Что такое Дарьял? Дарьял в поэзии Михаила Лермонтова
Знаменитый поэт Михаил Лермонтов прожил короткую жизнь, но оставил после себя богатое наследие – большое количество поэтических текстов и прозы. И еще он дал ответ на вопрос «Что такое Дарьял?». Предлагаем вслед за классиком выяснить значение слова.
Общее понимание
Дарьял, или, иначе, Дарьяльское ущелье, – это географический объект, расположенный у реки Терек, которую в своей поэзии не раз воспевал поэт.
Выглядит оно весьма живописно: могучие скалы с обеих сторон поднимаются на высоту более тысячи метров над недовольно клокочущей рекой. Создаются своеобразные ворота, проход между которыми имел в древности стратегическое значение.
Поэтическое восприятие образа
Рассматривая, что такое Дарьял, следует обязательно обратиться к стихам Лермонтова, поскольку именно в них великое ущелье описано яркими красками.
Так, в балладе «Тамара» главная героиня, прекрасная, но коварная Тамара, проживала именно в ущелье.
Вот как поэт описывает его:
В глубокой теснине Дарьяла,Где роется Терек во мгле,Старинная башня стояла,Чернея на черной скале.
Этот поэтический текст имеет своим источником грузинские народные поверья, также связанные с Дарьялом: считалось, что в ущелье находился замок жестокой царицы, которая при помощи магии заманивала доверчивых путников в свою обитель, где и убивала. Имя она носила Дарья, именно оно и подарило ущелью наименование. Интересно, что сюжет полностью выдуманный, поскольку цариц с подобным именем в истории Грузии не существовало.
Используя эту легенду, Лермонтов создал свою балладу, героиня ее – каноническое воплощение обольстительницы, чувства к которой становятся для простого человека причиной гибели. Исследователи считают, что Тамара символизирует само любовное чувство, которое дарит миг блаженства, а после испепеляет душу влюбленного на медленном огне.
Конечно, такие события не могли происходить в прозаичном месте, поэтому и живет царица в Дарьяльском ущелье, где шумит могучий Терек.
Позднее творчество
Продолжим рассмотрение вопроса о том, что такое Дарьял в стихотворениях Лермонтова. Образ ущелья возникает в еще одном поэтическом тексте, который увидел свет в 1939 году. Это стихотворение «Дары Терека», написанное во время второго посещения Кавказа.
Произведение необычно, поскольку выстроено в форме лирического обращения реки Терек к «могучему старцу» Каспию. Дарьяльское ущелье здесь лишь упоминается, сюжет вращается вокруг трагической любовной истории.
Итак, Лермонтов дает исчерпывающий ответ на вопрос о том, что такое Дарьял – это ущелье, окруженное легендами и тайнами, очень живописное, но не менее опасное.
Михаил Лермонтовстихотворение«Дары Терека. Михаил Юрьевич Лермонтов
Стихотворение было написано в 1839 году. Принадлежит к циклу песен и баллад, навеянных мотивами гребенского казачьего фольклора, с которым поэт познакомился во время поездок по предгорьям Кавказа.
По сравнению с ранними опытами обработки фольклорных источников поэт особенно бережно относится здесь к образной системе и стилю
народных песен.
В «Дарах Терека» это не только общефольклорный мотив одушевления реки и моря и троекратное, с нарастающей настоятельностью, обращение Терека к Каспию, но и специфические образы: удалой казак, девица «с светло-русою косой», вороной конь .
Вместе с тем Лермонтов не связывает себя с определенным источником, свободно переплавляет и сочетает фольклорные мотивы, подчиняя их собственному поэтическому видению.
Сюжетность, романтическая яркость фигур и ситуаций сближают стихотворение с жанром баллады. Однако свойственное балладе «единство действия» здесь отсутствует; в рамку «внешнего» сюжета вставлены еще два независимых друг от друга сюжета: один — связанный с кабардинцем, второй — с молодой казачкой.
Другая особенность — минимум фабульного движения, неразвернутость сюжетных ситуаций. Наиболее статичен «сюжет» кабардинца, данный лишь в виде горестного эпилога: воды Терека несут тело воина, павшего на поле битвы.
Интенсивнее развернут второй «внутренний» сюжет: между смертью «красотки молодицы» и тем, что по ней «не тоскует» «лишь один во всей станице казачина гребенской» , угадывается тайная трагическая связь.
Что касается третьего сюжета, то его развернутость и законченность сугубо условна, как и сам этот фантастический сюжет — «страсть» «старца-моря» к мертвой красавице.
Можно сказать, что все это не столько самостоятельные сюжеты, сколько набегающие одна на другую поэтические картины, составляющие вместе сложное художественное целое и выражающие общее поэтическое мироощущение; в этом смысле стихотворение обнаруживает близость не столько к балладе, сколько к народной песенной традиции.
(знаменитый литературный критик)
«Дары Терека — есть поэтическая апофеоза Кавказа. Только роскошная, живая фантазия греков умела так олицетворять природу, давать образ и личность ее немым и разбросанным явлениям» , — писал Белинский. А годом раньше, после первого знакомства со стихотворением, он воскликнул: «Каков его «Терек»? Черт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника».
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
№4 Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
№8 Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Погулял я на просторе,
№12 Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
№16 Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
№20 Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
№24 Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
№28 Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
№32 Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
№36 Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
№40 Вьется черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
И, волнуясь, буйный Терек
№44 Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
№48 Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
№52 С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
№56 Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
№60 Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
№64 Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
№68 Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
№72 Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, —
И в объятия свои
Набегающие волны
Terek voyet, dik i zloben,
Mezh utesistykh gromad,
Bure plach yego podoben,
Slezy bryzgami letyat.
No, po stepi razbegayas,
On lukavy prinyal vid
I, privetlivo laskayas,
Moryu Kaspiyu zhurchit:
«Rasstupis, o starets more,
Day priyut moyey volne!
Pogulyal ya na prostore,
Otdokhnut pora by mne.
Ya rodilsya u Kazbeka,
Vskormlen grudyu oblakov,
S chuzhdoy vlastyu cheloveka
Vechno sporit ya gotov.
Ya, synam tvoim v zabavu,
Razoril rodnoy Daryal
I valunov im, na slavu,
Stado tseloye prignal».
No, sklonyas na myagky bereg,
Kaspy stikhnul, budto spit,
I opyat, laskayas, Terek
Startsu na ukho zhurchit:
«Ya privez tebe gostinets!
To gostinets ne prostoy:
S polya bitvy kabardinets,
Kabardinets udaloy.
On v kolchuge dragotsennoy,
V nalokotnikakh stalnykh:
Pisan zolotom na nikh.
On upryamo sdvinul brovi,
I usov yego kraya
Obagrila znoynoy krovi
Blagorodnaya struya;
Vzor otkryty, bezotvetny,
Polon staroyu vrazhdoy;
Po zatylku chub zavetny
Vyetsya chernoyu kosmoy».
No, sklonyas na myagky bereg,
Kaspy dremlet i molchit;
I, volnuyas, buyny Terek
Startsu snova govorit:
«Slushay, dyadya: dar bestsenny!
Chto drugiye vse dary?
No yego ot vsey vselennoy
Ya tail do sey pory.
Ya primchu k tebe s volnami
Trup kazachki molodoy,
S temno-blednymi plechami,
S svetlo-rusoyu kosoy.
Grusten lik yee tumanny,
Vzor tak tikho, sladko spit,
A na grud iz maloy rany
Struyka alaya bezhit.
Po krasotke moloditse
Ne toskuyet nad rekoy
Lish odin vo vsey stanitse
Kazachina grebenskoy.
Osedlal on voronogo,
Na kinzhal chechentsa zlogo
Slozhit golovu svoyu».
Zamolchal potok serdity,
I nad nim, kak sneg bela,
Golova s kosoy razmytoy,
Kolykhayasya, vsplyla.
I starik vo bleske vlasti
Vstal, moguchy, kak groza,
I odelis vlagoy strasti
Temno-siniye glaza.
On vzygral, veselya polny, —
I v obyatia svoi
Nabegayushchiye volny
Prinyal s ropotom lyubvi.
Nthtr djtn, lbr b pkj,ty,
Vt; entcbcns[ uhjvfl,
,eht gkfx tuj gjlj,ty,
Cktps ,hspufvb ktnzn/
Yj, gj cntgb hfp,tufzcm,
Jy kerfdsq ghbyzk dbl
B, ghbdtnkbdj kfcrfzcm,
Vjh/ Rfcgb/ ;ehxbn:
«Hfccnegbcm, j cnfhtw vjht,
Lfq ghb/n vjtq djkyt!
Gjuekzk z yf ghjcnjht,
Jnljznbz cdjb
Yf,tuf/obt djkys
Ghbyzk c hjgjnjv k/,db/
Песенка для поднятия настроения;-)
Тег audio не поддерживается вашим браузером.
Анализ стихотворения
Строфы
Размер: четырёхстопный хорей
Стопа: двухсложная с ударением на 1-м слоге
Строки | Рифмы | Рифмовка |
8 строк, восьмистишие | злобен-громад-подобен-летят | |
12 строк, многоостишие | море-волне-просторе-мне | |
4 строки, четверостишие | берег-спит-терек-журчит | ABAB (перекрёстная) |
16 строк, многоостишие | гостинец-простой-кабардинец-удалой | ABAB BCBC DEFE BBBB |
4 строки, четверостишие | берег-молчит-терек-говорит | ABAB (перекрёстная) |
20 строк, многоостишие | бесценный-дары-вселенной-поры | смешанная |
4 строки, четверостишие | сердитый-бела-размытой-всплыла | ABAB (перекрёстная) |
4 строки, четверостишие | власти-гроза-страсти-глаза | ABAB (перекрёстная) |
4 строки, четверостишие | полный-свои-волны-любви | отсутствует (белые стихи) |
«Дары Терека» Михаил Лермонтов
Терек воет, дик и злобен,
Меж утёсистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:«Расступись, о старец-море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:«Я привёз тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется чёрною космой».Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик её туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке-молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный —
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Анализ стихотворения Лермонтова «Дары Терека»
Служба на Кавказе стала одной из наиболее ярких страниц жизни Михаила Лермонтова, который рассчитывал снискать себе славу на военном поприще. Однако поэт не только совершенствовал свое искусство в стрельбе и верховой езде, но и с увлечением постигал культуру кавказских народов, учил их язык, знакомился с традициями и обрядами. Особенно интересовал Лермонтова местный фольклор, который давал поэту богатую пищу для размышлений. На основе легенд и преданий впоследствии рождались не только повести и рассказы, но и стихи, пронизанные духом свободы и непокорности. Одним из таких произведений является стихотворение «Дары Терека», написанное в 1840 году, когда поэт второй раз попал на Кавказ и смог во всей красе увидеть буйство горной реки. Однако поразило Лермонтова не это, а то, как в казацких степях Терек становится покорным и спокойным. И лишь страшные дары в виде тел своих жертв он время от времени выбрасывает на берег, словно бы напоминая, что внешняя покорность – иллюзия, обман.
Это стихотворение построено таким образом, что повествование ведется от имени реки, которую Лермонтов превращает в одушевленное существо со своим характером, мыслями и чувствами. Терек обращается к одинокому старцу, который олицетворяет собой Каспийское море, и предлагает ему свои роскошные дары – молодого кабардинца в золотой кольчуге и юную казачку, ставшую жертвой злого чеченца. Монолог буйного Терека основан на старинных казацких легендах и преданиях, в нем много образности и лиричности. Это обращение к Каспию по своей размеренности напоминает балладу, однако старец «дремлет и молчит», совершенно не собираясь принимать речные дары.
И тогда бурный Терек рассказывает ему историю красавицы-казачки, о которой проливают слезы родные. Лишь один человек не горюет о погибшей, и это – ее жених, «казачина гребенской». Пытаясь отомстить за любимую он отправляется в стан врага, где очень скоро «на кинжал чечена злого сложит голову свою». Именно эта романтическая история любви произвела впечатление на старика-Каспия, который на своем веку видел много подношений и принял в свои объятия тысячи погибших людей.
На сей раз он тоже «во блеске власти встал, могучий как гроза» и накрыл волной тела новых юных жертв, отдавая дань их молодости и красоте. «Набегающие волны» кроткого и ласкового Терека, который еще недавно бушевал среди горных круч, он «принял с ропотом любви», как дед обнимает не в меру расшалившегося внука, просящего у него прощение.
Михаил Юрьевич Лермонтов
Терек воет, дик и злобен,
Меж утёсистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец-море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
«Я привёз тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется чёрною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик её туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке-молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный —
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Служба на Кавказе стала одной из наиболее ярких страниц жизни Михаила Лермонтова, который рассчитывал снискать себе славу на военном поприще. Однако поэт не только совершенствовал свое искусство в стрельбе и верховой езде, но и с увлечением постигал культуру кавказских народов, учил их язык, знакомился с традициями и обрядами. Особенно интересовал Лермонтова местный фольклор, который давал поэту богатую пищу для размышлений. На основе легенд и преданий впоследствии рождались не только повести и рассказы, но и стихи, пронизанные духом свободы и непокорности. Одним из таких произведений является стихотворение «Дары Терека», написанное в 1840 году, когда поэт второй раз попал на Кавказ и смог во всей красе увидеть буйство горной реки.
Однако поразило Лермонтова не это, а то, как в казацких степях Терек становится покорным и спокойным. И лишь страшные дары в виде тел своих жертв он время от времени выбрасывает на берег, словно бы напоминая, что внешняя покорность — иллюзия, обман.
Это стихотворение построено таким образом, что повествование ведется от имени реки, которую Лермонтов превращает в одушевленное существо со своим характером, мыслями и чувствами. Терек обращается к одинокому старцу, который олицетворяет собой Каспийское море, и предлагает ему свои роскошные дары — молодого кабардинца в золотой кольчуге и юную казачку, ставшую жертвой злого чеченца. Монолог буйного Терека основан на старинных казацких легендах и преданиях, в нем много образности и лиричности. Это обращение к Каспию по своей размеренности напоминает балладу, однако старец «дремлет и молчит», совершенно не собираясь принимать речные дары.
И тогда бурный Терек рассказывает ему историю красавицы-казачки, о которой проливают слезы родные.
Лишь один человек не горюет о погибшей, и это — ее жених, «казачина гребенской». Пытаясь отомстить за любимую он отправляется в стан врага, где очень скоро «на кинжал чечена злого сложит голову свою». Именно эта романтическая история любви произвела впечатление на старика-Каспия, который на своем веку видел много подношений и принял в свои объятия тысячи погибших людей. На сей раз он тоже «во блеске власти встал, могучий как гроза» и накрыл волной тела новых юных жертв, отдавая дань их молодости и красоте. «Набегающие волны» кроткого и ласкового Терека, который еще недавно бушевал среди горных круч, он «принял с ропотом любви», как дед обнимает не в меру расшалившегося внука, просящего у него прощение.
Читать стих «Дары Терека» Лермонтова Михаила Юрьевича проще, зная об увлечениях автора. Проходя службу на Кавказе, поэт серьёзно заинтересовался традициями и народным творчеством горного края. Обладая деятельной бунтарской натурой, Лермонтов также не мог не обратить внимания на особенности местной природы.
Поэтому выбор центрального образа стихотворения не случаен.
В названном произведении, датированном 1839 годом, автор, используя фольклорные элементы, описал суровый грозный Терек. Непокорная горная река несёт свои бурные воды в старый могучий Каспий, лишь на равнине становясь спокойной. Но Терек лукавит. Он никогда не будет безопасным, не покорится человеку. Река становиться ласковой лишь для того, чтобы убедить море принять её. Терек вволю нарезвился и теперь желает отдохнуть. В своих водах он принёс для Каспия бесценные, по мнению буйной реки, дары — валуны из разрушенного поселения, убитого в битве кабардинца, труп молодой красивой казачки, за смерть которой злому чеченцу собирается отомстить гребенской казак. Именно последнее подношение нравится Каспию, он принимает волны Терека.
С текстом стихотворения Лермонтова «Дары Терека» знакомятся на уроке литературы в 4-5 классе. Скачать его полностью или учить онлайн можно на нашем сайте.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
“Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал”.
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
“Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой”.
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
“Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою”.
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный,-
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Ответы на вопросы учебника к стихотворению М. Лермонтова «Дары Терека» для 4 класса
Ответы на вопросы учебника «Литературное чтение» 4 класс, 1 часть, Климанова, Горецкий, страница 96.УКМ «Школа России»
Михаил Лермонтов «Дары Терека», отрывок, читать текст
Терек воет, дик и злобен,Меж утёсистых громад,
Буре плач его подобен,
Слёзы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
1. Найди и прочитай слова, которые описывают Терек.
Каким ты его представляешь?Описывают Терек слова: дик и злобен, буре плач его подобен, слёзы летят, лукавый вид, ласкаясь.
Мне Терек представляется хитрым и страшным великаном, который буянит меж гор, но на просторах притворяется добрым и тихим.
Это быстрая горная река, неудержимая в своём стремлении к морю.
2. Что необычного в изображении Терека? Как меняется его образ в произведении?
Терек в изображении поэта предстаёт живым существом, обладающим своим непредсказуемым характером.
В начале стихотворения он дикий и злобный, подобен бури. Это горная река.
А в конце он ласковый и тихий, лукавый. Это равнинная часть реки.
3. Самостоятельно подготовься к выразительному чтению стихотворения.
Настроение стихотворения нейтральное, оно ни весёлое, ни грустное.
Темп чтения быстрый в первой части, обычный во второй.
Интонация громкая, решительная в первой части.
Спокойная, уговаривающая во второй.
Выделяем голосом окончание каждой строки и обращение, с которого начинается вторая часть.
Также выделяем слова: воет, буре, лукавый, приют, отдохнуть, вскормлен, с чуждой, вечно, разорил, стадо.
Об одном стихотворении М.Ю. Лермонтова. | Mikhail DF
С детства я любил читать и много читал. Где-то в 5 классе мама моего одноклассника записала нас, троих друзей, в республиканскую библиотеку г. Алма-Ата. Мы ездили туда через пол города много лет каждую неделю, прочитывая по 3-4 книги в неделю. Но чем старше я становился, тем больше мне не нравились уроки литературы в школе.
Мне не нравилась обязаловка, не нравился идейно-политический уклон при обсуждении произведений (дело было в первой половине 80-х годов). Не было интересного чтения, живого обмена мнениями. Правильно только то, что сказал Учитель. А для учителя правильно то, что написано в программе. Мы ведь пионеры, затем — комсомольцы.
Мы не изучали литературу, это было бы пол беды. Из нас готовили авангард советской молодежи и будущих членов КПСС.
Особенно я ненавидел «анализ стихотворения». Такой вариант классной работы на 45 минут. Выбираешь стих и раскладываешь его по полочкам, перемываешь косточки. Что там хотел сказать Автор? А в следующей строфе? А затем?
Но время шло, я стал взрослым, я забыл эти ужасные минуты борьбы с собственной совестью и разумом, вымученные казенные фразы ради приличной отметки. Я мог позволить себе просто чтение. Однако, Школьная Литература затаила на меня зуб и настигла неожиданно.
Сижу я себе в кресле, воскресенье, шесть вечера. Собираюсь почитать с дочерью «Гарри Поттера» в оригинале. Но предварительно интересуюсь, сделаны ли уроки на завтра? По ее реакции вижу, что нет. Оказывается, учитель литературы не все задал на уроке, задание по стихотворению Лермонтова «Дары Терека» указал в электронном дневнике. Дочь узнала об этом только после моего вопроса, очень сильно расстроилась.
Нос мокрый, глазки готовы заплакать, надо спасать положение. Обсудили, как вероломно поступила учительница, обсудили, как нехорошо ведет себя Михаил Юрьевич, но все же пришли к выводу, что учить стих надо.
Надо так надо! Будем учить вместе! При чем, в учебнике всего 20 строк (не все стихотворение, но об этом я узнал позже). Какая беда, подумал я? 20 строк?! Да дочке 10 лет, память отличная, выучит за 15 минут. No problemo!
Завалились на кровать, я на живот, дочь прыгает у меня на спине, читает стих. Учим вместе, строфа за строфой. И вот тут началось… Мама дорогая, это — поэзия? Когда мы закончили, я словно очутился в далеком детстве. Я снова ненавидел литературу. Но впервые в жизни мне захотелось провести «анализ стихотворения». Поехали!
М.Ю. Лермонтов.
Солнце русской поэзии (не путать с А.С. Пушкиным).
Дары Терека.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
.
..
Первые же две строчки выбили меня из комфортной тарелки. Что за «утесистые громады»? Это по-русски? Я до сих пор с трудом читаю. Язык ломается, мозг ломается. Если это — литература, тогда «мы стали жить более лучше» — нормальная фраза. Ну, хорошо. Пережевали. Что мы представляем себе послей этих строк? Лично я представил сильную, мощную реку. Дикий нрав, величественный ландшафт. А дальше у нас:
…
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
…
Крутой необузданный Терек — плачет? Только что он «выл». Хотя обычно воет ветер. Река — рокочет, бурлит, шумит. Ладно — воет, туда-сюда. Волк воет, а он зверь сильный и гордый. С чего он вдруг уже плачет? Да так, что «слезы брызгами летят»? Кстати, снова трудно читаемая фраза. Явные проблемы у Михаила Юрьевича в начале стиха с размером. С усилием утрамбовывает слова в строки. Дальше:
…
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
.
..
Здесь все вроде бы гладко. Читать стало полегче, появилась некоторая плавность. Заметим только, что Терек больше не воет, брызги не летят. Он журчит. Журчит, Карл! Как ручеек. Журчат ручьи. Этот «ручеек» — 623 км в длину, если верить Вики.
…
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
…
Вот нет претензий к этому четверостишию. Может Лермонтов, может писать, когда захочет. Но хотел как-то недолго:
…
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
…
Опять понеслось. «Вскормлен грудью облаков»? Что за метафоры такие авангардистские? Где-то еще встречается у облаков грудь? Не нашлось рифмы на слово «ледников»? Вскормлен группой бурлаков, мчался мимо кишлаков (вариант: ишаков).
Надуманный бред опять.
Чуждая власть человека — это о чем? Там ГРЭС построили? С чем он спорит, Терек? В низовьях там судоходство и мелиорация. Т.е. человек во всю Тереком пользуется. В чем вечный спор? Снова просто пустая фраза.
…
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валу́нов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
…
Идем по нарастающей, не сбавляя темпа. Напомню, Терек разговаривает с Каспием. Какие сыны у Каспия? Я не претендую, возможно, я невежда. Но все же. Что за притянутые за уши (ишаков) «сыны»? Для которых забава — разоренный Дарьял?
Дарьял — это ущелье такое, по которому Терек протекает. Разумеется, я этого не знал, как не знал никто из четвероклассников. Хорошо, ущелье Дарьял. Как его Терек разорил? Он там протекает столетие за столетием.
А потом еще тем же непонятным «сынам» пригнал «на славу» валу́нов стадо целое.
Это о чем? ОК, где-то в верховьях Терек ворочает валуны. Стадами. Понимаю. Как это может быть «во славу сынам Каспия» — убейте меня, не понимаю. Очередная, мягко говоря, халтура. Набор «буков» для заполнения нужных строф.
На этом задание для учеников, т.е. текст в учебнике, заканчивается. Выучили мы его с дочкой минут за 15-20. Я про себя плевался и чертыхался. Довольная дочь ушла к маме, а я ушел в интернет и с удивлением обнаружил, что стих имеет продолжение! Оно просто бредовое, достопочтимый мой читатель.
…
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на́ ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой».
…
Оба-на! Каспий игнорирует Терека, и тот предлагает ему гостинец. ТРУП! Труп, Карл! Это уже какой-то Гоголь, Эдгар По. Вроде бы стихи о природе, мощная река, великое озеро, и вот на тебе. Труп плывет. А как и где он плывет? Во-первых, он плывет «в кольчуге драгоценной», а также «в налокотниках стальных». И не тонет! Распух на жаре? Вспоминаем, что Терек уже в низовьях. Уже нет бурного потока, река растеклась по степи и «ласково журчит». А кабардинец, весь в железе, плывет. Жутковато.
И это не все!
…
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит,
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
…
Каспий по-прежнему игнорит Терека (который вдруг снова буйный, колбасит его), и тот достает из кармана туза. Бесценный дар! ТРУП! Опять труп, теперь казачки молодой. Хотя, стопэ! Труп ли? «А на грудь из малой раны струйка алая бежит»! Что за дичь? Не бегают струйки крови из раны на трупе. Казачка-то жива еще, стало быть! Или зомби? Я запутался.
Однако, два трупа (как считать) — еще не предел.
…
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».
…
Тут у нас еще один труп на подскоке. Бог Троицу любит. Ну и так, в скобках, в свете текущей политической обстановки. Не следует ли заменить фразу «кинжал чеченца злого» на что-то адекватное реалиям? Все знают, что Чечня — мирная процветающая республика, туристический кластер России. Надо бы «кинжал пиндоса злого» или на крайняк «кинжал Бабая злого». Где политкорректность?
Все козыри на столе. Труп, полутруп и будущий труп (на коне, но уже без головы, кого-то напоминает). Что же Каспий?
…
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, —
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
1839
…
Концовка — что надо! Для начала очередная ересь. «Замолчал поток сердитый»? Сердитый? Поток — это ведь о реке, т.е. о Тереке? Он же вроде как «журчал», «ласкался» и «предлагал бесценные дары»? Упрашивал хозяин-море дать приют его волне? Когда осерчал вдруг?
А Каспий что же? Его глаза «оделись влагой страсти«! К чему страсти? К трупакам? Это уже совсем за гранью. «Он взыграл, веселья полный» — ! Плывущие по реке трупы разбудили в Каспии страсть и веселье? Семейка Адамс отдыхает. Но вишенка, конечно: «Набегающие волны Принял с ропотом любви«. Финита ля комедия. Стихотворение у нас о любви!
Люблю тебя, о Терек гордый!
Готов принять твои дары,
И казачину гребенского
Мне завтра к вечеру пришли!
2019
Это поэзия? Это литература? Дети ведь найдут продолжение в Сети.
Других стихов нет? Ау, МинОбр? Кукушка уехала совсем? Даже читать это непросто, словно горсть камней во рту. Смысла нет, чувства нет. Я не могу себе представить, зачем это тезка мой написал, почему в корзину не заделитил. Ради монетизации, наверное. Дочка моя, когда еще не успокоилась и не начала учить, хныкая, задала вопрос: «Зачем Лермонтов написал это стихотворение? Что бы нас помучить?» Выходит, да. Другого смысла не нахожу.
Михаил Юрьевич Лермонтов. «Дары Терека. «Дары Терека» М. Лермонтов
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
№4 Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
№8 Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
№12 Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
№16 Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
№20 Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
№24 Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
№28 Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
№32 Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
№36 Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
№40 Вьется черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
№44 Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
№48 Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
№52 С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
№56 Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
№60 Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
№64 Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
№68 Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
№72 Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, —
И в объятия свои
Набегающие волны
№76 Принял с ропотом любви.
Terek voyet, dik i zloben,
Mezh utesistykh gromad,
Bure plach yego podoben,
Slezy bryzgami letyat.
No, po stepi razbegayas,
On lukavy prinyal vid
I, privetlivo laskayas,
Moryu Kaspiyu zhurchit:
«Rasstupis, o starets more,
Day priyut moyey volne!
Pogulyal ya na prostore,
Otdokhnut pora by mne.
Ya rodilsya u Kazbeka,
Vskormlen grudyu oblakov,
S chuzhdoy vlastyu cheloveka
Vechno sporit ya gotov.
Ya, synam tvoim v zabavu,
Razoril rodnoy Daryal
I valunov im, na slavu,
Stado tseloye prignal».
No, sklonyas na myagky bereg,
Kaspy stikhnul, budto spit,
I opyat, laskayas, Terek
Startsu na ukho zhurchit:
«Ya privez tebe gostinets!
To gostinets ne prostoy:
S polya bitvy kabardinets,
Kabardinets udaloy.
On v kolchuge dragotsennoy,
V nalokotnikakh stalnykh:
Iz Korana stikh svyashchenny
Pisan zolotom na nikh.
On upryamo sdvinul brovi,
I usov yego kraya
Obagrila znoynoy krovi
Blagorodnaya struya;
Vzor otkryty, bezotvetny,
Polon staroyu vrazhdoy;
Po zatylku chub zavetny
Vyetsya chernoyu kosmoy».
No, sklonyas na myagky bereg,
Kaspy dremlet i molchit;
I, volnuyas, buyny Terek
Startsu snova govorit:
«Slushay, dyadya: dar bestsenny!
Chto drugiye vse dary?
No yego ot vsey vselennoy
Ya tail do sey pory.
Ya primchu k tebe s volnami
Trup kazachki molodoy,
S temno-blednymi plechami,
S svetlo-rusoyu kosoy.
Grusten lik yee tumanny,
Vzor tak tikho, sladko spit,
A na grud iz maloy rany
Struyka alaya bezhit.
Po krasotke moloditse
Ne toskuyet nad rekoy
Lish odin vo vsey stanitse
Kazachina grebenskoy.
Osedlal on voronogo,
I v gorakh, v nochnom boyu,
Na kinzhal chechentsa zlogo
Slozhit golovu svoyu».
Zamolchal potok serdity,
I nad nim, kak sneg bela,
Golova s kosoy razmytoy,
Kolykhayasya, vsplyla.
I starik vo bleske vlasti
Vstal, moguchy, kak groza,
I odelis vlagoy strasti
Temno-siniye glaza.
On vzygral, veselya polny, —
I v obyatia svoi
Nabegayushchiye volny
Prinyal s ropotom lyubvi.
Nthtr djtn, lbr b pkj,ty,
Vt; entcbcns[ uhjvfl,
,eht gkfx tuj gjlj,ty,
Cktps ,hspufvb ktnzn/
Yj, gj cntgb hfp,tufzcm,
Jy kerfdsq ghbyzk dbl
B, ghbdtnkbdj kfcrfzcm,
Vjh/ Rfcgb/ ;ehxbn:
«Hfccnegbcm, j cnfhtw vjht,
Lfq ghb/n vjtq djkyt!
Gjuekzk z yf ghjcnjht,
Jnljznbz cdjb
Yf,tuf/obt djkys
Ghbyzk c hjgjnjv k/,db/
Песенка для поднятия настроения;-)
Тег audio не поддерживается вашим браузером.
Анализ стихотворения
Строфы
Размер: четырёхстопный хорей
Стопа: двухсложная с ударением на 1-м слоге
Строки | Рифмы | Рифмовка |
8 строк, восьмистишие | злобен-громад-подобен-летят | |
12 строк, многоостишие | море-волне-просторе-мне | |
4 строки, четверостишие | берег-спит-терек-журчит | ABAB (перекрёстная) |
16 строк, многоостишие | гостинец-простой-кабардинец-удалой | ABAB BCBC DEFE BBBB |
4 строки, четверостишие | берег-молчит-терек-говорит | ABAB (перекрёстная) |
20 строк, многоостишие | бесценный-дары-вселенной-поры | смешанная |
4 строки, четверостишие | сердитый-бела-размытой-всплыла | ABAB (перекрёстная) |
4 строки, четверостишие | власти-гроза-страсти-глаза | ABAB (перекрёстная) |
4 строки, четверостишие | полный-свои-волны-любви | отсутствует (белые стихи) |
Стихотворение было написано в 1839 году.
Принадлежит к циклу песен и баллад, навеянных мотивами гребенского казачьего фольклора, с
которым поэт познакомился во время поездок по предгорьям Кавказа.
По сравнению с ранними опытами обработки фольклорных источников поэт особенно бережно относится здесь к образной системе и стилю народных песен.
В «Дарах Терека» это не только общефольклорный мотив одушевления реки и моря и троекратное, с нарастающей настоятельностью, обращение Терека к Каспию, но и специфические образы: удалой казак, девица «с светло-русою косой», вороной конь .
Вместе с тем Лермонтов не связывает себя с определенным источником, свободно переплавляет и сочетает фольклорные мотивы, подчиняя их собственному поэтическому видению.
Сюжетность, романтическая яркость фигур и ситуаций сближают стихотворение с жанром баллады. Однако свойственное балладе «единство
действия» здесь отсутствует; в рамку «внешнего» сюжета вставлены еще два независимых друг от друга сюжета: один — связанный с кабардинцем, второй — с
молодой казачкой.
Другая особенность — минимум фабульного движения, неразвернутость сюжетных ситуаций. Наиболее статичен «сюжет» кабардинца, данный лишь в виде горестного эпилога: воды Терека несут тело воина, павшего на поле битвы.
Интенсивнее развернут второй «внутренний» сюжет: между смертью «красотки молодицы» и тем, что по ней «не тоскует» «лишь один во всей станице казачина гребенской» , угадывается тайная трагическая связь.
Что касается третьего сюжета, то его развернутость и законченность сугубо условна, как и сам этот фантастический сюжет — «страсть» «старца-моря» к мертвой красавице.
Можно сказать, что все это не столько самостоятельные сюжеты, сколько набегающие одна на другую поэтические картины, составляющие вместе сложное художественное целое и выражающие общее поэтическое мироощущение; в этом смысле стихотворение обнаруживает близость не столько к балладе, сколько к народной песенной традиции.
(знаменитый литературный критик)
«Дары Терека — есть поэтическая апофеоза Кавказа.
Только роскошная, живая фантазия греков умела так олицетворять природу, давать образ и личность ее немым и разбросанным явлениям» , — писал Белинский. А годом раньше, после первого знакомства со стихотворением, он воскликнул: «Каков его «Терек»? Черт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника».
Михаил Юрьевич Лермонтов
Терек воет, дик и злобен,
Меж утёсистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец-море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
«Я привёз тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется чёрною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик её туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке-молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный —
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Служба на Кавказе стала одной из наиболее ярких страниц жизни Михаила Лермонтова, который рассчитывал снискать себе славу на военном поприще. Однако поэт не только совершенствовал свое искусство в стрельбе и верховой езде, но и с увлечением постигал культуру кавказских народов, учил их язык, знакомился с традициями и обрядами. Особенно интересовал Лермонтова местный фольклор, который давал поэту богатую пищу для размышлений. На основе легенд и преданий впоследствии рождались не только повести и рассказы, но и стихи, пронизанные духом свободы и непокорности. Одним из таких произведений является стихотворение «Дары Терека», написанное в 1840 году, когда поэт второй раз попал на Кавказ и смог во всей красе увидеть буйство горной реки.
Однако поразило Лермонтова не это, а то, как в казацких степях Терек становится покорным и спокойным. И лишь страшные дары в виде тел своих жертв он время от времени выбрасывает на берег, словно бы напоминая, что внешняя покорность — иллюзия, обман.
Это стихотворение построено таким образом, что повествование ведется от имени реки, которую Лермонтов превращает в одушевленное существо со своим характером, мыслями и чувствами. Терек обращается к одинокому старцу, который олицетворяет собой Каспийское море, и предлагает ему свои роскошные дары — молодого кабардинца в золотой кольчуге и юную казачку, ставшую жертвой злого чеченца. Монолог буйного Терека основан на старинных казацких легендах и преданиях, в нем много образности и лиричности. Это обращение к Каспию по своей размеренности напоминает балладу, однако старец «дремлет и молчит», совершенно не собираясь принимать речные дары.
И тогда бурный Терек рассказывает ему историю красавицы-казачки, о которой проливают слезы родные.
Лишь один человек не горюет о погибшей, и это — ее жених, «казачина гребенской». Пытаясь отомстить за любимую он отправляется в стан врага, где очень скоро «на кинжал чечена злого сложит голову свою». Именно эта романтическая история любви произвела впечатление на старика-Каспия, который на своем веку видел много подношений и принял в свои объятия тысячи погибших людей. На сей раз он тоже «во блеске власти встал, могучий как гроза» и накрыл волной тела новых юных жертв, отдавая дань их молодости и красоте. «Набегающие волны» кроткого и ласкового Терека, который еще недавно бушевал среди горных круч, он «принял с ропотом любви», как дед обнимает не в меру расшалившегося внука, просящего у него прощение.
И приветливо ласкаясь морю каспию журчит. Михаил Лермонтовстихотворение«Дары Терека. «Дары Терека» Михаил Лермонтов
Стихотворение было написано в 1839 году. Принадлежит к циклу песен и баллад, навеянных мотивами гребенского казачьего фольклора, с
которым поэт познакомился во время поездок по предгорьям Кавказа.
По сравнению с ранними опытами обработки фольклорных источников поэт особенно бережно относится здесь к образной системе и стилю народных песен.
В «Дарах Терека» это не только общефольклорный мотив одушевления реки и моря и троекратное, с нарастающей настоятельностью, обращение Терека к Каспию, но и специфические образы: удалой казак, девица «с светло-русою косой», вороной конь .
Вместе с тем Лермонтов не связывает себя с определенным источником, свободно переплавляет и сочетает фольклорные мотивы, подчиняя их собственному поэтическому видению.
Сюжетность, романтическая яркость фигур и ситуаций сближают стихотворение с жанром баллады. Однако свойственное балладе «единство действия» здесь отсутствует; в рамку «внешнего» сюжета вставлены еще два независимых друг от друга сюжета: один — связанный с кабардинцем, второй — с молодой казачкой.
Другая особенность — минимум фабульного движения, неразвернутость сюжетных ситуаций. Наиболее статичен «сюжет» кабардинца, данный лишь в виде горестного эпилога: воды Терека несут тело воина, павшего на поле битвы.
Интенсивнее развернут второй «внутренний» сюжет: между смертью «красотки молодицы» и тем, что по ней «не тоскует» «лишь один во всей станице казачина гребенской» , угадывается тайная трагическая связь.
Что касается третьего сюжета, то его развернутость и законченность сугубо условна, как и сам этот фантастический сюжет — «страсть» «старца-моря» к мертвой красавице.
Можно сказать, что все это не столько самостоятельные сюжеты, сколько набегающие одна на другую поэтические картины, составляющие вместе сложное художественное целое и выражающие общее поэтическое мироощущение; в этом смысле стихотворение обнаруживает близость не столько к балладе, сколько к народной песенной традиции.
(знаменитый литературный критик)
«Дары Терека — есть поэтическая апофеоза Кавказа. Только роскошная, живая фантазия греков умела так олицетворять природу, давать образ и личность ее немым и разбросанным явлениям» , — писал Белинский. А годом раньше, после первого знакомства со стихотворением, он воскликнул: «Каков его «Терек»? Черт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника».
«Дары Терека» Михаил Лермонтов
Терек воет, дик и злобен,
Меж утёсистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:«Расступись, о старец-море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:«Я привёз тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется чёрною космой».Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик её туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке-молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный —
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Анализ стихотворения Лермонтова «Дары Терека»
Служба на Кавказе стала одной из наиболее ярких страниц жизни Михаила Лермонтова, который рассчитывал снискать себе славу на военном поприще. Однако поэт не только совершенствовал свое искусство в стрельбе и верховой езде, но и с увлечением постигал культуру кавказских народов, учил их язык, знакомился с традициями и обрядами. Особенно интересовал Лермонтова местный фольклор, который давал поэту богатую пищу для размышлений. На основе легенд и преданий впоследствии рождались не только повести и рассказы, но и стихи, пронизанные духом свободы и непокорности. Одним из таких произведений является стихотворение «Дары Терека», написанное в 1840 году, когда поэт второй раз попал на Кавказ и смог во всей красе увидеть буйство горной реки. Однако поразило Лермонтова не это, а то, как в казацких степях Терек становится покорным и спокойным. И лишь страшные дары в виде тел своих жертв он время от времени выбрасывает на берег, словно бы напоминая, что внешняя покорность – иллюзия, обман.
Это стихотворение построено таким образом, что повествование ведется от имени реки, которую Лермонтов превращает в одушевленное существо со своим характером, мыслями и чувствами. Терек обращается к одинокому старцу, который олицетворяет собой Каспийское море, и предлагает ему свои роскошные дары – молодого кабардинца в золотой кольчуге и юную казачку, ставшую жертвой злого чеченца. Монолог буйного Терека основан на старинных казацких легендах и преданиях, в нем много образности и лиричности. Это обращение к Каспию по своей размеренности напоминает балладу, однако старец «дремлет и молчит», совершенно не собираясь принимать речные дары.
И тогда бурный Терек рассказывает ему историю красавицы-казачки, о которой проливают слезы родные. Лишь один человек не горюет о погибшей, и это – ее жених, «казачина гребенской». Пытаясь отомстить за любимую он отправляется в стан врага, где очень скоро «на кинжал чечена злого сложит голову свою». Именно эта романтическая история любви произвела впечатление на старика-Каспия, который на своем веку видел много подношений и принял в свои объятия тысячи погибших людей.
На сей раз он тоже «во блеске власти встал, могучий как гроза» и накрыл волной тела новых юных жертв, отдавая дань их молодости и красоте. «Набегающие волны» кроткого и ласкового Терека, который еще недавно бушевал среди горных круч, он «принял с ропотом любви», как дед обнимает не в меру расшалившегося внука, просящего у него прощение.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
№4 Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
№8 Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
№12 Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
№16 Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
№20 Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
№24 Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
№28 Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
№32 Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
№36 Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
№40 Вьется черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
№44 Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
№48 Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
№52 С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
№56 Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
№60 Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
№64 Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
№68 Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
№72 Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, —
И в объятия свои
Набегающие волны
№76 Принял с ропотом любви.
Terek voyet, dik i zloben,
Mezh utesistykh gromad,
Bure plach yego podoben,
Slezy bryzgami letyat.
No, po stepi razbegayas,
On lukavy prinyal vid
I, privetlivo laskayas,
Moryu Kaspiyu zhurchit:
«Rasstupis, o starets more,
Day priyut moyey volne!
Pogulyal ya na prostore,
Otdokhnut pora by mne.
Ya rodilsya u Kazbeka,
Vskormlen grudyu oblakov,
S chuzhdoy vlastyu cheloveka
Vechno sporit ya gotov.
Ya, synam tvoim v zabavu,
Razoril rodnoy Daryal
I valunov im, na slavu,
Stado tseloye prignal».
No, sklonyas na myagky bereg,
Kaspy stikhnul, budto spit,
I opyat, laskayas, Terek
Startsu na ukho zhurchit:
«Ya privez tebe gostinets!
To gostinets ne prostoy:
S polya bitvy kabardinets,
Kabardinets udaloy.
On v kolchuge dragotsennoy,
V nalokotnikakh stalnykh:
Iz Korana stikh svyashchenny
Pisan zolotom na nikh.
On upryamo sdvinul brovi,
I usov yego kraya
Obagrila znoynoy krovi
Blagorodnaya struya;
Vzor otkryty, bezotvetny,
Polon staroyu vrazhdoy;
Po zatylku chub zavetny
Vyetsya chernoyu kosmoy».
No, sklonyas na myagky bereg,
Kaspy dremlet i molchit;
I, volnuyas, buyny Terek
Startsu snova govorit:
«Slushay, dyadya: dar bestsenny!
Chto drugiye vse dary?
No yego ot vsey vselennoy
Ya tail do sey pory.
Ya primchu k tebe s volnami
Trup kazachki molodoy,
S temno-blednymi plechami,
S svetlo-rusoyu kosoy.
Grusten lik yee tumanny,
Vzor tak tikho, sladko spit,
A na grud iz maloy rany
Struyka alaya bezhit.
Po krasotke moloditse
Ne toskuyet nad rekoy
Lish odin vo vsey stanitse
Kazachina grebenskoy.
Osedlal on voronogo,
I v gorakh, v nochnom boyu,
Na kinzhal chechentsa zlogo
Slozhit golovu svoyu».
Zamolchal potok serdity,
I nad nim, kak sneg bela,
Golova s kosoy razmytoy,
Kolykhayasya, vsplyla.
I starik vo bleske vlasti
Vstal, moguchy, kak groza,
I odelis vlagoy strasti
Temno-siniye glaza.
On vzygral, veselya polny, —
I v obyatia svoi
Nabegayushchiye volny
Prinyal s ropotom lyubvi.
Nthtr djtn, lbr b pkj,ty,
Vt; entcbcns[ uhjvfl,
,eht gkfx tuj gjlj,ty,
Cktps ,hspufvb ktnzn/
Yj, gj cntgb hfp,tufzcm,
Jy kerfdsq ghbyzk dbl
B, ghbdtnkbdj kfcrfzcm,
Vjh/ Rfcgb/ ;ehxbn:
«Hfccnegbcm, j cnfhtw vjht,
Lfq ghb/n vjtq djkyt!
Gjuekzk z yf ghjcnjht,
Jnljznbz cdjb
Yf,tuf/obt djkys
Ghbyzk c hjgjnjv k/,db/
Песенка для поднятия настроения;-)
Тег audio не поддерживается вашим браузером.
Анализ стихотворения
Строфы
Размер: четырёхстопный хорей
Стопа: двухсложная с ударением на 1-м слоге
Строки | Рифмы | Рифмовка |
8 строк, восьмистишие | злобен-громад-подобен-летят | |
12 строк, многоостишие | море-волне-просторе-мне | |
4 строки, четверостишие | берег-спит-терек-журчит | ABAB (перекрёстная) |
16 строк, многоостишие | гостинец-простой-кабардинец-удалой | ABAB BCBC DEFE BBBB |
4 строки, четверостишие | берег-молчит-терек-говорит | ABAB (перекрёстная) |
20 строк, многоостишие | бесценный-дары-вселенной-поры | смешанная |
4 строки, четверостишие | сердитый-бела-размытой-всплыла | ABAB (перекрёстная) |
4 строки, четверостишие | власти-гроза-страсти-глаза | ABAB (перекрёстная) |
4 строки, четверостишие | полный-свои-волны-любви | отсутствует (белые стихи) |
Читать стих «Дары Терека» Лермонтова Михаила Юрьевича проще, зная об увлечениях автора.
Проходя службу на Кавказе, поэт серьёзно заинтересовался традициями и народным творчеством горного края. Обладая деятельной бунтарской натурой, Лермонтов также не мог не обратить внимания на особенности местной природы. Поэтому выбор центрального образа стихотворения не случаен.
В названном произведении, датированном 1839 годом, автор, используя фольклорные элементы, описал суровый грозный Терек. Непокорная горная река несёт свои бурные воды в старый могучий Каспий, лишь на равнине становясь спокойной. Но Терек лукавит. Он никогда не будет безопасным, не покорится человеку. Река становиться ласковой лишь для того, чтобы убедить море принять её. Терек вволю нарезвился и теперь желает отдохнуть. В своих водах он принёс для Каспия бесценные, по мнению буйной реки, дары — валуны из разрушенного поселения, убитого в битве кабардинца, труп молодой красивой казачки, за смерть которой злому чеченцу собирается отомстить гребенской казак. Именно последнее подношение нравится Каспию, он принимает волны Терека.
С текстом стихотворения Лермонтова «Дары Терека» знакомятся на уроке литературы в 4-5 классе. Скачать его полностью или учить онлайн можно на нашем сайте.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
“Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал”.
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
“Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой”.
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
“Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою”.
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный,-
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Описание: Содержание:
Примечание: Стих «А. Подписано в печать: 30.11.1948. Отпечатано в Республиканской типо-хромолитграфии «Атлас», Львов. Список иллюстраций: «Воспоминание о Кавказе». С картины М. Лермонтова. «Вид на Эльбрус». С картины М. Лермонтова. «Бородино». Иллюстрация В.Е. Маковского (1891 г.) «Казачья колыбельная песня». Иллюстрация М. Клодта. «При Валерике». С картины М. Лермонтова. «Пророк». Иллюстрация И. Репина. «Измаил-Бей». Иллюстрация М. Врубеля. «Песня про царя Ивана Васильевича…». Иллюстрация В. Васнецова. (1891 г.) «Мцыри». Иллюстрация Л. Пастернака. «Демон и Тамара». Иллюстрация М. Врубеля к поэме «Демон». «Демон и Тамара». Иллюстрация В. Серова к поэме «Демон». «Тамара в гробу». Иллюстрация М. Врубеля к поэме «Демон». Информация об издании предоставлена: killer_kot |
Лермонтов. Баллада (стихотворение), стр. 7-9
34-35
Ю. Лермонтов. Смерть поэта (стихотворение), стр. 51-54
Ю. Лермонтов. Памяти А. И. Одоевского (стихотворение), стр. 71-74
К портрету (стихотворение), стр. 88
Лермонтов. Тамара (стихотворение), стр. 110-112
О. Смирновой» без первого четверостишья.
Дай мне часть моря, старейшина.
«Дары Терека» М Терек воет, дикий и злобный,
Среди каменных масс,
Его крик подобен буре,
№4 Слезы брызжут.
Но, рассыпавшись по степи,
Он принял облик лукавого
И, ласково лаская,
№8 На Каспийское море ропот:
«Проступи, старик море,
Приюти мою волну! Мне пора отдохнуть.
Я родился у Казбека,
Вскормленный грудью облаками
Чужой силой человека
№16 Я готов спорить вечно.
Я, твои сыновья на потеху,
Разорили родной Дарьял
И валуны им, на славу,
№20 Он гнал все стадо.
Но прислонившись к мягкому берегу
Каспий затих, словно уснул,
И снова, лаская, Терек
№24 Старший шепчет на ухо:
«Я тебе подарок принес!
Тот дар не простой:
С поля боя, кабардинец,
№28 Кабардинец смелый.
Он в драгоценных кольчугах,
В стальных налокотниках:
Из Корана, священного аята
№32 На них написано золотом.
Он упрямо нахмурил брови,
И усы его края
Запятнаны знойной кровью
№36 Благородный поток;
Открытый взгляд, безответный,
Полный старой вражды;
На затылке заветный чуб
№40 Кудри с черными волосами.
Но прислонившись к мягкому берегу
Каспий дремлет и молчит;
И, тревожный, буйный Терек
№44 Он снова говорит старцу:
«Слушай, дядя: бесценный подарок!
Какие еще подарки есть?
Но это со всей вселенной
№48 Я спрятался до сих пор.
Я мчусь к тебе волнами
Труп молодой казачки,
С темными бледными плечами
№52 Со светло-русой косой.
Ее туманный лик печален,
Взгляд спит так тихо, сладко,
И на груди от ранки маленькой
№56 Струйка алого бежит.
Красотой девицы
Не тоскует по реке
Единственный на всю деревню
№60 Казачина Гребенская.
Негру оседлал,
И в горах, в ночном бою,
На кинжале злого чеченца
№64 Он сложит голову.
Умолк сердитый ручей,
А над ним, белый, как снег,
Голова с косой размыта,
№68 Покачнувшись, она всплыла.
И старик в пылании силы
Встал могучий, как гроза,
И оделся влагой страсти
№72 Темно-синие глаза.
Он прыгнул, полный веселья, —
И в твои объятья
Набегающие волны
№76 Принят с ропотом любви.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плав его подобен,
Слезы брызгами летят.
Нет, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо лескас,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
День приют моей волне!
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудю облаков,
С чужой властью человека
Вечно спорт я готов.
Нет, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто коса,
И опять, ласкаяс, Терек
Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
В гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удаленой.
О в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стихов священный
Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старой враждой;
По затылку голавля заветного
Въеться черною космою».
№, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
Я, волнуясь, буйный Терек
Стартсу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я хвост до сей поры.
Я причук тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик йи туманны,
Взор так тихо, сладко коса,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
osedlal на Вороного,
I v Горях, В Nochnom Boyu,
Na Kinzhal Chechentsa,
Na Kinzhal Chechentsa Zlogo
Слогхит Голову Свой «.
Замольчал поток Serdity,
I Nad Nim, Kak Sneg Bela,
Golova S Kosoy Razmytoy,
Kolykhayasya
И старик во блеске власти
Всталь, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полны, —
И в обьятия своей
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Nthtr djtn, lbr b pkj, ty,
Вт; EntCBCNS [UHJVFL,
, EHT GKFX TUJ GJLJ, TY,
CKTPS, HSPUFVB KTNZN /
YJ, GJ CNTGB HFP, TUFZCM,
JY KERFDSQ GHBYZK DBL
B, GHBDTNKBDJ KFCRFCM,
VJH / RFCGB /; EHXBN:
«HFCCNEGBCM, J CNFHTW VJHT,
LFQTW / N VJTQ DJKYT!
GJUEKZK Z YF GHJCNJHT,
JNLJZNBZ CDJB
YF, TUF / COTT DJKYS
GHBYZK C HJGJNJV K /, DB /
Песня для подбодрения 😉
Тег audio не поддерживается вашим браузером.
Разбор стихотворения
Станцы
Размер: татарский хорей
Стопа: двухсложная с ударением на 1-м слоге
Строчки | Рифмы | Рифма |
8 строк, восемь строк | летающие порочные массы | |
12 линий, полилиния | море-волна-космос-я | |
4 строки, четверостишие | берег-уснул-терек-бормочет | ABAB (кроссовер) |
16 линий, полилиния | отель-простой-кабардинский-дерзкий | ABAB BCBC DEFE BBBB |
4 строки, четверостишие | берег-тихий-терек-говорит | ABAB (кроссовер) |
20 строк, полисемия | бесценные-дары-вселенной-поры | смешанный |
4 строки, четверостишие | злой-белый-размытый-поверхность | ABAB (кроссовер) |
4 строки, четверостишие | сила-буря-страсть-глаза | ABAB (кроссовер) |
4 строки, четверостишие | полный волн любви | отсутствует (белые стихи) |
Поэма написана в 1839 году.
Относится к циклу песен и романсов, навеянных мотивами гребенского казачьего фольклора, с которыми поэт познакомился во время своих поездок в предгорья Кавказа.
По сравнению с ранними опытами обработки фольклорных источников, поэт с особой тщательностью относится к образному строю и стилю народных песен.
В «Дарах Терека» это не только общий народный мотив одушевления реки и моря и тройственного, с нарастающей остротой обращения Терека к Каспийскому морю, но и конкретные образы: удалой казак, девушка «со светло-русой косой», вороной конь .
При этом Лермонтов не связывает себя с конкретным источником, свободно сплавляет и комбинирует фольклорные мотивы, подчиняя их собственному поэтическому видению.
Сюжет, романтическая яркость образов и ситуаций сближают поэму с жанром баллады. Однако характерное для баллады «единство действия» здесь отсутствует; В рамку «внешнего» сюжета вставлены еще два независимых друг от друга сюжета: один — связанный с кабардинцем, второй — с молодой казачкой.
Еще одна особенность — минимум сюжетного движения, отсутствие развития сюжетных ситуаций. Самый статичный «сюжет» кабардинца, данный лишь в виде горестного эпилога: воды Терека несут тело воина, павшего на поле боя.
Второй «внутренний» сюжет развивается более интенсивно: между смертью «барышни» «Не тоскует» «единственной на всю станицу казачину гребенскую» угадывается тайная трагическая связь.
Что касается третьего сюжета, то его развитие и законченность чисто условны, как и сам этот фантастический сюжет — «увлечение» «старца-моря» мертвой красавицей.
Можно сказать, что все это не столько самостоятельные сюжеты, сколько поэтические картины, накладывающиеся одна на другую, составляя сложное художественное целое и выражая общую поэтическую картину мира; в этом смысле стихотворение обнаруживает родство не столько с балладой, сколько с народно-песенной традицией.
(известный литературный критик)
«Дары Терека – поэтический апофеоз Кавказа.
Только роскошное, живое воображение греков могло так воплотить природу, придать образ и индивидуальность ее немым и рассеянным явлениям. , — писал Белинский. А годом раньше, после первого знакомства со стихотворением, воскликнул: «Какой у него «Терек»? Бог его знает — страшно сказать, но мне кажется, что этот молодой человек готовит третьего русского поэта и что Пушкин не умер без наследника. »
Стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «Дары Терека» легче читать, зная об увлечениях автора.Во время службы на Кавказе поэт серьезно увлекся традициями и народным творчеством горного края. Обладая активной бунтарской натурой, Лермонтов также не мог не обратить внимания на особенности местной природы. Поэтому выбор центрального образа поэмы не случаен.
В названном произведении, датированном 1839 годом, автор с использованием фольклорных элементов описал суровый грозный Терек. Непокорная горная река несет свои бурные воды в могучее старое Каспийское море, становясь спокойной только на равнине.
Но Терек хитер. Он никогда не будет в безопасности, не подчинится человеку. Река становится нежной только для того, чтобы убедить море принять ее. Терек напился и теперь хочет отдохнуть. В свои воды он принес бесценные, по мнению буйной реки, дары для Каспия — валуны с разрушенного селения, убитого в бою кабардинца, труп молодой красивой казачки, за смерть которой гребенский казак собирается отомстить злому чеченцу. Это последнее приношение, которое любит Каспий, оно принимает волны Терека.
С текстом поэмы Лермонтова «Дары Терека» знакомят на уроке литературы в 4-5 классах. Вы можете скачать его полностью или изучить онлайн на нашем сайте.
Терек воет, дикий и злобный,
Среди каменных масс,
Его крик подобен буре,
Слезы брызжут.
Но, рассыпавшись по степи,
Он принял облик лукавого
И, ласково лаская,
Шепот на Каспийское море:
«Проступи, старик-море,
Приюти мою волну!
Я прогулялся на свежем воздухе,
Мне пора отдохнуть.
Я родился у Казбека,
Вскормленный грудью облаков
С чуждой силой человека
Я готов спорить вечно.
Я, твоих сыновей на потеху,
Разорил родной Дарьял
И валуны им, на славу,
Целым стадом погнал».
Но прислонившись к мягкому берегу
Каспий затих, словно уснул,
И снова, лаская, Терек
Старец шепчет на ухо:
«Я принесла тебе подарок!
Тот дар не простой:
С поля боя кабардинец,
Кабардинец дерзок.
Он в драгоценных кольчугах,
В стальных налокотниках:
Из Корана священный аят
На них золотом написано.
Он упрямо нахмурил брови,
И усы его края
Запятнаны знойной кровью
Благородный ручей;
Открытый взгляд, безответный,
Полный старой вражды;
На затылке заветный чуб
Локоны с черными волосами. »
Но, опираясь на мягкий берег
Каспий спит и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Говорит старцу опять:
«Слушай, дядя: бесценный подарок!
Какие еще подарки есть?
Но его от всей вселенной
Я спрятал до сих пор.
Я мчусь к тебе волнами
Труп молодой казачки,
С темными бледными плечами
Со светло-русой косой.
Ее туманный лик печален,
Взгляд спит так тихо, сладко,
И на груди из маленькой ранки
Струйка алая бежит.
Красотой девицы
Не тоскует по реке
Одна на всю деревню
Казачина Гребенская.
Негру оседлал,
И в горах, в ночном бою,
На кинжале злого чеченца
Голову свою сложит».
Умолк сердитый поток,
А над ним, белая, как снег,
Голова с косой расплылась,
Покачиваясь, она всплыла.
И старик в полыхании силы
Встал могучий, как гроза,
И оделся влагой страсти
Синие глаза.
Он прыгнул, полный веселья, —
И в твои объятия
Набегающие волны
Принято с ропотом любви.
«Дары Терека» Михаил Лермонтов
Терек воет, дикий и злобный,
Меж скальных масс,
Его крик, как буря,
Слезы брызжут.
Но, рассыпавшись по степи,
Он принял вид лукавого
И, ласково лаская,
Мурлычет Каспийскому морю:«Проступи, старик-море,
Дай приют моей волне!
Прогулялся я на просторе,
Мне пора отдохнуть.
Я родился у Казбека,
Вскормленный облаками
С чуждая сила человека
Я готов спорить вечно
Я, твои сыновья на потеху,
Разорил родной Дарьял
И валуны им, на славу,
Он гнал все стадо.»Но прислонившись к мягкому берегу
Каспий затих, словно уснул,
И снова, лаская, Терек
Старец шепчет на ухо:«Я принесла тебе подарок!
Тот дар не простой:
С поля боя кабардинец,
Кабардинец дерзок.
Он в драгоценных кольчугах,
В стальных налокотниках:
Из Корана священный аят
На них золотом написано.
Он нахмурил брови,
И усы его края
Запятнаны знойной кровью
Благородный ручей;
Открытый взгляд, безответный,
Полный старой вражды;
На затылке заветный чуб
Вьется, как черный волос.»Но, опираясь на мягкий берег
Каспий спит и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Говорит старцу опять:«Слушай, дядя: бесценный подарок!
Какие еще подарки есть?
Но его от всей вселенной
Я спрятал до сих пор.
Я мчусь к тебе волнами
Труп молодой казачки,
С темными бледными плечами
Со светло-русой косой.
Ее туманный лик печален,
Взгляд спит так тихо, сладко,
И на груди из маленькой ранки
Струйка алая бежит.
Юной красавицей
Не тоскует по реке
Единственная на всю деревню
Казачина Гребенская.
Негру оседлал,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал злого чеченца
Голову свою сложит. »Умолк сердитый поток,
А над ним, белая, как снег,
Голова с косой расплылась,
Покачиваясь, она всплыла.И старик в полыхании силы
Встал могучий, как гроза,
И оделся влагой страсти
Синие глаза.
Он прыгнул, полный веселья —
И в твои объятия
Набегающие волны
Принято с ропотом любви.
Анализ поэмы Лермонтова «Дары Терека»
Служба на Кавказе стала одной из самых ярких страниц жизни Михаила Лермонтова, надеявшегося снискать славу на военном поприще.
Однако поэт не только совершенствовал свое искусство в стрельбе и верховой езде, но и с увлечением постиг культуру кавказских народов, выучил их язык, познакомился с традициями и обрядами.Лермонтова особенно интересовал местный фольклор, давший поэту богатую пищу для размышлений. На основе легенд и преданий впоследствии рождались не только рассказы и повести, но и стихи, пронизанные духом свободы и бунтарства. Одним из таких произведений является поэма «Дары Терека», написанная в 1840 году, когда поэт во второй раз приехал на Кавказ и смог увидеть буйство горной реки во всей красе. Однако не это поразило Лермонтова, а то, как Терек стал покорным и спокойным в казачьих степях.И только страшные дары в виде тел своих жертв он изредка выбрасывает на берег, как бы напоминая, что внешнее послушание есть иллюзия, обман.
Это стихотворение построено таким образом, что повествование ведется от имени реки, которую Лермонтов превращает в одушевленное существо со своим характером, мыслями и чувствами.
Терек обращается к одинокому старику, олицетворяющему собой Каспийское море, и предлагает ему свои роскошные дары — молодого кабардинца в золотой кольчуге и молодую казачку, павшую жертвой злого чеченца.Монолог буйного Терека основан на старинных казачьих легендах и преданиях, в нем много образности и лиризма. Это обращение к Каспийскому морю напоминает своей размеренностью балладу, но старец «дремлет и молчит», вовсе не собираясь принимать речные дары.
И тут бурный Терек рассказывает ему историю о прекрасной казачке, о которой проливали слезы родные. Только один человек не скорбит об умершей, и это ее жених, «Гребенская казачина.Пытаясь отомстить за свою возлюбленную, он отправляется в стан врага, где очень скоро «сложит голову на кинжал злого чеченца». Именно эта романтическая история любви произвела впечатление на старика-каспийца , видевший на своем веку множество приношений и принявший в свои объятия тысячи умерших, и на сей раз он тоже «встал в сиянии могущества могучего, как гроза» и волной покрыл тела новых юных жертв , отдавая дань их молодости и красоте.
«Набегающие волны» кроткого и ласкового Терека, еще недавно бушевавшего среди горных кручей, он «принимал с ропотом любви», как дед обнимает чересчур озорного внука, прося прощения.
Что такое Дарьял — к истокам живой природы
Грузия – удивительная страна. Страна солнца, прекрасного вина, белоснежных горных вершин, кавказского гостеприимства и неописуемых природных красот. Добраться сюда можно разными способами — по воздуху, на пароме или на машине — через Дарьяльское ущелье.
Загадка дикой красоты
Что такое Дарьял, скажет любой житель этой страны — места, которое не перестает удивлять путешественников своей дикой, но такой притягательной красотой.Нужно будет только добраться до знаменитого поселка Верхний Ларс, который является не только остановочной базой с уютным кафе, комфортабельными домиками и смотровой площадкой. Кроме того, Верхний Ларс граничит с Дарьяльской ГЭС, попутно являясь административной границей между Северной Осетией и Грузией. А для некоторых значение слова Дарьял связано не только с ущельем, но и с названием радиолокационной станции, мы будем говорить об ущелье, богатом жилами диабазов, кварцевыми включениями, щедро чередующимися с серыми гранитами.
Первые шаги в ущелье
Тагаурское ущелье, «Александровский тракт», «Военно-Грузинская дорога», «Ворота Кавказа» или Дарьял — все это названия красивейшего ущелья реки Терека. Что означает Дарьял означает для обычного человека, они пытались вывести в народ таких известных поэтов, как Лермонтов, Пушкин, Грибоедов.Ровная дорога, то и дело ныряющая в горные тоннели, неповторимая архитектура старинных построек, пересекающая пути пастухов , гоняя стада на пастбища — кажется, что прошлое здесь в одном шаге с настоящим.Главный Кавказский хребет, сплошная цепь гор, надежно закрывает дорогу со всех сторон. Этот район известен обилием сторожевых вышек, казарменных построек, когда-то действовавшего гарнизона. Особый восторг, смешанный с чувством страха, возникающим из глубины души, вызывает у путников скала «Принеси бога», отважиться пройти под которой не так-то просто. Подвешенная на большой скале над узким проходом, скала, кажется, рухнет в любую секунду. Это первые шаги в Дарьяльское ущелье.
«Чертова» слава Дарьяла
Ущелье начинается сразу за Ермоловским камнем — валуном весом 16 тысяч тонн, названным так в честь главнокомандующего русскими войсками генерала А.П. Ермолова (по одной из версий , характеризующие силу и непоколебимость этого человека). Что такое Дарьял? Это слышимый издалека рокот воды — гулкий поток гулкого гула величественного Терека.
Попасть в бурлящий поток значит, вряд ли остаться в живых. Перепады каменных порогов русла достигают более 20 метров.И так почти каждый километр. Два века назад для переправы Дарьяльского ущелья над Тереком был построен мост — для этого был выбран самый узкий участок между ущельями. Название моста Дьявольское — его принято трактовать по-разному. Изначально в основу было положено слово «черт», ведь именно здесь сходились на границе Терская область и Грузия. Однако общая атмосфера в конечном итоге склонила название в сторону Чертова моста — места, где сам дьявол празднует пир.Практически каждый из туристов ощущает на себе тесноту этого места — настолько, что иногда начинает перехватывать дыхание.
В гости к царице Тамаре
Туристы могут увидеть следующую достопримечательность — высокую, неприступную, узкую башню — долгую жизнь прекрасной, как ангел, царицы Тамары.
Что такое Дарьял для злой и коварной царицы, не рассказывает ни одна летопись. Короче говоря, о том месте, где королева заманивала путников, насладившись их любовью лишь одну ночь, поведал поэт М.Лермонтов, а попрощавшись с ними навсегда — из замка никто не ушел живым.Замок несколько раз разрушался, но восстанавливался, не терял той темной ауры, которая, кажется, пропитала в нем каждый камень, словно кровь невинных жертв, соблазненных похотью прекрасной Тамары. Дарьял — что это значит для современного путешественника? Дарьял – знаменитые ледники Девдорака, известные своей губительной силой. Сошедшая в прошлом веке льдина была настолько велика, что на несколько дней полностью перекрыла яростное течение Терека. Впоследствии извергающиеся воды смыли большую часть Военно-Грузинской дороги.
Так что же такое Дарьял?
Дарьяльское ущелье, о котором писали многие поэты, это не просто часть дороги, соединяющей Россию и Грузию.
Что такое Дарьял, так это уникальная природа, это величие Кавказского хребта. Это серпантин длинного пути, это каждый метр, пропитанный исторической памятью, событиями, переживаниями и чувствами людей.
Что такое Дарьял — это часть знаменитого парка Казбеги, названного так в честь самой высокой земной вершины — Казбека. Это многочисленные туннели, а также страшные мосты.Это нависающие глыбы с одной стороны и отвесные скалы, спускающиеся с пропасти с другой. Это 12 километров, изученных не только современными путешественниками, но и караванами кочевников, проходившими по протянувшемуся через ущелье Шелковому пути. Это путь, который невозможно забыть.
р>Краткое содержание поэмы М. Лермонтова «Демон» ❤️
С космической высоты «печальный Демон» наблюдает за диким и прекрасным миром центрального Кавказа: гранью алмаза мелькает Казбек, скачет Терек у львицы ущелье Дарьяла извивается, как змея, — и ничего, кроме презрения.Зло скучает с духом зла. Все в тягость: бесконечное одиночество, бессмертие и безграничная власть над ничтожной землей.
Пейзаж меняется. Под крылом летящего Демона уже не скопление скал и бездн, а пышные долины счастливой Грузии: блеск и дыхание тысяч растений, сладострастный полуденный зной и румяные ароматы светлых ночей. УВА, и эти роскошные картины не вызывают у жителей надзвездных краев новых мыслей.Лишь на мгновение задержавшееся внимание Демона сдерживается праздничным оживлением в обычно молчаливых воеводах грузинского феодала: хозяин имения, князь Гудал, сватал единственную наследницу,
Родственники собрали
Она по сердцу выбрана отцом жениха: влюблена, молода, красива – чего уж там! Но здесь никто не стеснял ее свободу, а там… Отогнав «тайное сомнение», Тамара снова улыбается.Улыбается и танцует. Дочь его гордится седовласым Гудалем, любуясь гостями, воздевают свои рогатые рога, и произносят роскошные тосты: «Клянусь, эта красавица / Под солнцем юга не цвела!» Демон и того любовался чужой невестой. Он кружит и кружит над широким двором грузинского замка, словно невидимой цепью прикован к фигуре танцующей девы. В пустыне его души необъяснимое волнение. Произошло ли чудо? Воистину бывало: «В нем чувство вдруг заговорило / Родным когда-то языком!» Ну, а чем будет развлекаться вольный эфирный сын, очарованный могучей страстью к земной женщине? ВЯ, бессмертный дух действует так, как поступил бы в его ситуации жестокий и могущественный тиран: он убивает противника.На жениха Тамары, по наущению Демона, напали разбойники. Разграбив свадебные подарки, прервав охрану и разогнав робких погонщиков верблюдов, абреки исчезают.
Раненый князь выбирается из боя, но он, уже в темноте, догоняет, по наводке нечистой силы, злую, шальную пулю. С мертвым барином в седле, расшитом цветными шелками, конь продолжает мчаться во весь опор: всадник, ударивший в последней бешеной тряске золотую гриву, должен держать княжеское слово: прыгать живым или мертвым на свадьбу пир, и только доходит до ворот и падает замертво.В семье невесты стон и плач. Темнее тучи Гудала он видит в случившемся Божью кару. Упав на кровать, как была – в жемчуге и парче, Тамара плачет. И вдруг: голос. Незнакомый. Магия. Утешает, успокаивает, исцеляет, рассказывает сказки и обещает приходить к ней каждую ночь – едва распустившиеся ночные цветы – чтобы «к шелковым плетям / Сны злата привести…». Тамара оглядывается: никого!!! Неужели показалось? Но тогда где суматоха? Кому нет имени! Утром принцесса все же засыпает и видит странное — не первое ли обещанное золото? — мечта.Сияя неземной красотой, к ее голове склоняется некий «инопланетянин». Это не ангел-хранитель, вокруг его локонов нет светящегося ореола, но он и не похож на дьявола в аду: уж слишком он грустный, любовно глядит! И так каждую ночь: как только просыпаются ночные цветы, бывает.
Догадываясь, что ее непреодолимую мечту смущает не кто-нибудь, а сам «злой дух», Тамара просит отца отпустить ее в монастырь. Гудал сердится — женихи, один завиднее другого, осаждают их дом, а Тамара от всего отказывается.Потеряв терпение, он грозит безрассудным проклятием. Тамара не останавливает эту угрозу; наконец Гудал уступает. И вот она в уединенной обители, но здесь, в святой обители, в часы торжественных молитв, сквозь церковное пение слышит тот же волшебный голос, в тумане благовоний поднимающийся к сводам сумрачного храма, Тамара видит тот же образ и те же глаза – неотразимые, как кинжал. Потеряв терпение, он грозит безрассудным проклятием. Тамара не останавливает эту угрозу; наконец Гудал уступает.И вот она в уединенной обители, но здесь, в святой обители, в часы торжественных молитв, сквозь церковное пение слышит тот же волшебный голос, в тумане благовоний поднимающийся к сводам сумрачного храма, Тамара видит тот же образ и те же глаза – неотразимые, как кинжал. Потеряв терпение, он грозит безрассудным проклятием.
Тамара не останавливает эту угрозу; наконец Гудал уступает. И вот она в уединенной обители, но здесь, в святой обители, в часы торжественных молитв, сквозь церковное пение слышит тот же волшебный голос, в тумане благовоний поднимающийся к сводам сумрачного храма, Тамара видит тот же образ и те же глаза – неотразимые, как кинжал.Упав на колени перед божественной иконой, бедная дева хочет молиться святым, а ее непослушное сердце – «молится Ему». Прекрасная грешница не обманута на свой счет: ее не просто смущает смутный сон любви, она влюблена: страстно, греховно, как будто ночной гость, плененный ее неземной красотой, не пришелец из невидимого, невещественного мир, а земной юноша. Демон, конечно, все понимает, но, в отличие от несчастной царевны, знает то, чего не знает: земная красавица заплатит за момент физической близости с ним, существом неземным, смертью.Вот почему он колеблется; он даже готов отказаться от своего преступного плана. Во всяком случае, он так думает. Однажды ночью, уже приближаясь к заветной камере, он пытается удалиться, и в страхе чувствует, что не может взмахнуть крылом: крыло не шевелится!
Понимая, что даже он, казалось бы, всемогущий, не может ничего изменить, Демон есть Тамара уже не в виде безвестной туманности, а воплотившийся, то есть в образ крылатой, но прекрасной и мужественной особы.
Однако путь к постели спящей Тамары преграждает ее ангел-хранитель и требует, чтобы злой дух не прикасался к его, ангельской, святыне.Демон, лукаво ухмыляясь, объясняет посланнику рая, что он пришел слишком поздно и что в его, Демона, владениях – где он владеет и любит – херувимам делать нечего. Тамара, проснувшись, не узнает в случайной гостье юность своей мечты. Не нравятся ей и его речи – во сне милые, наяву они кажутся ей опасными. Но Демон открывает ей свою душу – Тамара умиляется необъятностью скорбей таинственного незнакомца, теперь он кажется ей страдальцем.И все же что-то беспокоит ее в облике незнакомца и в слишком сложных для нее аргументах, чтобы ослабить ее разум. А она, о святая наивность, просит его поклясться, что он не лукавит, не обманывает ее доверчивостью. И Демон ругается. Больше он не ругается – и небо, которое ненавидит, и ад, который презирает, и даже святыня, которой у него нет. Клятва Демона — блестящий пример любовного мужского красноречия — чего не обещает мужчина женщине, когда в его «крови пылает огонь желания!».
В «нетерпении страсти» он даже не замечает, что противоречит сам себе: то обещает увезти Тамару в суперзвездные края и сделать царицей мира, то уверяет себя, что именно здесь, на этой ничтожной земле, она построит великолепные залы из бирюзы и янтаря. И все же исход судьбоносной встречи решают не слова, а первое прикосновение – горячих мужских губ – к дрожащим женским губам. Ночной монастырский сторож, совершая обходной путь, замедляет шаги: в келье новой монахини звучат необычные звуки, вроде «двух уст созвучных лобзаний».Смущенный, он останавливается и слышит: сначала стон, а потом страшный, хотя и слабый — как предсмертный крик. Узнав о смерти наследницы, Гудал забирает тело покойной из монастыря. Он твердо решил похоронить дочь на высокогорном фамильном кладбище, где один из его предков для искупления многих грехов воздвиг небольшой храм. Кроме того, он не хочет видеть свою Тамару даже в гробу, в жестких волосах. По его приказу женщины его очага наряжают принцессу так, как не наряжались в дни веселья.
Три дня и три ночи, все выше и выше движется скорбный поезд, впереди Гудал на белоснежном коне. Он молчит, и остальные молчат. Столько дней прошло со дня смерти принцессы, а ее не коснется увядание – цвет чела, как и в жизни, белее и чище покрова? И эта улыбка, словно застывшая на губах?! Загадочная, как и сама ее смерть!!! Уступив прежней мрачной земле, похоронный караван пускается в обратный путь… Все правильно сделал мудрый Гудал! Река времен смыла с лица земли и его высокий дом, где жена подарила ему прекрасную дочь, и широкий двор, где Тамара играла ребенком.И храм, и кладбище вместе с ним целы, их еще видно там, высоко там, на краю зубчатых скал, ибо природа своей высшей силы сделала недоступной для человека могилу возлюбленного Демона.треккинговых, пеших, лыжных и йога-туров. Присоединяйтесь к нам сегодня
В настоящее время Северная Осетия — Алания является высокоразвитым регионом Северного Кавказа.
Давным-давно здесь поселились знаменитые древние племена аланов, скифов и сарматов.
Эти народы имели высокоразвитую культуру. Археологи до сих пор находят множество их поселений, стоянок и святынь по всему Кавказу. Но центр их цивилизации находился на территории нынешней Алании. Потомками этих древних племен по праву считаются современные осетины.
Сегодня Северная Осетия – Алания – одна из самых развитых республик Российской Федерации. Кроме того, она имеет самую богатую и красивую природу и обладает огромным туристическим потенциалом.Владикавказ с его богатой историей и интересным культурным наследием понравится путешественникам, которые любят прогуливаться по старинным городам прошлых веков.
Но главное богатство этого края, безусловно, его природа. Осетинская земля уникальна… Вроде бы небольшая территория — от Моздокских степей до Главного Кавказского хребта — но она имеет красивый и разнообразный ландшафт. Это зеленые благодатные долины, красивейшие овраги, вклинившиеся между пятью горными хребтами и охватившие Северную Осетию.И величественный Казбек возвышается над всем этим.
Одно из самых известных ущелий – Цейское. Ущелье замыкает подковообразный горный хребет с наивысшей точкой — горой Уилпата. Поэтому зимы там тихие и солнечные. Именно поэтому этот каньон был выбран для строительства главного горнолыжного курорта Северной Осетии. Перепад высот здесь от 1300 метров на входе в ущелье до 4694 метров на самой высокой точке горы Уилпата. Большую часть зимы (с ноября по середину апреля) высота снежного покрова в каньоне достигает 1,5 метров.Также ледниковые вершины «Цейской подковы» порождают множество ручьев и речек, образующих на склонах красивые водопады. Этот факт, а также обилие леса делают долину очень интересной для пеших прогулок летом. Цейское ущелье – государственный заповедник, ставший хабом для различных туристических, альпинистских, горнолыжных и экскурсионных маршрутов различной сложности.
Куртатинское ущелье считается одним из красивейших в Северной Осетии. Когда-то через него протекала река Фиагдон.Историки утверждают, что в древности через ущелье проходил важный караванный путь.
И неудивительно, что здесь можно найти не только живописные дубравы и луга, но и архитектурные памятники, и древние святилища. Здесь хранится тысячелетняя история, рассказанная в древних легендах и сказаниях.
Осетины называют район Горной Дигории колыбелью своего народа. Это действительно архаичный и живописный край, тысячелетиями хранящий законы славных предков — аланов.История повествует о тяжелых временах, когда чудом уцелевшие остатки аланов нашли здесь приют, спасаясь от безжалостной монголо-татарской конницы. Именно там, в чудесной непроходимой земле, нашли надежное убежище беглецы.
Дарьяльское ущелье когда-то образовалось рекой Терек. Издревле его называли «Кавказскими воротами» или «Аланскими воротами». По ней проходит знаменитая Военно-Грузинская дорога и российско-грузинская граница. Однажды А.С.Воспевали это ущелье в своих произведениях Пушкин и М.Ю.Лермонтов.
Одним из самых уникальных мест Северной Осетии является Кобанское ущелье. В горных стенах, возвышающихся по обеим сторонам реки Гизелдон, находится редкая природная здравница.
С давних времен источники радоновых вод исцеляли прибывавших сюда путешественников. Неудивительно, что древние аланы основывали здесь свои поселения, и по сей день это место бесценных археологических находок – золотых и бронзовых украшений «кобан».Путешественники приезжают в это ущелье, чтобы посетить Даргавс – знаменитый аланский «Мертвый город». Сейчас некрополь реставрируют и придают туристический вид. Проект называется «Долина Даргавса». Интересно, как в горах смешиваются родники жизни и мертвые памятники.
Помогите с русскими
Среди более раннего поколения можно отметить еще несколько:Калинникова запоминающиеся симфонии, особенно 1-й http://www.youtube.com/watch?v=Qj7qkeFKxro , в записях Светланова;
Лядов . Симфонические поэмы и фортепианные произведения, в том числе волшебное «Зачарованное озеро» http://www.youtube.com/watch?v=_OdW-zcDalo
Ляпунов : множество произведений, в том числе оркестровые произведения, такие как «Железова Воля» http://www.
youtube.com/watch?v=NubQX668aOc
Arensky , большая часть его музыки весьма привлекательна. Пример: 1-я симфония http://www.youtube.com/watch?v=03Rc2Gprb4Y
Несколько более современные:
Метнер , все.Есть хорошая коробка для пианино от Brilliant Classics с сонатами и т. д. Что касается фортепианных концертов, то свежий подход Понти к 3-му концерту должен быть услышан, IMO.
Александр Черепнин , частично эмигрант и временами с китайским вдохновением, например, в прекрасном Фортепианном концерте № 4: http://www.youtube.com/watch?v=3-s52cSAZrk
Кабалевский , произведения разного качества, но его Концерты для виолончели образуют хорошее начало, в том числе интенсивный 2-й http://www.youtube.com/watch?v=qMU8KgazXEA (запись Chandos с Wallfisch, пожалуй, лучшая версия!)
Самуил Файнберг написал отличную фортепианную музыку в несколько скрябиновском стиле: например, также слегка блюзовая Соната 9 http ://www.
youtube.com/watch?v=H-g9vgwfGwM
Чюрлёнис ; ну в общем, есть только одно действительно важное музыкальное произведение этого разносторонне одаренного художника ИМО — симфоническая поэма «Море» http://www.youtube.com/watch?v=TQeub39T-9c
Бабаджанян : a восхитительный концерт для скрипки, пожалуй, единственное важное его произведение, хотя
http://www.youtube.com/watch?v=Qpad-paVuhE
Taktakishvili : много работ, в том числе прекрасный Первый концерт для скрипки http://www.youtube.com/watch?v=9LiQh2Lt6Us
но, конечно, есть буквально еще десятки композиторов из той богатейшей традиции, которую до настоящего века продолжали в России/СССР ученики Шостаковича и т.д.;
еще один малоизвестный пример — фортепианный квинтет Азарашвили http://www.youtube.com/watch?v=-yI_yMkvlCE
Акварель | Искусство Сардакса
В течение многих лет я был очарован стихотворением «Тамара» 1837 года русского писателя Лермонтова — мой собственный любительский перевод ниже — и обсуждал его однажды с давним другом и коллегой Ирвом О.
Нил (см. его воспоминания о Нью-Йорке) мы пришли к идее сотрудничества как в 90-е — «старые времена», когда мы оба работали в журнале Leg Show (для меня 90-е — это только вчера!)
По его собственному признанию, Ирв был в равной степени очарован стихотворением и работал на пределе своих возможностей, чтобы создать свою самую длинную новеллу, опираясь на собственные воспоминания о Нью-Йорке 70-х годов и вплетая стихотворение в историю о, казалось бы, невинном библиотекаре, который ночью превращается в соблазнительный образ Тамары в поэме.
Электронные книги позволили отдельным авторам публиковать свои собственные творения в формате epub или pdf, но слишком часто выбор в последнюю минуту стоковой фотографии, не имеющей почти никакого отношения к содержанию, вместе с безразличной типографикой не способствует продаже удивительного и изобретательного письма внутри. Конечно, вы не можете отличить книгу по обложке, но вы можете пройти долгий путь, чтобы привлечь блуждающий взгляд к одной из многих тысяч предлагаемых книг.
Традиционно издатели тратят много денег на правильную обложку, и это оправдано ростом продаж, но по большей части женское доминирование исключается из основной публикации и остается для отдельных электронных книг.Понятно, что бюджеты авторов были бы слишком велики, чтобы заказывать индивидуальную обложку для своих собственных книг, но, по крайней мере, на этот раз я хотел дать этой великой истории отличную обложку в стиле нашего старого сотрудничества.
Модель воображаемая — то ли южнорусская, то ли среднеазиатская красавица, одетая в облегающую кожу и с кнутом, в драматический момент, когда она удивляет главного героя — Е.З. Пастух, сидящий за своим столом в поисках пропавшей страницы исследования.
Интересно читать дальше?
Купить саму электронную книгу на Amazon сейчас —
В глубокой долине Дарьяла
где Терек рычит во мраке
высоко встала черная башня
вплотную к черному утесу.
В той высокой и узкой башне
жила царевна Тамара.
Прекрасная как небесный ангел,
злая как демон.
И сквозь полуночные туманы
воссиял золотой свет
, направляя взгляд путника
и приглашая его на ночной покой.
И раздался голос Тамары
голос страсти и желания.
Он наложил непреодолимое заклинание,
силу, превосходящую всякое понимание.
На голос невидимой чародейки
пришли воин, купец и пастух.
Ворота открылись перед ними
и темный евнух ввел их.
На ложе пуховой мягкости,
расшитой парчой и жемчугом,
она ждала гостей и перед ней
искрила две чарки вина.
Страстные объятия конечностей
губы прижались к губам
и странные дикие стоны
раздавались всю ночь.
Как будто в этой заброшенной башне
сто юношей и девушек
собрались на свадьбу при лунном свете
Или на великие поминки.
Но как только рассвет
пролил свои лучи на холмы
тишина и мрак мгновенно
снова воцарились.
Только Терек в долине Дарьяла
разорвал тишину своим грозовым потоком
волны разбились о волну
волна о волну.
И с всхлипом безмолвное тело
было поспешно убрано
В окне показалась белая форма
и послышался голос… прощай!
© 2021 Сардакс
Torm nutab тема järele. Тереки кингитусед. «Тереки кингитусед» М. Лермонтова
Luuletus on kirjutatud 1839. aastal. Kuulub Grebenskyst inspireeritud laulude ja ballaadide tsüklisse Kasakate folkloor, kellega luuletaja kohtus reisidel Kaukaasia jalamil.
Võrreldes varasemate töötlemiskogemustega folklooriallikad poeet on siin eriti ettevaatlik kujundlik süsteem ja rahvalaulude stiil.
«Tereki Kingtustustes» Полюс См. Mitte Ainult Üldine Rahvaluule Mitiiv jõge Ja Merd Elavdamiseks Ning Tereki Kolmekordseks, Üha Kiireloomuleulisemaks Pöördumiseks Kassakas kujundid: Hulljulge Kasakas, Tüdruk «Heleblondi patsiga», должен хобюна .
Samal ajal ei seosta Lermontov end konkreetse allikaga, sulab vabalt ja kombineerib rahvaluule motiivid allutades nad oma poeetilisele nägemusele.
Süžee, figuuride ja olukordade romantiline helgus toovad luuletuse lähemale ballaadižanrile. Ballaadile omane «tegevuse ühtsus» siin aga puudub; «Välise» süžee raami on sisestatud veel kaks teineteisest sõltumatut süžeed: üks on seotud kabardlasega, teine on noore kasaka naisega.
Teine omadus on süžee minimaalne liikumine, olematus süžee olukorrad. Kabardi «süžee» on kõige staatilisem, antud vaid kurva epiloogi vormis: Tereki veed kannavad lahinguväljal langenud sõdalase keha.
Teist «sisemist» süžeed arerendatakse intensiivsemalt: «kauni noore naise» surma ja temast järgneva vahel. «ei igatse» «ainult üks terves kasakate Grebenskaja külas» , oletatakse salajast traagilist seost.
Mis puutub kolmandasse süžeesse, siis selle areng ja täielikkus on puht meelevaldne, nagu ka see fantastiline süžee ise — «vana mehe-mere» «kirg» surnud kaunitarivastu.
Võib öelda, et kõik need pole niivõrd iseseisvad süžeed, kuivõrd üksteise peal jooksvad poeetilised maalid, mis koos moodustavad keeruka kunstilise terviku ja väljendavad ühist.поэтилинсухтумин; selles mõttes ilmutab luuletus lähedust mitte niivõrd ballaadile, kuivõrd rahvalaulutraditsioonile.
(куулус кирьяндускриитик)
«Tereki kingitused на Kaukaasia poeetiline apoteoos Vaid kreeklaste luksuslik, Elav Fantaasia suutis loodust niimoodi kehastada, анда Сел tummistele JA hajutatud nähtustele kuvandit JA isikupära Белинский kirjutas Ja Aasta Варем, pärast esimest tutvust luuletusega, hüüatas Ta:.
.. «Мисс по теме «Терек»? Kurat teab – hirmus öelda, aga mulle tundub, et selles noormehes valmistatakse ette kolmandat vene luuletajat ja ega Puškin ei surnud ilma pärijata.
Михаил Юрьевич Лермонтов
Терек улутаб, мецик я тиге,
Кивиште массив вахел
Тема нутт он нагу торм,
Писарад пихусти.
Aga üle stepi joostes,
Ta teeskles, et on kuri
Ja hellitavalt paitades,
Kaspia meri mühiseb:
«Оле Лахус, Оо Вана Меес-Мери,
Andke muku Lainele Peavarju!
Kõndisin Ladedal
Mul на AEG Puhata.
Olen Sündinud Kazbekis,
Toidetud Rinnapilved,
inimese võõra jõuga
alati valmis vaidlema.
Mina, teie pojad lõbu pärast,
Hävitatud põliselanik Daryal
Ja rahnud neile auks,
Ta tõi terve karja.
Aga pehmele kaldale toetudes,
Kaspia rahunes, justkui magaks,
Ja jälle Tereki paitamine
Vanamees pomiseb kõrva:
«MA Tõin Sulle Kickituse!
Смотрите Hotell Pole Lihtne:
Kabardi Lahinguväljalt,
Kabardlane Lahinguväljalt,
Kabardlane на Джинге.
TA на Hinnalizes Kettpostis,
Terasest Küünarnukikaites:
Püha Salm Coraanist
Neile Kullaga Kirjutatud.
Ta kortsutas kulme,
Ja selle serva vuntsid
Lämbe verega määrdunud
Noble jet;
Pilk on avatud,vasusetu,
Täis vana vaenu;
Kuklas hellitatud eeslukk
См. lokkib mustas kosmoses.
Aga pehmele kaldale toetudes,
Kaspia meri uinub ja vaikib;
Ja murettekitav, vägivaldne Terek
Vanamees ütleb uuesti:
«Кууле, ону: хиндамату кингитус!
Mis on kõik muud kingitused?
Aga см. на pärit kogu universumist
Seni olen end peitnud.
Ma tulen teie juurde lainetega
Noore kasaka laip,
Tumedate kahvatute õlgadega
Heleblondi patsiga.
Tema udune nägu on kurb,
Pilk on nii vaikne, magusalt magav,
Ja rinnal väikesest haavast
Tilk sarlakaid jookse.
Nooruse ilu järgi
Ei ihka üle jõe
Terves külas ainult üks
Kasakas Grebenskoi.
Ta saduldas musta
Ja mägedes, öises lahingus,
Kurja tšetšeeni pistoda peal
пане горох маха».
Vihane oja vaikis,
Ja üle tema nagu valge lumi,
ähmane kaldus pea,
Kõikudes tõusis ta pinnale.
Ja vana mees võimu hiilguses
Tõusin üles, võimas nagu äikesetorm,
Ja riietatud kire niiskusesse
Tumesinised silmad.
Ta hüppas, täis nalja —
Ja teie kätesse
Tõusvad lained
Armastuse mühinagavastu võetud.
Kaukaasia teenistusest sai üks säravamaid lehekülgi Mihhail Lermontovi elus, kes lootis endale sõjaväealal kuulsust koguda. Kuid luuletaja mitte ainult ei täiustanud oma kunsti laskmises ja ratsutamises, vaid mõistis entusiastlikult ka kultuuri Kaukaasia rahvad, õpetas nende keelt, tutvus traditsioonide ja rituaalidega.Eriti huvitas Lermontovit kohalik rahvaluule, mis andis poeedile rikkalikku mõtlemisainet. Legendide ja traditsioonide põhjal ei sündinud mitte ainult romaanid ja lood, vaid ka vabaduse ja mässumeelsusest läbi imbunud luuletused.
Üks neist teostest on luuletus «Tereki kingitused», mis on kirjutatud 1840. aastal, kui poeet saabus teist korda Kaukaasiasse ja sai näha mägijõe mässu kogu oma hiilguses. Лермонтови еи рабануд ага митте си, вайд си, куидас терек муутус касакате степи алистувакс я рахуликукс.Ja aeg-ajalt viskab ta kaldale vaid kohutavaid kingitusi oma ohvrite surnukehade näol, justkui meenutades, et väline alandlikkus on illusioon, pettus.
См. luuletus on üles ehitatud nii, et jutustamine toimub jõe nimel, mille Lermontov muudab animeeritud olendiks, kellel on oma iseloom, mõtted ja tunded. Terek pöördub üksildase vanamehe poole, kes kehastab Kaspia merd, ja pakub Talle oma luksuslikke kingitusi — kuldses kettpostis noore kabardi ja kurja tšetšeeni ohvriks langenud noore kasaka naise.Ülevoolava Tereki monoloog põhineb vanadel kasakate legendidel ja traditsioonidel, selles on palju kujundlikkust ja lüurikat. См. üleskutse Kaspia mere poole meenutab oma korrapärasuselt ballaadi, kuid vanem «uinub ja vaikib», ei kavatse üldse jõe kingitusivastu võtta.
Ja siis jutustab tormiline Terek talle loo kaunist kasakanaisest, kellest tema sugulased pisaraid valasid. Ainult üks inimene ei kurvasta lahkunu pärast ja see on kihlatu tema, «Grebenskaja kasakanaine». Püüdes oma armastatule kätte maksta, läheb ta vaenlase laagrisse, kus peagi «paneb ta oma pea kurja tšetšeeni pistodale».См. на см. romantiline lugu armastus avaldas muljet vanale Kaspiale, kes nägi oma eluajal palju annetusi ja võttis oma kätesse tuhandeid surnud inimesed. Ka tema „tõus seekord väe hiilguses, vägev kui äikesetorm“ ja kattis lainega uute noorte ohvrite kehad, avaldades austust nende noorusele ja ilule. Alandliku ja südamliku Tereki «jooksvad lained», mis veel hiljuti mägede vahel möllasid, «võtsid tavastu armastuse mühinaga», nagu vanaisa kallistas ülemäära ulakat pojapoega ja palus temalt andestust.
Лермонтов Михаил Юрьевичи салми «Тереки кингитусед» на лихцам лугеда, кюй теад автори хобидест. Kaukaasias teenides hakkas luuletaja tõsiselt huvi tundma traditsioonide ja rahvakunst mägine piirkond.
Aktiivse mässumeelse loomuga Lermontov ei suutnud samuti jätta tähelepanu pööramata kohaliku looduse eripäradele. Seetõttu pole luuletuse keskse kujundi valik juhuslik.
Nimetatud teoses, dateeritud 1839, автор, kasutades folkloorielemendid, kirjaldas rasket hirmuäratavat Terek.Tõrksa mägijõgi kannab oma segased veed võimsasse vanasse Kaspia merre, muutudes rahulikuks vaid tasandikul. Куид Терек на ебавиисакас. Ta ei оле kunagi turvaline, ei allu inimesele. Jõgi muutub õrnaks ainult Selleks, et Veenda Merd Seda Vastu võtma. Terekil on olnud väga lõbus ja ta tahab nüüd puhata. Oma vetes tõi ta Kaspia merele vägivaldse jõe järgihindamatuid kingitusi — rändrahne hävitatud asulast, lahingus hukkunud kabardi, noore kauni kasaka surnukeha, kelle surma eest kavatseb Grebenski kasakas kätte maksta.Кури Четшин. См. на viimane pakkumine, mis Kaspia merele meeldib, см. võtabvastu Tereki lained.
Lermontovi luuletuse «Tereki kingitused» текстига тутвутаксе 4.-5.klassi kirjandustunnis.
Saate selle täielikult alla laadida või meie veebisaidil veebis õppida.
Терек улутаб, мецик я тиге,
Кивиште массив вахел
Тема нутт на нагу торм,
Писарад пихусти.
Aga üle stepi joostes,
Ta teeskles, et on kuri
Ja hellitavalt paitades,
Kaspia meri mühiseb:
«Osa kõrvale, oo vana meri,
Andke minu lainele peavarju!
Olen sündinud Kazbekis,
Pilvede rinnast kasvatatud,
Inimese võõra jõuga
Olen alati valmis vaidlema.
Mina, teie pojad lõbu pärast,
Hävitatud põliselanik Daryal
Ja rahnud neile auks,
Tõin terve karja.»
Aga pehmele kaldale toetudes,
Kaspia rahunes, justkui magaks,
Ja jälle Tereki paitamine
Vanamees pomiseb kõrva:
«Ma tõin sulle kingituse!»
Ta on hinnalises kettpostis,
Terasest küünarnukikaitsetes:
Püha salm Koraanist
Neile kullaga kirjutatud.
Ta kortsutas kulme,
Ja selle serva vuntsid
Lämbe verega määrdunud
Noble jet;
Pilk on avatud,vasusetu,
Täis vana vaenu;
Kuklas hellitatud eeslukk
См.
lokkib mustas kosmoses.»
Aga pehmele kaldale toetudes,
Kaspia meri uinub ja vaikib;
Ja murettekitav, vägivaldne Terek
Vanamees ütleb uuesti:
«Кууле, ону: хиндамату кингитус!
Mis on kõik muud kingitused?
Kuid см. на pärit kogu universumist
Seni olen end peitnud.
Ma tulen teie juurde lainetega
Noore kasaka laip,
Tumedate kahvatute õlgadega
Heleblondi patsiga.
Tema udune nägu on kurb,
Pilk on nii vaikne, magusalt magav,
Ja rinnal väikesest haavast
Tilk sarlakaid jookse.
Nooruse ilu järgi
Ei ihka üle jõe
Terves külas ainult üks
Kasakas Grebenskoi.
Ta saduldas musta
Ja mägedes, öises lahingus,
Kurja tšetšeeni pistoda peal
pane pea maha.»
Vihane oja vaikis,
Ja tema kohal valge nagu lumi,
ähmane kaldus pea,
Kõikudes tõusis ta pinnale.
Ja vana mees võimu hiilguses
Tõusin üles, võimas nagu äikesetorm,
Ja riietatud kire niiskusesse
Tumesinised silmad.
Ta hüppas, täis nalja, —
Ja teie kätesse
Tõusvad lained
Armastuse mühinagavastu võetud.
Терек улутаб, мецик я тигре,
Кивиште массив вахел
Тема нутт он нагу торм,
№4 Писарад пихусти.
Aga üle stepi joostes,
Ta teeskles, et on kuri
Ja hellitavalt paitades,
№8 Kaspia meri mühiseb:
«Оле лахку, оо вана мехе мери,
Andke minu lainele peavarju!
Kõndisin lagedal
№12 Мул на аег пухата.
Olen sündinud Kazbekis,
Pilvede rinnast kasvatatud,
Inimese võõra jõuga
№16 Olen alati valmis vaidlema.
Mina, teie pojad lõbu pärast,
Hävitatud põliselanik Daryal
Ja rahnud neile auks,
№20 Ta tõi терве карья.
Aga pehmele kaldale toetudes,
Kaspia rahunes, justkui magaks,
Ja jälle Tereki paitamine
№24 Vanamees pomiseb kõrva:
„Ma tõin sulle kingituse!
См. номер отеля pole lihtne:
Kabardi lahinguväljalt,
№28 Кабардлане на Джульге.
Ta on hinnalises kettpostis,
Terasest küünarnukikaitsetes:
Püha salm Koraanist
№32 Нейле куллага кирютатуд.
Ta kortsutas kulme,
Ja selle serva vuntsid
Lämbe verega määrdunud
№36 благородная струя;
Pilk on avatud,vasusetu,
Täis vana vaenu;
Kuklas hellitatud eeslukk
№40 Локоны должны космос.
Aga pehmele kaldale toetudes,
Kaspia meri uinub ja vaikib;
Ja murettekitav, vägivaldne Терек
№44 Vanamees ütleb uuesti:
«Кууле, ону: хиндамату кингитус!
Mis on kõik muud kingitused?
Ага см. на pärit kogu universumist
№48 Seni olen end peitnud.
Ma tulen teie juurde lainetega
Noore kasaka laip,
Tumedate kahvatute õlgadega
№52 Хелеблонд пацига.
Tema udune nägu on kurb,
Pilk on nii vaikne, magusalt magav,
Ja rinnal väikesest haavast
№56 Тилк сарлакаид джуксе.
Nooruse ilu järgi
Ei ihka üle jõe
Terves külas ainult üks
№60 Касакас Гребенской.
Ta saduldas musta
Ja mägedes, öises lahingus,
Kurja tšetšeeni pistoda peal
№64 гороховая маха.»
Vihane oja vaikis,
Ja tema kohal valge nagu lumi,
ähmane kaldus pea,
№68 Kõikudes tõusis ta pinnale.
Ja vana mees võimu hiilguses
Tõusin üles, võimas nagu äikesetorm,
Ja riietatud kire niiskusesse
№72 Тумезинизированный силмад.
Ta hüppas, täis nalja, —
Ja teie kätesse
Tõusvad lained
№76 Armastuse mühinagavastu võetud.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре крик его подобен,
Слезы брызгами летят.
ei, po spepi razbegayas,
sisse lukavy prinyal vid
mina, pribylivo laskayas,
moryu kaspiyu zhurchit:
«Расстепис, o Vaatab Rohmem,
Päev Pryut Moyey Laine!
Pogulyal Ya Prostore’iS
минута PORA.
Я родился я Казбека,
Вскормлен грудю облаков,
С чужой властью человека
Вечно спорт я готов.
Ei, Sklonyas на Myagky Bereg,
Kaspy Stikhnul, Budto Spit,
мА Opyat, Laskayas, Terek
Startsu Na У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У У Уу жёк . Kabardinets Удалой
на У kolchuge dragotsennoy,
В nalokotnikakh stalnykh:
IZ Korana stikh svyashchenny
Пизанский zolotom на nikh
Upryamo sdvinul kulmudel,
Я Усов Yego КРАЯ
Obagrila znoynoy Крови
Blagorodnaja struja;
ВЗОР otkryty, bezotvetny,
. Полон старой враждой
По затылку голавля заветный
Выеться черною космой.
Эй, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
mina, volnuyas, ostan tereki
startsu ütleb jälle:
«Slushay, Дьядья: Дар Бестсенний!
MIS Narkootikumid Vse Darary?
Ei Yego OT VSEY VSEYLENNOY
YA Haft Do Sey Sey Sey.
Ya Primchu k Tebe S Volnami
Trup казачки ноор,
С тёмно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
По красотке ноор
Не тоскует юле рекой
Лиш он во всей станице
Казачина гребенской.
Оседал вороногос,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложить голову свою.
Замолчал поток вихане,
Ма юле ним, куидас снег бела,
Голова косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, вягев, куидас гроза,
И оделис влагой кирг
Тумесинизед силмад.
Он взыграл, веселья таис, —
И в обьятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Nthtr djtn, lbr b pkj, ty,
vt; EntCBCNS [UHVJVFL,
, EHT GKFX TUJ GJLJ, TY,
CKTPS, HSPUFVB KTNZN /
YJ, GJ CNTGB HFP, TUFZCM,
JY KERFDSQ GHBYZK DBL
B, GHBDTNKBDJ KFCRFZCM,
VJH / RFCGB /; EHXBN:
» HFCCNEGBCM, J CNFHTW VJHT,
LFQTW / N VJTQ DJKYT!
GJUEKZK Z YF GHJCNJHT,
JNLJZNBZ CDJB
YF, TUF / COTT DJKYS
GHBYZK C HJGJNJV K /, DB /
Meeldiv Laul 😉
Teie Brauser ei toeta helisilti.
Luuletuse analüüs
stroofe
Suurus: nelja jala pikkune trochee
Jalg: kahesilbiline rõhuga 1. silbil
риимид | риим | |
8 рида, кахекса рида | курджа-халк-нагу-лендамин | |
12 рид, полулин | мери-лайне-космос-мина | |
4 рида, катрин | калдал-магаб-терек-мулисеб | АБАБ (рис.) |
16 рида, полулин | отель-лихтне-кабарди-юлге | ABAB BCBC DEFE BBBB |
4 рида, катрин | каллас-он вайт-терек-ютлеб | АБАБ (рис.) |
20 рид, полулин | хиндаматуд-универсуми-пуриде-кингид | отдельный |
4 рида, катрин | вихане-валге-хэгуне-пиннага | АБАБ (рис. |
