Невозможно как писать: Как правильно: невозможно или не возможно

Барлық қасиеттері

Задумываетесь о том, как привить ребёнку любовь к чтению? Рецепт прост: возьмите издание с красивыми картинками, захватывающей историей и милыми героями.

Все основные правила русского языка, без знания которых невозможно писать без ошибок. 1-4 классы. Узорова О. В., Нефёдова Е. А. — отличный вариант для тех родителей, которые привыкли окружать своего малыша только лучшими и качественными вещами. За такой книжкой ваш ребёнок проведёт время с пользой и удовольствием, узнает много нового и интересного.

«Невмоготу» или «не в моготу»: как правильно писать?

На чтение 2 мин Просмотров 100 Опубликовано 08.02.2021

При выборе слитного либо раздельного варианта написания наречий нередко возникают трудности. Причем не все слова можно проверить общим правилом. Некоторые из них являются исключением и проверяются по словарю. Рассмотрим, какой вариант является правильным: «невмоготу» или «не в моготу», и как проверить написание этого слова.

Как правильно пишется?

Прежде, чем определить правильный вариант написания рассматриваемого слова, необходимо запомнить, что оно является словарным наречием.

Согласно русской орфографии, писать его следует всегда исключительно слитно, что проверяется по словарю.

Убедиться в этом также можно, попытавшись употребить данное наречие без «не»: как видим, сделать это невозможно, поскольку слова «вмоготу» не существует. Также следует отметить, что наречие «невмоготу» употребляется преимущественно в разговорном стиле речи.

Морфемный разбор слова «невмоготу»

В слове «невмоготу» выделяют следующие морфемы:

• «не» − приставка;
• «в» − приставка;
• «мог» − корень;
• «от» − суффикс;
• «у» − суффикс;
• окончание отсутствует;
• «невмоготу» − основа слова.

«Невмоготу» является наречием, которое выполняет в предложении синтаксическую роль обстоятельства.

Примеры предложений

1. Ей было невмоготу жить в чужой семье и вдали от родного дома, здесь она чувствовала себя лишней и одинокой.
2. Мне невмоготу было терпеть зубную боль, поэтому я решил не пойти сегодня в школу.
3. На последнем месяце беременности уже невмоготу больше ждать появления малыша на свет.
4. Мне невмоготу уже больше терпеть, я так хочу поскорее улететь в отпуск.
5. Ребенку было невмоготу ждать своего Дня Рождения, он так хотел узнать, что ему подарят родители.

Синонимы слова «невмоготу»

Слово «невмоготу» имеет следующие синонимы: очень сложно, невыносимо, нет сил, не под силу, не хватает духу, не по силам, невозможно, выше сил, непереносимо, невтерпеж, невозможно терпеть, выше сил человеческих, невмочь, терпежу нет, невыносимо.

Ошибочное написание слова «невмоготу»

Рассматриваемое слово нельзя писать раздельно с «не».

Это наречие пишется исключительно в одно слово, что зафиксировано в словарях и требует запоминания.

Заключение

Таким образом, наречие «невмоготу» пишется только в одно слово.

Это закреплено в словарях, а также подтверждается тем, что без «не» данное слово не употребляется.

«Стало невозможно писать, как раньше»

— 15 мая 2015 г. —

В воскресенье, 10 мая 2015 года, в Международном Мемориале вновь состоялся благотворительный завтрак в помощь Центру адаптации и обучения детей беженцев при Комитете «Гражданское содействие».

В этот раз он был посвящен «Избранному» Ингер Кристенсен (1935-2009), ее стихам и эссе: первую книгу на русском крупнейшего датского поэта и прозаика, выпущенную в Чебоксарах издательством «Ариэль», представили ее переводчики – Алёша Прокопьев и Михаил Горбунов.

Со слов Алёши, книга эта – «пробный шар», впереди, надеется он, издание в России полного корпуса стихов Кристенсен: «это моя мечта».

Произведения Ингер Кристенсен вошли в культурный канон Дании, подчеркнул Михаил Горбунов и дал послушать небольшой фрагмент передачи датского радио, где сообщалось о смерти Кристенсен и звучал ее голос, в том числе певческий: несколько своих стихотворений Кристенсен пела («скальдовая традиция»?  – А. П.).

К переводам Кристенсен, продолжил Горбунов, его привлек Алёша Прокопьев, – «и я начал переводить эссе», «переводить их сложно, поэтому делал это неспешно». Михаил выбрал для чтения два эссе: еще не опубликованный перевод «Я мыслю, следовательно, я часть лабиринта» (1978) и «Бесклассовый язык» (1971; журнал «Иностранная литература», №11, 2014):

«Я не посредник. Я не рассматриваю писателя как посредника. И поэтому я не рассматриваю ни каналы, ни рабочие места, ни тюрьмы как нечто, требующее от меня занять определённую позицию. В мои планы не входит быть ни посредником, ни законодателем мнений или идей, и если, против моего желания, меня используют в таком качестве – возможно, со злым умыслом – я предпочту рассматривать это как побочный эффект или необходимое зло <…>».

Алёша Прокопьев прочел новый перевод «Стихотворения о смерти» (1989) Ингер Кристенсен, опубликованного в 2010 году в «Иностранной литературе» (№3). Тогда, сказал Алёша, «готовился специальный номер ИЛ, посвященный Танатосу», а Кристенсен «пристально всматривается в тематику смерти» и в этом своем представлении о смерти как о части жизни «следует от Рильке».

В стихотворении «несколько узловых моментов, в частности, использованы числа Фибоначчи: 1 строфа, 2 строфы, 3 строфы, 5 строф и т.д».

По словам Алёши, вариант 2010 года сильно им переделан: «Первый перевод всегда очень неточен. Но даже потом выясняется, что акценты расставлены не там».

Прочитал Алёша и стихотворение из первого сборника Кристенсен «Свет» (1962) – «С щемящей нежностью прижимаюсь к ночи».

Рассказал он также о вошедшем в «Избранное» цикле сонетов «Долина бабочек» (1991), «очень сложном с технической точки зрения: синтаксис я специально не стал выправлять».

В завершение презентации Алёша отметил, что, несмотря на сильное влияние Тумаса Транстрёмера, Ингер Кристенсен все же «не попала под обаяние», «писала сама». Вместе с тем, добавил он, есть вполне очевидная «нота», объединяющая разных поэтов, условно, поколения Кристенсен, возникшая после Второй мировой войны: «стало невозможно писать, как раньше».

Узорова О.В. Все основные правила русского языка, без знания которых невозможно писать без ошибок. 1-4 классы — Узорова О.В. | 978-5-17-099609-4

г. Воронеж, площадь Ленина, д.4

8 (473) 277-16-90

г. Богучар, ул. Дзержинского, д.4

8 (47366) 2-12-90

г. Воронеж, ул. Г. Лизюкова, д. 66 а

8 (473) 247-22-55

г. Белгород, Бульвар Народный, 80б

8 (4722) 42-48-42

8 (4712) 51-91-15

г. Губкин, ул. Дзержинского,д. 115

8 (47241) 7-35-57

г. Курск, ул. Щепкина, д. 4Б

8 (4712) 73-31-39

писать чисто о спорте стало невозможно

25 сентября, Минск /Корр. БЕЛТА/. Спортивный журналист, экс-сотрудник ранее популярного в Беларуси портала, который изначально писал о спорте, но был признан экстремистским, Андрей Масловский рассказал, что недавно уволился из этого ресурса по причине политического крена в редакционной политике. Об этом он рассказал в эфире YouTube-канала «Главный. Тур», сообщает БЕЛТА.

Кстати, журналист недавно был осужден на 15 суток за репост информации с еще одного ресурса, который также признан в Беларуси экстремистским, и в целом не является сторонником проводимого в стране политического курса. Тем не менее, он не смог мириться с тем, как трансформировалась редакционная политика начиная с лета прошлого года.

«Я уволился в середине июля этого года. В какой-то момент мне стало сложно и некомфортно писать в том ключе, в котором писал портал. Я хотел больше писать конкретно о спорте. Произошел крен в сторону политики. Писать только о спорте стало невозможно, сложно. Принял решение, что я устал от этой повестки, что мне тяжело это все переваривать», — сказал Андрей Масловский.

«Это уже не чисто спортивный сайт, который был до этого», — подчеркнул он.

Во время стрима ведущим также были обнародованы детали переписки из внутренней планерки портала, где в первую очередь главный редактор дает нелицеприятные и оскорбительные оценки тем или иным функционерам и спортсменам даже в случае нейтральной политической позиции.

Журналист 11 лет проработал на портале, откуда недавно уволился. Однако в последнее время ресурс начал превращаться в полуспортивный портал, все больше акцентируя внимание на политических предпочтениях тех или иных людей от спорта.

Отвечая на вопрос, хейтил ли портал прогосударственных спортсменов, журналист признал, что такие факты были и крен в эту сторону был. Он также рассказал, что предполагал, что ресурс в итоге может быть признан экстремистским.

Андрей Масловский отверг тезис и создаваемую порталом иллюзию о том, что в основном все белорусское спортивное сообщество на стороне протеста. «Понятно, что людей намного больше. И мнения у людей разные», — сказал он.-0-

Написание невозможного — MyStoryDoctor.com

Когда я влюбился в идею письма, это произошло после прочтения моего любимого романа всех времен. Я подумал: «Я хочу писать подобные истории», не понимая, насколько велика была моя мечта.

Видите ли, когда я встречаю новых авторов, я почти всегда замечаю, что они надеются написать великие произведения, монументальные романы. Когда вы думаете о книгах, которые вам нравятся, вы, вероятно, поймете, что они считаются лучшими в своем роде.Никто не хочет писать роман, который мог бы написать кто угодно.

Итак, как авторы, мы часто сталкиваемся с проблемами. Например, сегодня утром писатель спросил: «У меня есть история, над которой я работаю. Я пишу от третьего лица, уделяя особое внимание точке зрения персонажа, и я хочу знать, можно ли скрыть информацию от читателя и раскрыть ее в конце? Например, что, если у меня есть персонаж, который не тот, кем он себя называет, но раскрывает свою истинную личность в конце? »

Моей первой мыслью было: «Нет, на самом деле это невозможно.Если вы глубоко погрузились в сознание главного героя, если мы, читатели, знаем, о чем он думает, то, если вы вытащите что-то крупное, вы почувствуете себя обманом ».

Я вижу много писателей, которые пробуют именно этот чит, но он никогда не работает.

Но я узнал, что почти каждый раз, когда вы думаете, что что-то невозможно сделать, через день или около того вы заметите, что кто-то другой придумал способ обойти это.

Итак, по дороге в магазин я придумал, как это обойти.

Вот некоторые обходные пути:

1. Может быть, главный герой не знает, кто он такой. Может быть, в вашей научной фантастической вселенной личности подобны программам, которые вы загружаете, и он не узнает, кто он на самом деле, пока в конце концов не загрузит себя.
2. Или, возможно, у этого персонажа поврежден мозг из-за травмы или болезни, и он буквально забывает, кто он на самом деле.
3. А может быть, в ходе фантастической истории персонаж буквально превращается в нового человека.
4. Возможно, вы могли бы переписать историю с точки зрения другого человека, чтобы новый главный герой обнаружил, например, что их друг / партнер по работе / супруга не те, кем они себя называют.
5. Возьмите историю с точки зрения повествования и попробуйте написать ее с точки зрения рассказчика.

Короче есть способы сделать. Ничего из вышеперечисленного не будет легким, и, возможно, ни один из них вам не понравится. На самом деле, в большинстве случаев это, вероятно, закончится совсем не той историей, которую вы планировали.Все в порядке. Я обнаружил, что некоторые из моих лучших эффектов были созданы, когда я заставлял себя мыслить нестандартно.

Важно то, что вы заставляете себя работать нестандартно. Если вы собираетесь создавать «новые» романы, писать монументальные истории, вам часто требуется понять, как делать то, что другие даже не попытаются сделать.

–

В 2006 году Стивен Котович получил главный приз «Писатели будущего» за рассказ «Сатурн соль минор». Теперь Стивен выпустил сборник своих рассказов, в том числе его победившую на WotF статью под названием Seven Against Tomorrow .Надеюсь, вы посмотрите его антологию и подумаете о ее покупке!

Также не забудьте записаться на мой мастер-класс Casting Your Novel ! Сейчас открыто всего пара мест…

Как писать вечно, делая невозможное

Иногда я попадаю в такую ​​ситуацию, когда мне просто не хочется писать, и кажется, что ничего не течет. Я хочу писать вечно, но я начинаю 4 или 5 разных пьес, и все они остаются незавершенными. Я действительно ничего не могу отстать, и каждый раз, когда я сажусь писать, я просто полон бла.

Я ненавижу те времена, но я знаю, что я не единственный, кто так себя чувствует, поэтому вместо того, чтобы жаловаться, я нашел 5 способов преодолеть писательский барьер и 1 вопрос, который помогает мне писать вечно.

Один из самых быстрых способов получить вдохновение — это увидеть, как другие люди делают вдохновляющие вещи. Есть что-то в том, чтобы наблюдать, как другие люди делают невозможные вещи, что вызывает у вас желание вскочить со своего места и сделать что-то самостоятельно.

У вас, вероятно, есть свои вдохновляющие люди, на которых вы подписаны, но вот несколько моих любимых:

Важно отметить, что с этим нужно быть осторожным.Чтение о вдохновении или следование вдохновляющим людям может вызвать привыкание, которое отвлекает вас от того, чтобы на самом деле делать что-то вдохновляющее [это то, что мы на самом деле ищем].

Video делает то, что иногда невозможно передать словами, а выступления на TED — одни из лучших видеоресурсов в Интернете. TED — это небольшая некоммерческая организация, занимающаяся распространением идей, достойных распространения. Они приводят спикеров и лидеров мнений, чтобы выступить, записывают их и бесплатно размещают на своем веб-сайте. Что бы вас ни интересовало, вы можете найти видео, которое заставит вас задуматься. Я упоминал, что все это бесплатно? Я не могу сказать достаточно хорошего о TED. Фактически, вы можете перестать читать этот пост и начать смотреть выступления на TED прямо сейчас. Не волнуйся, я все еще буду здесь, когда ты вернешься.

Прекратить писать на том же месте. Может быть, письменный стол — лучшее место для письма. Может, нет. Письменный стол, вероятно, не лучшее место для вас. Купите хороший стул для письма. Найдите диван. Выйди на улицу. Смена обстановки выводит вас из «привычного образа жизни» и заставляет думать по-другому, а мышление по-другому — вот как рождаются новые идеи.

Иди в спортзал. Накачать железо. Поплавайте, прогуляйтесь, покатайтесь на велосипеде, просто получите немного крови. Вы будете удивлены, как движение вашего тела помогает активизировать и разум. У движущегося ума много идей. Если у вас есть 1 идея, вам есть о чем написать. Тогда остается только…

Много говорят о том, чтобы «найти свою зону» и работать, когда вы работаете лучше всего, и писать, когда вы вдохновлены, но иногда вам просто нужно написать глупые вещи.Сядьте, дайте себе крайний срок и запишите его. Это борьба между вами и клавиатурой, и она не прекращается, пока вы не выиграете.

Бегуны бегают. Художники рисуют. Писатели пишут. Тот факт, что письмо является «творческим искусством», не означает, что вы можете пренебрегать практикой. Вы должны делать то, что не всегда хотите делать. Вы должны впитывать это и писать и нажимать на публикацию, когда говорите, что не хотите публиковать. Вы должны его отправить.

Если у вас есть блок писателей и ничего из вышеперечисленного не помогает, задайте себе хороший вопрос:

Вы делаете что-нибудь, о чем стоит написать?

В любом случае это хороший вопрос, который я задаю себе регулярно, и я стараюсь не забывать о нем, когда пишу здесь.Вы делаете что-то крутое, что-то интересное, что-то значимое, что-то невозможное?

Если я не могу честно ответить на этот вопрос твердым «да», я знаю, что пора найти что-то, что бросает мне вызов или помогает другим [или обоим!]. В этот момент я могу выбрать что-то из невозможного списка [все это значимо и сложно для меня] и немедленно начать работать над этим. Другими словами:

Если бы ваша жизнь была превращена в историю, вы бы хотели ее прочитать?

Если вы ответили на это «да», молодец, вы на правильном пути.Продолжайте делать невозможные вещи, и вам станет легче писать, когда вы делаете то, что заслуживает написания. Если вы не можете ответить «да» без того, чтобы ваша совесть не забила тревогу, вам нужно задать себе еще один вопрос: Что вы собираетесь с этим делать?

Когда писать кажется невозможным: как преодолеть писательский блок и вернуться к работе

Алисса Тодд

Любой, кто пишет, испытал так называемый писательский упадок. Вы садитесь писать и обнаруживаете, что не можете сложить слова вместе, или слова просто не складываются.Это неприятное положение, особенно когда впереди вырисовываются дедлайны.

К сожалению, как профессиональные писатели, мы не можем просто ждать, пока нас поразит вдохновение. Это верный способ никогда ничего не писать.

Когда вы вводите «блок писателя» в Google, одним из самых популярных запросов будет «лечение блока писателя ». Ненавижу быть носителем плохих новостей, но лекарства от этого нет. Всегда будут дни, когда писать — это последнее, чем вы хотите заниматься.Но в Интернете можно найти советы и рекомендации о том, как преодолеть писательский тупик. Некоторые из них более полезны, чем другие.

Ниже приведены мои любимые способы добиться успеха в те дни, когда письмо больше похоже на вырывание зубов.

1. Позвольте себе написать ужасный первый черновик. Хотя перфекционизм пытается сдерживать нас, просто поместить слова на страницу — независимо от того, насколько ужасно написано — намного лучше, чем ничего. Вы всегда можете исправить это позже.

2. Попробуйте в свободной форме . Иногда это называется свободными ассоциациями. Здесь вы просто записываете все, что приходит в голову. Не останавливайся. Ничего не стирайте. Оставьте суждение на потом. Чаще всего это упражнение дает что-то полезное, будь то идея или, может быть, действительно хорошее предложение. В любом случае, по крайней мере, слова текут.

3. Примите решение. Мы, писатели, часто заходим в тупик, когда не знаем, куда идти и что сказать дальше.В этом случае Майкл Бремер, автор книги Untechnical Writing , советует просто принять решение и написать. Выберите направление или идею и просто следуйте ей. По его словам, даже если это окажется плохим решением, «вы не тратите больше времени на изменение чего-либо, чем если бы вы сидели и ничего не делали».

4. Отойдите от компьютера. Я использую это в крайнем случае. Когда ничего не помогает, я отхожу от компьютера и занимаюсь чем-то еще — например, складываю белье, занимаюсь спортом, принимаю горячий душ, что угодно! Однако не тратьте весь день на другие дела.Просто займи час. Размышление о других вещах позволит вам вернуться позже с новой точки зрения. А кто знает? Может быть, пока вы в пути, вдохновение придет.

Написание сюжета в стиле миссии: невозможно: писать

ОТКАЗ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: Я уверен, что эти фильмы можно анализировать по-разному. Я здесь не для того, чтобы кого-то бить абсолютизмом по голове. Однако я делюсь своим личным анализом фильмов и использую его для формирования того, что я считаю отличным шаблоном построения сюжета для новичков или людей, пытающихся сохранить связность своих сюжетов.

Я совсем недавно пошел на «Миссию: Невозможная выпивка», посмотрел первые пять фильмов в течение двух дней, чтобы понять, о чем идет речь.

Я абсолютно любил каждого из них. Я полностью рекомендую их, полный отличной игры, захватывающих ставок, высокооктановых боевиков и физических подвигов от лучшего каскадера Тома Круза.

Еще будучи аналитиком, я заметил в пятой миссии: невыполнимая, что все фильмы следовали одной и той же инфраструктуре, что позволяло историям быть совершенно разными, в то же время следуя очень сильному сюжетному пути.

В каждом фильме я видел шесть основных разделов или действий, каждый из которых служит определенной цели в развитии сюжета. Я дал им причудливые имена:

Предпосылка, Катализатор, Миссия, Fallout, Истечение и Разрешение

Предпосылка.

«Помещение» — это буквально то, на что оно похоже. Это параметры, в которых действует история. Это положение, в котором мы находим наших персонажей, и то, почему они находятся в этом положении. Небольшая предыстория, небольшое построение мира.Каковы ваши персонажи? Почему они такие? Чего они хотят? Зачем им это нужно?

Катализатор.

Катализатор — важное и часто меняющее жизнь событие, которое заставляет ваших героев двигаться вперед. Это событие обычно отрицательное и часто бывает вызвано антагонистом. История набирает скорость и сразу же падает на землю.

Миссия

Ваши главные герои решают что-то предпринять. С помощью планирования (осторожного или нет), нескольких видов подготовки, выработки стратегии или простого выхода из прихоти ваши главные герои делают ход, чтобы противодействовать антагонистам.Обе стороны вступают в конфронтацию, и результат действий.

The Fallout

Эта часть является моей любимой, потому что я художник-садист катастрофы в том, что касается письма, и мне нравится создавать хаос.

Fallout — это когда дерьмо идет боком. Из-за последствий принятия плохих решений, недооценки антагонистов, вероломного предательства, простого невезения или даже комбинации всех четырех, дерьмо идет в сторону. Миссия срывается с рельсов, порядок рушится, и хаос заставляет главных героев сомневаться во всем, в чем они когда-то были уверены.

Истечение

Это крещендо, к которому строится история. Главные герои вынуждены как-то развиваться, меняться, может быть, идти на компромисс. Они мудрее, сильнее, смелее, лучше, так или иначе, потому что они извлекли уроки из своих ошибок, допущенных во время падения. Время истекло, и началось последнее противостояние противоборствующих сил в сюжете. Как правило, во франшизе «Миссия невыполнима» Итан Хант и его приятели всеми правдами и неправдами всегда побеждают.Однако это не означает, что главные герои должны побеждать. Может быть, плохие парни выиграют. Может быть, выиграют обе стороны. Может быть, ни одна из сторон не выиграет. Я считаю, что когда вы играете с этим, вы можете получить гораздо более интересный финал, чем он был бы в противном случае.

The Resolution

Счастливо (или не очень) когда-либо. Резолюция — это просто часть сюжета, вроде пролога, где вы заканчиваете историю и разрешаете вопросы и конфликты в ней.

Беспорядочные сюжеты — один из главных убийц хорошей истории.Это руководство помогло мне избежать этого. Это также ускорило мой процесс написания, помогая мне ориентироваться в напряженной части, где я должен взять свои идеи и превратить их в сюжет, имеющий смысл.

Катапульта | Невозможные идеалы «писательской жизни»

В первый раз, когда я почувствовал Бога, меня зажали в комнате общежития Тихоокеанского университета. Это была вечеринка, устроенная несколькими старшеклассниками, наполненными крутыми ребятами, которые не беспокоились о том, чтобы почувствовать себя свежей перед завтрашней беседой о ремеслах в 9 часов утра, и консультантами факультета, которых не волновало, что их поймают в убаюках со студентами-поэтами.Прилавок представлял собой прилавок с ликером, почти пустые бутылки от «Теннессийского меда Джека Дэниела» и кракен-рома. Я оказался на кушетке, бросая замысловатые жесты рукой парню из моей мастерской, пытаясь передать, насколько необычным было его эссе, поскольку он выкрикивал те же комплименты прямо в краткой дискуссии обожания. У меня была неделя в моей первой ординатуре в качестве студента МИД, и мне казалось, что я прожил больше в этом календарном сбое, чем в лучшую часть десятилетия.

Я не знала, чего ожидать, когда собрала достаточно одежды, закусок и записных книжек, чтобы провести десять дней в Форест-Гроув, короткой и приятной поездке от моего дома по винодельческим местам Орегона.Даже когда я складывал багажник своей Corolla, я не верил в то, что действительно могу стать писателем. Я не происходила из семьи художников — я была белой лютеранской дочерью из среднего класса, которую воспитывали с верой в стабильную работу, которая оплачивала счета, в то время как в свободное время вы гнались за лишним. Хотя я постоянно писал из детского сада в колледж, писать как занятие казалось таким же реальным, как «скандалист с котятами» или «тестер вкуса ремесленных коктейлей». Я дважды специализировался на бизнесе и английском, чтобы оставаться в здравом уме, но писательское мастерство оказалось на полке «Someday».

После того, как я закончил учебу и сошла с ума офисная рутина, эти воспоминания о писательстве становились все более привлекательными для меня. Я провел несколько лет после колледжа на бесперспективной офисной работе, пока мой бывший профессор английского языка за обедом не предложил мне получить степень магистра иностранных языков, чтобы я мог преподавать. Не имело значения, что я впервые слышу аббревиатуру. Самым слабым запахом того, чтобы заниматься чем-то, выходящим за рамки внутреннего маркетингового администрирования, было все, что мне было нужно. Я загрузил приложение для ближайшей программы, готовый к жизни, сосредоточенной на единственном, в чем я когда-либо чувствовал себя хорошо.

Но именно этот унизительный опыт начала с нуля, отсутствия единой точки опоры в литературном или издательском мире, позволил мне впитать эту степень как преобразование, подобное осмосу. Я посещал каждое факультетское чтение, сжимая сердце, кивая на строки, которые казались мне особенно проницательными.Я заполнил всю спиралевидную тетрадь помеченными звездочками и тройным подчеркиванием пометками:

ПОКАЗАТЬ, НЕ СКАЗАТЬ!

ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К DUOTROPE !!

ЭТО ИСТОРИЯ, А НЕ СИТУАЦИЯ !!!

УБИВАЙТЕ ЛЮБИМЫХ !!!!

ПИШИТЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ !!!!!

Когда я отправился домой после десятидневной резиденции, эти отрывки стали моим евангелием. Это была мудрость, которой я жил, поглощая основополагающие тексты: Птица за Птицей , Клуб лжецов , Элементы стиля .Именно они заставляли меня писать страницу за страницей каждую ночь, как бы моя дневная работа ни пыталась выжать из меня душу. Каждый абзац, каждый новый черновик эссе, каждый обмен мнениями с моим консультантом были микроскопически лучше, чем предыдущий. И выполнение этой работы как ритуал, как необходимость спасло меня. Вопрос о том, что я буду делать со своей жизнью, больше не стоял.

Чтобы сравнить девушку, которая вошла в программу в 2010 году, с девушкой, которая произнесла речь на выпускном вечере 2012 года, значит рассматривать двух совершенно разных людей.У выпускника есть очередь для отправки, последовательно заполненная ротацией из полдюжины эссе; она проверяет их ежедневно, отсылая заново все, что приходит в норму. После работы она запускает автомагистраль I-5 и паркуется в пивоварнях Портленда, стремясь познакомиться с последним гастролирующим писателем. Она больше не работает в ужасной маленькой компании, которая в крайнем случае привела ее в МИД, но теперь у нее аккуратная корпоративная работа с высокими стенами кабинета, которые отмечают четкое разделение между писательством и работой. Когда-то ее длинные каштановые волосы были уложены в платиновые волны Мэрилин Монро, которые, наряду с содержательными твитами и Instagram Outfits of the Day, стали ее авторским брендом.

И с кафедры она произнесла свой опус, страстную речь об этой невероятной программе и спасительной благодати писательской жизни.

После цветов, креветок, фотографий и шампанского она исчезла в золотом прибрежном закате, чтобы воплотить в жизнь свое учение. Это был пакт, который она заключила с собой сейчас и в будущем: стать самым успешным писателем из всех возможных. Все, что было меньше, было бы трагической неудачей.

С тех пор прошло девять лет, и, если вы не друг, достаточно любезный, чтобы проверить это последнее эссе, вы, вероятно, не слышали обо мне.Мой агент по-прежнему воображаемый друг. Vogue только перебирает мой почтовый ящик, чтобы продлить истекшую подписку. Я пишу это летом 2021 года, когда все мы, которым посчастливилось оставаться здесь, в каком-то смысле новы. Неважно, кем мы были до того, как COVID-19 изменил нашу реальность — никто из нас не остался неизменным. Для меня пандемия была краеугольным камнем многолетней метаморфозы от подражателя вундеркинд через озлобленного ветерана до, в конечном счете, чего-то посередине. Это была вынужденная пауза в акульей походке, которой я придерживался большую часть 2010-х годов.К осени 2018 года я был измучен и измучен. Радость, которую я испытывал от чтения, творчества, обмена и слушания, исчезла.

 Это была моя десятина, а издательская церковь жадно жила. 

«Сделайте перерыв», — сказал мой муж, моя мать, мой терапевт, мои несколько друзей из МИД, с которыми я не ссорился или с которыми я не общался.

Я не пытался объяснить, что не могу. Мне нужно было продолжать работать, исправлять то, что я сделал не так, чтобы вернуться.

*

Абсолютизм, с которым я начал свою писательскую карьеру, сослужил мне хорошую службу в течение многих лет.Были конференции AWP, напоминающие ту старую переполненную комнату в общежитии, ласкание всех подключений, которые я установил удаленно, колесил по книжной ярмарке и самым горячим сторонним сайтам и барам отеля и ломал вечеринки в люксе. Созвездие принятия расширилось, когда я отточил свой голос и сузил круг своих подчинений. Вместо того, чтобы посещать все чтения в Портленде, до которых я мог добраться, я стал появляться в списках писателей, которых когда-то сомневался, что я когда-либо встречусь, не говоря уже о том, чтобы считаться коллегами.

И в общем, я сдержал строгие обещания, которые дал сам себе. Каждую ночь перед сном я следил за тем, чтобы писать предписанные Энн Ламотт триста слов в день; если бы у меня не было, я не ложился спать, пока не сделал. Я не отказывался от единственной возможности, довольствуясь привилегией иметь возможность работать полный рабочий день без оплаты, если это означало хотя бы малейшее проявление интереса. Я писал еженедельные колонки, редактировал, выступал в группах, рецензировал книги и брал интервью у новичков, рассчитывая на то, что в конечном итоге это окупится.Это была моя десятина, а издательская церковь жадно жила.

По всем мерам, которые я установил еще в школе, эта практика сработала. Люди, имена которых не указаны в моих свидетельствах о рождении или браке, делились моими работами и комментировали их. Я лично познакомился со многими писательскими героями. Мой самый любимый автор писал мои эссе в Твиттере. Я болтала прямо во время Великой литературной беседы.

Но с каждым годом происходило что-то странное. Тот бурный экстаз, который я испытал в холле общежития Тихоокеанского университета? Чем больше я достигал, тем меньше я это чувствовал.Гудящее счастье, которое заставляло меня подпрыгивать при первом принятии эссе, падало с каждой последующей строкой. Вместо того, чтобы гордиться всеми днями, которые мне удавалось писать после полного рабочего дня в офисе, поездки на работу и ужина и, возможно, нескольких предложений, которыми я обменялся с моей супругой, я ненавидел себя за ночи, когда диван был слишком удобен, и повторные показы RuPaul’s Drag Гонка тоже неотразима.

В то же время начали накапливаться небольшие разочарования. Мелкие, неконтролируемые вещи я старался не принимать на свой счет, напоминая себе, что я ни на что не имею права и что писательская карьера каждого выглядит по-разному: мероприятия, в которых меня не приглашали участвовать.Единственное издание, которое отвергало мои презентации с теми же двумя строками, с энтузиазмом публиковавшее работы моих друзей. Резиденции с таким, казалось бы, произвольным процессом отбора. То, что раньше отскакивало от меня, теперь осталось свидетельством того, что упорного труда недостаточно. Этого I было недостаточно и никогда не будет.

Я не стал переоценивать эту стареющую тетрадь, полную записанных правил, чтобы понять, что у многих из этих преподавателей были партнеры по кормильцу или по уходу за детьми, или выгодные издательские контракты в дополнение к их зарплатам преподавателей с низким уровнем резидентства, и, конечно же, не были Миллениалы в возрасте двадцати лет берут на себя шестидесяти тысяч долларов пожизненного долга, чтобы продолжить карьеру, которая платит гроши в час.Путь был таким ясным, как если бы было написано: Ты никогда не достигнешь своей мечты , говорил я себе по утрам, вставая якобы для того, чтобы воплотить ее в жизнь.

Я был не единственным, кого ограничивала эта ограничивающая модель писательской жизни. Со временем члены моей когорты МИД продолжали расти и развиваться как люди. Они полюбили друг друга, расстались, переехали, развелись. Некоторые из них перешли к нелитературной карьере, которая им действительно нравилась и в которой они преуспели, — концепция, которую я так упорно трудился, чтобы не усвоить.Они предавались новым увлечениям или выбирали те, которые оставили позади. Сначала меня встревожили эти полностью обработанные люди. Почему не писали? Мы бы об этом говорили! Вместе, между прошедшими караоке-вечерами и последующими чашечками сладж-кофе. Мы должны были вместе взобраться на вершину, создавали легенды, которые брали интервью для Vanity Fair . Почему же тогда они сдались?

Интересно, чему я мог бы научиться из этих разветвленных, удивительно разнообразных опытов, если бы оказал им заслуженное уважение.Сколько друзей я мог бы сохранить, если бы был открыт для мысли о том, что то, что нам нужно от жизни, может измениться. Опять же, я знаю всю глубину этого упрямства и сколько времени нужно, чтобы упасть на самое дно.

*

Во время MFA каждый консультант, гость и выпускник рассказывали нам, насколько высоки шансы против традиционной публикации книги, и что отрасль с каждым кварталом становится все менее склонной к риску. Но, как и все в искусстве, мы верили, что для нас все будет иначе.Через шесть лет после получения степени я сделал невозможное: в марте 2018 года я выпустил сборник эссе о еде и писательстве, в которых прослеживалась неудачная попытка написать роман.

Я не хочу возвращаться во времени и предупреждать Маленькую мисс Валедикториан, что публикация дебюта в небольшой прессе не будет окончательным подтверждением, которое она себе представляла, — что, по сути, этот опыт превратится в одно из самых разочаровывающих и разочаровывающих ее жизни. История выпуска моей книги не уникальна.Существует ограниченное количество внимания, прессы и продаж, которых книга может достичь без очень конкретных, крайне ограниченных сил, поддерживающих ее. Бестселлеры получают не заслуги, а маркетинговые команды и публицисты. Когда у вас нет выдающегося издателя, который бросает вам свое влияние и деньги, или тысячи долларов, чтобы нанять собственного фрилансера с хорошими связями; когда ваши камбузы опаздывают на график допечатной подготовки; когда мегафон держишь только ты, ты пойдешь так далеко.

 Как бы я ни работал, я не мог повлиять на свою судьбу. 

Я помню, как это осознание обрушилось на меня на стоянке Приморского почтового отделения после того, как я просто запихнул еще одну из моих авторских копий в мягкий конверт для отправки рецензенту, который запросил копию у моего издателя, но так и не получил ее. Прошлой весной и летом я летал вверх и вниз по Западному побережью в самостоятельно спланированном и самофинансируемом книжном туре, делая гламурные селфи под моей обложкой в ​​бассейне The Beverly Hilton, как будто его ждал какой-то сотрудник Большой пятерки. для моих квитанций.Я бросал все, что у меня было, эмоционально и финансово, против того, что я не мог контролировать. Не раз я лично заходил в книжный магазин только для того, чтобы мне говорили, что они хотели бы сохранить книгу, но это было в неопределенном порядке в чистилище системы распространения.

На парковке на берегу моря я отправил рецензенту еще одно веселое электронное письмо. Когда окна моего «Приуса» закатились так плотно, как только могли, я уткнулся лбом в канавку руля и закричал.Как бы я ни работал, я не мог повлиять на свою судьбу. Впервые я понял, что у меня есть два выбора: я могу признать, что большая звездность не является моей судьбой, или я могу удвоить это страдание, пытаясь навязать это так.

Я еще не знал, как бороться с первым. Но я знал, что последний убьет меня.

*

Вернувшись домой после суеты книжного тура, я обнаружила, что беременна. Мы виним Бенд, штат Орегон, остановку тура, единственную, за которой мой муж смог последовать.Детей в моем списке никогда не было; Отцовство казалось противоречащим всему, что я обещал себе достичь. Изначально я планировала прервать беременность, но сидение с этой семьей произвело странные, невообразимые вещи с моим сердцем. Через несколько дней после того, как я приняла идею материнства, у меня случился выкидыш в ванной комнате с одной кабинкой моего офиса.

Следующие месяцы я провел, пытаясь воссоздать то, что когда-то считал худшим сценарием, одновременно оплакивая его распад.В январе 2019 года мое внимание переключилось на вынашивание новой беременности, которая становилась все более сложной. Менее чем за месяц до родов моя постоянная дневная работа, которую я выполняла с тех пор, как я получила министерство иностранных дел, которое согласилась на неоплачиваемое продление моего декретного отпуска с трех месяцев до шести, отказалась от договоренности. Это создаст нежелательный прецедент, — объяснил мой восьмилетний босс. Я предложила работать из дома, зная, что у меня не будет возможности изменить детский сад, который я получил еще в первом триместре.

«Наша команда руководителей не верит в« работу из дома », — сообщила она мне.

Меня заставили рукой, я сделал единственный ход, который у меня оставался: я собрал все свое дерьмо и ушел навсегда.

Шестимесячный день рождения моей дочери Софи был 6 марта 2020 года. В то время мы только начинали заглядывать в жизнь за пределами нашего дома, помимо бессонной рутины и экстаза новорожденного. Я отвез нас в поход на водопад Малтнома, где я неуклюже представился писателю, за которым следил в Instagram.У нас есть годовые абонементы в парк и зоопарк. После почти года отсутствия письма я снова связался с агентом, который интересовался моим предложением о книге.

А потом его не стало.

На этот раз мой творческий перерыв ощущался навсегда. Воспитание человека и управление моей тревогой по поводу того, переживем ли мы пандемию, были всеобъемлющими и часто противоречащими друг другу императивами. Но чем дольше длились месяцы и неопределенность, тем меньше я скучал по своей бескомпромиссной художественной практике.Я не писал дни, недели, месяцы. Чем дальше я удалялся от эпицентра этого мира, тем меньше он определял меня. Я сидел и задавал вопросы, на которые раньше не ответил бы, опасаясь проклясть себя: что, если я никогда не напишу еще одну книгу? Что, если я создаю только то, что хочу, когда чувствую себя обязанным, только по той причине, что мне есть что сказать?

Эти результаты больше не пугают меня, поскольку я признаю эту с трудом заработанную истину: что есть намного хуже. И в равной степени верно: есть намного лучше.Меня постоянно удивляет радость от практики, которую я люблю, только для проектов, которыми я увлечен, роскошь писать только то, что и когда я хочу. Я перестал отправлять запросы обо всем, что, как мне кажется, могло появиться. Гордость, которую я испытываю, оглядываясь назад на подписи к авторам этого года — несколько эссе, которые меня искренне вдохновляют — огромна, освобождает и правдива.

Я не могу не представить, что этот более молодой, симпатичный, гораздо более энергичный фанатик застает меня здесь, готовит свое первое эссе в году в День поминовения, в промежутках между приготовлением нового рецепта коктейля и покупками винтажных вещей, и гоняющимся за малышом по гостиной и реорганизация шкафов прачечной.Я знаю, что трудно ослабить хватку, когда ты чувствуешь, что это все, что у тебя есть. Но она не пережила будущих потерь и неопределенности; ее смертность — далекая теория. Я дарую ей эту милость, хотя хорошо знаю ее неспособность уступить то же самое другим.

Бывают моменты, когда я чувствую мимолетную вину за нарушение клятвы, которую дал полдюжины жизней назад. Как и старая мышечная память, мой инстинкт исследовать мой драйв и принижать мои достижения прерывает дыхание.Но сейчас есть тишина, которой раньше не было. Клятва невозможна. Это был договор, заключенный с кем-то, кто еще не существовал, кем-то, кого давно уже нет. И вот одна, наконец, я могу мечтать.

Бетти Красник, как рассказать историю о невозможных ситуациях — Литературный журнал Black Fox

Чтобы написать хороший сюжет, нужно сильно рисковать. Часто, когда мы пишем, мы попадаем в привычные схемы построения неизвестности. Мы не уникальны в своем выборе, потому что в этот момент мы чувствуем, что наш персонаж не сможет выйти из этой ситуации интересным способом.Поэтому мы предпочитаем не создавать невозможных ситуаций, но если мы это делаем, мы находим дешевую отговорку, которая ослабляет сюжет и персонажей. Как писатели, мы выбираем меньший выбор. Вы можете подумать, что это достаточно хорошо, но, может быть, и так, но зачем соглашаться?

(Ваша история не обязательно должна быть направлена ​​на фантастические или сверхъестественные темы.)

Шаг 1. Рискните и выберите более смелый выбор, даже если кажется, что он не сработает.

Пример:

Если вы поместите их в полуопасное положение, это мало что поможет.Почему? Потому что читатель предполагает, что главный герой не умрет и не проиграет врагу, поскольку это норма в книгах. Но вы хотите, чтобы в вашей книге была такая интрига, которая заставит читателя усомниться в этих нормах. Если вы поставите вашего главного героя в ситуацию, которая кажется невозможной, он задастся вопросом, бросаете ли вы вызов нормам, и вы действительно заставите главного героя умереть или проиграете врагу. Ты можешь быть нормой. Но вы можете заставить читателя поверить в обратное. Это ключевой аспект хорошего саспенса.

Шаг 2: Теперь, когда мы создали невозможную ситуацию, пришло время подумать о творческом способе спасти вашего главного героя.

Разница между описанием выхода из типичного трудного обстоятельства в вашей книге и кажущимся невозможным обстоятельством в вашей книге строго коррелирует с объемом усилий, которые вы прикладываете. Требуется тщательное планирование, чтобы заставить его работать, в то время как в других случаях ответ может быть простым, но неожиданным. Все дело в неправильном руководстве, настройках и всем, что между ними.

Пример:

Часть 1: Создание невозможной ситуации.

Ваш главный герой пытается сбежать из тюрьмы, которой управляет начальник, который также является заключенным. Этот руководитель пользуется особым вниманием. Ему дают кондиционер, больше вариантов еды, больше воды и т. Д. Он управляет тюрьмой, создавая все правила. Все считают его угрозой, потому что он убивает любого, кто ставит под сомнение или бросает вызов ему или его правилам. Начальник ловит главного героя, пытающегося сбежать.Он зовет его в свою комнату и заставляет признать, что пытался сбежать. Начальник вытаскивает нож и кладет ему на горло.

Поскольку этот персонаж имеет репутацию убивающего другого заключенного без колебаний, можно только ожидать, что он убьет главного героя… что еще остается делать?

Вторая часть этой, казалось бы, безвыходной ситуации даже важнее первой. Вы можете создать напряженную ситуацию, но если вы найдете дешевый выход из нее — вы просто убьете напряжение и заставите злодея выглядеть слабым.Это большой запрет. Легко придумать ситуацию, из которой кажется, что выхода нет. Поиск уникального выхода из провала — это то, что доставит вашим читателям максимальное удовлетворение, а не наоборот.

Часть 2: Стратегия выхода из невозможной ситуации.

(Стратегия выхода не обязательно зависит от главного героя. Она может исходить от удачи, других персонажей и т. Д.)

Я дам две резолюции: одна из них типична и часто встречается как ответ на ситуацию в книгах, а другая уникальна — и развивает сюжет, давая вам неожиданное.

Типичное разрешение: Начальник немного ранит его, а затем угрожает ему — он говорит, что если это повторится, он будет мертв.

Уникальное разрешение: Он говорит, что тоже хочет принять участие в этом побеге.

Учитывая, что это лишь краткий пример, вырванный из контекста, сложнее полностью увидеть различное влияние этих двух резолюций. Но это дает вам представление. Найдите время, чтобы подумать нестандартно. Это делает историю лучше.

Бетти Красник — студентка Иллинойского университета в Чикаго. Она опубликовала рассказы в школьных литературных журналах Calliope и Red Shoes Review . В настоящее время она пишет рассказы, писательские блоги и завершает работу над своим первым романом-антиутопией. Она хочет помочь другим писателям в их путешествии, делясь советами и рекомендациями, которые помогут разобраться с распространенными ловушками и способами улучшить персонажей, сюжет и повествование в целом для начинающих авторов.Подпишитесь на нее в Instagram @betty_krasnik, чтобы увидеть фотографии ее иллюстраций, милые фотографии ее норвежской лесной кошки и новости о будущих публикациях.

Восемь художественных произведений, которые делают невозможное возможным

Писать художественную литературу невозможно: это было мое самое раннее впечатление, и в некотором смысле это впечатление осталось у меня. Как можно создать мир на бумаге или на экране ноутбука, создать персонажей, убедительно перемещая этих персонажей в пространстве и времени? Как слова могут создать что-то, что будет жить само по себе и, если нам повезет, что-то значить для кого-то другого? Каждый раз, когда я начинаю создавать воображаемый мир, меня одновременно волнует и пугает это давнишнее чувство невозможности.

Рассказы в Посещениях имеют дело с тем, что меня особенно сбивает с толку: одержимостью, предательством, зависимостью, отрицанием — и таким сильным стремлением, включая тоску по чему-то, что персонаж даже не может назвать. С самого начала я не собирался писать книгу с единым набором проблем. Тем не менее вскоре я понял, что мои рассказы часто касаются общей темы: книг. Любовь к настоящим физическим книгам, их весу и текстуре. Аппетит к чтению книг.Или утрата персонажем способности читать книги, не вызывая гнева. Как чтение в детстве может повлиять на всю жизнь. Как мы в долгу перед книгами, которые были нашими самыми верными товарищами.

В поисках посещений — это отголоски или элементы сюжета из ряда книг, в том числе «Поворот винта», «Грозовой перевал», «Одиссея», «Робин Гуд » и рассказы Эдгара Аллана По. В эпизоде ​​ «Посещения » богиня Венера и ее сын плывут в поле к одинокой женщине, которая выросла на чтении мифов.Один персонаж вступает в самый ленивый книжный клуб в мире. Другой персонаж пытается найти последнюю книгу, которую ее мать прочитала перед внезапной смертью матери. Первое предложение первого рассказа Visitation s является частичным, искаженным отголоском вступительного предложения Вирджинии Вульф Mrs. Dalloway . Вот Вульф: «Миссис. Дэллоуэй сказала, что купит цветы сама. Посвящаясь Вульфу, вот первое предложение моего рассказа: «Мать Тиффани снова ругается на цветы.”

В детстве я думал, что писатели — странные существа, совершенно непохожие на всех, кого я знал. Может, больше похоже на единорогов. По мере того, как я усердно учился писать художественную литературу, я обнаружил, что перечитывание книг, которые я любил, — перечитывание с голодом и перечитывание более двух раз — научило меня тому, чего я иначе никогда бы не узнал. Мои попытки писать беллетристику выросли из подражания. Вероятно, большинство писателей так и поступают.

Новые книги открывают мне новые возможности, и я благодарен за такое расширение возможностей.В то же время я особенно признателен тем книгам, которые впервые познакомили меня с особым видом энергии, с заразительной возможностью, как раз тогда, когда я чувствовал, что писать невозможно. Ниже приведены некоторые из этих книг. Я не хочу сказать, что какая-либо из перечисленных мною книг заставляет писать легко — нет, просто они настолько смелые и полностью воображаемые, что дали мне достаточно сердца, чтобы надеяться, что я смогу попытаться сделать это, казалось бы, невозможное. вещь: написать рассказ.

Лаки Джим (New York Review Books Classics, 2012) Кингсли Эмис.Свежий и безумно забавный, этот роман содержит незабываемые описания похмелья, страха перед сценой и защитных действий в академических кругах. Это верный своей эпохе, и в то же время комический роман, заслуживающий того, чтобы жить вечно. Кто не узнает обиженного Джима Диксона, охваченного негодованием?

Разговоры с мертвыми: рассказы (Anchor, 1993) Сильвии Ватанабе. Среди моих фаворитов в этом ярком сборнике — «Летний вальс» — всего четыре полных страницы, и каждая из этих страниц идеальна.Две маленькие девочки, Сачи и Мэг, бродят вместе и заканчивают в баре клуба. Прекрасно, что происходит, когда эти маленькие девочки встречаются с барменом.

Бродяжничество с намерением (Новые направления, 2014) Мюриэль Спарк. Написанный энергично, остроумно и комично-сурово, « Loitering with Intent » — это практически руководство по написанию романа. Веселый рассказчик Спарк рассказывает о своих усилиях по написанию своего первого романа и по ходу дает множество советов.Письмо, как говорит нам персонаж, «заняло самую сладкую часть моего ума и самую редкую часть моего воображения; это было похоже на любовь и к лучшему ». Каждый раз, когда я перечитываю любой из романов Спарк, меня освежает ее бодрый, хитрый и своеобразный интеллект.

Миссис Калибан (Harvard Common Press, 2009) Рэйчел Ингаллс. Короткий роман, который делает что-то почти невозможное: создает захватывающую современную историю любви об одинокой женщине и морском существе. Концовка никогда не перестает сжимать мне горло.Когда я впервые прочитал Mrs. Caliban , я испытал нарастающее ощущение: желание написать что-то неожиданное, написать историю, которая открыла бы новую перспективу в наши внутренние миры.

Hotel du Lac (Винтаж, 1995) Аниты Брукнер. Как описать этот тихий роман с его глубинными чувствами? Брукнер была историком искусства, и ее чувствительность определяется ее академической дисциплиной. Части этого романа, посвященного меланхолии и сиюминутным осознаниям, практически окрашены в нежные оттенки серого.Раненый главный герой в некотором роде стоик, но она чуть не бросает свою жизнь. Роман так красиво написан, что каждое предложение можно оформить сусальным золотом.

Пробуждение (Дувр, 1993) Кейт Шопен. Оказывая давление, которое культура оказывает на растущее чувство женщины и ее собственное владение, Шопен создает возвышенные, великолепные романтические сцены, а затем прерывает роман реалистичными вторжениями: «Она хорошо плакала про себя.Комары веселились над ней, кусая ее твердые круглые руки и кусая ее голые ступни. Чувственные подробности, эскалация трагедии, сложности воплощения: этот роман 1899 года — это тот роман, с которым мы все еще пытаемся смириться.

Призраки дома на холме (Классика пингвинов, 2006) Ширли Джексон. Часть этого странного, почти галлюциногенного романа, к которому я возвращаюсь чаще всего: поездка Элеоноры в Дом на холме, эта извилистая, лихорадочная мечта о путешествии в котором мы, читатели, и Элеонора осторожно теряем хватку.А еще есть рассказы Джексона. Среди моих любимых: «Ведьма». Джексон драматизирует, как зло может случайно появиться на сцене, и как дети могут видеть и называть то, что нам не нравится.

Взрыв и другие истории (Книги Пантеона, 1985) Хулио Кортасар, перевод Пола Блэкберна. Приходилось ли когда-нибудь манипулировать искусством переворота более ловкими руками? Как раз когда вы собираетесь очнуться от запутанного сюжета любой из этих историй, происходит еще одно поразительное откровение и возникает новый вопрос.Кто жив? Кто мертв? Стал ли рассказчик тем, за кем он наблюдает? Глубокое осознание страдания оживляет эту коллекцию. Кортасар сказал интервьюеру Paris Review , что он хочет «выйти за рамки возможного». В том же интервью, опубликованном в 1984 году, в год его смерти, он сказал: «В наши дни мое представление о фантастике ближе к тому, что мы называем реальностью. Возможно, потому, что реальность все больше приближается к фантастическому ». Этот разрыв, как многим из нас может показаться, сейчас сократился еще больше.

Сборник рассказов Ли Аптона , Visitations был выпущен 16 августа 2017 года в серии художественной литературы «Желтая обувь», издательство LSU Press. Ее рассказы недавно были опубликованы в Bennington Review, Notre Dame Review, Cincinnati Review, и World Literature Today .

Вы можете узнать больше об Аптоне и посещениях в блоге AGNI, в блоге Story Prize и в обзорах Kirkus или сделайте что-то лучше, и купите свою копию Visitations сегодня! Возьмите домой пронзительные и светлые слова Аптона.