул идею о том, что каждая временная эпоха внезапно заканчивалась некой масштабной катастрофой.

Еще одной загадкой стало открытие гигантских окаменелых животных в Европе и Америке. Где бы смогли жить такие существа, как мамонты, сегодня? Возможно, их вид попросту изжил себя?

Но такого не могло случиться, ведь, если верить традиционным представлениям, Бог бы не допустил гибели ни одного из своих созданий. Детальное анатомическое исследование Кювье раз и навсегда прояснило, что животные вроде мамонтов отличались от всех ныне живущих существ и весь их вид вымер. Для нас вымирание кажется чем-то весьма обыденным. Поэтому мы не способны понять, насколько новой и выдающейся казалась данная идея. Однако вскоре ее признал почти весь научный мир. С одним важным исключением – французским биологом Жаном Батистом Ламарком..

Ламаркизм

Ламарк считал, что эти незнакомые окаменелые формы не вымерли. Наоборот, они видоизменились, превратившись в нечто другое. Тем не менее его взгляд на данный процесс отличался от того, что позже предложил Дарвин (см. «Додарвиновский период»). Например, мамонт мог эволюционировать в слона.

Кювье использовал все свое влияние, чтобы очернить Ламарка, как не раз делал это со своими конкурентами. В результате в первые десятилетия XIX века абсурдной и ненаучной считалась не только теория Ламарка, но и любая другая теория эволюции. И хотя Ламарк смог заинтересовать своей работой нескольких ученых, большинство из них все же разделили мнение Кювье о случайном характере изменения эпох.

Проклятие капитана Фицроя, или Туда и обратно

Капитан Прингл Стокс был, как говорят евреи, шлимазл. Почувствовав, что экспедиция на Огненную Землю близка к провалу, он впал в депрессию, заперся в каюте и пустил себе пулю в голову. Но и этого он не смог сделать по-человечески: пуля, не прикончив его сразу, застряла в черепе, и капитан ещё двенадцать дней мучился и жаловался на судьбу, прежде чем его мозг не сгнил окончательно. Адмирал Отуэй, узнав о происшествии, назначил новым капитаном “Бигля” своего помощника, лейтенанта Роберта Фицроя. На тот момент Фицрою было 23 года.

В начале XIX века, чтобы сделать карьеру в британском военном флоте, нужны были две вещи: незаурядные способности и немного блата. С первым у Роберта всё было замечательно, но и второй элемент тоже присутствовал. Об этом можно догадаться по его фамилии. Фицроями называли в Англии королевских бастардов, и предком нашего героя в самом деле был внебрачный сын короля Карла II, получивший придуманный для него титул “герцог Графтон”. Дедушка Роберта одно время работал премьер-министром, а сводный брат его матери был министром иностранных дел. Но британский майорат — жестокая штука. Герцогский титул и прилагавшиеся к нему поместья уплыли по другой линии рода, и юного отпрыска Стюартов, по совету дяди-моряка, отдали в мореходку.

В то время британский флот был, как теперь фигурное катание: чем раньше начнёшь, тем больше шансов преуспеть. Нередко английские аристократы записывали своих младенцев в корабельные экипажи, чтобы к моменту, когда дитя сможет физически приступить к флотской службе, у него уже нарос приличный чин. (Аналогичный обычай русской знати описывает Пушкин в “Капитанской дочке”.) В случае Фицроя всё было почти по-честному, с тем исключением, что в морскую академию его приняли не в 13 лет, как полагалось в общем порядке, а в 11. Это исключение делалось только для детей капитанов, тогда как он был лишь капитанским племянником.

После трёх лет учёбы он ступил на борт своего первого судна в чине мичмана. И сразу же отправился не в каботажное плавание вдоль берега, а к берегам южноамериканского континента. Представляете, что значит в 14 лет увидеть Рио-де-Жанейро, и не в качестве туриста за хребтом у родителей?

И вот спустя девять лет он уже командует кораблем. Назначение на “Бигль” его и радовало, и тревожило. Ведь и горло капитана Фицроя бредило бритвой — или, вернее, перочинным ножичком, которым за шесть лет до этого, в 1822 году, в приступе паранойи зарезал себя его сводный дядя, лорд Каслри — один из хозяев Европы, реакционер и русофоб, который был коллегой Талейрана и Меттерниха по Венскому конгрессу. Теперь Роберту Фицрою предстояло занять место капитана-самоубийцы и отправиться в то самое место, где прозвучал этот нелепый выстрел — на Огненную Землю, в зловещую бухту Голода. Словом, у Фицроя развилась фобия, и эта фобия имела в будущем удивительные последствия для всего человечества.

Корабль гидрографической экспедиции «Бигль»

“Бигль” был одним из сотни судов, построенных по очень неудачному проекту; во флоте их называли “плавучими гробами”, уж слишком легко они переворачивались. Правда, его переделали из брига в барк, то есть позади двух мачт с прямыми парусами воткнули ещё и бизань с косым парусным вооружением, и управлять им стало немного легче. Это был небольшой корабль, около 27 метров в длину и 8 в ширину, что составляет примерно площадь этажа в подъезде типового московского дома: две трёшки и две двушки. Но если в доме на этой площади размещается обычно человек пятнадцать, то команда “Бигля” состояла из 62 человек, которые должны были месяцами жить в страшной тесноте, бок о бок с корабельными припасами, такими как древесина для ремонта мачт, пресная вода, каменная солонина, которую можно было есть, лишь потерев на тёрку, и знаменитые морские бисквиты, то есть галеты или сухари. Последние кишели личинками насекомых, опарышами, поэтому есть их можно было лишь после определённой подготовки. Мешок сухарей развязывали, клали сверху свежепойманную рыбу, личинки переползали на неё, после чего рыбу выкидывали. Так повторялось несколько раз, пока офицер, отвечавший за этот процесс, не засвидетельствует, что продукт готов к употреблению.

Имея всего-навсего шесть пушек, “Бигль” плохо подходил для морских сражений. Это было гидрографическое судно, но его работа имела серьёзное военное значение. Почему же Огненная Земля так интересовала лондонское Адмиралтейство?

После наполеоновских войн Южная Америка освободилась от испанцев и португальцев, возникли новые государства. Основная часть побережья досталась Бразилии, Аргентине, Чили и Перу. В 1823 году, за пять лет до описываемого момента, Североамериканские Штаты приняли “доктрину Монро”, объявив обе Америки сферой своих жизненных интересов. Но Британия всё же надеялась отщипнуть себе какой-нибудь кусочек. В Европе ей принадлежал Гибралтар, запиравший вход в Средиземное море. Огненная Земля, холодный гористый архипелаг, была мировым Гибралтаром. Кто владел ею, тот держал в своих руках Магелланов пролив и мыс Горн — ворота Тихого океана. И британцам позарез нужно было знать, как были устроены эти ворота: каждую протоку, каждый мыс, каждую бухту.

Приняв командование осенью 1828 года, Роберт Фицрой провёл на Огненной Земле ещё полтора года. Он изучил её столь досконально, что составленные им карты оставались лучшими до самого начала спутниковой эры. Поскольку множество работ проводилось на берегу, морякам приходилось вступать в контакт с населением. Местные жители, которых Фицрой нашёл похожими на эскимосов, ходили в грубых звериных шкурах, раскрашивали лица, охотились с луком и стрелами — словом, это были дикари, какими мы их обычно себе представляем.

Их отличала феноменальная вороватость. Не было ни одного случая, чтобы при контакте между ними и англичанами им не удалось что-нибудь выцыганить или украсть. Пока дело касалось мелочей, вроде ножей или шляп, капитан смотрел на это сквозь пальцы, как на естественные издержки. Но однажды туземцы украли шлюпку, вельбот. И вот это было обидно, потому что это был отличный новый вельбот, только что построенный корабельным плотником во время стоянки на острове Чилоэ — можно сказать, совсем без пробега. Капитан упёрся рогом, и на тщетные поиски ушло месяца полтора. Сначала британцы пробовали вести переговоры, потом начали стрелять в воздух, получая в ответ град камней. Наконец, было решено брать заложников, причём целыми семьями. Но и тут вышла незадача: ночью взрослые бежали с корабля, оставляя детей на содержании у британской короны.

Долго ли, коротко ли, но на борту “Бигля” прижилось трое туземцев, которых было некуда девать: одна восьмилетняя девочка, брошенная родителями, и двое парней в возрасте около двадцати лет; они, как предполагалось, могли вывести на след утраченного вельбота, но в итоге оказались бесполезны. Постепенно у капитана созрел необычный план: вывезти этих людей в Англию, воспитать на европейский манер и тогда, вернувшись, они будут нести свет цивилизации своим соплеменникам — станут, как сейчас говорят, агентами влияния. На радостях, уже повернув к родным берегам, англичане взяли на борт ещё одного подростка, купив его у родителей за одну перламутровую пуговицу, отчего его стали звать “Джемми Баттон”.

Cлева: Селькнамцы | Источник: Рамблер новости
Справа: Алакалуфы | Автор: Элизе Реклю

Осенью 1830 года “Бигль” вернулся на родину. Когда корабль входил в гавань Фалмута, мимо него прошёл пароход. Это и для англичан была относительная новинка; можно себе представить, какими глазами смотрели на это зрелище огнеземельцы.

Вскоре после прибытия в Англию один из туземцев умер от оспы, несмотря на сделанные прививки. Остальных поселили при церковно-приходской школе, где их обучали английскому языку, закону Божьему, основам европейского быта и ведения хозяйства. Они были представлены королевской семье; во дворце Сент-Джеймс их принимали король Вильгельм IV и королева Аделаида. Королеве очень понравилась девочка, Фуэгия Баскет. Аделаида подарила ей шляпку и несколько перстней.

Слово Роберта Фицроя

Ближе к лету капитан Фицрой стал думать о том, как бы вернуть туземцев на родину. Ведь каждому из них он дал слово британского офицера, а слово британского офицера священно. Но в Адмиралтействе сказали, что “Бигль” и так уже отлично поработал, и на Огненной Земле пока делать нечего. Тогда капитан стал снаряжать судно за свой счёт — пусть он разорится, но обещание выполнит. К счастью, в этот момент ещё раз сработали полезные связи и в дело вмешался один влиятельный покровитель. Имя его неизвестно, но, по-видимому, это был либо герцог Графтон, либо маркиз Лондондерри, самые могущественные родственники капитана по отцовской и материнской линиям.

Итак, было решено дать Фицрою корабль. По стечению обстоятельств, это вновь оказался “Бигль”. Мало того, Адмиралтейство здорово раскошелилось на подготовку судна к экспедиции. Его модернизация обошлась лишь на 222 фунта дешевле, чем его постройка, а те опции, которые государство сочло чрезмерной роскошью, капитан оплатил за свой счёт. Так, судно получило более высокую палубу, новую медную обшивку днища, полный комплект новых шлюпок и целых 22 хронографа.

В обновленном “Бигле” плохо было одно: жилые каюты стали ещё теснее, ведь теперь в них должны были разместиться уже не 62 человека, а 74, включая трёх огнеземельцев и ещё нескольких пассажиров. Один из них должен был стать личным гостем и компаньоном капитана.

Учёный на корабле «Бигль»

Роберт Фицрой помнил о своём проклятии. Морской устав запрещал панибратские отношения с подчинёнными, и капитану не с кем было поговорить по душам. Это буквально сводило его с ума; говоря по-современному, он страдал биполярным расстройством. Ещё в предыдущем плавании он понял, что ему нужен на борту собеседник, находящийся вне рамок корабельной иерархии. Он обратился к своему другу и учителю, адмиралу Френсису Бофорту, с просьбой найти ему “образованного и учёного джентльмена”. Через некоторое время подходящий человек был найден. Его звали Чарльз Дарвин.

Фицрой и Дарвин

Чарли, которому тогда было 22 года, был внуком колоритнейшего человека прошедшей эпохи, Эразмуса Дарвина, который чуть не стал королевским лекарем, чуть не стал поэтом-лауреатом, был катастрофически тучен и ещё более похотлив, у него было 14 официальных детей и ещё Бог знает сколько прочих. Но самое пикантное — задолго до рождения своего знаменитого внука он уже придерживался эволюционных идей.

Сам же Чарли слыл довольно беспутным юношей. Больше всего он любил охоту, а также увлекался вещами, которые явно не сулили джентльмену никакого толка — например, жуками. Ну в самом деле, какие ещё жуки? Его отец, видный врач и удачливый бизнесмен, хотел сдать его в сельские пасторы, и Чарли был не против — он надеялся, что его наконец-то оставят в покое.

И вот, когда Чарли уже был готов принять сан, на его имя пришло письмо: приглашение в кругосветное путешествие. Не очень понятно, как на это удалось уговорить отца, но дело было сделано и Дарвина поставили на флотское довольствие.

“Бигль” вышел из Портсмута 27 декабря 1831 года. Вообще-то планировалось отправиться на день раньше, но на Рождество моряки поголовно перепились и были в невменяемом состоянии ещё двое суток. После выхода в море капитан роздал ожидаемых люлей, в том числе по нескольку десятков ударов кнутом, и в дальнейшем на борту строго соблюдался сухой закон.

Судьба экспедиции, туземцев и капитана Фицроя

А что же огнеземельцы? В тот момент они были уже совсем похожи на англичан. Джемми Баттон был истинный франт, он постоянно носил перчатки и следил за тем, чтобы его обувь была начищена до блеска. Другой туземец, Йорк Минстер, отпустил бороду, что было вовсе не принято в его племени, и готовился по прибытии жениться на всеобщей любимице Фуэгии. Перед отплытием добрые англичане нагрузили их множеством подарков, среди которых, помимо одежды и нужных инструментов, были такие нелепые вещи, как чайные фарфоровые сервизы — предполагалось, что на родине аборигены будут поддерживать традицию английского файф-о-клока.

К Огненной Земле корабль подошёл лишь в декабре 1832 года. В январе следующего года туземцев высадили в месте, называемом Вулья. Моряки построили для них два вигвама: в одном поселили молодоженов — Йорка и Фуэгию, в другом должны были жить Джемми и тщедушный, но отважный молодой человек по фамилии Мэтьюс, который вызвался остаться в этом краю миссионером. Рядом с вигвамами разбили огород и посадили на нём специально привезённые семена овощей.

Англичане уплыли на своих вельботах и вернулись через несколько дней, чтобы застать безрадостную картину и услышать печальный рассказ о произошедшем. День за днем к вигвамам прибывали всё новые и новые группы туземцев. Они растащили множество привезённых вещей, вытоптали часть огорода и всячески измывались над Мэтьюсом. Было решено, что слово Божие в этих местах распространять ещё рано.

Следующий год “Бигль” провёл в основном вокруг Фолклендских островов, которые на тот момент ещё не вполне закрепились за британской короной. В январе 1834 года корабль вернулся на Огненную Землю. Достигнув Вульи, моряки заметили, как к ним на большой скорости приближается каноэ, полное аборигенов с раскрашенными лицами. Один из них вдруг стал смывать водой краску с лица. Сомнений не было: это был Джемми.

Зарисовки Дарвина о метаморфозах.
Фуэгия Баскет, Джемми Баттон и Йорк Минстер.

Он сильно похудел и, как все, был обёрнут шкурой. Он не забыл английский язык и даже научил некоторым словам своих соплеменников. Обедая с англичанами, он вспомнил, как правильно держать вилку и нож. Он женился на местной девушке и был абсолютно счастлив. Одно его огорчало — предательство Йорка. Тот, как настоящий английский преступник, продумал всё заранее: ещё только высадившись на берег, он стал строить большой челнок. Потом он выждал момент, забрал у Джемми остаток вещей и отправился с молодой женой в землю своего племени. Больше о нём никто ничего не слышал.

Когда “Бигль” в третий раз проходил тем же проливом, который с тех пор так и стали называть — пролив Бигля, — никто на борту не заикнулся о том, что надо бы проведать Джемми. Все поняли, что эта страница закрыта.

Коротко о дальнейшем. “Бигль” вернулся в Англию лишь в 1836 году. Через три года Дарвин издал “Путешествие натуралиста вокруг света”, которое на самом деле было третьим томом отчёта об экспедиции (два первых написал Фицрой). Образцы и описания пород, которые он отправлял в Англию с каждым встречным кораблем, помогли ему ещё до возвращения приобрести некоторый авторитет в качестве геолога; признание в кругах зоологов пришло позже. В 1859 году он представил публике свое “Происхождение видов” и стал знаменитостью — к неудовольствию Фицроя, который к тому времени сделался ревностным христианином, сторонником буквального понимания Библии.

Роберт Фицрой был назначен губернатором Новой Зеландии, и это была кадровая ошибка. Колонизатор из него был неважный, он защищал интересы маори и ставил на место белых поселенцев. Его сняли с должности и вернули в Англию. Он был здорово разорён, но всё же ещё не сломлен. Он, как и Дарвин, тоже придумал нечто великое. Можно быть эволюционистом или креационистом, но сложно провести хотя бы один день, не поинтересовавшись изобретением капитана Фицроя. Он изобрёл прогноз погоды — организовал первую в мире службу погоды и стал публиковать свои предсказания. Синоптики ошибаются и по сей день, так что можно себе представить, сколь неточны были прогнозы Фицроя. Над ним смеялись и в газетах, и даже в парламенте. В конце концов он не выдержал. Весной 1865 года он уединился в своём кабинете, взял бритву и вскрыл себе горло. Так исполнилось тяготевшее над ним проклятие.

Остаётся Джемми Баттон. Думаете, его следы потерялись? А вот и нет. В 1855 году его обнаружили миссионеры. Он ещё помнил отдельные английские слова. Через 11 лет он умер, и миссионер Уэйт Стирлинг увёз его сына в Англию.

Но кончается ли история хотя бы на этом? Может быть, ни одна история не закончена, пока о ней вспоминают. Например, мне кажется, что Толкин, придумывая повесть о Бильбо Бэггинсе, держал в уме не только европейскую мифологию, но и этот сюжет о малорослых туземцах, переживших удивительные приключения и возвращённых в их убогий мирок. В конце концов, Толкин был англичанином, родился в колонии и наверняка читал Дарвина.

На это мне могут возразить, что сюжет путешествия в большой мир и возвращения в маленький дом — архетипичен и много где встречается, начиная как минимум с “Одиссеи”. К тому же архетипичный сюжет тут работает в обе стороны, и непонятно, кто в этой истории Бильбо Бэггинс — Джемми Баттон, дикарь, побывавший в королевском дворце, или Чарльз Дарвин, который прожил бы тихую жизнь сельского пастора, если бы не бредило бритвой горло капитана Фицроя?

Игорь Караулов

Игорь Караулов

Что такое эмоциональный интеллект и почему он так важен

• Алина Исаченко
• для bbcrussian.com

2 августа 2017

Автор фото, London Psychometric Laboratory

Подпись к фото,

Человек может проверить свой эмоциональный интеллект, оценив себя по ряду факторов теста «черты эмоционального интеллекта», включая способность сопереживать и испытывать счастье

Эмоциональный интеллект — понятие, вызывающее споры. Одни называют его недостаточно научным, другие видят в эмоциональном интеллекте ключ к успеху во всех сферах жизни: от повышения зарплаты до счастливых отношений Так ли это?

О том, что такое эмоциональный интеллект и почему он важен, Русская служба Би-би-си поговорила с Константином Петридесом — профессором психологии и психометрии Университетского колледжа Лондона.

Способность объединить ум, логику и эмоции

Би-би-си: Что такое эмоциональный интеллект? Когда впервые о нем стало известно?

Константин Петридес: Эмоциональным интеллектом называют способность человека воспринимать собственные эмоции и управлять чувствами для эффективного решения задач.

Интерес к эмоциональному интеллекту возник в начале XX-го века из-за неспособности классических IQ-тестов (коэффициент интеллекта) объяснить особенности мотивации и поведения людей.

Однако еще древние греки задумывались над эмоциональным интеллектом, полагая, что мудрый человек — это тот, который способен объединить ум, логику и эмоции. Несмотря на то, что это было две с половиной тысячи лет назад, вопрос человеческих эмоций остался тем же.

Еще в 1870-м году в книге «О выражении эмоций у человека и животных» Чарльз Дарвин сделал попытку изучения человеческих эмоций через внешние проявления. Концепция эмоционального интеллекта (или сокращенно EQ) в современном его понимании возникла в начале XX-го века.

В 1920 году американский психолог Эдвард Торндайк впервые ввел понятие социального интеллекта как способности человека разумно действовать в отношениях с людьми.

В 1983 году Говард Гарденер предложил теорию множественного интеллекта, разделив интеллект на внутренний (свои эмоции) и межличностный (эмоции окружающих).

Журналист Дэниэл Гоулман популяризировал понятие, издав книгу «Эмоциональный интеллект» в 1995 году.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Исследователи считают, что занятия медитацией необходимы для развития эмоционального интеллекта

Как показывают исследования, существует несколько диагностик эмоционального интеллекта.

К примеру, модель способностей (Ability model), которая рассматривает эмоции как генетически заложенное качество или талант, который можно объективно измерить, как способность к математике или языкам.

Модель «черты эмоционального интеллекта,» исследованием которой занимается наша лаборатория, считает, что эмоциям невозможно дать количественную оценку.

Программа изучает восприятие человеком собственных эмоций, позволяя тестируемому дать оценку своим чувствам, пройдя тест.

Дать оценку эмоциям

Би-би-си: В чем смысл теста? В чем его практическое применение?

К.П.: Тест состоит из 15 компонентов, или «черт» эмоционального интеллекта, включая способность адаптироваться к обстоятельствам, умение эффективно принимать решения, сопереживать и испытывать счастье.

Человек оценивает каждый параметр и получает картину своего эмоционального состояния, что позволяет ему обратить внимание на личностные недостатки, о которых он раньше и не задумывался.

Недавно к нам обратились из подразделения Лондонской полиции. Один из сотрудников, талантливый служащий, который при этом совершенно не умел ладить с коллегами, отличался прямолинейностью и авторитарным характером.

На работе не знали, что с этим делать.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

По результатам исследования, женщины с высоким эмоциональным интеллектом более довольны своей внешностью

Полицейский прошел тест, фокусируясь на мотивации, умении принимать решения и взаимоотношениях. Это помогло ему осознать собственное поведение и улучшить отношения с коллегами по работе.

Эмоциональный интеллект может измерить не только тестируемый, но и близкие ему люди. К примеру, мужчина считает себя оптимистом и вполне счастливым. Но, если попросить пройти тест его супругу, может оказаться, что она видит его пессимистом, неспособным контролировать эмоции.

Часто люди воспринимают себя не так, как о них думают другие.

Осмысление эмоций — первый шаг к переоценке поведения.

В отличие от IQ, эмоциональный интеллект можно повысить

Би-би-си: В чем отличие эмоционального интеллекта от IQ (коэффициента интеллекта)?

К.П.: Известно, что уровень IQ — объективный показатель умственных способностей, который нельзя изменить. Коэффициент интеллекта предопределяет успех в школе, на работе.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Исследователи отмечают, что высокий эмоциональный интеллект положительно влияет на способность работать в коллективе

Эмоциональный интеллект — это умение человека воспринимать собственные эмоции, которое в том числе влияет на способность работать в коллективе и улавливать настроения коллег.

В отличие от IQ, который заложен генетически, человек может регулировать и повышать свой эмоциональный интеллект на протяжении жизни.

Важно понимать, что показатель социальных навыков не менее важен для личного успеха, чем способность логически мыслить или решать математические задачи.

Би-би-си: Какую роль играет эмоциональный интеллект для бизнеса и компаний?

К.П.: Работодатели обращают внимание на то, что высокие умственные способности не всегда являются критерием, определяющим успех человека на работе.

Например, нанимают человека с широким послужным списком и высоким показателем IQ, а он оказывается тираном, не способным ладить с командой.

Именно поэтому все больше крупных компаний обращается к специалистам эмоционального интеллекта за помощью: достаточно поискать в интернете «эмоциональный интеллект для бизнеса», чтобы убедиться в этом.

Би-би-си: Какой эмоциональный интеллект у политиков?

К.П.: Есть большая вероятность того, что большинство современных политиков получат высокий балл в тесте «черты эмоционального интеллекта».

Это связано с завышенным эго и нарциссизмом, которые позволяют лидерам высоко оценивать себя и свои личностные способности.

Однако это вовсе не указывает на высокий эмоциональный интеллект.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Несмотря на президентский пост, многие считают, что у Трампа отсутствует эмоциональный интеллект

Можно достичь вершин власти, пользоваться авторитетом и при этом быть неспособным наладить отношения в семье.

Если обратиться к историческим примерам, образцом мудрого правителя был индийский император Ашока, который обладал сильным эмоциональным интеллектом. Махатма Ганди — другой пример лидера, способного к эмпатии (одной из главных составляющих эмоционального интеллекта).

Вопрос политики — в мотивации людей у власти. В политической верхушке должны стоять мудрые правители, способные к сопереживанию, а не те, кто стремится реализовать себя за счет управления другими.

Би-би-си: Как понять, что у меня низкий эмоциональный интеллект?

К.П.: Чтобы понять, есть ли основания говорить о низком эмоциональном интеллекте, следует обратить внимание на повседневные мысли, поcтупки и эмоции.

Главные моменты, которые могут быть индикаторами низкого EQ:

• Неуверенность в себе и cвоих действиях
• Склонность к чрезмерной самокритике
• Неспособность находить общий язык с окружающими

То есть, у людей с низким эмоциональным интеллектом периодически возникают проблемы с самооценкой и общением с другими, однако в то же время они более скромны и непредвзято относятся к окружающим.

Как быть счастливым и не перегореть?

Би-би-си: Как повысить эмоциональный интеллект? Существуют ли обучающие материалы, программы для этого? С чего следует начать?

К. П.: У меня часто спрашивают: как достичь успеха на работе и наладить отношения в семье? Задать такой вопрос, все равно что прийти к доктору за рецептом, не интересуясь причиной болезни.

Прежде всего необходимо задать вопрос «Кто я есть?», и только затем «Что я чувствую?» Человек должен научиться понимать себя, распознавать свои эмоции и только после этого — анализировать чувства окружающих.

Подпись к фото,

Профессор Петридес считает, что начинать изучать эмоциональный интеллект следует с вопроса «Кто я есть?», и только затем — «Что я чувствую?»

Сделать это непросто. Всю жизнь люди пытаются найти счастье извне. Так заложено системой, в которой внешние достижения — визитная карточка успеха.

Человек заканчивает школу, поступает в престижный университет, ищет высокооплачиваемую работу.

Выбирает лучшего спутника жизни, лучший дом, машину. Он постоянно пытается взобраться на стену, которую сам строит. Но это невозможно, потому что достигнув верхушки, кладет сверху еще пару кирпичей.

В определенный момент человек «перегорает», понимает, что несчастен. Бывает, это случается слишком поздно. В Лондоне много таких людей — внешне успешных и позитивных, которые на самом деле годами сидят на антидепрессантах.

Задача программы «черты эмоционального интеллекта» — дать человеку возможность перестать искать смысл извне, а вместо этого попытаться заглянуть внутрь себя и понять свою сущность. Захотеть измениться. Главное — искренне.

Следующий естественный шаг — медитация. Если внутренне человек готов к изменениям, приход в медитацию покажется ему вполне естественным.

Константин В. Петридес — руководитель психометрической лаборатории, профессор психологии и психометрии в Университетском колледже Лондона. Профессор Петридес — автор и разработчик тестов программы «Черты эмоционального интеллекта», которые применяются для мировых исследований в этой области.

Чего не знал Дарвин | Наука

«Будет пролит свет на происхождение человека и его историю», — сказал Дарвин (около 1880 г. ) о будущем, в котором будут проверены его с трудом полученные открытия. Беттманн / Корбис

Чарльзу Дарвину было всего 28 лет, когда в 1837 году он нацарапал в блокноте «один вид действительно превращается в другой» — один из первых намеков на его великую теорию. Он недавно вернулся в Англию после своего пятилетнего путешествия в качестве натуралиста на борту HMS Beagle .В Южной Америке, Океании и особенно на Галапагосских островах он видел признаки того, что виды растений и животных не являются фиксированными и постоянными, как считалось долгое время. И он как будто предчувствовал грядущие потрясения, когда корпел над образцами, которые собрал сам и прислал ему другими: вьюрки, ракушки, жуки и многое другое. « Cuidado », — написал он примерно в то же время в другом блокноте, используя испанское слово, означающее «осторожно». Эволюция была радикальной и даже опасной идеей, и он еще не знал достаточно, чтобы обнародовать ее.

В течение следующих 20 лет он собирал данные — 20 лет! — прежде чем публично представить свою идею небольшой аудитории ученых, а затем, год спустя, широкой, изумленной читательской аудитории в своем величественном « О происхождении видов ». , впервые опубликованная в 1859 году. Сегодня « Происхождение » входит в число самых важных книг, когда-либо изданных, и, возможно, единственная среди научных работ, она остается актуальной с научной точки зрения спустя 150 лет после своего дебюта. Он также сохранился как образец логического мышления и яркое и увлекательное литературное произведение.

Возможно, из-за этого замечательного успеха «эволюция» или «дарвинизм» могут иногда казаться делом решенным, а сам человек чем-то вроде алебастрового памятника мудрости и беспристрастному поиску научной истины. Но Дарвин понимал, что его работа была только началом. «В отдаленном будущем я вижу открытые поля для гораздо более важных исследований», — писал он в Origin .

С тех пор даже самые неожиданные открытия в области наук о жизни поддержали или расширили основные идеи Дарвина: вся жизнь связана, виды меняются с течением времени в ответ на естественный отбор, а новые формы заменяют те, что были раньше. «Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции», — озаглавил известное эссе в 1973 году генетик-первопроходец Феодосий Добржанский. земной шар.

За 150 лет с тех пор, как Дарвин опубликовал Происхождение , эти «важные исследования» дали результаты, которых он никак не мог ожидать. В частности, три области — геология, генетика и палеоантропология — иллюстрируют как пробелы в собственных знаниях Дарвина, так и способность его идей объяснить то, что было после него.Дарвин был бы поражен, например, если бы узнал, что континенты находятся в постоянном ползучем движении. Термин «генетика» даже не был придуман до 1905 года, спустя много времени после смерти Дарвина в 1882 году. И хотя первая окаменелость, идентифицированная как древний человек, получившая название неандертальца, была обнаружена в Германии незадолго до публикации Origin , он не мог знали о широком и разнообразном генеалогическом древе предков человека. Тем не менее, его первоначальная теория заключала в себе все эти сюрпризы и многое другое.

Во всем мире люди отметят 200-летие Дарвина лекциями, выставками и народными гуляньями. В Англии, где Дарвин уже украшает десятифунтовую банкноту, будет отчеканена особая двухфунтовая монета. Кембриджский университет проводит пятидневный фестиваль в июле. В Северной Америке дарвиновские мероприятия запланированы в Чикаго, Хьюстоне и Денвере, а также во многих других местах. Национальный музей естественной истории Смитсоновского института создал «Эволюционную тропу», которая освещает концепции из работ Дарвина по всему музею, а специальная выставка показывает, как эволюционировали и адаптировались орхидеи в соответствии с теорией Дарвина.

Среди выдающихся исторических деятелей Чарльз Дарвин мало что дает в плане посмертных скандалов. Превозносящий свободу Томас Джефферсон был рабовладельцем своей давней любовницы Салли Хемингс; У Альберта Эйнштейна были свои супружеские измены и шокирующе отстраненный стиль воспитания; Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик свели к минимуму свой долг перед важными данными ДНК коллеги Розалинды Франклин. Но Дарвин, написавший более десятка научных книг, автобиографию и тысячи писем, записных книжек, журналов и других неофициальных сочинений, похоже, любил своих десятерых детей (трое из которых не пережили детства), был верен жене, сделал свою собственную работу и отдал должное своим конкурентам.

Он родился в Шрусбери, Англия, 12 февраля 1809 года в зажиточной семье врачей и промышленников. Но его воспитание было не совсем обычным. Его семья активно участвовала в прогрессивных делах, в том числе в движении против рабства. Действительно, новая блестящая книга Адриана Десмонда и Джеймса Мура « Священное дело Дарвина » заключает, что интерес Дарвина к эволюции можно проследить до его ненависти и ненависти его семьи к рабству: работа Дарвина доказала ошибочность идеи о том, что человеческая расы принципиально отличались.Оба его деда славились неортодоксальным мышлением, и мать Дарвина, и отец-врач пошли по их стопам. Дед Дарвина по отцовской линии, Эразм Дарвин, был врачом и естествоиспытателем с огромным аппетитом и, соответственно, тучным телосложением, разработавшим свою раннюю теорию эволюции. (Он был более чисто концептуальным, чем у Чарльза, и упускал из виду идею естественного отбора.) Со стороны матери дедом Дарвина был богатый Джозайя Веджвуд, основатель одноименного гончарного концерна и видный борец за отмену смертной казни.

Дарвин начал учиться на врача, но не имел вкуса к врачеванию, поэтому он перешел к обучению на англиканское духовенство в Кембридже. Однако его настоящей страстью была естественная история. Вскоре после выпуска в 1831 году он записался на неоплачиваемую должность натуралиста на борт Beagle , который собирался отправиться в исследование береговой линии Южной Америки. Во время пятилетнего путешествия Дарвин собрал тысячи важных образцов, открыл новые виды, живущие и вымершие, и погрузился в биогеографию — изучение того, где живут те или иные виды и почему.

По возвращении в Англию в 1836 году Дарвин был занят, публикуя научные работы по геологии Южной Америки, формированию коралловых рифов и животным, встреченным во время его экспедиции «Бигль », а также популярную книгу-бестселлер о его время на борту корабля. Он женился на своей кузине Эмме Веджвуд в 1839 году, и к 1842 году растущая семья Дарвинов обосновалась в Даун-Хаусе в пригороде Лондона. Чарльз, страдающий от слабого здоровья, остепенился с удвоенной силой.

К 1844 году он признавался в письме своему коллеге-натуралисту: «Я почти убежден (полностью вопреки мнению, с которого начал), что виды не являются (это все равно, что признаться в убийстве) неизменными». Тем не менее, он не решался предать гласности эту идею, вместо этого погрузившись в изучение разведения домашних животных — естественный отбор, как он утверждал, мало чем отличается от искусственного отбора, который практикуется селекционером, пытающимся усилить или устранить признак, — и распространения диких растений. и животные. Он посвятил восемь полных лет документированию мельчайших анатомических вариаций ракушек.Плодовитый писатель писем, он искал образцы, информацию и научные советы от корреспондентов по всему миру.

Молодой натуралист и профессиональный коллекционер образцов по имени Альфред Рассел Уоллес, наконец, подтолкнул Дарвина к публикации. Работая сначала на Амазонке, а затем на Малайском архипелаге, Уоллес разработал теорию эволюции, похожую на дарвиновскую, но не столь полностью обоснованную. Когда в 1858 году Уоллес отправил пожилому человеку рукопись с описанием его теории эволюции, Дарвин понял, что Уоллес может опередить его в печати.У Дарвина было эссе, которое он написал в 1844 году, и рукопись Уоллеса, прочитанная на собрании Линнеевского общества в Лондоне 1 июля 1858 года и опубликованная вместе позже тем же летом. Уоллес, находившийся в то время на острове в нынешней Индонезии, узнал о совместной публикации только в октябре. «Были споры о том, облажался ли Уоллес», — говорит Шон Б. Кэрролл, биолог и автор книг по эволюции. «Но он был в восторге. Для него было честью, что его работа была признана достойной» включения в список работ Дарвина, которым он очень восхищался.

Эта первая публичная демонстрация дарвиновской теории эволюции почти не вызвала никакого волнения. Но когда в следующем году Дарвин опубликовал свои идеи в виде книги, реакция была совсем другой. «О происхождении видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых рас в борьбе за жизнь» вскоре был распродан первым тиражом в 1250 экземпляров, а в течение года в обращении находилось около 4250 экземпляров. Союзники приветствовали это как блестящий объединяющий прорыв; научные соперники обратили внимание на пробелы в его доказательствах, в том числе на то, что впоследствии стало известно как «недостающие звенья» в летописи окаменелостей; а видные священнослужители, политики и другие лица осудили эту работу и ее далеко идущие последствия.В 1864 году Бенджамин Дизраэли, впоследствии премьер-министр Великобритании, лихо осудил идею — едва упомянутую в Origin — о том, что люди тоже произошли от более ранних видов. «Человек — обезьяна или ангел?» — риторически спросил он на конференции. «Я, милорд, я на стороне ангелов. Я с негодованием и отвращением отвергаю эти новомодные теории».

Дарвин предвидел такие протесты. «Каждый, чей характер заставляет его придавать большее значение необъяснимым трудностям, чем объяснению определенного числа фактов, непременно отвергнет мою теорию», — писал он в Origin . Но он также сказал: «Я с уверенностью смотрю в будущее, на молодых и подающих надежды натуралистов, которые смогут беспристрастно взглянуть на обе стороны вопроса».

Возраст Земли был для Дарвина главной необъяснимой трудностью. Он признавал, что для развития разнообразия растений и животных в мире должно было пройти много времени — больше времени, конечно, чем 6000 лет, допускаемых ведущим библейским толкованием возраста Земли, но также и больше, чем предполагали многие ученые того времени. .В 1862 году физик Уильям Томсон (впоследствии лорд Кельвин) подсчитал, что возраст планеты вряд ли превышает 100 миллионов лет — все еще недостаточно времени, чтобы эволюция подействовала так драматично. «Взгляды Томсона на недавний возраст мира в течение некоторого времени были одной из моих самых больших проблем», — писал Дарвин Уоллесу в 1869 году. годы.

Только в 1920-х и 1930-х годах геологи, рассчитывая скорость радиоактивного распада элементов, пришли к выводу, что Земле миллиарды лет — согласно последним исследованиям, 4. 5 миллиардов лет. Дарвин, несомненно, испытал бы облегчение, узнав, что у эволюции было достаточно времени, чтобы объяснить огромное разнообразие жизни на Земле.

Современная геология помогла решить еще одну загадку, которая беспокоила Дарвина, — существование странным образом похожих наземных видов на разных континентах. Как, например, объяснить появление эму в Австралии, страусов в Африке и нанду в Южной Америке — крупных нелетающих птиц с длинной шеей и одинаковыми отличительными грудями? Ранние эволюционисты, вслед за Дарвином, использовали такие сценарии, как давно исчезнувшие сухопутные мосты, протянувшиеся на тысячи миль, чтобы объяснить, как очевидно родственные виды могут оказаться так далеко друг от друга.Возмутительная правда не была раскрыта до 1960-х годов, когда ученые открыли тектонику плит и подтвердили, что континенты вовсе не являются постоянными объектами земли, окруженной водой, а представляют собой гигантские плоты, плавающие на расплавленной скале. Это открытие оправдало назойливое подозрение учеников средних школ во всем мире, что континенты должны складываться в гигантскую мозаику, как это когда-то и было. Во времена Дарвина идея о том, что когда-то соприкасавшиеся континенты расходились, отделяя сестринские виды друг от друга, была бы почти столь же дерзкой, как и сама эволюция.

Эволюция объясняет огромное разнообразие жизни на Земле: отдельные виды становятся многочисленными по мере того, как они приспосабливаются к разным условиям. «Примечательно, — говорит биолог-эволюционист Эдвард О. Уилсон, — хотя его шедевр назывался « О происхождении видов », Дарвин действительно не уделял особого внимания тому, как один вид разделяется и размножается во многих». Дарвин признал важность этого процесса, называемого видообразованием, в самом конце «Происхождения»: «Жизнь с ее различными силами первоначально была вдохнута в несколько форм или в одну…. пока эта планета продолжала вращаться в соответствии с фиксированным законом гравитации, из такого простого начала развились и развиваются бесчисленные формы, самые красивые и самые удивительные». вид преобразовывался той или иной силой в другой вид с течением времени, а не в том, как виды могли размножаться».

Знаменитые галапагосские вьюрки Дарвина — более дюжины видов, происходящих от одного и того же южноамериканского предка, — станут культовым примером видообразования.Но для понимания этого процесса пришлось ждать работы Уоллеса в середине 1860-х годов. «Уоллес ясно выразил [видообразование] в крупном исследовании бабочек Малайского архипелага», — говорит Уилсон. Уоллес, работая в районе с десятками тысяч островов, показал, что один вид бабочек может постепенно стать многочисленным, поскольку он адаптируется к конкретным условиям, встречающимся на каждом острове. «С тех пор биологи уделяли больше времени размышлениям о размножении видов, — говорит Уилсон, — и на рубеже веков у них было довольно четкое представление о том, как возникают виды.Но это было то, что Дарвин немного утаил».

Дарвин знал, что виды растений и животных можно разделить на группы по сходству, так что птицы группируются, скажем, на певчих и хищных, причем каждая группа снова и снова подразделяется на десятки или сотни различных видов. Он также увидел, что особи внутри любого данного вида, несмотря на многие сходства, также отличаются друг от друга, и некоторые из этих различий передавались от родителей их потомству. А Дарвин заметил, что у природы есть чрезвычайно эффективный метод вознаграждать любую вариацию, помогающую индивидууму жить дольше, быстрее размножаться или оставлять больше потомства.Награда за то, что антилопа стала немного быстрее или бдительнее? Львы сначала съедят ваших более медленных соседей, дав вам еще один день для размножения. По прошествии многих поколений и большого количества времени вся популяция будет двигаться быстрее, и со многими такими изменениями с течением времени в конечном итоге превратится в новый вид. Эволюция, дарвиновское «наследие с модификацией путем естественного отбора», должна была произойти.

Но каков был источник вариаций и каков был механизм передачи изменений от поколения к поколению? Дарвин «ничего не знал о том, почему организмы напоминают своих родителей, или об основах наследственных вариаций в популяциях», — говорит Найлс Элдридж, палеонтолог из Американского музея естественной истории в Нью-Йорке.

В эпоху Дарвина человеком, который добился прогресса в изучении настоящего механизма наследственности, был австрийский монах Грегор Мендель. В своем аббатском саду в конце 1850-х и начале 1860-х годов Мендель разводил растения гороха и обнаружил, что передача таких признаков, как цвет цветка и текстура семян, подчиняется наблюдаемым правилам. Например, когда растения с определенными отличными признаками скрещивались друг с другом, гибридное потомство не имело признака, который был бы смесью двух; цветы могут быть пурпурными или белыми, но никогда не могут быть промежуточными фиолетовыми.Этот неожиданный результат помог указать путь к концепции «единиц» наследственности — дискретных элементов наследственной информации. Потомство наследует набор этих генетических единиц от каждого родителя. С начала 1900-х годов эти единицы наследственности были известны как гены.

Мендель знал о работе Дарвина — его немецкая копия Origin была усеяна рукописными заметками, — но нет никаких свидетельств того, что Мендель осознавал, что его единицы наследования несут в себе вариации, на которые действовал дарвиновский отбор. «Интересно, что у Менделя в руках были обе части головоломки, но он так и не собрал их вместе», — говорит Майкл Руз, историк и философ науки из Университета штата Флорида. «Он ни разу не сказал: «Ага, у меня есть ответ на проблему Дарвина». Открытия Менделя оставались неизвестными до самой его смерти в 1884 году, а Дарвин никогда о них не знал. Но что, если бы он это сделал? «Если бы Дарвин читал работы Менделя, он мог бы это понять, — говорит Руз, — но я не уверен, что это имело бы большое значение.

Сегодня сравнительная геномика — анализ целых наборов генетической информации от разных видов — подтверждает суть теории Дарвина на самом глубоком уровне. Теперь ученые могут отслеживать, молекула ДНК за молекулой ДНК, какие именно мутации произошли и как один вид превратился в другой. (В одном особенно подходящем примере исследователи сейчас разрабатывают молекулярные изменения, которые позволили дарвиновским галапагосским вьюркам развить разные клювы в ответ на их разные стратегии питания. ) Сам Дарвин сделал попытку нарисовать «древо жизни», диаграмму, которая прослеживает эволюционные отношения между видами на основе их сходства и различия. Но сейчас ученые строят самое подробное древо жизни в рамках проекта «Энциклопедия жизни» (частично спонсируемого Смитсоновским институтом), используя данные о последовательности ДНК, а также традиционные анатомические и поведенческие характеристики, чтобы проследить точные эволюционные отношения между людьми. тысячи и тысячи видов.

В последние годы было много эволюционных сюрпризов, таких вещей, о которых Дарвин никогда бы не догадался. Например, количество генов у вида не коррелирует с его сложностью. У риса около 37 000 генов, почти в два раза больше, чем у человека — 20 000. И гены передаются не только от родителя к потомству; они также могут передаваться между особями, даже особями разных видов. Этот «горизонтальный перенос» генетического материала распространен среди бактерий; именно так устойчивость к антибиотикам часто распространяется от одного штамма к другому. Животные редко приобретают целые гены таким образом, но наша собственная ДНК заполнена более мелкими фрагментами генетического материала, полученного от вирусов в ходе нашей эволюционной истории, включая множество элементов, которые регулируют, когда гены активны или бездействуют.

Эти сюрпризы бросают вызов центральной идее дарвиновской эволюции? «Абсолютно нет», — говорит Дэвид Хаусслер, ученый-геномист из Калифорнийского университета в Санта-Круз. «Меня ежедневно поражает тот факт, что чем больше информации мы накапливаем, тем больше подтверждений теории Дарвина мы находим.«Как только новый материал внедряется в геном хозяина посредством горизонтального переноса, генетический материал как никогда подвергается естественному отбору. Поистине, одна из самых замечательных черт самого дарвинизма заключается в том, что он выдерживает строгую научную проверку в течение полутора столетий. и по-прежнему умудряется приспосабливаться к последним идеям. «На данный момент наборы данных, которые мы просмотрели, и обнаруженные нами сюрпризы показывают, что суть идеи верна», — говорит Хаусслер.

Другая развивающаяся область биологии проливает новый свет на происхождение изменчивости.Эволюционная биология развития, или эво-дево, фокусируется на изменениях в искусно срежиссированном процессе, который заставляет оплодотворенную яйцеклетку созревать. За одной серией таких изменений стоят так называемые гомеотические гены, которые диктуют, где у растущего эмбриона будут формироваться ноги, руки или глаза. Эти гены центрального контроля оказались почти идентичными даже у таких разных животных, как черви, мухи и люди. Сейчас многие исследователи считают, что большая часть эволюции работает не столько за счет мутаций или случайных ошибок в основных функциональных генах, сколько за счет изменения способов, с помощью которых гены развития контролируют другие гены.

«Строительные блоки кальмаров и мух, людей и змей поразительно похожи», — говорит Кэрролл из Висконсинского университета в Мэдисоне, один из основателей evo-devo. «Сначала это как бы расстраивает ваше мировоззрение, — добавляет он, — но потом вы видите, что оно тысячекратно поддерживает дарвиновское представление. Такие связи лежали в основе происхождения с модификацией».

Кэрролл говорит, что, по его мнению, Дарвин был бы в восторге от подробностей эволюции, которые ученые теперь могут видеть — как, например, изменения всего в небольшом числе регуляторных генов могут объяснить эволюцию насекомых, имеющих шесть ног, от их предков, у которых были даже больше.Оттуда всего один шаг до разгадки некоторых тайн видообразования, выяснения механизма того, как именно один вид становится многими, и как сложность и разнообразие могут быть созданы из очень простых начал. «Я думаю, что это новый золотой век эволюционной науки», — говорит Кэрролл. «Но то, что мы на самом деле делаем, — это конкретизируем идею Дарвина еще более подробно».

Возможно, самое удивительное открытие последних лет связано с одним из предшественников Дарвина в эволюционной теории.Жан-Батист Ламарк, французский натуралист, разработал собственную теорию биологической эволюции в начале 19 века. Он предположил, что приобретенные черты могут передаваться потомству: жирафы, которые вытягивались, чтобы дотянуться до листьев на высоких деревьях, производили потомство с более длинной шеей. Это «мягкое наследование» стало известно как ламаркизм и вскоре оказалось подходящим для пародии: может ли отсечение хвоста у крысы привести к появлению бесхвостых щенков? Конечно, нет, и со временем от мягкого наследования отказались, и Ламарк стал хрестоматийным примером некачественного мышления.

Затем, на заре генной инженерии, более двух десятилетий назад, исследователи вставляли чужеродные гены в ДНК лабораторных животных и растений и заметили нечто странное. Гены, вставленные в такие клетки-хозяева, поначалу работали, «но затем внезапно они замолчали, и все, поколение за поколением», — говорит Ева Яблонка, биолог-эволюционист из Тель-Авивского университета в Израиле. Исследователи выяснили, что клетки-хозяева помечали чужеродные гены «выключателем», который делал гены неработоспособными.Новый ген передавался потомству животного, но также был и выключатель, т. е. опыт родителя влиял на наследственность его потомства. «Механизмы, которые в то время были гипотетическими, оказались реальными, — говорит Яблонка, — и, конечно, намного сложнее, чем кто-либо думал, что естественно».

Обнаружены всевозможные изменения в клеточном механизме, которые не имеют ничего общего с последовательностью ДНК, но все же имеют глубокие и наследуемые последствия для будущих поколений.Например, недоедающие крысы рождают низкорослых детенышей, которые, даже если их хорошо кормить, вырастают и рождают низкорослых детенышей. Это означает, среди прочего, что бедный старый Ламарк был прав — по крайней мере, некоторые приобретенные черты могут передаваться по наследству.

Дарвин включил концепцию мягкого наследования в Происхождение , упомянув, например, «изменчивость от косвенного и прямого действия внешних условий жизни, а также от использования и неиспользования». Было сказано, что сам Дарвин не был особенно строгим дарвинистом, а это означает, что его работа допускала более широкий спектр механизмов, чем могли бы принять многие из его последователей 20-го века.«В некотором смысле, — говорит Яблонка, — мы возвращаемся к Дарвину и его первоначальному, гораздо более широкому пониманию наследственности».

Происхождение едва затронул самый спорный эволюционный вопрос: если вся жизнь произошла от «низших форм», включает ли это людей? В конце концов Дарвин обратился к этому вопросу в книге «Происхождение человека и отбор в связи с полом », опубликованной в 1871 году, объяснив, что он изучал эволюцию человека в течение многих лет, но «с решимостью не публиковать, поскольку я думал, что я должен таким образом только усилить предубеждение против моих взглядов.Как же он был прав в том, что «человек — видоизмененный потомок какой-то ранее существовавшей формы», и в том, что огромное количество людей предпочло бы верить в обратное. божественный создатель в сторону

Неверие в происхождение человека могло быть оправданным утешением во времена Дарвина, когда было обнаружено мало окаменелостей человеческих предков, но доказательства больше не позволяют этого делать. Дарвин в « Origin » признал, что отсутствие «промежуточных разновидностей» в геологической летописи было «наиболее очевидным и серьезным возражением, которое можно было выдвинуть против моей теории.

Это возражение, безусловно, относилось к скудости окаменелостей предков человека во времена Дарвина. Однако годы кропотливой работы палеонтологов заполнили многие важные пробелы. Предстоит обнаружить еще много вымерших видов, но термин «недостающее звено» по большей части устарел, как и идея особого создания каждого вида. Когда-то антропологи изображали человеческую эволюцию как версию классического образа «Марша прогресса» — прямую линию от присевшего протообезьяны через последовательные этапы костяшек пальцев и кульминацией в виде прямоходящих современных людей.«Это была довольно простая картина, но она была простотой, порожденной невежеством», — говорит биолог-антрополог Уильям Юнгерс из Университета Стоуни-Брук в Нью-Йорке. «За последние 30 лет произошел взрыв новых находок».

В настоящее время известны сотни окаменелостей, возраст которых составляет от шести до семи миллионов лет и которые представляют около двух десятков видов. Одни были нашими предками, другие дальними родственниками. «В эволюции человека было проведено много экспериментов, — говорит Юнгерс, — и все они, кроме нас, закончились вымиранием.«Наши прямые предки появились в Африке около 200 000 лет назад и начали расселяться, возможно, 120 000 лет спустя. Примечательно, что наши современные человеческие предки делили части Европы и Западной Азии с неандертальцами совсем недавно, 30 000 лет назад, и они, возможно, также пересекались. с двумя другими давно исчезнувшими древними людьми, Homo floresiensis и Homo erectus , в Юго-Восточной Азии. «До недавнего времени мы никогда не были одни на этой планете», — говорит Юнгерс.

Сам Дарвин был уверен, что глубокое прошлое будет раскрыто.«Часто и с уверенностью утверждалось, что происхождение человека никогда нельзя узнать, — писал он в 1871 году. — Но невежество чаще порождает уверенность, чем знание: мало знающие, а не много положительно утверждать, что та или иная проблема никогда не будет решена наукой». Он также напомнил, оглядываясь назад на шеллак, который он принял за то, что сосредоточил внимание на роли естественного отбора в эволюции, что «будущее должно решить», «сильно ли я переоценил его важность. «Что ж, будущее полностью на стороне Дарвина, несмотря на все, чего он не знал.

Франсиско Айяла, биолог из Калифорнийского университета в Ирвине, смеется на вопрос о пробелах в знаниях Дарвина. «Это легко», — говорит он. «Дарвин не знал 99 процентов того, что знаем мы». Что может показаться плохим, продолжает Аяла, но «1 процент, который он знал, был самой важной частью».

Томас Хейден является соавтором книги 2008 года « Секс и война: как биология объясняет войну и терроризм и предлагает путь к более безопасному миру ».

Чарльз Дарвин Эволюция Теории и открытия

Рекомендуемые видео

Догадка Чарльза Дарвина о ранней жизни, вероятно, была верной

У Чарльза Дарвина были довольно хорошие идеи. Его самая известная теория эволюции путем естественного отбора объясняет многое из того, что мы знаем о жизни на Земле. Но он также размышлял над многими другими вопросами. В поспешном письме другу он выдвинул идею о том, как могла сложиться первая жизнь. Примерно 150 лет спустя это письмо выглядит удивительно пророческим — может быть, даже пророческим.

Вопреки распространенному мнению, Дарвин не был первым, кто предположил, что виды эволюционируют. Идея о том, что популяции животных со временем меняются, так что, например, у современных жирафов шеи длиннее, чем у их далеких предков, широко обсуждалась в 1800-х годах.

Вместо этого ключевой вклад Дарвина заключался в том, чтобы обрисовать в общих чертах механизм эволюции: естественный отбор. Идея состоит в том, что животные одного вида соревнуются друг с другом за пищу, убежище и, в конечном счете, за способность размножаться. Только самые приспособленные, то есть те, кто лучше всего приспособлен к окружающей среде, преуспеют в размножении, и поэтому их полезные черты будут переданы следующему поколению и станут более распространенными. Таким образом, если жирафам полезно иметь длинную шею, то на протяжении поколений жирафы с более длинной шеей будут размножаться до тех пор, пока не будет достигнута оптимальная длина шеи.Дарвин изложил это в своем опусе 1859 года «Происхождение видов».

Вам также может понравиться:

Факт эволюции подразумевал кое-что о том, как зародилась жизнь. Эволюция говорит нам, что кажущиеся разными виды являются дальними родственниками, оба произошли от одного общего предка. Например, наши ближайшие живущие родственники — шимпанзе: наш общий предок жил не менее семи миллионов лет назад.

Более того, каждый живой организм в конечном счете происходит от одной наследственной популяции: Последнего Всеобщего Общего Предка (Лука), который прожил более 3 лет.5 миллиардов лет назад, когда планета только что сформировалась.

Однако теория эволюции ничего не говорит нам о том, как образовалась первая жизнь: она только говорит нам, как и почему меняется существующая жизнь.

Как началась жизнь?

Исследование происхождения жизни началось только в 1950-х годах. К тому времени многие ученые подозревали, что жизнь зародилась в океанах. Идея заключалась в том, что многие химические вещества на основе углерода образовались на молодой Земле и растворились в океане, который стал густым и концентрированным: так называемый «первичный бульон».Это было предложено в 1920-х годах советским биологом Александром Опариным. В 1953 году молодой американский студент по имени Стэнли Миллер показал, что аминокислоты, строительные блоки белков, могут образовываться в простом аппарате, имитирующем первичный океан и атмосферу.

Дарвин: Эволюция теории 🐒

С тех пор, как английский натуралист Чарльз Дарвин (12 февраля 1809 г. – 19 апреля 1882 г.)) опубликовал «Происхождение видов » в 1859 году, он подвергался резким нападкам и высмеиванию в карикатурах с телом обезьяны.Однако он никогда не говорил, что человек произошел от обезьяны, и даже не изобретал эволюцию.

Что сделал Дарвин, так это построил целую теорию из этой идеи, которая витала в научном эфире в течение столетия, с тех пор, как Линней начал классифицировать виды по их сходству и оставил после себя диаграмму со многими ответвлениями, возникшими из мало стволов. Это не могло быть совпадением. Глядя на это генеалогическое древо, оказалось, что виды были связаны между собой и произошли от общих предков.Это вдохновило некоего Эразма Дарвина на написание стихотворения, намекающего на биологическую эволюцию, и много позже его юный внук Чарльз очень ясно увидит это после кругосветного путешествия на борту «Бигль ».

Чарльз Дарвин сделал остановку на Галапагосских островах и нашел там много подсказок. Главный из них заключался в том, что он открыл несколько видов птицы-пересмешника с небольшими различиями между ними, особенно в клюве. Почему? Еще один ключ к разгадке был найден при чтении экономиста Мальтуса , который в начале промышленной революции и в связи с растущей проблемой городского перенаселения полагал, что рождается гораздо больше людей, чем может выжить из-за нехватки еды и места. .

Борьба за выживание

Дарвин применил эту идею к природе: существа размножаются, и в борьбе за выживание и размножение процветают те, кто лучше приспособлен, кто рождается с некоторым преимуществом, например, с чуть более твердым клювом.Их потомство наследует эту черту, и постепенно она становится все более распространенной и в конечном итоге превращается в крепкий клюв, которым некоторые пересмешники специализируются на дроблении семян. И они продолжают процветать и изменяться на протяжении тысяч поколений, превращаясь в другой вид, который больше не может спариваться ни с примитивным пересмешником, ни с другим, специализирующимся на поедании насекомых.

Retrato de Charles Darwin en 1881. Credito: Elliott and Fry

Он открыл двигатель, приводящий в движение эволюцию, — естественный отбор, — взбудоражив коктейль идей, доступных многим людям.Таким образом, 90 123, в то время как Дарвин развивал свою теорию более двадцати лет, Альфред Уоллес пришел к тому же заключению 90 124 одним прикосновением интуиции. Однако Дарвину отдается первенство и признание за его усилия по сбору доказательств и тщательному анализу всех «за» и «против».

Теория Дарвина продолжает процветать

Тем не менее, Дарвин сделал несколько ошибок; , он никогда не объяснял происхождение вида — он не понимал, что приводит в движение мотор эволюции, вообще очень медленный. Сегодня мы знаем, что причиной являются генетические мутации.

Благодаря этим новым данным теория Дарвина продолжает процветать. Он родился со многими преимуществами по сравнению с ненаучными объяснениями, которые являются лишь гипотезой, которую невозможно доказать. Как и в случае естественного отбора, идеи в науке приходят и уходят, и, в конце концов, выживают те, которые лучше всего приспособлены к реальности.Опрос, проведенный в 2017 году, показал, что 38% взрослых американцев верят, что Бог создал людей в их нынешнем виде в какой-то момент за последние 10 000 лет, что является рекордно низким показателем с тех пор, как исследования общественного мнения начали регулярно задавать этот вопрос.

Франсиско Доменек

@фуколин

 

Чарльз Дарвин: 5 фактов об отце эволюции

Теория эволюции Чарльза Дарвина была радикальной идеей в свое время, и даже сейчас, более чем через 150 лет после публикации Происхождения видов , его идеи представляют собой передовую в культурная война.Просто спросите Билла Ная, ученого, или креациониста Кена Хэма, оба из которых померились силами в горячих теледебатах, которые в 2014 году посмотрели более трех миллионов зрителей. 

Вот пять малоизвестных фактов об одном из самых влиятельных мыслителей нашего времени. :

Отец эволюции начал свою жизнь как креационист

Выросший христианином в викторианской Англии, Дарвин поступил в Кембриджский университет на факультет богословия. «Тогда я нисколько не сомневался в строгой и буквальной истинности каждого слова в Библии, — писал он.Во время учебы в Кембридже преподаватель порекомендовал ему совершить кругосветное путешествие по биологии на корабле «Бигль» — путешествие, которое побудит Дарвина усомниться в своем христианском мировоззрении.

Он обладал уникальной жаждой знаний

Во время своего пятилетнего кругосветного путешествия Дарвин прославился тем, что собрал и каталогизировал бесчисленное количество растений и животных. Но моряки на «Бигле» отметили, что Дарвин с удовольствием ел многих экзотических животных, которых он собирал, в том числе черепах, игуан, пум (которые, по его словам, имели вкус телятины) и броненосцев (которые, по его словам, имели вкус утки).Эксцентричный гурман, Дарвин был членом Клуба обжорства Кембриджского университета, еженедельной группы, задачей которой было найти и съесть «странную плоть».

Он отложил публикацию своей теории естественного отбора на 20 лет 

Дарвин начал формулировать свою теорию в конце 1830-х годов, но держал ее в тайне в течение двух десятилетий. Его дед Эразм Дарвин опубликовал ранние работы по эволюции только для того, чтобы подвергнуться критике со стороны церкви. Поэтому Дарвин хотел собрать избыток доказательств, прежде чем обнародовать свои идеи.

Вопреки распространенному мнению, у Дарвина не было момента озарения на Галапагосских островах. Скорее, его идеи развивались с течением времени и основывались на рудиментарных теориях эволюции, существовавших десятилетиями. На самом деле слово «эволюция» не появляется в его книге «Происхождение видов » до ее шестого издания.

Дарвина чуть не забрали

В течение 20 лет, разрабатывая свои теории, Дарвин тесно сотрудничал с Альфредом Расселом Уоллесом. Вдохновленный Дарвином, Уоллес также исследовал дикую природу в Южной Америке и предоставил Дарвину дикую природу для его собственных исследований. В 1858 году Уоллес попросил Дарвина просмотреть рукопись, в которой содержались его собственные идеи о естественном отборе. Потрясенный тем, что идеи Уоллеса были почти идентичны его собственным — и написав на эту тему около четверти миллиона слов — Дарвин решил опубликовать Происхождение видов в 1859 году.

Дарвин женился на своей кузине

После Методично составляя список плюсов и минусов, Дарвин решил жениться на своей кузине Эмме Веджвуд. Хотя они были счастливы в браке (и наслаждались ночными играми в нарды), на их потомство легла тень трагедии.Из их 10 детей трое умерли в детстве — потери, которые преследовали Дарвина на протяжении всей его жизни. Признавая, что самоопыляющиеся растения, как правило, менее здоровы, Дарвин опасался, что инбридинг мог стать причиной трагедии.

Он помог открыть эволюцию, а затем вымер: NPR

Исследования английского натуралиста Альфреда Рассела Уоллеса (1823-1913) сыграли решающую роль в развитии теории естественного отбора. Но со временем Чарльза Дарвина почти повсеместно стали считать отцом эволюции. Коллекция Hulton-Deutsch/Corbis скрыть заголовок

переключить заголовок Коллекция Hulton-Deutsch/Corbis

Исследования британского натуралиста Альфреда Рассела Уоллеса (1823-1913) сыграли решающую роль в развитии теории естественного отбора.Но со временем Чарльза Дарвина почти повсеместно стали считать отцом эволюции.

Коллекция Hulton-Deutsch/Corbis

Спросите большинство людей, которые придумали теорию эволюции, и они скажут вам, что это был Чарльз Дарвин.

На самом деле, Альфред Рассел Уоллес, другой британский натуралист, был одним из первооткрывателей теории, хотя Дарвину досталась большая заслуга. Уоллес умер 100 лет назад в этом году.

Уоллес разработал некоторые из своих самых важных идей о естественном отборе во время восьмилетней экспедиции на территорию бывшей Голландской Ост-Индии — современной Индонезии — для наблюдения за дикой природой и сбора образцов. Немногие места на земле могут соперничать с огромным разнообразием растительной и животной жизни этого обширного архипелага.

Уоллес собрал более 100 000 образцов насекомых, птиц и животных, которые он передал британским музеям.

К 1855 году Уоллес пришел к выводу, что живые существа эволюционируют.Но он не знал, как это сделать, пока однажды ночью три года спустя. Он был на острове Хальмахера, болен лихорадкой, когда до него дошло: животные развиваются, приспосабливаясь к окружающей среде.

Как только он смог, Уоллес изложил свою теорию в тщательно аргументированном восьми- или девятистраничном документе, говорит Тони Уиттен, эксперт по Уоллесу из британской Flora & Fauna International.

«Он послал это Дарвину, как старшему наставнику, если хотите, чтобы он получил экспертную оценку перед публикацией», — говорит Уиттен.

Дарвин пришел к тому же выводу несколько лет назад, и письмо Уоллеса побудило его к действию. Двое мужчин опубликовали совместную статью в 1858 году, аргументируя теорию эволюции и естественного отбора. Это потрясло представления человечества о своем происхождении, на которые сильно повлияла религия.

Рыбаки прибывают на остров Вакатоби в водах Сулавеси у восточной Индонезии в 2009 году. В 19 веке богатое и уникальное биоразнообразие острова помогло Уоллесу понять, как виды приспосабливаются к окружающей среде, и как регионы определяются живущими в них животными. Аек Берри/AFP/Getty Images скрыть заголовок

переключить заголовок Аек Берри/AFP/Getty Images

Рыбаки прибывают на остров Вакатоби в водах Сулавеси у восточной Индонезии в 2009 году. В 19 веке богатое и уникальное биоразнообразие острова помогло Уоллесу понять, как виды приспосабливаются к окружающей среде, и как регионы определяются живущими в них животными.

Аек Берри/AFP/Getty Images

В следующем году Дарвин опубликовал свою книгу «Происхождение видов» и прославился. Уоллес, в конце концов, канул в безвестность.

Сулавеси и выживание сильнейших

Но в то время Уоллес все еще совершенствовал свои идеи о естественном отборе — и приземлился на территории современного индонезийского острова Сулавеси, места, где не существовало большинства животных. еще на земле.

Сегодня природные ресурсы Сулавеси сильно истощены. Многие из его уникальных видов находятся на грани исчезновения в дикой природе, встречаются только в заповедниках.

Кульминацией исследований Уоллеса на Сулавеси стал поиск птицы по имени малео, которая в природе существует только на острове.

Следуя по стопам Уоллеса, я недавно отправился на поиски птицы в Национальный парк Богани Нани Вартабоне. Я шел через густой, туманный высокогорный лес, полный роскошных веерных пальм и бурлящих горячих источников, среди постоянного стрекота птиц и насекомых.

В какой-то момент мы заметили двух самцов малео, зовущих своих самок жутким, трепещущим звуком. Птицы размером где-то между курицей и индейкой, с черными перьями и грудкой лососевого цвета.

В своей книге « Малайский архипелаг, » Уоллес писал, что изучающие естественную историю не должны думать о поведении животных как о «фиксированных точках».Он утверждал, что это имеет «плохой эффект, заключающийся в удушении исследования природы и причин «инстинктов и привычек». Ненасытно любопытный ум Уоллеса постоянно думал о том, как поведение животных отражает меняющееся природное окружение.

Например, Уоллес заметил, что малео настолько идеально приспособились к окружающей среде, что даже используют геологию Сулавеси, чтобы выжить. Вместо того, чтобы сидеть на яйцах как и куры, малео используют для высиживания геотермальную энергию, роясь в земле, которая нагревается горячими источниками.Они чувствуют, где температура всего от 86 до 97 градусов, и именно там они откладывают яйца.

В инкубаторе парка смотритель Макс Лела показал нам пушистого трехдневного цыпленка малео. Мы могли видеть, что в отличие от других видов, похожих на него, у малео есть перепонки между тремя когтями. Уоллес считал, что малео разработали эту паутину, чтобы помочь им копаться в земле и закапывать яйца.

Лела говорит, что через восемь недель из зарытых яиц вылупляются цыплята малео, которые пробиваются сквозь грязь и тут же улетают.Это защищает их от местных хищников, таких как варан.

Браконьер Карамой Марамис, ставший защитником природы, который работает в национальном парке Богани Нани Вартабоне на Сулавеси, держит малео, птицу, которая существует в природе только на индонезийском острове. Ребекка Дэвис/NPR скрыть заголовок

переключить заголовок Ребекка Дэвис/NPR

Браконьер, ставший защитником природы Карамой Марамис, работающий в Национальном парке Богани Нани Вартабоне на Сулавеси, держит малео, птицу, которая существует в природе только на индонезийском острове.

Ребекка Дэвис/NPR

«Достигнув поверхности, они останавливаются, а затем трясут крыльями и телом, потому что они покрыты грязью», — говорит Лела. «Но тогда они могут ходить и летать сразу, без какой-либо родительской подготовки».

Лела кладет цыпленка мне в руку. Секунду она качается, а затем улетает на ближайшее дерево — немалый подвиг для трехдневной птицы.

Открытие Уоллеса

Возможно, самым большим вкладом Уоллеса в теорию естественного отбора был простой вопрос: почему мы находим это животное в этом месте?

Он понял, что точно так же, как животные формируются в зависимости от того, где они живут, регионы также могут определяться животными, которые там живут.

Он заметил, например, что малео родственен видам, обитающим в Австралии, но не в Азии, и даже не на острове Борнео всего в нескольких милях к западу. Даже неспециалисты могут заметить, что в Австралии нет слонов и носорогов, а в Азии нет кенгуру или коал.

Уиттен, региональный директор Fauna & Flora International в Азиатско-Тихоокеанском регионе, говорит, что Уоллес пришел к выводу, что Сулавеси расположен на какой-то пограничной линии, которая разделяет различные биологические регионы.

Малео — яркий пример животного, которое адаптировалось к окружающей среде, используя для инкубации яиц геотермальную энергию, а не тепло тела. Они зарываются в землю, нагретую горячими источниками, способны чувствовать точки с температурой ровно от 86 до 97 градусов и откладывают там яйца. Ребекка Дэвис/NPR скрыть заголовок

переключить заголовок Ребекка Дэвис/NPR

Малео — яркий пример животного, которое адаптировалось к окружающей среде, используя для инкубации яиц геотермальную энергию, а не тепло тела.Они зарываются в землю, нагретую горячими источниками, способны чувствовать точки с температурой ровно от 86 до 97 градусов и откладывают там яйца.

Ребекка Дэвис/NPR

«Очевидно, что это был переход между миром Азии и миром Австралии», — говорит Уиттен. «И так пришла мысль о линии, которую можно провести между Борнео и Сулавеси, чтобы отделить азиатскую фауну от австралийской».

В то время Уоллес не знал, что эта линия на самом деле разделяет два континентальных шельфа.Линия теперь называется линией Уоллеса, а переходная область вокруг нее называется Уоллеса.

Уоллес считал, что Сулавеси уникален тем, что большинство животных, обитающих здесь, не встречаются больше нигде на земле.

Он пришел к выводу, что эти животные жили на этом острове изолированно от других видов в течение очень долгого времени и медленно эволюционировали в новые виды.

Сулавесский натуралист Джон Тасирин говорит, что Уоллес обнаружил, что 64 процента млекопитающих на Сулавеси являются уникальными для острова.Однако, если вычесть из этой цифры летучих мышей, которые являются далеко мигрирующими млекопитающими, она подскочит до 86 процентов.

Тасирин говорит, что Уоллес видел естественную историю острова с точки зрения того, как виды мигрировали в новые условия на острове, адаптировались к ним, а затем развивались.

«Вы можете видеть движение животных. И когда они двигаются, они внезапно становятся новым видом», — говорит Тасирин, добавляя, что это не совсем «внезапно», а скорее через 3000 или 6000 лет.

Предсказание будущих угроз

Биоразнообразие обеспечивает сырье для работы естественного отбора. Это также позволило Уоллесу сравнить и сопоставить различия между многими видами — различия столь же тонкие, как изящный изгиб крыла бабочки.

Уиттен говорит, что Уоллес восхищался разнообразием жизни на Земле, хотя и оплакивал влияние на нее человека.

«Он просто недоумевал, как это возможно, что… мы прославляем творение, как бы вы это ни понимали, и в то же время разрушаем его; [и это] просто было так ужасно, что мы все должны работать чтобы попытаться сохранить это биоразнообразие», — говорит Уиттен.

Пока глаза Уоллеса наблюдали за жизнью вокруг него, его разум перенесся на миллионы лет назад во времени, чтобы представить рождение островов и континентов. Он также заглянул в будущее. Вернувшись в Англию в 1863 году, он писал:

«Будущие века, безусловно, будут оглядываться на нас как на людей, настолько погруженных в погоню за богатством, что они слепы к более высоким соображениям».

Уоллес предсказал сегодняшнюю ситуацию, в которой уникальные животные Сулавеси находятся на грани вымирания. Он писал, что в наших силах спасти этих существ и не дать им, как он выразился, «безвозвратно исчезнуть с лица земли, без присмотра и безвестности.

Когда ученые проглатывают своих субъектов: соль: NPR

Ученые, которые едят растения и животных, которых изучают, следуют традиции Чарльза Дарвина. Во время плавания «Бигля» он питался пумами («удивительно похожими на телятину по вкусу»), игуанами, гигантскими черепахами, броненосцами. Он даже случайно съел часть птицы, называемой малым нанду, после нескольких месяцев попыток поймать ее, чтобы описать этот вид. Бенджамин Артур для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок Бенджамин Артур для NPR

Ученые, которые едят растения и животных, которых изучают, следуют традициям Чарльза Дарвина.Во время плавания «Бигля» он питался пумами («удивительно похожими на телятину по вкусу»), игуанами, гигантскими черепахами, броненосцами. Он даже случайно съел часть птицы, называемой малым нанду, после нескольких месяцев попыток поймать ее, чтобы описать этот вид.

Бенджамин Артур для NPR

Ученые — группа целеустремленных людей, увлеченных и увлеченных изучением внутреннего устройства мира. Вы должны быть сосредоточены, готовы работать ненормированные часы в любую погоду. Готов выйти за пределы известного и постоянно вдохновляться своим любопытством.

Чтобы стать ученым, нужна смелость. И крепкий желудок тоже не помешает.

Я учился в выпускном классе экологии, когда впервые услышал о научной традиции употребления в пищу организмов, которые вы изучаете. Другие студенты обменивались историями о друзьях, которые грызли личинок и жуков или незаконно ели головастика. Это было весело, отвратительно и откровенно. Наконец-то я узнал, что значит быть биологом.

За долгие годы я наслушался таких историй и знаю, что это явление широко распространено. Конечно, существуют правила использования экспериментальных животных (по крайней мере, тех, у кого есть позвоночник), но ученые, не работающие на работе, иногда идут на риск. Никто не ест вымирающие или редкие виды, но кроме этого нет предела. Так что я решил узнать, кто крадет их науку и что заставляет их это делать. Ответы поступали рекой через Twitter, Facebook и электронную почту. Я слышал такое количество ученых, что начал задаваться вопросом: кто не съел свой исследовательский организм?

Некоторым ученым повезло в том, что они изучают вкуснейшие растения и животных. Я получил много ответов от этих немногих счастливчиков, для которых съесть свой исследуемый организм было так же просто, как сходить в продуктовый магазин. Черника, форель, дрожжи, лобстеры, клубника и рис — все это звучит как заварной кремовый ужин. Водоросли и дикий кабан необычны, но ничего такого, чего вы не могли бы найти в модном бруклинском ресторане.

Но больше всего меня интересовали немногие, смелые — те ученые, которые позволили своему любопытству завести их в места, которые некоторые могли бы счесть весьма неблагоразумными.Которые в своем стремлении понять организм изнутри и снаружи позаботились о том, чтобы он провел некоторое время, ну, внутри.

Мы не можем начать обсуждение употребления в пищу диковинных растений и животных, не упомянув этого эпикурейца эволюции: самого Чарльза Дарвина. Видите ли, Дарвин был любителем приключений еще до того, как стал натуралистом. В Кембридже Дарвин был членом Клуба обжорства, группы студентов, посвятивших себя поеданию «птиц и зверей, которые раньше были неизвестны человеческому вкусу», по словам друга по колледжу. Они попробовали ястреба и болотную птицу, похожую на цаплю, называемую выпью, но клуб растворился после попытки съесть коричневую сову, «что было неописуемо», сообщил Дарвин.

После того, как Дарвин сел на «Бигля», его склонность к смелым выборам еды продолжала развиваться. Питался пумами («замечательно похожими на телятину по вкусу»), игуанами, броненосцами. Он не только ел гигантских черепах, но и пытался пить содержимое их мочевого пузыря: «Жидкость была довольно прозрачной и имела лишь слегка горьковатый вкус». Он съел 20-фунтового грызуна (обычно предполагалось, что это агути), у которого было «самое лучшее мясо, которое я когда-либо пробовал.Он даже случайно съел часть похожей на страуса птицы, называемой малым нанду, после нескольких месяцев попыток поймать ее, чтобы описать вид. (Не волнуйтесь: как только он понял, чем они обедают, Дарвин заставил всех перестала есть и отправила пакет с оставшимися костями, кожей и перьями обратно в Англию.)

Это непростой поступок. Но современные биологи стараются изо всех сил. В список животных и растений, которых съели ученые, входят: синежаберный, морской морские ежи, муравьи, пчелы, жуки, сорняки, личинки, ежевика, морские ушки, розовый угорь, цикады, косули, вальдшнепы, раки и морские птицы.Истории о том, как это произошло, сильно различаются.

Иногда отбор проб делается якобы для науки. В 1971 году Ричард Вассерсуг опубликовал статью, в которой проверялись сравнительные вкусовые качества восьми видов головастиков. Правильно — подопытные Вассерсуга пробовали (но не глотали) головастиков. Гипотеза Вассерсага заключалась в том, что если бы головастика было легко поймать, он, вероятно, был бы неприятным на вкус, поскольку в природе, если вы не очень хорошо убегаете от хищников, вы, вероятно, лучше всего выживаете, если у вас ужасный вкус.Он говорит: «Для эксперимента мне нужен был хищник с широким спектром вкусов». Но в джунглях Коста-Рики возможности были ограничены. «Самыми доступными универсальными хищниками, которых я смог найти, были сокурсники, которых подкупили пивом», — говорит он.

Хотя Вассерсуг не был субъектом («Я был бы необъективен!»), он тоже пробовал головастиков. И его исследование подтвердило правило, что головастики, которых легко поймать, отвратительны. «По правде говоря, — говорит он, — ни один из них не был сладким и вкусным.«Но один вид головастиков выделялся: жабьи головастики. «Это была одна из худших вещей, которые я пробовал, — говорит он. — Удивительно горький». Полная чайная ложка соуса табаско может приблизить вас к этому».

Сегодня такое исследование никогда бы не разрешили. Но это были 70-е! А что бы не сделали аспиранты ради пива?

Или из-за пива. Марк Сиддалл — эксперт по пиявкам и куратор беспозвоночных в Американском музее естественной истории, но много лет назад он был аспирантом, отдыхавшим от изучения пиявок, чтобы попить пива у костра.Кто-то осмелился его съесть. «Я подумал: ладно, — говорит он, — но может быть немного опасно совать пиявку мне в рот. У нее есть присоска! Она может заползти в мое горло, если я потеряю над ней контроль!» Поэтому он обезболил его («я не помню, вполне возможно, что это было [с] виски») и поджарил его на костре. «По вкусу это было очень похоже на древесный уголь».

У Ричарда Вассерсуга есть похожая история о саламандтрах, наполненная алкоголем. На самом деле, однажды он участвовал в соревновании по поеданию саламандр. Конкурент Вассерсуга съел шесть саламандр; Вассерсуг съел только один.«Я взял свой с полным ртом водки, — говорит он, — и проглотил». Как это по сравнению с головастиками? «Я не удосужился попробовать», — говорит он. «Это было похоже на саламандру во рту».

Одним из веских аргументов в пользу употребления в пищу исследуемых организмов является то, что это отличный способ избавления от инвазивных видов. Сара Треанор Буа защитила докторскую диссертацию. исследования инвазивных растений, и рассказала мне о приготовлении инвазивных видов, которое она посетила. Некоторые из лучших блюд, которые она пробовала, включали тушеную нутрию, голени домашнего воробья и лапки лягушки-быка с чесночно-горчичным паштетом и гималайской ежевикой.«Употребление в пищу инвазивных продуктов — это не только отличный способ привлечь внимание к проблеме, — написала она, — многие из них имеют прекрасный вкус.

Но причина, по которой я чаще всего слышал, что едят странные вещи, это старая добрая научная любознательность.

Мой любимый пример привел Роберт Торсон, геолог, который в конце 1970-х находился на Аляске, изучая слои горных пород. В оттаивающей толще вечной мерзлоты он и его коллега нашли замерзшую тушу ныне вымершего гигантского степного бизона возрастом 30 000 лет.Вы знаете, к чему это идет. Торсон вытащил немного мяса изо льда.

«Он оказался прикрепленным к фрагменту кости», — пишет он по электронной почте. «Я ничего не пытался доказать, мне просто было любопытно посмотреть, какое на вкус такое старое мясо. Поэтому я стащил его к ручью, промыл от ила и съел».

И приговор? «У него была странная тягучая кожаная текстура, — говорит он, — с небольшим ароматом, кроме окружающего резкого запаха».

И на этой ноте мы должны сделать шаг назад и рассмотреть общую картину: Почему ученым так удобно пережевывать необычные вещи?

Марк Сиддалл думает, что все дело в знакомстве. Подумайте о среднем всеядном, говорит он мне. Едят то, что им знакомо: курицу, говядину, свинину. «Фундаментально, — говорит он, — содержимое омара — мышцы и экзоскелет — не сильно отличается от содержимого раков». И рак не так уж отличается от кузнечика, но для многих кузнечик не знаком как еда. Однако для людей, выросших на кузнечиках, это ужин.

Так что вполне логично, что биологи едят то, что изучают, говорит он.«На планете есть несколько других организмов, с которыми они более знакомы».

Для Ричарда Вассерсага употребление в пищу исследуемого организма — скорее побочный эффект натурализма. «Осталось так мало людей, внимательных к природе», — говорит он. Но натуралисты все же обращают внимание. И, по мнению Вассерсуга, любопытство, которое привело ученых к изучению мира, вызывает у них желание испытать его более полно: через зрение, обоняние, осязание и, да, даже вкус. «Быть ​​натуралистом — это прелюдия к задействованию всех сенсорных систем при встрече с природой», — говорит он.

В этом есть смысл. Но когда я рассказываю Вассерсугу о Торсоне и степном бизоне, он говорит: «Он меня бьет!» затем делает паузу. «Есть определенное чувство соперничества», — признает он. «Мы знаем, что другие [ученые] пробовали своих собственных животных. Мы чувствуем, что должны сделать то же самое».

Так это просто давление сверстников? Вассерсуг смеется. «Давление сверстников или давление пива».

Джесси Рэк — докторант в области экологии и эволюционной биологии в Университете Коннектикута, где она изучает (но не ест) саламандр.В 2015 году она стала научным сотрудником по средствам массовой информации Американской ассоциации содействия развитию науки.

Чарльз Дарвин и эволюция против Бога: столкнулись ли наука и церковь?

Вместо этого Дарвин решил ответить на вопрос, как образуются новые виды? Откуда они? Каково их происхождение? Его теория не касалась происхождения самой жизни. Хотя Дарвин считал, что и этот вопрос имеет вполне естественное объяснение, он считал, что тогда наука не в силах дать ответ.

Больше фантазии, чем факта

Мы часто слышим, что публикация «Происхождение видов » вызвала большой резонанс и историческое столкновение науки и религии. Это, наверное, больше фантазия, чем правда. Такие истории теперь можно рассказывать и повторять только потому, что мы забыли, что именно было, а что не было новым и шокирующим в 1859 году.

То, что записи окаменелостей показали последовательность эпох или веков вымерших «живых» существ, было старой новостью.

Многое из того, что сегодня обычно приписывают книге Дарвина, на самом деле появилось примерно за полвека до ее публикации.Такие отчеты предполагают, что «Происхождение видов » не только предложил новую и амбициозную теорию эволюции, но и что Земле более 6000 лет, что существовала прогрессивная летопись окаменелостей, а также что она также предложила точное происхождение человека. существа. Согласно таким легендарным рассказам, все это было представлено зашоренной и предвзятой публике, верящей в буквальную истину Бытия . Это было бы действительно историческое столкновение! Но это не то, что произошло.

Викторианская общественность, которая впервые прочитала или прочла о Происхождении Видов , по большей части не была библейскими буквалистами. На протяжении десятилетий самые просвещенные писатели в области науки и религии признавали, что большую часть Ветхого Завета, и в частности Бытие, следует читать в переносном смысле. Некоторые считали, что история сотворения связана только с последней геологической эпохой, когда человечество появилось на Земле.

Чрезвычайно древняя Земля не была вкладом Дарвина и не была новой.Геология стала сложной наукой. Никто не знал, сколько лет Земле, но по огромному количеству геологических образований, которые были описаны и классифицированы, было ясно, что столько долгих эпох должно было занимать невообразимые отрезки времени, миллионы и миллионы лет. Но никто не знал, сколько. Только после открытия радиоактивности стало возможным точное датирование горных пород и самой Земли.

То, что летописи окаменелостей раскрывают последовательность эпох или веков вымерших «живых» существ, также было старой новостью.Почти повсеместно было признано, что эти последовательные типы окаменелых существ, как правило, прогрессировали от самых старых к самым новым горным породам.

В древнейших горных породах обитали самые примитивные существа. Раковины предшествовали рыбам, которые предшествовали амфибиям, которые предшествовали рептилиям, которые предшествовали млекопитающим. Это было верно везде, где бы вы ни пошли по всему миру. На самом деле геологические пласты были датированы в соответствии с тем, какие окаменелости они содержали, потому что порядок последовательности был разработан в мельчайших деталях.Никаких окаменелостей человека не было известно, и поэтому считалось, что эти древние миры существовали до сотворения человечества.

Другое распространенное мнение состоит в том, что книга Дарвина потрясла викторианские религиозные и моральные ценности. На самом деле большая часть жары уже была потрачена на радикально натуралистические работы, опубликованные в предыдущие десятилетия. Такие книги, как « Конституция человека» Джорджа Комба (1828 г.) и анонимная книга «Остатки естественной истории сотворения мира » (1844 г.) гораздо больше шокировали читателей своим видением законов природы, управляющих всей вселенной, включая человечество, оставляя практически нет места для Бога.

Более поздняя работа была эволюционным прорывом, начавшимся с создания Солнечной системы из клубящихся облаков пыли и закончившимся предсказанием того, что человечество продолжит прогрессировать в нечто еще более возвышенное.

Эти книги тоже читала огромная аудитория. К концу 19 века было продано около 40 000 копий Vestiges , а впечатляющих 300 000 экземпляров Конституции . Для сравнения, Origin of Species было продано 50 000 копий к 1900 году. Таково было влияние Конституции и Остатки , что они создали общества, чтобы противостоять им, и, по крайней мере, в одном случае были публично сожжены. Ни Происхождение видов , ни его автор такого обращения не ожидали. Действительно, к 1859 году такие реакции были немыслимо устаревшими.

Однако было бы ошибкой утверждать, что Происхождение видов не произвело фурора. Со временем появились бесчисленные обзоры, а также брошюры и книги в поддержку или против.Имя Дарвина уже пользовалось уважением благодаря его Журналу исследований (или Путешествие на «Бигле» , как его теперь называют) и многочисленным другим важным научным вкладам, поэтому к его взглядам нужно было относиться серьезно.

Итак, викторианские читатели столкнулись с одним из ведущих ученых того времени, опубликовавшим работу, целью которой было установить, что, вопреки давнему убеждению, новые виды не создавались каким-то образом в каждую новую геологическую эпоху, чтобы соответствовать новым условиям. Вместо этого они были прямыми потомками более ранних видов. Они постепенно менялись по мере того, как менялась окружающая среда. Таким образом, все живущие и вымершие виды были связаны на едином генеалогическом генеалогическом древе — древе жизни.

Объяснение эволюции

Хорошей отправной точкой для теории Дарвина был самый известный пример того, как животные и растения, как известно, изменяются: одомашнивание. Дарвин объяснил, что, поскольку фермеры или заводчики отбирали особей с определенными признаками для размножения, они, таким образом, увеличивали долю желаемых признаков в своих стадах или посевах.Повторяя этот процесс на протяжении многих поколений, производились и производились экстраординарные модификации.

Например, селекционеры внесли такие большие изменения в некоторых домашних голубей, что они были бы описаны как разные виды, если бы натуралист нашел их в дикой природе. Выводили мраморную говядину, овец с короткими ногами, чтобы перепрыгивать через заборы, и так далее.

Дарвин утверждал, что если бы каждая форма жизни, которая когда-либо жила на Земле, появилась вновь, их можно было бы расположить рядом с другой, родительской с потомством — и нигде нельзя было бы указать, где кончается один вид и начинается другой (кроме, конечно, для вымирания).Вместо этого можно было бы увидеть бесконечную цепочку индивидуумов, в которой каждый потомок отличается от своих прародителей не больше, чем любой ребенок отличается от своих родителей.

Тем не менее, тщательное изучение многих тысяч организмов показало, что между всеми особями существовало постоянное изобилие разнообразия или незначительных различий. Дарвин уже знал это «из длительных наблюдений за повадками животных и растений» — и был вдохновлен мрачной демографической теорией Томаса Мальтуса.

Таким образом, он признал, что подавляющее большинство живых существ, которые производились ежегодно — от яиц до семян и пыльцы — не выживали, чтобы размножаться.Если бы они это сделали, вся Земля была бы покрыта каким-либо одним видом через несколько сотен поколений.

Поэтому большинство особей было уничтожено. Следовательно, крошечное меньшинство, которое выжило, чтобы размножаться, преодолело то, что было, по сути, борьбой за существование. Они сделали это, потому что обладали нужными характеристиками, которые позволили именно им проскользнуть сквозь перчатку. Опять же, если повторить это на протяжении тысяч поколений геологического времени, могут возникнуть безграничные изменения.

Кем был Чарльз Дарвин?

Чарльз Роберт Дарвин (1809–1882) родился в Шрусбери, графство Шропшир.Его отцом был финансист и врач Роберт Дарвин. Его мать, Сюзанна Веджвуд, была дочерью известного гончара.

Дарвин пошел в школу в Шрусбери, прежде чем изучать медицину в Эдинбурге в период с 1825 по 1827 год. С 1828 по 1831 год Дарвин учился в колледже Христа в Кембридже, который окончил со степенью бакалавра.

Вскоре после этого ему посчастливилось получить предложение присоединиться к исследовательскому кораблю «Бигль» в качестве натуралиста во время кругосветной экспедиции.

Дарвин вернулся с огромным опытом в геологии и зоологии.Он опубликовал множество работ, основанных на экспедиции «Бигль», которые были хорошо приняты в научном мире еще в Англии, в том числе его знаменитый «Журнал исследований » ( «Путешествие на «Бигле» »), а также специализированные работы по геологии и зоологии путешествия. Основываясь на некоторых из последних экземпляров биглей, он начал изучать ракушек и закончил тем, что написал четыре тома с описанием всех известных видов.

Затем он начал писать теорию, над которой работал 20 лет, свою теорию эволюции путем естественного отбора.Он опубликовал свой великий труд в 1859 году. Это, вместе с «Происхождением человека» (1871), сделало его одним из выдающихся натуралистов в мире.

Спокойно живя в своем доме в Кенте, он продолжал публиковать второстепенные темы об эволюции, показывающие с большой оригинальностью дальнейшие подробности и разработки того, как работает эволюция путем естественного отбора. Он умер 19 апреля 1882 года и был с большими почестями похоронен в Вестминстерском аббатстве.

Теории Дарвина вызвали целую гамму реакций.В научном сообществе они варьировались от презрительного неприятия до восторженной поддержки. Широкий набор аргументов и доказательств Дарвина убедил многих в том, что он нашел скрытую связь, которую искали натуралисты, которая объясняет, как связаны между собой все различные роды и виды. Внезапно открылась вся история жизни на Земле и ключ к ее распространению и приспособлениям.

Другие писатели считали взгляды Дарвина посягательством на роль Творца в природе и вбивали клин между нравственными и духовными ценностями и устремлениями человечества.Вместо того, чтобы проследить родословную до сына божьего, теория Дарвина предполагала, что человек имеет только звериное происхождение.

Другие, такие как преподобный Чарльз Кингсли, думали иначе. Он с энтузиазмом писал Дарвину о своей теории. На самом деле, его восхищение было настолько велико, что Дарвин получил разрешение процитировать письмо из второго издания «Происхождения видов »: «Знаменитый писатель и богослов написал мне, что «постепенно научился видеть, что так же благородно представление о Божестве, как вера в то, что Он создал несколько первоначальных форм, способных к саморазвитию в другие и необходимые формы, как и вера в то, что Ему требуется новый акт творения, чтобы восполнить пустоты, вызванные действием Его законов. ‘.

Дарвин обсуждает Уилберфорс

Таким образом, для религиозных мыслителей типа Кингсли Дарвин открыл новый закон, по которому Бог управляет миром природы. Для таких мыслителей вполне разумно было примирить взгляды Дарвина со своей религией. Вероятно, самым известным эпизодом в восприятии теории Дарвина являются так называемые дебаты Хаксли и Уилберфорса.

Мероприятие состоялось 30 июня 1860 года в библиотеке нового университетского музея в Оксфорде, во время собрания Британской ассоциации содействия развитию науки.Существует множество, иногда противоречивых версий того, что произошло. Собственная интерпретация натуралиста Томаса Генри Хаксли в письме к Дарвину звучит так, как если бы кто-то хотел сказать во время спора задним числом.

Епископ Сэмюэл Уилберфорс, как говорят, спросил Хаксли, утверждает ли он, что он произошел от обезьяны по линии своей бабушки или дедушки? Хаксли, опять же согласно легенде, ответил, что он скорее был бы потомком обезьяны, чем человеком, который использовал свои таланты, чтобы вызвать насмешки в серьезной научной дискуссии. Мы, вероятно, никогда не узнаем точно, что было сказано во время этой словесной перепалки, и кажется очевидным, что столкновение касалось личностей не меньше науки и религии. Однако мы знаем, что теория Дарвина бурно обсуждалась в научном сообществе.

Присоединившись к этим дебатам, френолог и ботаник Х.К. Уотсон написал Дарвину вскоре после публикации «Происхождение видов »: «Ваша ведущая идея, несомненно, будет признана установленной истиной в науке, т. е. «естественный отбор».Она обладает характеристиками всех великих истин природы, проясняя неясное, упрощая запутанное, значительно дополняя прежнее знание. Вы величайший революционер в естественной истории этого века, если не всех столетий».

Все больше и больше ученых обнаруживали, что объяснение Дарвина имеет смысл в их конкретных областях знаний. Вскоре стали появляться статьи и книги, восхваляющие идеи Дарвина.

Эффект бабочки

В 1861 году Генри Уолтер Бейтс, натуралист, только что вернувшийся из Бразилии, показал, что естественный отбор может объяснить тайну мимикрии южноамериканских бабочек. Бейтс обнаружил, что многие виды ярко окрашенных бабочек избегают быть съеденными, потому что они очень неприятны для птиц. Везде, где существовали такие виды, другие и более редкие виды бабочек — даже принадлежащие к разным семействам — эволюционировали и поразительно походили на них. Наиболее важно то, что чем больше один из этих мимиков напоминал один из несъедобных видов, тем выше его шансы быть оставленным в покое птицами.

Существовал также кружок влиятельных и активных научных сторонников взглядов Дарвина, включая Дж. Д. Хукера, А. Р. Уоллеса, Хаксли и, в некоторой степени, Чарльза Лайелла.Совместная поддержка этих и других уважаемых деятелей вместе с огромной аргументационной силой самой книги Дарвина привели к резкому перевороту прежних взглядов на постоянство видов.

К 1870-м годам Дарвин был признан во всем мире научным революционером, изменившим изучение мира природы. Тем не менее, другая ключевая идея Дарвина, естественный отбор, приветствовалась гораздо меньше.

Шли годы, появлялись обзоры и контррецензии, факт дарвиновской эволюции, общего происхождения видов, становился все более общепризнанным.Это имело смысл во множестве разнообразных свидетельств, которые в противном случае были бы необъяснимы.

Действительно, примерно к 1869 году, через десять лет после того, как впервые появилось Происхождение видов , большинство ученых признали правоту Дарвина. Конечно, не везде было одинаково. В Германии теория была принята довольно быстро и без особого шума; во Франции в течение многих лет его в значительной степени игнорировали. Однако к 1870-м годам Дарвин был признан во всем мире научным революционером, изменившим изучение мира природы.

Однако, как это ни удивительно, другая ключевая дарвиновская идея, естественный отбор, приветствовалась гораздо меньше.

По мере того как научные и ненаучные читатели все больше принимали дарвиновскую концепцию общего происхождения видов, мнение о том, что естественный отбор был первичным механизмом, часто отодвигалось на второй план или отвергалось. Хаксли приветствовал общую картину эволюции жизни с распростертыми объятиями. И все же естественный отбор — тот аспект теории, который делал божественное вмешательство ненужным, — он не мог принять.

Вместо этого многие предположили, что вариации, отобранные естественным отбором, сами по себе направлялись или вызывались божественным образом. Суть, казалось, заключалась в том, был ли смысл или намерение в том, как изменилась жизнь? По Дарвину были только естественные причины.

Несмотря на все эти сомнения, с точки зрения тех, кто жил в то время, и даже оглядываясь назад сегодня, примечателен тот факт, что взгляды Дарвина были широко приняты во всем международном научном сообществе через 10-15 лет.Ученые обнаружили, что перед их конкретными исследованиями открылись новые возможности. Были опубликованы бесчисленные подтверждения и уточнения взглядов Дарвина. Были обнаружены новые ископаемые формы, которые заполнили пробелы между уже известными группами, как и предсказывал Дарвин.

Что, пожалуй, особенного в Дарвине, так это то, насколько далеко он ушел от своих современников. Если бы он умер во время рейса «Бигля» , вместо дарвинизма у нас, вероятно, не было бы ни уоллесизма, ни инакомыслия.Вместо этого, как и во многих других науках, в последующие десятилетия сообщество ученых разработало множество различных аспектов, составляющих теорию Дарвина.

Следовательно, причина, по которой Дарвин является особенным, и причина, по которой его до сих пор помнят как отца эволюционной биологии, заключается в том, что он так далеко продвинул науку самостоятельно. Он не только установил эволюцию путем естественного отбора задолго до своих современников, но и сам проделал огромную работу по ее обоснованию и убеждению научного сообщества в ее достоверности.

Мифы и Дарвин: можно ли верить и в Бога, и в эволюцию?

Развенчаны три мифа о Чарльзе Дарвине и эволюции

1

Невозможно одновременно верить в Бога и эволюцию

Этот миф, быть может, еще больше укрепился антирелигиозным рвением откровенных атеистов. Но дело в том, что можно верить в Бога и эволюцию. Это так же верно сегодня, как и во времена Дарвина.

Многие люди писали Дарвину, задавая ему этот вопрос, и он устал отвечать на него. Да, отвечал он, конечно, можно верить и тому, и другому. И чтобы продемонстрировать это, он предоставил списки выдающихся ученых, которые сделали именно это.

2

Дарвин боялся, как воспримут его теорию

Еще одна распространенная легенда гласит, что Дарвин так боялся реакции на свою теорию, что держал ее в секрете 20 лет.

Напротив, когда позднее, отвечая на утверждения о том, что он преувеличивал свою оригинальность в Происхождении видов , он ответил, что до публикации в 1859 г. «я прежде говорил с очень многими естествоиспытателями на тему эволюции и ни разу не встречался с любое сочувственное соглашение». Это появилось в шестом и последнем издании Origin of Species в 1872 году.

3

Дарвин обратился в христианство и отказался от своей эволюционной теории

Говорят, что Дарвин либо обратился в христианство на смертном одре (он был агностиком), либо отрекся от своей эволюционной теории, когда приблизился к смерти.