Тургенева и: Краткая биография Тургенева самое главное и интересные факты творчества Иван Сергеевича

Русская любовь к Европе: Тургенев и немцы | Что читают в Германии | DW

9 ноября 2018 года исполняется 200 лет со дня рождения Ивана Сергеевича Тургенева. Один из самых известных на Западе русских писателей почти полжизни прожил за границей. Особые отношения связывали его, прежде всего, с Германией, где у него было множество друзей.

В 20-летнем возрасте Тургенев впервые попал в Германию. Два семестра он занимался историей древнеримской и древнегреческой литературы в берлинском университете, изучал латинский язык, культуру античности, посещал лекции по географии, заинтересовался немецкой идеалистической философией… Именно тогда он раз и навсегда полюбил Германию и стал убежденным «западником».

Всё празднично в Баден-Бадене

В 1863 году, будучи уже известным писателем, Тургенев поселился в Баден-Бадене, куда переехало и семейство Полины Виардо — женщины, с которой его десятки лет связывали очень близкие отношения. Он прожил здесь семь лет, начал строить собственный дом… Эти годы, по признанию самого Тургенева, были самыми счастливыми в его жизни. Он обрел здесь душевный покой и, в общем-то, семейное счастье.

В написанном в Баден-Бадене романе «Дым», в самом начале его, Тургенев нарисовал почти идиллическую картину: «Всё кругом — зеленые деревья, светлые дома уютного города, волнистые горы, — всё празднично, полною чашей раскинулось под лучами благосклонного солнца; все улыбалось… И та же неопределенная, но хорошая улыбка бродила на человеческих лицах, старых и молодых, безобразных и красивых».

Сегодня в самом центре Баден-Бадена, на аллее, где часто прогуливался Тургенев, стоит памятник великому русскому писателю, которого особенно почитают в Германии и часто переводят на немецкий язык.

Тургенев и взаимодействие культур

Культура, духовность, цивилизованность, прогрессивность мышления и духа, — вот что было, по мнению Тургенева, главным в немецком характере. Его образ Германии — это представления «западника». Герой его романа «Дым» Потугин, в уста которого Тургенев вложил многие свои мысли, мечтает о том, чтобы и Россия освоила западный — прежде всего, немецкий — опыт, чтобы двинуться вперед. Для Потугина и для его создателя Германия, как писал один из российских критиков, — это воплощение цивилизации, образованности, культуры.

Мещанство и духовная скудость, — вот какими видел великий русский писатель и российскую провинцию, и великосветское общество, собравшееся «на водах» в Баден-Бадене. Выделяются из этой среды рефлектирующие идеалисты, нередко немцы: старый учитель музыки Лемм в «Дворянском гнезде», «добрый немец» Шиммель в «Фаусте», благородный идеалист Кистер в «Бретере»…

Бюст Тургенева на Лихтентальской аллее Баден-Бадена

В благотворности взаимовлияния немецкой и русской культур Тургенев не сомневался, понимая, вместе с тем, что мещанства и пошлости и у немцев хватает. Их мелочные интересы были писателю абсолютно чужды, — как и расчетливость или национализм других его немецких персонажей. Но Тургенев был убежден, что главное все же не в этом, а в духовном наследии европейской цивилизации. И, будучи в России, очень скучал по Германии.

Любопытно, что одно время Тургенева обвиняли в том, что он слишком негативно относится к Германии и немцам. Достаточно, скажем, познакомиться с сатирическим описанием немецких обедов в «Вешних водах», чтобы поверить в то, что у такого обвинения есть основания. Но на самом деле это не так: Тургенев был просто объективен как писатель. И не будем забывать, что при всей своей любви к Германии это русская любовь, что Тургенев был писателем русским, и именно с этой позиции оценивал и черты национального характера немцев, и европейское наследие, и возможности России стать «преемницей» этого наследия.

Смотрите также:
Какие еще юбилеи мы отмечаем в 2018 году

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Лия Меджидовна Ахеджакова: 80 лет

  Народная артистка России родилась 9 июля 1938 года в Днепропетровске. Уже более 40 лет работает в театре «Современник». Советская и российская актриса театра и кино в 2013 году стала лауреатом премии Московской Хельсинкской группы (МХГ) в номинации «За защиту прав человека средствами культуры и искусства».

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Иван Сергеевич Тургенев: 200 лет со дня рождения

  Родился 28 октября (9 ноября) 1818 года. Классика русской литературы XIX века грамоте обучали в детстве французские и немецкие гувернеры. Тургенев блестяще владел немецким языком и знал «Фауста» Гете наизусть, учился в Берлинском университете, несколько лет прожил в Баден-Бадене, где ему установлен памятник.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Карл Маркс: 200 лет со дня рождения

  Основоположник коммунизма родился в Трире 5 мая 1818 года. На его родине торжества обещают быть особенно масштабными. Главную выставку под названием «Карл Маркс. 1818 — 1883. Жизнь. Труды. Эпоха», посвященную юбиляру, подготовили в сотрудничестве несколько музеев, проходить она будет на нескольких площадках Трира сразу, а откроется 5 мая 2018 года.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Лев Николаевич Толстой: 190 лет со дня рождения

  Граф Лев Николаевич Толстой родился 28 августа (9 сентября) 1828 года в Ясной Поляне. Один из величайших писателей и мыслителей всех времен стал основоположником нового религиозно-нравственного течения — толстовства. В Германии он бывал не раз: играл здесь в рулетку, лечил брата. «Анну Каренину» на немецкий язык переводили 21 раз.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Максим Горький: 150 лет со дня рождения

  Алексей Максимович Пешков (Горький) родился 16 (28 по новому стилю) марта 1868 года в Нижнем Новгороде. Его имя до сих пор носит один из лучших театров Германии — берлинский Maxim Gorki Theater.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Эрих Мария Ремарк: 120 лет со дня рождения

  Выдающийся немецкий писатель родился 22 июня 1898 года в Оснабрюке. На протяжении долгих лет остается самым читаемым «немцем» в России. Прославился не только на литературном поприще, но и на любовном фронте: в разные годы состоял в близких отношениях с Гретой Гарбо, Марлен Дитрих и Натальей Палей — внучкой царя Александра II, французской актрисой и манекенщицей.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Александр Исаевич Солженицын: 100 лет со дня рождения

  Нобелевский лауреат по литературе родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Боевой офицер, он в 1945 году был арестован за критику Сталина в частном письме. В 1973 году в Париже вышел первый том «Архипелага ГУЛАГ». Спустя год Политбюро решило «пресечь антисоветскую деятельность» Солженицына. Он был выслан из СССР. Во франкфуртском аэропорту его встречал другой нобелевский лауреат — Генрих Бёлль.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Ингмар Бергман: 100 лет со дня рождения

  Культовый шведский режиссер театра и кино, сценарист и писатель, оператор и актер, отец девятерых детей, родился в городе Уппсала 14 июля 1918 года. Трижды его картины были удостоены премии «Оскар»: «Девичий источник», «Сквозь тусклое стекло», «Фанни и Александр».

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Эннио Морриконе: 90 лет

  Итальянский композитор, аранжировщик и дирижер родился 10 ноября 1928 года в Риме. Дважды лауреат премии «Оскар». Один из самых известных композиторов современности. Написал музыку более чем к 400 фильмам и телесериалам, в том числе и к российскому фильму «72 метра» Владимира Хотиненко.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Алексей Владимирович Баталов: 90 лет со дня рождения

  Замечательный советский и российский актер, кинорежиссер, сценарист, педагог, мастер художественного слова родился 20 ноября 1928 года во Владимире. Фильм «Большая семья», где он сыграл одну из главных ролей, стал лауреатом Каннского фестиваля в 1955 году в номинации «лучший актерский ансамбль». На фото — кадр из фильма «Летят журавли», получившего в Каннах «Золотую пальмовую ветвь» в 1958 году.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Вячеслав Васильевич Тихонов: 90 лет со дня рождения

  Советский и российский актер театра и кино родился 8 февраля 1928 года в Павловском Посаде. В 12-серийном художественном телефильме Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» сыграл офицера СС Штирлица — советского разведчика Исаева, работающего весной 1945 года в нацистской Германии.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Владимир Семенович Высоцкий: 80 лет со дня рождения

  Советский актер, поэт, автор и исполнитель песен родился 25 января 1938 года в Москве. По итогам опроса ВЦИОМ, проведенного среди россиян в 2010 году, Высоцкий занял второе место в списке «кумиров XX века» после Юрия Гагарина.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Роми Шнайдер: 80 лет со дня рождения

  Розмари Магдалена Альбах родилась 23 сентября 1938 года в Вене. Она стремительно покорила сердца зрителей, сыграв в середине 1950-х императрицу Елизавету Австрийскую в культовой трилогии «Сисси». Затем перебралась в Париж, где постепенно освободилась от надоевшего «костюмного» образа, став серьезной драматической актрисой.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Мадонна: 60 лет

  Мадонна Луиза Чикконе родилась 16 августа 1958 года в Бей-Сити. Американская певица, автор-исполнитель, танцовщица, продюсер, а также актриса и детская писательница признана самой богатой и одной из самых влиятельных женщин-музыкантов в истории.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Майкл Джексон: 60 лет со дня рождения

  Майкл Джозеф Джексон родился 29 августа 1958 года в Гэри. Самый успешный поп-исполнитель всех времен вошел и в историю танца, в частности, как пропагандист «лунной походки». Это танцевальное движение берет свои истоки в классической пантомиме. Использовали его многие, но именно Джексон довел движение до совершенства.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Уилл Смит: 50 лет

  Уиллард Кэрролл Смит-младший родился 25 сентября 1968 года в Филадельфии. Один из самых высокооплачиваемых актеров мира. Два раза номинировался на премию «Оскар» — за роли в фильмах «Али» и «В погоне за счастьем». В конце 1980-х получил широкую известность в составе хип-хоп-дуэта DJ Jazzy Jeff & the Fresh Prince, ставшего в 1988 году первым обладателем «Грэмми» за лучшее исполнение рэпа.

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Даниэль Брюль: 40 лет

  Даниэль Сесар Мартин Брюль Гонсалес Доминго (отец — немец, мать — испанка) родился 16 июня 1978 года в Барселоне. Первые одобрительные отзывы от кинокритиков актер получил в 2003 году — после выхода фильма «Гуд бай, Ленин!», где в одной из ролей также снималась Чулпан Хаматова. Мировое признание Брюлю принесла роль австрийского гонщика Ники Лауды в спортивно-исторической драме «Гонка».

• Юбилеи 2018: От Высоцкого до Мадонны

  Рианна: 30 лет

  Робин Рианна Фенти родилась 20 февраля 1988 года на острове Барбадос. Пела с детства, в 15 лет была замечена американским продюсером и переехала в Соединенные Штаты, где сделала головокружительную музыкальную карьеру, являясь на сегодня одной из самых хорошо продаваемых исполнительниц мира.

  Автор: Дарья Брянцева

Тургенев Иван Сергеевич — Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества

[28 октября (9 ноября) 1818, Орел — 22 августа (3 сентября) 1883, Буживаль близ Парижа, похоронен в Петербурге]

Писатель. Детские годы провел в имении матери — с. Спасское-Лутовиново Орловской губернии. В 1833 г. поступил в Московский университет, через год перешел в Петербургский университет на словесное отделение философского факультета, которое окончил кандидатом в 1837 г. В 1842 г. выдержал экзамен в Петербургском университете на степень магистра философии.

Достоевский познакомился с Тургеневым около 10 ноября 1845 г. 16 ноября 1845 г. Достоевский писал брату: «На днях воротился из Парижа поэт Тургенев (ты, верно, слыхал) и с первого раза привязался ко мне такою привязанностию, такою дружбой, что Белинский объясняет ее тем, что Тургенев влюбился в меня. Но, брат, что это за человек? Я тоже едва ль не влюбился в него. Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, — я не знаю, в чем природа отказала ему? Наконец, характер неистощимо прямой, прекрасный, выработанный в доброй школе. Прочти его повесть в «От<ечественных> записк<ах>» «Андрей Колосов» — это он сам, хотя и не думал тут себя выставлять».

Однако за кратковременной дружбой, пришедшейся на разгар триумфа, выпавшего на долю автора «Бедных людей» в кружке В.Г. Белинского, куда входили Достоевский и Тургенев, пришли охлаждение и размолвка. Расхождение Достоевского с кругом писателей «Современника» сказалось и на отношении к Тургеневу. Вскоре же явственно обнаружилось психологическое «несовпадение» их натур, темпераментов, во всех смыслах — и творческом, и просто человеческом. Достоевский «возненавидел меня уже тогда, когда мы оба были молоды и начинали свою литературную карьеру, — вспоминает Тургенев, — хотя я ничем не заслужил этой ненависти; но беспричинные страсти, говорят, самые сильные и продолжительные».

Однако Тургенев явно необъективен, так как он все-таки «заслужил эту ненависть» и «страсть» была не «беспричинная». Вот что вспоминает А.Я. Панаева: «С появлением молодых литераторов в кружке беда была попасть им на зубок, а Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своей раздражительностью и высокомерным тоном, что он несравненно выше их по своему таланту. И пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие уколами в разговорах; особенно на это был мастер Тургенев — он нарочно втягивал в спор Достоевского и доводил его до высшей степени раздражения. Тот лез на стену и защищал с азартом иногда нелепые взгляды на вещи, которые сболтнул в горячности, а Тургенев их подхватывал и потешался… Достоевский заподозрил всех в зависти к его таланту и почти в каждом слове, сказанном без всякого умысла, находил, что желают умалить его произведение, нанести ему обиду… Вместо того, чтобы снисходительно смотреть на больного, нервного человека, его еще сильнее раздражали насмешками…».

Коллективному творчеству Тургенева и Н.А. Некрасова в 1846 г. принадлежит позорный факт в истории русской литературы — «Послание Белинского к Достоевскому», начинающееся строфой:

Витязь горестной фигуры, / Достоевский, милый пыщ, / На носу литературы / Рдеешь ты, как новый прыщ…

На это психологическое и эмоциональное неприятие друг друга накладывались, бесспорно, и идейные расхождения, особенно обострившиеся после каторги и ссылки Достоевского, когда начавшаяся ссора с Тургеневым превратилась в историю одной вражды, правда, первоначально между ними снова началось сближение (1860—1865), хотя и чисто внешнее. Тургенев печатает в «Эпохе» повесть «Призраки», высоко оценивает «Записки из Мертвого дома», Достоевский восхищается романами «Дворянское гнездо» и «Отцы и дети». По словам Тургенева, именно Достоевский, как никто, понял Базарова. «Вы до того полно и тонко схватили то, что я хотел выразить Базаровым, что я только руки расставлял от изумленья — и удовольствия».

Однако роман Тургенева «Дым» навсегда развел писателей, ибо именно тогда выявилось их принципиальное идейное расхождение. Достоевский вернулся после каторги и ссылки православным монархистом, а Тургенев, как он сам признавался в статье 1868—1869 гг. «По поводу отцов и детей», «коренной, неисправимый западник, и нисколько этого не скрывал и не скрываю <…>, считающий славянофильское учение ложным и бесплодным…». Достоевский-христианин воспринял роман как явную «западническую» клевету на Россию. «Дым», по его словам, «подлежал сожжению от руки палача». Гнев Достоевского обрушился на публицистические выступления «крайнего западника» Потугина, отождествляемые им, и отчасти справедливо, с авторской позицией. Страстный протест Достоевского вызвали развиваемые тургеневским героем мысли о необходимости для России встать на путь европейской цивилизации, острая критика не только панславизма, но и некоторых взглядов даже А.И. Герцена, близких к славянофильским.

В письме к своему другу поэту А.Н. Майкову от 16 (28) августа 1867 г. Достоевский подробно рассказал о крупной ссоре в Баден-Бадене с Тургеневым 28 июня (10 июля) 1867 г., приведшей, по существу, к окончательному разрыву их отношений, хотя подготавливался этот разрыв уже давно, еще с 1840-х гг.: «…Я, хоть и откладывал заходить к Тургеневу, решился наконец ему сделать визит. Я пошел утром в 12 часов и застал его за завтраком. Откровенно Вам скажу: я и прежде не любил этого человека лично <…>. Не люблю тоже его аристократически-фарсерское объятие, с которым он лезет целоваться, но подставляет Вам свою щеку. Генеральство ужасное; а главное, его книга «Дым» меня раздражила. Он сам говорил мне, что главная мысль, основная точка его книги состоит в фразе: «Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве». Он объявил мне, что это его основное убеждение о России. Нашел его страшно раздраженным неудачею «Дыма» <…>. Он это мне сам рассказывал. Признаюсь Вам, что я никак не мог представить себе, что можно так наивно и неловко выказывать все раны своего самолюбия, как Тургенев. И эти люди тщеславятся, между прочим, тем, что они атеисты! Он объявил мне, что он окончательный атеист. Но Боже мой: деизм дал нам Христа, то есть до того высокое представление человека, что его понять нельзя без благоговения и нельзя не верить, что это идеал человечества вековечный! А что же они-то, Тургеневы, Герцены, Утины, Чернышевские, нам представили? Вместо высочайшей красоты Божией, на которую они плюют, все они до того пакостно самолюбивы, до того бесстыдно раздражительны, легкомысленно горды, что просто непонятно: на что они надеются и кто за ними пойдет? Ругал он Россию и русских безобразно, ужасно. Но вот что я заметил: все эти либералишки и прогрессисты, преимущественно школы еще Белинского, ругать Россию находят первым своим удовольствием и удовлетворением. Разница в том, что последователи Чернышевского просто ругают Россию и откровенно желают ей провалиться (преимущество провалиться!). Эти же, отпрыски Белинского, прибавляют, что они любят Россию. А между тем не только все, что есть в России чуть-чуть самобытного, им ненавистно, так что они его отрицают и тотчас же с наслаждением обращают в карикатуру, но что если б действительно представить им наконец факт, который бы уж нельзя опровергнуть или в карикатуре испортить, а с которым надо непременно согласиться, то, мне кажется, они бы были до муки, до боли, до отчаяния несчастны. 2-е). Заметил я, что Тургенев, например (равно как и все, долго не бывшие в России), решительно фактов не знают (хотя и читают газеты) и до того грубо потеряли всякое чутье России, таких обыкновенных фактов не понимают, которые даже наш русский нигилист уже не отрицает, а только карикатурит по-своему. Между прочим, Тургенев говорил, что мы должны ползать перед немцами, что есть одна общая всем дорога и неминуемая — это цивилизация и что все попытки русизма и самостоятельности — свинство и глупость. Он говорил, что пишет большую статью на всех русофилов и славянофилов. Я посоветовал ему, для удобства, выписать из Парижа телескоп. — Для чего? — спросил он. — Отсюда далеко, — отвечал я; — Вы наведите на Россию телескоп и рассматривайте нас, а то, право, разглядеть трудно. Он ужасно рассердился. Видя его так раздраженным, я действительно с чрезвычайно удавшеюся наивностию сказал ему: «А ведь я не ожидал, что все эти критики на Вас и неуспех «Дыма» до такой степени раздражат Вас; ей-Богу, не стоит того, плюньте на все». «Да я вовсе не раздражен, что Вы!» — и покраснел. Я перебил разговор; заговорили о домашних и личных делах, я взял шапку и как-то, совсем без намерения, к слову, высказал, что накопилось в три месяца в душе от немцев:

«Знаете ли, какие здесь плуты и мошенники встречаются. Право, черный народ здесь гораздо хуже и бесчестнее нашего, а что глупее, то в этом сомнения нет. Ну вот Вы говорите про цивилизацию; ну что сделала им цивилизация и чем они так очень-то могут перед нами похвастаться!»

Он побледнел (буквально, ничего, ничего не преувеличиваю!) и сказал мне: «Говоря так, Вы меня лично обижаете. Знайте, что я здесь поселился окончательно, что я сам считаю себя за немца, а не за русского, и горжусь этим!» Я ответил: «Хоть я читал «Дым» и говорил с Вами теперь целый час, но все-таки я никак не мог ожидать, что Вы это скажете, а потому извините, что я Вас оскорбил». Затем мы распрощались весьма вежливо, и я дал себе слово более к Тургеневу ни ногой никогда. На другой день Тургенев, ровно в 10 часов утра, заехал ко мне и оставил хозяевым для передачи мне свою визитную карточку. Но так как я сам сказал ему накануне, что я, раньше двенадцати часов, принять не могу и что спим мы до одиннадцати, то приезд его в 10 часов утра я принял за ясный намек, что он не хочет встречаться со мной и сделал мне визит в 10 часов именно для того, чтоб я это понял. Во все 7 недель я встретился с ним один только раз в вокзале. Мы поглядели друг на друга, но ни он, ни я не захотели друг другу поклониться.

Может быть, Вам покажется неприятным, голубчик Аполлон Николаевич, эта злорадность, с которой я Вам описываю Тургенева, и то, как мы друг друга оскорбляли. Но, ей-Богу, я не в силах; он слишком оскорбил меня своими убеждениями. Лично мне все равно, хотя с своим генеральством он и не очень привлекателен; но нельзя же слушать такие ругательства на всю Россию от русского изменника, который бы мог быть полезен. Его ползание перед немцами и ненависть к русским я заметил давно, еще четыре года назад. Но теперешнее раздражение и остервенение до пены у рта на Россию происходит единственно от неуспеха «Дыма» и что Россия осмелилась не признать его гением. Тут одно самолюбие, и это тем пакостнее…».

Это не личная антипатия, а столкновение на почве глубоких идейных разногласий, столкновение двух людей, исповедующих резко различающиеся взгляды и убеждения. Тургенев — убежденный западник, сторонник введения парламентских форм правления в России, заигрывающий с революционерами и революционной молодежью. Достоевский, всегда тяготевший к славянофильству, веровавший в особый христианский путь России — монархист, убежденный противник европейской буржуазной цивилизации. Достоевский обвиняет Тургенева в атеизме, нелюбви к России и преклонении перед Западом, и после выхода романа Тургенева «Дым» эти обвинения приобрели актуальную остроту.

Для Достоевского любовь к России была чем-то болезненно острым. «Оскорбление» Тургеневым в Достоевском почвенника, верующего человека совпало с выступлениями «крайнего» западника Потугина и послужило последним толчком для создания в романе «Бесы» образа «великого писателя» Кармазинова — злой карикатуры на Тургенева. (Высказывалось предположение, что в личности «дядюшки» — князя в «Дядюшкином сне» в комическом освещении преломлены некоторые из черт личности Тургенева и что «Дядюшкин сон» представляет первый в творчестве Достоевского памфлет против Тургенева, предваряющий Кармазинова в «Бесах».). Создавая свой роман «Бесы», Достоевский перенес литературные и идеологические споры непосредственно в художественную сферу, и Кармазинов — пародия на Тургенева, автора «Призраков», «Довольно», «Казни Тропмана», содержащая также намек на очевидные симпатии Тургенева к «нигилистам» и заговорщикам. Достоевский «аристофановски выводит меня в «Бесах»», — писал Тургенев. «Достоевский позволил себе нечто худшее, чем пародию «Призраков»; в тех же «Бесах» он представил меня под именем Кармазинова, тайно сочувствующим нечаевской партии…».

Но понимал ли Достоевский, что Тургенев ругает Россию сквозь слезы своей любви к ней? Конечно, понимал, иначе бы и не упомянул тургеневскую Лизу Калитину в Пушкинской речи. Однако для романа «Бесы» это не имело значения. Достоевский в Кармазинове заклеймил в лице Тургенева ненавистный ему образ либерала-западника, которого он считал виновником появления в России С.Г. Нечаева, Д.В. Каракозова и им подобных (недаром такое созвучие в фамилиях — Каракозов и Кармазинов).

Тургенев совсем не понял шедевр Достоевского «Преступление и наказание», гротескно сравнивая впечатление, производимое на него романом, с «продолжительной холерной коликой», не понял роман «Подросток», резко отозвавшись о нем, назвав его «хаосом», «кислятиной и больничной вонью», «никому не нужным» невнятным «бормотанием» и «психологическим ковырянием». В этих пристрастных, желчных и несправедливых оценках сказалось не только полемическое раздражение Тургенева, но и принципиальное несогласие с творческим методом Достоевского, парадоксальным порой, с точки зрения Тургенева, крайностями его психологизма. Тургенев во многом субъективно, в соответствии со своим уравновешенным психическим складом, ошибочно воспринимал трагический мир героев Достоевского как своего рода болезненную апологию страдания. С.Л. Толстой приводит в своих мемуарах характерное несправедливое суждение Тургенева о «психологизме» Достоевского: «Насколько я помню, он так говорил про него, — вспоминал С.Л. Толстой: «Знаете, что такое обратное общее место? Когда человек влюблен, у него бьется сердце, когда он сердится, он краснеет и т.д. Это все общие места. У Достоевского все делается наоборот. Например, человек встретил льва. Что он сделает? Он, естественно, побледнеет и постарается убежать или скрыться. Во всяком простом рассказе у Жюля Верна, например, так и будет сказано. А Достоевский скажет наоборот: человек покраснел и остался на месте. Это будет обратное общее место… А затем у Достоевского через каждые две страницы его герои — в бреду, в исступлении, в лихорадке. Ведь «этого не бывает»»».

Пушкинские торжества 1880 г., когда последний раз встретились Тургенев и Достоевский, явились новым поводом для идейных столкновений. В своей оценке А.С. Пушкина Тургенев и Достоевский вновь оказались на разных идейных полюсах. Почвеннические русофильские тенденции в истолковании Достоевского вызвали протест Тургенева (Письмо Тургенева к М.М. Стасюлевичу от 13 июня 1880 г.), но и речь Тургенева была воспринята Достоевским как тенденциозное «заигрывание» с революционной молодежью. Однако в своей речи об А.С. Пушкине Достоевский назвал типы тургеневских женщин, подобные Лизе Калитиной, созданиями высокой поэзии и, как писал Достоевский жене 8 июня 1880 г., «Тургенев, про которого я ввернул доброе слово в моей речи, бросился меня обнимать со слезами». (Есть и другие воспоминания об этом примирении тогда Достоевского и Тургенева — см.: Вестник Европы. 1909. № 9. С. 236; Новости. 1880. 13 июня. № 154; Литературное наследство. Т. 86. С. 505).

Несмотря на глубокие принципиальные расхождения между Тургеневым и Достоевским (см. отзывы Достоевского о Тургеневе в записных тетрадях: «Человек, который рад проползти из Бадена в Карльсруе на карачках (на руках и на ногах), чтоб только сделать своему литературному сопернику неприятность. Человек, который сидит у себя и употребляет свое время, чтоб выдумывать, какие он скажет оскорбительные словечки, встретясь с таким-то и таким-то, как повернется к ним, как обидит их»; «В «Дыме» Тургенева заметно страшное падение художественности»; «Тургеневу недостает знания русской жизни вообще. А народную он узнал раз от того дворового лакея, с которым ходил на охоту («Записки охотника»), а больше не знал ничего»; «Немного похожи на г-на Тургенева, исписавшегося за последние десять лет и все продолжающего теребить свой талантишко ежегодно в «Вестнике Европы» и доить убогую корову своего остроумия с иссохшим вымем»), их объединяла искренняя большая любовь к русской литературе; этим объясняется и неизменное взаимное признание таланта друг друга даже в период обострения вражды. В письме к Достоевскому от 28 марта (9 апреля) 1877 г. Тургенев писал: «Я решился написать Вам это письмо, несмотря на возникшие между нами недоразумения, вследствие которых наши личные отношения прекратились. Вы, я уверен, не сомневаетесь в том, что недоразумения эти не могли иметь никакого влияния на мое мнение о Вашем первоклассном таланте и о том высоком месте, которое Вы по праву занимаете в нашей литературе». Среди «выдающихся представителей русской словесности <…>. Вы, конечно, стоите <…> на первом плане», — сообщал Достоевскому Тургенев. Для Достоевского Тургенев тоже — «несомненный», «бесспорный талант». Известно, что Тургенев выразил желание написать некролог «о столь значительной личности», как Достоевский.

Упомянув в своей гениальной Пушкинской речи Лизу Калитину из «Дворянского гнезда» в числе замечательных русских женщин, Достоевский как бы помирился с Тургеневым, завещав потомкам не вражду, а великое художественное слово. Однако Тургенев не принял этот завет Достоевского, когда писал 13 июня 1880 г. М.М. Стасюлевичу: «…Во всех газетах сказано, что лично я совершенно покорился речи Достоевского и вполне одобряю. Но это не так, и я еще не закричал: ты победил, галилеянин! Это очень умная, блестящая и хитро искусная при всей страстности речь всецело покоится на фальши… И к чему этот всечеловек, которому так неистово хлопала публика? Да быть им вовсе не желательно: лучше быть оригинальным русским человеком, чем этим безличным всечеловеком. Опять все та же гордыня под личиною смирения… Но понятно, что публика сомлела от этих комплиментов…», или когда писал М.Е. Салтыкову-Щедрину 24 сентября (6 октября) 1882 г., поддерживая чудовищно несправедливую статью Н.К. Михайловского о Достоевском «Жестокий талант»: «Я прочел также статью Михайловского о Достоевском («Жестокий талант»). Он верно подметил основную черту его творчества. Он мог бы вспомнить, что и во французской литературе было схожее явление, а именно пресловутый Маркиз де Сад».

Известны 11 писем Достоевского к Тургеневу за 1863—1874 гг. и 15 писем Тургенева к Достоевскому за 1860—1877 гг.

Материалы по теме:

История одной вражды. Переписка Достоевского и Тургенева (1928)

ТУРГЕНЕВ ИВАН СЕРГЕЕВИЧ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

Великий русский писатель, драматург, публицист. Работал в жанре реализма. Член-корреспондент Петербургской Академии наук (1860). Почетный доктор Оксфордского университета (1879). Почетный член Московского университета (1880).

Семья. Юность. Начало литературной деятельности

Происходил из дворян. Отец – Сергей Николаевич Тургенев, военный. Мать – Варвара Петровна Лутовинова. Брак родителей Тургенева был заключен по расчету и не принес супругам счастья. В 1830 году отец оставил семью, а через четыре года скончался. У Ивана Сергеевича было два брата: старший Николай и младший Сергей. Личная жизнь самого писателя была непростой. Познакомившись с оперной певицей Полиной Виардо в 1843 году, Тургенев практически все время проводил с ее семьей. Даже внебрачная дочь Ивана Сергеевича от белошвейки Авдотьи Ивановой Пелагея, родившаяся в 1842 году, воспитывалась в доме Полины и Луи Виардо. Тургенев  большую часть жизни провел в Европе, следуя за Полиной. Он и свою смерть встретил в ее семействе. Интересно, что именно она, а не дочь, была наследницей Ивана Сергеевича. Однако характер отношений великого писателя и великой певицы до сих пор неясен, вопрос о том, были ли они хотя бы какое-то время парой, остается дискуссионным.

Воспитанием детей в семействе Тургеневых занималась мать Варвара Петровна. Она была женщиной очень богатой, образованной и одновременно деспотичной, нередко она била своих детей (в детстве она сама была жертвой жестокого обращения в семье). Любовь к русской литературе, скорее всего, Тургенев унаследовал от матери. Первоначальное образование он получил от иностранных гувернеров.

До 1827 года семья жила в орловском имении Спасское-Лутовиново, после чего поселилась в Москве. В 1822 году Тургеневы путешествовали по Европе. В Москве Иван начал учебу в пансионе Вейденгаммера, после перейдя в пансион И.Ф. Краузе.

В 1833 году он стал студентом Московского университета, поступив на его словесное отделение. Однако вскоре Тургеневы перебрались в столицу, и Ивану пришлось перевестись в Петербургский университет. Здесь он сдружился с Т.Н. Грановским.

В студенческую пору началась литературная деятельность Тургенева. Вначале он пробовал себя в поэзии. В 1834 году создал поэму «Стено», через четыре года несколько стихотворений были опубликованы в «Современнике». К этому времени за плечами Тургенева было уже больше ста стихов.

Вторая половина 1830-х-1840-е годы

Иван окончил университет в 1836 году, в 1837-м получив степень кандидата. После этого он отправился в Европу. В 1838 году обосновался в Германии, активно посещал Берлинский университет, в котором изучал античную литературу и древние языки. Здесь он сошелся с Николаем Станкевичем, под его влиянием изучал немецкую классическую философию. Ненадолго вернувшись в Россию в 1839-м, Тургенев уже в следующем году опять уезжает в Европу. Будучи западником и противником российских порядков, писатель проживет здесь большую часть жизни.

В 1841 году он вернулся на родину. После экзамена в Петербургском университете в 1842 году стал магистром по греческой и латинской филологии, после чего до 1844 года служил в Министерстве внутренних дел. Тогда же Тургенев сосредоточился на литературном творчестве.

Еще в 1830-1840-е годы он познакомился со многими известными поэтами и писателями, среди которых А.С. Пушкин, В.А. Жуковский, А.В. Кольцов, М.Ю. Лермонтов (его творчество повлияло на поэзию Тургенева), А.А. Фет и др.

В 1843 году В.Г. Белинский опубликовал в «Отечественных записках» поэму Тургенева «Параша», что стало началом дружбы между ними. В том же году появилось знаменитое стихотворение Ивана Сергеевича «В дороге (Утро туманное)», которое, возможно, было написано после встречи с Полиной Виардо. В следующем году появилась антиклерикальная поэма «Поп», полностью вышедшая только за рубежом. 1846 год был отмечен повестями «Бретер» и «Три портрета».

В 1847 году началось тесное сотрудничество Тургенева с «Современником» Н.А. Некрасова. Здесь в 1847-1851 годах печатались его «Записки охотника», в которых автор выступал против крепостного права и которые имели огромных успех уже с первой повести цикла «Хорь и Калиныч».

В 1847 году он вместе с Белинским отправился в Европу. Был свидетелем революционных событий 1848 года в Париже, после чего стал противником революции. В это же время сблизился с Александром Ивановичем Герценом.

1850-1860-е годы

С конца 40-х Тургенев начал уделять значительное внимание драматургии. Беря за образец Шекспира, он пишет пьесы «Где тонко, там и рвется» (1848), «Нахлебник» (1848), «Завтрак у предводителя» (1849), «Холостяк» (1849), «Месяц в деревне» (1850), «Провинциалка» (1851). Постановки пьес с успехом шли на театральной сцене.

В 1850 году умерла мать писателя, из-за чего тот вернулся в Россию, где разделил с братом Николаем наследство. В 1852 году он написал некролог на смерть Н.В. Гоголя, что вызвало некоторые проблемы с властями, на два года лишившими Тургенева права жить в столицах (ссылку он провел в Спасском-Лутовинове). В 1852 году также отдельной книгой вышли «Записки охотника», однако на повторное издание был наложен запрет.   В Лутовинове был создан знаменитый рассказ «Муму».

Во второй половине 1850-х-начале 1860-х годов были изданы романы «Рудин» (1856) и «Дворянское гнездо» (1859) в «Современнике», «Накануне» (1860) и «Отцы и дети» (1862) в «Русском вестнике».

Во второй половине 50-х Тургенев работал с журналом А.В. Дружинина «Библиотека для чтения», тогда же участвовал в организуемых Дружининым дружеских заседаниях «чернокнижников», в число которых входили сотрудники «Современника».  В 1855 году состоялось знакомство Ивана Сергеевича с Львом Николаевичем Толстым.

С началом подготовки крестьянской реформы Тургенев составлял проекты, адресованные императору Александру II. В 1860-е годы писатель также активно сотрудничал с герценовским «Колоколом», собирая материалы для статей и посредничая между редактором и русскими авторами, однако сам он, в отличие от Герцена, был против излишней критики правительства эпохи Великих реформ.

В 1860 году состоялся разрыв Тургенева с «Современником». Причиной стала статья Николая Добролюбова о романе «Накануне». Либерал Тургенев был против приписываемого критиком роману революционного пафоса. Писатель выдвинул Некрасову ультиматум, который тот решил в пользу Добролюбова.

Вслед за разрывом с Некрасовым в 1861 году последовала ссора Ивана Сергеевича с Толстым, чуть не приведшая к дуэли и испортившая отношения между писателями на долгие годы. Непростыми были отношения Тургенева с Ф.М. Достоевским и И.А. Гончаровым. Впоследствии Федор Михайлович изобразит Тургенева в романе «Бесы» в образе бесталанного писателя Кармазинова. В 1862-1863 годах все напряженнее становилось общение с Герценом, провозгласившим идею русского социализма, чего западник-Тургенев принять не мог. Также осложнялись отношения с другом юности М.А. Бакуниным, ставшим в свое время, по мнению современников, прототипом тургеневского Рудина.

В 1862 году писатель стал участником процесса 32-х, к которому привлекались лица, имевшие связи с «лондонскими пропагандистами». Однако в 1864 году Тургенев был признан невиновным.

С 1863 года Иван Сергеевич жил в Баден-Бадене. Находясь в Европе, он подружился с Чарльзом Диккенсом и Уильямом Теккереем, Виктором Гюго и Жорж Санд, Проспером Мериме и Теофилем Готье, Эмилем Золя и Ги де Мопассаном, Эрнестом Ренаном и Анатолем Франсом и многими другими.

В 1867 году появился роман «Дым», вызвавший неоднозначную реакцию русского общества.  С 1868 года Тургенев был сотрудником «Вестника Европы» М.М. Стасюлевича.

1870-1880-е годы

В Европе Тургенев пропагандировал русскую литературу, он помогал ее переводчикам, составлял предисловия к зарубежным изданиям, он сам переводил русских авторов на французский и немецкий языки и, наоборот, европейских авторов – на русский.

В 1877 году вышел роман Тургенева «Новь». В 1878-м Иван Сергеевич был вице-президентом международного литературного конгресса в Париже. В 1879 году стал первым писателем, получившим звание почетного доктора Оксфордского университета. В те же годы он близко сошелся с такими революционными деятелями, как Петр Лавров, Петр Кропоткин и Герман Лопатин. В 1878 году по инициативе Толстого возродилась их дружба с Тургеневым.

В 1880 году Иван Сергеевич участвовал в торжествах по случаю открытия первого памятника Александру Пушкину  в Москве.

В конце 1870-х-1880-х годах Тургенев достиг вершины славы и на родине, и за границей. И Россия, и Запад безоговорочно признавали его талант великим.

На родине Иван Сергеевич побывал в последний раз в 1881 году. С 1882 года его все больше стала мучить подагра. В 1883 году он смог опубликовать последнее произведение – «Стихотворения в прозе». Вскоре к подагре присоединились грудная жаба и межреберная невралгия. Для облегчения болей писатель начал прибегать к морфию. В конце лета 1883 года в имении Полины Виардо в Буживале Иван Сергеевич Тургенев скончался. Конкретной причиной смерти стала опухоль в позвоночнике. В Париже прошло масштабное траурное шествие, в котором участвовали видные деятели культуры. В сентябре гроб с покойным прибыл в Петербург, его встречали еще на границе. В Александро-Невской лавре состоялось отпевание, после чего Тургенев был похоронен на Волковом кладбище. 

вечные соперники» работает в холле 3 этажа 1 строения — Библиотека-читальня им. И.С. Тургенева

К 200-летию со дня рождения Ф.М.Достоевского

Личное знакомство Тургенева и Достоевского состоялось осенью 1845 г. на собрании кружка В.Г. Белинского. Писатели сразу прониклись симпатией друг к другу. «На днях из Парижа воротился Тургенев. Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет — я не знаю, в чем природа отказала ему. Наконец: характер неистощимо прямой, прекрасный», — писал Ф.М.Достоевский брату.

Однако за кратковременной дружбой, пришедшейся на разгар триумфа, выпавшего на долю автора «Бедных людей», пришли охлаждение и размолвка.

Расхождение Достоевского с кругом писателей «Современника» сказалось и на отношении к Тургеневу. Вскоре же явственно обнаружилось психологическое «несовпадение» их натур, темпераментов, во всех смыслах – и творческом, и просто человеческом. Достоевский «возненавидел меня уже тогда, когда мы оба были молоды и начинали свою литературную карьеру», — вспоминает Тургенев.

На психологическое и эмоциональное неприятие друг друга накладывались, бесспорно, и идейные расхождения, особенно обострившиеся после каторги и ссылки Достоевского, когда начавшаяся ссора с Тургеневым превратилась в историю одной вражды, правда, первоначально между ними снова началось сближение (1860–1865). Тургенев печатает в журнале «Эпоха», издаваемом братьями Достоевскими, повесть «Призраки», высоко оценивает «Записки из Мертвого дома». Достоевский восхищается романами «Дворянское гнездо» и «Отцы и дети». По словам Тургенева, именно Достоевский как никто понял Базарова.

Однако роман Тургенева «Дым» навсегда развел писателей. Достоевский считал этот роман антирусским. Полемика, состоявшаяся в Германии между западником Тургеневым, убежденным в том, что приверженность европейской цивилизации может преобразить Россию, и Достоевским, веровавшим в особый христианский путь страны, закончилась полным неприятием позиций друг друга. Бывшие друзья стали врагами вплоть досмерти Достоевского в 1881 г.

Выставка «Тургенев и Достоевский: вечные соперники» открылась в апреле и будет работать весь юбилейный год Федора Михайловича Достоевского.

кого любил и ненавидел великий классик – Москва 24, 10.11.2018

9 ноября исполняется 200 лет со дня рождения Ивана Тургенева – великого классика русской литературы. Его сложно представить без женской темы: Тургенева можно отнести к тому немногому числу писателей, которые уделяли особое внимание образу женщины. Правда, в его произведениях любовь почти всегда заканчивается не очень хорошо. Впрочем, и личная жизнь писателя складывалась непросто.

Редакция портала Москва 24 вспоминает самые яркие истории любви Ивана Тургенева.

Иван Тургенев. Портрет работы И. Е. Репина, 1874

Разбитое сердце

Впервые Тургенев влюбился в 15 лет. Юный писатель всерьез увлекся дочерью княгини Шаховской – поэтессой Екатериной, которой на тот момент было 19 лет. Имения их родителей в Подмосковье граничили, они часто обменивались визитами. Правда, девушкой увлекся и отец писателя, Сергей Николаевич. Молодая княжна ответила ему взаимностью и разбила сердце Тургеневу-младшему. В письмах к сыну мать будущего писателя Варвара Тургенева называла Шаховскую «поэткой» и «злодейкой». Но эти колкости так и не смогли заглушить боль от предательства первой любви. Этот эпизод жизни позже отразился в творчестве Тургегнева – в повести «Первая любовь», где писатель наделил некоторыми чертами Кати Шаховской героиню Зинаиду Засекину.

Беременность Дуняши

Иван Тургенев в юности. Портрет работы К.А. Горбунова, 1838-1839

Позже, в 1841 году, 23-летнего на тот момент Тургенева очаровала белошвейка Дуняша (Авдотья Ермолаевна Иванова). Страстный роман закончился беременностью девушки. Будучи благородным человеком, Тургенев без раздумий решил жениться на возлюбленной. Браку воспрепятствовала мать писателя. Она отправила Дуняшу к ее родителям в Москву, где девушка родила дочь – Пелагею. Тургенев же переехал в Петербург. Вскоре девушка вышла замуж, а вот дочь осталась в двусмысленном положении: Иван Сергеевич официально признал отцовство лишь в 1857 году.

Письма от Бакуниной

Татьяна Бакунина. Фото: wikimedia.org

Зимой 1841 года Тургенев познакомился с Татьяной Бакуниной – сестрой будущего революционера-эмигранта Михаила Бакунина. Писатель часто бывал в его имении Премухино, где вся зима прошла в тесном общении с кругом братьев и сестер Бакуниных. Татьяна была старше писателя на три года, увлекалась немецкой философией и свои отношения с окружающими воспринимала сквозь призму идеалистической концепции Фихте.

Несмотря на то, что Тургенев и Бакунина жили в одном доме, несколько месяцев девушка писала ему письма на немецком языке. Вскоре писатель понял, что он не может разделить искренних чувств Татьяны и решил, что их отношения исключительно литературно-эпистолярные. Вдохновившись, он написал несколько стихотворений и рассказ, в том числе поэму «Параша».

Роман с кузиной

В 1850-е годы у Тургенева случился довольно неожиданный и скоротечный роман с дальней кузиной, восемнадцатилетней Ольгой Тургеневой. Чувства были взаимны, писатель даже задумывался о женитьбе. Но мысль о браке с кузиной так и осталась мыслью, а образ Ольги стал прототипом героини Татьяны в романе «Дым».

Сестра Толстого

Мария Толстая

Печально окончилась и мимолетная связь с сестрой Льва Толстого – Марией. Писатель называл двадцатичетырехлетнюю девушку «одним из привлекательнейших существ». Ради Тургенева Мария Толстая ушла от мужа, искренне доверившись Тургуневу. Но писатель ограничился платоническим увлечением. Позже Мария Толстая стала прообразом Верочки из повести «Фауст».

На краю чужого гнезда

Полина Виардо. Фото: wikimedia.org

Одна из самых сильных привязанностей Тургенева – испано-французская певица Полина Виардо. Впервые он заметил девушку на сцене оперного театра в Санкт-Петербурге, когда ему было 25 лет, а Виардо – 22 года. Вскоре на охоте писатель познакомился с мужем певицы – директором Итальянского театра в Париже Луи Виардо. А 1 ноября 1843 года он был представлен и самой Полине.

Мать писателя была против его влюбленности в певицу, в письмах называла Виардо «проклятой цыганкой», а когда узнала, что Тургенев вместе с семейством Виардо собирается уехать в Париж, три года не давала ему денег. За Виардо писатель уехал в Европу, никому неизвестный и без средств (в обществе все считали писателя человеком обеспеченным, ведь мать Тургенева была одной из самых богатых женщин России и владелицей огромной сельскохозяйственно-промышленной империи).

Благодаря семейству Виардо и Ивану Тургеневу, их вилла в Баден-Бадене стала музыкально-артистическим центром.

Тургенев сопровождал Виардо почти на всех ее гастролях: в Берлине, Лондоне, Париже… Писатель жил в семействе Виардо и сам признавался, что существует «на краю чужого гнезда». Такое странное сожительство (супруги Виардо, их дети, Тургенев и его внебрачная дочь, которую взяла на воспитание Полина Виардо) вызывало вопросы, но писателя это не волновало. В начале 1860-х годов вместе с семьей Виардо Тургенев жил на вилле в Баден-Бадене. Но из-за войны 1870 года Иван Сергеевич, будучи так же на краю чужого гнезда, переехал в Париж.

Отношения Виардо и Тургенева до сих пор остаются предметом бурных дискуссий. По одной из версий, после смерти мужа Полины из-за инсульта писатель и певица фактически вступили в супружеские отношения.

Любовь из пьесы

Мария Савина. Фото: ТАСС

Считается, что последней влюбленностью Тургенева стала актриса Александринского театра Мария Савина. Ей было 25 лет, писателю – 61 год. Савина настолько ярко исполнила роль Верочки в пьесе Тургенева «Месяц в деревне», что после спектакля писатель встретил актрису за кулисами с огромным букетом роз и словами: «Неужели эту Верочку я написал?» Тургенев открыто признавал свои чувства к Марии Савиной, правда, девушка воспринимала писателя лишь как доброго друга. Переписка между актрисой и Тургеневым длилась четыре года. Но продолжению этого романа так и не суждено было случиться – 22 августа 1883 года, на 65-м году жизни Иван Тургенев скончался от миксосаркомы в кругу семейства Виардо.

Из женских образов в произведениях Ивана Тургенева сформировался литературный феномен – «тургеневская девушка». Сегодня термин деформировался: «тургеневскими девушками» называют особ романтических, нежных, плаксивых, плохо приспособленных к жизни. Но, на самом деле, она не так проста, как кажется. У тургеневской барышни сильный характер, она неплохо образована, у нее есть огромная нравственная сила, а рассудочность в ней сочетается с порывами истинного чувства и упрямством.

Алена Солнцева о том, как Тургенев и Достоевский поссорились из-за Пушкина — Газета.Ru

close

100%

Первый раз в России отметили день рождения Пушкина в 1880 году. Юбилея не было – 26 мая (по старому стилю, 6 июня по новому) Александру Сергеевичу исполнился бы 81 год – но был готов памятник Опекушина. Идея поставить памятник частному лицу, поэту, для русского сознания была новаторской. Православная церковь в принципе считала скульптурные памятники языческим обычаем и не одобряла. А для правящих чиновников сама фигура Пушкина казалась сомнительной: поэтом его, конечно, они признавали, но с государственной точки зрения в его жизни и особенно смерти ощущалось нечто двусмысленное.

Однако именно поэтому пореформенная русская общественность, которой всего-то шел семнадцатый год, хотела непременно почтить память не только поэта, но и Пушкина-гражданина: «Пушкин был человек, безусловно независимый в политическом отношении, безгранично свободный в своем гражданском самосознании… гонимый, всегда, до последней минуты жизни, находившийся под угрозами гонения. Таким людям еще не воздвигалось у нас народных памятников, и они еще не чествовались обществом с такой свободой», – писали газеты. Иван Аксаков в энтузиазме восклицал: «Это ведь впервые у нас победа духа над плотью, это признание со стороны государства впервые прав ума и таланта на Руси!». Зато председатель комитета министров Валуев в своем дневнике высказался, мягко говоря, сдержанно: «О пушкинском празднестве в Москве я здесь умолчал. Пересол был слишком силен, и распространяться о нем было не по сердцу».

Деньги на памятник собрали всем миром – праздник должен был стать примером объединения русского общества вокруг идеи гражданской свободы, воплощенной в Пушкине. Самые разные слои общества посылали на открытие своих депутатов: от Московской духовной академии, от московского дворянства, от женских институтов, от Общества для содействия мореходству, от присяжных поверенных, от еврейского общества, от петербургских газет и журналов, от частных гимназий и театров, Общества приказчиков, Общества хорового пения, от городских больниц, от университетов Москвы, Петербурга, Варшавы и Дерпта…

Специальный поезд должен был привезти петербургских гостей в Москву. Готовились большие торжества. Но 22 мая, как раз накануне праздника, умерла императрица. Открытие пришлось отложить на две недели, так что пелену, специально сотканную в Ярославле для такого случая, сдернули с памятника только 6 июня. Многие считали, что именно из-за этих двух лишних недель ожидания пушкинские торжества вылились в нечто феерическое: нервозность долго накапливалась, ходили слухи о готовящихся провокациях со стороны либералов, возбуждение нарастало и могло прорваться где угодно. Главные речи должны были произнести: Достоевский – от патриотов-почвенников, и Тургенев – от западников-либералов. Достоевский писал Победоносцеву: «Мою речь о Пушкине я приготовил и как раз в самом крайнем духе моих (наших то есть, осмелюсь так выразиться) убеждений, а потому и жду, может быть, некоего поношения. Профессора ухаживают там за Тургеневым, который решительно обращается в какого-то личного мне врага».

5 июня, накануне торжеств, на заседании в Московском университете Тургенева торжественно объявили его почетным членом и, как писал Николай Страхов, «вообще чествовали, как бы признавая его главным представителем нашей литературы, даже как бы прямым и достойным наследником Пушкина». Позже, на обеде в Московской думе с речью выступил реакционных взглядов публицист Катков, редактор газеты «Московские ведомости», от которого ждали возможных обид. Но он произнес короткий примирительный тост, потянулся было с бокалом к Тургеневу, который, впрочем, чокаться с идейным противником не пожелал.

Однако сразу скандала не последовало. Обед был обилен и изыскан, народу много, речей еще больше, так что публика больше пила и ела, чем вслушивалась. Но когда выяснилось, что Каткова не пригласили на заседание Общества любителей русской словесности, обиделись его сторонники. Константин Леонтьев писал даже: «Если бы у нас, у русских, была бы хоть искра нравственной смелости и того, что зовут умственным творчеством, то можно было сделать и неслыханную вещь: заживо политически канонизировать Каткова. Открыть подписку на памятник ему, тут же близко от Пушкина на Страстном бульваре. Пусть это будет крайность, пусть это будет неумеренная вспышка реакционного увлечения. Тем лучше!».

«Реакционное увлечение», впрочем, тогда не поддерживалось как раз теми, кто организовывал Пушкинский праздник, хотя тема «медной хвалы», которой можно удостоить и других деятелей словесности, еще не раз станет предметов споров.

На следующий день, 6 июня, состоялась церемония открытия памятника Пушкину. Утром прошла панихида и служба в церкви Страстного монастыря, митрополит Макарий сказал проповедь, пожелав России во всех областях иметь столь сильные таланты, каким был Пушкин в поэзии. На площадь доступ поначалу был ограничен, но после митинга толпа туда хлынула и разобрала на сувениры венки и букеты с подножия. Ликование и восторг со всех сторон отмечали газетчики, но из-за траура никаких уличных манифестаций в Москве не было, были только обеды с речами, литературные чтения в Благородном собрании, но главным стали выступления идейных противников, которые не только готовили речи, но участвовали в чтениях. Достоевский, читавший сцену Пимена из «Бориса Годунова», писал жене: «Я, говорят, прочел превосходно, но мне говорят, что мало было слышно. Приняли меня прекрасно, вызвали три раза. Но Тургенева, который прескверно прочел, вызывали больше меня».

Впрочем, по мнению Достоевского, успех Тургенева был искусственно создан: «Сегодня был второй обед, литературный – сотни две народу. Молодежь встретила меня по приезде, потчевала, ухаживала за мной, говорили мне исступленные речи – и это еще до обеда. За обедом многие говорили и провозглашали тосты. Я не хотел говорить, но под конец обеда вскочили из-за стола и заставили меня говорить. Я сказал лишь несколько слов – рев энтузиазма, буквально рев… Затем вся толпа бросилась со мной по лестнице и без платьев, без шляп вышли со мной на улицу и усадили меня на извозчика. И вдруг бросились целовать мне руки – и не один, а десятки людей, и не молодежь лишь, а седые старики. Нет, у Тургенева лишь клакеры, а у моих истинный энтузиазм».

Ажиотаж вокруг живых писателей на празднике, посвященном писателю почившему, все более разгорался. Тургенев произнес свой доклад на третий день торжеств на публичном заседании Общества любителей российской словесности. Сам он был словно не совсем речью доволен и даже отказался печатать ее брошюрой для бесплатной раздачи народу, как было задумано. Охарактеризовав Пушкина как гения, создавшего литературный русский язык и наполнившего национальную литературу образами и идеями, Тургенев, тем не менее, не предоставил ему безусловного права на звание национально-всемирного поэта, которое имеют Шекспир, Сервантес и Гете. Такой отзыв не вполне соответствовал восторженному состоянию общества, ожидавшего кульминации. Оно получило ее сполна от Достоевского, выступавшего в последний день форума.

Случилось тогда нечто невообразимое. Речь Достоевского вызвала спазм восторга слушателей. Публика неистовствовала. Юноши падали в обморок. Дамы трепетали. Достоевского увенчали лавровым венком. Тургенев якобы сам подошел к оратору и прослезился. Официальный глава славянофилов Аксаков отказался от своей речи, потому что главное сказано. Казалось, что совершилось ожидаемое – Пушкин примирил две партии, создав некую модель национального самосознания, о которой так хорошо, так точно сказал Достоевский.

Позже, придя в себя, свидетели этого феноменального выступления пытались понять, что же на самом деле произошло. Ведь когда речь была напечатана, многие удивились тому исключительному впечатлению, которое она произвела. Тургенев пожимал плечами и объяснял, что было слишком опрометчиво записывать его в сторонники Достоевского. Кое-кто говорил о мистическом воздействии. Наиболее рациональные предполагали, что публика услышала в эмоциональном выступлении Достоевского то, что хотели слышать, – оправдание своей культурной значимости. В словах Достоевского прибывшие на Пушкинский праздник депутаты получили оправдание национальной униженности «нищей, нашей-то грубой земле». «Это нам-то предназначено в человечестве высказать новое слово? Что же, разве я про экономическую славу говорю, про славу меча или науки? Я говорю лишь о братстве людей и о том, что ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено, вижу следы сего в нашей истории, в наших даровитых людях, в художественном гении Пушкина».

Вот это обещание важнейшей роли в всеевропейском грядущем объятии, в примирении европейских противоречий так полюбилось собравшимся, что они кричали и плакали.

Прочитав глазами опубликованную речь, многие взяли восторг назад, называя текст фальшивым, сумбурным и противоречивым. «Тема о будущем или даже настоящем первенстве русского народа перед всеми остальными имеет уже тот недостаток, что представляет не новый пример национального самопрославления», – писали западнические журналы. Но дело уже было сделано. На Пушкинских торжествах был создан главный миф – не о Пушкине, но о миссионерской роли русского народа, призванного нести в Европу любовь и спасение.

Что же касается всемирного значения русского гения, то прав оказался все же Тургенев. Впрочем, на Пушкинском празднике присутствовал как один из тех писателей, кто при всей национальной самобытности таки оказался вровень с общечеловеческими духовными поисками, войдя в мировой пантеон. Свой последний роман «Братья Карамазовы» он как раз дописывал в этот год.

Второй наш тогда живущий мирового уровня гений на праздник вовсе не приехал, хотя Тургенев по поручению Общества любителей русской словесности специально съездил к нему в Ясную Поляну, чтобы лично пригласить. Но Толстой наотрез отказался, ибо уже работал над своей этической теорией, считая литературную славу, памятники и праздники вокруг них пустой суетой.

Ивану Тургеневу не доверяли левые и правые

Русские левые и правые не доверяли ему после публикации Отцов и сыновей (1862). Первые считали роман слишком критичным по отношению к молодым революционерам, а вторые — недостаточно критичными. Но роман на короткое время сделал его деканом русской литературы в глазах Запада — до публикации Достоевского Преступление и наказание (1866) и Толстого Война и мир (1867).

Критики и романисты двадцатого века, вслед за Генри Джеймсом, в основном считали его мастером портретной живописи и изысканным стилистом, но ему не хватало интеллектуального веса. Джеймс предпочел Тургенева и Достоевскому, и Толстому, но, восхваляя романиста за его тонкость и нюанс в ущерб его идеям, он выставил его просто эстетом. Джеймс считал, что портреты русских крестьян Тургеневым в его первой книге, Набросков из альбома Охотника , например, превосходили Харриет Бичер-Стоу Хижина дяди Тома именно потому, что Тургенев приводит свои доводы через «совокупные свидетельства множества людей». мелкие штрихи.”

В замечании Владимира Набокова о том, что Тургенев был «писателем не великим, но приятным», есть отголосок «тонкости» Джеймса. Несколько лет назад А. Н. Вильсон вслед за Набоковым писал, что Тургенев, возможно, был автором нескольких «совершенно приятных книг», но ему не хватает силы ни Достоевского, ни Толстого. Даже отцов и сыновей , утверждал Уилсон, не удалось. Он состоит из «красиво нарисованного набора сцен. . . персонажи реалистичны. Мебель, одежда и еда точно описаны.. . . У самовара лежат только что собранные гроздья сирени. . . . Вы все это видите. Но в этой русской литературе-литературе полная пустота, которая оставляет читателя голодным ».

Уилсон прав в том, что отцов и сыновей не равняется лучшим книгам Достоевского (хотя, на мой взгляд, лучше, чем Братья Карамазовы ) или эпосам Толстого, но его заявление о том, что это просто «красиво», столь же глупо. как датировано.

В своей лекции 1970 года «Отцы и дети: Тургенев и либеральное положение» Исайя Берлин заметил, что Тургенев «часто описывался как чистый эстет и сторонник искусства ради искусства, и его обвиняли в бегстве от реальности и отсутствии гражданского чутья. .. . . Однако эти описания ему не подходят ». Берлин продолжает исследовать тонкую критику материализма и нигилизма Тургеневым через характер Базарова в романе. Портрет был настолько выпуклым, что один из либеральных друзей Тургенева, пишет Берлин, посоветовал ему сжечь рукопись, «поскольку это навечно скомпрометирует его с прогрессистами», что и было сделано. Тургенев, конечно, отказался — несомненно, красиво.

Одна из главных идей Тургенева — как в Home of the Gentr y, так и в Отцов и сыновей — состоит в том, что жизнь по большей части состоит из утрат, хотя и не безвозвратно.Вопрос в том, что можно спасти и как. Решения, которые мы принимаем в юности — часто по прихоти, не понимая себя и мира, — могут изменить ход нашей жизни. Трагический исход этих решений можно в полной мере ощутить только тогда, когда уже слишком поздно. В других случаях мир меняется без нас, оставляя нас чужими в наших собственных домах, и мы мало что можем с этим поделать. Жизнь несправедлива, и взрослые, утверждает Тургенев, должны отвечать на такое положение вещей со смирением и хладнокровием.

В « Джентри », например, мы следим за жизнью богатого помещика Федора Лаврецкого, который влюбляется в красивую женщину по имени Варвара Павловна, увидев ее в опере в Москве. Шесть месяцев спустя они поженились. Они переезжают в Париж, где Павловна становится популярной хозяйкой салонов художников и журналистов. Через некоторое время Лаврецкий обнаруживает, что у нее роман с молодым французом. Вместо того, чтобы развестись с ней или подать заявление об аннулировании, он дает ей годовой доход и отсылает ее.После путешествия в Италию Лаврецкий возвращается в Россию, где влюбляется в молодую, но добродетельную женщину по имени Лиза. Она тоже испытывает к нему чувства, и похоже, что брак станет возможным после того, как Лаврецкий узнает, что его жена умерла.

Их надежды разбиваются, когда Варвара Павловна неожиданно появляется в доме Лаврецкого с дочерью на буксире и сообщает ему о своем решении поселиться в родовом имении. Лиза переходит в монастырь, а Федор Лаврецкий проживает свои дни в одиночестве, поддерживая его только воспоминаниями о времени, проведенном с Лизой.Хотя Лавресткий мог поддаться «своего рода дешевому универсальному скептицизму», как и один из других персонажей романа, он принимает свою судьбу, признавая роль, которую он сыграл в ее определении, как бы несправедливо это ни казалось, но не набрасывается по-детски.

Отцы и дети одинаково мудры. Роман начинается с того, что Николай Петрович Кирсанов ждет на вокзале своего сына Аркадия, чтобы вернуться на лето из университета. Аркадий приезжает с другом, нигилистом по имени Базаров, который все знает и издевается над всеми, кто с ним не согласен (особенно над братом Николая Павлом Петровичем за его устаревшие привычки).Аркадий, как щенок, любит все, что говорит и делает Базаров.

Базаров и Павел непрестанно спорят. Базаров поддержал все новое мышление; Павел — человек прошлого. Он никогда не был женат и держится за свои аристократические идеалы, потому что это единственное, что у него осталось. Но этот мир быстро уходит из жизни, и, как пишет Тургенев, «потеряв прошлое, он потерял все».

В середине романа, после особенно жаркого спора, Павел горько жалуется: «Вот так! .. . вот что такое наши молодые люди этого поколения! Они такие — наши преемники! » Это приводит Николая к жесткому выводу, который он, тем не менее, принимает:

«Наши преемники!» — повторил Николай Петрович с удрученной улыбкой. Он весь спор сидел на шипах и только украдкой, с болью на сердце взглянул на Аркадия. «Ты знаешь, что мне напомнили, брат? Однажды я поссорился с нашей бедной матерью; она штурмовала и не слушала меня.Наконец я сказал ей: «Конечно, ты меня не понимаешь; Мы принадлежим, — сказал я, — двум разным поколениям. Она ужасно обиделась, а я подумал: «Тут ничего не поделаешь. Это горькая пилюля, но она должна ее проглотить ». Видите ли, теперь пришла наша очередь, и наши преемники могут сказать нам:« Вы не из нашего поколения; проглоти таблетку ».

Может показаться, что Николай слишком легко сдается, но в его отставке есть мудрость: молодое поколение заменит вас, нравится вам это или нет, и будет поддерживать идеи, которые вы сочтете глупыми или ужасными, и однажды это произойдет. Вы ничего не можете с этим поделать.Да, молодые люди могут быть дерзкими и глупо самоуверенными (на самом деле настолько самоуверенными, что они так боятся показаться, что чего-то не знают, что не осознают, насколько очевидна эта шарада). Однажды они тоже будут заменены.

Это не означает, что старшее поколение должно просто сдаться. Нисколько. Николай этого не делает, но в его речи есть соль смирения. Он знает, что ограничен, и находит утешение в том, что другие люди тоже ограничены.

Если вы читали роман, то знаете, что он получается счастливым и для Николая, и для Аркадия.Жизнь может быть полна потерь, но иногда и приятных сюрпризов. Тем не менее, такие сюрпризы редко возникают из-за великих поступков великого человека. Они просто случаются.

Тургенев, наверное, никогда не выходил из моды больше, чем сейчас. Он стоик во времена активности, реалист во времена фанатизма и умеренный во времена экстремизма.

Его романы напоминают нам, однако, что жизнь ничего нам не должна, независимо от того, сколько требований мы к ней предъявляем (или «прав», которые мы отстаиваем), и что есть благородство в том, чтобы быть готовыми страдать из-за действий другие — зная, что вы тоже причинили вред другим способами, о которых не подозреваете.Он был против радикализма любого рода, считая, что он настраивает людей друг против друга, что ведет ко всем видам зла.

Дом дворян и Отцы и дети — глубоко гуманные романы именно потому, что они напоминают нам, что люди — люди — никогда не боги и редко звери — ограниченные и несовершенные, да, но тем не менее способные на тихие акты любви и жертвоприношения.

Иван Тургенев и восемь других ведущих российских авторов

В этом месяце исполняется 197 лет со дня рождения Ивана Тургенева.Сейчас самое время задуматься о вкладе этого важного деятеля Золотого века русской литературы. Он общался с классическими авторами своего времени и привлек внимание Запада к одной из великих литературных наций мира. У Тургенева замечательное наследие, и оно еще больше усиливается, если принять во внимание другие голоса его страны, которые он помог усилить. Сегодня мы исследуем Тургенева и восемь других известных российских авторов.

Иван Тургенев

Тургенев жил рядом с одними из лучших писателей своего времени.У него были сложные отношения с Достоевским и Толстым. Оба автора не оценили предпочтение Тургенева Западной Европы, где автор познакомился с другими крупными писателями своего времени, такими как Флобер и Генри Джеймс. Толстой даже написал в дневнике: «Тургенев — зануда». Тем не менее, предсмертное обращение Тургенева к Толстому в 1883 году, к счастью, побудило писателя прервать перерыв в литературной работе.

Шедевр Тургенева « отцы и дети » (1862) посвящен знакомой русской литературе теме: как культурные сдвиги создают напряженность между поколениями.Роман оказал значительное влияние, будучи, возможно, первым русским прозаическим произведением, получившим широкую и восторженную читательскую аудиторию на Западе. Он также популяризировал термин «нигилист», который должен что-то значить.

Достоевский Фёдор

Российская политика в последние два столетия была совсем не стабильной. В свое время Федор Достоевский пошел радикальным, либеральным путем и тем самым заслужил смертный приговор в 1849 году. Письмо от самого царя, однако, пришло как раз вовремя, чтобы спасти его от расстрела.Достоевский происходит из множества романистов, таких как Томас Манн, писателей идей. Персонажи его книг имеют обыкновение спорить, открывать и задумываться о природе вещей на небе и на земле. Произведения Достоевского способствовали прогрессу прозы, экзистенциализма и психоанализа. Джеймс Джойс приписал ему вдохновение в романе, Вирджиния Вульф назвала его самым захватывающим человеком после Шекспира, а Фрейд назвал Братья Карамазовы «самым великолепным романом из когда-либо написанных».”

Александр Пушкин

Превосходная степень может обсуждаться в литературных дискуссиях довольно часто, но действительно существует большой консенсус вокруг Пушкина, которого часто признают величайшим поэтом России. Он — главный инициатор Золотого века русской литературы, и большая часть литературного расцвета страны, начиная с девятнадцатого века, восходит к нему. К сожалению для многих из нас, мастерское письмо Пушкина переводить особенно сложно. Владимиру Набокову при переводе романа Пушкина в стихах «Евгений Онегин » на английский язык потребовалось около 700 страниц материала (большая часть его собственных комментариев) для адаптации 100-страничного произведения.Тоже упрямый человек, Пушкин был убит в 1837 году во время дуэли с человеком, который, как он утверждал, пытался соблазнить его жену.

Цветаева Марина Александровна

Ни у кого нет легкой жизни, но у Марины Цветаевой была особая склонность к трагедиям. В 1919 году ее дочь Ирина умерла от голода в детском доме. Вскоре Цветаева бежала в Европу со своей семьей, живя в бедности. Затем ее дочь и мужа арестовали по обвинению в шпионаже, а мужа казнили. Менее чем через два года поэт покончила с собой.Тем не менее ее стихи — одни из лучших в двадцатом веке. Однако ее заслуженная читательская аудитория еще не за горами. Как она сама знала:

Среди пыли книжных магазинов широко разошлись

И ни разу не покупал там никем,

Еще как драгоценные вина, мой стих может подождать

Придет его время.

Гончаров Иван

Гончаров наиболее известен своим романом Обломов , главный герой которого сказочно празден.Книга способна нести на себе много страниц, в то время как сам Обломов остается в постели, спит, откладывает задания, разговаривает с посетителями, находя причины для откладывания действий. Эта модель беспомощного, бессильного бюрократа была воспринята как критика всего разрушающегося класса российского общества, но меньше политических интерпретаций продолжает жить. Обломов также оказал большое влияние на ирландского драматурга парализованных и неподвижных — Сэмюэля Беккета.

Надежда Дурова

Рассказ Дуровой — один из самых увлекательных в русской, квир-истории или военной истории.В 24 года, находясь в браке с сыном, Надежда Дурова бросила семью и начала жить как мужчина. Отсюда она никогда не оглядывалась назад, взяла имя Александр, присоединилась к русской кавалерии и участвовала в наполеоновских войнах. Дурова проработала около десяти лет на военной службе, добившись замечательных результатов и снискав благосклонность царя Николая I. При случайной встрече Александр Пушкин призвал ее опубликовать свои мемуары, которые являются одним из первых произведений русской автобиографии. Дурова также написала пять романов и до самой смерти продолжала носить мужскую одежду.

Белый Андрей

Роман Андрея Белого 1904 года Санкт-Петербург Владимир Набоков (также в этом списке) назвал одним из четырех шедевров прозы ХХ века. Сам роман — комическая история о праздном блудном сыне, который решил помочь группе повстанцев убить своего старомодного бюрократического отца с помощью бомбы. Роман дает нам набор персонажей, каждый из которых по-своему несчастен и заблуждается, и дает портрет нации, находящейся на грани безумия.

Набоков Владимир

Национальные пристрастия Владимира Набокова спорны. Он родился в России в богатой семье аристократов, но потерял семейную родословную и был вынужден уехать в начале большевистской революции. Следующие двадцать лет он провел в континентальной Европе, а следующие двадцать лет после этого — в Америке. Он написал шедевры Lolita (1955) и Pale Fire (1962), находясь в Америке, и написал одни из самых элегантных английских текстов века, хотя и с некоторой неохотой.В послесловии к Лолите он написал: «Моя личная трагедия, которая не может и не должна никого беспокоить, состоит в том, что мне пришлось отказаться от своей естественной идиомы, моего безудержного, богатого и бесконечно послушного русского языка ради второсортный бренд английского языка «.

Лев Толстой

Говоря о русских писателях, как можно пренебречь графом Толстым — человеком, которого многие считают величайшим романистом всех времен? Толстой — один из очень немногих художников последних двухсот лет, о которых действительно можно сказать, что они принадлежат к вечным рядам Шекспира, Гомера и Данте.Его чувствительность к характеристикам, созданию портретов людей, которые кажутся такими полностью представленными и живыми, со всеми их грехами и славой, с тех пор повлияла практически на каждого писателя.

Подробная информация о продукте — Cornell University Press

Выходные данные

{{item.imprint.name}}

серии

{{{this.name}}}

{{{item.subtitle}}}

{{{item.edition}}}

{{{this}}}

Приглашенный лектор в:

Формат

{{{item.description}}}

1. СМИ
{{#if item.templateVars.reviews}}
2. хвалить
{{/если}} {{#if item.templateVars.contributorBiosCheck}}
3. Автор
{{/если}}
4. для педагогов
{{#if item.templateVars.moreInfo}}
5. больше информации
{{/если}} {{#if item.templateVars.awards}}
6. награды
{{/если}}

{{#if item.templateVars.reviews}}
2. {{#each item.templateVars.reviews}} {{#if this.text}}

   {{#если это.текст}} {{{этот текст}}} {{/если}}

   {{/если}} {{/каждый}}
{{/если}} {{#if item.templateVars.contributorBiosCheck}}
3. {{#if item.contributors}} {{#each item.contributors}} {{/каждый}} {{/если}}
{{/если}}
4. Запросить экзамен или настольную копию

   Приглашенный лектор в:

   {{#if item.templateVars.contentTab}}

   Содержание

   {{{item.templateVars.contentTab}}} {{/если}}
5. {{#if item.templateVars.moreInfo}} {{#each item.templateVars.moreInfo}}

   {{{this}}}

   {{/каждый}} {{/если}}
{{#if item.templateVars.awards}}
6. {{# каждый элемент.templateVars.awards}}

   {{this.name}}

   {{/каждый}}
{{/если}}

Также представляющий интерес

Ранние влияния Тургенева

GN = «TOP»>

Еще до того, как он стал студентом в Берлине, Писал Тургенев.Его ранние произведения иллюстрируют влияние Байрон натолкнулся на Тургенева-подростка. Переведен в Университет Св. В Петербурге, чтобы быть ближе к своему брату Николаю (и найти более интеллектуальную задач, чем в МГУ), Тургенев привез с собой » трехактная поэтическая пьеса — Steno — фантастическая драма в пентаметрах, в что, — объясняет он в своих воспоминаниях, — я попытался с ребяческой неуклюжестью подражание Байрону Манфред , » действие которого произошло в Италии: в Колизее, в горной хижине, в готической церкви и в келье благочестивого монаха.К 1837 году в возрасте 19 лет Тургенев написал Александру Никитенко, что он написал уже более сотни стихотворений, начал длинную повествовательную поэму и запланировал еще одно длинное стихотворение. Он также написал, что перевел значительный части King Lear , первые два акта Othello и Манфред (Magarshack 36-8). Находясь в Берлине, Тургенев попал под влияние немецких постромантиков. и русские романтики — последователи Гете, Шиллера и Шлегеля, в том числе анархист Бакунин, романтик Лермонтов и еще малоизвестный Толстой и Достоевский.Магаршак описывает Тургенева того периода как » поклонник русской «псевдо-возвышенной школы» писателей и подражатель Байрона »(33). Тургенев также связался и подружился с несколькими Русские литературоведы, а именно Петр Плетнев, уловивший проблеск таланта в юношеском Steno (38) и Виссарион Белинского, с которым Тургенев интенсивно обсуждал философские принципов и идеалов до того, как Белинский умер от туберкулеза в 1848 году (Moser 1972, 7).Эта и более поздняя дружба начал преследовать его в годы после того, как написал отцов и сыновей и Smoke , время, в течение которого некоторые из тех же критиков и друзей кто раньше обнял его, повернулся к нему враждебно из-за его амбивалентности отношение к Базарову и нигилизм.

вернуться к началу страницы

«Новеллы Ивана Тургенева

Название

Новеллы Ивана Тургенева — связь французского и русского натурализма: сравнительный подход

Аннотация

Эта диссертация представляет собой сравнительное исследование рассказов Тургенева и французских естествоиспытателей — Доде и Золя. Изучение французского языка привело меня к осознанию того, что некоторые работы, например, Доде, можно сравнить с произведениями Тургенева, с которыми я был знаком со школьных лет в России.Их стиль очень похож. Но связать их истории с творчеством Золя было несколько более сложной задачей. И все же я покажу параллели между рассказами Тургенева и Золя, тем более что в глазах многих Золя известен как величайший представитель романа-натуралиста. Исследование подтвердило возможность существования параллелей между рассказами трех писателей. Постараюсь показать, что роль этюдов Тургенева — это своего рода связующее звено между русской и французской школами натурализма.Я исследую сходство по форме и стилю эскизов Тургенева, Доде и Золя. Общая характеристика их эскизов, такая как техника сокрытия замысла эскиза, часто затрудняет понимание работы. В то же время, похоже, есть по крайней мере одно существенное отличие. Это роль природы. То, как три автора подходят к этой теме в своих рассказах, может отражать их культурные различия. Тургенев обращается к природе как к сюжетному персонажу, не уступающему другим персонажам.Для него природа — самая могущественная и чистая форма этой жизни. Я думаю, что в этих описаниях Доде очень близок к Тургеневу. В своих рассказах он также раскрывает некоторые романтические стороны. Но у Доде нет тургеневской лирики, которая была привнесена Тургеневу жизнью в аграрной деревне России. Доде видит красоту природы, но он, как и Золя, использует эти описания только для фоновых сцен. Они добавляют цвет своим эскизам, делая их более реальными и объемными.Чтобы объяснить существующее различие в отношении писателей к природе, я включил краткий обзор исторической ситуации, которая существовала в странах середины реализма XIX века. Непараллельное развитие Франции и России, возможно, является одной из причин различия двух литературных школ этих стран. Также я покажу существующую путаницу в классификации жанров скетча. Я упоминаю, что основное различие между рассказом и наброском состоит в том, что первый описывает события, а второй описывает условия.Набросок похож на фотографию, запечатлевшую момент на пленке, а рассказ — это повествование о каком-то конкретном действии. Я стараюсь следовать руководящим принципам, предложенным русскими формалистами, и использую устоявшееся мнение о том, что Доде во Франции, как и Тургенев в России, как полагают, придал жанру эскиза «определенное направление». После того, как я установил все эти руководящие принципы, я Думаю, следует представить перед фактическим сравнением рассказов, я покажу примеры возможного сравнения произведений писателей.И мой вывод: этюды Тургенева не единичны. В своем шокирующем изображении реальности крепостного права он близок к Золе. Но по своей художественной форме он отличается от Золя и приближается к более романтическим произведениям Доде. Единство места, действия и детального описания присутствуют в творчестве всех трех писателей. Концентрация на настроении и атмосфере преобладает в рассказах Тургенева и Доде, в отличие от более реалистичных и жестоких тем Золя. Но если творчество Тургенева разделяет романтизм описаний природы с творчеством Доде, то в убедительном портрете ситуаций Тургенев так же силен, как Золя.

Субъекты

Искусство и науки — диссертации, академические; диссертации, академические — искусства и науки; сравнительная литература — французский и русский; сравнительная литература — русский и французский; натурализм в литературе; Тургенев, Иван Сергеевич — 1818-1883 — Критика и интерпретация

Рекомендуемое цитирование

Константинова, Наталья П., «Новеллы Ивана Тургенева — связь французского и русского натурализма: сравнительный подход» (1999). ЕМ 1990-2015 . 173.
https://stars.library.ucf.edu/honorstheses1990-2015/173

«Еврей»: Тургенев и поэтика еврейской смерти

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ СТЕНФОРДСКОЙ СТИПЕНДИИ ОНЛАЙН (www.stanford.universitypressscholarship.com). (c) Copyright Stanford University Press, 2021. Все права защищены. Индивидуальный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в формате PDF для личного использования. Дата: 13 сентября 2021 г.

Тургенев и поэтика еврейской смерти

Глава:

(п.99) Глава 4 «Еврей»

Источник:

Смешной еврей

Издатель:

Stanford University Press

DOI: 10.11126 / stanford / 9780804759526.003.0005

В этой главе исследуется ранний рассказ Ивана Тургенева. »(1847 г.), в котором оспаривается представление в Тарас Бульба о том, что смерть евреев не только несерьезна, но даже нелепа. Это показывает, что, как и Гоголь, Тургенев использует физическое и духовное противопоставление русского и еврея, но по-разному и для разных целей: Гоголю нужен отрицательный стереотип еврея, чтобы подчеркнуть положительные атрибуты русского идеала, а Тургеневу нужен русский Идеально, чтобы очертить, напротив, отрицательные аспекты еврейского стереотипа.Степень, в которой Тургенев использует стереотип, становится очевидной, когда «Еврей» сравнивается с более поздним произведением, написанным Тургеневым против смертной казни, «Казнью Троппмана» (1870). В главе также показано, как, особенно по сравнению с Гоголем, Тургенев трансформирует отношения между рассказчиком и евреем.

Ключевые слова: Иван Тургенев, еврейский стереотип, Николай Гоголь, еврейская смерть, русский идеал, рассказчик

Stanford Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами.

Триумф Тургенева | от Дайан Джонсон

1.

В своем романе Снег турецкий лауреат Нобелевской премии Орхан Памук изображает своего героя Ка, турка, живущего в Германии, который думает об Иване Тургеневе, великом русском писателе, который большую часть своей взрослой жизни — почти пятьдесят лет — прожил в Европа:

Ка любил Тургенева и его элегантные романы, и, как и русский писатель, Ка тоже устал от нескончаемых проблем своей страны и начал презирать ее отсталость, но обнаружил, что с любовью и тоской в ​​ответ смотрит на переезд в Европу.

В отличие от таких писателей-эмигрантов, как Владимир Набоков или Джозеф Конрад, которые в основном выбирали новые темы в новых странах, Тургенев оглядывается на неспокойную родину в муках социальных изменений, начиная с декабристов в 1825 году, пробуждения коммунизма ( гг. Коммунистический манифест был выпущен в 1848 году), волнения таких влиятельных политических фигур, как Сергей Начаев, Александр Герцен и Михаил Бакунин, и конец крепостного права в 1861 году.

Подобно Ка, Роберт Дессе, автор любопытной, но соблазнительной книги , Сумерки любви: Путешествие с Тургеневым — отчасти биография, отчасти мемуары, отчасти путевые заметки, отчасти литературная критика — смотрит на свою жизнь и жизнь великого русского сквозь призму романтики изгнания.Примечательно, что Дессе — австралиец: австралиец, где бы он ни был, находится далеко от дома, и именно это отчужденное чувство смещения привлекло его, как и Ка, к Тургеневу, все трое так далеко от дома.

Также как и Ка, Дессе очарован не столько творчеством Тургенева, сколько самим человеком. Он идет по стопам Тургенева из России в Баден-Баден, в Париж и во французскую деревню, воображая фигуру, которую он находит или в которой нуждается, глядя на места, где тень Тургенева присутствует или не появляется, в Германии или России или на месте исчезнувший замок во Франции.Он надеется воскресить призрак Тургенева, почувствовать его присутствие, как это делают люди, когда они хотят почувствовать себя ближе к писателю, которым они восхищаются, глубже и глубже, чем в его произведениях или через его персонажей: искатель хочет Ивана Тургенева, а не его творений. Нежданова (в целине ) или Базарова (в Отцов и сыновей ).

Во время этого упражнения на отождествление и сочувствие Дессе рассказывает нам кое-что, но не все, как о русском, так и о себе самом, и достаточно о творчестве Тургенева, чтобы вернуться к нему, где мы находим удивительно современную фигуру.Дессе также отмечает свой эмоциональный прогресс по мере того, как он приближается к пониманию человека, которого ищет. С ним время от времени, пока он выслеживает исчезнувшие прибежища Тургенева, его товарищи — Ильза, Ирина, Даниэль — время от времени наблюдают и оживляют своими вопросами внутренние размышления Дессе; есть предположения о том, что прошлое Дессе было связано с каждым из этих людей, но настоящая драма находится внутри самого созерцательного, эрудированного Дессе.

Тургенев родился в старинной дворянской семье в Спасском в 1818 году (в том же году, что и Эмили Бронте), воспитывался в большом загородном имении своих родителей, а затем в Москве, пока в этом возрасте не уехал из дома, чтобы учиться в Европе. из двадцати.Он прожил в Германии или Франции практически всю оставшуюся часть своей жизни, еще почти полвека, с периодами в России, чтобы навещать свою трудную собственническую мать или управлять своими большими владениями. Он никогда не был женат, хотя у него были разные любовницы, и в России родился ребенок, воспитание которого он будет осуществлять во Франции.

Австралийский Дессе с особой яркостью представляет момент, когда молодой Тургенев прибыл в Европу и почувствовал, что он

наконец-то вернулся домой, но при этом принадлежал не здесь, а где-то еще ….Возможно, вам придется быть антиподом или, по крайней мере, русским — во всяком случае, из-за пограничных камней цивилизованного мира — чтобы почувствовать это противоречие до мозга костей.

Такое мировоззрение незнакомца определяет многие австралийские писатели, и, как это часто бывает, полезно для написания о русском, так далеком от России, для того, чтобы поделиться внутренними оговорками изгнанника и легкой, безропотной ностальгией.

Дессе рассказывает, что он сам впервые влюбился в русский язык и литературу еще мальчиком, а в 1966 году, когда ему было двадцать два года, поехал учиться из Австралии в Россию, что было относительно необычным курсом для того времени.Именно там он почувствовал особое родство с Тургеневым, почувствовал себя способным «сразу проникнуть в грязные и пыльные измышления о своей репутации» (цитирует Т.С. Элиота). Эта особая близость позволяет ему писать амбициозные размышления о любви и природе счастья, темы слишком аморфные, чтобы легко поддаваться рациональному анализу и обычно оставляемые романистам. Тургеневский сюжет в его понимании состоит в том, как любить «в сумерках любви», долгом периоде, который начинается при жизни Тургенева и продолжается в наши дни, знаменуя переход от романтизма к более мрачному, «более беспощадно рассуждающему» современному миру.

Его тезис состоит в том, что жизнь и творчество Тургенева отражают исторический период, когда «любовь, как ее понимали веками, стала трудной», а для нас, современных, эротически раскрепощенных, «почти невозможной». Если это не особенно ясно, то у него есть своего рода лавандовый элегический тон, который кажется подходящим для Тургенева в некоторых тонах, хотя Дессе, как и многие читатели, упускает по сути комический и сатирический характер дара Тургенева, который находит комический дух. подходящий для обсуждения человеческих дел.Его лучше всего сравнивать с его современником Джорджем Мередитом, или с его другом Флобером, или с его восхищенными предшественниками Пушкиным и Байроном, у которых был почти такой же тон. ¹

В любом случае, «как любить в сумерках любви» — это проблема Дессе, и определенное очарование, как для читателя загадок, заключается в его поисках решения вопросов, которые он поднимает о Тургеневе. счастье и человеческое счастье в целом. Доволен ли Тургенев своей нестандартной жизнью? Был бы он счастливее, если бы женился? Или, наоборот, если бы он придерживался жизни решительного растворения? Или остались в России?

Дессе считает, что русский нашел степень удовлетворения в своей пожизненной преданности женатой оперной певице или почти нашел ее.Центральной драмой эмоциональной жизни Тургенева была его любовь к Полине Виардо, знаменитому франко-итальянскому сопрано, сестре другой великой певицы того времени, Марии Малибран. Иван и Полина познакомились в 1843 году, когда им было по двадцать. Она уже была замужем и со временем стала матерью нескольких детей; Тургенев прожил с семьей Виардо или рядом с ней большую часть своей взрослой жизни и умер на руках Полины в 1883 году в возрасте шестидесяти пяти лет.

Природа этих длительных отношений очаровывала биографов, потому что никто не понимает их наверняка, и это ускользает от простой классификации.Было ли это подвигом целомудренной преданности на протяжении сорока лет, или роман, переросший в платоническую дружбу на всю жизнь, или постоянный ménage à trois — так или иначе? Это один из центральных вопросов расследования Дессе.

Трудно определиться. Тургенев жил с Виардо; они вырастили Полинетту, его внебрачную дочь от русской швеи; муж Луи Виардо и Тургенев были друзьями и товарищами по охоте; Полина и Иван виделись ежедневно, даже писали вместе оперетты; Иван много помогал финансам семьи Виардо, относился к детям как к отцу и так далее.Некоторые биографы удивлялись покладистости мужа, более романтически настроенные предполагают, что любовная связь так и не была завершена — на самом деле никто не знает, хотя выводы основываются на национальных культурных представлениях. Французский биограф Тургенева Анри Троя, родившийся в России, полагал, что вполне вероятно, что он был отцом по крайней мере одного из детей Виардо. Один из редакторов писем Тургенева А.В. Ноулз, также предполагает, что это трофей. Когда Тургенев переезжает к Виардо в 1871 году, Ноулз размышляет, что «теперь, когда им за пятьдесят, они больше не чувствовали необходимости поддерживать какие-либо претензии на свои молодые годы.

Французские друзья, такие как, например, Флобер, часто заканчивали свои письма к Тургеневу простонародными приветствиями мадам Виардо, признанной хозяйке дома их друга, и, конечно же, Тургенев говорит о Полине с мирскими заботами мужа: « Мадам Виардо была в постели со вчерашнего дня; она простужена, но, слава богу, в этом нет ничего серьезного. Многим, судя по жизненным фактам, по задокументированному списку любовников Полины и Ивана (в ее список входили Альфред де Мюссе и художник Ари Шафер), а также из общего дерзкого тона их группы, заключение Троя является вероятным. один.Из опубликованной переписки трудно сделать какие-то выводы; Многие из совершенно правильных писем Тургенева «Дорогой мадам Виардо», написанных по-французски, содержат более теплые отрывки на немецком языке:

Те дни в Берлине; эти неожиданные и прекрасные встречи; все; а потом жестокое расставание. Для меня это было слишком много. Я чувствовал себя подавленным тяжестью тех незабываемых событий, подобных которым я никогда раньше не испытывал. Ах, мои чувства к тебе слишком сильны и могущественны.Я больше не могу жить отдельно от тебя. Я должен чувствовать и радоваться твоей близости. День, который не освещен вашими глазами, потерян….

Но во многих письмах говорится только о погоде и туристических объектах — хотя в переписке есть пробелы, и все это было проверено мадам Виардо в ее преклонном возрасте.

Прихотливый Дессе любит думать, что между Тургеневым и Виардо не было ничего особенного, буквально принимая замечание, которое он однажды сделал о том, что он не заботится о сексе более четырех раз в год (хотя мы ничего не знаем о тон часто шутливого замечания Тургенева).Он пытается подкрепить свой вывод анекдотом из русской биографии об ужине с Флобером и другими, где Тургенев, явно испытывая отвращение к мужским разговорам, изложил романтическую точку зрения, согласно которой можно увидеть нечто вечное и вневременное, «мистический луч света». , »В глазах любимой женщины, хотя непонятно, почему это должно исключать секс с ней.

Хотя Тургенев в любом случае вел гетеросексуальную жизнь, Дессе, очевидно гей или бисексуал, также находит оттенки гомосексуализма.После разговора о физической красоте Тургенева, его больших размерах и т. Д. Дессе говорит, что он был «неприятно женоподобным», «хотя вряд ли кто-то сказал это слишком прямо». Генри Джеймс, напротив, довольно долго говорил о мужественности Тургенева; он описал его как человека столь внушительного, что «брутальный» чуть не походил на него, но который вместо этого производил «впечатление великолепной мужественности» и был «восхитительной, мягкой, мужественной фигурой». Гонкурты также говорят о его внушительном присутствии, «красивом, но внушающем трепет, впечатляюще», как друид.

Все это приводит нас к выводу, что Тургенев Дессе — не всеобщий. Дессе и Джеймс находят Тургенева, который им нужно найти, как и все мы в наших отношениях с любимыми писателями, пока не достигнем той странной связи, в которой, наконец, биография становится автобиографией читателя, хотя в случае Дессе выражается несколько эллиптически.

Прежде всего, Дессе отождествляет себя с меланхолическим изгнанником, возвращая нас к целому интересному предмету взаимодействия читателя и писателя, а также к тонким вариантам прочтения, налагаемым текстом на собственный опыт читателя.И вернемся к опыту изгнания и инаковости, где Дессе красноречиво, если не горько, об Австралии, где «сорок или пятьдесят лет назад… если у вас были какие-либо претензии на цивилизованное мышление, окружающие обычно воспринимали вас как неудачника. , »Как молодой Тургенев в России в то время, когда политическая активность была запрещена, а крепостное право, фактически рабство, было фундаментальным общественным устройством. Обсуждая это, Тургенев пишет: «Практически все, что я видел, вызывало во мне чувство стыда и негодования, точнее, отвращения.

2.

Любовная жизнь Тургенева интересует Дессе меньше, чем его метафизические выводы, и политический романист Тургенев интересует меньше, чем писатель сантиментов, но для современников Тургенева он был, что более важно, самым могущественным русским. голос угнетенных. Хотя его попытки прокомментировать положение в России могли показаться слишком мягкими для его более сердитых молодых современников, в его собственной стране, при его жизни, его влияние трудно переоценить.Когда его тело было возвращено в Санкт-Петербург после его смерти в 1883 году, его похороны были больше, чем у царя, и английский журнал Atheneum назвал его первым среди современных европейских писателей.

Джон Рид, американский радикал, в предисловии к роману Тургенева « Дым » 1919 года, написанному, когда он все еще был взволнован недавней русской революцией (без предчувствия ее окончательной судьбы), все же видел в нем новаторское предвидение. и объяснил, насколько важным было противостояние Тургенева крепостному праву.В «Записках спортсмена », «под видом простого описания, он изобразил нищету крестьян таким образом, что это вызвало в России общественное мнение больше, чем какое-либо другое влияние, требующее освобождения крепостных». Записные книжки , также называемые «Набросками», маленькие, трогательные рассказы, в которых крепостные изображаются очень человечно, сочувственно и всегда остро — то, чего раньше никто, кроме, возможно, Гоголя, не делал. Сам царь приписывал им повышение его осведомленности о положении этого порабощенного класса.

Если, как кто-то сказал, основной темой романа девятнадцатого века была прелюбодеяние, то сама прелюбодеяние использовалось как метафора глубокого беспорядка в обществе; и общество было в центре внимания европейского романа. И Флобер, и Толстой, если взять самые известные примеры, считали Эмму и Анну (чтение мусора Эммы, эмоциональное баловство Анны) примерами плохого состояния времени, а не персонажами драматических личностей. Тургенев, кажется, думал о своих романах в этой традиции, и, конечно, Рид считал, что произведения Тургенева связаны с политикой и даже служат пропагандой. ²

Так они и были приняты в России. Но если бы пафос Sportsman’s Notebooks всколыхнул дела, многие из его левых соотечественников осудили бы его более поздние романы как чрезмерно пессимистические, циничные, недостаточно трепетные по отношению к радикалам и идеалистам и так далее.

«Целинная земля », последний роман Тургенева, в обстановке загородного дома, где персонажи представляют разные оттенки политического спектра, попытался прокомментировать положение России в 1870-х годах, после освобождения крепостных, когда он видел много позерства и самообмана, и его отношение горько разочаровало многих его соотечественников.Это убедило чуткого Тургенева в том, что он «потерпел неудачу» в этой работе, хотя его подкрепило воспоминание о том, что широко восхищенные отцов и сыновей также изначально считались его соотечественниками провальными по причинам политической корректности, а не искусства. В обоих романах радикалы, идеалисты и революционеры дезорганизованы, нереалистичны и обречены на провал, хотя их причины более или менее одобряются, а события разворачиваются в виде серии вечеринок, визитов, флирта и выражения тоски в путь, который позже усовершенствовал Чехов.

Основные романы Тургенева, написанные под влиянием Гоголя и Пушкина, в свою очередь, повлияли на ряд молодых писателей: романы Конрада Тайный агент и Под западными глазами , даже Принцесса Казамассима Джеймса имеют сходство. , вплоть до самоубийства Гиацинта Джеймса, так же как и самоубийство Нежданова в Деве (или самоубийство Вертера, эквивалентное в XIX веке современной автокатастрофе по завершению повествования).Бессмысленное нанесение увечий Разумову в Под западными глазами очень похоже на тщетную смерть от лихорадки Базарова в Отцов и сыновей . Тургенев, в свою очередь, определенно находился под влиянием Флобера — двое мужчин были близкими друзьями, читали друг другу вслух свои произведения и разделяли взгляды на свое искусство: «Какой художник! А какой ты моралист, мой милый, очень милый друг! Жалко для ваших соотечественников, если они не сочтут вашу книгу замечательной », — пишет Флобер Тургеневу из « Целина ».«Это мое мнение, и я знаю, о чем говорю».

Дессе замечает, что разочарованный тон Тургенева подходит его историческому моменту и все еще соответствует нашему. Он также отмечает свое первоначальное отсутствие симпатии к нему. Комментируя появление Тургенева в Баден-Бадене, он говорит:

Тем, кто смотрит на вас со стороны, ваше отчаяние (депрессия, меланхолия, тоска, уныние, taedium vitae , Weltschmerz — для этого есть десятки слов), естественно, будет казаться раздражающе самолюбивым.Когда в молодости я впервые столкнулся со всеми высокопарными фразами в письмах Тургенева и других писаниях о темном состоянии его эго в возрасте пятидесяти лет, его «отвращении ко всему человеческому» и «стремительно приближающихся тенях смерти, «Я был менее чем сочувствующим. Знаменитый, богатый, красивый, любимый, живущий в роскоши в одном из самых красивых городов Европы — чего еще он хотел? Что он имел в виду под «абсурдом жизни», «тщетностью жизни» и «трескучим звуком смерти… вокруг нас»?

Можно поспорить с его изображением отчужденного и отчужденного Тургенева — этот читатель находит в его переписке довольно веселого, чрезвычайно обаятельного, политически вовлеченного, хотя и подагрического писателя, чье отчуждение скорее риторическое, чем реальное.В нежных беседах с Флобером они энергично и увлеченно обсуждают политику.

Еще они ценят художественную отстраненность и легкость тона. Тургенев пишет Флоберу из Bouvard и Pécuchet : «Чем больше я думаю об этом, тем больше я вижу в нем возможность иметь дело с presto в манере Свифта или Вольтера … тоже учился … » Флобер отвергает этот подход как лишенный «воздействия и многогранности», но он раскрывает эстетику Тургенева — и, конечно, после прочтения Bouvard et Pécuchet многие согласятся, что он был прав.В любом случае, гораздо полезнее думать о Тургеневе как о писателе манерных комедий, а не о страстных политических криках или криках от души.

Дессе склонен игнорировать, лишь кивнув в сторону искусства, то значительное время, которое Тургенев потратил на написание и ведение жизни литератора — переписку, редакционные заботы, даже переводы и его удовлетворение ими — странные вещи для другого писателя, которые недооценивают. . Даже не имея сочувствия к работе, коллега-писатель должен понимать, что серьезная жизнь Тургенева как художника должна была значить для него, как в ее счастье, так и в ее разочарованиях (как Джеймс и Тургенев понимали Жорж Санд, несмотря на их сомнения по поводу ее искусства).И помимо его книг, музыкальная жизнь Тургенева, должно быть, была увлекательной — он написал три оперетты с Полиной Виардо, которая добилась успеха как композитор после того, как ушла из пения. ³ Он также писал пьесы, стихи и обзоры и в целом вел жизнь активного французского литературного деятеля.

Сочувствие Дессе к безрассудному русскому — это проявление сочувствия, которое иногда может превосходить то, что обычно рекомендуется биографам, и, возможно, он слишком далеко заходит в то, что мы фактически не можем знать о чувствах и переживаниях Тургенева — он слишком часто использует «роковые» сослагательное наклонение прошедшего времени », как назвал его Ричард Холмс, биограф Шелли,« знаменует переход от фактов и свидетельств к вымыслам и самопроекции.Он пишет о Тургеневе, «то, что шокировало бы его , , если бы он мог присоединиться ко мне сейчас, я решил… это то, как действия, которые он считал частными, теперь совершаются публично», или «он , возможно, никогда не читал сочинения дочери Элеоноры Аквитанской, графини Мари, … но общий смысл ее суждений заставил бы ударить в колокол вместе с ним »(курсив добавлен). Можно не одобрять такое изобретение в биографии, но его смесь фактов и самопроекции действительно помогает представить нам картину неуловимого русского в отличие от других.

3.

«Честно говоря, я никогда особо не любил Тургенева в молодости», — признается Дессе, возможно, в компании. Конечно, многие читатели, впервые открыв для себя великих русских романистов, нашли Тургенева меньшим из них; Ни одна из его работ не кажется столь сильной, как Преступление и наказание или Анна Каренина . Но его лаконичная, отстраненная манера и тонко настроенная чеховская чувственность, столь непохожая на честолюбивый размах Достоевского и Толстого, теперь кажутся более современными; в русской, как и в английской или французской литературе, восемнадцатый и начало девятнадцатого веков могут сказать нам что-то, чего не может сказать нам поздний девятнадцатый век: Байрон кажется более родственным, чем Теннисон, или Бенджамин Констант, чем Эжен Сью.Заметное отсутствие религии и других традиционных понятий в творчестве Тургенева объясняет, почему современники считали его современным. В этом отношении Тургенева больше можно сравнить со своим близким другом Флобером, чем со своим дальним младшим коллегой Толстым в том смысле, что он был, как и Флобер, европейцем — он не только говорил по-французски с детства, как многие русские высшие сословия, но и сам жил в Европе и разделял среду и схожие взгляды на искусство с французскими, а не русскими писателями, знакомыми ему, хотя он всегда играл важную роль в русской литературе.

Генри Джеймс, большой поклонник Тургенева, читал бы его по-немецки или по-французски, а также разговаривал бы с ним по-французски, на языке Тургенева, когда он рос дома (он говорил по-русски со слугами и крепостными). Джеймс в 1903 году упоминает, что Тургенев немного говорил по-английски и немного читал, и, вероятно, не читал Джеймса, хотя они были друзьями. (Он добавляет, что Тургенев тоже не читал «Жорж Санд», но что Санд тактично не ожидала, что друзья прочитают ее огромное произведение.) Тургенев, однако, писал на русском языке и считается одним из величайших стилистов этого жанра.Исайя Берлин, переводивший повесть Тургенева Первая любовь , говорит, что его стиль был «самым чистым и классическим после величайшего и самого недостижимого из его учителей, Александра Пушкина», которого молодой Тургенев однажды видел и всегда боготворил, и наверное подражал. ⁴

В любом случае для русских его творчество отличается «чрезвычайной стилистической элегантностью и разнообразием эмоциональных и выразительных средств», как цитирует другого русского переводчика. Проблемы с переводом — наиболее очевидное объяснение неспособности читателей, не являющихся русскими, — большинства из нас — оценить величие стиля Тургенева.Возможно, Тургеневу повезло с его французскими переводчиками, как один подозревает в По, другой писатель, которым восхищаются во Франции, — в переводе Бодлера.

На английском языке нам наиболее известны переводы Констанс Гарнетт, опубликованные после смерти Тургенева. По-французски его письмо отличается флобертовской простотой; Такие предложения, как « Pendant mon Отсутствие, ma mère avait reçu une lettre de notre voisine » кажутся совершенно прозрачными, особенно по сравнению с викторианской сдержанностью Гарнетта, например, в «Мой сосед Радинов», где « pets-de-nonne , »Или пердеж монахини, своего рода выпечка, превратились в« испанские слоеное тесто », а старик, который« ne pouvait se vanter d’être propre »не мог похвастаться чистотой, становится« бедным стариком. не мог похвастаться очень хорошими привычками », он был немного изящнее и, в исключительных случаях на английском языке, длиннее французского перевода.Моя копия его повести «Le Journal d’un homme de trop», переведенная на французский язык мужем Полины Луи Виардо в сотрудничестве с самим Тургеневым, имеет ту же простоту и легкую иронию: « Il me semble que je tombe dans le метафизический; c’est mauvais signe ». ⁵

Тургенев оставит метафизику будущим поколениям, возможно, нам.