Пьер в плену и платон каратаев – Пьер в плену – анализ эпизода “Войны и мира”

В завершение следует сказать, что Л. Н. Толстой, создав образ Платона Каратаева, хотел показать, насколько важен человек не сам по себе, а как член общества, который осуществляет общие цели. Только участвуя в общественной жизни, можно реализовать свои желания. Лишь так удается достичь гармонии. Все это стало понятно Пьеру после знакомства с Платоном Каратаевым. В соответствии с этой идеей хочется добавить, что этот народный герой, конечно, интересен нам сам по себе. Однако гораздо важнее то, какую роль он сыграл в жизни Пьера Безухова. Благодаря этой встрече, главный герой смог обрести внутреннюю гармонию и согласие с миром и людьми.

Образ Платона Каратаева – это душевное народное начало, безграничная гармония, которая дается лишь через веру в Бога, в его волю на все, что происходит в жизни. Этот герой любит всех вокруг, даже французов, к которым попал в плен. Благодаря беседам с «народным философом» Пьер Безухов приходит к пониманию, что смысл жизни состоит в том, чтобы жить, осознавая божественное начало всего происходящего в мире.

Итак, мы охарактеризовали Платона Каратаева. Это выходец из народа, который сумел привнести в жизнь главного героя, Пьера Безухова, понимание мудрости простых людей.

fb.ru

Пьер в бараке военнопленных. Платон Каратаев. Война и мир. Том 4, часть 1, гл. XII—XIII

После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.

Перед вечером караульный унтер-офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как, поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.

С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в Бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, — сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь — не в его власти.Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что-то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что-то, расспрашивали о чем-то, потом повели куда-то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими-то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.

— И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… — говорил чей-то голос в противуположном углу балагана.

Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.

Рядом с ним сидел, согнувшись, какой-то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что-то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.

Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что-то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что-то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.

— А много вы нужды увидали, барин? А? — сказал вдруг маленький человек.

И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.

— Э, соколик, не тужи, — сказал он с той нежно-певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. — Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так-то, милый мой. А живем тут, слава Богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, — сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда-то.

— Ишь, шельма, пришла! — услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. — Пришла, шельма, помнит! Ну, ну, буде. — И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что-то завернуто в тряпке.

— Вот, покушайте, барин, — сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. — В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!

Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.

— Что ж, так-то? — улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. — А ты вот как. — Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.

— Картошки важнеющие, — повторил он. Ты покушай вот так-то.

Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.

— Нет, мне все ничего, — сказал Пьер, — но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.

— Тц, тц… — сказал маленький человек. — Греха-то, греха-то… — быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: — Что ж это, барин, вы так в Москве-то остались?

— Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, — сказал Пьер.

— Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?

— Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.

— Где суд, там и неправда, — вставил маленький человек.

— А ты давно здесь? — спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.

— Я-то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.

— Ты кто же, солдат?

— Солдаты Апшеронского полка.[1] От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.

— Что ж, тебе скучно здесь? — спросил Пьер.

— Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, — прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. — Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так-то старички говаривали, — прибавил он быстро.

— Как, как это ты сказал? — спросил Пьер.

— Я-то? — спросил Каратаев. — Я говорю: не нашим умом, а Божьим судом, — сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: — Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? — спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это.

Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.

— Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! — сказал он. — Ну, а детки есть? — продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: — Что ж, люди молодые, еще даст Бог, будут. Только бы в совете жить…

— Да теперь все равно, — невольно сказал Пьер.

— Эх, милый человек ты, — возразил Платон. — От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. — Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. — Так-то, друг мой любезный, жил я еще дома, — начал он. — Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе Богу. Сам-сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были[2]. Случилось…. — и Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали в солдаты. — Что ж, соколик, — говорил он изменяющимся от улыбки голосом, — думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам-пят ребят, — а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства Бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу — лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех — веришь — поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так-то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь — надулось, а вытащишь — ничего нету. Так-то. — И Платон пересел на своей соломе.

Помолчав несколько времени, Платон встал.

— Что ж, я чай, спать хочешь? — сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:

— Господи Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, Господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, Господи Иисус Христос — помилуй и спаси нас! — заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. — Вот так-то. Положи, Боже, камушком, подними калачиком, — проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.

— Какую это ты молитву читал? — спросил Пьер.

— Ась? — проговорил Платон (он уже было заснул). — Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?

— Нет, и я молюсь, — сказал Пьер. — Но что ты говорил: Фрола и Лавра?[3]

— А как же, — быстро отвечал Платон, — лошадиный праздник. И скота жалеть надо, — сказал Каратаев. — Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, — сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.

Наружи слышались где-то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.

Глава XIII

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.

Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего-то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что-то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.

Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко-белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.

Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.

Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром и вечером он, ложась, говорил: «Положи, Господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег — свернулся, встал — встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое-нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, варил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.

Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское, и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.

— Солдат в отпуску — рубаха из порток, — говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (все одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушай такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком — не с известным каким-нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.

Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.

Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, — так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.

literatura5.narod.ru

Платон Каратаев — биография героя романа «Война и мир», его характеристика, цитаты, фото

История персонажа

Главным действующим лицом в романе Льва Толстого «Война и мир» оказываются люди. Через героев автор транслирует собственные мысли и идеалы, стремясь донести до читателя вечные истины, на которых построена его философия. Образ Платона Каратаева возник в произведении неслучайно. В высказываниях героя заключаются невероятная мудрость и принципы, провозглашаемые автором.

История создания персонажа

Платон Каратаев – русский солдат из Апшеронского полка, с которым Пьер Безухов провел месяц в плену. Герой остался в памяти дворянина сильным впечатлением от этого периода жизни. Платон – собирательный образ русского мужика, отражающий философию народа. Толстой вводит персонажа в непривычные для него условия, в которых ярко видна духовность человека. Имя героя означает «мощный, сильный», и таким видит писатель русский народ.

Солдат преисполнен любви к окружающим вне зависимости от тягот войны. В отличие от Тихона Щербатого, он не вымещает злость на ближних и жалеет людей. Платон не обходит вниманием даже бездомную собаку. Словами он облегчает людям души. Его сочувствие и доброжелательность становятся лекарством. Платон оказался средоточием гармонии и подчинения божественной воле. Он верен христианским идеалам и не разделяет пессимизма Безухова.

Роль героя в произведении велика. Хотя Платон и стал персонажем короткого действия, он поселяет в душе Пьера осознание смысла жизни и веру в Бога.

Биография Патона Каратаева

Персонаж фигурирует в нескольких главах романа, но оставляет неизгладимое впечатление у главного героя произведения. Благодаря ему судьба Безухова меняется. Читатель встречается с Каратаевым, когда герой находится в сложных жизненных условиях. Крестьянину 50 лет. Он выходец из простых неграмотных крестьян, поэтому свой точный возраст мужчина не знает. Мудрость персонажа, его теории о счастье, мировоззрение и жизненная позиция основываются исключительно на опыте прожитых лет. Несмотря на это, он демонстрирует ум, превосходящий ум любого мещанина.

Постоянно сталкивавшийся с трудностями и проблемами, Платон Каратаев имеет больший опыт, чем Пьер, и этим покоряет того. Он живет в мире утопии, распространяя доброту и душевность на всякого рядом с собой. Его внешность располагает, а оптимизм вызывает улыбку. Невысокий мужчина с яркой улыбкой, гибкий и аккуратный, едва ли напоминает крестьянина.

Характеристика героя дополнена его историей. О юных годах почти ничего неизвестно, так как становление героя мало интересует автора. Каратаев представлен цельной личностью. Мужчина был женат, имел дочь, но девочка умерла, когда он ушел на службу. Других фактов о его семье не дается, хотя ясно, что она не бедствовала. Случайно пойманный на вырубке чужого леса, Платон попал в солдатские ряды и переживает о том, что находится вдалеке от дома.

Герою известны все тяготы крестьянской жизни, и он воспринимает происходящее как неизбежность. Разговорчивый и мягкий, он готов поделиться с каждым поучительной историей. В речи мужчины сквозит поэзия, которой нет в разговорах солдат. Его афоризмы оптимистичны и задорны. Каратаев поет и оказывается мастером на все руки. Бескорыстный и заботливый герой делится с Пьером едой и придерживается девиза: «Пообещал – выполни».

Благодаря хорошему отношению к окружающим, крестьянин находит со всеми общий язык. Неизвестно, всегда ли он был таким или жизненные трудности повлияли на его духовный склад. Возможно, смерть дочери или заточение в плену стали переломными моментами, открывшими ему взгляд на истину.

«Война и мир»

Встреча Платона Каратаева и Пьера Безухова происходит в бараке для пленных. Будучи в шоковом состоянии от расстрела людей, Безухов теряет веру в человечество. В бараке Платон и Пьер сидят рядом. Простой крестьянин и аристократ оказались в одинаковых условиях Платон заметил подавленное состояние Пьера и поддерживал аристократа. Он делился печеной картошкой и давал советы, которые Безухов часто вспоминал впоследствии.

Каратаев убеждал графа, что главной целью остается стремление выжить и выстоять. Этому мужик научил Безухова, способствуя внутреннему перерождению героя. Солдат ежедневно влиял на личностную трансформацию Пьера каждым поступком, добрым словом или даже мимолетной лаской, подаренной бездомной собаке.

В ужасных условиях плена здоровье Каратаева пошатнулось. Проведя долгое время в больнице с сильной простудой, мужчина не успел от нее оправиться. В плену организм ослаб и недуг вернулся. Незаинтересованные в лечении пленных французы не обратили внимания на состояние Платона. Мужчину лихорадило. Французы застрелили его перед уходом из лагеря.

Смерть героя была предсказуема и оправданна: оказав влияние на сознание главного героя, персонаж выполнил свое предназначение и покинул сюжетную канву романа.

Интересные факты

• Характеристика Платона Каратаева часто сравнивается с описанием образа Тихона Щербатого. Персонажи имели схожие черты, но отличались образом мыслей. Щербатый не проявлял той душевности, которой славился Каратаев, поэтому симпатии автора на стороне последнего. Гуманист Толстой, описывая историю персонажа, транслировал через него свои убеждения.
• Война для автора – это страшное свершение, проявление жестокости и бездушия. Проповедуя любовь, веру в людей, нравственность и милосердие, он не находил войне оправданий. Рисуя картины сражения при Бородино, смерть подростка Пети и Андрея Болконского, Толстой вызывает сострадание и сочувствие в душах читателей. Платон Каратаев – образ, олицетворяющий философию Толстого.

• «Война и мир» часто становится литературной основой для фильмов. В немых картинах Петра Чардынина 1913 и 1915 годов персонаж отсутствует. Яков Протазанов тоже не уделил ему внимания в своей ленте. Джон Миллс изобразил в кадре русского крестьянина в ленте 1956 года, снятой Кингом Видором. Михаил Храбров сыграл Каратаева в картине Сергея Бондарчука в 1967 году. Гарри Лок изобразил героя в телесериале Джона Дейвиса в 1972, а Андрей Гусев воплотил Каратаева в ленте Роберта Дорнхельма в 2007 году. Актер Эдриан Роулинз сыграл крестьянина в телесериале 2016 года, снятом Томом Харпрером.

Цитаты

В уста Платона Каратаева Толстой вложил присказки и поговорки. Речь мужчины транслирует народную мудрость простыми словами.

«Страдаешь час, а живешь всю жизнь. Все когда-то заканчивается»

— такое напутствие давал русский солдат, ожидая лучшей судьбы и надеясь на божественное проведение. Он искренне верил, что испытываемые им тяготы даются свыше, что Бог не пошлет больше, чем Платон сможет вынести.

«Не нашим умом, а Божьим судом»

— поговаривал он, не сетуя на горести и неурядицы. Всепоглощающее упование на Бога освобождало мужчину от злобы и негатива.

Каратаев понимал, что от нытья и пессимизма не будет прока. Они ведут лишь к деградации. Не намереваясь жалеть себя, он поддерживал окружающих:

«На болезнь плакаться — Бог смерти не даст».

Веря в непредсказуемость судьбы, герой давал завет:

«От сумы и от тюрьмы никогда не отказывайся».

Сложная и полная лишений крестьянская жизнь по душе Каратаеву. Он тосковал по деревне, где спорилось любое дело, и по семье. Счастье состояло для него из простых мелочей, а большие надежды он не воспринимал всерьез:

«Счастье, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытянешь – ничего нету»

24smi.org