И.А. Бунин — ТОП КНИГ

Ива́н Алексе́евич Бу́нин; Россия, Воронеж; 10.10.1870 – 08.11.1953

Иван Бунин – писатель, популярный поэт и прозаик, публицист и переводчик, ставший первым русским нобелевским лауреатом. Из-под его пера вышло большое количество стихов, повестей и рассказов, в которых он описывал красоту родной земли. По мотивам многих Бунина книг были поставлены пьесы и сняты художественные фильмы. А сам писатель постоянно занимает высокие места среди 100 лучших русских писателей.

Биография Ивана Бунина

Иван Бунин появился на свет осенью 1870 года в городе Воронеже, куда его семья перебралась в связи с тем, что старшим детям необходимо было получить качественное образование. Его отец был обедневший дворянином, род которого начинался ещё с пятнадцатого века. История Бунина как будущего писателя началась с того, что маленькому мальчику с детства прививали любовь к литературе. Уже через много лет он будет вспоминать, как в его семье было принято читать по вечерам книги Пушкина. Так же рано будущий писатель стал изучать иностранные языки и изобразительное искусство.

Когда будущему писателю исполнилось четырнадцать лет, биография Бунина приобрела резкий поворот – по решению отца он поступил в Елецкую мужскую гимназию. На протяжении всего обучения Иван часто менял места проживания, начиная от съема комнаты в доме местного мещанина, заканчивая коморкой у скульптора. Что же касается самого процесса учебы, то, как рассказывал брат писателя, если слушать Бунина, то он лучше всего справлялся с гуманитарными науками в отличии от математики, экзамена по которой боялся больше всего. Через пять лет в 1886 году будущий писатель окончил обучение в Елецкой гимназии. Это произошло потому, что на время каникул он перебрался к своим родителям, после чего уже решил не возвращаться обратно в учебное заведение. За неявку после праздников руководством гимназии было принято решение исключить Бунина. Тогда он начал заниматься дома, отдавая все свои силы гуманитарным наукам. Ещё в раннем возрасте автора можно найти стихи Бунина о природе, а в возрасте пятнадцати лет молодой человек создал свой первый роман под названием «Увлечения». Однако творчество Бунина тогда не получило должного отклика, из-за чего ему было отказано в публикации. В 1887 году умирает поэт, который был кумиром юного автора – Семен Надсон. Бунин решает написать стихотворение в его честь, и оно тут же появляется на странице периодического издания.

Благодаря брату, который занялся обучением Ивана, тот смог спокойно сдать экзамены и получить свой аттестат. В 1889 году Бунин поступает на работу в издательство известного журнала «Орловский вестник». Там рассказы, критические заметки и стихотворения Бунина не только публикуются, но и получают немало восторженных отзывов. Но через три года вместе со своим братом Юлием, Иван решает перебраться в Полтаву, где начинает работать библиотекарем. В 1894 году начинающий писатель приезжает на некоторое время в Москву, где знакомится со Львом Толстым. Тогда же выходят несколько рассказов и стихов Бунина, которые описывают красоту природы и грусть от того, что дворянская эпоха скоро закончится.

В двадцать семь лет Иван Алексеевич публикует книгу под названием «На край света». До этого он зарабатывал на жизнь преимущественно переводами популярных зарубежных авторов. Это произведение Бунина приобрело большую популярность, и уже в 1898 году он выдаёт сборник своих стихотворений. Однако традиционализм, который просачивается в работах писателя, был уже слегка устаревшим для той эпохи. Тогда ему на смену пришли символисты, которые критиковали поэтические стихи Бунина. Тот же, отрицая все революционные идеи, одну за другой выпускает повести, которые в резкой манере описывает русских людей («Деревня», «Суходол» и т.д.). Благодаря этим работам он снова становится популярным среди читателей. На протяжении нескольких последующих лет выходят новые рассказы Бунина, в то время как сам писатель много путешествует. Это связано с революцией в нашей стране. Так в 1917 он проживает в Москве, уже через год – в Одессе, а ещё через два переезжает в Париж, где переживает серьезные финансовые трудности. За создание традиционного образа русского человека и русской природы в 1933 году Иван Бунин, рассказы которого давно стали популярными уже за пределами его Родины, получает Нобелевскую премию в области литературы. Половину суммы, которая присуждалась вместе с премией, он раздал нуждающимся, которые просили у него помощи. Таким образом уже через три года после вручения награды о Бунине читать можем, что он снова стал жить довольно бедно, пытаясь заработать с помощью своих рассказов. Всё это время он активно продолжает заниматься писательской деятельностью, параллельно пытаясь следить за тем, что происходит на его родине во время Второй мировой войны.

В 40-хх годах здоровье писателя сильно ухудшилось. Врачи обнаружили у него серьезное заболевание легких, и Бунин отправился на лечение на курорт в Южную Францию. Однако положительного результата он так и не смог добиться. Поскольку жить в нищете в таком состоянии было достаточно сложно, писатель обратился за помощью к своему приятелю, который проживал в Америке. Тот смог добиться согласия местного филантропа на выплату пенсии Ивану Алексеевичу. Осенью 1953 года писателю стало значительно хуже, и он уже не мог нормально передвигаться. В начале ноября Иван Бунин скончался от остановки сердца вследствие тяжелой болезни легких. Могила писателя, как и многих других эмигрантов из России, располагается на небольшом французском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Книги Ивана Бунина на сайте Топ книг

Произведения Бунина читать популярно по сей день. Благодаря этому многие из них представлены в нашем списке 100 лучших книг, а также в рейтинге лучшей русской литературы. И учитывая стабильно высокий интерес к творчеству писателя можно уверенно предположить, что стихи и рассказы Ивана Бунина еще не раз будут представлены в рейтингах нашего сайта.

Иван Бунин список книг

    1. Антоновские яблоки
    2. Астма
    3. Божье дерево
    4. В деревне
    5. Весной в Иудее
    6. Воды многие
    7. Воспоминания. Под серпом и молотом
    8. Господин из Сан-Франциско
    9. Деревня
    10. Жизнь Арсеньева
    11. Иоанн Рыдалец
    12. Кавказ
    13. Косцы
    14. Крик
    15. Кукушка
    16. Лапти
    17. Легкое дыхание
    18. Маска
    19. Митина любовь
    20. Молодость
    21. На край света и другие рассказы
    22. Начальная любовь
    23. О Чехове
    24. Освобождение Толстого
    25. Петлистые уши и другие рассказы
    26. Подснежник
    27. Поздний час
    28. Полевые цветы
    29. Роза Иерихона
    30. Сны Ханга
    31. Солнечный удар
    32. Суходол
    33. Сын
    34. Темные аллеи
    35. Тень птицы
    36. Устами Бунина
    37. Храм Солнца
    38. Цифры
    39. Чаша жизни
    40. Чистый понедельник

 

 

top-knig.ru

Иван Бунин — лучшие книги, список всех книг по порядку (библиография), биография, отзывы читателей

Биография

Иван Алексеевич Бунин родился 22 октября (10 октября по старому стилю) 1870 года в Воронеже в дворянской семье. Детство будущего писателя прошло на хуторе Бутырки Елецкого уезда Орловской губернии.

В 1881 году Иван Бунин поступил в Елецкую гимназию, но проучился лишь пять лет, так как семья не имела средств. Осваивать программу гимназии ему помогал старший брат Юлий (1857-1921).

Свое первое стихотворение Бунин написал в восемь лет.

 

Его первой публикацией стало стихотворение «Над могилой Надсона», напечатанное в газете «Родина» в феврале 1887 года. В течение года в том же издании появились несколько стихотворений Бунина, а также рассказы «Два странника» и «Нефедка».

В сентябре 1888 года стихи Бунина появились в «Книжках недели», где печатались произведения писателей Льва Толстого, Якова Полонского.

С весны 1889 года началась самостоятельная жизнь писателя — Бунин вслед за братом Юлием переселился в Харьков. С осени стал работать в газете «Орловский вестник».

В 1891 году в приложении «Орловского вестника» вышла его ученическая книжка «Стихотворения. 1887-1891». Тогда же Иван Бунин познакомился с Варварой Пащенко, корректором газеты, с которой они стали жить гражданским браком, не венчаясь, так как родители Варвары были против этого брака.

В 1892 году они переехали в Полтаву, где брат Юлий заведовал статистическим бюро губернского земства. Иван Бунин поступил на службу библиотекарем земской управы, а затем — статистиком в губернскую управу. В разное время работал корректором, статистиком, библиотекарем, газетным репортером.

В апреле 1894 года в печати появилось первое прозаическое произведение Бунина — рассказ «Деревенский эскиз» (название выбрано в издательстве).

В январе 1895 года, после измены жены, Бунин оставил службу и переехал сначала в Петербург, а затем в Москву. В 1898 году он женился на Анне Цакни — гречанке, дочери революционера и эмигранта Николая Цакни. В 1900 году супруги расстались, а в 1905 году скончался их сын Николай.

В Москве молодой писатель познакомился со многими известными поэтами и писателями — Антоном Чеховым, Валерием Брюсовым. После знакомства с Николаем Телешовым, Бунин стал участником литературного кружка «Среда». Весной 1899 года в Ялте он познакомился с Максимом Горьким, позднее пригласившим его к сотрудничеству в издательстве «Знание».Литературная известность к Ивану Бунину пришла в 1900 году после выхода в свет рассказа «Антоновские яблоки».

В 1901 году в издательстве символистов «Скорпион» вышел сборник стихотворений «Листопад». За этот сборник и за перевод поэмы американского поэта-романтика Генри Лонгфелло «Песнь о Гайавате» (1896) Российской академией наук Ивану Бунину была присуждена Пушкинская премия.

В 1902 году в издательстве «Знание» вышел первый том сочинений писателя.

В 1906 году Бунин познакомился с Верой Муромцевой, происходившей из дворянской профессорской московской семьи, ставшей его женой. Чета Буниных много путешествовала. В 1907 году молодые супруги отправились в путешествие по странам Востока — Сирии, Египту, Палестине. В 1910 году они посетили Европу, а затем в Египет и Цейлон. С осени 1912 года по весну 1913 года были в Турции и Румынии, с 1913 по 1914 год — на Капри в Италии.

Осенью 1909 года Академия наук присудила Бунину вторую Пушкинскую премию и избрала его почетным академиком по разряду изящной словесности.

В произведениях, написанных после первой русской революции 1905 года, главенствующей стала тема драматизма русской исторической судьбы. Повести «Деревня» (1910) и «Суходол» (1912) имели большой успех у читателей.

В 1915-1916 годах вышли сборники рассказов писателя «Чаша жизни» и «Господин из Сан-Франциско». В прозе этих лет ширится представление писателя о трагизме жизни мира, об обреченности и братоубийственном характере современной цивилизации.

К Февральской и Октябрьской революциям 1917 года Иван Бунин отнесся крайне враждебно и воспринимал их как катастрофу. Дневником событий жизни страны и размышлений писателя в это время стала книга публицистики «Окаянные дни» (1918).

21 мая 1918 года он уехал из Москвы в Одессу, а в феврале 1920 года эмигрировал сначала на Балканы, а затем во Францию. Во Франции первое время жил в Париже, но с лета 1923 года переехал в Приморские Альпы и приезжал в Париж только на некоторые зимние месяцы.

Здесь он обратился к интимным, лирическим воспоминаниям молодости. Роман «Жизнь Арсеньева» (1930) как бы замкнул цикл художественных автобиографий, связанных с жизнью русского поместного дворянства. Одно из центральных мест в позднем творчестве Бунина занимала тема роковой любви-страсти, выраженная в произведениях «Митина любовь» (1925), «Солнечный удар» (1927), цикле новелл «Темные аллеи» (1943).

В 1927-1930 годах Бунин обратился к жанру короткого рассказа («Слон», «Телячья головка», «Петухи» и др.).

В 1933 году он стал первым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии по литературе «за правдивый артистичный талант, с которым он воссоздал в художественной прозе типичный русский характер».

В 1939 году с началом Второй мировой войны (1939-1945) Бунины поселились на юге Франции, в Грассе, на вилле «Жаннет», в 1945 году вернулись в Париж.

В последние годы жизни писатель прекратил публикацию своих произведений. Много и тяжело болея, написал «Воспоминания» (1950), работал над книгой «О Чехове», вышедшей посмертно в 1955 году в Нью-Йорке.

В «Литературном завещании» он просил печатать свои произведения только в последней авторской редакции, которая легла в основу его 12-томного собрания сочинений, изданного берлинским издательством «Петрополис» в 1934-1939 годах.

8 ноября 1953 года Иван Бунин скончался в Париже. Похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Его жена Вера Муромцева (1881-1961) оставила литературные воспоминания о писателе «Жизнь Бунина» и «Беседы с памятью».

В 1988 году Литературно-мемориальный музей И.А. Бунина был открыт в Ельце, в 1991 году литературно-мемориальный музей Ивана Бунина был создан в Орле.

В 2004 году в России учреждена ежегодная литературная Бунинская премия.

В 2006 году в Париже прошла презентация первого полного 15-томного собрания сочинений Ивана Бунина на русском языке, включающее в себя три тома его переписки и дневники, а также дневники его жены Веры Муромцевой-Буниной и подруги писателя Галины Кузнецовой.

knigopoisk.org

Иван Бунин — Лучшее о любви (сборник) » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Перед вами повести и рассказы ярчайших представителей Серебряного века отечественной литературы И. Бунина, А. Куприна и А. Чехова, чьи лучшие произведения посвящены любви – мучительной первой влюбленности; любви внезапной, поражающей, как молния; любви, которая становится смыслом всей жизни и дарует величайшее счастье, а иногда делается настоящим наваждением и мукой.«Митина любовь» и «Гранатовый браслет», «Дама с собачкой» и «Искушение», «Солнечный удар» и «О любви» – эти и другие правдивые и невероятные истории о подлинных страстях и всепоглощающем чувстве, изложенные прекрасным языком русской классической литературы, вновь и вновь покоряют сердца читателей разных поколений.В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.

Иван Бунин, Александр Куприн, Антон Чехов

Лучшее о любви

© ЗАО «Олма Медиа Групп», состав, издание и оформление, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

«Какой простор!» Репин И. Е.

Как часто мы слышим и произносим слово «любовь»… На протяжении многих веков поэты, писатели, философы и самые обычные люди пытались найти определение этому чувству, описать его. Но до сих пор так никто и не смог ответить на вопрос: что такое любовь? Наверное потому, что это чувство многогранно и противоречиво: оно может возвысить, но может и низвергнуть на самое дно, может подарить крылья, а может лишить желания жить, может заставить совершить прекрасные безрассудные поступки и толкнуть человека на подлость и предательство.

В Библии говорится: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Не каждый может разглядеть ее в каждодневной суете и далеко не каждый найдет в себе силы на такую любовь, которая дарит не только радость, но и причиняет боль, а иногда

и убивает, ведь многие великие истории любви в литературе трагичны.

В нашу книгу включены прозаические произведения ярчайших представителей Серебряного века отечественной литературы – И. Бунина, А. Куприна и А. Чехова, посвятивших свои лучшие творения этому чувству – мучительной первой любви; любви внезапной, поражающей, как молния; любви, что становится смыслом всей жизни и дарует величайшее счастье, а иногда делается настоящим наваждением и мукой.

Наш выбор не случайно пал на этих трех великих писателей. Тема взаимоотношений между мужчиной и женщиной занимает в их творчестве едва ли не самое главное место. Перед вами пронзительные истории любви, написанные непревзойденным языком классики и нашедшие свое выражение в короткой литературной форме – форме рассказа.

В произведениях Ивана Бунина любовь всегда трагична, она одухотворяется в своей краткости и обреченности и, достигнув пика, заканчивается разлукой, а зачастую и смертью одного из главных героев, как в «Митиной любви» и «Солнечном ударе». Любовь рассматривалась писателем как возносящая «в бесконечную высь ценность человеческой личности», дарующая равно «нежное целомудренное благоухание» и «трепет опьянения» чистой страстью.

«Гранатовый браслет» – шедевр Александра Куприна – одно из самых томительных и печальных произведений о любви, любви самоотверженной, всепрощающей и необычайной. Сюжет рассказа «Леночка», напротив, узнаваем и поэтому так близок многим. Герои, влюбленные друг в друга в юности, случайно встречаются много лет спустя и понимают, что их чистая и искренняя юношеская любовь, возможно, была самым главным, самым настоящим и прекрасным, что случилось в их жизни.

Истории, рассказанные Антоном Чеховым, так же окрашены тоской по настоящему и несбывшемуся чувству. Писатель считал, что «любовь – это или остаток чего-то вырождающегося, бывшего когда-то громадным, или же это часть того, что в будущем разовьется в нечто громадное, в настоящем же оно не удовлетворяет, дает гораздо меньше, чем ждешь». Любовь в его знаменитом рассказе «Дама с собачкой» имеет привкус горечи от невозможности двух любящих людей обрести счастье. Герои, встретив настоящую любовь уже в зрелом возрасте, понимают, как пуста и бессмысленна их жизнь, и досадуют на жестокость судьбы, которая сыграла с ними злую шутку: подарила любовь слишком поздно, когда у каждого есть уже семья, груз безрадостной личной жизни, тщетности надежд на лучшее.

А в рассказе «Ариадна» любовь – это способ манипулирования одного человека другим. Героиня, красивая, но такая холодная, ведет с влюбленным в нее мужчиной жестокую игру, то отталкивая, то даря ему надежду, превращая его в несчастную марионетку.

Насладитесь лучшими историями любви, вышедшими из-под пера русских классиков, они посвящены прекрасному и неоднозначному чувству, без которого наша жизнь лишена всякого смысла!

Москворецкий мост (фрагмент). Коровин. К. А.

Иван Бунин

Митина любовь

В Москве последний счастливый день Мити был девятого марта. Так, по крайней мере, казалось ему.

Они с Катей шли в двенадцатом часу утра вверх по Тверскому бульвару. Зима внезапно уступила весне, на солнце было почти жарко. Как будто правда прилетели жаворонки и принесли с собой тепло, радость. Все было мокро, все таяло, с домов капали капели, дворники скалывали лед с тротуаров, сбрасывали липкий снег с крыш, всюду было многолюдно, оживленно. Высокие облака расходились тонким белым дымом, сливаясь с влажно-синеющим небом. Вдали с благостной задумчивостью высился Пушкин, сиял Страстной монастырь. Но лучше всего было то, что Катя, в этот день особенно хорошенькая, вся дышала простосердечием и близостью, часто с детской доверчивостью брала Митю под руку и снизу заглядывала в лицо ему, счастливому даже как будто чуть-чуть высокомерно, шагавшему так широко, что она едва поспевала за ним.

Возле Пушкина она неожиданно сказала:

– Как ты смешно, с какой-то милой мальчишеской неловкостью растягиваешь свой большой рот, когда смеешься. Не обижайся, за эту-то улыбку я и люблю тебя. Да вот еще за твои византийские глаза…

Стараясь не улыбаться, пересиливая и тайное довольство и легкую обиду, Митя дружелюбно ответил, глядя на памятник, теперь уже высоко поднявшийся перед ними:

– Что до мальчишества, то в этом отношении мы, кажется, недалеко ушли друг от друга. А на византийца я похож так же, как ты на китайскую императрицу. Вы все просто помешались на этих Византиях, Возрождениях… Не понимаю я твоей матери!

– Что ж, ты бы на ее месте меня в терем запер? – спросила Катя.

– Не в терем, а просто на порог не пускал бы всю эту якобы артистическую богему, всех этих будущих знаменитостей из студий и консерваторий, из театральных школ, – ответил Митя, продолжая стараться быть спокойным и дружелюбно небрежным. – Ты же сама мне говорила, что Буковецкий уже звал тебя ужинать в Стрельну, а Егоров предлагал лепить голую, в виде какой-то умирающей морской волны, и, конечно, страшно польщена такой честью.

– Я все равно даже ради тебя не откажусь от искусства, – сказала Катя. – Может быть, я и гадкая, как ты часто говоришь, – сказала она, хотя Митя никогда не говорил ей этого, – может, я испорченная, но бери меня такую, какая я есть. И не будем ссориться, перестань ты меня ревновать хоть нынче, в такой чудный день! Как ты не понимаешь, что ты для меня все-таки лучше всех, единственный? – негромко и настойчиво спросила она, уже с деланной обольстительностью заглядывая ему в глаза, и задумчиво, медлительно продекламировала:

Меж нами дремлющая тайна,
Душа душе дала кольцо…

Это последнее, эти стихи уже совсем больно задели Митю. Вообще, многое даже и в этот день было неприятно и больно. Неприятна была шутка насчет мальчишеской неловкости: подобные шутки он слышал от Кати уже не в первый раз, и они были не случайны, – Катя нередко проявляла себя то в том, то в другом более взрослой, чем он, нередко (и невольно, то есть вполне естественно) выказывала свое превосходство над ним, и он с болью воспринимал это как признак ее какой-то тайной порочной опытности. Неприятно было «все-таки» («ты все-таки для меня лучше всех») и то, что это было сказано почему-то внезапно пониженным голосом, особенно же неприятны были стихи, их манерное чтение. Однако даже стихи и это чтение, то есть то самое, что больше всего напоминало Мите среду, отнимавшую у него Катю, остро возбуждавшую его ненависть и ревность, он перенес сравнительно легко в этот счастливый день девятого марта, его последний счастливый день в Москве, как часто казалось ему потом.

В этот день, на возвратном пути с Кузнецкого моста, где Катя купила у Циммермана несколько вещей Скрябина, она между прочим заговорила о его, Митиной, маме и сказала, смеясь:

– Ты не можешь себе представить, как я заранее боюсь ее!

Почему-то ни разу за все время их любви не касались они вопроса о будущем, о том, чем их любовь кончится. И вот вдруг Катя заговорила о его маме, и заговорила так, точно само собой подразумевалось, что мама – ее будущая свекровь.

nice-books.ru

Иван Бунин Лучшие стихи Ивана Бунина на портале ~ Beesona.Ru

Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~ Иван Бунин

Самая большая база стихов русских и зарубежных писателей 18-20 вв.
В базе представлено более 30.000 лучших стихотворений.
Коллекция постоянно пополняется 🙂

Бунин Иван Алексеевич (1870 — 1953) — русский писатель, поэт, почётный академик Петербургской академии наук, лауреат Пушкинской премии (1903) и Нобелевской премии по литературе 1933 года.

НазваниеРубрикаДата
Я к ней вошел в полночный час.
Чашу с темным вином подала мне богиня печали.
Туча растаяла. Влажным теплом
Скачет пристяжная, снегом обдает…
Пустыня, грусть в степных просторах.
Порыжели холмы. Зноем выжжены
Не видно птиц. Покорно чахнет
Мы встретились случайно, на углу.
Месяц задумчивый, полночь глубокая…
Льет без конца. В лесу туман.
Лиман песком от моря отделен.
Край без истории… Все лес да лес, болота
Едем бором, черными лесами.
Все темней и кудрявей березовый лес зеленеет
Все лес и лес. А день темнеет
Бледнеет ночь… Туманов пелена
…Зачем и о чем говорить?
И цветы, и шмели, и трава, и колосьяСеребряный век14 июля 1918
Я к ней вошел в полночный часСеребряный век1898 г.
ПлотыСеребряный век16 июля 1916
И вот опять уж по зарямСеребряный век1898 г.
Шумели листья, облетаяСеребряный век1901 г.
ПилигримСеребряный век1908 г.
ЗеркалоСеребряный век10 февраля 1916
Шире грудь распахнулась для принятияСеребряный век28 марта 1886 г.
Песня (Я — простая девка на баштане…)Серебряный век, Песни1903-1906
Зачем пленяет старая могилаСеребряный век25 августа 1922 г.
ЧужаяСеребряный век1906 г.
Песня (Зацвела на воле…)Серебряный век, Песни1909 г.
Зачем и о чем говорить?Серебряный век, Стихи о любви1889 г.

www.beesona.ru

Читать книгу Лучшее о любви (сборник) Ивана Бунина : онлайн чтение

Иван Бунин, Александр Куприн, Антон Чехов
Лучшее о любви

© ЗАО «Олма Медиа Групп», состав, издание и оформление, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес


«Какой простор!» Репин И. Е.


От издателя

Как часто мы слышим и произносим слово «любовь»… На протяжении многих веков поэты, писатели, философы и самые обычные люди пытались найти определение этому чувству, описать его. Но до сих пор так никто и не смог ответить на вопрос: что такое любовь? Наверное потому, что это чувство многогранно и противоречиво: оно может возвысить, но может и низвергнуть на самое дно, может подарить крылья, а может лишить желания жить, может заставить совершить прекрасные безрассудные поступки и толкнуть человека на подлость и предательство.

В Библии говорится: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Не каждый может разглядеть ее в каждодневной суете и далеко не каждый найдет в себе силы на такую любовь, которая дарит не только радость, но и причиняет боль, а иногда и убивает, ведь многие великие истории любви в литературе трагичны.

В нашу книгу включены прозаические произведения ярчайших представителей Серебряного века отечественной литературы – И. Бунина, А. Куприна и А. Чехова, посвятивших свои лучшие творения этому чувству – мучительной первой любви; любви внезапной, поражающей, как молния; любви, что становится смыслом всей жизни и дарует величайшее счастье, а иногда делается настоящим наваждением и мукой.

Наш выбор не случайно пал на этих трех великих писателей. Тема взаимоотношений между мужчиной и женщиной занимает в их творчестве едва ли не самое главное место. Перед вами пронзительные истории любви, написанные непревзойденным языком классики и нашедшие свое выражение в короткой литературной форме – форме рассказа.

В произведениях Ивана Бунина любовь всегда трагична, она одухотворяется в своей краткости и обреченности и, достигнув пика, заканчивается разлукой, а зачастую и смертью одного из главных героев, как в «Митиной любви» и «Солнечном ударе». Любовь рассматривалась писателем как возносящая «в бесконечную высь ценность человеческой личности», дарующая равно «нежное целомудренное благоухание» и «трепет опьянения» чистой страстью.

«Гранатовый браслет» – шедевр Александра Куприна – одно из самых томительных и печальных произведений о любви, любви самоотверженной, всепрощающей и необычайной. Сюжет рассказа «Леночка», напротив, узнаваем и поэтому так близок многим. Герои, влюбленные друг в друга в юности, случайно встречаются много лет спустя и понимают, что их чистая и искренняя юношеская любовь, возможно, была самым главным, самым настоящим и прекрасным, что случилось в их жизни.

Истории, рассказанные Антоном Чеховым, так же окрашены тоской по настоящему и несбывшемуся чувству. Писатель считал, что «любовь – это или остаток чего-то вырождающегося, бывшего когда-то громадным, или же это часть того, что в будущем разовьется в нечто громадное, в настоящем же оно не удовлетворяет, дает гораздо меньше, чем ждешь». Любовь в его знаменитом рассказе «Дама с собачкой» имеет привкус горечи от невозможности двух любящих людей обрести счастье. Герои, встретив настоящую любовь уже в зрелом возрасте, понимают, как пуста и бессмысленна их жизнь, и досадуют на жестокость судьбы, которая сыграла с ними злую шутку: подарила любовь слишком поздно, когда у каждого есть уже семья, груз безрадостной личной жизни, тщетности надежд на лучшее.

А в рассказе «Ариадна» любовь – это способ манипулирования одного человека другим. Героиня, красивая, но такая холодная, ведет с влюбленным в нее мужчиной жестокую игру, то отталкивая, то даря ему надежду, превращая его в несчастную марионетку.

Насладитесь лучшими историями любви, вышедшими из-под пера русских классиков, они посвящены прекрасному и неоднозначному чувству, без которого наша жизнь лишена всякого смысла!


Москворецкий мост (фрагмент). Коровин. К. А.

Иван Бунин
Митина любовь
I

В Москве последний счастливый день Мити был девятого марта. Так, по крайней мере, казалось ему.

Они с Катей шли в двенадцатом часу утра вверх по Тверскому бульвару. Зима внезапно уступила весне, на солнце было почти жарко. Как будто правда прилетели жаворонки и принесли с собой тепло, радость. Все было мокро, все таяло, с домов капали капели, дворники скалывали лед с тротуаров, сбрасывали липкий снег с крыш, всюду было многолюдно, оживленно. Высокие облака расходились тонким белым дымом, сливаясь с влажно-синеющим небом. Вдали с благостной задумчивостью высился Пушкин, сиял Страстной монастырь. Но лучше всего было то, что Катя, в этот день особенно хорошенькая, вся дышала простосердечием и близостью, часто с детской доверчивостью брала Митю под руку и снизу заглядывала в лицо ему, счастливому даже как будто чуть-чуть высокомерно, шагавшему так широко, что она едва поспевала за ним.

Возле Пушкина она неожиданно сказала:

– Как ты смешно, с какой-то милой мальчишеской неловкостью растягиваешь свой большой рот, когда смеешься. Не обижайся, за эту-то улыбку я и люблю тебя. Да вот еще за твои византийские глаза…

Стараясь не улыбаться, пересиливая и тайное довольство и легкую обиду, Митя дружелюбно ответил, глядя на памятник, теперь уже высоко поднявшийся перед ними:

– Что до мальчишества, то в этом отношении мы, кажется, недалеко ушли друг от друга. А на византийца я похож так же, как ты на китайскую императрицу. Вы все просто помешались на этих Византиях, Возрождениях… Не понимаю я твоей матери!

– Что ж, ты бы на ее месте меня в терем запер? – спросила Катя.

– Не в терем, а просто на порог не пускал бы всю эту якобы артистическую богему, всех этих будущих знаменитостей из студий и консерваторий, из театральных школ, – ответил Митя, продолжая стараться быть спокойным и дружелюбно небрежным. – Ты же сама мне говорила, что Буковецкий уже звал тебя ужинать в Стрельну, а Егоров предлагал лепить голую, в виде какой-то умирающей морской волны, и, конечно, страшно польщена такой честью.

– Я все равно даже ради тебя не откажусь от искусства, – сказала Катя. – Может быть, я и гадкая, как ты часто говоришь, – сказала она, хотя Митя никогда не говорил ей этого, – может, я испорченная, но бери меня такую, какая я есть. И не будем ссориться, перестань ты меня ревновать хоть нынче, в такой чудный день! Как ты не понимаешь, что ты для меня все-таки лучше всех, единственный? – негромко и настойчиво спросила она, уже с деланной обольстительностью заглядывая ему в глаза, и задумчиво, медлительно продекламировала:

 
Меж нами дремлющая тайна,
Душа душе дала кольцо…
 

Это последнее, эти стихи уже совсем больно задели Митю. Вообще, многое даже и в этот день было неприятно и больно. Неприятна была шутка насчет мальчишеской неловкости: подобные шутки он слышал от Кати уже не в первый раз, и они были не случайны, – Катя нередко проявляла себя то в том, то в другом более взрослой, чем он, нередко (и невольно, то есть вполне естественно) выказывала свое превосходство над ним, и он с болью воспринимал это как признак ее какой-то тайной порочной опытности. Неприятно было «все-таки» («ты все-таки для меня лучше всех») и то, что это было сказано почему-то внезапно пониженным голосом, особенно же неприятны были стихи, их манерное чтение. Однако даже стихи и это чтение, то есть то самое, что больше всего напоминало Мите среду, отнимавшую у него Катю, остро возбуждавшую его ненависть и ревность, он перенес сравнительно легко в этот счастливый день девятого марта, его последний счастливый день в Москве, как часто казалось ему потом.

В этот день, на возвратном пути с Кузнецкого моста, где Катя купила у Циммермана несколько вещей Скрябина, она между прочим заговорила о его, Митиной, маме и сказала, смеясь:

– Ты не можешь себе представить, как я заранее боюсь ее!

Почему-то ни разу за все время их любви не касались они вопроса о будущем, о том, чем их любовь кончится. И вот вдруг Катя заговорила о его маме, и заговорила так, точно само собой подразумевалось, что мама – ее будущая свекровь.

II

Потом все шло как будто по-прежнему. Митя провожал Катю в студию Художественного театра, на концерты, на литературные вечера или сидел у нее на Кисловке и засиживался до двух часов ночи, пользуясь странной свободой, которую давала ей ее мать, всегда курящая, всегда нарумяненная дама с малиновыми волосами, милая, добрая женщина (давно жившая отдельно от мужа, у которого была вторая семья). Забегала и Катя к Мите, в его студенческие номера на Молчановке, и свидания их, как и прежде, почти сплошь протекали в тяжком дурмане поцелуев. Но Мите упорно казалось, что внезапно началось что-то страшное, что что-то изменилось, стало меняться в Кате.

Быстро пролетело то незабвенное легкое время, когда они только что встретились, когда они, едва познакомившись, вдруг почувствовали, что им всего интереснее говорить (и хоть с утра до вечера) только друг с другом, – когда Митя столь неожиданно оказался в том сказочном мире любви, которого он втайне ждал с детства, с отрочества. Этим временем был декабрь, – морозный, погожий, день за днем украшавший Москву густым инеем и мутно-красным шаром низкого солнца. Январь, февраль закружили Митину любовь в вихре непрерывного счастья, уже как бы осуществленного или, по крайней мере, вот-вот готового осуществиться. Но уже и тогда что-то стало (и все чаще и чаще) смущать, отравлять это счастье. Уже и тогда нередко казалось, что как будто есть две Кати: одна та, которой с первой минуты своего знакомства с ней стал настойчиво желать, требовать Митя, а другая – подлинная, обыкновенная, мучительно не совпадавшая с первой. И все же ничего подобного теперешнему не испытывал Митя тогда.

Все можно было объяснить. Начались весенние женские заботы, покупки, заказы, бесконечные переделки то того, то другого, и Кате действительно приходилось часто бывать с матерью у портних: кроме того, у нее впереди был экзамен в той частной театральной школе, где училась она. Вполне естественной поэтому могла быть ее озабоченность, рассеянность. И так Митя поминутно и утешал себя. Но утешения не помогали – то, что говорило мнительное сердце вопреки им, было сильнее и подтверждалось все очевиднее: внутренняя невнимательность Кати к нему все росла, а вместе с тем росла и его мнительность, его ревность. Директор театральной школы кружил Кате голову похвалами, и она не могла удержаться, рассказывала Мите об этих похвалах. Директор сказал ей: «Ты гордость моей школы», – он всем своим ученицам говорил «ты» – и, помимо общих занятий, стал заниматься с ней потом еще и отдельно, чтобы блеснуть ею на экзаменах особенно. Было уж известно, что он развращал учениц, каждое лето увозил какую-нибудь с собой на Кавказ, в Финляндию, за границу. И Мите стало приходить в голову, что теперь директор имеет виды на Катю, которая, хотя и не виновата в этом, все-таки, вероятно, это чувствует, понимает и потому уже как бы находится с ним в мерзких, преступных отношениях. И мысль эта мучила тем более, что слишком очевидно было уменьшение внимания Кати.

Казалось, что вообще что-то стало отвлекать ее от него. Он не мог спокойно думать о директоре. Но что директор! Казалось, что вообще над Катиной любовью стали преобладать какие-то другие интересы. К кому, к чему? Митя не знал, он ревновал Катю ко всем, ко всему, главное, к тому общему, им воображаемому, чем втайне от него уже будто бы начала жить она. Ему казалось, что ее непреоборимо тянет куда-то прочь от него и, может быть, к чему-то такому, о чем даже и помыслить страшно.

Раз Катя, полушутя, сказала ему в присутствии матери:

– Вы, Митя, вообще рассуждаете о женщинах по Домострою. И из вас выйдет совершенный Отелло. Вот уж никогда бы не влюбилась в вас и не пошла за вас замуж!

Мать возразила:

– А я не представляю себе любви без ревности. Кто не ревнует, тот, по-моему, не любит.

– Нет, мама, – сказала Катя со своею постоянной склонностью повторять чужие слова, – ревность – это неуважение к тому, кого любишь. Значит, меня не любят, если мне не верят, – сказала она, нарочно не глядя на Митю.

– А по-моему, – возразила мать, – ревность и есть любовь. Я даже это где-то читала. Там это было очень хорошо доказано и даже с примерами из Библии, где сам Бог называется ревнителем и мстителем…

Что до Митиной любви, то она теперь почти всецело выражалась только в ревности. И ревность эта была не простая, а какая-то, как ему казалось, особенная. Они с Катей еще не переступили последней черты близости, хотя позволяли себе в те часы, когда оставались одни, слишком многое. И теперь, в эти часы, Катя бывала еще страстнее, чем прежде. Но теперь и это стало казаться подозрительным и возбуждало порою ужасное чувство. Все чувства, из которых состояла его ревность, были ужасны, но среди них было одно, которое было ужаснее всех и которое Митя никак не умел, не мог определить и даже понять. Оно заключалось в том, что те проявления страсти, то самое, что было так блаженно и сладостно, выше и прекраснее всего в мире в применении к ним, Мите и Кате, становилось несказанно мерзко и даже казалось чем-то противоестественным, когда Митя думал о Кате и о другом мужчине. Тогда Катя возбуждала в нем острую ненависть. Все, что, глаз на глаз, делал с ней он сам, было полно для него райской прелести и целомудрия. Но как только он представлял себе на своем месте кого-нибудь другого, все мгновенно менялось, – все превращалось в нечто бесстыдное, возбуждающее жажду задушить Катю, и, прежде всего, именно ее, а не воображаемого соперника.


Отражение. Уэйстлинг М.

III

В день экзамена Кати, который состоялся наконец (на шестой неделе поста), как будто особенно подтвердилась вся правота Митиных мучений.

Тут Катя уже совсем не видела, не замечала его, была вся чужая вся публичная.

Она имела большой успех. Она была во всем белом, как невеста, и волнение делало ее прелестной. Ей дружно и горячо хлопали, и директор, самодовольный актер с бесстрастными и печальными глазами, сидевший в первом ряду, только ради пущей гордости делал ей иногда замечания, говоря негромко, но как-то так, что было слышно на всю залу и звучало нестерпимо.

– Поменьше читки, – говорил он веско, спокойно и так властно, точно Катя была его полной собственностью. – Не играй, а переживай, – говорил он раздельно.

И это было нестерпимо. Да нестерпимо было и самое чтение, вызывавшее рукоплескания. Катя горела жарким румянцем, смущением, голосок ее иногда срывался, дыхания не хватало, и это было трогательно, очаровательно. Но читала она с той пошлой певучестью, фальшью и глупостью в каждом звуке, которые считались высшим искусством чтения в той ненавистной для Мити среде, в которой уже всеми помыслами своими жила Катя: она не говорила, а все время восклицала с какой-то назойливой томной страстностью, с неумеренной, ничем не обоснованной в своей настойчивости мольбой, и Митя не знал, куда глаза девать от стыда за нее. Ужаснее же всего была та смесь ангельской чистоты и порочности, которая была в ней, в ее разгоревшемся личике, в ее белом платье, которое на эстраде казалось короче, так как все сидящие в зале глядели на Катю снизу, в ее белых туфельках и в обтянутых шелковыми белыми чулками ногах. «Девушка пела в церковном хоре», – с деланной, неумеренной наивностью читала Катя о какой-то будто бы ангельски невинной девушке. И Митя чувствовал и обостренную близость к Кате, – как всегда это чувствуешь в толпе к тому, кого любишь, – и злую враждебность, чувствовал и гордость ею, сознание, что ведь все-таки ему принадлежит она, и вместе с тем разрывающую сердце боль: нет, уже не принадлежит!

После экзамена были опять счастливые дни. Но Митя уже не верил им с той легкостью, как прежде. Катя, вспоминая экзамен, говорила:

– Какой ты глупый! Разве ты не чувствовал, что я и читала-то так хорошо только для тебя одного!

Но он не мог забыть, что чувствовал он на экзамене, и не мог сознаться, что эти чувства и теперь не оставили его. Чувствовала его тайные чувства и Катя и однажды, во время ссоры, воскликнула:

– Не понимаю, за что ты любишь меня, если, по-твоему, все так дурно во мне! И чего ты наконец хочешь от меня?

Но он и сам не понимал, за что он любил ее, хотя чувствовал, что любовь его не только не уменьшается, но все возрастает вместе с той ревнивой борьбой, которую он вел с кем-то, с чем-то из-за нее, из-за этой любви, из-за ее напрягающейся силы, все более возрастающей требовательности.

– Ты любишь только мое тело, а не душу! – горько сказала однажды Катя.

Опять это были чьи-то чужие, театральные слова, но они, при всей их вздорности и избитости, тоже касались чего-то мучительно-неразрешимого. Он не знал, за что любил, не мог точно сказать, чего хотел… Что это значит вообще – любить? Ответить на это было тем более невозможно, что ни в том, что слышал Митя о любви, ни в том, что читал он о ней, не было ни одного точно определяющего ее слова. В книгах и в жизни все как будто раз и навсегда условились го ворить или только о какой-то почти бесплотной любви, или только о том, что называется страстью, чувственностью. Его же любовь была непохожа ни на то, ни на другое. Что испытывал он к ней? То, что называется любовью, или то, что называется страстью? Душа Кати или тело доводило его почти до обморока, до какого-то предсмертного блаженства, когда он расстегивал ее кофточку и целовал ее грудь, райски прелестную и девственную, раскрытую с какой-то душу потрясающей покорностью, бесстыдностью чистейшей невинности?

IV

Она все больше менялась.

Успех на экзамене много значил. И все-таки были на то и какие-то другие причины.

Как-то сразу превратилась Катя с наступлением весны как бы в какую-то молоденькую светскую даму, нарядную и все куда-то спешащую. Мите теперь просто стыдно было за свой темный коридор, когда она приезжала, – теперь она не приходила, а всегда приезжала, – когда она, шурша шелком, быстро шла по этому коридору, опустив на лицо вуальку. Теперь она бывала неизменно нежна с ним, но неизменно опаздывала и сокращала свидания, говоря, что ей опять надо ехать с мамой к портнихе.

– Понимаешь, франтим напропалую! – говорила она, кругло, весело и удивленно блестя глазами, отлично понимая, что Митя не верит ей, и все-таки говоря, так как говорить теперь стало совсем не о чем.

И шляпки она теперь почти никогда не снимала, и зонтика не выпускала из рук, на отлете сидя на кровати Мити и с ума сводя его своими икрами, обтянутыми шелковыми чулками. А перед тем как уехать и сказать, что нынче вечером ее опять не будет дома, – опять надо к кому-то с мамой! – она неизменно проделывала одно и то же, с явной целью одурачить его, наградить за все его «глупые», как она выражалась, мучения: притворно-воровски взглядывала на дверь, соскальзывала с кровати и, вильнув бедрами по его ногам, говорила поспешным шепотом:

– Ну, целуй же меня!

V

И в конце апреля Митя. наконец, решил дать себе отдых и уехать в деревню.

Он совершенно замучил и себя и Катю, и мука эта была тем нестерпимее, что как будто не было никаких причин для нее: что в самом деле случилось, в чем виновата Катя? И однажды Катя, с твердостью отчаяния, сказала ему:

– Да, уезжай, уезжай, я больше не в силах! Нам надо временно расстаться, выяснить наши отношения. Ты стал так худ, что мама убеждена, что у тебя чахотка. Я больше не могу!

И отъезд Мити был решен. Но уезжал Митя, к великому своему удивлению, хотя и не помня себя от горя, все-таки почти счастливый. Как только отъезд был решен, неожиданно вернулось все прежнее. Ведь он все-таки страстно не хотел верить ничему тому ужасному, что ни днем, ни ночью не давало ему покоя. И достаточно было малейшей перемены в Кате, чтобы опять все изменилось в его глазах. А Катя опять стала нежна и страстна уже без всякого притворства, – он чувствовал это с безошибочной чуткостью ревнивых натур, – и опять стал он сидеть у нее до двух часов ночи, и опять было о чем говорить, и чем ближе становился отъезд, тем все нелепее казалась разлука, надобность «выяснить отношения». Раз Катя даже заплакала, – а она никогда не плакала, – и эти слезы вдруг сделали ее страшно родною ему, пронзили его чувством острой жалости и как будто какой-то вины перед ней.

Мать Кати в начале июня уезжала на все лето в Крым и увозила и ее с собой. Решили встретиться в Мисхоре. Митя тоже должен был приехать в Мисхор.

И он собирался, делал приготовления к отъезду, ходил по Москве в том странном опьянении, которое бывает, когда человек еще бодро держится на ногах, но уже болен какой-то тяжелой болезнью. Он был болезненно, пьяно несчастен и вместе с тем болезненно счастлив, растроган возвратившейся близостью Кати, ее заботливостью к нему, – она даже ходила с ним покупать дорожные ремни, точно она была его невеста или жена, – и вообще возвратом почти всего того, что напоминало первое время их любви. И так же воспринимал он и все окружающее, – дома, улицы, идущих и едущих по ним, погоду, все время по-весеннему хмурившуюся, запах пыли и дождя, церковный запах тополей, распустившихся за заборами в переулках: все говорило о горечи разлуки и о сладости надежды на лето, на встречу в Крыму, где уже ничто не будет мешать и все осуществится (хотя он и не знал, что именно все).


Портрет юноши Леонида Чернышева. Суриков В. И.

В день отъезда зашел проститься Протасов. Среда гимназистов старших классов, среди студентов нередко встречаются юноши, усвоившие себе манеру держатся с добродушно-угрюмой насмешливостью, с видом человека, который старше, опытнее всех на свете. Таков был и Протасов, один из ближайших приятелей Мити, единственный настоящий друг его, знавший, несмотря на всю скрытность, молчаливость Мити, все тайны его любви. Он глядел, как Митя завязывал чемодан, видел, как тряслись его руки, потом с грустной мудростью ухмыльнулся и сказал:

– Чистые вы дети, прости господи! А за всем тем, любезный мой Вертер из Тамбова, все же пора бы понять, что Катя есть прежде всего типичнейшее женское естество и что сам полицеймейстер ничего с этим не поделает. Ты, естество мужское, лезешь на стену, предъявляешь к ней высочайшие требования инстинкта продолжения рода, и, конечно, все сие совершенно законно, даже в некотором смысле священно. Тело твое есть высший разум, как справедливо заметил герр Ницше. Но законно и то, что ты на этом священном пути можешь сломать себе шею. Есть же особи в мире животном, коим даже по штату полагается платить ценой собственного существования за свой первый и последний любовный акт. Но так как для тебя этот штат, вероятно, не совсем уж обязателен, то смотри в оба, поберегай себя. Вообще, не спеши. «Юнкер Шмит, честное слово, лето возвратится!» Свет не лыком шит, не клином на Кате сошелся. Вижу по твоим усилиям задушить чемодан, что ты с этим совершенно не согласен, что этот клин тебе весьма любезен. Ну, прости за непрошеный совет – и да хранит тебя Никола Угодник со всеми присными его!

А когда Протасов, тиснув Мите руку, ушел, Митя, затягивая в ремни подушку и одеяло, услыхал в свое открытое во двор окно, как загремел, пробуя голос, студент, живший напротив, учившийся пению и упражнявшийся с утра до вечера, – запел «Азру». Тогда Митя заспешил с ремнями, застегнул их как попало, схватил картуз и пошел на Кисловку, – проститься с матерью Кати. Мотив и слова песни, которую запел студент, так настойчиво звучали и повторялись в нем, что он не видел ни улиц, ни встречных, шел еще пьянее, чем ходил все последние дни. В самом деле было похоже на то, что свет клином сошелся, что юнкер Шмит из пистолета хочет застрелиться! Ну, что ж, сошелся так сошелся, думал он и опять возвращался к песне о том, как, гуляя по саду и «красой своей сияя», встречала дочь султана в саду черного невольника, который стоял у фонтана «бледнее смерти», как однажды спросила она его, кто он и откуда, и как ответил он ей, начав зловеще, но смиренно, с угрюмой простотой:

 
Зовусь Магометом я… —
 

и кончив восторженно-трагическим воплем:

 
– Я из рода бедных Азров,
Полюбив, мы умираем!
 

Катя одевалась, чтобы ехать на вокзал провожать его, ласково крикнула ему из своей комнаты, – из комнаты, где он провел столько незабвенных часов! – что она приедет к первому звонку. Милая, добрая женщина с малиновыми волосами сидела одна, курила и очень грустно посмотрела на него, – она, вероятно, все давно понимала, обо всем догадывалась. Он, весь алый, внутренне дрожащий, поцеловал ее нежную и дряблую руку, по-сыновьи склонив голову, и она с материнской лаской несколько раз поцеловала его в висок и перекрестила.

– Эх, милый, – с несмелой улыбкой сказала она словами Грибоедова, – живите-ка смеясь! Ну, Христос с вами, поезжайте, поезжайте…

iknigi.net

Стихи Бунина — очень глубокий взгляд на мир удивительно талантливого поэта.

Иван Алексеевич Бунин — представитель серебряного века, который несколько выпадает из общего ряда этого литературного течения. Его талант был настолько разносторонен и многогранен, что начинал свой творческий путь он с небольших стихотворений, которые были по большей своей части пейзажными миниатюрами, а закончил — престижной Нобелевской премией за свою прозу. Что таят в себе стихи Бунина? Чем проникнуты и в каком ключе их понимать?

Вечер

Красивое стихотворение Бунина, написанное в привычном для того времени жанре классического сонета. Тематика шекспировских и пушкинских сонетов — философия жизни или воспевание любовного чувства. Бунин переворачивает это традиционное понимание сонета, расширяя его границы. Тема «Вечера» — единение двух миров — природы и человека.

Бунин пытается открыть людям истинное понимание счастья, которое они пытаются поймать в поисках больших денег или взаимной любви. У Бунина всё оказывается гораздо проще: счастье заключается в окружающем нас мире — в мимолётном облаке, которое вскоре растает вдали; в мимо пролетевшей птичке.

Глубочайшее постижение того, что называется таким коротким, но таким всеобъемлющим словом «мир». Лучшие поэты лишь к закату своего творчества приходили к постижению этих тайн. Бунин уже в самом начале своего творческого пути заявляет формулу счастья: «Я вижу, слышу, счастлив. Всё во мне».

Раскрылось небо

Небо в творчестве Бунина — тот лейтмотив, который постоянно присутствует в его стихах. Для поэта оно — символ жизни, так как оно непостижимо и вечно. В стихотворении «Раскрылось небо» Бунин максимально раскрывает этот образ, размышляя о смысле жизни. Вроде и тематика должна быть философская, но всё стихотворение целиком пронизано светом и безграничностью этого неба — его ширью, бездонностью и необычностью.

Дополняют его и другие образы — берёза, день, солнце — всё находится в гармонии и чистоте.

Печаль ресниц сияющих и чёрных…

Однако ошибочно будет полагать, что все стихи Бунина — это философские пейзажные зарисовки. Присутствует у него и любовная лирика, но опять-таки в другом прочтении, нежели у других авторов. Стихотворение «Печаль ресниц сияющих и чёрных..» предвосхищало его знаменитый сборник под таинственным названием «Тёмные аллеи», задавая его будущую тематику.

Невыразимая печаль сквозит в строчках, прощание с дорогой и любимой женщиной сжимает сердце тоской. Красивое описание возлюбленной через целый ряд метафор и эпитетов показывает читателям, насколько дорога была эта женщина лирическому герою: алмазы слёз, сияющие ресницы, небесные глаза, печаль ресниц. Каждый, читающий эти строки, наверняка вспоминает свою историю любви — в жизни каждого человека были расставания и разлуки с любимым человеком.

Что впереди?

Данное стихотворение наполнено совершенно другим ощущением, нежели в предыдущем. Прошлое ещё тянет лирического героя назад мыслями и воспоминаниями, но он с лёгкостью отпускает это прошлое. Он весь нацелен на будущее, так как именно там его ждёт новое счастье с любимой женщиной. В связи с этим ожиданием он исполнен счастьем и спокойствием.

Несмотря на то, что Бунин многими признаётся только лишь как писатель-прозаик, не зря он сказал про себя: «Я поэт больше, чем писатель». Стихи Бунина — это сгустки его невероятно глубокого мироощущения, которое заставляет человека не только внимательно оглянуться вокруг себя, но и заглянуть в свой внутренний мир, чтобы познать там собственную красоту.

Мы в Google+

©

poesy.su

Иван Бунин: лучшие стихи и проза

Иван Алексеевич Бунин – известный русский писатель и поэт, один из самых ярких представителей литературы Серебряного века. За свои произведения и лучшие стихи Бунин был удостоен Пушкинской и Нобелевской премии в области литературы.

Биография: детство и юность

Иван Бунин родился в городе Воронеже 10 октября 1870 года. Его семья принадлежала к знатному дворянскому роду (одним из предков писателя является Василий Жуковский – поэт и наставник самого Александра Сергеевича Пушкина). Однако к моменту рождения Ивана род Буниных обнищал и потерял былое величие. Отец будущего писателя, Алексей Николаевич, был простым чиновником. Семья, состоящая из матери, отца, самого Ивана, а также двух его старших братьев, снимала квартиру в доме №3 на улице Большой Дворянской.

В семье любили и ценили литературу, родители и братья часто читали вслух произведения Пушкина и его лучшие стихи. Бунин на дому с помощью гувернера изучал латинский язык и много читал. К этому моменту семья уже проживала не в Воронеже, а в родовом имении, находившемся в Орловской губернии.

В 1881 году будущий писатель поступил в Елецкую мужскую гимназию, но не доучился до выпуска – в 1886 году приехал домой на зимние каникулы и решил не возвращаться обратно, за что был исключен. Обучение Бунин продолжил дома, его преподавателем стал брат.

В возрасте 16-17 лет Иван начал серьезно пробовать себя в литературе, писал романы и стихотворения и отправлял их на публикацию в различные журналы. Одним из лучших стихов Бунина того периода считается «Деревенский нищий».

Творчество

Первый сборник поэта был опубликован в 1891 году, после чего Бунин быстро стал известен в литературной среде. Он знакомился и общался с критиками, публицистами и другими писателями, и поэтами, работал в редакции журнала «Орловский вестник» и посещал литературный кружок.

Спустя шесть лет после первой публикации была издана книга «На край света». В это время писатель занялся переводом стихов иностранных поэтов – Байрона, Мицкевича, Петрарки и других.

По мнению критиков, самые лучшие стихи Бунина были написаны в 1898-1903 годах. Пушкинскую и Нобелевскую премию поэт получил именно за сборники «Под открытым небом» и «Листопад», опубликованные в 1898 и 1900 годах. Но вошедшие в них стихотворения не пользовались популярностью у читателей, так как стихи, посвященные природе и ее пейзажам, считались старомодными.

В последние десятилетия жизни Бунин писал в основном прозу. Так, 1910-1915 года, когда вышли рассказы «Легкое дыхание», «Господин из Сан-Франциско» и «Грамматика любви», считаются пиком его литературной карьеры.

Отзывы критиков

Известные литературоведы отмечают, что лучшие стихи Бунина необычайно живописны, иллюстрациями для них могли бы стать полотна Нестерова. Поэт талантливо подбирал для своих произведений слова, точно отражающие смысл, который он хотел передать.

Немалая часть творчества писателя посвящена теме чувств и любви. Одним из лучших считается рассказ «Господин из Сан-Франциско», поражающий точностью и выразительностью языка повествования.

Стиль Бунина во многом отличался от творчества других писателей того времени, сам поэт считал себя свободным от каких-либо литературных направлений. Критики считают, что в произведениях Бунина нет типичной четкой системы, его творчество неоднозначно и не может быть точно охарактеризовано каким-либо одним термином.

fb.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *