| 27 января 1837 года около пяти часов пополудни на дуэли был смертельно ранен А.С. Пушкин. В тот же вечер по Петербургу распространился слух о его смерти. Лермонтов, накануне Рождества заболевший простудой, находился у бабушки, отпущенный из полка в отпуск для излечения. «Я был еще болен, когда по городу разнеслась весть о несчастном поединке Пушкина, — писал он. — Некоторые из моих знакомых привезли ее ко мне, обезображенную разными прибавлениями». Под влиянием этой «вести» 28 января Лермонтов написал первые 56 строк стихотворения «Смерть поэта», оканчивающегося словами: «Приют певца угрюм и тесен, и на устах его печать». Но 28 января Пушкин был еще жив. Он умер 29 января днем в 2 часа 45 минут.
И.И. Панаев вспоминал: «Трагическая смерть Пушкина пробудила Петербург от апатии. Весь Петербург всполошился. В городе сделалось необыкновенное движение. На Мойке у Певческого моста (Пушкин жил тогда в первом этаже старинного дома княгини Волконской) не было ни прохода, ни проезда. 
|
Первая публикация стихотворения Лермонтова «Смерть поэта» в альманахе А.И. Герцена «Полярная звезда» на 1856
|
Стихотворение Лермонтова стало первым откликом на гибель А.С. Пушкина и быстро распространилось по городу. И.И. Панаев писал: «Стихи Лермонтова <…> переписывались в десятках тысяч экземпляров и выучивались наизусть всеми». В.А. Жуковский увидел в «Смерти поэта» «проявление могучего таланта», а при Дворе повторяли мнение самого императора: «Этот, чего доброго, заменит России Пушкина!» Однако «высший свет» в большинстве своем был на стороне убийцы поэта офицера-кавалергарда Жоржа Дантеса. Среди высокопоставленных недоброжелателей Пушкина называли министра иностранных дел К. В. Нессельроде и начальника штаба корпуса жандармов Л.В. Дубельта. Дубельт решением императора был приставлен к бумагам покойного Пушкина, Лермонтову это было известно. Не случайно профиль Дубельта Лермонтов нарисовал на черновом автографе стихотворения «Смерть поэта». Дамы «света» утверждали, что Пушкин «не имел права требовать любви от жены своей». Даже бабушка Лермонтова, Елизавета Алексеевна, и та считала, что Пушкин сам во всем виноват: «не в свои сани сел и, севши в них, не умел ловко управлять своенравными лошадками, мчавшими его и намчавшими наконец на тот сугроб, с которого одна дорога была только в пропасть». Лермонтов с бабушкой своей не пытался спорить, а только кусал ногти и уезжал со двора на целые сутки. Бабушка, поняв его чувства, перестала говорить при нем о светских толках. Но эти толки так подействовали на Лермонтова, что он вновь заболел. Е.А. Арсеньева пригласила к нему доктора Н.  Столыпин засмеялся и нашел, что у Мишеля раздражение нервов. <…> Но наш Мишель закусил уже поводья, и гнев его не знал пределов. Он сердито взглянул на Столыпина и бросил ему: «Вы, сударь, антипод Пушкина, и я ни за что не отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда». В тот же вечер, 7 февраля, было написано «известное прибавление, в котором явно выражался весь спор»: |
Вскоре и эти стихи широко распространились в петербургской публике. Стихотворение «Смерть поэта» стало событием в литературной и общественной жизни России того времени и явило миру имя другого великого поэта — Лермонтова. Действительно, более чем кто-либо из других поэтов, откликнувшихся на смерть Пушкина (П.А. Вяземский, А.В. Кольцов, Е.А. Баратынский, Ф.Н. Глинка, М.Ф. Ахундов, В.А. Жуковский, Ф.И. Тютчев, А.И. Полежаев, Н.П. Огарев) Лермонтов сумел выразить чувство беспредельной «сердечной горечи» и гражданского негодования.  В.В. Стасов, в 1837 году ученик Училища правоведения, вспоминал о том, как «подымала сила лермонтовских стихов», как «заразителен был жар, пламеневший в этих стихах. Навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление».
Один из списков заключительной части стихотворения «Смерть поэта» с надписью «Воззвание к революции» был послан Николаю I анонимным лицом по городской почте. У Лермонтова и жившего с ним в той же квартире его друга С.А. Раевского был произведен обыск. 19 февраля Лермонтова посадили под арест в одну из комнат Главного штаба. Пускали к нему только камердинера, приносившего из дома обед. Как вспоминал А.П. Шан-Гирей, Лермонтов велел своему слуге Андрею Соколову завертывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках, с помощью вина, печной сажи и спички, написал несколько стихотворений: «Когда волнуется желтеющая нива…», «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…», «Сосед» («Кто б ни был ты, печальный мой сосед…») и переделал старое стихотворение «Узник» («Отворите мне темницу…»), прибавив к нему последнюю строфу:Стены голые кругом, Тускло светит луч лампады Умирающим огнем; Только слышно: за дверями Звучно-мерными шагами Ходит в тишине ночной Безответный часовой.  23 февраля в Министерстве Военного департамента было заведено «Дело… по записке генерал-адъютанта графа Бенкендорфа о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтовым и распространении оных губернским секретарем Раевским». 25 февраля состоялось «высочайшее повеление», по которому корнет Лермонтов был переведен тем же чином в Нижегородский драгунский полк на Кавказ, а Раевский, «по выдержании на гауптвахте» одного месяца, отправлен в Олонецкую губернию «на службу по усмотрению тамошнего губернатора». (В декабре 1838 года С.А. Раевский был прощен, и дозволено ему «продолжать службу на общих основаниях»).  |
Воспевая гения. Как смерть Пушкина сделала популярным Лермонтова | Персона | КУЛЬТУРА
«Не имел права на любовь»
Впервые Михаил Юрьевич Лермонтов попал в ссылку на Кавказ из-за стихотворения, вызвавшего широкий резонанс в светских кругах столичного Петербурга. Его писатель создал в день, когда узнал об обстоятельствах гибели Александра Сергеевича Пушкина. Стихотворение автор назвал «Смерть поэта» («На смерть Пушкина»).
В те дни, когда Пушкин умирал в своей постели после фатального ранения, нанесенного Дантесом, слухи о дуэли по городу расползлись быстро. О поединке на Черной речке стало известно и Лермонтову. По некоторым данным, сведения о кончине Пушкина автор «Смерти поэта» получил ещё за день до его гибели. Именно тогда он и набросал первые 56 строк стихотворения, вызвавшего бурю в обществе. Сам Лермонтов вспоминал, что получил известие, «обезображенным разными исправлениями».
«Одни — приверженцы нашего лучшего поэта — рассказывали с живейшей печалью, какими мелкими мучениями, насмешками он долго был преследуем и, наконец, принужден сделать шаг, противный законам земным и небесным, защищая честь своей жены в глазах строгого света. Другие, особенно дамы, оправдывали противника Пушкина, называли его благороднейшим человеком, говорили, что Пушкин не имел права требовать любви от жены своей, потому что был ревнив, дурен собою, — они говорили также, что Пушкин негодный человек, и прочее», — написал в своей объяснительной в 1837 году корнет лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтов.
Картина Военно-Грузинская дорога близ Мцхеты (Кавказский вид с саклей). 1837. Картина М. Ю. Лермонтова. Картон, масло. Фото: Commons.wikimedia.orgПроизведение «Смерть поэта» быстро распространилось — его учили наизусть сотни людей, переписывались тысячи экземпляров. Дошло оно и до круга друзей Александра Сергеевича. Соседка поэта по имению Михайловское Прасковья Осипова тогда так отреагировала на стихи Лермонтова: «Только такой человек, который хорошо знал поэта, мог их написать».
Действительное же знакомство двух писателей никак документально не подтверждено. Свидетельства встречи Лермонтова и Пушкина есть в некоторых мемуарах, которые, впрочем, достоверным источником считать нельзя.
«А вы, надменные потомки…»
Будущий автор «Героя нашего времени» в дни, последовавшие за дуэлью, боролся с недугом. Его лечил врач Николай Арендт, облегчавший тогда муки Пушкина. Он рассказывал Лермонтову подробности поединка, состоявшегося под Петербургом, неосознанно подталкивая писателя продолжить стихотворение.
Окончательное же решение написать ещё несколько строк Лермонтов принял после общения со своим родственником. Последний начал порицать поэта за его горячность по отношению к Дантесу, которого считал джентльменом. Тогда писатель вышел из себя, выставил за дверь гостя и в порыве гнева набросал заключительные 16 строк «А вы, надменные потомки…»
Лермонтов писал свои знаменитые строки о Пушкине, когда поэт умирал в своей постели.
Фото: Commons.wikimedia.orgДо февраля 1837 года поэтический талант будущего автора «Героя нашего времени» был известен лишь в офицерских и светских кругах. Лермонтов даже не знал о том, что его первое произведение «Хаджи Абрек», первым из всех попавших в печать, было опубликовано в «Библиотеке для чтения». Дебют был удачен, но писатель долго не хотел работать над стихами.
Ссылка для творчества
Стихотворение «Смерть поэта» дошло и до императора. Он наложил на нем следующую резолюцию: «Приятные стихи, нечего сказать… Я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».
В дальнейшем последовал арест и судебное разбирательство. За всем этим император наблюдал лично. Дело в том, что Николай I увидел в стихах претензии к царю, а, следовательно, грубое нарушение субординации.
Лермонтова поддержал круг друзей Пушкина. Хлопотала за своего единственного внука и бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева, желавшая смягчить его участь, однако ссылки избежать не удалось.
2 марта 1837 года корнета Лермонтова арестовали, а затем перевели прапорщиком в Нижегородский драгунский полк, действовавший на Кавказе. В изгнание писатель направлялся, сопровождаемый общим вниманием: кто-то выражал ему страстное сочувствие, а некоторые и вражду.
Самого же Лермонтова «Смерть поэта» сделала одним из самых популярных писателей в стране, а ссылка на Кавказ позволила написать ему бессмертные произведения, ставшие классикой отечественной литературы.
«Смерть поэта»
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде… и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь.
.. — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что́ он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?.
.
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шопотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
*
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
1837
Смерть поэта — МК
Вечером 27 января 1837 года по Петербургу разнёсся слух о дуэли и смерти Пушкина, а 28 января, за сутки до его смерти, по городу уже множились списки стихотворения Лермонтова «Смерть поэта». Мы знаем это стихотворение со школы, и нам всегда в нём всё было понятно. Кому не понятно, поднимите руку. Вопросов, кажется, никто не задаёт. И в самом деле: “невольник чести”? – Пожалуйста: вынужденный защищать свою честь и честь семьи от неких наветов или сплетен, Пушкин на дуэли “пал, оклеветанный молвой”. Уж не о “дипломе рогоносца” ли, полученном им и его друзьями 4 ноября 1836 года и заявлявшем, что поэт стал рогоносцем по милости Николая I, идёт у Лермонтова речь? Не считать же Дантеса поводом для клеветы – слишком мелко, да и Пушкин о его «ухаживаниях» за Натальей Николаевной высказывался презрительно.
А чего не вынесла его душа? – “Позора мелочных обид”. То есть не столько самих обид, сколько того, что они мелочны и потому позорны. Одна такая обида – это его унизительное производство в камер-юнкеры (кстати сказать, для того и произведённого, чтобы проще было сделать его рогоносцем: он с этого момента обязан был являться на дворцовые мероприятия, то есть на балы – и в том числе на интимные балы в Аничковом дворце, – вместе с женой). Были и другие «мелочные обиды», вроде выговоров Бенкендорфа за поездки без высочайшего разрешения, например, на Кавказ; да ведь множественное число здесь можно понять и метафорически. “Восстал он против мнений света”? – Ну, мы всегда восстаём против мнений света, что ж говорить о поэте; однако здесь есть закавыка. Ведь он и сам же был частью этого света – по происхождению, по образу жизни, по связям. Против чего же он восстал?
Здесь, похоже, начинается расхождение смысла лермонтовского стихотворения с тем, как мы его до сих пор понимали. На самом деле свет у Пушкина раздражения не вызывал.
Единственное серьёзное несогласие с мнением света у Пушкина было во взглядах на интимные отношения царя с его женой. Свет рассматривал подобные отношения не только как терпимые и вполне допустимые, успех законных жён придворных сановников у самодержца рассматривался как успех самого придворного, и не было случая, чтобы муж – а с ним и его семья – не извлекли выгоды из такого успеха. А вот Пушкина чрезмерное «внимание» императора к его жене не устраивало, и он восстал.
Как восстал? Вызовом на дуэль. Царя на дуэль он вызвать не мог, вот он и оскорбил Геккерена (а тот подставил вместо себя Дантеса).
Далее можно приостановиться на строке “жалкий лепет оправданья”: кому адресованы эти строки? Не вижу другого смысла, кроме как обращения к тем, кто не принимал всерьёз игру, затеянную Дантесом по наущению императора и императрицы, а после смерти Пушкина пытались оправдаться непониманием трагичности, которая была заложена в ситуации вокруг Пушкина.
К ним же относятся и слова “И для потехи раздували чуть затаившийся пожар”. И, наконец, “он мучений последних вынести не мог”. О каких мучениях у Лермонтова речь? Надо полагать, о мучениях ревности и оскорблённой чести. На этом заканчивается первая часть стихотворения – строкой “увял торжественный венок”. (Метафора необычная, но, в общем, вопросов не вызывающая.)
Вторая часть – о Дантесе (“Его убийца хладнокровно…”) – и третья – о смерти Ленского как метафоре смерти Пушкина (“И он убит и взят могилой…”) – вопросов не вызывают. Четвёртая часть (“Зачем от мирных нег и дружбы простодушной Вступил он в этот свет завистливый и душный…”) вскрывает противоречивость пушкинского характера: Пушкин и в самом деле тянулся к высшему свету, и его друзья не раз отмечали эту его черту, а то и просто корили его. Ну, что ж, Пушкин не был «пушистым», у него были и честолюбие, и элементы тщеславия. Впрочем, и друзья, и Лермонтов не понимали, что Пушкин, как никто, ощущая свою миссию, всеми силами стремился повлиять на ситуацию в стране и прежде всего именно для этого стремился в высший свет (существует несколько свидетельств такого его поведения в свете).
Однако есть здесь строка, которая у меня вызывает вопрос: “Зачем поверил он словам и ласкам ложным?.. ”
О чьих и каких ласках идёт речь? Если лицемерия и лживых слов в высшем свете всегда было более чем достаточно, то с «ласками» было «туго». Единственные ласки, о которых нам известно, это знаки внимания царя, когда тот задумал приручить Пушкина, положив глаз на его жену: и на службу взял без обязательств на ней бывать, и жалованье дал в 7 раз большее, чем положено было по чину, и допустил в секретные архивы, и разрешил писать Историю Петра, и деньгами ссужал. Вот этим-то ласкам, считал Лермонтов, и не следовало бы верить. Всё так, но, увы, кто из нас не рад обманываться?
Лермонтова сослали за «Смерть поэта»
Смотрите фотогалерею по теме
Последняя, пятая часть первоначальной редакции стихотворения начинается строками “И прежний сняв венок – они венец терновый, Увитый лаврами, надели на него; Но иглы тайные сурово Язвили славное чело”.
Здесь «прежний» – это «торжественный»; кто же эти «они», кто теперь, после смерти, стал увенчивать Пушкина-страдальца лавром? Это не могут быть власти: всё их поведение после его смерти свидетельствует об их ненависти к поэту, о том, что они всячески старались сорвать с него любые лавры. За единственную публикацию о смерти поэта (заметка В.Ф.Одоевского «Солнце русской поэзии закатилось…» в Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду») редактор Прибавлений А.А.Краевский получил втык от министра просвещения, отпевание Пушкина было тайно перенесено в другую церковь и оцеплено жандармами; а вот что писал впоследствии А.В.Никитенко:
«Жена моя возвращалась из Могилёва и на одной станции неподалёку от Петербурга увидела простую телегу, на телеге солому, под соломой гроб, обёрнутый рогожею. Три жандарма суетились на почтовом дворе, хлопотали о том, чтобы скорее перепрячь курьерских лошадей и скакать дальше с гробом.
– Что это такое? – спросила моя жена у одного из находившихся здесь крестьян.
– А Бог его знает что! Вишь, какой-то Пушкин убит – его мчат на почтовых в рогоже и соломе, прости Господи – как собаку».
Следовательно, «они» – это круг псевдодрузей Пушкина с их «жалким лепетом оправданья», а “коварный шёпот насмешливых невежд” – это те самые представители высшего света, которых Пушкин обличал своими эпиграммами, и теперь обрадовавшихся его смерти.
Лермонтова сослали за «Смерть поэта»
Смотрите фотогалерею по теме
По этой редакции стихотворения ссылать Лермонтова было не за что. Настоящий, болезненный и оскорбительный удар он нанёс дописанными им чуть позже шестнадцатью строками (“А вы, надменные потомки…”), прямо обращёнными к власти; не вызывает сомнения, что перед глазами Лермонтова в каждой строке возникали лица конкретных адресатов. Каждый из них это обращение к себе прочёл лично и недвусмысленно, но среди этих строк была такая, после которой Лермонтова можно было только уничтожить: “Есть… божий суд, наперсники разврата!” Первым значением слова “наперсник” в пушкинские времена было: “задушевный друг сановника или правителя”, и остриё этой фразы было направлено прямо против Николая I и его ближайшего окружения, разделявшего его Аничковы интимные забавы – А.
Х.Бенкендорфа, В.Ф.Адлерберга и других. Но прежде всего – против самого императора. Так всё-таки: знал ли Лермонтов, как и многие осведомлённый о придворных нравах и любовных похождениях Николая I, про «диплом рогоносца», в котором содержался откровенный намёк на интимные отношения царя и жены Пушкина? Мог и не знать: ведь его не видел никто, кроме некоторых друзей Пушкина, и о его содержании только ходили глухие толки. Тем опаснее была эта догадка, озвученная лермонтовской строкой с “наперсниками разврата”. Царь, к моменту появления стихотворения уже сообразивший, что расследование об авторе «диплома рогоносца» придётся прекратить, неожиданно получил ещё один удар – и какой! Впервые о царских кощунственных забавах посмели заговорить вслух – и это при широко демонстрируемой Николаем ханжеской приверженности православию!
Отныне и навсегда царская кровь Романовых станет “чёрной”. Злоба была бескрайней. Пушкин умер 29 января, 21 февраля Лермонтов был арестован, а уже 25 февраля последовал приказ о переводе поэта на Кавказ, в действующую армию, под чеченские пули.
Тот факт, что их опередила русская пуля, пусть и не в ту ссылку, а в следующую, – не может быть случайностью: это судьба. Но этим стихотворением и его жизнь, и его преждевременная смерть уже были оправданы.
М. Ю. Лермонтов «Смерть поэта» – анализ стихотворения
На уроках литературы в 9 классе изучается стихотворение М. Ю.Лермонтова “Смерть поэта”, посвящённое гибели А.С.Пушкина. В нашей статье можно ознакомиться с полным и кратким анализом “Смерть поэта” по плану.
Отрывок стихотворения М. Ю. Лермонтов «Смерть поэта»
Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!.
.
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Краткий анализ стиха «Смерть поэта» М. Ю. Лермонтов
Вариант 1
М. Ю. Лермонтов написал стихотворение «Смерть поэта» будучи под впечатлением от гибели . Для поэта это событие было настоящим потрясением и тяжелой утратой. Гибель талантливого и молодого А. С. Пушкина была неожиданной и нелепой. М. Ю. Лермонтов, желая отыскать справедливость, написал стихотворение «Смерть поэта».
В своем произведении М. Ю. Лермонтов описал не справедливую, трагичную и слишком раннюю гибель его коллеги. В принципе стих можно поделить на две части. Первая половина рассказывает нам о том, как скончался великий А. С. Пушкин в далеком 1937 году. Между строк можно прочитать протест автора. Он состоял в том, что М. Ю. Лермонтов выступал против позиции властей, которые постоянно критиковали его коллегу и товарища А.
С. Пушкина. Он осуждает такое поведение высшего общества по отношению к молодому и успешному поэту.
Во второй части стихотворения М. Ю. Лермонтов насмехается над всеми, кто участвовал в убийстве писателя. Он напоминает им, что не стоит недооценивать Суд Божий, а это означает, что виновник будет обязательно наказан.
Это стихотворное произведение написано в трагическом стиле, но с элементами сатиры. Произведение объединило в себе два несовместимых жанра. Но именно такими эмоциями был одержим , когда писал свое произведение.
«Смерть поэта» — это поистине бессмертное творение. Автор всеми силами выражает протест против безразличия людей. Он не понимает, как можно покрывать и оправдывать настоящего преступника и равнодушно относится к гибели великого человека.
Писатель своим произведением хотел обратить внимание на то, что в обществе существует огромная проблема. А именно безнаказанность представителей власти и приближенных к ним людей. Михаил Юрьевич обвиняет высокопоставленных чинов в превышении полномочий, а общественность в полнейшем безразличии.
Вариант 2
Первые строки ставят читателя перед фактом гибели великого русского поэта, который погиб на дуэли, желая восстановить свою честь, оскорбленную слухами вокруг его семьи. Но причина его смерти, в понимании М.Ю. Лермонтова, отнюдь не выстрел, а протест против устоявшихся взглядов в великосветском обществе.
Пушкин был горд и благороден. Поэтому все мелкие уколы сплетников, шушукавшихся вокруг него, не могли не привести к трагедии. Поэту пришлось принять правила навязанной ему игры, что и привело к гибели человека, для которого слово “честь” не являлось пустым звуком. И толпа может праздновать свою победу, не понимая всей трагедии ухода подлинного Гения.
Совершенно противоположным человеком предстает в следующих строках Жорж Дантес. Лермонтов рисует образ пустого совершенно человека, увлеченного лишь желанием получить чин повыше. Убийца совершенно безразличен к культуре страны, в которой находится.
Поэтому факт, что он участвует в дуэли, соперником в которой выступает русский Гений, для него ровным счетом ничего не значит.
Он рок, палач, состоящий на службе у жестокой судьбы. Равнодушная марионетка в руках жаждущей развлечения толпы.
Далее в словах Лермонтова звучит неподдельная боль за человека, который близок был ему по духу. Автор искренне сетует на то, что Поэт, невзирая на его Талант, оказался слишком человеком и имел слабость поддаться на провокации общества. В словах Михаила Юрьевича звучит горечь от того, что уже никогда Пушкин не сможет осчастливить свою Родину новыми произведениями.
Завершает автор стихотворение истовой жаждой Божьего суда, перед которым предстанет каждый, кто участвовал в травле великого Поэта. Ибо от этого суда откупиться невозможно.
Вариант 3
При анализе первой строфы важно отметить, что судьба Пушкина осмысляется как судьба поэта вообще и оформляется в романтических категориях: “оклеветанный молвой”, “жажда мести”, “поникнув гордой головой”, “восстал… против мнений света”, “свободный, смелый дар”, “дивный гений”, “торжественный венок”.
Основные темы здесь — конфликт поэта и толпы, божественный дар и обречённость на гибель.
Главное слово здесь — убийца, совершенно лишённое романтической приподнятости. Он не противник, не неприятель, не дуэлянт, он — убийца, и отсюда — анафорические “не мог” в конце строфы. И вновь смерть Поэта мыслится как провидение, как “перст Судьбы”.
Следующая часть стихотворения (23 строки) — , наполненная пушкинскими реминисценциями. Отсутствие элементов говорного стиха позволяет создать особую напевность строф.
Вторая часть наполнена антитезами, иллюстрирующими невозможность понимания между поэтом и “светом”, толпой. В первой части автор взывал к толпе, теперь обращается к поэту.
Последние шестнадцать строк, написанные, как вспоминают современники, чуть позже, требуют историко-биографического комментария и связываются с проблемами, затронутыми в пушкинской “Моей родословной”.
Важно отметить и тему справедливого суда, связанного в представлении Лермонтова с будущим: “Божий”, “грозный”, неподкупный суд, который невозможно обмануть.
Это интересно: Гофман читать онлайн на нашем сайте.
Стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» – анализ по плану
Вариант 1
Стихотворение «Смерть поэта» написано в 1837 году. Это стихотворение связано со смертью А.С.Пушкина. Когда Пушкин умирал, Лермонтов был болен. Лермонтов первый, кто написал правду о гибели А.С. Пушкина. Даже пушкинские друзья боялись это сделать.
Стихотворение «Смерть поэта» состоит из двух частей. Первая часть – элегия, а вторая – . В этом стихотворении Лермонтов обвиняет в смерти Пушкина не только Дантеса, но и всё общество. По мнению Лермонтова, причина гибели Пушкина в том, что поэт обречён на одиночество и не мог этого вынести. Он бросается в чуждый ему мир и погибает.
Пушкин погиб, потому что «Восстал он против мнений света…». Светское общество не понимает «его свободный, смелый дар». Лермонтов сравнивает Пушкина с Ленским из романа А.С.Пушкина «»:
… И он убит – и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой…
Лермонтов этим стихотворением хочет показать, что в смерти Пушкина виновато светское общество, которое не понимало Пушкина, когда он был ещё жив.
Но потом Лермонтов пишет:
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
В первой части стихотворения Лермонтов несколько строк берёт у других писателей и немного их изменяет.
Вторая часть стихотворения – это ответ на суждения тех, кто оправдывал убийц поэта:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,..
Лермонтов верит, что если не земной суд, то «божий суд»» накажет тех, кто оправдывал убийц поэта:
Есть грозный суд: он ждёт; ..
В своём стихотворении Лермонтов использует сравнения:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Пушкин как свеча, которая освещает путь, и как «торжественный венок», который украшает.
Мне очень понравилось стихотворение «Смерть поэта». Лермонтов смело и открыто показывает убийц Пушкина.
Лермонтов уважал Пушкина и брал с него пример, и не испугался написать это стихотворение, хотя знал, что может быть наказан.
Вариант 2
История создания стихотворения.
«На смерть поэта» было написано Лермонтовым сразу же при получении первых сведений о смертельном ранении Пушкина на дуэли. Оно стало быстро распространяться в обществе в списках. Активно участвовал в распространении произведения друг Лермонтова – С. Раевский.
Через некоторое время после похорон Пушкина выяснилось, что высшее общество и правительство защищают Дантеса и клевещут на Пушкина, совершенно не принимая во внимание значение его таланта для России.
Разгневанный Лермонтов добавляет к стихотворению еще 16 строф, наполненных резкой критикой против клеветников памяти Пушкина. Произведение получает резкий антиправительственный характер. Николай I получил его от анонима с надписью «Воззвание к революции».
Правительство немедленно принимает меры: Лермонтов переводится на Кавказ, а Раевский – в Олонецкую губернию, что означает для обоих опалу и ссылку.
Стихотворение произвело большой резонанс в образованной части общества. Его часто читали на вечерах и переписывали. В России оно впервые было не полностью напечатано в 1858 г.
Жанр стихотворения
Первая часть произведения представляет собой элегию, вторая, написанная позднее, содержит элементы сатиры и сарказма.
Основная идея стихотворения – поворот к зрелому периоду творчества Лермонтова. Он обращается к вопросу о противостоянии поэта, творца и толпы, черни. Трагическая смерть русского национального поэта и все, что с ней было связано, настолько потрясли Лермонтова, что он напрямую переходит к обличению высшего общества и нравов, царящих в его среде. Главным моментом является то, что Лермонтов уподобляет светскую знать невежественной массе, неспособной оценить величие отдельного человека.
Композиция
Стихотворение начинается с описания обстоятельств смерти Пушкина и его убийцы. Это описание постепенно переходит к чистой элегии: философскому размышлению о судьбе поэта, который напрасно вступил в «завистливый и душный свет».
Завершается первая часть суровым подведением итогов: увенчанный «венцом терновым» поэт погибает. Ничего уже не изменишь, «на устах его печать».
Вторая часть – гневная обличительная речь. Она намного эмоциональнее и полностью направлена против «надменных потомков». Это – вынесение приговора всем, кто недооценивает роль гения.
Размер произведения меняется от трехстопного к четырехстопному ямбу.
Выразительные средства широко применяются Лермонтовым. Прежде всего это метафоры («невольник чести», «торжественный венок», «приют певца» и др.), эпитеты («затаившийся», «пламенных», «коварным»). Огромное значение, особенно во второй части, имеют антитезы. Лавровый венок гения противопоставляется терновому венцу Христа. «Простодушной дружбе» противоположен «завистливый и душный свет». Самая главная антитеза подводит итог всему произведению: «праведная кровь» — «черная кровь».
Особую эмоциональность второй части придает использование Лермонтовым возвышенных понятий: «Свобода, Гений и Слава», «Божий суд», «грозный Судия».
Главная мысль стихотворения заключается в неизбежном противостоянии правды, творческой свободы и серой массы, прикрывающейся купленными правами и законами. Лермонтов уверен, что весь обман и фальшь в конце концов откроются и справедливость восторжествует.
Вариант 3
История создания
Анализ стихотворения Лермонтова «Смерть поэта» следует начинать с произошедших исторических событий, которые привели Лермонтова к написанию данного произведения. В январе 1837 года умирает Александр Сергеевич Пушкин. Весть о смерти такого талантливого человека, как Пушкин в его расцвете сил очень сильно потрясла Михаила Юрьевича.
Трагическая кончина при довольно нелепых обстоятельствах не давала Лермонтову покоя. В порыве отчаяния и жажды справедливости автор пишет стихотворение «Смерть поэта». Бытует мнение, что в данном произведении Лермонтов выражает свое несогласие с политикой государства и многих высокопоставленных чиновников, оправдывающих поведение убийцы А.
С. Пушкина.
Данное произведение было написано в таком приемлемом для русского человека жанре, что сразу стало любимым и известным среди широкого круга читателей. Произведение переписывали, цитировали и заучивали наизусть.
Несмотря на то, стихотворение посвящается гибели конкретного человека, судьба которого оборвалась трагическим образом, поэт вкладывает в свое творение и вечный вопрос противостояния добра и зла, темных и светлых сил. В произведении «Смерть поэта» жизненный путь Пушкина представляется как многочисленные судьбы миллионов талантливых людей, ушедших из жизни очень рано.
О чем данное стихотворение?
Стихотворение «Смерть поэта» описывает не справедливую и раннюю гибель молодого и талантливого автора. Условно все стихотворение можно разделить на две половины. В первой половине идет полное описание трагической кончины А.С. Пушкина в 1837 году.
Если внимательно вчитаться в написанные строки становится явным несогласие Лермонтова с позицией высшего общества, не раз критиковавшего и насмехавшегося над Пушкиным.
В данном произведении Лермонтов осуждает надменное отношение высшего общества к талантливому поэту.
Вторая половина произведения написана как насмешка над виновниками в смерти поэта. Недаром высмеивающих творчество Пушкина Лермонтов называет «надменными потомками» прославленных отцов. Поэт выражается против стоящего в обществе мнения и говорит о Суде Божьим, который нельзя купить. К тому же в своем творении поэт говорит об обязательном наказании, ожидающем виновника в смерти Пушкина.
Жанр
Анализируя стиха «Смерть поэта» Лермонтова можно без сомнения разглядеть в его строках не только трагичность, но и моменты сатиры. И действительно лирическое произведение выдержано в жанре совмещающим элегию и сатиру. Драматичность происходящих событий, связанных с гибелью Пушкина, в полной мере раскрывается в первой части стихотворения. Элементы сатиры и даже сарказма присутствуют в последних 16 строках произведения.
Такое редкое совмещение двух противоположных по значению элементов жизненного уклада, как элегия и сатира, наилучшим образом отражают состояние внутреннего мира Лермонтова.
Трагичность, связанная с гибелью Пушкина, как великого таланта России, сменяется призрачным отношением к мнению общественности, не стоящей частицы погибшего человека.
Главная идея стихотворения
Идейный смысл бессмертного произведения Лермонтова «Смерть поэта» заключается в протесте автора сложившейся общественной позиции, покрывающей преступника и безразличной к утрате литературного гения. Гибель Пушкина, как противника застоялым взглядам богатого общества, Лермонтов соединяет с восстанием против устаревших взглядов на миропонимание и происхождение человека.
В своем творении «Смерть поэта» Лермонтов темой и движущей силой общества считает богатые устои приближенных к государю лиц. Восставшего против такого неправильного понимания мира Пушкина общество игнорировало и избегало. Постигшее одиночество и нелепая смерть талантливого человека поджигает внутренний огонь противостояния и защиты в душе молодого Лермонтова. Михаил Юрьевич понимает, что противостоять одному против целого общественного уклада довольно сложно, но Пушкин осмелился и не убоялся гнева высокопоставленных чинов.
Этим стихотворением Лермонтов показывает виновность общества в смерти поэта.
Способ стихосложения
Несмотря на трагичность и сарказм, преобладающие в произведении, Лермонтов использует многочисленные приемы стихосложения. В произведении четко видны сравнения: «Угас, как светоч», «Увял торжественный венок». Жизнь Пушкина автор стихотворения связывает со свечой, освещающей путь, но угасшей слишком рано.
Вторая половина стихотворения насыщена антитезами между светом поэта и тьмой общества. Применение эпитетов: «пустое сердце», «миг кровавый» и метафор: «жалкий лепет оправданья», «на ловлю счастья и чинов заброшен» добавляет произведению дополнительную художественную выразительность.
После прочтения данного произведения в душе остается отзыв смерти поэта и противостояние неправильной гибели таланта.
Читайте также: Биография Павла по годам — 20 интересных фактов из жизни.
Анализ стихотворения М. Ю.
Лермонтов «Смерть поэта»Вариант 1
Не секрет, что Михаил Лермонтов восхищался творчеством своего современника, Александра Пушкина, и считал его одним из ярких представителей русской литературы. Поэтому гибель кумира произвела на Лермонтова очень сильное впечатление. Более, того, он оказался одним и немногих, кто правдиво рассказал об этом трагическом событии, посвятив Пушкину одно из самых сильных и ярких своих произведений – стихотворение «Смерть поэта».
Оно состоит из двух различных как по размеру, так и по настроению частей. Первая из них представляет собой печальную элегию, в которой Лермонтов описывает трагические события января 1837 года. Однако уже с первых строк ясен подтекст стихотворения, в котором прямым убийцей Пушкина Михаил Лермонтов называет не дуэлянта Дантеса, а высшее общество, которое насмехалось над поэтом и унижало его при каждом удобном случае.
Действительно, прямое либо косвенное оскорбление Пушкина при его жизни являлось чуть ли не национальным развлечением светского общества, которому предавались не только князья и графы, но и первые лица государства.
Чего стоит одно только присвоение поэту царем Николаем I чина камер-юнкера в 1834 году, когда Пушкину уже исполнилось 34 года. Чтобы понимать всю степень и глубину унижения поэта, нужно учитывать, что подобного чина, как правило, удостаивались 16-летние юноши, которым отводилась роль придворных пажей.
В стихотворении «Смерть поэта» Михаил Лермонтов открыто говорит о лицемерии людей, которые при жизни унижали Пушкина, а после его смерти надели маску вселенской скорби. «… к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор и жалкий лепет оправданья?», — пытается обличить светское общество Лермонтов. И тут же намекает на то, что гибель Пушкина была неизбежной, так как, по преданию, смерть на дуэли поэту еще в юности предсказала гадалка, в точности описав внешность того, кто сделает роковой выстрел. Поэтому в стихотворении появляется достаточно загадочная строчка о том, что «судьбы свершился приговор».
Лермонтов не оправдывает Дантеса, на совести которого – гибель одного из самых талантливых русских поэтов.
Однако он подчеркивает, что убийца Пушкина «дерзко презирал земли чужой язык и нравы». Тем не менее, люди, которые разжигали конфликт между Пушкиным и Дантесом, хорошо отдавали себе отчет в том, что на кон поставлена жизнь человека, который уже успел прославить русскую литературу. Поэтому именно их Лермонтов считает истинными убийцами поэта.
Вторая часть стихотворения, более короткая и емкая, наполнена едким сарказмом и напрямую обращена ко всем тем, кто виновен в гибели поэта. Их Лермонтов изображает в качестве «надменных потомков», заслуга которых лишь в том, что они появились на свет у прославленных отцов. Автор убежден, что так называемая «золотая молодежь» надежно защищена «сенью закона», поэтому избежит наказания за смерть Пушкина. Но при этом Лермонтов напоминает, что еще существует и Божий суд, который « недоступен звону злата». Перед ним всем явным и неявным убийцам поэта рано или поздно все равно придется предстать, и тогда справедливость наверняка восторжествует.
Пусть не по законам земли, а по законам неба, которые автор считает более честными и справедливыми.
«И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь!», — убежден Лермонтов, не подозревая о том, что через несколько лет сам станет жертвой дуэли. И так же, как и Пушкин, погибнет не от пули, а от презрения и равнодушия общества, в котором пророки приравниваются к прокаженным, а поэты – к придворным шутам, не имеющим право на собственное мнение.
Вариант 2
Выстрел, прозвучавший 27 января 1837 г. на Чёрной речке громким эхом отозвался по всей России. Убит величайший поэт России. Родившееся немедленно после смерти Пушкина стихотворение Лермонтова «На смерть поэта», стало обличением и непосредственного убийцы, и всего светского общества, способствовашего такому развитию событий. Гибель поэта глубоко потрясла Лермонтова, ведь буквально в эти дни он собирался лично встретиться и ближе познакомиться с великим поэтом.
Стихотворение нашло горячий отклик в сердцах людей, оно переписывалось, расходилось в сотнях списков. Такая реакция встревожила царя, последовала незамедлительная высылка Лермонтова на Кавказ, были наказаны многие из тех, кто популяризировал эти стихи.
В порыве отчаянного негодования родилось это произведение. Здесь была написана вся правда об истинных причинах гибели Пушкина, та, которую боялись, опасались сказать вслух и его близкие ‑Дантес лишь инструмент в руках хитрого и могущественного мастера. По всему стихотворению красной нитью проходит тема конфликта поэта и общества.
Как фамусовское общество отторгает Чацкого с его правдолюбием, отрицанием лести и низкопоклонства, так и высший свет отрицает Пушкина. Вынужденный жить по законам ненавистного ему общества, поэт одинок. В этом мире, которому он чужд, его ждёт смерть.
Ссора Пушкина и Дантеса, дуэль и смерть поэта — закономерный итог его жизни в обществе. В нескольких кратких фразах даёт автор чёткую характеристику участникам драмы. Всего пара фраз и мы видим перед собой образ Дантеса, пустого и хладнокровного убийцу. Действительно, «не мог понять … на что он руку поднимал». Это так. И не понимал до конца своей жизни. По воспоминаниям современников, до конца жизни Дантес представлялся многим русским гостям Франции как «тот самый Дантес, который убил вашего Пушкина».
Большинство людей с возрастом мудреет, у этого же человека процесс шёл, видимо, в прямо противоположном направлении.
Несколько строк, в которых обращается Лермонтов к тем, кто распускал грязные сплетни о его жене, за спиной поэта раздувал назревавший конфликт, а теперь лицемерно поют ему хвалы, полны негодования и презренья. Нисколько не смущаясь, грозит он им грозным судом и неминуемым наказанием. Удивление и недоумение сквозит в строках, касающихся Дантеса. Как, почему русские дворяне, цвет общества, смогли стать на сторону иностранца, который особо и не скрывал своего презрения ко всему русскому, к нравам, культуре.
Начало стихотворения изложено четырёхстопным ямбом. Далее оно переходит на свободный 4–6‑стопный ямб, характерный для лирики Лермонтова. Построение можно назвать сложным и простым одновременно. Здесь присутствуют стилистически завершённые по форме фрагменты, подчинённые одной общей идее. Можно без труда выделить три самостоятельные части.
Гибель поэта, как закономерный итог конфликта со светом — это первая часть.
Вторая часть несколько отличается. Главная тема элегия, скорбь о раннем уходе гения. Здесь чувствуется личная боль и любовь автора, наиболее отчётливо отображается образ Пушкина. И, наконец, третья часть, последние шестнадцать яростных строчек, призывающих к отмщенью.
Главная идея стихотворения — протест автора против позиции общества, ставшего на сторону преступника, равнодушной к потере гения. Восстание против устаревших пониманий на положение всех людей в обществе автор соединяет с гибелью Пушкина, как противника этих взглядов высшего общества.
Вариант 3
Гибель Пушкина вызвала в Петербурге огромное негодование по адресу Дантеса и его приемного отца Геккерена и небывалое выражение любви к поэту. Десятки тысяч людей перебывали возле дома на Мойке, где умирал Пушкин, нескончаемая вереница шла через квартиру мимо гроба убитого. В эти дни столичное общество резко разделилось на два лагеря: высшая аристократия во всем обвиняла Пушкина и оправдывала Дантеса, люди менее высокопоставленные восприняли гибель поэта как национальное бедствие.
Выражения недовольства заставили правительство Николая I принять чрезвычайные меры: дом поэта в час выноса тела был оцеплен жандармами, панихида в Исаакиевской церкви отменена и отслужена в церкви придворной, куда пускали по специальным билетам. Гроб с телом Пушкина отправили в псковскую деревню ночью, тайно и под конвоем. Друзей Пушкина обвиняли в намерении устроить из погребения поэта политическую манифестацию.
В таких условиях стихотворение Лермонтова (см. его полный текст на нашем сайте) было воспринято в русском обществе как смелое выражение протеста.
Излагая впоследствии обстоятельства, при которых стихотворение было написано, арестованный Лермонтов показал, что по болезни не выходил из дому в эти дни. Однако имеются основания считать, что показание сделано было с тем, чтобы отклонить нежелательные вопросы о том, где он бывал и с кем в это время встречался. П. П. Семенов-Тянь-Шанский, знаменитый впоследствии географ и путешественник, а в ту пору десятилетний мальчик, приезжал к дому Пушкина вместе со своим дядей, цензором В.
Н. Семеновым, чтобы справиться о состоянии здоровья поэта, и там, на Мойке, возле дома, где умирал Пушкин, они видели Лермонтова.
Есть сведения, что стихотворение распространялось в списках уже 30 января – на другой день после смерти поэта. К «Делу о непозволительных стихах…» приложена копия, под которой выставлена дата: «28 Генваря 1837 года» – хотя Пушкин умер только 29-го. Однако следует иметь в виду, что слух о смерти Пушкина распространялся несколько раз в продолжение двух с половиной дней, в частности, вечером 28-го. Видимо, в этот вечер Лермонтов и написал первую часть «элегии» после горячего спора с приятелями, навестившими его на квартире, где он жил вместе со своим другом Святославом Раевским.
Раевский писал потом, что «элегия» (то есть первоначальный текст стихотворения, кончая словами: «И на устах его печать») была отражением мнений не одного Лермонтова, «но весьма многих». По словам другого очевидца – родственника поэта А. Шан-Гирея, – она была написана в продолжение «нескольких минут».
С помощью друзей и сослуживцев Раевского – чиновников департамента государственных имуществ и департамента военных поселений этот текст был размножен и распространился по городу во множестве списков.
Через несколько дней (7 февраля) к Лермонтову приехал его родственник – камер-юнкер Николай Столыпин, один из ближайших сотрудников министра иностранных дел Нессельроде. Возник спор о Пушкине и о Дантесе, в котором Столыпин принял сторону убийцы поэта. Выражая враждебное отношение к Пушкину великосветских кругов и суждения, исходившие из салона злейшего врага Пушкина графини Нессельроде, он стал утверждать, что Дантес не мог поступить иначе, чем поступил, что иностранцы не подлежат русскому суду и русским законам. Как бы в ответ на эти слова Лермонтов тут же приписал к стихотворению шестнадцать новых – заключительных – строк, начинающихся словами: «А вы, надменные потомки // Известной подлостью прославленных отцов».
До нас дошел список стихотворения, на котором неизвестный современник Лермонтова, чтобы пояснить, кого имел в виду автор, говоря о «потомках известной подлостью прославленных отцов», выставил фамилии графов Орловых, Бобринских, Воронцовых, Завадовских, князей Барятинских и Васильчиковых, баронов Энгельгардтов и Фредериксов, отцы и деды которых добились положения при дворе путем искательства, любовных связей, закулисных интриг, «поправ» при этом «обломки… обиженных родов» – то есть тех, чьи предки издревле отличались на полях брани или на государственном поприще, а затем – в 1762 году – при воцарении Екатерины II, подобно Пушкиным, впали в немилость.
Копии с текстом заключительных строк «Смерти Поэта» стали распространяться в тот же вечер, и стихотворение ходило по рукам с «прибавлением» и без «прибавления». Текст с прибавлением, в свою очередь, раздавался в двух вариантах – одном без эпиграфа, другом с эпиграфом, заимствованным из трагедии французского драматурга XVII столетия Жана Ротру «Венцеслав» (в переводе А. Жандра):
Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Во многих «полных» копиях эпиграф отсутствует. Из этого вытекает, что он предназначался отнюдь не для всех, а для определенного круга читателей, связанных с «двором». В копии, снятой родственниками поэта для А. М. Верещагиной и, следовательно, достаточно авторитетной, эпиграфа нет. Но снабженная эпиграфом копия фигурирует в следственном деле.
Есть основания думать, что довести до III Отделения полный текст с эпиграфом стремился сам Лермонтов. Эпиграф должен был смягчить смысл последней строфы: ведь если поэт обращается к императору с просьбой о наказании убийцы, следовательно, Николаю незачем воспринимать стихи как обвинение по своему адресу. В то же время среди широкой публики стихотворение ходило без эпиграфа.
Эпиграф был понят как способ ввести правительство в заблуждение, и это усугубило вину Лермонтова.
После того как Николай I получил по городской почте список стихотворения с надписью «Воззвание к революции» и заключительные строки были квалифицированы как «вольнодумство, более чем преступное», Лермонтов, а затем и Раевский подверглись аресту. Семидневное расследование дела о «непозволительных стихах» закончилось ссылкой – Лермонтова на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк, Раевского, виновного в распространении стихов, – в Олонецкую губернию.
Впервые (без эпиграфа) стихотворение было напечатано в 1856 году за границей: Герцен поместил его в своей «Полярной звезде».
Это интересно: очень краткое содержание рассказа, созданного в 1903 году, но читатели познакомились с ним лишь в 1911, уже после смерти писателя.
Полный текст стихотворения М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта»
Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно.
В руке не дрогнул пистолет,
И что за диво?.. издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что́ он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет, завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?.
.
И прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Анализ стихотворения «Смерть поэта» Лермонтова
4.
6
Средняя оценка: 4.6
Всего получено оценок: 267.
Обновлено 7 Апреля, 2021
4.6
Средняя оценка: 4.6
Всего получено оценок: 267.
Обновлено 7 Апреля, 2021
Стихотворение М. Ю. Лермонтова “Смерть поэта” посвящено гибели А. С. Пушкина. В стихотворении Лермонтов выражает сожаление о смерти великого поэта и винит в ней всё окружающее светское общество. Полный и краткий анализ “Смерть поэта” по плану можно использовать для подготовки к уроку литературы в 9 классе.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Краткий анализ
Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Смерть поэта.
История создания – 1837 год, написано на смерть Александра Сергеевича Пушкина.
Тема – гибель великого поэта.
Композиция – написано в форме лирического монолога, совмещает разные по размеру и ритму строфы, объединённые общей идеей.
Жанр – Литературоведы по-разному определяют жанр этого произведения: некоторые определяют как политическая ода, другие считают, что это совмещение элегии и сатиры (эпиграммы), третьи относят к лиро-эпическому жанру.
Стихотворный размер – первая часть – четырёхстопный ямб, вторая – разностопный: пяти-, шестистопный ямб.
Метафоры – “звон злата”,”увял торжественный венок”, “ловля счастья и чинов”, “взят могилой”, “печать на устах”.
Эпитеты – “свободный смелый дар“, “дивный гений”, “кровавый миг”, “глухая ревность”, “пламенные страсти”, “ничтожные клеветники”, “пустое сердце”, “грозный суд”, “чёрная кровь”.
Метонимия – “с свинцом в груди“.
История создания
Это стихотворение посвящено А. С. Пушкину, его трагической гибели. Оно было написано в январе 1837 года, спустя несколько дней после того, как Лермонтов узнал о злосчастной дуэли. Потрясённый трагедией, нелепой смертью великого человека, а также слухами, которыми полнились “обе столицы”, поэт пишет гневное, трогательное стихотворение, в котором обвиняет общество в потере бесценного для России поэта.
Оно молниеносно распространяется в высшем обществе, переписывается тысячью копий, передаётся из уст в уста, доходит до императора Николая I. Полная версия стихотворения подаётся царю с вердиктом о революционной направленности произведения. Лермонтова берут под стражу, спустя некоторое время – ссылают на Кавказ за “непозволительные” стихи.
Популярность молодого поэта находится на пике, его цитируют, им восхищаются, литературные критики видят в нём гений не меньший, чем у Пушкина.
Жаль, что тот, кому посвящено стихотворение, никогда о нём не узнает. Последние 16 строк поэт добавил в уже готовое стихотворение, узнав о том, что общество одобряет действия Дантеса, защищает его, не понимая исторической сути потери. Впервые опубликовано стихотворение было за границей в Германии в 1852 году, на русском языке оно было напечатано без 16 последних стихов в 1858, полная версия – в 1860 году.
Тема
Ведущей темой стихотворения является безвременная утрата великого гения, масштабы которой невозможно постичь. Не только талант, но и доброе сердце, благородство, доверчивость и веру в людей, которой отличался Пушкин, воспевает поэт. Строфа, посвящённая Дантесу, несёт однозначный упрёк в его низости и пренебрежении культурой неродной для него России: “Смеясь, он дерзко презирал чужой земли язык и нравы
“. Заброшенный в Россию “на ловлю счастья и чинов
“, человек с “пустым сердцем
“, даже не представлял, с кем он собирался драться…”не мог понять в сей миг кровавый, на что̀ он руку поднимал!”
.
Трагическая случайность, недостойное поведение в отношении человека, который несмотря на свои слабости, был великим гением – всё это не оправдывает Дантеса. Он не виновник, а лишь орудие в руках интриганов и завистников. Не в первый раз Пушкин встаёт против общества, ему не привыкать к одиночеству, но такой трагедии не ожидал никто: это слишком высокая цена. Лирический герой потерян, он не верит в случившееся, повторяет факт гибели несколько раз, как бы пытаясь поверить в происходящее, принять его. В последней строфе поэт открыто говорит о невозможности справедливого суда и верит в высший неподкупный суд, на котором убийцы и клеветники получат сполна.
Главная мысль – жестокость людей способна на чудовищные ошибки, исправить которые, к сожалению, невозможно. Образ Пушкина приравнивается к образу Иисуса Христа, который также безвинно страдал при жизни и был убит. Идея произведения – показать, что великий поэт погиб не только из-за дуэли, в его гибели виновато всё общество.
Композиция
Лирический герой ведёт монолог, посвящённый гибели Пушкина, резкий и жёсткий взгляд на произошедшее показывает всю масштабность трагедии, которую после оценят историки.
Стихотворение, состоящее из нескольких структурных частей различных по рифмовке, размеру и ритму, написано в несколько этапов. В первой строфе лирический герой оплакивает смерть товарища по ремеслу, она эмоциональна и трогательна. Он не может поверить в произошедшее, подавлен и потерян. Использует разнообразные художественные приёмы для достижения цели – передачи своего мнения о значимости Пушкина в русской литературе.
Следующая строфа затрагивает личность Дантеса, характеризуя его, как никчёмного беспринципного человека, который не стоит даже упоминания о нём. В следующих строфах, меняя стихотворный размер, Лермонтов сбивчиво и эмоционально рассуждает о причинах трагедии, задаёт вопросы,ответы на которые известны определённому кругу людей… Разоблачает общество, по вине которого погиб поэт. В последней строфе Лермонтов обращается к убийцам, напоминая о высшем суде, избежать которого не удастся никому.
Жанр
Литературоведы по-разному определяют жанр этого произведения: некоторые определяют как политическая ода, другие считают, что это совмещение элегии и сатиры (эпиграммы), третьи относят к лиро-эпическому жанру.
Первая часть стихотворения – элегия с чертами оды, вторая часть тяготит к жанру эпиграммы. Стихотворение разностороннее, выделить единый жанр достаточно сложно. Совмещение сатиры и элегии передаёт душевное состояние поэта, узнавшего страшную новость.
Средства выразительности
Эпитеты подчёркивают ораторский монолог Лермонтова: “свободный смелый дар
“, “дивный гений”
, “кровавый миг”, “глухая ревность”, “пламенные страсти”, “ничтожные клеветники”, “грозный суд”, “пустое сердце”,
и другие.
Метафоры умело маскируют и сдерживают гнев автора, облачая его в нужные острые образы: “звон злата”,”увял торжественный венок”, “ловля счастья и чинов”, “взят могилой”, “на устах его печать”.
Тест по стихотворению
Доска почёта
Чтобы попасть сюда — пройдите тест.
Юлия Шилова
7/7
Александра Бунакова
5/7
Галина Тюрикова
6/7
Матвей Сводин
7/7
Гузель Бикбаева
7/7
Кристина Чмут
7/7
Жанар Бакирова
5/7
Валентина Вебер
7/7
Дарья Кукловод
7/7
Татьяна Бартенева
7/7
Рейтинг анализа
4.
6
Средняя оценка: 4.6
Всего получено оценок: 267.
А какую оценку поставите вы?
Чем вам понравилось стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» ( анализ)
Стихотворение «Смерть поэта» написано в 1837 году. Это стихотворение связано со смертью А. С. Пушкина. Когда Пушкин умирал, Лермонтов был болен. Лермонтов первый, кто написал правду о гибели А. С. Пушкина. Даже пушкинские друзья боялись это сделать.Стихотворение «Смерть поэта» состоит из двух частей. Первая часть – элегия, а вторая – сатира. В этом стихотворении Лермонтов обвиняет в смерти Пушкина не только Дантеса, но и всё общество. По мнению Лермонтова, причина гибели Пушкина в том, что поэт обречён на одиночество и не мог этого вынести. Он бросается в чуждый ему мир и погибает.
Пушкин погиб, потому что «Восстал он против мнений света…» . Светское общество не понимает «его свободный, смелый дар» . Лермонтов сравнивает Пушкина с Ленским из романа А.
С. Пушкина «Евгений Онегин» :… И он убит – и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой…
Лермонтов этим стихотворением хочет показать, что в смерти Пушкина виновато светское общество, которое не понимало Пушкина, когда он был ещё жив. Но потом Лермонтов пишет:
Убит!. . к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
В первой части стихотворения Лермонтов несколько строк берёт у других писателей и немного их изменяет.
Вторая часть стихотворения – это ответ на суждения тех, кто оправдывал убийц поэта:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,. .
Лермонтов верит, что если не земной суд, то «божий суд» » накажет тех, кто оправдывал убийц поэта:
Есть грозный суд: он ждёт; ..
В своём стихотворении Лермонтов использует сравнения:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Пушкин как свеча, которая освещает путь, и как «торжественный венок» , который украшает.
Мне очень понравилось стихотворение «Смерть поэта» . Лермонтов смело и открыто показывает убийц Пушкина. Лермонтов уважал Пушкина и брал с него пример, и не испугался написать это стихотворение, хотя знал, что может быть наказан.
Глава шестнадцатая «Смерть Поэта». Лермонтов [Maxima-Library]
Глава шестнадцатая
«Смерть Поэта»
27 января, около пяти часов пополудни, за Комендантской дачей на Черной речке в окрестностях Петербурга состоялся поединок Пушкина с Дантесом. В шесть часов вечера смертельно раненный Пушкин привезен в свою квартиру в доме княжни Волконской на Мойке. В тот же вечер по городу распространился слух о смерти Пушкина.
28 января Лермонтов написал первые 56 стихов стихотворения «Смерть Поэта» (заканчивается строкой «И на устах его печать»). Сам Лермонтов в своих объяснениях писал: «Я был еще болен, когда разнеслась по городу весть о несчастном поединке Пушкина.
Некоторые из моих знакомых привезли ее и ко мне, обезображенную разными прибавлениями». Он писал «Смерть Поэта», когда Пушкин был еще жив. Но когда скорбное событие свершилось — стихи были уже готовы и, по слову Панаева, «переписывались в десятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались наизусть всеми». (Насчет «десятков тысяч» — это Панаев, конечно, погорячился, но копий действительно было много.)
«Смерть Поэта» стала совершенно особенной вехой в жизни Лермонтова.
Отчетливее всего сформулировал В. А. Соллогуб: «Смерть Пушкина возвестила России о появлении нового поэта — Лермонтова».
Изучая в школе курс литературы, мы по преимуществу знакомимся с набором мифов. Выстроенные в определенном порядке, они создают в головах некую схему, как правило, не слишком логичную, но удобную для обиходного использования.
Например, начало XX столетия считается «серебряным веком» русской поэзии. А что же у нас «золотой век»? Эпоха Пушкина и Лермонтова. Куда девать Фета с Тютчевым? (Кстати, почему «с»? Что это за «мы с Тамарой ходим парой»? Почему Фета и Тютчева часто издают в одном сборнике? Потому что «оба писали про природу»? Еще одна загадка века.
) Никуда вроде бы Фет и Тютчев не помещаются: они как бы между «веками», в промежутке.
Внутри «золотого века» тоже имеются свое солнце — Пушкин и своя луна — Лермонтов.
Далее. Имеется известный мартиролог, зачитываемый на уроках литературы с трагическим лицом: Пушкин убит на дуэли, Лермонтов убит на дуэли, Грибоедов убит в своей дипломатической миссии, Бестужев-Марлинский убит на Кавказе… У простодушного школьника создается ощущение, что некие Тайные Силы охотились на русскую литературу повсеместно, копали на ее пути медвежьи ямы и стреляли ей в спину. Не вошли в этот список ни Некрасов, ни Тургенев, ни Толстой Лев, ни Толстой Алексей… Не помянут и «Миша» Загоскин, который жил сравнительно благополучно, но мало. Они в каком-то другом списке.
Волею этого мифа Лермонтов помещен в тень Пушкина, и даже дуэль и смерть Лермонтова выглядят как серебряное отражение золотой пушкинской дуэли и смерти.
Миф практически лишает Лермонтова самостоятельного бытия. Рождение одного поэта происходит в миг смерти другого поэта.
Ираклий Андроников, например, пишет так:
«Никогда ни в одной из литератур мира не бывало примера, чтобы один великий поэт подхватил знамя поэзии, выпадавшее из руки другого, чтобы он нес его по завещанному пути и сам пал бы на поединке с теми же силами. Смерть Пушкина и рождение Лермонтова-трибуна неразделимы».
Прибавка «трибуна» к имени Лермонтова сделана потому, что к моменту написания «Смерти Поэта» были уже и «Маскарад», и «Боярин Орша», «Хаджи Абрек», и первые редакции «Демона», и множество прекрасных лирических стихотворений. В общем, поэтом Лермонтов к тому времени уже худо-бедно был. Но ведь куда важнее другое: Лермонтов подхватил знамя и пал в битве с теми же силами.
Вопрос: с какими силами?
С Тайными Силами, которые Злобно Гнетут? С придворной аристократией? (Царь науськал Дантеса на Пушкина. А потом тот же царь напустил Мартынова на Лермонтова?)
Хорошо, пусть царь, пусть рок, пусть Тайные Силы. Но это не отменяет того факта, что у Лермонтова — совершенно отдельная судьба, не зависимая от судьбы Пушкина.
У Лермонтова-поэта и Лермонтова-человека.
Мы знаем, что первая версия стихотворения «Смерть Поэта» заканчивалась строкой «И на устах его печать». Именно она расходилась с невероятной быстротой по Петербургу и везде встречала полное одобрение.
«Нам говорили, что Василий Андреевич Жуковский относился об этих стихах с особенным удовольствием и признал в них не только зачатки, но и все проявление могучего таланта, а прелесть и музыкальность версификации признаны были знатоками явлением замечательным, из ряду вон» — так, например, пишет В. П. Бурнашев («М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников»).
2 февраля А. И. Тургенев в своем дневнике записал о стихах «Смерть Поэта»: «Стихи Лермонтова прекрасные». После похорон Пушкина за завтраком у П. А. Осиповой в Тригорском А. И. Тургенев «обещал ей стихи Лермонтова» — добрейший Андрей Иванович их тоже переписывает и распространяет.
П. А. Висковатов говорит об этом так: «Как известно, Лермонтов написал стихотворение свое на смерть Пушкина сначала без заключительных шестнадцати строк.
Оно прочтено было государем и другими лицами и в общем удостоилось высокого одобрения. Рассказывали, что великий князь Михаил Павлович сказал даже: «Этот чего доброго заменит России Пушкина», что Жуковский признал в них проявление могучего таланта, а князь Владимир Федорович Одоевский по адресу Лермонтова наговорил комплиментов при встрече с его бабушкой Арсеньевой».
«Смерть Поэта» — стихи на смерть известного лица — явление, довольно распространенное (вспомним, например, потоки стихов на смерть Высоцкого!). В России все потрясены случившимся, и элегия (да-да, некоторые литературоведы считают, что «Смерть Поэта» — элегия, печальное раздумье) молодого поэта удивительным образом «ложится» на общее настроение.
Ираклий Андроников говорит о том, что все, решительно все пришли в восторг от лермонтовских строк.
И приводит цитаты, одну за другой.
«Написано на скорую руку, но с чувством», — пишет М. М. Ханенко неустановленному лицу.
«…многоглаголанье и многописание, — пишет П.
А. Осипова, — все выйдет «к чему теперь рыданья» и «жалкий лепет оправданья». Но ужас берет, когда вспомнишь всю цепь сего происшествия».
Софья Николаевна Карамзина оценивает не столько качество стиха, сколько содержание: «Они так хороши по своей правдивости и по заключенному в них чувству».
Стихи Лермонтова в первую очередь хороши тем, что появились как нельзя кстати. Не бывало еще такого в литературе — не столько знаменитого «подхватывания знамени», сколько такой потрясающей своевременности произведения.
Мы знаем, что некоторые поэты, литераторы писали «в стол» в надежде на суд потомства. И что же? Пришли потомки, вынули произведения из стола — и не оценили. Устарело произведение, так и не быв опубликовано, не став фактом общественной истории, — сразу ушло в архив.
Напротив, далеко не главный шедевр словесности (с точки зрения художественных достоинств), роман «Что делать?» имел огромный резонанс и остался в истории литературы. А пролежи он в столе лет тридцать — и рассыпался бы в прах, не оставив следа.
«Смерть Поэта» вылетела, как пуля, и поразила самый нерв общества.
Мы все учили это стихотворение в школе. С трудом запоминали нагромождения эпитетов «коварным шепотом насмешливых невежд… досадой тайною обманутых надежд…». Но, главное, в этом стихотворении напрочь отсутствовал Пушкин.
Там присутствует один сплошной Лермонтов, причем Лермонтов-юноша, человек еще незрелый…
Ираклий Андроников предлагает нам каноническую картину, которая отлично вписывается в идею «русская поэзия на службе освободительного движения»:
«Стихи на смерть Пушкина и Лермонтов, и Раевский сразу же расценили как важнейший общественно-политический документ и отнеслись к нему настолько серьезно, что Лермонтов, ничего еще не печатавший и крайне нерешительный в отношении своего будущего дебюта, без колебаний вступает в литературу в качестве нелегального поэта, ибо совершенно убежден в необходимости громко, на всю страну сказать правду о Пушкине: Пушкин казнен рукою Дантеса по приговору аристократии!»
Ой, так ли это?
«Смерть Поэта» — не столько надгробное размышление о судьбе конкретного поэта Пушкина, сколько патетическое рыдание о судьбах поэтов вообще — и, в частности, мечтание о собственной судьбе («Буду лежать, весь такой мертвый и несчастный» — мы ведь уже читали ранние пьесы Лермонтова!)
Андроников утверждает, что Лермонтов предельно конкретен в своем стихотворении, что у него в «Смерти Поэта» нет аллегорий, а есть прямое указание на конкретных лиц.
Но как же — «нет аллегорий», когда упоминаются «Свободы, Гения и Славы палачи»?
Каким же образом представлен у Лермонтова Пушкин?
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
…
Судьбы свершился приговор!..
…
Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет…
А почему, собственно, «спасенья нет» — разве Пушкин безоружен? Такое впечатление, что Поэта подстерегли, связали, поставили к стенке; что его, как Сирано де Бержерака, заманили в переулок, где ожидали сто убийц сразу! Нет, здесь другое: спасения нет, ибо Поэт обречен, потому что он — один против целого мира, потому что он — Гений, а мир, состоящий из посредственностей, изначально враждебен Гению. Гений возмущает вселенную, Гений слишком велик, и вселенная жаждет от него избавиться.
Перед нами — собирательный романтизированный образ Поэта-Одиночки. Он умирает, как жил, непонятым:
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасно жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Вспомним, какой была кончина Александра Сергеевича Пушкина. Кто окружал его в последние мгновения и чей шепот он слышал.
Петр Андреевич Вяземский: «… Он (Пушкин) вновь убедился в неминуемой близкой кончине и ожидал ее спокойно, наблюдая ход ее как в постороннем человеке, щупал пульс свой и говорил: вот смерть идет!.. Прощаясь с детьми, перекрестил он их. С женою прощался несколько раз и всегда говорил ей с нежностью и любовью. С нами прощался он посреди ужасных мучений и судорожных движений, но духом бодрым и с нежностью. У меня крепко пожал он руку и сказал: «Прости, будь счастлив!» Пожелал он видеть Карамзину. Мы за нею послали. Прощаясь с нею, просил он перекрестить его, что она и исполнила. Данзас, желая выведать, в каких чувствах умирает он к Геккерну, спросил его: не поручит ли он ему чего-нибудь в случае смерти касательно Геккерна? «Требую, отвечал он ему, чтобы ты не мстил за мою смерть, прощаю ему и хочу умереть христианином»».
Екатерина Андреевна Карамзина описывает эпизод своего прощания с Пушкиным: «Он протянул мне руку, я ее пожала, и он мне также, и потом махнул, чтобы я вышла.
Я, уходя, осенила его издали крестом, он опять протянул мне руку и сказал тихо: «Перекрестите еще», тогда я опять, пожавши еще его руку, я уже его перекрестила, прикладывая пальцы на лоб, и приложила руку к щеке: он ее тихо поцеловал и опять махнул. Он был бледен, как полотно, но очень хорош; спокойствие выражалось на его прекрасном лице».
Василий Андреевич Жуковский: «Когда поутру кончились его сильные страдания, он сказал Спасскому: «Жену! позовите жену!» Этой прощальной минуты я тебе не стану описывать. Потом потребовал детей; они спали; их привели и принесли к нему полусонных. Он на каждого оборачивал глаза молча; клал ему на голову руку; крестил и потом движением руки отсылал от себя. «Кто здесь?» — спросил он Спасского и Данзаса. Назвали меня и Вяземского. «Позовите», — сказал он слабым голосом. Я подошел, взял его похолодевшую, протянутую ко мне руку, поцеловал ее: сказать ему ничего я не мог, он махнул рукою, я отошел. Так же простился он и с Вяземским».
Где же «отравленные последние мгновенья», где «насмешливые невежды»? Народ толпился у дома на Мойке, ожидая известий; «государь, наследник, великая княгиня Елена Павловна постоянно посылали узнавать о здоровье Пушкина; от государя приезжал Арендт несколько раз в день.
У подъезда была давка.
В передней какой-то старичок сказал с удивлением: Господи Боже мой! я помню, как умирал фельдмаршал, а этого не было!»(К. Данзас, секундант Пушкина).
Где «жажда мщенья», которую Лермонтов упоминает дважды? Неужто поэт, отходя в вечность, досадовал, что не может отомстить (а кругом коварный шепот клеветников и завистников)?
Нет, вовсе не такой была смерть Пушкина. Так умирали персонажи драм Лермонтова — Фернандо, Юрий Волин, Владимир Арбенин… Но не Пушкин. «Смерть обнаружила в характере Пушкина все, что было в нем доброго и прекрасного. Она надлежащим образом осветила всю его жизнь», — свидетельствовал Вяземский.
Ираклий Андроников, однако, видит иную причину для возникновения этих свидетельств. Он считает, что прав Лермонтов, приписавший Пушкину в предсмертные минуты досаду на то, что не удалось отомстить, а друзья погибшего поэта солгали, и солгали намеренно.
«По словам современников, возле дома поэта (на Мойке) в общей сложности перебывало в те дни около пятидесяти тысяч человек… Раздаются голоса, что во время перевоза тела в Исаакиевский собор почитатели Пушкина отпрягут лошадей в колеснице и повезут ее на себе.
Что в церковь явится депутация от мещан и студентов и будут сказаны речи…
Тайного общества не существует. Но способ борьбы с общественным мнением предложен. Берутся под наблюдение пушкинские друзья. Все события трактуются как результат деятельности тайной партии, которую-де возглавлял Пушкин…
— Вы считаете меня если не демагогом, то какой-то вывеской демагогии, за которую прячутся тайные враги порядка, — оправдывается перед Бенкендорфом Жуковский…
Друзья Пушкина стараются доказать, что никогда не замышляли против правительства, что устраивать Пушкину народные похороны не собирались, что Пушкин не был ни либералом, ни демагогом, а в зрелые годы стал человеком благонамеренным и умер, как подобает христианину и верноподданному… В своем известном письме о последних минутах Пушкина он (Жуковский) изображает благостную кончину поэта, примирившегося с престолом и Богом.
Цель Бенкендорфа достигнута. Друзья поэта, лучше других угадывающие тайных виновников его гибели, сами невольно помогают создать образ официозного Пушкина.
В своей переписке они соблюдают предельную осторожность. И хотя Вяземский говорит, что Пушкина положили в гроб «городские сплетни, людская злоба, праздность и клевета петербургских салонов, безыменные письма», он вынужден тут же напомнить, что это «не полная истина» (Ираклий Андроников. «Лермонтов, исследования и находки»).
Если вчитаться в эти страницы андрониковского исследования, то становится вдруг очевидным: друзьям Пушкина, дворянам, аристократам первой половины XIX века, приписаны мотивы и способ поведения диссидентов середины века XX.
Но это же совершенно разный склад людей! Друзья Пушкина выросли и жили в обществе сословном. Диссиденты выросли и жили в обществе не сословном. У них были совершенно разные отношения к власти, в том числе — к верховной власти. И наконец, ни Жуковский, ни Вяземский, ни Карамзина, ни Данзас не стали бы лгать о такой важной вещи, как мирная, христианская кончина их близкого друга, дорогого им человека. Это не был вопрос бессмысленной демонстрации благонадежности (ходить в церковь — вовсе не то же самое, что ходить на партсобрания).
Интересно также, что Пушкин, простив — «отпустив» — Дантеса, «уничтожил» его в памяти потомков. Все помнят, что приезжий француз, «пустое сердце», выстрелил в Пушкина. А вот что с ним было дальше? Как он жил? На ком женится? Кого породил? Когда и где умер?
Дантес? Да и черт бы с ним…
А ведь это обидно…
(Нет, можно, конечно, поискать и найти, что дочь Дантеса возненавидела отца, когда узнала, какое страшное преступление он совершил… Но это уже из другой области. Злорадствовать не будем.)
Нет никакой «жажды мести». Нет «отравленных последних мгновений».
Есть созданный Лермонтовым романтический образ Поэта, погубленного Клеветниками. Лермонтов не пишет: «Погиб Пушкин» — он пишет: «Погиб Поэт»…
Именно этот образ и находит пристанище в сердцах людей, приходивших к дому на Мойке. Именно это и делает стихотворение Лермонтова таким популярным.
Лермонтов — «нелегальный» поэт (еще одно диссидентское слово)? Да какой же он «нелегальный», когда стихотворение было подписано и имя Лермонтова стало известно абсолютно всем?
* * *
Дальше происходит вот что.
Как это нередко бывает, навстречу волне скорби поднимается вторая волна: общество начинает обвинять погибшего. Почему такое происходит? Не стоит списывать все на склонность высшего света в царской России клеветать и сплетничать. Сходным образом отзываются и наши современники о жертвах катастроф. Возможно, срабатывают какие-то защитные механизмы в обществе. Люди боятся смерти. Им важно уточнить для себя: некто погиб потому, что вел себя неправильно. Он умер потому, что был плохим, оказался в неправильном месте в неправильное время… («Ля — хороший, я не окажусь в неправильном месте в неправильное время и поэтому буду жить… э… вечно».)
И вот начали говорить гадости о Пушкине… попутно выискивая оправдания Дантесу.
То ли дело прямодушные офицеры из числа друзей Лермонтова! Синицын, известный из воспоминаний Бурнашова, например, прост, ясен и отчетлив в своей характеристике «прекрасного Дантеса» (за которого «весь свет и особенно юбки»):
«Страшная французская бульварная сволочь с смазливой только рожицей и с бойким говором.
На первый раз он не знал, какой результат будет иметь суд над ним, думал, что его, без церемонии, расстреляют и в тайном каземате засекут казацкими нагайками. Дрянь! Растерялся, бледнел, дрожал. А как проведал чрез своих друзей, в чем вся суть-то, о! тогда поднялся на дыбы, захорохорился, черт был ему не брат, и осмелился даже сказать, что таких версификаторов, каким был Пушкин, в его Париже десятки…»
7 февраля на квартиру к Лермонтову и Святославу Раевскому явился родственник Михаила Юрьевича, двоюродный брат Николай Столыпин, «дипломат», «один из представителей и членов самого что ни есть нашего высшего круга».
Николай Столыпин принес свежайшие сплетни и принялся рассуждать…
«По поводу городских слухов о том, что вдова Пушкина едва ли долго будет носить траур и называться вдовою, что ей вовсе не к лицу. Столыпин расхваливал стихи Лермонтова на смерть Пушкина; но только говорил, что напрасно Мишель, апофеозируя поэта, придал слишком сильное значение его невольному убийце, который, как всякий благородный человек, после всего того, что было между ними, не мог бы не стреляться…
Лермонтов сказал на это, что русский человек, конечно, чистый русский, а не офранцуженный и испорченный, какую бы обиду Пушкин ему ни сделал, снес бы ее во имя любви своей к славе России и никогда не поднял бы своей руки на этого великого представителя всей интеллектуальности России.
… Разговор шел жарче. Молодой камер-юнкер Столыпин сообщил мнения, рождавшие новые споры, и в особенности настаивал, что дипломаты свободны от влияния законов, что Дантес и Геккерн, будучи знатными иностранцами, не подлежат ни законам, ни суду русскому.
Разговор принял было юридическое направление, но Лермонтов прервал его словами, которые после почти вполне поместил в стихах: «Если над ними нет закона и суда земного, если они палачи гения, так есть Божий суд».
… Столыпин засмеялся и нашел, что у Мишеля раздражение нервов, почему лучше оставить этот разговор, и перешел к другим предметам светской жизни и новостям дня. Но «Майошка» (прозвище Лермонтова) наш его не слушал и, схватив лист бумаги, что-то быстро по нем чертил карандашом, ломая один за другим и переломав так с полдюжины. Между тем Столыпин, заметив это, сказал, улыбаясь и полушепотом: «Поэзия разрешается от бремени!»; потом, поболтав еще немного… сказал Лермонтову: «Адье, Мишель!» — но наш Мишель закусил уже поводья, и гнев его не знал пределов.
Он сердито взглянул на Столыпина и бросил ему: «Вы, сударь, антипод Пушкина, и я ни за что не отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда»…»
Итак, 7 февраля 1837 года Лермонтов написал заключительные 16 стихов стихотворения «Смерть Поэта» («А вы, надменные потомки»), знаменитое прибавление к «Смерти Поэта».
Вообще «Смерть Поэта» — произведение с технической точки зрения очень неровное, а местами и просто ужасное.
«Надменные потомки», например, начинаются с нагромождения родительных падежей:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Распутать, «кто на ком стоял», в этом четверостишии трудно; школьник, выучивший стихотворение «по программе», обычно так до конца и не постигает сей премудрости.
Вообще наряду с сильными строками «Смерть Поэта» обнаруживает очень слабые места. И особенно это становится явным при сравнении лермонтовского произведения с пушкинским «Андреем Шенье» (на которое, в общем, ориентируется молодой поэт).
У Пушкина:
Зачем от жизни сей, ленивой и простой,
Я кинулся туда, где ужас роковой,
Где страсти дикие, где буйные невежды,
И злоба, и корысть?..
У Лермонтова:
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Конструкция сама по себе тяжеловесна; но тут еще и рифма душный — простодушный.
* * *
«Прибавление» начало расходиться наряду с первой версией «Смерти Поэта». Поначалу считалось, что «Прибавление» написал кто-то другой, не Лермонтов, и А. И. Тургенев, посылая (13 февраля) стихи «Смерть Поэта» А. Н. Пещурову, пишет так: «Посылаю стихи, кои достойны своего предмета, ходят по рукам и другие строфы, но они не этого автора и уже навлекли, сказывают, неприятности истинному автору».
17 февраля сын историка — Александр Николаевич Карамзин — пишет в Париж брату Андрею: «На смерть Пушкина я читал два рукописных стихотворения: одно какого-то лицейского воспитанника, весьма порядочное; и другое, гусара Лерментова [так!], по-моему, прекрасное.
Кроме окончания, которое, кажется, и не его».
Между 17 и 21 февраля Лермонтов был арестован «за непозволительные стихи». Как утверждает А. П. Шан-Гирей, «Лермонтова посадили под арест в одну из комнат верхнего этажа здания Главного штаба». Пускали к нему только камердинера, приносившего обед. «Лермонтов велел завертывать хлеб в серую бумагу и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес, а именно: «Когда волнуется желтеющая нива», «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою», «Кто б ни был ты, печальный мой сосед» — и переделал старую пьесу «Отворите мне темницу», прибавив к ней последнюю строфу: «Но окно тюрьмы высоко»».
По сему случаю шеф жандармов А. Х. Бенкендорф докладывает Николаю I о стихотворении «Смерть Поэта» (записка по-французски):
«Я уже имел честь сообщить вашему императорскому величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермантова генералу Веймарну, дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-нибудь извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе.
Вступление к этому сочинению дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное. По словам Лермантова, эти стихи распространяются в городе одним из его товарищей, которого он не захотел назвать.
А. Бенкендорф».
На этом письме осталась резолюция Николая I (тоже по-французски): «Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермантова и, буде обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого молодого человека и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону».
20 февраля на квартире Лермонтова и Раевского сделан обыск. Составлены: «Опись письмам и бумагам л. — гв. Гусарского полка корнета Лермантова», «Опись переномерованным бумагам корнета Лермантова» и «Опись переномерованным бумагам чиновника 12-го класса Раевского».
21 февраля Раевский творит «Объяснение губернского секретаря Раевского о связи его с Лермантовым и о происхождении стихов на смерть Пушкина».
Важно объяснить начальству все правильно, не путаться в показаниях — и поэтому в тот же день Раевский отправляет Андрею Соколову, камердинеру Лермонтова, черновик своего объяснения, присовокупляя:
«Андрей Иванович! Передай тихонько эту записку и бумаги Мишелю. Я подал эту записку министру. Надобно, чтобы он отвечал согласно с нею, и тогда дело кончится ничем…
А если он станет говорить иначе, то может быть хуже. Если сам не можешь завтра же поутру передать, то через Афанасия Алексеевича.
И потом непременно сжечь ее».
Тем временем корнет Лермонтов, сидя под арестом, пишет собственное «Объяснение корнета лейб-гвардии Гусарского полка Лермантова». В докладных и объяснительных начальству он легко прибегает к искреннему тону — говорит о своих чувствах, о внутренних побуждениях: «Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей, которые нападали на человека, уже сраженного рукой Божией, не сделавшего им никакого зла и некогда ими восхваляемого; и врожденное чувство в душе неопытной защищать всякого невинно осуждаемого зашевелилось во мне еще сильнее по причине болезнию раздраженных нерв… Когда я стал спрашивать, на каких основаниях так громко они восстают против убитого, мне отвечали, вероятно, чтоб придать себе более весу, что высший круг общества такого же мнения.
Я удивился. Надо мною смеялись… Когда я написал стихи мои на смерть Пушкина (что, к несчастию, я сделал слишком скоро), то один мой хороший приятель Раевский, слышавший, как и я, многие неправильные обвинения и по необдуманности не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их списать; вероятно, он показал их как новость другому, и, таким образом, они разошлись. Я еще не выезжал и потому не мог вскоре узнать впечатления, произведенного ими, не мог вовремя их возвратить назад и сжечь. Сам я их никому больше не давал, но отрекаться от них, хотя постиг свою необдуманность, я не мог: правда всегда была моей святыней, и теперь, принося на суд свою повинную голову, я с твердостию прибегаю к ней как единственной защитнице благородного человека перед лицом царя и лицом Божиим».
В столице продолжаются волнения — теперь уже в связи с арестом автора «прекрасных стихов». 22 февраля юнкер Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров П. А. Гвоздев написал ответ на стихи Лермонтова «Смерть Поэта»:
Зачем порыв свой благородный
Ты им излил, младой поэт?
Взгляни, как этот мир холодный
Корою льдяною одет… и т.
д.
Но эти творения уже не имели такого большого общественного резонанса.
Началось довольно нудное и, в общем, рутинное «Дело по секретной части Министерства Военного департамента военных поселений, канцелярии 2-го стола № 22. По записке генерал-адъютанта графа Бенкендорфа о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым и о распространении оных губернским секретарем Раевским».
Сличили показания Лермонтова и Раевского. Бумаги по делу Лермонтова вместе с бумагами Раевского отправлены к начальнику штаба П. Ф. Веймарну. И наконец 25 февраля 1837 года военный министр граф А. И. Чернышев сообщил шефу жандармов графу А. Х. Бенкендорфу высочайшее повеление о Лермонтове и Раевском: «Государь император высочайше повелеть соизволил: л. — гв. Гусарского полка корнета Лермантова за сочинение известных вашему сиятельству стихов перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря Раевского за распространение сих стихов и, в особенности, за намерение тайно доставить сведения корнету Лермантову о сделанном им показании выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу по усмотрению тамошнего гражданского губернатора…»
Сослуживец С.
А. Раевского, Василий Антонович Инсарский (1814–1882), столоначальник департамента Министерства государственных имуществ, вспоминает Лермонтова до крайности неприязненно:
«По возвращении моем в Петербург я скоро был сделан столоначальником… Другим столоначальником в том же отделении был Раевский, кажется, сам ничего не написавший, но имевший значительные литературные связи. Был ли он родственник Лермонтова, или однокашник по месту образования, или, наконец, просто земляк, я не знаю; но только в то время они жили вместе с Лермонтовым. Я весьма часто бывал у них и, конечно, не мог предвидеть, что этот некрасивый, малосимпатичный офицерик, так любивший распевать тогда не совсем скромную песню под названием «поповны», сделается впоследствии знаменитым поэтом».
И далее:
«Этот Раевский постоянно приносил в департамент поэтические изделия этого офицерика… Помню один приятельский вечер, куда Раевский принес только что написанные Лермонтовым стихи на смерть Пушкина, которые и переписывались на том же вечере в несколько рук и за которые вскоре Лермонтов отправлен на Кавказ, а Раевский, кажется, в Саратовские или Астраханские степи, где и приютился у какого-то хана в качестве секретаря».
Андрей Иванович Тургенев, напротив, полон сочувствия и 27 февраля пишет А. Я. Булгакову из Петербурга:
«Лермонтов — автор стихов на кончину Пушкина и строфы, к ним прибавленной, — под арестом. Бабушка Арсеньева — в отчаянье, а всему виной точно главная виновница — тетушка-публика, которая… но Бог с ней:
Иного и обидеть можно,
А Боже упаси того».
В этот день Лермонтова отпустили домой проститься с бабушкой. Прощание, должно быть, вышло душераздирающее. «Мы только что возвратились от тетушки Елизаветы, которая не так уже грустна, потому что ей сегодня позволили повидаться о Мишелем, — сообщает А. Г. Философова мужу. — … Он под арестом 9 дней, в штабе. Что тоже сильно огорчает тетушку, — так это судьба этого бедного молодого человека Раевского, который жил у нее, так как ему нечем существовать и он страдает ревматизмом; он посажен под арест на месяц и после этого будет отправлен в Олонецкую губернию, под надзор полиции; тетушка боится, как бы мысль о том, что он [Лермонтов] сделал его [Раевского] несчастным, не преследовала бы Мишеля, и в то же время эта мысль преследует ее самое».
(А «мысль» действительно Лермонтова преследовала, и он пишет Раевскому в неподдельном ужасе:
«Милый мой друг Раевский. Меня нынче отпустили домой проститься. Ты не можешь вообразить моего отчаяния, когда я узнал, что я виной твоего несчастия, что ты, желая мне же добра, за эту записку пострадаешь. Дубельт говорит, что Клейнмихель тоже виноват… Я сначала не говорил про тебя, но потом меня допрашивали от государя: сказали, что тебе ничего не будет и что если я запрусь, то меня в солдаты… Я вспомнил бабушку… и не смог. Я тебя принес в жертву ей… Что во мне происходило в эту минуту, не могу сказать, — но я уверен, что ты меня понимаешь и прощаешь и находишь еще достойным своей дружбы… Кто б мог ожидать!.. Я к тебе заеду непременно. Сожги эту записку.
Твой М. L.».
* * *
В начале марта 1837 года Лермонтов еще под домашним арестом. К нему приезжал издатель — A.A. Краевский. «Любезный друг, — тотчас написал Лермонтов Раевскому, — я видел нынче Краевского; он был у меня и рассказывал мне, что знает про твое дело.
Будь уверен, что все, что бабушка может, она сделает… Я теперь почти здоров — нравственно… Была тяжелая минута, но прошла. Я боюсь, что будет с твоей хандрой? Если б я мог только с тобой видеться. Как только позволят мне выезжать, то вторично приступлю к коменданту. Авось позволит проститься. — Прощай. Твой навеки М. L.».
Теперь у Лермонтова окончательно не будет времени заниматься другими делами, и он успел еще подписать и засвидетельствовать доверенность на имя Е. А. Арсеньевой, выданную для продажи полученной им после смерти отца части наследства. Деньги сейчас очень понадобятся. Лермонтов едет на Кавказ.
Много говорили обо всем этом деле — о стихах, о дополнении к стихам, об аресте, обыске, о распространении стихов, о Раевском…
* * *
Перечитаем замечательные по своей живости воспоминания Бурнашова, посвященные преимущественно Лермонтову-Маёшке. В них хорошо прежде всего то, что он изображает тот самый «общественный резонанс», который произвели стихи Лермонтова на «Смерть Поэта», — разговоры, слухи, восторги, споры.
«В одно воскресенье, уже в конце поста, кажется, на вербной, я обедал у Петра Никифоровича Беклемишева, — неспешно начинает Бурнашов, — и встретился там с Афанасьем Ивановичем Синицыным, который тут говорил нам, что он был аудитором военного суда над кавалергардским поручиком Дантесом. В числе гостей, как теперь помню, был молодой, очень молодой семеновский офицер Линдфорс с золотым аксельбантом Военной академии. Этот молодой человек с восторгом говорил о Пушкине и в юношеском увлечении своем уверял, что непременно надо Дантеса за убийство славы России не просто выслать за границу, как это решили, а четвертовать, то есть предать такой казни, которая не существует с незапамятных времен, и пр. При этом он из стихов Лермонтова бойко и восторженно читал те несколько стихов, в которых так достается Дантесу.
Затем он сказал, что Лермонтов написал еще шестнадцать новых стихов, обращенных к нашей бездушной и эгоистичной аристократии, которые он, Линдфорс, знает наизусть. Я и некоторые другие, бывшие тут, молодые люди стали просить Линдфорса продиктовать нам эти стихи.
Не успев хорошо заучить эти стихи, Линдфорс сбивался, и никто из нас не мог ничего записать толково…
В то время как бесновался Линдфорс, Синицын, всегда спокойный и сдержанный, шепнув мне, что он имеет кое-что мне сказать наедине, вышел со мною в пустую тогда бильярдную и, чтоб никто не подумал, что мы секретничаем, предложил мне, проформы ради, шарокатствовать, делая вид, будто играем партию.
— Я с намерением, — сказал Синицын, — удалил вас от того разговора, какой там завязался между молодыми людьми, еще не знающими, что случилось с автором этих дополнительных стихов, с тем самым Лермонтовым, которого, помнится, в сентябре месяце вы встретили на моей лестнице. Дело в том, что он написал эти дополнительные шестнадцать стихов вследствие какого-то горячего спора с своим родственником. Стихи эти у меня будут сегодня вечером в верном списке, и я их вам дам списать… Вы и прочтете и спишете эти стихи, да еще и познакомитесь с автором их, добрейшим нашим Майошкой, и с его двоюродным братом Юрьевым.
Оба они обещали мне провести у меня сегодняшний вечер и рассказать про всю эту историю с этими шестнадцатью стихами, ходившими несколько уже времени по городу, пока не подвернулись под недобрый час государю императору, который так за них прогневался на Лермонтова, что, как водится у нас, тем же корнетским чином перевел его в нижегородские драгуны на Кавказ с приказанием ехать туда немедленно. Но старуха бабушка Лермонтова, всеми уважаемая Елизавета Алексеевна Арсеньева (урожденная Столыпина), успела упросить, чтобы ему предоставлено было остаться несколько деньков в Петербурге, и вот вечер одного из этих дней, именно сегодняшний, Майошка обещал подарить мне. Стихи Лермонтова не только добавочные эти шестнадцать, но и все стихотворение на смерть Пушкина сделалось контрабандой и преследуется жандармерией, что, впрочем, не только не мешает, но способствует весьма сильному распространению копий. А все-таки лучше не слишком-то бравировать, чтоб не иметь каких-нибудь неудовольствий…
Я дружески поблагодарил Афанасья Ивановича за его внимание, повторив пословицу: «Береженого бог бережет», — и мы вместе перешли в столовую, где какой-то сенатор с тремя звездами и с немецкою, выпарившеюся из моей памяти, фамилией рассказывал очень положительно о разных городских новостях и, между прочим, о том, что один из гусарских офицеров, недовольный тем, что будто бы Пушкин пал жертвою каких-то интриг, написал «самые революционные стихи» и пустил их по всему городу… государь по неисчерпаемому своему милосердию только перевел его тем же чином в армию на Кавказ.
Пылкий Линдфорс не утерпел и стал было доказывать превосходительному звездоносцу из немцев, что стихи вовсе не «революционные», и в доказательство справедливости своих слов задекламировал было:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
— как вдруг почтенный Петр Никифорович, громко засмеявшись, остановил порыв юноши и вперил в него свои строгие глаза, хотя все лицо его для всех сохраняло вид веселости.
— Помилуй Бог, — воскликнул он по-суворовски, — стихи, стихи, у меня за столом стихи! Нет, душа моя, мы люди не поэтические, а я, хозяин-хлебосол, люблю, чтобы гости кушали во здравие мою хлеб-соль так, чтобы за ушами пищало. А тут вдруг ты со стихами: все заслушаются, и никто не узнает вполне вкуса этого фрикасе из перепелок, присланных мне замороженными из воронежских степей.
И тотчас хозяин-хлебосол, перебив весь разговор о новостях и о контрабандных стихах, самым подробным образом стал объяснять трехзвездному сенатору и дамам все высокие достоинства перепелов и самый способ их ловли соколами…
Мы с Синицыным улетучились, и мигом его лихая пара рыжих казанок умчала нас в плетеных санках в конногвардейские казармы, где в квартире Афанасия Ивановича нас встретил товарищ его, однокашник по школе, прапорщик лейб-гвардии Драгунского, расположенного в Новгородской губернии, полка Николай Дмитриевич Юрьев, двоюродный брат и закадычный друг Лермонтова, превосходный малый…
— А что же Майошка? — спросил Синицын Юрьева…
Юрьев отвечал:
— Да что, брат Синицын, Майошка в отчаянии, что не мог сопутствовать мне к тебе: бабушка не отпускает его от себя ни на один час, потому что на днях он должен ехать на Кавказ за лаврами, как он выражается.
— Экая жалость, что Майошка изменничает, — сказал Синицын. — А как бы хотелось напоследках от него самого услышать рассказ о том, как над ним вся эта беда стряслась.
— Ну, — заметил Юрьев, — ты, брат Синицын, видно, все еще не узнал вполне нашего Майошку: ведь он очень неподатлив на рассказы о своей особе, да и особенно при новом лице».
Оставшись в своем кругу, без чиновных стариков и звездоносцев с немецкой фамилией, молодые офицеры с наслаждением сплетничают. Лермонтов и его бабушка — тема доброжелательного, немного усмешливого разговора.
Елизавета Алексеевна поначалу повторяла «общепринятое» светское мнение: повсеместно пошли «толки о том, что в смерти Пушкина, к которой все эти сливки высшего общества относятся крайне хладнокровно, надо винить его самого… Все это ежедневно раздражало Лермонтова, и он, всегда такой почтительный к бабушке нашей, раза два с трудом сдерживал себя, когда старушка говорила при нем, что покойный Александр Сергеевич не в свои сани сел и, севши в них, не умел ловко управлять своенравными лошадками, мчавшими его и намчавшими наконец на тот сугроб, с которого одна дорога была только в пропасть.
С старушкой нашей Лермонтов, конечно, не спорил, а только кусал ногти и уезжал со двора на целые сутки. Бабушка заметила это и, не желая печалить своего Мишу, ни слова уже не говорила при нем о светских толках; а эти толки подействовали на Лермонтова до того сильно, что недавно он занемог даже. Бабушка испугалась, доктор признал расстройство нервов и прописал усиленную дозу валерьяны…»
Бедная бабушка! В эти дни она похожа на курицу, высидевшую утенка.
«Почти весь Петербург читал и знал «дополнение к стихам Лермонтова на смерть Пушкина». Когда старушка бабушка узнала об этих стихах, то старалась всеми силами, нельзя ли как-нибудь, словно фальшивые ассигнации, исхитить их из обращения в публике; но это было решительно невозможно: они распространялись с быстротою, и вскоре их читала уже вся Москва, где старики и старухи, преимущественно на Тверской, объявили их чисто революционерными и опасными…»
Синицын излагает распространенную версию о том, как вышло, что Лермонтова в конце концов отправили на Кавказ.
Поначалу власти отнеслись к «Смерти Поэта» без особого беспокойства.
«Прочел их (стихи) и граф Бенкендорф, но отнесся к ним как к поэтической вспышке, сказав Дубельту: «Самое лучшее на подобные легкомысленные выходки не обращать никакого внимания, тогда слава их скоро померкнет, ежели же мы примемся за преследование и запрещение их, то хорошего ничего не выйдет, и мы только раздуем пламя страстей»».
Стихи эти читал даже великий князь Михаил Павлович и только сказал, смеясь: «Эх, как же он расходился! Кто подумает, что он сам не принадлежит к высшим дворянским родам?»…
Государь о них ничего не знал, потому что граф Бенкендорф не придавал стихам значения, пока дней пять или шесть назад был раут у графа Фикельмона, где был и граф Бенкендорф в числе гостей. Вдруг к нему подходит известная петербургская болтунья… Хитрово, разносительница новостей, а еще более клевет и пасквилей по всему городу, и, подойдя к графу, эта несносная вестовщица вдруг говорит: «А вы, верно, читали, граф, новые стихи на всех нас и в которых сливки общества отделаны на чем свет стоит?» — «О каких стихах вы говорите, сударыня?» — спрашивает граф.
«Да о тех, что написал гусар Лермонтов и которые начинаются стихами: «А вы, надменные потомки!» — то есть, ясно, мы все…»… После этого разговора на рауте граф Бенкендорф на другой же день, перед отправлением своим с докладом к государю императору, сказал Дубельту: «Ну, Леонтий Васильевич, что будет, то будет, а после того, что Хитрово знает о стихах этого мальчика Лермонтова, мне не остается ничего больше, как только сейчас же доложить о них государю».
Вот так, по версии господ офицеров, и вышло, что Лермонтова «пришлось» примерно наказать… Отъезд Маёшки в действующую армию сопровождался соответствующими легендами:
«Сначала было приказано выехать ему из Петербурга через сорок восемь часов, то есть в столько времени, во сколько может быть изготовлена новая форма, да опять спасибо бабушке: перепросила, и, кажется, наш Майошка проведет с нами и Пасху. Теперь ведь вербная неделя, ждать не долго.
— Бедный, жаль мне его, — сказал Синицын, — а со всем тем хотелось бы видеть его в новой форме: куртка с кушаком, шаровары, шашка через плечо, кивер гречневиком из черного барашка с огромным козырьком.
Все это преуморительно сидеть будет на нем.
— Не уморительнее юнкерского ментика, — заметил Юрьев, — в котором он немало таки времени щеголял в школе. Но страшно забавен в этой кавказской форме Костька Булгаков.
— Как, разве и он угодил на Кавказ? — спросил Синицын. — Для компании, что ли?
На смерть Пушкина
Он пал, раб мишуры-чести,
Жертва похоти клеветы;
Надменная голова Поэта, благороднейшая,
Склонился на израненной груди в пыли.
Больше не могла страдать его свободная душа
Позор вульгарного мира;
Он восстал против общественного мнения,
И как герой пал он одинокий.
Он упал! К чему рыдания…
Бесполезный хор слез и восхвалений?
Жалкие заикающиеся оправдания!
Судьбы заговорили, — нет сил умилостивить!
Не всегда ли вы вместе
Его священный гений натравлен на язву,
Безмолвная ярость раздулась до пламени,
Радовались своей работе раньше?
О торжествуй! земные муки
Душа Поэта вполне родила,
Погасли огни вдохновенные,
Лежит безлистный лавровый венец!
Презрительный взгляд убийцы
Настойчиво целился из своего оружия,
Не бьется быстрее его сердце, Убийца!
Не пожал от стыда поднятую руку.
Неудивительно; издалека пришел он
Как неизвестный авантюрист,
За достойное звание звезда ордена—
Устоял, но только его безумное желание.
Насмешливо и самодовольно издевался он
Права и обычаи нашей земли,
Он не мог понять нашу славу,
На что он поднял руку.
‘Отсюда он, отсюда! Его песня переиграна,
Певец даже как песня, которую он пел;
Кто горячего, богатырского настроения,
В смерти позорно пролил свою кровь!’
Почему он оставил свою домашнюю жизнь спокойной,
Искать завистливого рынка,
Где задыхается каждое свободное пламя,
Выставить его на базу убийц?
Человеческая порода, которая знала лучше
С самых ранних лет юности, чем он—
Почему он доверился фальшивому притворству
Злобы и лицемерия?
Ах, лавровый венок ты у него украл,
Взамен дал ему мученический венец,
И вот его пронзили жестокие шипы
Э’ен до крови его гордой головы!
Его последние дни были для него отравлены—
Из-за презрения бессмысленных дураков, оскорбленных,
Он умер от жажды мести, обвиняя
Что все надежды обмануло его сердце!
Заглуши навсегда волшебное эхо,
Которые больше никогда не откроются чудесам,
Дом Поэта темный и узкий—
На устах Певца печать.
Но вы, сыны наглые и бесстыдные—
Клеветники, неверные отцы!
Кто растоптал чистую душу другого
Под твоими ногами, кто усердно
Прижмись к царскому трону своей чепухой
За славу и свободу, закаленную ненавистью!
Что ж, смейся ты над истиной и справедливостью,
Закон дает вам экран и щит,
Приговорить может только высший закон!
Могучий Судья, неуязвимый
Отомстить за смерть Поэта его убийцам,
Высший Судья, который не подводит!
Так клевещи же с наглым мужеством,
Ярость твоей ненависти ничто не сдерживает—
Так как твоя темная кровь никогда не могла искупить
Одна капля в чистые жилы Поэта.
Анализ стихотворения «Смерть поэта» М. Лермонтова
Поэма «Смерть поэта» Лермонтова — дань уважения гению великого русского поэта — Александра Сергеевича Пушкина. Михаил Юрьевич всегда восхищался талантом своего современника, брал с него пример. По этой причине он был потрясен до глубины души известием о смерти Пушкина.
Лермонтов первым выразил свой протест обществу, властям и правдиво описал события того времени.Он не понимает, что может сделать такой искренний, открытый и талантливый человек, как Александр Сергеевич, в обществе глупых, жадных людей, которые только завидовали ему и насмехались над ним за его спиной.
Из стихотворения «Смерть поэта» Лермонтова с первых строк становится ясно, что автор обвиняет в смерти человека не дуэлянта Дантеса, а все общество. Михаил Юрьевич прекрасно знал, что Пушкина в последние годы жизни высмеивали, обращались с ним, как с придворным шутом.Поэт страдал в одиночестве от непонимания, но ничего не мог поделать.
Насмешкой над судьбой Лермонтов считает тот факт, что великий русский гений поднял руку на человека, презиравшего русскую культуру и традиции. Но не один Дантес виноват в случившемся, среда, делавшая все, чтобы разжечь страсти до предела и разжечь ненависть друг к другу к двум мужчинам, должна была понять, что подвергает опасности жизнь человека, обогатившего сокровищница русской культуры.
После смерти Пушкина многие люди, презиравшие его, носят маску вселенской скорби, и этот факт рассматривается М. Лермонтовым как проявление чрезмерного лицемерия.
«Смерть поэта» состоит из двух частей. Начало поэмы — элегия, во второй части отчетливо просматривается сатира. Сначала Михаил Юрьевич просто рассказывает о произошедших событиях и обвиняет виновных в смерти талантливого человека. Затем он дал отпор тем, кто осмеливался оправдывать убийц Пушкина.Стихотворение «Смерть поэта» Лермонтова – обращение к бесчувственным потомкам богатых и влиятельных родителей, так называемой «золотой молодежи». Он уверен, что они рано или поздно получат по заслугам.
Михаил Лермонтов не сомневается, что правды на этой земле нет. «Смерть поэта» — это вызов заносчивому обществу, привыкшему решать все свои проблемы и пробивать себе дорогу сквозь звон монет. Но есть еще суд Божий нетленный, и там каждый, кто виновен в смерти Пушкина, получит по заслугам.Автор поэмы уверен, что убийцы никогда не смогут своей бесполезной кровью смыть праведную кровь великого человека.
«Смерть поэта» Лермонтова — это справедливое обвинение всего окружения Пушкина, которое не могло его поддержать, а только втоптало в грязь. Михаил Юрьевич во многом похож на своего кумира, его тоже не поняли современники. Он так же, как и Александр Сергеевич, погиб на дуэли. Но отнюдь не пуля стала причиной гибели обоих гениев, их убили равнодушие, презрение, откровенное непонимание, зависть общества.И Пушкин, и Лермонтов понимали, что не могут жить в мире, где поэты приравнивались к придворным шутам, наверное, поэтому они и умерли так рано.
Взгляд на мировоззрение поэта на JSTOR
Абстрактный В этом исследовании делается попытка подойти к характерной для Пушкина неуловимой философской позиции с семантической точки зрения, путем статистического анализа четырех семантических полей пушкинской поэзии — света, тьмы, огня и холода.Сопоставление частотности и характера фигурирования этих мотивов в пушкинском тексте с их соответствующим символическим значением приводит к выводу, что мировоззрение Пушкина было в основе своей оптимистичным и полным сострадания, несмотря на ясность поэта.
Для иллюстрации этот подход также используется для альтернативного прочтения нескольких известных стихотворений.
«Славянское и восточноевропейское обозрение» было основано в 1922 году Бернаром Паресом, Р.У. Сетон Уотсон и Гарольд Уильямс в качестве журнала Школы славянских и восточноевропейских исследований. Международное рецензируемое ежеквартальное издание SEER публикует научные статьи по всем темам, связанным с Россией, Центральной и Восточной Европой — языкам и лингвистике, литературе, искусству, кино, театру, музыке, истории, политике, социальным наукам, экономике, антропологии — как а также обзоры новых книг в этой области. Обзор издается Ассоциацией современных гуманитарных исследований от имени Школы славянских и восточноевропейских исследований Университетского колледжа Лондона.
Информация об издателе Ассоциация современных гуманитарных исследований (MHRA) — международная организация.
с членами во всех частях мира.
Цель ассоциации — поощрять и продвигать передовые исследования и исследования.
в области современных гуманитарных наук.
Он заинтересован в том, чтобы разрушить барьеры между учеными, работающими в разных
дисциплин и сохранять единство гуманистической науки перед лицом
возрастающей специализации.
Книг: Поэт, убитый судьбой и нехваткой воздуха | The Independent
В пять часов утра 28 января 1837 года на северной окраине Санкт-Петербурга французский офицер русской императорской гвардии Жорж Дантес произвел выстрел, смертельно ранивший Александра Пушкина; через два дня поэт умер. В непосредственных обстоятельствах нет никакой тайны. Дуэль велась из-за отношений Дантеса с прекрасной женой Пушкина, Натальей Гончаровой, знаменитой и почитаемой светской красавицей.В общепринятом представлении Дантес — убийца Пушкина, а Наталья — кокетливая, пустоголовая молодая женщина, чья глупость стала причиной трагедии.
Эта версия изящна и удовлетворит тех, для кого важна поэзия. Но некоторая прелесть поэзии проистекает из личности человека, из голоса, который мы так ясно слышим в ней; и смерть Пушкина вызывает множество вопросов о его жизни. Во-первых, его, несомненно, увлекали дуэли, как и азартные игры и риск в целом.Одна из самых известных в литературе дуэлей происходит в «Евгении Онегине», когда герой убивает своего друга Ленского. В смерти Ленского на снегу Пушкин предвосхитил сцену своего конца, но она также была и той, которую он уже несколько раз разыгрывал в реальной жизни: Серена Витале перечисляет четыре или пять предыдущих дуэлей, в которых он участвовал, и еще одну. семь проблем, которые были решены без выстрелов, обычно с шуткой или насмешкой. Это было верхом дендизма — шутить на темы жизни и смерти, проводя накануне ночь в театре и спокойно поедая вишни на поле, пока заряжали пистолеты.
Итак, встреча Пушкина и Дантеса 28 января не была единичным случаем в жизни Пушкина; и это произошло не под влиянием момента.
Действительно, сама дуэль была кульминацией драмы, разыгравшейся в сентябре 1835 года, когда Дантес начал преследование Натальи. Заключительный акт этой драмы начался в ноябре 1836 года, когда Пушкин получил анонимное письмо, скопированное некоторым из его друзей, в шутку назначавшее его ведущим членом Ордена рогоносцев (хотя и без имени Дантеса).Этот памфлет привел в действие неумолимый механизм, который в ретроспективе кажется трагически неотвратимым к дуэли, несмотря на усилия друзей, семьи и даже царя Николая I остановить ее.
Именно этот смертоносный механизм Серена Витале намеревается проанализировать в своей легко читаемой книге — увлекательном историческом детективе. Учитывая, что события происходили более полутора столетий назад и что у многих участников могли быть причины скрывать свои действия, она находит удивительное богатство материала.В частности, переписка Дантеса с бароном Геккереном, его довольно зловещим приемным отцом, нидерландским послом при императорском дворе, позволяет нам проследить ход его поисков Натальи и дает представление о характерах двух главных действующих лиц в события.
В дополнение к этому есть письма из других источников, дипломатические депеши, мемуары и полицейские отчеты, все из которых вносят свой вклад в историю, возможно, добавляя важную информацию или отвлекающий маневр, вводящую в заблуждение теорию или откровенную ложь.Трагедия, которую все могли предвидеть, разыгралась перед хорошо освещенной сценой.
Некоторые главные загадки остаются. Во-первых: кто писал анонимные письма? Витале изучает дело против сына министра иностранных дел Дмитрия Нессельроде, князя Петра Долгорукова и других, прежде чем сделать собственные выводы. Другой вопрос, действительно ли у Дантеса были физические отношения с Натальей; в разных случаях, много позже в жизни, он прямо противоречил себе, сказав однажды «конечно», а потом наоборот.У Натальи была плохая пресса, ее отвергли, по крайней мере, как недостойную ее великого мужа, но теперь есть реакция в ее пользу (например, в недавней биографии Пушкина Элейн Файнштейн). Витале склонен следовать традиционной линии.
«Бедняжка», — сказал Пушкин умирая. «Она страдает, хотя она не виновата, и может страдать еще больше в глазах общественности».
Все ли имеет значение? Ну, сам Пушкин любил «анекдоты о житейских привычках, пороках, слабостях, комических сторонах, истериках» известных людей; всего этого тут предостаточно.То, что книга раскрывает в мельчайших подробностях, — это жизнь общества, где молодые люди, подобные Дантесу, не имели ничего особенного в дневное время, кроме как маршировать взад и вперед по обширным парадам имперской столицы и проводить свои вечера. пьянство, азартные игры, интриги и попытки соблазнить красивых женщин. На эту праздную жизнь был осужден сам Пушкин в Петербурге после восстания декабристов 1825 года, когда он написал письмо, подтверждающее свою верность царю, и попал под постоянный полицейский надзор.Если книга Витале что-то и доказывает, так это справедливость замечания Александра Блока о том, что «не пуля Дантеса убила Пушкина, а недостаток воздуха».
ГЕНЕЗИС ПОЭМЫ ПУШКИНА EXEGI MONUMENTUM (Я УСТАНОВИЛ СЕБЕ ПАМЯТНИК) – DOAJ
«БЕССМЕРТИЕ ДУШИ МОЕЙ.
..»: ГЕНЕЗИС ПОЭМЫ ПУШКИНА EXEGI MONUMENTUM (Я ПОСТАВИЛ СЕБЕ ПАМЯТНИК) – DOAJАннотация
Читать онлайн
Пушкинское преодоление смерти представлено двумя аспектами его творчества: стоическим христианским принятием смерти и отождествлением бессмертия души с творческим наследием.Особая роль в осмыслении этого вопроса отводится Каменноостровскому циклу стихов. Выбирая смысловые контрполюса цикла, Пушкин противопоставляет абсолютную духовную смерть (итальянское Подражание) смерти искупительной, приобщающей людей к Вечной жизни (Временная власть). Окончательное созерцание поэтом своих былых идеалов в поэме «Из Пиндемонти» показывает смену идейных акцентов в его художественном сознании: античный вектор трансформируется в чистую эстетику, а страх смерти снимается христианскими ценностями.
Эти идеи достигают своего апофеоза в поэме Exegi Monumentum («Я воздвиг себе памятник»), завершающей духовные искания Пушкина последних лет его жизни, хотя и не вошедшей в его Каменноостровский цикл стихов. Отмечено, что завещательные/манифестные темы и мотивы Пушкина впервые появляются в его лицейских произведениях и прослеживаются на протяжении всех периодов его творчества.
Ключевые слова
Опубликовано в
Проблемы Исторической Поэтики- ISSN
- 1026-9479 (печать)
- 2411-4642 (онлайн)
- Издатель
- Петрозаводский государственный университет
- Страна издателя
- Российская Федерация
- Субъекты LCC
- Язык и литература: славянские языки.
балтийские языки. Албанские языки - Веб-сайт
- http://poetica.pro
балтийские языки. Албанские языкиО журнале
QR-код WeChat
Закрывать
«Утопленник» Александра Сергеевича Пушкина
Дети бегут в избу,Зовет отца, обливаясь потом:
«Папа, папа! иди —
Мертвец запутался в наших сетях.
«Причудливая, причудливая выдумка…»
Проворчали усталые Па,
«Есть у этих бесов воображение!
Мертвец, правда! йа-ха-ха…
«Ну… суд может побеспокоить —
Что я скажу перед судьей?
Эй, пацаны, идите к маме
Принесите мне пальто, я лучше потащусь..
Покажи мне, где?» — «Там, папа, дальше!»
На песке, где веревки сетки
Лежал, расстелив, крестьянин-батюшка
Увидел настоящий труп.
Сильно искалеченный, уродливый, пугающий,
Синий и опухший с каждой стороны…
Он ловил рыбу в бурю и молнию,
Или покончил жизнь самоубийством?
Мог ли это быть беспечный пьяница,
Или монах, ищущий русалок,
Или торговец, покоренный
Какими-то бандитами, ограбленный и потопленный?
Крестьянину какое дело!
Быстрый: он хватает мертвеца за волосы,
Тащит его тело к воде,
Оглядывается: никого нет:
Хорошо… он избавился от беспокойства
По течению за могилой и крестом.
Долгий покойник, как живой
Покачивался на волнах среди пены…
Глядя угрюмо, как он уходит,
Вскоре наш мужик направился домой.
«Идите, щенки! Пошли, не разбегайтесь.
Каждый получит свою булочку.
Но помните: только болтайте —
А я вас всех выпорю».
Темно и бурно становилось.
Высоко река бежала во мраке.
Факел догорел.
В прокуренной крестьянской комнате.
Дети спят, жена дремлет,
Он лежит и слушает дождь.
..
Взрыв! он слышит внезапный стук в оконное стекло.
«Что за…» — «Впусти меня, хозяин!»
«Блин, ты нашел время побродить!
Ну что, беда твоя?
Впустил? Дома темно,
Темно и тесно… Что ты за вредитель!
Куда я положил ты в моей койке…»
Медленно, ленивым жестом,
Поднимает стекло и — что?
Сквозь тучи показалась луна…
Ну? голый мужчина был там,
По его волосам текла вода,
Широко его глаза, неподвижный взгляд;
Онемело ужасное тело,
Руки висели слабые, тонкие;
Крабы и раки, черные и кровавые,
Всосавшиеся в распухшую кожу.
Когда крестьянин захлопнул ставень
(Узнал своего посетителя)
В ужасе он мог только пробормотать
«Взорви тебя!» и начал задыхаться.
Он дрожал, страшный хаос
Всю ночь шевелился в его мозгу,
Пока стук сотрясал дом
У ворот и у стекла.
Ходят страшные слухи:
Каждый год крестьянин, скажем,
В дурном расположении духа ждет
В этот день своего гостя;
По мере того, как ливень усиливается,
Сумрак приносит ураган —
И утопленник стучит, не переставая,
В ворота и в стекло.
Перевод: Genia Gurarie, 11/95
Авторские права принадлежат Genia Gurarie.
электронная почта: [email protected]
http://www.princeton.ed u/~egurarie/
Для получения разрешения на воспроизведение, напишите лично переводчику.
Пушкин вспомнил
Двести двадцать два года назад родился великий русский поэт, прозаик и драматург. Его зовут Александр Пушкин. 2021 год принес нам много страданий, угроза пандемии, вызванная Covid во многих формах и обличьях, привела к нескольким жертвам, некоторые из которых близки нам.На горизонте 2022 год, поэтому самое время порадовать человека такого повышенного романтизма, Александр Пушкин родился 222 года назад в Российской империи и вот накануне 2022 года, даже эти цифры пропитаны романтикой.
Я впервые увидел Александра Пушкина в образе великолепной статуи в морском порту Одессы, в разгар беспрецедентных политических потрясений и полнейшего хаоса в Советском Союзе, ненавистной и обожаемой «перестройки».
Пушкин, как я заметил, пробыл в Одессе всего год (1833-34), но там он стал легендарным, влюбился в местную княжну и написал несколько, должно быть, душераздирающих стихов, с щегольством крайней меланхолии, кипящей в глубокой ностальгическая романтика, типичная для России.Или, скажем, стиль, созданный Пушкиным, который не изгладился из истории русской поэзии, а только углубился.
Этот стиль стал почти вечным благодаря растущей репутации, обусловленной присущим ему безжалостным очарованием и красотой. Он был гениален, но совсем не джойсовский; его романтизму всегда суждено было закончиться трагедией. Для меня неудивительно, что он был убит на дуэли предполагаемым любовником своей жены в необычайно раннем возрасте 37 лет. Александр Пушкин был трагическим героем даже после смерти.
Как отметил Александр Тваровский к 125-летию со дня смерти Пушкина: «Его образ наполняет наше воображение, ибо он — душа нашего народа…» Пушкин пользовался неоспоримым признанием среди тогдашней аристократической элиты и огромной популярностью среди самых высоких и низших слоев общества.
общество. Пушкин ничей не был лакеем, и он безмятежно идет выше даже взвинченного Достоевского.
«И долго еще будет чтить меня народ / Потому что шина моя была настроена на любящую доброту / И, в жестокий Век, я пел о Свободе / И милость умоляла Справедливости в ее слепоте».«Жестокий век» нашей планеты стал еще более жестоким, мы научились убивать, истреблять тысячи и миллионы наших братьев и сестер по каким-то банальным причинам. Войны вспыхнули, и в конце мы не совсем понимаем никакой рациональности и уж точно никакой «любящей доброты». Где пушкинская «любвеобильность» в нашем современном мире злой, беспощадной, тщательно вымеренной, искренней недобрости и пугливого равнодушия, где «любовь» превратилась в цифровую, в простой компьютерный аналог.
Пушкин, конечно, имел в своем гении «волшебство», его легендарное мастерство есть только продукт его довольно природного «волшебства».Его сильное чувство любви всегда пронизано болью и бесконечной грустью: «Я любил тебя, и эта любовь, умереть отказываясь, / Может еще — кто знает! Тлей в моей груди/ Прошу, не страдай ~ поверь мне, по моему выбору/ Я никогда не заставил бы тебя тревожиться или огорчаться.
/ Я любил тебя безмолвно, безнадежно и искренне, / С робкой, но пылкой нежностью пылающей/……Пушкин здесь не тот воинственный любовник, каким был Микеланджело, а нежный, почти извиняющийся с «тлеющим в груди», не рвущийся, а только тлеющий.
Для меня самая нигилистически-романтическая поэзия Пушкина, очень дорогая мне, следующая ~ «Что значит для тебя мое имя?……. Умрет / Как молва тоскливая / О далеких волнах, или о лете, / Ночной тихий вздох леса. Найденный на увядающей странице альбома / Тусклый с ним кажется и загадочным, / Как слова, начертанные на могиле, реликвии / Какой-то давно умершей и исчезающей эпохи.
Красота слов, пропитанных почти экзистенциальной агонией ~ «Что в моем имени?.. Давно забыто/ Стерто новой, бурной страстью,/ Нежности не оставит тебя/ Впечатление томительное и сладкое……И скажи, «Он все еще помнит меня / Его сердце все еще отдает мне дань уважения».Это стихотворение напоминает мне «Вайшнаб Падабали» Бенгалии, вечную любовь Радхи Деви к Кришне ~ «тихий ночной вздох леса», когда Кришна не появился в «Нидхубане» в Вриндаване ~ «деревья» с тихим ночным вздохом… …”.
У русских всегда была восточная составляющая в личной жизни, думал я, и это связано с чувством трагической меланхолии. Но мир и его дела меланхоличны.
В России и на остальной территории бывшего Советского Союза политическая система со временем менялась; После царя Николая II Россия пережила ужасные испытания.Много лет назад Франция пережила революцию; коммунизм пришел и исчез. Даже в репрессивном Китае чувствуется новый привкус китайского капитализма — старые капиталисты, такие как США и Европа, изо всех сил стараются сохранить статус-кво, но Пушкин, по крайней мере для меня, вне времени, вне преходящей фазы политической истерии или даже политика мускулов.
Пушкин говорит: «Радуйтесь, музы! Слава разуму! В песне восхвалим их! Ты, яркое солнце гения, свети! Как этот древний светильник, который выращивает обед И меркнет с наступлением рассвета, Так ложная мудрость бледнеет при первой же вспышке, и мерцание истинной мудрости никогда не меркнет — угасающий свет».Живи, лучезарный день! Погибни, тьма и ночь!» Эти строки вне времени.