Аргументы по рассказу господин из сан франциско: Страница, которую вы ищете, не существует.

аргументы к итоговому сочинению 2019. Господин из Сан-Франциско

Направление «Мечта и реальность» 

Мечта, какой она бывает, несоответствие мечты и реальности.   Главный герой рассказа – собирательный образ людей, которые не живут, а существуют:
«До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук, — китайцы, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами, хорошо знали, что это значит! — и наконец увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец, и решил передохнуть».

Господин из Сан-Франциско – богатый, целеустремленный человек, который всю жизнь работал, чтобы когда-нибудь потом отдохнуть. Наконец, поняв, что добился многого герой решается исполнить свою мечту: пуститься в путешествие на 2 года. За много лет представление об идеальном отдыхе обросло подробностями, оно было выверено до мелочей.  
«В декабре и январе он надеялся наслаждаться солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и тем, что люди в его годы чувствуют особенно тонко, — любовью молоденьких неаполитанок, пусть даже и не совсем бескорыстной; карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые — стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю; начало марта он хотел посвятить Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы слушать там Miserere; входили в его планы и Венеция, и Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских островах, и Афины, и Константинополь, и Палестина, и Египет, и даже Япония, — разумеется, уже на обратном пути»

Представления о прекрасном отдыхе и реальность не совпали: испортилась погода, его укачало, ощущения были совершенно не такими, какими представлял себе главный герой: «И господин из Сан-Франциско, чувствуя себя так, как и подобало ему, — совсем стариком, — уже с тоской и злобой думал обо всех этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальянцами; раз во время остановки, открыв глаза и приподнявшись с дивана, он увидел под скалистым отвесом кучу таких жалких, насквозь проплесневевших каменных домишек, налепленных друг на друга у самой воды, возле лодок, возле каких-то тряпок, жестянок и коричневых сетей, что, вспомнив, что это и есть подлинная Италия, которой он приехал наслаждаться, почувствовал отчаяние. ..» 
Даже испорченную версию своей мечты герою не суждено было воплотить в жизнь, он умер в самом начале путешествия, медленно, мучительно, цепляясь за реальность.

Проанализировав произведение, можно сделать вывод: мечта главного героя – это то, что он мог сделать и год, и два, и пять лет назад. Но почему-то не решался, не считал, что может себе это позволить. 
Если задуматься, то он хотел когда-нибудь начать жить по-настоящему, дышать полной грудью, тратить заработанные деньги. Однако все вышеперечисленное ассоциировалось у героя обязательно с ощущением счастья, которое он при это будет испытывать. И даже если бы солнце светило, мы не знаем, принесло бы это главному герою счастье или нет.

Выходит, что мечта господина из Сан-Франциско – жить счастливо, вот только герой, к сожалению, так и не успел понять, что счастье – это не то, что маячит за горизонтом, оно в самой жизни. Мечта – это не то, что делает человека счастливым в тот же миг, когда осуществится. Более того, мечта и цель совершенно разные вещи. Несмотря на то что герой – целеустремленный, волевой человек, все же его мечта – это скорее цель, чем нечто большее, хотя он этого и не понимает. 
Герой умирает, так и не осуществив свою мечту. Даже если принять тот факт, что мечта всей жизни может быть заключена в рамки двухгодового путешествия, то стоила ли жизнь, полная лишений и бессмысленного труда, этих двух лет? И стоило ли откладывать мечту так надолго?

Откладывая мечту на потом, можно никогда не успеть ее осуществить, как главный герой рассказа И.А. Бунина. Более того, если возлагать на мечту слишком большие надежды, то можно горько разочароваться, и тогда солнце будет не так светить,  а ветер будет дуть совершенно иначе, чем ты представлял. 

ГОСПОДИН ИЗ САН-ФРАНЦИСКО КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

аргументы к итоговому сочинению 2020. Господин из Сан-Франциско

Мечта и реальность: аргументы к итоговому сочинению. И.А. Бунин «Господин из Сан-Франциско»

Направление «Мечта и реальность»
Мечта, какой она бывает, несоответствие мечты и реальности.

Главный герой рассказа – собирательный образ людей, которые не живут, а существуют: «До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук, — китайцы, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами, хорошо знали, что это значит! — и наконец увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец, и решил передохнуть».

Господин из Сан-Франциско

– богатый, целеустремленный человек, который всю жизнь работал, чтобы когда-нибудь потом отдохнуть. Наконец, поняв, что добился многого герой решается исполнить свою мечту: пуститься в путешествие на 2 года. За много лет представление об идеальном отдыхе обросло подробностями, оно было выверено до мелочей. «В декабре и январе он надеялся наслаждаться солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и тем, что люди в его годы чувствуют особенно тонко, — любовью молоденьких неаполитанок, пусть даже и не совсем бескорыстной; карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые — стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю; начало марта он хотел посвятить Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы слушать там Miserere; входили в его планы и Венеция, и Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских островах, и Афины, и Константинополь, и Палестина, и Египет, и даже Япония, — разумеется, уже на обратном пути»

Представления о прекрасном отдыхе и реальность не совпали: испортилась погода, его укачало, ощущения были совершенно не такими, какими представлял себе главный герой: «И господин из Сан-Франциско, чувствуя себя так, как и подобало ему, — совсем стариком, — уже с тоской и злобой думал обо всех этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальянцами; раз во время остановки, открыв глаза и приподнявшись с дивана, он увидел под скалистым отвесом кучу таких жалких, насквозь проплесневевших каменных домишек, налепленных друг на друга у самой воды, возле лодок, возле каких-то тряпок, жестянок и коричневых сетей, что, вспомнив, что это и есть подлинная Италия, которой он приехал наслаждаться, почувствовал отчаяние…» Даже испорченную версию своей мечты герою не суждено было воплотить в жизнь, он умер в самом начале путешествия, медленно, мучительно, цепляясь за реальность.

Проанализировав произведение, можно сделать вывод: мечта главного героя – это то, что он мог сделать и год, и два, и пять лет назад. Но почему-то не решался, не считал, что может себе это позволить. Если задуматься, то он хотел когда-нибудь начать жить по-настоящему, дышать полной грудью, тратить заработанные деньги. Однако все вышеперечисленное ассоциировалось у героя обязательно с ощущением счастья, которое он при это будет испытывать. И даже если бы солнце светило, мы не знаем, принесло бы это главному герою счастье или нет.

Выходит, что мечта господина из Сан-Франциско – жить счастливо, вот только герой, к сожалению, так и не успел понять, что счастье – это не то, что маячит за горизонтом, оно в самой жизни. Мечта – это не то, что делает человека счастливым в тот же миг, когда осуществится. Более того, мечта и цель совершенно разные вещи. Несмотря на то что герой – целеустремленный, волевой человек, все же его мечта – это скорее цель, чем нечто большее, хотя он этого и не понимает. Герой умирает, так и не осуществив свою мечту. Даже если принять тот факт, что мечта всей жизни может быть заключена в рамки двухгодового путешествия, то стоила ли жизнь, полная лишений и бессмысленного труда, этих двух лет? И стоило ли откладывать мечту так надолго?

Откладывая мечту на потом, можно никогда не успеть ее осуществить, как главный герой рассказа И.А. Бунина. Более того, если возлагать на мечту слишком большие надежды, то можно горько разочароваться, и тогда солнце будет не так светить, а ветер будет дуть совершенно иначе, чем ты представлял.

Сила искусства

Антропологи говорят, что одним из главных отличий людей от других живых существ является способность увлекаться какими-то абстрактными идеями. Именно поэтому люди создают большие коллективы, такие как государство. Если бы они не были наделены таким свойством, как воодушевляемость, то никто бы не пошел, например, защищать страну (см. рис. 1). Люди не влюблялись бы, не тратили деньги на какие-то проекты, которые заведомо не принесут выгоды. То есть без способности увлекаться, воодушевляться какими-то идеями, людей не существовало бы.

Рис. 1. Военный парад на Красной площади в честь 9 Мая (

)

Но у этой способности есть и другая сторона, ведь любого можно увлечь и совершенно дурными идеями. История показывает, что таких примеров очень много (в ХХ веке самый яркий пример – нацистская Германия).

Чтобы не сомневаться в силе способности человека увлекаться и воодушевляться произведениями искусства, попробуйте, например, в момент усталости включить марш. Тут же возникнет желание куда-то бежать, идти, появится бодрость и т. д. Еще Платон говорил, что музыка – дело государственное, потому что понимал ее силу.

Очень важно отличать впечатление, которое производит произведение искусства, и его суть. Потому что впечатление может быть обманчивым, оно может втянуть куда-то, причём человек этого даже не заметит.

Главные герои

Главные герои «Господина из Сан-Франциско», как видно даже по краткому содержанию, люди состоятельные, которые не знают никаких финансовых трудностей. Их путешествие было рассчитано на два года, что уже говорит о том, что оно было тщательно продумано. Главный герой — господин из Сан-Франциско, мужчина, в жизни которого господствует порядок и упорядоченность. Иван Бунин особенно подчеркивает все приготовления главного героя к этому путешествию. Тщательно обдумав каждую деталь этой поездки, главный герой показывает себя как человек ответственный, нетерпящий каких-либо неожиданностей, которые могут поставить его в неловкое положение, вызвать затруднения.

Жена же этого господина — женщина, которая привыкла принимать от мужа всяческие знаки внимания. Она не является опорой для него, а лишь принимает все как должное. Для нее является вполне обыкновенным то, что он посвятил свою жизнь работе, чтобы содержать свою семью в богатстве. Дочь господина — избалованная девочка, которая на протяжении всей своей жизни не знала ни проблем, ни каких-либо невзгод. Выращенная в отличных материальных условиях, она всегда получала все, чего только хотела. Это путешествие для девочки, так же, как и для ее матери, является чем-то обычным и приемлемым, несмотря на тяжелый труд отца в молодости. Кроме того, нельзя сказать, что девчушка любит отца — в ее отношениях с ним чувствуется холод и безразличие.

Смерть богача

Сев на маленький пароходик, семья не находит себе места — у них морская болезнь, от которой они сильно измучены. Добравшись до острова, семья господина останавливается в небольшом отеле. Более или менее оправившись от тяжелого путешествия, семья начинает готовиться к обеду. Собравшись раньше дочери и жены, мужчина направляется в тихий читальный зал. Открыв газету, господин внезапно почувствовал себя плохо, и он умирает от инфаркта.

Тело господина из Сан-Франциско переносят в одну из самых маленьких спален во всем отеле. Стоящие вокруг жена, дочь и несколько сотрудников смотрят на него и не знают, что им делать дальше — то ли радоваться, то ли горевать. Жена господина просит хозяина отеля разрешить перенести тело покойного мужа в их апартаменты, но получает отказ. По словам хозяина, эти номера слишком ценны для его отеля и он просто не может позволить испортить репутацию своего предприятия. Жена господина также спрашивает, где она может заказать гроб для покойного. Хозяин отеля объясняет, что здесь таких вещей найти нельзя, и взамен предлагает вдове огромный ящик из-под содовой в качестве гроба.

Уже на рассвете тело покойного господина из Сан-Франциско отправляют в родные земли. Тело, которое лежит в хорошо просмоленном ящике от содовой, находится на самой глубине парохода. Отправляется домой той же дорогой, вокруг господина все так же страшно шумят глубокие морские воды.

Несколько слов о сюжете

Говоря об описании господина из Сан-Франциско, важно отметить, что сам автор никак не называет своего главного героя. Иными словами, имя главного героя читателю неизвестно, поскольку, как пишет сам Бунин, имени мужчины никто не помнит, что уже является показателем того, что главный герой был обычным богачом, который не нес обществу никакой пользы.

Кроме того, как узнается в конце рассказа, по господину из Сан-Франциско никто не будет скучать. Это также доказывает тот факт, что среди знакомых и близких у мужчины не было людей, которые по-настоящему бы его любили и ценили, а не воспринимали в качестве толстого кошелька, способного оплатить любую блажь.

Роковой вечер

После приезда все члены семейства начинают свои приготовления к ужину. Приняв ванну и надев фрак, душивший его, господин из Сан-Франциско выходит в библиотеку. Там он садится в кресло и открывает газету, чтобы просмотреть свежие новости. Вдруг ему становится плохо, строчки плывут перед глазами, и он падает. Не будь рядом немца, который тоже пришел сюда за порцией свежих новостей, никто бы и не догадался, что именно тут произошло. Слуги быстро унесли бы господина из Сан-Франциско в самый дальний номер для того, чтобы не предать огласке это пренеприятнейшее происшествие. Однако немец поднимает панику, и инцидент оказывается известен всем гостям.

Умирающего господина из Сан-Франциско слуги уносят в самый плохой номер, в котором темно и сыро, и кладут на железную кровать. Вскоре прибегают его жена и дочь, обе взволнованные и заплаканные, но уже поздно. То, чего все боялись, произошло. Наш герой умер.

Остров Капри

Сорренто встречает новых гостей некоторым оживлением. На площадке фуникулера собирается толпа людей, готовых в любой момент предложить свои услуги за небольшое вознаграждение. И все они с нетерпением ждут именно наших героев, которые выделяются среди остальных вновь прибывших.

Отношения между людьми разного материального положения в своем рассказе затрагивает И.А. Бунин. Господин из Сан-Франциско, привыкший к постоянной услужливости людей, воспринимает все происходящее без особой благодарности.

Наконец семья добирается до отеля. Там все как обычно. Им предоставляются один из лучших номеров и команда самых расторопных и вежливых слуг.

И воздастся каждому по грехам его…

Жене умершего отказывают в просьбе перенести господина из Сан-Франциско обратно в их номер. Хозяин отеля хочет как можно быстрее избавиться от тела, поэтому даже не дает возможности подождать, пока сделают самый простой гроб. Покойного кладут в старый ящик из-под содовой и отправляют на том же корабле в обратный путь. Разница лишь в том, что сюда он прибыл на верхней палубе, в окружении многочисленных гостей, а отсюда его отправляют в глубоком одиночестве в темном трюме. На этой печальной ноте и заканчивает свой рассказ И. А. Бунин. «Господин из Сан-Франциско» — произведение о смысле жизни, оно служит своеобразным напоминанием всем живущим о том, что смерть не выбирает по принципу материального благополучия.

Господин из Сан-Франциско, который в рассказе ни разу не назван по имени, так как, замечает автор, имени его не запомнил никто ни в Неаполе, ни на Капри, направляется с женой и дочерью в Старый Свет на целых два года с тем, чтобы развлекаться и путешествовать. Он много работал и теперь достаточно богат, чтобы позволить себе такой отдых.

В конце ноября знаменитая «Атлантида», похожая на огромный отель со всеми удобствами, отправляется в плавание. Жизнь на пароходе идёт размеренно: рано встают, пьют кофе, какао, шоколад, принимают ванны, делают гимнастику, гуляют по палубам для возбуждения аппетита; затем — идут к первому завтраку; после завтрака читают газеты и спокойно ждут второго завтрака; следующие два часа посвящаются отдыху — все палубы заставлены длинными камышовыми креслами, на которых, укрытые пледами, лежат путешественники, глядя в облачное небо; затем — чай с печеньем, а вечером — то, что составляет главнейшую цель всего этого существования, — обед.

Прекрасный оркестр изысканно и неустанно играет в огромной зале, за стенами которой с гулом ходят волны страшного океана, но о нем не думают декольтированные дамы и мужчины во фраках и смокингах. После обеда в бальной зале начинаются танцы, мужчины в баре курят сигары, пьют ликёры, и им прислуживают негры в красных камзолах.

Наконец пароход приходит в Неаполь, семья господина из Сан-Франциско останавливается в дорогом отеле, и здесь их жизнь тоже течёт по заведённому порядку: рано утром — завтрак, после — посещение музеев и соборов, второй завтрак, чай, потом — приготовление к обеду и вечером — обильный обед. Однако декабрь в Неаполе выдался в этом году ненастный: ветер, дождь, на улицах грязь. И семья господина из Сан-Франциско решает отправиться на остров Капри, где, как все их уверяют, тепло, солнечно и цветут лимоны.

Маленький пароходик, переваливаясь на волнах с боку на бок, перевозит господина из Сан-Франциско с семьёй, тяжко страдающих от морской болезни, на Капри. Фуникулёр доставляет их в маленький каменный городок на вершине горы, они располагаются в отеле, где все их радушно встречают, и готовятся к обеду, уже вполне оправившись от морской болезни. Одевшись раньше жены и дочери, господин из Сан-Франциско направляется в уютную, тихую читальню отеля, раскрывает газету — и вдруг строчки вспыхивают перед его глазами, пенсне слетает с носа, и тело его, извиваясь, сползает на пол. Присутствовавший при этом другой постоялец отеля с криком вбегает в столовую, все вскакивают с мест, хозяин пытается успокоить гостей, но вечер уже непоправимо испорчен.

Господина из Сан-Франциско переносят в самый маленький и плохой номер; жена, дочь, прислуга стоят и глядят на него, и вот то, чего они ждали и боялись, совершилось, — он умирает. Жена господина из Сан-Франциско просит хозяина разрешить перенести тело в их апартаменты, но хозяин отказывает: он слишком ценит эти номера, а туристы начали бы их избегать, так как о случившемся тут же стало бы известно всему Капри. Гроба здесь тоже нельзя достать — хозяин может предложить длинный ящик из-под бутылок с содовой водой.

На рассвете извозчик везёт тело господина из Сан-Франциско на пристань, пароходик перевозит его через Неаполитанский залив, и та же «Атлантида», на которой он с почётом прибыл в Старый Свет, теперь везёт его, мёртвого, в просмолённом гробу, скрытого от живых глубоко внизу, в чёрном трюме. Между тем на палубах продолжается та же жизнь, что и прежде, так же все завтракают и обедают, и все так же страшен волнующийся за стёклами иллюминаторов океан.

Господин из Сан-Франциско со своей женой и дочкой отправился на отдых. Всю жизнь он работал, и вдруг его осенило, что у него уже много денег, и он может отдохнуть. Тогда все люди путешествовали или в Европу, или в Старый Свет.

Это был конец ноября. Поплыли они на отдых на пароходе, который назывался «Атлантида». Пароход был красивый и роскошный. На нем были всевозможные удобства. Утром гости корабля пили какао или кофе, или шоколад. Потом они принимали ванны и делали зарядку. Потом было время для прогулки по палубе. После этого следовал завтрак. Потом все читали газеты и шли на второй завтрак. Потом пассажиры парохода отдыхали на креслах. После этого все пили чай, а вечером ели и шли на танцы. Всё на корабле шло по расписанию. Дочка господина познакомилась с принцем.

Когда семья прибыла в Неаполь, все её члены остановились в дорогом отеле. Погода в Неаполе нехорошая. Семья господина слышала, что все поголовно хвалили погоду на Капри, и отец, мать и дочь отправились туда.

В дороге все члены семьи страдали от морской болезни. Прибыв, они поселились на горе. Отец семейства собрался на обед первый и пошел в читальню. Вдруг ему стало плохо, и он упал на пол. Господина унесли в небольшой номер. Он умер. Его жена умоляла владельца отеля перенести её мужа в её номер. К её большому сожалению хозяин отказался. У него были на то причины. Все жители и гости острова узнали бы о случившейся трагедии. Владелец побоялся, что приезжие люди не захотели бы заселяться в номер, где лежало безжизненное тело. Единственное что он предложил женщине — раздобыть ящик из-под бутылок, так как гроб он не мог достать.

Уже утром безжизненное тело господина было доставлено на пристань. На Родину господин едет на той же «Атлантиде». Но теперь он плывет не с почётом, в дорогой каюте, развлекаясь, а в гробу, в мрачной атмосфере, в трюме. А на палубе люди веселятся, едят, танцуют. Жизнь кипит, но уже не для господина.

Рассказ учит тому, что нельзя откладывать жизнь на потом, нужно ловить момент и наслаждаться каждой секундой.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

«Атлантида»

Все семейство из Сан-Франциско отправляется в плаванье на корабле под названием «Атлантида». Он представляет собой огромный отель на воде, на верхних палубах которого гости веселятся, танцуют, едят, слушают музыку и просто наслаждаются жизнью, в то время как в трюмах кипит грязная и тяжелая работа. На подобных противопоставлениях основано все произведение «Господин из Сан-Франциско». Герои рассказа — сам глава семейства, его немолодая супруга и их дочь на выданье. Девушка уже в том возрасте, когда необходимо срочно выходить замуж, поэтому родители едут в путешествие с надеждой подобрать ей по пути приличную партию в виде какого-нибудь миллиардера.

Всю обстановку, царившую на корабле, хорошо описывает краткое содержание. Господин из Сан-Франциско полностью отдается отдыху и даже не догадывается о том, к чему приведет это путешествие.

Каждый день на пароходе начинается и заканчивается одинаково. Утром встают рано, когда еще темно, пьют горячий шоколад и кофе, затем делают гимнастику для пробуждения аппетита, после чего спокойно отправляются на первый завтрак. Затем гуляют по палубам, развлекаются, проводя время за играми, и ждут второй завтрак. После очередного принятия пищи наступает время отдыха и наслаждения видами океана, а заканчивается все чаем. Венцом каждого вечера является ужин. Это особое время, когда для гостей корабля играет самый лучший оркестр, а на столы подаются изысканные напитки. Дамы и их кавалеры надевают шикарные платья и смокинги.

Когда приходит время танцев, все взгляды каждый вечер прикованы к одной влюбленной паре, не скрывающей своих чувств. И только один командир корабля, человек грузный, с рыжей бородой, появляющийся перед гостями очень редко, знает, что эта пара — всего лишь актеры, нанятые для создания романтической атмосферы на борту. О том, что же произошло дальше, вам поведает краткое содержание. Господин из Сан-Франциско и его семейство наслаждаются путешествием и не отказывают себе в отдыхе и удовольствиях.

Итоги

«Господин из Сан-Франциско» очень полезный рассказ. Читать его надо не один раз. Он учит распознавать впечатление, которое производится на читателя при помощи слов, оценочных суждений, и отстраняться от такого впечатления.

Читая некоторые произведения, легко увлечься и незаметно для себя проникнуться симпатией к людям, которые убили человека, из черепа сделали чашу и пьют кровь.

Такова сила искусства, но нужно себя охранять. Можно и в колодец спускаться, но какую-то верёвочку здравого смысла нужно оставлять, чтобы затем выбраться наружу.

Ссылки:

1. Иван Бунин. Обзор жизни и творчества
2. Иван Бунин «Господин из Сан-Франциско»

И.А. Бунин «Господин из Сан-Франциско». Разбор по направлениям ИС » 4ЕГЭ

Разберём рассказ А.И Бунина «Господин из Сан-Франциско» по направлениям итогового сочинения 2021 г. Вспомним содержание этого небольшого рассказа и подберём аргументы к разным направлениям и темам.

Иван Бунин
Господин из Сан-Франциско

Господин из Сан-Франциско — имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил — ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения.

Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия, на путешествие во всех отношениях отличное. Для такой уверенности у него был тот довод, что, во-первых, он был богат, а во-вторых, только что приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет. До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук, — китайцы, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами, хорошо знали, что это значит! — и наконец увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец, и решил передохнуть. Люди, к которым принадлежал он, имели обычай начинать наслаждение жизнью с поездки в Европу, в Индию, в Египет. Положил и он поступить так же. Конечно, он хотел вознаградить за годы труда прежде всего себя; однако рад был и за жену с дочерью. Жена его никогда не отличалась особой впечатлительностью, но ведь все пожилые американки страстные путешественницы. А что до дочери, девушки на возрасте и слегка болезненной, то для нее путешествие было прямо необходимо: не говоря уже о пользе для здоровья, разве не бывает в путешествиях счастливых встреч? Тут иной раз сидишь за столом и рассматриваешь фрески рядом с миллиардером.

Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско обширный. В декабре и январе он надеялся наслаждаться солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и тем, что люди в его годы чувствуют особенно тонко, — любовью молоденьких неаполитанок, пусть даже и не совсем бескорыстной; карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые — стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю; начало марта он хотел посвятить Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы слушать там Miserere; входили в его планы и Венеция, и Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских островах, и Афины, и Константинополь, и Палестина, и Египет, и даже Япония, — разумеется, уже на обратном пути. .. И все пошло сперва прекрасно.

Был конец ноября, до самого Гибралтара пришлось плыть то в ледяной мгле, то среди бури с мокрым снегом; но плыли вполне благополучно. Пассажиров было много, пароход — знаменитая «Атлантида» — был похож на громадный отель со всеми удобствами, — с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой, — и жизнь на нем протекала весьма размеренно: вставали рано, при трубных звуках, резко раздававшихся по коридорам еще в тот сумрачный час, когда так медленно и неприветливо светало над серо-зеленой водяной пустыней, тяжело волновавшейся в тумане; накинув фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао; затем садились в ванны, делали гимнастику, возбуждая аппетит и хорошее самочувствие, совершали дневные туалеты и шли к первому завтраку; до одиннадцати часов полагалось бодро гулять по палубам, дыша холодной свежестью океана, или играть в шеффльборд и другие игры для нового возбуждения аппетита, а в одиннадцать — подкрепляться бутербродами с бульоном; подкрепившись, с удовольствием читали газету и спокойно ждали второго завтрака, еще более питательного и разнообразного, чем первый; следующие два часа посвящались отдыху; все палубы были заставлены тогда длинными камышовыми креслами, на которых путешественники лежали, укрывшись пледами, глядя на облачное небо и на пенистые бугры, мелькавшие за бортом, или сладко задремывая; в пятом часу их, освеженных и повеселевших, поили крепким душистым чаем с печеньями; в семь повещали трубными сигналами о том, что составляло главнейшую цель всего этого существования, венец его. .. И тут господин из Сан-Франциско спешил в свою богатую кабину — одеваться.

По вечерам этажи «Атлантиды» зияли во мраке огненными несметными глазами, и великое множество слуг работало в поварских, судомойнях и винных подвалах. Океан, ходивший за стенами, был страшен, но о нем не думали, твердо веря во власть над ним командира, рыжего человека чудовищной величины и грузности, всегда как бы сонного, похожего в своем мундире с широкими золотыми нашивками на огромного идола и очень редко появлявшегося на люди из своих таинственных покоев; на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой, сирена, но немногие из обедающих слышали сирену — ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра, изысканно и неустанно игравшего в двухсветной зале, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках и смокингах, стройными лакеями и почтительными метрдотелями, среди которых один, тот, что принимал заказы только на вина, ходил даже с цепью на шее, как лорд-мэр. Смокинг и крахмальное белье очень молодили господина из Сан-Франциско. Сухой, невысокий, неладно скроенный, но крепко сшитый, он сидел в золотисто-жемчужном сиянии этого чертога за бутылкой вина, за бокалами и бокальчиками тончайшего стекла, за кудрявым букетом гиацинтов. Нечто монгольское было в его желтоватом лице с подстриженными серебряными усами, золотыми пломбами блестели его крупные зубы, старой слоновой костью — крепкая лысая голова. Богато, но по годам была одета его жена, женщина крупная, широкая и спокойная; сложно, но легко и прозрачно, с невинной откровенностью — дочь, высокая, тонкая, с великолепными волосами, прелестно убранными, с ароматическим от фиалковых лепешечек дыханием и с нежнейшими розовыми прыщиками возле губ и между лопаток, чуть припудренных… Обед длился больше часа, а после обеда открывались в бальной зале танцы, во время которых мужчины, — в том числе, конечно, и господин из Сан-Франциско, — задрав ноги, до малиновой красноты лиц накуривались гаванскими сигарами и напивались ликерами в баре, где служили негры в красных камзолах, с белками, похожими на облупленные крутые яйца. Океан с гулом ходил за стеной черными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и ее, и эти горы, — точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, — в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мерзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, ее последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, — та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликеры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале все сияло и изливало свет, тепло и радость, пары то крутились в вальсах, то изгибались в танго — и музыка настойчиво, в сладостно-бесстыдной печали молила все об одном, все о том же. .. Был среди этой блестящей толпы некий великий богач, бритый, длинный, в старомодном фраке, был знаменитый испанский писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара, за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья: он танцевал только с ней, и все выходило у них так тонко, очаровательно, что только один командир знал, что эта пара нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на другом корабле.

В Гибралтаре всех обрадовало солнце, было похоже на раннюю весну; на борту «Атлантиды» появился новый пассажир, возбудивший к себе общий интерес, — наследный принц одного азиатского государства, путешествующий инкогнито, человек маленький, весь деревянный, широколицый, узкоглазый, в золотых очках, слегка неприятный — тем, что крупные усы сквозили у него как у мертвого, в общем же милый, простой и скромный. В Средиземном море шла крупная и цветистая, как хвост павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и бешено летевшая навстречу трамонтана. .. Потом, на вторые сутки, небо стало бледнеть, горизонт затуманился: близилась земля, показались Иския, Капри, в бинокль уже виден был кусками сахара насыпанный у подножия чего-то сизого Неаполь… Многие леди и джентльмены уже надели легкие, мехом вверх шубки; безответные, всегда шепотом говорящие бои-китайцы, кривоногие подростки со смоляными косами до пят и с девичьими густыми ресницами, исподволь вытаскивали к лестницам пледы, трости, чемоданы, несессеры… Дочь господина из Сан-Франциско стояла на палубе рядом с принцем, вчера вечером, по счастливой случайности, представленным ей, и делала вид, что пристально смотрит вдаль, куда он указывал ей, что-то объясняя, что-то торопливо и негромко рассказывая; он по росту казался среди других мальчиком, он был совсем не хорош собой и странен, — очки, котелок, английское пальто, а волосы редких усов точно конские, смуглая тонкая кожа на плоском лице точно натянута и как будто слегка лакирована, — но девушка слушала его и от волнения не понимала, что он ей говорит; сердце ее билось от непонятного восторга перед ним: все, все в нем было не такое, как у прочих, — его сухие руки, его чистая кожа, под которой текла древняя царская кровь; даже его европейская, совсем простая, но как будто особенно опрятная одежда таили в себе неизъяснимое очарование. А сам господин из Сан-Франциско, в серых гетрах на ботинках, все поглядывал на стоявшую возле него знаменитую красавицу, высокую, удивительного сложения блондинку с разрисованными по последней парижской моде глазами, державшую на серебряной цепочке крохотную, гнутую, облезлую собачку и все разговаривавшую с нею. И дочь, в какой-то смутной неловкости, старалась не замечать его.

Он был довольно щедр в пути и потому вполне верил в заботливость всех тех, что кормили и поили его, с утра до вечера служили ему, предупреждая его малейшее желание, охраняли его чистоту и покой, таскали его вещи, звали для него носильщиков, доставляли его сундуки в гостиницы. Так было всюду, так было в плавании, так должно было быть и в Неаполе. Неаполь рос и приближался; музыканты, блестя медью духовых инструментов, уже столпились на палубе и вдруг оглушили всех торжествующими звуками марша, гигант-командир, в парадной форме, появился на своих мостках и, как милостивый языческий бог, приветственно помотал рукой пассажирам. А когда «Атлантида» вошла наконец в гавань, привалила к набережной своей многоэтажной громадой, усеянной людьми, и загрохотали сходни, — сколько портье и их помощников в картузах с золотыми галунами, сколько всяких комиссионеров, свистунов мальчишек и здоровенных оборванцев с пачками цветных открыток в руках кинулосъ к нему навстречу с предложением услуг! И он ухмылялся этим оборванцам, идя к автомобилю того самого отеля, где мог остановиться и принц, и спокойно говорил сквозь зубы то по-английски, то по-итальянски:

— Go away! Via!

Жизнь в Неаполе тотчас же потекла по заведенному порядку: рано утром — завтрак в сумрачной столовой, облачное, мало обещающее небо и толпа гидов у дверей вестибюля; потом первые улыбки теплого розоватого солнца, вид с высоко висящего балкона на Везувий, до подножия окутанный сияющими утренними парами, на серебристо-жемчужную рябь залива и тонкий очерк Капри на горизонте, на бегущих внизу, по набережной, крохотных осликов в двуколках и на отряды мелких солдатиков, шагающих куда-то с бодрой и вызывающей музыкой; потом — выход к автомобилю и медленное движение по людным узким и сырым коридорам улиц, среди высоких, многооконных домов, осмотр мертвенно-чистых и ровно, приятно, но скучно, точно снегом, освещенных музеев или холодных, пахнущих воском церквей, в которых повсюду одно и то же: величавый вход, закрытый тяжкой кожаной завесой, а внутри — огромная пустота, молчание, тихие огоньки семисвечника, краснеющие в глубине на престоле, убранном кружевами, одинокая старуха среди темных деревянных парт, скользкие гробовые плиты под ногами и чье-нибудь «Снятие со креста», непременно знаменитое; в час — второй завтрак на горе Сан-Мартино, куда съезжается к полудню немало людей самого первого сорта и где однажды дочери господина из Сан-Франциско чуть не сделалось дурно: ей показалось, что в зале сидит принц, хотя она уже знала из газет, что он в Риме; в пять — чай в отеле, в нарядном салоне, где так тепло от ковров и пылающих каминов; а там снова приготовления к обеду — снова мощный, властный гул гонга по всем этажам, снова вереницы, шуршащих по лестницам шелками и отражающихся в зеркалах декольтированных дам, Снова широко и гостеприимно открытый чертог столовой, и красные куртки музыкантов на эстраде, и черная толпа лакеев возле метрдотеля, с необыкновенным мастерством разливающего по тарелкам густой розовый суп. .. Обеды опять были так обильны и кушаньями, и винами, и минеральными водами, и сластями, и фруктами, что к одиннадцати часам вечера по всем номерам разносили горничные каучуковые пузыри с горячей водой для согревания желудков.

Однако декабрь «выдался» не совсем удачный: портье, когда с ними говорили о погоде, только виновато поднимали плечи, бормоча, что такого года они и не запомнят, хотя уже не первый год приходилось им бормотать это и ссылаться на то, что всюду происходит что-то ужасное: на Ривьере небывалые ливни и бури, в Афинах снег, Этна тоже вся занесена и по ночам светит, из Палермо туристы, спасаясь от стужи, разбегаются… Утреннее солнце каждый день обманывало: с полудня неизменно серело и начинал сеять дождь да все гуще и холоднее; тогда пальмы у подъезда отеля блестели жестью, город казался особенно грязным и тесным, музеи чересчур однообразными, сигарные окурки толстяков-извозчиков в резиновых, крыльями развевающихся по ветру накидках — нестерпимо вонючими, энергичное хлопанье их бичей над тонкошеими клячами явно фальшивым, обувь синьоров, разметающих трамвайные рельсы, ужасною, а женщины, шлепающие по грязи, под дождем с черными раскрытыми головами, — безобразно коротконогими; про сырость же и вонь гнилой рыбой от пенящегося у набережной моря и говорить нечего. Господин и госпожа из Сан-Франциско стали по утрам ссориться; дочь их то ходила бледная, с головной болью, то оживала, всем восхищалась и была тогда и мила, и прекрасна: прекрасны были те нежные, сложные чувства, что пробудила в ней встреча с некрасивым человеком, в котором текла необычная кровь, ибо ведь, в конце концов, и не важно, что именно пробуждает девичью душу, — деньги ли, слава ли, знатность ли рода… Все уверяли, что совсем не то в Сорренто, на Капри — там и теплей, и солнечней, и лимоны цветут, и нравы честнее, и вино натуральней. И вот семья из Сан-Франциско решила отправиться со всеми своими сундуками на Капри, с тем, чтобы, осмотрев его, походив по камням на месте дворцов Тиверия, побывав в сказочных пещерах Лазурного Грота и послушав абруццких волынщиков, целый месяц бродящих перед Рождеством по острову и поющих хвалы деве Марии, поселиться в Сорренто.

В день отъезда, — очень памятный для семьи из Сан-Франциско! — даже и с утра не было солнца. Тяжелый туман до самого основания скрывал Везувий, низко серел над свинцовой зыбью моря. Острова Капри совсем не было видно — точно его никогда и не существовало на свете. И маленький пароходик, направившийся к нему, так валяло со стороны на сторону, что семья из Сан-Франциско пластом лежала на диванах в жалкой кают-компании этого пароходика, закутав ноги пледами и закрыв от дурноты глаза. Миссис страдала, как она думала, больше всех: ее несколько раз одолевало, ей казалось, что она умирает, а горничная, прибегавшая к ней с тазиком, — уже многие годы изо дня в день качавшаяся на этих волнах и в зной и в стужу и все-таки неутомимая, — только смеялась. Мисс была ужасно бледна и держала в зубах ломтик лимона. Мистер, лежавший на спине, в широком пальто и большом картузе, не разжимал челюстей всю дорогу; лицо его стало темным, усы белыми, голова тяжко болела: последние дни, благодаря дурной погоде, он пил по вечерам слишком много и слишком много любовался «живыми картинами» в некоторых притонах. А дождь сек в дребезжащие стекла, на диваны с них текло, ветер с воем ломил в мачты и порою, вместе с налетавшей волной, клал пароходик совсем набок, и тогда с грохотом катилось что-то внизу. На остановках, в Кастелламаре, в Сорренто, было немного легче; но и тут размахивало страшно, берег со всеми своими обрывами, садами, пиниями, розовыми и белыми отелями, и дымными, курчаво-зелеными горами летал за окном вниз и вверх, как на качелях; в стены стукались лодки, сырой ветер дул в двери, и, ни на минуту не смолкая, пронзительно вопил с качавшейся барки под флагом гостиницы «Royal» картавый мальчишка, заманивавший путешественников. И господин из Сан-Франциско, чувствуя себя так, как и подобало ему, — совсем стариком, — уже с тоской и злобой думал обо всех этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальянцами; раз во время остановки, открыв глаза и приподнявшись с дивана, он увидел под скалистым отвесом кучу таких жалких, насквозь проплесневевших каменных домишек, налепленных друг на друга у самой воды, возле лодок, возле каких-то тряпок, жестянок и коричневых сетей, что, вспомнив, что это и есть подлинная Италия, которой он приехал наслаждаться, почувствовал отчаяние. .. Наконец, уже в сумерках, стал надвигаться своей чернотой остров, точно насквозь просверленный у подножья красными огоньками, ветер стал мягче, теплей, благовонней, по смиряющимся волнам, переливавшимся, как черное масло, потекли золотые удавы от фонарей пристани… Потом вдруг загремел и шлепнулся в воду якорь, наперебой понеслись отовсюду яростные крики лодочников — и сразу стало на душе легче, ярче засияла кают-компания, захотелось есть, пить, курить, двигаться… Через десять минут семья из Сан-Франциско сошла в большую барку, через пятнадцать ступила на камни набережной, а затем села в светлый вагончик и с жужжанием потянулась вверх по откосу, среди кольев на виноградниках, полуразвалившихся каменных оград и мокрых, корявых, прикрытых кое-где соломенными навесами апельсинных деревьев, с блеском оранжевых плодов и толстой глянцевитой листвы скользивших вниз, под гору, мимо открытых окон вагончика… Сладко пахнет в Италии земля после дождя, и свой, особый запах есть у каждого ее острова!

Остров Капри был сыр и темен в этот вечер. Но тут он на минуту ожил, кое-где осветился. На верху горы, на площадке фюникулера, уже опять стояла толпа тех, на обязанности которых лежало достойно принять господина из Сан-Франциско. Были и другие приезжие, но не заслуживающие внимания, — несколько русских, поселившихся на Капри, неряшливых и рассеянных, в очках, с бородами, с поднятыми воротниками стареньких пальтишек, и компания длинноногих, круглоголовых немецких юношей в тирольских костюмах и с холщовыми сумками за плечами, не нуждающихся ни в чьих услугах и совсем не щедрых на траты. Господин из Сан-Франциско, спокойно сторонившийся и от тех, и от других, был сразу замечен. Ему и его дамам торопливо помогли выйти, перед ним побежали вперед, указывая дорогу, его снова окружили мальчишки и те дюжие каприйские бабы, что носят на головах чемоданы и сундуки порядочных туристов. Застучали по маленькой, точно оперной площади, над которой качался от влажного ветра электрический шар, их деревянные ножные скамеечки, по-птичьему засвистала и закувыркалась через голову орава мальчишек — и как по сцене пошел среди них господин из Сан-Франциско к какой-то средневековой арке под слитыми в одно домами, за которой покато вела к сияющему впереди подъезду отеля звонкая уличка с вихром пальмы над плоскими крышами налево и синими звездами на черном небе вверху, впереди. И все было похоже на то, что это в честь гостей из Сан-Франциско ожил каменный сырой городок на скалистом островке в Средиземном море, что это они сделали таким счастливым и радушным хозяина отеля, что только их ждал китайский гонг, завывавший по всем этажам сбор к обеду, едва вступили они в вестибюль.

Вежливо и изысканно поклонившийся хозяин, отменно элегантный молодой человек, встретивший их, на мгновение поразил господина из Сан-Франциско: он вдруг вспомнил, что нынче ночью, среди прочей путаницы, осаждавшей его во сне, он видел именно этого джентльмена, точь-в-точь такого же, как этот, в той же визитке и с той же зеркально причесанной головою. Удивленный, он даже чуть было не приостановился. Но как в душе его уже давным-давно не осталось ни даже горчичного семени каких-либо так называемых мистических чувств, то сейчас же и померкло его удивление: шутя сказал он об этом странном совпадении сна и действительности жене и дочери, проходя по коридору отеля. Дочь, однако, с тревогой взглянула на него в эту минуту: сердце ее вдруг сжала тоска, чувство страшного одиночества на этом чужом, темном острове. ..

Только что отбыла гостившая на Капри высокая особа — Рейс XVII. И гостям из Сан-Франциско отвели те самые апартаменты, что занимал он. К ним приставили самую красивую и умелую горничную, бельгийку, с тонкой и твердой от корсета талией и в крахмальном чепчике в виде маленькой зубчатой короны, и самого видного из лакеев, угольно-черного, огнеглазого сицилийца, и самого расторопного коридорного, маленького и полного Луиджи, много переменившего подобных мест на своем веку. А через минуту в дверь комнаты господина из Сан-Франциско легонько стукнул француз-метрдотель, явившийся, чтобы узнать, будут ли господа приезжие обедать, и в случае утвердительного ответа, в котором, впрочем, не было сомнения, доложить, что сегодня лангуст, ростбиф, спаржа, фазаны и так далее. Пол еще ходил под господином из Сан-Франциско, — так закачал его этот дрянной итальянский пароходишко, — но он не спеша, собственноручно, хотя с непривычки и не совсем ловко, закрыл хлопнувшее при входе метрдотеля окно, из которого пахнуло запахом дальней кухни и мокрых цветов в саду, и с неторопливой отчетливостью ответил, что обедать они будут, что столик для них должен быть поставлен подальше от дверей, в самой глубине залы, что пить они будут вино местное, и каждому его слову метрдотель поддакивал в самых разнообразных интонациях, имевших, однако, только тот смысл, что нет и не может быть сомнения в правоте желаний господина из Сан-Франциско и что все будет исполнено в точности. Напоследок он склонил голову и деликатно спросил:

— Все, сэр?

И, получив в ответ медлительное «yes», прибавил, что сегодня у них в вестибюле тарантелла — танцуют Кармелла и Джузеппе, известные всей Италии и «всему миру туристов».

— Я видел ее на открытках, — сказал господин из Сан-Франциско ничего не выражающим голосом. — А этот Джузеппе — ее муж?

— Двоюродный брат, сэр, — ответил метрдотель.

И, помедлив, что-то подумав, но ничего не сказав, господин из Сан-Франциско отпустил его кивком головы.

А затем он снова стал точно к венцу готовиться: повсюду зажег электричество, наполнил все зеркала отражением света и блеска, мебели и раскрытых сундуков, стал бриться, мыться и поминутно звонить, в то время как по всему коридору неслись и перебивали его другие нетерпеливые звонки — из комнат его жены и дочери. И Луиджи, в своем красном переднике, с легкостью, свойственной многим толстякам, делая гримасы ужаса, до слез смешивший горничных, пробегавших мимо с кафельными ведрами в руках, кубарем катился на звонок и, стукнув в дверь костяшками, с притворной робостью, с доведенной до идиотизма почтительностью спрашивал:

— Ha sonato, signore?

И из-за двери слышался неспешный и скрипучий, обидно вежливый голос:

— Yes, come in. ..

Что чувствовал, что думал господин из Сан-Франциско в этот столь знаменательный для него вечер? Он, как всякий испытавший качку, только очень хотел есть, с наслаждением мечтал о первой ложке супа, о первом глотке вина и совершал привычное дело туалета даже в некотором возбуждении, не оставлявшем времени для чувств и размышлений.

Побрившись, вымывшись, ладно вставив несколько зубов, он, стоя перед зеркалами, смочил и прибрал щетками в серебряной оправе остатки жемчужных волос вокруг смугло-желтого черепа, натянул на крепкое старческое тело с полнеющей от усиленного питания талией кремовое шелковое трико, а на сухие ноги с плоскими ступнями — черные шелковые носки и бальные туфли, приседая, привел в порядок высоко подтянутые шелковыми помочами черные брюки и белоснежную, с выпятившейся грудью рубашку, вправил в блестящие манжеты запонки и стал мучиться с ловлей под твердым воротничком запонки шейной. Пол еще качался под ним, кончикам пальцев было очень больно, запонка порой крепко кусала дряблую кожицу в углублении под кадыком, но он был настойчив и наконец, с сияющими от напряжения глазами, весь сизый от сдавившего ему горло, не в меру тугого воротничка, таки доделал дело — и в изнеможении присел перед трюмо, весь отражаясь в нем и повторяясь в других зеркалах.

— О, это ужасно! — пробормотал он, опуская крепкую лысую голову и не стараясь понять, не думая, что именно ужасно; потом привычно и внимательно оглядел свои короткие, с подагрическими затвердениями в суставах пальцы, их крупные и выпуклые ногти миндального цвета и повторил с убеждением: — Это ужасно…

Но тут зычно, точно в языческом храме, загудел по всему дому второй гонг. И, поспешно встав с места, господин из Сан-Франциско еще больше стянул воротничок галстуком, а живот открытым жилетом, надел смокинг, выправил манжеты, еще раз оглядел себя в зеркале… Эта Кармелла, смуглая, с наигранными глазами, похожая на мулатку, в цветистом наряде, где преобладает оранжевый цвет, пляшет, должно быть, необыкновенно, подумал он. И, бодро выйдя из своей комнаты и подойдя по ковру к соседней, жениной, громко спросил, скоро ли они?

— Через пять минут! — звонко и уже весело отозвался из-за двери девичий голос.

— Отлично, — сказал господин из Сан-Франциско.

И не спеша пошел по коридорам и по лестницам, устланным красными коврами, вниз, отыскивая читальню. Встречные слуги жались от него к стене, а он шел, как бы не замечая их. Запоздавшая к обеду старуха, уже сутулая, с молочными волосами, но декольтированная, в светло-сером шелковом платье, поспешила впереди него изо всех сил, но смешно, по-куриному, и он легко обогнал ее. Возле стеклянных дверей столовой, где уже все были в сборе и начали есть, он остановился перед столиком, загроможденным коробками сигар и египетских папирос, взял большую маниллу и кинул на столик три лиры; на зимней веранде мимоходом глянул в открытое окно: из темноты повеяло на него нежным воздухом, померещилась верхушка старой пальмы, раскинувшая по звездам свои вайи, казавшиеся гигантскими, донесся отдаленный ровный шум моря… В читальне, уютной, тихой и светлой только над столами, стоя шуршал газетами какой-то седой немец, похожий на Ибсена, в серебряных круглых очках и с сумасшедшими, изумленными глазами. Холодно осмотрев его, господин из Сан-Франциско сел в глубокое кожаное кресло в углу, возле лампы под зеленым колпаком, надел пенсне и, дернув головой от душившего его воротничка, весь закрылся газетным листом. Он быстро пробежал заглавия некоторых статей, прочел несколько строк о никогда не прекращающейся балканской войне, привычным жестом перевернул газету, — как вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа… Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха — и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом — и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то.

Не будь в читальне немца, быстро и ловко сумели бы в гостинице замять это ужасное происшествие, мгновенно, задними ходами, умчали бы за ноги и за голову господина из Сан-Франциско куда подальше — и ни единая душа из гостей не узнала бы, что натворил он. Но немец вырвался из читальни с криком, он всполошил весь дом, всю столовую. И многие вскакивали из-за еды, многие, бледнея, бежали к читальне, на всех языках раздавалось: «Что, что случилось?» — и никто не отвечал толком, никто не понимал ничего, так как люди и до сих пор еще больше всего дивятся и ни за что не хотят верить смерти. Хозяин метался от одного гостя к другому, пытаясь задержать бегущих и успокоить их поспешными заверениями, что это так, пустяк, маленький обморок с одним господином из Сан-Франциско… Но никто его не слушал, многие видели, как лакеи и коридорные срывали с этого господина галстук, жилет, измятый смокинг и даже зачем-то бальные башмаки с черных шелковых ног с плоскими ступнями. А он еще бился. Он настойчиво боролся со смертью, ни за что не хотел поддаться ей, так неожиданно и грубо навалившейся на него. Он мотал головой, хрипел, как зарезанный, закатил глаза, как пьяный… Когда его торопливо внесли и положили на кровать в сорок третий номер, — самый маленький, самый плохой, самый сырой и холодный, в конце нижнего коридора, — прибежала его дочь, с распущенными волосами, с обнаженной грудью, поднятой корсетом, потом большая и уже совсем наряженная к обеду жена, у которой рот был круглый от ужаса… Но тут он уже и головой перестал мотать.

Через четверть часа в отеле все кое-как пришло в порядок. Но вечер был непоправимо испорчен. Некоторые, возвратясь в столовую, дообедали, но молча, с обиженными лицами, меж тем как хозяин подходил то к тому, то к другому, в бессильном и приличном раздражении пожимая плечами, чувствуя себя без вины виноватым, всех уверяя, что он отлично понимает, «как это неприятно», и давая слово, что он примет «все зависящие от него меры» к устранению неприятности; тарантеллу пришлось отменить, лишнее электричество потушили, большинство гостей ушло в город, в пивную, и стало так тихо, что четко слышался стук часов в вестибюле, где только один попугай деревянно бормотал что-то, возясь перед сном в своей клетке, ухитряясь заснуть с нелепо задранной на верхний шесток лапой… Господин из Сан-Франциско лежал на дешевой железной кровати, под грубыми шерстяными одеялами, на которые с потолка тускло светил один рожок. Пузырь со льдом свисал на его мокрый и холодный лоб. Сизое, уже мертвое лицо постепенно стыло, хриплое клокотанье, вырывавшееся из открытого рта, освещенного отблеском золота, слабело. Это хрипел уже не господин из Сан-Франциско, — его больше не было, — а кто-то другой. Жена, дочь, доктор, прислуга стояли и глядели на него. Вдруг то, чего они ждали и боялись, совершилось — хрип оборвался. И медленно, медленно, на глазах у всех, потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть…

Вошел хозяин. «Già é morto», — сказал ему шепотом доктор. Хозяин с бесстрастным лицом пожал плечами. Миссис, у которой тихо катились по щекам слезы, подошла к нему и робко сказала, что теперь надо перенести покойного в его комнату.

— О нет, мадам, — поспешно, корректно, но уже без всякой любезности и не по-английски, а по-французски возразил хозяин, которому совсем не интересны были те пустяки, что могли оставить теперь в его кассе приехавшие из Сан-Франциско. — Это совершенно невозможно, мадам, — сказал он и прибавил в пояснение, что он очень ценит эти апартаменты, что если бы он исполнил ее желание, то всему Капри стало бы известно об этом и туристы начали бы избегать их.

Мисс, все время странно смотревшая на него, села на стул и, зажав рот платком, зарыдала. У миссис слезы сразу высохли, лицо вспыхнуло. Она подняла тон, стала требовать, говоря на своем языке и все еще не веря, что уважение к ним окончательно потеряно. Хозяин с вежливым достоинством осадил ее: если мадам не нравятся порядки отеля, он не смеет ее задерживать; и твердо заявил, что тело должно быть вывезено сегодня же на рассвете, что полиции уже дано знать, что представитель ее сейчас явится и исполнит необходимые формальности… Можно ли достать на Капри хотя бы простой готовый гроб, спрашивает мадам? К сожалению, нет, ни в каком случае, а сделать никто не успеет. Придется поступить как-нибудь иначе… Содовую английскую воду, например, он получает в больших и длинных ящиках… перегородки из такого ящика можно вынуть…

Ночью весь отель спал. Открыли окно в сорок третьем номере, — оно выходило в угол сада, где под высокой каменной стеной, утыканной по гребню битым стеклом, рос чахлый банан, — потушили электричество, заперли дверь на ключ и ушли. Мертвый остался в темноте, синие звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене… В тускло освещенном коридоре сидели на подоконнике две горничные, что-то штопали. Вошел Луиджи с кучей платья на руке, в туфлях.

— Pronto? (Готово?) — озабоченно спросил он звонким шепотом, указывая глазами на страшную дверь в конце коридора. И легонько помотал свободной рукой в ту сторону. — Partenza! — шепотом крикнул он, как бы провожая поезд, то, что обычно кричат в Италии на станциях при отправлении поездов, — и горничные, давясь беззвучным смехом, упали головами на плечи друг другу.

Потом он, мягко подпрыгивая, подбежал к самой двери, чуть стукнул в нее и, склонив голову набок, вполголоса почтительнейше спросил:

— Íà sonato, signore?

И, сдавив горло, выдвинув нижнюю челюсть, скрипуче, медлительно и печально ответил сам себе, как бы из-за двери:

— Yes, come in…

А на рассвете, когда побелело за окном сорок третьего номера и влажный ветер зашуршал рваной листвой банана, когда поднялось и раскинулось над островом Капри голубое утреннее небо и озолотилась против солнца, восходящего за далекими синими горами Италии, чистая и четкая вершина Монте-Соляро, когда пошли на работу каменщики, поправлявшие на острове тропинки для туристов, — принесли к сорок третьему номеру длинный ящик из-под содовой воды. Вскоре он стал очень тяжел — и крепко давил колени младшего портье, который шибко повез его на одноконном извозчике по белому шоссе, взад и вперед извивавшемуся по склонам Капри, среди каменных оград и виноградников, все вниз и вниз, до самого моря. Извозчик, кволый человек с красными глазами, в старом пиджачке с короткими рукавами и в сбитых башмаках, был с похмелья, — целую ночь играл в кости в траттории, — и все хлестал свою крепкую лошадку, по-сицилийски разряженную, спешно громыхающую всяческими бубенцами на уздечке в цветных шерстяных помпонах и на остриях высокой медной седёлки, с аршинным, трясущимся на бегу птичьим пером, торчащим из подстриженной челки. Извозчик молчал, был подавлен своей беспутностью, своими пороками, — тем, что он до последнего гроша проигрался ночью. Но утро было свежее, на таком воздухе, среди моря, под утренним небом, хмель скоро улетучивается и скоро возвращается беззаботность к человеку, да утешал извозчика и тот неожиданный заработок, что дал ему какой-то господин из Сан-Франциско, мотавший своей мертвой головой в ящике за его спиною. .. Пароходик, жуком лежавший далеко внизу, на нежной и яркой синеве, которой так густо и полно налит Неаполитанский залив, уже давал последние гудки — и они бодро отзывались по всему острову, каждый изгиб которого, каждый гребень, каждый камень был так явственно виден отовсюду, точно воздуха совсем не было. Возле пристани младшего портье догнал старший, мчавший в автомобиле мисс и миссис, бледных, с провалившимися от слез и бессонной ночи глазами. И через десять минут пароходик снова зашумел водой и снова побежал к Сорренто, к Кастелламаре, навсегда увозя от Капри семью из Сан-Франциско… И на острове снова водворились мир и покой.

На этом острове две тысячи лет тому назад жил человек, несказанно мерзкий в удовлетворении своей похоти и почему-то имевший власть над миллионами людей, наделавший над ними жестокостей сверх всякой меры, и человечество навеки запомнило его, и многие, многие со всего света съезжаются смотреть на остатки того каменного дома, где жил он на одном из самых крутых подъемов острова. В это чудесное утро все, приехавшие на Капри именно с этой целью, еще спали по гостиницам, хотя к подъездам гостиниц уже вели маленьких мышастых осликов под красными седлами, на которые опять должны были нынче, проснувшись и наевшись, взгромоздиться молодые и старые американцы и американки, немцы и немки и за которыми опять должны были бежать по каменистым тропинкам, и все в гору, вплоть до самой вершины Монте-Тиберио, нищие каприйские старухи с палками в жилистых руках, дабы подгонять этими палками осликов. Успокоенные тем, что мертвого старика из Сан-Франциско, тоже собиравшегося ехать с ними, но вместо того только напугавшего их напоминанием о смерти, уже отправили в Неаполь, путешественники спали крепким сном, и на острове было еще тихо, магазины в городе были еще закрыты. Торговал только рынок на маленькой площади — рыбой и зеленью, и были на нем одни простые люди, среди которых, как всегда, без всякого дела, стоял Лоренцо, высокий старик-лодочник, беззаботный гуляка и красавец, знаменитый по всей Италии, не раз служивший моделью многим живописцам: он принес и уже продал за бесценок двух пойманных им ночью омаров, шуршавших в переднике повара того самого отеля, где ночевала семья из Сан-Франциско, и теперь мог спокойно стоять хоть до вечера, с царственной повадкой поглядывая вокруг, рисуясь своими лохмотьями, глиняной трубкой и красным шерстяным беретом, спущенным на одно ухо. А по обрывам Монте-Соляро, по древней финикийской дороге, вырубленной в скалах, по ее каменным ступенькам, спускались от Анакапри два абруццких горца. У одного под кожаным плащом была волынка, — большой козий мех с двумя дудками, у другого — нечто вроде деревянной цевницы. Шли они — и целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними: и каменистые горбы острова, который почти весь лежал у их ног, и та сказочная синева, в которой плавал он, и сияющие утренние пары над морем к востоку, под ослепительным солнцем, которое уже жарко грело, поднимаясь все выше и выше, и туманно-лазурные, еще по-утреннему зыбкие массивы Италии, ее близких и далеких гор, красоту которых бессильно выразить человеческое слово. На полпути они замедлили шаг: над дорогой, в гроте скалистой стены Монте-Соляро, вся озаренная солнцем, вся в тепле и блеске его, стояла в белоснежных гипсовых одеждах и в царском венце, золотисто-ржавом от непогод, матерь божия, кроткая и милостивая, с очами, поднятыми к небу, к вечным и блаженным обителям трижды благословенного сына ее. Они обнажили головы — и полились наивные и смиренно-радостные хвалы их солнцу, утру, ей, непорочной заступнице всех страждущих в этом злом и прекрасном мире, и рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, в бедном пастушеском приюте, в далекой земле Иудиной…

Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света. Испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, оно снова попало наконец на тот же самый знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом везли его в Старый Свет. Но теперь уже скрывали его от живых — глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм. И опять, опять пошел корабль в свой далекий морской путь. Ночью плыл он мимо острова Капри, и печальны были его огни, медленно скрывавшиеся в темном море, для того, кто смотрел на них с острова. Но там, на корабле, в светлых, сияющих люстрами залах, был, как обычно, людный бал в эту ночь.

Был он и на другую, и на третью ночь — опять среди бешеной вьюги, проносившейся над гудевшим, как погребальная месса, и ходившим траурными от серебряной пены горами океаном. Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходившим в ночь и вьюгу кораблем. Дьявол был громаден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем. Вьюга билась в его снасти и широкогорлые трубы, побелевшие от снега, но он был стоек, тверд, величав и страшен. На самой верхней крыше его одиноко высились среди снежных вихрей те уютные, слабо освещенные покои, где, погруженный в чуткую и тревожную дремоту, надо всем кораблем восседал его грузный водитель, похожий на языческого идола. Он слышал тяжкие завывания и яростные взвизгивания сирены, удушаемой бурей, но успокаивал себя близостью того, в конечном итоге для него самого непонятного, что было за его стеною: той как бы бронированной каюты, что то и дело наполнялась таинственным гулом, трепетом и сухим треском синих огней, вспыхивавших и разрывавшихся вокруг бледнолицего телеграфиста с металлическим полуобручем на голове. В самом низу, в подводной утробе «Атлантиды», тускло блистали сталью, сипели паром и сочились кипятком и маслом тысячепудовые громады котлов и всяческих других машин, той кухни, раскаляемой исподу адскими топками, в которой варилось движение корабля, — клокотали страшные в своей сосредоточенности силы, передававшиеся в самый киль его, в бесконечно длинное подземелье, в круглый туннель, слабо озаренный электричеством, где медленно, с подавляющей человеческую душу неукоснительностью, вращался в своем маслянистом ложе исполинский вал, точно живое чудовище, протянувшееся в этом туннеле, похожем на жерло. А средина «Атлантиды», столовые и бальные залы ее изливали свет и радость, гудели говором нарядной толпы, благоухали свежими цветами, пели струнным оркестром. И опять мучительно извивалась и порою судорожно сталкивалась среди этой толпы, среди блеска огней, шелков, бриллиантов и обнаженных женских плеч, тонкая и гибкая пара нанятых влюбленных: грешно-скромная девушка с опущенными ресницами, с невинной прической, и рослый молодой человек с черными, как бы приклеенными волосами, бледный от пудры, в изящнейшей лакированной обуви, в узком, с длинными фалдами, фраке — красавец, похожий на огромную пиявку. И никто не знал ни того, что уже давно наскучило этой паре притворно мучиться своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку, ни того, что стоит глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевавшего мрак, океан, вьюгу…

Сочинение Господин из Сан-Франциско Бунина рассуждение по рассказу

«Господин из Сан-Франциско» — рассказ Ивана Александровича Бунина. Это яркий пример переосмысления действительности: в погоне за богатством, ложными ценностями главный герой при жизни оказывается духовно мертвым человеком. Его физическая смерть – лишь печальный итог пустой жизни.

Господин из Сан-Франциско с женой и дочерью отправляются в путешествие на два года. Семья на пароходе «Атлантида» планируют посетить Европу. Главный герой много работал, чтобы разбогатеть. За своей работой господин не заметил как жизнь, молодость, прошла мимо. К пятидесяти восьми годам он добился того, к чему стремился. И тогда решил, что пора пожинать плоды своих трудов, то есть отдохнуть. Но и здесь главный герой оказывается в плену ценностей общества, в котором живет. У господина нет своего мнения, нет какой-нибудь мечты, которую можно было бы воплотить, имея богатство и знатность. За отсутствием собственных идей, он оказывается подвержен влиянию тогдашней моды. Люди, к которым принадлежал главный герой, «имели обычай начинать наслаждаться жизнью с поездки в Европу, в Индию, в Египет».Также поступает и господин, он отправляется в путешествие в Старый Свет, заранее составив план своего маршрута.

Благодаря состоянию герой может позволить многое: двухгодовой круиз, театры, дорогие рестораны, хороший уровень комфорта и т.д. Но что скрывается за этой праздной оболочкой?  Внутренняя пустота господина из Сан-Франциско, который в стремлениях к богатству забыл о настоящих ценностях человеческой жизни. Герой женат, но супругу он не любит, она, же в свою очередь, холодно относится к нему. У господина есть дочь. Она руководствуется теми же принципами, что и ее отец. Во время круиза семейство надеется встретить жениха для девушки, «достойного» их статуса человека.

По ходу действия рассказа писатель показывает ложность и эфемерностей ценностей людей, оторванных от реальной жизни. Возможно смерть господина, это самое реальное событие, произошедшее с героем. Она расставляет все по своим местам. Деньги, знатность, богатство не играют никакой роли, когда речь идет об истинных ценностях: любви, дружбе, уважении. Господин прожил пустую жизнь, в которой не нашлось им места. Герой возвращается домой, скрытый глубоко в черном трюме «Атлантиды». На верхней палубе парохода продолжается все та же праздная жизнь, в которой уже не находится места для господина из Сан-Франциско. Никто не вспоминает о нем, имя героя так и остается неизвестным для читателя.

Вариант 2

Этот рассказ про жизненный путь человека к смерти через богатство. Автор рассказа не наградил главного героя именем. Ведь имя это что-то сугубо духовное, это оставляет отпечаток на жизни. Бунин повествует, что этот человек лишен всех добрых стремлений. Он утверждает, что даже духовного начала в нём нет.

К тому же господин из Сан-Франциско типичный богатый старик, который едет из Америки, для того, чтобы порадоваться жизнью перед ожидаемой смертью. В начале произведения читатель оказывается в путешествии на корабле под названием «Атлантида». Здесь герой наслаждается цивилизационными благами. Автор иронично рассказывает про события, которые переживает господин – приёмы пищи и переодевания для них. Кажется, что он король этой жизни, может взять от неё всё, что дается за деньги. Но нельзя купить главного – духовных ценностей.

Однако, посторонним он кажется лишь куклой на верёвочках, руководимой грамотным кукловодом. Господин уже давно стар, без лишних мыслей он пьёт вино, кушает еду, забыв о том, чему радуется простой человек. Всю жизнь он отдал на то, что бы заработать состояние, так и не поняв, как бессмысленно прошла жизнь.

В понимании Бунина начало и конец жизненного пути – равноправны. Однако, жизнь он описывает очень чувственно, с множеством подробностей. А смерть лишь средство для перехода к чему-то новому, в другое состояние души. Остается только лишь один вопрос. Была ли у этого важного господина из Сан-Франциско та самая душа, которая должна обрести свой покой? Бунин повествует о его смерти достаточно грубо, давая понять, что он не страдал от душевных ран, ведь на это способна только личность духовная. А герой данного рассказа ей, судя по всему, не обладал. Его смерть оказалась просто гибелью тела.

Во второй части произведения рассказывается про путешествие останков господина: «Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света». Это была всего лишь живая оболочка, наполненная деньгами и почетом, а после смерти остался лишь е. Никто не пожалел о том, что его не стало, ведь уважали его только за деньги и власть. До мертвого тела господина уже никому нет дела.

Ничего не изменилось в этом мире, после того, как не стало нашего героя. Всё также плывет корабль «Атлантида», публика по-прежнему нарядна. Возможно, лишь жена и дочь переживают смерть своего кормильца, но это лишь домыслы читателя, автор нам этого не показывает.

Этот рассказ напоминает живущим, что важны не деньги и слава, а нечто большее.

Смысл жизни господина из Сан-Франциско

Произведение было написано в 1915 году. Начало 20 века – сложное период в мировой истории, Люди по-новому начинают смотреть на мир. Первая мировая война приводит к переосмыслению ценностей общественной жизни, что находит свое отражение в литературе, также как и в других видах искусства.

Другие сочинения:

Господин из Сан-Франциско Бунина

Несколько интересных сочинений

• твір опис на тему Моя кімната

  Я дуже люблю мою кімнату. Моя кімната найкомфортніша у світі. Мені дуже подобатися планування моєї кімнати. Я завжди намагаюся, щоб у моїй кімнаті було чисто і всі речі лежали на своїх місцях. 6 клас

• Анализ рассказа Горького Бывшие люди

  Произведение «Бывшие люди» появилось в свет в 1897 году. Основой для написания данного очерка была жизненная ситуация, которая заставила молодого Горького жить в ночлежке. Автор передает читателю жизнь людей «бывших людей»

• Сочинение Портрет героя в рассказе Уроки французского

  Рассказ «Уроки французского» был написан великолепным писателем Валентином Распутиным в 1973 году. Действие произведения происходит в послевоенное время, когда многие люди жили бедно
• Сочинение на тему Чиновничество в комедии Ревизор Гоголя

  С творчеством Николая Васильевича Гоголя у многих связаны детские воспоминания об ужасном слепом Вие и страшно красивой паночке. В школе, познакомившись с другими произведениями писателя, мы осознаем, насколько индивидуальны

• Образ Афрания в романе Мастер и Маргарита Булгакова

  Если Афраний и герой второго плана, то такой, без которого герою первого плана было бы совершенно невозможно. Когда Понтий Пилат в разговоре с Левием Матвеем заявляет, что он убил Иуду

«Господин из сан-Франциско» − сочинение

«Господин из сан-Франциско» сочинение

Раздумье об общем пороке вещей

В этом рассказе раскрывает перед нами философию своего героя, у которого даже нет имени. Он безлик. Он уверен, что деньги дают ему право на все: на любовь, на внимание, на подобострастие со стороны окружающих. Шаг за шагом описывает Бунин путешествие. Из этих наблюдений складывается картина жизни богатых властителей мира. Все к их услугам: улыбки, хрусталь на столах и даже танцующая пара, специально нанятая для создания настроения пассажиров.

Бунин — мастер символической детали. Корабль недаром назван “Атлантидой”, ведь именно на нем господин из Сан-Франциско плывет к своей смерти.

Не менее важны детали пейзажа. Бушующий океан, для которого стены корабля словно тонкая скорлупа. Он как сама жизнь. Но богатая публика старается не думать об опасности, “твердо веря во власть над ними командира”.

Однако та власть, которую дают им деньги, бессильна перед могуществом стихии. Эта власть насаждает душевную слепоту. И под подобострастными улыбками господин из Сан-Франциско не видит истинного отношения к себе. Оно проявляется тогда, когда свершается то, что неотвратимо, от чего невозможно ни убежать, ни откупиться. Ни сочувствия, ни сострадания нет на лицах людей, для которых теперь господин из Сан-Франциско — мешающий всем предмет. Нет в этом мире искренности, ведь все здесь продается и покупается. И снова невольно вспоминается нанятая влюбленная пара, которой давно надоело изображать неземную страсть. Но чего не сделаешь за деньги!

Духовный распад буржуазного общества автор символизирует еще и образом дьявола, который огромен, словно скалы Гибралтара. Страшные глаза его угрюмо наблюдают за уходящим в ночь кораблем, как бы провожая его к гибели.

Но все же в рассказе есть и светлое начало. Красота неба и гор, которая как бы сливается с образами крестьян, все же утверждает, что есть в жизни истинное, настоящее, что неподвластно денежному мешку.

Кульминацией рассказа является неожиданная смерть главного героя. В ее внезапности заложен глубочайший философский смысл. Господин из Сан-Франциско откладывает свою жизнь на потом, но никому из нас не суждено знать, сколько отведено нам времени на этой земле. Жизнь нельзя купить за деньги. Герой рассказа приносит на алтарь наживы молодость ради умозрительного счастья в будущем, но он и не замечает, как бездарно прошла его жизнь. А ведь жизнь, чувства, красота природы — вот что является, по мнению автора, главными ценностями. И горе тому, кто сделал своей целью деньги.

Смысл жизни господина из Сан-Франциско

Этот рассказ про жизненный путь человека к смерти через богатство. Автор рассказа не наградил главного героя именем. Ведь имя это что-то сугубо духовное, это оставляет отпечаток на жизни. Бунин повествует, что этот человек лишен всех добрых стремлений. Он утверждает, что даже духовного начала в нём нет.

К тому же господин из Сан-Франциско типичный богатый старик, который едет из Америки, для того, чтобы порадоваться жизнью перед ожидаемой смертью. В начале произведения читатель оказывается в путешествии на корабле под названием «Атлантида». Здесь герой наслаждается цивилизационными благами. Автор иронично рассказывает про события, которые переживает господин – приёмы пищи и переодевания для них. Кажется, что он король этой жизни, может взять от неё всё, что дается за деньги. Но нельзя купить главного – духовных ценностей.

Однако, посторонним он кажется лишь куклой на верёвочках, руководимой грамотным кукловодом. Господин уже давно стар, без лишних мыслей он пьёт вино, кушает еду, забыв о том, чему радуется простой человек. Всю жизнь он отдал на то, чтобы заработать состояние, так и не поняв, как бессмысленно прошла жизнь.

В понимании Бунина начало и конец жизненного пути – равноправны. Однако, жизнь он описывает очень чувственно, с множеством подробностей. А смерть лишь средство для перехода к чему-то новому, в другое состояние души. Остается только лишь один вопрос. Была ли у этого важного господина из Сан-Франциско та самая душа, которая должна обрести свой покой? Бунин повествует о его смерти достаточно грубо, давая понять, что он не страдал от душевных ран, ведь на это способна только личность духовная. А герой данного рассказа ей, судя по всему, не обладал. Его смерть оказалась просто гибелью тела.

Во второй части произведения рассказывается про путешествие останков господина: «Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света». Это была всего лишь живая оболочка, наполненная деньгами и почетом, а после смерти остался лишь е. Никто не пожалел о том, что его не стало, ведь уважали его только за деньги и власть. До мертвого тела господина уже никому нет дела. Ничего не изменилось в этом мире, после того, как не стало нашего героя. Всё также плывет корабль «Атлантида», публика по-прежнему нарядна. Возможно, лишь жена и дочь переживают смерть своего кормильца, но это лишь домыслы читателя, автор нам этого не показывает.

Этот рассказ напоминает живущим, что важны не деньги и слава, а нечто большее.

Жизнь и смерть господина из Сан-Франциско (по рассказу И. А. Бунина)

Рассказ «» был написан Буниным в 1915 году, во время первой мировой войны. В этот сложный период происходило переосмысление устоявшихся ценностей, люди как бы по–новому смотрели на себя и окружающий мир, пытаясь понять причины катастрофы и найти выход из сложившейся ситуации.

«Господин из Сан-Франциско» Бунина, на мой взгляд, является одним из таких произведений. В этом рассказе писатель рассуждает о том, что же является главным в жизни, чему нужно следовать, что может дать спасение и успокоение.

По ходу действия, наблюдая за передвижениями богатого американца и его семьи, мы понимаем, что образ жизни и мысли этих людей содержит в себе какой-то изъян, что-то, что превращает их в живых мертвецов.

На первый взгляд, в жизни господина из Сан-Франциско все благополучно. Он богат и респектабелен, у него есть жена и дочь. Всю свою жизнь герой трудился, идя к намеченной цели – богатству: «…наконец, увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец…».

К пятидесяти восьми годам господин достиг своей цели, но чего это ему стоило? Писатель показывает, что все это время герой не жил, а существовал, лишая себя всех прелестей жизни. Теперь, уже в свои преклонные годы, он решил отдохнуть и насладиться. Но что в его представлении значит «получать удовольствие от жизни»?

Этот человек слеп, живет в окружении своих иллюзий и иллюзий того общества, в котором он вращается. Больше того, у господина нет своих мыслей, желаний, чувств – он поступает так, как велит ему его окружение. Писатель в полной мере иронизирует над этим: «Люди, к которым принадлежал он, имели обычай начинать наслаждения жизнью с поездки в Европу, в Индию, в Египет».

Герой считает себя властелином мира только потому, что он имеет много денег. Действительно, благодаря своему состоянию господин может позволить себе многодневный круиз в страны Старого Света, определенный уровень комфорта и сервиса (верхняя палуба парохода «Атлантида», хорошие номера отелей, дорогие рестораны и т.д.) Но все это «внешние» вещи, лишь атрибуты, которые не способны согреть душу человека, а тем более, сделать его счастливым.

Бунин показывает, что этот человек упустил в своей жизни самое главное – он не обрел любви, настоящей семьи, истинной опоры в жизни. Господин из Сан-Франциско не любит свою жену, а она не любит его. Дочь этого человека также несчастна в любви – уже будучи в зрелом для невесты возрасте, она не замужем, потому что руководствуется теми же принципами, что и ее отец. Писатель иронично замечает, что в этом круизе все семейство рассчитывало встретить богатого жениха для нее: «…разве не бывает в путешествиях счастливых встреч? Тут иной раз сидишь за столом или рассматриваешь фрески рядом с миллиардером».

По ходу путешествия героя писатель развенчивает его жизненные ценности и идеалы, показывает их ложность и эфемерность, оторванность от реальной жизни. Кульминацией этого процесса становится смерть господина. Именно она, самая реальная из всего, что только может быть, расставила все по своим местам, указала герою его место. Оказалось, что деньги не играют никакой роли, когда речь идет об истинных любви, уважении, признании. После смерти героя никто даже не вспомнил его имени, как, впрочем, и при его жизни.

Тело господина возвращалось домой на том же пароходе «Атлантида», только в трюме, среди ящиков и всякого хлама. Это, в конечном итоге, характеризует истинное положение героя, его реальную значимость, подводит итог жизни господина из Сан-Франциско. Итог этот плачевен.

Так что же есть истинные ценности в понимании Бунина? Мы видим, что идеалы буржуазного мира он отвергает, считая их ложными и ведущими к разрушению. Я думаю, что истинное для писателя то, что стоит над человеческими амбициями и заблуждениями. Прежде всего, это природа, вечная и неизменная, хранящая в себе законы Вселенной. Кроме того, это незыблемые человеческие ценности, которые также являются продолжением вечных мировых законов: справедливость, честность, любовь, доверие и т.д.

Человек, который нарушает все это, неизбежно идет к смерти. Как и общество, которое проповедует такие ценности. Именно поэтому эпиграфом к своему рассказу Бунин взял строки из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий…» Еще более авторская мысль будет понятна, если мы обратимся к продолжению этой фразы – «…ибо в один час пришел суд твой». Писатель считает, что современная ему западная цивилизация должна погибнуть, потому что в ее основе лежат ложные ценности. Человечество должно понять это и принять за основу другое, иначе наступит Апокалипсис, о котором предупреждали еще наши древние предки.

Ничтожество богатства и власти перед лицом смерти

На мой взгляд, Ивану Алексеевичу Бунину удалось мастерски в небольшом объеме показать всю никчемность богатства и власти перед лицом смерти. Да, пусть сегодня ты царь, Бог, находишься на вершине славы, тебя уважают, любят, ценят, ты ведешь роскошную жизнь, живешь ради удовольствия и развлечений, но… Но в один момент ты можешь стать настоящей обузой не просто для общества, а самое страшное — обузой для своей семьи. “Господин из Сан-Франциско” — глубокий рассказ, позволяющий осмыслить сущность человеческого бытия. Уже само название произведения говорит о многом — имени у господина нет. Его попросту “никто не запомнил”.

Направляясь в “Старый Свет” с любимой семьей, герой стремится только к развлечению. Роскошный огромный корабль со всеми удобствами, шумный грозный океан за бортом — что можно пожелать еще? И вот, он, Неаполь, а чуть позже путешествие на небольшом пароходе на остров Капри. Собираясь на званый вечер, Господин из Сан-Франциско становится волей-неволей предвестником ужасных событий, которые произойдут с ним дальше. С возгласом: “О, это ужасно!” Герой еще не знает, что его ожидает впереди. А впереди его поджидала отчаянная борьба с “чем-то” неизвестным.

К большому сожалению, смерть не вписывается каким-либо образом в рамки богатого отеля. И столь хладнокровное и безразличное отношение к умершему “Господину”, показано автором на высоком уровне. Умершее тело кладут не в гроб, а в ящик из под содовой воды. В Рождество, испытавшее многочисленные унижения тело “Господина”, отправляется домой, а жизнь пассажиров корабля в конце рассказа показывается автором беззаботной.

На мой взгляд, Иван Алексеевич с иронией дал именно такое название рассказу. Скорее всего, “Господин из Сан-Франциско”, по своей стихии не “Господин”, а “раб Божий”, которому предначертана своя судьба. Человек — часть природы. Как бы он не стремился укрыться, создать вокруг себя свой собственный мир, защитить себя, обезопасить — все это носит условный характер. Любые попытки обречены на провал. В некой степени, персонаж рассказа Бунина отдаленно мне напоминает персонажа современного писателя Сергея Минаева “Дух­less”, стремящегося оградиться от мира естественного в мире искусственном: развлечений, гламура, пафоса и роскоши.

Главный итог рассказа Бунина заключен в следующем: сегодня к тебе с почтением относятся как к богатому Господину из Сан-Франциско, а завтра, неуважительно как к умершему старику.

Состоятельна ли человеческая претензия на господство?

В своем рассказе “Господин…” И.А. Бунин критикует буржуазную действительность. Все потому, что у богатых людей нет определенной цели, к которой они стремятся, кроме как к обогащению. Роскошь – вот в чем заключается смысл их жизни. Автор не согласен с такой системой общества, когда каждого человека относят к такому слою, которому соответствует его денежный капитал. Именно от денег, а точнее от их количества, зависит, как к тебе будут относиться окружающие.

Господин из Сан-Франциско является собирательным образом всех буржуа Америки. Люди его рода занимают господствующее место в мире. Но кроме возвышения себя над другими такое положение мало чем замечательно. Ведь подобные люди лишены духовного содержания. Легко заметить, что на протяжении всего рассказа ни разу не было упомянуто имя главного героя – все его называют Господином. Но ведь это и не важно: главное, что у него было много денег…

НА протяжении рассказа несколько раз автор обращается к теме о месте человека в мире. Первый раз – на пароходе “Атлантида”. В то время, когда на палубах корабля вечером шло веселье (“…в танцевальной зале все сияло и изливало свет, тепло и радость”), на своих ответственных постах стояли дежурные (“…мерзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке…”) и изнурительным трудом были заняты кочегары (“…девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, где гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени”). Непонятное положение в обществе занимает “влюбленная пара”, нанятая играть любовь за хорошие деньги.

Следующий раз, когда автор возвращается к вышеупомянутой теме, — это пребывание семьи из Сан-Франциско на Капри. И опять главный упор все делают на наличие больших сумм денег. Уже при первой встрече с жителями острова Господин пользуется большей популярностью, нежели другие приезжие. Как пишет Бунин, ему первому оказали ряд услуг, надеясь на его щедрость: “Ему и его дамам торопливо помогли выйти, перед ним побежали вперед, указывая дорогу…” и т.д. В отеле перед приезжими заискивает метрдотель. Его цель – вытянуть побольше денег из Господина. В отеле, так же, как и на теплоходе “Атлантида”, можно проследить за положением в обществе тех или иных людей. Самую низкую ступеньку, как мне кажется, занимают портье; выше – хозяин и метрдотель, и уже выше них – проживающие. Но, как видно из текста, высшую ступеньку опять же занимает господин из Сан-Франциско: “Только что отбыла из Капри высокая особа, и гостям из Сан-Франциско отвели те самые апартаменты, что занимал он”.

Но неожиданная кончина главного героя всё координально меняет. Ситуация складывается по следующей схеме: нет человека – нет денег, нет денег – нет соответствующего уважения. Поэтому вскоре господин из Сан-Франциско занимает место, ниже которого не придумаешь. В отеле его помещают в самый плохой номер, до теплохода его довозит пьяный младший портье на извозчике, а на “Атлантиде” гроб с Господином лежит по соседству с какими-то кочегарами.

Из прочитанного мной рассказа я сделал вывод, что положение в обществе можно “купить” за деньги. Господин из Сан-Франциско – яркий тому пример.

Сочинение-рассуждение “Господин из Сан-Франциско”

Вариант 1

Во многих произведениях . Но есть в его копилке рассказы, которые заставляют задуматься не только о взаимоотношениях двух людей, но и о месте человека на Земле. Одним из таких философских произведений является «Господин из Сан-Франциско».

Это один из моих любимых рассказов автора, в котором поднимается проблема борьбы материальных ценностей и человеческого достоинства. На мой взгляд, история безымянного господина невероятно актуальна в наше время, когда многие считают, что деньги решают все.

Рассказ показывает то, что человек – это всего лишь маленькая частичка Вселенной, а жизнь настолько коротка и быстротечна, что необходимо ценить каждый прожитый день и дорожить каждой секундой. Главным героем произведения становится господин, которому автор даже не дает имени. Это один из тысячи тех невзрачных людей, которые стремятся к материальным благам, забывая о духовных ценностях. Всю свою жизнь этот человек покорял нелегкий путь к богатству, а когда цель почти достигнута, он умирает.

Самое страшное, что его уход в мир иной никого не тревожит и не печалит. Даже самые близкие люди спокойно мирятся с такой потерей, ведь главное, что им остаются все деньги, которые господин копил всю свою жизнь. Еще вчера человек был хозяином жизни, мог позволить себе все, а сегодня смерть за одну секунду оборвала жизнь и забрала все то, к чему он шел целых пятьдесят восемь лет.

Рассказ «Господин из Сан-Франциско» еще раз доказывает всем известную истину, что за деньги не купишь семью, любовь, дружбу, здоровье и жизнь. Все самые лучшие вещи в жизни бесплатны и чтобы быть по-настоящему счастливым совершенно не обязательно быть богатым. Безусловно, деньги дарят некую свободу, позволяют чувствовать себя увереннее, но не в них заключен смысл существования.

Вариант 2

Рассказ И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» посвящен описанию жизни и смерти человека, обладающего властью и богатством, но, по воле автора, не обладающего даже именем. Ведь имя содержит некое определение духовной сущности, зародыш судьбы. Бунин отказывает своему герою в этом не только потому, что он типичен и похож на других богатых стариков, приезжающих из Америки в Европу, чтобы напоследок насладиться жизнью. Писатель подчеркивает, что существование этого человека начисто лишено духовного начала, стремления к доброму, светлому и высокому. Первая половина рассказа посвящена путешествию на корабле «Атлантида», где герой наслаждается всеми благами цивилизации. Бунин с откровенной иронией описывает его «главные» события — завтраки, обеды и многочисленные переодевания к ним. Все, что происходит вокруг, на первый взгляд не касается главного героя: рев океана, вой сирены, пылающие топки где-то внизу.

Он уверенно берет от жизни все, что только можно взять за деньги, забывая о собственном возрасте. При этом посторонним он напоминает механическую куклу на шарнирах, которая поглощает вино и яства, но уже давно не помнит о простых человеческих радостях и горестях. Герой рассказа растратил молодость и силы, наживая деньги, и не заметил, как бездарно прошла жизнь.

Он стар, но мысли о скорой кончине не посещают его. Во всяком случае Бунин описывает своего героя как человека, не верящего в предзнаменования. То, что человек из последнего его сна оказался похожим на владельца каприйской гостиницы, скорее позабавило господина из Сан-Франциско, чем показалось неким предупреждением. Призрачность богатства и могущества обнаруживается перед лицом смерти, которая наступила внезапно, не дав ему ни секунды для осознания собственного ухода.

В отличие от Л. Н. Толстого (рассказ «Смерть Ивана Ильича»), Бунина волнует не духовный, а космический смысл смерти. Философское осмысление смерти у Бунина многогранно и эмоциональный спектр широк: от ужаса до страстного желания жить. В его представлении жизнь и смерть равноправны. При этом жизнь описывается с помощью чувственных подробностей, каждая из которых полновесна и важна для постижения красоты бытия. А смерть служит переходом к иному бытию, к посмертному сиянию души. Но была ли у господина из Сан-Франциско душа? Бунин описывает его смерть и посмертные мытарства телесной оболочки подчеркнуто грубо, натуралистически, нигде не упоминая ни о каких душевных страданиях. Преодолеть смерть способна только духовная личность.

Но герой рассказа не был такой личностью, поэтому его смерть изображается только как гибель тела: «Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха — и дико захрипел… голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом — и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то». Признаки утраченной при жизни души появляются уже после смерти, как слабый намек: «И медленно, медленно на глазах у всех потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть…» Смерть стерла с лица героя прижизненную маску и на миг приоткрыла его истинный облик — тот, каким он мог бы быть, если бы прожил жизнь по-другому.

Таким образом, жизнь героя была состоянием его духовной смерти, и только физическая смерть несет в себе возможность пробуждения утраченной души. Описание умершего приобретает символический характер: «Мертвый остался в темноте, синие звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене…» Образ «огней небес» является символом души и поисков духа, утраченного при жизни господином из Сан-Франциско. Вторая часть рассказа — это путешествие тела, бренных останков героя: «Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света. Испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, оно снова попало наконец на тот же знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом везли его в Старый Свет».

Получается, что героем рассказа оказывается сначала живое тело, лишенное духовной жизни, а затем просто мертвое тело. Нет тайны смерти, тайны перехода к иной форме существования. Есть только преобразование износившейся оболочки. Часть этой оболочки — деньги, сила, почет — оказалась просто фикцией, до которой живым уже не было дела. Мир без господина из Сан-Франциско не изменился: так же бушует океан, ревет сирена, танцует в салоне «Атлантиды» нарядная публика, нанятая пара изображает любовь.

Только капитан знает, что находится в тяжелом ящике на самом дне трюма, но его заботит лишь сохранность тайны. Бунин не показывает, как переживают кончину героя его жена и дочь. Но остальной мир равнодушен к этому событию: то, что ушло вместе с ним, не делало жизнь других ярче, светлее и радостнее. Поэтому у Бунина смерть героя — это предостережение всем, живущим только для собственной славы и богатства, всем, не помнящим о своей душе.

Вариант 3

В этом рассказе И. А. Бунин рассказывает нам о господине, имя которого ни кто не запомнил. Всю жизнь он горбатился и экономил на всем, что мог себе позволить. И только в очень старом возрасте, накопив большую сумму, он вместе со своей семьей отправился на очень дорогой отдых, о котором мечтал всю свою несчастную жизнь. Сперва они ехали на огромном плавучем отеле “Атлантида”. Жизнь на этом пароходе была насыщенная и прекрасная, все отдыхают, пьют чай, играют в игры, развлекаются, слушают красивые песни местных музыкантов, а вечером тут играл очень знаменитый оркестр. Каждому из гостей прилагается четырехразовое питание в день. На следующий день семья господина прибыла в Неаполь.

Здесь был очень похожий режим дня, как и на плавучем отеле, но семье пришлось уехать раньше положенного, из-за Кучи грязи на улице и постоянного проливного дождя. Далее семья решила поехать на остров Капри. Когда они приехали, их встречало множество работников местного отеля, который располагался на вершины горы, который находился на вершине этого острова. Тут им дали самый роскошный номер и принесли все для удобства. Когда пришло время ужина господин наделся быстрее всех, надевался он в самом дорогом и не жалел денег. Не став ждать свою семью он решил перед ужином почитать газету в библиотеке, около большого камина.

Начав читав газету у него перед глазами, что-то вспыхнуло и он потерял сознание. Он еле дышал его поместили в самый дешевый и маленький номер отеля, ведь никто не должен знать, что в отеле кто-то умер. Его семья попросила у отеля продать гроб, но они сказали, что у них на всем острове нет ни одного гроба, если только под заказ. Тогда семья умершего господина решила купить большой старый ящик. Погрузив туда господина, они уехали из этого острова на том же отеле, в котором недавно отдыхали. Его семья осталась без денег, и все в отеле стало мертвым, все перестали отзываться на них и обращать внимание. Вывод: Пока у господина было много денег все прыгали вокруг него и хотели помощь, но после его смерти и опустошению денег, на его семью перестали обращать внимание, до такой степени, что даже забыли, как зовут этого господина.

Сочинение – анализ рассказа И. А. Бунина “Господин из Сан-Франциско”

Мир в котором живет Господин из Сан – Франциско алчен и глуп. Даже богатый г‑н в нем не живет, а лишь существует. Даже семья не прибавляет ему счастья. В этом мире все подчинено деньгам. И когда Господин собирается в путешествие, то ему кажется, что это будет прекрасно. На гигантском корабле – отеле “Атлантида” путешествую миллионеры, их семьи. И жизнь на этом корабле течет изо дня в день размеренно и плавно. По вечерам вся “Атлантида” погружается в атмосферу “праздника”. Лишь “великое множество слуг работает в поварских,

судомойнях и винных подвалах”. Одни отдыхают, а другие люди – работают. Во всем чувствуется привкус денег. И даже влюбленная пара куплена владельцем корабля что бы веселить людей то на одном, то на другом корабле.

В рассказе очень мало имен людей. Видимо ими пренебрегли из – за обычности их владельцев. Даже имя главного героя – господина из Сан – Франциско нету. И после смерти никто не вспомнит о нем как о человеке.

Внешность у Господина ничем не примечательная. Прибыв в Неаполь Господин с пренебрежением говорит толпе “оборванцев” “Прочь, Прочь!”, хотя они ему ничего не сделали. Все люди,

более бедные, склоняются и прислуживают Господину из Сан – Франциско, но, точнее, не ему, а его деньгам и положению. Все в нем: его движения, речь говорит о его состоянии. И только в начале “путешествия в жизнь” господин из Сан – Франциско умирает в гостинице. Все планы, дальнейшую жизнь убивает сердечный приступ. И уже после смерти тело не несут в шикарные номера гостиницы, его несут в маленький, дешевый номер. И потом кладут в ящик из – под воды. Даже жена и дочь, самые близкие люди, не страдают о смерти Господина из Сан – Франциско. А где – то в трюме лежит ящик не с человеком, а с телом без имени

Сочинение «Тема исчезновения и смерти в рассказе «Господин из Сан-Франциско»»

Рассказ И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» посвящен описанию жизни и смерти человека, обладающего властью и богатством, но, по воле автора, не обладающего даже именем. Ведь имя содержит некое определение духовной сущности, зародыш судьбы. Бунин отказывает своему герою в этом не только потому, что он типичен и похож на других богатых стариков, приезжающих из Америки в Европу, чтобы напоследок насладиться жизнью. Писатель подчеркивает, что существование этого человека начисто лишено духовного начала, стремления к доброму, светлому и высокому. Первая половина рассказа посвящена путешествию на корабле «Атлантида», где герой наслаждается всеми благами цивилизации.

Бунин с откровенной иронией описывает его «главные» события — завтраки, обеды и многочисленные переодевания к ним. Все, что происходит вокруг, на первый взгляд не касается главного героя: рев океана, вой сирены, пылающие топки где-то внизу. Он уверенно берет от жизни все, что только можно взять за деньги, забывая о собственном возрасте. При этом посторонним он напоминает механическую куклу на шарнирах, которая поглощает вино и яства, но уже давно не помнит о простых человеческих радостях и горестях. Герой рассказа растратил молодость и силы, наживая деньги, и не заметил, как бездарно прошла жизнь.

Он стар, но мысли о скорой кончине не посещают его. Во всяком случае Бунин описывает своего героя как человека, не верящего в предзнаменования. То, что человек из последнего его сна оказался похожим на владельца каприйской гостиницы, скорее позабавило господина из Сан-Франциско, чем показалось неким предупреждением. Призрачность богатства и могущества обнаруживается перед лицом смерти, которая наступила внезапно, не дав ему ни секунды для осознания собственного ухода.

В отличие от Л. Н. Толстого (рассказ «Смерть Ивана Ильича»), Бунина волнует не духовный, а космический смысл смерти. Философское осмысление смерти у Бунина многогранно и эмоциональный спектр широк: от ужаса до страстного желания жить. В его представлении жизнь и смерть равноправны. При этом жизнь описывается с помощью чувственных подробностей, каждая из которых полновесна и важна для постижения красоты бытия. А смерть служит переходом к иному бытию, к посмертному сиянию души. Но была ли у господина из Сан-Франциско душа? Бунин описывает его смерть и посмертные мытарства телесной оболочки подчеркнуто грубо, натуралистически, нигде не упоминая ни о каких душевных страданиях.

Преодолеть смерть способна только духовная личность. Но герой рассказа не был такой личностью, поэтому его смерть изображается только как гибель тела: «Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха — и дико захрипел… голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом — и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то». Признаки утраченной при жизни души появляются уже после смерти, как слабый намек: «И медленно, медленно на глазах у всех потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть…» Смерть стерла с лица героя прижизненную маску и на миг приоткрыла его истинный облик — тот, каким он мог бы быть, если бы прожил жизнь по-другому. Таким образом, жизнь героя была состоянием его духовной смерти, и только физическая смерть несет в себе возможность пробуждения утраченной души.

Описание умершего приобретает символический характер: «Мертвый остался в темноте, синие звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене…» Образ «огней небес» является символом души и поисков духа, утраченного при жизни господином из Сан-Франциско. Вторая часть рассказа — это путешествие тела, бренных останков героя: «Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света. Испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, оно снова попало наконец на тот же знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом везли его в Старый Свет».

Получается, что героем рассказа оказывается сначала живое тело, лишенное духовной жизни, а затем просто мертвое тело. Нет тайны смерти, тайны перехода к иной форме существования. Есть только преобразование износившейся оболочки. Часть этой оболочки — деньги, сила, почет — оказалась просто фикцией, до которой живым уже не было дела. Мир без господина из Сан-Франциско не изменился: так же бушует океан, ревет сирена, танцует в салоне «Атлантиды» нарядная публика, нанятая пара изображает любовь.

Только капитан знает, что находится в тяжелом ящике на самом дне трюма, но его заботит лишь сохранность тайны. Бунин не показывает, как переживают кончину героя его жена и дочь. Но остальной мир равнодушен к этому событию: то, что ушло вместе с ним, не делало жизнь других ярче, светлее и радостнее. Поэтому у Бунина смерть героя — это предостережение всем, живущим только для собственной славы и богатства, всем, не помнящим о своей душе.

Смысл жизни — сочинение по рассказу Господин из Сан-Франциско Бунина с планом

1. Смысл жизни – в самой жизни, а не в ежедневном прозябании в ней. Смысл жизни – это умение любить себя и других людей. Я считаю, что во всем этом основное богатство человека. Для меня важны и карьера, и материальная обеспеченность, но основное – это жить и радоваться каждому дню.

2. Господин из Сан-Франциско всю свою жизнь подчинил одной цели – добиться общественного положения и разбогатеть. Можно сказать, что он задавил себя изнутри — отдых и удовольствия отложил «на потом».

3. В рассказе есть эпизодический образ, о котором сказано всего несколько слов – это лодочник Лоренцо. Лоренцо и главный герой представляются мне одного возраста. Итальянец – счастливый человек. Его знают в Италии, его образ увековечили знаменитые художники на картинах, для которых он позировал. Лоренцо весел и беззаботен, красавец и «гуляка». У него запоминающееся, мелодичное имя. Вмиг представляешь живого человека, читая эти несколько строк. С главным героем обратная ситуация – о нем написан целый рассказ, но самого человека, как бы не чувствуется. Не ощущается и он сам, и смысл его жизни. Перед глазами стоит лишь респектабельный образ из золота и слоновой кости, как дорогая, но бездушная статуэтка.

Возникает вопрос, кому лучше живется, богатому господину или простому лодочнику, которому присущи земные радости? Ответ здесь очевиден, не даром автор ввел этот «эпизодический» персонаж. Интересно, что Бунин, как бы, обобщает образ главного героя, показывая, что жизнь других людей подчинена тому же смыслу. Обеспеченные люди на пароходе так же безлики. Они воспринимаются, как общая масса, а не как отдельные личности. Тем самым, Бунин показывает, что этот человек – типичный представитель данной эпохи.

Представляя жизнь главного героя, становиться даже жаль несчастного господина из Сан-Франциско. Он же ничего дурного не совершил, а так жестоко наказан. Понятно, что он выбрал ложный путь, ведь не даром пароход с телом усопшего сопровождает Дьявол – как символ ложного выбора в жизни.

4. Несмотря на ощущение пустоты жизни главного героя мне нравиться отношение его близких к нему. Такое чувство, что жена и дочь его любят, и для них он очень дорог. Я не очень вижу осмысленность его жизни, если он не жил для себя, но кое-что хорошее в его жизни, все-таки, было. Он сумел создать семью, заработать денег, добиться положения. Не хочется полностью перечеркивать жизнь этого человека.

Проблема выбора жзненного пути в рассказе «Господин из Сан-Франциско» Господин из Сан-Франциско Бунин И.А. :: Litra.RU :: Только отличные сочинения

Есть что добавить? Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Сочинения / Бунин И.А. / Господин из Сан-Франциско / Проблема выбора жзненного пути в рассказе «Господин из Сан-Франциско»     Путь.… У этого слово множество значений. Это и путешествия, и расстояние между пунктами назначения, и направление какой-либо деятельности, и самая главная стезя в жизни человека. Какое значение несет выбор жизненного пути в бытие людей? И так ли важно осознанно подходить к этой проблеме? Писателей и поэтов испокон веков волновал вопрос истинного выбора духовного и нравственного пути. Они не раз поднимали эту проблему в своем творчестве. Исключением не стал и Иван Алексеевич Бунин. Об этом он говорит в произведение «Господин из Сан-Франциско».      Так по какому же пути идет его герой без имени? Еще в молодости он ставит для себя в пример успешного человека, который добился всего, чего обычно и хотят люди. Выбиваясь из сил, господин, жертвуя всем, идет к своей цели, мечтая хотя бы в старости пожить также роскошно. Мы видим человека, который духовное и моральное развитие ставит ниже, чем материальное состояние. Во всем обществе, что его окружает, нет своих ценностей, кроме денег. Они не имею ни своего мнения, ни личных взглядов, стремясь потакать лишь обществу. В погоне за богатством, они теряют себя, теряю все те черты, что могли бы сделать из них настоящих людей, а не марионеток, которыми управляет состояние. Это общество не замечают даже труда других, ради их развлечения. Людей, что ниже достатком, будто вовсе нет в их мире. В беззаботной жизни, в кутежах они пытаются найти себя, скрываясь за лживыми масками. Попав в такое общество однажды, сам становишься таким. Господин из Сан-Франциско исключением не стал. Но что стоит жизнь людей, которые давно мертвы внутри? Ничего. После ухода господина, люди либо чувствуют брезгливость, либо точно так же, как и раньше продолжают веселиться. Он не оставил заметного следа в душах других. Таким людям это не под силу.      И. А. Бунин хочет показать нам, что жизнь человека слишком хрупка и тленна; без истинных чувств и подлинных ценностей она отвратительна. Мне кажется, автор в этом совершенно прав. Ведь взглянув на другого героя этого произведения – Лоренцо, мы сразу видим, как колоссально отличаются люди, которые живут ради того, чтобы наслаждаться каждым днем и которые живут ради сколачивания собственного состояния, откладывая все на потом. Лодочник живет в гармонии с окружающим, чувствует себя частью всего мира, с упоением любуется красотами природы. Он поддается размеренному течению жизни, не пытаясь ее себе подчинить. И в этом его счастье. Люди же с «Атлантиды» не способны этого понять. У них одно желание: быть властью над всем. С такими людьми жизнь может сыграть очень злую шутку, навсегда подвергнуть забвению все их, как им кажется, великие достижения.      Стоит так же обратить внимание на то, что почти у всех персонажей нет имен. Почему же Бунин приходит к такой особенности написания? Таких гнилых внутри людей никто не спешит запоминать, оставлять в своей душе. В обществе господина из Сан-Франциско значение имеет лишь социальный статус. В остальном люди ничем не привлекательны. Более того, одинаковы, как в моральном, так и в духовном плане.     Могла бы быть другая участь у господина? Конечно. Ведь каждый сам творец своей жизни. Если бы кто-нибудь мог открыть глаза этого человека, дать напутствие, я уверен, он бы сделал выбор, который дал бы ему светлое имя.           Таким образом, жизненный путь — самый важный путь, который предстоит пройти каждому человеку. Каждый из нас сейчас тоже стоит на пороге, мне кажется, самого первого значимого выбора. Главное теперь сделать его правильно, своими благими поступками заслужить себе имя, быть достойными памяти. Добавил: Abert 35023 человека просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение. / Сочинения / Бунин И.А. / Господин из Сан-Франциско / Проблема выбора жзненного пути в рассказе «Господин из Сан-Франциско»

Смотрите также по произведению «Господин из Сан-Франциско»:

ДЭН УАЙТ, УБИЙЦА МЭРА САН-ФРАНЦИСКО, САМОУБИЙСТВО

Дэн Уайт, человек, осужденный за убийство мэра Сан-Франциско Джорджа Москоне в 1978 году, покончил жизнь самоубийством, сообщает полиция.

Мистер Уайт, которому было 39 лет, был найден в машине в гараже дома, принадлежащего его жене, в районе Сан-Франциско, где проживает средний класс Эксельсиор.

Офицеры, расследующие смерть г-на Уайта, сказали, что его брат Том обнаружил его тело примерно в 2 часах дня.М. По их словам, через резиновый шланг в машину закачивали смертоносный угарный газ.

«Это был больной человек»

«Мы все время говорили, что в этом было три жертвы», — сказал Дуглас Р. Шмидт, адвокат г-на Уайта. «Сегодня Дэн Уайт стал третьей жертвой».

Г-н Уайт, который был освобожден из тюрьмы 6 января 1984 года, отбыв пять лет, один месяц и девять дней в тюрьме за убийства, с тех пор был обеспокоен. его освобождение, сказал его адвокат.

«Его семейная жизнь была менее чем удовлетворительной, потому что он был так опустошен созданием этой ситуации», — сказал г-н.Шмидт сказал. «Это был больной»,

Он сказал, что самоубийство г-на Уайта подтвердило его спорное заявление об «уменьшении дееспособности» на суде 1979 года.

Г-н Уайт признался полиции вскоре после стрельбы 28 ноября 1978 г., что он убил двух официальных лиц, потому что считал, что они не позволят ему отменить решение об уходе из Наблюдательного совета.

Спор на суде

Г-н Милк был одним из первых признанных гомосексуалистов в стране, избранных на крупную государственную должность, и многие гомосексуалы заявили, что это стало одной из причин его смерти.

Адвокат г-на Уайта утверждал, что его клиент был психически неуравновешенным и имел «ограниченные возможности» во время стрельбы, отчасти, как он утверждал, потому, что г-н Уайт имел пристрастие к сладкой нездоровой пище.

Хотя критики выразили сожаление по поводу того, что они назвали «защитой твинки», присяжные добились успеха.

Когда они признали г-на Уайта виновным в добровольном непредумышленном убийстве, а не в убийстве, тысячи протестующих, включая многих членов гомосексуального сообщества, прошли маршем к мэрии, где они встретились с полицией в ожесточенном столкновении.

В Сан-Франциско г-н Милк стал почитаться среди многих гомосексуалистов как своего рода мученик, смерть которого побудила их стать более агрессивными в поисках политической власти.

Мистер Уайт, войдя в здание мэрии Сан-Франциско через подвал с куполом, чтобы избежать обнаружения металлоискателя, выстрелил в мистера Москоуна и мистера Милка.

Г-н Уайт никогда не выражал публичных сожалений в связи с убийствами и, очевидно, умер, не сделав этого.

Капитан полиции Майкл Леннон разговаривает с репортерами в доме, где г.Тело Уайта было найдено, сказал г-н Уайт перед смертью несколько записок, но ни в одной из них не говорилось о стрельбе.

Капитан Леннон сказал, что в записях «извиняется за все неприятности, которые причинит его смерть».

Проведено время в Ирландии

В первый год после его освобождения из государственной тюрьмы Соледад требовался мистер Уайт. жить в районе Лос-Анджелеса, где он еженедельно отчитывается перед офицером по условно-досрочному освобождению. По словам Шмидта, после истечения срока условно-досрочного освобождения г-н Уайт жил в своем доме здесь и провел несколько месяцев в Ирландии.

Мистер Уайт, уроженец Сан-Франциско и второй из девяти детей, после стрельбы в новостях часто упоминался как «полностью американский мальчик». Он был звездным спортсменом в средней школе и провел год во Вьетнамской войне в качестве десантника, затем вернулся домой, чтобы работать сначала полицейским, а затем пожарным.

В 1977 году при решительной поддержке профсоюза городских полицейских, лидеры которого были недовольны тем, что они воспринимали как растущую терпимость властей к преступности, откровенному гомосексуализму и проституции, он был избран в Наблюдательный совет на консервативной платформе.

Отказано мэром

Но год спустя он ушел в отставку, заявив, что его зарплаты в 9600 долларов в год недостаточно для содержания его семьи, и что он недоволен этикой, которую он нашел в политическом мире.

После того, как его сторонники в полиции посоветовали ему передумать, г-н Уайт попросил г-на Москоне позволить ему отменить отставку. Мэр отказал ему. Несколько дней спустя он убил мэра и г-на Милка.

В длинном бессвязном признании детективу, который был одним из его друзей, мистеромУайт, плача, сказал: «Я видел, как город идет под гору».

Пьеса, основанная на судебном процессе над мистером Уайтом, должна быть представлена ​​на Бродвее в Нью-Йорке в феврале.

Пьеса «Казнь правосудия», написанная Эмили Манн, вызвала похвалы критиков и вызвала аншлаг, когда она была поставлена ​​на арене в Вашингтоне прошлой весной.

У мистера Уайта осталась жена Мэри Энн; двое сыновей, Чарли, 7 лет и Рори, 4 года, и маленькая дочь Лора.

«Я надеюсь, что это последняя глава», — сказал начальник полиции Корнелиус Мерфи интервьюеру после того, как г-н.Самоубийство Уайта подтвердилось. «Я не думаю, что написана такая книга, в которой нужен эпилог. Пора закрыть книгу о Дэне Уайте. Пусть семья Уайтов, а также город и округ Сан-Франциско продолжают свои дела ».

От побережья Барбэри до« Технического нуара »‹ CrimeReads

Сан-Франциско, Сан-Франциско! Что за место, какой мост, что за история преступлений и пороков. От легендарного дикого квартала красных фонарей на побережье Барбэри, рожденного во время Калифорнийской золотой лихорадки 1849 года, до сегодняшней Кремниевой долины, рожденной предпринимательством и высокотехнологичными навыками (наряду с небольшим мошенничеством и корпоративными махинациями, конечно). Сан-Франциско пережил землетрясение, пожар и эпидемию. Это был город почти постоянной физической, социальной и политической нестабильности. Это пограничный город — насколько вы можете пройти на материковой части США, прежде чем он станет Азией. Страна, которая началась на востоке, заканчивается на западе, в значительной степени в Сан-Франциско. Для тех, кто в бегах, это слишком часто конец линии. И, если вам нравится ваш крутой, туманный и залитый дождем нуар, то Сан-Фран — это тоже город для вас.

Конечно, от Дэшилла Хэммета в Сан-Франциско не уйти больше, чем от Раймонда Чендлера в другом крупном мегаполисе Калифорнии.Хэммет начинал с Востока, уехал на Запад как Пинкертон и, благодаря дозе испанского гриппа, сначала выздоравливал в Такоме, а затем в Сан-Франциско. Город пробегает его фантастику, как Брайтон сквозь скалу. Его второй роман с безымянным персонажем Continental Op, The Dain Curse (1928), разворачивается в Сан-Франциско — убийство, грабеж, богатые, религиозный культ и немного морфия, хотя у него есть удивительно оптимистичный финал. Вскоре Хэммет излечился от этой слабости (для упрямого писателя «человек с ружьем»), и Сэм Спейд вошел в Зал славы криминального писателя США (хотя, к сожалению, такой вещи на самом деле не существует — пока!) В The Maltese Falcon (1930).Сэм не такой уж и хороший парень (его шок от смерти своего партнера Арчера в начале Мальтийский сокол сдерживается тем фактом, что он спал со своей женой), и хотя в конечном итоге у него может быть какой-то моральный кодекс, он не совсем Мистер Сочувствие. Сэм Спейд — крутой и до мозга костей Сан-Франциско, очень похожий к этому моменту на своего создателя. По словам эксперта Хэммета и человека, который выследил так много фактических мест Сан-Франциско Хэммета, использованных в его романах, Боба Кромвеля, большая часть Мальтийский сокол была написана с 891 Post Street, где сегодня мемориальная доска в память об авторе висит на стене. .

Об этом будут спорить годами, но для многих поклонников криминальной фантастики крутой нуар начинается с Хэммета на улицах Сан-Франциско. Не верите мне? Затем послушайте другого главного претендента, самого Раймонда Чендлера: «Хэммет был лучшим исполнителем, но в его творчестве нет ничего, что не подразумевается в ранних романах и рассказах Хемингуэя. Тем не менее, насколько я знаю, Хемингуэй мог чему-то научиться у Хэммета … Он был скуп, бережлив, сварлив, но он делал снова и снова то, что только лучшие писатели вообще могут делать.Он писал сцены, которых, казалось, никогда раньше не писали ».

Сэм Спейд (и вы действительно не можете не видеть Богарта) фигурирует только в Falcon и четырех рассказах Хэммета. Книга Джо Гореса Spade and Archer (2009) восходит к 1921 году, до событий The Maltese Falcon , чтобы описать, как Сэм Спейд основал свое собственное агентство и провел полдюжины лет в Сан-Франциско, имея дело с бегунами по выпивке, головорезами на набережной. , безбилетные пассажиры, банковские мошенники, контрабандисты золота, неуклюжие копы, любовницы других мужчин и давно пропавшие деньги прямо перед тем роковым днем ​​«мисс Уандерли», также известная как Бриджит О’Шонесси, входит в офисы Спейда и Арчера.

Статья продолжается после рекламы

Но мы не можем тратить всю статью на разговоры о Хэммете — криминалистика Сан-Франциско — это не только он и Сэм Спейд.

Светлая жизнь запретного Сан-Франциско 1920-х годов запечатлена в серии из пяти книг Кейт Мартинелли Лори Р. Кинг. Мартинелли работает в Департаменте полиции Сан-Франциско инспектором по расследованию убийств. Художники, бездомные дети, гей-церковь и потерянная рукопись Шерлока Холмса фигурируют в первой книге серии A Grave Talent (1993).В остальной части сериала представлены практически все знаковые места Сан-Франциско — троллейбусы, дома на склоне холма и знаменитые отели.

Война пришла и ушла, а после войны, в 1950-х, казалось, что туман, дождь и пьяные Эмбаркадеро продолжали жить. Недавно мы видели, как несколько частных лиц направлялись в Сан-Франциско времен войны. Бедная бабочка (2012) показывает, как давний голливудский кед Стюарт Камински Тоби Питерс меняет сцену (в своей пятнадцатой книге) и отправляется на север в 1942 году, где, несмотря на Перл-Харбор, опера Сан-Франциско планирует продолжить постановку оперы. Мадам Баттерфляй .Но есть много людей, которые не хотят, чтобы выступление продолжалось, и, возможно, готовы совершить убийство, чтобы помешать певцам выйти на сцену.

Чарльз Уиллефорд отсиживался в грязном отеле в Сан-Франциско в начале 1950-х годов, когда он был в отпуске из армии, когда он написал Wild Wives (1956), аморальный, сексуальный и жестокий нуар с участием нечестного детектива Джейкоба Блейка, смешанного с красивая, но явно безумная жена известного в обществе архитектора Сан-Франциско. Уиллефорд более известен своей серией Chandleresque Hoke Moseley, но Wild Wives — трудное чтение.«» Малинды Ло «Прошлая ночь в телеграфном клубе» (2021) — это нео-нуар, действие которого происходит в китайском квартале Сан-Франциско 1950-х годов с паранойей Red-Scare, угрожающей китайскому сообществу. На этом фоне Лили Ху влюбилась в Кэтлин Миллер в тот момент, когда они встретились под мигающей неоновой вывеской лесбийского бара под названием Telegraph Club. Роман — это любовно воссозданный Сан-Франциско 1950-х годов, полный исторических деталей и напряженности.

Статья продолжается после рекламы

Скрытые маккартистские 50-е уступили место освобожденным шестидесятникам, и немногие города в мире приняли этот дух и глоток свежего воздуха больше, чем Сан-Франциско.Изи Роулинс возвращается в Лос-Анджелес, но решает заглянуть в Сан-Франциско «Летом любви» в 10-й книге Уолтера Мосли из серии «« Поцелуй с корицей »» (2005). Приятель Easy ИП Сол Линкс устраивает его на работу в Сан-Франциско по следу исчезнувшего богатого и эксцентричного адвоката и экзотической любовницы адвоката, девушки по имени Корица. Возможно, «Лето любви», но также и лето антивоенных протестов и растущего осознания гражданских прав.

Последние новости Об адвокате американского гея Майкла Навы, мексиканско-американского происхождения, Генри Риосе написано восемь романов.В первом, The Little Death (1986), Риос вовлекается в убийство богатого человека, в то время как в другом, Carved in Bone (2019), сплетается захватывающая история двух геев на фоне Сан-Франциско 1980-х годов. и цунами СПИДа. Не все книги Генри Риоса происходят в Сан-Франциско, но эту серию все же стоит прочитать.

В Сан-Франциско есть еще много криминальных романов, но их все не перечислить. Тем не менее, наконец, мы должны упомянуть 12-летнего детектива Изабель «Иззи» Спеллман, которая работает на семейную фирму Spellman Investigations и была описана как наполовину Нэнси Дрю и наполовину Грязный Гарри (сам, конечно, не новичок в Сан-Франциско).Серия Лизы Лутц The Spellman Files (2007) имеет массу поклонников, и даже если ваши вкусы склоняются к более жестким, вы можете понять, почему, если попробуете одну из них. К счастью, у Спеллманов из Сан-Франциско есть детективное агентство, поскольку их первое серьезное дело — похищение сестры Иззи, 14-летней Рэй Спеллман. Серия Spellman включает Revenge of the Spellmans (2009), The Spellmans Strike Again (2010), Trail of the Spellmans (2012) и The Last Word , также выпущенную как The Next Generation ( 2013). Им трудно устоять.

По большей части этос жестких писем из Сан-Франциско в 1920-х и 1930-х годах был связан с преступными попытками обмануть миллионеров, украсть нетрудовые доходы и выдвинул на первый план огромную разницу в уровне благосостояния между особняками Ноб-Хилла и ночлежками Эмбаркадеро. Невозможно представить в сегодняшнем Сан-Франциско старые рядные дома за многомиллионные ценники, массовую бездомность, контрастирующую с богатством и привилегиями Кремниевой долины, что современное поколение криминальных писателей Сан-Франциско будет изо всех сил пытаться найти новый крутой стиль для городской жизни. литературная продукция.И, конечно же, это уже происходит в новом высокотехнологичном Сан-Франциско…

Статья продолжается после рекламы

Итак, наконец, трилогия Леонарда Чанга «Выбор Аллена» курсирует между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. В первой книге серии « Over the Shoulder » (2001) мы встречаемся с американцем корейского происхождения Алленом Чойсом, работающим специалистом по безопасности для руководителей Кремниевой долины. Когда партнера Чойса убивают на работе, он начинает расследование вместе с неопытным репортером Bay Area Линдой Мальдонадо только для того, чтобы обнаружить, что убийство может быть связано с загадочной смертью отца Аллена примерно двадцатью годами ранее.Действие второй книги серии, Underkill (2003), происходит в основном в Лос-Анджелесе, но Choice возвращается в Сан-Франциско в последней книге серии, Fade to Clear (2004). Отличный сериал, который теперь планируется для телешоу и в мире, где деньги, власть и, часто, плохие парни тяготеют к Кремниевой долине.

Японо-американское интернирование во время Второй мировой войны

В своей речи перед Конгрессом президент Франклин Делано Рузвельт заявил, что японское нападение на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года было «датой, которая будет жить в позоре».»В результате этого нападения Соединенные Штаты полностью охватили два театра военных действий — Европу и Тихий океан. До Перл-Харбора Соединенные Штаты играли небоевую роль в рамках программы ленд-лиза, по которой Англия поставляла свои товары и услуги. Китай, Россия и другие антифашистские страны Европы с боеприпасами.

Нападение на Перл-Харбор также вызвало волну опасений за национальную безопасность, особенно на западном побережье. В феврале 1942 года, всего два месяца спустя, президент Рузвельт в качестве главнокомандующего издал Указ № 9066 об интернировании американцев японского происхождения.Приказ уполномочил военного министра и военное командование эвакуировать всех лиц, считавшихся угрозой, с Западного побережья в лагеря для интернированных, которые правительство назвало «центрами переселения», в глубь страны. Подробнее …

Первичные источники

Ссылки на DocsTeach, онлайн-инструмент для обучения с использованием документов из Национального архива.

Дополнительная справочная информация

До начала Второй мировой войны Федеральное бюро расследований (ФБР) идентифицировало иностранцев из Германии, Италии и Японии, подозреваемых в том, что они были потенциальными вражескими агентами; и они находились под наблюдением. После нападения на Перл-Харбор подозрение правительства возникло не только в отношении пришельцев из враждебных стран, но и в отношении всех лиц японского происхождения, независимо от того, родились ли они за границей ( issei ) или граждане Америки ( nisei ). Во время слушаний в комитетах Конгресса представители Министерства юстиции выдвинули возражения материально-технического, конституционного и этического характера. Тем не менее, задача была передана армии США по соображениям безопасности.

Все Западное побережье считалось военной зоной и было разделено на военные зоны.Правительственный указ № 9066 разрешил военным командирам исключать гражданских лиц из военных районов. Хотя на языке приказа не указывалась какая-либо этническая группа, генерал-лейтенант Джон Л. ДеВитт из Западного командования обороны объявил комендантский час, в который входили только американцы японского происхождения. Затем он призвал американцев японского происхождения добровольную эвакуацию из ограниченного числа районов; Около семи процентов от общей численности американцев японского происхождения в этих областях выполнили требования.

29 марта 1942 года в соответствии с указом ДеВитт издал Публичную прокламацию No.4, который начал принудительную эвакуацию и задержание жителей Западного побережья японско-американского происхождения с уведомлением за 48 часов. Всего за несколько дней до провозглашения, 21 марта, Конгресс принял публичный закон № 503, согласно которому нарушение Указа № 9066 квалифицируется как проступок, караемый тюремным заключением сроком до одного года и штрафом в размере 5000 долларов.

Из-за восприятия «общественной опасности» все японцы, находившиеся на разных расстояниях от побережья Тихого океана, были атакованы. Если они не смогли избавиться от своей собственности или принять меры по уходу за ней в течение нескольких дней, их дома, фермы, предприятия и большая часть их личного имущества были потеряны навсегда.

С конца марта по август около 112 000 человек были отправлены в «сборочные центры» — часто на ипподромы или ярмарочные площади — где они ждали и были помечены, чтобы указать местоположение долгосрочного «центра переселения», который станет их домом для остальная часть войны. Около 70 000 эвакуированных были гражданами США. Ни одному из этих граждан не предъявлялось обвинений в нелояльности, и не было никакого средства, с помощью которого они могли бы обжаловать потерю собственности и личной свободы.

«Центры переселения» были расположены на много миль вглубь суши, часто в отдаленных и пустынных местах. Участки включали озеро Туле, Калифорния; Минидока, Айдахо; Мансанар, Калифорния; Топаз, Юта; Джером, Арканзас; Харт-Маунтин, Вайоминг; Постон, Аризона; Гранада, Колорадо; и Ровер, Арканзас. (Показатели лишения свободы были значительно ниже на территории Гавайев, где американцы японского происхождения составляли более трети населения, и их труд был необходим для поддержания экономики. Однако сразу после нападения на Перл-Харбор на Гавайях было объявлено военное положение. и армия издала сотни военных приказов, некоторые из которых применимы только к лицам японского происхождения.)

В лагерях для интернированных четыре или пять семей с их скудными коллекциями одежды и имущества жили в обшитых смолой казармах в армейском стиле. Большинство из них проживало в этих условиях почти три года или больше до конца войны. Постепенно в бараки добавили теплоизоляцию и легкие перегородки, чтобы сделать их более удобными и уединенными. Жизнь приобрела привычный распорядок общения и учебы. Однако питание в общих помещениях, пользование общими туалетами и ограниченные возможности для работы мешали другим социальным и культурным образцам.Лица, оказавшие сопротивление, были отправлены в специальный лагерь на озере Туле в Калифорнии, где размещались диссиденты.

В 1943 и 1944 годах правительство собрало боевую часть американцев японского происхождения для Европейского театра военных действий. Он стал 442-й полковой боевой командой и прославился как наиболее титулованный во время Второй мировой войны. Их военный послужной список свидетельствует об их патриотизме.

Когда война подошла к концу, лагеря для интернированных начали медленно эвакуироваться. В то время как некоторые люди японского происхождения вернулись в свои родные города, другие искали новое окружение. Например, японско-американское сообщество Такомы, штат Вашингтон, было отправлено в три разных центра; только 30 процентов вернулись в Такому после войны. Американцы японского происхождения из Фресно уехали в Мансанар; 80 процентов вернулись в родной город.

Интернирование лиц японского происхождения во время Второй мировой войны вызвало конституционные и политические дебаты. В течение этого периода трое американцев японского происхождения оспорили конституционность приказов о переселении и введении комендантского часа в судебном порядке: Гордон Хирабаяси, Фред Коремацу и Мицуе Эндо.Хирабаяси и Коремацу получили отрицательные суждения; но Мицуе Эндо после продолжительной битвы через суды меньшего масштаба был определен как «лояльный» и позволил покинуть предприятие в Топазе, штат Юта.

Судья Верховного суда Мерфи выразил следующее мнение в деле Ex parte Mitsuye Endo :

Я присоединяюсь к мнению Суда, но считаю, что содержание под стражей в центрах переселения лиц японского происхождения независимо от их лояльности не только не санкционировано Конгрессом или исполнительной властью, но является еще одним примером неконституционного обращения к расизму, присущему вся программа эвакуации. Как более подробно изложено в моем особом мнении в деле Fred Toyosaburo Korematsu v. United States , 323 U.S. 214, 65 S.Ct. 193, расовая дискриминация такого рода не имеет разумного отношения к военной необходимости и совершенно чуждо идеалам и традициям американского народа.

В 1988 году Конгресс принял, и президент Рейган подписал Публичный закон 100-383 — Закон о гражданских свободах 1988 года, в котором признается несправедливость интернирования, извиняется за нее и выплачивается денежная выплата в размере 20 000 долларов каждому интернированному лицу.

Один из самых потрясающих парадоксов в этом эпизоде ​​американских гражданских свобод был сформулирован интернированным, который, когда ему сказали, что японцы были помещены в эти лагеря для их собственной защиты, возразил: «Если нас поместили туда для нашей защиты, почему пушки на сторожевых вышках направлены внутрь, а не наружу? »

w3.org/2001/vcard-rdf/3.0#»> Материалы, созданные Национальным управлением архивов и документации, находятся в открытом доступе.

ЭКСКЛЮЗИВ: 84-летний мужчина азиатского происхождения предупреждает других через год после жестокого нападения на Тендерлоин Сан-Франциско

САН-ФРАНЦИСКО (KGO) — пожилой мужчина азиатского происхождения, злобно выброшенный из своего сидящего ходунка на землю в прошлом году в вырезке Сан-Франциско, высказывается. с предупреждением другим пожилым людям: «Старики должны быть осторожны.»

84-летний Жун Синь Ляо сидел и ждал автобуса 31 Бальбоа возле Эдди и Ливенворт-стрит утром 20 февраля, когда его жизнь перевернулась. ‘возражать против нового законопроекта, который может сократить срок заключения злоумышленников

«Я ничего ему не сделал», — говорит Ляо из своего дома престарелых.

На видео наблюдения неожиданно появляется молодой человек в считанные секунды сидящий ходунок вылетает прямо из-под себя, и Ляо падает на землю головой вперед.

Ляо сказал, что потерял сознание, ему нужно было наложить шесть швов, и он провел четыре ночи в больнице.

ВИДЕО: ABC7 сообщает SF DA о том, что делается в отношении преступлений против американцев азиатского происхождения

СВЯЗАННО: Найдите ресурсы, которые помогут с проблемами равенства, справедливости и расы

Ведущий новостей ABC7 Дион Лим сел с Ляо, чтобы спросить как у него дела, и он сказал, что из-за волны жестоких нападений на пожилых людей из Азии в Сан-Франциско и в районе залива он боится выходить на улицу.Он указал на стопку карточек БИНГО и кроссвордов на своем столе.

Когда его спросили о преступнике, 23-летнем Эрике Рамос-Эрнандесе, он сказал, что хотел бы быть там во время своей следующей явки в суд. Из-за ограничений COVID это будет невозможно.

Ляо сказал, что, несмотря на то, что он не мог присутствовать или принять какое-либо решение при вынесении приговора, он упомянул: «Я хочу очень строгое наказание . .. но я не хочу, чтобы его казнили».

ЭКСКЛЮЗИВ: 75-летний мужчина азиатского происхождения предупредил об увеличении числа нападений за несколько дней до убийства в Окленде

84-летний мужчина сообщил, что у него было несколько падений, и еще одно может сделать его неспособным ходить. все.Покидая свое здание, Дион сказал душераздирающе: «Спасибо за заботу».

Слушание Рамоса-Эрнандеса назначено на 14 апреля.

ИСТОРИИ И ВИДЕО:

• Американцы азиатского происхождения из области залива разделяют сильные, болезненные воспоминания о ненависти
• 83-летний азиатский мужчина описывает изнурительную НФ атака, предупреждает людей «быть осторожными»
• «Возвращайтесь в Китай»: подозреваемый в расистской разглагольствованиях идентифицирован как дочь покойного сенатора Нью-Йорка
• Даниэль Дэ Ким, члены Конгресса для дачи показаний о дискриминации и насилии в отношении американцев азиатского происхождения
• Бабушка-азиатка потеряла сознание в результате неспровоцированного нападения в Нью-Йорке
• Семья возмущена описанием подозреваемого в убийстве 84-летнего азиатского мужчины, приведенным SF DA
• По данным группы, с марта 2020 года в США было зарегистрировано около 3800 инцидентов на почве ненависти к азиатам. ужасно ‘: SFPD усиливает патрулирование среди череды жестоких нападений на американцев азиатского происхождения
• Daniel Wu, W.Камау Белл обсуждает шокирующие преступления против американцев азиатского происхождения
• Охранник Santa Cruz Warriors Джереми Лин комментирует расовые оскорбления в его адрес
• #StandForAsians собирает сотни людей в Сан-Матео с семиклассником, возглавляющим обвинение
• Актеры Даниэль Дэ Ким и Дэниэл Ву обсуждают насилие преступления против американцев азиатского происхождения в районе залива
• Полиция проводит расследование после того, как мужчина азиатского происхождения получил ножевое ранение в китайском квартале Нью-Йорка
• Burma Superstar предлагает вознаграждение в размере 5000 долларов, поскольку ABC7 получает сообщения о дополнительных нападениях на американцев азиатского происхождения
• ЭКСКЛЮЗИВ: бывший член банды района залива арестован после угрозы убивать азиатов онлайн
• «Мы начеку»: волонтеры вооружают владельцев бизнеса в китайском квартале Окленда рогами для безопасности
• Арест во время нападения на китаянку в Нью-Йорке после того, как Оливия Манн призвала общественность на помощь
• Сотни людей добровольно сопровождают пожилых людей Американцы азиатского происхождения помогают им оставаться в безопасности
• Всплеск расизма против американцев азиатского происхождения подстегивает призывы к переменам
• Начальник полиции Окленда посещает магазины в китайском квартале, подчеркивает необходимость «большего присутствия» после нападений, преступлений

Copyright © 2021 КГО-ТВ. Все права защищены.

Лоуренс Ферлингетти | Фонд Поэзии

Поэт, драматург, издатель и активист Лоуренс Ферлингетти родился 24 марта 1919 года в Йонкерсе, штат Нью-Йорк, Лоуренс Монсанто Ферлинг. Его отец, итальянский иммигрант, сократил фамилию по прибытии в Америку. Когда Ферлингетти обнаружил более длинное имя, будучи взрослым, он принял его как свое собственное. У него была бурная юность, часть которой он провел во Франции, в детском доме в Чаппакуа, штат Нью-Йорк, и в особняке богатой семьи Бисланд в Бронксвилле, штат Нью-Йорк.Он посещал дневную школу Riverdale Country Day School, подготовительную академию Mount Hermon в Массачусетсе и Университет Северной Каролины, где специализировался на журналистике . По окончании учебы он поступил на службу в ВМС США. После увольнения Ферлингетти воспользовался услугами G.I. Билл продолжит образование. Он получил степень магистра Колумбийского университета в 1948 году и защитил докторскую диссертацию в Парижском университете в 1951 году. Затем он переехал в Сан-Франциско, штат Калифорния, где сыграл ключевую роль в разжигании литературного возрождения Сан-Франциско 1950-х годов и сыграл важную роль в развитии литературы. создание последующего битового движения.В 1998 году он был назван первым поэтом-лауреатом Сан-Франциско.

Самая известная коллекция Ферлингетти, A Coney Island of the Mind (1958) , , разошлась тиражом более одного миллиона копий в Америке и за рубежом. Он был автором более 30 других сборников стихов, в том числе Время полезного сознания (2012), Поэзия как повстанческое искусство (2005), San Francisco Poems (2001), How to Paint Sunlight: Lyric Poems и другие, 1997 — 2000 , Далекое сердце сердца (1997), Это мои реки: новые и избранные стихи, 1955 — 1993 и Бесконечная жизнь: избранные стихи (1981 ).Среди многочисленных наград и наград Ферлингетти — награда за заслуги Ивана Сандрофа, присужденная Национальным кружком книжных критиков, медаль в память Роберта Фроста и премия Литературного фонда Национального книжного фонда. Он был избран членом Американской академии искусств и литературы в 2003 году, а в 2007 году он был назначен командующим Французского ордена искусств и литературы.

На протяжении всей своей карьеры Ферлингетти постоянно бросал вызов статус-кво, утверждая, что искусство должно быть доступно всем людям, а не только горстке высокообразованных интеллектуалов.Его поэзия привлекает читателей, бросает вызов популярным политическим движениям и отражает влияние американской идиомы и современного джаза. В Лоуренс Ферлингетти: Поэт в целом, Ларри Смит отмечал, что автор «пишет поистине незабываемые стихи, стихи, которые остаются в сознании читателя и вызывают осознание и изменения. И его сочинения поют под грустную и комическую музыку улиц ». Смит заметил, что, начиная с самых ранних своих стихотворений, Ферлингетти пишет как «современный обыватель, говорящий истины обыденного опыта, часто в рефлексивном ритме джазового музыканта.Такие настроения нашли признательную аудиторию среди молодых людей середины 20-го века, которые мучились из-за гонки вооружений и политики холодной войны. New Pages Соавтор Джон Гилл утверждал, что чтение произведения Ферлингетти «заставит вас почувствовать себя хорошо в отношении поэзии и мира — независимо от того, насколько запутанным может быть мир».

В 1953 году, через два года после своего прибытия в Сан-Франциско, Ферлингетти в партнерстве с Питером Д. Мартином выпустил журнал City Lights .Чтобы субсидировать издание, Мартин и Ферлингетти открыли книжный магазин City Lights Pocket Book Shop в районе на окраине Китайского квартала. Он стал популярным местом сбора авангардных писателей, поэтов и художников Сан-Франциско. Издательское подразделение книжного магазина, серия City Lights Pocket Poets, стала форумом для авторов битов, таких как Аллен Гинзберг, Кеннет Патчен и Грегори Корсо. Тонкий том Ферлингетти «Картинки исчезнувшего мира » (1955) был первой публикацией в серии . К 1955 году Ферлингетти насчитал среди своих друзей поэтов, таких как Кеннет Рексрот, Аллен Гинзберг и Филип Уэлен, а также писателя Джека Керуака. Ферлингетти был среди зрителей на водоразделе 1955 года, когда читал стихи «Шесть поэтов в Шести галерее», на котором Гинзберг представил свое стихотворение «Вой». Ферлингетти сразу же признал его классическим, и в 1956 году он опубликовал первое издание « Вой и другие стихотворения » из серии «Карманные поэты». Коллекция быстро разошлась, и вторая партия книги — конфискованная таможней США, а затем выпущенная — стала поводом для печально известного судебного процесса над Хаулом.Департамент полиции Сан-Франциско арестовал Ферлингетти по обвинению в печати и продаже непристойных материалов. Ферлингетти обратился к Американскому союзу гражданских свобод для своей защиты и приветствовал судебное дело как проверку свободы слова. Он выиграл иск 3 октября 1957 года. Публичность, вызванная этим делом, придала энергии делу возрождения Сан-Франциско и битвы и сыграла жизненно важную роль в установлении определенных принципов для достижения зачастую несопоставимых целей различных движений.

Ферлингетти стремился выкупить поэзию из башен из слоновой кости академического сообщества и поделиться ею с обычными людьми.В интервью репортеру San Francisco Chronicle Хайди Бенсон Ферлингетти объясняет, почему он предпочитает использование термина «широко открытый» вместо «бит» в характеристиках своей собственной работы: «Широко открытые стихи относятся к тому, что Пабло Неруда сказал мне на Кубе в 1950 году, в начале революции фиделистов: Неруда сказал: «Я люблю твои широко открытые стихи». Он имел в виду либо разностороннее содержание моих стихов, либо, в другом смысле, поэзия битов ».

В 1958 году New Directions опубликовали книгу Ферлингетти A Coney Island of the Mind .В Лоуренс Ферлингетти, Смит предположил, что в этой коллекции Ферлингетти «расширил свою позицию и развил основные темы анархии, массовой коррупции, вовлеченности и веры в сюрреалистичность и чудо жизни. … Это было революционное искусство инакомыслия и современного применения, которое вместе перенесло лирическую поэзию в новые области социального — и самовыражения. Он искрится, поет, сглаживается и порождает гнев или любовь из этой плоскости, поскольку он следует основному мотиву — спуститься к реальности и сделать из нее все, что мы можем.”

Два других сборника стихов Ферлингетти дают представление о развитии всеобъемлющего стиля и тематического подхода писателя: Бесконечная жизнь: избранные стихотворения (1981) и Это мои реки: новые и избранные стихотворения, 1955–1993 . Стихи в Бесконечная жизнь отражают влияние Э.Э.Каммингса, Кеннета Рексрота и Кеннета Патчена и касаются современных тем, таких как антивоенные и антиядерные движения.В Western American Literature Джон Тримбур отмечал, что Ферлингетти пишет «публичные стихи, чтобы бросить вызов хранителям политического и социального статус-кво для душ своих сограждан». Джоэл Оппенгеймер похвалил его в New York Times Book Review , утверждая, что он «научился писать стихи так, как никогда не могли себе представить те, кто считает поэзию областью избранных и образованных людей». Ферлингетти сосредотачивается на текущих политических и сексуальных вопросах в This Are My Rivers (1993) . Как отметила Рошель Ратнер в журнале Library Journal, эти стихи экспериментальны по технике, часто не имеют общих поэтических приемов, таких как разрывы строф, и они появляются на странице необычным образом, «с короткими линиями на левом поле или перемещающимися по страницам. страница, как рука следует за глазом ». Эшли Браун, которая в World Literature Today , называла Ферлингетти «выдающимся летописцем нашего времени», — прокомментировала , : «Ферлингетти пишет очень доступным языком; он обращается к поп-культуре и спорту так же, как и к современным поэтам, которых он прославляет.”

Ферлингетти также издавал известные художественные произведения. Его последний роман был Little Boy (2019), который Рон Чарльз описал как «вулканический взрыв личных воспоминаний, политических разглагольствований, социальных комментариев, экологических опасений и культурного анализа» в Washington Post . Действие широко известного романа Ферлингетти « Любовь в дни гнева» (1988) происходит в Париже в 1968 году, во время студенческой революции; в нем рассказывается о любовной связи между американским художником-эмигрантом и португальским банкиром и анархистом.Алекс Раксин, обсуждая Love in the Days of Rage в Los Angeles Times Book Review, похвалил работу как «оригинальный, насыщенный роман», в котором «чувствительность Ферлингетти как художника… наиболее очевидна». Патрик Берсон, критикуя ее для San Francisco Review of Books, объяснил, что книга «бросает вызов читателю на нескольких стилистических уровнях, поскольку она пытается отразить анархическое восстание 1968 года, которое на короткое время объединило интеллектуалов, художников и пролетариат в общем деле. .”

Часто короткие сюрреалистические пьесы Ферлингетти ставились в театрах Сан-Франциско, а картины и рисунки он выставлял в многочисленных галереях.

Он умер в начале 2021 года в возрасте 101 года. Он жил в Сан-Франциско, где в его честь названа улица.

Главный суд Калифорнии отказался отменить смертную казнь

САН-ФРАНЦИСКО —

В четверг Верховный суд Калифорнии принял решение оставить закон штата о смертной казни без изменений, отклонив просьбу губернатора.Гэвину Ньюсому, который бы отменил множество смертных приговоров.

В единогласном решении суд высшей инстанции штата заявил, что закон штата практически не имеет правовой поддержки для пересмотра закона, как настаивали противники смертной казни. На самом деле, как заявил суд, некоторые из прецедентов, на которые ссылались адвокаты, фактически подрывали их позицию.

Адвокаты защиты утверждали, что закон штата о высшей мере наказания был неконституционным, поскольку он не требовал от присяжных единогласно согласовать, вне всяких разумных сомнений, причины, по которым обвиняемый должен быть приговорен к смертной казни вместо пожизненного без возможности условно-досрочного освобождения.

Решение о назначении смертной казни также должно быть принято вне разумных сомнений, это стандарт, который сейчас используется при определении виновности, сказали адвокаты.

Если бы суд согласился, сотни — если не все — смертные приговоры пришлось бы отменить, потому что такие решения обычно имеют обратную силу.

Судья Гудвин Лю, составивший постановление, сказал, что некоторые из дел, приведенных адвокатами защиты, не подтверждают их позицию. «Во всяком случае, — сказал он, — они предположили, что окончательное определение штрафа полностью находится на усмотрении жюри.

Суд не отклонил конституционные аргументы, выдвинутые Ньюсомом, но заявил, что они «не имеют прямого отношения к рассматриваемым нами конкретным вопросам законодательства штата».

Во совпадающем мнении Лю сказал, что прецедентов Верховного суда США достаточно, чтобы гарантировать пересмотр правил Калифорнии о смертной казни в будущих делах. Он отметил, что некоторые другие штаты изменили свои требования к смертной казни в результате недавних постановлений Верховного суда по 6-й поправке, которая защищает право судебного разбирательства над обвиняемыми по уголовным делам.

«Хотя в сегодняшнем решении этот вопрос не затрагивается, я считаю, что этот вопрос следует пересмотреть в том случае, если он будет более полно проработан», — написал Лю. «Конституционность нашей схемы смертной казни в свете двух десятилетий развития юриспруденции 6-й поправки заслуживает внимательного и тщательного пересмотра».

Проблема возникла в апелляции , поданной осужденным заключенным Дон’те Ламонтом МакДэниелом, признанным виновным в убийстве двух человек в 2004 году и ранении двух свидетелей в споре о наркотиках в проекте государственного жилищного строительства Никерсон-Гарденс в Южном Лос-Анджелесе.Погибшими были 33-летний Джордж Брукс и 52-летняя двоюродная сестра Брукса Аннетт Андерсон.

В четверг суд оставил в силе его смертный приговор.

В письменных аргументах суду Ньюсом назвал смертную казнь расистской и приводил исследование за исследованием, которое обнаружило, что система дискриминировала обвиняемых из числа чернокожих и латиноамериканцев. Он не просил суд отменить смертную казнь — шаг, который отвергли избиратели, — он просил изменить способ ее применения.

Высокий суд штата уже давно отклонил некоторые аргументы, выдвинутые противниками смертной казни в деле Макдэниела.Но сторонники смертной казни забеспокоились, когда суд потребовал письменные аргументы по конституционным вопросам.

Суд также существенно изменился за последние годы. Пятеро из семи судей были назначены Ньюсомом и его предшественником губернатором Джерри Брауном, оба противниками смертной казни.

Джон Миллс, который представлял двух ученых конституции штата в качестве друзей суда, сказал, что решение и согласие Лю предоставили дорожную карту для решения будущих проблем, которые, возможно, увенчаются успехом.

Он предсказал, что заключенные, приговоренные к смертной казни, скоро будут предъявлять претензии, которые, по словам Лю, могут быть убедительными, но не обсуждались в апелляции Макдэниела.

«Он высказал некоторые опасения, которые не были представлены г-ном Макдэниелом, по поводу работы статуи смертной казни в Калифорнии, которая, по его мнению, может нарушить федеральную конституцию», — сказал Миллс. «Эти вопросы остаются открытым вопросом в Калифорнии, потому что по этому делу они не рассматривались».

Миллс сказал, что Законодательное собрание также может изменить закон, чтобы обеспечить большую справедливость на этапе вынесения приговора в судебных процессах о смертной казни, приняв новые правила.

В Калифорнии более 700 заключенных ожидают смертной казни, но судебные разбирательства помешали казни. Только 13 сокамерников были казнены с 1992 года, и Ньюсом ввел мораторий на казни во время своего пребывания в должности.

Относительно сегодняшнего вердикта жюри | Tesla

* Передача этой недавней записки сотрудникам Валери Каперс Уоркман, вице-президент. Персонал:

Привет, команда,

Сегодня жюри в Сан-Франциско решило, что в конце 2015 и начале 2016 года Tesla не смогла удостовериться, что один контрактный сотрудник (Оуэн Диас) не подвергался расовым преследованиям, когда он работал на заводе Tesla Fremont.Я слышал показания каждого свидетеля. Я был за столом защиты Теслы каждый день во время судебного разбирательства, потому что хотел воочию услышать, что, по словам Диаса, случилось с ним. Важно понимать факты этого дела. Вот что услышали жюри:

• Мистер Диас никогда не работал в Tesla. Он работал по контракту в Citistaff.
• Г-н Диас проработал лифтером на заводе во Фремонте девять месяцев, с июня 2015 года по март 2016 года.
• В дополнение к Mr.Диас и трое других свидетелей (все не работающие по контракту сотрудники Tesla) показали на суде, что они регулярно слышали расовые оскорбления (включая n-слово) на заводе во Фремонте. Хотя все они согласились с тем, что использование n-слова неуместно на рабочем месте, они также согласились с тем, что большую часть времени они считали, что язык использовался «дружелюбно» и обычно афроамериканскими коллегами. Они также рассказали присяжным о расистских граффити в ванных комнатах, которые были удалены нашими уборщиками;
• Не было никаких свидетельских показаний или других доказательств того, что кто-либо когда-либо слышал слово на n, используемое по отношению к мистеру Мистеру. Диас.
• Г-н Диас подал письменные жалобы своим руководителям, не связанным с Tesla. Это было хорошо задокументировано за девять месяцев его работы на нашем заводе. Но он не жаловался на это слово до тех пор, пока его не наняли на полную ставку в Tesla — и после того, как он нанял адвоката.
• Три раза, когда г-н Диас действительно жаловался на преследование, Тесла вмешивался и следил за тем, чтобы кадровые агентства принимали ответные и своевременные меры: два подрядчика были уволены, а один был отстранен от работы (нарисовавший расово оскорбительную карикатуру).Сам г-н Диас показал, что он «очень доволен» результатами одного из расследований, и согласился с тем, что по каждой его жалобе будут приняты меры.
• Несмотря на то, что мистер Диас теперь жалуется на расовые домогательства во Фремонте, в то время, когда он сказал, что его преследуют, он порекомендовал своему сыну и дочери — пока они все жили вместе в одном доме — работать вместе с ним в Tesla. .

Хотя мы твердо уверены, что эти факты не оправдывают вердикт, вынесенный присяжными в Сан-Франциско, мы признаем, что в 2015 и 2016 годах мы не были идеальными. Мы все еще не идеальны. Но мы прошли долгий путь по сравнению с тем, что было 5 лет назад. Мы продолжаем расти и улучшаем то, как мы решаем проблемы сотрудников. Иногда мы ошибаемся, и когда это происходит, мы должны нести ответственность.

Tesla 2015 и 2016 годов (когда г-н Диас работал на заводе во Фремонте) не то же самое, что Tesla сегодня. С тех пор Tesla добавила команду по работе с сотрудниками, занимающуюся расследованием жалоб сотрудников. Tesla добавила команду по вопросам многообразия, справедливости и инклюзивности, призванную гарантировать, что сотрудники имеют равные возможности для достижения успеха в Tesla.И теперь у Tesla есть подробное руководство для сотрудников (заменяющее справочник Anti-Handbook), в котором все наши кадровые политики, меры защиты сотрудников и способы сообщения о проблемах опубликованы в одном легко доступном онлайн-документе.

Мы признаем, что у нас еще есть работа, чтобы каждый сотрудник чувствовал, что он может полностью посвятить себя работе в Tesla.