Главная / КНИГИ И ПРОИЗВЕДЕНИЯ / СТИХИ / Блок А.А. Стихи о весне /
 А. «Май жестокий с белыми ночами!…»: Стихотворение// Блок А.А. Стихотворения и поэмы / Сост., предисл. и примеч. В.Орлова; Худож. В. Максин.- М.: Худож. лит., 1968.-С.99.-(Школьная библиотека). Книги писателя
| ||||||||||||
О весна без конца и без краю. Стихотворение А. блока — Сказки. Рассказы. Стихи
О весна без конца и без краю. Стихотворение А. блока
О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!
О весна без конца и без краю.Анализ стихотворения А. блока
Александр Александрович Блок — замечательный поэт, удивительный человек, с тонкой и чувствующей душой. Каждое его произведение пронизано эмоциями, чувствами, глубоким смыслом.
И так, начнем с того, что отметим тот факт, что данное стихотворение относится к философской лирике.
Основной темой данного произведения стала человеческая судьба и жизнь со всеми её трудностями, радостями, горем и так далее. Что касается основной идеи, написания данного произведения, то она таится в том, чтобы показать как лирический герой несмотря ни на что радуется жизни, принимает все её удары стойко и считает, что так должно быть.
Донести до души каждого читателя основную мысль и идею данного произведения Александру Александровичу помогают различные литературные приемы, которыми сполна наделено данное произведение.
Нельзя не отметить, что произведение проникнуто радостью, душевным подъемом. Главный символ данного стихотворения, символ весны — это, конечно же, сама жизнь.
Так же стоит сказать, что в данном произведении довольно много повторов, которые, безусловно, сделаны автором для ещё большей выразительности и красочности стихотворения.
Рифма, соединяющая данное стихотворение в лаконичное и единое произведение перекрестная.
Многих людей данное стихотворение поражает исключительной радостью, счастьем и верой в лучшее, несмотря ни на что.
Стихотворения А.А. Блока
Стихи других авторов
А Блок стих 🌷 «О, весна! без конца и без краю» + анализ стихотворения
В расцвете творческих сил Александр Блок начинает отходить от символизма и находит в стихах отражение реальной жизни. Поэт, как созревший плод приобретает полный вкус и радует любителей поэзии новыми оттенками творчества. В стихотворении «О, весна без конца и без краю…» автор полон надежд и позитива, что объясняется и без анализа строк, ведь в это время он думает, что нашёл новую Музу – Н Волохову, которая должна заменить Любовь Менделееву (супруга). На этом фоне жизнь обретает новые краски, ведь надёжны лучший антибиотик от хандры души.
Основная тема стихотворения
Новая увлечённость Блока происходит на волне весны, поэтому этой поре года достаётся вся душевная радость поэта. Ключевым словом стихотворения идёт «Принимаю», ведь душевный восторг автора так велик, что он принимает не просто весну, как синоним любви, а и неудачи, бессонные споры и пустынные веси – всё, что даровано природой.
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
Весь мир принадлежит Блоку, для него нет границ и барьеров. Даже зная, что такой порыв может привести к гибели, он не отходит в сторону. Для него равноценно дорого всё, что его окружает и поэт не разделяет белое и чёрное, делая из них микс своей жизни и благодаря за него.
Виновницу этого торжества душу он готов встречать у порога, когда ветер развевает её змеиные волосы, а на сжатых и холодных от долгого отсутствия поцелуев устах застыло неразгаданное имя Бога. Эта встреча враждующая, потому что для него скрыты плечи, как часть сексуального начала женщины, но и это можно преодолеть, так как над ними его хмельная мечта – глаза и губы любимого человека. Зная об опасности такого свидания Блок держит наготове щит, а меч ему не нужен – он уже не завоеватель, а обладатель.
Использование выразительных средств
Для украшения стихотворения и лучшей передачи своих восторженных чувств Блок использует в стихе немало средств выразительности. Игра антонимами и эпитетами украшает строки и придаёт им большую глубину без потери лирического начала. Уже в самом начале идут антонимы «удача – неудача», в первой же строфе видим «смех – плачь», в концовке «ненависть и любовь». Струю живой воды строкам предают эпитеты воспалённые, бессонные, осветлённый.
Размер стихотворения – это трёхстопный анапест, где Блок использует перекрёстную рифмовку. Жанр «Весны» — элегия с признаками послания. Стих можно разделить на семь катренов, в которые передаётся послание-об ращение героя к весне.
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
Эпилог
Последнее четверостишье – это эпилог стихотворения, где в четырёх строках поэт подвёл итог всеми вышенаписанному. В нём герой смотрит на предмет своего обожания, одновременно любя и ненавидя его. Любовь не имеет объяснения, как случайна встреча в тёмном переулке с убийцей, а вражда объясняется пониманием героя, что эти отношения приведёт к мучениям и гибели, ведь он женат (не путайте современный штамп в паспорте с венчанием).
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!
Вместе с тем сила любви побеждает, и он вручает себя в её руки, принимая встречу, заранее зная, что идёт на погибель. Не так ли стоит принимать любовь, чтобы она накрывала с головой, и мы готовы были идти до конца, несмотря на неизбежную гибель? Что лучше, быть мотыльком-однодневкой и сгореть, летя на свет и попав в огонь или провести жизнь в спячке, ожидая лучшего из-под своего холодного панциря?
П. С. Роман с Волоховой не сжёг Блока, вскоре он восстановил отношения со своей Музой – Менделеевой, хотя солнечными их назвать было нельзя из-за различий темперамента.
Текст
О, весна! без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Всё равно: принимаю тебя!
24 октября 1907
Мелодекламация строк
«Стихотворение А.Блока «О весна без конца и без краю»»
Это стихотворение, написанное в 1908 году, в какой-то мере продолжает внутреннюю тему «Незнакомки» . Это произведение включено в раздел «Заклятие огнем и мраком» из цикла «Фаина». Этот цикл, как и предшествующий — «Снежная маска», посвящается актрисе Н. Н. Волоховой. Поэтическое чувство дало поэту свежие силы для нового творческого взлета, явилось источником вдохновения.
Интересно, что стихотворение «О, весна без конца и без краю…» написано осенью. Скорее всего поэт подразумевает весну как состояние души — пробуждение жизненных сил, творческих идей. Любовь для Блока всегда является олицетворением жизни со всеми ее противоречиями, призывами к борьбе: «Узнаю тебя жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита!». Слова «без конца» и «без краю…» усиливают лексическое значение друг друга, создавая ощущение безграничности, всеобъемлющего пространства, многогранности жизни.
«Жизнь» для поэта — это не только любовные чувства. В это понятие он включает приобщение к проблемам современности.
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна…
Его жизнь — это и жизнь его родины, России.
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томление рабьих трудов!
Важны для понимания этого стихотворения и представленные противопоставления: «неудача» и «удача», «пустынные веси», и «колодцы земных городов», «осветленный простор поднебесий» и «томления рабьих трудов». Жизнь понимается поэтом как вечная борьба светлого и темного.
Сама жизнь воплощена в женском образе: «С буйным ветром в змеиных кудрях», символизирующим проявление неистовой стихии природы. Но она же и тайна «с неразгаданным именем бога на холодных и сжатых губах…». Встреча с ней представляется лирическому герою «враждующей», но он готов противостоять ее силе, воспринимая борьбу как проявление жизни. Все — и трудности, и радости, — для поэта сущность бытия:
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
В этих строках слышится голос молодых сил, желание борьбы за светлое, лучшее, новое — «Никогда я не брошу щита».
Заканчивается стихотворение оптимистичной нотой: поэт любит жизнь во всем ее многообразии, несмотря на всю ее противоречивость: «За мученья, за гибель — я знаю — Все равно: принимаю тебя!».
Блок А — О весна, без конца и без краю (чит. В.Качалов)
Александр Блок«О, весна без конца и без краю…»
О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
Принимаю бессоные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907
Блок Александр Александрович — биография:
Блок Александр Александрович (1880–1921), русский поэт. Родился 16 (28) ноября 1880 в Петербурге. Сын профессора-юриста, с которым мать Блока разошлась вскоре после рождения поэта. Воспитывался в семье своего деда А.Н.Бекетова, ботаника, ректора Петербургского университета. Отношения с отцом, изредка приезжавшим в Петербург из Варшавы, отразились в неоконченной поэме Возмездие (1917–1921). Образ «демона», чуждого любых иллюзий, но вместе с тем наделенного неискоренимой мечтательностью, навеян размышлениями о судьбе отца, последнего русского романтика, который стал жертвой рока истории, вплотную приблизившей эпоху катастроф невиданного масштаба и трагизма. Таким романтиком, тоже испытавшим на себе возмездие истории, Блок ощущал и самого себя.
Высокие идеалы, которыми жила семья Бекетовых, особенно органично воплотились в матери поэта (по второму мужу – А.А.Кублицкой-Пиоттух), до конца дней оставшейся самым близким ему человеком. В подмосковном имении Шахматово, где семья проводила летние месяцы, Блоку впервые открылась красота русской природы. Пейзажи этих мест узнаются в многочисленных стихотворениях Блока. Самые ранние из них, включенные в посмертно вышедшую книгу Отроческие стихи (1922), написаны им в возрасте 17 лет.
Отход от символизма начался у Блока со времени революции 1905–1907 в России, воспринятой им как «веселое время» – знамение великих духовных перемен. В письме отцу (30 декабря 1905) Блок признается, что органически неспособен служить «общественности»: «Никогда я не стану ни революционером, ни «строителем жизни». Однако сборникНечаянная радость (1907) свидетельствует об усилившемся интересе к реальному миру, хотя и постигаемому под знаком «мистики в повседневности» и «демонической» притягательной силы, которую таит в себе эта обыденность, в особенности — мир города. Тот же «демонизм» присущ у Блока захватывающим его земным страстям; им наделен и его образ России, где «темные, дьявольские силы» водят на путях и распутьях свои «ночные хороводы», а «ведуны с ворожеями чаруют злаки на полях» (Русь, 1906).
Последним произведением Блока, в котором еще чувствуются идеи символизма, была драма Роза и Крест (1913), написанная на сюжет из истории трубадуров и предназначенная для Московского Художественного театра (постановка не состоялась). Столкновение действительности и мечты, которое в заметках об этой драме поэт называет ее главной темой, образует и основной сюжет цикла Кармен (1914), навеянного впечатлениями от певицы Л.А.Дельмас в опере Бизе, а также поэмы Соловьиный сад (1915), которой завершаются лирические циклы Блока.
Блок пытается сотрудничать в культурно-просветительских учреждениях, готовит издание Гейне, с лета 1919 руководит репертуарной политикой Большого драматического театра, время от времени выступает с чтением своих стихов в Петрограде и Москве. Последним заметным его выступлением стала речь О назначении поэта, произнесенная на вечере памяти Пушкина в феврале 1921. Блок говорил о «тайной свободе», которая необходима поэту больше, чем свобода личности или политическая вольность, и о том, что, лишившись этой свободы, поэт умирает, как Пушкин, которого «убило отсутствие воздуха».
После смерти Блока (по-видимому, от истощения и нервной депрессии) 7 августа 1921 эти слова стали относить и к нему самому.
http://www.aphorisme.ru/about-authors/blok/?q=2099
Журнал Международная жизнь — Архив 7 номера 2019 года «Весна без конца и без краю»
В свое время Александр Блок под влиянием неоднозначных, трагических и незавершенных революционных событий 1905 года написал замечательное стихотворение, которое начиналось так:
«О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!»
Мне вспомнились эти строки при чтении новой книги одного из наших ведущих ученых-востоковедов профессора А.И.Вавилова «Катаклизмы «арабской весны»*. (*Вавилов А.И. Катаклизмы «арабской весны». М.: Библос консалтинг, 2018. 760 с.)
Автор, анализируя феномен «арабской весны», которая затянулась «без конца и без краю», на годы, отмечает, что высокие цели и благородные призывы тех, кто выходил на улицы арабских столиц в дни турбулентных событий, не были реализованы. На деле положение в большинстве этих стран только ухудшилось, появились новые противоречия и конфликтные «разломы».
Но именно таким образом пошло реальное развитие процессов, и нам необходимо принять их сегодня как данность, тщательно во всем разобраться, сделать выводы на будущее. Важно при этом не только отмечать негатив, но и использовать также новые возможности, в частности открывающиеся в результате разгрома основных сил ИГИЛ.
Собственно, под таким углом зрения, комплексно, в книге А.И.Вавилова дается трактовка событий последних лет. Автор делится своими наблюдениями и обобщениями, которые дают ключ для понимания того, вследствие каких причин реальные последствия «весны» оказались столь далеки от тех надежд, которые во-
одушевляли участников массовых манифестаций.
Прежде всего, такое негативное развитие событий было связано с масштабным вмешательством в происходящие события внешних сил, стран Запада, деформацией начавшихся процессов. Внешние силы были заинтересованы в ослаблении арабских стран, разбалансировке или даже полном прекращении деятельности органов власти и управления, глубоком обострении социальных и этноконфессиональных противоречий, ведущих к прямым столкновениям, силовым акциям, гражданской войне.
С какой целью Запад пошел по пути дестабилизации обстановки в регионе? Материалы книги наглядно иллюстрируют тот факт, что западные страны стремились поколебать, разрушить единство арабов, предотвратить саму возможность того, чтобы страны региона могли говорить «одним голосом», предъявлять Западу свои требования в сферах экономики, торговли, финансов.
А.И.Вавилов, опираясь на реалии Ирака, Ливии, Сирии и других стран региона, указывает на значительное использование странами Запада экстремистских и террористических элементов и групп, которые намеревались «потеснить» нынешнее политическое руководство арабских стран, запугать население и самим прийти к рычагам политической власти.
В монографии правильно отмечается и финансовая составляющая деятельности террористов, так называемого «Исламского государства», в том числе крупные расхищения материальных и культурных ценностей, нелегальная добыча природных ископаемых, нефти.
Обстоятельно излагается линия России в вопросах противодействия терроризму, создания условий для возвращения мира и стабильности в регионе. Отношения с арабскими государствами имеют огромное значение для нашей страны. Арабы составляют большинство населения региона Ближнего и Среднего Востока, где проживают 540 млн. человек, то есть столько же, даже немного больше, чем в другом близлежащем районе мира — странах Евросоюза (510 млн.).
При этом, по прогнозу специалистов, к 2050 году численность населения стран Ближнего и Среднего Востока достигнет 1 млрд. 300 млн. человек и в два раза превысит численность населения европейских стран, расположенных к западу от России.
Это дает представление о размере и перспективности рынка, находящегося в непосредственной территориальной близости от наших границ. Но для того, чтобы этот рынок функционировал в полную силу, требуется установление в регионе мира и стабильности, что традиционно является важнейшим целеполаганием нашей внешней политики в арабских странах.
Помимо этого, на регион приходится порядка 60% мировых запасов нефти, 54% запасов газа. Сложение наших потенциалов дает возможность весомого влияния на ситуацию на мировых рынках углеводородов. Но и здесь предпосылкой реализации таких возможностей является гармонизация интересов и политики региональных государств. Инспирирование внешними силами конфликтов между Саудовской Аравией и Ираном, Саудовской Аравией и Катаром — важнейшими игроками на рынке углеводородов — препятствует реализации этих целей.
Арабские страны, государства Ближнего Востока — наши важнейшие партнеры сегодня и в контексте противодействия попыткам создания нового, «санкционного» международного порядка. По подсчетам, к настоящему времени санкции и контр-санкции затрагивают уже более трети государств мира, 71 государство, свыше половины территории суши Земли.
Нам предстоит совместная борьба за обеспечение справедливого международного политического, экономического и финансового порядка. Для этого требуется предметное знание партнерами друг друга, понимание того, как следует действовать в нынешних, весьма непростых условиях. Книга А.И.Вавилова дает нам правильные ориентиры для того, чтобы разобраться в сложных и неоднозначных процессах, идущих сегодня в арабском мире.
«О, весна без конца и без краю.» (А. Блок). Анализ произведения
История создания
Стихотворение входит в цикл «Заклятие огнём и мраком» (1908). В этот период жизни Блок был увлечён актрисой Натальей Волоховой. И в этом стихотворении отразилась важная для его творчества идея принятия всех жизненных контрастов путём осмысления (и прочувствования) через любовь и мечту.
Литературное направление: модернизм (символизм).
Литературный жанр: стихотворение.
Вид лирики: любовная.
Тема
Лирический герой приветствует свою мечту как весну жизни (то есть её начало). Он принимает неудачи и удачи — все жизненные вехи. Он предчувствует ночи без сна, споры и несогласия — и принимает их. Пустынные площади и тесные города, свободу и рабство — всё принимает лирический герой. Конечно, это даётся ему непросто: встреча со своей весной (молодостью) требует защиты — щита. И всё же он готов принять всё, что бы ни произошло.
Метрика
Размер: трёхстопный анапест.
Рифма: перекрёстная (абаб).
Тропы и фигуры речи
Эпитеты: «бессонные споры», «в завесах тёмных», «воспалённые взоры».
Метафоры: «с буйным ветром в змеиных кудрях», «враждующей встречей», «хмельная мечта».
Аллегория: «весна как время года — весна как ранняя молодость».
Олицетворение: весна фигурирует в стихотворении как одушевлённый персонаж.
Повторы: «принимаю» — «принимаю тебя» — «принимаю» — «принимаю тебя».
Риторическое обращение: стихотворение наполнено обращениями к весне.
Задания для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ
Чем оканчивается стихотворение «О, весна без конца и без краю…»?
Ответ. Автор принимает жизнь с её светлыми и тёмными сторонами.
Каким настроением проникнуто данное стихотворение?
Ответ. На момент написания стихотворения Александру
Блоку было 27 лет. Он чувствовал, что всё ещё впереди. Жизнь с её сложностями и контрастами виделась ему прекрасной — потому что возможны любовь и мечта.
Каким размером написано это стихотворение?
Ответ. Трёхстопным анапестом («О, весна без конца и без краю…»).
Поделиться ссылкой
28 стихов из Библии об Уэллсе
Неемия 9:25 «Они захватили укрепленные города и плодородную землю.
Они завладели домами, полными всякого хорошего,
Вырезанными цистернами, виноградниками, оливковыми рощами,
плодовыми деревьями в изобилии.
И ели, насытились и толстели,
И упивались великой добротой Твоей.
«Тогда будет, когда Господь, Бог твой, введет тебя в землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе города великие и прекрасные, которых ты не строил, и дома, полные всего хорошего. которые ты не наполнял, и вырубал цистерны, которые ты не копал, виноградники и маслины, которых ты не сажал, и ты ел и насытился,
Бытие 24: 11-20 Он заставил верблюдов преклонить колени за городом у колодца в вечернее время, когда женщины выходят черпать воду.Он сказал: «О Господь, Бог моего господина Авраама, пожалуйста, дай мне успех сегодня и прояви милосердие к моему господину Аврааму. Вот, я стою у источника, и дочери жителей города выходят черпать воды; Подробнее.
Теперь может случиться так, что девушка, которой я говорю: «Пожалуйста, опусти свой кувшин, чтобы мне напиться», и которая отвечает: «Пей, и я напою и твоих верблюдов» — пусть она будет той, кого Ты назначили рабом Твоим Исааком; и этим я узнаю, что Ты проявил милость к моему господину.Прежде чем он закончил говорить, вот, Ревекка, родившаяся от Вафуила, сына Милки, жены Нахора, брата Авраама, вышла с кувшином на плече. Девушка была очень красивой, девственницей, и ни один мужчина не вступал с ней в отношения; и она сошла к источнику, наполнила свой сосуд и поднялась. Тогда слуга побежал ей навстречу и сказал: «Пожалуйста, дай мне немного воды из твоего кувшина». Она сказала: «Пей, господин мой»; и она быстро опустила свой кувшин ей в руку, и дала ему пить.Теперь, когда она закончила напоить его, она сказала: «Я буду рисовать и для ваших верблюдов, пока они не напьются». Поэтому она быстро вылила из кувшина в корыто и побежала обратно к колодцу черпать, и она потянула за всех его верблюдов.
Поднимаясь по склону к городу, они увидели молодых женщин, идущих черпать воду, и спросили их: «Провидец здесь?»
Иоанна 4: 7-9Пришла женщина из Самарии черпать воду.Иисус * сказал ей: «Дай Мне напиться». Потому что Его ученики ушли в город, чтобы купить еды. Поэтому самарянка * сказала Ему: «Как случилось, что Ты, еврей, просишь у меня пить, если я самарянка?» (Иудеи не имеют дела с самаритянами.)
Бытие 29: 2-3Он взглянул и увидел в поле колодезь, и вот, три стада мелкого скота лежали там возле него, потому что из этого колодца поили стада.Теперь камень на устье колодца был большим. Когда все стада собирались там, они выкатывали камень из устья колодца, поили овец и клали камень обратно на свое место в устье колодца.
Бытие 29: 7-10 Он сказал: «Вот, еще высокий день; сейчас не время собирать скот.Напоите овец и иди пасти их ». Но они сказали: «Мы не можем, пока все стада не соберутся и не откатят камень от устья колодца; затем мы поим овец ». Пока он еще разговаривал с ними, пришла Рахиль с овцами своего отца, потому что она была пастушкой. Подробнее.
Когда Иаков увидел Рахиль, дочь Лавана, брата его матери, и овец Лавана, брата его матери, Иаков подошел, откатил камень от устья колодца и напоил стадо Лавана, брата его матери.
Когда фараон услышал об этом, он попытался убить Моисея. Но Моисей убежал от фараона и поселился в земле Мадианитян, и сел у источника.У священника Мадиамского было семь дочерей; и они пришли черпать воды и наполнили корыта, чтобы напоить стадо отца своего. Тогда пришли пастухи и прогнали их, но Моисей встал, помог им и напоил их стадо.
Бытие 21:25Но Авраам пожаловался Авимелеху из-за колодца с водой, который схватили слуги Авимелеха.
Бытие 26: 12-22 Исаак сеял в той земле и пожал в том же году во сто крат. И Господь благословил его, и этот человек стал богатым и продолжал расти, пока не стал очень богатым; ибо у него были стада мелкого и крупного скота и большой дом, так что Филистимляне завидовали ему. Подробнее.
Филистимляне заглушили все колодцы, которые рабы отца его выкопали во времена отца его Авраама, засыпав их землей. Тогда Авимелех сказал Исааку: «Отойди от нас, ибо ты слишком силен для нас». И пошел оттуда Исаак, и расположился станом в долине Герарской, и поселился там. Тогда Исаак снова выкопал колодцы с водой, которые были выкопаны во времена его отца Авраама, потому что филистимляне остановили их после смерти Авраама; и он дал им те же имена, которые дал им его отец.Но когда слуги Исаака выкопали в долине и нашли там колодец с проточной водой, пастухи Герара поссорились с пастухами Исаака, сказав: «Вода наша!» И он назвал колодец Эсек, потому что они спорили с ним. Затем они выкопали другой колодец и тоже поссорились из-за него, поэтому он назвал его Ситна. Он отошел оттуда и выкопал другой колодец, и они не ссорились из-за этого; поэтому он назвал его Реховоф, потому что сказал: «Наконец Господь дал нам место, и мы будем плодородны на земле.”
Пожалуйста, позвольте нам пройти через вашу землю. Мы не пойдем ни через поле, ни через виноградник; мы даже воду из колодца пить не будем.Мы пойдем по королевской дороге, не сворачивая ни направо, ни налево, пока не проедем через вашу территорию ».
Числа 21:22«Позвольте мне пройти через вашу землю.Мы не свернем в поле или виноградник; воду из колодца пить не будем. Мы будем идти по королевской дороге, пока не пересечем вашу границу.
Бытие 16: 7Ангел Господень нашел ее у источника в пустыне, у источника по дороге в Шур.
Бытие 16:14Поэтому колодец назывался Беэр-лахай-рои; вот, это между Кадесом и Бередом.
Бытие 21:31Поэтому он назвал то место Беэр-Шева, потому что они оба принесли клятву.
Бытие 26: 20-22пастухи Герара поссорились с пастухами Исаака, говоря: «Вода наша!» И он назвал колодец Эсек, потому что они спорили с ним.Затем они выкопали другой колодец и тоже поссорились из-за него, поэтому он назвал его Ситна. Он отошел оттуда и выкопал другой колодец, и они не ссорились из-за этого; поэтому он назвал его Реховоф, потому что сказал: «Наконец Господь дал нам место, и мы будем плодородны на земле».
Иоанна 4: 6и колодец Иакова был там.Итак, Иисус, утомленный путешествием, сидел у колодца. Было около шестого часа.
Исайя 12: 3 Поэтому будешь радостно черпать воду
Из источников спасения.
Господи, надежда Израиля,
Все, кто оставят Тебя, будут посрамлены.
Те, кто отвернутся на земле, будут записаны:
Потому что они оставили источник воды живой, даже Господа.
«Ибо Мой народ совершил два зла:
Они оставили Меня,
Источник воды живой,
Вырубили себе цистерны,
Разбитые цистерны
Воды нет.
а кто пьёт воду, которую Я дам ему, никогда не будет жаждать; но вода, которую Я дам ему, станет в нем источником воды, текущей в жизнь вечную.”
Откровение 7:17ибо Агнец в центре престола будет их пастырем и будет вести их к источникам воды жизни; и Бог сотрет с их глаз каждую слезу.”
Притчи 5:15 Пейте воду из собственного бачка
И свежую воду из собственного колодца.
«Как колодец сохраняет воду свежей,
Так она сохраняет свежее зло свое.
Насилие и разрушение слышны в ней;
Болезни и раны всегда предо Мной.
Для блудницы глубокий колодец
А блудница — узкий колодец.
Поэтому так говорит Господь,
«Вот, Я буду защищать ваше дело
и отомщу за вас;
И высушу море ее
И высушу источник ее.
Эванджелина: Повесть об академии Генри Уодсворта Лонгфелло — Стихи
Прелюдия
Это первобытный лес. Шепчущие сосны и болиголовы,
Бородатые мхом, в зеленых одеждах, неразличимые в сумерках,
Стой, как друиды древности, с грустными и пророческими голосами,
Стой, как сены арфистов, с бородой на груди.
Громко из каменистых пещер соседний океан
Громко говорит и безутешным акцентом отвечает на вой леса.
Это первобытный лес; но где же сердца, которые под ним
Прыгали, как косуля, когда он слышал в лесу голос охотника
Где деревня с соломенной крышей, дом акадских фермеров,
Людей, чьи жизни скользили по рекам, которые текут по воде леса,
Затемненные тенями земли, но отражающие образ неба?
Отходы — те милые фермы, а фермеры ушли навсегда!
Рассеяны, как пыль и листья, когда мощные порывы октября
Захватят их, закружат ввысь и окропят далеко над океаном.
От прекрасной деревни Гран-Пре остались только традиции.
Вы, которые верят в любовь, которая надеется, и терпит, и терпеливы,
Вы, кто верит в красоту и силу женской преданности,
Примите скорбную традицию, все еще воспеваемую соснами в лесу;
Список к сказке о любви в Академии, доме счастливых.
Часть первая
Песня I
В акадской земле, на берегу Минасской впадины,
Вдали, уединенная, тихая деревушка Гран-Пре.
Лежит в плодородной долине.Обширные луга простирались на восток,
давая название деревне, и пастбища для бесчисленных отар.
Плотины, которые руки фермеров поднимали с непрекращающимся трудом,
Не позволяйте бурным приливам; но в назначенное время года шлюзы
открывались и приветствовали море, чтобы оно свободно бродило по лугам.
На западе и на юге были льняные поля, фруктовые сады и кукурузные поля.
Далеко простирались и не оградились по равнине; и далеко на север
Взошел Бломидон, и леса старые и возвышались над горами
Морские туманы раскинули свои палатки, и туманы могучей Атлантики
Смотрел на счастливую долину, но никогда не спускался со своей станции
Туда посреди своих ферм покоилась акадская деревня.
Прочно построены были дома из дуба и болиголова.
Такие, как крестьяне Нормандии, построенные во времена правления Генриха.
Крытые соломой крыши со слуховыми окнами; и фронтоны, выступающие
Над цокольным этажом, защищали и затеняли дверной проем.
Там тихими летними вечерами, когда ярко светил закат
Освещал деревенскую улицу и позолочил лопатки на дымоходах,
Матроны и девицы сидели в белоснежных шапках и в киртлах.
Алые, синие и зеленые, с прялками, прядущими прялки. золотой
Лен для ткацких станков, чьи шумные челноки в дверях
Смешивали их звук с жужжанием колес и песнями девиц,
Торжественно по улице шел приходской священник и дети
Сделали паузу в своей игре, чтобы поцеловаться руку, которую он протянул, чтобы благословить их.
Преподобный ходил среди них; и поднялись матроны и девушки,
приветствуя его медленное приближение словами нежного приветствия.
Тогда работники пришли домой с поля, и солнце спокойно опустилось.
До его покоя, и преобладали сумерки. Анон с колокольни
Тихо прозвучал Ангелус, и над крышами деревни
Столбы бледно-голубого дыма, как восходящие облака ладана,
Поднялись из сотни очагов, домов мира и довольства.
Так жили вместе в любви эти простые акадские земледельцы, —
Жили в любви Бога и человека.Так же они были свободны от
Страха, царящего с тираном, и зависти, порока республик.
Ни замков у дверей их не было, ни решеток на окнах;
Но жилища их были открыты, как день, и сердца их владельцев;
Там самые богатые были бедными, а самые бедные жили в достатке.
Несколько в стороне от деревни, ближе к бассейну Минаса,
Бенедикт Беллефонтен, самый богатый фермер Гран-Пре,
Жил на своих приусадебных участках: и вместе с ним, управляя своим домом, жила
Нежная Эванджелина, его ребенок и гордость села.
Сталворт, величавый по форме, был человеком семидесяти зим;
Здоров и бодр был он, дуб, покрытый снежинками;
Белыми, как снег, были его локоны, а щеки коричневые, как дубовые листья.
Прекрасна была она созерцать ту деву семнадцати лет.
Черные были ее глаза, как ягода, растущая на шипе у обочины дороги,
Черные, но как нежно они сияли под коричневым оттенком ее локонов!
Сладко было ее дыхание, как дыхание коров, кормящихся на лугах.
Когда в жару она несла жнецам в полдень
Бутылки домашнего эля, ах! Прекрасна была девушка,
Прекрасная была она, когда в воскресенье утром, когда колокол из башни
Окропил святыми звуками воздух, как священник своим иссопом
Окропляет паству и осыпает их благословениями,
Падение длинная улица, по которой она прошла, с ее венком из бус и миссалом,
В своей норманнской фуражке и синей юбке, и с серьгами,
Привезено в старину из Франции, а с тех пор, как семейная реликвия,
Передано от матери к ребенку через долгие поколения.
Но небесное сияние — более неземная красота —
Сияла на ее лице и окружала ее фигуру, когда после исповеди
Она безмятежно шла домой с Божьим благословением на нее.
Когда она ушла, это было похоже на прекращение изысканной музыки.
Прочно построенный из дубовых балок дом фермера
Стоял на склоне холма, возвышающегося над морем; а у двери росла тенистая сикомора
, обвившаяся дровами.
Грубо вырезано крыльцо с сиденьями под ним; и тропинка
Вела через фруктовый сад и исчезла на лугу.
Под платаном были ульи, нависшие над навесом,
Такие, как путешественник видит в отдаленных краях у обочины дороги,
Построен из ящика для бедных или блаженного образа Марии.
Дальше, на склоне холма, был колодец с его замшелым
Ведро, скрепленное железом, а рядом с ним корыто для лошадей.
Защищали дом от штормов с севера амбары и приусадебный участок.
Там стояли ширококолесные телеги, старинные плуги и бороны;
Там были загоны для овец; и там, в своем пернатом серале,
выступил над царственным индейцем и пропел петуха тем же самым голосом
, который в древности поразил кающегося Петра.
Амбары засыпаны сеном, а сами села. В каждом
Вдали от фронтона выступала соломенная крыша; и лестница,
Под навесом, вела на пахучий кукурузный чердак.
Там тоже стояла голубятня со своими кроткими и невинными обитателями
Непрекращающееся бормотание любви; а наверху в варианте breeses
Бесчисленные шумные флюгеры дребезжали и пели мутации.
Таким образом, в мире с Богом и миром, фермер из Гранд-Пре
Жил на своей солнечной ферме, а Эванджелина управляла его домом.
Многие юноши, когда он преклонил колени в церкви и открыл свой молитвенник,
Смотрел на нее как на святую своей глубочайшей преданности;
Счастлив был тот, кто прикоснулся к ее руке или краю ее одежды!
Многие женихи подходили к ее двери, подружившись с темнотой,
И, когда он стучал и ждал, чтобы услышать звук ее шагов,
Не знал, что бьется громче, его сердце или железный молоток;
Или на радостном празднике Покровителя деревни,
Смелее выросла и сжала руку в танце, шепча
Торопливые слова любви, которые казались частью музыки.
Но из всех пришедших приветствовали только молодого Гавриила;
Габриэль Лажунесс, сын кузнеца Василия,
человек был сильным в деревне и уважаемым из всех людей;
Ибо от рождения времени во все века и народы
Народ почитает ремесло кузнеца.
Василий был другом Бенедикта. Их дети с самого раннего детства
Выросли вместе как брат и сестра; и отец Фелициан,
священник и педагог в деревне, научил их письму
из той же книги, с церковными гимнами и простой песней.
Но когда гимн был спет и ежедневный урок закончен,
Быстро поспешили к кузнице Василия кузнеца.
Там они стояли у двери, с удивленными глазами созерцая его.
Возьми в его кожаные колени копыто лошади, как игрушку,
Прибив башмак на его место; а рядом с ним шина колеса телеги
Лежала, как огненная змея, свернувшись кольцом пепла.
Часто в осенние дни, когда снаружи в сгущающейся тьме
Вспыхивая светом, казалась кузница, сквозь каждую щель и щель,
Тепло у кузницы внутри они смотрели на работающие мехи,
И когда его дыхание прекратилось, и искры погасли в пепел,
Весело рассмеялся и сказал, что это монахини, входящие в часовню.
Зимой едут на санях, стремительны, как орел,
Преследуя по склону холма, они скользили по лугу.
В сараях они забирались к многолюдным гнездам на стропилах,
Жадными глазами ища тот чудесный камень, который ласточка
Приносит с берега моря, чтобы вернуть вид своим птенцам;
Повезло тому, кто нашел этот камень в гнезде ласточки!
Так прошло несколько стремительных лет, и они больше не были детьми.
Он был отважным юношей, и лицо его, как лицо утра,
Осчастливило землю своим светом и созрело мысль в действие.
Теперь она была женщиной, с сердцем и надеждами женщины.
— «Солнце Святой Евлалии» — так звали ее; ибо это был солнечный свет
, Который, как полагали фермеры, наполнит их сады яблоками
Она тоже принесет в дом своего мужа радость и изобилие,
Наполнив его любовью и красными детскими лицами.
Песнь II
Теперь вернулось время года, когда ночи становятся все холоднее и длиннее,
И заходящее солнце входит в знак Скорпиона.
перелетных птиц плыли по свинцовому воздуху, от скованных льдом,
пустынных северных заливов к берегам тропических островов,
были собраны урожаи; и дикие с ветрами сентября
Боролись деревья в лесу, как в древности Иаков с ангелом.
Все знамения предсказывали зиму долгую и ненастную.
Пчелы с пророческим инстинктом нужды копили мед
Пока ульи не переполнились; и индийские охотники утверждали, что
будет холодной зимой, потому что у лисиц был густой мех.
Так наступила осень. Затем последовал тот прекрасный сезон,
, названный благочестивыми акадскими крестьянами Летом Всех Святых!
Воздух был наполнен мечтательным и волшебным светом; и пейзаж
Лежит как будто заново созданный во всей свежести детства.
Казалось, что мир воцарился на земле, и беспокойное сердце океана
было на мгновение утешено.Все звуки были гармонично смешаны.
Голоса играющих детей, кукареканье петухов на фермах,
Шум крыльев в сонном воздухе и воркование голубей,
Все было подавлено и низко, как шепот любви и великое солнце
Смотрел оком любви сквозь золотые пары вокруг него;
Каждое сияющее дерево в лесу, облаченное в красные, алые и желтые одежды,
Сияло росой.
Сверкало, как платан перс, украшенный мантии и драгоценностями.
Теперь возобновилось царство покоя, любви и покоя.
День с его бременем и зноем ушел, и закатились сумерки.
Вернул вечернюю звезду в небо и стада в усадьбу.
Они подошли, копая землю, и упираясь шеями друг в друга,
И с раздутыми ноздрями вдыхая вечернюю свежесть.
Прежде всего, несущая колокольчик, красивая телка Эванджелины,
Гордится своей белоснежной шкурой и лентой, которая развевалась на ее воротнике,
Тихо шагала и медленно, как будто чувствовала человеческую привязанность.
Потом вернулся пастух со своими блеющими стадами от моря,
Где было их любимое пастбище. За ними следовал сторожевой пес,
Терпеливый, полный важности и величавый в гордости своего инстинкта,
Ходит из стороны в сторону с властным видом и великолепно
Размахивает своим пушистым хвостом и подгоняет отставших;
Правителем стада был он, когда пастырь спал; их защитник,
Когда ночью из леса, сквозь звездную тишину завыли волки.
Поздно, с восходом луны, вернули телеги с болот,
Груженные соленым сеном, наполнявшим воздух своим запахом.
Весело заржали кони, с росой на гривах и путях,
Пока на их плечах висели тяжелые деревянные седла,
Раскрашенные блестящими красками и украшенные кистями малинового цвета,
Кивнули яркими рядами, как мальвы, тяжелые с цветет.
Терпеливо стояли коровы между тем и отдавали вымя
Руке доярки; в то время как громко и в правильном ритме
В звуковые ведра спускались пенящиеся ручейки.
Мычание скота и раскаты смеха были слышны во дворе фермы,
Эхом отозвались в сараях. Вскоре они погрузились в тишину;
Сильно закрытые, с дребезжащим звуком, клапаны дверей сарая,
Грохотали деревянные прутья, и все в течение сезона было тихо.
В дверях, в тепле у широко раскрывшегося камина, праздно фермер
Сидел в своем кресле и смотрел, как пламя и клубы дыма
Сражались вместе, как враги в горящем городе. Позади него
Кивая и насмехаясь вдоль стены, с фантастическими жестами,
метнул свою огромную тень и исчез в темноте.
Лица, неуклюже вырезанные из дуба, на спинке его кресла
Смеялись в мерцающем свете, и оловянные тарелки на комоде
Ловили и отражали пламя, как щиты армий солнечный свет.
Фрагменты песен, которые пел старик, и рождественские гимны,
Такие, как дома, в старину, его отцы до него
Пели в своих нормандских садах и ярких бургундских виноградниках.
Рядом с отцом сидела кроткая Эванджелина.
Пряла лен для ткацкого станка, стоявшего в углу позади нее.
Некоторое время молчали его педали, покоился его прилежный челнок,
В то время как монотонное гудение колеса, как гудение волынки,
следовало за песнями старика и объединяло фрагменты воедино.
Как в церкви, когда пение хора через промежутки прекращается,
Слышны шаги в проходах, или слова священника у алтаря,
Итак, в каждой паузе песни размеренным движением щелкают часы.
Таким образом, когда они сели, послышались шаги, и, внезапно поднявшись,
Щелкнула деревянная защелка, и дверь распахнулась на петлях.
Бенедикт знал по прибитым гвоздями ботинкам, что это кузнец Василий.
И по ее бьющемуся сердцу Эванджелина знала, кто был с ним.
«Добро пожаловать!» — воскликнул фермер, когда их шаги остановились на пороге.
«Добро пожаловать, Бэзил, друг мой! Давай, займи свое место на поселке
Рядом с камином, который без тебя всегда пуст;
Возьми с полки трубку и коробку с табаком;
Никогда так много Ты сам — как будто сквозь вьющийся
Дым трубы или кузницы твое дружелюбное и веселое лицо сияет
Круглое и красное, как полнолуние в тумане болот.
Тогда, с довольной улыбкой, так ответил кузнец Василий,
С легкостью взяв привычное сиденье у камина: —
«Бенедикт Беллефонтен, у тебя всегда была твоя шутка и твоя баллада!
Ты всегда в самом веселом настроении, когда другие полны
Мрачные предчувствия зла и видят перед собой только развалины.
Счастлив ты, как будто каждый день подбирал подкову ».
Сделав паузу, чтобы взять трубку, которую принесла ему Эванджелина,
И с углем, зажженным от тлеющих углей, он медленно продолжил: —
« Четыре Прошли дни с тех пор, как английские корабли у своих якорей
едут в устье Гасперо, направив свои пушки против нас.
Неизвестно, какой у них может быть дизайн; но всем повелено
Завтра собраться в церкви, где приказ Его Величества
будет провозглашен законом в стране. Увы! тем временем
Многие догадки зла тревожат сердца людей ».
Затем дал ответ крестьянину: -« Возможно, какая-нибудь более дружеская цель.
Приносит эти корабли к нашим берегам. Возможно, урожаи в Англии
были испорчены несвоевременными дождями или несвоевременной жарой,
И из наших лопнувших сараев они будут кормить свой скот и детей.«
» «Не так думают жители деревни», — тепло сказал кузнец.
Покачивая головой, как будто сомневаясь, затем, вздохнув, продолжил: —
«Луисбург не забыт, и Бо Сежур, ни Порт-Ройял.
Многие уже бежали в лес и прячутся на его окраинах,
С тревогой ожидая в сердцах сомнительной завтрашней судьбы.
Оружие отнято у нас, и боевое оружие всех видов;
Ничего не осталось, кроме кузнечных саней и косы косилки.
Затем с приятной улыбкой ответил веселому крестьянину: —
«Безопаснее мы безоружны среди наших стад и наших кукурузных полей,
Безопаснее в этих мирных дамбах, осажденных океаном,
Чем наши отцы в фортах, осажден вражеской пушкой.
Не бойся зла, друг мой, и сегодня ночью не может ни тени печали
Падать на этот дом и очаг; потому что это ночь контракта.
Построены дом и сарай. Веселые ребята села
Сильно и хорошо построили; и, разбив вокруг них глеб,
наполнил сеновал сеном, а дом едой на двенадцать месяцев.
Рене Леблан скоро будет здесь со своими бумагами и чернильницей.
Не будем ли мы тогда радоваться и радоваться радости наших детей? »
Она стояла у окна, держа руку в руке своего возлюбленного,
Покраснев, Эванджелина услышала слова, сказанные ее отцом,
И, как умерли на его устах, вошел достойный нотариус.
Песнь III
Согнутое, как рабочее весло, которое трудится на волнах океана,
Согнутое, но не сломанное возрастом было формой нотариуса;
Прядь желтых волос, как шелковая нить кукурузы, свисала
Ему на плечи; его лоб был высоким; и очки с рогами
Сидел верхом на носу с видом божественной мудрости.
Он был отцом двадцати детей, и более сотни детей
Детей катались на его коленях и слышали тиканье его огромных часов.
Четыре долгих года во время войны он томился в плену.
Много страдал в старинном французском форте как друг англичан.
Теперь, хотя он стал более осторожным, без всякой хитрости и подозрений,
Он был зрел в мудрости, но терпелив, прост и по-детски.
Его любили все, и больше всего дети;
Ибо он рассказал им сказки о Луп-гару в лесу,
И о гоблине, который пришел ночью напоить лошадей,
И о белом Летиче, привидении ребенка, некрещеного
Умер и обреченный преследовать невидимые комнаты детей;
И как в канун Рождества волы говорили в хлеву,
И как лихорадку вылечил паук, заключенный в двух словах,
И о чудесных силах четырехлистного клевера и подков,
Со всем, что было написано в предания деревни.
Затем встал со своего места у камина, кузнец Василий,
Выбил из трубки пепел и медленно протянул правую руку,
«Отец Леблан, — воскликнул он, — ты слышал разговоры в деревне,
И , возможно, не могу сообщить нам некоторые новости об этих кораблях и их поручении «.
Затем со скромным поведением заставил ответить нотариуса, —
«Я слышал достаточно сплетен, по правде говоря, но никогда не стал мудрее;
И в чем они могут заключаться, я знаю не лучше других.
Но я не из тех, кто воображает какое-то злое намерение.
Приносит их сюда, ибо мы живем в мире; и зачем тогда приставать к нам? »
« Имя Бога! »- закричал торопливый и несколько вспыльчивый кузнец;
« Должны ли мы во всем искать, как, и почему, и почему?
Ежедневно совершается несправедливость, и сила — право сильнейшего! »
Но, не обращая внимания на его теплоту, продолжал нотариус, —
« Человек несправедлив, но Бог справедлив; и наконец справедливость
Triumphs; и хорошо я помню историю, которая меня часто утешала,
Когда я был пленником в старом французском форте в Порт-Рояле.
Это была любимая сказка старика, и он любил ее повторять.
Когда его соседи жаловались, что им была нанесена какая-то несправедливость.
«Однажды в древнем городе, имя которого я уже не помню,
Поднялся на колонне, медная статуя Справедливости
Стояла на общественной площади, поддерживая весы в левой руке,
И в правой руке меч, как эмблема, что справедливость председательствовала
Над законами страны, сердцами и домами людей .
Даже птицы построили свои гнезда на весах,
Не боясь меча, сверкающего в лучах солнца над ними.
Но со временем законы страны были искажены;
Сила заняла место истины, и слабые были угнетены, и
могущественные Правили железным жезлом. Потом случилось это во дворце дворянина.
Ожерелье из жемчуга было потеряно, и вскоре возникло подозрение.
Упал на девочку-сироту, которая жила служанкой в доме.
Она, после судебного разбирательства, приговорена к смерти на эшафоте,
Терпеливо встретила свою гибель у подножия статуи Справедливости.
Что касается ее Отца на небесах, ее невинный дух вознесся,
Вот! над городом поднялась буря; и молнии грома
поразили статую из бронзы и швырнули в ярости из левой руки
вниз на мостовую под грохочущими весами
И в дупле их было найдено гнездо сороки,
в чьи глиняные стены были вытканы из жемчуга.»
Безмолвный, но не убежденный, когда история закончилась, кузнец
Стоял, как человек, который хотел бы говорить, но не находит языка;
Все его мысли застыли в морщинах на его лице, когда пары
Замерзли в фантастическом фигурки на оконных стеклах зимой.
Затем Эванджелина зажгла медную лампу на столе
Filled, пока она не переполнилась, оловянную кружку с домашним пивом
Nut-brown, который славился своей крепостью в деревне Гранд-Пре;
Пока нотариус извлекал из кармана бумаги и чернильницу,
твердой рукой писал дату и возраст вечеринок,
Называя приданое невесты в отарах овец и крупного рогатого скота.
Все шло по порядку, и было сделано должным образом и хорошо,
И большая печать закона была поставлена, как солнце, на поле.
Затем из своего кожаного мешка фермер бросил на стол
В три раза больше платы старика твердыми сребрениками;
И нотариус встал и благословил невесту и жениха,
Поднял кружку с элем и выпил за их благо.
Вытирая пену с губы, он торжественно поклонился и ушел.
Пока остальные сидели и размышляли у камина,
Пока Эванджелина не вытащила черновую доску из угла.
Вскоре началась игра. В дружеской схватке старики
Смеялись над каждым удачным попаданием или неудачным маневром,
Смеялись, когда короновали человека, или когда в королевском ряду была сделана брешь
Между тем, в сумеречном мраке оконной проемы,
сб влюбленные, и шептались вместе, созерцая восход луны
Над бледным морем и серебристым туманом лугов.
Тихо, одна за другой, на бесконечных лугах небесных
Расцвели прекрасные звезды, незабудки ангелов.
Так прошел вечер. Вскоре звонок с колокольни
Пробил час девятого, деревенский комендантский час, и тотчас
Гости поднялись и ушли; и в доме царила тишина.
Много прощальных слов и сладких пожеланий на пороге
Надолго задержались в сердце Эванджелины и наполнили его радостью.
Осторожно залили тлеющие угли на очаге,
И на дубовой лестнице раздались шаги фермера.
Вскоре беззвучным шагом последовала нога Эванджелины.
Вверх по лестнице продвинулось светлое пространство в темноте,
Освещенное лампой меньше, чем сияющее лицо девушки.
В молчании она прошла через холл и вошла в дверь своей комнаты.
Простая эта камера с белыми занавесками и прессом для одежды
Просторная и высокая, на просторных полках которой были аккуратно сложены
Льняные и шерстяные ткани, сотканные рукой Эванджелин.
Это было драгоценное приданое, которое она принесет своему мужу в браке.
Лучше, чем отары и стада, что свидетельствует о ее умении вести домашнюю хозяйку.
Вскоре она погасила лампу для мягкого и сияющего лунного света
Потекла через окна и осветила комнату, пока сердце девушки
Не раздулось и не повиновалось своей силе, как трепетные волны океана.
А! она была прекрасна, невероятно красива на вид, когда она стояла с
голыми белоснежными ногами на блестящем полу своей комнаты!
Ей мало снилось, что внизу, среди деревьев в саду,
Ждала своего возлюбленного и смотрела на мерцание ее лампы и ее тень.
Тем не менее, ее мысли о нем, а временами чувство печали
Прошло в ее душе, как плывущая тень облаков в лунном свете
Промелькнула по полу и на мгновение омрачила комнату.
И, глядя из окна, она безмятежно увидела, как луна проходит.
Далее из складок облака, и одна звезда идет по ее стопам,
Как из шатра Авраама молодой Измаил бродил с Агарь!
Песнь IV
Следующим утром приятно взошло солнце над деревней Гран-Пре.
Приятно сияла в мягком, сладком воздухе Низина Минас.
Корабли с их колеблющимися тенями стояли на якоре.
В деревне уже давно кипела жизнь и шумный труд.
Стукнул сотней рук в золотые ворота утра.
Теперь из окрестностей, из ферм и окрестных деревушек,
Приехали в праздничных нарядах веселые акадские крестьяне.
Много радостного доброго утра и веселого смеха молодежи.
Сделал ясный воздух ярче, как на многочисленных лугах,
Где не было видно никакой тропы, кроме колеи колес в зелени,
Группа за группой появлялись, и присоединился, или проехал по трассе.
Задолго до полудня в деревне заглушили все звуки труда.
Улицы были переполнены народом; и шумные группы у дверей дома
Сидели на веселом солнышке, вместе радовались и сплетничали.
Каждый дом был гостиницей, где всех встречали и пировали;
Ибо с этим простым народом, который жили как братья вместе,
Все было общим, и то, что было у одного, принадлежало другому.
И все же под крышей Бенедикта гостеприимство казалось более изобильным:
Ибо Эванджелина стояла среди гостей своего отца;
Яркое было ее лицо с улыбками, словами приветствия и радости.
Свалилось с ее прекрасных губ и благословило чашу, когда она подала ее.
Под открытым небом, в благоухающем воздухе сада,
Пик его золотых плодов распространился праздник обручения.
Там в тени притвора сидели священник и нотариус;
Там сидел добрый Бенедикт и крепкий Василий кузнец.
Неподалеку от них сидр-пресс и ульи.
Скрипач Михаил был поставлен в самом веселом из сердец и в жилетах.
Тень и свет от листьев поочередно играли на его белоснежных
Волосах, колыхаясь на ветру; и веселое лицо скрипача
Сияло, как живой уголь, когда пепел развевается из тлеющих углей.
Старик Гейли пел под живые звуки своей скрипки,
Tous les Bourgeois de Chartres, и Le Carillon de Dunkerque,
И вскоре своими деревянными туфлями отбивал время под музыку.
Весело, весело кружили колеса головокружительных танцев.
Под фруктовыми деревьями и по тропинке к лугам;
Старики и молодые вместе, и дети смешались между ними.
Самой прекрасной из служанок была Эванджелина, дочь Бенедикта!
Благороднейшим из юношей был Гавриил, сын кузнеца!
Так прошло утро.И вот! с зовом звонким
Зазвенел колокол с его башни, и над лугами забил барабан.
Давным-давно переполненная церковь была с людьми. На улице, на погосте,
Ждали женщины. Они стояли у могил и развешивали на надгробиях
Гирлянды из осенних листьев и вечнозеленых растений, только что из леса.
Тогда вышла стража с кораблей, и гордо маршировав среди них
Вошел в священный портал. С громким и диссонирующим лязгом
Отразился эхом их медных барабанов с потолка и окон, —
Отозвался лишь на мгновение, и медленно тяжелый портал
закрылся, и в тишине толпа ждала воли солдат.
Тогда встал их вождь и заговорил со ступенек жертвенника:
Держа в руках наверху с печатями царское поручение.
«Вы созваны сегодня, — сказал он, — по приказу его величества.
Клемент и добрый он был; но как вы ответили на его доброту,
Пусть ваши сердца ответят! Моему естественному образу и моему нраву
Болезненно» Я делаю свою задачу, и я знаю, что это должно быть тяжело для вас.
Но я должен поклониться, повиноваться и исполнить волю нашего монарха;
А именно, чтобы все ваши земли, жилища и все виды скота
были конфискованы. к короне, и что вы сами из этой провинции
будете отправлены в другие земли.Дай Бог вам жить там
Когда-нибудь верным подданным, счастливым и миролюбивым народом!
Теперь я объявляю вас узниками; ибо таково его величество! »
Как, когда воздух становится безмятежным в знойное летнее солнцестояние,
Внезапно накапливается буря, и смертоносная праща градин
Бьет фермера кукурузой в поле и разбивает его окна,
Скрывая солнце и засыпая землю соломой с крыш домов,
С ревом летят стада и стремятся разбить их оградки;
Так в сердца людей проникли слова говорящего.
Минуту молчая, они стояли в безмолвном изумлении, а затем поднялись.
Все громче и громче вопли печали и гнева.
И одним порывом они безумно бросились к дверному проему.
Напрасна была надежда на побег; и крики и жестокие проклятия
Пробежал по дому молитвы; и высоко над головами других
Роза с поднятыми руками, фигура кузнеца Василия,
Как в бурном море, волны подбрасывают лонжерон.
Лицо его покраснело и исказилось страстью; и дико крикнул:
«Долой тиранов Англии! Мы никогда не присягали им на верность!
Смерть этим иностранным солдатам, которые захватывают наши дома и наши урожаи!»
Он охотно сказал бы больше, но беспощадная рука солдата
ударила его по губам и стащила на мостовую.
Среди ссор и смятения гневных раздоров,
Ло! дверь алтаря отворилась, и отец Фелициан
вошел с серьезным видом и поднялся по ступеням алтаря.
Подняв преподобную руку, он жестом замолчал.
Вся эта шумная толпа; и так он сказал своему народу;
Его тон был глубоким и торжественным; с акцентом размеренно и печально
Сказал он, как после набата отчетливо бьют часы.
«Что вы делаете, дети мои? Какое безумие охватило вас?
Сорок лет своей жизни я трудился среди вас и учил вас,
Не на словах, а на деле любить друг друга!
Является ли это плодом моих трудов, моих бдений, молитв и лишений?
Неужели вы так быстро забыли все уроки любви и прощения?
Это дом Князя мира, и не осквернили бы вы его
Таким образом, насильственными действиями и сердца, переполненные ненавистью?
Вот! Где распятый Христос со своего креста смотрит на тебя!
Смотри! в этих печальных глазах, какая кротость и святое сострадание! их!’
Давайте повторим эту молитву в час, когда нечестивые нападут на нас,
Давайте повторим ее сейчас и скажем: «О Отец, прости им!»
Его слова упрека были немногими, но глубоко в сердцах его народа
Они потонули, и рыдания раскаяния последовали за пылкой вспышкой,
Пока они повторяли его молитву и говорили: «О Отец, прости им!»
Потом была вечерняя служба.Свечи сияли на алтаре.
Пылким и глубоким был голос священника, и народ откликнулся,
Не только устами, но сердцами; и Ave Maria
Пели они, и упали на колени, и души их, с переводом преданности,
Роза в пылком молитве, как Илия, возносящийся на небеса.
Между тем в деревне распространились весть о зле, и со всех сторон
Бродили, плача, от дома к дому женщины и дети.
Долго стояла у дверей своего отца, Эванджелина стояла правой рукой
Защищая глаза от прямых солнечных лучей, которые спускались,
Освещала деревенскую улицу таинственным великолепием и покрывала каждый
Крестьянский домик золотой соломой и украшала его украшениями. его окна.
Долго внутри была расстелена белоснежная скатерть на столе;
Там стоял пшеничный хлеб и мед, благоуханный полевыми цветами;
Там стояла кружка с элем и сыр свежий, привезенный с молочного завода;
И во главе доски большое кресло фермера.
Так Эванджелина ждала у дверей своего отца, когда закат
отбрасывал длинные тени деревьев на широкие амброзийные луга.
А! на ее дух в более глубокой тени упало,
И из полей ее души вознеслось небесное благоухание, —
Милосердие, кротость, любовь и надежда, и прощение, и терпение!
Затем, позабыв о себе, она пошла в деревню,
Подбадривая взглядом и словами скорбные сердца женщин,
Как по темнеющим полям медленными шагами они ушли,
Подгоняемые своими домашними заботами и усталые ноги их детей.
Вниз опускалось великое красное солнце и золотыми мерцающими испарениями
Скрыл свет своего лица, как Пророк, спустившийся с Синая.
Сладко над деревней звенел колокол Ангела.
Между тем, в сумраке у церкви остановилась Эванджелина.
Внутри все было тихо; и напрасно у двери и окон
Стояла она, слушала и смотрела, пока, охваченная эмоциями, не
«Гавриил!» крикнула она вслух дрожащим голосом; но нет ответа
Пришел из могил мертвых, ни из более мрачной могилы живых.
Постепенно она вернулась в дом своего отца без жильцов.
Тушил огонь в очаге, на доске был не приготовленный ужин,
Пустые и мрачные комнаты были наполнены призраками ужаса.
Печально повторил ее шаг по лестнице и полу ее комнаты.
Глубокой ночью она услышала, как безутешный дождь падает
Громко на увядшие листья платана у окна.
Ярко сверкнула молния; и голос раскатистого грома
Сказал ей, что Бог находится на небесах и управляет миром, который он создал!
Тогда она вспомнила сказку, которую она слышала о правосудии Небес;
Успокоена была ее смущенная душа, и она мирно дремала до утра.
Песня V
Четыре раза солнце вставало и заходило; и вот, на пятый день
Весело позвал петуха спящим служанкам фермы.
Вскоре над желтыми полями, в безмолвной и скорбной процессии,
Пришли из соседних деревушек и ферм акадские женщины,
Везут на тяжелых телегах свои домашние вещи к берегу моря,
Останавливаются и снова оглядываются, чтобы взглянуть еще раз. на их жилищах,
раньше, чем они были скрыты из виду извилистой дорогой и лесом.
Близко по сторонам бегали их дети и гнали волов.
В своих маленьких руках они сжимали обломки игрушек.
Так они поспешили к устью Гасперо; и там, на берегу моря,
В беспорядке валялись крестьянские хозяйственные товары.
Весь день между берегом и кораблями курсировали лодки;
Целыми днями катились телеги из деревни.
Поздно вечером, когда солнце уже близко к закату,
Далеко над полями эхом донесся барабанный бой с кладбища.
Туда толпились женщины и дети. Внезапно двери церкви
открылись, и вперед вышла охрана и мрачная процессия
последовала за давно заточенными, но терпеливыми, акадскими земледельцами.
Как паломники, которые путешествуют далеко от своих домов и своей страны,
Поют на ходу, и в пении забывают, что они утомлены и измучены,
Так с песнями на устах акадские крестьяне спустились
Спустились от церкви к берегу среди своих жен и дочерей.
Сначала пришли молодые люди; и, возвысив свои голоса,
Пели дрожащими губами песнопение католических миссий: —
«Святое сердце Спасителя! О неиссякаемый источник!
Наполни наши сердца в этот день силой, покорностью и терпением!»
Тогда старики, когда они шли, и женщины, стоявшие у дороги
Соединились в священном псалме, и птицы в солнечном свете над ними
Смешали с ним свои записи, как голоса духов уходивших.
На полпути к берегу Эванджелина ждала молча,
Не охваченная горем, но сильная в час скорби, —
Спокойно и грустно она ждала, пока процессия приблизится к ней,
И она увидела бледное лицо Габриэля с эмоциями.
Затем ее глаза наполнились слезами, и, нетерпеливо побежав к нему навстречу,
сжала его руки, положила голову ему на плечо и прошептала: —
«Габриэль! Будь здоров!» Если мы любим друг друга
Ничего , по правде говоря, может навредить нам, какие бы несчастья ни случились! »
Улыбаясь, она произнесла эти слова; затем внезапно остановился, потому что ее отец
Видел, что она медленно продвигалась. Увы! как изменился его облик!
Исчезли сияние его щеки, огонь его глаз и его шаги.
Тяжелее казался тяжестью тяжелого сердца в его груди.
Но с улыбкой и вздохом она обняла его за шею и обняла,
Сказав слова нежности там, где слова утешения не помогли.
Так, к устью Гасперо двинулась скорбная процессия.
Там царил беспорядок, суматоха и волнение.
Активно курсировал на грузовых лодках; и в суматохе
Жены были оторваны от своих мужей, а матери слишком поздно увидели своих детей.
Остались на земле, протягивая руки с самыми безумными мольбами.
Итак, на отдельные корабли отнесли Василия и Гавриила.
В отчаянии на берегу стояла Эванджелина со своим отцом.
Половина задачи не была выполнена, когда солнце село, и сумерки
Углубились и потемнели вокруг; и в спешке стекающий океан
Бежал прочь от берега и покинул линию песчаного пляжа
Покрытый бродягой прилива, водорослями и скользкими водорослями.
Еще дальше, среди домашних вещей и повозок,
Как в цыганском стане, или в союзе после битвы,
Все спасение отрезано морем и стражи рядом с ними,
Лей расположился лагерем на ночь бездомные акадские фермеры.
Обратно в свои самые нижние пещеры отступил ревущий океан,
Утаскивая по пляжу грохочущую гальку, оставляя
в глубине суши и далеко вверх по берегу севшие на мель лодки моряков.
Затем, с наступлением ночи, стада вернулись со своих пастбищ;
Сладким был влажный неподвижный воздух с запахом молока от вымени;
Мычание они ждали, и долго, у известных барах фермы, —
Ждали и тщетно ждали голоса и руки доярки.
На улицах царила тишина; из церкви не доносился ни звука Ангелус,
Не поднимался дым с крыш, и не мерцали огни из окон.
Но на берегу тем временем зажгли вечерние костры.
Построен из дров, брошенных на пески от обломков во время бури.
Вокруг них собрались очертания мрачных и печальных лиц,
Слышались голоса женщин и мужчин и плач детей.
От огня к огню, как от очага к очагу в своем приходе,
Бродил верный священник, утешая, благословляя и ободряя,
Подобно Павлу, потерпевшему кораблекрушение, по пустынному морскому берегу Мелиты.
Так он подошел к тому месту, где сидела Эванджелина со своим отцом,
И в мерцающем свете увидел лицо старика,
Хаггард, пустое и бледное, без единой мысли и эмоций. часы, из которых были сняты стрелки.
Напрасно Эванджелина боролась словами и ласками, чтобы подбодрить его,
Напрасно предлагала ему еду; но он не двигался, он не смотрел, он не говорил
Но, рассеянным взглядом, всегда смотрел на мерцающий свет костра.
«Бенедицит!» пробормотал священник тоном сострадания.
Он охотно сказал бы больше, но его сердце было полно, и его акцент
дрогнул и остановился на его губах, как ноги ребенка на пороге,
Замолченный сценой, которую он созерцает, и ужасным присутствием печали.
Поэтому он молча возложил свою руку на голову девушки,
Поднял свои слезливые глаза на безмолвные звезды, которые над ними
Двигались своим путем, не обращая внимания на обиды и печали смертных.
Тогда он сел рядом с ней, и они вместе плакали в тишине.
Внезапно с юга поднялся свет, как осенью кроваво-красная
Луна взбирается по кристальным стенам неба и над горизонтом
Подобно Титану протягивает свои сто рук по горам и лугам,
Захватывая скалы и реки и сваливающие вместе огромные тени.
Все шире и шире он сиял на крышах деревни,
Сиял в небе и на море, и на кораблях, стоявших на рейде.
Столбы сияющего дыма поднялись вверх, и вспышки пламени были
Вонзились в их складки и разошлись, как дрожащие руки мученика.
Затем, когда ветер схватил заросли и пылающую солому, и, подняв настроение,
Взмахнул ими по воздуху, сразу со ста крыш домов.
Начал смешиваться покрытый покровом дым с вспышками пламени.
Эти вещи в ужасе смотрели на толпу на берегу и на корабле.
Сначала они стояли безмолвно, затем громко закричали от боли.
«Мы больше не увидим наших домов в деревне Гранд-Пре!»
Внезапно громко петухи начали кукарекать во дворе фермы,
Думая, что уже наступил день; и вскоре мычание скота
Пришел вечерний ветерок, прерванный лаем собак.
Затем поднялся звук ужаса, напугавший спящие лагеря
Далеко в западных прериях или лесах, окаймляющих Небраску,
Когда дикие лошади в страхе пронеслись со скоростью вихря,
Или громко мычащие стада буйволов броситься к реке.
Такой был звук, раздающийся ночью, когда стада и лошади
прорывались сквозь свои загоны и заборы и безумно мчались по лугам.
Ошеломленные зрелищем, но безмолвные, священник и девушка
Вглядывались в сцену ужаса, которая краснела и расширялась перед ними;
И когда они наконец повернулись, чтобы поговорить со своим безмолвным товарищем,
Вот! со своего места он упал и растянулся на берегу моря.
Неподвижно лежал его образ, из которого покинула душа.
Медленно священник поднял безжизненную голову, и девушка
встала на колени рядом с отцом и громко завыла от ужаса.
Потом она в обмороке утонула и легла ему на грудь, положив голову ему на грудь.
Всю долгую ночь она лежала в глубоком, забывчивом сне;
И когда она проснулась от транса, она увидела множество рядом с собой.
Лица друзей, которых она видела, которые печально смотрели на нее,
Бледный, со слезами на глазах и взглядами печально сострадательного.
По-прежнему пламя горящей деревни освещало пейзаж,
Покраснело небо над головой и сияло на лицах вокруг нее,
И, как в день гибели, это казалось ее колеблющимся чувствам.
Затем она услышала знакомый голос, как он сказал людям:
«Давайте похороним его здесь, на берегу моря. Когда наступит более счастливое время года
Вернет нас снова в наши дома из неизвестной земли нашего изгнания,
Тогда его священный прах будет благочестиво возложен на кладбище ».
Таковы были слова священника. И там в спешке, на берегу моря,
Осветив горящую деревню погребальными факелами,
Но без колокола и книги похоронили крестьянина из Гранд-Пре.
И как голос священника повторил служение скорби,
Вот! печальным звуком, подобным голосу огромного собрания,
Торжественно ответил морю и смешал его рев с панихидами.
‘Это был возвращающийся прилив, который вдали от пустоши океана,
С первым рассветом дня пришел, вздымаясь и спеша, к берегу.
Затем снова возобновилось движение и шум посадки;
И с отливом корабли вышли из гавани,
Оставив мертвых на берегу и селение в руинах.
Часть вторая
Песня I
Много утомительных лет прошло с момента сожжения Гранд-Пре.
Когда во время отлива грузовые суда уходили,
Унося народ со всеми его домашними богами в изгнание.
Ссылка без конца, и без примера в истории.
Далеко на разных берегах высадились акадийцы;
Разлетелись они были, как хлопья снега, когда ветер с северо-востока
Налетел под углом сквозь туманы, затмевающие берега Ньюфаундленда.
Бездомные, бездомные, безнадежные, они блуждали из города в город,
От холодных озер Севера до знойных южных саванн, —
От холодных берегов моря до земель, где Отец Вод
Захватывает холмы в своем руки, и тащит их к океану,
Глубоко в их песках, чтобы похоронить разбросанные кости мамонта.
Друзья, которых они искали, и дома; и многие, в отчаянии, с разбитым сердцем,
Просят земли, но могила, и больше не друг и не место у костра.
Написанная их история стоит на каменных скрижалях на кладбищах.
Долго среди них была видна девушка, которая ждала и скиталась,
Смиренная и кроткая духом, и все терпеливо терпящая.
Прекрасна была она и молода; но увы! перед ней простиралась,
Унылая, обширная и тихая, пустыня жизни с ее тропой
Отмеченная могилами тех, кто горевал и страдал до нее,
Страсти давно угасли, а надежды давно умерли и покинуты,
Как эмигрантский Путь к западу от пустыни отмечен
давно сожженными кострами и белыми костями на солнце.
Что-то было в ее жизни неполным, несовершенным, незаконченным;
Как будто июньское утро, со всей его музыкой и солнечным светом,
Внезапно остановилось в небе и, угасая, медленно спустилось
Снова на восток, откуда оно поздно возникло.
Иногда она задерживалась в городах, пока, побуждаемая лихорадкой внутри нее,
Подгоняемая неугомонной тоской, голодом и жаждой духа,
Она снова начинала свои бесконечные поиски и усилия;
Иногда забредал на погосты и смотрел на кресты и надгробия,
Сидел у какой-то безымянной могилы и думал, что, может быть, на ее лоне
Он уже отдыхал, и ей хотелось спать рядом с ним.
Иногда слух, слухи, нечленораздельный шепот,
Пришел своей воздушной рукой, чтобы указать и поманить ее вперед.
Иногда она говорила с теми, кто видел ее любимого и знал его,
Но это было давно, в каком-то далеком месте или забыто.
«Габриэль Лаженесс!» Они сказали; да! мы его видели.
Он был с кузнецом Василием, и оба ушли в прерии;
Coureurs-des-Bois — это они, известные охотники и звероловы ».
« Габриэль Лаженесс! »- говорили другие:« О да! мы его видели.
Он — путешественник в низинах Луизианы ».
Тогда они сказали бы:« Дорогой ребенок! зачем мечтать и ждать его дольше?
Разве нет других юношей столь же прекрасных, как Гавриил? другие
У кого сердце такое же нежное и верное, а дух такое же верное?
Вот Батист Леблан, сын нотариуса, который любил тебя
Много утомительных лет; давай, протяни ему руку и будь счастлив!
Ты слишком красива, чтобы заплетать косы Святой Екатерины ».
Тогда Эванджелина ответила спокойно, но грустно:« Я не могу! »
Куда ушло мое сердце, там и моя рука, а не куда-нибудь еще.
Ибо когда сердце идет вперед, как светильник, и освещает путь,
Многое становится ясным, что еще скрыто во тьме.
На это священник, ее друг и отец-исповедник,
Сказал с улыбкой , — «О дочь! так говорит в тебе Бог твой!
Не говори о напрасной любви, привязанность никогда не пропадает даром;
Если он не обогатит сердце другого, его воды, возвращаясь
Обратно к своим источникам, как дождь, наполнят их освежением;
То, что излучает фонтан, снова возвращается к фонтану.
Терпение; соверши свой труд; соверши свою работу любви!
Сильны скорбь и молчание, а терпение богоподобно.
Посему совершай свой труд любви, пока сердце не станет богоподобным,
Очищенным, укрепленным, усовершенствованным и сделанным более достойным небес! »
Ободренная словами доброго человека, Эванджелина работала и ждала.
Все еще в своем сердце она слышала погребальная панихида океана,
Но к ее звуку примешался голос, шептавший: «Не отчаивайся!»
Так эта бедная душа блуждала в нужде и безрадостном дискомфорте
Босая кровь истекала по осколкам и шипам существования.
Дай мне сочинение, о Муза! идти по стопам странника; —
Не каждым окольным путем, каждым изменчивым годом существования;
Но как путник следует ручьем ручья через долину:
Иногда вдали от его края и видя мерцание его воды
То здесь, то там, на некотором открытом пространстве, и только временами;
Затем приближаясь к его берегам, сквозь лесные мраки, которые его скрывают,
Хотя он не видит этого, он может слышать его непрерывный ропот;
Счастлив, наконец, если он найдет место, где он достигнет розетки.
Песнь II
Был май месяц. Далеко вниз по красивой реке,
Мимо берега Огайо и устья Вабаша,
В золотой поток широкой и быстрой Миссисипи,
Проплыла громоздкая лодка, на которой гребли акадские лодочники.
Это была банда изгнанников: как бы плот потерпевшего кораблекрушение.
Нация, разбросанная вдоль побережья, теперь плывущая вместе,
Связанная узами общей веры и общей беды;
Мужчины, женщины и дети, которые, руководствуясь надеждой или слухами,
Искали своих близких и своих близких среди фермеров, занимающих мало земли.
На акадском побережье и в прериях прекрасных Опелусас.
С ними пошла Эванджелина и ее проводник, отец Фелициан.
Вперед по затонувшим пескам, через пустыню, мрачную с лесами,
День за днем они плыли по бурной реке;
Ночь за ночью, у их пылающих костров, становились лагерем на его границах.
Теперь по стремительным желобам, среди зеленых островов, где похожие на плюмажи
Хлопковые деревья кивали своими теневыми гребнями, они плыли по течению,
Затем выходили в широкие лагуны, где серебристые песчаные отмели
лежали в ручье и вдоль волн их границы,
Сверкая белоснежными перьями, вброд шли большие стаи пеликанов.
Ровный ландшафт рос, и вдоль берегов реки.
В тени фарфоровых деревьев, посреди пышных садов.
Стояли дома плантаторов с негритянскими хижинами и голубятнями.
Они приближались к региону, где царит вечное лето,
Где через Золотой берег и апельсиновые и цитрусовые рощи,
Величественным изгибом протекает река на восток.
Они тоже свернули с курса; и, войдя в залив Плакемин,
Вскоре затерялись в лабиринте медленных и извилистых вод,
Который, как стальная сеть, тянулся во всех направлениях.
Над их головами возвышающиеся и мрачные ветви кипариса
Встретились в темной арке, а в воздухе плыли мхи.
Размахивали, как знамена, которые висят на стенах древних соборов.
Смертоносная тишина казалась неразрывной, если не считать цапель.
Дом, в их убежища, среди кедров, возвращающихся на закате.
Или сова, когда он приветствовал луну демоническим смехом.
Прекрасен лунный свет, когда он скользит по воде,
Сияет на кипарисовых и кедровых колоннах, поддерживающих арки,
Вниз, сквозь сломанные своды которого он проваливается, как в трещины в руинах.
Сказочное, нечеткое и странное было все вокруг них;
И в их духе пришло чувство изумления и печали, —
Странные предчувствия болезни, невидимого и непостижимого.
Как, ступая конским копытом по дерну прерий,
Далеко впереди сомкнуты листья сжимающейся мимозы,
Так, по ударам копыт судьбы, с печальными предчувствиями зла,
Сжимается и закрывает сердце, прежде чем его настигнет судьба.
Но сердце Эванджелины поддерживало видение, которое еле слышно
Плыло перед ее глазами и манило ее в лунном свете.
Это была мысль ее мозга, который принял форму фантома.
По темным проходам бродил перед ней Гавриил,
И каждый взмах весла теперь приближал его все ближе и ближе.
Тогда вместо него, на носу лодки, поднялся один из гребцов,
И, как сигнальный звук, если другие, подобные им, в случае приключения
плыли по тем мрачным и полуночным потокам, затрубили его горн.
Дикий сквозь темные колоннады и коридоры, покрытые листвой, прогремел взрыв,
Нарушая печать тишины и давая языки лесу.
Над ними беззвучно шевелились под музыку знамена мха.
Множественное эхо пробудилось и затихло вдалеке,
Над водянистым полом и под звучащими ветвями;
Но ни один голос не ответил; из темноты не последовало ответа;
И, когда эхо стихло, тишина стала ощущением боли.
Тогда Эванджелина заснула; но лодочники гребли всю полночь,
Время от времени молчали, а потом пели знакомые канадские лодочные песни,
Как они пели в древности на своих акадских реках,
В то время как всю ночь доносились таинственные звуки пустыни,
Далеко прочь — неразборчиво — как волна или ветер в лесу,
Смешанный с криком журавля и ревом мрачного аллигатора.
Таким образом, незадолго до следующего полудня они вышли из тени; и перед ними
Лежат под золотым солнцем озера Атчафалаи.
Кувшинки мириадами покачивались на легких волнах.
Создавались плывущими веслами, и великолепный по красоте лотос.
Поднял свою золотую корону над головами лодочников.
Слабым был воздух с запахом цветов магнолии,
И с жаром полудня; и бесчисленные лесные острова,
Благоухающие и густо усыпанные цветущими изгородями из роз,
Рядом, к берегам которых они скользили, приглашенные спать.
Вскоре самое прекрасное из них остановило их усталые весла.
Под ветвями ив Вачита, которые росли на окраине,
Их лодка благополучно пришвартовалась; и разбросанные по лужайке,
Усталые от полуночного труда утомленные путники дремали.
Над ними широкая и высокая протянулась кедровая роща.
Раскачиваясь на своих огромных руках, трубный цветок и виноградная лоза
Вешали свою веревочную лестницу вверх, как лестницу Иакова,
На чьей отвесной лестнице восходили и спускались ангелы
Были быстрые колибри, порхавшие с цветков цвести.
Вот такое видение увидела Эванджелина, когда спала под ним.
Наполнено было ее сердце любовью, и рассвет открывшегося неба
Осветил ее душу во сне славой небесных краев.
Ближе, все ближе, среди бесчисленных островов,
Бросила легкую, быструю лодку, несущуюся над водой,
Подгоняемая своим курсом мускулистыми руками охотников и звероловов.
К северу нос его обращен к земле бизонов и бобров.
У руля сидел юноша с задумчивым и озабоченным лицом.
Темные и запущенные локоны затеняли его лоб, и печаль
Несколько не по годам на его лице было ясно написано.
Гавриил был тем, кто, уставший от ожидания, несчастный и беспокойный,
Искал в западных дебрях забвения себя и печали.
Они быстро скользили вдоль, близко под защитой острова,
Но на противоположном берегу, за ширмой из пальмет,
Так что они не видели лодки, которая лежала, спрятанная в ивах,
рванули свои весла, и невидимы были спящие,
Ангела Божьего не было никого, чтобы разбудить дремлющую девушку.
Они быстро ускользнули, как тень облака в прерии.
После того, как издалека утих звук их весел на ямах,
Как от магического транса проснулись спящие, и девушка
Сказал со вздохом дружелюбному священнику: «О отец Фелициан!
Что-то говорит в моем сердце, которое рядом со мной блуждает Гавриил.
Это глупый сон, праздное и смутное суеверие?
Или прошел ангел и открыл истину моему духу? »
Затем, покраснев, она добавила: «Увы, моя легковерная фантазия!
Для таких ушей, как твое, такие слова не имеют значения.
Но преподобный ответил, и он улыбнулся, отвечая:
«Дочь, слова твои не праздны; и для меня они не бессмысленны.
Чувство глубокое и неподвижное; и слово, которое плавает на поверхности
, Подобно метательному буйку, который выдает, где спрятан якорь.
Посему верь своему сердцу и тому, что мир называет иллюзиями.
Гавриил действительно рядом с тобой; ибо недалеко к югу,
На берегах Тече находятся города Сен-Мавр и Св.Мартин.
Там долго странствующая невеста будет снова отдана своему жениху.
Там давно отсутствующий пастырь вернет свое стадо и свою овчарню.
Прекрасна земля с ее прериями и лесами фруктовых деревьев;
Под ногами сад цветов и синее небо.
Наклонившись вверх и опираясь куполом своим на стены леса.
Живущие там назвали его Эдемом Луизианы ».
С этими словами радости они поднялись и продолжили свой путь.
Мягко настал вечер. Солнце с западного горизонта
Как фокусник протянул свою золотую палочку над пейзажем;
Поднялись мерцающие пары; и небо, и вода, и лес
Казалось, все загорелись от прикосновения, таяли и смешивались друг с другом.
Висящее между двумя небесами облако с серебряными краями.
Лодка с капающими веслами плыла по неподвижной воде.
Сердце Эванджелины было наполнено невыразимой сладостью.
Тронутые волшебным чаром священные источники чувств
Сияют светом любви, как небо и вода вокруг нее.
Затем из соседней чащи пересмешник, самый дикий из певцов,
Поднимаясь вверх на ивовых брызгах, которые нависали над водой,
Стряхнул из своего горла такие потоки безумной музыки,
Что весь воздух и лес и волны казались тихими, чтобы слушать.
Сначала были жалобные и грустные; затем взлетает до безумия
Казалось, они следуют за безумными вакханками или направляют их.
Затем послышались отдельные ноты в печальном, тихом причитании;
Пока, собрав их всех, он швырнул их за границу в насмешках,
Как когда после шторма порыв ветра сквозь вершины деревьев
Стряхивает грохочущий дождь хрустальным дождем на ветвях.
С такой прелюдией, как эта, и сердцами, которые трепетали от эмоций,
Медленно они вошли в Тече, где он протекает через зеленые Опелусы,
И сквозь янтарный воздух, над гребнем леса,
Увидели колонну дым, исходивший от соседнего жилища; —
Они слышали звуки рога и отдаленное мычание скота.
Песнь III
Рядом с берегом реки, в тени дубов, на ветвях которых красовались
Гирлянды из испанского мха и мистической омелы,
Таких, как друиды срубили золотыми топориками во время Святочного прилива,
Стояли, уединенно и тихо , дом пастуха.Сад
Опоясал его поясом пышных цветов,
Наполняя воздух благоуханием. Сам дом был построен из бруса
, вырубленного из кипариса и тщательно скомпонованного.
Большая и низкая была крыша; и на тонких колоннах, поддерживаемых,
, увитых розами, обвитых виноградными лозами, широкая и просторная веранда,
Преследование колибри и пчелы простиралось вокруг него.
В каждом конце дома, среди цветов сада,
Расположенные голубятни, как вечный символ любви,
Сцены бесконечных ухаживаний и бесконечных споров соперников.
В этом месте царила тишина. Линия тени и солнечного света
Пробежала около верхушек деревьев; но сам дом был в тени,
И от его трубы, поднимаясь вверх и медленно расширяясь
В вечерний воздух поднялся тонкий синий столб дыма.
В задней части дома, от садовых ворот, вела тропинка.
Через огромные дубовые рощи к краям безграничной прерии.
В море цветов, в котором медленно опускалось солнце.
Полный след света, как корабли с темным полотном.
Висящий на рангах в неподвижном штиле тропиков.
Стоял гроздью деревьев, запутанной веревками из виноградных лоз.
Там, где леса встречались с цветочным прибоем прерий,
Верхом на коне, в испанском седле и стременах,
Сидел пастух, одетый в гетры и дублет из оленьей шкуры.
Широкое и смуглое лицо, которое из-под испанского сомбреро
Вглядывалось в мирную сцену с величавым видом своего хозяина.
Вокруг него бесчисленные стада коров, которые паслись
Тихо на лугах и дышали паровой свежестью.
Которая поднялась из реки и распространилась по ландшафту.
Медленно подняв рог, висевший у него на боку, и раздвинул его.
Полностью его широкая, глубокая грудь, он выпустил взрыв, который прозвучал
Дико, сладко и далеко, сквозь все еще влажный вечерний воздух.
Внезапно из травы выросли длинные белые рога крупного рогатого скота.
Взошли, как хлопья пены, на встречных течениях океана.
Мгновение молча они смотрели, затем с ревом устремились над прерии,
И вся масса превратилась в облако, тень вдали.
Затем, когда пастух обратился к дому, через ворота сада
Увидел он фигуры священника и девушку, идущих ему навстречу.
Внезапно он спрыгнул с лошади в изумлении и прыгнул вперед.
Бросился с распростертыми руками и восклицаниями изумления;
Когда они увидели его лицо, они узнали кузнеца Василия.
Его радушно встретили, когда он проводил своих гостей в сад.
Там, в беседке из роз с бесконечными вопросами и ответами.
Дали они выход своим сердцам и возобновили свои дружеские объятия.
Смеялись и рыдали по очереди или сидели молча и задумчиво.
Задумчивый, ибо Гавриил не пришел; а теперь темные сомнения и опасения
Украл девичье сердце; и Василий, несколько смущенный,
Нарушил молчание и сказал: «Если вы прошли через Атчафалаю,
, как вы нигде не встретили лодку моего Габриэля на заливе?»
При словах Василия по лицу Эванджелины промелькнула тень.
Слезы навернулись на ее глаза, и она сказала с трепетным акцентом:
«Ушел? Габриэль ушел?» и, пряча лицо на его плече,
Все ее отягощенное сердце отступило, и она плакала и сетовала.
Тогда добрый Василий сказал, — и его голос стал бодрым, когда он это сказал:
«Ободрись, дитя мое; он только сегодня ушел.
Глупый мальчик! Он оставил меня наедине с моими стадами. и мои лошади
Угрюмый и беспокойный, выросший, испытанный и обеспокоенный, его дух
Не мог больше выносить спокойствие этого тихого существования.
Всегда думающий о тебе, всегда неуверенный и печальный,
Всегда молчаливый или говорящий только о тебе и своих бедах,
Он, наконец, стал настолько утомительным для людей и девушек,
Утомил даже меня, что наконец я подумал обо мне , и послал его
в город Адайес, чтобы обменять мулов с испанцами.
Оттуда он пойдет по индийским тропам к горам Озарк.
Охота за мехом в лесах, на реках, ловящих бобра.
Итак ободритесь; мы будем следить за беглым любовником;
Он недалеко, и Судьба и потоки против него.
Завтра и прочь, и сквозь красную утреннюю росу
Мы будем быстро следовать за ним и вернуть его в темницу ».
Тогда послышались радостные голоса, и с берегов реки,
Поднявшись на руках товарищей, явился скрипач Михаил.
Давно под крышей Василия он жил, как бог, на Олимпе.
Не заботясь ни о чем, кроме раздачи музыки смертным.
Он был очень известен своими серебряными замками и скрипкой.
«Да здравствует Майкл, — кричали они, — наш храбрый акадский менестрель!»
Когда они несли его в триумфальном шествии; и тотчас же
Отец Фелициан двинулся с Эванджелиной, приветствуя старика
Доброжелательно и часто и вспоминая прошлое, в то время как Василий, восхищенный,
С веселой радостью приветствовал своих старых товарищей и сплетников,
Громко и долго смеялся и обнимал матерей и дочерей. .
Очень дивились они, увидев богатство кузнеца сидеванта,
Все его владения и его стада, и его патриархальное поведение;
Очень дивились они, услышав его рассказы о почве и климате,
И о прериях; чьи бесчисленные стада принадлежали ему, кто их схватил;
Каждый думал в душе, что он тоже пойдет и поступит так же.
Так они поднялись по ступеням и, пересекли прохладную веранду,
Вошли в холл дома, где уже ужинал Василий
Ждал его позднего возвращения; и они вместе отдыхали и пировали.
Над радостным пиром внезапно спустилась тьма.
На улице все было тихо, и, озаряя пейзаж серебром,
Прекрасная взошла, росистая луна и мириады звезд; но внутри дверей,
Ярче этих, сияли лица друзей в мерцающем свете лампы.
Затем со своего места наверху, во главе стола, пастух
излил свое сердце и свое вино вместе в бесконечном изобилии.
Закуривая трубку, наполненную сладким табаком Natchitoches,
Так он говорил своим гостям, которые слушали и улыбались, слушая: —
«Еще раз добро пожаловать, друзья мои, которые долгое время были без друзей и бездомных,
Добро пожаловать! еще раз в дом, который, может быть, лучше старого!
Здесь не голодная зима застывает нашу кровь, как реки;
Здесь никакая каменистая земля не вызывает гнев фермера.
Лемех гладко проходит по земле, как киль по воде.
Круглый год апельсиновые рощи цветут; и трава вырастает на
За одну ночь больше, чем за все канадское лето.
Здесь также бесчисленные стада дикие и невостребованные в прериях;
Здесь тоже можно получить землю по просьбе, и леса из древесины
Несколько ударов топора вырубают и превращают в дома.
После того, как ваши дома построены, и ваши поля пожелтеют от урожая,
Ни один король Англии Георгий не прогонит вас прочь от ваших усадеб,
Сожжет ваши жилища и амбары, и украдет ваши фермы и ваш скот.
Сказав эти слова, он выпустил гневное облако из своих ноздрей,
Пока его огромная коричневая рука с грохотом опустилась на стол,
Так что гости все вздрогнули; и отец Фелициан, изумленный,
Вдруг остановился, ущипнув нюхательного табака на полпути к его ноздрям.
Но храбрый Василий продолжил, и его слова были мягче и веселее: —
«Остерегайтесь лихорадки, друзья мои, берегитесь лихорадки!
Ибо это не похоже на наш холодный акадский климат.
Вкратце излечить, надев паука на шее! »
Затем послышались голоса у двери и приближающиеся шаги. свежая веранда.
Это были соседние креолы и маленькие акадские плантаторы,
Которые были вызваны в дом Василия Пастуха.
Веселая встреча давних товарищей и соседей:
Друг обнял друга; и те, которые прежде были чужими,
Встреча в изгнании, сразу же стали друзьями друг другу,
Вместе нежными узами общей страны.
Но в соседнем зале доносится музыка, исходящая
Из созвучных струн мелодичной скрипки Майкла
Прервала всю дальнейшую речь.Вдали, как дети в восторге,
Все, что было забыто рядом, они отдавались сводящему с ума
Водоворот головокружительного танца, который качался и качался под музыку,
Сказочный, с сияющими глазами и порывом трепещущих одежд.
Между тем, в стороне, во главе зала, священник и пастух
Сидят, беседуя вместе о прошлом, настоящем и будущем;
В то время как Эванджелина стояла, как зачарованная, потому что в ее
Старые воспоминания поднимались и громко посреди музыки
Слышала она шум моря и неудержимая грусть
Пришла к ее сердцу, и незримо она кралась вперед. в сад.
Прекрасна была ночь. За черной стеной леса,
Наклонив вершину серебром, взошла луна. На реке
Упал то тут, то там сквозь ветви трепетный отблеск лунного света,
Как сладкие мысли любви на темном и коварном духе.
Ближе и кругом вокруг нее разноцветные цветы сада
Излили их души запахами, которые были их молитвами и исповедями
В ночь, когда она шла своим путем, как безмолвный картезианин.
Более благоуханнее, чем они, и тяжелее теней и ночной росы,
Повесил сердце девушки. Спокойствие и волшебный лунный свет
Казалось, ее душу наполняет неизмеримая тоска;
Как через ворота сада и под тенью дубов
Прошла она по тропинке к краю безмерной прерии.
Он лежал безмолвно, покрытый серебристой дымкой, и светлячки
Сверкали и плыли в смешанных и бесконечных числах.
Над ее головой звезды, мысли Бога на небесах,
Сияли в глазах человека, который перестал удивляться и поклоняться,
За исключением того случая, когда пылающая комета была замечена на стенах того храма,
Как будто рука появился и написал на них: «Упарсин.
И душа девушки, между звездами и светлячками,
Бродила одна, и она восклицала: «О Гавриил! О мои возлюбленные!
Ты так близок ко мне, и все же я не могу тебя увидеть?
Ты так близок ко мне, и все же твой голос не доходит до меня?
А! как часто твои ноги ступали по этой тропе в прерии!
А! как часто твои глаза смотрели на леса вокруг меня!
А! как часто под этим дубом, возвращаясь с работы,
Ты ложился отдыхать и мечтать обо мне во сне твоих!
Когда эти глаза увидят, эти руки сложатся вокруг тебя? »
Громко и внезапно прозвучал звук козодоя
Как флейта в лесу; и вскоре, сквозь соседние заросли,
Все дальше и дальше он плыл и замолчал.
«Терпение!» прошептали дубы из пророческих пещер тьмы:
И с залитого лунным светом луга ответил вздох: «Завтра!»
Яркое солнце взошло на следующий день; и все цветы сада
Омыли его сияющие ноги слезами и помазали его локоны
восхитительным бальзамом, который они несли в своих хрустальных вазах.
«Прощай!» сказал священник, когда он стоял у темного порога;
«Смотри, чтобы ты принес нам блудного сына от его поста и голода,
И также Дева глупую, которая спала, когда приходил жених.«
« Прощай! »- ответила девушка и, улыбаясь, вместе с Василием спустилась
вниз к берегу реки, где уже ждали лодочники.
Так начав свое путешествие с утра, солнца и радости,
Они быстро пошли за бегство того, кто мчался перед ними,
Унесенный волной судьбы, как мертвый лист над пустыней.
Ни в тот день, ни в следующий, ни еще в тот день, который был успешным,
Нашли, что они следят за его курсом в озере или лес, или река,
И по прошествии многих дней они не нашли его; но расплывчатые и неопределенные
Только слухи были их проводниками через дикую и пустынную страну;
Тиль, в маленькой гостинице испанского городка Адайес,
Уири и измученные, они вышли и узнали от болтливого домовладельца,
, что накануне, с лошадьми, проводниками и товарищами,
Гавриил покинул деревню и пошел дорогой прерий.
Песнь IV
Далеко на западе лежит пустынная земля, где горы
поднимаются сквозь вечные снега на свои высокие и светящиеся вершины.
Вниз от их неровных, глубоких оврагов, где ущелье, как ворота,
Открывает проход, грубый для колес эмигрантской повозки,
На запад течет Орегон, Уоллуэй и Овайхи.
На восток, окольным курсом, среди гор Ветряной реки,
Через долину пресной воды выпадает осадок через Небраску;
И к югу, от Фонтен-куи-Баута и испанских гор,
Изрезанный песком и скалами и унесенный ветром пустыни,
Бесчисленные потоки с непрекращающимся звуком нисходят к океану,
Как великие аккорды арфы, в громких и торжественных вибрациях.
Между этими ручьями простираются чудесные, красивые прерии,
Волнистые заросли травы, вечно перекатывающиеся в тени и солнечном свете,
Яркие, с пышными гроздьями роз и пурпурными аморфами.
По ним бродили стада бизонов, лоси и косули;
По ним бродили волки и стада лошадей без всадников;
Порывы и разрушения, и ветры, утомляющие путешествиями;
По ним бродят разбросанные племена сыновей Измаила,
Окрашивая пустыню кровью; и над их ужасными боевыми тропами
Круги и паруса ввысь, на величественных крыльях, стервятник,
Как неумолимая душа вождя, убитого в битве,
Невидимой лестницей, восходящей и взбирающейся по небу.
То тут, то там поднимаются дымы от лагерей этих диких мародеров;
Кое-где на окраинах быстрых рек возвышаются рощи;
И мрачный, молчаливый медведь, монах-отшельник пустыни,
Спускается по их темным ущельям, чтобы выкапывать корни у берега ручья,
И над всем небо, ясное и кристально чистое небо,
Как защитная рука Бога, перевернутого над ними.
В эту чудесную страну, у подножия гор Озарк,
далеко вошел Габриэль, за ним следили охотники и звероловы.
День за днем, с их индейскими проводниками, девушка и Василий.
Следили за его летучими шагами и каждый день думали, чтобы схватить его.
Иногда они видели или думали, что видят дым от его костра.
Поднимается в утреннем воздухе с далекой равнины; но с наступлением темноты
. Когда они добрались до места, они нашли только тлеющие угли и пепел.
И хотя их сердца временами были грустными, а тела утомленными,
Надежда все еще вела их, поскольку магия Фата Моргана
показала им свои озера света, которые отступили и исчезли перед ними.
Однажды, когда они сидели у вечернего костра,
тихо вошла в маленький лагерь индийская женщина, на лице которой
были глубокие следы печали и терпения, столь же великого, как и ее горе.
Она была женщиной из племени шауни, возвращавшейся домой к своему народу.
Из далеких охотничьих угодий жестоких Каманш,
, где был убит ее канадский муж, Курьер-де-Буа.
Были тронуты их сердца ее рассказом, и они были очень теплые и дружелюбные.
Они обрадовались, и она села среди них и пировала.
На мясе бизона и оленине, приготовленной на углях.
Но когда их трапеза была закончена, и Василий и все его товарищи,
Измотанные долгим дневным переходом и погоней за оленями и бизонами,
Растянулись на земле и заснули там, где вспыхнул трепещущий огонь
их смуглые щеки и их формы, закутанные в одеяла
Затем она села у двери палатки Эванджелин и повторила:
Медленно, мягким, низким голосом, с очарованием своего индийского акцента,
Все рассказы о ее любви, с его удовольствия, и боли, и перемены.
Эванджелина сильно плакала от этого рассказа и от того, что знала, что другое
Несчастное сердце, подобное ее собственному, любило и было разочаровано.
Проникнутая в глубины ее души жалостью и женским состраданием,
И все же в ее печали довольна тем, что кто-то из пострадавших был рядом с ней,
Она, в свою очередь, рассказала о своей любви и обо всех ее бедах.
Безмолвно от удивления, Шони села, и когда она кончила,
Все еще была немой; но в конце концов, как будто таинственный ужас
прошел через ее мозг, она заговорила и повторила сказку о Моуи;
Моуис, снежный жених, завоевавший и женившийся на девушке,
Но когда настало утро, встал и ушел из вигвама,
Блек, таял и растворялся в солнечном свете,
До тех пор, пока она не увидела его больше, хотя она пошла далеко в лес.
Затем нежными, низкими тонами, которые казались странными заклинаниями,
Рассказала ей сказку о прекрасной Лилинау, которую ухаживал призрак,
Это, сквозь сосны в хижине ее отца, в тишине сумерек,
Дышал, как вечерний ветер, и шептал любви девушке,
Пока она не последовала за его зеленым и развевающимся пером через лес,
И больше никогда не возвращалась, и ее люди больше не видели.
Молчаливая от удивления и странного удивления, Эванджелина слушала
Мягкий поток ее волшебных слов, пока область вокруг нее
не казалась заколдованной землей, а ее смуглая гостья — волшебницей.
Медленно над вершинами гор Озарк взошла луна,
Освещая маленькую палатку таинственным великолепием
Касаясь мрачных листьев, обнимая и заполняя лес.
С восхитительным звуком промчался ручей, и ветви
Колыхались и вздыхали над головами еле слышным шепотом.
Было наполнено мыслями о любви сердце Эванджелины, но тайна.
Тонкое чувство закралось от боли и бесконечного ужаса,
Как холодная ядовитая змея крадется в гнездо ласточки.
Это был не земной страх. Дыхание из области духов
Казалось, что парит в воздухе ночи; и на мгновение она почувствовала
Что, как и индийская горничная, она тоже преследовала призрака.
С этой мыслью она заснула, и страх и призрак исчезли.
Рано утром марш возобновился; и шауни
Сказал, пока они шли: «На западном склоне этих гор
Обитает в своей маленькой деревне, глава Миссии в Черной Одежде.
Многому Он учит людей и рассказывает им о Марии и Иисусе;
Громко смеются их сердца от радости и рыдают от боли, когда они слышат его.
Затем, внезапно и тайно, Эванджелина ответила:
«Пойдем в Миссию, там нас ждут хорошие вести!»
Туда направили коней своих; и за отрогом гор,
Когда зашло солнце, они услышали ропот голосов,
И на лугу, зеленом и широком, на берегу реки,
Увидели шатры христиан, шатры иезуитской миссии.
Под высоким дубом, который стоял посреди деревни,
поставили на колени вождя Черной Одежды со своими детьми.
Распятие, закрепленное высоко на стволе дерева, в тени виноградной лозы.
Глядя своим мучительным лицом на толпу, преклонившую колени под ним.
Это была их сельская часовня. Вверху, сквозь замысловатые арки
над его воздушной крышей, поднималось пение их вечерни,
смешивая его ноты с мягким шепотом и вздохами ветвей.
Безмолвные, с непокрытыми головами, путешественники, приближающиеся ближе,
Стояли на коленях на засыпанном травой полу и присоединились к вечерним молитвам.
Но когда служба закончилась и благословение выпало
Далее из рук священника, как семя из рук сеятеля,
Медленно преподобный подошел к чужестранцам и приветствовал их
; и когда они ответили, он добродушно улыбнулся,
Услышав в лесу домашние звуки своего родного языка,
И со словами доброты провел их в свой вигвам.
Там они отдыхали на циновках и шкурах, и на лепешках из кукурузных початков.
Пировали и утоляли жажду из сосудов учителя.
Вскоре была рассказана их история; и священник торжественно ответил: —
«Не шесть солнц взошли и не зашли с тех пор, как Гавриил сидел
На этой циновке рядом со мной, где теперь отдыхает девушка,
Рассказал мне ту же самую печальную историю, затем поднялся и продолжил свое путешествие!»
Мягким был голос священника, и он говорил с акцентом доброты;
Но сердце Эванджелины упало на его слова, как зимой снежинки
падают в какое-то одинокое гнездо, из которого улетели птицы.
«Он ушел далеко на север, — продолжал священник; «но осенью
г. Когда погоня закончится, снова вернется в Миссию.
Тогда Эванджелина сказала, и голос ее был кротким и покорным, —
«Позволь мне остаться с тобой, ибо душа моя печальна и скорбит». его мексиканский конь со своими индейскими проводниками и товарищами.
Возвращение домой Василий вернулся, а Эванджелина осталась в миссии.
Медленно, медленно, медленно дни сменяли друг друга,
Дни, недели и месяцы; и кукурузные поля, которые прорастали из земли
Зеленых, когда пришла незнакомка, теперь она машет над ней,
Подняли свои тонкие стержни, переплетенные листья, и образовали
Монастыри для нищенствующих ворон и зернохранилищ, разграбленных белками.
Тогда в золотую погоду кукурузу очистили от шелухи, и девицы
Покраснели у каждого кроваво-красного колоса, потому что это означало любовника,
Но криво рассмеялся и назвал его вором на кукурузном поле.
Даже кроваво-красное ухо Эванджелине не принесло ее любовника.
«Терпение!» священник сказал бы; «Имейте веру, и ваша молитва будет услышана!
Посмотрите на это сильное растение, которое поднимает свою голову с луга,
Посмотрите, как его листья повернуты к северу, как магнит;
Это цветок компаса, что перст Божий насадил
Здесь, в бездомной дикой природе, чтобы направить путь путешественника
По подобным морю, бездорожью, безграничной пустыне.
Такова вера в душе человека. Цветы страсти,
Веселые и пышные цветы, ярче и ароматнее,
Но они обманывают нас и сбивают нас с пути, и их запах смертоносен.
Только это скромное растение может вести нас сюда, и в дальнейшем
Венчает нас цветами асфоделей, влажными от росы непента ».
Настала осень и прошла, и зима, а Гавриила не было;
Расцвела открывающая весна и ноты малиновки и синей птицы.
Звучали сладко на земле и в дереве, но Гавриил не пришел.
Но от дуновения летних ветров донесся слух.
Слаще пения птиц, или оттенка, или запаха цветов.
Далеко на севере и востоке, в лесах Мичигана,
Гавриил поселился в своей хижине на берегу реки Сагино,
И с вернувшимися проводниками искали озера Св. Лаврентия,
С грустным прощанием Эванджелина ушла из миссии.
Пройдя утомительными путями, долгими и опасными переходами,
Она достигла, наконец, глубин мичиганских лесов,
Нашла она, охотничий домик, заброшенным и разрушенным!
Сейчас в укромных деревушках, в поселках и густонаселенных городах.
Она пришла, как призрак, и скончалась незамеченной.
Прекрасна была она и молода, когда в надежде отправилась в дальний путь;
Блеклая была она и старая, когда разочарованием все закончилось.
Каждый последующий год что-то крал у ее красоты,
Оставляя за собой, шире и глубже, мрак и тень.
Затем появились и распространились слабые серые полосы на ее лбу,
Рассвет другой жизни, что прорвало ее земной горизонт,
Как в восточном небе первые слабые полосы утра.
Песня V
В этой восхитительной земле, омываемой водами Делавэра,
Сильванскими тенями охраняет имя апостола Пенна,
Стоит на берегу своего прекрасного ручья город, который он основал.
Там весь воздух бальзам, а персик — символ красоты,
И улицы все еще повторяют имена лесных деревьев,
Как будто они хотели бы умилостивить дриад, чьи пристанища они досаждали.
Там из беспокойного моря высадилась Эванджелина, изгнанница,
Нашла среди детей Пенна дом и страну.
Там умер старый Рене Леблан; и когда он ушел,
Видел рядом с ним только одного из всей сотни его потомков.
Что-то, по крайней мере, было на дружеских улицах города,
Что-то, что говорило с ее сердцем и делало ее больше не чужой;
И ухо ее было приятно Тебе и Ты квакеров,
Ибо оно напомнило прошлое, старую акадскую страну,
Где все люди были равны, и все были братьями и сестрами.
Итак, когда бесплодные поиски, разочарованные усилия,
Кончились, больше не возобновлять на земле, не жалуясь,
Туда, как листья к свету, были обращены ее мысли и ее шаги.
Как с вершины горы дождливый утренний туман
Откатывается, и вдали мы смотрим на пейзаж под нами,
Освещенный солнцем, с сияющими реками, городами и деревнями,
Так упал туман из ее разума, и она увидела мир далеко под ней,
больше не Тьма, но весь озаренный любовью; и тропа
, по которой она взошла так далеко, ровно и гладко лежащая вдали.
Гавриил не был забыт. В ее сердце был его образ,
Одетый в красоту любви и юности, каким она его видела в последний раз,
Только прекраснее его смертоносное молчание и отсутствие.
В ее мысли о нем не входило время, потому что его не было.
Над ним годы не имели власти; он не был изменен, но преображен;
Он стал для ее сердца, как мертвый, а не отсутствующий;
Терпение, отречение от себя и преданность другим,
Это был урок, который ей преподала жизнь, полная испытаний и печали.
Так была распространена ее любовь, но, как некоторые пахучие специи,
не потерпела ни потерь, ни потерь, хотя и наполняла воздух ароматом.
У нее не было другой надежды и желания в жизни, кроме как следовать
Кротко, благоговейными шагами, священным стопам своего Спасителя.
Так много лет она прожила как Сестра Милосердия; часто посещая
Одинокие и жалкие крыши в людных переулках города,
Где бедствия и нужды скрывались от солнечного света,
Где болезни и печаль на чердаках томились заброшенными.
Ночь за ночью, когда мир спал, сторож громко повторял:
Громко, по шумным улицам, что в городе все хорошо.
Высоко в каком-то одиноком окне он увидел свет ее свечи.
День за днем, в серой заре, медленно через пригороды
Тащился немецкий фермер с цветами и фруктами на рынок,
Встретил то кроткое, бледное лицо, возвращавшееся домой после своих наблюдений.
Тогда было так, что на город обрушилась эпидемия,
Предвещаемая чудесными знамениями, и в основном стаями диких голубей,
Затемняло солнце в своем полете, и в зобах не было ничего, кроме желудя.
И, когда морские приливы возникают в сентябре
года, затопляя какой-то серебряный поток, пока он не переходит в озеро на лугу,
Так смерть затопила жизнь и, устремившись по ее естественной окраине,
распространилась на солоноватое озеро, серебряный поток существования.
Богатство не имело силы подкупить, ни красота не очаровала угнетателя;
Но все одинаково погибли под бичом его гнева; —
Только, увы! бедняк, у которого не было ни друзей, ни слуг,
Уполз умирать в богадельню, доме бездомных.
Тогда он стоял в предместьях, посреди лугов и лесов, —
Теперь город его окружает; но, тем не менее, с его воротами и калиткой
Кроткий, посреди великолепия, его скромные стены, кажется, повторяют
Мягко слова Господа: «Бедные вы всегда имеете с собой».
Туда днем и ночью приходила Сестра Милосердия. Умирающий
Взглянул ей в лицо и действительно подумал, что вот там
Проблески небесного света окружают ее лоб великолепием,
Так, как художник рисует на бровях святых и апостолов,
Или как висит возле ночь над городом, видимым вдалеке.
Их глазам показались светильники города небесного,
В сияющие врата которых вскоре войдет их дух.
Таким образом, в субботу утром, по улицам, пустынным и тихим,
Пройдя тихим путем, она вошла в дверь богадельни.
Сладко в летнем воздухе пахло цветами в саду;
И она остановилась на своем пути, чтобы собрать среди них самых прекрасных,
Чтобы умирающие еще раз возрадовались их благоуханию и красоте.
Затем, когда она поднималась по лестнице в коридоры, охлаждаемые восточным ветром,
Далеко и мягко на ее ухо упали колокольчики с колокольни Крайст-Черч,
Между тем, смешавшись с ними, по лугам доносились
Звуков псалмов, которые пели шведы в их церкви в Викако.
Мягко, как опускающиеся крылья, покой часа упал на ее дух;
Что-то внутри нее сказало: «Наконец-то твои испытания окончены»;
И с легким видом вошла она в палаты болезни.
Бесшумно передвигались вокруг усердных, заботливых служителей,
Смочили лихорадочную губу и ноющий лоб, и в тишине
Закрыв слепые глаза мертвым и скрыв их лица,
Где на своих ложах они лежали, как сугробы снега у дороги.
Многие вялые головы, поднявшие голову, когда вошла Эванджелина,
Повернулись на подушку боли, чтобы смотреть, когда она проходила, для ее присутствия
Упал на их сердца, как луч солнца на стены тюрьмы.
И, оглянувшись, она увидела, как Смерть, утешитель,
Возложив руку на сердца многих, исцелила их навсегда.
Многие знакомые формы исчезли в ночное время;
Их места были вакантными, или их уже заняли посторонние.
Внезапно, словно охваченная страхом или чувством удивления,
Она все еще стояла, расставив бесцветные губы, в то время как дрожь
Пробежала по ее телу, и, забытые, цветы упали с ее пальцев,
И из ее глаз и щеки свет и цвет утра.
Тогда с ее уст сорвался крик такой ужасной тоски,
Что умирающие услышали его и вскочили с подушек.
На поддоне перед ней лежало тело старика.
Длинные, тонкие и серые локоны были на его висках;
Но, когда он лежал в утреннем свете, его лицо на мгновение
Казалось, снова приняло формы своего прежнего мужского достоинства;
Так обычно меняются лица умирающих.
Горячие и красные на его губах все еще обжигали лихорадочный прилив,
Как будто жизнь, как иврит, кровью залила свои врата,
Чтобы Ангел Смерти мог увидеть знамение и пройти.
Неподвижный, бессмысленный, умирающий, он лежал, и его дух был истощен.
Казалось, что он тонет сквозь бесконечные глубины во тьме.
Мрак сна и смерти, вечно тонущий и тонущий.
Затем, сквозь те царства тени, в многократных реверберациях,
Слышал тот крик боли, и сквозь сменившуюся тишину
Прошептал нежным голосом с нежным и святым акцентом
«Габриэль! О мои возлюбленные!» и замер в тишине.
Затем он увидел во сне еще раз дом своего детства;
Зеленые акадские луга, среди которых есть лесные реки,
Деревня, горы и леса; и, идя под их тенью,
Как в дни своей юности, Евангелина воскресла в его видении.
Слезы навернулись на глаза; и так же медленно, как он поднял веки,
Исчезло видение, но Эванджелина встала на колени у его постели.
Напрасно он старался прошептать ее имя, потому что акценты оставались невысказанными.
Умер на его губах, и их движение открыло то, что говорил бы его язык.
Напрасно он старался подняться; и Эванджелина, стоя на коленях рядом с ним,
Поцеловала его умирающие губы и положила его голову ей на грудь.
Сладкий был свет его глаз; но он внезапно погрузился в темноту,
Как будто лампу задувает порыв ветра у оконной створки.
Теперь все было кончено: надежда, и страх, и печаль,
Вся боль в сердце, беспокойное, неудовлетворенное желание,
Вся тупая, глубокая боль и постоянная мука терпения!
И, когда она еще раз прижала безжизненную голову к своей груди,
Кротко она поклонилась и пробормотала: «Отец, я благодарю Тебя!»
Еще стоит первобытный лес; но вдали от его тени,
Рядом, в своих безымянных могилах, спят влюбленные.
Под скромными стенами маленького католического кладбища,
В самом центре города они лежат, неизвестные и незамеченные.
Ежедневно приливы жизни утихают и текут рядом с ними,
Тысячи пульсирующих сердец, где их сердце покоится и вечно,
Тысячи ноющих мозгов, где их уже нет от их трудов
Тысячи утомленных ног, где их ноги завершили свой путь!
Еще стоит первобытный лес; но под сенью его ветвей
Обитает другая раса, с другими обычаями и языком.
Только на берегу печальной и туманной Атлантики
Остановились несколько акадских крестьян, чьи отцы из ссылки
Блуждали обратно на родину, чтобы умереть на ее лоне.
В койке рыбака колесо и ткацкий станок еще заняты;
Девы все еще носят свои нормандские чепчики и киртлы из домотканого материала,
И к вечернему огню повторяют рассказ Эванджелин,
Пока из его каменистых пещер соседний океан
Громким голосом говорит и безутешно с акцентом отвечает на вой леса.
Время в Священном Писании и науке: ключ к примирению?
Время — священная вещь; он течет с небес. . . . Это эманация того места, откуда вечность
Пружины. . . . В нем есть некое уподобление божественности.
— Хуан Эусебио Ниеремберг [1]
Иногда при обсуждении учений науки и религии и их взаимосвязи задаются вопросы, которые подчеркивают очевидный конфликт между ними. Три таких вопроса —
1.Каков возраст земли? Семь дней, 4,6 миллиарда лет или что-то совсем другое?
2. Если смерть пришла с Адамом около семи тысяч лет назад, как мы можем объяснить наличие окаменелостей?
3. Были ли тела Адама и Евы сотворены чудесным образом в одно мгновение или их создание происходило в течение сотен миллионов лет?
Есть и другие вопросы, на которые ни наука, ни религия не дают удовлетворительного ответа. Два из них
4. Когда началось время? Было ли начало или оно существовало всегда?
5.Как закончится вселенная или будет продолжаться вечно?
Это интересные вопросы, выбранные из-за общей темы: они возникают из-за того, что мы не знаем, что такое время и как оно может или не может вести себя.
Время — это обширная тема, и вопросы, связанные с ней, часто задают разные вещи. Вопрос 1 о возрасте Земли спрашивает, как долго что-то продержалось во времени. Вопрос 2 об Адаме, смерти и окаменелостях касается не выносливости, а спрашивает, какое из нескольких событий произошло первым. Вопрос 3 о том, когда были созданы Адам и Ева, спрашивает, как довольно короткая продолжительность истории со времен Книги Бытия согласуется с гораздо более длительными временными рамками, предлагаемыми летописью окаменелостей.Он также спрашивает, следует ли понимать событие творения как мгновенное или постепенное действие. А вопросы 4 и 5 спрашивают, что такое время и как оно может возникнуть или исчезнуть.
Чтобы найти ответы на эти вопросы, разумно сначала лучше понять природу самого времени. Поэтому сначала я представлю несколько основных рассуждений о времени. Я излагаю то, что философы говорили о его природе, и, где это возможно, даю мнение о том, какое мышление имеет наибольший смысл.И я указываю на то, как современные представления о времени позволяют гармонично сосуществовать некоторым, казалось бы, разрозненным взглядам на науку и религию.
Что такое время?
Во-первых, сколько времени? Исаак Барроу, математик из Кембриджа и наставник Исаака Ньютона, писал: «Поскольку математики часто используют Время, они должны иметь четкое представление о значении этого Слова. В противном случае они шарлатаны. [2] Итак, позвольте мне сначала заняться определениями. Но это непросто. Великий католический философ IV века св.Августин писал: «Ибо какое время? Кто может легко и кратко это объяснить? Кто вообще может осмыслить это мысленно или выразить ответ словами? Но разве не правда, что в разговоре мы говорим ни о чем более знакомо или сознательно, чем время? И, конечно, мы понимаем это, когда говорим об этом; мы понимаем это также, когда слышим, что об этом говорят другие. Что же такое время? Если меня никто не спрашивает, я знаю, что это такое. Если я хочу объяснить это тому, кто меня спрашивает, я не знаю ». [3]
Скромный юмор Святого Августина одновременно восхитителен и проницателен.С иронией я предлагаю следующие утверждения: «Время — это то, что не дает всему происходить сразу» и «Время — это всего лишь одна чертовщина за другой». Оба эти утверждения не только шутки, но и достойные философские высказывания. Первый говорит, что время навязывает структуру и порядок. Это пространство, которое помогает организовать вещи внутри него. Второе — это другой подход. Он говорит, что время — это не пространство, которое вынуждает к организации, это сама организация — последовательность событий. Честно говоря, эти два утверждения настолько глубоки, насколько это возможно.
Темпоральный философ Хью Прайс заметил: «Философия времени имеет долгую историю и необычна даже по философским меркам из-за долговечности некоторых из ее основных проблем. В современном переводе большая часть своевременных работ святого Августина сойдет за философию двадцатого века ». [4] Святой Августин боялся не углубляться в эзотерические темы. Его сочинения о времени проницательны и глубоки. В своих временных размышлениях он подробно ломал голову над многими проблемами, но два заслуживают здесь нашего внимания.Одним из них было различие между прошлым, настоящим и будущим. Прошлое и будущее кажутся ему нереальными. Прошлое перестало существовать, а будущего еще нет. И все же настоящий момент определяется прошлым, а будущее определяется настоящим. Так что в некотором смысле прошлое, настоящее и будущее должны быть реальными и должны быть взаимосвязаны. Вторая загадка касалась кажущегося потока времени и того, почему оно должно как бы толкать нас вперед в новые временные пространства. Цена говорит так:
Две проблемы [различие между прошлым, настоящим и будущим и течение времени] остаются в центре внимания многих работ по философии времени.. . . Философы разделяются на два лагеря. С одной стороны, те, кто рассматривает течение времени как объективную характеристику реальности и интерпретирует настоящий момент как маркер или передний край этого прогресса. Некоторые члены этого лагеря [разделяют] мнение Августина о том, что прошлое и будущее нереальны. Другие придерживаются точки зрения, что прошлое реально в том смысле, что будущее не так, что настоящее состоит из чего-то вроде возникновения определенной реальности. [5]
Я бы расширил эту идею и утверждал, что разделение на лагеря можно свести к вопросу, является ли время пространством или измерением само по себе, или это путешествие через пространство .Сделайте это различие, и оттуда откроются разные возможности.
Время как пространство
Рассматривайте время как пространство, и настоящее становится субъективным понятием. Итак, зависит от точки зрения во многом так же, как здесь, . С этой точки зрения нет объективного разделения мира на прошлое, настоящее и будущее, так же как нет объективного разделения пространства на здесь и там . Такой взгляд может привести к выводу, что нет существенной разницы между прошлым, настоящим и будущим.
Заманчиво остановиться и закричать: «Конечно, разница есть! Прошлое позади, будущее впереди и настоящее сейчас! Только недалекие философы могли запутаться в такой очевидной вещи! » Действительно! Но есть некоторых физических, философских и религиозных фактов, которые бросают вызов такой простой интерпретации.
Когда Альберт Эйнштейн дал миру специальную теорию относительности, он неопровержимо установил, что события, одновременные для одного человека, не одновременны для другого человека, движущегося относительно первого.Для иллюстрации предположим, что кто-то на Земле переживает два события в одно и то же время. Назовите момент, когда эти события произойдут, «сейчас». Кто-то, быстро движущийся мимо Земли, не увидит, что эти события происходят в определенное время. Для этого путешественника времена событий будут разделяться все больше и больше с увеличением скорости, пока при скорости света одно событие не произойдет мгновенно, а другое событие не станет бесконечно далеким в будущем. Если бы этот человек путешествовал со скоростью света, когда время началось, то мы можем сказать, что его существование между этими событиями — которое сейчас простирается от начала времени до бесконечного будущего — будет разыграно в том, что воспринимается как единичный момент. на земле.[6] В крайнем случае, если время — это пространство, мы можем утверждать, что существует бесконечно большой набор перспектив, определяемых всеми возможными скоростями и местоположениями, которые вечно воспринимают каждый момент времени как существующий сейчас. Таким образом, местоположение человека во времени может быть разным в зависимости от его или ее относительной скорости, и с философской точки зрения возможно присвоить кому-то каждый момент времени как «сейчас». Следовательно, «настоящее» не уникально, как и прошлое и будущее.
Оставив на минуту физику и теорию относительности и обратимся к религии, давайте расширим понятие «сейчас» до одного дня.День длится двадцать четыре часа, но если рассматривать Вселенную, которой миллиарды лет, то день похож на мгновение. Поэтому переименуйте «сейчас» в «сегодня». Итак, рассмотрим эти отрывки из Священных Писаний и то, как они относятся к «сегодняшнему дню»:
Слушайте мой голос , хотя он сегодня называется , и не ожесточайте сердца ваших. (У. и 3. 45: 6; курсив наш).
Вот, , теперь он называется сегодня до пришествия Сына Человеческого, и поистине это день жертвы и день десятины моего народа; ибо тот, кто дал десятину, не будет сожжен при его приходе.
Ибо после сегодняшнего дня идет сожжение — это сказано по образу Господа, — ибо истинно говорю, что завтра все гордые и делающие беззаконие будут как солома. . . .
Посему, если вы поверите мне, вы будете трудиться , пока он называется сегодня. (У. и 3. 64: 23–25; курсив наш).
Любопытная фразеология. В выражении «пока он называется сегодня» «это» звучит как сущность, которую мы на Земле просто называем «сегодня»; можно вообразить, что Бог, с другой стороны, может относиться к «этому» или воспринимать его по-разному.Возможно, Бог тонко говорит нам, что наше «сейчас» или «сегодня» — это не то, что Он переживает таким же образом. Если так, то это согласуется с представлением о том, что «сейчас» не везде во Вселенной одинаково.
Из такого мышления можно сделать интересный вывод. Если каждый момент времени может быть назван «сейчас» в соответствии с некоторой точкой зрения, тогда весь промежуток времени уже должен быть создан. Вы не можете сказать, что в данный момент точка времени известна как «сейчас», прежде чем она возникла.Следовательно, все время — а вместе с ним все прошлое, настоящее и будущее — должно уже существовать. Если так, то для Бога нетрудно знать будущее.
Представление о том, что прошлое, настоящее и будущее уже существуют, иногда называют «блочным временем» — время — это блок пространства, в котором разные люди могут перемещаться по-разному. С этим связаны некоторые философские проблемы. Во-первых, не все положения и скорости реально реализованы. То есть нет некоего объекта, расположенного во всех точках пространства, который движется со всеми возможными скоростями.Следовательно, нет ничего физического, заставляющего все «сейчас» быть реальными. Во-вторых, когда люди взаимодействуют друг с другом, они всегда находятся в одном и том же месте во времени. Таким образом, даже если они могут занимать разные «сейчас» при разных обстоятельствах, между этими разными «сейчас» нет непосредственного взаимодействия, что делает их различие менее значимым.
Хотя время блока позволяет Богу постигать все время, мне это неудобно с религиозной точки зрения. Это немного похоже на предопределение, когда наши решения уже приняты и существуют в будущем, которое может раскрыться для нас только тогда, когда наше «настоящее» гиперплоскость проходит через него.Я не вижу смысла жить в такой вселенной. Если я что-то знаю о жизни на собственном опыте, так это то, что у нас есть свобода выбора. Наши решения имеют значение, и мы их не принимаем. [7] Время должно позволить это.
Время как путешествие
Теперь рассмотрите время не как само пространство, а скорее как отметку путешествия в пространстве. При таком подходе прошлое легче отделяется от будущего. Прошлое — это то место, где вы были, а будущее — это то место, куда вы отправитесь.Мы существуем на тонкой мембране «сейчас», шагая вместе с ним в будущее.
Движущийся отрезок времени, в котором мы живем, — это реальность. Курт Гёдель, лауреат Нобелевской премии математик и философ, много размышлявший о времени и реальности, сделал следующее заявление: «Реальность состоит из бесконечности слоев« сейчас », которые возникают последовательно». [8] Великий философ Рене Декарт считал, что «материальное тело обладает свойством пространственного расширения, но не обладает внутренней способностью к временной продолжительности, и что Бог своим постоянным действием воссоздает тело в каждый последующий момент».[9] Следовательно, время — это божественный процесс воссоздания. Эти точки зрения утверждают, что после того, как момент прошел, прошла и реальность, испытавшая этот момент. Следовательно, предполагает Декарт, Бог должен воссоздать реальность, чтобы она сохранялась. Это будет постоянный поступок, как Атлас, поддерживающий небо. В самом деле, трудно представить себе, как в Божьем расписании есть место для чего-либо, кроме тяжелой работы вечного воссоздания «сейчас». Конечно, можно не согласиться с Декартом и с равным успехом утверждать, что материальные объекты, занимающие «сейчас», сохраняют свою реальность и просто движутся вместе со временем.
Текущий момент исчезающе мал. Можно утверждать, что если реальность существует только в бесконечно коротком временном пространстве, ее не существует вообще. К счастью, математика уже решила проблему исчезающе малого интервала с производной. Производные действительны и являются основой исчисления. В некотором смысле «сейчас» похоже на производное — мгновенный снимок плавно развивающегося путешествия. «Мимолетный момент» времени показывает, как трудно понять производную.(Но иногда из этого получаются хорошие стихи!)
Независимо от других ответвлений, один может принять точку зрения, что «сейчас» — единственное, что существует. Прошлое позади нас больше не существует. Будущее еще не существует. Время функционирует как процесс постоянного воссоздания «настоящего», переводя будущее в прошлое. Назовите эту точку зрения «только сейчас».
Как мы переходим из прошлого в будущее, мы руководствуемся концепцией под названием «причинность». Причинность говорит, что причина следствия должна предшествовать следствию во времени, и таким образом дает уникальный порядок «причинно-связанным событиям».То есть, бросьте камень в окно, и окно не разобьется прежде, чем камень ударится о него. Следовательно, со всех возможных точек зрения, бросок камня будет предшествовать вызванному им расколу. В этом подходе время — это связь между действиями. Момент подключения — «сейчас». В этот момент уникальная реальность возникает из всех возможных реальностей. [10]
Теперь мы подошли к двум альтернативам. Как только момент ушел в прошлое, он может быть или не быть реальным в том смысле, что он существует физически.Что-то реальное можно посетить, по крайней мере, в принципе. Если бы у вас были средства, вы могли бы пойти туда, где он живет, и найти его. Но если это не реально, то оно либо никогда не существовало, либо в данном случае перестало существовать; нигде во вселенной вы не можете пойти и найти его. Прошлое, которое больше не является реальным, согласуется с «только сейчас».
Другой подход я назову «время разворачивания». Это говорит о том, что время — это «передний край» пространства, прошлое которого становится реальным с течением времени.Прошлое реально, а будущее нет. Это контрастирует с блочным временем, в котором и будущее, и прошлое реальны и разделены только движущейся мембраной времени. Итак, у нас есть три возможности: «Только сейчас» означает, что реально только настоящее. «Разворачивающееся время» говорит, что настоящее и прошлое реальны, а будущее — нет. «Время блока» говорит о том, что прошлое, настоящее и будущее реальны. В науке есть аргументы, подтверждающие все три позиции.
Обращаясь к религии, снова рассмотрим Учение и Заветы 45: 6 и 64: 23–25.Особое значение того, что «это» называется «сегодня», также может указывать на то, что «сейчас» является важной частью того, что есть время. Тогда «оно» становится самим временем, и «сегодня» — единственная его часть, которая реальна — по крайней мере, для нас. Мы должны выполнить действия сейчас , чтобы они были реальными .
Я склонен принимать время как передний край, который создает реальное прошлое из неопределенного будущего, как подсказывает разворачивающееся время. Реальность — это то место, которое сейчас занято. Наши прошлые действия стали реальностью со временем, и, будучи реальными, мы несем ответственность перед Богом.Но я должен признаться, что даже при том, что мне это нравится, я понятия не имею, как человек мог когда-либо вернуться и посетить прошлое. Так что, возможно, «только сейчас» имеет больший аргумент, и наши прошлые действия реальны только в том смысле, как они влияют на нас и других сейчас.
Время и движение
Время может быть пространством или путешествием. В любом случае, это связано с тем, как все меняется во Вселенной. Это, в свою очередь, означает, что оно неразрывно связано с движением, поскольку изменение всегда связано с движением. Бас К. Ван Фраассен писал: «Время не тождественно движению и не полностью независимо от него, и нам остается определить отношение между ними». [11] Чтобы проиллюстрировать этот важный момент, представьте себе пример прохождения времени: тиканье часов, восход и заход солнца, поездка на работу и т. Д. Можете ли вы привести пример, в котором вы можете сказать: «Хорошо, в этой ситуации время прошло, но не было никакого движения»? Вы можете сказать: «Я собираюсь сидеть неподвижно в комнате и буду делать это в течение одной минуты.- Значит, вы сидите неподвижно, и в этой комнате ничего не изменилось, верно? Не совсем. Мы измеряем время с помощью тиканья часов. Если бы у вас не было часов и вы не видели, чтобы секунды отсчитывались до шестидесяти, вы бы не знали, что находитесь там в течение минуты. Таким образом, ход времени известен по движению внутри часов.
Как насчет путешествий? Во время семейного отпуска вы когда-нибудь были виновны в том, что приставали к своим родным: «Мы уже приехали? Мы уже на месте?» как будто время ползло? Если у вас постоянная скорость и вы знаете расстояние до пункта назначения, то время для поездки точно определено.Путешествие — это лучший пример того, как можно отметить время движением.
Как насчет того, чтобы стать старше? Если человек стареет, в чем тут движение? Это более тонкий момент, но старение включает в себя изменения в нашем теле, которые происходят из-за молекулярных движений. Жизнь, дыхание, ходьба, разговор, даже акт мышления включает в себя движение на молекулярном уровне.
Я не могу вспомнить ни одного примера, когда доказано, что время истекает без ссылки на движущиеся вещи. Анри Пуанкаре, великий физик прошлого века, считал движение определяющей природой времени и писал: «Время должно быть определено так, чтобы уравнения механики были как можно более простыми.[12] Это философское утверждение, которое хорошо нам служит — чем бы ни была Вселенная, она проста. Это понятие, называемое бритвой Оккама, является одним из руководящих принципов науки. Леонард Эйлер, великий математик и порядочный человек, расширил идею Пуанкаре, заявив, что время правильно определяется, когда выполняется первый закон движения Ньютона. [13]
Прямая простота идеи Эйлера делает ее очень прочной. Но не все согласны. Вернемся к Исааку Барроу: «Но разве время не предполагает движение? Вовсе нет, отвечаю я, что касается его абсолютной, внутренней природы; не более чем отдых; качество времени существенно не зависит ни от чего; бежит ли что-то или стоит на месте, спим мы или просыпаемся, время течет ровно.Представьте, что все звезды оставались неподвижными с момента своего рождения; ничто не было бы потеряно со временем; до тех пор, пока длилась бы эта тишина, пока продолжалось бы течение этого движения ». [14] Барроу указывает, что звезды в космосе движутся по орбитам за фиксированное, строго определенное время. Представьте себе ранее заполненную звездами вселенную с удаленными звездами. Барроу говорит, что время текло бы в этом пространстве так же верно и с той же скоростью, как если бы там были звезды. Мы не смогли это доказать — в этом проблема, — но он говорит, что это все равно будет.Исаак Ньютон, ученик, говорит: «Абсолютное, истинное и математическое время, само по себе и исходя из своей собственной природы, течет равномерно, независимо от чего-либо внешнего, и по-другому называется длительностью. . . . Ибо время и пространство как бы являются местами как сами по себе, так и для всего остального ». [15]
Тем не менее, большинство согласны с тем, что время связано с движением. Готфрид Лейбниц выразил мысли многих, когда написал, что «для продолжительности без изменений было бы невозможно определить ее продолжительность.[16] Или, другими словами, время можно определить только тогда, когда объекты меняются, и мы можем измерить это изменение. Если ничего не происходит, время не проходит.
Мы знаем, что движение Бога отличается от нашего. Ангелы внезапно появляются и исчезают, а в противном случае приходят и уходят так, как мы не можем приходить и уходить. Если время и движение связаны, как считает большинство ученых, то неудивительно, что время Бога может отличаться от нашего времени так же, как и его движение. Поэтому нас не должно ни озадачивать, ни огорчать нас, измеряя или делая выводы о временных шкалах в науке, которые отличаются от шкал в Священных Писаниях.
Течение времени
Другой аспект времени, согласованный всеми точками зрения, — это то, что оно идет вперед. Ньютон разумно утверждал, что скорость этого продвижения всегда одинакова. Но это не современный взгляд. К. С. Льюис затронул тему времени, текущего с другой скоростью, в Perelandra . Следите за разговором между его Евой, называемой Зеленой леди, и его развивающейся фигурой Христа, путешественником по имени Выкуп:
«Вчера я была молода», — сказала она.«Когда я смеялся над тобой. Теперь я знаю, что люди в вашем мире не любят, когда над ними смеются ».
«Вы сказали, что были молоды?»
«Да».
«А ты сегодня тоже не молод?»
Она, казалось, думала несколько мгновений так пристально, что цветы упали, не обращая внимания, из ее руки.
«Теперь я вижу», — сказала она. «Очень странно говорить, что в момент разговора кто-то молод.Но завтра я стану старше. И тогда я скажу, что был молод сегодня. Ты совершенно прав. Вы несете великую мудрость. . . . »
«Что ты имеешь в виду?»
«Это взгляд назад и вперед вдоль линии и видение того, как день имеет одно появление, когда оно приходит к вам, другое, когда вы в нем, и третье, когда оно прошло. Как волны ».
«Но вы немного старше вчерашнего дня».
«Откуда вы это знаете?»
«Я имею в виду, — сказал Рэнсом, — ночь — это не очень долгий срок.”
Она снова подумала, а затем внезапно заговорила, ее лицо посветлело. «Теперь я это вижу», — сказала она. «Вы думаете, что времена имеют длину. Ночь — это всегда ночь, что бы вы ни делали в ней, потому что от этого дерева до него всегда так много шагов, быстро или медленно вы идете. Я полагаю, что в каком-то смысле это правда. Но волны не всегда идут на одинаковом расстоянии ». [17]
Итак, Зеленая Леди узнала из довольно одностороннего разговора с Рэнсомом. Она отдала ему должное за то, что он просветил ее, заявив при этом о большей проницательности.«Волны не всегда приходят на равных расстояниях» означает, что время не всегда течет с одинаковой скоростью.
К. С. Льюис, хорошо понимаемый в свое время из специальной и общей теории относительности, что время — это не та жесткая, стабильно текущая сущность, которую описывает Ньютон. Скорее его поток может быть разным в разных местах. Хороший пример — черная дыра, где время замедляется для тех, кто приближается к горизонту событий. Другой известный пример из специальной теории относительности — парадокс близнецов, когда два однояйцевых близнеца стареют по-разному в зависимости от того, как они путешествуют.Время, текущее с разной скоростью в зависимости от местоположения и ускорения, стало неотъемлемой частью основной физики примерно с 1920-х годов.
Евангелие соглашается с этим. В сеансе вопросов и ответов, который называется Учение и Заветы 130, Пророк Джозеф Смит пишет: «Отвечая на вопрос — не исчисляется ли время Бога, время ангела, время Пророка и время человека согласно планете, на которой они проживать? Я отвечаю, да. . . . [Ангелы] пребывают в присутствии Бога на земном шаре, подобном стеклянному и огненному морю, где все явлено для их славы, прошлое, настоящее и будущее, и постоянно пребывает перед Господом »(ст.4–5, 7). Что бы еще ни содержалось в этих Священных Писаниях, они подтверждают идею о том, что время в разных местах разное. В Аврааме 3: 4 мы читаем: «Колоб был по образцу Господа, в соответствии с его временами и сезонами в его оборотах, что один оборот был днем для Господа, по его способу исчисления, это была тысяча лет. согласно времени, назначенному тому, на чем ты стоишь «. Та же идея содержится во 2 Петра 3: 8: «Один день у Господа, как тысяча лет, и тысяча лет как один день.«Я не верю, что эти отрывки нужно интерпретировать как говорящие о том, что в Колобе буквально есть календарь, который регистрирует тысячу земных лет на каждые 24 часа Колобии. Скорее, я думаю, что важнее всего то, что для Бога время — это не та же сущность, которая течет так же, как для нас. Как говорит Алма-Младший в Алма 40: 8: «Все как один день у Бога, и только время измеряется для людей».
Время как выбор
Простые взаимодействия между движущимися телами могут изменять их движение.То, как изменяется это движение, определяется законами движения. Эти законы показывают, как прошлое движение привело к настоящему состоянию и как будущее движение будет исходить из настоящего состояния. Законы движения учат нас, что при любом взаимодействии энергия и импульс сохраняются и, следовательно, остаются такими же после взаимодействия, как и раньше. Поскольку полная энергия и импульс не меняются со временем, мы говорим, что уравнения движения не предпочитают никакого временного направления.
Но наука термодинамика открыла уникальный принцип, называемый «законом возрастающего беспорядка», согласно которому случайность или беспорядок энергии действительно изменяется и увеличивается со временем.Несколько человек, включая великого астрофизика сэра Артура Эддингтона, указали, что это, возможно, единственный принцип природы, который принципиально предпочитает направление времени. Эддингтон предположил, что само время может быть связано с этим законом или определено им: «Нарисуем стрелку произвольно. Если, следуя стрелке, мы обнаруживаем все больше и больше случайных элементов в состоянии мира, тогда стрелка указывает в будущее; если случайный элемент уменьшается, стрелка указывает в прошлое.. . . Я буду использовать фразу «стрела времени», чтобы выразить это одностороннее свойство времени, не имеющее аналогов в пространстве ». [18]
Концепция беспорядка может быть проиллюстрирована спальней. Вы сами должны взять на себя энергию и время, чтобы убедиться, что вещи аккуратно повешены и убраны. Если не потратить силы на то, чтобы аккуратно убрать вещи, они окажутся в случайных местах. Природа сама по себе не вешает одежду. Точно так же природа сама по себе не создаст большего порядка ни в одном процессе, но со временем приведет все к большему беспорядку.Одежда изнашивается, машины ломаются, листья деревьев опадают и гниют. Вещи необходимо отремонтировать или заменить, используя организованную энергию, чтобы сохранить статус-кво или улучшить положение вещей. Если подумать, большая часть того, что мы делаем в этой жизни со своим временем и энергией, — это противодействие действию этого закона.
Вот предположение, которое следует рассматривать как таковое. Адам и Ева жили в саду, где им не нужно было заниматься сельским хозяйством, чтобы добывать пищу. Эдемский сад позаботился о себе и произвел плод спонтанно, без труда.Означает ли это, что для них не действовал закон нарастающего беспорядка? После грехопадения они были брошены в мир, где зарабатывали себе на хлеб в поте лица, борясь, как мы это делаем сегодня, с последствиями нарастающего беспорядка. Было ли грехопадение Адама инъекцией в мир, где закон нарастающего беспорядка, а следовательно, и время, действует так, как мы его знаем сейчас, тогда как раньше в Эдеме этого не было? Итак, можем ли мы сказать, что то время, которое мы знаем, началось с грехопадения?
Алма-Младший, говоря о грехопадении Адама, написал: «Итак, мы видим, что было время, данное человеку для покаяния, да, испытательное время, время для покаяния и служения Богу» (Алма 42: 4).Падение бросило Адама и Еву в мир, где они могли выбирать сами. Они могли выбирать до этого, но не в том же полном смысле, как после грехопадения. Если время в том виде, в каком мы его знаем, и выбор в том виде, в каком мы его знаем, оба начались при Падении, тогда, возможно, время как последовательность событий можно преобразовать в время, представляющее собой прогрессивную серию выборов или решений. Время — это то, что облегчает выбор. Мы помещены на эту временную землю, чтобы делать выбор. Марш времени заставит нас выбирать, несмотря ни на что.Вы решили прочитать эту книгу. Когда вы закончите читать, вы решите заняться чем-нибудь еще. У вас нет выбора, делать выбор, время заставит вас сделать его.
Амулек говорит в Алма 34: 32–33: «Ибо вот, эта жизнь — время для людей приготовиться к встрече с Богом; да, вот, день этой жизни — это день для людей выполнять свои дела. . . . Ибо после этого дня жизни, который дан нам приготовиться к вечности, вот, если мы не улучшим свое время в этой жизни, тогда придет ночь тьмы, в которой не может быть никакой работы.«Здесь мы делаем определенные действия и делаем определенный выбор. Когда мы идем в следующую жизнь, мы не действуем и не выбираем так же, как сейчас. Бог уже сделал выбор, который привел его к его возвышенному положению, поэтому теперь ему не нужно выбирать в том же смысле, что и мы. Следовательно, имеет смысл, что его время — это не наше время, точно так же, как его выбор не находится в той же плоскости, что и наш выбор. Может ли это быть частью того, что он сообщает, когда говорит, что время измеряется только для человека?
Начало времен
В двадцатом веке астрономы и физики-теоретики пришли к выводу, что количество прошедшего времени конечно и, таким образом, у нашей Вселенной было начало.Это начало было идеально упорядоченным, творческим вливанием энергии в космос, называемым Большим взрывом. В 1960-х годах существовала конкурирующая теория устойчивого состояния, которая гласила, что Вселенная всегда была и всегда будет в своем нынешнем состоянии. Теория устойчивого состояния была отвергнута перед лицом неопровержимых доказательств сотворения мира, которое произошло около 13,7 миллиарда лет назад. Сегодня подавляющее большинство ученых считает жизнеспособной только теорию большого взрыва.
Был ли большой взрыв началом времен? Неужели нигде не было времени, а потом вдруг стало временем? Другими словами, существовала ли где-нибудь кнопка большого взрыва, на которую Бог потратил время ? Или все существование, включая существование Бога, началось сразу в каком-то определяющем событии, которое знаменовало начало всех других событий и, таким образом, начало самого времени?
Как может начаться время? Как может быть ничто, что внезапно становится чем-то? Это не имеет никакого смысла.Но как может начаться время , а не ? Может ли он навсегда уйти в прошлое и будущее? Это тоже не имеет особого смысла. Но отвергните обе возможности, и все, что останется — загадка. Кажется, что наши смертные умы не в состоянии постичь даже возможных ответов на вопрос о начале времени.
В «Беседах короля Фоллета» Пророк Джозеф учил: «Логично ли говорить, что дух бессмертен, но у него есть начало? Потому что, если у духа человека было начало, у него будет конец, , но у него нет начала или конца .[19] В другом месте той же речи он заявляет, что материя также вечна, не имея ни начала, ни конца. Итак, если время приравнять к существованию материи и духов, у времени не было начала.
Святой Августин попытался разрешить этот вопрос, заявив, что Бог «вне времени». В Confessions XI он заявляет, что само время было частью творения Бога. Раньше просто не было, и все, кто задается вопросом, кем был Бог или что он делал до начала времен, «все еще полны своей старой плотской природы.[20] Великий космолог Стивен Хокинг заявил: «Наблюдения Хаббла показали, что было время, называемое Большим взрывом, когда Вселенная была бесконечно малой и бесконечно плотной. В таких условиях все законы науки и, следовательно, вся способность предсказывать будущее были бы нарушены. Если бы произошли события раньше этого времени, то они не могли бы повлиять на то, что происходит в настоящее время. Их существование можно игнорировать, потому что это не имело бы последствий для наблюдений. Можно сказать, что время началось с Большого взрыва в том смысле, что более ранние времена просто не могли быть определены.[21] Августин и Хокинг говорят, по сути, то же самое: до создания вселенной время, как мы его знаем, не имело значения. Это может иметь значение для Бога, но не имеет значения для нас.
Алан Гут — физик-теоретик, который придумал идею инфляционной космологии, принцип теории большого взрыва. Однажды, после выступления на конференции, его спросили: «Что произошло до Большого взрыва?» Все хихикали и гадали, что он скажет. Мы думали, что он рассмеется в ответ, но он не стал.Вместо этого он сказал довольно трезво: «Я все время думаю об этом. Я не знаю ответа, но продолжаю думать об этом ». [22] Твердое заявление Пророка Джозефа Смита о том, что материя и дух не имеют начала, столь же рационально, как и любая философия. Мне кажется, что Большой взрыв, возможно, ознаменовал начало времени для нашей Вселенной и, вероятно, был важным событием вечного значения. Но это не было ни началом Бога, ни самим существованием.
Конец времен
Когда я был ребенком в церкви, я слышал, как один из ораторов приводит аналогию с вечностью.Он сказал: «Представьте себе гранитный блок площадью в одну милю. Каждый год прилетает воробей и хоть раз клюет. Вечность дольше, чем время, необходимое для того, чтобы превратить блок в пыль ». Это была очень эффективная аналогия с Valiant A. Я должен признаться, что был настолько заинтригован этим, что провел математические вычисления и оценил, что это будет примерно 10 21 секунд или тридцать триллионов лет. Это очень долго, но у него еще есть конец. У вечности нет конца.
Хороший друг и ученый Дэвид Деррик однажды заметил, что когда у вас есть безграничное изобилие чего-либо, его ценность невозможно оценить.Например, если у вас есть все золото мира, то сколько стоит золото? История гласит, что был один богатый человек, который прожил хорошую жизнь и хотел забрать свое богатство с собой после смерти. Поэтому он умолял Господа, который, наконец, сказал: «Хорошо, мы ликвидируем ваше имение, превратим его в золото и доставим его вам в чемодане у жемчужных ворот». Когда он умер, конечно же, там был чемодан, наполненный золотом! Святой Петр приветствовал его словами «Добро пожаловать! Вы прожили прекрасную жизнь. Заходи! Эй, а что в чемодане? » Мужчина открыл ее, и св.Петр воскликнул: «О, золото. Это мило. Зачем ты хотел возвести тротуар? »
Вечность чаще всего преподается как бесконечный запас времени. Можете ли вы поспешить сделать что-нибудь, если у вас есть на это бесконечное количество времени? Нет, как бесконечное золото, оно будет иметь небольшую ценность. Как указал Дэвид, наше время не бесконечно — у нас есть крайние сроки, и смерть особенно впечатляет. Бог постоянно напоминает нам о них. Он учит нас, что они важны и что мы должны к ним готовиться.Возможно ли, что эта жизнь — это место, где мы впервые узнаем, что такое «прогресс» вечного развития: изменения, достигаемые посредством действий, которые необходимы только потому, что у нас есть ограниченное время для их выполнения? Возможно, одна из причин Падения Адама — это ограниченное время. Может быть, стресс от соблюдения сроков — отличное образование на благо времени.
Большой взрыв не знает конца времени. Он предполагает различные возможные скорости расширения и распределения материи во Вселенной по мере ее старения, но предполагает, что Вселенная будет существовать вечно, и время не достигнет конца.
Писание говорит о вечности, которой нет конца. Тем не менее, это также говорит о конце времен. Интересная фраза «времени больше нет» встречается несколько раз. В Учении и Заветах 88: 110 говорится: «И [ангел] восстанет на земле и на море и клянется именем Сидящего на престоле, что времени больше не будет». Если определение времени, о котором здесь говорится, — это пространство, в котором мы действуем, то конец времени будет означать конец действий, что не имеет смысла. Действия ясно следуют за этим: сатана связан на время и освобожден на время, идет битва и так далее.Греческая версия книги Откровение говорит о тех же событиях со словами, указывающими на то, что «время» означает «больше никаких задержек». [23] Возможно, это просто то, что это означает — больше не нужно ждать, когда произойдут последние действия.
Но если время означает способность выбирать, как мы делаем сейчас, то конец времени может относиться к окончанию испытательного срока, данного человеку, который начался при грехопадении. Это не будет концом всех действий, а, скорее, концом видов действий, которые мы совершаем на этой Земле — видов, которые начались, когда началось наше испытательное время.Если так, то это поддерживает то, что Бог находится вне времени человека, поскольку он не пал вместе с Адамом, и вне действия закона нарастающего беспорядка — моего расширения идеи Эддингтона. Дух и материя по-прежнему будут вечными, существуя до падения Адама и до того, как наши часы начнут тикать.
Что ж, думать об этом очень весело. Я надеюсь, что здесь есть кое-что полезное. Я заканчиваю свои мысли замечательным комментарием святого Августина о тех, кто размышляет о сотворении времени.Сказал он: «Как же тогда мне ответить тому, кто спрашивает:« Что делал Бог в году до того, как в году Он сотворил небо и землю? »Я не отвечаю, поскольку некий человек, как сообщается, в шутку сделал (не обращая внимания на сила вопроса). «Он готовил ад, — сказал он, — для тех, кто слишком заглядывает». Одно дело — увидеть ответ; другое дело — смеяться над вопрошающим — и для себя я не отвечаю на эти вещи таким образом. С большей охотой я ответил бы: «Я не знаю того, чего не знаю», чем заставил бы высмеять того, кто задал глубокий вопрос, — и с помощью такой тактики получить похвалу за бесполезный ответ.[24] На этом я должен поблагодарить вас за то, что вы уделили мне время.
Банкноты
[1] Умеренности и терпения , пер. Генри Воан, в г. Полные произведения в стихах и прозе Генри Вона, силурист , изд. Александр Б. Гросарт (Ланкашир, Великобритания: нет данных, 1871 г.), 4: 108; орфография модернизирована.
[2] Исаак Бэрроу, цитируется Полом Дэвисом, About Time (New York: Simon and Schuster, 1995), 183.
[3] Св. Августин, Confessions , 11:17, в Confessions and Enchiridion , пер.и изд. Альберт К. Аутлер, Христианская классическая эфирная библиотека, http: //
[4] Хью Прайс, Стрела времени и точка Архимеда: Новые направления в физике времени (Нью-Йорк: Oxford University Press, 1996), 12.
[5] Прайс, Time’s Arrow , 12.
[6] Существуют точные требования, которые не были полностью объяснены, чтобы это было правдой. Путешественник должен двигаться к месту одного события и отдаляться от другого.И они должны проходить мимо Земли, когда человек на Земле видит, что два события происходят одновременно. Однако эти ограничения не ослабляют принципа.
[7] В науке о квантовой механике есть много свидетельств, подтверждающих эту точку зрения. К сожалению, у меня нет времени или опыта, чтобы представить это здесь.
[8] Курт Гёдель, «Замечание о взаимосвязи между теорией относительности и идеалистической философией», в Альберт Эйнштейн: философ-ученый , изд.П. А. Шилпп (La Salle, IL: Open Court, 1949), 557.
[9] Дж. Дж. Уитроу, «Законы движения», Британский журнал истории науки 5, вып. 3 (июнь 1971 г.): 226.
[10] Некоторые утверждают, что причинность не обязательна. См. Книгу Джулиана Барбура «Конец времени: следующая революция в физике» (Нью-Йорк, Oxford University Press, 2001) для интересного изложения этой странной точки зрения. Я не останавливаюсь на этом, потому что считаю это маловероятным.
[11] Бас К. ван Фраассен, Введение в философию времени и пространства (Нью-Йорк: Рэндом Хаус, 1970), 15.
[12] Анри Пуанкаре, Основы науки, пер. Г. Б. Холстед (Нью-Йорк: Science Press, 1913), 227–28.
[13] Леонард Эйлер, Opera Omnia , изд. Ф. Рудо и другие, Серия III (Берлин Тойбнер, 1911–67), 2: 376–83.
[14] Геометрические лекции Исаака Барроу , пер. Дж. М. Чайлд (La Salle IL: Open Court, 1916), 35–37, цитируется по van Fraassen, Philosophy of Time and Space , 22.
[15] Исаак Ньютон, Начала , т. 1, Движение тел , пер. Эндрю Мотт, преп. Флориан Каджори (Беркли: Калифорнийский университет Press, 1960), 6, 8.
[16] Готфрид Лейбниц, Новые эссе о человеческом понимании , пер. А. Г. Лэнгли (La Salle, IL: Open Court, 1916), книга 2, раздел xv, 11.
[17] К. С. Льюис, Переландра (Нью-Йорк: Макмиллан, 1965), 60.
[18] Артур Стэнли Эддингтон, Природа физического мира (Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета, 1929), 69.
[19] Стэн Ларсон, «Дискурс Кинга Фоллета: новый объединенный текст», BYU Studies 18, no 2 (1978): 11. Курсив взят из этого источника и указывает слова, найденные только в рукописи Уилфорда Вудраффа.
[20] Августин, Признания , 11:12.
[21] Стивен У. Хокинг, Краткая история времени: от Большого взрыва до черных дыр (Нью-Йорк: Bantam Books, 1988), 9.
[22] Алан Гут, «Астрофизические возрасты и временные масштабы», лекция в Хило, Гавайи, 5–9 февраля 2001 г.
[23] Частное общение с Майклом Д. Роудсом.
[24] Августин, Признания , 11:14.
стихотворных терминов | Поэзия вслух
Аллитерация
Повторение первоначальных ударных согласных звуков в серии слов внутри фразы или стихотворной строки. Аллитерация не требует повторного использования всех начальных согласных; «Пицца» и «место» аллитерируют.
Аллюзия
Краткое намеренное упоминание исторического, мифического или литературного лица, места, события или движения.
Анафора
Афоризм
Лаконичное, поучительное заявление или трюизм, например изречение или пословица.
Ars Poetica
Термин, означающий «искусство поэзии», стихотворение ars poetica выражает цели поэта в отношении поэзии и / или его теории о поэзии.
Assonance
Повтор гласных без повторения согласных; иногда называется гласной рифмой.
Обаде
Любовное стихотворение или песня, приветствующая или оплакивающая приход рассвета.
Баллада
Популярная повествовательная песня, передаваемая устно. В английской традиции это обычно следует за формой четверостишие (ABCB), чередуя строки с четырьмя и тремя ударениями. Народные (или традиционные) баллады анонимны и повествуют о трагических, комических или героических
Пустой стих
Пентаметр без рифмы ямба, также называемый героическим стихом.
Общая мера
Четверостишество, в котором рифмуется ABAB и чередуются ямбические строки с четырьмя и тремя ударениями.Это размер гимна и баллады.
Бетон или узорная поэзия
Стих, в значении которых подчеркиваются нелингвистические элементы, например шрифт, создающий визуальный образ темы.
Исповедь
Созвучие
Звуковое сходство между двумя словами или начальная рифма.
Куплет
Пара последовательных рифмующихся строк, обычно одинаковой длины.
Драматический монолог
Стихотворение, в котором воображаемый оратор обращается к безмолвному слушателю, обычно не к читателю.
Экфрасис
«Описание» на греческом языке. Экфрастическая поэма — это яркое описание сцены или, чаще, произведения искусства.
Элегия
В традиционной английской поэзии это часто меланхолическое стихотворение, в котором оплакивают смерть своего объекта, но заканчивают утешением.
Эпический
Эпиграмма
Лаконичное, часто остроумное стихотворение.
Эпиграф
Послание
Письмо в стихах, обычно адресованное человеку, близкому к писателю.
Свободный стих
Неметрические, не рифмующиеся строки, точно повторяющие естественный ритм речи. В стихотворных строках может проявляться регулярный образец звука или ритма, но поэт не придерживается метрического плана в их композиции.
Газель
(Произношение: «жрать») Первоначально арабская форма стиха, посвященная утрате и романтической любви. Состоящая из синтаксически и грамматически законченных двустиший, форма также имеет замысловатую схему рифм.
Haiku
Японский стих, состоящий из трех стихотворных строк, состоящих из пяти, семи и пяти слогов.
Снимок
Эти стихотворения в значительной степени связаны с использованием сильных и вызывающих воспоминания образов для создания очень визуального, образного опыта чтения.
Имажинист
Поэтическое движение начала 20-го века, которое основывалось на резонансе конкретных изображений, нарисованных точным разговорным языком, а не на традиционной поэтической дикции и метре.
Метафора
Сравнение, которое проводится без указания на сходство с использованием таких слов, как «нравится», «как» или «чем».
Смешанный
Ода
Формальное, часто церемониальное лирическое стихотворение, адресованное и часто прославляющее человека, место, вещь или идею. Формы его строфы различаются.
Пантум
Пастораль
Поэты, писавшие на английском языке, опирались на пастырские традиции, отступая от атрибутов современности к воображаемым добродетелям и романтике сельской жизни.Его темы сохраняются в стихах, романтизирующих сельскую жизнь или переоценивающих мир природы.
Персона
Драматический персонаж, отличающийся от поэта, написавшего стихотворение.
Поэма в прозе
Прозаическое произведение, которое, хотя и не разбито на стихотворные строки, демонстрирует другие черты, такие как символы, метафоры и другие формы речи, общие для поэзии.
Катрен
Воздержаться
Фраза или строка, повторяющаяся через определенные промежутки времени в стихотворении, особенно в конце строфы.
Рифмованная строфа
Повторение слогов, обычно в конце стихотворной строки.
Серия / Последовательность
Сестина
По сравнению с
Сравнение (см. Метафора) с «как», «как» или «чем».
Сонет
Стихотворение из 14 строк с изменяемой схемой рифм. Сонет, буквально «песенка», традиционно размышляет над одним сантиментом, с уточнением или «поворотом» мысли в его заключительных строках.
Слоговая
Поэзия, размер которой определяется общим количеством слогов в строке, а не количеством ударений.
Терсет
Терца Рима
Вильянель
Французская форма стиха, состоящая из пяти трехстрочных строф и заключительного четверостиший, при этом первая и третья строки первой строфы поочередно повторяются в следующих строфах.
Пустошь — Лаборатория модернизма
Перикл Льюис
«Я думаю, что книга Элиота Waste Land является оправданием« движения »нашего современного эксперимента с 1900 года», — написал Эзра Паунд вскоре после того, как стихотворение было опубликовано в 1922 году.Т.С. Поэма Элиота описывает настроение глубокого разочарования, проистекающее как из коллективного опыта Первой мировой войны, так и из личных невзгод Элиота. Элиот родился в Сент-Луисе, учился в Гарварде, Сорбонне и Оксфорде, а затем переехал в Лондон, где защитил докторскую диссертацию о философе Ф. Х. Брэдли. Из-за войны он не смог вернуться в Соединенные Штаты, чтобы получить ученую степень. Некоторое время он преподавал в гимназии, а затем устроился на работу в Lloyds Bank, где проработал восемь лет.Несчастный брак, он пережил писательский кризис, а затем и срыв вскоре после войны и написал большую часть книги The Waste Land , выздоравливая в санатории в Лозанне, Швейцария, в возрасте 33 лет. личный и совершенно незначительный тетерев против жизни… просто ритмичное ворчание ». Однако современникам казалось, что стихотворение выходит за рамки личной ситуации Элиота и представляет собой общий кризис западной культуры. Одна из его главных тем — бесплодие послевоенного мира, в котором человеческая сексуальность отклонилась от своего нормального течения, а мир природы тоже стал бесплодным.Элиот обратился в высшую церковную форму англиканства, стал натурализованным британским подданным и обратился к консервативной политике. Однако в 1922 году его опасения по поводу современного мира все еще были непреодолимыми.
Пустошь была быстро признана главным заявлением модернистской поэтики как из-за ее широкого символического значения, так и из-за мастерского использования Элиотом формальных приемов, к которым более ранние модернисты только начали пробовать. Критик И. А. Ричардс высоко оценил Элиота за описание общего послевоенного «чувства отчаяния, неуверенности, тщетности, беспочвенности стремлений, тщеславия усилий и жажды животворящей воды, которая, кажется, внезапно просыпается». провалился.Позже Элиот жаловался, что «одобряющие критики», такие как Ричардс, «сказали, что я выразил« разочарование целого поколения », а это ерунда. Возможно, я выражал им их собственную иллюзию разочарования, но это не входило в мои намерения ». Тем не менее, Элиот прославился как представитель послевоенного поколения. Сравнение комментариев Элиота к стихотворению с тем, как оно было получено, наглядно демонстрирует тот факт, что, как выразились Уильям К. Вимсатт и Монро Бердсли, «Стихотворение не принадлежит ни критику, ни автору (оно отделено от автора на рождение и путешествует по миру, не в силах ему задуматься о нем или управлять им).Стихотворение принадлежит публике ». В «Пустоши» использовались аллюзии, цитаты (на нескольких языках), различные формы стихов и коллаж из поэтических фрагментов, чтобы создать ощущение говорения для всей культуры, находящейся в кризисе; это было быстро принято как существенное утверждение этого кризиса и воплощение модернистской поэмы.
Возраст Элиота символизировал начало среднего возраста. В 33 года, «посреди нашего жизненного пути», Данте увидел видение рая и ада, записанное в его «Божественной комедии».Это было в том же возрасте, когда был распят Христос. Его смерть и воскресение составляют важную символическую основу для The Waste Land . Хотя первые строчки предполагают отвращение к «смешиванию / воспоминаниям с желанием» и «перемешиванию / тусклым корням весенним дождем», успех стихотворения во многом объясняется способностью Элиота смешивать звуки и тона. Оригинальность The Waste Land и его важность для большей части английской поэзии с 1922 года заключается в способности Элиота объединить глубокое понимание литературной традиции с экспериментализмом свободного стиха, объединить частные и общественные значения и объединить моменты. лирической интенсивности в стихотворение эпического масштаба.
ТрадицияКак и многие модернисты, Элиот очень стеснялся своего отношения к литературной традиции. В известном эссе «Традиция и индивидуальный талант» (1919) Элиот описал, как современный поэт, когда он действительно оригинален, вступает в диалог с традицией. Он утверждал, что великое стихотворение заставляет по-новому взглянуть на всю раннюю поэзию той же традиции.
Краткий обзор намеков в первом разделе книги The Waste Land показывает некоторые методы Элиота по включению фрагментов традиции в его собственные работы.С помощью собственных заметок и комментариев Элиота ученые определили в этом первом разделе из 76 строк ссылки на: Книгу общей молитвы, Джеффри Чосера, Руперта Брука, Уолта Уитмена, Теофиля Готье, Шарля-Луи Филиппа, Джеймса Томсона, Гийома Аполлинера, Графиня Мари Лариш, Виндхэм Льюис, девять книг Библии, Джон Донн, Альфред Лорд Теннисон, Ричард Вагнер, Сапфо, Катулл, лорд Байрон, Джозеф Кэмпбелл, Олдос Хаксли, Дж. Г. Фрейзер, Джесси Л. Уэстон, У. Б. Йейтс, Шекспир, Уолтер Патер, Шарль Бодлер, Данте, Эзра Паунд, Джеймс Джойс и Джон Вебстер — примерно по одному намеку на каждые две строки.Эти намеки на самом деле в значительной степени ориентированы на XIX и начало двадцатого веков, непосредственных предшественников Элиота, но они включают несколько древних, средневековых и ренессансных источников, тем самым устанавливая ретроспективную традицию, которая, по-видимому, идет, скажем, от Сафо до Паунда, Элиота. друг и наставник, который сам радикально отредактировал рукопись The Waste Land и организовал ее публикацию в The Dial . Техника аллюзии Элиота выполняет различные функции: придавать символический вес современному материалу стихотворения, поощрять своего рода свободную ассоциацию в сознании читателя и устанавливать тон стилизации, как бы собирая все безделушки. измученной цивилизации в один гигантский магазин тряпья и кости.
Первые строки стихотворения позиционируют его как памятник специфически английской традиции, ссылаясь на Джеффри Чосера, первого крупного поэта английского языка, которого Драйден назвал «отцом английской поэзии». Книга Чосера Canterbury Tales начинается с описания апрельских «сладких ливней», которые вызывают рост весенних цветов. Естественный цикл смерти и возрождения, традиционно связанный с апрелем, представляется спикеру Элиота трагедией:
Апрель — самый жестокий месяц, вырастает
сирени из мертвой земли, смешивает
Памяти и желания, перемешивает
Тусклые корни с весенним дождем.
Зима согревала нас, покрывая
Землю забывчивым снегом, кормила
Маленькая жизнь сушеными клубнями.
По мнению оратора Элиота, апрельские ливни жестоки, а не сладки. «Мы» в строке 5 — «Зима согревала нас» — кажется, связывает самого поэта с землей, покрытой снегом. Таким образом, эти вступительные строки ставят вопрос об оригинальности поэта по отношению к традиции, которая, кажется, едва ли способна вскармливать «тусклые корни» чувствительности современного поэта. Поэт живет на современной пустыре, после великой войны, в индустриальном обществе, в котором отсутствуют традиционные структуры власти и веры, на почве, которая может не способствовать новому росту.Однако даже если бы он мог вдохновиться, у поэта не было бы оригинальных материалов для работы. Его воображение состоит только из «груды разбитых образов», как говорится в строке 22, образов, которые он унаследовал от литературных предков, восходящих к Библии. Модернист приходит к сочинению стихов после того, как великая поэтическая традиция практически исчерпана. Однако, несмотря на эту мрачность, стихотворение действительно представляет собой своего рода возрождение, и возрождение, означающее восстановление европейского общества после войны, также символизирует обновление поэтической традиции в модернизме, частично достигнутое за счет смешения высокого и низкого. культура и импровизационное качество стихотворения в целом.
Борьба поэта за создание нового стихотворения из унаследованного языка традиции, кажется, отражается в неравномерности языка и формы стихотворения. В каждой вступительной строке от пяти до девяти слогов. Пять из семи строк заканчиваются одним глаголом в причастной форме после запятой (которая отмечает цезуру или паузу в ритме стихотворения). Эти строки кажутся неровными — как если бы поэт начал писать пентаметр ямба, но не закончил строки, или как если бы он намеревался написать более короткие строки с тремя или четырьмя долями в каждой, но чувствовал себя вынужденным добавить слова, которые появляются после запятых.Каждое из причастий вводит анджамбмент, в котором единица значения переносится за конец строки в следующую строку. В стихотворении скупо используется конец рифмы, связанный с завершением и завершением. И все же формы причастных глаголов, завершающие пять из первых семи строк, выполняют что-то вроде функции рифмы, связывая воедино различные подземные движения зимы и весны: размножение, смешивание, перемешивание, покрытие, кормление: действительно, «разведение» и «кормление». Рифмовать. Элиот также использует аллитерацию — повторение согласных — в таких фразах, как « l i l acs out of d ea d l an d », « m ixing / M e m ory »,« W inter keep us w arm »и« l itt l e l ife.Аллитерация — более древняя поэтическая техника, чем рифма, типичная для древнеанглийской поэзии, которая, как и эти строки, имела сильный акцент. Элиот перенял эти древнеанглийские поэтические приемы у Паунда, который перевел англосаксонскую поэму «Мореплаватель» на аллитеративный современный английский язык. Они предполагают, что Элиот использует ресурсы даже старше, чем среднеанглийский язык Чосера. Даже когда он описывает распад современной цивилизации, он ищет силы в примитивных ресурсах английского языка. Цезуры и анджамбмент придают стиху ритуальный вид, как если бы мы были свидетелями «весеннего обряда», который Стравинский праздновал перед войной.Название этого первого раздела, «Погребение мертвых», из панихиды в англиканской Книге общих молитв, усиливает это качество ритуала. Причастные фразы подчеркивают постоянную активность, лежащую в основе «забывчивого снега» зимы и «мертвой земли» весны: жизнь бурлит и волнуется; сухие корни всасывают воду; эмоции прошлого и будущего, воспоминания и желания смешиваются в возрождении весны. Что-то прорастает.
Для говорящего Элиота это возрождение жестоко, потому что любое рождение напоминает ему о смерти.Почва, из которой растут яровые растения, состоит из сгнивших листьев более ранних растений. Апрель — месяц Пасхи, и Элиот ссылается здесь как на христианскую историю о молодом боге, который умирает, чтобы дать новую жизнь остальным из нас, так и на многие другие версии этого мифа, описанные сэром Джеймсом Фрейзером в его антропологической работе. Золотая ветвь и Джесси Уэстон в фильме От ритуала к романтике . Фрейзер и Уэстон исследовали связи между мифологией древнего Ближнего Востока, историей Христа, ритуалами плодородия, народными обычаями, такими как Первомай, и дегенеративными современными формами магии, такими как колода Таро.Открытия Фрейзера и Уэстона шокировали некоторых из их первых читателей, потому что свидетельствовали о том, что многие христианские мифы и ритуалы берут свое начало в древних языческих формах магии. Элиота особенно интересовал миф о Короле-рыбаке, наиболее известное воплощение которого — в истории Артура о поисках святого Грааля. Король-рыбак бессилен, его земли бесплодны и поражены засухой; Одна из причин этого бесплодия — преступление, изнасилование девушек при королевском дворе. Только прибытие чистосердечного незнакомца (Персеваль, Гавейн или Галахад в разных версиях сказок о короле Артуре) позволяет земле снова стать плодородной.Уэстон подчеркнул сексуальный символизм этой истории, в частности Грааль (чаша, которая, как говорят, использовалась на последней вечере) и копье (якобы пронзившее бок Христа), которые можно интерпретировать как символы женских и мужских гениталий. Это наводит на мысль о древних практиках подражательной магии, включая ритуальные браки, призванные стимулировать рост растений; Фрейзер считал, что традиция Королевы и Короля Мая произошла от таких обрядов. Значительная часть символики «Пустошь » предполагает эти древние обряды плодородия, но всегда шла наперекосяк, особенно в таких современных случаях, как гадалка мадам Сосострис, которую Элиот заимствовал из сатирического романа « Crome Yellow » (1921). молодой Олдос Хаксли.
Многие мифы приписывают смерть зимы и возрождение весны смерти и возрождению бога с человеческими атрибутами, который в некоторых древних обычаях был ритуально убитым человеком, а в других — чучело, закопанное или брошенное в море, чтобы гарантировать плодородие или плодородие. чтобы принести дождь. Однако в The Waste Land сам бог явно отсутствует, за исключением униженных форм, таких как (пропавший) Повешенный в колоде Таро или утонувший финикийский матрос, который возвращается как «Флебас Финикийский» в четвертой части. «Смерть от воды.В стихотворении нашли место и другие, более современные версии истории Христа. Пустошь перекликается с романом Уитмена «Когда в дверном дворе цвела последняя сирень» (1865), в котором Уитмен использует аналогичную мифологию, чтобы почтить память Авраама Линкольна, убитого в конце гражданской войны в США в Страстную пятницу. , 1865. Элиот, вероятно, также имел в виду стихотворение Руперта Брука «Старый священник, Грантчестер» (1912); он начинается со слов: «Только что цветет сирень». Сам Брук совмещал роли поэта и мученика, когда после его смерти превратился в мифическую фигуру английского «поэта-солдата».В более недавнем прошлом У. Б. Йейтс недавно опубликовал «Пасху 1916 года», посвященную мученикам пасхального восстания. Чосер опирался на ту же мифологическую структуру в Кентерберийских рассказах : его паломники направляются в Кентербери, «святого, блаженного мученика, которого нужно искать, / Того, Кто помог им, когда они были больны». Позже Элиот напишет пьесу « Убийство в соборе » (1935) о смерти Томаса Бекета, «святого, блаженного мученика Чосера». Весна, время возрождения, также время празднования мучеников, и оратор Элиота, кажется, присоединяется к таким мученикам, как Христос, Беккет, Линкольн, Брук и погибшим на войне.
Поэма, в конечном счете, действительно обещает новое начало, но спикер Элиота извращенно предпочитает зиму весне и таким образом отрицает радость и красоту, связанные с возрождением. Он подчеркивает роль смерти и разложения в процессе роста, что особенно запомнилось в разговоре двух ветеранов, которые встретились возле Лондонского моста после войны: «Стетсон! / «Вы, которые были со мной на кораблях в Миле! / «Тот труп, который ты посадил в прошлом году в своем саду. /« Он начал прорастать? Будет ли оно цвести в этом году? / «Или внезапный мороз потревожил его постель?» »Война является основным фоном для стихотворения, но вместо того, чтобы ссылаться на нее напрямую, Элиот ссылается на битву при Миле в Пунических войнах третьего века до нашей эры.C.E., предполагая, что все войны на самом деле являются одной войной. Тот факт, что первая мировая война велась не в основном на кораблях, а в окопах, лишь косвенно выражается в идее прорастающего трупа, что кажется гротескной пародией на образ Брука иностранного захоронения (в «Солдате») как « навсегда Англия ». Точно так же «крысиная аллея» в поэме чем-то обязана крысам, которые появляются в стихах о позиционной войне таких поэтов-солдат, как Зигфрид Сассун. Позже Элиот небрежно представляет второстепенного персонажа Альберта, мужа Лил, демобилизованного солдата.История входит в стихотворение не как предмет для непосредственного рассмотрения, а через отрывки подслушанного диалога.
В первом разделе поэмы «Похороны мертвых» Элиот адаптирует некоторые из важнейших образов стихотворения — каменистую пустынную землю, отсутствие животворной воды, мертвую или умирающую растительность — из Библейские книги Иезекииля, Исайи и Экклезиаста. Другие цитаты или переводы взяты у писателей с почти священным статусом: Шекспира («Это жемчужины, которыми были его глаза», строка 48) и Данте («Я не думал, что смерть уничтожила так много./ Были выдохи короткие и нечастые вздохи », строки 63-4). Элиот услужливо, хотя и несколько педантично, включил в стихотворение ряд заметок, которые позволили даже его первым читателям определить источники этих намеков, хотя позже он высмеивал свои собственные записи как «замечательное изложение фальшивой учености». Сами записи указывают на то, что нового в стихотворении. Предыдущие поэты предполагали, что их читатели разделяют с ними общую культуру, и, вероятно, ссылались бы только на материалы из этой общей культуры.Элиот унаследовал от символистов озабоченность частными, эзотерическими значениями, но он добавляет структуру примечаний, чтобы сделать некоторые из этих значений доступными для своих читателей. Библия, Шекспир и Данте, очевидно, представляют собой исторический и эстетический балласт для явно хаотичной современной поэмы Элиота, но другие типы намеков кажутся более причудливыми. Многие цитаты появляются на иностранных языках, например, строки из романа Вагнера «Тристан» и «Изольды » (1857-59), легендарной истории прелюбодеяния, которая помогает Элиоту установить тему разочарованной или неверно направленной сексуальности.Время от времени цитируя своих любимых современных французских поэтов, в том числе Бодлера, он также включает отрывки из повседневных разговоров, такие как отрывки в строках с 8 по 16 из воспоминаний графини Марии Лариш, племянницы бывшей императрицы Австрии и модной современницы Элиот.
Использование Элиотом намеков и цитат отчасти кажется ответом на дилемму конца великой традиции. Поэт стремится обратиться к современным проблемам — войне, индустриализации, абортам, городской жизни — и в то же время приобщиться к литературной традиции.Его собственное воображение напоминает разлагающуюся землю, которая является предметом стихотворения: кажется, что ничто не укореняется среди каменного мусора, оставленного старыми стихами и обрывками популярной культуры. Метод объединения «фрагментов» или «сломанных образов» из прошлого в некую мозаику позволяет ему сразу же проводить параллели между современными проблемами и более ранними историческими ситуациями и дезориентировать читателя, превращая процесс чтения в модель современного, городская неразбериха. Он параллелен кубистическому использованию коллажа, привлекая внимание к лингвистической структуре самого стихотворения и к материалам — литературным и популярным — из которых оно построено.Иллюзорный метод Элиота — отличительная черта его поэзии, но он развил его частично по образцу некоторых из более ранних стихотворений Паунда, а редактирование Паундом книги The Waste Land значительно усилило ее фрагментацию. Еще более важное влияние оказала Джойс. Элиот прочитал первые эпизоды сериала « Ulysses », который появился в « Little Review »; в качестве помощника редактора журнала The Egoist он прочитал первоначальные черновики пяти выпусков, опубликованных там в 1919 году.Он также читал другие части романа в рукописи и переписывался с Джойс по этому поводу. Позже он признался, что чувствовал, что Ulysses Джойса «превосходно» сделал то, что сам Элиот «в предварительном порядке пытался сделать, с обычными фальстартами и отчаянием». Намек станет излюбленным модернистским методом примирения формального эксперимента с осознанием литературной традиции.
ГолосПервоначальное название « The Waste Land » Элиота было «Он делает полицию разными голосами».Строка, еще одна цитата, взята из книги Диккенса «Наш общий друг » (1864–1865) и описывает навыки подкидыша Слоппи как читателя газет — имитации голоса полиции в отчетах о преступлениях. The Waste Land состоит из множества голосов, не всегда отличимых друг от друга. Второй раздел, «Игра в шахматы», содержит смесь голосов. Вступительный отрывок опирается на шекспировские «Антоний» и «Клеопатра », чтобы описать богато обставленную комнату, в которой над камином отображается рассказ Овидия об изнасиловании Филомелы и ее превращении в соловья.«Неприкосновенный голос» нарисованного или лепного соловья также невнятно входит в стихотворение через условное изображение птичьего пения из поэзии эпохи Возрождения: «Кувшин-кувшин» (103). Следующий отрывок повествует о разговоре невротичной женщины и немногословного мужчины. Замечания женщины заключены в кавычки: «Поговори со мной. Почему ты никогда не говоришь? Говорить.» Эти комментарии чередуются с линиями, а не в кавычках, которые могут произнести или подумать ее спутник-мужчина: «Я думаю, мы находимся в крысином переулке / Где мертвые люди потеряли свои кости.Однако зловещий тон этих ответов предполагает, что слова могут исходить из некоего сверхъестественного источника. Врывается в музыку рэгтайм, прежде чем невротичная женщина угрожает выскочить на улицу. (Друзья Элиота думали, что женщина в этом отрывке очень похожа на его первую жену, которая позже была помещена в лечебницу). Раздел заканчивается подслушанным монологом, на этот раз взятым из истории, рассказанной служанкой Элиотов об Альберте, демобилизованном солдате, и Лил, его жене, у которой плохие зубы и которая приняла несколько таблеток, чтобы вызвать аборт.Горничная рассказывает о своем собственном разговоре с Лил. Другой зловещий голос (или тот же самый?) Прерывает монолог, объявляя с нарастающей частотой: «ПОПРОСИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЕГО ВРЕМЯ», стандартное предупреждение о приближении времени закрытия в пабе. Здесь слова имеют зловещий характер, предполагая, что «время» означает смерть или апокалипсис. Последние слова раздела напоминают последнюю сцену Офелии перед самоубийством в «Гамлете ». В разделе используется как минимум семь голосов: начальный рассказчик, соловей, невротичная женщина, ее спутник, граммофон, горничная и бармен.
Среди множества голосов есть и голоса популярной культуры. Влиятельный критик Клайв Белл, зять Вирджинии Вулф, охарактеризовал поэзию Элиота как в значительной степени «продукт джазового движения» и назвал The Waste Land частью «рэгтаймовой литературы, пренебрегающей традиционными ритмами и последовательностями». грамматика и логика ». Элиот исполняет риффы на песню в стиле рэгтайм («Шекспировская тряпка»): «О, о, эта шекспировская тряпка, / Она такая элегантная, такая умная». Критик Майкл Норт показал, что многие из первых рецензентов Элиота связывали его модернизм с эпохой джаза.Консервативному критику может показаться, что синкопированные ритмы стихотворения сводят всю литературную традицию до уровня джаза, но их можно так же правдоподобно рассматривать как включение поп-культуры в новый канон, стирающий границы между высоким и низким.
Использование такого количества голосов в коллажах такого типа позволяет поэту дистанцироваться от любого отдельного высказывания. Как выразился критик Луи Менанд, «ничто в [стихотворении] не может указывать на поэта, поскольку ни одна из его стилистических черт не является непрерывной, и в нем нет фраз или образов, о которых нельзя было бы подозревать — где они на самом деле не идентифицирован как… принадлежащий кому-то другому….. Элиот нигде не появляется, но его отпечатки пальцев есть на всем «. Комментарий Менанда напоминает идею Флобера о богоподобном писателе, который «присутствует повсюду и нигде не видно», а также требование прокурора по делу Madame Bovary : «Вы бы осудили ее во имя совести автора? Не знаю, что думает автор на совести ». В самом деле, на Элиота наибольшее влияние оказали постфлаубертовские романисты Генри Джеймс, Джозеф Конрад и Джеймс Джойс.Сам ли поэт произносит строки, описывающие комнату, или это просто стилизация драмы эпохи Возрождения? Кто предупреждает о времени закрытия? Хотя The Waste Land является, по собственному признанию Элиота, сугубо личным документом, он также стремится к определенной безличности.
В «Традициях и личном таланте» Элиот писал о разуме поэта как о катализаторе:
Когда два ранее упомянутых газа смешиваются в присутствии платиновой нити, они образуют серную кислоту.Эта комбинация имеет место, только если присутствует платина; тем не менее, новообразованная кислота не содержит следов платины, и сама платина, по-видимому, не подвержена влиянию; осталась инертной, нейтральной и неизменной. Ум поэта — это кусочек платины. Он может частично или исключительно воздействовать на опыт самого человека; но чем совершеннее художник, тем полнее отделены в нем человек, который страдает, и ум, который творит; тем лучше ум переваривает и трансмутирует материальные страсти.
Это учение о безличности было тесно связано с утверждением Элиота о том, что его поэзия была «классической», а не «романтической», под этим он отчасти имел в виду, что она была больше связана с формой и балансом, чем с выражением эмоций. Безличность не означала, что его стихи избегали эмоций. Однако эмоции воспринимаются примерно так, как актер берет на себя роль — Элиот в « Пустошь » «исполняет» множество разных персонажей разными голосами. Как это ни парадоксально, примеряя несколько персонажей и не отождествляя себя ни с одной из них, Элиоту удается добиться своего рода безличности.Как и Паунд, Элиот черпал свою концепцию безличности в драматических монологах Роберта Браунинга, в которых он взял на себя роли таких фигур, как герцог, который небрежно рассказывает историю о том, как он положил конец подозреваемой супружеской неверности своей первой жены («Моя последняя Герцогиня », 1842 г.) или профессора эпохи Возрождения, посвятившего всю свою жизнь мельчайшим аспектам греческой грамматики (« Похороны грамматика », 1855 г.).
В примечании к третьей части поэмы «Огненная проповедь» Элиот написал:
Тиресий, хотя и всего лишь зритель, а не «персонаж», тем не менее, самый важный персонаж в поэме, объединяющий всех остальных.Подобно тому, как одноглазый торговец, продавец смородины, растворяется в финикийском мореплавателе, а последний не совсем отличен от Фердинанда, принца Неаполя, так и все женщины — одна женщина, и два пола встречаются в Тиресии. Фактически, Тиресий видит суть стихотворения.
Элиот, таким образом, предполагает, что все многочисленные голоса в стихотворении могут быть аспектами двух голосов, одного мужчины и одной женщины, или, действительно, одного голоса, голоса Тиресия, мужчины, который превратился в женщину и снова в человек, согласно книге Овидия «Метаморфозы », который предвидел разрушение Фив, согласно «Царю Эдипу » Софокла, и которого Одиссей посетил в подземном мире в одиннадцатой книге «Одиссеи » .Предыстория наводит на мысль об одном скрытом диалоге между мужчинами и женщинами в The Waste Land . Название «Игра в шахматы», взятое из пьесы эпохи Возрождения о соблазнении, и шахматные образы этого раздела указывают на понимание брака и сексуальности, низведенное до стратегии, в которой мужчины и женщины борются за секс. Вместо живительного акта любви секс в стихотворении встречается как соблазнение или изнасилование, ведущее к аборту. Примечание Элиота также предполагает, что все стихотворение может быть понято как видение возможного разрушения, и ближе к концу стихотворения такая катастрофа, кажется, представлена в словах детского стихотворения: «Лондонский мост падает вниз падает вниз вниз.С точки зрения безличности центральная роль Тиресия предполагает, что различные голоса поэмы можно понимать как своего рода припев, в каждой части которого говорят представители того или иного пола. Дистанция от таких ранних стихотворений, как «Любовная песня Дж. Альфреда Пруфрока» (1915) или даже от «Хью Селвина Мауберли » Паунда, очевидна; лирическое «я» и концентрация на опыте отдельного говорящего или персонажа уступили место своего рода видению во сне, в котором одновременно говорят многие голоса.Получившаяся какофония предполагает невозможность по-настоящему единого понимания стихотворения, даже если Элиот надеялся, что все голоса могут быть объединены в голос Тиресия.
Слова на свободе«Пустошь » не могла бы быть написана без нападок на английскую поэтическую традицию, предпринятую Эзрой Паундом и имагистами. Наиболее очевидным образом, чем The Waste Land отличается от большей части поэзии девятнадцатого века и от более поздних поэтов, таких как Киплинг или даже Уилфред Оуэн и Зигфрид Сассун, — это игра и частичный отказ от традиционного метра, рифмы. , и форма строфы.Части стихотворения написаны вольным стихом. Сам Элиот не очень любил стихотворения в целом и даже настаивал на том, что их не существует. Используя французский термин для обозначения свободного стиха (верлибр), Элиот писал, что «нет верлибра для человека, который хочет делать хорошую работу». В частности, хотя он был счастлив избавиться от стандартных схем рифм, Элиот утверждал в эссе 1917 года, что весь стих (возможно, весь язык) использует какой-то вид метра; отличительной чертой его работы была сложность его использования метра: «самый интересный стих … был написан либо путем принятия очень простой формы, такой как пентаметр ямба, и постоянно удалялся от нее, либо вообще не принимал формы, и постоянно приближается к очень простому.Именно в этом контрасте между неподвижностью и текучестью, в этом неуловимом уклонении от однообразия и заключается сама жизнь стиха ». В этом отношении риторика Элиота противоречила риторике Паунда, но оба мужчины утверждали, что экспериментируют с очень сложными методами записи ритмов реальной речи. Действительно, их взгляды сошлись в годы, непосредственно предшествующие The Waste Land , когда Паунд больше экспериментировал с традиционными метрами, а Элиот использовал некоторые аспекты свободного стиха. Таким образом, отклонения Элиота от традиционных размеров были предназначены для достижения определенных поэтических эффектов, а не для того, чтобы просто шокировать.
На первый взгляд может показаться, что The Waste Land не следует установленному метрическому образцу. Тем не менее, подобно тому, как первые строки стихотворения тонко вводят форму рифмы, Элиот часто использует обычные метры. Элиот использует множество отрывочных строк, например, из песни соловья в разделе «Огненная проповедь»:
Twit twit twit
Кувшин jug jug jug jug jug
So rudely forc’d
Tereu
Здесь первые две строки, кажется, полностью состоят из ударных слогов, хотя они, как правило, делятся на группы по три.А вот третья и четвертая строки состоят из ямбов. Ямб — это доминирующая «ступня» или метрическая единица английской поэзии, состоящая из двух слогов, первого безударного и второго ударного.
Часто, как замечает Теодор Рётке, «свободный стих — это отрицание в терминах… [потому что] неизменно за тем, что написано, стоит призрак какой-то другой формы, часто пустой стих». Пустой стих — это английское название пентаметра ямба (строки из пяти ямбов) без рифм, стихотворной формы пьес Шекспира, а также пьес Мильтона Paradise Lost и Вордсворта Prelude .Многие стихи The Waste Land составлены пентаметром ямба, а другие очень напоминают этот метр. Частая адаптация Элиотом строк других поэтов, таких как Шекспир, Эдмунд Спенсер, Джон Вебстер и Эндрю Марвелл, часто усиливает эту тенденцию возвращаться к стандартному метру английских стихотворений, например, в первых строках второго раздела: « Игра в шахматы ». Действительно, Паунд критиковал эти отрывки как «слишком пентаметры», то есть слишком близкие к пентаметру ямба, или, как выразился Паунд, «чересчур неуклюже».В дополнение к множеству строк, явно написанных пустым стихом, Элиот использует различные схемы рифм, часто для комического эффекта. Например, в «Огненной проповеди» одно из нездоровых сочетаний вводится рифмованным двустишием: «Звук рожков и моторов, который весной принесет / Суини миссис Портер». В другой части «Огненной проповеди» Элиот рассказывает о неудовлетворительном свидании машинистки и молодого человека с карбункуляром с точки зрения Тиресия, который, согласно одной из версий мифа, был ослеплен богиней Юноной за его заявление о том, что женщины наслаждались сексом больше, чем мужчины.Во встрече, описанной в стихотворении, ни один из участников, кажется, не испытывает особого удовольствия. Элиот использует четверостишие (рифмующиеся четыре строки), чтобы описать свидание. Слегка натужные рифмы Элиота привлекают внимание к принудительному характеру полового акта между «карбункулярным молодым человеком» и машинисткой. Когда он ушел,
Она поворачивается и на мгновение смотрит в стекло
Едва осознает своего ушедшего любовника;
Ее мозг позволяет пройти одной наполовину сформированной мысли:
«Что ж, вот и все, и я рад, что все закончилось.”
Двойные или женские рифмы (рифмующие последние два слога каждой строки) имеют мрачно-комический эффект. Традиционный размер и рифма в таких отрывках отличает их от свободного стиха остальной части стихотворения, но часто кажется, что Элиот использует этот размер, чтобы привлечь внимание к несоответствию между его низким предметом и формальным стилем, с которым он описывает Это. Фактически, часто формальность языка обратно пропорциональна серьезности материала, описываемого Элиотом.Часто материал низшего сословия в стихотворении трактуется сатирически, в отличие от работ Джойса, который проявил большую симпатию к среде низшего среднего класса Ulysses .
Элиот также использует ряд паттернов и систем для придания значения свободному стиху, некоторые из которых были резюмированы критиком Полом Фасселом. Они включают использование перечисления или каталогизации. Списки — одна из самых древних поэтических форм, видимых в каталогах кораблей в Гомеровской «Илиаде» или в «рожденных» Библии.В начале «Огненной проповеди» приводится краткий список: «В реке нет пустых бутылок, бутербродной бумаги, / шелковых носовых платков, картонных коробок, окурков / или других свидетельств летних ночей. Нимфы ушли »(177–179). В этом случае Элиот начинается с ямбического гекзаметра (шесть футов), но позволяет метру перейти в третью цитируемую строку. Элиот также использует еще один типичный прием свободного стиха — повторение фраз или синтаксических форм, например, рефрен «ПОКОРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЕГО ВРЕМЯ» в отрывке об Альберте и Лиле.
Другой метод построения свободного стиха, редко используемый Элиотом, — это написание очень длинных строк, каждая из которых содержит полную синтаксическую единицу, как это часто делает Уитмен, создавая таким образом эффект формальной речи, а иногда даже библейского тона. И наоборот, авторы произвольного стиха могут объединить серию очень коротких строк, разделив синтаксическую единицу на четыре или восемь строк, как в книге Уильяма Карлоса Уильямса «Это просто сказать» (1934):
Я съел
слив
, которые были в
холодильнике, а какие
вы, вероятно, были
, сэкономив
на завтракПростите меня
они были восхитительны
такие сладкие
и такие холодные
Элиот иногда комбинирует приемы Уитмана и Вильямса, написав длинную строку, которая вводит набор вариаций на тему; затем линия появляется снова, но прерывается за счет анджамбинга, как если бы говорящий обдумывал свою мысль, не в состоянии ее адекватно сформулировать.Таким образом, строка «Если бы среди скал была только вода», составляет основу фугальной последовательности:
Если бы была вода
И не было камня
Если бы была скала
И еще вода
И вода
Источник
Бассейн среди скал
Если бы был только звук воды
Не цикада
И пение сухой травы
Но шум воды над скалой
Где поет в соснах дрозд-отшельник
Капля капля капля капля капля капля
А воды нет
«Пустошь », таким образом, использует широкий спектр метрических паттернов и схем рифм, а также техники для построения свободного стиха.Хотя некоторым из первых читателей Элиота этот эффект казался хаотичным, стихотворение выполняет изречение Паунда о том, что «ритм должен иметь значение» (1915). Более поздняя поэтическая практика в значительной степени сформировалась под влиянием пропаганды свободного стиха Паунда и примера Элиота.
Пустошь также характерна для модернистской поэзии тем, что содержит как лирические, так и эпические элементы. Модернизм продолжил начавшуюся в романтизме тенденцию высоко ценить лирику, но многие модернистские поэты также стремились писать в традиционно высшей форме — эпосе.Элиот определил лирику как «голос поэта, говорящий сам с собой или ни с кем», и если мы примем его описание «Пустоши» как «фрагмент ритмического ворчания», это может показаться принадлежащим лирической традиции. Однако его более широкие амбиции очевидны. «Элиот вернулся от своего специалиста в Лозанне и выглядел нормально; и с чертовски хорошим стихотворением (19 страниц) в чемодане », — написал Паунд после прочтения рукописи стихотворения. «Этого достаточно, стихотворения Элиота, чтобы заставить всех нас заткнуться». Паунд определил эпос как «стихотворение, включающее историю.Хотя он намного короче, чем Гомер Илиада или Одиссея , Вергилий Энеида , Данте Божественная комедия или Мильтона Потерянный рай , Пустошь действительно содержит историю — как современную историю, так и историю мира. понимается в мифологических терминах. Одним из факторов, которые помогли создать «высокий модернизм», была попытка поэтов после войны расширить методы довоенного авангарда для решения широких исторических вопросов, вопросов, которые обычно решаются в эпосе.Однако они по-прежнему с подозрением относились к попыткам рассказать историю мира с единой, единой точки зрения — «Оружие и человек, которого я пою» из первой строки «Энеиды» Вергилия, в которой и поэт («Я», и его герой («человек») уникален. Вместо этого в их эпосах исторический опыт рассматривается как фрагментарный, и часто трудно сказать, являются ли их длинные стихи эпосами или просто сборниками текстов. Вместо того, чтобы дать перспективу истории, они изо всех сил пытаются сдержать ее в своих неправильных формах.В первом наброске своего собственного фрагментарного эпоса The Cantos в 1917 году Паунд написал, что «современный мир / нуждается в таком тряпичном мешке, чтобы запихнуть все свои мысли». Модернистская эпопея должна быть тряпичной тряпкой.
Пожалуй, самый известный модернистский тряпичный мешок — заключительный раздел The Waste Land , «Что сказал гром». Элиот написал этот раздел в мгновение ока и опубликовал его практически без редактирования. Элиот вызывает три древних санскритских слова из Упанишад, древних индуистских священных писаний: Датта, Даядхвам, Дамьята, каждое из которых объявляется одним слогом «DA», представляющим раскат грома.Возвращение вод предполагает возможность сексуальных отношений, отличных от тех, что мы видели в стихотворении до сих пор: «Море было спокойным, твое сердце откликнулось бы / Весело, когда его пригласят, послушно бьется / Управляющие руки» Однако приближаются наводнение и очищающий огонь, и последние строки стихотворения, кажется, провозглашают разрушение на многих языках, поскольку накапливаются частичные цитаты, и говорящий (возможно, наконец представляющий самого поэта) объявляет: «Эти фрагменты я оперлись на мои развалины.После разрушения стихотворение заканчивается нотой мира словами «Шанти Шанти Шантих», которые, как сообщает нам Элиот, обозначают «формальное окончание Упанишад».
Намерения Элиота создать миниатюрную эпопею из различных лирических моментов и заимствованных фрагментов, составляющих The Waste Land , лучше всего можно понять с точки зрения его собственного анализа модели Ulysses Джойса, которая послужила, пожалуй, самой важной моделью для Стихотворение. Элиот писал, что параллели, которые Джойс проводит между своими персонажами и героями «Одиссеи» Гомера, составляют «мифический метод», имеющий «важность научного открытия».Он зашел так далеко, что сравнил Джойса с Эйнштейном. Мифический метод, по словам Элиота, «просто способ контролировать, упорядочивать, придавать форму и значение огромной панораме тщетности и анархии, которая является современной историей». Многие из читателей Джойса чувствовали, что сам Джойс не обязательно стремился к контролю и порядку, но большинство из них согласны с тем, что эссе Элиота хорошо описывает замысел The Waste Land , в котором многие параллели, которые были кратко обсуждены здесь, помогают понять превратить хаос в некий порядок.
Подобно другим модернистским моделям истории — круговоротам Йейтса, водовороту Паунда, вичианским циклам Джойса — Элиот подчеркивает текущий момент как момент кризиса, который либо готовится к радикальному перелому в истории, либо восстанавливается после него. Этот радикальный разрыв, безусловно, имеет какое-то отношение к Первой мировой войне, но он также является аспектом эсхатологического взгляда модернистов на мир, то есть их увлечением проблемой судьбы и Страшного суда. Именно по этой причине знаменитые последние слова Курца («Ужас! Ужас!») В Heart of Darkness пронизывают столь большую часть позднего модернизма.Изначально Элиот намеревался использовать их в качестве эпиграфа к The Waste Land . Как говорит рассказчик Конрада, Марлоу, «он подвел итоги — он рассудил. «Ужас!» Он был замечательным человеком. В конце концов, это было выражением какой-то веры; в нем была искренность, в нем была убежденность, в его шепоте была вибрирующая нотка возмущения, в нем было ужасающее лицо мелькнувшей истины — странное смешение желания и ненависти ». Способность судить о цивилизации, балансирующей на грани хаоса, высоко ценилась Элиотом, как и Паундом, чей Cantos разделяет некоторые черты The Waste Land , и другими модернистами, пытавшимися создать свои собственные. былины. [1]
- ↑ Эта страница была адаптирована из Кембриджского введения в модернизм Перикла Льюиса (Cambridge UP, 2007), стр. 129-151.
Коренные американцы: духовность и экология
Космическое видение коренных народов значительно разнообразно. У каждой нации и общины есть свои уникальные традиции. Тем не менее, стоит выделить несколько характеристик. Во-первых, принято рассматривать творческий процесс Вселенной как форму мысли или мыслительного процесса.Во-вторых, обычно источник творения имеет множественное число, либо потому, что в творении участвуют несколько сущностей, либо потому, что процесс по мере его развертывания включает в себя множество священных действующих лиц, проистекающих из Первого Принципа (Отец / Мать или Дедушка / Бабушка). В-третьих, агенты творения редко изображаются как люди, а вместо этого изображаются как «вакан» (святой), или как животные (койот, ворон, большой белый заяц и т. Д.), Или как силы природы (такие как ветер /дыхание). Знахарь Лакота Хромой Олень говорит, что Великий Дух «не похож на человека.. . . Он сила. Эта сила могла быть в чашке кофе. Великий Дух — это не старик с бородой ». 1 Эта концепция, возможно, напоминает elohim из еврейской Книги Бытия, множественное число от eloi , обычно неправильно переводимое как «Бог», как если бы это было единственное число.
Возможно, наиболее важным аспектом космических видений коренных народов является концепция творения как живого процесса, результатом которого является живая вселенная, в которой существует родство между всеми вещами.Таким образом, Создатели — это наша семья, наши бабушки и дедушки или родители, а все их творения — дети, которые по необходимости также являются нашими родственниками.
В древней молитвенной песне ашиви (зуньи) говорится:
Чтобы наша Мать Земля могла обернуться
В четырехчастную одежду из белой муки [снега]; . . .
Когда наша Мать Земля наполнится живой водой,
Когда придет весна,
Источник нашей плоти,
Все виды кукурузы
Мы положим покой в землю с
живой водой Матери Земли,
Они будут превратятся в новых существ,
Выйдут, стоя в дневном свете отца-Солнца, на
со всех сторон
Они протянут руки.. . . 2
Таким образом, Мать-Земля является живым существом, как и воды и Солнце.
Хуан Матус сказал Карлосу Кастанеде, что Хенаро, масатеко, «только что осматривал эту огромную землю. . . но земля знает, что Хенаро любит ее, и она одаривает его своей заботой. . . . Эта земля, этот мир. Для воина не может быть большей любви. . . . Это прекрасное существо, живое до последнего и понимающее все чувства. . . . » 3
Или, как выразился Хромой Олень:
Мы должны попытаться использовать трубу для человечества, которое находится на пути к самоуничтожению.. . . Это может быть сделано только в том случае, если все мы, как индийцы, так и неиндийцы, снова сможем увидеть себя частью земли, а не врагом извне, который пытается навязать ей свою волю. Потому что мы . . . также знайте, что, будучи живой частью земли, мы не можем причинить вред какой-либо ее части, не причинив вреда себе. 4
европейских писателей давно назвали образ жизни коренных американцев «анимизмом», что означает «лайфизм». И это правда, что большинство или, возможно, все коренные американцы видят всю вселенную как живую, то есть имеющую движение и способность действовать.Но более того, коренные американцы склонны рассматривать этот живой мир как фантастическое и красивое создание, порождающее чрезвычайно сильные чувства благодарности и долга, заставляющие нас вести себя так, как будто мы связаны друг с другом. Важнейшей характеристикой религии коренных жителей Северной Америки является благодарность, чувство безмерной любви и благодарности за дары Создателя и земли / вселенной. Как сказала старейшина Кауиллы Руби Модесто: «Спасибо, мать-земля, за то, что держала меня на своей груди.Ты всегда любишь меня, независимо от того, сколько мне лет ». 5 Или, как сказал Джошуа Ветсит, старейшина ассинибойнов, родившийся в 1886 году: «Но наша индийская религия — это одна религия, Великий Дух. Мы благодарны за то, что находимся на этой Матери-Земле. Первое, что мы просыпаемся утром, — это быть благодарными Великому Духу за Мать-Землю: как мы живем, что он производит, что поддерживает все живое ». 6
Много лет назад Великий Дух дал шауни, саукам, лисам и другим народам кукурузу или кукурузу.Этот подарок прибыл, когда с неба появилась красивая женщина. Ее кормили два охотника, а через год она дала им кукурузу, бобы и табак. «Мы благодарим Великого Духа за все блага, которые он нам даровал. Лично я никогда не пью воды из источника, не помня о его доброте ». 7
Хотя то, что коренные американцы просят помощи у духовных существ, безусловно, верно, по моим личным наблюдениям, благодарность или, в некоторых случаях, оплата полученных подарков является характерной чертой большинства публичных церемоний.Возможно, это связано с исключительно позитивным отношением коренных американцев к Создателю и миру «природы» или тому, что я называю «Wemi Tali», «Все где» на языке делавэр-ленапе. Помнится, медленный Баффало, учитель, сказал около тысячи лет назад:
Помните. . . те, от которых вы будете зависеть. В небесах, Таинственный, это твой дедушка. Между землей и небом это твой отец. Эта земля — твоя бабушка.Грязь — твоя бабушка. Все, что растет на земле, — твоя мать. Это похоже на сосание ребенка на матери. . . .
Всегда помни, бабушка всегда у тебя под ногами. Ты всегда на ней, а твой отец наверху. 8
Вайнона ЛаДьюк, современный лидер из земли Анисинабе Белой Земли, говорит нам, что:
Учения коренных американцев описывают отношения всех вокруг — животных, рыб, деревьев и камней — как наших братьев, сестер, дядей и дедушек.. . .
Эти отношения прославляются в церемониях, песнях, рассказах и жизни, которые поддерживают близкие отношения — с буйволами, осетрами, лососем, черепахами, медведями, волками и пантерами. Это наши старшие родственники — те, которые приходили раньше и учили нас жить. 9
В 1931 году стоящий медведь, лакота, произнес при чтении древней молитвы:
Говорят, матери-земле. . . вы единственная мать, проявившая милосердие к своим детям. . . . Смотри на меня, четыре четверти земли, я родственник.. . . На всей земле лица всех живых существ одинаковы. Мать-земля нежно отвернула эти лица от земли. О, Великий Дух, смотри на них, на все эти лица с детьми в руках. 10
И снова в 1931 году Черный Лось, известный знахарь Лакота, сказал нам, что «четвероногие, крылья воздуха и мать-земля должны были быть относительными. . . . Первое, чему учится индеец, — это любить друг друга и относиться к четвероногим. 11 И, таким образом, мы видим эту очень сильную родственную связь с Веми Тали, «Все, где»: «Великий Дух сотворил цветы, ручьи, сосны, кедры — заботится о них. . . . Он заботится обо мне, поит, кормит меня, заставляет меня жить с растениями и животными как с одним из них. . . . Вся природа в нас, все мы в природе ». 12
В центре всего творения находится Великая Тайна. Как сказал Черный Лось:
Когда мы используем воду в парилке, мы должны думать о Вакан-Танке, который всегда течет, давая всему Свою силу и жизнь.. . . Круглый камин в центре парилки — это центр Вселенной, в котором обитает Вакан-Танка, с Его силой, которая есть огонь. Все это вакан [святое и таинственное] и должно быть глубоко осознано, если мы действительно хотим очистить себя, поскольку сила вещи или действия заключена в значении и понимании. 13
Лютер Стоящий Медведь, писал в 1930-х годах:
Старики буквально полюбили землю, они сидели или полулежали на земле с чувством близости к материнской силе.Кожа хорошо прикасалась к земле, и старики любили снимать мокасины и ходить босиком по священной земле. . . . Почва успокаивала, укрепляла, очищала и лечила. . . . Куда бы ни пошел Лакота, он был с Матерью-Землей. Независимо от того, где он бродил днем или спал ночью, с ней он был в безопасности. 14
Коренные жители, согласно Стоящему Медведю, часто были сбиты с толку европейской тенденцией относиться к природе как к грубой, примитивной, дикой, грубой, необузданной и дикой.«Для лакота горы, озера, реки, источники, долины и леса были совершенной красотой. . . . » 15
Конечно, местная тенденция рассматривать землю и другие неорганические сущности как часть bios (жизнь, жизнь) многие европейцы после 1500 года считают просто романтичными или бессмысленными. Когда студенты из числа коренных народов сегодня записываются на многие курсы биологии или химии, они часто сталкиваются с профессорами, которые абсолютно уверены, что камни не живые.Но на самом деле эти профессора сами являются продуктами системы идей материализма и механизма, которые одновременно относительно современны и не имеют оправдания. Я бросил вызов этой материалистической точке зрения в стихотворении «Родство — основной принцип философии», которое я частично воспроизведу здесь как свидетельство некоторых общих взглядов коренных народов:
. . На протяжении сотен лет
, безусловно, для тысяч
Наши старшие по рождению
научили нас
«Все мои отношения»
означает все живые существа
и всю Вселенную
«Все наши отношения»
, они повторяли
снова и снова.. . .
Вы все еще сомневаетесь?
камень живой? Вы говорите
, что это сложно!
он не двигается сам по себе!
у него нет глаз!
не думает!
но камни двигаются
положи один в огонь
станет жарко, не так ли?
Это означает
, вы не согласны?
что его внутренности движутся
все быстрее ?. . .
Так что не обманывай меня, мой друг,
камня меняются
камня движутся
скалы текут
скалы объединяются
скалы — сильные друзья
У меня много
больших и малых
их процессов, при наших температурах
очень медленные
но очень глубоко!
Я понимаю, потому что, видите ли,
Я наполовину рок!
Я ем камни
камня — часть меня
Я не мог бы существовать без
камня во мне
Мы все связаны!
Нет, это живая, говорю вам,
точно так же, как говорят старые
они были там
вы знаете
они пересекли границы
не с компьютерами
, а со своими
собственными существами! 16
Около тысячи лет назад женщина-детеныш белого буйвола пришла к предкам лакота и подарила им священную трубку и круглый камень.Скала, сказал Черный Лось,
.. . . это Земля, ваши Бабушка и Мать, и именно там вы будете жить и расти. . . . Все это свято и не забывайте! Каждый рассвет, когда он наступает, является священным событием, и каждый день свят, потому что свет исходит от вашего отца Вакан-Танка; а также вы всегда должны помнить, что двуногие и все другие народы, стоящие на этой земле, священны и должны рассматриваться как таковые. 17
Здесь мы видим не только выражение родства на живой земле, но также священность или святость событий, которые некоторые люди считают само собой разумеющимися: рассвет, день и, в сущности, время и течение жизни в целом. .В отношении всех этих даров ожидается, что люди будут скромными, а не высокомерными и уважать других существ. Древнее стихотворение науа (мексиканское) говорит нам, что
Волосы седые, лицо морщинистое,
наши предки. . .
Они пришли не для того, чтобы быть высокомерными,
Они пришли не для того, чтобы ходить с жадностью,
Они не пришли быть прожорливыми.
Они были таковы, что их почитали на земле:
Они достигли роста орлов и ягуаров. 18
Хромой олень говорит: «Вы можете отличить хорошего знахаря по его действиям и образу жизни. Он худощавый? Он живет в бедной хижине? Деньги оставляют его равнодушным? » 19 Таким образом, смирение и отсутствие высокомерия сопровождаются тенденцией к простой жизни, что укрепляет идеал отказа от эксплуатации других живых существ. Сознание смерти также усиливает осознание важности концентрации на этических качествах своей жизни в отличие от соображений количества имущества или размера религиозных построек.«Жизнь мужчины коротка. Сделайте свою достойную », — говорит Хромой Олень.
Хуан Матус в книге Карлоса Кастанеды «Путешествие в Икстлан», очень хорошо отражает отношение многих коренных народов: «. . .Не съешь пять перепелов; вы едите один. Вы не повредите растения только для того, чтобы приготовить барбекю. . . . Вы не используете и не сжимаете людей, пока они не превратились в ничто, особенно тех, кого вы любите. . . . » 20 Такое отношение снова и снова встречается в традициях коренных жителей, от плетения и сбора еды коренных калифорнийцев до персонажей рассказов Анны Ли Уолтерс (как в ее романе Ghostsinger, рассказы в Солнце немилосердно, или Говорящий индеец ).
Уважение и смирение являются строительными блоками образа жизни коренных народов, поскольку они не только приводят к минимальной эксплуатации других живых существ, но также исключают высокомерие агрессивной миссионерской деятельности и светского империализма, а также высокомерие патриархата.
Но англо-американские «экологи» часто имеют очень узкое представление о том, что составляет «экологию» и «окружающую среду». Контрастно ли это с отношением коренных американцев? Давайте сначала рассмотрим некоторые определения.Суть концепции окружающей среды связана с «округлением» или «тем, что нас окружает». Он похож на латинский vicinitat (испанский vecinidad или английский около ), относящийся к тому, что что-то соседствует, а также на греческий oikos (ecos), дом и, как следствие, жилище (латинское жилище ) или ареал обитания (как в oikoumene , обитаемый или обитаемый мир). Экология — это logie или исследование экос, изучение обитания / жилища или, как определено в одном словаре, изучение «организмов и их среды».”
Ecos ( oikos ) — это «дом, в котором мы живем, наше жилище». Но где мы живем и кто мы? Конечно, мы можем определить экологию в узком смысле, как наше непосредственное окружение, или мы можем расширить его, включив в него Солнце (которое, конечно, является движущей силой или источником энергии во всем, что мы делаем), Луну и все известная вселенная (включая Великую Творческую Силу, или Ketanitowit в Ленапе). Наши экос, с точки зрения коренных народов, простираются до самых границ великой совокупности существования, Веми Тали.
Точно так же наша среда должна включать священный источник творения, а также такие вещи, как свет Солнца, от которого зависят все жизненные процессы. Таким образом, наше окружение включает в себя пространство Вселенной и солнечные / звездные тела, которые вдохновили так много наших человеческих стремлений и мечтаний.
Таким образом, в моей интерпретации экология должна быть целостным (и междисциплинарным) исследованием всей вселенной, динамических взаимоотношений ее различных частей. А поскольку, с точки зрения коренных народов, Вселенная жива, отсюда следует, что мы можем говорить о геоэкологии, а также об экологии человека, экологии кислорода, а также экологии воды.
Многие мыслители коренных народов считали людей частью Веми Тали, а не отдельными от нее. Как я написал:
Для нас действительно нет «антуража».
Я могу потерять руки и остаться в живых. Я могу потерять ноги и остаться в живых. Я могу потерять глаза и все еще живу. . . . Но если я потеряю воздух, я умру. Если я потеряю солнце, я умру. Если я потеряю землю, я умру. Если я потеряю воду, я умру. Если я потеряю растения и животных, я умру. Все это в большей степени является частью меня, более важным для каждого моего дыхания, чем мое так называемое тело.Какое у меня настоящее тело?
Мы не автономные, самодостаточные существа, как учит европейская мифология. . . . Мы укоренены, как деревья. Но наши корни выходят из нашего носа и рта, как пуповина, навсегда связанная с остальным миром. . . .
Ничего из того, что мы делаем, мы делаем сами. Мы не видим сами. Мы не слышим сами. . . . Мы не думаем, не мечтаем, не изобретаем и не производим потомство сами. Мы не умираем сами по себе. . . .
Я — точка осознания, круг сознания посреди ряда кругов.Один круг — это то, что мы называем «телом». Это сама вселенная, полная миллионов маленьких живых существ, ведущих свою «отдельную», но зависимую жизнь. . . . Но все эти «круги» на самом деле не разделены — все они взаимозависимы друг от друга. . . . 21
На самом деле у нас нет единого края или границы, но мы являемся частью континуума, который простирается наружу от нашего центра сознания, как в перцептивном (эпистемологически-экзистенциальном), так и в биофизическом смысле — центры нашего мозга должны иметь кислород. , вода, кровь со всеми ее элементами, минералами и т. д., чтобы существовать, но также, конечно, должны соединяться с космосом в целом. Таким образом, наши собственные личные тела непосредственно образуют часть вселенной , , в то время как эти же тела представляют собой миниатюрные вселенные, в которых, как уже отмечалось, миллионы живых существ существуют, действуют, сражаются, размножаются и умирают.
Анна Ли Уолтерс, учительница и писательница Отоэ-Пауни, произносит молитвы, отмечает:
«Ваконда», — говорится на языке Отоэ, Великая Тайна, имея в виду ту жизненно важную вещь или явление в жизни, которое никогда не может быть полностью постижимо для нас.Что понимается через устное слово, так это то, что тишина также является Вакондой, как и вселенная и все, что существует, осязаемое и нематериальное, потому что все эти вещи не отделены от этой жизненной силы. Это все Ваконда. . . . 22
Таким образом, ecos для нас должен включать в себя то, что населяет наше сознание, дом нашей души, наши ntchítchank или lenapeyókan, и не должен ограничиваться дуалистическим или механистически-материалистическим взглядом на bios.Экология должна быть исключена из ее европоцентрической (или, лучше сказать, редукционистской и материалистической) точки зрения и должна быть расширена, чтобы включить реалистичное исследование того, как живые центры осознания взаимодействуют со всем своим окружением.
На практическом уровне это очень важно, потому что невозможно добиться значительных изменений в способах злоупотребления Веми Тали без учета ценностей, экономических систем, этики, устремлений и духовных убеждений человеческих групп.Например, чувство права , которое испытывают определенные социальные группы или классы, идея иметь право на эксплуатацию ресурсов, обнаруженных на землях других групп, или право на эксплуатацию «пространства» без какого-либо процесса проверки или разрешения или одобрение всех заинтересованных сторон — этому чувству превосходства и неугомонному стяжательству следует противостоять экология.
Красоту нашего ночного неба, например, которому сейчас угрожают сотни или тысячи потенциальных будущих спутников и космических платформ, предлагаемые ядерные экспедиции на Марс и ядерное оружие космического базирования, нельзя защитить простым изучением физических отношений между ними. организмы с неба.Культуры всех заинтересованных сторон должны быть частью уравнения, и в рамках этих культур вопросы красоты, этики и священности должны играть роль. К сожалению, правительство США — величайший нарушитель космической угрозы.
Когда гора должна быть снесена для производства цемента, угля или шлакобетона, или для обеспечения жильем расширяющихся пригородных территорий, необходимо задавать вопросы, касающиеся не только течения реки, будущих оползней, пожарной опасности, потерь. среды обитания животных, загрязнения воздуха или ухудшения качества воды в ручье.Первостепенное значение имеют также вопросы красоты, собственности и неравномерного распределения богатства и власти, которые позволяют богатым инвесторам принимать решения, затрагивающие большое количество существ, только на основе узких личных интересов. Еще более сложными являются вопросы, касающиеся священности Матери-Земли и права гор на существование, не будучи искалеченными. Когда люди имеют право искалечить гору? Существуют ли процедуры, которые могут смягчить такую агрессию? Существуют ли процессы, которые могут потребовать, чтобы право горы существовать в красоте было сопоставлено с желаниями людей или группы людей зарабатывать деньги?
Мы много слышим о «воздействиях» и о том, как «воздействия» должны быть взвешены и / или смягчены.Но слишком часто эти соображения не включают эстетику (если только разрушение не предлагается для области, где живут богатые и влиятельные люди), и очень редко мы слышим о священности или правах земли. Действительно, мы добились прогресса в Соединенных Штатах с концепцией защиты исчезающих видов, но интересно то, что для многих людей точка такой защиты по сути прагматична: мы хотим сохранить генетическое разнообразие (особенно в том, что касается жизни растений). ) для удовлетворения потенциальных потребностей человека.Редко упоминается неотъемлемое право разных форм жизни на пространство и свободу. (Даже бездомные люди не имеют признанного права на «космос» в Соединенных Штатах). 23
По всей Америке, от Чили до Арктики, коренные американцы участвуют в битвах с агрессивными корпорациями и правительствами, претендующими на право выделять небольшие территории (заповедники) для коренных народов, а затем захватывать остальную территорию коренных жителей и бросать их. он открыт для Occidental Petroleum, Texaco или других организаций, стремящихся к прибыли.Часто, как в случае с народом У’ва, концепция священности живой земли напрямую вступает в противоречие с интересами крупных корпораций и поддерживающих их неоколониальных правительств, жаждущих доходов.
Надо сказать, что некоторые правительства и группы коренных народов также разрешили разрабатывать разрушительные проекты на своих территориях. Иногда снизу было сопротивление добыче угля, урана и других полезных ископаемых, но очень часто правительство, не являющееся коренным, поощряло (или сильно вооружало) коренные народы к согласию на контракт, обеспечивающий минимальную защиту или ее отсутствие среда.
В своей недавней книге Все наши Отношения Вайнона ЛаДьюк фокусируется на ряде конкретных проблем, связанных с участием коренных жителей в Соединенных Штатах и Канаде. Она отмечает, что «борьба на низовом уровне и на суше характеризует большую часть защиты окружающей среды коренных народов. Мы — нация людей с разными земельными участками, и наше руководство и направление исходят от земли вверх ». 24 ЛаДьюк в каждой из своих глав показывает, как различные группы людей из числа коренных народов сталкиваются с серьезными проблемами и стремятся решать их на местном, общинном уровне.Они также создают национальные и международные организации, которые стремятся помочь отдельным странам, в основном за счет обмена информацией и технической помощи. Однако в конечном итоге каждая нация, заповедник или сообщество должны решать свои собственные проблемы и развивать собственное ответственное руководство. Это необходимо подчеркивать снова и снова: каждая суверенная коренная нация будет решать свои собственные экологические проблемы по-своему. Нет единого правительства коренных американцев, которое могло бы выработать общий ответ коренных народов на кризис, с которым мы все сталкиваемся.
Здесь следует упомянуть работу Дебры Гарри, активистки северных пайютов из резервации Пирамид-Лейк, которая возглавляет информационную кампанию, касающуюся биопиратства и опасностей Проекта разнообразия генома человека. Сбор образцов тканей коренных американцев и информации о ДНК / мтДНК представляет собой очень серьезную экологическую угрозу, поскольку открытие уникального генетического материала может быть использовано не только для патентования и продажи, но и для будущих кампаний борьбы с микробами или биологической войны.Последнее может показаться крайним, но у коренных народов есть основания опасаться делиться потенциально опасной информацией с агентствами, правительствами и организациями, не находящимися под их собственным контролем. Вся область биопиратства, кража знаний коренных народов о растениях и лекарствах, представляет собой еще одну область, вызывающую серьезную озабоченность, поскольку коренные народы могут оказаться вынужденными платить за использование своего культурного наследия или лечение с использованием генетического материала местного происхождения. 25
Многие активисты озабочены в первую очередь реакцией на окружающую среду коренных американцев, принадлежащих к определенным наземным общинам, признанным суверенными США.S. или правительства Канады. Но, кроме того, есть миллионы коренных жителей, у которых нет «племенных» правительств, признанных государством законными. В Калифорнии и Мексике многочисленным сообществам Mixtec приходится иметь дело с опасностями, связанными с сельскохозяйственными пестицидами, пылью сельскохозяйственных культур на рабочих, плохими жилищными условиями, неадекватными санитарными условиями, плохими или загрязненными источниками воды и множеством других проблем. Mixtec отреагировал на это, организовавшись вокруг проблем фермерского труда, а также разработав свои собственные способы их решения.Например, в Нижней Калифорнии они часто вынуждены строить собственные дома на крутых склонах холмов, где они вынуждены использовать старые грузовые автомобили и автомобильные шины в качестве подпорных стен, чтобы обеспечить ровное пространство для жизни.
Многие группы коренных народов, включая кикапу, навахо, папаго, сапотеков и китайцев, производят множество сельскохозяйственных рабочих-мигрантов. Эти рабочие часто остаются в родных деревнях, куда они могут возвращаться сезонно. Такие люди несут основную ответственность перед своими семьями; Нельзя ожидать, что они будут уделять много энергии защите окружающей среды, кроме попыток получить чистую воду, здоровую пищу и санитарные условия жизни.
Положительным моментом является то, что экологическая осведомленность многих коренных американцев выражается в высоком уважении к женщинам в их общинах. Было бы лицемерием пытаться контролировать женщин или ограничивать их возможности для полной самореализации, делая вид, что уважает живые существа. Это серьезная проблема, потому что множество доказательств показывает, что, когда женщины имеют высокий статус, образование и возможность выбора, они имеют тенденцию значительно обогащать сообщество и стабилизировать рост населения.Многие традиционные американские общества смогли сохранить баланс со своей средой благодаря высокому статусу женщин, длительному уходу за детьми и / или контролю со стороны женщин над репродуктивными решениями. 26 Многие из лидеров борьбы коренных народов сегодня — женщины.
Многие исконные земли значительно уменьшились в размерах по сравнению с прошлыми годами и часто расположены на землях низкого качества. Эти условия могут привести к чрезмерному использованию ресурсов. Рост населения — это, конечно, одна из фундаментальных проблем науки об окружающей среде.Наряду с неравномерным распределением ресурсов и изъятием ресурсов (таких как удаление нефти с земель коренных народов, оставление загрязненных водотоков и отравленной почвы) у более слабых в военном отношении народов, рост населения является одной из основных причин утраты и разрушения видов. в экос. Это основные проблемы экологии, но они также должны вызывать наибольшую озабоченность экономистов, политологов и политэкономов. Фактически, тенденция в Северной Америке игнорировать влияние деятельности по поиску денег на нерыночные отношения является основным источником деградации окружающей среды.Недавняя попытка «предъявить обвинение» промышленно развитым странам за ущерб, который они причинили окружающей среде (как новая форма «долга» капиталистического мира перед остальным миром), является примером того, как мы должны действовать. 27
Многим более материалистичным народам мира коренные народы часто казались «отсталыми» или «простыми». Казалось, они созрели для завоевания или обращения, или для того и другого. Однако факт в том, что этический образ жизни, характерный для столь многих групп коренных народов, с его уважением к другим формам жизни и стремлением к целостности интеллекта, может быть лучшим ответом на проблемы, с которыми сегодня сталкиваются все народы.
Тем не менее, есть некоторые, кто оспаривает экологическую репутацию коренных американцев, пытаясь доказать, что, несмотря на идеалы, выраженные в духовности коренных народов, коренные народы на самом деле были крупномасштабными хищниками, ответственными около десяти тысяч лет назад за массовую бойню и даже уничтожение видов. Эта точка зрения, которую разделяют в основном некоторые антропологи, не учитывает тот факт, что в эпоху плейстоцена и более поздних вымираний происходили в Евразии и других местах, и что коренных американцев нельзя винить в глобальном явлении.В любом случае коренные американцы всегда принадлежали к многочисленным независимым политическим и семейным единицам, каждая со своим набором ценностей и поведенческих стратегий. Вряд ли можно возложить вину на современных коренных жителей в целом, когда «виновников» (если таковые были) даже невозможно идентифицировать.
Имея дело со священными традициями коренных американцев и их отношениями к окружающей среде, мы должны помнить об очевидном факте: не только разные группы коренных народов имеют разные традиции, истории, церемонии, условия жизни, проблемы и ценности, но у каждой семьи или группы есть свой уникальный подход к «совместной жизни» или «культуре».«Мы также должны учитывать время, поскольку разные дни, годы и эпохи представляли разные обстоятельства. Короче говоря, люди живут не только по абстрактным правилам. Они также живут благодаря уникальному набору решений, основанных на вдохновении, личности, ситуации и возможностях.
Коренные американцы, как и любая другая группа, способны к действиям, которые вполне могут противоречить основной направленности их священных традиций. Следовательно, мы должны различать конкретное поведение людей и их идеалы.Но в случае коренных американцев такое различие, возможно, менее важно, чем в других традициях. Почему? Потому что коренным американцам часто не хватает единственной авторитетной книги или набора догм, в которых говорилось бы, какими должны быть их «идеалы». Напротив, священные традиции коренных американцев — это, скорее, результат выбора, который делается снова и снова в рамках параметров основной жизненной философии. Таким образом, мы должны смотреть на идеалы, выраженные в священных текстах (включая те, которые передаются в устной форме), но также на выбор, который на самом деле делают люди.
Тем не менее, я считаю, что мы можем сделать те обобщения, которые есть у меня, по крайней мере, в отношении тех коренных жителей Северной Америки, которые все еще следуют традиционным ценностям.
. . Старики говорят, что
наружу — внутрь к сердцу
, а внутрь — наружу к центру
, потому что
для нас
нет абсолютных границ
нет границ
нет среды
нет снаружи
нет внутри
нет дуализмов
нет единого тела
нет без тела
Мы не останавливаемся на глазах
Мы не начинаем с нашей кожи
Мы не делаем Мы не начинаем с нашего запаха
Мы не начинаем с наших звуков.. . .
Некоторые ученые думают, что
они могут изучать мир, состоящий из
материи отдельно от самих себя.
но не существует.
ненаблюдаемая Вселенная
не может быть обсуждена
для нас, наблюдателей,
— это само ее описание,
— ее глаза и уши,
— сама ее составляющая.
— это наше видение ее.
— наше восприятие.. . .
Возможно, мы — Идеи в уме
нашего Деда-Бабушки
для, как заявляют многие народы,
Вселенная
мысленным действием
была создана
мыслью был перемещен
Да будет так хорошо провозглашен!
наша граница — край Вселенной
и дальше,
туда, куда устремляются мысли Творца
.. . . 28
Коренные жители не только пытаются очистить урановые хвосты, очистить загрязненную воду и выступить против генно-инженерных организмов; они также продолжают свой духовный путь, стремясь очистить и поддержать всю жизнь посредством церемоний и молитв. Как говорит нам ЛаДьюк: «В наших общинах местные защитники окружающей среды поют песни многовековой давности, чтобы возродить жизнь, поблагодарить за клубнику, призвать домашнюю рыбу и поблагодарить Мать-Землю за ее благословения.” 29
КОНЕЧНЫЕ Сноски
1 Джон Файер, Хромой Олень и Ричард Эрдос, Хромой Олень, Искатель видений (Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 1972), 39–40.
2 Рут Бунзель, «Введение в церемониализм зуни», Сорок седьмой годовой отчет, Бюро американской этнологии (Вашингтон: правительственная типография, 1932), 483–486.
3 Некоторые писатели напали на Карлоса Кастанеду; однако я считаю, что многие идеи из его первых четырех книг весьма ценны.Поскольку он, несомненно, был человеком коренного американского происхождения, я готов процитировать его, не споря о том, являются ли его работы художественными или документальными. Карлос Кастанеда, Tales of Power (Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 1974), 284–285.
4 Огонь, Хромой Олень и Эрдос, Хромой Олень, Искатель Видений, 265–266; курсив добавлен.
5 Руби Модесто и Гай Маунт, Не для Невинные уши: духовные традиции Лекарь из пустыни Кауилья (Ангелус Оукс, Калифорния.: Sweetlight Books, 1980), 72.
.6 Сильвестр М. Мори, изд., Может ли красный человек помочь белому? (Нью-Йорк: Г. Черч, 1970), 47.
7 Black Hawk, Black Hawk; An Autobiography (Урбана, Иллинойс: University of Illinois Press, 1955), 106.
8 Джон Гнейзенау Нейхардт, Шестой Дед: Учения черного лося, данные Джону Г. Нейхардту, изд. Раймонд Дж.ДеМалли (Lincoln, Nebr .: University of Nebraska Press, 1984), 312.
9 Вайнона ЛаДьюк, Все наши отношения: борьба коренных жителей за землю и жизнь (Кембридж, Массачусетс: South End Press, 1999), 2.
10 Нейхардт, Шестой дедушка, 288.
11 Там же, 288–289.
12 Пит Кэтчес, старейшина лакота, цитируется в Fire, Lame Deer и Erdoes, Lame Deer, Seeker of Visions, 137–139.
13 Black Elk, The Sacred Pipe: Отчет Black Elk о семи обрядах of the Oglala Sioux, rec. и изд. Джозеф Эпес Браун (Балтимор: Penguin Books, 1971), 31–32.
14 Лютер Стоящий Медведь, Земля Пятнистый орел (Линкольн, Небраска: University of Nebraska Press, 1978), 192–193.
15 Там же, 196.
16 Джек Д. Форбс, «Родство — основной принцип философии», Gatherings: The En’owkin Journal of First North American Peoples VI (Penticton, B.С .: Theytus Books, 1995), 144–150.
17 Черный лось, Священная трубка , 7.
18 Miguel Leon-Portilla, La Filosofia Nahuatl: Estudiada en sus Fuentes (Мексика: Национальный автономный университет Мексики, Instituto de Investigaciones Historicas, 1966), 237–238. Мой перевод.
19 Fire, Lame Deer и Erdoes, Lame Deer , 155–158.
20 Карлос Кастанеда, Путешествие в Икстлан: Уроки Дона Хуана (Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 1972), 69–70; Огонь, Хромой Олень и Эрдос, Хромой Олень , 16.
21 Джек Д. Форбс, Мир, управляемый каннибалами: болезнь Ветико Агрессия, насилие и империализм (Дэвис, Калифорния: D-Q University Press, 1979), 85–86. См. Также Джек Д. Форбс, Columbus and Other Cannibals (Brooklyn: Autonomedia, 1992), 145–147.
22 Анна Ли Уолтерс, Talking Indian: Reflections on Survival and Writing (Итака, Нью-Йорк: Firebrand Books, 1992), 19–20.
23 См. Джек Д. Форбс, «Право на жизнь и убежище», San Francisco Chronicle , 28 мая 2000 г., зона 7, 9.
24 LaDuke, All Our Relations , 4.
25 Дебра Гарри — исполнительный директор Совета коренных народов по биоколониализму, 850 Numana Dam Road, P.O. Box 818, Wadsworth, NV 89442, США.
26 Forbes, Columbus and Other Cannibals , 109–110.
27 Это предложение, сделанное странами третьего мира, которое стремится «капитализировать» стоимость ущерба окружающей среде.
28 Джек Д. Форбс, «Вселенная — наша священная книга», неопубликованное стихотворение, 1992 г.
29 LaDuke, All Our Relations , 3.
Четыре квартета Т.С. Элиот
Четыре квартета Т.С. ЭлиотЧетыре квартета
Сгоревший Norton
I
Время настоящее и время прошедшее
Возможно, оба присутствуют в будущем времени
И время будущего содержится во времени прошедшем.
Если все время вечно присутствует
Все время невозможно искупить.
То, что могло быть абстракцией
Остается вечной возможностью
Только в мире домыслов.
Что могло быть и что было
Укажите на один конец, который всегда присутствует.
Эхо шагов в памяти
По переходу, который мы не прошли
К двери, которую мы так и не открыли
В розарий.Мои слова эхо
Таким образом, в вашем уме.
Но с какой целью
Мешая пыль на чаше с розовыми листьями
Я не знаю.
Другие отголоски
Обитайте в саду. Будем следовать?
Скорее, сказала птица, найди их, найди их,
За углом. Через первые ворота,
В наш первый мир, будем ли мы следовать за
Обман молочницы? В наш первый мир.
Вот они, величавые, невидимые,
Движение без давления, по мертвым листьям,
Осенним зноем, в ярком воздухе,
И крикнула птица в ответ на
Неслышимая музыка, спрятанная в кустах,
И невидимый луч взгляда пересек, для роз
Имел вид цветов, на которые смотрели.
Там они были как наши гости, приняты и приняты.
Итак, мы переехали, и они, по официальной схеме,
По пустому переулку, в квадратный круг,
Чтобы заглянуть в осушенный бассейн.
Сухой бассейн, сухой бетон, коричневая кромка,
И бассейн был наполнен водой, не попадающей под солнечный свет,
И лотос поднялся тихо, тихо,
Поверхность блестела в сердце света,
И они были позади нас, отражаясь в бассейне.
Затем облако прошло, и бассейн был пуст.
Иди, сказала птица, потому что на листьях полно детей,
Спрятан взволнованно, сдерживая смех.
Иди, давай, давай, сказала птица: человеческий вид
Не выносит реальности.
Время прошлое и время будущее
Что могло быть и что было
Укажите на один конец, который всегда присутствует.
II
Чеснок и сапфиры в грязи
Сложите опорную ось.
Тревожная проволока в крови
Поет ниже застарелых шрамов
Умиротворение давно забытых войн.
Танец по артерии
Циркуляция лимфы
Фигуры в дрейфе звезд
Восхождение к лету на дереве
Перемещаемся над движущимся деревом
В свете фигурного листа
И слышу на мокром полу
Внизу борзая и кабан
Следуйте их образцу, как прежде
Но помирились среди звезд.
В неподвижной точке вращающегося мира. Ни плоти, ни
бесплотный;
Ни от, ни к; в неподвижной точке, там танец
есть,
Но ни ареста, ни движения. И не называйте это фиксом,
Где собраны прошлое и будущее. Ни движения от
ни навстречу,
Ни подъема, ни спада. Кроме того, все еще
точка,
Не было бы танца, а есть только танец.
Могу только сказать, там мы были, но не могу сказать где.
И я не могу сказать, сколько времени, чтобы поместить это во времени.
Внутренняя свобода от практических желаний,
Освобождение от действий и страданий, освобождение от
внутренний
И внешнее принуждение, все же окруженное
Изяществом чувств, белый свет неподвижен и движется,
Erhebung без движения, концентрация
Без исключения, как новый мир
И старое явное, понятное
В завершении своего частичного экстаза,
Разрешение своего частичного ужаса.
И все же связь прошлого и будущего
Ткань в слабости изменчивого тела,
Защищает человечество от небес и проклятия
Какая плоть не может вынести.
Время прошлое и время будущее
Позвольте себе немного осознанности.
Осознавать — значит не успевать
Но только вовремя может момент в розарии
Момент в беседке, где бьет дождь,
Момент в церкви на сквозняке при дымопаде
Помните; связаны с прошлым и будущим.
Только время побеждено.
III
Вот место недовольства
Время до и время после
При тусклом свете: ни дневного света
Форма для инвестирования с ясным покоем
Превращая тень в преходящую красоту
С медленным вращением, предполагающим постоянство
Ни тьмы для очищения души
Опустошение чувственного с лишением
Очищающее воздействие височного.
Ни изобилия, ни вакансии. Только мерцание
По натянутым, увлеченным временем лицам
Отвлечено от отвлечения на отвлечение
Наполненный фантазиями и бессмысленный
Туманная апатия без концентрации
Люди и клочки бумаги, кружащиеся на холодном ветру
Это дует до и после времени,
Ветер входит и выходит из нездоровых легких
Время до и время после.
Отрыжка нездоровой души
В блеклом воздухе оцепенение
Ведомый ветром, несущимся по мрачным холмам Лондона,
Хэмпстед и Клеркенвелл, Кэмпден и Патни,
Хайгейт, Примроуз и Ладгейт.Не здесь
Не здесь темнота, в этом щебечущем мире.
Спускайтесь ниже, спускайтесь только
В мир вечного одиночества,
Мир не мир, но то, что не есть мир,
Внутренняя тьма, лишение
И лишение всего имущества,
Освобождение чувственного мира,
Эвакуация мира фантазий,
Бездействие мира духа;
Это в одну сторону, а в другую
То же, не в движении
Но воздержание от движения; пока мир движется
В аппетитности, на металлизированных путях
Прошлого времени и будущего времени.
IV
Время и колокол похоронили день,
черное облако уносит солнце.
Обернется ли к нам подсолнечник, станет ли клематис
Блуждай, наклонись к нам; усик и спрей
Сцепление и цепляние?
Холод
Пальцы тисовые завитые
На нас? После крыла зимородка
Ответил свет на свет и молчит, свет еще
В неподвижной точке вращающегося мира.
В
Слова движутся, музыка движется
Только вовремя; но то что только живое
Могу только умереть. Слова после речи достигают
В тишину. Только по форме, выкройке,
Могут ли слова или музыка достичь
Тишина, как китайская банка еще
Непрерывно движется в своей неподвижности.
Не тишина скрипки, пока длится нота,
Не только, но и сосуществование,
Или скажите, что конец предшествует началу,
И конец, и начало были всегда
До начала и после конца.
И все всегда сейчас. Напряжение слов,
Трещины, а иногда и поломки, под нагрузкой,
Под натяжением, скольжение, скольжение, гибель,
Не останусь на месте. Визжащие голоса
Ругать, насмехаться или просто болтать,
Всегда нападайте на них. Слово в пустыне
Больше всего атакуют голоса искушения,
Плачущая тень в погребальном танце,
Громкий плач безутешной химеры.
Деталь выкройки — механизм,
.
Как на рисунке с десятью ступенями.
Само желание — это движение
Само по себе не желательно;
Любовь сама по себе неподвижна,
Только причина и конец движения,
Вечный и нежелательный
За исключением аспекта времени
Попался в виде ограничения
Между небытием и бытием.
Внезапно в луче солнечного света
Даже когда пыль движется
Возникает скрытый смех
Детей в листве
Быстро сейчас, здесь, сейчас, всегда —
Нелепая трата грустного времени
Растяжка до и после.
Ист Кокер
I
В моем начале мой конец. Подряд
Дома взлетают и опадают, рушатся, расширяются,
Сняты, уничтожены, восстановлены или на их месте
Это чистое поле, или завод, или объездная дорога.
Из старого камня в новое здание, из старого дерева в новый огонь,
Пожары к праху и прах к земле
Которая уже из плоти, меха и фекалий,
Кость человека и зверя, стебель кукурузы и лист.
Дома живут и умирают: пора строить
И время для жизни и для поколения
И время ветру разбить разболтавшееся стекло
И трясти обшивку, по которой рысит полевая мышь
И встряхнуть потрепанные аррасы с беззвучным девизом.
В моем начале мой конец. Теперь свет падает
Через чистое поле, выезжая из глубокого переулка
Ставни с ветками, днем темно,
Где вы прислоняетесь к берегу, пока проезжает фургон,
И глубокий переулок настаивает на направлении
.
В деревню, в электрическом тепле
Загипнотизированный.В теплой дымке знойный свет
Не преломляется, а поглощается серым камнем.
В пустой тишине спят георгины.
Ждите ранней совы.
В этом чистом поле
Если вы не подходите слишком близко, если не подходите слишком близко,
В летнюю полночь можно услышать музыку
О слабой трубе и барабане
И увидеть, как они танцуют вокруг костра
ассоциация мужчины и женщины
In daunsinge, означающее супружество
Благородное и просторное причастие.
Два и два, необходимое соединение,
Держа другого за руку или за руку
Что означает согласие. Круглый огонь
Прыгая через пламя или объединившись в круги,
По-деревенски торжественно или в деревенском смехе
Поднятие тяжелых ног в неуклюжей обуви,
Земляные ноги, суглинки, поднятые в деревенском веселье
Веселье тех, кто издавна под землей
Питательная кукуруза. Время выдержки,
Сохраняя ритм в своем танце
Как в их жизни в периоды жизни
Время сезонов и созвездий
Время доения и время сбора урожая
Время сочетания мужчины и женщины
И зверей.Ноги поднимаются и опускаются.
Питание и питье. Навоз и смерть.
Точки рассвета и еще один день
Готовится к жаре и тишине. В море рассветный ветер
Морщины и скольжения. Я здесь
Или там, или где-то еще. В моем начале.
II
Что делают в конце ноября
С возмущением весны
И твари летнего зноя,
И подснежники корчатся под ногами
И мальвы, которые стремятся слишком высоко
Красный в серый и рухнуть
Поздние розы залиты ранним снегом?
Гром раскатился по катящимся звездам
Имитирует триумфальные автомобили
Развернуты в созвездии войн
Скорпион борется с Солнцем
Пока не зайдут Солнце и Луна
Кометы плачут, а Леониды летают
Охота на небеса и равнины
Закружился в вихре, который принесет
Мир разрушительному огню
Которая горит до того, как воцарится ледяная шапка.
Это было так — не очень удовлетворительно:
Перифрастический этюд в устаревшей поэтической манере,
Оставив одного с невыносимой борьбой
Со словами и значениями. Поэзия значения не имеет.
Это было не то (чтобы начать заново), чего можно было ожидать.
Какова должна была быть ценность долгожданного,
Давно надеялся на спокойствие, осеннюю безмятежность
А мудрость возраста? Если бы они обманули нас,
Или обманули себя, старейшины тихоголосые,
Завещать нам только расписку об обмане?
Безмятежность только нарочитая hebetude,
Мудрость только знание мертвых тайн
Бесполезно в темноте, в которую они всматривались
Или от которых они отворачивались.Есть, кажется,
нас,
В лучшем случае только ограниченная стоимость
В знаниях, полученных из опыта.
Знание создает образец и фальсифицирует
Ибо выкройка новая в каждый момент
И каждый миг — новый и шокирующий
Оценка всего, что у нас было. Нас только обманули
О том, что, обманывая, уже не могло повредить.
Посередине, а не только посередине пути
но всю дорогу в темном лесу, в ежевике,
На краю холма, где нет надежной точки опоры,
И угрожают монстры, причудливые огни,
Рискованное очарование.Не дай мне слышать
О мудрости стариков, но об их безрассудстве,
Их страх перед страхом и безумием, их страх одержимости,
Принадлежности к другому, или к другим, или к Богу.
Единственная мудрость, которую мы можем надеяться приобрести
Это мудрость смирения: смирение безгранично.
Все дома ушли под воду.
Все танцоры ушли под холм.
III
О темно-темно-темно.Все уходят в темноту,
Пустые межзвездные пространства, пустые в пустые,
Капитаны, торговые банкиры, выдающиеся литераторы,
Щедрые меценаты, государственные деятели и правители,
Уважаемые государственные служащие, председатели многих комитетов,
Промышленные лорды и мелкие подрядчики, все уходят в темноту,
И тьма Солнца и Луны, и Альманах де Гота
И Вестник фондовой биржи, Справочник директоров,
И остудил смысл и потерял мотив действия.
И мы все идем с ними на безмолвные похороны,
Ничьи похороны, потому что хоронить некого.
Я сказал своей душе, успокойся, и пусть тьма накроет тебя
Которая будет тьмой Божьей. Как в театре,
Огни погашены, для смены сцены
С глухим грохотом крыльев, с движением тьмы
в темноте,
И мы знаем, что холмы и деревья далекие
панорама
И смелый внушительный фасад все откатывают —
Или как, когда поезд в метро тоже останавливается
длинный между станциями
И разговор поднимается и медленно уходит в тишину
И вы видите за каждым лицом ментальная пустота углубляется
Оставляя только растущий ужас не о чем думать;
Или когда под эфиром разум сознателен, но сознателен
ничего —
Я сказал своей душе, молчи и жди без надежды
Ибо надежда была бы надеждой на неправильное; ждать без
любовь,
Ибо любовь была бы любовью не к тому; есть еще вера
Но вера, любовь и надежда — все в
ожидающий.
Ждите, не думая, потому что вы не готовы к мысли:
Итак, тьма будет светом, а тишина — светом.
танцы.
Шепот текущих ручьев и зимних молний.
Незримый тимьян и земляника,
Смех в саду, восторженный эхом
Не потерянный, но требующий, указывая на агонию
О смерти и рождении.
Вы говорите, что я повторяю
Что-то я уже говорил раньше.Я скажу это еще раз.
Могу я сказать это еще раз? Для того, чтобы приехать туда,
Чтобы добраться туда, где вы находитесь, чтобы добраться туда, где вас нет,
Вы должны идти путем, в котором нет экстаза.
Чтобы прийти к тому, чего вы не знаете
Вы должны идти путем невежества.
Чтобы обладать тем, чего не имеете
Вы должны пойти путем лишения собственности.
Чтобы прийти к тому, чем вы не являетесь
Вы должны пройти путь, которым вы не являетесь.
И то, что вы не знаете, это единственное, что вы знаете
И то, что у вас есть, есть то, чего у вас нет
И где ты, то там, где тебя нет.
IV
Раненый хирург прокладывает сталь
Это ставит под сомнение беспокойную часть;
Под кровоточащими руками мы чувствуем
Острое сострадание искусства целителя
Разрешение загадки лихорадки.
Наше единственное здоровье — болезнь
Если мы будем подчиняться умирающей медсестре
Чья постоянная забота не в угоду
Но чтобы напомнить нам о нашем проклятии и проклятии Адама,
И что для того, чтобы выздороветь, наша болезнь должна ухудшиться.
Вся земля наша больница
Наделен разорившимся миллионером,
При этом, если у нас все получится, мы будем
Умереть от абсолютной отцовской заботы
Это не оставит нас, но мешает нам повсюду.
Озноб поднимается от ступней к коленям,
Лихорадка поет в мыслях.
Если согреться, то надо заморозить
И землетрясение в холодных пожарах чистилища
Из которых пламя — розы, а дым — шиповник.
Капающая кровь — наш единственный напиток,
Кровавая плоть — наша единственная еда:
Несмотря на то, что нам нравится думать
Что мы здоровые, плотные из плоти и крови —
Опять же, несмотря на это, мы называем эту пятницу хорошей.
В
Итак, я на полпути, прожив двадцать лет —
.
Двадцать лет в значительной степени потрачены впустую, годы l’entre deux guerres-
Пытаться использовать слова, и каждая попытка
Это совершенно новый старт и другой вид неудач
Потому что только слова научились лучше
То, что больше не нужно говорить, или то, как
Никто больше не склонен это говорить.И так каждое предприятие
Новое начало, набег на нечленораздельную,
На изношенном оборудовании постоянно приходит в негодность
В общем беспорядке неточности ощущения,
Недисциплинированные отряды эмоций. А что есть покорять
По силе и покорности уже обнаружено
Один, два или несколько раз люди, на которых нельзя надеяться
Подражать — но конкуренции нет —
Остается только борьба за то, чтобы вернуть то, что было потеряно
И снова и снова находили и теряли: и теперь, при условиях
Это кажется неприятным.Но, пожалуй, ни выигрыша, ни потери.
Для нас это только попытки. Остальное не наше
бизнес.
Дом там, откуда начинаешь. По мере взросления
мир становится страннее, узор сложнее
Мертвых и живых. Не самый напряженный момент
Изолированный, без до и после,
Но всю жизнь горит в каждый момент
И не жизнь одного человека всего
Но о старых камнях, которые невозможно расшифровать.
Есть время для вечера при свете звезд,
Время для вечера при свете лампы
(Вечер с фотоальбомом).
Любовь почти сама по себе
Когда здесь и сейчас перестают иметь значение.
Старики должны быть исследователями
Кое-где не имеет значения
Мы должны стоять и двигаться
В другую интенсивность
Для дальнейшего союза, более глубокого общения
Сквозь темный холод и пустое запустение,
Крик волн, крик ветра, бескрайние воды
О буревестнике и морской свинье.В конце концов, мое начало.
The Dry Salvages
(The Dry Salvages — предположительно les trois sauvages — это маленький
группа скал с маяком у северо-востока. побережье мыса Энн,
Массачусетс. Salvages произносится рифму с assuages .
Groaner : свистящий буй.)
Я
Я мало что знаю о богах; но думаю, что река
Сильный коричневый бог — угрюмый, необузданный и непоколебимый,
В некоторой степени терпеливый, сначала признаваемый границей;
Полезный, ненадежный, как конвейер торговли;
Тогда только проблема, стоящая перед строителем мостов.
Проблема решена, коричневый бог почти забыт
Жителями городов — всегда непримиримыми.
Сохраняя свое время года и ярость, разрушитель, напоминание
О чем мужчины предпочитают забыть. Нечестный, неблагосклонный
Поклонники машины, но ждут, смотрят и
ожидающий.
Его ритм присутствовал в детской спальне,
.
В чине айланта Апрельского двора,
В запахе винограда на осеннем столе,
И вечерний круг при зимнем газовом свете.
Река внутри нас, море вокруг нас;
Море тоже край суши, гранит,
На которые он достигает, на пляжи, куда он бросает
Его намеки на более раннее и другое творение:
Морская звезда, подковообразный краб, позвоночник кита;
Бассейны, где он предлагает нашему любопытству
Более нежные водоросли и морской анемон.
Подбрасывает наши потери, рваная невод,
Разбитый лобстер, сломанное весло
И снаряжение иностранных мертвецов.Море много голосов,
Множество богов и множество голосов.
Соль на шиповнике,
Туман в елях.
Море вой
И морской тявканье, разные голоса
Часто вдвоем слышно: вой в такелажном деле,
Угроза и ласка волны, разбивающейся о воду,
Дальний зуб в гранитных зубах,
И плачущее предупреждение с приближающегося мыса
Все голоса моря и стон вздымающийся
Кругом домой, и чайка:
И под гнетом тихого тумана
Звонок
Время измеряет, а не наше время, звонит неторопливый
Зыбь, время
Старше времени хронометров, старше
Чем время считают встревоженные обеспокоенные женщины
Лежа без сна, рассчитывая будущее,
Пытаюсь распутать, раскрутить, распутать
И соединить прошлое и будущее,
Между полуночью и рассветом, когда прошлое — обман,
Будущее без будущего, до утра смотреть
Когда время останавливается, и время никогда не кончается;
И земля зыбь, то есть была с самого начала,
Clangs
Звонок.
II
Где конец, беззвучный плач,
Тихое увядание осенних цветов
Опускают лепестки и остаются неподвижными;
Где там и конец дрейфующих обломков,
Молитва кости на берегу непристойного
Молитва при бедственном благовещении?
Нет конца, кроме дополнения: замыкающий
Последствия дальнейших дней и часов,
В то время как эмоции забирают в себя бесчувственное
Годы жизни среди лома
Из того, что считалось самым надежным —
И поэтому наиболее приспособлены к отречению.
Есть последнее дополнение, провальный
Гордость или негодование по поводу упадка сил,
Непривязанная преданность, которая могла бы сойти за беспристрастность,
В дрейфующей лодке с медленной протечкой,
Бесшумное прослушивание неоспоримого
Звон колокола последнего благовещения.
Где их конец, рыбаки плывут
В хвост ветра, где сжимается туман?
Мы не можем думать о времени без океана
Или океана, не заваленного отходами
Или будущего, которое не подлежит ответственности
Как и в прошлом, не иметь назначения.
Мы должны думать о них как о вечном спасении,
Постановка и транспортировка, в то время как на северо-востоке опускается
По мелководным берегам неизменным и безэрозионным
Или вытягивают деньги, сушат паруса в доке;
Не как совершение поездки, за которую не будет платить
За улов, который не выдержит экспертизы.
Нет конца этому, безмолвный плач,
Нет конца увяданию увядших цветов,
На движение боли, которое является безболезненным и неподвижным,
К дрейфу моря и дрейфующим обломкам,
Молитва кости Смерти ее Богу.Только едва, едва
молитва
Молитва Единого Благовещения.
Кажется, с возрастом
Что прошлое имеет другую закономерность и перестает быть простой
последовательность-
Или даже развитие: последнее частичное заблуждение
Вдохновленный поверхностными представлениями об эволюции,
Что становится, в общественном сознании, средством отречения от
мимо.
Моменты счастья — не чувство благополучия,
Плодотворение, исполнение, безопасность или аффект,
Или даже очень хороший ужин, но внезапное освещение
У нас был опыт, но мы упустили смысл,
И приближение к смыслу восстанавливает впечатления
В другой форме, вне всякого смысла
Мы можем присвоить счастье.Я сказал до
Чтобы прошлый опыт ожил в значении
Разве не опыт одной жизни только
Но из многих поколений — не забывая
Что-то, что, наверное, невыразимо:
Взгляд назад за гарантией
Записанной истории, обратный полуобзор
Через плечо, к первобытному террору.
Теперь мы приходим к выводу, что моменты агонии
(Независимо от того, по недоразумению,
Надеясь на неправильное или опасаясь неправильного,
Не подлежит сомнению) тоже постоянные
С такой неизменностью, какой есть у времени.Мы ценим это лучше
В агонии других, почти испытанных,
Вовлечение самих себя, чем в свое собственное.
Ибо наше собственное прошлое покрыто токами действия,
Но чужие мучения остаются опытом
Неквалифицированный, неизношенный в результате последующего истирания.
Люди меняются и улыбаются, но агония остается.
Время разрушитель — время хранитель,
Как река с грузом мертвых негров, коров и кур
кооператив,
Горькое яблоко и укус в яблоке.
И рваная скала в беспокойных водах,
Волны омывают его, туманы скрывают;
В безмятежный день это просто памятник,
В судоходную погоду это всегда морской знак
.
Прокладывать курс мимо, но в мрачном сезоне
Или внезапная ярость, как всегда.
III
Иногда я задаюсь вопросом, что имел в виду Кришна —
Между прочим — или, как можно выразиться, то же самое:
Что будущее — это блеклая песня, Королевская роза или лавандовый спрей
С печальным сожалением для тех, кто еще не пришел сюда, чтобы сожалеть,
Между желтыми листами книги, которой никогда не было
открыт.
И путь вверх — это путь вниз, путь вперед — это путь назад.
Вы не можете столкнуться с этим стойко, но это точно,
Это время не целитель: пациента больше нет.
Когда поезд тронется и пассажиры расселены
На фрукты, периодические издания и деловую переписку
(А те, кто их проводил, ушли с платформы)
Их лица расслабляются от горя и переходят в облегчение,
В сонном ритме ста часов.
Вперед, путешественники! не убегая от прошлого
В разные жизни или в любое будущее;
Вы не те люди, которые покинули эту станцию
Или кто прибудет на любую конечную остановку,
Пока сужающиеся рельсы сдвигаются за вами;
Наблюдая за расширяющейся бороздой позади вас,
Вы не должны думать, что «прошлое закончилось»
Или «будущее впереди».
С наступлением темноты в оснастке и антенне,
Голос, описывающий (но не до уха,
Журчащая оболочка времени, причем ни на каком языке)
«Вперед, те, кто думают, что путешествуете;
Вы не те, кто видел гавань
Отступающие, или те, кто выйдет на берег.
Здесь между дальним и ближним берегом
Пока время отведено, рассмотрим будущее
.
И прошлое с равным умом.
На данный момент не является действием или бездействием
Вы можете получить это: ‘в любой сфере существования
Ум человека может быть намеренным
В момент смерти »- это одно действие
(И время смерти — каждое мгновение)
Которые принесут плоды в жизни других:
И не думайте о плодах действий.
Проезд вперед.
О путешественники, моряки,
Вы, пришедшие в порт, и вы, чьи тела
Перенесет суд и суд моря,
Или какое бы то ни было мероприятие, это ваш настоящий пункт назначения ».
Итак, Кришна, когда он наставлял Арджуну
На поле боя.
Не живется,
Но вперед, путешественники.
IV
Дама, чей храм стоит на мысе,
Молитесь за всех тех, кто на кораблях, тех
Чей бизнес связан с рыбой, и
Те, кто обеспокоен любым законным движением
И тех, кто их проводит.
Повторите молитву также от имени
Женщины, видевшие своих сыновей или мужей
Отправляемся и не возвращаемся:
Фиглиа дель туо фиглио,
Царица Небесная.
Также молитесь за тех, кто был на кораблях, и
Закончили свое путешествие по песку, в устах моря
Или в темной глотке, которая их не отвергнет
Или там, где не могут дотянуться до них, звук морского колокола
Вечный ангелус.
В
Для общения с Марсом, для общения с духами,
Чтобы сообщить о поведении морского чудовища,
Опишите гороскоп, харуспикат или предскажите,
Наблюдайте за болезнью в подписях, вызывайте
Биография от морщин ладони
И трагедия от пальцев; выпуск примет
С помощью сортилежа или чайных листьев разгадать неизбежное
Играть в карты, играть с пентаграммами
Или барбитуровую кислоту, или вскрыть
Повторяющийся образ предсознательных ужасов —
Чтобы исследовать утробу, могилу или сны; все это обычные
Развлечения и наркотики, и особенности прессы:
И всегда будет, особенно некоторые из них
Будь то на берегах Азии или на Эджвер-роуд,
Мужское любопытство в поисках прошлого и будущего
И цепляется за это измерение.Но задержать
Точка пересечения вневременного
Со временем это занятие для святого
Занятия тоже нет, но что-то дано
И взяты смертью жизни в любви,
Рвение, самоотверженность и самоотдача.
Для большинства из нас есть только необслуживаемый
Момент, момент во времени и вне времени,
Отвлечение внимания, потеряно в лучах солнечного света,
Дикий тимьян невидимый, или зимняя молния
Или водопад, или музыка, услышанная так глубоко
Что его совсем не слышно, а ты музыка
Пока длится музыка.Это только намеки и догадки,
Подсказки, за которыми следуют догадки; а остальные
Молитва, соблюдение, дисциплина, мысль и действие.
Намек, наполовину угаданный, наполовину понятый дар, и есть Воплощение.
Здесь невозможный союз
Сфер доказательств актуально,
Здесь прошлое и будущее
Завоеваны и примирены,
Где действие было иначе движение
Из всего перемещенного
И не имеет в нем источника движения
Управляемый демоническим, хтоническим
Полномочия.И правильное действие — это свобода
Также из прошлого и будущего.
Для большинства из нас это цель
.
Никогда здесь не реализоваться;
Кто только непобежденный
Потому что мы продолжали пытаться;
Мы довольны последними
Если наша временная реверсия питает
(Не слишком далеко от тиса)
Жизнь значительная почва.
Литтл Гиддинг
I
Середина зимы весна — это отдельный сезон
Sempiternal, хотя и промокший к закату,
Подвешенный во времени, между полюсом и тропиком.
Когда светит короткий день, с морозом и огнем,
Кратковременное солнце зажигает лед на пруду и канавах,
В безветренном холоде это тепло сердца,
Отражение в водянистом зеркале
Ослепление в полдень.
И сияние ярче, чем пламя ветки или жаровни,
Пробуждает немой дух: нет ветра, но пятидесятнический огонь
В темное время года. Между плавлением и замерзанием
Колчан сок души.Нет запаха земли
Или запах живого. Это весеннее время
Но не во время завета. Теперь живая изгородь
Бланшируется за час преходящим цветением
Снег, цветение более внезапное
Чем лето, ни бутон, ни увядание,
Не в схеме генерации.
Где лето невообразимое
Нулевое лето?
Если вы пришли сюда,
Выбрав маршрут, вы скорее всего выберете
С того места, откуда вы, скорее всего, приедете,
Если бы вы пошли этим путем в мае, вы бы нашли живую изгородь
Снова белый, в мае, с чувственной сладостью.
Будет так же в конце пути,
Если ты пришел ночью, как сломленный король,
Если вы пришли днем, не зная, за чем пришли,
Было бы то же самое, когда вы съезжаете с неровной дороги
И повернуть за свинарник к унылому фасаду
И надгробие. И то, что вы думали, вы пришли за
Это всего лишь оболочка, оболочка смысла
Из которых цель разбивается только тогда, когда она выполняется
Если вообще.Либо у тебя не было цели
Или цель выходит за пределы конечной цели, которую вы рассчитали
И изменяется в исполнении. Есть другие места
Которые также являются концом света, некоторые в морских пастях,
Или над темным озером, в пустыне или в городе
Но это ближайший, по месту и времени,
Теперь и в Англии.
Если вы пришли сюда,
Любой маршрут, начиная с любого места,
В любое время и в любое время года,
Всегда будет одно и то же:
придется отложить.
Смысл и понятие.Вы здесь не для проверки,
Проинструктируйте себя или сообщите любопытство
Или неси отчет. Вы здесь, чтобы преклонить колени
Где молитва действительна. И молитва больше
Чем порядок слов, тем сознательное занятие
О молящемся уме или звуке молящегося голоса.
И почему у мертвых не было речи, когда они были живы,
Они могут сказать вам, что вы мертвы: связь
Из мертвых овладел пламенем за пределами языка
жизнь.
Здесь пересечение вневременного момента
Это Англия и никуда. Никогда и всегда.
II
Ясень на рукаве старика
Это весь пепел, оставленный сгоревшими розами.
Пыль в воздухе взвешенная
Отмечает место, где закончилась история.
Пыль вдыхала дом —
Стены, обшивка и мышь,
Смерть надежды и отчаяния,
Это смерть воздуха.
Есть паводок и дно
Над глазами и во рту,
Мертвая вода и мертвый песок
Борьба за верх.
Почва высохшая потрошеная
Разрывы в суете тяжелого труда,
Смеется без веселья.
Это смерть земли.
Вода и огонь преуспели
Город, пастбище и травка.
Насмешка над водой и огнем
Жертва, которую мы отрицали.
Вода и огонь гниют
Испорченные основы, которые мы забыли,
Святилища и хора.
Это смерть воды и огня.
В неопределенный час до утра
Ближе к концу бесконечной ночи
В повторяющемся конце бесконечного
После темного голубя с мерцающим языком
Прошел за горизонт своего самонаведения
В то время как мертвые листья все еще гремели, как олово
По асфальту, где не было других звуков
Между тремя районами, откуда поднимался дым
Я встретил одного гуляющего, слоняющегося и спешащего
Как будто на меня дует, как металл оставляет
Перед городским рассветом ветер не сопротивлялся.
И когда я остановился на повернутом вниз лице
То пристальное внимание, с которым мы бросаем вызов
Незнакомец, которого впервые встретили в убывающих сумерках
Я поймал внезапный взгляд какого-то мертвого хозяина
Кого я знал, забыл, наполовину вспомнил
И один, и многие; в запеченном коричневом цвете
Глаза знакомого составного призрака
И интимный, и неопознанный.
Так что я взял на себя двойную роль и заплакал
И услышал чей-то голос крик: «Что! ты здесь?»
Хотя мы не были.Я был все тот же,
Зная себя, но при этом являясь кем-то другим
И его лицо все еще формируется; пока слов хватило
Чтобы добиться признания, они предшествовали.
Итак, по обыкновению ветру,
Слишком странны друг другу для недопонимания,
По согласованию на этом перекрестке время
Встречи нигде, ни до, ни после,
Мы шагали по тротуару мертвым патрулем.
Я сказал: «Чудо, которое я чувствую, легко,
И все же легкость вызывает удивление.Поэтому говорите:
Я не могу понять, может не вспомнить «.
А он: «Я не горю желанием репетировать
.
Мои мысли и теория, которые вы забыли.
Эти вещи послужили своей цели: пусть они будут.
Так что со своими, и молитесь, чтобы они были прощены
Другими, как я прошу вас простить
И плохо, и хорошо. Съедено фруктов прошлого сезона
И сытый зверь пьет пустое ведро.
Ибо прошлогодние слова относятся к прошлогоднему языку
.
А в следующем году слова ждут другого голоса.
Но, поскольку проход теперь не представляет препятствий
Неутомимому духу и сапсан
Между двумя мирами стали очень похожи друг на друга,
Поэтому я нахожу слова, которые я никогда не думал говорить
На улицах я никогда не думал, что должен вернуться к
Когда я оставил свое тело на далеком берегу.
Поскольку нашей заботой была речь, а речь побуждала нас
Очистить диалект племени
И призываем разум к прозорливости и предвидению,
Позвольте мне раскрыть подарки, предназначенные для возраста
лет.
Чтобы увенчать ваши жизненные усилия.
Во-первых, холод истекающего чувства
Без чар, не обещая
Но горькая невкусность теневого фрукта
Как тело и душа могут начать разваливаться на части.
Во-вторых, сознательное бессилие ярости
По человеческому безумию и рваной ране
Смеха над тем, что перестает забавлять.
И, наконец, раздирающая боль реконструкции
.
Из всего, что вы сделали и чем были; позор
О плохих поступках и причинении вреда другим
Который когда-то вы принимали за проявление добродетели.
Тогда одобрение дураков укусит, а честь запятнает.
От неправильного к неправильному — рассерженный дух
Выручка, если она не восстановлена огнем очистки
Где нужно двигаться размеренно, как танцор ».
День приближался. На обезображенной улице
Он оставил меня с прощальным прощанием,
И угасла при звуке рога.
III
Есть три условия, которые часто похожи на
.
И все же полностью отличаться, процветать в одной и той же живой изгороди:
Привязанность к себе, вещам и людям, непривязанность
От себя, от вещей и от людей; и, растущий между
им, равнодушие
Которая похожа на других, как смерть похожа на жизнь,
Находиться между двумя жизнями — не цветущие, между
Живая и мертвая крапива.Это использование памяти:
Для освобождения — не меньше любви, но расширения
Любви за пределами желаний и освобождения
Из будущего, а также из прошлого. Итак, любовь к стране
Начинается как приложение к нашему собственному полю деятельности
И приходит к выводу, что действие не имеет большого значения
Хотя никогда не бывает равнодушным История может быть рабством,
История может быть свободой. Смотрите, теперь они исчезают,
Лица и места, с собой, которое, как могло, любило
их,
Обновиться, преобразиться по другому образцу.
Грех Беховелий, но
Все будет хорошо, и
Все будет хорошо.
Если я снова подумаю об этом месте,
И людей, не заслуживающих особой похвалы,
Не близких родственников или доброты,
Но какой-то особенный гений,
Все тронуты общим гением,
Объединенные в раздоре, которое их разделяло;
Если я думаю о короле с наступлением темноты,
Трех и более мужчин на эшафоте
И несколько умерших забыли
В других местах, у нас и за рубежом,
И того, кто умер слепым и тихим,
Зачем праздновать
Этих мертвецов больше, чем умирающих?
Не звонить в колокольчик назад
И это не заклинание
Чтобы вызвать призрак розы.
Мы не можем возродить старые фракции
Мы не можем восстановить старые политики
Или следуйте за старинным барабаном.
Эти люди и те, кто им противостоял
И те, кому противостояли
Примите конституцию тишины
И складываются в единую партию.
Все, что мы унаследовали от счастливых
Мы взяли у побежденных
Что они должны были нам оставить — условное обозначение:
Символ, совершенный в смерти.
И все будет хорошо и
Все будет хорошо
Очищением мотива
В основании нашей мольбы.
IV
Голубь спускается в воздух
Пламенем накаленного ужаса
Из которых языки объявляют
Единственное избавление от греха и заблуждения.
Единственная надежда или отчаяние
Ложь в выборе костра из костра —
Искупаться от огня огнем.
Кто же тогда придумал мучения? Любовь.
Любовь — незнакомое имя
За руками, которые ткали
Невыносимая рубашка пламени
Что человеческая сила не может удалить.
Мы только живем, только подозреваем
Поглощен огнем или огнем.
В
То, что мы называем началом, часто бывает концом
И сделать и закончить — значит начать.
Конец — это то, с чего мы начинаем. И каждая фраза
И правильное предложение (где каждое слово — дома,
Заняв свое место, чтобы поддержать других,
Слово ни застенчивый, ни показушный,
Легкая торговля старым и новым,
Нарицательное слово точное без пошлости,
Формальное слово точный, но не педантичный,
Полный супруг танцует вместе)
Каждая фраза и каждое предложение — это конец и начало,
Каждое стихотворение — эпитафия.И любое действие
Шаг к блоку, к огню, по горлу моря
Или к неразборчивому камню: вот с чего мы и начнем.
Мы умираем вместе с умирающими:
Смотрите, они уходят, и мы идем с ними.
Мы рождены с мертвыми:
Смотрите, они возвращаются и приводят нас с собой.
Момент розы и момент тиса
Имеют равную продолжительность. Народ без истории
Не выкупается от времени, ибо история — это узор
Безвременных моментов.Итак, пока гаснет свет
Зимним днем в уединенной часовне
История теперь и в Англии.
С рисунком этой Любви и голосом Зова
Мы не прекратим разведку
И конец всего нашего исследования
Приедем туда, откуда мы начали
И узнаю это место впервые.
Через неизвестные, забытые ворота
Когда последний земной ушел, чтобы открыть
Это то, что было началом;
У истока самой длинной реки
Голос скрытого водопада
И дети в яблоне
Неизвестно, т.