Договорная теория происхождения государства и права
/ / /
Договорная теория происхождения государства и праваДоговорная или естественно-правовая теория происхождения государства и права рассматривает процесс образования государства исключительно как процесс, в рамках которого общество объединилось на основе договора. Первыми, кто пытался объяснить процесс появления такого общественного явления как государство, в рамках данной теории были древнегреческие софисты. Философская мысль последующих периодов (Новое время) также не обходила вниманием естественно-правовую теорию происхождения государства и права, оно развивалась многими выдающимися представителями политико-правовой мысли того времени.
Выдающимися представителями договорной теории стали Гуго Гроций, Бенедикт Спиноза (Голландия), Томас Гоббс и Джон Локк (Англия), Жан-Жак Руссо и Поль Гольбах (Франция), Александр Радищев (Российская Империя). Во много их воззрения были противопоставлением божественной теории происхождения государства и права, главенствующей в средневековой религиозной философии. Они полагали, что власть правителя возникает отнюдь не от божественного промысла, а в силу договора между самими людьми.
Поль Гольбах. Договорная теория.
Например, французский мыслитель Поль Гольбах подвергал резкой критике идею о происхождении государственной власти божьим промыслом. Особое внимание в формировании государственной власти Поль Гольбах уделял вопросу воли самого общества. Он полагал, что идеи божественного происхождения государства и права являются исключительно социально вредными.
Жан-Жак Руссо. Договорная теория.
Общественный договор является ключевым понятием и проблемой естественно-правовой (договорной) теории происхождения государства и права, именно поэтому многие мыслители уделяли особое внимание этому вопросу. Так, наиболее ярко вопросы сущности общественного договора попытался раскрыть выдающийся французский мыслитель Жан-Жак Руссо в свое труде «Об общественном договоре». Он полагал что сущность (самое важное в нем) общественного договора является форма соединения людей, которая защищала бы личные и имущественные интересы как отдельного человека, так и всего общества. Жан-Жак Руссо полагал, что государство есть продукт общественного договора, союз членов общества. Сущностью и целью существования государства, по его мнению, является забота о благе всего общества в целом и каждого его члена в частности. При этом право есть инструмент, с помощью которого государство достигает свою цель. Также он отстаивал идеи народовластия, согласно его воззрениям только лишь воля народная может управлять государством согласно общественному договору.
В рамках договорной теории происхождения государства и права последовательно отстаивается тезис о том, что любой народ имеет право на сопротивление не праведной власти вплоть до ее свержения.
Джон Локк. Договорная теория.
Английский философ Джон Локк выдвигал теория о том, что естественное состояние человека – состояние исключительной свободы. Таким образом, до появления государства человеческое общество находилось в естественном состоянии. Такое состояние общество предполагало ряд противоречий и конфликтов, так в естественном состоянии отсутствовали институты, которые могли бы разрешать споры и конфликтные ситуации между людьми. Именно по этой причине, в целях построение равного и справедливого общества люди были вынужденные создать государство. Общество осознается, что для достижения общего благо необходимо передать часть функций по общественному управлению (часть своей свободы) отдать группе людей, занимающихся управлением, в результате возникает государство. Цель существования государства по Джону Локку – защита естественных прав людей.
Томас Гоббс. Договорная теория.
Томас Гоббс, также как Джон Локк предполагал, что до возникновения государства общество находилось в естественном состоянии. Однако Томас Гоббс отстаивал тезис о том, что люди находились в состоянии войны «все против всех», а конечной свободой является состояние анархии и всеобщего хауса. Таким образом, общество приходит к пониманию того, что необходимо ограничить всеобщую свободу для общего блага и справедливости, это ограничение и есть суть общественного договора. Государство согласно воззрениям Томаса Гоббса возникает в результате делегирования общество полномочий по поддержанию общественного порядка определенной группе людей. Власть государства абсолютна, и независима от любых внешних и внутренних сил. Государство может применять к своим подданным любые средства принуждения для достижения высшей цели – поддержание общественного порядка, ограждать общество от внешних и внутренних врагов.
А.Н. Радищев. Договорная теория.
Выдающимся российским представителем договорной или естественно-правовой теории был А.Н. Радищев. Он полагал, что государственная власть принадлежит исключительно народы и передана им правителю (монарху). При этом народ должен иметь возможность контролировать правителя. Общественный договор по Радищеву есть молчаливое согласие членов общества на передачу части властных полномочий для защиты слабых и организации всеобщей справедливости. А.Н. Радищев, также отстаивал право народа на восстание, если правитель злоупотребляет своими полномочиями или чинит произвол. Сущность и основной целью государство является достижение «блаженства граждан».
Интересное:
Договорная теория происхождения государства
Определим основные черты договорной теории происхождения государства.
Договорная теория происхождения государства получила широкое распространение в XVII – XVIII веках в произведениях таких мыслителей, как Гроций, Руссо, Радищев и др. По мнению представителей договорной теории происхождения государства, оно появляется как продукт сознательного творчества и результат договора между людьми, которые находились до этого в «естественном», то есть первобытном состоянии.
По мнению сторонников договорной теории, государство – это рациональное сообщество людей, возникшее на основе достижения соглашения между ними. По этому соглашению (договору) они передают часть своей свободы и власти в пользу государства. Подобным образом изолированные до возникновения государства индивиды превращаются в единый народ.
В результате у государей и общества формируется система взаимных прав и обязанностей и соответственно – ответственность, которая наступает в случае их невыполнения.
В рамках данной системы прав и обязанностей
Граждане обязаны соблюдать законы, уплачивать налоги, но они имеют право на защиту своих прав, свободы и собственности, а в случае злоупотребления правителями властью – разорвать договор с ними даже путем их свержения.
С одной стороны, договорная теория стала важным шагом в познании государства, так как преодолевала религиозные представления о происхождении государственности и политической власти. Договорная теория происхождения государства имеет и глубокое демократическое содержание, обосновывая естественное право народа на смену власти плохого правителя вплоть до восстания.
С другой стороны, недостатком договорной теории происхождения государства является идеализированное и абстрактное представление о первобытном обществе, которое якобы на определенном этапе своего существования понимает необходимость выработки соглашения между народом и правителями.
Договорная теория происхождения государства недооценивает объективные (прежде всего, социально-экономических, военно-политических и т.д.) факторы в процессе происхождения государства и преувеличивает значение субъективных обстоятельств.
Договорная теория. История государственного управления в России
Договорная теория
Эта теория была сформирована в XVII–XVIII вв. в условиях развития европейского абсолютизма. Она называется также контрактной теорией государства. Зародились подобные взгляды еще в Древней Греции (Эпикур, 341–270 гг. до н. э.). В более поздние времена ее представителями были Г. Гроций (1583–1645), Ж. – Ж. Руссо (1712–1778) и Т. Гоббс (1588–1679). В России ее отстаивал А. Н. Радищев.
Теория общественного договора исходит из того, что государство – результат своеобразного договора, заключенного между суверенным властителем и подданными.
Английский философ и политический мыслитель Дж. Локк (1632–1704) на первый план поставил человеческий разум, пришедший к пониманию необходимости создания специального органа – государства, способного лучше обеспечить естественные права людей (таковыми он считал право на жизнь, свободу и собственность), чем традиционные, догосударственные, формы общежития.
Выдающийся французский философ, моралист и политический мыслитель Ж. – Ж. Руссо признавал необходимыми коллективные формы жизни, потому что в одиночку человек не может противостоять внешним факторам – стихийным бедствиям, нападению врагов, появлению частной собственности. Отсюда – «договор всех со всеми», провозгласивший народ коллективным сувереном власти.
Главный труд Руссо, в котором изложена эта теория, – «Общественный договор» (1762).
Теории общественного договора (контрактные теории государства) в определенной мере отражают исторические факты. Так, в средневековом Новгороде с князем, который приглашался для правления, заключался договор с определением его прав и обязанностей. Невыполнение такого договора могло повлечь за собой изгнание князя.
Другим примером создания государства под прямым влиянием теории общественного договора являются США. Однако некоторые ученые считают, что контрактные теории государства преувеличивают роль разума, договорных начал в его создании.
Как показывает политическая антропология, государство возникло не в результате добровольной передачи людьми части своих прав специально созданному для их защиты и защиты общественного порядка органу, а в результате длительного естественно-исторического развития общества.
Теория общественного договора имеет и глубокое демократическое содержание, она обосновывает естественное право народа на свержение власти неугодного правителя, право на восстание. Однако слабым звеном данной теории является схематичное, идеализированное и абстрактное представление о первобытном обществе, которое на определенном этапе своего развития якобы осознает необходимость соглашения между на родом и правителями.
В этой теории очевидна недооценка объективных факторов происхождения государственности (прежде всего, социально-экономических, военно-политических и др.) и преувеличение в этом процессе субъективных факторов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесТеории происхождения государства и права кратко
«Договорная теория происхождения государства»
Введение.
1. Договорная теория возникновения государства и права.
2. Теория общественного договора Ж.Ж. Руссо.
3. Теория общественного договора Т. Гоббса.
4. Теория общественного договора Дж. Локка.
5. Теория общественного договора А.Н. Радищева.
6. Г. Гегель и критика теории общественного договора.
7. Место договорной теории в современном обществоведении.
Заключение.
Список использованной литературы.
Введение.
Договорная теория существует уже более двух тысячелетий и основывается на двух основных постулатах. Первый состоит в том, что до возникновения государства и права люди жили в условиях так называемого естественного состояния. Этот факт признается всеми представителями теории. Второй постулат гласит, что люди должны объединиться в государство. Для чего и на каких правах? Здесь мнения представителей договорной теории сильно расходятся.
Уже в Древней Греции некоторые софисты считали, что государство возникло в результате договорного объединения людей с целью обеспечения справедливости. Философ Эпикур писал, что «государство покоится на взаимном договоре людей…».
Своё развитие договорная теория получила в трудах блестящей плеяды мыслителей XVII—XVIII вв. Г. Гроция, Б. Спинозы (Голландия), Т. Гоббса,Дж. Локка (Англия), Ж.-Ж.Руссо (Франция), А.Н. Радищева (Россия).
Основная мысль договорной теории: государству предшествует естественное состояние, после которого люди заключают так называемый «общественный договор», создающий государство. Под понятием «общественный договор» понимается согласие между изолированными до того индивидами на объединение, на образование государства, превращая неорганизованное множество людей в единый народ.
Следует подчеркнуть, что при этом общественный договор мыслился не как исторический факт подписания всеми какого-либо конкретного документа с будущим носителем власти (воевода, князь, царь), а как состояние общества, когда люди добровольно объединились в его государственно-организационную форму, как принцип, обосновывающий правомерность государственной власти. В договорной теории основная фигура — это абстрактный, можно даже говорить «идеальный» человек, (ведь употребляют же физики понятие «идеальный газ»), который вступает в соглашение и образует государство. Но такого идеального человека как субъекта исторического процесса никогда не существовало. Человек всегда выступал в различных социальных объединениях: общинах, кланах, больших семьях, классах, в обществе, которые и были реальными субъектами процесса создания государства.
Общественный договор в том понимании, в котором его рассматривали сторонники договорной теории следует рассматривать как логическую предпосылку, без которой невозможно объяснить отличие государства от первобытного общества. Поэтому не случайно непосредственных и достоверных фактов возникновения государства в результате договора история не предъявляет. Хотя иногда в качестве примера приводят норманнскую теорию происхождения российского государства. Так, согласно летописной легенде начальник варяжского военного отряда Рюрик, был призван ильменскими славянами вместе с братьями Синеусом и Трувором княжить в Новгород. Был устный договор, и этот момент многие считают моментом возникновения российского государства. Следует отметить, что норманнская теория подвергалась резкой критике со стороны выдающегося русского ученого М.В. Ломоносова. Вместе с тем, данную теорию практически безоговорочно принимали Н.М. Карамзин, С.М.Соловьев.
Другим примером может служить договорная практика многих феодальных городов, заключавших договор с князем о его материальном обеспечении в обмен на управление городом, на защиту города от внешних посягательств и внутренних раздоров.
Данная теория получила отдельное подтверждение даже в XX веке, например, когда было заключено соглашение («поразумение») в кризисный период 80-х годов между польской «Солидарностью» и властью.
В своём реферате я проанализирую основные теории происхождения государства, выдвинутые представителями различных эпох, государств и политических течений, а также попытаюсь сравнить, насколько по-разному сторонники данной теории обосновывают необходимость заключения общественного договора.
Договорная теория возникновения государства и права.Теория договорного происхождения государства возникла в глубине веков. В Древней Греции некоторые софисты считали, что государство возникло в результате договорного объединения людей с целью обеспечения справедливости. У Эпикура «впервые встречается представление о том, что государство покоится на взаимном договоре людей…». Но если в воззрениях философов Древней Греции мы находим лишь зачатки данной теории, то в тру-дах блестящей плеяды мыслителей 17-18 вв. Г.Гроция, Б. Спинозы, А. Радищева, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ж.-Ж. Руссо и др. она получила полное свое развитие.
Сторонники названной теории исходили из того, что государству предшествует естественное состояние, которое они характеризовали по-разному. Для Руссо, например, люди в естественном состоянии обладают прирожденными правами и свободами, для Гоббса это состояние «войны всех против всех». Затем ради мира и благополучия заключается общественный договор между каждым членом общества и создаваемым государством. По этому договору люди передают часть своих прав государственной власти и берут обязательство подчинятся ей, а государство обязуется охранять неотчуждаемые права человека, т.е. право собственности, свободу, безопасность. Соглашение людей, по мысли Руссо, — основа законной власти. В результате каждый договаривающийся подчиняется общей воле, но в то же время становится одним из участников этой воли. Суверенитет принадлежит народу в целом, а правители — это уполномоченные народа, обязанные отчитываться перед ним и сменяемые по его воле.
Теория договорного происхождения государства не отвечает на вопросы, где, когда и каким образом состоялся общественный договор, кто был его участником или свидетелем. Нет, похоже, и исторических доказательств, которые бы дали на них ответ. Тем не менее, это фактически первый созданный людьми общественно-политический институт, оказывавший и оказывающий огромное воздействие на жизнь индивидов, групп, классов, всего общества. Его можно планомерно совершенствовать, преобразовывать, приспосабливать к изменяющим условиям. Если к сказанному добавить, что договорная теория положила начало учению о народном суверенитете, подконтрольности, подотчетности перед народом всех государственно властных структур, их сменяемости, то станет ясно, что она и сегодня актуальна.
Теория общественного договора Ж.Ж. Руссо.Руссо считал, что люди в естественном («догосударственном») состоянии обладают прирожденными правами и свободами. Затем ради мира и благополучия заключается общественный договор между каждым членом общества и создаваемым государством . Люди передают часть своих прав государственной власти и берут обязательство подчиняться ей, а государство обязуется охранять неотчуждаемые права человека, (право собственности, свободу, безопасность). Соглашение людей, по мысли Руссо,— основа законной власти. В результате каждый договаривающийся становится одним из участников этой воли. Суверенитет принадлежит народу в целом, а правители — это уполномоченные народа, обязанные отчитываться перед ним и сменяемые по его воле. Руссо полагал, что деятельность правителей (государства) не может противоречить подлинным интересам общества. Если государство перестает следовать общей воле и выполнять свои моральные обязательства, оно утрачивает нравственную основу своего существования. Обеспечение этой нравственной опоры власти Руссо возлагал на так называемую «гражданскую религию», призванную объединить граждан на основе веры в Бога, в бессмертие души, в неотвратимость наказания порока и торжества добродетели. Данные идеи Руссо изложил в самой известной своей работе — «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762).
Следуя теории Руссо, государство – это субъект, образованный волей людей, то есть воля людей – первична, государство, – производное от этой воли, вторично. Таким образом, государство это создание людей и оно (государство) могло бы быть таким, каким его хотели бы видеть люди (граждане). Однако этот вывод не объясняет, почему все без исключения государства, возникшие как в древности (например, античные полисы), или самые современные (Косово, Черногория), не отвечают тем требованиям, которые предъявлялись к государству как к обществу «всеобщего благоденствия». Напрашивается единственный вывод: люди никогда не смогут договориться, а вернее, поделить власть и материальные блага так, чтобы все остались довольны.
Важно начать с определения названия патерналистской теории возникновения государства, которое происходит от слова «патер» — отец. В-первую очень в данной теории имеет место прямое соотношение государства с семьей.
Приведем пример, великий Конфуций, толкуя личность императора как «сына Неба», а также исполнителя воли Неба, вместе с тем напрямую уравнивает власть императора и власти главы семейства, а государство, в свою очередь называл большой семьей. Управление государством, по его мнению, должно строиться и основываться также как управление семьей — на основе норм морали и добра, заботы и покровительстве старших о младших, преданности детей и почтительности младших по отношению к старшему поколению.
Также важно подчеркнуть, что патерналистские воззрения нашли свое отражение в русской политической истории, традиционным образом которой стала вера основных слоев населения в «царя-батюшку» и в начальство как в «отца родного». Плюсы данной теории заключаются, безусловно, в формировании незыблемого уважения к государственной власти.
Минусы заключаются в отрицании уникальности государства и государственной власти как таковой, и их качественного отличия от семьи и отцовской власти.
К наиболее известным представителям патриархальной теории происхождения государства можно отнести Аристотеля, Филмера, Н.К. Михайловского и многих др. Они обосновывали тот факт, что люди — существа коллективные, которые стремятся к взаимному общению, приводящему к возникновению семьи. В последующем развитие и разрастание института семьи в результате объединения людей и увеличения числа семей приводит, в конечном счете, к образованию государства.
Позднее возникают связи между родовыми общинами, которые объединяются в племена. Племя уже отличается не только языком, культурой, религией, обрядами, но, переходя к оседлости, приобретает свою постоянную территорию, имя. Одновременно начинается и процесс постепенного разложения, кризиса родоплеменной первобытнообщинной организации.
В общество приходит государство.
Теории происхождения государства и права
При ответе на вопрос о его сущности и причинах (генезисе) появления существуют различные мнения, сложились многочисленные философские, политические, социологические, правовые школы. Рассмотрим некоторые из них.
Долгое время господствующим были теологическая и патриархальная теории.
Сторонники теологической теории (Фома Аквинский, Августин, Жак Маритен, идеологи ислама) объясняли происхождение государства божественной волей. Бог наделил человечество государством, государственной властью и тем самым организовал его жизнь. Отсюда следует вывод о незыблемости и вечности государства, необходимости подчинения государственной власти, какой бы она ни была, т.к.
это власть от бога, о зависимости государства от Бога. Полемика возникает лишь по проблеме соотношения власти государственной (светской) и церковной. Сложность критики теологической теории объясняется тем, что ее, как и религию в целом, невозможно доказать, но так же трудно и опровергнуть. Это философский методологический вопрос веры.
Параллельно с теологической теорией сложилась так называемая патриархальная школа (Конфуций, Аристотель, Фильмер, Михайловский и др.).
Государство как особая организация публичной власти, по их мнению, вырастает из разрастающейся патриархальной семьи. Сама патриархальная семья есть микрогосударство. В каждой семье есть лидер, патриарх.
В государстве как объединении семей этот лидер становится монархом. Его власть аналогична власти отца в семье, и отношения в государстве аналогичны отношениям в семье. Монарх выступает в роли отца всех подданных, а все люди обязаны ему беспрекословно подчиняться, уважать государственную власть, какой бы она ни была, т.к. «родителей не выбирают». Следует отметить, что в рассуждениях сторонников этой теории есть определенная логика, особенно в вопросе складывания государства, хотя есть и противоречие, связанное с тем, что государство появляется в условиях появления патриархальной семьи.
Близки и часто переплетаются с рассмотренными такие теории, как органическая, психологическая, теория насилия.
Органическая теория (Платон, Блюнгли, Спенсер, Вормс) опирается на натурфилософию. Еще Платон связывал государство с живым организмом, а законы государства — с процессами, происходящими в человеческой психике. Условно говоря, как человек нуждается в голове, так общество — в государстве, которое играет роль этой головы. Поэтому общество, а значит и человек, не могут существовать без государства.
Окончательно теория оформилась в XIX в. в связи с успехами в естествознании, особенно с развитием дарвинизма, после чего стали распространять биологические закономерности (эволюция, естественный отбор и т.п.) на социальные процессы. Однако следует иметь в виду, что общество более сложный и более непредсказуемый организм, нежели биологический, хотя некоторые аналогии провести и уместно.
Близка к органической теория психологическая (Тард, Петра-жицкий). По мнению ее сторонников, общество и государство есть сумма психологических взаимодействий людей.
Государство есть следствие психологической потребности человека жить среди людей. Все отношения в государстве определяются психологическими установками человека.
Человеку свойственно подчиняться и руководить, соглашаться и сопротивляться, осознавать справедливость и несправедливость. Поэтому ответы на все общественные вопросы следует искать в психике людей. Соглашаясь во многом с этими рассуждениями, следует все же заметить, что психика формируется и под влиянием многообразных внешних условий.
Теория насилия (Гумплович, Каутский, Дюринг) в большей степени отвечает на вопросы, связанные с причиной появления государства.
Ее сторонники главной причиной считают насилие в условиях «естественного состояния». Одни из них акцент делают на угрозу внешнего насилия. Государство возникает как реакция на внешнюю опасность (Гумплович, Каутский). Другие — на угрозу внутреннего насилия (класса, общественной группы, элиты и т.п.).
Государство же призвано примирить или подавить определенные интересы, обеспечив интересы общества и отдельно взятой личности. Поэтому теория насилия в известной степени перекликается с марксистской.
Но часть XIX и XX вв. прошло под знаком противоборства двух наиболее распространенных на сегодняшний день теорий: договорной и историко-материалистической.
Теория общественного договора, или естественно-правовая теория происхождения государства (Гроций, Гоббс, Локк, Руссо, Радищев и др.) оформилась еще в период ранних буржуазных революций.
В основу ее была положена концепция «естественного права», т. е. недарованного права. Иначе говоря, человек с рождения приобретает неотделимые естественные права (на жизнь, свободу, достоинство, собственность).
Права и свободы человека ограничены только правами и свободами других людей. Государство же есть искусственное произведение сознательной воли людей, согласившихся добровольно (в результате «подписания» общественного договора) делегировать (уступить) часть своих прав для того, чтобы оно (государство) обеспечило бы наличие границ (масштабов) свободы.
Эта теория нашла воплощение в практике государственного строительства во многих либеральных государствах.
Так, в Конституции США записано: «Мы считаем самоочевидными истины, что все люди созданы равными и наделены Творцом неотъемлемыми правами: на жизнь, свободу, стремление к счастью. Для обеспечения этих прав люди создают правительства, справедливая власть которых основывается на согласии управляемых».
Историко-материалистическая теория (Л. Морган, Маркс, Энгельс, Ленин). Ее сторонники назвали ряд причин появления государства, но все из них обусловлены экономическим фактором
— развитием производительных сил, которое привело к переходу от присваивающей экономики к производящей, т. е. к появлению прибавочного продукта. А это, в свою очередь, вызвало обмен продукцией, возможность найма рабочей силы, содержания рабов. Общинная собственность становится тормозом и отмирает. Собственником орудий и продуктов труда становится семья.
Начинается социальная дифференциация общества: появляются купцы, ремесленники, управленцы, военные, жрецы, т. е. касты людей, занятые определенными функциями и по-разному относящиеся к средствам производства. Появились классы, интересы которых были не просто различны, а противоположны. И государство есть продукт, результат классовых антагонизмов, есть орудие (машина) для подавления одного класса другим (суд, полиция, тюрьмы, прокуратура, органы безопасности и т. п.). Государство есть орган классового господства, орган угнетения эксплуатируемых. С исчезновением частной собственности и классового деления государство постепенно отмирает.
Представляется, что эта теория логично объясняет причины появления государства, но, сконцентрировав внимание только на двух из них, она не позволяет объяснить многие процессы складывания государств на Востоке.
Таким образом, учитывая, что государство — явление многоплановое, что многие теоретики дают ему различные толкования, что процесс возникновения государств в Европе, Азии, Африке, Америке имел большую специфику, не следует абсолютизировать ни одну из вышеперечисленных теорий.
Каждая из них имеет рациональное зерно, каждая — сомнительные и слабые места. С нашей точки зрения, следует не отрицать разнообразие подходов, а по возможности интегрировать их.
Существует множество теорий происхождения государства. Такой плюрализм научных взглядов обусловлен историческими особенностями развития общества, своеобразием тех или иных регионов мира, идеологическими приверженностями авторов, задачами, которые они ставят перед собой, и другими причинами.
1)Теологическая теория (Фома Аквинский).
Она все объясняет божьей волей и результатом божьего промысла. Государство вечно как и бог, а правитель его наместник.
Люди должны подчиняться воли правителя. Оценивая теологическую теорию, следует иметь ввиду, что она была обусловлена религиозным сознанием людей.
Эта теория отражает факт, что государство появилось вместе с мононормами.
2)Патриархальная теория (Аристотель, Роберт Филмер, Николай Константинович Михайловский). Аристотель считал, что люди стремятся к общению, а их развитие ведет к государству. Но наиболее полно эту теорию развил Роберт Филмер, в 17 веке.
Он доказывал, что власть монарха неограниченна, т.к она исходит от Адама. Монархи считались приемниками Адама. Филмер трактовал государство как процесс разрастания семей. Конфуций считал государство большой семьей. Власть императора была равна власти отца. Подданные должны быть преданы правителю и старшим. Старшие должны были заботиться о подданных.
Позитивным являлось что, что ее сторонники хотели устранить из жизни все безнравственное. Эта теория правильно подчеркивает связь семьи и государства. Она позволяет установить в обществе порядок. Недостаток: она не может объяснить – если государство единая семья, то почему происходят революции и войны.
3)Договорная теория (Дж. Лок, Ж.Ж. Руссо, Г.Гроций, А.Н. Радищев). Основой данной теории является положение о том, что государству предшествовало естественное состояниечеловека.
(Гоббс видел естественное состояние в царстве личной свободы, ведущей к «войне всех против всех»; Руссо считал, что это есть мирное идеалистическое первобытное царство свободы; Локк писал, что естественное состояние человека — в его неограниченной свободе).
Сторонники естественного права считают государство результатом юридического акта — общественного договора, который является порождением разумной воли народа, человеческим учреждением или даже изобретением. Поэтому данная теория связывается с механическим представлением о происхождении государства, выступающего как искусственное произведение сознательной воли людей, согласившихся соединиться ради лучшего обеспечения свободы и порядка.
Оспаривая идеи божественного происхождения государства и права, Александр Радищев(1749 — 1802) считал, что государство возникает не как результат некого божественного провидения, а как следствие молчаливого договора членов общества в целях совместной защиты слабых и угнетенных.
Государство, по его мнению, «есть великая махина, цель которой есть блаженство граждан». Джон Локк(1632 — 1704) исходил из того, что всякое мирное образование государств имело в своей основе согласие народа. Вопрос о том, что собой представляет Несмотря на то, что научность договорной теории оценивалась достаточно неоднозначно и противоречиво, вплоть до полного отрицания ее исторической самостоятельности, тем не менее некоторые аспекты данной концепции нашли свое реальное воплощение в практике государственного строительства.
Примером этого могут служить Соединенные Штаты Америки, которые в своей конституции юридически закрепили договор между народами, входящими в их состав, и определили цели этого договора: утверждение правосудия, охрана внутреннего спокойствия, организация совместной обороны, содействие общему благосостоянию.
4)Марксистская теория (Маркс, Энгельс). Ее создатели изложили свои взгляды в своих работах. В последующем эта теория получила развитие в работах Ленина.
Главное положение марксистское теории – учение о социально-экономической формации. Согласно этой теории, государство возникло по экономическим причинам: разделение труда, частная собственность, классы. Эти факторы вызывали уничтожение первобытного строя и появление государства
Энгельс писал, что государство это продукт общества на известной ступени развития. Государство есть признание того, что общество запуталось в противоречиях самим с собой и распалось на противоположностях.
И чтобы классы с разными интересами не поели друг друга, оно стало необходимой силой, которая усмирило бы столкновение классов. Энгельс говорил, что т.к государство возникло из потребности сдержать противоречия, оно служит экономически-господствующему классу и приобретает новые средства для угнетения и эксплуатируемых классов. Ленин писал, что государство это продукт непримиримости классового противоречия. Сторонники марксизма считали, что выполнив свое предназначение, государство исчезнет, как и классы.
Ленин говорил, что государство будет постепенно отмирать. Уже пролетарское государство не являлось государством – это полугосударство. Несмотря на устарелость, марксистская теория основана на диалектических и материалистических подходах.
5)Теория насилия (Евгений Дюринг, Карл Каутский). Объясняет возникновения государства действием военно-политического фактора – завоеванием одних народов другими.
Победители стремились с помощью государства заставить покоренных подчиняться себе. Леон Гумплович считал, что история не знает ни одного государства, которое бы возникло из насилия одного племени над другим.
Каутский полагал, что государство возникает из рабства.
Одно племя захватывает другое и создает аппарат для управления побежденными. Эта теория опиралась на факты, однако восточнославянские государства образовались без насилия.
6)Расовая теория (Ницше, Жан Гобино). Содержание расовой теории составляли развиваемые тезисы о физической и психологической неравноценности человеческих рас. Положения о решающем влиянии расовых различий на историю, культуру, государственный и общественный строй и о делении людей на высшую и низшую расы, из которых первые являются создателями цивилизации и призваны господствовать в обществе и государстве.
Вторые же не способны ни только к созданию, но даже и к усвоению сформированной цивилизации. Их удел — слепое и беспрекословное повиновение. С помощью государства и права высшие расы должны господствовать над низшими. Расовая теория не демократична, негуманна, пропагандирует вражду.
7)Органическая теория (Герберт Спенсер).
Относится к 19 веку. Суть органической теории такова: общество и государство представлены как организм, и поэтому их сущность возможно понять исходя из строения и функций этого организма.
Все неясное в строении и деятельности общества и государства может быть объяснено по аналогии с закономерностями анатомии и физиологии. Спенсер в своей работе «Основания социологии» использовал аналогии из биологических наук о жизни существ.
Сопоставив организации и функционирование общества и биологических организмов, он изучал их сходства и различия. Спенсер заметил, что общество как живой организм подвержено стадийности развития.
Общество функционирует подобно человеческому телу. Но имеются пределы биологизации общества. Спенсер рассматривал государство как порабощение сильными слабых. По его мнению, государство возникает одновременно с появлением людей и совершенствуется по мере развития, как и организм человека. Государственная власть есть средство для достижения людских целей.
8)Психологическая теория (Л. Петражицкий). Ее сторонники определяют общество и государство как сумму психических взаимодействийлюдей и их различных объединений. Суть данной теории состоит в утверждении психологической потребности человека жить в рамках организованного сообщества, а также в чувстве необходимости коллективного взаимодействия.
Говоря о естественных потребностях общества в определенной организации, представители психологической теории считают, что общество и государство есть следствие психологических закономерностей развития человека. Люди объединялись в государство по причине психологической тяге жить вместе. Родоночальником этой теории считается Лев Петражицкий. Он объяснял появление государства особыми свойствами человеческой психики: поиску авторитета и т.д.
Таким образом, государство и право порождаются эмоциями и переживаниями людей. Без переживаний людей невозможно существование государства. Оценивая теорию следует сказать, что свойства психики людей безусловно имеет важное значении, но не является решающим в вопросе возникновения государства.
9)Ирригационная теория (Карл Фогель). Суть теории: в древнем Египте люди стали переходить к оседлой жизни. Было необходимо строить ирригацию для земледелия.
Ее создавали люди, которые умели это делать, эти же люди стали служащими государства. Она была разработана на факте (строительство ирригации требовало не только физической силы, но и наличия интеллекта и организации).
Но данная теория объясняет лишь возникновение государства в теплых странах.
10)Демографическая теория. Сущность данной теории состоит в том, что практически все общественные процессы, в том числе и образование государства, всегда обусловлено ростом населения, проживающего на определенной территории, которым нужно управлять.
11)Патримониальная теория происхождения государства (Гоммер).
Он считал, что государство произошло от права собственности на землю (патримониум). В этой связи из права владения землей власть автоматически распространяется на всех людей, проживающих на данной земле.
12)Учение о государстве Гегеля.
Представитель немецкой классической философии Г.В. Гегельутверждал, что в основе всех явлений природы и общества, а, следовательно, государства и права, лежит абсолютное духовное и разумное начало — «абсолютная идея». В этой связи Гегель выводил государство и право из абсолютной идеи, из требований разума.
Он считал, что «государство есть высшая форма реализации нравственности, оно не служит, а господствует, оно не средство, а высшая из всех целей. Государство имеет высшее право в отношении личности, а высшая обязанность личности — быть достойным членом государства». Таким образом, в данном учении государство изображается как воплощение высших нравственных ценностей, Гегель создает подлинный культ государства, полностью подчиняя ему человека.
13)Социально-экономическая теория происхождения государства.
У истоков этой теории — взгляды Платона, обосновавшего причины происхождения государства обстоятельствами разделения труда и обособлением деятельности по руководству обществом.
Впоследствии английские экономисты (прежде всего, Сен-Симон) и представители марксизма «достроили» эту теорию, придав ей в XIX в. завершенный характер. Говоря об основных теориях возникновения права, следует отметить, что основные учения о происхождении права обычно тесно связаны с концепциями происхождения государства, хотя в их содержании немало специфического.
Нередко проблемы правообразования рассматриваются в единстве с проблемами его природы, сущности, назначения права и правового регулирования. Кратко рассмотрим некоторые теории происхождения права.
14)Спортивная теория. Автор спортивной теории происхождения государства испанский ученый Х.Ортега-и-Гасет связывает процесс его возникновения с развитием спорта в человеческом обществе. Согласно концепции Х.Ортега-и-Гасета, развитие производительных сил в обществе и расширение набора необходимых трудовых навыков привели к усложнению воспитания подрастающего поколения, в частности появлению физического воспитания.
С помощью последнего осуществлялась подготовка членов племени к труду и военному делу. У многих первобытных народов существовал обряд инициации (посвящения), который использовался при переходе из одной возрастной группы в другую, при приеме в род или племя.
основоположники, суть теории, ее достоинства и недостатки
Теория договорного происхождения государства возникла в глубине веков. В Древней Греции некоторые софисты считали, что государство возникло в результате договорного объединения людей с целью обеспечения справедливости. У Эпикура «впервые встречается представление о том, что государство покоится на взаимном договоре людей…». Но если в воззрениях философов Древней Греции мы находим лишь зачатки данной теории, то в трудах блестящей плеяды мыслителей XVII—XVIIIвв. Г. Гре ция, Б. Спинозы (Голландия), А. Радищева (Россия), Т. Гоббса, Дж-Локка (Англия), Ж.-Ж.Руссо (Франция) и др. она получила полное свое развити е.
Столь пристальный интерес к названной теории объясняется тем, что многие обоснованные в ней положения неотчуждаемость личных прав и свобод, делегирование властных полномочий, юридическая ответственность государственной власти и т. д.) были использованы в качестве структурных элементов политической программы третьего сословия (буржуазии) в ходе борьбы с королевским абсолютизмом.
Согласно договорной теории государство возникло в результате заключения общественного договора. Люди договорились между собой объединиться в государственный союз, создать власть и подчиняться ей. Необходимость объединения людей диктовалась появлением общественного неравенства, породившего несправедливость и конфликты, а также целями выживания в условиях природной стихии и окружения враждебными племенами.
Представители договорной теории возникновения государства считали, что договор об образовании государства заключался между каждым членом общества и государством. По договору люди передают часть своих прав государству, которое обязуется охранять их собственность и безопасность. Таким образом, не божественная Воля, а сами люди, их сознательная деятельность стали причиной образования государства.
Сторонники этой теории исходили из того, что государству предшествует естественное состояние общества. Оно по-разному трактовалось различными учеными. Так, Гоббс считал, что это было состояние «войны всех против всех». Руссо, напротив, исходил из того, что люди в этом состоянии обладали естественными, прирожденными правами и свободами, что это был «золотой век» человечества. Но после появления частной собственности возникло социальное неравенство. По Руссо, суверенитет в государстве принадлежит народу в целом, а правители выступают лишь уполномоченными народа и обязаны отчитываться перед ним. Правители могут быть сменены по воле народа, в том числе и путем восстания.
Согласно естественно-правовой теории, человеку от рождения присуще естественное право, которое включает в себя право на жизнь, свободу, достоинство, неприкосновенность и частную собственность. Государство создает позитивное право в форме законов. Естественное право по отношению к позитивному является высшим, поскольку воплощает справедливость, а принципом позитивного права является целесообразность.
Слабая сторона данной теории заключается в том, что государственно-правовые явления рассматриваются как продукт человеческого разума и воли. Такая трактовка происхождения государства и права является субъективно-идеалистической, так как игнорирует объективные экономические и социально-политические факторы. Положительной стороной естественно-правовой теории является признание приоритета естественного права над позитивным.
Теория насилия: основоположники, суть теории, ее достоинства и недостатки
Идейные истоки этой теории зародились еще в эпоху рабовладения. Ее представители считали, что государство возникает в результате насилия и завоевания. Более развернутое научное обоснование теория получила распространение в конце XIX— начале XXвв. Теория насилия объясняет возникновение государства завоеванием одних племен другими, т.е. военно-политическим фактором.После завоевания победители стремятся с помощью насилия утвердить свое господство и образуют для этих целей государственную организацию.Ее основоположники Л. Гумплович, К. Каутский,Е. Дюринг и др. опирались на известные исторические факты (возникновение германских и венгерских государств). Мать государства, утверждают сторонники теории насилия,— война и завоевание. Так, австрийский государствовед Л. Гумплович писал: «История не предъявляет нам ни одного примера, где бы государство возникало не при помощи акта насилия, а как-нибудь иначе. Кроме того, это всегда являлось насилием одного племени над другим, оно выражалось в завоевании и порабощении более сильным чужим племенем более слабого, уже оседлого населения». Гумплович перен осит закон жизни жи вотных на челове ческое общество, чем биологизирует социальные явления. По его словам, над действиями диких орд, обществ, государств царит сложный закон природы.
К. Каутский, развивая основные положения теории насилия, утверждал, что классы и государство появляются вместе как продукты войны и завоевания. «Государство и классы,— писал он,— начинают свое существование одновременно. Племя победителей подчиняет себе племя побеж денных, присваивает себе всю их землю и затем принуждает побежденное племя систематически работать на победителей, платить им дань или подати. Первые классы и государства — образуются из племен, спаянных друг с другом актом завоевания»
Ф. Энгельс жестко и во многом справедливо критиковал данную теорию, которая гипертрофировалароль насилия и игнорировала социально-экономические факторы. Чтобы возникло государство, необходим такой уровень экономического развития, который позволил бы содержать государственный аппарат и производить соответствующее военное оружие. Если подобных экономических условий нет, никакое насилие само по себе не может привести к возникновению государства. Вместе с тем бесспорно и то, что насилие, завоевание играло немаловажную роль в государство образующемпроцессе. Оно не было первопричиной образования государства, но служило мощным катализатором этого процесса.
В теории насилия, несомненно, присутствуют элементы экономической концепции. Однако эти две точки зрения на причины происхождения общества и государства не совпадают в главном. Если Маркс и Энгельс доказывают, что государство не есть сила, извне навязанная обществу, а есть результат его внутреннего развития, то Дюринг, Гумплович и другие в основу возникновения государства ставят факторы внутреннего или внешнего насилия. Несмотря на принципиальную несовместимость данных теорий, они, тем не менее, строятся на общей базе: действиях человека, которые обусловлены экономическими и социальными факторами его жизни.
Отвергать полностью теорию насилия нельзя не только из формальных соображений, но и на основании исторического опыта, который подтверждает, что завоевание одних народов другими являлось реальным фактом существования государственности исторически длительное время (например, Золотая Орда). Элементы насилия, как внутреннего, так и внешнего, объективно присутствовали и сопровождали процесс возникновения любого государства (римское, древнегерманское государство. Киевская Русь). В более позднее время непосредственное насилие сыграло решающую роль в образовании американского государства: борьба между Севером и рабовладельческим Югом в итоге привела к образованию США. Ясно, что эти реальные факты исторической действительности лишь частично подтверждают истинность теории насилия, но не позволяют полностью игнорировать ее научные положения.
Данная теория преувеличивает роль насилия в происхождении государства и ставит на первое место военно-политические факторы вместо социально-экономических.
Часть I Тема 3. ТЕОРИИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ГОСУДАРСТВА ЛИТЕРАТУРА |
§ 6. Происхождение государств. | Проект «Исторические Материалы»
§ 6. Происхождение государств
Широкие задачи государственной деятельности не составляют предмета одних пожеланий. Все эти задачи действительно осуществляются государствами, и спор идет не о том, может ли все это выполнить государство, а о том лишь — желательна ли такая широта государственной деятельности. Что государство на самом деле представляет могущественную культурную силу, способную служить осуществлению многих разнообразных задач — это стоить вне всякого спора.
Как же образуется эта сила? Каким образом возникает государство? Вопрос о происхождении государства не находит себя в политической литературе установившегося разрешения, В XVII и ХVIII столетиях господствовала теория произвольного установления государства, договорная теория его происхождения. Теперь установилось историческое воззрение. Государство стали объяснять, как независящее от человеческого произвола создание закономерного исторического развития человеческого общения. Но согласие и ограничивается этим общим положением. Все объясняют в настоящее время, государство, как историческое явление, но почти каждый по-своему.
Договорная теория происхождения государства сама собою вытекала из царившего тогда механического понимания общества.¹* Раз всякое общение понимали, как сознательное соединение людей, и нельзя было иначе объяснить себе возникновения государства, как в силу договора. Основателем договорной теории был Гуго Гроций; у Гоббеза она получила дальнейшее развитие; у Пуффендорфа она уже принимает, форму систематически выработанного учения. Но самым талантливым ее защитником был Жан Жак Руссо в своем Contrat social.
Теория эта в настоящее время всеми отвергнута. Она опровергается целым рядом вполне убедительных доводов. История показывает нам, что государственная организация есть, во всяком случае, весьма древняя форма человеческого общения. Государство образуют и народы, стоящие на весьма низких ступенях культурного развития. А между тем для установления государства посредством договора требуется уже значительное умственное развитие; надо возвыситься до таких отвлеченных понятий, как государство, власть и ее предоставление определенным учреждениям. И в современном обществе большинство имеет очень смутные представления о государстве, в котором, однако, живет, с которым постоянно имеет дело. Как же могло бы сложиться сколько-нибудь определенное о нем понятие у отдаленных наших предков, никогда не видавших государства, никогда не слыхавших о нем? Наши понятия о государстве, о власти, о подданных могли сложиться и выясниться только в государстве, как результат долгой политической жизни. Но, если бы и допустить невозможное, если бы и предположить, что люди далекой исторической эпохи, не знавшей еще государства, могли достигнуть такого умственного развития, само возникновение власти из договора представляется решительно непонятным делом. Сам же Руссо убедительным образом доказал это, и если отстаивает все-таки договорное происхождение государства, то лишь потому, что под государством разумеет такую форму общения, какой никогда не было и быть не может. Предшествующие ему сторонники договорной теории видели основание государства в договоре подчинения, pactum subjections. Руссо доказывает невозможность подобного договора. Вот его аргументация: “Если частное лицо, говорит Гроций, может отчуждать свою свободу и делаться рабом своего хозяина, почему не может отчуждать своей свободы целый народ и сделаться подданным государя?” Тут много двусмысленных слов, которые требуют объяснения; но остановимся на слове отчуждать. Отчуждать означает дарить или продавать. Но человек, поступающей в рабство к другому, не дарит себя; он продает себя по меньшей мере за пропитание; а народ, за что продает он себя? Государь не только не дает своим подданным средств существования, он сам их получает от народа. Итак, поданные отдают свою свободу с условием, чтобы взяли тогда и их имущество… Я не вижу, что же им останется? Сказать, что человек закабаляется даром, это абсурдно и непонятно; такой акт незаконен и недействителен, уже по тому одному, что кто его совершает, — не в здравом уме. Сказать то же самое о народе, значить предполагать безумный народ: “безумие не создает права”.²* Действительно, добровольное установление власти совершенно свободными людьми — дело непонятное. Руссо, отстаивая договорное установление государства, стремится вместе с тем доказать, что в государстве нет подчинения, что власть принадлежит только общей воле народа, и что потому каждый гражданин, подчиняясь власти, подчиняется в сущности лишь самому себе, сохраняя таким образом и в государстве полную свободу. Государство основывается, по его мнению, не договором подчинения, а договором соединения. Это происходить, когда препятствия и опасности, встречаемые людьми в естественном состоянии, превышаюсь их силы сопротивления. При таких условиях первобытное состояние не может более сохраниться, а так как люди не могут порождать новых сил, а могут лишь соединять и направлять уже имеющиеся, то у них нет другого средства самосохранения, как образовать путем соединения такую сумму сил, которая действовала бы согласно и была бы достаточна для охраны людей от грозящих им опасностей. Но свобода есть высшее благо человеческой жизни; лишаясь свободы, человек перестает быть человеком. Поэтому надо найти такую форму соединения, при которой бы личность и имущество каждого были защищены и оберегаемы общею силою, а вместе с тем каждый, соединяясь со всеми, повиновался бы все-таки только самому себе и оставался так же свободен, как и прежде. Как же достигнуть этой цели? Надо, чтобы каждый член общества передал всему обществу все свои права. Подчиняясь всем, не подчиняются никому в частности и если теряют во власти над собой, то столько же выигрывают во власти над другими.³* Все это предполагает, конечно, что властвовать в государстве будет только общая воля. Но и Руссо понимает невозможность поставить решение всех текущих вопросов государственной жизни в зависимость от общего согласия всех. Приходится по необходимости допускать решение по большинству голосов. Но как же примирить это с подчинением каждого только самому себе? Руссо прибегает к следующему софизму. Следует различать волю общую и волю всех. Воля общая есть воля, направленная к общему благу, а не простое соединение отдельных воль, направленных к частным интересам. Когда происходит голосование, голосующих спрашивают не о том, чего каждый из них желает, а о том, что согласно с общей волей. Каждый высказывает свое мнение, и если кто останется в меньшинстве, значить он ошибся в понимании общей воли. А согласное с общей волей, как направленное к общему благу, желательно для всех.⁴* Однако, если так рассуждать, то и подданный, повинующийся мудрому деспоту, пекущемуся об общем благе, окажется повинующимся лишь самому себе. Признание со стороны самого Руссо необходимости допустить решения по большинству голосов, доказывает только невозможность и немыслимость такого государства, где бы каждый подчинялся лишь самому себе. А подчинение другим, как совершенно основательно утверждает тот же Руссо, на договоре основываться не может.
В настоящее время договорная теория имеет лишь историческое значение. Современные публицисты объясняют государство, как продукт закономерного исторического развития, независимого от произвола отдельных личностей. Но в ближайшем определении исторических условий возникновения государства замечаются большие разногласия. Различаются по меньшей мере четыре исторических теории происхождения государства: родовая, экономическая, теория завоевания и теория коллективной борьбы.
Для надлежащей их оценки необходимо точно определить, в чем именно тут вопрос. Семейная жизнь и родственные связи, хозяйственные отношения, завоевание одного племени другим, коллективная борьба племен между собою, — все это такие важные исторические факторы, что, разумеется, ни один из них не остается без влияния в частности и на государственную жизнь. Но и не они одни. Все, что влияет на историческое развитие человечества, влияет и на образование и развитие государств: и религиозные учения, и нравственные понятия, и географические условия и личная деятельность. Чтобы дать полное объяснение образования любого государства, придется обратить внимание на все эти исторические условия, ни одного из них нельзя игнорировать. Историк, конечно, так и сделает. Но для государственного права важен не этот исторический вопрос о конкретных условиях образования государственного порядка, а общий и абстрактный вопрос о том, чем именно непосредственно вызывается существование государства, как особой специфической формы человеческого общения. Так, напр., без сомнения, нет ни одного государства, на образование которого не влияли бы те или другие религиозные учения. Но также несомненно, что не религией обусловливается существование государств, не религией вызвано их образование. С этой точки зрения и должно оценивать всякую историческую теорию происхождения государства.
Самая старая из них — родовая. На первый взгляд, она самая простая и естественная. Семья — колыбель всего человечества: как же ей не быть и колыбелью государства? Но, прежде всего, само существование семьи в первичную эпоху общественного развития очень мирно. Без сближения мужчины с женщиной и без рождения у них детей невозможно само существование человеческого рода. Соединение людей в семьи необходимое следствие человеческой природы, присущего людям полового влечения и физиологических условий рождения детей. Каждый родится непременно от отца и матери, и уже в силу этого есть член семьи. А развитие пола и возраста приводит к тому, что одни члены семьи сильнее, другие — слабее. Родители сильнее малых детей, муж сильнее жены. Отсюда естественное подчинение всех членов семьи отцовской власти. С разрастанием семьи в род, племя, народ власть отца семейства постепенно переходит во власть родоначальника, старейшины племени, наконец — государя.
Однако, при ближайшем рассмотрении все это оказывается не так просто и очевидно, как на первый взгляд.
Во-первых, из естественных условий половых отношений никак не вытекает необходимость т. н. индивидуальной и притом патриархальной семьи. Всем известно, что существует у некоторых народов и полиандрия, а изучение следов первобытной культуры наводит на мысль о существовании прежде патриархальной семьи с главенством матери, а не отца, и даже о совершенном отсутствии каких-либо постоянных связей между индивидами разного пола: вместо индивидуальной семьи свобода половых сношений или полная, или ограничиваемая только определенными, более или менее многочисленными группами лиц. К таким выводам приходят в своих исследованиях Бахофен, Мак Ленан и, в особенности, Морган.
Таким образом, исконное существование индивидуальной патриархальной семьи по меньшей мере представляется сомнительным. Но даже, если устранить эти сомнения и признать первичным типом половых отношений патриархальную семью, все-таки едва ли можно объяснить происхождение государства тем, что оно развивается из семьи. Семья, во всяком случае, не переходит в государство; она сохраняет свое существование наряду с государством. Можно говорить разве только о том, что от первоначальной единственной формы общения семьи с течением времени отделяется и обособляется еще другая форма общения — государство. Но, очевидно, этим будет разрешен вопрос не о происхождении государства, а только о последовательности образования: сначала семьи, потом государства. Вопрос о том, в силу каких условий наряду с семьей образуется государство, остается при этом без выяснения.
Затем, государство, без сомнения, само представляет совокупность многих семейств. Спрашивается, что же их объединяет? Между отдаленными родственниками и свойственниками не может быть той самой физиологической связи, как между мужем и женой, родителями и детьми. Для сохранения единства тут должно произойти нечто иное, новое: хозяйственные интересы, интересы лучшей защиты от чужих людей. Но все это уже не семейная связь, а иная: связь экономическая, связь общей защиты от внешних врагов.
Затем, семенная власть прекращается очень скоро, как только дети подрастут. Сколько-нибудь прочной и постоянной может быть только родовая организация. А род не представляется уже такой естественной единицей, как семья. Родовая организация сама требует объяснения. В силу каких причин семья, разросшаяся в несколько семей, не распадается и сохраняет родовое единство? Чем род многочисленнее, тем кровная связь слабее. Единство его может поддерживаться или в силу экономических условий жизни, или в силу необходимости совокупной борьбы с общими врагами. Другими словами, является надобность в другом объяснении оснований общения помимо родства. К тому же родовая теория может объяснить лишь первобытные формы государства, еще не вполне определившиеся, еще не обособившиеся от других форм человеческого общения. Когда начинается дифференциация различных форм человеческого общения, обособление государства и рода представляется одним из самых первых явлений. И там даже, где государство сливается еще с религиозным союзом, родовые союзы уже оказываются обособившимися от него. Это дает право заключить, что специфическая природа государственного общения не может найти себе объяснения в родовом начале. Этим началом, быть может, объясняется вообще возникновение человеческого общества, но не государства в частности.⁵*
В современной литературе наибольшей популярностью пользуется экономическая теория, признающая основой государственного властвования зависимость неимущих от имущих, и потому объясняющей происхождение всего государственного строя всецело и исключительно одними экономическими отношениями. Главные представители такого взгляда Лориа, Энгельс и Гумплович.
По учению Лориа, все стороны общественной жизни определяются всецело и исключительно экономическими отношениями. Ничему другому он не придает самостоятельного значения, все выводит из хозяйственного строя жизни. Энгельс объясняет несколько сложнее. Отождествляя, как и Лориа, государственное властвование с экономическим господством, он не придает, однако, хозяйственному строю вполне исключительного значения. Основой первичного общественного строя, родового, он признает не экономическую зависимость людей, а родовую, кровную связь их, и в государстве видит не необходимую форму человеческого общения, а лишь преходящую историческую его форму, обусловленную всецело капиталистическим строем. С капиталистическим строем возникло государство, с ним оно должно и погибнуть. Гумплович поворачивает весь этот вопрос на изнанку. Отождествляя, подобно Лориа и Энгельсу, государственное властвование и экономическое господство, он, вместе с тем, представляет взаимное их отношение совершенно иначе, чем Лориа и Энгельс. Для тех государство есть орудие властвования над обществом капиталистической собственности, для Гумпловича, наоборот, собственность есть орудие властвования государства. Но и он, как и Лориа, в противоположность Энгельсу, признает государство необходимой, вечной, а не преходящей формой человеческого общения.
Так как проще всех учение Лориа, то мы с него и начнем.⁶*
Государство, говорить Лориа, есть только политическое выражение экономического строя.⁷* Государственное устройство — это надстройка экономической организации и ее необходимое следствие; их органическая связь заключается в политической монополии собственности. Отсюда, правда, не следует заключать, чтобы законы не могли изменять экономических отношений. Напротив, именно потому, что законы могут их изменять, имущий класс и стремится к политической власти. Но так как экономические отношения определяют государственное устройство, которое, в свою очередь, определяет законодательство, то и выходит, что законодательство есть только орудие, посредством которого экономически строй сам себя изменяет. Вся политика есть не что иное, как средство сохранения и расширения собственности.⁸*
Но как же образуется это общество, с разделением на имущих и неимущих, с господством одних над другими?
Первой основой общества Лориа признает ассоциацию труда. Пока имеются, при сравнительно редком населении, свободные земли, ассоциация труда может возникнуть в силу двоякого рода условий. Во-первых, само собой, свободно, в силу недостаточной производительности земли, искусственно увеличиваемой ассоциацией. Если же производительность земли высока, то ассоциация труда установляется, во-вторых, посредством принуждения со стороны государства (moyonnant une coaction de la part de l’Etat). В первом случае получается демократия; во втором — деспотия. Но и в том, и в другом случае государство не обособляется еще от общества, а составляет только его организующую силу. Даже деспотия, основывающаяся при этом исключительно на органических требованиях производства, соответствует интересам того народа, над которым господствует и автоматически смягчается и ограничивается самим фактом наличности свободных земель.⁹* При этом условии безусловно невозможно разделение общества на неработающих капиталистов и неимущих работников. Пока имеются свободные земли, которые каждый может обрабатывать для себя, никто не станет работать для другого.
Поэтому, пока население невелико и полный захват всей земли возможен, ограничение свободного занятия новых земель и принуждение работать на чужой земле для ее хозяина осуществимо только путем порабощения работника, принимающего сначала суровые формы рабства, сменяющиеся затем более мягкой формой крепостничества. Таким образом рабовладение есть первичная основа капиталистической собственности.¹⁰* Это самым разительным образом подтверждается историей колоний, где земли сначала дают ренту только при обработке их невольниками.
Все это совершенно меняется, когда с увеличением населения свободных, годных для обработки земель более не остается. Тогда безземельный рабочий не находит другого исхода, как продажа своего труда капиталисту, и в силу этого работа неимущих на собственников установляется уже не принудительно, а сама собой, автоматически.
Однако, оговаривается при этом Лориа, занятие всех земель, пригодных для обработки, без затраты капитала не может безусловно обеспечить капиталистическую собственность. Если рабочий может что-нибудь скопить из своей платы, он может занять и земли, требующие для обработки некоторого капитала. Поэтому для полного обеспечения капиталистического строя понижают рабочую плату до минимума жизненных потребностей так, чтобы из нее уже ничего не могло остаться.¹¹* Только когда население так разрастается, что действительно будут все земли заняты, капиталистический строй поддерживается вполне автоматически.¹²*
Основой капиталистического строя, таким образом, служит всегда устранение рабочих от занятия свободной земли, достигаемое различными путями, смотря по условиям; сначала порабощением рабочих, затем искусственным понижением рабочей платы, наконец автоматически, полным захватом всей земли.¹³*
Когда, в силу ограничения свободного занятия земель, установится, таким образом, разделение общества на капиталистов и рабочих, политическая власть сосредоточивается уже в руках одних собственников, а не всего общества, и благодаря этому государство обособляется от общества.
Отношения государства к собственникам и к неимущим становятся существенно различными. К собственникам государство относится совершенно пассивно, в том смысле, что оно является их созданием, и активно, в том смысле, что оно устанавливает некоторые стеснения их свободе. Но эти стеснения установлены в собственном интересе собственников, составляющих государство, и оказываются гораздо меньше тех, каким подвергаются, также в их собственном интересе, собственники первобытного общества, так как собственники теперь освобождены от необходимости трудиться. Поэтому установление капиталистической собственности смягчает стеснения, налагаемые государством на класс, его составляющий, и, следовательно, расширяет свободу этого класса. Напротив, к неимущим государство относится исключительно активно, так как налагает на них стеснения, вызванные чуждыми им интересами собственников.¹⁴*
Так как увеличение стеснений, устанавливаемых государством для неимущих, значительно превосходит уменьшение его воздействия на капиталистов, то, в общем, сила государства при капиталистическом строе возрастает и вместе с тем существенно изменяется весь организм государства. При коллективной собственности преобладала патриархальная форма правления, при которой власть вручается старейшим и мудрейшим, или если и устанавливалась военная тирания, то все же избирательная, опирающаяся на народную волю. С установлением капиталистической собственности эти формы правления, как неспособные удержать в должной дисциплине класс неимущих, заменяются более солидными формами общественного управления: установляется государство уже не эгалитарное, а капиталистическое, представляющееся не выражением мирного и справедливого общего соглашения, а страшной машиной для защиты и войны, направляемой алчным меньшинством против эксплуатируемого большинства.¹⁵*
Капиталистическая собственность, или, что то же, насильственное уничтожение свободных земель, не может удерживаться иначе, как с помощью целого ряда принудительных установлений (institutions connectives), каковы: мораль, право, государственное устройство. Все они в самой своей сущности определяются экономическими отношениями, все они вытекают с логической необходимостью из условий сохранения капиталистического дохода.¹⁶*
Как само властвование государственное определяется экономическим господством, так и различия в направлении и формах государственной жизни определяются различием форм капиталистического дохода: ренты и прибыли. Представители ренты образуют консервативную партию; представители прибыли — прогрессивную.¹⁷* Различие же форм правления зависит от различий в распределении ренты и прибыли. Если обе эти формы дохода находятся в равновесии, вся государственная жизнь слагается из постоянной борьбы между ними за политическое преобладание, и государственное устройство принимает демократическую форму. Если одна из этих форм дохода получает решительное преобладание, то установляется или аристократия, или монархия, смотря по тому, сосредоточена ли эта преобладающая форма дохода в руках немногих или в руках многочисленного класса. В первом случае получается аристократия. Если же преобладающая форма дохода принадлежит очень многочисленному классу, то ему невозможно самому непосредственно осуществлять властвование, и он вынужден передать осуществление власти одному лицу, и, таким образом, получается монархия.¹⁸*
Впрочем Лориа тут же оговаривается, что различие монархии, аристократии и демократии не соответствует сущности государственного устройства, и что, собственно говоря, существуют только две основные формы правления: демократия и олигархия.¹⁹* Демократия существует только, когда все — собственники; раз в обществе имеется класс людей, лишенных собственности, демократия неустранимо заменяется олигархией, т. е. господством собственников. В полном ее виде демократия существовала только в первобытных общинах и в менее полном виде — в средневековых общинах. Во всех других случаях государственное устройство, при всем различии его форм, было олигархическим. Республики древности были олигархичны в силу существования рабства; абсолютные монархии олигархичны, потому что власть монарха поддерживается в них имущими классами; современные республики и монархии также олигархии, так как только собственность в них господствует.²⁰* Но из этого не следует, однако, чтобы различие форм правления не имело никакого значения. В доказательство того, что форма правления не безразлична, Лориа указывает, что представительное правление делает возможным издание законов и не соответствующих вполне интересам господствующего класса, что нравственное электричество, образуемое сближением людей, соединенных в собрание, порождает благородные порывы и благотворный энтузиазм, так как сама публичность и торжественность собраний делают невозможным открытое проявление в них того экономического эгоизма, который сказывается гораздо резче под покровом тайны. Кроме того, благодаря разделению капиталистического дохода на ренту и прибыль, представители собственников в парламенте не составляют одно сплоченное целое, а сами раздваиваются на враждующие партии, из которых одна обыкновенно заигрывает с народом.²¹*
Более сложное построение, чем у Лориа, получает экономическая теория государственного властвования у Энгельса. Как я уже говорил, он наряду с экономическими отношениями признает определяющее значение и за брачными отношениями. По его мнению, общественный быт определяется не только тем, как производятся людьми средства жизни, но и тем, как производятся сами люди, в каких условиях нарождаются новые поколения. Это дает ему возможность уйти от тех непоследовательностей, в какие впадает Лориа. Возникновение самого общения людей и частной собственности, как основы всего капиталистического строя и государственного властвования, опирающееся, по его мнению, на капиталистическое господство, объясняется у Энгельса, в отличие от Лориа, без предварительного участия неизвестно откуда берущегося государства. Энгельс обходится в своих объяснениях без этого, потому что, следуя Моргану²²*, признает два различных типа объединяющей общественной организации: кроме государственной, еще родовую, гентильную, предшествующую государственной, политической. Родовой тип общественной организации основан на чисто личных отношениях (societas), кровной связи. Основная единица тут род (gens) и последовательные сочетания родов образуют фратрии, трибы, народы. Напротив, политическая организация основана на территории и собственности.²³* Родовая организация предшествует политической; при ее существовании и слагается мало-помалу обособленная моногамическая семья и частная собственность. Первоначально существует не индивидуальный, а групповой брак, с признанием родства только по матери, и не частная, а коллективная собственность. Только мало-помалу установляются ограничения прежней свободы полового общения и суживается круг лиц, между которыми допускаются брачные отношения, путем исключения браков между родственниками. Когда, таким образом, нахождение женщины, с которой можно вступать в брачные отношения, затрудняется, это создает для женщины возможность выбора, и по ее инициативе устанавливается постепенно, вместо прежнего группового брака — парный брак, с главенством женщины. Моногамическая семья и главенство мужа и частная собственность слагаются только как следствие приручения животных. Приручение это есть дело мужчины. И вот, с увеличением стад домашних животных и с получением ими все большего хозяйственного значения, владеющий ими мужчина мало-помалу получает главенство в семье с подчинением ему семьи. Вместе с тем, стадо составляет и первую личную собственность, и первое орудие мены торгового общества. Само, земледелие возникает сначала только как производство корма для стада, и уж позднее для производства людской пищи.
Раз образовавшаяся частная собственность затем все более и более развивается и приводит к внутреннему разложению родовой организации. Общество, прежде представлявшее свободный союз равных между собою сородичей, распадается на различные по своему экономическому положению и враждебные друг другу классы. Чтобы эти классы не уничтожали друг друга и само общество в бесплодной борьбе, является необходимость господствующей над обществом власти, призванной усмирять столкновения и удерживать их в пределах “порядка”. Такая власть, создаваемая изменившимися общественными условиями, установленная над обществом и делающаяся ему все более и более чуждой, и есть государство.²⁴*
В отличие от старой родовой организации государство характеризуется прежде всего группировкой составляющих его индивидов по территориальным единицам, вместо прежних кровных групп. Вторую характерную особенность государства составляет организованная публичная сила, уже не совпадающая более с самим населением, образующая из себя войско. Для государства необходима обособленная сила, так как она не может сама собой образоваться из народа, с тех пор, как народ распался на враждующие между собой массы. И сила эта состоит не из одного только войска. К ней относятся также разные материальные приспособления, тюрьмы, органы правосудия.
Чтобы содержать эту силу, необходимы налоги, совершенно неизвестные при родовом быте. Опираясь на организованную силу и налоги, органы государства становятся над обществом. Самый мелкий полицейский цивилизованного государства пользуется большим авторитетом, нежели все представители власти в родовой организации.
Так как государство возникает из необходимости сдерживать антагонизм общественных классов и вместе с тем, как результат их борьбы, оно, по общему правилу, есть государство наиболее могущественного класса, того класса, который господствует экономически и через посредство государства становится и политически господствующими. Так, античное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев; государство феодальное — государством дворян, а современное — есть орудие эксплуатации наемных рабочих капиталом. Но в виде исключения иногда бывает, что борющиеся между собой общественные классы так уравновесились, что государство получает, как кажущийся регулятор, временную от них независимость. Так было с абсолютными монархиями ХVII и ХVIII столетий, с первой и особенно со второй французской империей, с современной германской империей. В два предшествующие столетия это равновесие устанавливалось между дворянством и буржуазией; теперь между буржуазией и пролетариатом.
Государство не есть исконная форма человеческого общества. Существовали общества, обходившиеся без государства, не имевшие никакого понятия о государстве и государственной власти. На известной ступени экономического развития, необходимо связанной с распадением общества на классы, государство стало также необходимостью. Но теперь мы приближаемся быстрыми шагами к иной стадии экономического развития, когда деление общества на классы не только не будет необходимым, но и явится положительно препятствием производству. Классы исчезнут с такой же роковой необходимостью, с какою возникли, а с ними вместе исчезнет и государство. Общество, организовав свое производство снова на основе свободной и равной ассоциации производителей, сдаст весь этот обветшалый государственный механизм в археологический музей наряду с орудиями каменного века.²⁵*
У Энгельса государство не уподобляется, как у Лориа. Мюнхгаузену, вытаскивающему самого себя за волосы из болота. Первоначальное образование общества не объясняется у него деспотическим воздействием неизвестно откуда берущегося государства. Государство является у Энгельса уже как следствие установившегося капиталистического строя, а первоначальное образование людского общения совершается, по его мнению, на почве родовой кровной связи. Но и такое восполнение экономического объяснения общественных явлений не спасло все-таки Энгельса от самопротиворечий.
Каковы бы ни были условия первоначального образования человеческого общества, государство Энгельс признает выражением лишь экономического господства одного общественного класса над другим. Поэтому, если бы он был последователен, он должен бы был признать, что в случае полного равновесия могущества борющихся между собою классов и, следовательно, невозможности господства одного из них над другим, государство не может существовать, оно должно само собой уничтожиться, за отсутствием его основ: экономического господства одного класса над другим. Однако, как мы видим, Энгельс признает существование государства и при таких условиях. Государство, по крайней мере “временно”, оказывается совершенно независимым от общественных классов. Энгельс не объясняет, как же это согласовать с его же собственным учением об исключительно экономическом основании государственного властвования? Да и вообще, понятие о государстве не лишено у него внутренних противоречий. Государство признается орудием господства одного общественного класса над другим и, вместе с тем, оно оказывается стоящим как-то над обществом. Между тем, конечно, все классы, составляющие общество, находятся в нем, а не вне его, не под ним. Свое экономическое господство общественным классам приходится постоянно отстаивать в борьбе, и борьба эта составляет главное содержание общественной жизни. Как же возможно, чтобы орудие этой борьбы — государство — могло стать над этой борьбой, над общественной жизнью?
Общая, основная причина всех этих самопротиворечий и Лориа, и Энгельса кроется именно в невозможности объяснить все явления общественной жизни одним только экономическим фактором. Они на каждом шагу наталкиваются на необходимость признать влияние и другого фактора, объединяющего и примиряющего созданную экономической борьбой рознь интересов, и этим фактором против их воли оказывается то самое государство, которое они думают отождествить с экономическим господством. У Лориа государство, как deux ex machina, принудительно создает первоначальное единение людей; у Энгельса оно каким-то чудом возвышается над всеми общественными классами, регулируя их борьбу, сдерживая ее в пределах порядка, сохраняя за собою силу и могущество даже в тех случаях, когда силы борющихся классов, будучи совершенно уравновешены, тем самым взаимно парализуют друг друга.
Обращаясь к выяснению ошибочности оснований экономических теорий государства, прежде всего следует указать, что право собственности, которым думают объяснить государственное властвование, само требует объяснения. Оно вовсе не вытекает само собой из фактических условий отношения человека к предметам внешнего мира. В особенности не поддается такому объяснению право земельной собственности. В применении к земле такие выражения, как захват, завладение, держание, имеют только фигуральное значение. Отдельный человек не может захватить в свое исключительное обладание сколько-нибудь значительного участка земли. Власть собственника над принадлежащей ему землей всегда далеко превышает пределы его личного фактического господства над нею. Поэтому для установления частной собственности на землю необходимо, чтобы к фактическому отношению индивида к земле произошло еще нечто иное, расширяющее и охраняющее это фактическое отношение: правовое чувство сограждан, заставляющее их признавать право собственности, или государственная власть, принуждающая их к тому силой.
Мы видели, в самом деле, что Лориа, задумав объяснить возникновение частной собственности чисто автоматически из факта постепенного уменьшения свободных земель, приходит все-таки к необходимости, в ущерб последовательности, признать, что частная собственность на землю устанавливается раньше полного исчезновения свободных земель, и объясняет это искусственным стеснением свободного занятия остающихся свободными земель, посредством рабства, крепостничества, искусственного понижения заработной платы до предельного минимума необходимых средств существования.
Энгельс, очевидно, сознавая невозможность объяснить происхождение земельной собственности из фактических условий хозяйственных отношений, ищет зародыша частной собственности не в землевладении, а в обладании стадами, следовательно, движимым имуществом.
В самом деле, движимость поддается фактическому захвату отдельного лица. Движимую вещь прямо можно держать в своих руках. Но такое обладание ничем не отличается от того, что юристы называют естественным владением, простым держанием вещи, detentio. Содержание его исчерпывается непосредственным личным пользованием. Такое фактическое держание возможно только в отношении к тем вещам, с которыми человек может сам непосредственно управиться, без содействия других людей, для сохранения их и пользования ими. Поэтому на почве такого фактического держания не может получиться эксплуатация имущими неимущих, покупка чужого труда, принуждение к работе на другого, словом, не может сложиться капиталистическое хозяйство. И движимая собственность получает значение капитала, орудия экономического господства над другими, только когда разрастается за пределы фактического держания и непосредственного личного пользования, когда устанавливается обладание таким имуществом, которое собственник один, без содействия других, уже не может охранить и использовать. А для установления власти над таким имуществом, не умещающимся в непосредственном фактическом держании лица, необходимо точно так же, чтобы к фактическому отношению лица к вещам произошло еще нечто, заставляющее других признавать власть собственника над его имуществом за пределами фактической возможности его личного держания вещей и тем самым превращающее фактическое отношение к вещам в юридическое отношение собственности.
Смотря по тому, откуда выводят право — из субъективного ли сознания людей, или из велений государственной власти — это новое, привходящее нечто, превращающее фактические отношения к лицам в право собственности, будет или человеческим правосознанием, или государственною властью.
Признать основой права собственности общее правосознание, значит, конечно, вовсе отказаться от экономического материализма, так как это приводит к объяснению общественной организации уже не из материальных хозяйственных отношений, а из чисто психического начала — сознания права. Признать государственное происхождение собственности, значит уже не в государственном властвовании видеть произведение и орудие экономического господства, а, наоборот, в экономическом господстве видеть орудие политического властвования; другими словами, совершенно перевернуть, вверх ногами, всю аргументацию Лориа и Энгельса.
Таков, именно, общий характер учения Гумпловича.
Государство и для Гумпловича есть господство собственников над неимущей массой. Но у Лориа и Энгельса первое, основное есть, экономическое господство и лишь второе, производное — государственное властвование. У них государственная организация только орудие, которым владельческий класс пользуется для вящего подчинения себе неимущих. У Гумпловича все это наоборот. На первом месте он ставит государство, принудительное подчинение одного племени другим. Не государство для собственности, а собственность для государства служит, по его мнению, орудием. Установление частной собственности уже предполагает существование государства, оно само есть дело государства.
Поэтому, хотя Гумплович и не отделяет экономического господства от политического властвования и считает установление частной собственности необходимым требованием государственного порядка, возникновение государства он объясняет все-таки не экономическою зависимостью. Его теории происхождения государства — теория завоевания.
Гумплович утверждает, что правильному пониманию явления общественной жизни больше всего препятствует ошибочное, но очень распространенное убеждение в единстве человеческого рода. Убеждение это, по его мнению, просто предрассудок, решительно опровергаемый свидетельством фактов. История самых отдаленных эпох представляет нам человечество не единым, а напротив, всегда раздробленным на множество племен, и только с течением времени, мало-помалу, эта раздробленность уменьшается путем слития, амальгамирования нескольких племен воедино и путем вымирания отдельных племен. Точно так же и дикие обитатели ново открываемых земель оказываются всегда разделенными на множество обособленных племен. Отдельные племена при этом считают себя различного происхождения, а относятся друг к другу враждебно. Все это заставляет признать человеческий род не единым, а состоящим из многих, не связанных общностью происхождения и враждующих между собою рас. Таким образом, общепринятому моногенизму Гумплович противопоставляет полигенизм и все развитие общественной жизни и культуры объясняет, как результат борьбы рас.
Первоначально люди жили обособленными, враждующими племенами. Но так как развитие отдельных племен совершалось неравномерно, то более развитые, более прогрессивные племена получают перевес над более отсталыми. Это приводит к завоеванию одного племени другим и в силу такого завоевания к установлению государств, которые, по Гумпловичу, представляют собою не что иное, как господство племени завоевателей над племенами покоренных.
Переход от первоначального племенного быта к государственному сопровождается всегда двумя новыми явлениями общественной жизни. Во-первых, появлением рабства. Покоренные делаются рабами завоевателей. Во-вторых, кочевой образ жизни заменяется оседлым. Господствующее племя, заставив себе служить покоренных, может стать оседлым. Наконец, в-третьих, к этому присоединяется еще установление частной собственности, которая также служит орудием господства завоевателей над покоренными.²⁵*
Когда завоеватели силою захватывают землю, ими руководит не стремление распоряжаться и пользоваться землей. Свободных земель было тогда еще много. Завоеватели искали не земли, а работников, которые бы за них обрабатывали землю. Не земля, а покоренный и работающий на завоевателя народ — вот что было целью первых завоеваний. Значение и сущность собственности не в том, чтобы пользоваться мертвою вещью, а в том, чтобы через нее властвовать над живой силой людей. Собственность только особая форма господства людей над людьми.²⁶*
Обращаясь к общей оценке изложенных теорий, нельзя не заметить, что они имеют в себе на первый взгляд много подкупающего в их пользу. Во-первых — простота. Вместо многих разнообразных факторов, экономический материализм все общественные явления объясняет одним фактором — производством. И сообразно с тем, что Маркс и его последователи признают производящим ценности фактором только труд и сами ценности определяют только количеством потраченного на них труда, все изменения в общественном строе объясняются ими тем, как совершается производство.
Другая заманчивая особенность экономического материализма — это большая реальность, большая, так сказать, осязательность его объяснений. Нравственность, право, даже государственная власть — понятия, трудно поддающиеся точному определению и вызывающие большие споры и разногласия. Явления, ими охватываемые, обусловлены нашим субъективным сознанием и, потому, не поддаются внешнему, объективному опыту. Выяснять эти понятия приходится не путем индукции от внешних объективных фактов, а посредством анализа элементов субъективного сознания. А это путь гораздо менее надежный и определенный. Напротив, экономические отношения, экономическая зависимость — явления внешнего материального характера. Подчинение государственной власти непременно предполагает сознание зависимости от государства и определяется характером этого сознания. Невозможно бессознательное отбывание повинностей, платеж налогов, бессознательное исполнение полицейских требований, исполнение закона. Экономическая же зависимость, создаваемая фактом разделения труда, неравномерным распределением собственности, экономическими кризисами, действует и без всякого посредства сознания, совершенно автоматически. Сознаю я или нет зависимость своего экономического положения от наплыва серебра на рынке или от отсутствия заграничного спроса на наш хлеб, я все равно подчиняюсь воздействию этих явлений.
Наконец, в-третьих, из всех общественных наук политическая экономия наиболее установившаяся. Она опередила все другие отрасли обществоведения и уже поэтому не может не представляться соблазнительным в ее выводах искать оснований для объяснения и всех вообще явлений общественности.
Но наряду со всеми этими соображениями, говорящими как бы в пользу экономического материализма, теория эта вызывает и весьма серьезные сомнения в ее пригодности для объяснения всех явлений общественности, в том числе и государственного властвования.
Господство имущих над неимущими бесспорный факт. Но если мы остановимся на выяснении условий этого господства, то возможность признать его основным фактом всей общественной жизни (т. е. таким, которым определяются и обусловливаются все другие явления общественности и который сам уже не обусловлен другими факторами общественности) представится нам весьма сомнительной.
Почему неимущие зависят от имущих, почему они вынуждены продавать им свой труд? Конечно, потому, что для производительного труда необходимы средства, а средства эти — земля, капитал, оказываются во власти имущего меньшинства.
Но на таком объяснении нельзя остановиться. Само собой возникает дальнейший вопрос: откуда же берется у меньшинства эта власть удерживать за собой средства производства и не допускать к пользованию ними нуждающееся в них большинство? Из условий производства этой власти не объяснить. Наоборот, сами условия капиталистического производства обусловлены наличностью у капиталиста этой власти устранять других от пользования принадлежащим ему капиталом.
Поэтому надо искать в чем-либо другом оснований этой власти. Объясним ли мы ее просто физической силой? Но, во-первых, принять такое объяснение, значит отказаться от теории экономического материализма. Если власть, в силу которой капиталисты удерживают за собой исключительное обладание производительным фондом, основана на физической силе, значит и все условия производства определяются собственно соотношением физической силы и, следовательно, в основе всех общественных явлений окажется уже не экономическая зависимость, а преобладание физической силы, и экономический материализм превратится в теорию голой силы. Такое объяснение противоречит, следовательно, теории экономического материализма, но оно противоречит также, что еще важнее, и очевидным фактам действительности.
Имущие всегда составляют меньшинство, следовательно численное преобладание принадлежит, как раз, неимущим. Да и личной физической силой в современном обществе владельческие классы вовсе не отличаются. Напротив, физически сильных людей больше в простонародье. Да, впрочем, в современной общественной жизни личная физическая сила не имеет большого значения. По остроумному замечанию Цахарии, если бы среди нас явился Геркулес, из своей силы он мог бы извлечь разве только ту выгоду, что стал бы себя показывать в балаганах.
Объясним ли власть имущая меньшинства над неимущим большинством принадлежащим меньшинству правом собственности на землю и капитал и соответствующей этому праву правообязанностью большинства уважать неприкосновенность собственности? Но это значит еще решительнее отказаться от экономического материализма. Если господство имущих основано на правах и обязанностях, его основа, конечно, не экономическая, а правовая.
Простота экономической теории покупается ценою наивного смешения права собственности с фактическим держанием вещи. Простое фактическое держание вещей не может быть орудием эксплуатации неимущих, а право собственности само требует объяснения, которого экономические теории государства не дают.
Я говорил, что на первый взгляд, теория экономического материализма подкупает, кроме кажущейся простоты, также кажущейся реальностью. В основу своих объяснений она кладет совершенно объективный, осязаемый фактор — экономическую зависимость. Но при ближайшем ее анализе не трудно убедиться, что в действительности она построена совершенно отвлеченно: она совершенно не считается c действительными конкретными условиями человеческого общежития. Не станем говорить о других факторах, действующих в обществе наряду с экономическою зависимостью, так как самостоятельность их и составляет предмет спора. Но чем бы ни определялась организация человеческого общества, хотя бы и в самом деле одними только условиями производства, обществ человеческих существует и существовало всегда несколько. Поэтому, для объяснения общественной организации, во всяком случае, необходимо принять в соображение не только отношения, существующие внутри каждого отдельного общества, но точно так же и сношения между различными обществами. Борьба между отдельными обществами, хотя только экономическая борьба, по меньшей мере, такой же крупный фактор, как и борьба между различными классами одного и того же общества.
Лориа и Энгельс совершенно игнорируют влияние на общественную организацию борьбы между племенами. Оба они объясняют все развитие общества так, как будто оно одно существовало на земле или находилось вне всяких отношений к другим обществам.
Гумплович принимает в соображение существование не одного, а многих обособленных племен. Как мы видели, он даже признает замену моногенизма полигенизмом необходимым условием правильного объяснения общественных явлений. Но и у него множественность племен имеет значение только для объяснения установления государства, предполагающее завоевание одного племени другим. Объяснив государство, как последние завоевания, он затем далее точно так же, как Лориа и Энгельс, совершенно игнорирует дальнейшую борьбу независимых племен, обществ, государств между собой. Все явления государственной жизни и все ее развитие он объясняет исключительно из соотношения племени покоренного и племени завоевателя, составляющих со времени завоевания уже одно государство. Существование одновременно многих враждующих между собой государств вовсе не принимается в соображение. Вся его теория, совершенно так же, как у Лориа или Энгельса, как бы предполагает существование всего только одного вполне самодовлеющего государства. Как будто с совершившимся завоеванием одного племени другими не остается уже более независимых обществ, борющихся между собой.
Старые договорные теории государств, в особенности теория Гоббеза, исходили из совершенно ошибочного и произвольного предположения, что с установлением государства прежние враждебные отношения между составляющими его людьми совершенно прекращаются, война всех против всех сразу сменяется безусловным миром. Современные экономические теории государства с особенною силою выдвигают именно то положение, что и государственное властвование основано на непрерывающейся борьбе, на борьбе общественных классов за экономическое господство друг над другом. Но при этом повторяют ошибку отвергаемых ими отвлеченных теорий XVII и XVIII веков, только в другом направлении. Придавая особенное значение внутренней борьбе составляющих государство классов, они совершенно игнорируют внешнюю борьбу государств между собой.
Между тем, если принять в соображение влияние, какое должна оказывать на общественную жизнь международная борьба, явления общественной жизни получают совершенно иное освещение. Борьба общественных классов может породить только рознь между ними и господство самого могущественного из них, и господство притом исключительно в его собственной выгоде. Из взаимной борьбы общественных классов не может возникнуть чего-либо возвышающегося над ними, над их рознью и враждой, объединяющего их общностью интересов. Поэтому весьма понятно, что, обращая исключительное внимание только на совершающуюся внутри отдельных государств борьбу общественных классов, приходят к отождествлению государственной власти с властью господствующего общественного класса.
Совершенно иначе представится нам дело, если принять в соображение не только борьбу общественных классов между собой, но и международную борьбу государств. Так как в этой борьбе государств участвуют нации, как целые, со всеми составляющими их общественными классами, то борьба эта необходимым образом объединяет общественные классы, составляющие каждое государство, и приводит не к односторонней зависимости одного класса от другого, а к общей взаимной их зависимости друг от друга.
В самом деле, первые, основные условия успеха в борьбе, это — сила единства. А сила целого, конечно, обусловлена силой его частей. Не может быть могущественно государство, значительнейшая часть которого, рабочий люд, эксплуатируемый меньшинством капиталистов, находится в состоянии умственного и физического вырождения.
Не касаясь уже других, более сложных соображений, эксплуатируемая и потому приниженная масса слишком плохой материал для пополнения войска. От солдат требуется физическая сила, известная смекалка, сознание нравственного долга. Но может ли удовлетворить этим условиям малорослое, физически слабое, отупелое от непосильного труда, развращенное обстановкой фабричной жизни население?
Эксплуатация неимущих капиталистами, увеличивая могущество одного общественного класса на счет всех остальных, тем самым расшатывает и подрывает могущество государства, как целого. При других одинаковых условиях в международной борьбе успех будет обеспечен тому государству, где благосостояние распределено ровнее, где капиталистическая эксплуатация слабее, где масса населения более обеспечена необходимыми условиями физического, умственного и нравственного развития.
Нам могут, однако, пожалуй, заметить, что и борьба государств может быть сведена к экономической борьбе, что и в основе международных отношений лежат все те же экономические отношения.
Но, во-первых, едва ли возможно объяснять международные отношения и самый факт существования многих государств одними экономическими условиями. Если бы, как это утверждают сторонники экономического материализма, действительно все общественные отношения, в том числе и международные, определялись, в условиях современной культуры, только господством капиталистов над неимущим людом, то, конечно, собственники всех капиталистических обществ должны бы были соединиться, образовав из себя род синдиката для общей и тем более верной и неуклонной эксплуатации пролетариата. Если такое объединение не совершается или, напротив, между капиталистически организованными государствами идет не прерывающаяся борьба, значит соединение и обособление людей в общественные союзы определяется не одной только зависимостью бедного от богатого, а еще чем-то другим, заставляющим бедных и богатых соединяться вместе для охранения и развития веками вырабатываемой национальной культуры.
Во-вторых, если и допустить, что все международные отношения имеют исключительно экономическую основу, во всяком случае, эта международная, хотя и экономическая борьба, по необходимости, имеет совершенно иной характер и иное воздействие на общественную структуру, нежели внутренняя борьба общественных классов.
Борьба внутри государства предполагает и развивает рознь общественных классов. Борьба государств между собою, напротив, предполагает и развивает в каждом из борющихся единство, солидарность, сплоченность. Не может успеть в борьбе с другими государство, представляющее внутреннюю рознь. Большая часть его сил уйдет на внутреннюю борьбу, и оно окажется слабее в столкновении с противником, не имеющим такой внутренней розни. Затем, эксплуатация капиталистами рабочего класса приводит к нравственному и физическому вырождению массы населения. Но физически слабое, нравственно развращенное и невежественное население не может дать сильной, умелой, дисциплинированной армии. И в мирном соперничестве, в области промышленности, торговли, науки, искусств, нравственного влияния, превосходство, конечно, будет всегда на стороне государства с более здоровой физически и духовно и с лучше обеспеченной материальной массой населения.
Международное соперничество государств, требуя для своего успеха внутреннего единства, сплоченности, по самому существу своему, ведет к большей солидарности составляющих государство элементов. Бедствия, какие влечет за собою война или вытеснение другим государством с международного рынка, отзываются не на одном каком-либо общественном классе, а всегда на всем населении, и на имущих так же, как и на неимущих. Каждый ущерб, понесенный государством в своих международных отношениях, есть общая опасность для всех общественных классов, грозящая всему населению безразлично обеднением, гибелью самостоятельного общественного быта национальной культуры.
Раз будет принята во внимание не только борьба общественных классов внутри государства, но и столь же несомненно и реально существующее международное соперничество, то основой общественного строя, фактором, его определяющим, нельзя уже считать, как это делают представители экономического материализма, одну только зависимость неимущих от имущих. Международное соперничество в значительной степени парализует эту рознь общественных классов, объединяя их сознанием общей опасности от внешнего врага, выдвигая вперед общее достояние всего народа, имеющее больше значения, чем отдельные классовые интересы, осуществление которых, конечно, прежде всего предполагает охрану и развитие самостоятельной национальной культуры.
Все это приводите нас к признанию основной причиной, порождающей образование государств, международной борьбы, приводящей к большой сплоченности племенных общин, к возникновению в них объединяющей власти, первоначально только на время войны, но затем устанавливающейся постоянно и в мирное время и обеспечивающей принудительно мирный порядок.
Дополнение. Проблема происхождения государства и в новейшей литературе находит у различных писателей различное решение. Так, Борнгак принимает в чистом виде родовую теорию и выводить государство из семьи, расширяющейся в род (Staatslehre, стр. 17). Рем также кладет в основу государства соединение родовых групп, но первичной формой общения людей считает не семью, а кровный союз, материнскую группу. (Staatslehre, стр. 268‑273). Менгер в возникновении всякого государства видит, по примеру Гумпловича, акт насилия (Staatslehre, стр. 32). .
Но все чаще и чаще встречается скептическое отношение к данному вопросу. По мнению Ленинга, например, в истории вообще нельзя указать перехода известной совокупности людей от совершенно до-государственного и до-правового состояния к государственному и правовому. А поэтому и не имеет какой-либо научной ценности предложение гипотез относительно того, как этот переход совершился, как возникли право и государство. (Der Staat, III, 2).
И Еллинек находит, что о первичном образовании государств, или об историческом возникновении государства вообще, возможны только гипотезы. Определить пункт, с которого первоначальные формы общения должны быть признаваемы государствами, не так просто. Если отрешиться от представлений о государстве, почерпаемых нами из наблюдения современных государств, и рассматривать примитивные союзы с эволюционной точки зрения, то придется всякую организацию. господствующую, не знающую над собою высшей власти, считать государством. Относительно же того, как различные первобытные организации — орды, племена, семьи — превращались в государства, ничего бесспорного установлено быть не может, хотя бы потому уже, что, по словам Еллинека, “один и тот же результате мог быть достигнуть самыми разнообразными путями, и представляется весьма маловероятным, чтобы процесс образования государств повсюду был один и тот же”. Тут могли играть и играли роль и совместная борьба против общих опасностей, и необходимость искать новых мест для охоты или пастбищ, и религиозные верования (Staatslehre, стр. 259‑260, русск, пер. стр. 171‑172).
С другой стороны, германская литература подробно занималась исследованием вопроса о так называемом вторичном образовании государств или о возникновении их в пределах уже существующего мира государств. Этот вопрос, поводом к обсуждению которого послужило в особенности образование новых союзных государств, не был, однако, привлечен Н. М. Коркуновым в пределы настоящего курса; о нем см. Еллинек,. Staatslehre, стр. 262 и след., русский перевод, стр. 173 и след.
Примечания:
¹* См. мои лекции по общей теории права, § 35.
²* Rousseau. Contrat social, t. I, ch. IV.
³* Ibidem, ch. VI.
⁴* Ibidem, t. VI. ch. II.
⁵* Представителем этой теории в современной литературе является Мэн. Древнейшая история учреждений. 1876.
⁶* Loria, Achille. Les hases économiques de la constitution sociale. 1893 (французский перевод с итальянского оригинала).
⁷* Стр. 380.
⁸* Стр. 361‑368.
⁹* Стр. 2‑3, 125‑133.
¹⁰* Стр. 3.
¹¹* Стр. 5.
¹²* Стр. 6.
¹³* Стр. 6.
¹⁴* Стр. 134.
¹⁵* Стр. 135,136.
¹⁶* Стр. 423.
¹⁷* Стр. 166.
¹⁸* Стр. 192.
¹⁹* Стр. 197.
²⁰* Стр. 198.
²¹* Стр. 199‑200.
²²* Morgan, Lewis. Ancient Society, or researches in the lines of human progress from savagery through barbarism to civilization. New-York. 1878,
²³* Там же, стр. 6 и 7.
²⁴* Engels. L’origine de la famille, de la propriété privée et de l’état 1893. p. 274.
²⁴* Engels. l. c. p. 273‑281.
²⁵* Rechtsstaat und Socialismus, S. 74‑82.
²⁶* Rechtsstaat und Socialismus, S. 344‑351.
Теория общественного договора — объяснение этики Центра этики
Теории социального договора рассматривают отношения власти между государством и гражданином как согласованный обмен. Он является законным только в том случае, если он бесплатно предоставляется государству его гражданами и объясняет, почему государство имеет обязанности перед своими гражданами и наоборот.
Хотя идея общественного договора восходит к Эпикуру и Сократу, она приобрела популярность в эпоху Просвещения благодаря Томасу Гоббсу, Джону Локку и Жан-Жаку Руссо.Сегодня самый популярный пример теории общественного договора исходит от Джона Ролза.
Социальный договор начинается с идеи состояния природы — того, как люди существовали бы в мире, если бы они не были частью общества. Философ Томас Гоббс считал, что, поскольку люди по своей сути эгоистичны, жизнь в естественном состоянии будет «мерзкой, жестокой и короткой». Сильные навязывают свою волю слабым, и никто не может быть уверен, что их естественные права на жизнь и свободу будут соблюдены.
Гоббс считал, что ни один человек в естественном состоянии не был настолько сильным, что мог бы быть свободным от страха перед другим человеком, и ни один человек не был настолько слабым, что не мог бы представлять угрозу. Из-за этого он предположил, что для каждого имеет смысл подчиниться общему набору правил и отказаться от некоторых своих прав для создания всемогущего государства, которое могло бы гарантировать и защитить права каждого человека. Гоббс назвал его «Левиафаном».
Это называется контрактом, потому что предполагает обмен услугами.Граждане отказываются от части своей личной власти и свободы. Взамен государство обеспечивает безопасность и гарантию защиты гражданской свободы.
Что особенно важно, теоретики общественного договора настаивают на том, что вся легитимность правительства основана на взаимном общественном договоре. Они законны, потому что единственные, кому люди добровольно передают власть. Локк назвал это народным суверенитетом.
В отличие от Гоббса, Локк считал, что акцент на согласии и личных правах означает, что если группа людей не согласна с важными решениями правящего правительства, то им следует разрешить объединиться, чтобы сформировать другой общественный договор и создать другое правительство.
Не все теоретики общественного договора согласны с этим. У философов разные представления о том, реален ли общественный договор или это вымышленный способ описания отношений между гражданами и их правительством.
Если социальный контракт является настоящим контрактом, как и ваш трудовой договор, люди могут быть свободны не принимать условия. Если человек не согласен, он должен отдать часть своего дохода государству, он должен иметь возможность отказаться от уплаты налогов и, как следствие, отказаться от финансируемых государством больниц, образования и всего остального.
Как и в случае с другими контрактами, при выходе из договора предусмотрены штрафные санкции, поэтому граждане, решившие перестать платить налоги, все равно могут понести наказание.
Другие проблемы возникают, когда социальный договор рассматривается с феминистской точки зрения. Исторически сложилось так, что теории общественного договора, такие как теории, предложенные Гоббсом и Локком, утверждают, что (законная) государственная власть исходит от согласия свободных и равных граждан.
Философы, такие как Кэрол Пейтман, оспаривают эту идею, отмечая, что она не имеет отношения к основанию мужского доминирования, на котором основываются эти теории.
Для Патмана миф об автономных, свободных и равных индивидуальных гражданах — это всего лишь миф. Это затемняет реальность системного подчинения женщин и других людей.
По словам Пейтмана, общественный договор — это, прежде всего, «сексуальный договор», который удерживает женщин в подчиненной роли. Структурное подчинение женщин, поддерживающее классическую теорию общественного договора, по своей сути несправедливо.
Врожденная несправедливость теории общественного договора далее подчеркивается теми критиками, которые считают, что отдельные граждане вынуждены соглашаться на социальный договор.Вместо того чтобы иметь возможность выбора, они просто объединены в одну политическую систему, которую они, как личности, имеют мало шансов контролировать.
Конечно, идея о том, что люди решают не соглашаться или отказываться от участия, довольно непрактична — представьте, что вы пытаетесь помешать кому-то пользоваться дорогами или пешеходными дорожками, потому что они не платили налоги.
Для решения проблемы неравенства, присущего некоторым формам теории общественного договора, Джон Ролз предлагает гипотетический общественный договор, основанный на фундаментальных принципах справедливости.Эти принципы призваны дать четкое обоснование, которое поможет людям сделать выбор в пользу добровольного согласия на отказ от некоторых индивидуальных свобод в обмен на защиту некоторых прав. Ответ Ролза на этот вопрос — мысленный эксперимент, который он называет завесой невежества.
Представляя, что мы находимся за пеленой невежества, не зная о наших личных обстоятельствах, мы можем лучше судить о том, что справедливо для всех. Если мы сделаем это, руководствуясь принципом, который будет стремиться к свободе для всех без чьей-либо помощи, наряду с принципом различия (принципом различия), который гарантирует равные возможности для всех, мы, как общество, будем иметь более справедливую основу. чтобы люди соглашались на договор, в котором некоторые свободы были бы добровольно отвергнуты.
Из внимания Ролза на справедливости в рамках теории общественного договора выросли более феминистские подходы, такие как подход Джин Хэмптон. Помимо критики теории Гоббса, Хэмптон предлагает еще одну феминистскую точку зрения, которая фокусируется на распространении эффекта общественного договора на межличностные отношения.
В традиционных государствах легко забыть, что общественный договор предполагает предоставление защиты в обмен на то, что мы откажемся от некоторых свобод. Люди могут привыкнуть к защите своих прав и забыть о свободе, которую они должны отдать взамен.
Считаете ли вы контракт реальным или просто полезной метафорой, теория социального контракта предлагает множество уникальных представлений о том, как граждане взаимодействуют с правительством и друг с другом.
Теория общественного договора простым языком
В этой статье мы углубимся в суть «теории общественного договора» по словам трех представителей, а именно Томаса Гоббса, Джона Локка и Дж. Дж. Руссо. Это краткий обзор трех мыслителей, который, надеюсь, поможет вам узнать о них больше! В первую очередь теория общественного договора утверждает, что люди живут вместе в обществе в соответствии с договором, который устанавливает моральные и политические правила поведения.
Если вы погуглите термин «общество», он покажет, что он образован от латинского слова «socius», что означает товарищество или дружбу. Это был Аристотель, который давно заявил, что человек является социальным животным, и поэтому возник вопросы о том, насколько социальны люди и в каком смысле мы принадлежим к обществу. Одна из основных теорий взаимоотношений человека и общества — теория общественного договора. Теория общественного договора предназначена для понимания и демонстрации происхождения общества и того, как оно было сформировано.Наиболее классическими представителями этой школы мысли, о которых будет идти речь в соответствии с существованием, являются Томас Гоббс, Джон Локк и Дж. Дж. Руссо.
Томас Гоббс (1588-1679) влиятельный английский философ, наиболее известный благодаря своей книге «Левиафан» (1651), где он объясняет мощную конструкцию теории общественного договора, в которой он заявил, что люди были «эгоистичными, своекорыстными, хитрыми, эгоистичный, жестокий и агрессивный », поэтому люди находились в состоянии свободы, однако вам приходилось всегда следить за своей спиной, поскольку тот, кто был самым могущественным, выживет, а те, кто слаб, погибнут, это было известно как состояние природы, которое породило особое мнение по морали и политике.Следовательно, по его словам, общество было сформировано, потому что оно предназначалось для защиты людей от последствий их собственной природы! Следовательно, люди хотели мира, поэтому они заключили своего рода общественный договор, который обеспечил бы им безопасность. Таким образом, по совместному соглашению люди отказались от своих естественных прав и вошли в общество. По мнению Гоббса, в устройстве Суверена требовалась абсолютная власть, которая заключалась в том, чтобы избежать абсолютной жестокости Природного состояния (Человеческой природы). Согласно Гоббсу, состояние природы было совершенно невыносимым, что заставляло людей соглашаться даже с абсолютным авторитетом (таким, как нынешний северокорейский лидер), чтобы избежать хаоса.
Джон Локк (1632–1704) В 17, -м, веке был одним из самых известных английских политических философов, считавших, что в естественном состоянии человек наслаждается идеальной свободой, свободной от каких-либо правил или предписаний. Он также широко известен как отец либерализма и влиятельный мыслитель просвещения. Примером являются его идеи о трех естественных фундаментальных правах на жизнь, свободу и собственность. Однако, по его словам, мирная жизнь человека была нарушена «плохим состоянием», которое вынуждает человека жить в страхе и постоянной опасности, поэтому, чтобы избежать хаоса, человек заключил договор.Основным моментом здесь было то, что, согласно Локку, человек уступил только определенные права всему сообществу, чтобы можно было защитить другие права, и единственное право, от которого отказывались, — это право наказывать других людей за нарушение прав. Локк далее заявляет, что общественный договор в будущем способствовал установлению государственного контроля. В своей книге «Два трактата о государственном управлении», опубликованной в 1689 году, Локк сделал спорное заявление о том, что люди по своей природе свободны и равны, вопреки утверждениям о том, что Бог сделал всех людей подчиненными монарху, поэтому Локк утверждает, что это право граждан восстать против своего короля оказало огромное влияние на последовавшие за этим демократические восстания!
Жан-Жак Руссо (1712-1778), женевский философ 18 века, который в своей книге «Общественный договор» (1762) возродил теорию и утверждает, что человек в естественном состоянии жил независимо, просто, здоровые, свободные и хорошие, однако такое состояние природы длится недолго, поскольку население увеличивается, а простая жизнь исчезает.Руссо наиболее известен тем, что констатировал договор между индивидуумом и коллективной «общей волей», которая была направлена на общее благо и в дальнейшем отражена в законах идеального государства. Далее он утверждает, что законы являются обязательными только тогда, когда они подкрепляются генеральной волей людей . «Человек рождается свободным, но он повсюду в цепях» — это цитата, сделанная Руссо, который противостоял традиционному общественному порядку, который противостоит божественному праву монархов править всеми и который до сих пор помнят и используют в наши дни.Руссо привел важные моменты, которые помогли вдохновить политические реформы во всей Европе, и, по его словам, человек не может передать свою волю другому человеку, вместо этого генерал будет сильно зависеть от собрания всех, и каждый человек приходит к коллективному решению, и по крайней мере с близким соглашением о том, как жить вместе, что похоже на демократию, поэтому его общие взгляды как таковые остаются актуальными во времена злоупотребления властью, поскольку Руссо утверждает, что происхождение общества происходит через коллективное сообщество и народ — главный суверен, обладающий всеми правами.
Теория общественного договора в целом подвергалась критике, поскольку исторически эта теория воспринималась как простая фикция.Во всей истории не было доказательств того, что общество когда-либо создавалось намеренно в результате добровольного соглашения. Во-вторых, сторонники этой теории заявляют, что первые люди заключали контракты на индивидуальную безопасность, однако история говорит нам о других вещах как таковых, поскольку мы были коллективными, а не индивидуальными, и ячейкой общества была не личность, а семья. В контракте Гоббса есть только одна сторона, однако здравый смысл заключается в том, что когда соглашение или контракт подписывается, это происходит между двумя сторонами.Это, однако, лишь некоторые разногласия, поскольку в теории всегда есть важные аспекты, которые считаются правильными, и всегда есть разногласия в зависимости от каждого человека.
Начните знакомство с Жан-Жаком Руссо, Томасом Гоббсом и Джоном Локком:
Если вы хотите узнать больше о Жан-Жаке Руссо, Томасе Гоббсе и Джоне Локке, канал YouTube «Школа жизни» — отличное место для начала, поскольку видеоролики короткие, но их легко понять с помощью хорошей видеосъемки.
Для начинающих, интересующихся контрактарианством, на YouTube-канале «Ускоренный курс» есть веселое, но интересное видео! он носит название «Контрактарианство: философия ускоренного курса № 37» и даже не отнимает у вас много времени, а наоборот, заставляет вас больше интересоваться этой концепцией.
После изучения основ и знакомства с теоретиком приведенные ниже ссылки относятся к более высокому уровню чтения, тем не менее, они очень интересны и проницательны.
Ссылки:
Уильямс, Дэвид Лэй.«Справедливость и общая воля: подтверждение древней ориентации Руссо». Журнал истории идей , т. 66, нет. 3, 2005, стр. 383–411. JSTOR , www.jstor.org/stable/3654187. По состоянию на 5 июля 2020 г.
Ричи, Дэвид Г. «Вклад в историю теории общественного договора». Ежеквартальный вестник политических наук , т. 6, вып. 4. 1891. С. 656–676. JSTOR , www.jstor.org/stable/2139203. На 5 июля 2020 г. литература по социальным наукам, описывающая совокупность отношений между государством и обществом — в частности, со ссылкой на Ближний Восток и Северную Африку (MENA).Тем не менее, этот термин до сих пор остается недостаточно концептуализированным, а его потенциал для систематического анализа современных состояний используется недостаточно. Данная статья способствует восполнению этого пробела. Он определяет социальные контракты как наборы формальных и неформальных соглашений между социальными группами и их сувереном (правительством или другим лицом, находящимся у власти) о правах и обязанностях по отношению друг к другу. Мы утверждаем, что социальные контракты частично являются неформальными институтами, которые призваны сделать взаимодействие государства и общества более предсказуемым и, следовательно, более стабильной политикой.Их эффективность зависит от их содержания (результаты обмена между правительством и обществом), масштаба (участвующие субъекты и географический диапазон влияния) и временного измерения (начало, развитие и продолжительность). Социальные контракты могут существенно различаться по всем трем параметрам.
Этот подход дополняет устоявшиеся теории сравнительной политики и обостряет взгляд на отношения между государством и обществом. Это помогает (i) сравнивать отношения между государством и обществом в разных странах, (ii) отслеживать изменения внутри одной страны, (iii) узнавать, когда и почему социальные контракты нарушаются или даже аннулируются, (iv) раскрыть, как внешние игроки влияют на государство. отношения общества, и (v) проанализировать, как отношения между государством и обществом могут быть улучшены по Парето.
На этом фоне в данной статье показано, что после обретения независимости страны MENA имели довольно похожие социальные контракты, которые основывались на предоставлении социальных льгот, а не на участии в политической жизни. Мы утверждаем, что они неуклонно деградировали после 1985 года из-за роста населения и бюджетных проблем. Восстания арабов в 2010–2011 годах были выражением недовольства ситуацией, когда правительства не обеспечивали ни политического участия, ни социальных льгот, таких как занятость.С тех пор социальные контракты в странах MENA развивались в разных направлениях, и их долгосрочная стабильность вызывает сомнения. Мы обращаемся к вопросу о том, как их можно преобразовать, чтобы они стали более инклюзивными и, следовательно, более стабильными.
Принципиальный или прагматичный? на JSTOR
АбстрактныйВ Общественном договоре Жан-Жак Руссо выступил с пылкой критикой представительного суверенитета, однако часто думают, что его возражения были чисто прагматическими и что он не считал вопрос представительства вопросом основных политических прав.В этой статье, напротив, утверждается, что Руссо действительно имел принципиальный аргумент против представительного суверенитета, и проясняет природу и значение этого аргумента, помещая его в ответ на гоббсовские представления о репрезентации. Показано, что аргумент Руссо имеет далеко идущие последствия, так как он влечет за собой, что существование представительного суверенитета противоречит двум принципам, лежащим в основе легитимности современных демократических государств: суверенитету народа и моральному равенству граждан.
Информация о журналеАмериканский журнал политических наук (AJPS), опубликовано четыре раза в год — один из самых читаемых политологических журналов. В Соединенных Штатах. AJPS — общий политологический журнал. открыт для всех представителей профессии и для всех областей политической дисциплины. наука. JSTOR предоставляет цифровой архив печатной версии American Journal. политологии. Электронная версия американского журнала политологии доступен по адресу http: // www.blackwell-synergy.com/servlet/useragent?func=showIssues&code;=ajps. Авторизованные пользователи могут иметь доступ к полному тексту статей на этом сайте.
Информация об издателеАссоциация политологии Среднего Запада, основанная в 1939 году, является национальной организацией. более 2800 профессоров политологии, исследователей, студентов и государственные администраторы со всей территории США и более 50 иностранных страны. Ассоциация посвящена развитию научного общения. во всех областях политологии.Ежегодно ассоциация спонсирует трехдневную конференцию политологов. в Чикаго с целью представления и обсуждения последних исследований в политологии. В конференции принимают участие более 2000 человек, в котором представлены 300 панелей и программ о политике. MPSA имеет головной офис в Университете Индианы. Для получения дополнительной информации свяжитесь с Уильямом Д. Морганом, исполнительным директором. Директор, электронная почта: [email protected].
Постоянный общественный договор на JSTOR
АбстрактныйВ последнее время появилось большое количество литературы, посвященной развитию и уточнению теории общественного договора государства.Большая часть этой литературы оценивает концептуальную основу соглашения с контрактом. В данной статье представлена структура для оценки такого соглашения и делается вывод о том, что даже если есть некоторая основа для концептуального согласия при первоначальном написании контракта, эта основа становится слабее после того, как контракт уже вступил в силу. До реализации контракта люди могут не знать, какие должности они займут, когда контракт будет принят. Это будет верно, например, если люди будут избраны на желаемые должности.После того, как контракт вступит в силу, люди будут знать свои позиции, и те, кто имеет право изменять контракт, не будут делать это за завесой невежества. В данной статье исследуются последствия этого факта для теории продолжающегося общественного договора.
Информация об издателеПи Гамма Му — старейшее и выдающееся общество чести в социальных науках. Наша миссия состоит в том, чтобы поощрять и признавать выдающуюся ученость в дисциплинах социальных наук, а также способствовать сотрудничеству и социальному служению среди ее членов.Пи Гамма Му обслуживает различные дисциплины социальных наук, которые стремятся понять и объяснить человеческое поведение и социальные отношения, а также связанные с ними проблемы и проблемы. В настоящее время насчитывается 150 действующих отделений в США и за рубежом. Согласно конституции Пи Гамма Му, социальные науки включают в себя такие дисциплины, как история, политология, социология, антропология, экономика, психология, международные отношения, уголовное правосудие, социальная работа, социальная философия, история образования и культурная / гуманитарная география.Членство также распространяется на междисциплинарные области социальных наук, которые основаны на основных дисциплинах социальных наук, таких как бизнес и общество, образование, исследования меньшинств, государственное управление, международные исследования, государственные финансы, исследования лидерства, поведение потребителей, государственная политика и организационные вопросы. поведение. В 2004 году попечитель студентов Джейми Купер подготовил проект, а попечительский совет одобрил упрощенное заявление о цели: «Миссия Пи Гамма Му состоит в том, чтобы поощрять и продвигать передовые достижения в социальных науках и поддерживать идеалы стипендий и услуг.”
Соединенным Штатам нужен новый общественный договор
Фрейзер, студент юридического факультета Калифорнийского университета в Беркли, ведет беспартийный блог The Oregon Way.
Наш общественный договор нарушен. Согласно условиям контракта, «согласие у урны для голосования дает как демократические полномочия, так и демократическую легитимность», как описывает Элен Ландемор в своей книге «Открытая демократия». Нарушения контрактов многочисленны и очевидны.
Первое нарушение: демократические полномочия. Вы когда-нибудь задумывались, как член Конгресса может утверждать, что представляет все 747 000 (больше или меньше) своих избирателей? Даже в самом лучшем случае, в округе, который не подвергся подделке, и в месте с высокой явкой избирателей, член получит прямую электоральную поддержку только от небольшой части всего правомочного электората. Для Ландемора (и всех нас) возникает вопрос: «Как может авторизация некоторых, даже подавляющего большинства, давать авторизацию всех?»
Второе нарушение: демократическая легитимность.Согласно нашей нынешней избирательной системе и контракту, есть предположение, что просто в силу того, что вы являетесь представителем общественности, вы дали согласие на то, чтобы победитель выборов представлял ваши взгляды, выступал от вашего имени, обладал своей суверенной властью. Тем не менее, эта концепция гипотетического согласия все чаще звучит пусто; По словам Ландемора, «гипотетическое согласие — это, попросту говоря, полное отсутствие согласия».
Подпишитесь на информационный бюллетень Fulcrum
Для существования демократической легитимности представитель, согласно Ханне Питкин, «должен (1) иметь право действовать; (2) действовать таким образом, чтобы продвигать интересы представляемых; и (3 ) быть подотчетным представителям.«Наши нынешние выборы явно не придают такого рода легитимности. Во-первых, лишь небольшая часть участвует в« разрешении »представителю действовать, участвуя в выборах. Во-вторых, наши избранные должностные лица часто вынуждены действовать, в основном из-за особых интересов. противоречат интересам тех, кого они якобы представляют. В-третьих, наши выборы из-за недостаточного участия и чрезмерного влияния партийных и финансовых организаций являются плохим средством привлечения должностных лиц к ответственности.
Как же тогда мы можем и должны переписать Контракт? Ответ — не прямая демократия, которая, по словам Ландемора, «всегда находится под угрозой захвата людьми, обладающими временем, деньгами и сильными предпочтениями».Ответ также не так прост, как изъятие денег из политики или какой-либо вариант призывов к незначительным изменениям в нашей нынешней системе. Как минимум, нам необходимо провести реформы, способные укрепить демократический авторитет и демократическую легитимность.
Переход к пропорциональному представительству — самый простой (хотя, по общему признанию, трудный) шаг к реализации демократических полномочий и легитимности. Если общественный договор действительно был нарушен, то у этой реформы есть шанс восстановить связи между нами, народом, и нашими избранными представителями.Как отметил Ли Друтман, пропорциональное представительство может работать, если избирать трех лучших избирателей в каждом округе Конгресса.
Что касается демократических полномочий, то избрание большего числа представителей предоставит победителям выборов гораздо более надежные демократические полномочия действовать от имени своих (фактически меньшего числа) избирателей. Что касается демократической легитимности, предложение (1) предоставит членам Палаты больше полномочий действовать в силу того, что меньшее количество избирателей будет чувствовать, что они не дали своего согласия на действия этого представителя; (2) облегчить представителям возможность действовать в интересах конкретных избирателей, которые их избрали; (3) повысить способность избирателей привлекать своих должностных лиц к ответственности за счет более конкурентных выборов и повышения способности контролировать верность должностных лиц их интересам.
Пропорциональное представление — это не дикий шаг; фактически, переход к пропорциональному представительству приведет Соединенные Штаты в соответствие с большинством демократий. Некоторые, например, Друтман, даже утверждают, что пропорциональное представительство позволит Конгрессу вернуться в свою золотую эру (примерно 1950-70), когда и демократы, и республиканцы содержали консервативные и либеральные фракции — таким образом, эффективно создавая четырехпартийную систему в стране. какие межпартийные компромиссы были возможны.
Народ, как государь, должен требовать большего от своего общественного договора.Нынешние условия прискорбно не соответствуют чаяниям народа. Десятилетия неэффективности оправдывают серьезное рассмотрение нового подхода. Пропорциональное представительство — это наиболее разумный подход, который в достаточной мере гарантирует, что люди доверяют свою власть своим представителям.
Статьи с вашего сайта
Статьи по теме в Интернете
Теория общественного договора | Encyclopedia.com
Идея общественного договора может иметь широкое и узкое значение.В широком смысле общественный договор может просто не соответствовать ожиданиям в отношениях между людьми или группами. В узком, более техническом смысле теория общественного договора имеет долгую и почтенную историю, которая в настоящее время риторически адаптирована для оценки общих ожиданий между наукой и обществом. Тем не менее, обзор различных теоретических перспектив поднимает вопросы об адекватности таких приспособлений.
Социальные контракты в целом
Контракты в строгом смысле слова — это соглашения между двумя сторонами, которые устанавливают взаимные обязательства и подлежат исполнению по закону.Идея общественного договора более фундаментальна и утверждает, что общество возникает как своего рода договор. В классических или домодернистских взглядах, которые иногда называют предвосхищениями теории социального контракта, социальный контракт — это не столько исходное действие, сколько действие, которое неявно существует между предустановленным порядком и индивидами внутри него. Это, например, точка зрения, аргументированная Сократом в платоновской книге « Крито». Современная точка зрения, напротив, состоит в том, что на первом месте стоят индивиды, и через свое согласие они создают новое явление, называемое государством.
Для большинства современных теоретиков этот контракт — не историческое событие и тем более юридический документ, а идеальная конструкция, помогающая постулировать, как все должно быть. Это зависит от двух ключевых допущений: (а) что люди как личности в некотором смысле предшествуют любому установленному общественному порядку, так что их повиновение государству должно быть оправдано; и (b) что состояние людей вне социально сконструированного состояния, или в так называемом естественном состоянии , в конечном итоге неудовлетворительно, что дает людям причину избежать такого состояния посредством общественного договора.Исходя из этих предположений, Томас Гоббс (1588–1679) и Джон Локк (1632–1704), не используя этого термина, разработали теорию общественного договора для изучения статуса монарха. Когда Жан-Жак Руссо (1712–1778) впоследствии ввел термин «общественный договор », он использовал ту же теорию для защиты идеи демократического равенства. Позже Джон Ролз (1921–2004) адаптировал теорию общественного договора для защиты системы справедливого распределения.
От Гоббса до Канта
Ранние современные версии теории общественного договора были оправданием свержения тиранов, которые вышли за отведенные им границы и, следовательно, не смогли выполнить свои обязательства.Манегольд из Лаутенбаха (ок. 1030 — ок. 1112), Энглеберт из Фолькерсдорфа (ок. 1310 г.), Марио Саламонио (ок. 1450–1532) и Юний Брут (ок. 1572 г.) — все они утверждали, что суверен был связан неявный договор действовать в интересах своих подданных. Если он злоупотреблял этими обязательствами, население имело право взяться за оружие.
Гоббс использовал теорию договора по совершенно противоположной причине, чем большинство его предшественников, когда он утверждал, что правитель никогда не должен быть свергнут. Под сильным влиянием разрушений Гражданской войны в Англии (1639–1651) и последовавших за ними социальных потрясений, его версия содержала призыв против таких зверств.В своей книге Leviathan (1651) Гоббс изобразил изначальное состояние природы для дополитических людей как состояние постоянной войны, которую, как он утверждал, любой разумный человек хотел бы положить конец. Стремясь к миру, люди лишаются своей естественной свободы. Контракт Гоббса между отдельными людьми, а не между подданными и сувереном устанавливает обязательство всех подчиняться суверену как правило разума , которое он также называет законом природы . Таким образом, по Гоббсу, подданные никогда не имеют права выступать против своего суверена.Точно так же Гоббс не видит никаких договорных ограничений для суверена, потому что только суверен может сохранить состояние мира.
В отличие от Гоббса, Локк в своих Два трактата о правительстве и Письмо о терпимости (оба 1689) утверждал, что абсолютная монархия несовместима с гражданским обществом. Для Локка предполитическое состояние природы — это мирное, но нравственное общество, в котором люди связаны божественным законом природы. Социальные проблемы развиваются постольку, поскольку им не хватает единого судьи, обладающего властью над всеми.В отсутствие этого общего судьи люди стремятся к власти, чтобы проявить волю и попытаться захватить собственность друг друга. Эта ситуация требует, чтобы кто-то наделен полномочиями действовать в качестве судьи для защиты жизни, свободы и имущества. Отсутствие государства препятствует соблюдению законов природы, поэтому граждане создают его. Как и в случае с Гоббсом, договор заключается между людьми, а не между управляемым и правителем. Но граждане, которые учреждают правительство, чтобы не дать людям время от времени нарушать естественный закон и проявлять пристрастие, не отказываются от своей свободы в контракте.Они просто предоставляют государству право судить и наказывать нарушителей естественного права. Следовательно, государство имеет очень ограниченные полномочия, основанные на его договорных полномочиях. Его основная обязанность — защищать собственность. Контракт расторгается, и сопротивление оправдано, если правительство допускает нарушение доверия.
В восемнадцатом веке, во время монархического избытка в большей части Европы, теория общественного договора перешла от простого свержения короля к аргументам в пользу более справедливой политической системы.Самым известным теоретиком в этом отношении был Руссо, чей трактат на тему The Social Contract (1762) предвосхитил как американскую, так и французскую революции. Эти теории больше касались не статуса монарха, а идеи о том, что монархия сама по себе является подозрительной политической системой. Общественный договор больше не заключался между народом и сувереном; теперь люди стали суверенными.
Руссо обсуждал идею общественного договора в двух разных случаях.Ни в том, ни в другом случае он не утверждал, что контракт был действительным историческим событием. Вместо этого он предложил теоретически идеальный контракт, касающийся происхождения правительства. Он писал не о том, как это произошло на самом деле, а о том, как это должно было случиться. Он считал, что естественное состояние — это состояние индивидуальной свободы, когда каждый человек свободен и равен, и никто по своей природе не имеет никакой законной власти над кем-либо другим. Предполитическое состояние также было досоциальным состоянием. Результатом установления общественных отношений стал рост неравенства на социальных и экономических форумах.Именно это приводит к конфликту между людьми, потому что только социальные индивиды могут начать накапливать богатство и, следовательно, иметь причины для войны. Богатые в конечном итоге контролируют массы, потому что они манипулируют обществом, чтобы защитить его от разрушительных последствий войны. Следовательно, существует потребность в идеальном контракте, который следует заключить для сохранения равенства. Этот договор между гражданами устанавливает правительство, которое управляется общей волей или наилучшим для всех. Идеальный договор Руссо создает не суверенную личность, а суверенный народ.Правительство может быть только агентом воли народа. Это обмен естественной свободы на гражданскую, где каждый член имеет равную долю в выражении общей воли.
Более систематично, чем Руссо, Иммануил Кант (1724–1804) расширил теорию общественного договора, представив договор как регулирующий идеал. Контракт Канта был не столько тем, на что люди согласились бы, сколько тем, на что они должны были согласиться в такой гипотетической ситуации. Для Канта общественный договор был тем идеалом, с которым согласились бы люди, если бы они были идеальными моральными существами.По его мнению, все законы должны быть сформулированы таким образом, чтобы каждый соглашался с ними, если бы им был предоставлен выбор.
Теории общественного договора восемнадцатого века обосновывают политическую систему, основанную на равенстве всех граждан. Появление в то же время республиканских демократий не случайно. Идея, что граждане равны, не была особенно новой, потому что ранняя теория контрактов начиналась с предполитического состояния природы, в котором все были равны. Но идея о том, что отдельные лица в политическом государстве должны сохранять свое равенство, создает совершенно новую концепцию правительства.
Важно отметить, что теория общественного договора возникла не только в исторической связи с подъемом современной демократии, но также и с подъемом современной науки и технологий. Действительно, теории естественного состояния Гоббса и Локка оправдывают стремление к технологиям. У Гоббса оправдание — необходимость, чтобы избежать угнетения природы. Для Локка оправдание больше связано с использованием возможностей для продвижения по службе.Более того, социальный порядок в науке мало чем отличается от того, который был разработан Руссо и Кантом: он состоит из свободных и равных членов в хорошо упорядоченном политическом теле. Действительно, ученые Просвещения часто ссылались на республику писем и научную республику — и видели эту демократию в науке как образец для того, что должно быть установлено вне науки. Термин «республика науки» продолжали использовать такие защитники науки, как Майкл Поланьи (1962) и Ян Джарви (2001).
Джон Ролз и теория справедливости
Интерес к теории общественного договора снизился в девятнадцатом веке и был вытеснен утилитаризмом, теорией, согласно которой действия являются правильными, когда они приносят больше пользы, чем вреда для общества. Но в середине двадцатого века теория общественного договора возродилась как теория справедливости, сначала в экономике, а затем в философии.
Экономист Джеймс Бьюкенен, например, разработал аргумент, основанный на теории рационального выбора, касающийся распределения богатства в обществе.Как и другие, Бьюкенен не говорит об историческом событии, а, скорее, предлагает теорию договора, которую можно использовать для предложения изменений в политических институтах. По его мнению, оптимальным правилом принятия решений является минимизация затрат на коллективные действия и продвижение того, что выгодно гражданам, стремящимся к максимальной полезности.
Философ Ролз, однако, изменил общий акцент общественного договора, используя его для продвижения теории справедливости. Общественный договор обеспечивает должную защиту интересов всех людей.Проблема справедливости возникает из-за того, что люди предъявляют конкурирующие претензии на одни и те же товары, произведенные в рамках общественного сотрудничества. В отличие от более ранних версий теории контрактов, Ролз рассматривает теорию социального контракта как средство решения этой проблемы конфликта интересов. Распределение социальных благ справедливо тогда и только тогда, когда оно будет приемлемым для всех сторон до того, как какая-либо из сторон узнает, какие товары он или она могут получить. Чтобы удовлетворить это требование, Ролз представляет завесу невежества , за которой «никто не знает своего места в обществе, своего классового положения или социального статуса» (Rawls 1971, p.12), условие, из которого может быть построен любой социальный порядок.
Майкл Лесснофф Социальный договор (1986) утверждает, что теория справедливости Ролза является кульминацией теории общественного договора. Хотя он считает, что проблема справедливости является правильным предметом для теории контрактов, он, тем не менее, предлагает новую формулировку Ролза. Во-первых, все должны пользоваться равными основными свободами, если неравное распределение не улучшит общую базовую свободу тех, у кого меньше. Во-вторых, для всех должна существовать справедливая и равная возможность для достижения желаемого социального и экономического положения, если только неравенство не улучшает жизнь тех, у кого меньше возможностей.В-третьих, неравенство различных социальных и экономических благ должно быть выгодно тем, у кого их меньше.
Таким образом, в двадцатом веке теория общественного договора перешла от теории управления к теории справедливого распределения. Таким образом, он использовался для изучения некоторых ситуаций, созданных наукой и технологиями. Например, есть вопросы справедливости в отношении практики Соединенных Штатов, в которых проживает около 4 процентов населения мира, которые используют более 20 процентов мировых ресурсов.Вопросы справедливости распределения также играют важную роль при оценке доступа к науке и естественнонаучному образованию на основе экономического класса, пола или этнической принадлежности. Наконец, с точки зрения завесы невежества Ролза, можно спросить, справедливо ли современное распределение государственного финансирования науки. Вместо того, чтобы защищать конкретную политику государственного финансирования науки с точки зрения политики конкретных групп научных интересов, не было бы более справедливым спросить, как физики, химики и биологи будут распределять общественную поддержку науки, прежде чем узнать, к каким ученым они собираются? становиться?
Наука, технология и общественный договор
Идея общественного договора проявляется в различных формах при обсуждении науки и научной политики.Классическая социология науки, такая как та, что была обнаружена в работах Роберта Мертона (1973) и Джозефа Бен-Дэвида (1984), хотя они и не используют этот термин, вполне может быть прочитана как описание того, как общественный договор между учеными приводит к создание отличительного научного этоса. Исследования истории инженерии как профессии (Layton, 1971) указывают на то же направление: инженерия как профессия была определена отчасти посредством общественного договора между инженерами. (Также может быть интересно отметить особую ситуацию среди социологов, которые и изучают, и заключают такие контракты.) В широком смысле социальный контракт между наукой, технологией и обществом может также просто относиться к общим ожиданиям в отношениях между профессиональными представителями в каждом из этих трех секторов: учеными, инженерами и технологами и политиками, соответственно.
В этом втором смысле общественного договора между учеными и политическим сообществом дискуссии были одновременно более явными и менее обоснованными в теории общественного договора. Как и в случае теории социального контракта, социальный контракт для науки не обязательно должен относиться к какому-либо конкретному историческому соглашению в предполитический период между научным сообществом и государством или правительством.Вместо этого можно утверждать, что это логическое продолжение желания отдельных людей улучшить свое состояние, поскольку можно утверждать, что любое такое желание само по себе приносит пользу научному прогрессу.
Таким образом, вся концепция государственных расходов на такие статьи, как наука, технологии и медицина, может быть выведена как из исходной идеи о том, что люди отказываются от своей свободы ради обеспечения жизни, свободы и собственности, так и из идеи Ролза о справедливости как о направляющих ресурсах. науке и технологиям, чтобы увеличить пользу для всех.Поскольку в соответствии с социальным контрактом правительство обязано улучшать благосостояние своих граждан, и поскольку наука и технологии рассматриваются как имеющие потенциал для улучшения жизни граждан, правительство инвестирует в науку, технологии и медицину.
Наиболее откровенно аналитики научной политики в Соединенных Штатах утверждали, что работа Ванневара Буша «Наука — бесконечные рубежи» (1945) установила общественный договор между научным сообществом и правительством. В этом случае общественность была исключена из соглашения или, в лучшем случае, представлена правительством.В этом контракте ученые обещали ликвидировать болезни, накормить мир, повысить национальную безопасность и увеличить количество рабочих мест в обмен на государственное финансирование и право сохранять свою автономию. Одно описание этого контракта как военно-промышленного комплекса стало предметом либеральной политической критики в 1960-х годах. Анттехнологическая критика науки как причины загрязнения окружающей среды стала еще одним толчком к такой критике. В 1980-х и начале 1990-х годов, когда в США был спад,Экономика и конец холодной войны, аналитики начали ставить под сомнение и этот общественный договор. Они утверждали, что научное сообщество не выполнило своих обязательств или больше не играет столь важной роли для национального благосостояния, как раньше, и что государственное финансирование науки должно быть пересмотрено. С возрождением экономики США в середине 1990-х и ростом глобального терроризма в 2000-х такие опасения, как правило, исчезли.
Предыдущий анализ предполагает своего рода симбиоз между наукой и техникой в том, что часто называют технонаукой.Но на самом деле можно утверждать, что необходимо различать ситуацию с технологиями, особенно с той формой технологии, которая известна как инженерия. Для инженеров, по крайней мере в Соединенных Штатах, любой предполагаемый общественный договор в основном проявляется на рынке. Промышленный или рыночный успех заменяет общественный договор. Когда дело доходит до инженерии, проблема в том, что нет общественного договора — и все же технологии, которые разрабатываются и коммерциализируются, часто имеют социальное воздействие, которое потребители не могут разумно предвидеть, а государственного регулирования недостаточно для контроля.
Политики продолжают ссылаться на идею общественного соглашения или контракта. Например, в 1974 г. Британская лейбористская партия предложила спасти Соединенное Королевство путем заключения общественного договора с профсоюзным движением. В 1994 году Республиканская партия США провела свою политическую кампанию на основе Контракта с Америкой. Полезность теории общественного договора заключается в ее способности спрашивать, что бы сделали рациональные люди, если бы им был предоставлен выбор, а затем критиковать систему, основанную на споре о том, что лучше для всех.Даже в защите монархии Гоббс начинает с предположения о том, что лучше для всех, а не только для меньшинства. Ролз распространяет эту идею на справедливость и распределение ресурсов для критики любой исторической ситуации. К обоим подходам косвенно обращались в дискуссиях о социальном контракте для науки, но еще предстоит показать, что такая риторика вообще глубоко опиралась на традицию теории социального контракта.
FRANZ ALLEN FOLTZ
СМОТРИ ТАКЖЕ Hobbes, Thomas; Kant, Immanual; Locke, John; Rousseau, Jean-Jacques; Social Contract for Science.
БИБЛИОГРАФИЯ
Бен-Давид, Джозеф. (1984). Роль ученого в обществе: сравнительное исследование, с новым введением. Чикаго: Издательство Чикагского университета. Впервые опубликовано в 1971 г.
Бьюкенен, Джеймс М. (1975). Пределы свободы. Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Буш, Ванневар. (1945). Наука — бесконечные рубежи. Вашингтон, округ Колумбия: государственная типография.
Cozzens, Susan E .; Питер Хили; Ари Рип; и Джон Зиман.(1989). Исследовательская система в переходный период. Дордрехт, Нидерланды: Kluwer Academic Publishers.
Гоббс, Томас. (1968). Левиафан. Хармондсворт, Великобритания: Пингвин.
Джарви, Ян К. (2001). Республика Науки: Появление социального взгляда Поппера на науку. Амстердам: Родопи.
Кант, Иммануил. (1977). Политические сочинения Канта, изд. Ханс Рейсс. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета.
Лейтон, Эдвин Т., Младший (1971). Восстание инженеров: социальная ответственность и американская инженерная профессия. Кливленд, Огайо: Press of Case Western Reserve University.
Лесснофф, Майкл. (1986). Социальный договор. Лондон: Макмиллан. Сборник отредактированных выборок из одиннадцати наиболее влиятельных работ по теории общественного договора.
Лесснофф, Майкл. (1990). Теория общественного договора. Нью-Йорк: Издательство Нью-Йоркского университета.
Локк, Джон.(1966). Два трактата о правительстве и Письмо о терпимости. Оксфорд: Блэквелл.
Мертон, Роберт К. (1973). Социология науки: теоретические и эмпирические исследования, изд. Норман В. Сторер. Чикаго: Издательство Чикагского университета. Сборник из более чем двадцати важных работ основоположника социологии науки с 1935 по 1972 год.
Нозик, Роберт. (1974). Анархия, государство и утопия. Оксфорд: Бэзил Блэквелл.
Поланьи, Майкл. (1962). «Республика науки». Минерва 1: 54–74.
Ролз, Джон. (1971). Теория справедливости. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.