Жуковский, Василий Андреевич — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Жуковский.| Василий Андреевич Жуковский | |
|---|---|
 |
ru.wikipedia.org
Василий Андреевич Жуковский
«Человек таков, каково его представление о счастье».
В. Жуковский.
9 февраля 1783 года, в Тульской области, в селе Мишенское, в семье помещика Афанасия Ивановича Бунина, от пленной турчанки, появился незаконнорожденный сын. Фамилию и отчество новорожденному дал, по просьбе Бунина, крестный отец, бедный дворянин Андрей Григорьевич Жуковский. Крестной матерью стала одна их дочерей Афанасия Ивановича Бунина.
У Буниных было 11 детей, но в тот год 6 из них умерли и среди них единственный сын. Жена Афанасия Ивановича, в память о сыне, решила взять мальчика в семью и вырастить, как своего ребенка.
Василий (все звали его Базиль) рос красивым, послушным мальчиком, и вскоре стал любимцем всей семьи. И все было бы хорошо, если б не положение его матери в этой семье. Вроде бы она была всеми обласкана, а получается — и не служанка, но и не госпожа. И это больно задевало мальчика, до конца жизни он не забывал о своем положении, да и окружающие не раз напоминали ему об этом.
Учился Василий Жуковский сначала плохо, в 11 лет его даже выгнали из тульского народного училища. После этого он попал в семью сводной сестры, своей крестной матери. Теперь его жизнь протекала в окружении девочек, наверное, поэтому он вырос романтиком с сердечной и чувствительной душой.
Продолжал Василий свое образование в московском университетском благородном пансионе. Именно здесь состоялся дебют его первых литературных произведений. Вскоре он стал печататься и приобрел известность. В 1809 году он уже редактировал в Москве журнал «Вестник Европы», но совсем недолго. Уже через год молодой человек уехал в деревню, чтобы целиком посвятить себя литературному творчеству.
В окружении природы Василий Жуковский жил тихой размеренной деревенской жизнью. Здесь же проживали две его племянницы, с которыми он занимался, и в старшую, из которых, юноша влюбился.
Машенька (Мария Протасова) была для Василия всем: и музой, и светом, и жизнью. Жуковский попросил руки Марии, но ее мать отказала молодому человеку, сказав, что он является для девушки слишком близкой родней. И Василий был вынужден с ней согласиться.
В это время шла война с Францией, и Жуковский ушел на фронт. Но в конце 1812 года он тяжело заболел тифом, чудом выжил, и в 1813 году вышел в отставку. После этого он во второй раз попросил руки Машеньки Протасовой и теперь уже получил категорический отказ.
У него было два выхода: или увезти свою возлюбленную без благословения родителей, или написать прошение императору на разрешение их брака. Но Жуковский так и не решился, ни на один из них. Ради своей любви он отказался от женитьбы вообще и берег репутацию своей Машеньки как святыню, как драгоценность.
И Мария Протасова, несмотря на то, что по настоянию матери вышла замуж за профессора хирургии Дерптского университета Мойера, тоже продолжала страстно любить своего Базиля. Не помог ей излечиться от этой любви и родившийся в барке ребенок. Грусти и тоске молодой женщины не было предела, она стала болеть, похудела, а весной 1823 года Машенька умерла.
Василий Жуковский тяжело перенос смерть любимой женщины, и без того не слишком общительный, он замкнулся в себе и перестал выходить в свет.
К этому времени Василий Андреевич, уже был приближен к царской семье, став учителем невесты великого князя Николая. Да и известность Жуковского, как поэта, росла с каждым днем. В 1824 году он был назначен наставником шестилетнего великого князя Александра Николаевича, Эта работа увлекла Жуковского, и он всю душу отдал воспитанию будущего Александра II.
В 1826 году Василий Андреевич Жуковский тяжело заболел. Получив отпуск, он уехал на лечение в Эмс, в Германию, где познакомился и подружился с бывшим русским гусарским офицером Г. Гейтерном. В следующий свой отпуск Жуковский навестил семью своего нового друга. Когда он уже прощался, к нему на шею бросилась тринадцатилетняя дочь Гейтерна. Это стало большой неожиданностью, хотя и было очень приятно для Василия Андреевича.
За последующие семь лет Жуковский с наследником престола объехал всю Россию, а затем и Европу, а в 1841 году образование будущего императора было завершено. Во время путешествия по Европе, Василий Андреевич вновь посетил семью старого друга и встретился с его уже повзрослевшей дочерью Элиз. Вспыхнувшая любовь уже немолодого поэта не осталась безответной. И тогда Жуковский переезжает в Германию, делает предложение Элиз и получает согласие и благословение отца девушки.
Уладив все дела в Петербурге, в мае 1841 года, в Штутгарте, в посольстве, в русской церкви, в возрасте 57 лет, Василий Жуковский венчается с девятнадцатилетней Элиз. Со своей молодой красавицей женой Василий Андреевич прожил 11 счастливых лет. В эти годы он много писал.
К концу жизни Жуковский стал слепнуть, последним произведением уже слепого поэта стала элегия «Царскосельский лебедь», продиктованная камердинеру, так как сам поэт не мог писать.
12 апреля 1852 года Василия Андреевича Жуковского не стало. Сначала его похоронили в Баден-Бадене, но уже в августе, его останки перевезли в Петербург и захоронили рядом с могилой Карамзина.
Минувших дней очарованье,
Кто разбудил воспоминанье
И замолчавшие мечты?
Шепнул душе привет бывалый
Душе блеснул знакомый взор
И зримо ей в минуту стало
Незримое с давнишних пор.
О милый гость, святое Прежде,
Зачем в мою теснишься грудь?
Могу ль сказать: живи надежде?
Скажу ль тому, что было: будь?
Могу ль узреть во блеске новом
Мечты увядшей красоту?
Могу ль опять одеть покровом
Знакомой жизни наготу?
Зачем душа в тот край стремится
Где были дни, каких уж нет?
Пустынный край не населится,
Не узрит он минувших лет
Там есть один жилец безгласный,
Свидетель милой старины
Там вместе с ним все дни прекрасны
В единый гроб положены.
Июль-ноябрь 1818
Огромное значение в прижизненной и посмертной славе Василия Жуковского имели песни и романсы на его стихи. В 1832 году вышел альбом «Баллады и романсы В.А. Жуковского», положенные на музыку для фортепиано А.А. Плещеевым, получивший широкое распространение в домашнем музицировании.
Но ко времени выхода альбома уже появилось более десяти романсов А.А. Алябьева, романсы А.Н. Верстовского, М.Ю. Виельгорского, М.И. Глинки, Феофила Толстого, А.С. Даргомыжского и других композиторов-современников. «Прошли, прошли вы, дни очарованья», «Кольцо души-девицы» Жуковского — Алябьева, «Вихрем бедствия гонимый», «Голос с того света», «Ночной смотр» Жуковского — Глинки были такими же важными вехами в истории русской культуры, как «Черная шаль» Пушкина — Верстовского, «Соловей» Дельвига — Алябьева, «Не искушай меня без нужды» Баратынского — Глинки.
А «Молитва Русского народа», созданная Василием Жуковским в 1813 году, стала официальным гимном Российской империи.
relax.wild-mistress.ru
Василий Андреевич Жуковский: биография | История Российской империи
О. Кипренский «Портрет Жуковского»
В.А. Жуковский по силе и богатству дарования представляет собой самую яркую фигуру допушкинского периода развития русской литературы.
С его именем связан расцвет русской романтической поэзии первой трети XIX века. Эстетический мир его произведений необозримо богат. Для Жуковского характерен интерес к нравственным, психологическим, философским проблемам. Поэта особенно привлекают состояния души человека, нравственные категории совести, чести, добросердечия и отзывчивости, дружбы и любви, преступления и неизбежного возмездия, нравственного падения и моральной чистоты, мужества и патриотизма, счастья и смыла жизни.
Многие произведения Жуковского являлись вольными поэтическими переводами зарубежных писателей различных эпох и различных народов, но при этом поэт всегда проявлял самобытность и оригинальность.
Жуковский создал свою школу в русской поэзии, он был старшим наставником и молодого Пушкина. Белинский так сказал об этом: «…без Жуковского мы не имели бы Пушкина». Творчество Жуковского оказало большое влияние на развитие жанров элегии, баллады, песни, послания, повести в стихах.
Начало жизненного пути
Василий Андреевич Жуковский
Жуковский родился 9 февраля 1783 г. в селе Мишенском Белевского уезда Тульской губернии. Отцом его был дворянин Афанасий Иванович Бунин, матерью – пленная турчанка Сальха, привезенная из-под турецкой крепости Бендеры. Их незаконнорожденный сын Василий был усыновлен обедневшим белорусским дворянином Андреем Жуковским, который был его крестным отцом.
Учился сначала в Туле, в частном пансионе, а четырнадцати лет был определен в Московский Благородный пансион, где стал одним из лучших учеников и получил хорошее гуманитарное образование. Там же начинает писать, в основном это были подражательные произведения современных ему Державину и Хераскову, а также переводы.
Отечественная война 1812 года
10 августа 1812 Жуковский был принят в Московское ополчение поручиком. В день Бородинской битвы он находился в резерве; затем, будучи прикомандирован к штабу М. И. Кутузова, составляет в военной типографии листовки, бюллетени, ставшие важной страницей истории русской публицистики. Но его главным словом об Отечественной войне стало стихотворение «Певец во стане русских воинов». Своего рода продолжением идей и мотивов «героической кантаты» станут послания «Вождю победителей», посвященного Кутузову (ноябрь 1812), «Императору Александру» (1814) и стихотворение «Певец в Кремле» (1816). Жуковский, награжденный чином штабс-капитана и орденом Св. Анны, в январе 1813 г. Жуковский был награжден чином штабс-капитана и орденом Св. Анны. Патриотические стихи приносят поэту широкую популярность; после «Сельского кладбища» Жуковский стал известен литературной элите, после «Людмилы» — всем читателям, после «Певца во стане…» — всей России. На Жуковского обращает внимание двор. К 1815 году, когда вышло первое собрание стихотворений Жуковского, его считали уже лучшим русским поэтом.
Любовь
Жуковский безнадежно на всю жизнь влюбился в дочь своей сводной сестры Екатерины Буниной (Протасовой) — Машу, она тоже готова была ответить взаимностью, но ее глубоко верующая мать категорически запретила дочери даже мечтать о браке с Жуковским, который помимо отдаленного родства с девушкой являлся и учителем ее. В итоге Маша вышла замуж за друга великого композитора Бетховена — профессора Мойера, накануне испросив у самого Жуковского разрешения на брак со знаменитым хирургом. Поэт согласился. Вскоре после бракосочетания Маша умерла во время родов. Переживания поэта, связанные с любовью к Маше Протасовой, воплотились в романтических песнях Жуковского, представляющих лирический дневник его драматической любви.
- Мой друг, хранитель-ангел мой,
- О ты, с которой нет сравненья,
- Люблю тебя, дышу тобой;
- Но где для страсти выраженья?
- Во всех природы красотах
- Твой образ милый я встречаю;
- Прелестных вижу – в их чертах
- Одну тебя воображаю.
Маша Протасова. Рисунок В. Жуковского
Когда в 1810 году молодой, но уже знаменитый литератор Жуковский был приглашен в семью своей сестры, Екатерины Афанасьевны, давать уроки общей истории и истории искусств ее дочерям, Марии и Александре — он сразу же обратил внимание на старшую, совсем юную, 13-летнюю Марию. Девочка была необыкновенно милой, общительной, веселой, вся сияла радостью жизни и женственным лукавством. Чувство зарождалось постепенно. Когда лет через 20 Василий Андреевич пробовал коротко и доходчиво объяснить его друзьям, он сказал так: «Маша была своя, с ней было очень легко».
Казалось, все было против них. В 1815 году Жуковский, к тому времени уже признанный первый русский поэт, был вынужден, не настаивая на своих планах женитьбы на Маше, просить лишь об одном: иметь право хоть иногда видеть ее. Протасова-старшая фактически отказала влюбленным даже в возможности свиданий. Ситуация становилась все более безвыходной: было ясно, что несмотря на взаимность, несмотря на то, что Жуковский лихорадочно искал выход, все же обрести счастье им обоим не дано. И поэт делает выбор: освобождает Машу от всяких обязательств перед ним и просит ее думать прежде всего о себе, заботясь о своем счастье.
Апрель 1815 г. Жуковский пишет любимой: «Как ра
www.rosimperija.info
Биография Жуковского Василия Андреевича
Родился 9 февраля 1783 года в Тульской губернии (село Мишенское). Отец его, Бунин, — помещик, мать — турчанка по происхождению, взятая когда-то в плен и отданная на воспитание отцу Жуковского, получившая при крещении имя Елизаветы Турчаниновой. Жуковского с согласия отца усыновил Андрей Григорьевич Жуковский, живший в их доме. Это было сделано для того, чтобы ребёнок не считался незаконнорожденным, так как Бунин и Елизавета Турчина не венчались. Дворянство юный Жуковский получить не мог, так как официально его отец дворянин Бунин не имел к своему сыну отношения. Для получения дворянства Жуковский поступает на военную службу, а благодаря усилиям своего отца реально Жуковский не служил, но получил чин прапорщика, дающий право на дворянство. В 1789 году Жуковский получает дворянство и увольняется со службы.
Василий Андреевич вначале получил домашнее образование, затем обучался в частном пансионе, а потом поступил в Главное народное училище, из которого его вскоре исключили. Учился Жуковский также частным образом у В. Юшковой, где получил хорошее образование, уделяя большое внимание литературе.
В 1791 году умирает отец Жуковского А. Бунин и Василия Андреевича разлучают с родной матерью, забирая жить в семью Буниных.
В 1795 году Жуковского пытаются устроить вновь на военную службу. Он переезжает в Петербург. На службу Жуковский так и не поступил.
В 1797 году Василий Андреевич попадает в Благородный пансион при Московском университете, где он учится до 1800 года. Жуковский изучил иностранные языки, занимался литературой. Учился прилежно. В 1798 году напечатали его первое стихотворение (Майское утро). Во время учёбы в пансионе Жуковский пишет свои первые произведения.
С 1802 года Жуковский живёт в родном имении, пишет, занимается самообразованием.
В 1807 году Василий Андреевич возглавляет журнал «Вестник Европы». Этим журналом поэт занимается до 1811 года. Все это время он живет в Москве, много пишет и публикуется, в эти годы к Жуковскому приходит широкая известность. Огромный вклад в русскую литературу Жуковский внёс своими переводами. Благодаря великолепному знанию иностранных языков поэт подарил читателям переводы таких баллад как баллады Шиллера, Гёте, Скотта и др.
Во время Отечественной войны 1812 — 1814 годов Василий Андреевич поступает в народное ополчение в чине поручика. Он участвовал в Бородинском сражении в резервном полку, был в армии Кутузова при отступлении из Москвы. Жуковский после одного из сражений заболел горячкой и попал в военный госпиталь. После выздоровления он получает отпуск и возвращается в 1813 году домой в Тульскую губернию, где решает уйти с военной службы в чине штабс-капитана.
С 1815 по 1817 год Жуковский живёт в городе Дерпте, ас 1817 года переезжает в Петербург. Василий Андреевич начинает активное участие в педагогической деятельности (был чтецом императрицы Марии Фёдоровны, а затем учителем будущей императрицы Александры Фёдоровны).
С 1826 года поэт становится учителем наследника престола Александра И. При этом Василий Андреевич ездил за границу в Германию, Францию для знакомства с новыми педагогическими системами. По личным делам он ездил м Италию и Швейцарию. Жуковский много хлопотал за литератора, художника перед царём, помогал освобождению от крепостной неволи Шевченко и др. 11оэт после смерти Пушкина заботится о его семье.
Вся эта общественная деятельность Жуковского становится причиной конфликта с императорским двором, в результате чего Василий Андреевич в 1841 I оду выходит в отставку и уезжает в Германию.
Гам он женится на молодой Елизавете фон Рэйтерн, отец которой, художник, был давно знаком с Жуковским. Жена его болеет, она близка к состоянию помешательства, что помешало Жуковскому вернуться в Россию.
Он воспитывает своих детей, заботится о жене и активно занимается перемолами и литературной деятельностью.
Последние годы своей жизни Жуковский болел, он почти ослеп, но продолжал заниматься литературным творчеством. Умер Василий Андреевич в I .лден-Бадене (Германия) 24 апреля 1852 года, а похоронен в Петербурге.
lit-helper.com
ЖУКОВСКИЙ, ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ | Энциклопедия Кругосвет
Содержание статьиЖУКОВСКИЙ, ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ (1783–1852) – русский поэт, переводчик, один из основоположников русского романтизма. Родился 29 января (9 февраля) 1783 в селе Мишинском, что на стыке трех губерний – Орловской, Тульской и Калужской. По своему рождению Жуковский был незаконнорожденным: его отец, богатый помещик Афанасий Иванович Бунин, когда-то взял в дом пленную турчанку Сальху, которая и стала матерью будущего поэта. Фамилию свою ребенок получил от жившего в имении бедного дворянина Андрея Ивановича Жуковского, который по просьбе Бунина стал крестным отцом ребенка и затем его усыновил.
Жена Афанасия Ивановича Марья Григорьевна и ее мать заботились о Василии как о родном ребенке, и недостатка в ласковом и заботливом отношении он не испытывал. Несмотря на это, мальчик тяжело переживал свое двойственное положение, и уже с юных лет мечтал как о чем-то несбыточном о семейном счастье, о близких, которые принадлежали бы ему «по праву».
«Сельское кладбище».
В четырнадцатилетнем возрасте Жуковского определяют в Благородный пансион при Московском университете, где юноша с особым чаяньем изучает рисование, словесность, историю, французский и немецкий языки и где он скоро становится одним из первых учеников.
Уже в те годы поэт делает первые пробы пера, наиболее значительные из которых – стихотворение Майское утро (1797) и прозаический отрывок Мысли при гробнице (1797), написанные явно под влиянием Н.Карамзина (см. КАРАМЗИН, НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ) и его Бедной Лизы. Сложилось так, что именно Карамзин – кумир тогдашней молодежи, известный писатель, стал для начинающего поэта и старшим другом, и литературным критиком. После того, как состоялось их знакомство, Жуковский отдает на суд старшему товарищу свой перевод элегии английского поэта Томаса Грея Сельское кладбище. В том же 1802 переработанная элегия благодаря стараниям Карамзина, тогдашнего издателя «Вестника Европы», была опубликована в этом престижном журнале. С этой-то публикации начинает восходить звезда Василия Андреевича и распространяться его слава как тонкого лирика, мастера «пейзажа души», по выражению историка литературы А.Веселовского.
В другой, написанной несколько позже, уже оригинальной элегии Вечер поэтический облик Жуковского уже вполне определен. В этой «медитативной» элегии главным оказывается переживание автора, эмоциональность, а язык поэта поражает своей музыкальностью, стройностью и «соразмерностью». Но Жуковский далек от описательного психологизма. Не случайно критики, рассуждая о его поэтике, не раз говорят о том, что в его стилистической системе зачастую большое значение приобретает символический вечерний пейзаж, спокойная, дремлющая природа, рассуждения на тему смерти, столь характерные для поэтики сентиментализма.
В эти годы Жуковский много работает, и уже в 1804 выходит первая книжка из его шеститомного перевода с французского Дон Кишота Сервантеса. Читатели были поражены – в общем-то сухой, вялый французский перевод заиграл под пером Жуковского русской, мелодичной, завораживающей речью.
«Америка романтизма».
В сущности, сама натура поэта, впечатлительного и ранимого, противилась размеренной и упорядоченной работе чиновником в Соляной конторе, куда он был определен после окончания пансиона в 1800. Повод, чтобы порвать со службой, не замедлил представиться – однажды резко ответив на грубость начальника, он попал под арест, после чего тут же ушел в отставку и удалился в родное имение. В Мишинском, где он не был долгие годы, поэт отдыхает душой, предается созерцанию природы и анализирует свою душевную жизнь – ведет дневник, и, конечно же, не забывает о стихах.
И тут судьба посылает ему встречу с дочерью его сводной сестры, Машей Протасовой, которая вошла в историю русской поэзии как муза, ангел-хранитель поэта, и в то же время – неиссякаемый источник его страданий. Влюбленные мечтали об одном – соединить навеки свои жизни, вступить в законный союз. Но мать Маши была категорически против браков между родственниками, даже дальними, и вплоть до смерти Маши Протасовой не отступилась от своего решения.
Так в творчестве Жуковского с новой силой начинает звучать неистребимый, на грани надежды и утраты мотив противостояния, а порой и переплетение земной печальной юдоли с небесным, совершенным там, придающей его стихам пронзительно-щемящее, страстное звучание.
Недаром назвал поэта «Литературным Коломбом Руси» Белинский. Дымка таинственности, существование как бы на грани двух миров – видимого и невидимого, сосредоточенность на чувствах души – все эти неизменные спутники романтизма давали критику полное право назвать Василия Андреевича Жуковского одним из создателей новой русской поэзии, открывшим «Америку романтизма».
В то же время Жуковский мог быть и человеком действия, и беспристрастным критиком, и организатором. Уже в 1808 он становится у кормила журнала «Вестник Европы» и в свои 25 лет успешно справляется с обязанностями главного редактора. При этом он успевает переводить, писать сказки, стихи, литературно-критические статьи, рецензии…
Работая на поприще главного редактора «Вестника Европы», Жуковский одним из первых привлек внимание читателя к критике как таковой и «уважать ее заставил» как особый, самостоятельный жанр литературного творчества. В своих критических статьях поэт заявляет о новом направлении в русской литературе – о романтизме. Вместо старых строгих норм классицизма он предлагает иные критерии оценки литературного произведения – вкус, а также стилистическую сочетаемость, «соразмерность» и «сообразность».
«Раз в крещенский вечерок…»
Расцветает в 10-х гг. и талант самого Жуковского. В 1808 литературная общественность была взбудоражена неожиданной публикацией. Ценители изящной словесности могли прочитать на страницах того же «Вестника Европы» первую балладу Жуковского под названием Людмила – как и многие другие сочинения автора в том же жанре, – вольный перевод, в данном случае немецкого поэта Г.Бюргера. (Баллада – стихотворная лирическая новелла с драматическим сюжетом и нередко с присутствием сверхъестественного, фантастического элемента.). За пределы известного, познаваемого мира, в страшную и сладкую даль увлекают образы баллады, и потустороннее, пугающее и манящее вплетается в ее ткань, заставляя трепетать и героев этого сочинения, и его читателей.
Следующая баллада Жуковского – Светлана, уже не перевод, а оригинальное произведение, так полюбилась российскому читателю, так органично слилась с народной жизнью, что строки из нее уже многие годы спустя напевали над детской колыбелью: Раз в крещенский вечерок девушки гадали: За ворота башмачок, Сняв с ноги, бросали…
Позже, в оригинальной балладе Жуковского Эолова арфа (1814) читатель находит редкое сочетание лирической стихии и балладной поэзии. Лейтмотив двоемирия, проходящий через все творчество поэта, особенно после смерти Маши Протасовой, звучит здесь особенно пронзительно: героиня баллады не умирает, а «плавно переходит» в «очарованное там», где и наступает соединение с возлюбленным.
«Певец во стане русских воинов».
Но не только «преданья старины глубокой», не только «звуки сладкие и молитвы» вдохновляли музу Жуковского. Звон бранного оружия во имя чести Родины, свист «канонады дьявольской» во времена тягостных испытаний войны 1812 года знал поэт не понаслышке. В чине поручика ополчения дошел аж до самой Вильны, да и муза его уже готова была петь на иной лад: «сокровенная жизнь сердца» теперь стала жизнью всей нации, душа которой пульсировала в унисон каждому сердцу и составляла единое духовное целое.
Певец во стане русских воинов – «романтическая ода», которая, по словам литературоведа Коровина, «очаровала современников интимным, личным преломлением патриотической темы», и недаром Россия в Певце…» – «не Отечество, а „милая Родина», дорогая сердцу воспоминаниями детства». По рассказу писателя И. Лажечникова, стихами из Певца… зачитывались на фронте, выучивали наизусть, разбирали… Она поднимала боевой дух, вдохновляла на ратные подвиги, а порою и вызывала на глазах закаленных в боях воинов «скупую мужскую слезу»:
Там все – там родших милый дом:
Там наши жены, чада;
О нас их слезы пред Творцом;
Мы жизни их отрада;
За них, друзья, всю нашу кровь!
На вражьи грянем силы;
Да в чадах к родине любовь
Зажгут отцов могилы.
«Язык чувств».
А после 1812 начинается новая «война», на этот раз литературная. На одном из полюсов оказываются члены общества «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, на другом – общество «Арзамас», бессменным секретарем которого становится Жуковский. Его острый ум, склонность к каламбурам, шуточным и дружеским посланиям делают его душой общества. Среди его друзей и единомышленников – Василий и Александр Пушкины, А.Тургенев, П.Вяземский, С.Уваров… Все те, кто был солидарен с требованием Карамзина «писать так, как говорят», опираясь при этом на изменчивость литературных языковых норм. Шишков же, напротив, выступал как сторонник неискаженного русского языка, ссылаясь на традиции Ломоносова.
Однако сам Жуковский своеобразно пользуется поэтическим языком. Его излюбленные слова – любовь, красота, невидимое, неизъяснимое, тишина, радость – на разные лады варьируются и перетекают из одного стихотворения в другое, создавая причудливую вязь, увлекая читателя в иной, лучший мир, в дальнюю, обетованную страну. Истинный романтик, он полагает, что «внешняя точность описания мешает постигнуть тайны мироздания, доступные только интуиции, мгновенному поэтическому озарению…».
Не потому ли к поэзии Жуковского еще при жизни автора относились по-разному. Белинский, например, полагал, что некая туманность, расплывчатость поэтических образов Василия Андреевича и составляет главную прелесть, равно как и главный недостаток его произведений. К.Рылеев прямо писал о пагубном воздействии поэта на русскую литературу, а Бестужев, также считая изъяном склонность к мистицизму, писал все же так: «С Жуковского и Батюшкова начинается новая школа нашей поэзии. Оба они постигли тайну величественного, гармонического языка русского».
Пушкин же и вовсе называл Жуковского «кормилицей» всей последующей плеяды поэтов, признавая его заслуги в разработке нового поэтического языка. Защищая своего друга, Пушкин вопрошал в письме Рылееву: «Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? Потому что зубки прорезались?». Жуковский, в свою очередь, видел в Пушкине восходящее «солнце русской поэзии» и в ответ на подношение только что вышедшей поэмы Руслан и Людмила подарил Пушкину свой портрет с надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя».
«Все необъятное в единый вздох теснится…»
С годами, особенно после пережитой глубокой личной драмы, Жуковский все более задумывается о «небесном», о «святом», в стихах его все явственнее звучит религиозный, а порою мистический оттенок. И хотя друзья поэта опасались, что после смерти своей музы и «ангела-хранителя» Маши Протасовой он лишится главного источника вдохновения, перо он вовсе не думает оставлять. Разве что стиль его произведений становится несколько строже, порою он отказывается и от стилистических излишеств, и от традиционной рифмы. Слово для него все более и более становится знаком чего-то неизмеримо более существенного, чем видимый, осязаемый мир, а «избыток неизъяснимых чувств», по-прежнему переполняющий его душу, «жаждет излиться и не находит вещественных знаков для выражения». «Все необъятное в единый вздох теснится; и лишь молчание понятно говорит», – пишет он в известном стихотворении Неизъяснимое (1819).
В то же время именно словами, поэтической речью Жуковский с годами овладевал все совершенней. Свидетельство тому – прежде всего его оригинальные произведения 20-х гг., пожалуй, наиболее совершенные создания его лирики – Невыразимое, Мотылек и цветы, Таинственный посетитель, стихи, проникнутые фантастичным переплетением жизни человека и тайной жизни мира, природы.
Весьма много и плодотворно в 20–30-е годы поэт трудится и над балладами и переводами. Сюжеты он берет у Шиллера (Рыцарь Тогенбург, 1818), Кубок (1831), у Гёте (Рыбак, 1818), у Вальтера Скотта (Замок Смеагольм, или Иванов вечер, 1822), у Уланда (Алонзе, 1831)… Увы – мотив «вечной разлуки» звучит во всех упомянутых сочинениях печальным, неизбежным рефреном…
Кроме того, еще в 20-х годах Жуковский переводит на современный русский язык незадолго до этого обнаруженное Слово о Полку Игореве, в 1818–1822 переводит Шильонского узника Байрона, Орлеанскую деву Шиллера, испытывает сильное увлечение Гёте, с которым в 1821, во время первой его заграничной поездки, лично знакомится.
Поприще деятельности Жуковского в его зрелые годы не ограничивается одной лишь изящной словесностью. Уже маститый поэт, почетный член, а затем и академик Петербургской АН, он пользуется доверием императорского двора – его приглашают состоять наставником при малолетнем сыне Николая I, будущем императоре Александре I. Пользуясь своим положением, Жуковский не только пытается воспитать царственного наследника соответственно высоким понятиям нравственности, но принять посильное участие в облегчении участи гонимых и поверженных. Так, во время поездки вместе с юным Александром по Сибири и Уралу он делает все возможное, чтобы помочь сосланным декабристам и их семьям, и во многом благодаря его заступничеству был освобожден от крепостной зависимости украинский поэт Тарас Шевченко…
«Моя честь, фортуна, и все – мое перо…»
Бурные дебаты молодости, споры в «Арзамасе» о судьбах русской литературы и всей России сменяются с возрастом уединенными размышлениями о прожитых годах, о содеянном и пережитом. Но литература всегда оставалась для Жуковского делом жизни. Недаром он говорил: «Моя честь, моя фортуна, и все – мое перо…» Он без устали работает, правда, все больше над переводами. Но переводы Жуковского – вполне самостоятельные, равновеликие подлинникам, а порою и превосходящие их произведения.
Одна из работ, выполненных в подобном жанре, итог многолетних трудов, перевод прозаического романа немецкого писателя Ламотт-Фуке Ундина, увидевшая свет в 1836. Ундина поражает не столько своим объемом, сколько размахом поднятых в ней тем – о смысле человеческих страданий, о судьбе, о предназначении человека, о любви как силе, «что движет солнце и светила», наконец о предательстве и возмездии…
В то же время поэт вовсе не стремится отображать современную ему действительность, его больше занимает вечное в человеке. Поздние баллады Жуковского, переводы индийской и иранской поэм Рустем и Зораб, Наль и Дамаянти – поистине шедевры русской поэзии, мудрые, драматичные и, как это ни парадоксально, современные. Ведь Жуковского беспокоят непреходящие темы, он ищет истоки широкого обобщающего взгляда на жизнь и судьбу, а частое использование им вольного стиха еще больше приближает его поздние переводы к нашему времени.
Эпическим полотном представляется и перевод Жуковским пьесы Фридриха Гальма Камоэнс, где размышления о вечных вопросах, о судьбе поэта в мире автор вкладывает в уста знаменитого португальского поэта, перед смертью обращающегося к своему сыну:
…Страданием душа поэта зреет,
Страдание – святая благодать…
Поэзия есть бог в святых мечтах земли.
«Царскосельский лебедь».
И этому богу поэт остается верен до самой смерти. Вынужденный отказаться от исполнения заветного желания – соединиться с любимой, он будто закалился в страданиях и на склоне дней обрел второе дыхание. Это хорошо понимал Н.Гоголь, когда высказывался по поводу перевода Жуковским бессмертной Одиссеи Гомера Николай Васильевич писал: «Вся литературная жизнь Жуковского была как бы приготовлением к этому делу. Нужно было его стиху выработаться на сочинениях и переводах из поэтов всех стран и языков, чтобы сделаться потом способным передать вечный стих Гомера». К сожалению, не зная древнегреческого языка, поэт был вынужден постигать ритм поэмы и ее звучание с помощью немецкого филолога-классика, который специально для него сделал точный подстрочный перевод. И хотя определенного романтического тона и некоторой сентиментальности Жуковскому все не удалось избежать в своем переводе, корить его за это трудно. Впервые русский читатель смог открыть для себя величественный, яркий, фантастичный мир гомеровского эпоса…
Только в 1841, в возрасте 57 лет, поэт все же обрел семью, женившись на дочери своего друга, Елизавете Рейтерн. Родились дети, но болезнь жены заставила семейство выехать в Германию. Там-то и его настиг недуг, по причине которого он вскоре уже не мог брать перо в руки. Но работа мысли не прекращалась – диктуя, Жуковский заканчивает поэму Странствующий жид – итог своей жизни и творчества, своеобразную «лебединую песню». И наконец в 1851 он пишет элегию Царскосельский лебедь, заканчивающуюся картиной гибели лебедя, некогда жившего в Царском Селе. Это было достойное завершение непростой, полной трудов жизни поэта, которого вскоре, 12 апреля (24) 1852, не стало и которого похоронили в Петербурге на кладбище Александро-Невской Лавры неподалеку от могилы его учителя и друга Карамзина
www.krugosvet.ru
Биография Жуковского Андрея Васильевича
Василий Андреевич Жуковский родился 29 января (9 февраля) 1783 года в селе Мишенское Тульской губернии.
Отец Жуковского, Бунин Афанасий Иванович, был помещиком, владельцем села Мишенского.
Мать Жуковского, Сальха, по происхождению была турчанкой, взятой в плен в 1770 году, во время русско-турецкой войны. Как она попала к Буниным, до сих пор точно неизвестно. Существует как минимум две версии. Согласно первой, Сальху привез и передал помещику один из крепостных-участников войны. По другим источникам, ее взял в плен майор К.Муфель и отдал на воспитание Бунину. В России Сальха приняла православие и после крещения получила имя Елизавета Турчанинова. Так или иначе, попав в Тульскую губернию, турчанка всю жизнь провела в Мишенском, практически никуда не выезжая. Сначала она была нянькой при младших Буниных, потом стала экономкой в доме. Сыну, рожденному от помещика, грозила участь незаконнорожденного. Однако Афанасий Иванович настоял на том, чтобы Василия усыновил нахлебник, живший у Буниных – Андрей Жуковский, от кого, впоследствии, Жуковский получил свое отчество и фамилию.
Как раз перед рождением будущего поэта семью Бунина постигло страшное горе: из одиннадцати человек детей в короткое время умерло шестеро, и между ними единственный сын, студент лейпцигского университета.
Убитая горем Мария Григорьевна Бунина, в память об умершем сыне, решила взять в свою семью новорожденного ребенка и воспитать его как родного сына. Мальчик вскоре сделался любимцем всей семьи. Первоначальное ученье мальчика шло очень туго; 11-ти лет его исключили из тульского народного училища, «за неспособность», после этого мальчик поселяется в Туле, в семьи своей крестной матери Юшковой, одной из дочерей Бунина.
Общество маленького Жуковского теперь составили исключительно девочки, что не могло не иметь влияния на еще большее развитие природной мягкости его характера. Дом Юшковой был центром всей умственной жизни города. Вокруг образованной и любезной хозяйки был целый кружок лиц, всецело преданных литературным и музыкальным интересам.
В 14 лет Жуковский поступил в московский благородный университетский пансион и учился в нем четыре года. Обширных познаний пансион не давал, но ученики, под руководством преподавателей, нередко собирались читать свои литературные опыты. Лучшие из этих опытов немедленно печатались в современных периодических изданиях. На втором году пребывания Жуковского в пансионе среди товарищей его, в числе которых были Блудов, Дашков, Уваров, Александр и Андрей Тургеневы, возникает даже особое литературное общество — «Собрание», с официально утвержденным уставом. Первым председателем был Жуковский.
В печати Жуковский дебютирует «Мыслями при гробнице» (1797), написанными под впечатлением известия о смерти В. А. Юшковой. «Живо почувствовал я — говорит 14-летний автор — ничтожность всего подлунного; вселенная представилась мне гробом… Смерть! лютая смерть! когда утомится рука твоя, когда притупится лезвие страшной косы твоей?»… С 1797 по 1801 г., в продолжение четырехлетней пансионской жизни, Жуковским напечатаны:
«Майское утро» (1797),
«Добродетель (1798),
«Мир» (1800),
«К Тибуллу» (1800),
«К человеку» (1801) и мн. др.
Во всем этом преобладает меланхолическая нота. Юношу-поэта поражает непрочность жизни, быстротечность всего земного; жизнь кажется ему бездной слез и страданий. «Счастлив — говорит он — тот, кто достигнув мирного брега, вечным спит сном…» Меланхолическое настроение поэта зависело, прежде всего, от литературных вкусов времени. Первые произведения Жуковского явились в то время, когда русских читателей приводила в восторг Бедная Лиза (1792) Карамзина и ее бесчисленные подражания.
Но модой объяснялось не все. Обстоятельства, сопровождавшие рождение Жуковского, не были забыты ни им самим, ни другими. «Положение его в свете, — говорит один из друзей поэта — и отношения к семейству Буниных тяжело ложились на его душу… Его мать, как ни была любима в семье, все же должна была стоя выслушивать приказания». Детство и первые годы юности поэта далеко не были так счастливы, как казалось. В 24 года поэт с грустью вспоминает о прошедшем: «К младенчеству ль душа прискорбная летит», говорит он в Послании к Филалету (1807),
Считаю ль радости минувшего — как мало!
Нет! счастье к бытию меня не приучало;
Мой юношеский цвет без запаха отцвел!..
Несколько позднее (1810) Жуковский пишет А. И. Тургеневу: «не думай, чтобы моя мысль о действии любви была общею мыслью (общим местом), а не моею; нет, она справедлива и неоспорима, но только тогда, когда будешь предполагать некоторые особые обстоятельства; она справедлива в отношении ко мне. Надобно сообразить мои обстоятельства: воспитание, семейственные связи и двух тех (отца и мать), которые так много и так мало на меня действовали». В своей матери ему тяжело было видеть что-то среднее между госпожою и служанкой. Отца своего Жуковский почти совсем не знал и никогда не говорил о нем.
Ко времени пребывания Жуковского в пансионе относится и первый перевод его — романа Коцебу: «Мальчик у ручья» (М. 1801). По окончании курса в пансионе Жуковский начал было служить, но вскоре бросил службу и поселился на житье в Мишенском, с целью продолжать свое образование. Уезжая из Москвы, он захватил с собою целую библиотеку — кроме большой французской энциклопедии, множество французских, немецких и английских исторических сочинений, переводы греческих в латинских классиков, полные издания Шиллера, Гердера, Лессинга и др.
Повесть «Вадим Новгородский», написанная и напечатанная в 1803 г., показывает, что около этого же времени поэт занимается изучением древнерусской истории. За все время своей деревенской жизни (1802 — 1808) он печатает очень мало. В 1802 г., в «Вестнике Евр.», было помещено им «Сельское кладбище» — перевод или скорее переделка из Грея. Стихотворение обратило на себя всеобщее внимание. Простота и естественность его были новым откровением в эпоху еще непоколебленного высокопарного псевдоклассицизма. Около этого же времени Жуковский, в подражание «Бедной Лизе» пишет повесть: «Марьина Роща».
В 1806 г. Жуковский отозвался на патриотическое настроение общества известной Песнью барда над гробом славян-победителей.
В 1808 г. явилась «Людмила» Жуковского, переделка «Леноры» Бюргера. С этой балладой в русскую литературу входило новое, совершенно особое содержание — романтизм. Жуковского захватила та сторона романтизма, где он является стремлением в даль средних веков, в давно исчезнувший пир средневековых сказаний и преданий. Успех «Людмилы» воодушевил Жуковского. Переводы и переделки непрерывно следуют с этого времени одни за другими. Преимущественно он переводит немецких поэтов; лучшие переводы сделаны им из Шиллера. Из оригинальных поэтических произведений Жуковского к этому времени относится «Громобой», первая часть большой поэмы: «Двенадцать спящих дев», а также несколько прозаических статей, напр. «Кто истинно добрый и счастливый человек?», «Три сестры», «Писатель в обществе». К этому же времени относится редактирование Жуковским журнала «Вестник Европы», заставившее его переехать в Москву.
Редакторство продолжалось два года — 1809 и 1810, сначала единолично, потом вместе с проф. Каченовским, к которому журнал и перешел окончательно. Затем Жуковский вернулся в деревню и здесь пережил тяжелую сердечную драму. Уже за несколько лет до того начались педагогические занятия Жуковского с его племянницами, двумя дочерьми Екатерины Афанасьевны Протасовой (младшей дочери Аф. Ив. Бунина), незадолго перед тем овдовевшей и поселившейся в Белеве.
Поэт страстно полюбил свою старшую ученицу, Марию Протасову. Мечты о взаимной любви и счастии семейной жизни становятся любимыми мотивами его поэзии; но чувству поэта суждено было вскоре принять меланхолический оттенок. «Тесные связи родства усиливали чувство всею близостью родственной привязанности — в то же время эти самые связи делали любовь невозможною, в глазах людей, от которых зависело решение вопроса». Поэту приходилось скрывать свою любовь; она находила себе выход только в поэтических излияниях, не мешая, впрочем, научным его занятиям.
От 1810 г. до нас дошло письмо Жуковск
mirznanii.com
Жуковский, Василий Андреевич – биография
Знаменитый русский поэт Василий Андреевич Жуковский родился в 1783 году в селе Мишенском, Белевского уезда, Тульской губернии. Отец его был помещик Афанасий Иванович Бунин (из этой же семьи происходил и литератор XX века Иван Бунин), мать – пленная турчанка Сальха (в крещении – Елизавета Дементьевна Турчанинова). Фамилию свою Жуковский получил от своего крестного отца, бедного белорусского дворянина, жившего в доме Буниных.
Старший сын Бунина умер, и Жуковский был единственным мальчиком среди старших сестер и племянниц, которые были только немного моложе его. Воспитание среди женского общества, баловство, ласка, общая любовь, положили отпечаток на мягкую, нежную душу будущего поэта. Учение свое он начал в Тульском народном училище, но учитель его не понял и не сумел оценить исключительных дарований своего ученика, а только сердился на неспособность мальчика к математике. В 1797 году Жуковский поступил в Благородный Пансион при Московском университете. Отец Жуковского поручил своего сына директору Московского университета И. П. Тургеневу, бывшему членом Новиковского кружка. В доме Тургенева Жуковский познакомился с многими выдающимися людьми того времени; познакомился с Карамзиным, Дмитриевым. Жуковский очень полюбил семью Тургеневых, особенно близко сошелся с одним из сыновей, Андреем. В Благородном Пансионе определились взгляды Жуковского, развились его способности и дарования. Учителя Пансиона всячески поощряли литературные вкусы и занятия учеников, которые устраивали между собой литературные состязания и издавали рукописный журнал. Жуковский скоро стал во главе этого литературного кружка; 14-ти лет, на акте пансиона, он прочел оду собственного сочинения – «На благоденствие России». В оде этой чувствуется сильное влияние Ломоносова, Державина, самостоятельного мало, но уже видно легкое перо Жуковского, видны его несомненные литературные дарования.
Орест Кипренский. Портрет Василия Андреевича Жуковского, 1815
Главное, что вынес Жуковский из Благородного Пансиона, было знание иностранных языков и знакомство с важнейшими произведениями иностранной литературы, но в общем образование, полученное им за 3 года в пансионе, было скорее поверхностное, хотя и многостороннее. Впоследствии ему пришлось чтением пополнять пробелы своего образования.
По окончании Благородного Пансиона, в 1801 году, Жуковский поступил на службу в Соляную контору в Москве, но прослужил недолго, так как служба его совсем не интересовала. В этом же году бывшие ученики Благородного Пансиона образовали «Дружеское Литературное Общество», на котором еще отразились черты Новиковского кружка. Члены общества стремились к самосовершенствованию, поддерживали «культ дружбы» (типичная черта сентиментально-романтической эпохи), развивали свои литературные взгляды и вкусы. Через несколько лет все члены «Дружеского Общества», – Жуковский, кн. Вяземский, А. Тургенев, Воейков, Блудов, Мерзляков и др. вошли в состав «Арзамаса».
Василий Андреевич Жуковский. Видеофильм
Выйдя в отставку, Жуковский поселился в деревне, в своем родном Мишенском, где он всецело отдался чтению и литературным занятиям. К этому времени можно отнести настоящее начало его поэтической деятельности. В 1802 году он написал элегию «Сельское кладбище», которая была напечатана в «Вестнике Европы» Карамзина и сразу обратила на себя внимание читающей публики.
Проведя некоторое время в Мишенском, Жуковский переехал к своей замужней сестре, Е. Протасовой, которая поселилась в городе Белеве, в 3-х верстах от Мишенского, со своими дочерьми, Марией и Александрой. Жуковский, который был всего на несколько лет старше своих племянниц, взялся давать им уроки словесности и литературы. Годы, проведенные в семье Протасовых, тихая жизнь провинциального городка, литературные занятия и беседы с милыми девушками, были может быть самым счастливым временем жизни Жуковского. Скоро он осознал, что глубоко полюбил свою старшую племянницу, Марью Андреевну. Чувство это, нежное, светлое и глубокое положило отпечаток на все творчество Жуковского. Понимая, что брак между дядей и племянницей невозможен, Жуковский решил уехать из Белева. Всеми силами он старался побороть зародившееся в душе его чувство.
«Ты цветешь во цвете дня,
Ты цветешь не для меня…»,
писал он в одном из своих прелестных лирических стихотворений.
Поселившись в Москве, Жуковский взял на себя издание журнала «Вестник Европы», надеясь работой заглушить свое чувство. В «Вестнике Европы» были напечатаны многие произведения самого Жуковского, – повесть «Марьина роща» (напоминающая «Бедную Лизу» Карамзина), баллада «Людмила», доставившая Жуковскому известность, некоторые критические статьи.
Но ни разлука, ни время, ни литературные труды не могли победить чувства Жуковского к Маше Протасовой, и через 3 года, в 1811 году он вернулся в Мишенское, передав «Вестник Европы» в другие руки. Он был уверен, что Маша тоже его любит, и решился просить Е. А. Протасову согласиться на их брак, указывая на то, что он только ее полу-брат. Но Протасова наотрез ему отказала и разрешила видаться с ее дочерью только под условием, что он никогда не будет говорить Маше о своем чувстве. Через некоторое время она потребовала, чтобы Жуковский совсем уехал из Мишенского, так как в одном из его стихотворений («Пловец») она увидала намек на его чувство к дочери. Жуковский был в отчаянии, но покорился и уехал. Это было в 1812 году. Вся Россия была в это время охвачена патриотическим подъемом Отечественной войны. Жуковский записался в Московское ополчение. Он не участвовал в Бородинском бою, так как был в резерве, но близко переживал Бородино и пожар Москвы.
После отступления французской армии, в Тарутине Жуковский написал стихотворение «Певец во стане русских воинов» (см. полный текст, краткое содержание и анализ), которое в свое время пользовалось огромным успехом и доставило Жуковскому славу. Но литературная слава не радовала его. Он не мог забыть любимой девушки, хотя принимал с чисто христианским смирением посланное ему испытание. Несмотря на горе разлуки, светлое настроение никогда не покидало его: – «Много хорошего есть в жизни и без счастия», – говорит он в одном из своих писем этого времени.
В стихотворении «Теон и Эсхин» Жуковский выразил свою теорию смирения, отречения от земного счастия, покорность воле Божией. Глубокая религиозность была руководящим началом всей его жизни.
Вскоре вторая племянница Жуковского, Александра Протасова, вышла замуж за школьного товарища Жуковского, писателя Воейкова[1]. Жуковский, со свойственной ему сердечностью, продал часть своего имения и подарил вырученные деньги в приданое своей племяннице. При его содействии Воейков получил кафедру в университете в Дерпте, куда и переехала вслед за молодыми Е. А. Протасова со старшей дочерью Марией. Жуковский тоже поехал в Дерпт и мечтал основаться там около близкой ему семьи. Но Воейков, властный и притом двуличный человек, восстановил Е. А. Протасову против Жуковского, да и сама она боялась его близости к Маше, и попросила его уехать из Дерпта, но не препятствовала ему изредка навещать их.
Жуковскому было очень тяжело, тем более, что он видел и знал, как страдала любимая им девушка от притеснений Воейкова. В 1815 году в судьбе Жуковского произошла большая перемена: он был назначен чтецом вдовствующей императрицы Марии Федоровны, которой, по ее желанию, он был представлен еще раньше, как автор стихотворения «Певец во стане русских воинов». С этого момента началась многолетняя служба Жуковского при царском семействе, к которому он искренно привязался. Никогда не превозносясь и не гордясь своим положением при дворе, Жуковский часто пользовался своей близостью к царской семье, чтобы помогать своим друзьям, заступаться и ходатайствовать за них, когда они бывали в беде.
В этом же 1815 году был основан знаменитый «Арзамас». Князь Шаховской, член враждебного «Арзамасу» литературного объединения шишковистов, в комедии «Липецкие воды» карикатурно изобразил Жуковского в лице «балладника Фиалкина», который проливает «чувствительные слезы», слышит «звон костей в гробах» и изображает в своих балладах мертвецов и привидения, смягчая впечатление ужаса слащавыми выражениями:
«…милым все приятно,
Все восхитительно, хотя невероятно».
Тут осмеяно и «Сельское кладбище», и «Людмила» и другие баллады Жуковского. Говорят, что Жуковский, узнавая свою карикатуру, от души смеялся, – но друзья его были возмущены. На заседаниях «Арзамаса» писатели нового направления, «карамзинисты», принялись высмеивать шишковистов (членов «Беседы любителей русского слова»). Жуковский, прозванный «Светланой» (по названию ещё одной своей знаменитой баллады), был выбран секретарем общества и сочинял шуточные протоколы заседаний в стихах. Надо сказать, что благодаря своему исключительно шутливому тону, «Арзамас» не развился в более серьезное литературное общество, но на Жуковского, склонного к чрезмерной меланхолии, этот веселый, шутливый тон действовал благотворно.
Уже было сказано, что «Арзамас» просуществовал всего 3 года и закрылся в 1818 году. Молодой Пушкин, только что кончивший лицей, успел стать членом «Арзамаса», но присутствовал всего на двух заседаниях. С семьей Пушкина Жуковский был знаком и дружен через дядю поэта, Василия Львовича Пушкина, который был членом «Арзамаса» и тоже писал стихи. Жуковский понял и оценил огромное дарование Александра Сергеевича Пушкина, когда тот был еще мальчиком; несмотря на разницу лет, поэты читали друг другу свои произведения, часто говорили и спорили о поэзии.
К Пушкину Жуковский всегда относился с восхищенной, восторженной нежностью, за что и Пушкин платил ему горячей дружбой. В юности Пушкин увлекался и зачитывался стихами Жуковского, который несомненно имел некоторое влияние на великого поэта. Но когда Пушкин по выходе из лицея окончил свою поэму «Руслан и Людмила», Жуковский подарил ему свой портрет с надписью: «Ученику-победителю от побежденного учителя». Это отношение двух поэтов лишний раз характеризует Жуковского: никакая литературная зависть, никакое мелкое чувство тщеславия не могли коснуться его светлой души.
В 1817 году Жуковский был назначен преподавателем русского языка Великой княгини Александры Федоровны, жены Вел. кн. Николая Павловича, будущего императора Николая I. Она была дочь прусского короля, Фридриха-Вильгельма III, получила прекрасное образование и очень любила поэзию. Для нее Жуковский перевел множество стихотворений и баллад немецких поэтов, Шиллера, Гете, Гебеля, и издал их отдельной книжечкой под названием «Für Wenige» (Для немногих).
Литературные и педагогические занятия отвлекали Жуковского, но не могли вылечить его душевной раны. Новое тяжелое испытание выпало на его долю. В 1818 году Марья Андреевна Протасова вышла замуж за профессора Дерптского университета Мойера. Сохранились письма Жуковского к Маше Протасовой, из которых видно, что она советовалась с ним относительно своего решения выйти замуж, как с самым ей близким другом, братом. Она знала, что Жуковский ее любит; она, несомненно тоже прежде любила его, но решила выйти замуж, чтобы избавиться от притеснений Воейкова и чтобы исполнить желание матери. Мойер был очень добрый и порядочный человек, и Жуковский, после тяжелой сердечной борьбы и колебаний, поддержал Машу в ее намерении, отказавшись навсегда от надежды на личное счастие. В стихотворении «к Мойеру» Жуковский пишет:
«Счастливец! Ею ты любим!
Но будет ли она любима так тобою,
Как сердцем искренним моим,
Как пламенной моей душою!»
По дневнику Жуковского видно, как тяжело он перенес этот удар, и как все же сумел смириться и не поддаться отчаянию. Он пишет, что хочет вырвать из сердца «все собственное, основанное на эгоизме». – «Та минута, – говорит он дальше, – в которую для этой цели я решился пожертвовать собой, была восхитительна, но это чувство восхищения часто пропадает, и я прихожу в уныние».
Образ Маши остался святыней его души на всю жизнь. Марья Андреевна была чистым, кротким, светлым существом, достойным любви Жуковского. Ее замужняя жизнь длилась недолго, в 1823 году она скончалась. Жуковский посвятил ее кончине стихотворение, такое же поэтичное и светлое, как все его чувство к ней:
«Ты предо мною
Стояла тихо;
Твой взор унылый
Был полон чувств.
Он мне напомнил;
О милом прошлом;
Он был последний
На здешнем свете.
Ты удалилась,
Как тихий ангел
Твоя могила,
Как рай, спокойна.
Там все земные
Воспоминанья;
Там все святые
О небе мысли.
Звезды небес!
Тихая ночь!..»
На могиле Марьи Андреевны Мойер, так же, как впоследствии и на могиле самого Жуковского, были вырезаны слова: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Мя веруйте».
После вступления на престол Государя Николая I, Жуковский был назначен воспитателем наследника Александра Николаевича, которому в это время было 8 лет. Жуковский не без колебаний принял это высокое назначение, он скромно сомневался в своих способностях. Но, когда он взялся за это дело, он отдался ему всей душой, целиком, добросовестно готовясь к своей должности. – «Мне не только надобно учить, но и учиться», – пишет он в одном письме. С этой целью он ездил за границу, знакомился со всевозможными педагогическими системами и с разными выдающимися преподавателями.
«Моя настоящая должность берет все мое время, – пишет он в другом письме. – В голове одна мысль, в душе одно желание… Какая забота и ответственность! Занятие питательное для души! Цель для целой остальной жизни!.. Прощай навсегда поэзия с рифмами! Поэзия другого рода со мною. Ей должна быть посвящена остальная жизнь».
Надо сказать, что у Жуковского вообще несомненно были педагогические дарования, и он любил заниматься этим делом: он давал уроки племянницам Протасовым, руководил воспитанием других племянников, братьев Киреевских, будущих известных славянофилов.
Жуковский составил план воспитания цесаревича Александра Николаевича на 12 лет. Он выбирал для него преподавателей по разным предметам, а сам преподавал русский язык, литературу и главное руководил всем воспитанием наследника. Главное внимание Жуковский обращал на воспитание сердца своего ученика, который в будущем должен был стать царем России. В своем послании к Великой княгине Александре Федоровне по случаю рождения наследника, Жуковский высказывает пожелание, чтобы наследник, будущий царь, никогда не забыл бы: «…святейшего из званий: человек». Он должен –
…жить для веков в величии народном,
Для блага всех – свое позабывать.
Лишь в голосе отечества свободном
С смирением дела свои читать.
Жуковский старался передать своему воспитаннику свое собственное христианское мировоззрение, развить в нем гуманное отношение к людям. Можно с уверенностью утверждать, что влияние Жуковского во многом сказалось в гуманных реформах Царя-Освободителя.
Жуковский горячо полюбил своего воспитанника, который также на всю жизнь сохранил к нему сердечную привязанность.
Василий Андреевич Жуковский. Портрет работы К. Брюллова, 1837
Несмотря на свою службу при царевиче Александре Николаевиче, Жуковский урывками занимался литературой. За этот период он написал «Ундину», несколько сказок и лирических стихотворений.
В 1837 году умер Пушкин. Жуковский тяжело перенес это горе, как утрату всей России и как личное горе близкого друга. Узнав, что Пушкин тяжело ранен на дуэли, Жуковский поспешил к нему и последние дни и часы поэта провел около его кровати. Уже после похорон Жуковский написал письмо Сергею Львовичу Пушкину, отцу поэта, описывая ему подробно последние часы жизни его сына. Это письмо, написанное со всей искренностью и горячим чувством, на какие был способен Жуковский, можно отнести к лучшим его произведениям.
Воспитание наследника Александра Николаевича закончилось большим путешествием сперва по России, затем за границей; Жуковский сопровождал своего воспитанника. В 1841 году образование цесаревича было окончено, и Жуковский, щедро награжденный, вышел в отставку.
В этом же году он женился в Германии на дочери своего друга, живописца Рейтерн. Ему было 58 лет, его невесте, Елизавете Рейтерн – 18… Это была поэтичная, мечтательная девушка, что-то в ее образе несомненно напоминало Машу Протасову. На старости лет осуществилась всегдашняя мечта Жуковского о семейном счастьи. Конец своей жизни, 12 лет, он провел тихо и мирно со своей молодой женой и двумя родившимися у них детьми, дочерью и сыном. Единственное, что омрачило счастье Жуковского, это частые болезни его жены. Он не смог никогда вернуться в Россию, по которой, конечно, тосковал, но жена его не могла бы перенести русского климата. К концу жизни сам Жуковский начал страдать глазами и даже почти ослеп. Это не помешало ему в его литературных трудах, – он приобрел машинку и научился писать, не глядя. За последние 12 лет он написал очень много переводов, главным образом из народного эпоса. За этот период он перевел «Наль и Дамаянти» из индийского эпоса, «Рустем и Зораб» из персидской «Книги Царей» (Шахнаме), «Одиссею», над которой трудился 6 лет. К переводу Гомера он относился с каким-то священным трепетом. «Мне хотелось», пишет он, «заглянуть в перво-мир-поэзию, в этот потерянный эдем, в котором во время оно дышалось так легко и целебно. Гомер отворил мне заповедную дверь в него, и я пожил счастливо с его светлыми созданиями». Кроме того он перевел стихами «Слово о полку Игореве», величайшее произведение нашего народного эпоса.
В последние годы своей жизни за границей Жуковский очень сблизился с Гоголем. Их сближало одинаковое христианское, мистическое настроение.
Надгробие Жуковского в Александро-Невской лавре
Жуковский не боялся смерти и часто говорил: «Смерть – великое благо». Умер он тихо и мирно в 1852 году, 69-ти лет. Тело его было перевезено в Россию, в Петербург, и погребено в Александро-Невской лавре, рядом с Карамзиным.
[1] Воейков был одним из членов «Дружеского Литературного Общества», впоследствии членом «Арзамаса». Самое известное из его стихотворений была шутливая поэма «Дом сумасшедших», в которой он в виде сумасшедших изображает всех современных писателей, между прочим и Жуковского.
rushist.com