Наталья СОЛЖЕНИЦЫНА: «Наши права мы добровольно делегируем в никуда»
Михаил АНТОНОВ
Александр Сокуров пригласил на встречу с молодыми кинематографистами Наталью Солженицыну
В Репино в рамках Санкт-Петербургского международного кинофорума состоялся пятидневный проект «Киногород Метрополис», собравший режиссёрские интернет-таланты не только России, но и многих других стран. Руководитель «Метрополиса» народный артист России, режиссёр Александр Сокуров пригласил на встречу с молодыми кинематографистами Наталью Солженицыну. Она не только вдова и ближайший помощник писателя Александра Исаевича Солженицына, но и известный общественный деятель. Наталья Дмитриевна — президент созданного в 1974 году в Цюрихе «Русского общественного фонда помощи преследуемым и их семьям» (РОФ), более известного как Фонд Солженицына; редактор-составитель вышедшего в 2007 году 30-томного собрания сочинений Солженицына; член Попечительского совета по возрождению Соловецкой обители. В ходе встречи в «Метрополисе» нашему обозревателю довелось задать Наталье Солженицыной свои вопросы.
— Наталья Дмитриевна, как вам идея «Метрополиса»?
— Конечно, от будущих кинематографистов многое зависит. Кино, действительно, и сейчас — самое главное искусство. Нужно всячески его развивать, поддерживать. Потому что современное телевидение убивает личность, а книжек молодое поколение практически не читает. Остаётся только кинематограф, у которого тоже есть серьёзные проблемы. Конечно, молодым их решать легче, если у них есть такие старшие друзья и коллеги, как Александр Николаевич Сокуров. Так что идея «Метрополиса» мне представляется благородной, актуальной и продуктивной.
— Вы по-прежнему занимаетесь благотворительностью?
— Александр Исаевич, опубликовав «Архипелаг Гулаг», отказался от всех мировых гонораров в пользу заключенных, в пользу ГУЛАГА. А это, на секундочку, самая «богатая» из написанных им книг. Тогда это было актуально, потому что сидело достаточно много политических заключённых. Но и теперь мы, по мере сил, в Фонде Солженицына продолжаем эту работу. Я этот фонд уже с 1974 года возглавляю. Когда нас выслали, то первое, что мы сделали – учредили этот Фонд, куда отправили все гонорары от всех изданий «Архипелага», на всех языках (этот роман Солженицына переведен на 40 языков. – Прим. Авт.). Мы помогаем бывшим заключённым, теперь уже бывшим, а тогда реальным. По сей день их «у нас» несколько тысяч. Сейчас это уже очень старые люди, как правило, больные, большей частью, одинокие, потому что пока все создавали семьи, они сидели в ГУЛАГЕ. Даже наша бывшая квартира, из которой нас выселили, сейчас принадлежит этому Фонду.
Наталья Соженицына считает, что молодым кинематографистам повезло, что у них есть такие старшие друзья и коллеги, как Александр Николаевич Сокуров
— Ваш Фонд помогает только узникам ГУЛАГА? А если к Вам обратятся современные политические заключённые, будете помогать?
— Вы знаете, это спорный вопрос. Пока мы не помогаем современным политическим заключённым, потому что не очень понятно, есть ли сейчас политический ГУЛАГ, или нет. Это очень спорный вопрос. Скажем, Ходорковскому мы финансово не помогаем. И не только, потому что он в этом не нуждается ни материально, ни лично. Я уважаю то, как он сидит. Я вообще этим занимаюсь много-много лет, среди моих друзей были Алик Гинзбург, многие люди, которые сидели, это просто мои личные друзья, даже не через Солженицына. Вы знаете, Алик Гинзбург даже был первым распорядителем нашего фонда, и это я его познакомила с Александром Исаевичем. Впоследствии они очень сошлись.
Понимаете, я знаю условия в ГУЛАГЕ – тогдашние, брежневские, и нынешние. И, конечно, сейчас сидеть неизмеримо легче, чем тогда. Тем не менее, в расцвете лет и от такой жизни, которая была у Ходорковского, оказаться вот так за решёткой, просидеть столько лет с весьма туманными перспективами, — это большое испытание для личности. Могу сказать, что он сидит достойно, и это вызывает уважение. Но сказать, что он политический заключённый, – я бы не смогла. При тех критериях и составляющих, которые были у нас, я бы его не назвала политическим заключённым, здесь, скорее, была определённая борьба за власть. Другое дело, что власть лукаво говорит, что это экономические преступления, а не политические, что, конечно же, не так. Но это не то, что мы называли узниками совести, это далеко не то. Возможно, он хотел лучшей жизни для всей страны, я не знаю. Но это нечто иное.
Александр Солженицын в ГУЛАГе
— Для Вас, получается, проблема Ходорковского слишком практическая, ей не хватает гуманитарной составляющей?
— По совести говоря, я не знаю, кто может взять и сказать, что реально он хотел. Я знаю, что у него есть свой интернат, что он компьютеризировал много школ. Ну да. Сначала у него, как и у многих других, появились огромные деньги, которые невозможно было за такой срок заработать, мы все это понимаем. Потом у него, очевидно, было больше совести, чем у других, и он взял и компьютеризировал огромное число русских школ за счёт этих денег, но это морально неясный вопрос. В общем, когда из него сейчас делают такого узника совести, то старые узники совести с этим не особенно согласны. При этом я не настаиваю на какой-то одной точке зрения на проблему Ходорковского. Короче говоря, это надо обсуждать. Могут быть разные мнения на этот счёт.
— Есть легенда, что Александр Исаевич недолюбливал Петербург…
— Такая легенда действительно существует, причём она очень распространенная, хотя совершенно неоправданная. Он его просто обожал! Весь Петербург исходил ногами, и, я думаю, что он знал Петербург даже лучше, чем многие петербуржцы. У него были претензии не к Петербургу, а к его строителям, вдохновителям. Он считал, что цена его слишком дорога вообще для России. Да, петербургский период, да, петербургская культура, но он считал, что надломился хребет народа в процессе этого строительства. Это была горечь при восхищении, но могу сказать точно, что он обожал Петербург.
Президент РФ Дмитрий Медведев на похоронах Александра Исаевича Солженицына
— Тогда расскажите, пожалуйста, что вы думаете о нынешнем уплотнительном строительстве в Петербурге? Очень много зданий сейчас разрушается, а взамен них выстраивают стеклянные коробки…
— Петербург разрушать нельзя. Сколько существует Москва, её курочат бесконечно, но никогда «недокурочат», у неё есть какое-то перманентное свойство переваривать все уродства и новшества, которые ей навязывают. Она всё равно остаётся Москвой в каком-то смысле. Я москвичка, и говорю это не потому, что действительно люблю свой город, я просто знаю, что Москва может это всё переварить… А вот Петербургу, тому городу, которому мы с вами имеем в виду, нельзя ничего навязывать. Любое такое высотное новшество способно разрушить Петербург – это преступление, с моей точки зрения. Нашим удалым молодцам, которые хотят натыкать в Петербурге новых зданий, нужно разрешать строить только очень далеко, за чертой главного города.
— Что вы думаете о грядущей смене власти в нашем городе?
— Я просто не компетентна в этом вопросе. Я знаю, что к Валентине Ивановне Матвиенко все относятся очень по-разному, и её перемещение выглядит какими-то аппаратными играми, которые нам с вами не по уму. Я не знаю, не могу комментировать эту перестановку. Я только желаю вам, чтобы у вас был на её месте губернатор, который бы вас устроил, но кто это будет – я не знаю.
Незадолго до смерти Александр Солженицын встретился с Владимиром Путиным
— Тема Великой Отечественной войны в искусстве – очень важная для Солженицына… Интересно, что вы думаете о фильмах Никиты Михалкова о войне. Все, кроме него, считают их провалом, но знаменитый режиссёр и общественный деятель продолжает доказывать свою художественную правоту, утверждая, что современники просто завидуют ему…
— Вообще, могу сказать, что Михалков-режиссёр мне мало нравится. Но совсем лишить его вот той интенции, которая есть в его фильмах, нельзя. Не знаю, провальны его картины о войне, или нет, это немножко сильное слово, но, я знаю, что он всё-таки хотел «вытащить» некую правду о войне. Поймите, при советской власти войны было очень много, на этой теме «ехали» целые поколения писателей, и она вся замусолена. Правду о ней только один Виктор Астафьев написал в наши годы. Так что всё-таки надо Михалкову должное, что он пытался вытащить некую правду, которая не лежит на поверхности. Как ему это удалось, это уже другой вопрос. Он всегда в свои фильмы привносит некий педантизм, отчасти некую неуместную слащавость, но всё-таки интенция у него была правильная.
Старший лейтенант Солженицын на фронте (1944 г.)
— Чем занимаются Ваши дети?
— Старший сын кончал Гарвард, изучал китайский язык и три года провел в Китае. После Китая и года в России он ещё окончил аспирантуру в Принстонском университете по социально-экономическим наукам. Он сейчас управляющий партнер московского офиса McKinsey, крупной международной консалтинговой компании. Консалтинг – вещь, требующая больших и широких знаний, потому что перед тобой каждый раз ставят новую задачу, совершенно не похожую на другую, и ты должен уметь думать, анализировать и всё это синтезировать.
Второй сын — музыкант, пианист и дирижёр, сейчас живёт в Нью-Йорке, часто приезжает в Россию с концертами, выступает и в лучших залах Петербурга. Младший сын кончал Гарвард, он специалист по гражданской инженерии и городскому планированию, а вторая его специальность – энергетика, то есть строительство энергетических объектов в сильно населённых районах. Старший и младший работают в московской компании, но по разным направлениям. Старший больше по промышленности, а младший по энергетике. Сыновья уже сами по себе занимаются благотворительностью, они уже сами зарабатывают. Но помогают не таким организованным путём, как мой Фонд, а разным отдельным благотворительным организациям.
— Если можно, расскажите о том дне, который стал последним в жизни Александра Исаевича!
— День был очень хороший. Вообще, он тяжело болел последние несколько лет, эти годы были для него физически трудные. Сначала и морально трудные, потому что он как-то не понимал, думал: «Я вроде все уже сделал, зачем мне это послано», а потом понял, зачем, и обрел внутреннюю гармонию.
Этот день был такой же, как все, и в чем-то даже счастливый. Я обычно утром помогала ему встать, а вечером лечь. Он вообще был человек, который придерживался одинаковых часов в режиме, сколько я его помню. А тут он позвал меня на час раньше, чем обычно ложился спать. Я думала, что он просит достать книжку или что-то другое, потому что последнее время он был в инвалидном кресле, а он говорит: «Ну, поехали спать». Я ему говорю: «Ещё же час» — «Да что ты!». Он вообще никогда не ошибался. Мы проговорили минут 45, что бывало очень редко, никуда не спеша.
Наталья Солженицына с сыном Степаном и внуками
Погода была хорошая, не слишком жаркая, не слишком холодная, ничего запомнившегося, хорошее московское лето. И Степан, младший сын, был дома, он собирался улетать в полночь. Мы со Степой сидели и готовили выставку к Московской книжной ярмарке, Александру Исаевичу в 2008 году должно было исполниться 90 лет, и мы устраивали выставку на двух языках. В этот момент Александр Исаевич меня позвал, а Степан продолжал заниматься. Потом я вернулась, он заснул, через какое-то время проснулся и снова меня позвал. Я зашла в комнату, он сидит на кровати и говорит: «Что-то мне не хорошо». Очень скоро начался его отход. Он как-то пошатнулся и стал падать на кровать. Я крикнула: «Стёпа!». Он меня услышал, прибежал, и мы с двух сторон его поддержали. Он умер рука в руке с младшим сыном и мной. Стёпа не полетел к счастью никуда, он умер за десять минут до полуночи, поэтому многие считают, что 4-го числа, а его не стало третьего. Скоро будет три года.
Он умер быстро, если и страдал, то не долго и не выражено, у него скорее была улыбка на лице. Конечно, мы вызвали «скорую помощь», которая пыталась какие-то шоки делать, ещё что-то. Они долго пытались, но я уже знала, что его нет… В общем, он был счастливый человек.
— Наталья Дмитриевна, позвольте задать немного абстрактный вопрос, но очень горячий вопрос: что, на ваш взгляд, будет с Россией?
— Этот вопрос можно задать ровно также к вам, как и мне. Я не прозорливица ни в коей мере, но чувствую, что от нас очень много зависит. Конечно, Россия — такая цезаристская страна. Тем не менее, сейчас возможности для гражданского общества, да и просто для общества, есть. А мы эти права просто добровольно делегируем в никуда, никак не используем их…
www.sensusnovus.ru
Солженицына Наталья Дмитриевна: биография, личная жизнь
Солженицына Наталья Дмитриевна является редактором и составителем полного собрания сочинений (30 томов), написанных ее известным мужем, которые выходят с 2007 года. Она — российский общественный деятель, член Попечительского совета фонда «Вольное дело» и Попечительного совета возрождения Соловецкой обители. Ни минуты не сидит без дела, не почивает на лаврах успеха мужа и все так же продолжает его дело Солженицына Наталья Дмитриевна. Фонд Солженицына не без ее главного участия был создан в 1974 году в Цюрихе, в 1992 году он был переведен в Москву. Про нее можно сказать, что это очень славная, самоотверженная и трудолюбивая женщина, ставшая помощницей и правой рукой писателя-диссидента Александра Исаевича.
Солженицына Наталья Дмитриевна: биография
Ее девичья фамилия Светлова, она родилась 22 июля 1939 года в Москве. Ее отцом был Дмитрий Иванович Великогородный (1904-1941 г.). Он был родом из ставропольских крестьян и родился в селе Малая Джалга. Потом он учился в Московском институте красной профессуры на литературном отделении аспирантуры. В 1941 году он пропал без вести под Смоленском. Матерью Солженицыной была Екатерина Фердинандовна Светлова (1919-2008 г.), она родилась в Москве и окончила Московский авиационный институт.
Дед Натальи Дмитриевны Светлов Фердинанд Юрьевич (1884-1943 г.) был членом Партии эсеров, затем работал в газете «Известия». За полтора года до ее рождения был арестован, а потом погиб в ГУЛАГе.
Отчим Д. К. Жак (1903-1973 г.) с 1949 года был по образованию статистиком и экономистом, он стал автором ряда статей по статистическому учету. Его младший брат — русский и советский поэт Вениамин Жак.
Образование и карьера
Солженицына Наталья Дмитриевна окончила Московский государственный университет, механико-математический факультет. По окончании аспирантуры осталась работать в лаборатории математической статистики.
Ее первым мужем стал Андрей Николаевич Тюрин, знаменитый советский и российский математик, от которого у Натальи Дмитриевны родился сын Дмитрий (1962-1994 г.), от него сейчас растет внучка.
Встреча с Солженицыным
В августе 1968 года Наталья Дмитриевна познакомилась с Солженицыным. И с тех самых пор она стала его секретарем, редактором и помощником во всех его делах и самое главное — матерью его замечательных трех сыновей Ермолая (1970 г.), Игната (1972 г.), Степана (1973 г.). Официальный брак они оформили в 1973 году.
Солженицына Наталья Дмитриевна выехала с четырьмя детьми из СССР на Запад вслед за своим мужем. В 1976 году их семью лишили гражданства СССР, которое было восстановлено уже многим позже — в 1990 году. И только через 4 года, а точнее в 1994 году, она вместе с Александром Солженицыным и детьми вернулась в Россию.
В 2000 году, 20 сентября, в доме в Троице-Лыково Солженицыны встретились с президентом Путиным и его женой Людмилой.
В 2009 году Путин В. В., уже будучи в должности премьер-министра, изъявил желание пообщаться с семьей Солженицыных. Главной темой их дискуссии стало изучение наследия Солженицына в российских школах.
Александр Солженицын
Заглядывая в биографию Натальи Дмитриевны, нельзя не остановиться на ее муже Александре Исаевиче Солженицыне, который родился в Кисловодске в 1918 году, 11 декабря. К этому времени отец его уже умер, и в 1924 году семья уезжает в Ростов-на-Дону. Там в 1941 году он получает университетское образование, проучившись на физико-математическом отделении. Но вскоре началась война, Солженицын был мобилизован, и после офицерской школы его отправляют на войну. Перед Великой Победой Солженицына арестовывают за антисталинские высказывания в своих письмах, которые он писал своему другу Н. Виткевичу. Александр Солженицын сидел в Любянской и Бутырской тюрьмах, его осудили на 8 лет лагерей. Биографию Солженицына просто невозможно пересказать в двух словах, это была очень интереная личность — наш современный Достоевский, к которому у многих неоднозначное отношение, так как резал правду-матку прямо в глаза.
Творческий путь
Впечатления от лагерной жизни в Новом Иерусалиме, а потом и работы зэков в Москве легли в основу его литературного труда «Республика труда» (1954 г.). Летом 1947 года его переводят в Марфинскую «шарашку», где позднее он опишет свою жизнь в романе «В круге первом». В 1950 году Солженицын находится в экибастузском лагере и чуть позже воссоздает эти события в повести «Один день Ивана Денисовича». В 1952 году у него обнаруживают раковую опухоль, и он переносит операцию по ее удалению. С 1953 года Солженицын находится на вечном поселении в Казахстане, в Джамбульской области, в ауле Кок-Терек.
В 1956 году его реабилитировали, он возвращается в Россию и работает сельским учителем в Рязани. Эту свою жизнь он описывает в произведении «Матренин двор». После хрущевской оттепели против Солженицына опять нарастает борьба. Возможности работать и печататься почти нет, в это время он напишет только произведение «Захар-Калита». Триумф обсуждения его повести «Раковый корпус» (1968 г.) не приносит нужного результата, печататься ему так и не разрешают.
В 1968 году он заканчивает свою гениальную работу над «Архипелагом ГУЛАГ», и после того как вышел первый том, в 1974 году Александра Исаевича арестовывают, лишают гражданства и высылают в ФРГ. Оттуда он переезжает в Швейцарию, в Цюрих. В 1975 году в Стокгольме Александр Исаевич получает Нобелевскую премию и отбывает в 1976 году в США, в Вермонт. Основной его работой становится написание эпопеи «Красное Колесо».
После развала СССР в 1994 году он возвращается на Родину. Проехав всю страну, от Москвы до Дальнего Востока, он активно подключается к общественной жизни в России.
Александр Исаевич Солженицын скончался 3 августа 2008 года в Троице-Лукове. Его тело похоронили в некрополе Донского монастыря города Москвы.
В 1992 году о Солженицыне и его семье был снят замечательный фильм в двух частях под названием «Александр Солженицын» Станислава Говорухина, который посетил его в Вермонте.
Игнат
Нельзя не упомянуть и о детях этой прекрасной четы. Солженицына Наталья Дмитриевна 23 сентября 1972 года в Москве родила сына Игната Солженицына. Сегодня он — уже известный американский и российский пианист, главный дирижер Камерного оркестра Филадельфии (с 1998 года).
Самое первое и сильное впечатление произвела на него 5 симфония Шостаковича, он услышал ее, когда ему не было и 10 лет. После этого его охватило сильное желание заняться серьезной классической музыкой. Он начал обучаться ей под руководством Рудольфа Серкина. Позже учился игре на фортепиано в Лондоне у Марии Курчо и Гэри Граффмана.
Сегодня он живет в Нью-Йорке и учавствует в самых престижных музыкальных фестивалях, в числе которых «Декабрьские вечера» и «Мстислав Ростропович». Игнат стал лауреатом премии «Эвери Фишер».
О жизни семьи Солженицыных снят еще один удивительный фильм под названием «Солженицын. На последнем плесе», где можно увидеть, как в концертном холле «Мейманди» звучит музыка Моцарта и Брамса, оркестр играет под руководством Игната Солженицына.
Ермолай
Старший сын Натальи Дмитриевны Ермолай родился в 1970 году. Он окончил Гарвард, учился в Пристонской аспирантуре и сегодня работает в консалтинговой компании McKinsey, с 1998 года — в горно-металлургической отрасли региона EMEA (Европа, СНГ, Африка и Ближний Восток). Ермолай также является руководителем глобальной экспертной группы по энергетике и сырью, входит в экспертную группу по логистике, инфраструктуре и транспорту. Солженицын специализируется на проектах для нефтегазовой, транспортной, машиностроительной и горно-металлургической отраслей и принимает активное участие в программах по развитию инфраструктуры городов и целых регионов.
Степан
Сегодня вот уже 12 лет Степан Солженицын живет в России. И прежде всего, как и все Солженицыны, чувствует себя русским.
Степан тоже, как и его брат Ермолай, окончил Гарвард и аспирантуру и сегодня является главой московского отделения консалтинговой компании McKinsey. Он занимается всем энергетическим сектором в России и в том числе следит за работой «Росатома», ведь именно эта компания отвечает за строительство в Финляндии АЭС «Ханхикиви».
Заключение
Солженицына Наталья Дмитриевна после смерти мужа через его литературные произведения и фонд открывает правду народу, а также помогает всем тем, кто пережил страшные времена лихолетий и кто нуждается в помощи и поддержке.
fb.ru
Солженицына Наталья Дмитриевна: биография, личная жизнь
Солженицына Наталья Дмитриевна является редактором и составителем полного собрания сочинений (30 томов), написанных ее известным мужем, которые выходят с 2007 года. Она — российский общественный деятель, член Попечительского совета фонда «Вольное дело» и Попечительного совета возрождения Соловецкой обители. Ни минуты не сидит без дела, не почивает на лаврах успеха мужа и все так же продолжает его дело Солженицына Наталья Дмитриевна. Фонд Солженицына не без ее главного участия был создан в 1974 году в Цюрихе, в 1992 году он был переведен в Москву. Про нее можно сказать, что это очень славная, самоотверженная и трудолюбивая женщина, ставшая помощницей и правой рукой писателя-диссидента Александра Исаевича.
Солженицына Наталья Дмитриевна: биография
Ее девичья фамилия Светлова, она родилась 22 июля 1939 года в Москве. Ее отцом был Дмитрий Иванович Великогородный (1904-1941 г.). Он был родом из ставропольских крестьян и родился в селе Малая Джалга. Потом он учился в Московском институте красной профессуры на литературном отделении аспирантуры. В 1941 году он пропал без вести под Смоленском. Матерью Солженицыной была Екатерина Фердинандовна Светлова (1919-2008 г.), она родилась в Москве и окончила Московский авиационный институт.
Дед Натальи Дмитриевны Светлов Фердинанд Юрьевич (1884-1943 г.) был членом Партии эсеров, затем работал в газете «Известия». За полтора года до ее рождения был арестован, а потом погиб в ГУЛАГе.
Отчим Д. К. Жак (1903-1973 г.) с 1949 года был по образованию статистиком и экономистом, он стал автором ряда статей по статистическому учету. Его младший брат — русский и советский поэт Вениамин Жак.
Образование и карьера
Солженицына Наталья Дмитриевна окончила Московский государственный университет, механико-математический факультет. По окончании аспирантуры осталась работать в лаборатории математической статистики.
Ее первым мужем стал Андрей Николаевич Тюрин, знаменитый советский и российский математик, от которого у Натальи Дмитриевны родился сын Дмитрий (1962-1994 г.), от него сейчас растет внучка.
Встреча с Солженицыным
В августе 1968 года Наталья Дмитриевна познакомилась с Солженицыным. И с тех самых пор она стала его секретарем, редактором и помощником во всех его делах и самое главное — матерью его замечательных трех сыновей Ермолая (1970 г.), Игната (1972 г.), Степана (1973 г.). Официальный брак они оформили в 1973 году.
Солженицына Наталья Дмитриевна выехала с четырьмя детьми из СССР на Запад вслед за своим мужем. В 1976 году их семью лишили гражданства СССР, которое было восстановлено уже многим позже — в 1990 году. И только через 4 года, а точнее в 1994 году, она вместе с Александром Солженицыным и детьми вернулась в Россию.
В 2000 году, 20 сентября, в доме в Троице-Лыково Солженицыны встретились с президентом Путиным и его женой Людмилой.
В 2009 году Путин В. В., уже будучи в должности премьер-министра, изъявил желание пообщаться с семьей Солженицыных. Главной темой их дискуссии стало изучение наследия Солженицына в российских школах.
Александр Солженицын
Заглядывая в биографию Натальи Дмитриевны, нельзя не остановиться на ее муже Александре Исаевиче Солженицыне, который родился в Кисловодске в 1918 году, 11 декабря. К этому времени отец его уже умер, и в 1924 году семья уезжает в Ростов-на-Дону. Там в 1941 году он получает университетское образование, проучившись на физико-математическом отделении. Но вскоре началась война, Солженицын был мобилизован, и после офицерской школы его отправляют на войну. Перед Великой Победой Солженицына арестовывают за антисталинские высказывания в своих письмах, которые он писал своему другу Н. Виткевичу. Александр Солженицын сидел в Любянской и Бутырской тюрьмах, его осудили на 8 лет лагерей. Биографию Солженицына просто невозможно пересказать в двух словах, это была очень интереная личность — наш современный Достоевский, к которому у многих неоднозначное отношение, так как резал правду-матку прямо в глаза.
Творческий путь
Впечатления от лагерной жизни в Новом Иерусалиме, а потом и работы зэков в Москве легли в основу его литературного труда «Республика труда» (1954 г.). Летом 1947 года его переводят в Марфинскую «шарашку», где позднее он опишет свою жизнь в романе «В круге первом». В 1950 году Солженицын находится в экибастузском лагере и чуть позже воссоздает эти события в повести «Один день Ивана Денисовича». В 1952 году у него обнаруживают раковую опухоль, и он переносит операцию по ее удалению. С 1953 года Солженицын находится на вечном поселении в Казахстане, в Джамбульской области, в ауле Кок-Терек.
В 1956 году его реабилитировали, он возвращается в Россию и работает сельским учителем в Рязани. Эту свою жизнь он описывает в произведении «Матренин двор». После хрущевской оттепели против Солженицына опять нарастает борьба. Возможности работать и печататься почти нет, в это время он напишет только произведение «Захар-Калита». Триумф обсуждения его повести «Раковый корпус» (1968 г.) не приносит нужного результата, печататься ему так и не разрешают.
В 1968 году он заканчивает свою гениальную работу над «Архипелагом ГУЛАГ», и после того как вышел первый том, в 1974 году Александра Исаевича арестовывают, лишают гражданства и высылают в ФРГ. Оттуда он переезжает в Швейцарию, в Цюрих. В 1975 году в Стокгольме Александр Исаевич получает Нобелевскую премию и отбывает в 1976 году в США, в Вермонт. Основной его работой становится написание эпопеи «Красное Колесо».
После развала СССР в 1994 году он возвращается на Родину. Проехав всю страну, от Москвы до Дальнего Востока, он активно подключается к общественной жизни в России.
Александр Исаевич Солженицын скончался 3 августа 2008 года в Троице-Лукове. Его тело похоронили в некрополе Донского монастыря города Москвы.
В 1992 году о Солженицыне и его семье был снят замечательный фильм в двух частях под названием «Александр Солженицын» Станислава Говорухина, который посетил его в Вермонте.
Игнат
Нельзя не упомянуть и о детях этой прекрасной четы. Солженицына Наталья Дмитриевна 23 сентября 1972 года в Москве родила сына Игната Солженицына. Сегодня он — уже известный американский и российский пианист, главный дирижер Камерного оркестра Филадельфии (с 1998 года).
Самое первое и сильное впечатление произвела на него 5 симфония Шостаковича, он услышал ее, когда ему не было и 10 лет. После этого его охватило сильное желание заняться серьезной классической музыкой. Он начал обучаться ей под руководством Рудольфа Серкина. Позже учился игре на фортепиано в Лондоне у Марии Курчо и Гэри Граффмана.
Сегодня он живет в Нью-Йорке и учавствует в самых престижных музыкальных фестивалях, в числе которых «Декабрьские вечера» и «Мстислав Ростропович». Игнат стал лауреатом премии «Эвери Фишер».
О жизни семьи Солженицыных снят еще один удивительный фильм под названием «Солженицын. На последнем плесе», где можно увидеть, как в концертном холле «Мейманди» звучит музыка Моцарта и Брамса, оркестр играет под руководством Игната Солженицына.
Ермолай
Старший сын Натальи Дмитриевны Ермолай родился в 1970 году. Он окончил Гарвард, учился в Пристонской аспирантуре и сегодня работает в консалтинговой компании McKinsey, с 1998 года — в горно-металлургической отрасли региона EMEA (Европа, СНГ, Африка и Ближний Восток). Ермолай также является руководителем глобальной экспертной группы по энергетике и сырью, входит в экспертную группу по логистике, инфраструктуре и транспорту. Солженицын специализируется на проектах для нефтегазовой, транспортной, машиностроительной и горно-металлургической отраслей и принимает активное участие в программах по развитию инфраструктуры городов и целых регионов.
Степан
Сегодня вот уже 12 лет Степан Солженицын живет в России. И прежде всего, как и все Солженицыны, чувствует себя русским.
Степан тоже, как и его брат Ермолай, окончил Гарвард и аспирантуру и сегодня является главой московского отделения консалтинговой компании McKinsey. Он занимается всем энергетическим сектором в России и в том числе следит за работой «Росатома», ведь именно эта компания отвечает за строительство в Финляндии АЭС «Ханхикиви».
Заключение
Солженицына Наталья Дмитриевна после смерти мужа через его литературные произведения и фонд открывает правду народу, а также помогает всем тем, кто пережил страшные времена лихолетий и кто нуждается в помощи и поддержке.
autogear.ru
ХОРОШО ИМЕТЬ ТРОИХ ДЕТЕЙ – Огонек № 45 (4824) от 14.12.2003
К 85-летию Александра Солженицына
ХОРОШО ИМЕТЬ ТРОИХ ДЕТЕЙ
«Мне очень помогает мой младший сын — Степан», — говорит юбиляр. Со Степаном Солженицыным в Нью-Йорке беседует журналист Илья Бараникас
|
Младший из троих сыновей классика — насквозь русский по манере речи и поведения. Впечатление такое, что он всю жизнь прожил в России. Но это впечатление обманчиво: в России Степан Солженицын провел только первые пять месяцев из своих 30 лет. По опыту жизни он чистый американец. Учился в американской школе, получил степень бакалавра в Гарварде и магистра — в Массачусетском технологическом институте; сейчас живет под Нью-Йорком, работает экспертом по энергетике, экологии и градостроительству. Для сослуживцев и соседей он — Стефен, такой же американец, как и они. Старшие поколения о его русском происхождении и знаменитом отце вспоминают нередко, а вот у молодых людей его фамилия не вызывает ассоциаций.
Рождение Степана (он появился на свет в Москве в сентябре 1973 года) совпало по времени с драматическими событиями в жизни его отца. Именно в это время КГБ захватывает тайник с рукописью «Архипелага ГУЛАГ», после чего Солженицын дает сигнал парижскому издательству ИМКА-Пресс, и в конце декабря 1973-го выходит в свет первый том крамольной книги. В феврале 1974 года Александра Солженицына арестовывают, лишают гражданства и высылают из СССР. Солженицын с семьей попадает в Швейцарию, а еще через два года переезжает на постоянное жительство в США.
— Наша жизнь в городке Кавендиш (штат Вермонт) была очень важным периодом в творческой биографии отца. Много лет он трудился над эпопеей «Красное колесо», — рассказывает Степан. — Первые годы нашей жизни там я был еще слишком мал, чтобы осознать значимость того, чем занимался мой отец. Когда мне было 7 — 9 лет, мне трудно было оценить гигантский масштаб отца. Осмысление его роли пришло постепенно.
Я — самый младший в семье, но разница между мной и братьями невелика. Ермолай родился в 1970 году, Игнат — в 1972-м, а я — в 1973-м. Единственный из детей в нашей семье, кто в 70-е годы находился уже в «серьезном» возрасте, — это Дмитрий, наш единоутробный брат, сын мамы от первого брака. Он умер 10 лет назад. Дмитрий во всем был примером для нас, младших, и нам не хватает его в нашей взрослой жизни.
Что касается отца, то духовная близость с ним была у нас всегда и сохранится до конца наших дней. Равно как и с мамой. Мы вообще очень сплоченная семья. Я бываю в Москве раз пять в году, останавливаюсь почти всегда у родителей, и с Ермолаем тоже вижусь каждый раз, даже если приехал совсем ненадолго. Он живет в Москве, работает в консалтинговом бизнесе. Ну а с Игнатом мы видимся чаще, поскольку он, как и я, живет в Америке — в Филадельфии. Он и концертирующий пианист, и дирижер Филадельфийского камерного оркестра. Тоже, как и я, часто ездит в Россию.
— Говорят, что вы, Степан, больше других братьев помогали Александру Исаевичу в период вашей жизни в Вермонте. Это так?
— Боюсь, это преувеличение. Помогали все. Наши родители приобщали нас к работе, к знаниям, к русскому языку и «русскости» в широком смысле. В нашем доме всегда была очень русская атмосфера, и благодаря этому мы выросли людьми двух культур — американской и русской. Мы ходили в американскую школу, потом учились в американских университетах, и, естественно, английский язык и американская культура определяли в очень большой степени нашу жизнь. А вот для того чтобы привить нам русский язык и культуру, требовались громадные усилия наших родителей, и они с этим блестяще справились, за что мы им всегда будем благодарны.
Так вот, возвращаясь к нашей помощи отцу: я просто, может быть, чуть дольше помогал Александру Исаевичу, поскольку братья уехали из дому в 14 — 15 лет и они были старше меня, а я оставался в родительском гнезде дольше — лет до шестнадцати. Первые мои воспоминания о помощи отцу относятся к пятилетнему возрасту, когда я носил страницы рукописей от автора (папы) к редактору (маме) и обратно. Позже отец стал поручать мне перепечатку его блокнотов с языковыми выписками для будущего Словаря.
Сейчас, оглядываясь на те далекие годы, я понимаю, что вся эта моя помощь больше всех была нужна мне, а не писателю Солженицыну. Даже переводческая помощь с моей стороны была достаточно ограниченной. Когда я подрос, отец стал мне
поручать редакторскую работу, но она касалась не литературных произведений, а публицистики — статей для различных изданий, текстов его публичных выступлений.
— Ваша помощь отцу в качестве переводчика была в основном устной, когда ему приходилось общаться с народом?
— Именно так, по той простой причине, что разговорный английский язык был у него в несколько пассивном состоянии (хотя это после нескольких лет, а вообще отец понимал английский язык, вдобавок владел немецким). В печати его прозвали «вермонтским отшельником». Он действительно мало общался с окружающим миром — договорился с соседями, чтобы его не беспокоили, но и, в ответ: никогда не занимался местными делами и никого не учил жить. Обе стороны идеально соблюдали некий этот своеобразный «договор» на протяжении 18 лет.
— Как он себя чувствует в сегодняш
www.kommersant.ru
«Лично меня свобода слова в России волнует меньше всего» / Бульвар
Сын за отца
11 декабря выдающийся писатель и общественный деятель отмечает 88-летие
Каждый из трех сыновей Солженицына пошел своим путем.
«РОСТРОПОВИЧ УСТРОИЛ МОИМ РОДИТЕЛЯМ ВЫГОВОР: «ВЫ ЧТО, С УМА СОШЛИ?! ЕМУ ЖЕ ЗАНИМАТЬСЯ НУЖНО!»
— Игнат, мне кажется, что при всех преимуществах фамилия Солженицын создавала и продолжает создавать вам определенный психологический дискомфорт…
— Я бы не назвал это дискомфортом. Скорее, бремя ответственности.
— Так ведь сын за отца не отвечает. Или вы не согласны?
— Ну как не отвечает? С этой фамилией у людей связаны либо большие ожидания (сын Солженицына должен представлять собой нечто значительное), либо, наоборот, предвзятое отношение («А-а-а, пустое место»). Я считаю, что правильнее всего идти своим путем. Что, собственно, и делаю.
— Многие, в том числе известные музыканты начинали свой творческий путь из-под родительского ремня. Папа с мамой как-то повлияли на ваш выбор?
— Скорее, повлияла домашняя атмосфера… В нашем доме всегда звучала музыка, родители много слушали радио и проигрыватель… Мне было где-то лет шесть, когда я услышал музыку, доносившуюся из отцовского кабинета. Я зашел, и музыка (это был Бетховен) мне так понравилась, что я стоял как вкопанный и слушал, пока пластинка не кончилась.
Я вообще считаю, что в музыку нельзя идти по чьему-то наставлению или в результате воспитания. Это настолько тяжелая профессия, что я, например, никому никогда, в том числе своим детям, не стал бы советовать этим заниматься. Музыкантом нужно становиться только по зову души, и если у тебя нет такого: «Не могу жить без музыки!», лучше выбрать себе что-нибудь другое.
— Я слышала, в вашей музыкальной судьбе решающую роль сыграл Мстислав Ростропович…
— Если бы не Мстислав Леопольдович, неизвестно, как бы все сложилось. Родители не догадывались, что у меня есть музыкальные способности, и поэтому ничего не предпринимали в этом направлении. А Ростропович однажды случайно услышал, как я играю, и сделал родителям выговор. «Вы что, — говорит, — с ума сошли? Ему же заниматься надо!». После чего сам очень быстро нашел мне учителя.
— В одном из своих музыкальных интервью вы как-то очень резко высказались по поводу вундеркиндов. Вы по собственному опыту знаете, насколько неприятно им быть?
Солженицын и дети: Ермолай, Игнат, Степан |
— Я не был вундеркиндом! Я рос нормальным ребенком, и в отличие от вундеркиндов у меня было очень счастливое детство… На самом деле, я вовсе не против вундеркиндов! Наоборот — считаю это удивительным и непостижимым явлением. Но я категорически против их эксплуатации! К любому дарованию нужно относиться ответственно и бережно, а к юному — вдвойне. Ведь даже наука не может объяснить природу такого явления, как вундеркинд. С одной стороны, это ослепительный дар, а с другой — очень хрупкая вещь, и, к сожалению, в большинстве случаев получается так, что из этого явления не выходит ничего путного.
— Проблема, видимо, в том, что вундеркинд — и не ребенок, и не взрослый…
— В эмоциональном, психологическом смысле они обычные дети, но те, кто с ними работают, этот факт игнорируют. История почти не знает случаев, когда вундеркинд достиг бы каких-то серьезных успехов в зрелом возрасте. Все достижения таких детей ограничиваются детством, после чего им просто ломают жизнь.
— В чем все-таки заключается ломание?
— Ребенку не дают вырасти! Встать на ноги, жить той жизнью, которой он должен, прежде всего по возрасту. Ему ведь необходимо пройти все периоды и фазы своего развития, чтобы сформировалась его личность. А формирования личности-то как раз и не происходит. Вместо настоящей жизни таким детям подсовывают фальшивку, в которой ничего нет, кроме сцены и аплодисментов. В итоге дети вырастают уродами. Вот что страшно!
— Насколько мне известно, помимо школы, вы получили еще очень хорошее домашнее образование. Александр Исаевич ведь учитель по специальности…
— Отец не просто по специальности, а по своей сути великолепный педагог. Можно сказать, это еще один из его талантов, и уроки с ним были для меня настоящим праздником.
— Он литературой с вами занимался?
— Нет. Как раз литературой со мной и братьями занималась мама. А с отцом мы занимались физикой, математикой, естественными науками…
— Вы понимали, что у вас необычный папа?
— Ну во-первых, я просто чувствовал, что он необычный, — как любой человек, который находится в контакте с личностью такого масштаба… А во-вторых, по мере нашего взросления нам очень многое рассказывала об отце мама. Почему нам пришлось уехать, почему он так много работает, о чем пишет…
— Типичная стадия конфликтов «отцы и дети», знакомая почти всем семьям, у вас была?
— У меня — нет. У младшего брата — тоже не припомню… А вот у Ермолая возникали с отцом кое-какие разногласия. Но, по большому счету, мы все эту стадию проскочили, поскольку очень рано покинули семью. Я в 14 лет уже уехал учиться и с этого времени жил отдельно от родителей.
«КОГДА Я В 1993-М ПРИЕХАЛ В РОССИЮ, МНЕ КАЗАЛОСЬ СТРАННЫМ, ЧТО Я СПОКОЙНО МОГУ ХОДИТЬ ПО УЛИЦАМ»
— Вы — музыкант, а Степан с Ермолаем успешно занимаются коммерцией. Отца не расстраивает тот факт, что никто из его сыновей профессионально не связан с литературой?
— По профессии мой старший брат Ермолай — китаевед, младший Степан — градостроитель, но сейчас они оба работают в Москве бизнес-консультантами. Я думаю, что отца это не только не расстраивает, но даже радует — каждый выбрал свою дорогу.
— Игнат, вы уехали из России совсем ребенком. Какие-то детские воспоминания о родине остались?
— Мне было полтора года, когда мы эмигрировали, и я, конечно, мало что помню. Остались какие-то картинки… Помню, как меня несли на плечах — то ли папа, то ли кто-то другой — по подземному переходу… Помню огромного милиционера, который управлял движением. Вернее, даже не самого милиционера, а то, как он был одет…
— А чувства страха или беспокойства не осталось? Все-таки Александр Исаевич покидал родину в очень не простой ситуации и для себя, и для своей семьи.
— Нет, детских страхов не осталось… Но определенное отношение к стране, из которой нас младенцами выкинули, сформировалось. Мы выросли с этим отношением. Оно было настолько укоренившимся, что, когда я впервые приехал в Россию в 1993 году, мне казалось странным, что я спокойно могу ходить по улицам, не оглядываясь и не опасаясь, что за мной следят, могут остановить, потребовать документы, задержать… То, что я тогда увидел в России, полностью не совпадало с моими представлениями о ней.
— Отца удивили стремительные перемены, которые произошли со страной, распад которой он, кстати, предрекал, просто не так скоро?
— Я бы не сказал, что они его удивили. Отец действительно был одним из немногих, кто говорил о том, что коммунизм рано или поздно рухнет… Другое дело, что распад страны и смена политического курса могли произойти с гораздо менее плачевными результатами. И отец пытался это предотвратить в той мере, в которой мог, поскольку он не политик и не государственный муж.
Дело ведь не в том, что Союз развалился. Вся жизнь развалилась… Производство остановилось, люди остались без работы… Для России в историческом плане 15 лет оказались просто потеряны, что очень обидно. Только сейчас начался экономический рост, жизнь заметно улучшилась (пусть не для всех), и лишь недавно Россия вышла на экономические показатели 91-го года. То есть, по большому счету, страна совершила нулевой цикл длиной в 15 лет.
— Экономически Россия действительно развивается, хотя это чувствуется в основном в Москве (провинция по-прежнему живет нищенски), а вот что касается других достижений — демократии, гласности и свободы слова, то здесь, по-моему, начался мощный откат к еще не забытому прошлому…
— Ой, это очень сильное преувеличение! Я много времени провожу в России и не чувствую, что там как-то попирается свобода слова или гласность. Существует огромный диапазон мнений и по поводу президента, и по поводу экономического и политического курса страны… Мне не видится сложившаяся ситуация столь мрачной. Кроме того, лично меня свобода слова в России волнует меньше всего.
— Неожиданное заявление для сына Солженицына…
— Да, из всех бед, которые по-прежнему грозят России, отсутствие свободы слова далеко не самая серьезная проблема.
«ОТЕЦ БУДЕТ РАБОТАТЬ ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА. ОН ДЛЯ ЭТОГО РОЖДЕН!»
— Как Александру Исаевичу живется на вновь обретенной родине?
— Двойственное ощущение… Он, конечно, счастлив уже оттого, что смог физически, а не только через книги вернуться домой. Для него как для писателя очень важны близость с землей, с народом и главное — с языком. Все-таки в России у него совершенно другой круг читателей! При этом отец по-прежнему очень переживает за судьбу страны, причем, как мне кажется, более глубоко, чем большинство людей, в этой стране живущих.
— В этом смысле в Америке ему было проще?
— Нет, проще ему там не было, это точно. Где бы отец ни находился, он всегда четко представлял себе свой долг и свою миссию. Ведь вся его деятельность и книги обращены не только к России. Он надеется, что из горького опыта этой страны другие народы могут извлечь для себя какие-то уроки. Не знаю, возможно ли это, или мы обречены вновь и вновь совершать свои ошибки и повторять чужие…
— Вообще-то, история нас учит, что история нас ничему не учит… Игнат, поскольку вы с Россией связаны всего лишь генетически, интересно, кем вы себя ощущаете?
 Редкий снимок, сделанный к 85-летию Александра Исаевича в его загородном доме под Москвой в Троице-Лыкове. Стоят (слева направо): Игнат, Степан, внучка Наталии Солженицыной Татьяна (дочь погибшего Дмитрия — сына от первого брака), Ермолай, Наталия Дмитриевна. Сидят: мать Наталии Екатерина Фердинандовна Светлова, жена Игната Кэролин с Митей и Аней, Сам, супруга Степана Надежда с Ваней и Катей |
— Безусловно, русским!
— Почему в таком случае вы, как ваши братья и родители, не вернулись в Россию?
— Да понимаете, к тому моменту, когда появилась эта возможность, у меня уже была выстроена целая жизнь, прежде всего профессионально, которую мне пришлось бы полностью поломать. Сейчас я, конечно, могу переехать в Россию, но тогда мне нужно будет 80 процентов своего времени гастролировать, чтобы прокормить семью. Как музыкант я не могу прокормить свою семью в России!
— Это правда, что ваша жена-американка и католичка, не только выучила ради вас русский, но еще и приняла православие?
— Правда. Кэролин сама из глубоко верующей семьи и понимала, насколько для меня важен этот момент. Но я ее никоим образом к этому решению не подталкивал. Это был совершенно самостоятельный выбор.
— Ваши дети знают русский язык?
— Конечно!
— Как вы думаете, когда они подрастут, им будут интересны книги их дедушки?
— Я думаю, они обязательно прочтут эти книги!
— Игнат, на ваш взгляд, где самая квалифицированная публика? Не благодушная и доброжелательная, которая в любом случае похлопает, а музыкально развитая, что ли?
— В Германии, Австрии, Швейцарии… В общем, на той земле, которая в свое время породила величайших гениев и дала миру главную музыкальную плеяду: Бетховена, Моцарта, Шуберта… Ну и в России публика тоже весьма, как вы сказали, квалифицированная. Только, помимо этого, она еще очень теплая, что крайне важно для исполнителя.
— Как исполнитель вы по качеству аплодисментов определяете теплоту зала?
— Речь вообще не идет об аплодисментах! Аплодисменты есть всегда. Самое главное для музыканта — то, что происходит во время исполнения. Как слушают, какая энергия идет от зрителя…
Например, в Германии всегда слушают с огромным вниманием, но при этом с определенной дистанцией: зритель сидит в кресле, а ты для него выступаешь. Такая потребительская позиция, что, в принципе, нормально… Но гораздо приятнее, когда зритель распахнут и между людьми в зале и на сцене происходит как бы взаимообмен. Это совершенно магическое ощущение, которое трудно с чем-либо сравнить. Вот в России именно такая публика.
— Родители приходят на ваши выступления? Отец вас когда-нибудь хвалил после концерта?
— Конечно, хвалил… Но, к сожалению, в последнее время он уже не бывает на моих выступлениях из-за самочувствия. А вот мама и братья, если я гастролирую в Москве, обязательно приходят…
— Несмотря на проблемы со здоровьем, Александр Исаевич продолжает работать?
— Это удивительный человек! С феноменальным чувством долга и ощущением того, что все еще может быть чем-то полезен обществу. Отец очень сильно сдал физически, практически не выходит из дому, но сохраняет свежесть мысли, ясный ум и каждый день садится за письменный стол. Я просто уверен, что он будет работать до последнего вздоха. Он для этого рожден!
P. S. Хотелось бы напомнить читателям «Бульвара Гордона», что Международный благотворительный фонд конкурса Владимира Горовица, предоставивший возможность этого интервью, славится своими блестящими музыкальными проектами. Он не только проводит Международный конкурс молодых пианистов памяти Владимира Горовица, конкурс «Горовиц-Дебют», но и ежегодный фестиваль «Киевские летние музыкальные вечера», Международную летнюю музыкальную академию, а теперь и фестиваль «Виртуозы планеты», который планируется сделать ежегодным. Возможно, это единственная негосударственная организация, которая благодаря своим международным связям дала киевлянам возможность услышать таких замечательных современных музыкантов, как Николай Петров, Михаил Плетнев, Владимир Виардо, Джером Ловенталь, Дина Йоффе, Вадим Руденко, Николай Луганский и многих других.
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
bulvar.com.ua
Последние минуты жизни Солженицына | Обозреватель
Буквально перед самой смертью великий писатель Солженицын закончил правку своего многотомного произведения «Красное колесо», которое, как он считал, так и не оценили по достоинству в России, пишет Комсомольская правда.
Ушел из жизни человек, которого называют эпохой, русским пророком. Александр Исаевич Солженицын — классик литературы, до последнего вздоха продолжал работать над рукописями и думать о судьбе России, которую беззаветно любил. Он ушел от нас, возможно, так до конца и не понятым, оставив загадку, которую будут разгадывать потомки.
Все знают произведения Солженицына, а то, каким гений был в быту, как он воспитывал своих детей и кем они стали, известно меньше. Об этой закрытой от публики стороне жизни писателя мы решили рассказать сегодня, поговорив с его друзьями и коллегами…
Семья Солженицыных — исключение из негласного правила, что за большой успех человеку нужно расплачиваться, жертвуя личной жизнью. Александр Исаевич был счастлив в семье. Вместе с супругой вопреки всем трудностям и невзгодам сумел построить благополучное родовое гнездо, воспитать детей так, что каждый из них гордится легендарной фамилией, заботится о ее престиже. У Солженицына три сына, которым дали исконно русские старинные имена: Ермолай 1970 года рождения, Игнат 1972-го и Степан — 1973-го.
Лидером в семье писателя всегда была супруга Александра Исаевича Наталья Дмитриевна, на которой держался дом. Глава семейства много работал — по 15 часов в сутки, но старался находить время для общения с детьми.
В семейной традиции были вечерние чтения вслух. Причем папа читал сыновьям не сказки, а «Архипелаг ГУЛАГ» и другие монументальные произведения. Он не считал, что с его мальчишками нужно сюсюкаться и нянчиться, а с малых лет приучал их к самостоятельности, чтобы они росли уверенными в себе, имеющими свою точку зрения. К тому же, по мнению супруги писателя, «Архипелаг» не вызывает при прочтении отчаяния, напротив, учит мужественности.
Сыновья писателя к пяти годам все уже умели читать. А средний Игнат научился читать в три с половиной года, в восемь лет «проглотил» 12 томов Дюма плюс все комментарии, занимавшие почти четверть собрания сочинений…
Ермолая интересовала история и политика. Степа увлекался атласами и энциклопедиями, взахлеб читал описания стран, народов, а позже пришла любовь к литературе, английской поэзии.
Три брата росли в условиях эмиграции — родители вынуждены были уехать в Вермонт, где дети учили родной язык по… стихам! Наталья Дмитриевна заметила, что мальчики легко запоминают четверостишия, и ежедневно давала задания выучить стихи. Память у сыновей теперь отменная.
Каждый из сыновей не желает греться в лучах славы великого отца и не относит себя к гениям. Каждый не потерялся в этой жизни, а выбрал свой путь.
Старший Ермолай и младший Степан вернулись в Россию, часто при жизни отца гостили у него. Говорят, очень помогал отцу Степан. В Москве оба брата занимаются бизнесом. Младший работает в градостроительной компании. Средний Игнат остался жить в Америке, он — человек искусства. В 14 лет уехал учиться в Лондон к известному частному педагогу Марии Курчо, затем окончил «Кертис Институт» (консерватория в Филадельфии). С 1997 года Игнат Солженицын стал главным дирижером Камерного оркестра Филадельфии и сегодня считается одним из наиболее востребованных музыкантов. Совмещает дирижерскую деятельность с карьерой пианиста, много гастролирует.
В одном интервью он сообщил — уверен, отец будет работать до последнего вздоха, в этом его предназначение. Так и случилось в жизни. О последнем дне гения мы спросили его супругу.
Друг Солженицына поэт Юрий Кублановский:
— Александр Исаевич, возможно, последний великий русский писатель. Нет уже почвы, на которой всходили бы такие титаны. Эту почву выкорчевал сначала большевизм, а потом полтора десятилетия олигархии. Солженицын — писатель традиционный, духовно связанный с классической русской, «золотой» литературой. А другим своим краем находится в литературе новейшей. Как православный гражданин он жил большой надеждой. С большой болью он относился к новому витку культурной и духовной деградации России после падения коммунизма в 90-е годы. Все мы уповали на более достойное возрождение страны. Прежде всего возрождение нравственное, моральное.
Супруга Наталья Дмитриевна была настоящей единомышленницей знаменитого мужа.
— Что он последнее время говорил о политике?
— Приветствовал независимость внешнеполитического курса Путина.
Был против олигархического режима. Видя всю реальность, понимая весь роковой ход событий не только российских, но, возможно, и мировой цивилизации, Александр Исаевич оставался в личном плане оптимистом. Это был самодостаточный человек, живший с чувством выполненного долга. Все, что он делал, превосходно, гениально. Без всяких компромиссов говорил то, что думал. И в этом было его счастье.
— А какой он был собеседник?
— Общаться мне с ним было приятно. Мы с ним общались, как два единомышленника, и разница в возрасте не мешала. Не чувствовал с его стороны никакого снобизма или менторства. Мы размышляли о судьбе Родины, русского народа. Он переживал о будущем России.
Александр Исаевич — некомпанейский человек. Он сам говорил, что смолоду недоработал по писательскому делу. Когда получил такую возможность, старался как можно больше заниматься писательским ремеслом. Ему были в тягость долгие застолья, празднества, долгие беседы «просто так». Насколько я знаю, он был неприхотлив в быту, непритязателен в еде и своей жизнью воплощал проповедуемый им принцип самоограничения. Не любил, что называется, чесать языком. Еще особенность у Александра Исаевича, наверное, свойственная и другим гениям, — детскость. Он был очень проницательным, но и очень наивным. Чистый человек — отсюда эта наивность.
— Что он последнее время читал?
— Классику. Читал «Семейную хронику» Аксакова — это эпическая русская жизнь XVII века. Его тянуло в прошлое. Он был писателем с историческим осмыслением мира. В кино ему нравился фильм «В круге первом» Панфилова по его произведению. Оценил эту работу. Я видел у него в гостях режиссера Панфилова и актрису Инну Чурикову.
Последние годы он не выходил на улицу, а последние месяцы даже из своего кабинета, но постоянно работал, совершенствовал свои прошлые произведения.
Мы с ним переписывались. Но где-то с полгода назад получил от него письмо и почувствовал: оно прощальное. Он подводил итоги нашим отношениям, дружески наставлял…
Последние годы писатель вел довольно закрытый образ жизни, но при этом принимал активнейшее участие в общественной деятельности. Его интересовала в первую очередь не сытая столица, а «пульс жизни» простого народа с периферии. Вот на что он тратил деньги из своего кармана:
1. Ежегодно вручал Литературную премию Александра Солженицына, которая в отличие от других негосударственных премий России финансируется из семейного бюджета писателя за счет его мировых гонораров за «Архипелаг ГУЛАГ». Материальный размер премии — $25 000. В год по два-три человека награждаются ею.
2. Ежегодно материально помогал тысячам заключенных.
3. Жертвовал на покупку книг для провинциальных библиотек — 150 тыс. долл. в год.
4. Выделял средства на проведение юбилеев жертвам политических репрессий и другие мероприятия.
О последних месяцах
— Я общался с Солженицыным месяца два назад, — рассказал Виктор Москвин, директор Центра «Русское зарубежье». — У нас с ним была беседа о наших делах, о программе помощи провинциальным библиотекам при поддержке Александра Исаевича. Его всегда интересовали наши впечатления от поездок по русской провинции.
— А что он говорил в вашу последнюю встречу о сегодняшнем дне?
— Он очень переживал за Россию. Как вы знаете, когда-то отказался из рук Ельцина принять орден Андрея Первозванного, поскольку не мог принять награду от тех, кто разваливал страну. Не пожалел об этом. Одобрительно относился к политике президента Путина и его продолжателя Медведева.
…Мы беседовали в его рабочем кабинете, в котором море книг. Его привычка — экономить время. Он даже нам чая в кабинете не предложил — чай мы пили уже позже с его супругой. А Солженицын поговорил с нами и вновь углубился в работу. Он понимал, что ему много лет, не очень здоров, и мысли о смерти посещали. Но смерти не боялся.
До последнего своего часа работал над своими воспоминаниями. Последнее время передвигался по квартире в инвалидной коляске. Ему было трудно двигаться, совсем не работала левая рука. Действующая рука — правая, и ею он постоянно писал мелким убористым почерком — лагерная привычка.
— Я гостила у Александра Исаевича пару недель назад, — рассказала его давняя приятельница Елена Чуковская, внучка знаменитого писателя. — Когда-то я помогала ему хранить, печатать его рукописи. Он — хороший друг. Я приехала рассказать ему о своих личных проблемах, спросить совета. Он умел выслушать. В тот день был обложен книгами — готовил 30-томное собрание сочинений, пересматривал «Красное колесо» для очередного тома.
До последнего живо интересовался историей России, ее судьбой, перспективами. А кроме работы интересовала и его прекрасная семья — дети, внуки. Я часто видела у него его сыновей — прекрасные, достойные люди. Александр Исаевич чувствовал себя неважно, но держался.
До самого последнего дня Солженицын продолжал работу над делом его жизни — многотомным произведением «Красное колесо» об истоках и вызревании революции, которая привела Россию к страшному падению и безбожию. Сотрудник издательства «Время» рассказала:
— С Александром Исаевичем мы договорились издать самое полное собрание его сочинений. Печатать будем до 2010 года. Первым выйдут все тома «Красного колеса». Он решил, что все произведения будут переизданы без изменений, и только «Красное колесо» подверг переделке. Работу он успел закончить!
На этой неделе, если бы не эта печальная весть, его жена должна была нам передать окончательный вариант. И в новом виде он выйдет только у нас. Знаю, что выверялись по архивным документам все стенограммы заседаний Госдумы, другие свидетельства эпохи. Чтобы читатели получили полное и ясное представление о событиях, происходящих тогда. Вообще супруги Солженицыны с особой тщательностью готовили это издание…
Поэт Юрий Кублановский рассказал нам:
— Трагизм последних лет жизни Солженицына в том, что главное его произведение, которое он писал многие годы в Вермонте — «Красное колесо», — до сих пор остается в России широким читателем не прочитанным. Отчасти это от того, что такие объемы прозы сейчас уже мало кто читает. И все-таки, думаю, время прозаика Солженицына придет. Если суждено России XXI века серьезное будущее, достойное, культурное, то, безусловно, будут читать и Солженицына.
Его прекрасную прозу и огненную публицистику, которая не устаревает, а помогает поставить верное мирочувствование, мировоззрение, миросозерцание. А мы будем молиться, вспоминать о нем и пытаться передать нашим детям хотя бы частичку того огня, которые мы испытывали и испытываем, соприкасаясь с его пером…
— Наталья Дмитриевна (вдова писателя), приносим вам соболезнования. Быть может, перед смертью Александр Исаевич оставил некое духовное завещание всем нам?
— Нет, специальные патетические слова говорить у него не было причин — он провел свой обычный день, работал, и ничто не предвещало, что именно в эту ночь он умрет. Целый день просидел за столом. Лег в обычное время спать. Через некоторое время проснулся, позвал меня — ему было нехорошо. Я вызвала «Скорую». Доктора хлопотали, но постепенно дыхание уходило. Врачи сказали, что ему не хватило сил вернуться.
Он долго болел. Был сидячий больной, все время работал. Специальных воззваний не оставил. Торжественного ухода себе не устраивал.
Пять лет он болеет. И этот последний день совсем не был хуже других. К счастью, он мало мучился. Разумеется, у него была последняя воля. Эта воля будет исполнена. Он говорил нам, где он хочет лежать (в Донском монастыре. — Ред.).
— Писали, что у Александра Исаевича случился инсульт.
— Нет, это неверно. В медицинском заключении написано, сейчас прочитаю: «Острая сердечно-сосудистая недостаточность». Потом написано — повторный инфаркт миокарда со знаком вопроса. У него уже раньше было два инфаркта.
— Ему не предложили госпитализацию?
— Его уже не могли перевезти. Долго пытались его вернуть. Делали что-то с сердцем — приставляли электроды, пытались сердце завести. Но не хватило сил. По-моему, доктора все сделали, что могли. Никакого в данном случае упущения не вижу. Он был в сознании, пока не перестал дышать. Я и сын все время были с ним, держали его за руку. Были рядом, он это понимал.
— А что он говорил перед уходом?
— Просто человеческие слова. Когда ему становилось лучше, он нам что-то говорил. Мы каждый день с ним беседовали о жизни, он много чего мне говорил. Сейчас не готова об этом рассказывать. Достаточно сказать, что у него была очень трудная, но очень счастливая, долгая жизнь. Жаль, что не дожил до 90, полгода не дожил!
Справка. Дети Солженицына. Ермолай родился в 1970 году. Специальность: китаевед, работает бизнес-консультантом, семейное положение: жена Надежда, сын Ваня, дочь Катя.
Игнат 1972 года рождения. Специальность: пианист. Семейное положение: жена Кэролин, сын Митя, дочь Аня.
Степан 1973 года рождения. Специальность: градостроитель, работает бизнес-консультантом. Семейное положение: холост.
(Сын жены писателя от первого брака Дмитрий погиб.)
Напомним, гражданская панихида по русскому пророку Солженицыну прошла в минувший вторник в Академии наук (он являлся действительным членом академии). А в среду писатель погребен на кладбище Донского монастыря в Москве — такова была его воля. Писатель сам при жизни определил себе место в некрополе рядом с храмом-усыпальницей Иоанна Лествичника.
Читайте по теме:
В Москве похоронили Солженицына
В Москве прощаются с Солженицыным
Солженицын был наказанием для СССР
Конец эпохи Солженицына (комментарии)
Скончался Александр Солженицын
Подготовил Виталий Киричевский
www.obozrevatel.com
Сыновья Солженицына не пошли по стопам отца
Чужие здесь не ходят!
Кем становятся дети знаменитостей
Как гласит известная поговорка: «На детях гениев природа отдыхает». Во многих случаях так и есть. И все-таки о некоторых отпрысках знаменитых людей можно судить по сделанному ими самими, а не их родителями.
Дети снимают кино…
Сын Григория Чухрая стал также знаменитым режиссером. Павел Чухрай — режиссер картин «Вор», «Водитель для Веры» и многих других. Его дочь Настя Чухрай — телеведущая одного из московских телеканалов и дизайнер ресторанов своего мужа Антона Табакова.
Илья Хотиненко, как и отец, тоже режиссер. Но ни одна из его картин («Новости», «Золотой век», «Зови меня Джинн», «Одиссея. Год 1989») популярности ему не принесла.
Филипп Янковский сыграл в «Зеркале» Тарковского, «Бременских музыкантах» А. Абдулова. Недавно снял нашумевшие картины «В движении» с Константином Хабенским в главной роли и «Статский советник», собравший неплохую кассу.
Сын Андрона Кончаловского Егор — режиссер картин «Затворник», а также скандальных «Антикиллер» и «Антикиллер-2. Антитеррор», «Побег». Снял также более 120 рекламных роликов для ТВ.
Наталья Бондарчук, дочь Сергея Бондарчука и актрисы Инны Макаровой, начинала как актриса в картинах «Солярис», «Звезда пленительного счастья», «Красное и черное». В картинах «Пошехонская старина», «Детство Бэмби» (в фильме сыграла и мать актрисы), «Юность Бэмби», «Господи, услышь мою молитву» Наталья Бондарчук — не только режиссер, но также актриса и автор сценария. Снимает 37-серийную картину о Пушкине.
Младшие дети знаменитого режиссера (от другой жены, Ирины Скобцевой) также пошли по стопам отца. Федор Бондарчук — режиссер («9-я рота»), актер (последние яркие работы: «Гибель империи», «Статский советник», «В движении», «Свои»), а также продюсер, клипмеикер, телеведущий, ресторатор…
Играют в кино…
Алена Бондарчук была актрисой театров имени Пушкина и имени Моссовета, с 1998 года — в МХТ им. Чехова. Сегодня работает в антрепризе. Сыграла в картинах «Борис Годунов», «Янтарные крылья», сериалах «Бедная Настя», «Дорогая Маша Березина».
Александра Табакова играла в театре «Табакерка», но потом стала домохозяйкой, воспитывает двоих детей.
Младший сын Табакова и актрисы Марины Зудиной Павлик уже снялся вместе с Олегом Павловичем в военной картине «Дорога к Сталинграду».
Все дети Никиты Михалкова и его второй жены, модели Татьяны Михалковой, сегодня — в кинематографе. Анна Михалкова сыграла в фильмах «Ревизор», «Сибирский цирюльник», «Если завтра в поход», «Свои». Ведущая программы «Спокойной ночи, малыши!». Артем Михалков был ассистентом режиссера в фильме отца «Сибирский цирюльник», в котором сыграл также роль юнкера Батурлина. Недавно снял собственный фильм. Снялся в картинах «Участок», «72 метра», автор клипа «Ребята с нашего двора» для группы «Любэ». Надя Михалкова запомнилась зрителям по ролям в фильмах «Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник», «Президент и его внучка».
Танцуют
Дочь Геннадия Хазанова Алиса состояла в труппе Большого театра, но несколько лет назад прекратила выходить на сцену ГАБТа. Сегодня Алиса Хазанова занимается балетмейстерской работой.
Старшая дочь Веры Глаголевой и Родиона Нахапетова Анна Нахапетова — балерина Большого театра, танцует там небольшие роли в «Щелкунчике», «Баядерке».
Анастасия Винокур, дочь известного юмориста Владимира Винокура, — артистка кордебалета Большого театра.
Занимаются правом…
Сын Николая Караченцова Андрей — юрист, закончил факультет международного права МГИМО.
Сын Натальи Селезневой и режиссера Владимира Андреева тоже закончил МГИМО и стал дипломатом, работал в Бонне.
Лечат…
Сын Татьяны Самойловой Дмитрий — врач, уже много лет живет в Америке.
Дочь Людмилы Гурченко Мария (с которой актриса судилась из-за квартиры своей матери) тоже стала медиком.
Дочь Елены Соловей Ирина — нейропсихолог. Сын актрисы — биолог.
Владеют ресторанами…
Старший сын Никиты Михалкова Степан (от актрисы Анастасии Вертинской), как ни странно, ни актером, ни режиссером не стал. В начале 90-х вместе с Федором Бондарчуком он создал студию по производству первых видеоклипов для поп-звезд. Сегодня — владелец четырех элитных ресторанов в центре Москвы.
Дети Олега Табакова и актрисы Людмилы Крыловой со временем из родительской профессии ушли.
Антон Табаков очень симпатично сыграл в картинах «Тимур и его команда», «Экипаж», «Опасный возраст», «Сказки старого волшебника» и др. А сегодня он в первую очередь — владелец трех столичных ресторанов. И только по просьбе своего тестя Павла Чухрая сыграл в эпизоде в картине «Вор».
Ресторанным бизнесом занимаются Иван Панфилов, сын Инны Чуриковой и Глеба Панфилова, а также Михаил Ширвиндт, больше известный широкой публике как телеведущий «Дог-шоу».
…и не только
На телевидении работает и дочь Алисы Фрейндлих. Варвара снялась в нескольких фильмах, но, когда ее стали сравнивать с матерью, из кино ушла, начала работать ассистентом режиссера на ТВ. Сегодня дочь Алисы Бруновны — ведущая ток-шоу на канале Санкт-Петербургского телевидения. Варвара замужем за вице-губернатором Санкт-Петербурга Сергеем Тарасовым.
Дети Галины Вишневской и Мстислава Ростроповича, как и следовало полагать, стали музыкантами. Старшая дочь Ольга Ростропович (жительница Нью-Йорка) — скрипачка, пианистка, виолончелистка. Младшая, Елена Ростропович-Тартини, — пианистка и композитор, живет во Франции.
Старшая дочь Елены Прокловой Арина — художник.
Ни один из сыновей писателя Александра Солженицына не пошел по стопам отца. Старший сын Ермолай Солженицын учился в Итоне, сейчас — бизнесмен. Средний сын, известный дирижер и концертирующий пианист Игнат Солженицын, получил музыкальное образование в Великобритании. Степан Солженицын, получил музыкальное образование в Великобритании. Степан Солженицын — специалист по экологии. Все трое — граждане США.
Подготовила Ольга ШАБЛИНСКАЯ.
b-port.com