Содержание

«Все козыри» русской литературы — Год Литературы

Несколько жизнеописаний «тузов», «королей»  и «дам» русской литературы от Константина Победина из книги-приложения к интеллектуальной игре — картам «Все козыри».  Кто же на каком месте в пирамиде русских писателей?

Фрагменты книги «Все козыри» и иллюстрации  предоставлены издательством «Барбарис»

1. АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН (1799—1837)

Поэт сам себе, переиначив Горация, перед смертью напророчил: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, и назовет меня всяк сущий в ней язык». Всяк – не всяк, но как только Пушкина не называли! И «солнцем русской поэзии», и «невольником чести». «Тебя ж, как первую любовь России сердце не забудет!» — скорбно восклицал Тютчев.

Достоевский был предельно краток: «Пушкин — это наше все», — сказал он с убежденностью председателя Счетной палаты и не ошибся.

Александр Сергеевич оставил в дар потомкам классические образцы практически во всех жанрах литературы: стихах, поэмах, пьесах, повестях, исторических очерках, путевых заметках, эпиграммах, альбомных дамских пустячках, дерзких пасквилях, деловых и частных письмах, а также в вызовах на дуэль, которых у него была не одна, как многие полагают.

Пушкин оставил также немало денег на зеленых столах, азартно, но неудачливо играя в карты и на бильярде. Своей повестью «Пиковая дама» он воздвиг впечатляющий «памятник нерукотворный» всем одержимым игорной страстью.

Француз Дантес не читал по-русски, поэтому не понимал, на кого поднимает руку. Если ваши дети не будут читать родную литературу, они тоже могут в будущем совершить что-нибудь такое, о чем придется горько сожалеть не только им одним.

2. ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ (1828—1910)

Представитель графской ветви дворянского рода Толстых. Не путать с просто толстыми ветвями, например столетнего дуба или баобаба.

Написал три великих романа: «Война и Мир», «Анна Каренина» и «Воскресение», возвышающиеся над нашей достаточно высокорослой литературой ХIХ века, как баобабы над мелкими кустарниками в африканской саванне.

Его повесть «Два гусара» целиком построена на изображении опасностей, связанных с карточной игрой. Будучи двадцатилетним балбесом Толстой сам неосмотрительно сел играть в карты с умелым пожилым негодяем.

Чтобы расплатиться за чудовищный проигрыш ему пришлось разобрать и продать на своз огромный деревянный материнский дом в Ясной Поляне. Тот скромный дом, в котором он прожил еще шестьдесят два года и где теперь его музей, — всего лишь один из двух боковых флигелей. Образно говоря, Лев Николаевич проиграл в карты шубу, но оставил от нее рукава, одним из которых всю жизнь и довольствовался.

3. НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОГОЛЬ (1809—1852)

Писатель, о котором украинские и русские читатели любят спорить: кому он роднее? Сам Гоголь до такой степени любил и Россию, и Украину, что из сорока трех неполных лет, которые ему отмерила судьба, двенадцать прожил за границей — в Германии, Франции, Швейцарии, Италии — отменный у человека был вкус! Совершил паломничество в Святую Землю, но там его шокировало отсутствие комфортабельных гостиниц.

Гоголь любил вкусную еду, пестрые шелковые жилетки, Пушкина и поучать других. Не любил женщин.

Сочинил три знаменитые пьесы: «Ревизор», «Женитьба» и «Игроки», все действующие лица которых, либо жалкие идиоты, либо бессовестные прохвосты, что, в общем, составляет идеальную комбинацию для всякой благополучной общественной жизни.

В прозаической поэме «Мертвые души» ни разу не употребил популярное ныне словосочетание «настоящий мужик». Иностранцы не понимают, что мы находим в его карикатурно-гротескных сочинениях, а мы не понимаем, как можно было написать, что «редкая птица долетит до середины Днепра», и всех в это, хотя бы на мгновение, заставить поверить.

4. ФЕДОР МИХАЙЛОВИЧ ДОСТОЕВСКИЙ (1821—1881)

Родился в семье военного врача и, по совместительству, мелкого помещика, которого убили собственные крепостные.

В молодые годы Федору Михайловичу едва не стоило жизни увлечение подпольной политической деятельностью: его обвинили в распространении агитационных листовок среди поголовно неграмотных солдат и крестьян. Приговоренный по этой серьезной причине к смертной казни, он был в последний момент помилован и прямо с эшафота отправился по этапу в Сибирь. Император Александр II, взойдя на престол, амнистировал последних, наиболее мороустойчивых декабристов, прозябавшего в Омске Достоевского и еще с полсотни хорошенько обо всем подумавших бывших поборников свободы.

Во второй половине жизни писателя обуревали две страсти: к сочинительству и рулетке. Плодом их краткого счастливого сосуществования в одной, ужасно противоречивой душе, стал роман «Игрок».

В основе сюжетов большинства сочинений Достоевского — либо страстное желание раздобыть кучу денег, либо поскорее от них каким-нибудь истерическим образом избавиться.

Названия наиболее известных — звучат как неутешительные диагнозы: «Бедные люди», «Записки из Мертвого дома», «Преступление и наказание», «Бесы»… На знаменитом портрете кисти Василия Перова Федор Михайлович выглядит сосредоточенным и мрачным, как Христос в пустыне. Писателя, который в романе «Подросток» заявил о том, что «смех является самой верной пробой души», самого невозможно представить не то что смеющимся, но хотя бы слегка улыбающимся.

5. ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ (1818—1883)

Этот выдающийся литературный селекционер вывел на авансцену отечественной изящной словесности представителей, как минимум, двух чистых пород: «нигилистов» — роман «Отцы и дети» и «тургеневских женщин» — «Дворянское гнездо», «Ася», «Первая любовь», «Накануне» —где они только не шуршат своими длинными шелковыми юбками!

Тургенев обессмертил собачку Му-Му, предварительно утопив ее по приказанию злобной барыни, в образе которой ославил на всю Россию собственную нелюбимую мать.

Половину жизни Иван Сергеевич питался крохами благосклонности чужой жены, французской певицы Полины Виардо, около которой, никого не стесняя, и не стесняясь, состоял богатым приживалом и благодетелем. Еще Тургенев состоял членом бесчисленного количества различных общественных комитетов, а также в двух всеми обсуждаемых и осуждаемых многолетних ссорах: с Толстым и Достоевским. Перед смертью издал сборник лирических миниатюр «Стихотворения в прозе». В одном из них охарактеризовал русский язык, как «великий, могучий и свободный» и горячо рекомендовал его любить. Спасибо, Иван Сергеевич, за добрый совет! Мы все его любим! Кто-то явно, а кто-то — эту любовь тщательно скрывает, как незабываемый горе-собаковод, немой дворник Герасим.

6. АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ (1860—1904)

Биографы пишут, что семья Чехова жила в тяжкой бедности, при этом сын разорившегося бакалейного лавочника смог поступить на медицинский факультет Московского университета и получить диплом врача.

Как известно, Россия — страна загадочная. В произведениях Антона Павловича она, напротив, банальна, смехотворна и объяснима, как зубная боль у всякого, кто додумается запивать мороженое горячим чаем, или диарея у любителей сочетать зеленые огурцы с парным молоком.

Чехов как-то обмолвился о том, что «всю жизнь по капле выдавливал из себя раба». Вместе с рабом он выдавил на свою сочинительскую палитру столько серой краски, что упорно не желавшие унывать современники единодушно условились называть писателя «певцом сумрачных настроений». В произведениях Чехова нет литературных героев, есть только литературные жертвы его холодного остроумия и какой-то остраненной, почти зоологической наблюдательности.

Человеческая жизнь по Чехову — совершенно бесполезное времяпрепровождение, вроде игры в дурака с одними шестерками и семерками на руках. Сам писатель в карты не играл, зато составил десять тысяч статистических карточек, по собственной инициативе занимаясь переписью населения каторжного острова Сахалин, от чего, впрочем, также было мало проку.

Его последними словами были: «Ich sterbe» — «Я умираю». В тот момент рядом с Чеховым находились одни только немецкие врачи. Для всякого русского писателя, даже в таком отчаянном положении, самое главное — быть понятым. Можете принять это за шутку в стиле автора «Палаты № 6».

7. АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ОСТРОВСКИЙ (1823—1886)

У этого драматурга были очень веские причины сочинителем не становиться. Сын адвоката, он сам учился на юриста и восемь лет проработал чиновником различных московских судов, один из которых назывался Совестным, а другой — Коммерческим. Очевидно, что судили в них по-разному, но, наверняка, в обоих не обходилось без взяток. Как правильно молодой человек начинал! А потом в двадцать шесть лет написал комедию «Свои люди — сочтемся» и пошло-поехало: за неполные сорок лет Островский сочинил полсотни пьес, которые делятся на чудесные — вроде «Снегурочки», потрясающие — вроде «Грозы», искрометно остроумные — «На всякого мудреца довольно простоты», уморительно смешные — «Женитьбы Бальзаминова» и душераздирающие — «Бесприданницы».

В фильме Эльдара Рязанова, снятого по мотивам этой драмы, Лариса Гузеева всецело доверяет Никите Михалкову, чего делать категорически нельзя.

Островский в течение 150 лет является главным кормильцем артистов Малого театра и сотен других, различной величины русских театров.

По количеству написанных пьес он явно превзошел Шекспира, но, в отличие от легендарного англичанина, понятен только у себя на родине. Надо полагать, что Александру Николаевичу и всероссийской славы было вполне достаточно. О том, что когда-нибудь его пьесу «Бешеные деньги» экранизирует какой-нибудь кассовый голливудский тарантино, он вряд ли мечтал.

8. ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ГОНЧАРОВ (1812—1891)

Этот уроженец Симбирска лирически воспел и морально оправдал нашу национальную лень-матушку в знаменитом романе «Обломов». По странному совпадению в том же городе несколько позднее родился другой сочинитель, насочинявший такое, что содрогнулся весь цивилизованный мир. Его творческий псевдоним — Ленин — с ленью как-будто не имел ничего общего, кроме абсолютного созвучия. ..

Сегодня Ленин уже не актуален, а Обломов — очень даже и, похоже, эта тема — всерьез и надолго.

Укорененная в веках инертного рабства наша национальная лень представляется такой же цельной мировоззренческой системой, как отрешенный от всякой житейской суетности буддизм или принцип «недеяния» китайских даосов.

Перу Гончарова принадлежит еще пара романов: «Обрыв» и «Обыкновенная история». Читать их стоит лишь в том случае, если вам, подобно Илье Ильичу Обломову, совершенно нечем заняться, а также цикл очерков «Фрегат «Паллада», в котором великолепным слогом изложены яркие впечатления от курения замечательных манильских сигар в кают-компании превосходного военного парусника, оказавшегося, по счастью, за несколько тысяч миль от того места, где ему в это время следовало быть: а именно — на Черном море, чтобы защищать Севастополь от нападения англичан, французов и турок.

Всем своим творчеством Гончаров красноречиво доказывал, что России лучше обойтись как-нибудь без подвигов, рывков, толчков и родовых схваток. Пока что в это верят далеко не все россияне. Но, возможно, когда-нибудь поверят и даже захотят переименовать Ульяновск в Гончаровск.

9. АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ГРИБОЕДОВ (1795—1829)

Двойной тезка Пушкина. Как и он, погиб от руки иноземца, когда толпа, подстрекаемая мусульманскими фанатиками, ворвалась в здание Русской дипломатической миссии в Тегеране. Знаменательным образом Пушкин повстречал телегу с гробом Грибоедова во время своего путешествия в Арзрум, о чем и написал в одноименном очерке.

Филолог по образованию и дипломат по профессии, Грибоедов знал французский, английский, немецкий, итальянский, греческий и латынь; до известной степени освоил арабский, персидский и турецкий, но русским владел настолько восхитительно, что вот уже сто девяносто лет подряд его пьесу в стихах «Горе от ума» не перестают играть, смотреть и цитировать многие поколения русских людей.

Кажется, что ее текст состоит из одних афоризмов: «счастливые часов не наблюдают», «ни слова в простоте», «блажен, кто верует: тепло ему на свете», «подписано, так с плеч долой!», «что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом», «читай не так, как пономарь, а с чувством, с толком, с расстановкой», «смесь французского с нижегородским», «в мои года не должно сметь свое суждение иметь», «минуй нас, пуще всех печалей, и барский гнев, и барская любовь», «пойду искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок! Карету мне, карету!. .»

В отличие от страдающего избыточными умственными способностями Чацкого, чувств самого Грибоедова никто не оскорблял: незадолго до своей трагической гибели он обвенчался с красавицей из почтенного грузинского рода князей Чавчавадзе. Юная вдова похоронила своего супруга в Тбилиси и до конца своих дней оставалась верна его памяти.

Если бы Грибоедов был сегодня жив, он, наверняка, написал бы пьесу о том, что творится в треугольнике, так печально ему знакомом: Турции, Иране и Закавказье. Ее название: «Горе от недостатка ума», увы, напрашивается само собой.

10. МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ (1814—1841)

Писатель с очень двойственной эстетической и этической позицией: его перу принадлежат не только возвышенно-романтические кавказские стихи и поэмы в духе Байрона, но и прозаические пассажи вроде: «- Ужасные бестии эти азиаты! Вы думаете, они помогают, что кричат? А черт их разберет, что они кричат?.. Ужасные плуты!» или «Ведь эдакой народ! И хлеба по-русски назвать не умеет, а выучил: «Офицер, дай на водку!» Всем памятно пафосное лермонтовское восклицание: «Москва, Москва!. . Люблю тебя, как сын, как русский, — сильно, пламенно и нежно!» И мало кто знает, что это цитата из фривольной поэмы «Сашка», прочитав которую, высоконравственный Николай I пришел в ярость.

Лермонтов, как, может быть, никто другой из больших русских писателей, имел особый дар нарываться на неприятности.

За дерзкое стихотворение «На смерть поэта» он был сослан на Кавказ в действующую армию. В стычках с горцами поручик Тенгинского пехотного полка Лермонтов проявлял незаурядную храбрость, желая получить боевую награду и право на возвращение в столицу, но царь не желал его ни награждать, ни прощать. Обнаружив на ночном столике в спальне супруги свежий оттиск «Героя нашего времени», Николай устроил ей такую жуткую сцену, как если бы императрица ему с этим отвратительным Лермонтовым физически изменила.

Сцену собственной смерти писатель с поразительной точностью изобразил в «Княжне Мери». Правда, в книге умный Печорин убивает глупого Грушницкого, а в реальности гениального Лермонтова застрелил самовлюбленный и недалекий Мартынов.

Михаил Юрьевич жил и творил с интенсивностью, явно не предполагавшей благополучного долголетия. Он, судя по всему, был сам в этом уверен, иначе бы не закончил свой роман главой «Фаталист». В ней армейский офицер, испытывая судьбу, счастливо играет в подобие «русской рулетки», а через какой-нибудь час гибнет от руки пьяного казака. Мартынов, кстати говоря, был казачьим ротмистром. Закончить разговор о Лермонтове было бы уместно цитатой из байроновского «Гяура»: «When shall such hero live again?» («Когда такой герой родится снова?»). Сам поэт использовал её в качестве эпиграфа к своей поэме «Последний сын вольности».

11. НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ НЕКРАСОВ (1821—1877)

Известно, что в старые времена русские помещики, за неимением наличных денег, играли в карты, ставя на кон собак, лошадей с экипажами, десятины пахотной земли, рощи, луга, мельницы и собственных крестьян. Можно сказать, что карточная игра являлась одним из скрипучих механизмов малоэффективной крепостнической экономики.

Великий русский поэт-демократ появился на свет в селе Грешневе, родовом имении отца. Так укоризненно сел без причины не называют: судя по всему предки Некрасова чем-то серьезно прогневили Бога.

Николай Алексеевич всю свою жизнь словно отмаливал их грехи. Он упорно, длинно, иногда красноречиво, а чаще велеречиво писал о том, в каком неоплатном долгу просвещенная часть общества перед теми, кто чаще чешется, чем крестится, и всей семьей в пятнадцать душ попеременно обувается в одни сапоги. Существования огромного количества богатых, оборотистых, трудолюбивых мужиков поэт упорно не замечал, а сам поступал подобно Робин Гуду: когда не хватало денег на издание журналов «Современник» и «Отечественные записки» в которых он, из номера в номер публиковал свои прогрессивные произведения, Некрасов шел в дворянский Английский клуб и играл в карты с закоренелыми консерваторами и ретроградами.

Можно сказать, что его удачливая карточная игра явилась мощным приводным ремнем в становлении и развитии демократической российской периодики.

Простодушные сегодняшние школьники еще, возможно, в курсе, что дед Мазай — это такой русский гондольер, который перевозит зайцев с одной сухой кочки на другую, а зайцы — это те, кто пользуются транспортом бесплатно. А завтрашние — о Некрасове вспомнят вряд ли. У народа карта памяти куда меньше любой игральной и делать на нее ставку — абсолютно проигрышное дело.

12. МИХАИЛ ЕВГРАФОВИЧ САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН (1826—1889)

Этот, ни в чем, кажется, не похожий на Пушкина писатель, начинал в точности как он: окончил Царскосельский лицей, во время учебы тоже писал и даже публиковал стихи, затем, подобно своему великому предшественнику поступил на государственную службу, с которой за «вредный образ мыслей» был также уволен и отправлен в ссылку, но не в экзотические теплые края с целью написания «Кавказского пленника», «бахчисарайского фонтана» и «Цыган», а в тривиальную Вятку исполнять обязанности старшего чиновника при губернаторе.

Салтыков-Щедрин попал в немилость тридцатью годами позднее Пушкина. Времена были менее простительные. Николай I отличался от своего старшего брата, Александра I, как волкодав от пуделя. До его кончины Михаил Евграфович предпочитал не высовываться, а в 1856 —1857 гг. опубликовал «Губернские очерки» — сочинение для власть предержащих, мягко говоря, не вполне лестное. Их появление наделало шуму, однако молодой царь-реформатор Александр II счел возможным назначить желчного сатирика вице-губернатором Рязани, а затем Твери.

Щедрин оказался человеком с устойчивой биполярностью: умелый, внешне лояльный режиму, крупный администратор непостижимым образом сочетался в нем с таким свирепым критиком и высмеивателем российского мироустройства, каких ни до него, ни после на нашей земле не водилось.

Читая его «Историю одного города», смеются разве что те, кто способен веселиться на похоронах.

Михаил Евграфович был большим писателем с почти нулевой тепловой отдачей. Даже рядом с холодильником есть шанс немного согреться, если прислониться к нему с тыльной стороны, там, где расположен мотор. Щедрин — всесторонне холоден. О том, что им двигало можно догадаться, но эта догадка никому не принесет счастья.

54. НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ НОСОВ (1908—1996)

Автор «Незнайки» сам очень многое знал. В детстве он едва не умер от тифа и когда выздоровел, его мать плакала от радости. «Так я узнал, — писал впоследствии Николай Николаевич, — что плакать можно не только от горя». С 14 лет ему пришлось работать продавцом газет, землекопом, косарем и чернорабочим на бетонном и кирпичном заводах, то есть, фигурально выражаясь, «познать тяжкий труд». Позднее, окончив Московский институт кинематографии и став художником-мультипликатором, Носов узнал сколько месяцев должен провести за рабочим столом сгорбленный взрослый дядя, чтобы вызвать пятиминутный восторг малышни в кинозале.

Подобно большинству детских писателей Николай Николаевич начал сочинять сказки, пытаясь развлечь собственного ребенка. Все его произведения, так или иначе, связаны с темой труда, учебы и знакомят с основными принципами общечеловеческой морали.

Поскольку даже в самые жестокосердные советские времена никто не призывал юных читателей к бдительности во время сидения на горшке или к напряженной классовой борьбе в первом классе начальной школы, лучшие образцы советской литературы и сегодня совершенно не устарели.

За повесть «Витя Малеев в школе и дома» ее автор получил Сталинскую премию. Ну и что с того? Эта книга кровавой тирании детвору не учит.

Носов, следуя известной формуле Вольтера, «поучает, развлекая».

Его герои познают окружающий мир в атмосфере добра и ясных взаимосвязей, азартно, но безболезненно — никто никого не лупит трескучей клоунской палкой и не обзывает простофилей. «Веселые человечки» — человечки прежде всего, и к ним надо привыкать относиться с уважением, пока ты сам еще пребываешь в игрушечном возрасте.

Сказка, в которой еще во времена «культа личности» засветился легендарный «Незнайка», называлась «Винтик, Шпунтик и пылесос». Канонический образ этого любопытствующего непоседы создал не сам Носов, хотя рисование забавных персонажей долгие годы было основной его профессией, а художник Алексей Лаптев. «Приключения Незнайки и его друзей» уже не светились, а блистали. «Приключения Незнайки в Солнечном городе» — сверкали, а «Приключения Незнайки на Луне» заставили американцев срочно форсировать свою лунную программу из опасения, что эти дерзкие, непредсказуемые русские их и тут опередят.

55. АЛЕКСАНДР ТРИФОНОВИЧ ТВАРДОВСКИЙ (1910—1971)

В истории русской литературы нечасто встречаются писатели, которым посчастливилось издать по-настоящему любимый всеми мужской образ. Один из немногих — Александр Трифонович Твардовский.

Прочитав поэму «Василий Теркин», антисоветски настроенный, но по-человечески чистый русский партиот, Иван Алексеевич Бунин, специально связался с советским посольством во Франции и попросил передать ее автору слова искреннего восхищения и сердечной благодарности.

Нобелевский лауреат по достоинству оценил написанную напевным и метким народным языком книгу о солдате, который, то с шутками и прибаутками, то из последних сил воюет не «За Родину, за Сталина!», а просто за Родину.

Послевоенная слава Твардовского была настолько велика и общепризнанна, что сочли целесообразным назначить поэта в качестве декоративной фигуры на должность главного редактора главного литературного журнала страны. Александр Трифонович не оправдал доверия начальства, зато оправдал доверие читателей: во вред собственному здоровью и благополучию он впервые опубликовал на страницах «Нового мира» принципиально важные произведения Александра Солженицына, Юрия Трифонова, Федора Абрамова, Чингиза Айтматова, Василия Быкова и многих других выдающихся русскоязычных писателей. Обо всем, что претерпел и совершил Твардовский забывать нельзя, а то, что он написал нельзя и теперь читать без комка в горле. «Я знаю, никакой моей вины В том, что другие Не пришли с войны, в том, что они — Кто старше, кто моложе — Остались там, И не о том же речь, Что я их мог, Но не сумел сберечь, — Речь не о том, Но все же, все же, все же…» Эти строки написаны в 1966 году.

Осмелимся вспомнить, что два десятка лет, 1946 по 1965 год, 9 мая было в нашей стране обыкновенным рабочим днем.

Константин Победин — московский художник и писатель. Его графические произведения находятся во множестве частных и корпоративных коллекций на всех континентах, кроме Антарктиды. В своё время Победин был известен как стилист знаменитых «черных» обложек акунинских романов о сыщике Фандорине и арт-директор журналов «Золотой век», «Табурет» и «Московское наследие». В настоящее время, он много пишет по поводу чужих и собственных картинок, создавая своеобразный новый тип «Иллюстрированной книги для понятливых взрослых». В издательстве «Барбарис» опубликованы две из них: «Диалоги» и «Отравленное пирожное». До этого книги Константина Победина печатались в «Пушкинском фонде» и «Эксмо».

Русские писатели и поэты о жизни в (само) изоляции в дневниках и письмах

Русские писатели и поэты о жизни в (само) изоляции в дневниках и письмах

Далеко не новость, что пандемия COVID-19, происходящая в мире сегодня, является не первой по своим масштабам. В истории человечества много раз происходили эпидемии различных болезней, которые влекли за собой некоторые ограничения в деятельности и передвижении людей. Писатели и поэты, произведения которых мы сейчас оцениваем как удивительные литературные шедевры, тоже в свое время пережили условия (само) изоляции и вышли из этих условий с честью, вдохновив своим трудом многих коллег по цеху. Вот как они сами описывали эти трудные времена в письмах родным и близким, а также в личных дневниках…

«ХАНДРА ХУЖЕ ХОЛЕРЫ…». АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН В БОЛДИНО

Александр Сергеевич Пушкин

Пожалуй, самый известный пример вынужденной самоизоляции – Болдинская осень 1830 года.

В родовом имении Болдино Александр Сергеевич Пушкин оказался ещё до того, как в России началась эпидемия холеры. В деревню под Нижним Новгородом поэт поехал, чтобы уладить дела перед предстоящей свадьбой с Натальей Гончаровой. Умер его дядя и Пушкин собирался вступить в наследство, а затем заложить доставшееся ему в наследство имение Кистенёво с двумястами крестьянами, чтобы вырученных денег хватило на приданое невесте и первый год совместной жизни. Обратно в Москву Пушкин выехать не смог: началась холера.

30 сентября 1830 года Пушкин пишет Наталье Гончаровой:  

«Мне объявили, что устроено пять карантинов отсюда до Москвы, и в каждом придется провести 14 дней; сосчитайте хорошенько и притом представьте себе, в каком я должен быть сквернейшем настроении!». К такому положению дел Пушкин, конечно же, не был готов – он оказался в деревне без книг, собеседников и возможности оперативно узнавать последние новости.    

Карантины, установленные по приказу министра внутренних дел Закревского, парализовали торговлю и вообще все передвижения внутри России. Год спустя, Пушкин писал об этом: «Карантины остановили всю промышленность, закрыли путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали шестнадцать губерний».

Хотя Александр Сергеевич, как дворянин, был обязан (согласно приказу Закревского о мерах против холерной эпидемии) принять по предложению местного предводителя дворянства какую-нибудь общественную должность и помогать борьбе с холерой, делать это Пушкин наотрез отказался. Вместо этого в октябре 1830 года, он, узнав что холера дошла до Москвы, попытался прорваться в столицу к невесте, но, получив сведения о том, что Гончарова эвакуирована из города, вернулся обратно в Болдино.

Со временем Пушкин всё же сумел оценить преимущества изоляции: «Что за прелесть здешняя деревня! Вообрази степь да степь; соседей ни души; езди верхом сколько душе угодно; пиши дома сколько вздумается, никто не помешает», — писал он другу Петру Плетневу.

Вынужденное затворничество повлияло и на внешний облик, и на распорядок жизни поэта. Он пишет невесте: «Отпустил себе бороду; усы да борода – молодцу похвала; выйду на улицу, дядюшкой зовут».

Пушкин с амвона местной церкви прочел для крестьян своего имения лекцию о холере следующего, по свидетельству современника Петра Боборыкина, содержания: «И холера вам послана оттого, что вы оброка не платите, пьянствуете. А если вы будете продолжать, то вас будут сечь. Аминь!». По-видимому, это было то единственное, на что он согласился сделать «для общества», когда ему направили предписание лично министра Закревского.

Свой скромный болдинский быт в письмах к Гончаровой он описывает так: «Просыпаюсь в 7 часов, пью кофей и лежу до 3 часов. < … > недавно расписался, и уже написал пропасть. В 3 часа сажусь верхом, в 5 в ванну и потом обедаю картофелем, да грешневой кашей. До 9 часов читаю. Вот тебе мой день, и все на одно лицо!».

В письме Антону Дельвигу, 4 ноября 1830 года, Пушкин писал: «Я живу в деревне как в острове, окруженным карантинами. Жду погоды, чтоб жениться и добраться до Петербурга, но я об этом не смею ещё и думать».

«Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. <…> Вздор, душа моя, не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы» — это слова поддержки Александра Пушкина своему другу П.А. Плетневу.

А.С. Пушкин просидел на холерном карантине три месяца в 1830 году. В Москву Пушкин вернулся только 5 декабря, когда эпидемия холеры закончилась и карантины были сняты.

Этот период был назван «Болдинской осенью» и оказался самым плодотворным в его писательской биографии. В Болдино Пушкин написал 32 стихотворения, цикл рассказов «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», «Маленькие трагедии», «Сказку о попе и работнике его Балде», серию публицистических статей о состоянии критики для «Литературной газеты» и, наконец, закончил многострадальный роман в стихах «Евгений Онегин».

«ХОЛЕРА В МОСКВЕ!». АЛЕКСАНДР ГЕРЦЕН НА КАРАНТИНЕ

Александр Иванович Герцен

В 1830-1831 годах Россию охватила первая в истории эпидемия холеры. В городах остановилась торговля, а границы населенных пунктов закрыли на карантин.

Александр Герцен в это время был в Москве. В своей мемуарной хронике «Былое и думы» он писал:

«Холера – это слово так знакомое теперь в Европе, домашнее в России до того, что какой-то патриотический поэт называет холеру «единственной верной союзницей Николая», — родилось тогда в первый раз на севере. Всё трепетало от страшной заразы, надвигавшейся по Волге к Москве. Процветавшие слухи наполняли ужасом воображение. Болезнь шла капризно, останавливалась, перескакивала, казалось, обошла Москву, и вдруг грозная весть: «Холера в Москве!» — разнеслась по городу».

В это время писатель учился в Московском университете. Когда холера добралась до учебного заведения, и умерло несколько учащихся и служащих, — его закрыли, а студентов отправили по домам.

«А дома всех встретили хлористой известью, «уксусом четырех разбойников» и такой диетой, которая одна без хлора могла свести человека в постель».

Александр Герцен так описывал в мемуарах «Былое и думы» столицу того времени: «Москва приняла совсем иной вид. Публичность, не известная в обыкновенное время, давала новую жизнь. Экипажей было меньше, мрачные толпы народа стояли на перекрестках и толковали об отравителях: кареты, возившие больных, шагом двигались, сопровождаемые полицейскими; люди сторонились от черных фур с трупами. Бюльтени о болезни печатались два раза в день. Город был оцеплен, как в военное время, и солдаты насмерть пристрелили какого-то бедного дьячка, побиравшегося через реку. Всё это сильно занимало умы, страх перед болезнью отнял страх перед властями, жители робтали, а тут весть за вестью – что тот-то занемог, что такой-то умер…».

«БЛОГОДАТЬ СЕМЕЙНОГО СЧАСТЬЯ». КАЗАНСКАЯ ИЗОЛЯЦИЯ БАРАТЫНСКОГО

Евгений Абрамович Баратынский

Многие русские писатели спасались с семьями в имениях, а некоторые оказывались в деревнях, отрезанными от родных. Поэта Евгения Баратынского холерный карантин застал в имении под Казанью, в которое он приехал из Москвы уладить дела с приданым. Поначалу Баратынский воспринял поездку как изгнание. Но он всё-таки любил уединение и вскоре уже писал московским знакомым, как надоело ему принимать гостей: «Мы переехали из деревни в город: я замучен скучными визитами».

Во время изоляции Евгений Баратынский испытал творческий кризис. Редактору журнала «Европеец» Ивану Киреевскому он написал об этом: «Ты прав, Казань была для меня вдохновительной».

Но пример А.С. Пушкина, который в карантинную Болдинскую осень написал «Повести покойного Ивана Петровича Белкина», цикл пьес «Маленькие трагедии», а также роман в стихах «Евгений Онегин», оказался вдохновляющим для Баратынского – он впервые попробовал себя в прозе и написал мистическую повесть «Перстень». Один из героев, которой подвергался издевкам и насмешкам, получил от автора говорящую фамилию Опальский. Проблемы с психикой вынудили его жить в уединении.

«Опальский был человек, отмеченный странностью. Имея около полутора тысяч душ, огромный дом, великолепный сад, имея доступ ко всем наслаждениям жизни, он ничем не пользовался. Пятнадцать лет тому назад он приехал в своё поместье, но не заглянул в свой богатый дом, не прошел по своему прекрасному саду, ни о чем не расспрашивал своего управителя. Вдали от всякого жилья, среди обширного дикого леса, он поселился в хижине, построенной для лесного сторожа. Управитель без его приказания и почти насильно пристроил к ней две комнаты, которые с третьей, прежде существовавшею, составили его жилище».

В казанской изоляции поэт много времени проводил со своей женой. Анастасия Энгельгардт стала для Евгения Баратынского поддержкой и источником вдохновения. Позже оказалось, что это был самый спокойный и счастливый период в его жизни.

«ПЕЧАЛЬНЫЙ ДУХ ИЗГНАНЬЯ»: ССЫЛКА ЛЕРМОНТОВА

Михаил Юрьевич Лермонтов

Свободомыслие писателей часто приводило к ссылкам, вынужденной эмиграции и даже арестам. Неудивительно, что герои их произведений выражали авторские мысли и настроения. Ссылки, хотя и были строгими, но не всегда ограничивали свободу. Отправленный на Кавказ, Михаил Лермонтов посещал лечебные воды, чтобы поправить пошатнувшееся в дороге здоровье. А после выздоровления познакомился с доктором Николаем Майером и встретился со старым приятелем, поэтом-переводчиком Сатиным. Оба стали прототипами персонажей романа «Герой нашего времени». Из кавказской ссылки Лермонтов писал своей близкой подруге Марии Лопухиной:

«Каждое утро из своего окна смотрю на всю цепь снежных гор и на Эльбрус. < … > Ежедневно брожу по горам и уже от этого одного укрепил себе ноги; хожу постоянно: ни жара, ни дождь меня не останавливают. Вот вам мой образ жизни, милый друг; особенно хорошего тут нет, но …когда я выздоровею… отправлюсь в экспедицию против черкесов».

Из всех этих впечатлений в первую очередь появился Печорин – погруженный в себя, путешествующий по Кавказу в поисках новых ощущений, но достаточно замкнутый, отстраненный и даже черствый в общении с людьми.

«Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть!».

Это был не единственный персонаж, на который повлияла ссылка автора. Демон в одноименной поэме, был также отстранен от других и также привык к одиночеству:

«Давно отверженный блуждал

В пустыне мира без приюта;

Вослед за веком век бежал,

Как за минутою минута,

Однообразной чередой.

Ничтожной властвуя землей,

Он сеял зло без наслажденья –

Нигде искусству своему

Он не встречал сопротивленья —

И зло наскучило ему».

ДОБРОВОЛЬНОЕ УЕДИНЕНИЕ ТУРГЕНЕВА

Иван Сергеевич Тургенев

Некоторые классики, впрочем, по собственному желанию, оставались в уединении. Они не выходили из дома целый день или неделю и не приглашали гостей, чтобы сосредоточиться на своем творчестве.

«Пью утром славный чай — с прекрасными кренделями – из больших чудесных английских чашек; у меня есть и лампа на столе. Словом, я блаженствую и с трепетным, тайным восторженным удовольствием – много работаю. Например, вчера съел за один присест Декарта, Спинозу и Лейбница. Лейбниц у меня ещё бурлит в желудке, а я себе на здоровье скушал Канта – и принялся за Фихте. О, блаженство, блаженство уединенной, неторопливой работы, позволяющее мечтать и думать глупости и даже писать их» (Из письма И.С. Тургенева Александру и Алексею Бакуниным. 3 апреля 1842 года).

В это время писатель, вероятно, готовился к сдаче экзамена на степень магистра в Петербургском университете. Позднее темы студенчества, добровольного уединения, сосредоточенного занятия далее отразились в его романе «Отцы и дети».

«Базаров держался в отдалении от этих «дрязгов», да ему, как гостю, не приходилось и вмешиваться в черные дела. На другой день после приезда в Марьино он принялся за своих лягушек, инфузории, за химические составы и все возился с ними».

«МЕДИЦИНА – МОЯ ЗАКОННАЯ ЖЕНА, А ЛИТЕРАТУРА – ЛЮБОВНИЦА…». АНТОН ЧЕХОВ. Письмо АЛЕКСАНДРУ ЧЕХОВУ, 25 декабря 1882 года

Антон Павлович Чехов

«Человек любит поговорить о своих болезнях, а между тем это самое неинтересное в его жизни».

«Медицина – моя законная жена, а литература – любовница. Когда надоедает одна, ночую у другой», — писал Антон Чехов, один из самых известных писателей – врачей. Уже будучи признанным литератором, он продолжал следить за новейшими открытиями в области медицины, выписывал медицинские журналы и даже периодически практиковал, с течением времени особенно заинтересовался психиатрией. Но постоянные разговоры о здоровье и повальная безграмотность населения в отношении элементарных мер профилактики тяготили писателя.

«Уж очень надоели разговоры, надоели и больные, особенно бабы, которые, когда лечатся, бывают необычайно глупы и упрямы». (Из письма И.И. Горбунову-Посадову. 20 мая 1893 года).

«Я никуда: врачи настоящие и будущие имеют право не делать визитов».

«Я ПОЧТИ НИКУДА НЕ ХОЖУ». КАТОРГА ДОСТОЕВСКОГО

Федор Михайлович Достоевский

Федору Достоевскому повезло гораздо меньше. В 1844 году его арестовали за связь с тайным кружком петрашевцев, планировавших государственный переворот. С этого момента он пережил восемь месяцев ареста в Петропавловской крепости, смертный приговор и его отмену, а затем ссылку и каторгу. По пути на каторгу в 1850 году Достоевский на несколько дней останавливался в Тобольске. Там благодаря женам сосланных декабристов писатель встретился с другими петрашевцами и все они получили по Евангелию со спрятанными в переплет десятью рублями. Свой экземпляр Достоевский очень берег от острожных воров.

«Я почти никуда не хожу. Право на каждого нового человека, по-моему, надо смотреть как на врага, с которым придется вступить в бой. А там можно его раскусить» (Из письма Александру Врангелю. 23 августа 1855 года).

ЛЕВ ТОЛСТОЙ. Дневник, 3 апреля 1892 года

Лев Николаевич Толстой

«Я один, а людей так ужасно, бесконечно много, так разнообразны все эти люди, так невозможно мне узнать всех их – этих индейцев, малайцев, японцев, даже тех людей, которые со мной всегда – моих детей, жену…Среди всех этих людей я один, совсем одинок и один. И сознание этого одиночества, и потребность общения со всеми людьми и невозможность этого общения, достаточны для того, чтобы сойти с ума. Одно спасение – сознание внутреннего, через Бога, общения со всеми ими. Когда найдешь это общение, перестает тревожить потребность внешнего общения».

«Начал делать несвойственную годам гимнастику и повалил на себя шкаф. То-то дурень».

Граф Толстой, как известно, вел здоровый образ жизни, а это отличная профилактика всех болезней. Каждый день писатель находил время на гимнастику – заниматься предпочитал на турниках и кольцах. В 1890-х годах он увлекся теннисом, играл очень азартно. Ежедневно утром выходил на длительную прогулку, после которой, по его словам, гораздо лучше работалось. Толстой также занимался верховой ездой, а в 67 лет освоил велосипед: с удовольствием катался сам и научил этому своих детей. Ездил даже на дальние расстояния, например, из Тулы в Ясную Поляну – а это около 16 километров в одну сторону.

«За это время начал учиться в манеже ездить на велосипеде. Очень странно, зачем меня тянет делать это. Евгений Иванович отговаривал меня и огорчился, что я езжу, а мне не совестно. Напротив, чувствую, что тут есть естественное уродство, что мне все равно, что думают, да и просто безгрешно, ребячески веселит» (Из дневника Льва Толстого. 25 апреля 1895 года).

ЛЕВ ТОЛСТОЙ. Дневник, 16 сентября 1909 года.

«На душе очень хорошо, пока один. Все думаем о том, что жизнь личная – сон. И так хорошо, любовно со всеми чувствуешь себя от этого. Дома попытался писать о том, что нельзя быть анархистом, и не пошло, и ничего не хочется, и ничего не делаю».

ИВАН БУНИН. Письмо МАРИИ ЧЕХОВОЙ, 17 июля 1901 года.

Иван Алексеевич Бунин

«Сижу у родителей, по утрам купаюсь, после обеда сплю, читаю много и остальное время беседую с Музой. Хочется мне Толстого за пояс «заткнуть» да и только!».

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ. Письмо МАРИИ ГОГОЛЬ-ЯНОВСКОЙ, 8 февраля 1833 года

Николай Васильевич Гоголь

«Когда проснусь, то одеваюсь, потом завтракаю, часа через четыре или пять обедаю; когда же наступает ночь, то можно спать, и так каждый день проходит. Не делаю совершено ничего; может быть, я из дому вывез с собой и лень. И досадно, а потом ничего не хочется делать».

«Каждые два-три часа он оставляет свои занятия и отправляется в путешествия, которые длятся до получаса и более. Переходя из комнаты в комнату, он каждые десять минут делает остановки и выпивает по стакану воды из графинов, которые загодя расставляет на своем пути» (Из воспоминаний Сергея Аксенова о Николае Гоголе).

Николая Гоголя можно справедливо назвать ипохондриком: он очень боялся за свое здоровье, малейшие признаки недомогания вызывали в нем ужас, а о самочувствии в подробностях рассказывал друзьям и знакомым. При этом многие его привычки, которые казались современникам странными, сейчас бы не вызвали такого изумления у адептов здорового образа жизни. Например, работать писатель предпочитал стоя за конторкой. Современные ортопеды подтвердят, что это полезная привычка. Периодически, чтобы размяться, Гоголь устраивал прогулки по квартире, а также старался пить много воды, поскольку у писателя были проблемы с желудком.

«Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ЭТО ДРАМАТИЗИРОВАТЬ…». ИОСИФ БРОДСКИЙ В НОРИНСКОЙ

Иосиф Бродский

13 марта 1964 года Иосиф Бродский по обвинению в тунеядстве был осужден на пять лет ссылки «с обязательным привлечением к труду» и отправлен в Архангельскую область, где 10 апреля был распределен на проживание в деревне Норинская и работу в совхозе «Даниловский». Место распределения Бродский выбрал сам – ему понравилось название деревни – Норинская, созвучное с фамилией жены его лучшего друга Евгения Рейна-Норинского.

Процесс над Бродским был показательным – разумеется, он один тогда подолгу оставался без официального трудоустройства; но для власти он был опасен идеологически. Бродский не проповедовал антисоветские идеи. Он существовал, писал, общался так, будто СССР вообще не существовало. Поэтому усилиями Ленинградского отдела КГБ Бродский был «изолирован» от своего круга общения.

Сначала Бродский три месяца жил в комнате, затем переехал в отдельный дом-избу, принадлежавший местному жителю Константину Петрову. В его обязанности как рабочего совхоза входили: заготовка удобрений, очистка пашни от камней и пней, заготовка жердей для изгородей, посев озимых, отгрузка зерна и многое другое. Ранее 24-летнему на тот момент Бродскому приходилось работать на заводе и служить в геологической экспедиции, но с совхозным трудом он справлялся плохо, не успевая за деревенскими мужиками. Даже пасти телят было для него почти невыполнимым заданием: скот разбегался, будто чуя горожанина. Впоследствии ему удалось устроиться разъездным фотографом в Коношский комбинат бытового обслуживания – фотографии Бродский научился у отца, военного фотокорреспондента. На работу в город Конаша из деревни Бродский ездил на велосипеде, который ему прислали друзья. Вообще посылки друзей и родных – деньги, продукты, книги – служили поэту серьезным подспорьем и поддержкой. Несколько раз во время ссылки Бродскому разрешались короткие поездки в Ленинград.

Условия персональной жизни Иосифа Бродского в ссылке были парадоксально лучше, чем дома в Ленинграде, где он ютился с родителями в «полутора комнатах» коммунальной квартиры. Располагая кучей времени, наедине с собой, он создал множество произведений – более 150 стихотворений, включая цикл «Новые стансы к Августе», посвященный его возлюбленной Марине Басмановой. Незадолго до суда над Бродским их отношения завершились; Бродский даже совершил попытку самоубийства. Тем не менее, Басманова навещала его в ссылке, в одну из поездок в Ленинград он даже пытался уехать в Москву, но был вовремя остановлен друзьями – это привело бы к ужесточению приговора.

В интервью 1982 года Иосиф Бродский говорил о ссылке: «Это было очень плодотворное время. Я много писал. Были строки, которые я воспринимал как некий поэтический прорыв». Он называл восемнадцать месяцев, проведенные в Норинской, «лучшим, если не самым лучшим периодом в жизни». На протяжении всего времени ссылки Бродского различные деятели культуры, советские и зарубежные, писали письма и высказывались в его защиту.

В сентябре 1965 года срок его ссылки был сокращен до фактически отбытого, и Бродский вернулся в Ленинград. Вопреки образу «ссыльного героя» и жертвы советской власти, который навязывался ему друзьями и прессой, Иосиф Бродский вспоминал: «Мне повезло…другим людям приходилось гораздо тяжелее, чем мне». Даже спустя много лет, уже на Западе, вспоминая о том периоде, Бродский говорил: «Не так уж всё это интересно… Я отказываюсь это драматизировать».

Иосиф Бродский на фоне дома в Норинской. Музей Иосифа Бродского в Норинской.

«ХОТЬ ОДИН МЕСЯЦ В ЖИЗНИ ПРОВЕСТИ ТАЛАНТЛИВО». КОРНЕЙ ИВАНОВАИЧ ЧУКОВСКИЙ

Корней Иванович Чуковский

Корней Чуковский сделал себя героем собственного «Дневника», который вел с 1901 по 1969 годы.

В 1902 году он оставил в нем пометку о необходимости сосредоточенной работы:

«Принято решение: сидеть дома и только раз в неделю под воскресенье уходить куда-нибудь по вечерам. Читать, писать и заниматься. Английские слова – повторить сегодня же, но дальше не идти. Приняться за итальянский, ибо грудь моя к черту. Потом будет поздно. И придется не самому, а с учителем. И в декабре не тратить ни одного часу понапрасну. Надо же — ей богу – хоть один месяц в жизни провести талантливо».

Многие знаменитые писатели и поэты ощутили преимущества изоляции ещё до того, как она стала принудительной. Некоторые из них находились в домашнем заточении по доброй воле, другие – по неудачному стечению обстоятельств. Так или иначе, в окружении четырех стен, они не тратили время на рефлексию и не уходили в депрессию, а рождали гениальные идеи, которые были воплощены ими в замечательных произведениях, ставших мировыми шедеврами и обогативших не только отечественную, но и мировую литературу.

Как же не обратиться сегодня к нашим современникам, перефразируя слова величайшего русского поэта Александра Сергеевича Пушкина о жизни в изоляции – «ПАНДЕМИЯ COVID-19 ПРОЙДЕТ, КОРОНАВИРУС ОСТАНЕТСЯ, ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖИТСЯ, ВАЖНО ПРИЛОЖИТЬ ВСЕ УСИЛИЯ, ЧТОБЫ СОХРАНИТЬ ПРИ ЭТОМ И ТЕЛО, И ДУШУ…».


Русские писатели за рубежом

20-21 марта в Санкт-Петербурге Фонд поддержки и развития социокультурных проектов «Культурная политика» при поддержке Московской губернской универсальной библиотеки проведет литературный мини-фестиваль — Международный проект «Русские чтения в музее Набокова». В рамках фестиваля пройдут круглые столы с участием ведущих российских авторов, живущих и работающих за рубежом. Лауреаты, финалисты, представители жюри национальных литературных премий поговорят о феномене русской эмигрантской литературы, о том, как сегодня устроен литературный процесс в разных странах и каково быть русским писателем за пределами России. Помимо дискуссий проект представит сценические чтения произведений участников, подготовленные режиссерами и актерами столичных театров. Посетители подмосковных библиотек смогут подключиться к дискуссии по видеоконференцсвязи, а зрители прямой трансляции – задать вопросы писателям в социальных сетях.

«Сто лет назад, после разгрома армии Врангеля в Крыму, больше половины российских философов, писателей, художников, были вынуждены покинуть страну. Возник уникальный культурный феномен русской эмиграции, оказавший огромное влияние на всю русскую культуру. Сегодня уже нет деления на «российскую» и «эмигрантскую» прозу, но русским писателям, живущим за рубежом, по-прежнему необходима «связь с Родиной», со своими читателями, с российской действительностью, с актуальным, живым русским языком. Наш проект – это площадка для открытого диалога между соотечественниками, между теми, кто создает и продвигает русскую культуру по обе стороны границ, теми, кто может взглянуть на нее изнутри иной культурной ситуации. Для нас это не просто возможность познакомить зрителей проекта с писателями, живущими за рубежом, но и узнать из первых уст о том, что такое русская эмиграция сегодня и как развивается культура в разных уголках мира». Мила Кудряшова, руководитель Международного проекта «Русские чтения в музее Набокова»

Участниками двухдневного литературного марафона станут:

  • Евгений Абдуллаев (псевдоним Сухбат Афлатуни) – писатель, поэт, литературовед, живущий в Узбекистане. Автор книги стихов «Псалмы и наброски», романов «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов», «Муравьиный царь». Лауреат премий журнала «Октябрь» (2004, 2006), «Русской премии» (2005, 2011), молодежной премии «Триумф» (2006).
  • Михаил Елизаров – писатель, автор и исполнитель песен в жанре «бард-панк-шансон». С начала 2000-х жил и работал в Германии, сейчас – в Москве. Автор романов «Pasternak», «Библиотекарь», «Земля», лауреат литературных премий «Русский Букер» (2008), «Национальный бестселлер» (2020) и Григорьевской поэтической премии (2020).
  • Андрей Иванов – писатель, филолог, живущий в Эстонии. Автор книг «Путешествие Ханумана на Лолланд», «Копенгага», «Ночь в Сен-Клу», «Харбинские мотыльки». Лауреат международного литературного конкурса «Русская Премия» (2009, 2010), победитель премии НОС (2013), финалист «Русского Букера» (2013). В 2019 году Андрей Иванов побывал в ступинской Центральной библиотеке в рамках проекта «Встреча с писателем».
  • Андрей Аствацатуров — российский филолог, писатель, доцент кафедры Истории зарубежных литератур СПбГУ, директор Музея В. В. Набокова. Автор монографий и эссе на литературоведческие темы, а также книг «Люди в голом», «Скунскамера», «Осень в карманах», «Не кормите и не трогайте пеликанов». Лауреат премий «Топ-50» (2010) и «Новая словесность» (2012), член большого жюри премии «Национальный бестселлер» (2009). В 2019 году в рамках проекта «Встреча с писателем» мы вели прямую трансляцию беседы с Андреем на Международном книжном салоне в Санкт-Петербурге.
  • Елена Элтанг – писатель, поэт, проживает в Литве. Автор трех книг стихов, а также романов «Побег куманики», «Каменные клёны», «Другие барабаны», «Царь велел тебя повесить». Лауреат премии «Новая словесность» (2009) и «Русской Премии» в номинации «крупная проза» (2011).
  • Михаил Гиголашвили — советский и российский писатель, живет и преподает русский язык в Германии. Лауреат премий «Большая книга 2010» и «Русской премии», финалист премий НОС-2013 и «Русский Букер». Автор романов «Чёртово колесо», «Тайный год», «Иудея, I век» и других.
  • Герман Садулаев — писатель, публицист, автор книг «Я – чеченец!», «Таблетка», «Шалинский рейд», «Иван Ауслендер» и других. Лауреат премий «Топ-50» (2009), журнала «Знамя» (2010). C 2009 по 2015 годы входил в состав жюри литературного конкурса «Русская Премия», в 2020-м году был членом Большого жюри премии «Национальный Бестселлер».
  • Валерий Айрапетян – писатель, автор книг «В свободном падении», «ВРАЙ», «Школа: Дело Дятлова». Родился в Баку, жил в Армении, сейчас работает в Санкт-Петербурге.
  • Валерий Бочков – писатель, художник, живет в США. Автор книг «Латгальский крест», «Время воды», «Коронация зверя», «Медовый рай», «Харон». Лауреат «Русской премии» (2013) и премии Эрнеста Хемингуэя (2016). В апреле 2019 год в рамках проекта «Встреча с писателем» Валерий представил свои книги и общался с читателями в Домодедовской библиотеке.

Помимо дискуссий, во время марафона пройдут премьеры литературных читок произведений писателей-участников проекта. Театральные интерпретации художественной прозы, подготовленные режиссерами Анастасией Лепинской и Ксенией Никитиной представят актеры Алишер Умаров, Ольга Маркина, Наталья Палёнова, Николай Пинский.

Площадками для круглых столов, видеовстреч и театральных читок станут музей Владимира Набокова и Мемориальная библиотека князя Г. В. Голицына в Центральной городской публичной библиотеке им. В. В. Маяковского. По видеоконференцсвязи к общению с писателями присоединятся посетители Центральной районной библиотеки им. С. С. Гейченко, а также библиотек Московской области.

Прямой эфир литературного марафона будет транслироваться на сайте Московской губернской универсальной библиотеки, портале «Библиотеки Подмосковья», на страницах Губернской библиотеки в социальных сетях.

Проект организован Фондом поддержки и развития социокультурных проектов «Культурная политика» с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов. Команда проекта: авторы и организаторы Открытых литературных школ «Россия – диалог культур» и «Проза над линией фронта».

Партнеры проекта: Музей В.В. Набокова СпбГУ, Центральная городская публичная библиотека им. В. В. Маяковского и Мемориальная библиотека князя Г. В. Голицына, Центральная районная библиотека им. С. С. Гейченко и Московская губернская универсальная библиотека.

писатели XIX — XX века, не пользующихся читательским вниманием

В этой рубрике рассказываем о писателях XIX — XX века, не пользующихся сейчас читательским вниманием. Наша задача — показать, чем каждый из них выделяется и может быть интересен широкому кругу читателей. Мы постарались выбрать для обзора произведения, легко доступные в интернете или в букинистических изданиях, чтобы при желании с ними можно было бы сразу же познакомиться.

Писатели, представленные в рубрике, работали в разное время. Строго говоря, не всех их можно назвать забытыми: многие вспомнят, например, «Очерки бурсы» Помяловского, «Лягушку-путешественницу» Гаршина, «Гуттаперчевого мальчика» Григоровича или «Севастопольскую страду» Сергеева-Ценского. Основной критерий отбора — отсутствие авторов в школьной программе (тут мы, впрочем, сделали исключение для Гаршина) и относительная «заброшенность» в настоящее время. Надеемся, что читатель откроет для себя в нашем рубрике новые имена.

 

Лекция Владимира Сперантова о пролетарской поэзии — поэзии, предназначенной для рабочего класса, явлении молодой советской культуры 1920–1930-х гг..

Лекция Владимира Сперантова о том, как советский поэт Дмитрий Кедрин перенял язык русской лирики XIX в. и передал на нём темы и настроения, актуальные для контекста 1920—40-х гг. 

Лекция Владимира Сперантова о поэте и сатирике Дмитрии Минаеве, в которой рассматриваются его «перепевы» известных стихотворений, литературные пародии и эпиграммы.

Лекция Владимира Сперантова о не-хрестоматийном поэте XVIII века Василии Петрове с анализом стихотворений и введением в исторический и литературный контекст его творчества.

Григорий Недетовский – писатель, псевдоним которого О.Забытый (то есть отец Забытый) оказался «пророческим».

Сергей Сергеев-Ценский – писатель, прошедший в своем творчестве сложную эволюцию. Его ранние произведения, относящиеся к первому десятилетию XX века, отличаются предельно насыщенным стилем, своего рода «наслоениями» образов и метафор.

Василий Слепцов – один из писателей-«шестидесятников» XIX века, показавший себя как превосходный наблюдатель и мастер анализа человеческих взаимоотношений.

Основное произведение сибирского писателя Ивана Кущевского — «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» (1871) — один из романов, открывающих новую страницу в истории русской литературы.

Георгий Шилин – один из немногих писателей, которые уже в советское время смогли ввести в «поле зрения» литературы целую новую область: он написал роман о жизни прокаженных.

Сибирский писатель Иннокентий Омулевский наиболее известен своим романом «Шаг за шагом» (1870; первоначальное название — «Светлов, его взгляды и деятельность»). Это один из наиболее ярких романов о «новых людях» 1860-х годов, написанных под влиянием «Что делать?» Чернышевского и публицистики Писарева.

О писателе Якове Буткове – скромном представителе «натуральной школы» 1840-х годов – известно очень немногое. Не установлена даже дата его рождения – она относится к 1820-21 годам.

Шеллер-Михайлов — один из писателей-«шестидесятников», выделяющийся своей необычной судьбой: если большинство из них, поставленных в условия буквально постоянной борьбы за существование, не выдерживали, спивались и умирали примерно к 30 годам, то Шеллер прожил больше 60, до 1900 года. На протяжении всей своей литературной деятельности он отличался «железобетонной» приверженностью идеям 60-х годов.

Николай Успенский (двоюродный брат Глеба Успенского, также включенного в нашу подборку) — писатель, чья биография в какой-то степени даже интереснее его творчества. В литературу он вошел прежде всего как автор рассказов о крестьянах, написанных конце 1850-х — в начале 60-х годов, по поводу которого Чернышевский написал свою программную статью «Не начало ли перемены?».

Характер творчества Федора Решетникова ярко иллюстрирует отзыв о нем Глеба Успенского, написавшего его биографию: «Несколько лет тому назад мне пришлось перечитать решительно все, что написал Решетников — и вот что могу сказать по совести: бока, ребра, печенка, селезенка, подоплека, решительно все суставы и все то, что в суставах и под суставами, — все у меня с тех пор треснуло, расселось, болит, ноет, скрежещет и вопиет. Окончив работу, я упал в обморок».

Дмитрий Григорович — писатель, принадлежащий к «натуральной школе» 1840-х годов, представители которой изображали в своем творчестве преимущественно жизнь социальных низов — мещан, крестьян и мелких чиновников.

Творческое наследие Всеволода Гаршина невелико — основу его составляют около двух десятков рассказов и сказок; вместе с тем, Гаршин был в свое время известным писателем, и Тургенев даже рассматривал его как своего «литературного наследника».

Русская литература глазами американских читателей

Если в США кто-то и не слышал о произведениях Льва Толстого, то узнал о гиганте русской литературы из читательского клуба знаменитой телеведущей Опры Уинфри. Пять лет назад Опра назвала роман «Анна Каренина» «самой захватывающей историей любви», сразу сделав его абсолютным бестселлером по всей стране.

На протяжении десятков лет Толстой, Достоевский, Чехов, Тургенев и Солженицын остаются, пожалуй, самыми популярными русскими писателями среди американских читателей. Их произведения можно найти на книжных полках в одном ряду с мировыми классиками литературы.

Чем и кому интересна русская литература?

Известные американские литературоведы рассказали «Голосу Америки», почему русские писатели пользуются столь большой популярностью у американцев. Как оказалось, имена известных русских писателей у многих на слуху еще со школы. Именно знание имен и является чаще всего основной причиной того, почему американские студенты выбирают для изучения курсы русской литературы. Причем интерес к русской литературе распространен не только среди студентов, изучающих литературоведение, но и среди историков, антропологов и политологов. Часто известные имена русских писателей привлекают студентов далеких от гуманитарных наук, например, тех, кто специализируется в международном бизнесе и естественных науках.

Многие студенты продолжают изучение русской литературы после первого ознакомления с ней, рассказывает профессор Радислав Лапушин из Университета Северной Каролины в Чапел Хилл.
Делясь своим опытом, профессор признается: «Меня всегда радует и удивляет, с какой непосредственностью, с каким живым интересом студенты подходят к изучению русской литературы. Для меня это лучшее подтверждение того, насколько она жива и необходима».

Обычно американские студенты читают художественную литературу в переводе на английский язык. Но те, кто всерьез изучают русский язык, переходят на оригиналы уже к третьему году обучения. Произведения Пушкина, Чехова и Маяковского считаются наиболее доступными для начинающих. С заинтересованными студентами профессор Лапушин продолжает изучение уже менее известных в США русских авторов, таких как Замятин, Булгаков, Бунин и Бабель. «Русская литература становится частью их культурного багажа и внутреннего опыта», – говорит профессор о своих студентах.

По словам профессора Ричарда Темпеста из университета Иллинойса в городе Урбана-Шампэйн, русские писатели, и в особенности Толстой и Достоевский, выполняют функции посланников доброй воли России в Америке. Писатели создают героев, которые хотя зачастую и эксцентричны, олицетворяют типы людей, которых можно встретить как в России, так и в США. Оба автора также описывают ситуации и философские позиции, которые резонируют с сегодняшними реалиями в Америке. Тем самым, русские писатели непроизвольно завлекают американского читателя больше узнать об истории и культуре России.

«Классический пример этому – роман «Анна Каренина, – считает Темпест. – Страдания детей в неблагополучном браке, различная степень близости матери и отца к детям – все это знакомо читателям, как в России, так и в США. Судьба Карениной повторяется в разных культурах в разное время. Одинаковые проблемы в отношениях между женщиной и мужчиной из аристократической России 19-го века актуальны в Америке и сегодня».

Далее, несмотря на то, что между Достоевским и США огромные временные и географические пространства, герои писателя отражают реальности разных уровней современной культуры общества в США. В героях романа «Бесы», например, студенты профессора Темпеста видят олицетворение некоего бесконечного образа внутренней агрессии, который присущ как русской революции прошлого века, так и террористической организации Аль-Кайде, и серийным убийцам, затворникам большого города, и мятежникам разных времен.

Одни герои, разный читатель

По словам американских литературоведов, многие студенты сначала с опаской относятся к роману «Война и мир» из-за его длины в тысячу страниц. Но после прочтения многие не хотят, чтобы история заканчивалась. Объяснение этому, считает Темпест, состоит в том, что «герои Толстого настолько красиво описаны, настолько близки к реальности, – они зачастую кажутся более реальными, чем люди, которые окружают нас». Но возникает вопрос, понимает ли американский читатель героев русских писателей также как и российский читатель?

По словам профессора Лапушина, российские студенты приобщаются к Пушкину, Гоголю, Чехову и Толстому с самого раннего детства, «тогда как у многих американских студентов это знакомство происходит в более позднем возрасте, поэтому у них более свежий взгляд – больше непредвзятости, нет готовых формул и клише». Профессор Робин Миллер из Университета Брэндайс говорит: «Читая Анну Каренину, для многих студентов трудно понять, почему развод был настолько сложным процессом в России в 19-м веке. Или, читая Достоевского, у студентов возникает много вопросов о судебной системе России и почему автор осуждает суд присяжных. И это главное отличие русских писателей. Их герои способны затронуть внутренний мир людей из разных культур, они показывают, как история может отразиться на жизни людей повсюду, но, несмотря на испытания, эти герои выдерживают удары судьбы».

Роман «Доктор Живаго» – еще один яркий пример того, как восприятие читателя иногда отличается в России и США, считает Ричард Темпест: «Для американского читателя роман описывает интересную историю любви талантливого доктора, который делит жизнь между двумя женщинами. Поэтому читателю интереснее эмоциональные переживания главного героя, нежели историко-политический контекст романа. Аналогичным образом, несмотря на то, что работы Солженицына отражают сложную сталинскую эпоху и период «холодной войны», эти истории привлекательны запоминающимися героями».

Лайза Кнапп из Колумбийского университета считает, что чаще всего перед студентами стоит задача понять – в русской культуре рациональность поступков интерпретируется иначе. «Если на Западе все должно быть рациональным, то Толстой и Достоевский считают эмоциональный мир человека более важным, чем его рациональное поведение», – отмечает профессор Кнапп. Например, некоторым ее студентам было сложно понять причины самоубийства Анны Карениной в конце романа: «Молодые люди в Америке привыкли поступать рационально, но русская литература знакомит их с героями, которые больше доверяют своим чувствам, нежели разуму». Далее, студентам порой сложно найти объяснение понятию «соборность» в России, поскольку на Западе превалирует индивидуализм. По мнению Радислава Лапушина, именно такие «непонятные» моменты привлекают американских студентов и помогают им открыть что-то новое в себе самих.

Умом и сердцем…

Читая произведения русских писателей, студенты открывают для себя необычайную изобретательность в произведениях русской литературы. Профессор Миллер рассказывает, что студенты приходят на уроки русской литературы «с уже сформировавшимся представлением о «русской душе». Это представление формулируется у студентов после чтения, например, английской писательницы Вирджинии Вулф, по словам которой «душа – это главный герой в русской художественной литературе».

«Поскольку в отличие от Европы цензура почти всегда присутствовала в России, слова и идеи имеют особое значение в русской литературе, – отмечает Робин Миллер, – поэтому русские авторы используют эзоповский язык, чтобы показать скрытые значения своих идей». Для примера профессор Миллер призывает студентов прочитать любой отрывок из «Мертвых душ» Гоголя, чтобы прочувствовать язык романа. Через подобные эксперименты студенты понимают глубину эмоций гоголевских героев, но им сложно пересказать свои впечатления словами.

Великие философские и метафизические вопросы, которые задают герои русской литературы, зачастую напоминают студентам о собственных переживаниях. «Преступление и наказание», например, ассоциируется с жизнью некоторых студентов из неблагополучных семей, отмечает профессор Кнапп. «Я, конечно, не говорю про убийства, – поясняет Лайза Кнапп, – но эпизоды схожие с семейной жизнью Мармеладова или сон Раскольникова о страдающей лошади, которой он не может помочь, подталкивают студентов задуматься о более широких вопросах гуманности». А профессор Миллер отмечает, что поскольку ее студенты примерно такого же возраста, как Аркадий из романа Тургенева «Отцы и дети», то читая роман, молодые американцы заинтригованы судьбами героев и тем, насколько их поступки напоминают современную жизнь.

Вдохновляющая заграница или куда уезжали творить русские писатели

Большое видится на расстоянии. Может быть поэтому размышлять о судьбе русского народа гении литературы предпочитали вдали от Родины? После статьи о ресторанах, куда приходит муза я решила рассказать о вдохновляющих “уголках на чужбине”, где знаменитые русские писатели создавали бессмертные произведения.

Достоевский во Флоренции

Можно ли назвать случайностью, что именно в столице Тосканы Достоевский написал знаменитую фразу “Мир спасет красота”? В 1867-1868 годах литератор жил в обычном четырехэтажном доме желтого петербургского цвета, раположенном напротив дворца Питти.

По утрам писатель работал над романом “Идиот”, а после обеда читал русские газеты в библиотеке Палаццо Строцци, где в архивных журналах до сих пор сохранилась запись Theodore Dostoevsky. Минуты отдыха гений слова проводил в прогулках с женой по садам Боболи, что расположены сразу за резиденцией Медичи. Утверждают, что этот парк с роскошными фонтанами, статуями и классическими коллонадами был любимым местом Достоевского, а квартира в доме номер 22 на площади Питти выбрана писателем именно из-за близости к зеленому оазису.

Бродский в Венеции

Свои первые каникулы после переезда в США Бродский, один из самых значительных поэтов XX века, провел именно в Венеции: «И я поклялся, что если смогу выбраться из родной империи, то первым делом поеду в Венецию, сниму комнату на первом этаже какого-нибудь палаццо, чтобы волны от проходящих лодок плескали в окно, напишу пару элегий, туша сигареты о сырой каменный пол…”. Он любил посещать этот город зимой, когда мало туристов.

Так выходят из вод, ошеломляя гладью
кожи бугристой берег, с цветком в руке,
забывая про платье, предоставляя платью
всплескивать вдалеке…

Бродский, который умел добывать драгоценный смысл из любого жизненного опыта и именно в столице региона Венето написал эссе “Набережная неисцелимых”, элегию “Лагуна”, “Венецианские строфы” и еще несколько проникновенных произведений.

Если во время первых поездок поэт останавливался в пансионе “Академия”, то уже после получения Нобелевской премии занял апартаменты в отеле “Лондра”, роскошь которых вдохновила на создание стихотворения “Сан-Пьетро” об одноименном рыбацком островке. Бродский многократно признавался в любви к “столице декаданса”, поэтому спустя полтора года после смерти в США, останки поэта по желанию его жены был перезахоронены на венецианском острове метвых Сан-Микеле.

Грибоедов в Тбилиси

Именно в Тбилиси Грибоедовым был написан первый вариант комедии “Горе от ума”. После насыщенной светской жизни в Петербурге, писатель и статский советник вернулся в столицу Грузии и принялся писать произведение, обличающее “русское приклонение перед всем иностранным”.

Помимо “Горя от ума” классик успел написать еще около 30 произведений — пьесс, стихотворений, путевых заметок, и почти все в его любимом Тифлисе (старое название Тбилиси), главный городской театр которого носит его имя.

Тургенев в Баден-Бадене

В начале 1860-х горов Тургенев переезжает в Баден-Баден, курортный город на западных склонах Шварцвальда и место, где зародилась мода на отдых “на водах”. Большая часть “Записок охотника” была написана в Германии. Здесь же были созданы романы “Ася”, “Дым” и “Новь”, повествующие о жизни русских на европейской земле.

С момента переезда писатель принимает активное учатие в культурной жизни Западной Европы, переводит зарубежных классиков на русский язык, адаптирует Пушкина для иностранных читателей, устраивает регулярные “холостятские обеды пяти” с Флобером, Доде, Золя и Гонкуром. C этого времени Тургенев становится самым известным и читаемым русским автором в Старом Свете. Однако, каждый год этого творчески-активного периода литератор делил на “европейский, зимний” и “российский, летний” сезоны, когда непременно возвращался на беспокойную Родину, чтобы было над чем размышлять долгими вечерами в заснеженном и благополучном Баден-Бадене.

Про места вдохновения других знаменитых людей читайте в отдельном сборнике

Подпишись на горячие новинки блога!

Подпишись на обновления блога, и мы откроем для тебя целый мир вдохновляющих путешествий, тревел-лайфхаков и небанальных направлений на все случаи и для любых компаний.

Посмотреть на эти чудесные письма Я согласен с «Политикой по обработке персональных данных».

Ошибка на сервере. Не удалось отправить ваши данные. Пожалуйста, попробуйте еще раз!

Спасибо

Мы уже отправили вам письмо. Проверьте, пожалуйста!

Мария Фариса

Журналист, автор отмеченных призами книг «Авантюрин» и «Лучше журавль». Юрист по образованию, искательница сокровищ по призванию. Люблю путешествовать по пустыням, рекам и заброшенным местам. Мечтаю об экспедиции в джунгли Амазонии. Посетила более семидесяти стран. Из каждой поездки стараюсь привозить не сувениры, а интересные истории. Многие из них можно почитать в моём блоге mariafariza.com

Все записи автора

Русские писатели 1800–1917 биографический словарь. Том 6. С-Ч ISBN 978-5-4469-1616-0 (т. 6). Филология, Литературоведение. Книги издательства. Каталог. Издательство Нестор-История

РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ. 1800–1917: Биографический словарь /Гл. редактор Б.Ф. Егоров. — Т. 6: С–Ч – 2019. — 656 с.: ил.

ISBN 978-5-4469-1616-0 (т. 6)

В 2019 году в издательстве «Нестор-История» вышел долгожданный шестой (предпоследний) том биографического словаря «РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ. 1800–1917».
Большой коллективный проект, в котором участвовали отечественные филологи нескольких поколений, был начат еще в СССР в издательстве «Советская энциклопедия» (1989), продолжает жить как детище немногих энтузиастов – авторов, редакторов, издателей и спонсоров. Словарь «Русские писатели. 1800–1917» — один из самых ценных справочников по истории русской литературы.

Шесть вышедших томов Словаря, общим объемом около 700 печатных листов, содержат более 2150 писательских биографий — от школьных классиков до давно забытых литераторов. В процессе исследовательской работы авторами было сделано множество научных открытий: выявлены новые биографические факты, обнаружены неизвестные публикации, ранее считавшиеся анонимными,
раскрыты многие псевдонимы, не вошедшие в другие литературные справочники. Каждая статья снабжена выверенными библиографическими списками, указаниями на использованные архивные материалы, и т. п.
К выпуску уже готовится и седьмой, финальный том Словаря. Туда войдут около 130 биографий на последние буквы алфавита и обширные указатели к многотомнику.
Вместе с трехтомным «Словарем русских писателей XVIII века» (1988–2010) завершенный справочник станет основой для пополняемой базы данных по русской литературе нового времени, над которой начинают работать сотрудники Пушкинского дома.

К ЧИТАТЕЛЮ
Близко завершение одного из самых ценных справочников по истории русской словесности. Классическая пора XIX века давно привлекала внимание филологов и библиографов, но колоссальные объемы объектов, био-, библиографических позиций было непросто охватить, когда заходила речь о полноте охвата. Скрупулезный С.А. Венгеров несколько раз пытался издать относительно полные словари русских писателей, но все его добротные начинания по разным обстоятельствам прерывались то на В, то на Н, то на П. И вот впервые приближается создание полного Словаря.
После выхода в 2007 году 5-го тома энциклопедического словаря «Русские писатели. 1800–1917», чему помог в свое время А.И. Солженицын, обратившийся с тревожным письмом к В.В. Путину, работа над следующими томами была в очередной раз прекращена ввиду отсутствия финансирования; возобновлена в 2012 благодаря помощи спонсоров: без их поддержки 6-й том не вышел бы в свет. Он создавался в сложных условиях: помимо общего изменения культурной ситуации – потеря значительной части авторского коллектива, уход из жизни многолетних сотрудников (редакторов и членов Редколлегии), реорганизация издательства «Большая Российская энциклопедия», в результате чего готовящийся том лишился опоры на вспомогательные службы, в первую очередь на помощь в библиографической проверке (в настоящем томе она возложена в основном на ответственность авторов и, частично, редакторов). Между тем в этих почти безнадежных условиях немногочисленный редакторский коллектив Словаря, его авторы, рецензенты и другие участники из чувства долга перед уникальным изданием не оставили усилий по его завершению, зачастую бескорыстно выполняя свою кропотливую работу.
7-й том Словаря, в который войдут оставшаяся часть персоналий (от продолжения буквы Ч до буквы Я), а также комплект указателей (именной и географический) по всем томам, должен завершить один из самых ценных справочников по русской словесности.
Б.Ф. Егоров, главный редактор Словаря.

Ознакомительный фрагмент

3 февраля 2020 года в Большом конференц-зале Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии Наук состоялась презентация шестого тома биографического словаря «Русские писатели.1800-1917».

 

 

Десять лучших книг российских авторов

В этом списке отражены рейтинги всех 174 списков, опубликованных на 1 февраля 2021 года. Он идентичен списку в опубликованной книге. Интересный факт: русские произведения занимают четыре места в десятке лучших за все время.

1. «Анна Каренина» Льва Толстого (1877). Прелюбодейный роман Анны с графом Вронским, который следует по неизбежному и разрушительному пути от головокружительно эротичной первой встречи на балу до изгнания Анны из общества и ее знаменитого ужасного конца, — это шедевр трагической любви.Тем не менее, что делает роман настолько захватывающим, так это то, как Толстой уравновешивает историю страсти Анны со второй полуавтобиографической историей о духовности и семейности Левина. Левин посвящает свою жизнь простым человеческим ценностям: браку с Кити, своей вере в Бога и своему хозяйству. Толстой очаровывает нас грехом Анны, а затем переходит к воспитанию добродетели Левина.

2. Лев Толстой «Война и мир» (1869). Марк Твен якобы сказал об этом шедевре: «Толстой небрежно пренебрегает включением гребных гонок.Все остальное включено в этот эпический роман, который вращается вокруг вторжения Наполеона в Россию в 1812 году. Толстой столь же искусен в рисовании панорамных батальных сцен, как и в описании индивидуальных чувств сотен персонажей из всех слоев общества, но это его изображение. Князь Андрей, Наташа и Пьер, которые борются с любовью и ищут правильный образ жизни, — вот что делает эту книгу любимой.

3. Лолита Владимира Набокова (1955). «Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресл.Мой грех, моя душа ». Так начинается печально известный роман русского мастера о Гумберте Гумберте, мужчине средних лет, который безумно, безумно влюбляется в двенадцатилетнюю «нимфетку» Долорес Хейз. Итак, он женится на матери девушки. Когда она умирает, он становится отцом Лолиты. Когда Гумберт описывает их автомобильную поездку — извращенную издевку над американским дорожным романом, — Набоков изображает любовь, силу и одержимость смелым, шокирующе забавным языком.

4. Рассказы Антона Чехова (1860–1904). Сын освобожденного русского крепостного Антон Чехов стал врачом, который вместе с пациентами, которых он часто лечил бесплатно, придумал современный рассказ.Форма была чрезмерно украшена трюковыми концовками и завихрениями атмосферы. Чехов высвободил его, чтобы отразить насущные потребности повседневной жизни в условиях кризиса посредством прозы, в которой глубоко сострадательное воображение сочетается с точным описанием. «Он остается великим учителем-целителем-мудрецом», — заметил Аллан Гурганус в отношении рассказов Чехова, которые «продолжают преследовать, вдохновлять и сбивать с толку».

5. Преступление и наказание Федора Достоевского (1866). В разгар петербургского лета бывший студент университета Раскольников совершает самое известное литературное преступление, избивая ростовщика и ее сестру топором.Далее следует психологический шахматный матч между Раскольниковым и хитрым детективом, который приближается к форме искупления нашего антигероя. Неустанно философский и психологический фильм «Преступление и наказание» посвящен свободе и силе, страданиям и безумию, болезням и судьбе, а также давлению современного городского мира на душу, при этом спрашивая, имеют ли «великие люди» право создавать свои собственные моральные кодексы.

6. Братья Карамазовы Федора Достоевского (1880). Возможно, в завершенном русском романе Достоевский драматизирует духовные загадки России XIX века через историю трех братьев и убийства их отца.Гедонист Дмитрий, замученный интеллигент Иван и святой Алеша воплощают разные философские позиции, оставаясь при этом полноценными людьми. Такие вопросы, как свобода воли, секуляризм и уникальная судьба России, обсуждаются не посредством авторской полемики, а посредством признаний, обличений и кошмаров самих персонажей. Безжалостное изображение человеческих пороков и слабостей, роман в конечном итоге дает видение искупления. Страсть, сомнения и творческая сила Достоевского побуждают даже светский Запад, которого он презирает.

7. «Бледный огонь» Владимира Набокова (1962). «Последнее слово за комментатором», — утверждает Чарльз Кинбот в этом романе, маскирующемся под литературную критику. Текст книги включает стихотворение убитого американского поэта Джона Шейда, состоящее из 999 строк, и построчный комментарий Кинбота, ученого из страны Зембла. Набоков даже дает указатель к этой игривой, провокационной истории поэзии, интерпретации, идентичности и безумия, которая до отказа переполнена аллюзиями, уловками и неподражаемой авторской игрой слов.

8. Рассказы Исаака Бабеля (1894–1940). «Дайте мне закончить свою работу», — таков был последний призыв Бабеля перед казнью за государственную измену по приказу Иосифа Сталина. Несмотря на то, что его работа не завершена, его работа продолжается. Помимо пьес и сценариев, в том числе в сотрудничестве с Сергеем Эйзенштейном, Бабель оставил свой след в «Одесских рассказах», в которых рассказывается о гангстерах из его родного города, и, что еще важнее, в сборнике «Красная конница». Хаос, кровопролитие и едкий фатализм доминируют в этих взаимосвязанных историях, действие которых происходит на фоне польской кампании Красной Армии во время Гражданской войны в России.Бабель, сам ветеран боевых действий, воплотил крайности войны в военном корреспонденте-пропагандисте Кирилле Лютове (несомненно, на автобиографическом основании) и в жестоких казачьих солдатах, которых он одновременно боится и восхищается. Несколько шедевров здесь (в том числе «Письмо», «Мой первый гусь» и «Берестечко») предвосхищают более поздние достижения Хемингуэя и подтверждают место Бабеля среди великих писателей-модернистов.

9. Мертвые души Николая Гоголя (1842). Самопровозглашенная нарративная «поэма» Гоголя следует комическим амбициям Чичикова, который путешествует по стране, покупая «мертвые души» крепостных, еще не исключенных из налоговых ведомостей.Жгучая сатира русской бюрократии, социального положения и крепостничества, «Мертвые души» также парят как гоголевский портрет «всей России», несущийся «как бойкая, непобедимая тройка», перед которой «другие народы и государства отступают, чтобы уступить дорогу».

10. Мастер и Маргарита Михаила Булгакова (1966). Булгаков превратил свой опыт сталинской цензуры в сюрреалистическую басню с участием трех персонажей: неназванного автора (Мастер), чьи обвинительные вымыслы не опубликованы, его самоотверженного женатого любовника (Маргарита) и воплощение Сатаны (Воланд), который одновременно организует и интерпретирует их судьбы.Двусмысленность добра и зла горячо обсуждается и забавно драматизируется в этом сложном сатирическом романе об угрозах искусству во враждебном материальном мире и его парадоксальном выживании (что символизируется кульминационным утверждением, что «рукописи не горят»).

7 писателей, которых вдохновила русская литература

Легкое чтение | © quattrostagioni / Flickr

Русская литература сделала себе имя за рубежом. Имена Достоевского, Толстого и Пушкина хорошо известны спустя годы после их смерти и неизменно вдохновляли поколения писателей.Те, кто черпали вдохновение в русской литературе и восхищались писателями из страны, основали свои собственные стили письма и сделали себе имя в литературном мире.

Творчество Льва Толстого было и остается высоко оцененным как в России, так и за рубежом. Среди многочисленных поклонников творчества Толстого была английская писательница Вирджиния Вульф. Она начала читать Толстого в раннем возрасте, и его влияние нашло отражение в ее художественных произведениях, касающихся войны и социальных слоев, подобных «Войне и миру» Толстого . Вообще Вульф тоже восхищался многими русскими писателями. В своем сборнике эссе Вирджиния Вульф и Русская точка View она выражает свои взгляды и пишет комментарии к Толстому, а также Достоевскому, Чехову и Тургеневу.

Портрет Вирджинии Вульф работы Джорджа Чарльза Бересфорда | © Wikimedia Commons

Антон Чехов, к сожалению, малоизвестный русский писатель, но его вклад нельзя не заметить, поскольку он оказал влияние на целое поколение современных писателей.Он усовершенствовал искусство написания рассказов, показывая, как персонаж и сюжет могут развиваться всего на нескольких страницах. Чехов также придавал большое значение деталям — в рассказе нужно учитывать каждую деталь, нет места пустым словам. Уильям Фолкнер был среди современных писателей, которых пленило мастерство Чехова. Когда его спросили, какого рассказчика он считает величайшим, Фолкнер назвал только Чехова. По его мнению, если перед писателем стоит задача рассказать историю как можно быстрее и проще, «если он первородный, как Чехов, он может делать это каждый раз в двух-трех тысячах слов».

Уильям Фолкнер, Карл Ван Фехтен | © Wikimedia Commons

Хемингуэй и Тургенев — маловероятная пара, учитывая нееврейский, почти женский стиль рассказывания историй. Тем не менее Хемингуэй восхищался сборником рассказов Тургенева Охотничьи зарисовки , где рассказчик — персонаж, но наблюдает только за жизнью вокруг себя. В книге нет сюжета, это просто собрание мест, персонажей, ситуаций, отрывков из их жизни.Этот сборник повлиял на повествовательный стиль Хемингуэя, и сходство можно увидеть во всех написанных им рассказах.

Хемингуэй за работой | © Wikimedia Commons

Владимир Маяковский был одним из ведущих писателей Советского Союза, стоял у истоков футуристического движения и возглавлял группу писателей-социалистов. Его работой восхищались в стране и даже сам Сталин высоко оценил. Чилийский поэт Неруда был поклонником Советского Союза и ценил творчество Маяковского за его нестандартный подход к письму и смелое использование языка.Неруда воспринял некоторые элементы творчества Маяковского, которые затем отразились в его стихах.

Пабло Неруда на записи в 1966 году | © Wikimedia Commons

До выхода в свет знаменитого романа-антиутопии Оруэлла Девятнадцать восемьдесят четыре , было We советского писателя Евгения Замятина. История романа Замятина трагична. Он завершил ее в 1921 году и сразу увидел, что она запрещена в Советской России. Роман увидел свет только в 1924 году в английском переводе, и Оруэлл был тем, кто позже написал на него рецензию.Сходства очевидны — персонажи и сюжет порой повторяются. В конце концов, эти две работы не одно и то же, и Оруэлл вдохнул новую жизнь в сюжет, который, возможно, позаимствовал у Замятина. Книги не идентичны, и, во всяком случае, шедевр Оруэлла — это дань новаторской работе Замятина.

Портрет Джорджа Оруэлла | © Wikimedia Commons

Стиль письма Толстого также нашел влияние в творчестве Джеймса Джойса.Копирование повествовательных черт Толстого, таких как реализм и изображение простой повседневной жизни, только для Джойса в центре внимания была Ирландия 20-го века. Джойс открыто выразил восхищение Толстым. В письме 1905 года своему брату Джойс писал, что Толстой «на голову выше других». 30 лет спустя Джойс послал своей дочери несколько книг Толстого, сказав в своем письме, что рассказ Сколько земли нужно мужчине — это «величайшая история, известная мировой литературе».

Портрет Джеймса Джойса работы Алекса Эренцвейга | © Wikimedia Commons

Турецкий лауреат Нобелевской премии Орхан Памук часто выражал восхищение русской литературой. В книге « Другие цвета » он пишет о Федоре Достоевском и Владимире Набокове, которые произвели на него неизгладимое впечатление в юности. Несмотря на то, что он был современным писателем, он использовал письменные приемы XIX века. По его мнению, творчество Достоевского вне времени и обращается к молодому поколению не меньше, чем он обращается к своему собственному.Он разделял понимание Достоевским своей собственной культуры, которая, возможно, никогда не была центральной для мира, но сопротивлялась влиянию извне, особенно с запада, и сохраняла свою оригинальность.

Турецкий писатель Орхан Памук | © Wikimedia Commons

Стивен Фрай представляет шесть русских писателей в новом документальном фильме «Открытая книга России»

Пушкин, Достоевский, Гоголь, Толстой, Тургенев, Чехов… кто-то мог бы разработать личностный тест, на основе которого великие русские писатели XIX века направили читателей к этой самой задумчивой и насыщенной национальной литературе.Для меня это был первый Достоевский с обязательным чтением в средней школе Преступление и наказание , окончание которого я так ненавидел, что мне пришлось продолжить и прочитать Идиот , Бесы , Записки из подполья и почти все остальное, чтобы выяснить, что пошло не так. А озорного фантазера Гоголя я предпочел даже Кафке, будучи молодым читателем, так что я, вероятно, получил бы высокие оценки по экзистенциальной тревоге и абсурдистским тенденциям в том, что мы называем нашим литературным Мейерс-Бриггсом.

Но мы должны включить наследников ХХ века: Солженицына, Булгакова, Пастернака. Раскольники и разоблачители советской жестокости и коррупции, взявшие на себя традиции сурового, жестокого реализма и мрачно-комической аллегории. Все это традиции, которые, как справедливо отмечает Стивен Фрай, «изменили литературу, и особенно литературу романа, во всем мире». Но почему-то после распада Советского Союза мы перестали слышать об этой литературе.Однако «то, что мы перестали читать», — говорит Фрай, ведущий документального фильма « Открытая книга России: письмо в эпоху Путина », «не означает, что русские перестали писать». Этот фильм, снятый Intelligent Television и Wilton, премьера которого состоится сегодня в сети (а также на канале PBS 28 декабря), представляет шесть новых российских писателей, которых большинство из нас не читало, но должно.

Возможно, это особенно знаковая фигура для путинской эпохи. Мы впервые встречаем противоречивого писателя-мачо Захара Прилепина, чья ностальгия по советскому прошлому вызвала у него гнев либералов.Прилепин открыто признает, что его счастливое, «чудесное» детство объясняет его симпатию к Советскому государству. Несмотря на это теплое психологическое происхождение, литературовед Александр Гаврилов называет первый роман Прилепина « Патологии » 2005 года «агрессивным террористическим нападением на книгу» за резкое изображение войны в Чечне. Книга опирается на опыт Прилепина как участника двух чеченских войн. Его второй роман, Sankya , вошел в шорт-лист премий «Русский букер» и «Национальный книготорговец» в 2006 году, однако, за исключением нескольких рассказов, работы Прилепина до сих пор не переведены на английский язык.

Что в прошлом очаровывало западных людей в России, так это отчасти глубокое почитание ее писателей. В любую эпоху — золотую, серебряную или кроваво-красную — русские писатели занимали видное место в культурной жизни или дурную славу. Ленин был великим писателем-историком и полемистом. Даже Путин смягчает свою поддержку сирийского режима в благородном открытом письме. Быть признанным писателем в России — значит быть знаменитостью или, как говорит Прилепин, «своего рода шоу-бизнесом». Открытая книга России Рассказчик Джульет Стивенсон цитирует поэта Евгения Евтушенко: «В России поэт — это больше, чем поэт.”

А потом мы встречаем современного российского «активиста, журналиста, учителя, писателя, критика и поэта» Дмитрия Быкова, точного лидера более раннего урожая «Субботним вечером в прямом эфире» Горацио Санса. За его добродушным внешним видом скрывается глубоко серьезное намерение. Романтик, вдохновленный энергией политической борьбы России за «достоинство всех ее граждан», Быков говорит нам: «Прежде чем я пошел на первую акцию протеста, я перестал писать. После этого я написал целый том лирических стихов. Никакой политики, это все розы и рифмы.Книга Быкова « Living Souls », 2006 г., существующая в сокращенном виде на английском языке, продолжает великую русскую традицию политической басни. Другие писатели, такие как смело откровенный романист (и бывший генетик) Людмила Улицкая, гораздо более неоднозначны в отношении политической активности. «Но в некоторых ситуациях, — говорит Улицкая, — молчать нельзя…».

Наверное, западным людям трудно оценить современное положение этих новых русских писателей, учитывая, как мало мы, кажется, понимаем внутреннее политическое состояние России (и учитывая относительное отсутствие жизнеспособного U.С. Зарубежная пресс-служба). В конце концов, знание нашего заклятого врага больше не является экзистенциальной необходимостью, как в период холодной войны, и Россия больше не рассматривается как выдающийся двоюродный брат Европы, как в ее имперском прошлом XIX века. Но писатели, представленные в «Открытой книге России » , заставляют нас остро осознавать, что литературная культура страны процветает и заслуживает нашего внимания. Чтобы узнать больше о создателях фильма и шести современных писателях, посетите веб-сайт Russia’s Open Book .А чтобы еще больше оценить русскую литературу в целом, посетите сайт «Прочтите Россию 2013» — новую инициативу «прославить русскую литературу и русскую книжную культуру». У нас также есть много русской классики в наших коллекциях бесплатных электронных книг и аудиокниг.

Открытая книга России: писательство в эпоху Путина навсегда войдет в нашу коллекцию из 600 бесплатных онлайн-фильмов.

Связанное содержание:

Историческая встреча Диккенса и Достоевского, раскрытая как великая литературная мистификация

Лекции Джорджа Сондерса о великих русских, воплощенные в жизнь в студенческих зарисовках

Российская панк-группа, приговоренная к двум годам тюрьмы за высмеивание Путина, выпускает новый сингл

Бесплатные онлайн-курсы литературы

Джош Джонс — писатель и музыкант из Дарема, Северная Каролина.Следуйте за ним на @jdmagness


Писателей Русские не читают — а вам стоит | Художественная литература в переводе

Русские, которых попросили назвать величайших писателей своей страны в новом опросе, придерживаются классики. Опрошенное Левада-центром 1600 россиян, как и следовало ожидать, возглавляют Толстой, Достоевский, Чехов и Пушкин. Пока все нормально. Опросы в Великобритании тоже могут быть старомодными. Просмотрите список имен, и неудивительно, что они почти исключительно мужские.И в десятке лучших нет ни одного живого автора.

Это лучшее из русской литературы? Не стоит ли читать живых русских писателей или писательниц? Ясно, что нет; есть легионы весьма оригинальных, заставляющих задуматься, современных женщин-авторов, таких как Людмила Улицкая (имя предпоследней в списке) и Марина Степнова. Лиза Хайден, автор популярного блога Lizok’s Bookshelf и специалист по постсоветской русской художественной литературе, заметила, что формулировка опроса не одобряет никого «нового», поскольку в нем людям предлагается назвать «выдающихся» или «выдающихся» писателей.Конечно, в соответствии с этим критерием люди склонны в первую очередь думать о Толстом и Чехове, и не обязательно о Михаиле Шишкине, Владимире Сорокине или Олеге Павлове.

Но есть так много современных российских писателей, которые могут понравиться: Борис Акунин, наиболее известный своими популярными триллерами, является одним из современных авторов, попавших в обзор. В его серии умных детективов царской эпохи рассказывается о блестяще скромном дипломате, ставшем сыщиком, Эрасте Фандорине. Первая книга «Азазель», действие которой происходит в императорских Москве, Лондоне и Петербурге, была издана на английском языке под названием «Зимняя королева» в 2003 году.

Еще одна жемчужина среди немногих упомянутых ныне живущих авторов. Виктор Пелевин — мастер теоретической фантастики. Его роман 2011 года, наполненный неологизмом, S.N.U.F.F. вышел недавно на английском языке, переведен Эндрю Бромфилдом; дикая сатира, действие которой происходит в безумной медиа-антиутопии, S.N.U.F.F. исследует секс, смерть и то, что значит быть человеком. И откровенный писатель Людмила Улицкая, чей вызывающий воспоминания роман 2010 года «Большая зеленая палатка» был переведен в прошлом году Полли Гэннон. «Большая зеленая палатка», действие которой происходит в Москве после смерти Сталина, — это обширная и всеобъемлющая книга, охватывающая более четырех десятилетий советской жизни.У него откровенно толстовские амбиции — уловить искалеченный дух бурной эпохи через взаимосвязанные истории трех друзей.

Появление в № 15 популярной писательницы-детектива Дарьи Донцовой удивило некоторых людей, которые считали, что криминальное чтиво не делает ее «выдающимся» автором. Этот результат, вероятно, будет отражением того, что на самом деле читают большинство людей — автора, которого они могут назвать. Идея о том, что на этот вопрос могут быть правильные и неправильные ответы, может объяснить, почему 12% респондентов, по-видимому, не смогли (или не захотели) назвать ни одного известного автора.

Современные писатели в России часто бывают унылыми и вызывающими … вряд ли завоюют огромную мировую аудиторию

Результаты исследования указывают на тенденцию играть осторожно и полагаться на официально разрешенные варианты. Например, неудивительно, что Пушкин получил высокие оценки. Критик XIX века однажды сказал: «Пушкин — наше все» — фраза, которая до сих пор популярна в русских школах («Мы повторяем это как загипнотизированные», — говорит Ксения Папазова из Glagoslav Books, которая публикует русские произведения в переводе).Влияние российской системы образования отчетливо видно из этого списка, наполненного авторитетными советскими классиками.

Анна Гунина, которая недавно стала соавтором Чернобыльской молитвы лауреата Нобелевской премии Светланы Алексиевич, отмечает, что присутствие утвержденного государством писателя Максима Горького намного опережает писателей-диссидентов, таких как Платонов, Бунин и Довлатов, говорит о «сохраняющемся советском влиянии на общество. общественное сознание ». Из 10 ведущих авторов в советское время андеграундом был только Булгаков; как говорит Гунин: «Мы можем понять, что в наши дни российская публика тяготеет к политически бесспорному искусству.

Еще одно поразительное отсутствие в списке — Михаил Шишкин, единственный писатель, удостоенный всех трех главных литературных премий России. После того, как Шишкин завоевал Национальный бестселлер со сложным и многозначительным «Девичьими волосами», а также приз «Большая книга» своим трогательным эпистолярным романом «Свет и тьма», Шишкин объявил, что не будет участвовать в официальной делегации, поскольку не хочет представлять « страна, в которой власть захвачена коррумпированным преступным режимом ». С тех пор некоторые СМИ, которые раньше хвалили его работу, оттеснили его, что неизбежно повлияло на его потенциал стать именем нарицательным.

Современные писатели в России часто бывают мрачными и непростыми. Постмодернистские литературные лоскутки, густые заросли образов или жестокие, завуалированные сатиры, хотя и нравятся некоторым литературным ценителям, вряд ли завоюют огромную мировую аудиторию. Но в России действуют и другие факторы. Этот опрос свидетельствует о консерватизме, выходящем за рамки ностальгии случайного читателя, которая присутствует в каждом литературном опросе. В эпоху Путина читатели, которые принимают новые и сложные повествования, должны быть смелыми и любопытными.

Мастер и Маргарита — Современные русские писатели

Современная русская литература характеризуется множеством жанров, от классики до крайних новаторов, и все они находят свой путь к широкой аудитории. Русские по-прежнему остаются фанатичными читателями. Обзор, который мы представляем здесь, — это очень личный выбор огромного числа авторов.

Борис Акунин

Одним из самых читаемых авторов является Григорий Шалвович Чхартишвили (° 1956), филолог, критик, публицист и переводчик с японского, который пишет криминальные романы под псевдонимом Борис Акунин .Он является автором серии романов с героем Эрастом Фандорином и серии о монахине-детективе Сестра Пелагея . Говорят, что он также является автором Спасителя девятого , исторического детективного романа, опубликованного в 2007 году неким А.О. Брусникиным , точной анаграммы Бориса Акунина.

Виктор Пелевин

Писатель-фантаст Виктор Олегович Пелевин (1962), получив образование инженера-электромеханика, примечателен многослойными постмодернистскими текстами, сочетающими элементы поп-культуры и эзотерической философии.Его самая известная работа — это, пожалуй, роман Generation P (1999). P Pepsi , о чем свидетельствует вступительное предложение: «В России было по-настоящему беззаботное молодое поколение, которое с улыбкой смотрело на лето, море и солнце и выбрало Pepsi». Затем следует веселая сатира о поэте, который попадает в мир рекламы и политтехнологов и становится очень богатым.

Владимир Сорокин

Подобно Пелевину, постмодернист Владимир Георгиевич Сорокин (° 1955) также использует довольно грубые термины, описывая сексуальные извращения, разврат и часто иррациональное и ужасное насилие.Роман Очередь (1983) — одно из редких произведений Сорокина, переведенное на английский язык. В книге нет сюжета, только буквальное влияние диалогов людей, стоящих в очереди где-то в Москве в 80-х годах, включая некоторые пустые страницы, когда люди в очереди не разговаривают. Своим романом Голубое сало (1999) он шокировал публику сценой, в которой клоны Сталина и Хрущева занимаются сексом друг с другом. В то же время он проявил свой литературный гений через клонов великих русских писателей, таких как Толстой, Достоевский и Набоков, и написав свои тексты в стиле авторов.

Дмитрий Липскеров

Драматург, писатель и владелец ресторана Дмитрий Михайлович Липскеров (° 1964) представляет персонажей, которые действуют в мире, где российская действительность часто сильно трансформируется в смесь реализма и фантазии. Начиная с его романа The Last Dream of Reason (2000), многие россияне сравнивают его с Габриэлем Гарсиа Маркесом (1927-2014) и Салманом Рушди (° 1947). Читатели, не владеющие русским языком, почти не знают Липскерова.На сегодняшний день мы фактически нашли только одну его книгу, переведенную на французский язык.

Щербакова и Рубина

В современной русской литературе роль первого плана играют писательницы. Например, одним из самых продаваемых российских авторов является Галина Николаевна Щербакова (1932-2010). Как ни странно, ни одно из ее произведений не было переведено, и за пределами России она совершенно неизвестна. Другой успешный автор — Дина Ильинична Рубина (° 1953).С момента выхода ее дебютного романа Вот Мессия (1996) все ее книги стали бестселлерами.

Устинова Татьяна

То же самое и с Устинова Татьяна Витальевна (° 1968), изначально получившая диплом инженера. Она дебютировала как писатель в 1999 году со своей детективной историей Личный ангел . С тех пор каждая книга Татьяны Устиновой — бестселлер. Сегодня она — один из самых продаваемых российских писателей-криминалистов. В ее романах всегда присутствует главная героиня, которая неожиданно оказывается в эпицентре преступной деятельности.

Людмила Улицкая

Мой личный любимый современный автор — Людмила Евгеньевна Улицкая (° 1943), которая пишет рассказы из повседневной жизни, в основном в русских художественных и академических кругах, и которую часто сравнивают с Антоном Павловичем Чеховым (1860-1904). С ее двумя первыми романами Сонечка (1995) и Медея и ее дети (1996) она сразу стала неотъемлемой частью русской литературы.

Диссиденты

Борис Акунин, Татьяна Устинова и Людмила Улицкая выступают на политическом поле как противники коррупции и кумовства, отражающие политику президента Владимира Путина. Акунин всегда присутствует на демонстрациях, направленных на демократизацию и открытость. В 2004 году Устинова издала книгу Олигарх и большой медведь , основанную на спорном судебном преследовании Михаила Борисовича Ходорковского (° 1963), бывшего владельца нефтяной компании ЮКОС , которого Путин устранил с помощью ряда сомнительных действий. политические процессы.А в 2009 году Улицкая вызвала бурю негодования, опубликовав Диалоги , отражение ее переписки с тем же Михаилом Ходорковским в тюрьме. Ваш веб-мастер перевел эту корреспонденцию на английский, французский и голландский языки.

Щелкните здесь, чтобы прочитать диалоги на английском языке

цитат из русской литературы (166 цитат)

«Многие подходят к Толстому со смешанными чувствами. Они любят художника в нем, и проповедник им скучно; но вместе с тем отделить Толстого-проповедника от Толстого-художника довольно сложно — это тот же глубокий медленный голос, такое же крепкое плечо, поднимающее вверх облако видений или груз идей.Что хотелось бы сделать, так это выбить прославленную мыльницу из-под ног, обутых в сандалии, а затем запереть его в каменном доме на необитаемом острове с галлонами чернил и стопками бумаги — вдали от вещей, этических и педагогических. , это отвлекло его внимание от наблюдения за тем, как темные волосы вьются над белой шеей Анны. Но этого сделать невозможно: Толстой однороден, един, и борьба, которая, особенно в более поздние годы, шла между человеком, злорадствовавшим над красотой черной земли, белой плоти, синего снега, зеленых полей, пурпурных грозовых облаков. , и человек, который утверждал, что вымысел греховен, а искусство аморально, — эта борьба все еще ограничивалась одним и тем же человеком.Живя ли или проповедуя, Толстой, несмотря на все препятствия, стремился постичь истину. Как автор «Анны Каренин» он использовал один метод открытия истины; в своих проповедях он использовал другое; но каким-то образом, каким бы тонким ни было его искусство и какими бы скучными ни были другие его взгляды, истина, которую он тяжело нащупывал или магически находил прямо за углом, всегда была одной и той же истиной — этой истиной был он, и эта правда было искусством.
Что беспокоит человека, так это то, что он не всегда узнавал себя, когда сталкивался с истиной.Мне нравится история о том, как он взял книгу в один унылый день в преклонном возрасте, много лет спустя после того, как он перестал писать романы, и начал читать в середине, и заинтересовался и очень обрадовался, а затем посмотрел на название — и увидим: «Анна Каренина» Льва Толстого.
Что одержало Толстого, что скрывало его гений, что теперь огорчает хорошего читателя, так это то, что каким-то образом процесс поиска Истины казался ему более важным, чем легкое, яркое, блестящее открытие иллюзии истины через посредство его художественный гений.Древнерусская правда никогда не была удобным спутником; у него был вспыльчивый нрав и тяжелая поступь. Это была не просто правда, не просто повседневная правда, но бессмертная истина — не правда, а внутренний свет истины. Когда Толстой случайно нашел это в себе, в великолепии своего творческого воображения, то почти бессознательно он был на правильном пути. Какое значение имеет его борьба с правящей греко-католической церковью, какое значение имеют его этические взгляды в свете того или иного образного отрывка в любом из его романов?
Истинная истина — одно из немногих слов в русском языке, которое невозможно рифмовать.У него нет словесного помощника, никаких словесных ассоциаций, он стоит одинокий и отчужденный, с лишь смутным намеком на корень «стоять» в темном сиянии своей древней скалы. Большинство русских писателей чрезвычайно интересовались точным местонахождением Истины и ее основными свойствами. Для Пушкина он был мраморным под благородным солнцем; Достоевский, художник гораздо хуже, видел в нем кровь и слезы, истерическую, актуальную политику и пот; и Чехов недоуменно смотрел на нее, в то время как, казалось, был поглощен туманным пейзажем вокруг.Толстой шел прямо к нему, склонив голову и сжав кулаки, и нашел место, где когда-то стоял или находил крест, — образ самого себя ».
— Владимир Набоков, Лекции по русской литературе

Десять русских романов, которые нужно прочитать, чтобы стать лучше

Книжных рекомендаций пользовались популярностью среди наших последователей « мыслей с лужайки», и этот переиздание статьи Энди Кауфмана из информационного бюллетеня дает больше заголовков, которые можно добавить в список для чтения.Г-н Кауфман преподает на кафедре славянских языков и литературы Колледжа и Высшей школы искусств и наук Университета Вирджинии. Он является автором книги «Дайте шанс войне и миру: толстовская мудрость в смутные времена» (2015) и создателем университетского класса «Книги за решеткой: жизнь, литература и лидерство».

Поделитесь, пожалуйста, своими мыслями о книжных рекомендациях!

Десять русских романов, которые нужно прочитать, чтобы стать лучше

Автор: Эндрю Д.Кауфман – 15 августа 2018 г.

Пока президент Трамп и Владимир Путин общаются на фоне политических потрясений внутри страны, серьезных обвинений во вмешательстве России в выборы 2016 года и общего ощущения социального недомогания в обеих странах, американцам и россиянам есть о чем подумать в наши дни.

Обе страны поступят правильно, если выйдут за рамки своих идеологических разногласий и последуют примеру поколений читателей, которые в тяжелые времена обращались к шедеврам русской литературы за утешением, пониманием и вдохновением.Фактически, учитывая нынешнее состояние мира, всем нам было бы полезно последовать этому примеру.

Русская лит-классика

Все эти десять художественных произведений, представленных ниже, являются признанными классиками русской литературы. За исключением, возможно, недавно вышедшей книги Улицкой «Похороны », все эти книги выдержали испытание временем. Что их объединяет, так это великолепные истории, художественное мастерство и оригинальность, а также способность вовлекать читателей в глубокие личные размышления о наиболее важных жизненных вопросах.Эти книги заставят вас думать, чувствовать и расти как человеческое существо.

«Сначала прочтите лучшие книги, — однажды предупредил Генри Дэвид Торо, — иначе у вас вообще не будет возможности их прочитать».

Итак, вот они, некоторые из лучших русских книг, которые я предлагаю вам прочитать в первую очередь:

Евгений Онегин (1833) Александра Пушкина
В этом малоизвестном шедевре русской фантастики Александр Пушкин сочетает в себе увлекательную историю любви, энциклопедию русской жизни начала XIX века и одну из самых остроумных социальных сатир всех времен. написано.И делает он это исключительно в стихах! Этот роман в стихах, одновременно игривый и серьезный, ироничный и страстный, является отправной точкой для большинства учебных курсов по современной русской литературе, потому что в нем Пушкин создает шаблон почти для всех тем, типов персонажей и литературных приемов, которые появятся в будущем. Русские писатели будут опираться на это. Не случайно Пушкина часто называют отцом современной русской литературы, а Евгений Онегин считается его наиболее представительным произведением.

Герой нашего времени (1840) Михаил Лермонтов
Часто называемый «первым психологическим романом России», Герой нашего времени рассказывает историю Печорина, молодого, харизматичного, распутного бунтаря без дело, которое восхищает и тревожит читателей более полутора веков. Роман состоит из пяти взаимосвязанных историй, которые проникают в сложную душу Печорина с разных точек зрения.В результате получился незабываемый портрет первого антигероя русской литературы, который оставляет на своем пути след разрушения, даже если он очаровывает и очаровывает как персонажей, так и читателей.

Отцы и дети (1862) Ивана Тургенева
Этот глубоко проникновенный поэтический роман тонко отражает социальные и семейные конфликты, которые возникли в начале 1860-х годов, во время великих социальных потрясений в России.Книга вызвала журналистскую бурю своим мощным изображением Базарова, стального и страстного молодого нигилиста, который сегодня так же узнаваем, как и во времена Тургенева.

Война и мир (1869) Льва Толстого
Эта эпическая сказка, которую критики часто называют величайшим романом из когда-либо написанных, прослеживает судьбы пяти аристократических семей, переживших войну России с Наполеоном в начале XIX века. 19 век.«Война и мир» — это множество вещей: история любви, семейная сага и военный роман, но по своей сути это книга о людях, пытающихся найти свою опору в разрушенном мире, и о людях, пытающихся создать осмысленную жизнь для своих людей. себя в стране, раздираемой войной, социальными переменами и духовной неразберихой. Эпос Толстого одновременно и настойчивый моральный компас, и воспевание глубокой радости жизни — это и русская классика нашего времени.

Братья Карамазовы (1880) Федора Достоевского
В этой эмоционально и философски напряженной истории отцеубийства и семейного соперничества Достоевский так же глубоко, как и любой русский писатель, имеет темы веры, зла и смысла.Роман описывает разные мировоззрения трех братьев Карамазовых — монаха Алеши, чувственного Дмитрия и интеллигентного Ивана, а также их распутного отца, чье загадочное убийство и его расследование стали в центре захватывающей последней трети романа. Роман.

Доктор Живаго (1959) Бориса Пастернака
Этот исторический роман, вдохновленный Войной и миром , рассказывает историю поэта-врача Юрия Живаго, который изо всех сил пытается найти свое место, свою профессию и свой художественный голос. в суматохе русской революции.« Доктор Живаго » — шедевр запоминающейся прозы, столь же красивый, как российская сельская местность, который он изображает, отправляет читателя в путешествие любви, боли и искупления через одни из самых суровых лет 20-го века.

Тихий Дон (1959) Михаил Шолохов
Этот эпический исторический роман, который часто сравнивают с Война и мир , прослеживает судьбу типичной казачьей семьи в течение бурного десятилетнего периода, начиная с от начала Первой мировой войны до кровавой гражданской войны, последовавшей за русской революцией 1917 года.Российская история начала 20 века оживает в хорошо развитых и общительных персонажах Шолохова, которым приходится бороться не только с осажденным обществом, но и с злополучными романами, семейными распрями и тайным прошлым, которое все еще преследует настоящее.

Жизнь и судьба (1960) Василий Гроссман
Этот обширный эпос делает для советского общества середины 20 века то же, что Война и мир сделали для России 19 века: он переплетается с историей об эпохальном событии, ужасающей осаде Сталинграда. во время Второй мировой войны, с частными историями персонажей из всех слоев общества, жизнь которых жестоко вырвана силами войны, террора и советского тоталитаризма.

Один день из жизни Ивана Денисовича (1962) Александра Солженицына
Этот короткий, душераздирающий, но странно обнадеживающий шедевр рассказывает историю одного дня из жизни обычного заключенного советского трудового лагеря. были десятки миллионов в Советском Союзе. Эта книга, основанная на личном опыте Солженицына как одного из этих заключенных, подлинна, полна богатых деталей и лишена сентиментальности, что усиливает ее мощное эмоциональное воздействие.

Похороны (2002) Людмилы Улицкой
Этот англоязычный дебют одного из самых известных романистов современной России описывает причудливые и трогательные взаимодействия между ярким составом русских эмигрантов, живущих в Нью-Йорке, которые присутствуют на смертном одре Алик, неудачливый, но любимый художником. Причудливая и острая, «Похоронная вечеринка» исследует два самых больших «проклятых вопроса» русской литературы: как жить? Как умереть? — как они разыгрываются в крошечной душной квартире на Манхэттене в начале 90-х.

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *