Диоген учение: Диоген-Киник

Мария Солопова

Проверь себя!
Ответь на вопросы викторины «Философия»

Какую плату за обучение брал со своих учеников Конфуций?

Диоген Синопский – биография, книги, отзывы, цитаты

Однажды, уже будучи стариком, Диоген увидел, как мальчик пил воду из горсти, и в расстройстве выбросил из сумы свою чашку, промолвив: «Мальчишка превзошёл меня в простоте жизни». Он выбросил и миску, когда увидел другого мальчика, который, разбив свою плошку, ел чечевичную похлёбку из куска выеденного хлеба.

Диоген просил подаяние у статуй, «чтобы приучить себя к отказам».

Когда Диоген просил у кого-нибудь взаймы денег, то говорил не «дайте мне денег», а «дайте мои деньги».

Когда Александр Македонский пришёл в Аттику, то, разумеется, захотел познакомиться с прославленным «маргиналом» как и многие прочие. Плутарх рассказывает, что Александр долго ждал, пока сам Диоген придёт к нему засвидетельствовать своё почтение, но философ преспокойно проводил время у себя. Тогда Александр сам решил навестить его. И, найдя Диогена в Крании (в гимназии неподалёку от Коринфа), когда тот грелся на солнце, подошёл к нему и сказал: «Я — великий царь Александр». «А я, — ответил Диоген, — собака Диоген». «И за что тебя зовут собакой?» «Кто бросит кусок — тому виляю, кто не бросит — облаиваю, кто злой человек — кусаю». «А меня ты боишься?» — спросил Александр. «А что ты такое, — спросил Диоген, — зло или добро?» «Добро», — сказал тот. «А кто же боится добра?» Наконец, Александр сказал: «Проси у меня чего хочешь». «Отойди, ты заслоняешь мне солнце», — сказал Диоген и продолжил греться. На обратном пути, в ответ на шутки своих приятелей, которые потешались над философом, Александр якобы даже заметил: «Если бы я не был Александром, то хотел бы стать Диогеном». По иронии судьбы Александр умер в один день с Диогеном 10 июня 323 года до н.

Диоген говорил, что грамматики изучают бедствия Одиссея и не ведают своих собственных; музыканты ладят струны на лире и не могут сладить с собственным нравом; математики следят за солнцем и луной, а не видят того, что у них под ногами; риторы учат правильно говорить и не учат правильно поступать; наконец, скряги ругают деньги, а сами любят их больше всего.

Фонарь Диогена, с которым он бродил среди бела дня по людным местам со словами «Ищу Человека», стал хрестоматийным примером ещё в античности.

Однажды, помывшись, Диоген выходил из бани, а навстречу ему шли знакомые, которые только собирались мыться. «Диоген, — спросили они мимоходом, — как там, полно народу?». «Полно», — кивнул Диоген. Тут же ему встретились другие знакомые, которые тоже собирались мыться и тоже поинтересовались: «Привет, Диоген, что, много людей моется?». «Людей — почти никого», — покачал головой Диоген. Возвращаясь как-то раз из Олимпии, на вопрос, много ли там было народу, он ответил: «Народу много, а людей совсем мало». А однажды он вышел на площадь и закричал: «Эй, люди, люди!»; но когда сбежался народ, Диоген напустился на него с палкой, приговаривая: «Я звал людей, а не мерзавцев».

Диоген то и дело занимался рукоблудием у всех на виду; когда афиняне по этому поводу замечали, мол, «Диоген, всё понятно, у нас демократия и можно делать что хочешь, но не перегибаешь ли палку?», он отвечал: «Вот бы и голод можно было унять, потирая живот».

Когда Платон дал определение, имевшее большой успех: «Человек есть животное о двух ногах, лишённое перьев», Диоген ощипал петуха и принёс к нему в школу, объявив: «Вот платоновский человек!» На что Платон к своему определению вынужден был добавить «…и с плоскими ногтями».

Однажды Диоген пришёл на лекцию к Анаксимену Лампсакскому, сел в задних рядах, достал из мешка рыбу и поднял над головой. Сначала обернулся один слушатель и стал смотреть на рыбу, потом другой, потом почти все. Анаксимен вознегодовал: «Ты сорвал мне лекцию!» «Но что стоит лекция, — сказал Диоген, — если какая-то солёная рыбка опрокинула твои рассуждения?».

Диоген, увидев, как рабы Анаксимена Лампсакского носили многочисленные пожитки, спросил, кому они принадлежат. Когда ему ответили, что Анаксимену, он возмутился: «И не стыдно ему, владея таким имуществом, не владеть самим собой?».

На вопрос, какое вино ему пить вкуснее, он ответил: «Чужое».

Однажды кто-то привёл его в роскошное жилище и заметил: «Видишь, как здесь чисто, смотри не плюнь куда-нибудь, с тебя станется». Диоген осмотрелся и плюнул ему в лицо, заявив: «А куда же плеваться, если нет места хуже».

Когда кто-то читал длинное сочинение и уже показалось неисписанное место в конце свитка, Диоген воскликнул: «Мужайтесь, други: виден берег!».

К надписи одного новобрачного, написавшего на своём доме: «Зевесов сын, Геракл победоносный, здесь обитает, да не внидет зло!» Диоген приписал: «Сперва война, потом союз».

Увидев неумелого стрелка из лука, Диоген уселся возле самой мишени и объяснил: «Это чтобы в меня не попало».

Однажды Диоген просил подаяния у человека со скверным характером. «Дам, если ты меня убедишь»,— говорил тот. «Если бы я мог тебя убедить,— сказал Диоген,— я убедил бы тебя удавиться».

Кто-то попрекал его порчей монеты. «То было время,— сказал Диоген,— когда я был таким, каков ты сейчас; зато таким, каков я сейчас, тебе никогда не стать». Кто-то другой попрекал его тем же самым. Диоген ответил: «Когда-то я и в постель мочился, а теперь вот не мочусь».

Увидев сына гетеры, швырявшего камни в толпу, Диоген сказал: «Берегись попасть в отца!».

В большой толпе народа, где также находился Диоген, какой-то юноша непроизвольно выпустил газы, за что Диоген ударил его палкой и сказал: «Послушай, мерзавец, неужели не сделав ничего, чтобы дерзко вести себя на публике, ты начал показывать нам здесь своё презрение к мнениям большинства».

Однажды философ Аристипп, который нажил состояние, восхваляя тирана, увидел, как Диоген промывает чечевицу, и сказал: «Если бы ты прославлял тирана, тебе не пришлось бы питаться чечевицей!» На что Диоген возразил: «Если бы ты научился питаться чечевицей, то тебе не пришлось бы прославлять тирана!».

Однажды, когда Антисфен замахнулся на него палкой, Диоген, подставив голову, сказал: «Бей, но ты не найдешь такой крепкой палки, чтобы прогнать меня, пока ты что-нибудь не скажешь». С этих пор он стал учеником Антисфена и, будучи изгнанником, повёл самую простую жизнь.

как объяснял мир древнегреческий философ Диоген Аполлонийский — Нож

Уже Анаксагор активно «заигрывал» с туманным воздухом (ἀήρ) и эфиром (αἰθήρ), говоря помимо прочего, что это были первые дифференцированные виды материи, которые выделились из первичной смеси под воздействием Ума, а на ранней фазе окутывали ее со всех сторон. У Диогена же этот вездесущий воздух сам каким-то чудесным образом приобрел черты разумности, превратившись в подлинного бога (что опять же не удивительно, ибо нет в Античности философа без хоть какого-нибудь бога) и в само мышление. И если, например, Парменид сделал все возможное, чтобы осуществить дематериализацию мышления (и бытия), с великим трудом, страхом и трепетом «извлекая» его, как драгоценный белый мрамор из каменоломни, из всего, что связано с веществом и чувственностью, то в лице Диогена перед нами самое что ни на есть обратное «овеществление» ума и его основной, да, пожалуй, и единственной деятельности и обязанности — мышления.

Мышление и Ум у Диогена превращаются в воздушное божественное умное Тело. Вдобавок к этому, Диоген, будучи еще и врачом, стал первым, кто детально описал строение человеческих кровеносных сосудов, а также внес неоценимый вклад в античную телеологию — учение об осмысленности сущего, заключающееся в том, что у всего в природе имеется своя цель, и цель эта — прекраснейшая из всех возможных. Об этом последнем реванше ионийского материалистического монизма мысли и его последнем «пророке» наш сегодняшний очерк.

Диоген родился в городе Аполлония — это в древности знали все, правда, не знали в каком именно, ибо городов с таким названием в Античности было, как и Александрий, около двух десятков. Теперь принято считать, что он был уроженцем той Аполлонии, которую милетские колонисты во главе с философом Анаксимандром основали на Понте (Черное море) и которая сейчас превратилась в популярный болгарский курорт Созополь. Тем не менее римский софист Клавдий Элиан, живший во II в. н. э., то есть 600 лет спустя после Диогена, перечисляя в своих «Пестрых рассказах» (II, 31) известных атеистов и причисляя к ним и нашего философа, называет его «фригийцем«( ∆ιογένης ὁ Φρύξ). А Фригия находилась по античным меркам довольно далеко от вышеуказанной Аполлонии, занимая западную часть современной Турции, да и к тому же во Фригии была своя Аполлония, которая располагалась на границе с областью Писидия и раньше называлась Маргий.

Связать Диогена с фракийской (болгарской) Аполлонией было логично ввиду того, что ее основал философ Анаксимандр, а поскольку Диоген также принадлежал к традиции ионийской философской школы (и, по слухам, даже был учеником Анаксимена, который, в свою очередь, напомним, был учеником Анаксимандра) и принимая во внимание страсть древних греков ко всевозможным отождествлениями, родиться он, по их мнению, скорее всего должен был именно там.

Также не исключено, что нашего Диогена просто перепутали с Диогеном из Смирны (малоизвестным поздним последователем Демокрита) — города во Фригии, и так вот Диоген-атомист отождествился с нашим Диогеном-неоионийцем, а Смирна отождествилась с Аполлонией (которая, напомним, также была и во Фригии), и все это вместе, будучи смешанным и сильно взболтанным, осело в пестром сознании представителя второй софистики Клавдия Элиана, который и сделал нашего Диогена «Фригийцем». То, что путаница существовала реально, видно, кстати, уже из текста Диогена Лаэртского, современника Элиана, который, перечисляя учеников Демокрита — гения атомизма — вставил туда вместо малоизвестного Диогена из Смирны очень известного Диогена из Аполлонии (неизвестно какой), на что бегло в примечании к своему английскому переводу «Жизни и изречений» еще сто лет назад указал Роберт Хикс, более подробно — уже в наше время — оговорил профессор Афонасин, а еще подробнее — Андрэ Лакс в новом издании книги про Диогена из Аполлонии.

С другой стороны, живший при императоре Ираклии, то есть спустя почти тысячу лет после Диогена, философ-неоплатоник Стефан Византийский в своем словаре «Этника» говорит, что Диоген родился в одной из Аполлоний на о. Крит и поясняет, что в той, которая раньше называлась Элевтерна, поскольку на Крите, помимо указанной, было еще четыре Аполлонии. И все бы хорошо, но дело в том, что на Крите говорили на дорийском диалекте древнегреческого языка, а сочинения Диогена написаны на Ионийском, и на эту несостыковку не преминул указать еще Эдуард Целлер, которого, правда, вскоре поправил Джон Бёрнет, совершенно справедливо заметив, что «ионийский диалект был обычным диалектом научных сочинений» и, следовательно, это не может быть доводом против.

Диоген Лаэртский сообщает (IX,9), что его тезка Диоген из Аполлонии слушал (ἤκουσε) философа Анаксимена, то есть, получается, был его учеником. Это кажется маловероятным, поскольку, как считается, Анаксимен умер самое позднее в конце VI в. до н. э., тогда как Диоген никак не мог родиться раньше начала V в. В связи с этим профессор Евгений Афонасин, ссылаясь на вышеупомянутого Андэ Лакса, в своем новом переводе фрагментов Диогена предлагает (С. 568) понимать это «слушал» как «читал» или «учился», то есть так же, как это место понимает и профессор Андрей Лебедев в своем классическом переводе досократиков, а также некоторые другие иностранные переводчики. Есть, однако, версия, что Анаксимен умер гораздо позже, и в таком случае глагол ἤκουσε (слушал) нужно понимать не аллегорически, но прямо, то есть что Диоген в самом деле видел и слышал Анаксимена, ибо был его непосредственным учеником. Такой версии событий придерживается (С. 245–246) Филипп Тибодо, чью интереснейшую гипотезу у нас, увы, нет возможности здесь подробно разбирать.

Давайте теперь более точно разберемся с датами, которые присутствуют в скудных свидетельствах о жизни Диогена. Стобей, живший почти что тысячелетие спустя после Диогена, сообщает («Мнения философов», II, 13), что Диоген, рассуждая о звездах, говорит о «каменной звезде, свалившейся в Эгоспотамах и прочертившей огненный след».

Теофраст говорит («Физические мнения», фр. 2.), что Диоген излагал философию, следуя Анаксагору и Левкиппу, и что он был едва ли ни самый младший философ ионийского типа, из чего можно сделать вывод, что он родился после 500 г. до н. э., а расцвет его мог приходиться примерно на 460-е гг. Также физические теории Диогена высмеиваются в «Облаках» Аристофана, которые были поставлены в 423 г. до н. э., из чего следует, что к тому времени как минимум лет десять его сочинения должны уже были циркулировать в интеллектуальной жизни Афин. Таким образом, кульминация активности Диогена приходится на 30-е годы V в.  до н. э.

Диоген Лаэртский, со ссылкой на Деметрия Фалерского, сообщает (IX, 9), что он чуть не погиб в Афинах из-за великой зависти к нему, что говорит о его предположительной вовлеченности в судебные процессы и расправы, связанные с Анаксагором и другими интеллектуалами. Однако нельзя исключать, что ввиду сходства имен его просто перепутали с Диагором Мелосским по прозвищу атеист, на учение которого наш Диоген оказал несомненное влияние, о чем свидетельствует найденный в 1962 г. среди остатков погребального костра так называемый «Папирус из Дервени» (греческая деревушка), написанный Диагором (подробности см. у проф. Ричарда Дженко здесь). Вот и все, что нам известно — как и при каких обстоятельствах он умер, увы, от нас сокрыл мрак истории.

Сколько сочинений Диоген написал, точно неизвестно. В своем сочинении «О природе» (Περὶ φύσεως) он, как говорит Симпликий («Комм. к „Физике“», 151, 20), признавался, что написал когда-то «Метеорологию», в которой рассуждал о первоначале, «Против софистов», где полемизировал с физиологами, а также трактат «О природе человека» — сочинение по медицине, что делает Диогена не только философом, но и блестящим врачом своего времени.

Впрочем, Герман Дильс считал, что сочинение у Диогена было только одно и называлось «О природе», а указанные у Симпликия названия — не что иное, как главы этой книги, которые, превратившись в эпоху эллинизма в отдельные трактаты, ввели его в заблуждение. А Джон Бернет, наоборот, полагал (С. 262), что едва ли такой специалист в философии, каким был Симпликий, мог ошибиться в таких вещах, и следовательно, было действительно четыре сочинения. Также есть свидетельства врача Галена («О врачебном опыте», XXII, 3), что какой-то Диоген собрал в одном трактате разные виды болезней, их причины и способы излечения, и в современной науке существует устойчивая тенденция отождествлять этого Диогена с нашим аполлонийцем. Следовательно, если Диоген и не написал четыре книги, то он написал как минимум две — «О природе» и какой-то медицинский трактат, предположительно «О природе человека», где изложил свои медицинские воззрения, о чем мы еще скажем ниже.

Диоген начинает свое сочинение примерно теми же словами, которыми начинались некоторые медицинские трактаты, входившие в корпус сочинений Гиппократа, что прямо подтверждает вовлеченность Диогена в медицинский дискурс V в. до н. э.: «Начиная любую речь (λόγος), думается мне, надо представить исходное начало (άpχή) неоспоримым, а стиль изложения простым и серьезным«(фр. B1).

Это так потому, что если бы все вещи, равно земля, вода, воздух, огонь и т. д., по своей природе реально отличались друг от друга, то они не могли бы взаимодействовать друг с другом, и следовательно не было бы ни рождения, ни умирания, ни роста, ни уменьшения, ни пользы, ни вреда, ни вообще какого-либо изменения, поскольку для любого взаимодействия нужен некий общий субстрат или основа, которая бы объединяла все со всем. Эта основа является вечным и бессмертным телом (ἀίδιον καί ἀθάνατον σῶμα), в котором заключено много сознания и мышления (νόησις πολλή), ибо оно — многознающее (πολλὰ εἰδός) (фр. B2, B7, B8). «И думается мне, — пишет Диоген, — что то, что обладает сознанием, — это воздух (ἀήρ), как называют его люди, и что он всем правит и надо всеми господствует: именно это, думается мне, и есть бог, и везде присутствует, и все устраивает, и во всем содержится» (пер. Е. Афонасина).

Такой взгляд на природу первоначала называется материалистическим монизмом, и считается, что с его помощью может быть объяснена вся ионийская философия. Однако такой авторитетный специалист по досократикам, как Дэниэл Грэхем, наоборот, говоря об ионийцах, утверждает, что приписывание им концепции материалистического монизма «является исторически маловероятным, философски несостоятельным и диалектически нерелевантным» (С. 65). Это так хотя бы уже потому, что слово материя (ὕλη) понятийно — то есть как материальную причину сущего — и терминологически мы находим только у Аристотеля, а ионийцы и знать об этом ничего не знали, ибо говорили исключительно об архэ. Поэтому Грэхем описывает, например, Анаксимена как автора оригинальной теории изменения, а именно теории порождающей субстанции (the generating substance theory), суть коей, предельно кратко и упрощенно, в том, что данная исходная субстанция — воздух, например — порождает серию производных, не существовавших до этого, субстанций или элементов (С. 70).

Эта первоначальная субстанция когда-то в далеком прошлом была единственным, что вообще существовало. Эта субстанция имеет в себе определенный потенциал жизненной и — что очень важно — интеллектуальной силы, поскольку она каким-то образом контролирует и упорядочивает дальнейший процесс космогенеза. И, наконец, самое важно отличие от материалистического монизма — когда появляются производные субстанции, порождающая субстанция перестает существовать, другими словами — огонь, вода, земля и другие вещи, когда они явным образом манифестировались, уже более не являются воздухом. А вот в случае Диогена из Аполлонии мы имеем классический вариант этого самого материалистического монизма, который требует наличия четырех необходимых постулатов:

Другими словами, у Диогена из Аполлонии, в отличие от Анаксимена и прочих ионийцев, все вещи суть воздух в каждый момент своего чувственно-воспринимаемого бытия. То есть, если мы держим в руках банан или бутылку минералки, мы должны понимать, что они — воздух, который никогда никуда не исчезает. Именно поэтому, согласно Грэхему, никого, кроме Диогена из Аполлонии — по крайней мере, если мы учитываем те фрагменты, которые у нас есть на руках, а не додумываем — мы и не можем назвать подлинным материалистическим монистом.

Таким образом, во множественность явлений и материальных вещей Диоген вводит единую гомогенную онтологическую основу, необходимую для функционирования мира в качестве системы вещей.

Единая материальная субстанция у Диогена, таким образом, «снимает» в себе противоречие между духовной сущностью ума и материальной природой мира и, будучи тонким умным телом, пронизывает собой всю вселенную наподобие космической протоплазмы.

Вещи, существующие в мире, приобретают свою форму через сгущение и разрежение воздуха, а также потому, что воздух изменяется посредством внешних воздействий (фр. A5). Воздух, будучи умным, содержит в себе разумные меры всего (πάντων μέτρα) — дня и ночи, лета и зимы, а также осадков, так что в итоге сущее «находится в наипрекраснейшем (κάλλιστα) из всех возможных состояний» (фр. B3). Две тысячи лет спустя к таким же прекраснодушным выводам придет и Лейбниц, сказав в «Теодицее»: «Бог избирает наилучший из всех возможных миров», над чем не преминет посмеяться «Невзоров» эпохи Классицизма Вольтер, вложив в уста своего героя Панглосса, которого собираются сжечь на костре аборигены, знаменитую реплику: «Все к лучшему в этом лучшем из возможных миров».

Вилли Тейлер (Theiler) в свое время предположил, что за оптимистической телеологией, которой всю жизнь придерживался Сократ и которая изложена Ксенофонтом в знаменитом фрагменте («Воспоминания», I, 4), когда Сократ общается с атеистически настроенным юношей Аристодемом и убеждает его в существовании высшего божественного разума, скрывается именно провиденциальное учение Диогена, которое Сократ предположительно глубоко изучил. Тейлер полагал, что у Диогена Сократ мог найти столь страстно отыскивавшееся им объяснение разумной целесообразности всего, которого он с таким разочарованием не нашел, когда слушал сочинение Анаксагора, о чем красноречиво сообщает Платон в диалоге «Федон» (96b). Так ли это на самом деле, сказать сложно.

Так, в этой комедии (264) Сократ вместо того, чтобы молиться олимпийским богам, молится воздуху: «Господин и владыка, о Воздух святой!» И клянется Сократ не священными водами Стикса или богами, а «Хаосом, Испареньем, Воздухом» (Облака, ст. 626). А философствует Сократ не на земле, но будучи подвешен в гамаке, ибо:

…Бессильна мысль
Проникнуть в тайны мира запредельного,
В пространствах не повиснув и не будучи
Соединенной с однородным воздухом.
Нет, обретаясь в прахе, взоры ввысь вперив,
Я ничего б не у́зрел. Сила зе́мная
Притягивает влагу размышления

227–234. Пер. А. Пиотровского

Все это прямые аллюзии на философию Диогена и его физиологию человека, о чем еще в XIX веке писал Герман Дильс, а более детально уже в наше время, например, Пауль Вандер Вердт (Socrates in the Clouds). Молчание же Платона и Ксенофонта об истоках телеологии Сократа скорее всего связано с апологетическими целями: Диоген, как мы уже указывали, судя по всему, имел кучу проблем с властями по вопросам благочестия, как и Сократ. Дурную славу Сократу устроил именно Аристофан в своих «Облаках», а если быть более точным — не изобрази он Сократа в виде рассуждающего о богах и природе софиста и не сформируй негативное общественное мнение, его бы никогда и не приговорили к смерти. Понятное дело, что Платон и Ксенофонт, будучи верными учениками Сократа и желая всячески его обелить, в своих произведениях старались вообще элиминировать какие-либо связи учителя с ненавистными для традиционалистов и обывателей софистами и физиками.

Тем не менее Андрэ Лакс (Speculating about Diogenes of Apollonia), например, считает, что у нас нет серьезных оснований полагать, что Сократ реально думал или верил в то, что Диоген из Аполлонии способен со своей телеологией привести его туда, куда не удалось привести Анаксагору, ибо телеология Диогена — не то, что ищет Сократ. Все, что мы можем вывести из процитированного выше фр. B3, — это аргумент от «самого прекрасного» управления некоторыми космическими феноменами и организмами животных, высказанный для того, чтобы придать основному философскому принципу реальной разумности. То есть просто утверждается, что сущее бытийствует самым прекрасным из всех возможных способов, а почему оно так, не объясняется.

Это — прямая реминисценция из Гераклита, который говорил, что мера воплощена в Логосе, который и есть огонь (Kirk, Raven, Shofield). Сократ же, как и Лев Толстой, ищет ответ на вопрос: «Что мне делать, как мне жить?», чтобы быть хорошим человеком, а это значит, что он ищет благо и справедливость. А раз нет доказательств благости и справедливости мира, но наоборот, очень много доказательств как раз обратного, поэтому и возникают такие странные люди, как мизантроп Тимон Афинский (жил как раз в то время), который, глядя на то, что происходит с людьми, вполне справедливо начинает их ненавидеть всей душой и сомневаться не только в их адекватности, но и в благости богов и разумности самого мира. И по этой же причине рождаются такие поэты, как, например, Феогнид, который пишет, что:

Лучшая доля для смертных — на свет никогда не родиться
И никогда не видать яркого солнца лучей.
Если ж родился, войти поскорее в ворота Аида
И глубоко под землей в темной могиле лежать.

Пер. В. Вересаева

Вернемся, однако, к воздуху. Является ли этот воздух, управляющий всем, божественной личностью наподобие Зевса? Можно ли и нужно ли ему приносить жертвы и возносить молитвы? Джон Бернет когда-то обронил важную фразу в своей «Истории философии», которая не может нам позволить радикально разделять религиозное и собственно философское в греческой мысли: «В основе греческой философии лежит вера в то, что реальность — божественна… По сути она [философия. — Прим. авт.] представляла собой попытку удовлетворить то, что мы бы сейчас назвали религиозным инстинктом».

Грегори Властос считал, что космический умный воздух Диогена, равно как и Ум Анаксагора, не исполнял функцию личного божественного провидения. С другой стороны, такой специалист по философской теологии, как Вернер Йегер, полагал, что вообще сам теоретический поворот Диоген от материалистического плюрализма Эмпедокла и Анаксагора в сторону монистического монизма ионийцев в основе своей «был в первую очередь теологическим». И если эта теология и не является теологией личного божества, которому нужно молиться, то по крайней мере она является какой-никакой телеологией божественного разумного принципа, который ведет всякое сущее к исполнению заложенной в него богом цели, пусть и не очень убедительно обоснованной Диогеном.

Поэтому, отвечая на вопрос, мог ли Диоген молиться воздуху, скажем так: как метек, приехавший в Афины из Аполлонии, Диоген скорее всего молился богам своего родного города и богам Афин и участвовал во всех общественных религиозных праздниках.

Также он мог молиться традиционным богам в одиночестве, как это делали все. Разница лишь в том, что, возможно, за всем этим он прозревал некоего вечного и более высшего бога — всепроникающий умный воздух.

С другой стороны, нельзя не заметить, что времена изменились, и так вот запросто сказать на манер Фалеса, что «все полно богов», уже не получается. Слишком много потрясений принес V век — век Греко-персидских войн и бесконечных междоусобиц, самой страшной из которых стала никогда не кончавшаяся Пелопоннесская война, по своей жестокости уподобившая греков худшим из варваров, когда люди рождались во время войны, вырастали во время войны, умирали на войне и вообще уже не верили, что когда-то существовал мир, в котором не было войны. Йегер, конечно, прав, когда говорит, что грек мог задуматься и действительно задумался: «Не является ли человек со своим разумом одиноким и изолированным в этой вселенной? Есть ли в мире какой-то Разум или душа помимо человеческой?» Апогея этот пессимизм достиг в «Истории» Фукидида, которую нужно рассматривать не как исторический труд, но как самую настоящую греческую трагическую драму.

Итак, есть доступный всем и разлитый по вселенной воздушный разум, которому все живое причастно путем дыхания, «ибо, — как говорит Диоген, — у всех живых существ душа одинаковая — она есть воздух» (B5). Когда же воздух покидает тело и дыхание прекращается, то прекращается и сознательная жизнь, ибо воздух для живых существ — это и душа, и сознание (νόησις) (B4). Душа, состоя из тончайшего воздуха, способна к движению и самодвижению (A20).

Помимо мышления, воздух отвечает и за ощущения. В основе ощущения лежит принцип подобия — то есть опять же воздух. Так, обоняние человека зависит от мозгового воздуха, структура которого соответствует запаху, с которым он и смешивается. Акт слухового восприятия происходит благодаря тому, что находящийся в ушах воздух, сотрясенный от внешнего воздуха, передает колебания в мозг. Акт зрения происходит из-за того, что зрительный образ, отраженный в зрачке, смешивается с внутренним глазным воздухом (Теофраст, «Об ощущениях», 39-40). Теофраст продолжает, что, согласно Диогену:

«Удовольствие и страдание возникают следующим образом. Когда обильный воздух смешивается с кровью и приносит облегчение, поскольку он находится в естественном состоянии и распространяется по всему телу, — то удовольствие. А когда в противоестественном состоянии и не смешивается, — то страдание, поскольку кровь оседает и делается слабее и гуще. Сходным образом [он объясняет] смелость, здоровье и то, что им противоположно. Наиболее чувствителен в различении удовольствия (ἡδονὴ) язык: так как он всего нежней, рыхл и к нему ведут все вены. Поэтому у больных на нем проявляется множество симптомов (σημεῖα), и у других животных тоже различия в цвете [языка] говорят [о болезнях]: сколько бы их ни было и каких, столько отражается».

Там же. Пер. А. Лебедева

О мышлении же Диоген говорил так: «Соображаем (φρονεῖν), как сказано выше, мы чистым и сухим воздухом, так как влага препятствует разуму (νοῦς). Поэтому во сне, во хмелю и при переедании мы соображаем хуже» (там же).

По тем же причинам дети, согласно Диогену, — существа неразумные (ἄφρονα), то есть сродни зверенышам:

«В них содержится много влаги, так что [воздух] не может проникать во все тело, но выделяется из груди: вот почему они медлительны (νωθής) и несообразительны. Раздражительность же их и вообще резкие перепады настроения и переменчивость объясняются тем, что из маленьких [пор] выделяется много воздуха».

Там же. Пер. А. Лебедева

Таким образом, мы видим, что Диоген — автор совершенно оригинальной теории чувственного восприятия, в основе которой лежит представление о взаимодействии воздухов различных качеств и головного мозга и которая могла повлиять на дальнейшие медицинские представления, в частности на Гиппократов корпус. Важным шагом вперед было то, что Диоген четко различает функцию органа чувств и мозга, в котором происходит осознание чувственного впечатления. Акцент в физиологии на роли мозга имеет явное преимущество с научной точки зрения по сравнению, например, с Эмпедоклом, у которого все мыслительные процессы происходили в сердце, а само мышление заключалось в крови. Признание уникальной одушевляющей силы воздуха также способствовало уточнению вопроса об отношении тела и души как его движущей силы, вопроса, точку в котором на несколько тысячелетий — вплоть до Декарта — поставит в скором времени Аристотель.

Как писал Климент Александрийский («Педагог», I, 6, 48), Диоген считал, что взбивание этой крови воздухом в первую очередь случается во время соитий под действием страсти самца, и поэтому само слово, обозначающее секс (ἀφροδίσια), происходит от этой кровяной пены (ἀφρός). Напомним, что богиня любви Афродита также родилась из кровяной пены — которая вскипела после того, как Кронос отрезал своему отцу Урану детородный орган, упавший в море в районе о. Кипр, почему Афродиту и зовут Киприда и Пеннорожденная.

Потом в утробе начинает формироваться зародыш — из влаги образуется плоть, из плоти кости, жилы и другие части. При этом в утробе есть выпуклость, которую плод сосет так же, как он после рождения будет сосать материнскую грудь (Цензорин, «О дне рождения», VΙ, 1–3). Тело мальчиков формируется за 4 месяца, а девочек — за 5. (Там же, IX, 2). Младенцы рождаются безжизненными (ἄψυχα), то есть в некотором смысле мертвыми, но зато теплыми, и это тепло сразу втягивает холодный воздух в легкие и одушевляет плод (Псевдо-Плутарх, «Мнения философов», V, 15, 4).

О Космосе же он рассуждал так. Как и Анаксагор, Диоген допускал, что существует много миров и что все пребывает в вечном движении.

Как существуют миры, последовательно или синхронно, доподлинно неизвестно, есть предположение, что одновременно и так и эдак, то есть много сменяющих друг друга гибнущих и рождающихся миров.

Поскольку движение вечно, то должна существовать и пустота, которая является необходимым условием движения.

Признание Диогеном существования пустоты свидетельствует о влиянии на его мысль атомистической теории Левкиппа и Демокрита. Когда вселенная находилась в движении, то в одной ее части образовалось разрежение, в другой — уплотнение, которое путем дальнейшего сжатия превратилось в Землю. Процесс затвердения земли был вызван теплым вихрем, а само затвердение произошло за счет холода. В итоге Земля приняла круглую форму и заняла место в центре вселенной, легчайшие же частицы поднялись вверх и образовали Солнце (A6, A1). Солнце и звезды подобны пемзе, то есть легкие и пористые, поэтому через них свободно просвечивает содержащийся в них внутренний огонь.

Уничтожение мира может быть связано с солнечной активностью, которая со временем приведет к полному высыханию земли, а возможно даже и к пожару, в результате чего все вещи вернутся в то, чем они были раньше — то есть снова станут воздухом. Таким вот образом умный воздух, тождественный мировому мышлению, на стадии рождения мира перешедший, как сказал бы Гегель, в свое «инобытие», после гибели мира снова возвратится в себя и будет какое-то время движущимся «в-себе-и-для-себя» бытием, пока в результате непрестанного движения не начнется новый космический цикл.

Джонатан Барнс считает, что Диоген — эклектик, эпигон, совершенно неоригинальный мыслитель, не только младший, но и меньший из всех философов нео-ионийского типа (least as well as last), и он полагает, что это общее мнение большинства ученых. В известной степени это так и есть. Тем не менее, мы сегодня рассмотрели взгляды тех, кто пытался открыть Диогена заново и доказать, что он — оригинальный мыслитель, во многом говоривший то, что до него еще никто не говорил. И им это удалось.

Ум Анаксагора, как отмечает Андрэ Лакс, несмотря на то, что он представлял собой чистейшую из всех вещей и не был ни с чем смешан, был все же вещью среди других вещей, отдельной сущностью, primus inter pares (первый среди равных).

Ноэзис (νόησις) Диогена не допускает автономии вещей и даже грамматически выражается совсем по-другому — будучи не существительным, подразумевающим в качестве референта отдельное существование, но деятельностью, выраженной субстантивированным глаголом, который подразумевает всеохватность и всепроницаемость своей главной функции — мышления. Поэтому, скорее всего, Диогену было важно показать не то, что всем правит разумная телеология, но выявить то, что является субъектом этого мышления — и это воздух. Воздух, как было показано, является тем принципом, который лежит в основе оригинальной гипотезы Диогена — подлинного материалистического монизма, о которой говорит Грэхем.

Воздух — это кормчий реальности, или кибернетик, — именно этот старинный глагол — κυβερνᾶσθαι — использует Диоген для описания промыслительной деятельности божества, глагол, которым так охотно пользовались Гераклит, милетские философы и Парменид в Пути Мнения. Воздух в нас — это мыслящая частица Бога (Guthrie). Йегер обратил внимание на то, что Диоген, говоря о своем воздушном боге, использует торжественный религиозный язык, что не может не навести на размышления о том, не являлось ли его философское сочинение в то же время некоей новой формой молитвы — молитвы интеллектуала в новых социально-политических условиях, когда прошлое еще не ушло, а будущее еще не наступило.

Воздух, который есть бог, — это умная и протяженная субстанция. Пройдет две тысячи лет, прежде чем об очень сходных вещах и весьма похожим языком заговорит человек совсем другой культуры и в совсем другом месте — в Амстердаме, а звать его будут Бенедиктом Спинозой.

Мы же в следующей раз закончим разговор о физиках-досократиках и изучим античный атомизм.

ДИОГЕН СИНОПСКИЙ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

/ Ориг.: Διογενης ό Σινωπευς

ДИОГЕН СИНОПСКИЙ (Διογενης ό Σινωπευς) — древнегреческий философ-моралист, представитель школы киников.

Уче­ник со­кра­ти­ка Ан­ти­сфе­на, про­зван­ный Пла­то­ном «Со­кра­том, со­шед­шим с ума» за ра­ди­ка­лизм сво­его этического уче­ния и экс­цен­трич­ность по­ве­де­ния. Из­гнан­ный из Си­но­пы как фаль­ши­во­мо­нет­чик, Диоген Синопский по­се­лил­ся в Афи­нах, где и про­те­ка­ла его дея­тель­ность по «пе­ре­че­кан­ке» об­ще­при­знан­ных цен­но­стей. По пре­да­нию, Диогена Синопского на ста­рос­ти лет был про­дан пи­ра­та­ми в раб­ст­во на Кри­те, где его ку­пил бо­га­тый ко­рин­фя­нин Ксе­ни­ад; Диоген Синопский за­тем вос­пи­ты­вал его де­тей в ду­хе ки­ничесой су­ро­вой про­сто­ты.

Основной ис­точ­ник све­де­ний о Диогене Синопском — VI кни­га Дио­ге­на Ла­эр­тия. При­пи­сы­вав­шие­ся Диогену Синопскому со­чи­не­ния до нас не до­шли; под­лин­ность их ос­па­ри­ва­лась уже в древ­но­сти, хо­тя стои­ки при­зна­ва­ли Диогена Синопского ав­то­ром «Го­су­дар­ст­ва» — па­ро­дии на од­но­имённый диа­лог Пла­то­на. Бо­лее ор­га­нич­ной фор­мой для вы­ра­же­ния ки­нической муд­ро­сти бы­ли на­зи­да­тель­ное из­ре­че­ние или анек­дот (хрия), пе­ре­да­вав­шие­ся за­тем из уст в ус­та.

По­ни­мая эти­ку как «ис­кус­ст­во» (тех­нэ) жиз­ни, Диоген Синопский вслед за Ан­ти­сфе­ном раз­вил ас­ке­тическую тех­ни­ку для дос­ти­же­ния са­мо­дос­та­точ­но­сти (ав­тар­кия) и ис­ко­ре­не­ния стра­стей (апа­тия). Основной прин­цип эти­ки Диогена Синопского — пред­поч­те­ние «ра­зу­ма» (по­ни­мае­мо­го как со­гла­сие с «при­ро­дой») об­ще­при­ня­тым «ус­лов­но­стям». Пре­тво­ряя этот прин­цип на прак­ти­ке, Диоген Синопский от­ка­зал­ся от всех из­ли­шеств ци­ви­ли­за­ции: жил в боч­ке (пи­фо­се) как со­ба­ка (от­сю­да про­зви­ще Со­ба­ка — греческое ϰύων , дав­шее название шко­ле ки­ни­ков), пи­тал­ся су­шё­ны­ми фи­га­ми и во­дой, но­сил всё своё иму­ще­ст­во в «ко­том­ке», иг­но­ри­ро­вал об­ще­при­ня­тые при­ли­чия и «изо­бли­чал» всех и вся (со­кра­тическое «элен­хос») в глу­по­сти и не­ве­же­ст­ве; тео­ре­тическую фи­ло­со­фию Пла­то­на и Ари­сто­те­ля счи­тал бес­по­лез­ным ум­ст­во­ва­ни­ем. Диоген Синопский не толь­ко стал мо­раль­ным об­ра­зцом для по­сле­дую­щих ки­ни­ков, но и ока­зал зна­чительное влия­ние на сто­ическую эти­ку и по­ли­ти­ку («Го­су­дар­ст­во» Зе­но­на из Ки­тия), а так­же пред­вос­хи­тил, с од­ной сто­ро­ны, мо­на­ше­скую ас­ке­зу, а с дру­гой — «ан­ти­бур­жу­аз­ные» те­че­ния 2-й половины XX века.

Ис­точники:

Socratis et Socraticorum reliquiae / Ed. G. Giannantoni. Napoli, 1990. Vol. 2. P. 227-509.

• Navia L.E. Diogenes of Sinope: the man in the tub. Westport; L., 1998. См. так­же лит. при ст. Ки­ни­ки.

Философия за 5 минут: что придумал основатель цинизма Диоген | Популярная наука

Философия цинизма оказала огромное влияние на человеческую культуру. Она стала предтечей стоиков и современной сатиры. В ее основе — любовь к природе и отрицание морали. Этому учил Диоген — основоположник философской школы киников (или, по-нашему, циников).

Цинизм у нас вызывает только негативный окрас – это пренебрежение нормами морали. Циники – люди, которые делают все для достижения своих эгоистичных целей. Но ведь философия циников учила совсем другому! Давайте разбираться.

На днях встретился со своим давним приятелем и как-то в разговоре всплыло имя Диогена. «А, Диоген, это который жил в бочке и его собаки съели?». Вот всё, что, собственно, помнил о нем мой приятель – человек с двумя высшими образованиями и кандидат филологических наук!

И, действительно, про Диогена мало кто что помнит, а если и всплывает что-то из памяти, то в негативном ключе. Ведь Диоген – основатель философии цинизма, а циники – это плохо!

Лично мне этот философ очень симпатичен – своим нетривиальным взглядом на мир и неповторимым юмором. Попробуем восстановить справедливость. Давайте посмотрим, кем же был Диоген и что именно он придумал. Начнем с интересных фактов про жизнь и характер философа.

Диоген был сыном менялы. В Древней Греции они отвечали за обмен валют и часто сочетали это с ремеслом ювелира. Но Диогену были абсолютно неинтересны мирские экономические вопросы.

Диоген не жил в бочке! В то время бочки только изобрели, а популярны они стали только во 2-3 вв до н. э. в Древнем Риме. Жил Диоген в большом глиняном сосуде – пифосе. В таких сосудах греки хранили зерно. Это была жизненная позиция философа, чтобы быт не затягивал и не мешал предаваться размышлениям.

Диоген любил эпатировать и провоцировать публику. Он выходил на площадь и начинал философствовать, но его никто не слушал. Тогда он начинал привлекать внимание дикими криками. На крики сбегалась аудитория и его начинали слушать. Тогда Диоген начинал их оскорблять, говоря, что только такая чепуха и крики им интересны, а мудрые мысли – нет.

Диоген нарушал общепринятые нормы морали и этикета. Но это было частью его философии, о чем подробнее поговорим в следующей главе.

Однажды Александр Македонский приехал в гости к Диогену. Слава о философе-панке с парадоксальным взглядом на мир гремела на всю Грецию. Македонский пообщался с Диогеном, удивился его логике и сказал: «Проси у меня, что хочешь!». На что Диоген ответил свое знаменитое: «Отойди, ты заслоняешь мне солнце!».

Все эти странности и эпатаж были глубоко продуманы. Они были в русле философии Диогена и должны привлечь внимание к важным вопросам человеческого бытия. Итак, давайте посмотрим на основы философии киников.

Три идеи философии Диогена

Все эпатажные поступки Диогена напрямую связаны с его философией. Давайте разберем их подробнее.

Люди созданы равными. Все проблемы в человеческом обществе – из-за иерархии и желании власти одних над другими. Жажда власти и богатства пробуждает в людях все самое плохое. Без этого люди бы мыслили и поступали логично и заботясь друг о друге.

Именно поэтому Диоген не трепетал перед Александром Македонским и другими царственными особами. При этом сам, спокойно, на равных, мог пообщаться с любым крестьянином или нищим.

Главное в этом мире — не богатство и статус, а человек и его внутренний мир, уверен Диоген.

Следовать природе. Диоген называл это «жить подобно собаке». Не самая, конечно, привлекательная ассоциация. Но киники считали, что жить нужно подобно животным. И радоваться жизни, быть благодарным природе и окружающим. И не нужно придумывать новые сложные сущности.

Поэтому надо презирать условности, которые выдумали люди и, тем самым, усложнили себе жизнь. А добродетели — это простота, храбрость и верность!

Естественность. Зачем нам столько золота, роскоши, мебели? Человеку для спокойной и свободной жизни нужно совсем чуть-чуть! И пища полезна простая, а от изысканных блюд — болезни и вредные привычки. Тут и не поспоришь — человечество своей любовью к чревоугодию само загнало себя в тупик. А ожирение стало одной из главных угроз для здоровья человека.

Ну что ж, теперь вы, надеюсь, поняли, что не так уж плохи циники. Равноправие, естественность и природная простота — вот главные столпы этой философии. Но люди часто склонны запоминать плохое и эпатажное. Поэтому и до нас они дошли совсем в другой версии. Пренебрежение условностями и этикетом запомнились людям, а смысл, который они несли — потерян. Вот и считают сейчас циников аморальными.

Киники в целом и Диоген в частности оставили заметный след в культуре человека. Из философии киников выросло новое движение — стоицизм. По сути, стоики полностью разделяли идеи киников о братстве, но, в отличие от Диогена, уважали культуру.

Также киники задали импульс сатире. Из парадоксальных фраз Диогена в принципе сатира и юмор родились, как важная часть нашей культуры.

Диоген

Многие наши современники вспоминают о Диогене в первую очередь то, что он жил в бочке. На самом деле это далеко не «городской сумасшедший»: Диоген Синопский – известный древнегреческий философ, яркий представитель школы киников, ученик Антисфена, продолживший развивать его учение.

Из-за большого числа противоречащих друг другу описаний и доксографий фигура Диогена сегодня предстает слишком неоднозначной. Работы, приписываемые Диогену и дошедшие до наших дней, вероятнее всего созданы последователями и принадлежат более позднему времени. Также сохранилась информация о существовании в один период по крайней мере пяти Диогенов. Это значительно усложняет систематическую организацию сведений о Диогене Синопском.

Имя Диогена, из анекдотов и легенд, в которых оно принадлежало амбивалентной фигуре мудреца-фигляра и интегрировало обширный вымысел, зачастую переносилось в критические работы других философов (Аристотель, Диоген Лаэртий и т. д.). На почве анекдотов и притч возникла целая литературная традиция античности, воплощённая в жанрах апофтегм и хрий (Диоген Лаэртий, Метрокл из Маронеи, Дион Хрисостом и др.). Наиболее известна история о том, как Диоген днём с огнём искал Человека (та же история рассказывалась об Эзопе, Гераклите, Демокрите, Архилохе и др.).

Основной источник сведений о Диогене — трактат «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» Диогена Лаэртия. Утверждая у Диогена Синопского бессистемность взглядов и отсутствие учения в целом, Диоген Лаэртий всё же сообщает, ссылаясь на Сотиона, о 14 сочинениях Диогена, среди которых представлены как философские работы («О добродетели», «О добре» и т. д.), так и несколько трагедий. Обратившись, однако, к обширному числу кинических доксографий, можно прийти к заключению о существовании у Диогена вполне сформированной системы взглядов. По этим свидетельствам, он, проповедуя аскетический образ жизни, презирал роскошь, довольствуясь одеждой бродяги, используя для жилья пифос (большой сосуд для вина), а в средствах выражения зачастую был настолько прямолинеен и груб, что снискал себе имена «Собака» и «сумасшедший Сократ».

Не вызывает сомнений, что в своих беседах и повседневной жизни Диоген нередко вёл себя как маргинальный субъект, эпатирующий ту или иную аудиторию не столько с целью оскорбления или унижения её, но сколько из потребности обратить внимание на основания социума, религиозных норм, института брака и т. д. Утверждал примат добродетели перед законами общества; отвергал веру в богов, установленных религиозными институтами. Отвергал цивилизацию, в частности государство, считая его лживым изобретением демагогов. Объявлял культуру насилием над человеческим существом и призывал, чтобы человек вернулся в первобытное состояние; проповедовал общность жён и детей. Себя объявлял гражданином мира; пропагандировал относительность общепринятых норм морали; относительность авторитетов не только среди политиков, но и среди философов. Так, хорошо известны его отношения с Платоном, которого он считал болтуном. В целом Диоген признавал только основанную на подражании природе аскетическую добродетель, находя в ней единственную цель человека.

В позднейшей традиции негативные действия Диогена по отношению к обществу были, более чем вероятно, умышленно гиперболизированы. Поэтому вся история жизни и творчества этого мыслителя предстаёт как миф, созданный множеством историков и философов. Затруднительно обнаружить однозначные сведения даже биографического характера. Благодаря своей оригинальности Диоген является одним из самых ярких представителей античности, а заданная им киническая парадигма позже оказала серьёзное влияние на самые различные философские концепции.

Из всех гражданских и человеческих категорий бытия он признавал лишь одну — аскетическую добродетель. В своем следовании школе киников далеко превзошел своего учителя — Антисфена

Детство и ранние годы

Диоген родился в 412 г. до н.э. в греческой колонии Синоп на южном побережье Чёрного моря. Сведения о его ранних годах до нас не дошли. Доподлинно известно лишь то, что его отец, Гицесий, был трапезитом. Судя по всему, Диоген помогал своему отцу в банковском деле. В истории описан случай, когда отец и сын навлекают на себя беду, будучи уличёнными в фальсификациях, или же подделке монет. Вследствие этого, Диогена изгоняют из города. Историю эту подтверждают археологические свидетельства в виде нескольких фальшивых монет с чеканным клеймом, найденных в Синопе и датированных IV в. до н.э. Есть также и другие монеты того же периода с выгравированным на них именем Гицесия как лица, выпустившего их в оборот. Причины этого происшествия остаются неясными по сей день, однако учитывая, что в IV веке в Синопе происходят столкновения проперсидских и прогреческих групп, поступок этот мог иметь политические мотивы.

Есть и другая версия этого события, согласно которой Диоген отправляется за советом к оракулу из Дельф, получая в ответ пророчество о «переломе курса», и Диоген понимает, что речь идёт не о курсе монет, а о перемене политического направления. И тогда он отправляется в Афины, готовый бросить вызов существующим ценностям и укладу жизни.

В Афинах

По прибытию в Афины, Диоген нацелен на метафорическое разрушение «чеканных» устоев. Разрушение общепринятых ценностей и традиций становится главной целью его жизни. Люди античности, не задумываясь об истинной природе зла, безвольно полагаются на устоявшиеся о нём представления. Это разграничение между сутью и привычными образами составляет одну из излюбленных тем греческой философии античного мира. Имеются свидетельства, что в Афины Диоген прибыл в сопровождении раба по имени Манес, который, однако, вскоре сбегает от него. С присущим от природы чувством юмора, Диоген отмахивается от постигшей его неудачи словами: «Если Манес может прожить без Диогена, почему бы Диогену не прожить без Манеса?» Об этих отношениях, в которых один находится в полной зависимости от другого, философ будет шутить ещё не раз. Диогена буквально завораживает аскетическое учение Антисфена, ученика Сократа. А потому, несмотря на все трудности, с которыми ему приходится сталкиваться в начале, Диоген становится верным последователем Антисфена. Встречались ли в действительности эти два философа или нет, остаётся неясным, однако Диоген вскоре превосходит Антисфена и по завоёванной им репутации, и по суровости образа жизни. Свой добровольный отказ от земных благ Диоген ставит в противовес существовавшим на то время нравам афинян. И эти взгляды приводят его к глубокому неприятию всей глупости, притворства, тщеславия, самообмана и фальшивости человеческого поведения.

Согласно слухам, окружающим его жизнь, в этом и состоит завидное постоянство его характера. Диоген благополучно приспосабливается к любым сменам погоды, живя в кадке у храма Цибелы. Увидев однажды крестьянского мальчика, пившего из сложенных ладоней, философ разбивает свою единственную деревянную чашу. В Афинах того времени было непринято принимать пищу на рыночных площадях, но Диоген упорно ел, доказывая, что каждый раз на рынке ему хочется кушать. Ещё одной странностью его поведения было то, что, среди белого дня, он всегда ходил с зажжённой лампой. Когда его спрашивали, к чему ему лампа, он отвечал: «Я ищу честного человека». Человечность в людях он искал постоянно, однако чаще ему попадались лишь мошенники да проходимцы. Когда Платон, вторя Сократу, назвал человека «беспёрым двуногим животным», за что все вокруг расточали ему похвалы, Диоген принёс ему цыплёнка и сказал: «Зри! Я принёс тебе человека». После этого происшествия Платон определение пересмотрел и добавил к нему характеристику «с широкими плоскими ногтями».

В Коринфе

Если верить свидетельствам Мениппа из Гадары, Диоген однажды отправился в плавание к берегам Эгины, во время которого был захвачен пиратами, продавшими философа в рабство коринфянину с Крита по имени Ксениад. Когда Диогена спросили о его ремесле, он ответил, что не ведает иного ремесла, кроме как наставлять людей на путь истинный, и что желает быть проданным тому, кто сам нуждается в хозяине. Всю свою последующую жизнь философ проведёт в Коринфе, став наставником двух сыновей Ксениада. Свою жизнь он полностью посвящает проповедованию доктрин целомудренного самоконтроля. Существует версия, согласно которой свои взгляды он доносил и широкой аудитории, выступая перед публикой на Истмийских играх.

Отношения с Александром

Уже в Коринфе, Диоген встречается с Александром Великим. По свидетельствам Плутарха и Диогена Лаэртского, двое обменялись лишь парой слов. Однажды утром, когда Диоген отдыхал, нежась в лучах солнца, его потревожили, чтобы представить известному философу, Александру. Когда его спросили, рад ли он такой чести, Диоген ответил: «Да, только ты закрываешь мне солнце», – на что Александр сказал: «Если бы я не был Александром, я желал бы быть Диогеном». Есть и другая история, согласно которой Александр застал Диогена созерцающим груду человеческих костей. Своё занятие Диоген пояснил так: «Я ищу кости твоего отца, вот только никак не могу отличить их от рабских».

Учение Диогена

Диоген много писал, в том числе трагедии (в которых, по-видимому, пропагандировал свое учение). Автор 7 трагедий и 14 диалогов этического характера, которые не дошли до наших дней. Герой многочисленных притч и анекдотов, которые рисуют Диогена философом-аскетом, жившем в бочке (пифосе).

На основании позднейших сообщений можно сделать выводы о сути учения Диогена. Основным содержанием учения Диогена была моралистическая проповедь идеала жизни согласно природе и аскетическому воздержанию во всем, что касается телесных потребностей. Строгий обличитель всякой сексуальной невоздержности (особенно подростковой и женской проституции), сам был известен афинским обывателям как «бесстыдник», склонный к различным непристойным жестам, чем выказывалось его презрение к нормам и «законам» человеческого существования.

Философ учил, что у человека крайне мало естественных потребностей, и все они могут быть легко удовлетворены. Кроме того, ничто естественное, согласно Диогену, не может быть постыдным. Ограничивая потребности, Диоген усердно предавался аскетизму и юродству, что послужило основой для многочисленных анекдотов о его жизни. Так, понаблюдав за мышью, Диоген решил, что собственность для счастья не нужна; глянув на улитку, несущую домик на спине, Диоген поселился в глиняной бочке — пифосе; увидев ребенка, пившего из горсти, выбросил последнее, что у него было, — чашку.

Диоген отвергал все условности, запрещавшие удовлетворение естественных потребностей в любое время и в любом месте. Первым из греческих философов он стал проповедовать космополитизм. Диоген пытался донести до всех людей свое убеждение в том, что отказ от желаний гораздо добродетельней и благотворней, чем их удовлетворение. За свое «бесстыдство» он был прозван «собакой», и это животное сделалось символом киников.

Диоген считал идеальным первобытное общество, а потому решительно отвергал цивилизацию, государство, культуру. Не признавал патриотизма, называл себя космополитом, и вслед за Платоном отвергал семью, проповедуя общность жен.

Диоген жил в бочке, желая показать, что истинный философ, познавший смысл жизни, уже не нуждается в материальных благах, столь важных для обычных людей. Киники полагали высшей нравственной задачей человека максимально ограничить свои потребности и вернуться, таким образом, к своему «естественному» состоянию.

Смерть

Диоген умер в 323 г. до н.э. Версий его смерти было названо множество. Кто-то полагает, что умер он, практикуясь в задержке дыхания, кто-то верит, что он отравился сырым осьминогом, а некоторые придерживаются мнения, что он погиб от укуса больной собаки. Когда философа спрашивали, как хочет он, чтобы его похоронили, он всегда отвечал, что желал бы быть брошенным за городской стеной, чтобы дикие звери пировали над его телом. В ответ же на то, не будет ли ему самому от этого страшно, он отвечал: «Вовсе нет, если вы снабдите меня палкой». На все изумлённые замечания о том, как он сможет воспользоваться палкой, когда у него не будет сознания, Диоген говорил: «С чего же мне тогда переживать, когда сознания у меня всё равно не будет?» Уже в более поздний период своей жизни Диоген будет потешаться над чрезмерным интересом, проявляемым людьми к «надлежащему» обращению с мёртвыми. В память о нём коринфяне воздвигли колонну паросского мрамора, на которой, свернувшись калачом, спит собака.

Диоген Синопский | Интернет-энциклопедия философии

Самый выдающийся из философов-киников Диоген Синопский служит образцом для мудрецов-циников в древности. Предполагаемый ученик Антисфена, Диоген сохраняет аскетизм своего учителя и делает упор на этику, но придает этим философским позициям динамизм и чувство юмора, которым нет равных в истории философии. Хотя он был родом из Синопа, большинство историй, составляющих его философскую биографию, происходят в Афинах, и некоторые из самых знаменитых из них посвящены Александру Великому или Платону в качестве его фольги.Спорный вопрос, оставил ли Диоген что-нибудь в письменной форме. Если он это сделал, сочиненные им тексты были потеряны. В цинизме жизнь и письмо — два компонента этической практики, но Диоген во многом похож на Сократа и даже Платона в своих взглядах на превосходство прямого словесного взаимодействия над письменным отчетом. Диоген ругает Гегезия после того, как тот просит одолжить одну из табличек Диогена: «Ты простак, Гегесиас; вы выбираете не расписной инжир, а настоящий; и все же вы пройдете истинное обучение и будете применять письменные правила »(Диоген Лаэрций, Жизни выдающихся философов , книга 6, глава 48).Таким образом, при реконструкции этической модели Диогена жизнь, которую он прожил, является такой же его философской работой, как и любые сочиненные им тексты.

Содержание

1. Жизнь
2. Философская практика: сошел с ума Сократ
3. Ссылки и дополнительная литература

1. Жизнь

Исключительный характер жизни Диогена порождает некоторые трудности для определения точных событий, составляющих ее. Он был гражданином Синопа, который либо бежал, либо был изгнан из-за проблемы, связанной с порчей валюты.Благодаря нумизматическим свидетельствам фальсификация китайских монет — одно событие, в отношении которого есть определенность. Однако подробности порчи более неясны: «Диокл рассказывает, что [Диоген] ушел в изгнание, потому что его отцу были доверены деньги государства и он фальсифицировал монеты. Но Евбулид в своей книге о Диогене говорит, что сам Диоген сделал это и был вынужден покинуть дом вместе со своим отцом »(Диоген Лаэртский, Жизни выдающихся философов , книга 6, глава 20).Будь то Диоген или его отец, испортившие валюту, и по каким бы то ни было причинам они могли это сделать, этот акт привел к переселению Диогена в Афины.

Биография Диогена исторически становится только схематичнее. Например, одна история утверждает, что оракул в Дельфах убедил Диогена фальсифицировать политическую валюту, но неправильно понял и испортил государственную валюту (Diogenes Laertius, Lives of Eminent Philosophers , Book 6, Chapter 20). Вторая версия рассказывает о том, как Диоген отправился в Дельфы и получил того же оракула после того, как он уже изменил валюту, превратив свое преступление в призвание.Наконец, сомнительно, советовался ли Диоген вообще с оракулом; Дельфийский совет удивительно близок к собственному предписанию Сократа, и переплетение жизни и легенды в случае Диогена столь же существенно.

Однажды в Афинах Диоген взял в качестве жилища кадку, или питос , . В « жизнях выдающихся философов » сообщается, что Диоген «написал кому-то, чтобы попытаться раздобыть для него коттедж. Когда этот человек долго размышлял об этом, он принял своим обиталищем ванну в Метрооне, как он сам объясняет в своих письмах »(Диоген Лаэртиус, книга 6, глава 23).По-видимому, Диоген обнаружил, что ему не нужны обычные укрытия или какие-либо другие «лакомства», потому что он наблюдал за мышью. Урок, который преподает мышь, заключается в том, что он способен адаптироваться к любым обстоятельствам. Эта адаптивность является источником легендарного askēsis Диогена, или обучения.

Диоген Лаэртский сообщает, что Диоген из Синопы «впал в отношения» с Антисфеном, который, хотя и не имел обыкновения брать студентов, был измучен настойчивостью Диогена ( жизней выдающихся философов , книга 6, глава 22).Хотя это сообщение было встречено с подозрением, особенно с учетом вероятных дат прибытия Диогена в Афины и смерти Антисфена, оно подтверждает мнение о том, что основа философской практики Диогена лежит на Антисфене.

Другой важный, хотя, возможно, выдуманный эпизод из жизни Диогена вращается вокруг его порабощения в Коринфе после того, как он был захвачен пиратами. Когда его спросили, что он может сделать, он ответил: «Управляйте людьми», что он и сделал, когда-то купленный Ксениадом.Он был назначен ответственным за сыновей Ксениадеса, которые научились следовать его аскетическому примеру. Одна история рассказывает об освобождении Диогена после того, как он стал любимым членом семьи, другая утверждает, что Ксениад немедленно освободил его, а третья утверждает, что он состарился и умер в доме Ксениадеса в Коринфе. Какая бы версия ни была верной (и, конечно, все они могут быть ложными), цель одна и та же: раб Диоген свободнее своего хозяина, которого он справедливо убеждает подчиниться своему послушанию.

Хотя большинство авторов сходятся во мнении, что он дожил до довольно старшего возраста — некоторые предполагают, что он дожил до девяноста, — рассказов о смерти Диогена не меньше, чем рассказов о его жизни. Возможная причина смерти включает в себя добровольную смерть от задержки дыхания, болезнь, вызванную поеданием сырого осьминога, или смерть от укуса собаки. Учитывая приукрашенность каждого из этих отчетов, более вероятно, что он умер от старости.

2. Философская практика: сошел с ума Сократ

Когда Платона спрашивают, что за человек Диоген, он отвечает: «Сократ, сошедший с ума» (Диоген Лаэртский, книга 6, глава 54).Ярлык Платона является репрезентативным, поскольку адаптация Диогеном сократовской философии часто рассматривается как деградация. Некоторые ученые понимали Диогена как крайнюю версию сократовской мудрости, предлагающую захватывающий, хотя и грубый момент в истории древней мысли, но который не следует путать с серьезным делом философии. На это чтение повлияла смесь бесстыдства и аскесиса , которые загадывают биографию Диогена. Однако это понимание упускает из виду центральную роль разума в практике Диогена.

Чувство бесстыдства Диогена лучше всего видно в контексте цинизма в целом. В частности, однако, это происходит из-за перестановки условностей ниже природы и разума. Один из руководящих принципов заключается в том, что если действие не является постыдным наедине, то же самое действие не становится постыдным из-за того, что совершается публично. Например, афинянам противоречило традиция есть на рынке, и тем не менее он ел там, потому что, как он объяснил, когда его упрекали, именно на рынке он чувствовал голод.Самым скандальным из этих видов деятельности является его непристойное поведение на рынке, на что он ответил: «Он хотел, чтобы было так же легко утолить голод, натерев натощак» (Диоген Лаэртский, Жизни выдающихся философов , Книга 6, Глава 46).

Его называют сумасшедшим за то, что он действует вопреки условностям, но Диоген указывает, что именно условности лишены разума: «Большинство людей, как он сказал, настолько близки к сумасшествию, что палец имеет решающее значение.Ибо если вы пойдете с вытянутым средним пальцем, кто-то сочтет вас сумасшедшим, но если это мизинец, он так не подумает »(Диоген Лаэртский, Жизни выдающихся философов , Книга 6, Глава 35) . В этих философских фрагментах разум явно играет определенную роль. Есть сообщение, что Диоген «постоянно говорил, что для того, чтобы вести образ жизни, нам нужна правильная причина или недоумение» (Диоген Лаэртский, Жизни выдающихся философов , книга 6, глава 24).По Диогену, каждый человек должен либо позволить разуму руководить своим поведением, либо, как животное, ее нужно будет вести на поводке; разум уводит от ошибок к лучшему образу жизни. Таким образом, Диоген не презирает знание как таковое, но презирает бесполезные претензии на знание.

Он особенно пренебрежительно относится к софизму. Он опровергает аргумент о том, что у человека есть рога, когда он прикасается ко лбу, и аналогичным образом опровергает утверждение о том, что движения при ходьбе не существует.В другом месте он оспаривает определения Платона, и отсюда вытекает одно из его наиболее запоминающихся поступков: «Платон определил человека как животное, двуногое и лишенное перьев, и получил аплодисменты. Диоген ощипал птицу и принес ее в аудиторию со словами: «Вот человек Платона». Вследствие этого к определению было добавлено слово «имеющий широкие ногти» »(Диоген Лаэртский, Жизни выдающихся философов. , книга 6, глава 40). Диоген — резкий критик Платона, регулярно пренебрегающий метафизическими поисками Платона и тем самым сигнализирующий о явном отходе от преимущественно теоретической этики.

Талант Диогена подрывать социальные и религиозные условности и ниспровергать политическую власть может соблазнить читателей рассматривать его позицию как просто негативную. Однако это было бы ошибкой. Диоген явно спорит, но он так поступает из соображений разума и добродетели. В конце концов, для человека быть в согласии с природой — значит быть рациональным, поскольку человеческое существо свойственно действовать в соответствии с разумом. Диогену трудно найти таких людей, и он выражает свои чувства относительно своих трудностей театрально.Сообщается, что Диоген «зажег лампу средь бела дня и на ходу сказал:« Я ищу человека »» (Diogenes Laertius, Lives of Eminent Philosophers , Book 6, Chapter 41).

Для циников жизнь в соответствии с разумом — это жизнь в соответствии с природой, и поэтому жизнь в соответствии с разумом выходит за рамки условностей и полисов . Более того, циники утверждают, что такая жизнь стоит того, чтобы жить. Будучи бездомным и безденежным изгнанником, Диоген испытал величайшие несчастья, о которых пишут трагики, и все же он настаивал на том, что живет хорошей жизнью: «Он утверждал, что удаче он может противопоставить смелость, условность природы, страстный разум» (Диоген Лаэрций, Жизни выдающихся философов , книга 6, глава 38).

3. Ссылки и дополнительная литература

• Биллербек, Маргарет. Die Kyniker in der modernen Forschung . Амстердам: B.R. Грюнер, 1991.
• Бранхам, Брахт и Мари-Одиль Гуле-Казе, ред. Циники: движение циников в древности и его наследие . Беркли: Калифорнийский университет Press, 1996.
• Дадли, Д. Р. История цинизма от Диогена до 6 века нашей эры Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1937.
• Гуле-Казе, Мари-Одиль. L’Ascèse cynique: Un commentaire de Diogène Laërce VI 70-71 , Deuxième édition. Париж: Libraire Philosophique J. VRIN, 2001.
.
• Гуле-Казе, Мари-Одиль и Ришар Гуле, ред. Le Cynisme ancien et ses продление . Париж: Press Universitaires de France, 1993.
• Диоген Лаэртский. Жизни выдающихся философов Том. I-II . Пер. Р. Д. Хикс. Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1979.
• Лонг, А.А. и Дэвид Н. Седли, ред. Эллинистические философы, Том 1 и Том 2 . Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1987.
• Malherbe, Abraham J., ed. и пер. Цинические послания . Миссула, Монтана: Scholars Press, 1977.
• Навиа, Луис Э. Диоген Синопский: Человек в ванне . Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press, 1990.
• Навиа, Луис Э. Классический цинизм: критическое исследование .Вестпорт, Коннектикут: Greenwood Press, 1996.
• Паке, Леонсе. Les Cyniques grecs: fragments et témoignages . Оттава: Press de l’Universitaire d’Ottawa, 1988.

Сведения об авторе

Джули Пьеринг
Эл. Почта: [email protected]
Арканзасский университет в Литл-Рок
США

20 жизненно важных уроков, которые можно извлечь у циника Диогена — Целевая фея