АДОЛЬФ ГИТЛЕР (настоящее имя: Адольф Шикльгрубер)
Имя «Гитлер» раньше у нас в стране ассоциировалось с чем-то отрицательным. Никто даже толком не знал, когда у Гитлера день рождения. А уж поздравить его с очередной датой никому бы и в голову не пришло.Но нашлись молодые люди, которым так хотелось поздравить Гитлера, что они даже постриглись налысо. Казалось бы, какая Гитлеру от этого радость? Но такие вопросы задают только те, кому есть чем их задавать. Остальные бреются налысо, чтобы голова летом отдыхала, осенью проветривалась, зимой шапка на ней сидела лучше, а весной бы и Гитлер порадовался.
Именно для таких людей мы публикуем биографию Адольфа Шикльгрубера-Гитлера. Впервые на русском языке, между прочим.
КРАТКАЯ БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Маленький Гитля родился на территории, занятой немцами. Но не это сделало его фашистом. Вначале у Гитли украли детство. Произошло это так: Гитлю заставили ходить в школу, а после школы ходить обратно и по дороге заходить в магазин.
Потом у Гитли украли отрочество. Одна красивая девочка (не Ева Браун, а красивее) не захотела, чтобы Гитля щекотал её своими юношескими усиками. У Гитли тут же появился комплекс таракана. Он стал бояться людей в твёрдой обуви с газетами в руках.
Чтобы преодолеть этот комплекс Гитля отправился в армию. Там у него украли юность вместе с портянками и фотографией голой женщины (возможно, матери или сестры).
Этого уже Гитля не потерпел и стал фашистом. Кроме того, к своему довольно хлипкому имени он добавил мужественную букву «ЭР» и превратился из мямли Гитли в фюрера Гитлера.
В то время фашистов в Германии было мало, и Гитлер легко среди них выделился, побив второго немецкого фашиста и двух антифашистов. С этого момента фашистов в Германии стало четверо.
Адольф предложил друзьям прекрасные фашистские имена: Атос, Портос, Арамис и Гитлер. Все захотели быть Гитлером, поскольку остальные имена показались какими-то лягушачьими.
Но Гитлером был уже сам Адольф. Тогда он придумал для друзей клички: Борман, Шморман и Оторман. На Бормана ещё как-то согласились, но Шморман и Оторман остались без хозяев. Пришлось вытаскивать припрятанные для хороших людей имена Геббельса и Гиммлера.
Тут уж обиделся Борман. Знал бы он, что позже выбросят такие зыканские имена как Геббельс и Гиммлер, разве б согласился он на почти еврейского Бормана? Пришлось «Бормана» взять назад, и выдать НЗ — звучное имя «Геринг».
Наконец-то все процессуальные вопросы были решены и Гитлер, Геринг, Гиммлер и Геббельс (здорово звучит, правда?) могли пойти и напиться пива в мюнхенскую пивнушку.
Именно там эти четыре «Гэ», как их называли окружающие, решили завоевать весь мир. И не с помощью улыбок или какой-нибудь песни «Yesterday», а по-настоящему: с помощью дивизий СС, танков «Пантера» и самолётов «Мессершмидт».
Про эту программу было тут же доложено бармену, однако тот почему-то не поверил, не продал бар и не уехал из страны. А ведь была у него такая возможность ещё в течение лет пятнадцати.
Никто негодяям по шапке сразу не дал, и они обнаглели: взяли и пришли к власти. А чем купили народ? Взяли и пообещали, что народ больше работать не будет. Народу это очень понравилось, но возник вопрос: а кто ж тогда будет работать? Ответ на ходу придумал Геббельс, мол, работать будут другие. А Борман добавил «народы». Гиммлер уточнил, что их специально для этого не сегодня-завтра завоюют.
И действительно, забегая вперёд, скажем, что народы Европы завоевались на удивление быстро. Они сразу стали работать на немцев и только попросили их не убивать.
А вот с русскими всё вышло сложнее. Во-первых, очень на немцев похожи – тоже не любят работать. Но в отличие от немцев, любят выпивать не пиво, а водку. Причём выпивать водки столько же, сколько немцы воды на утро после пива.
Но вернёмся к Гитлеру. В расцвете лет его постигла роковая любовь к Еве Браун (в переводе: к Первобытной Коричневой Женщине). Надо сказать, что Ева не была красавицей, но Гитлеру этого не сказали. А когда он это понял, то избавиться от Евы было трудно. Пришлось её отравить. Случайно вместе с Евой Гитлер отравил собаку, себя и пустил воду в берлинский свастикознамённый метрополитен имени Гитлера.
Все почему-то решили, что Гитлер так расстроился из-за того, что войну проиграл. Фашисты из-за таких мелочей не расстраиваются. И уж тем более, себя зря из-за этого не травят. Самое большее: сменят имя, внешность, и в Аргентину.
В общем, жизнь у Гитлера была настолько скучной, что когда она оборвалась, он только успел сказать: «Хальт!» и всё. Даже вспомнить было нечего. Одно лишь тупое животное желание, чтобы всё продолжалось, чтобы все хальт и деньги были.(с)
В Намибии на выборах победил кандидат по имени Адольф Гитлер. Как это произошло?
Автор фото, Christian Ender/Getty
Подпись к фото,В Намибии сохранилось много немецких названий
Политик по имени Адольф Гитлер победил на местных выборах в Намибии.
Его полное имя — Адольф Гитлер Уумуна, и назван он был в честь лидера фашистской Германии.
Адольф Г. Уумуна — как он обозначен в избирательном бюллетене — получил 1 196 голосов — по сравнению с 213 у его оппонента — на местных выборах в районе Ошана, расположенном на севере страны.
О его победе в «Твиттере» сообщила местная радиостанция Eagle FM.
Адольф Уумуна стал выдвиженцем от партии СВАПО, правящей в Намибии с момента провозглашения независимости от ЮАР в марте 1990 года.
Сама партия, с 1994 по 2019 гг. имевшая более 60% мест в парламенте, на последних региональных выборах стала терять поддержку населения и получила всего 57% по сравнению с 83%, полученным в 2015 году.
«Тот факт, что у меня такое имя, не означает, что я собираюсь завоевать Ошану. Это не значит, что я стремлюсь к мировому господству», — так прокомментировал Уумуна свое печально известное имя в политике.
После своей победы в интервью немецкой газете Bild (необходима подписка) Уумуна сказал, что это имя дал ему его отец.
«Он, вероятно, не осознавал, что стоит за именем «Адольф Гитлер». Когда я был ребенком, это мне казалось совершенно нормальным именем. Только будучи подростком я понял, что этот человек хотел завоевать весь мир», — сказал Уумуна.
Политик также признался, что жена зовет его Адольфом и что сейчас уже поздно менять имя.
Автор фото, Christian Ender/Getty
Подпись к фото,Поликлиника имени Отто Бисмарка в намибийском Свакомпунде
Немецкие корни в Намибии
C 1884 года эта страна была колонией Германии и называлась Германская Юго-Западная Африка.
Однако после Первой мировой войны по мандату Лиги Наций управление ею перешло к Южно-Африканскому Союзу (впоследствии ЮАР), а с 1968 года она стала называться Намибия.
Во время восстания местных племенных народов в 1904-08 гг. немецкие солдаты истребили около 65 000 гереро и 10 000 нама.
В 2019 году побывавший в стране немецкий политик назвал эти действия геноцидом, а немецкие власти заявили о своей ответственности перед этой страной из-за общего колониального прошлого.
Однако с 2020 года, как сообщает Newsweek, Намибия отвергла предложенную Германией компенсацию за массовые убийства племенных народов.
Тем не менее немецкое наследие в стране сохранилось до сих пор в названии улиц и местных достопримечательностей. В стране проживает немногочисленная немецкая община и около 120 тыс. жителей Германии ежегодно посещают Намибию.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,«Ленин — это настоящее!» — таков был предвыборный лозунг у Ленина Морено
Мода на крутые имена
Мода называть детей именами сильных мира сего стара как мир.
После Октябрьской революции в России в склонявшихся к социалистическим идеям семьях по всему миру стали рождаться маленькие Ленины, Марксы и иногда даже Сталины.
Во многих странах Латинской Америки это влияние заметно до сих пор.
Есть и более свежие примеры.
Семья Джураевых вдохновилась примером египетского журналиста и переводчика Моамена Мухтара, который назвал своего сына в честь Путина, причем тоже не Владимиром, а именно Путиным.
А спустя год, как писали российские СМИ, у Путина Джураева появился маленький братик, которого нарекли Шойгу — в честь министра обороны РФ и соратника Путина.
Как ему досталось такое редкое имя, так и никто и не понял.
Тайны личности Адольфа Гитлера. Фашизм родом из детства
В Германии был найден дневник сестры Гитлера – Паулы. Описывая самые ранние воспоминания своего детства, когда ей было около восьми, а Адольфу 15 лет, Паула пишет: «Я снова чувствую тяжелую руку брата на своем лице». Появились и новые сведения о самой Пауле – первоначально ее считали лишь невинной жертвой, но как оказалось, сестра фюрера была помолвлена с одним из самых зловещих врачей Холокоста, занимавшихся эвтаназией. Исследователи вышли на российские протоколы допросов, из которых следует, что Паула Гитлер была помолвлена с Эрвином Йекелиусом, ответственным за убийство 4 тысяч человек в газовой камере в годы войны. Свадьбы не произошло лишь потому, что ее запретил Адольф, а через некоторое время Йекелиус был фактически сдан в плен русской армии.
Историки также обнаружили мемуары, написанные совместно сводным братом Гитлера Алоисом и сводной сестрой Ангелой. В одном из отрывков описаны жестокости отца Гитлера, которого тоже звали Алоис, и то, как мать Адольфа пыталась защитить сына от постоянных избиений: «В страхе, видя, что отец больше не может сдерживать свой необузданный гнев, она решила закончить эти истязания. Она поднимается на чердак и закрывает Адольфа своим телом, но не может уклониться от очередного удара отца. Она беззвучно терпит это».
Историк Байерль пишет по этому поводу: «Перед нами предстает картина абсолютно дисфункциональной семьи, которую общественность еще никогда раньше не видела». По его словам, «ужасы Третьего рейха взросли в собственном доме Гитлера».
Кроме того, из рассекреченных в 2005 году документов стало известно, что Гитлер лично отдал приказ об уничтожении одной из своих родственниц – внучатой племянницы Алоизии. Причина оказалась проста – она страдала шизофренией, а Третий Рейх считал, что люди с таким заболевание не имеют права на жизнь. 6 декабря 1940 года Алоизию убивают в газовой камере в лагере Хартхайм, в Верхней Австрии.
Фюрер также требовал от своих соотечественников доказательств, что они истинные арийцы и предъявления родословных, подтверждающих «чистоту крови». При этом сам он ничего не предъявлял. Это вызывало массу вопросов, впрочем, не безосновательных.
С самого начала политической карьеры Адольф доказывал, что он истинный ариец и пытался пресекать всякие слухи о своем происхождении, которые появлялись очень часто. В 20-е годы в нацистских партийных организациях разошлась листовка, в которой его обвиняли в попытке «по-еврейски» разрушить партию. Позже журналисты в моравском городе Польна нашли евреев по фамилии Гитлер, а газета «Остерайхише абендблатт» в июне 1933 года вышла с заголовком «Сенсационные следы евреев Гитлеров в Вене» и напечатала фотографии надгробий «Гютлеров» на еврейском кладбище в австрийской столице. Похоже, ему было что скрывать. Сохранились свидетельства, что в начале 1930-х годов проживавший в Англии племянник фюрера Уильям Патрик Гитлер вдруг начал давать местной прессе интервью о своем дяде. Разъяренный Адольф вызвал его в Берлин и устроил скандал. «Вы идиоты, — орал он. — Вы меня в могилу сведете! С какой осторожностью я скрывал от прессы свою персону и свои личные дела! Люди не должны знать, кто я и из какой я семьи!»
В своем стремлении скрыть происхождение Гитлер зашел слишком далеко – в 1936 году он подписал тайное распоряжение о массовом убийстве душевнобольных и людей, страдающих физическими недугами. Но, как он ни старался, кое-какие документы сохранились: в начале 1944 года Генрих Гиммлер направил в канцелярию фюрера лично Мартину Борману бумаги, помеченные грифом «Совершенно секретно». В них содержалась информация, которая могла поставить крест на мифе о великом «фюрере здоровой германской нации». В секретном документе были приведены слухи о родственниках Гитлера, «которые были полуидиотами и сумасшедшими», приводит сведения Российская Газета.
25 таблеток в день + уколы = идеальный диктатор
Известно, что Гитлер усиленно заботился о своем здоровье. Его личным врачом был профессор Морель, известный берлинский венеролог, – один из немногих людей, которым доверял диктатор. По свидетельству очевидцев, Морель имел почти гипнотическое влияние на фюрера и его пациент был чрезвычайно доволен работой лейб-медика.
Есть сведения, что Гитлер принимал свыше 25 разных таблеток в день. Морель постоянно делал ему обезболивающие и тонизирующие уколы, сначала по необходимости, потом для профилактики, а через некоторое время уколы стали обязательной частью жизни.
Фюрер, озабоченный своим внешним видом, постоянно принимал таблетки для похудения, за которыми неизменно следовал опий.
«Забота» о здоровье стала воистину манией – даже овощи, которыми питался Гитлер, выращивались на особых участках земли. Ее окуривали, чтобы освободить от бактерий, удобряли особо чистым навозом от особо чистых животных. Все тщательно проверялось – диктатор опасался, что его могут отравить.
Исследуя все эти «меры предосторожности» послевоенные медики пришли к выводу, что организм Гитлера за год старел на четыре-пять лет.
Вполне вероятно, что вскоре появятся новые факты биографии Адольфа. Накануне дня рождения Гитлера, Германия объявила о своем согласии сделать общедоступными архивы Холокоста. В этих документах содержатся данные о судьбах более 17 миллионов жертв нацизма.
До сих пор эту информацию могли использовать только сотрудники международного Красного Креста, они помогали людям искать родственников, пропавших во время войны. Теперь рассекреченные архивы станут доступны ученым и бывшим узникам концлагерей.
Возможно, эти данные все-таки смогут открыть глаза тем, кто смеет сейчас создавать его культ.
В материале также использована информация сайта Peoples.Ru
Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации Агентства РИА Новости и других источников
Приближенные Гитлера | Netflix
1. Герои и изгои
52 мин.Герои войны, недовольные рабочие, состоятельный драматург и загадочный ветеран по имени Адольф Гитлер создают движение, основанное на мифологии и расизме.
2. Рокировка
52 мин.1923 год. Гитлер оказывается за решеткой, а его последователи разбегаются. Кажется, что история окончена, но вместе с Гессом они создают новый план по захвату власти.
3. Падение Рёма
52 мин.Крах фондового рынка США подкрепляет репутацию нацистов. Но новоприобретенный успех заставляет руководство объявить войну всем врагам внутри партии.
4. Начало антисемитизма
52 мин.Гиммлер, Геббельс и Геринг плетут интриги в борьбе за власть. Влияние нацистов в Германии растет. Планируется начало жестоких антисемитских операций.
5. Бергхофский двор
52 мин.Экономическая ситуация становится нестабильной. Нацисты планируют военные действия и расовые чистки. Ближайшие соратники Гитлера пытаются добиться его расположения.
6. Безумие Рудольфа Гесса
52 мин.Германия вторгается в Польшу и начинает Вторую мировую, а верный заместитель фюрера Рудольф Гесс пытается вернуть свой статус среди высшего руководства Гитлера.
7. Взлет и падение Рейнхарда Гейдриха
52 мин.Глава СС Генрих Гиммлер приказывает своему заместителю Рейнхарду Гейдриху устроить этническую чистку, которая впоследствии превратится в Холокост.
8. Доносчики и подхалимы
52 мин.Переломный момент войны, 1942 год. Производственные мощности Германии сильно ограничены, и Гитлер обращается не к генералу, а к архитектору Альберту Шпееру.
9. Начало конца
52 мин.Война проиграна, и окружение Гитлера ищет способы спасти себе жизнь — от убийства фюрера до переговоров с антигитлеровской коалицией.
10. Крах
52 мин.Окружение Гитлера принимает меры по своему спасению. Союзники окружили столицу, а Гитлер покончил с собой.
1939 год. От «умиротворения» к войне
Мюнхенское соглашение поощрило нацистов[1]. Публичные обещания мира, англо-германская (30 сентября 1938 г.) и франко-германская (6 декабря 1938 г.) декларации о ненападении камуфлировали истинные намерения Гитлера. Уже через три недели после Мюнхена, 21 октября 1938 г. он подписал директиву военному командованию о подготовке к ликвидации чехословацкого государства и оккупации находившегося под управлением Литвы района Мемеля, отторгнутого от Германии по Версальскому мирному договору[2].
Советский Союз воспринял договоренности в Мюнхене как сговор и наглядный пример его изоляции. Политике «коллективной безопасности» был нанесен сокрушительный удар. Как и в случае с мятежом генерала Франко в Испании, западные деятели считали достижение компромисса с Гитлером более перспективным подходом, чем соглашение с Москвой.
Ученые до сих пор спорят о том, кто стал инициатором улучшения отношений между фашистской Германией и Советским Союзом – ярыми идеологическими и политическими противниками. При этом часто ссылаются на выступление Сталина с отчетным докладом на XVIII съезде ВКП (б) 10 марта 1939 г. Однако генсек лишь дал оценку политике невмешательства: «Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора». И сделал вывод: «Большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом».
15 марта 1939 г. войска вермахта вошли в Чехию, на территории которой был создан протекторат Богемии и Моравии. Днем ранее, под сильнейшим нажимом Берлина, лидеры Словакии провозгласили «независимость» и попросили «протекцию» Германии. Тогда же Венгрия с одобрения Германии после непродолжительных боевых действий против словаков, претендовавших на ту же территорию, захватила Подкарпатскую Русь (Закарпатскую Украину).
Новые захваты немецкий посол в Москве Шуленбург объяснил в своей ноте 16 марта следующим образом. Фюрер, «озабоченный» ситуацией в Чехословакии, согласился на визит чехословацкого президента Гахи. Поговорив с Гитлером, тот «с полным доверием передал судьбы чешского народа и страны в руки фюрера германского государства. Фюрер принял это заявление и высказал свое решение взять чешский народ под защиту германского государства»[3]. В ответ на эти разъяснения 18 марта нарком иностранных дел СССР Литвинов направил ноту о невозможности признания советским правительством включения Чехии в состав Третьего рейха «правомерным и соответствующим нормам международного права»[4].
После окончания Второй мировой войны выяснилось, какому сильнейшему нажиму подверглись чешские руководители в ночь с 14 на 15 марта. Не выдержав, Гаха даже потерял сознание, и личный врач Гитлера приводил его в чувство специальными уколами.
Через пять дней ситуация повторилась с министром иностранных дел Литвы Урбшисом. Его «убедили» прислать в Берлин 22 марта специальных уполномоченных для оформления передачи Мемеля (Клайпеды) и окрестностей. Литовцы это незамедлительно выполнили[5]. Уже 23 марта в сопровождении германской эскадры на крейсере «Дойчланд» Гитлер прибыл в Мемель. В тот же день он выступил перед местной немецкой общиной.
23 марта были подписаны германо-словацкий договор о гарантии и охране и германо-румынское экономическое соглашение, предусматривавшее поставки из Румынии стратегически важного нефтяного топлива и другого сырья в Германию.
Ликвидация чехословацкого государства, рост германского могущества обеспокоили власти и общественное мнение Великобритании и Франции. Даже поклонники Чемберлена и Даладье начали требовать жестких мер против Берлина. Всю последнюю декаду марта в английском правительстве шла дискуссия о том, что дальше делать. Москва предложила созвать для обсуждения ситуации конференцию с участием СССР, Великобритании, Франции, Польши, Румынии и Турции. Как на это реагировать? На каких условиях и с кем строить союз? Ответное британское предложение подписать англо-франко-советско-польскую декларацию о консультациях в случае агрессии не решало проблемы. К тому же Варшава не желала сотрудничать с Москвой, что демонстрировали советско-польские контакты.
Сегодня не прекращаются попытки доказать, что западные союзники накануне Второй мировой войны действовали из гуманных побуждений и вовсе не собирались направлять германскую агрессию на Восток, а их антикоммунизм основывался на высоких моральных и религиозных чувствах.
Почти сразу после окончательного уничтожения Чехословакии 26 марта 1939 г. Чемберлен писал своей сестре: «Должен признаться, что я питаю глубокое недоверие к русским. И никоим образом не верю в их способность вести эффективные наступательные действия, даже если они захотят этого. Не доверяю я и побуждениям русских, которые, на мой взгляд, имеют мало общего с идеями свободы и направлены только на то, чтобы перессорить всех остальных друг с другом. Более того, к России относятся с неприязнью и подозрительностью большинство малых государств, в особенности, Польша, Румыния и Финляндия. Поэтому наше тесное сотрудничество с ней может стоить нам симпатии тех, кто способен оказать нам действительную помощь, если мы сумеем удержать их на своей стороне»[6].
Такую позицию разделяли многие в британском истеблишменте. Она опиралась на глубокое убеждение, что привлечение СССР к европейским делам проложит дорогу коммунизму в Европу. Часть консерваторов видели в нацистах борцов против большевизма и не воспринимали фашизм как абсолютное зло. Подобные взгляды не скрывались и были хорошо известны в Кремле. Неудивительно, что любая информация, даже непроверенная, о каких-либо контактах демократий с фашистами воспринималась в Москве крайне болезненно.
В дискуссии верх взяла позиция Чемберлена. К 27 марта британский кабинет определился – коалиция будет строиться вокруг Польши. Советский Союз для этой роли не годится. Вместе с тем, на заседании комитета по внешней политике сделали важную оговорку: «Россию надо удерживать в нашем кругу»[7]. Подобная тактика имела существенный изъян – в Кремле сидели не наивные простаки.
Поскольку британское руководство поставило на Польшу, нужно было продемонстрировать конкретные шаги. Возможность представилась сразу. Еще в октябре 1938 г. глава германского МИДа Риббентроп предложил Польше согласиться на включение Данцига (Гданьска) в состав Третьего рейха, разрешить постройку через «польский коридор» экстерриториальных шоссейной и железной дорог, а также вступить в Антикоминтерновский пакт. В случае согласия Берлин гарантировал новые германо-польские границы и готов был продлить на 25 лет германо-польский договор о ненападении 1934 г. Поляки, однако, нажиму не поддались. Варшава 23 марта 1939 г. провела частичную мобилизацию и 28 марта заявила, что изменение статус-кво в Данциге будет рассматриваться как нападение на Польшу.
В этих условиях 31 марта Чемберлен выступил в парламенте, а потом по радио, где объявил о британских гарантиях независимости Польши, с оговоркой, что британцы готовы содействовать германо-польскому урегулированию.
Известие о гарантиях Варшаве привело фюрера в бешенство. Его расчеты на «урегулирование Данцигского вопроса», надежда на то, что Польша, которой нацисты осенью 1938 г. позволили захватить Тешинскую область Чехословакии, окажется под влиянием Германии и будет союзницей в возможной войне с большевизмом, оказались несбыточными. 1 апреля Берлин пригрозил расторгнуть англо-германское военно-морское соглашение 1935 г., если Лондон не прекратит политику «окружения Германии». 3 апреля Гитлер дал указание подготовить план нападения на Польшу, который был утвержден спустя семь дней. Поменялась и дипломатическая стратегия немцев. Была поставлена задача максимальной изоляции Польши с одновременным давлением на англичан и французов, чтобы те не смогли выполнить заявленные гарантии. Имелась также в виду нейтрализация потенциального участия СССР в войне на стороне западных союзников и поляков.
Англичане усиленно приободряли Варшаву. С 4 по 6 апреля состоялся визит министра иностранных дел Польши Бека в Лондон, во время которого было сделано много громких заявлений, в том числе о подготовке соглашения о взаимопомощи. Чувство эйфории охватило польских лидеров. Им казалось, что создается мощный барьер против посягательств на территориальную целостность и независимость Польши. При этом мало кто задавался резонным вопросом – а как Великобритания собирается выполнять свои обязательства? Уже тогда раздавались трезвые голоса, что без привлечения Красной армии подобного рода гарантии лишены смысла. Такого мнения придерживался, в частности, видный британский военный эксперт Лиддел Гарт. Доступные ныне архивы свидетельствуют, что англичане и не собирались защищать Польшу. Меры вооруженной помощи полякам не предполагались. Выступая в парламенте или на заседании кабинета в апреле 1939 г., Чемберлен не раз разъяснял, что смысл гарантий – это не защита отдельных стран от Германии, а стремление предотвратить установление над континентом немецкого господства, в результате чего усилилась бы мощь Германии и ее угроза безопасности Британии[8]. При этом британский премьер поддержал Бека в его политике против СССР: «Я во многом согласен с ним, ибо рассматриваю Россию как весьма ненадежного друга, обладающего очень скромными возможностями для активной помощи, но огромной способностью раздражать других»[9]. Форин офис счел необходимым 13 апреля 1939 г. телеграфировать своим послам, что у правительства Его Величества «нет намерения заключать двустороннее соглашение о взаимной помощи с советским правительством»[10].
Без союза, без соглашения, без обязательств. Как же западные союзники собирались удерживать Советский Союз в своей орбите? В какой-то степени это до сих пор загадка, поскольку предпринятые ими шаги скорее отторгали, чем привлекали Кремль. Британский министр иностранных дел лорд Галифакс, а вслед за ним его французский коллега Бонне пытались убедить Москву взять на себя односторонние гарантии, т.е. СССР, по примеру англичан с французами, должен был заявить, что в случае войны поддержит Польшу, Румынию или прибалтийские страны. Другим приемлемым вариантом англичане считали «благожелательный советский нейтралитет», когда СССР не ведет боевых действий на чужих территориях, а снабжает подвергшихся германской агрессии оружием и сырьем. Опыт гражданской войны в Испании и судьба Чехословакии заставляли Кремль воспринимать подобные предложения без воодушевления. При чтении шифртелеграмм, отчетов послов и различных записок Сталин часто добавлял одно слово: «болтовня». Литвинов чуть более дипломатично заявил французскому и британскому послам в Москве, что советских руководителей уже достаточно накормили обещаниями и поводили за нос. Полпред в Великобритании Майский довел эту мысль до Галифакса еще проще: «Советское правительство верит делам, а не словам».
Отказавшись от идеи односторонних гарантий, Литвинов свел воедино все предложения и 15 апреля направил Сталину записку, в которой обосновал возможность трехстороннего альянса Франции, Британии и СССР[11]. Суть его предложений – взаимная помощь в случае агрессии; поддержка государств, имеющих общие границы с СССР; срочное заключение соглашения о конкретных формах взаимопомощи и обязательства всех сторон не заключать сепаратный мир. Получив согласие «инстанции», Литвинов 17 апреля вручил британскому послу советские предложения из восьми пунктов[12], вокруг которых и развернулась дипломатическая борьба.
Для обсуждения вопросов внешней политики в Москве 21 апреля созвали специальное совещание. Оно состоялось в кабинете Сталина в Кремле и велось без протокола. Его участники – члены Политбюро Ворошилов, Молотов, Микоян и Каганович, нарком иностранных дел Литвинов, его заместитель Потемкин, вызванные из Лондона и Берлина полпреды Майский и Мерекалов, а также советник полпредства в Париже Крапивенцев. Некоторые ученые, ссылаясь на неопубликованные тетради Мерекалова, придают этому совещанию принципиальное значение, полагая, что именно тогда было принято решение о переориентации внешнеполитического курса на Германию и снятии Литвинова с поста наркома. Однако эта версия вызывает сомнения. Судя по тетрадям, Мерекалов будто бы прозорливо ответил на вопрос Сталина о будущей политике Гитлера, заявив, что тот сначала оккупирует Польшу, потом разобьет Францию, а затем нападет на СССР. Скорее всего, такие «предсказания» посол записал уже после того, как эти события состоялись. Мерекалов, к примеру, не помнил, что в совещании участвовал Литвинов («его не приглашали»), хотя вышел из кабинета Сталина вместе с наркомом[13]. Примечательно, что после 21 апреля Мерекалов к переговорам с высшими немецкими чиновниками почти не привлекался. Их чаще вел временный поверенный в делах Астахов. В дневниках Майского сохранилась короткая запись обсуждения внешнеполитических вопросов, по всей видимости, именно 21 апреля. Там речь идет исключительно о переговорах с западными союзниками, Германия даже не упоминается[14]. Невозможно также представить, чтобы Сталин обсуждал отставку Литвинова в присутствии его подчиненных.
Литвинова сняли 3 мая 1939 г. Генсек принял его в своем кремлевском кабинете на 35 минут. Телеграмму советским полпредам за границей, в которой объяснялась причина отставки, Сталин продиктовал лично: «Ввиду серьезного конфликта между председателем СНК т. Молотовым и наркоминделом т. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения т. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, т. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП (б) удовлетворил просьбу т. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома. Наркоминделом назначен по совместительству председатель СНК Союза ССР т. Молотов»[15]. Сторонние наблюдатели связывали смещение Литвинова с отходом советского руководства от политики коллективной безопасности. Большинство германских газет расценило отставку «как конец политики союзов с западными капиталистическими державами». Однако отсутствуют документальные свидетельства, подтверждающие, что у Кремля в то время имелся конкретный план действий и там точно знали с кем и какие союзы заключать.
В апреле 1939 г. свой вклад в европейскую безопасность решил внести президент США Рузвельт. Как известно, в сентябре 1938 г. в своей переписке с Гитлером он в целом поддержал Мюнхенское соглашение. В телеграмме от 15 апреля на имя Гитлера и Муссолини Рузвельт предложил им взять на себя обязательства не нападать на 31 европейское и азиатское государство (они перечислялись). Прочитав текст, Муссолини, по собственным словам, подумал, что у президента США «плохо с головой». Нацисты поступили тоньше. В считанные дни немецкие дипломаты связались с большинством стран из «списка» (как правило, соседями) и потребовали ответа на два вопроса: действительно ли государства чувствуют, что Германия им угрожает, и уполномочивали ли они Рузвельта делать такого рода заявления от их лица? Несложно предположить, как ответили немцам. 28 апреля Гитлер выступил в рейхстаге с большой речью, в которой иронизировал над предложениями американца. Пользуясь моментом, фюрер обрушился с критикой на поляков и британцев и заявил, что денонсировал польско-германский пакт о ненападении и англо-германское соглашение об ограничении военно-морских сил.
В отличие от предшествующих выступлений, Гитлер почти ничего не сказал о Советском Союзе. Это было не случайно. К сожалению, часть документов высших органов власти Третьего рейха погибла в годы войны. Историкам буквально по крупицам приходится реконструировать события. Вполне возможно, что письменных свидетельств вообще не существовало, поскольку важные решения зачастую принимались устно. Есть основания утверждать, что с конца апреля – начала мая 1939 г. высшее германское руководство начало предпринимать скоординированные действия по улучшению германо-советских отношений. Это были не робкие сигналы, а целые каналы информации (от разведки и дипломатии до бизнеса и прессы).
Многие ученые называют отправной точкой встречу между полпредом Мерекаловым и статс-секретарем германского министерства иностранных дел Вайцзеккером, которая состоялась 17 апреля в Берлине. Согласно немецкой записи, советский посол недвусмысленно заявил о желании улучшить политические отношения между странами. Однако текст советской записи не содержит таких фраз[16]. Каких-либо инструкций обсуждать политические вопросы Мерекалов не получал.
Куда важнее последующие события. Так, сразу после речи фюрера в рейхстаге была свернута антисоветская пропаганда в Германии. Затем, как это часто бывало у фюрера, на бывшего вице-канцлера, посла Германии в Турции фон Папена было возложено деликатное поручение. 5 мая под благовидным предлогом (протокольный визит в связи с назначением и прибытием в Анкару) он встретился с советским посланником Терентьевым и, отбросив дипломатические формальности, заявил ему, что «не видит никаких вопросов, которые могли бы затруднить сближение между СССР и Германией и создавали бы неразрешимые противоречия между обоими государствами», что «идеологию надо оставить в стороне и вернуться к былым бисмарковским временам дружбы»[17]. Показательно, что Терентьев в своем первом отчете в Москву не придал этому значения, за что получил выговор от нового наркома Молотова: «…Вы взяли неправильный тон. Вам надо быть с ним таким же вежливым, как с французом или другим послом, не отворачиваться от него, выслушивать его заявления, если он их захочет сделать. Тогда Вы правильно выполните обязанности советского полпреда»[18]. Через три дня (9 мая) Терентьев отправился к Папену с ответным визитом. В подробной телеграмме в Москву он представил поведение германского посла уже в положительных тонах[19]. Принципиально важно, что на протяжении последующих месяцев все высшие немецкие чиновники почти дословно повторяли высказывания Папена.
10 мая в своей баварской резиденции Бергхоф (Оберзальцберг) Гитлер принял вызванного из Москвы советника германского посольства Хильгера. Последний в присутствии генерал-полковника Кейтеля, Риббентропа и заведующего восточно-европейской референтурой Отдела экономической политики МИД Германии Шнурре осветил положение в Москве и обосновал необходимость сотрудничества с СССР. На следующий день в Берлин прилетел посол Шуленбург. В течение недели, пока посол находился в столице, Риббентроп вместе со своими сотрудниками составил основные тезисы, с помощью которых впоследствии нацистская пропаганда оправдывала сближение с заклятым политическим врагом. Их суть сводилась к тому, что Советский Союз – это уже другая страна. Сталин «строит национальное государство», где коммунизм не играет существенной роли. Новый советский патриотизм опирается на традиционные ценности с многочисленными заимствованиями из царского прошлого. Коммунистический интернационал «больше не является важным фактором». Соответственно, идеологические препятствия уже не мешают добрососедским отношениям. Шуленбург получил инструкции «очень-очень осторожно» сообщить Молотову о возобновлении торговых переговоров и посмотреть на реакцию советского наркома.
Апрельско-майские сигналы из Германии заинтересовали Кремль, но не привели к существенным изменениям. В ходе встречи Молотова с Шуленбургом 20 мая нарком был не очень дружелюбен и заявил, что у него складывается впечатление, будто Германия, вместо ведения серьезных экономических переговоров, предпочитает «играть» в какие-то игры. В таких играх Советский Союз не заинтересован. Если же Германия хочет успеха в экономических переговорах, то для этого должны быть «соответствующие политические основания»[20]. В этом высказывании Молотова отдельные ученые видят намек на идеологические сдвиги или даже будущий пакт. В действительности, это была старая идея. Дело в том, что многие инициативы по торговым, экономическим и финансовым договорам капиталистических стран с СССР ранее заканчивались ничем. С учетом предшествующего негативного опыта, советские дипломаты пришли к выводу, что для успеха экономических сделок желательно иметь какое-то базовое политическое соглашение.
Для германской стороны такой поворот в рамках переговоров о торговле и кредитах стал неожиданностью. Несколько дней немцы находились в замешательстве. Риббентропу казалось, что Советский Союз может вообще отказаться от каких-либо переговоров. Он попросил итальянцев «надавить» на японцев, чтобы те гарантировали безопасность советских интересов на Дальнем Востоке. Однако из Токио пришел быстрый отказ. Два дня высшие германские чиновники гадали – Молотов «душит» контакты или он «за»? Решили действовать через Вайцзеккера. Фюрер одобрил, и 30 мая, в хорошо спланированной встрече с советским поверенным в делах Астаховым, статс-секретарь театрально отложил в сторону карандаш и блокнот и предложил поговорить «неофициально». Далее последовали «сугубо личные» сентенции о нормализации отношений, уже доведенные до Москвы по другим каналам. С одним исключением – Вайцзеккер использовал любимое изречение Гитлера: «В нашей лавке много товаров. Берите то, что хотите». 10 июня подробный отчет Астахова лежал на столе у Сталина[21]. Но быстрой реакции из Москвы опять не последовало. За своеобразный ответ немцы восприняли речь Молотова от 31 мая на сессии Верховного Совета СССР, не содержавшую резкой критики Германии. Но этого было явно недостаточно. 17 июня, находясь в командировке в Берлине, Шуленбург настоял на встрече с Астаховым. Сначала он высказал пожелание о большей уступчивости с советской стороны по поводу поставок сырья. Затем просил разъяснения о «политической базе», а потом прямо заявил, что пришло время для кардинального улучшения отношений, повторив фразу о «лавке, в которой много товаров». Шуленбург сделал важное уточнение – «под товарами подразумевались и политические выгоды»[22]. Тем не менее, советское руководство по-прежнему проявляло сдержанность.
Такая медлительность и настороженность Москвы раздражали Гитлера, и 29 июня он решился на временное приостановление переговоров. В литературе этот демарш часто преподносится как дипломатическая победа фюрера. Испугавшись разрыва, русские будто бы стали сговорчивее. На самом деле, как показывают документы Политбюро, именно немцы пошли на компромисс. Советская сторона настаивала на увеличении срока кредита (до 7 лет), уменьшении его процента (до 4,5%) и полном одобрении списков заказываемых оборонных товаров. Поскольку Сталин согласился увеличить объемы советских поставок, Гитлер пошел навстречу почти по всем пунктам. 14 июля эта торговая сделка была одобрена решением Политбюро, которое вождь лично отредактировал[23]. 22 июля ТАСС сообщил о возобновлении переговоров. В тот же день Вайцзеккер официально уполномочил Шуленбурга возобновить прерванные переговоры. Таким образом, до конца июля Берлин и Москва еще ни о чем конкретном не договорились.
Большую часть времени у советского руководства в мае – июле занимали переговоры вокруг заключения союза с Великобританией и Францией. Возглавив Наркомат иностранных дел, Молотов сразу заверил британского и французского послов, что советская внешняя политика останется неизменной. Правда, он сделал оговорку: «если не произойдет каких-либо изменений в международной обстановке и в позиции других держав»[24]. Как и Литвинов, Молотов был против односторонних гарантий. В этом вопросе среди советских дипломатов имелись расхождения. Полпред во Франции Суриц и первый заместитель наркома иностранных дел Потемкин полагали возможным принять предложение Парижа и Лондона за основу. Майский отвергал его, т.к. оно не предполагало взаимных гарантий. После некоторых раздумий Сталин и Молотов 14 мая одобрили памятную записку, которая стала официальной позицией советских переговорщиков[25]. Во главу угла ставился принцип равноправия и взаимной помощи без односторонних гарантий и необходимость заключения военного соглашения между союзниками.
Но это не устраивало Чемберлена, который по-прежнему не верил русским и не хотел обязывающего договора с «Советами». Он выдвинул новое предложение ограничиться всего лишь декларацией о намерениях без обязательств со стороны Великобритании с одновременной передачей рассмотрения конкретных вопросов европейской безопасности в Лигу наций.
В Москве идею Чемберлена не оценили. 27 мая Молотов устроил «холодный душ» британскому и французскому послам[26]. Он обвинил их в отсутствии интереса к созданию эффективного альянса против агрессоров и желании заниматься бесплодными разговорами, а не делом. Глава советского правительства раскритиковал механизм взаимопомощи через Лигу наций: допустим, на Советский Союз совершено нападение, а «представитель какой-нибудь Боливии будет рассуждать в Совете (Лиги наций), имеется ли наличие акта агрессии против СССР, нужно ли оказывать СССР помощь, а в это время агрессор будет поливать советскую территорию артиллеристским огнем. Советское правительство не может признать приемлемой подмену эффективной помощи жертве одними разговорами по данному вопросу»[27]. Галифаксу пришлось фактически дезавуировать «блестящую идею» Чемберлена словами, что ссылки на Лигу наций имели целью успокоить британское общественное мнение.
Вопрос о союзе упирался также в предоставление гарантий прибалтийским государствам в случае германского нападения, на чем настаивал СССР. Англичане не хотели таких гарантий. Чтобы как-то сдвинуть переговоры с мертвой точки, Иден, бывший ранее министром иностранных дел, предложил свою кандидатуру для поездки в Москву, а бывший премьер-министр Ллойд Джордж, к ужасу Чемберлена, порекомендовал послать в качестве главы делегации его оппонента Черчилля. Со своей стороны Молотов попросил Майского намекнуть Галифаксу, что в СССР «приветствовали бы его приезд»[28]. Но направление на переговоры людей, способных договариваться, не входило в планы британского кабинета и лично Чемберлена. В Москву 14 июня прибыл заведующий центрально-европейским департаментом МИД Великобритании Стрэнг, который получил инструкции твердо отстаивать британскую позицию.
29 июня с одобрения Сталина в газете «Правда» вышла статья члена Политбюро Жданова «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР» с критикой западных переговорщиков. В статье задавался ряд вопросов: почему западные союзники, когда хотели заключить пакт или предоставить кому-либо гарантии, находили способы действовать быстро, и из-за чего столько проволочек с переговорами в Москве? И давался ответ: британское и французское правительства не хотят заключать договор, основанный на взаимной ответственности и равных обязательствах. Они желают обвинить Советский Союз в срыве переговоров и оправдать новую сделку с агрессорами.
Статья возымела свое действие, и 1 июля западные правительства согласились дать гарантии странам Прибалтики, предложив перенести список гарантируемых стран в секретный протокол[29]. Но оставались нерешенными проблема толкования понятия «косвенная агрессия» и вопрос о заключении военного соглашения. Существует версия, что тезис о «косвенной агрессии» специально изобрела советская сторона для затягивания переговоров. Однако этот термин первыми использовали англичане еще в апреле 1939 г.[30]
В июле переговоры опять застопорились. Всем было ясно, что необходимо что-то делать. Французский посол в Москве Наджиар рекомендовал заключить договор с СССР, оставив в стороне англо-французские оговорки. Однако британцы не собирались уступать. Галифакс говорил на заседании комитета по внешней политике, «что не стоит забывать о том, какой эффект может оказать на образ мыслей господина Гитлера наше согласие встать на колени перед русскими в поисках их поддержки. У Гитлера и так очень невысокое мнение о России, и наши действия могут только утвердить его во мнении, что мы – слабый и мягкотелый народ». Чемберлен в это же время писал сестре: «если мы все-таки подпишем это соглашение, то, полагаю, многие, и я в первую очередь, согласятся с тем, что это нельзя будет рассматривать как большую победу. Я ставлю военные возможности русских столь же низко, сколь высоко оцениваю германские. Я считаю, что они могут подвести нас в самую трудную минуту, даже сами переговоры с ними уже вызвали непонимание некоторых наших друзей. Я сторонник проведения гораздо более жесткой линии с ними во всем, но мои коллеги зачастую не разделяют этого взгляда».[31]
Недоверие было взаимным. 17 июля Молотов сообщал советским полпредам в Лондоне и Париже: «Только жулики и мошенники, какими проявляют себя все это время господа переговорщики с англо-французской стороны, могут, прикидываясь, делать вид, что будто бы наше требование одновременности заключения политического и военного соглашения является чем-то новым в переговорах, а в прессе пустили даже утку, что мы требуем будто бы военного соглашения предварительно, то есть до заключения политического соглашения. Непонятно только, на что эти мелкотравчатые купчишки рассчитывают, когда пускаются в переговорах на такие неумные проделки. Видимо, толку от всех этих бесконечных переговоров не будет, и придется их послать к черту. Тогда пусть пеняют на себя»[32].
Не добившись компромисса по политическому соглашению, британцы и французы договорились о направлении в Москву военных делегаций, которые прибыли в советскую столицу 11 августа. Руководство СССР отнеслось к этим переговорам со всей серьезностью. В отличие от западных союзников (их миссии возглавили главный морской флигель-адъютант короля Дракс и член Верховного военного совета Франции Думенк) в состав советской делегации вошли высшие военачальники – нарком обороны Ворошилов, начальник Генерального штаба, его заместитель и командующие флотом и авиацией. Все заседания миссий записывались, экземпляры записей в тот же день отправлялись Сталину и Молотову.
В литературе часто встречается утверждение о гибкости и уступчивости французского правительства. Фраза министра иностранных дел Бонне – «лучшая политика в отношении Советов – не создавать впечатление, что они нам так уж сильно нужны» – заставляет, по крайней мере, в этом сомневаться. Французский генштаб до весны 1939 г. неоднократно выступал против каких-либо военных переговоров с Советским Союзом.
Высшее политическое и военное руководство Франции еще с домюнхенской эпохи следовало в фарватере британской политики. Внешне создавалось впечатление, что французы активны и им действительно нужен союз с Советской Россией. Военный атташе в Москве генерал Палас 13 июля в секретной записке докладывал Даладье, совмещавшему посты главы правительства и военного министра: «настороженность и недоверие, возникшие в ходе переговоров, исчезнут только в случае выработки четких договоренностей», русские готовы выставить до 100 дивизий против немцев и просят польский коридор для их прохода, «следует немедленно установить контакт с советским Генштабом, подготовить умонастроение поляков … к принятию наших предложений». И предупреждал: «…если нам не удастся быстро договориться, то мы увидим, что СССР сначала самоизолируется, заняв нейтральную выжидательную позицию, а затем добьется соглашения с Германией на основе раздела Польши и прибалтийских стран»[33]. Во Франции было немало прозорливых людей, которые, подобно Паласу, требовали наладить конструктивные отношения с СССР. Но не они определяли государственную политику. В Москве неоднократно возмущались лицемерием и лживостью Бонне, и не без оснований не доверяли Даладье. К сожалению, именно эти политики оказались в руководстве страны, и значительная часть французского общества поддерживала их курс.
Собственную позицию имели польские вожди. Она основывалась на принципе «равноудаленности», т.е. недопущения союза ни с Германией, ни с Россией. Таким способом предполагалось «держать на дистанции» потенциальных противников и «не дать повода» для взаимного недовольства и агрессии. Альянс с Великобританией и Францией Варшава считала главной гарантией независимости страны.
Важным элементом польской стратегии были антисоветизм и русофобия. Многие высказывания польских лидеров стали известны только после Второй мировой войны и открытия западных архивов. Преемник Пилсудского маршал Рыдз-Смиглы объяснял французскому послу в Варшаве в мае 1938 г.: «Если немец остается нашим противником, он все же вместе с тем европеец и человек порядка, в то время как русские для поляков – сила варварская, азиатская, разрушительная и разлагающая стихия, любой контакт с которой обернется злом, а любой компромисс является самоубийством»[34]. Через год (в мае 1939 г.), принимая у себя папского нунция, министр иностранных дел Бек объяснил, что отношение к восточному соседу не поменялось: «Если британская гарантия Польше – это средство против войны, то союз с Россией – это способ начать войну».[35]
Правители Польши категорически не желали пускать Красную армию на свою территорию, поскольку боялись социального и национального взрыва в восточных кресах, где основную часть населения составляли белорусы и украинцы. При этом Варшава почему-то надеялась, что «Советам все равно некуда деваться», что уничтожение Польши не в интересах СССР.
Логика польских вождей имела резон. Совокупная военная мощь Великобритании, Франции и Польши не уступала германской. Но союзники Варшавы не собирались оказывать действенную военную помощь Польше, а поляки такую альтернативу даже не рассматривали.
Британские и французские военные не питали особых иллюзий по поводу боеспособности своего основного союзника на Востоке – польской армии. В конце апреля – начале мая в Лондоне представители штабов западных армий подробно проанализировали шансы Польши и пришли к неутешительному выводу, что «коллапс наступит на самой ранней стадии войны». Тем более удивительно, что 17 мая после переговоров в Париже с министром военных дел Польши Каспжицким начальник французского Генерального штаба Гамелен и главнокомандующий французскими вооруженными силами Жорж заверили партнера, что в случае нападения Германии на Польшу «французская армия перейдет границу и двинется против немцев». При этом не преминули напомнить полякам, что «в сентябре 1938 г. общая обстановка и мероприятия, проведенные Францией, предоставляли гораздо больше возможностей, чем теперь, для вмешательства против Германии»[36]. Позднее выяснилось, никакие наступательные мероприятия не планировались. Французы собирались придерживаться оборонительной войны, «ожидая» подходящего момента. Однако польские военные вернулись в Варшаву, воодушевленные будущей «помощью» союзника.
Летом 1939 г. поляки попросили у англичан заем на 40 лет в размере от 60 до 65 млн фунтов стерлингов (в современных ценах это чуть менее 4 миллиардов фунтов). Причем, треть этого кредита они были готовы «взять золотом». В Лондоне отнеслись к такой идее резко отрицательно. Министерство финансов просило Кабинет министров довести до сведения Варшавы, что «денег для поляков нет». Британские эксперты скрупулезно подсчитали с учетом валового продукта и долгов Польши, что максимальная сумма, на которую они реально могут рассчитывать без угрозы дефолта, не должна превышать 22 млн фунтов. Но и ее отказывались дать. После продолжительных дебатов предложение Лондона свелось к максимальной сумме в 10 млн кредита на покупку британских военных товаров. Для получения части кредита наличными от поляков потребовали понизить курс злотого. Прижимистость англичан разочаровала польских руководителей. Им сильно не понравилось требование Лондона контролировать расходование средств, и уязвленные просители прервали переговоры, отказавшись от финансовой помощи англичан.
Несмотря на гарантии западных союзников, официального соглашения об альянсе у Польши с Великобританией длительное время не было. Стороны обменивались меморандумами, но Бек не торопился, полагая, что подобное соглашение не стоит связывать с англо-франко-советскими переговорами. Лишь 2 августа, в связи с нарастанием кризиса в отношениях с Германией, Бек попросил возобновить переговоры о союзе, который был оформлен 25 августа в Лондоне в виде соглашения о взаимопомощи и секретного договора.
До конца июля центром большинства дискуссий между германскими и советскими представителями было в основном торгово-кредитное соглашение. Другие вопросы затрагивались в самой общей форме. Но немцы настойчиво предлагали обсуждение политических проблем, причем столь откровенно, что временный поверенный в делах СССР в Берлине Астахов попросил Москву сообщить, «как в таких случаях держаться»[37]. Шнурре, Хильгер, Шуленбург, Вайцзеккер и другие повторяли одни и те же мысли. Приходили с записями предшествующих бесед, показывали эти записи и снова повторяли: «Мы готовы договариваться. Нам надо договариваться. Скажите, чего вы хотите». При этом не скрывали, что имеют «прямые указания свыше», ссылаясь на Риббентропа, «который в точности знает мысли фюрера»[38]. Осторожность советской стороны, ее нежелание конкретизировать политические пожелания нервировали немцев, тем более что это происходило на фоне англо-франко-советских переговоров и предстоящего приезда в Москву военной делегации союзников. Очевидно, перелом произошел 2 августа, когда Риббентроп пригласил к себе Астахова и прямо сказал ему, что Германия готова договориться «по всем проблемам, имеющим отношение к территориям от Черного до Балтийского моря», что Данциг будет германским, что «за неделю – десять дней» Германия сможет «начисто выбрить Польшу»[39]. Рассчитывая, что Астахов сразу же сообщит об этом в Москву, Риббентроп требовал полной конфиденциальности. Именно эти фразы в отчете Астахова Сталин подчеркнул[40].
3 августа глава германской делегации Шнурре впервые предложил подписать секретный политический протокол. 5 августа он попросил Москву высказаться об ее отношении к этому предложению. 7 августа Молотов отказался.10 августа немцы фактически «раскрыли карты». Шнурре уведомил Астахова, что возможно начнется война с Польшей и «германское правительство хотело бы знать, какова будет в этом случае позиция советского правительства». При этом он недвусмысленно дал понять, что заключение соглашения с Англией и Францией «будет плохим введением» к советско-германским переговорам[41]. Со слов Шнурре, германское правительство готово сделать все, чтобы не угрожать и не задевать советские интересы, «но хотело бы знать, к чему эти интересы сводятся». Через два дня Берлин получил краткий ответ от Молотова: «Перечень объектов нас интересует. Разговоры о них требуют подготовки и некоторых переходных ступеней… от торгово-кредитного соглашения к другим вопросам. Предпочитаем вести разговоры по этим вопросам в Москве»[42]. Составляя ответ, советское руководство уже знало, каков ранг английских и французских военных переговорщиков и что у британцев вообще отсутствует мандат на принятие решений. С этого времени все эвфемизмы были отброшены, немецко-советские контакты активизировались, обмен мнениями велся предельно откровенно. Ради подрыва московских переговоров с Западом и обещания невмешательства СССР в конфликт с Польшей немцы проявили готовность пойти на уступки.
18 августа Риббентроп прислал проект договора объемом в четыре строки. Когда Шуленбург 19 августа зачитал этот текст Молотову, тот подчеркнул необходимость использовать уже существующие типичные договоры и уточнить содержание протокола. Уже через два часа, согласовав вопрос со Сталиным, Молотов передал советский текст проекта, который и лег в основу договора.
Записи переговоров, составленные советской и немецкой сторонами, не обнаружены, если они вообще существовали. До сих пор не известны черновые варианты и детали обсуждения секретного протокола. Но он фактически соответствовал тому, что Берлин в конце июля называл отсутствием неразрешимых проблем «от Балтийского до Черного моря», и в целом шел навстречу советским пожеланиям.
Как известно, 21 августа Гитлер лично обратился к «господину Сталину» с просьбой принять Риббентропа «во вторник 22 августа, но не позднее среды, 23 августа» для обсуждения и подписания договора о ненападении и «дополнительного протокола». При передаче письма в первой половине дня немецкий посол добавил, что если «советское правительство пожелает еще внести что-нибудь в протокол, то … это будет сделано». Необходимость срочного ответа Шуленбург обосновал весьма красноречиво: «Риббентроп в Берлине сидит как на углях»[43]. Сталин ответил незамедлительно. В его кремлевском кабинете примерно с 14 часов дня до 20 часов вечера находились Молотов, Ворошилов, Микоян и Каганович. Генсек лично отредактировал проект сообщения ТАСС о заключении торгово-кредитного соглашения и намерении заключить договор о ненападении с Германией. В 17 часов Молотов принял Шуленбурга и передал ему ответ Сталина на письмо Гитлера.
В российских архивах сохранился уникальный документ. Это немецкий вариант договора о ненападении. Сталин внес в его русский перевод изменения, которые вошли в окончательную редакцию документа. Вождь поменял немецкое предложение срока действия договора с пяти на десять лет, а также зачеркнул абзац о том, что договор действителен лишь при одновременном подписании особого протокола[44].
Как известно, военные переговоры западных союзников с СССР окончились безрезультатно. Непреодолимым препятствием стал отказ Польши пропускать войска Красной Армии через свою территорию. Как показывают документы Военного министерства Франции, французский военный атташе в Варшаве Мюсс попытался убедить поляков пойти навстречу советским пожеланиям. 18 августа он заявил начальнику польского Главного штаба Стахевичу, что «русские проявляют решимость оказать коалиции эффективную, реальную, прямую помощь; они не хотят быть союзниками второй зоны, ограничиваясь снабжением сражающихся. К тому же, они хотят воевать на стороне Польши независимо от того, каким образом будет начата война. Их предложение о сотрудничестве действительно во всех случаях, если Польша будет в состоянии войны с Германией»[45]. Аргументы Мюсса не подействовали на Стахевича. На следующий день, 19 августа, уже в сопровождении британского военного атташе Суорда француз опять пошел убеждать Стахевича. Тот в очередной раз заявил о невозможности полагаться на Москву, красноречиво добавив: «Мы здесь представляем три порядочные страны, и мы взаимно верим в наши обязательства; с русскими – совершенно другое дело». Вечером Бек принял французского посла Ноэля и подтвердил ему точку зрения Варшавы: «Польское правительство согласно с маршалом (Рыдз-Смиглы — авторы) и поддерживает его позицию, что оно не желает иметь с СССР никакого военного соглашения и …не допустит, чтобы в какой-либо форме обсуждалось использование иностранными войсками части польской территории». Получив известие о полете Риббентропа в Москву, МИД Франции срочно потребовал от Ноэля переубедить Бека. 23 августа в 12 часов 15 минут Бек, наконец, уступил, не преминув вновь продемонстрировать глубокое неприятие к вводу советских войск. Он согласился на следующую формулировку: «Мы достигли уверенности, что в случае совместных действий против германской агрессии сотрудничество между Польшей и СССР, при технических условиях, которые надлежит определить, не исключено»[46]. Французские и британские военные надеялись, что это обтекаемое «согласие» позволит продолжить переговоры в Москве. Однако для Кремля это уже не имело принципиального значения – там определились с выбором.
23 сентября, через месяц после провала переговоров, Ворошилов в беседе с французским военным атташе генералом Паласом, отбросив дипломатический этикет, высказал все, что думает о переговорах в августе: «Вы поставили нас в глупое положение»; «мы хотели искренне договориться с вами»; «мы не могли ждать, пока немцы разобьют польскую армию»; «вы не хотели договариваться и не подавали никаких надежд». Палас по существу ничего не мог возразить, повторяя только, что французы тоже хотели договориться[47].
В условиях нарастания международной напряженности в Европе появилось немало лиц, которые пытались помирить Германию и Великобританию. Как правило, это были политики правых взглядов, бизнесмены, военные, сотрудники спецслужб, журналисты и др. В научной литературе такие попытки называют любительской дипломатией, хотя сам термин заимствован из британских официальных документов.
Нацисты специально использовали такого рода неформальные контакты. Это позволяло поддерживать напряжение, создавать атмосферу неопределенности и таинственности. Гитлер умело культивировал иллюзию альтернативной дипломатии, когда приватные контакты с кем-то из высокопоставленных нацистов будто бы могли достичь результата. К примеру, 17 июля 1939 г. в Лондон на конференцию по китобойному промыслу прилетел экономический советник Геринга по четырехлетнему плану Вольтат. До этого он уже обсуждал с британскими консерваторами возможности «развития отношений». 19 июля Вольтат встретился с Вильсоном, главным советником Чемберлена. Речь шла о создании «необходимых условий для сотрудничества». К большому неудовольствию Чемберлена, проводивший конференцию министр Хадсон (который в конце марта нанес бесплодный визит в Москву) проявил неуместную инициативу. А затем поделился её итогами в общении с прессой. Разразился скандал. Выяснилось, что премьер не поставил в известность о беседах с Вольтатом свой собственный МИД.
Затем Дитрих, шеф пресс-бюро рейха, пригласил в Германию личного друга Чемберлена, медиа-магната лорда Кемсли. 27 июля Гитлер принял Кемсли и в ответ на вопрос, что нужно сделать для «улучшения взаимопонимания», предложил каждой из сторон изложить свои требования на бумаге. Идея понравилась Лондону. Соблюдая строжайшую секретность, Чемберлен, Галифакс и Вильсон подготовили письмо фюреру. Получив послание, Дитрих сначала сделал вид, что плохо понимает по-английски, а затем засомневался в предложении Гитлера зафиксировать пожелания сторон на бумаге. 17 августа Дитрих сообщил разочарованному Кемсли мнение фюрера: «Пока доверие не восстановлено, нет какого-либо объекта для подготовки переговоров»[48].
Наибольшую известность получила деятельность шведского предпринимателя Далеруса, женатого на состоятельной немке и имевшего коммерческие интересы в Германии. Швед пытался организовать контакты между Герингом и руководством Соединенного Королевства. С 6 по 8 августа Далерус встречался с Герингом и обсуждал с ним идею организации конференции для поиска способов мирного урегулирования конфликтных проблем. Как позднее вспоминал сам Далерус, ему показалось, что Геринг отнесся к его предложениям с интересом. После чего шведский бизнесмен стал добиваться позитивной реакции от англичан. Но до вечера 25 августа никакого конкретного ответа из Лондона не поступило. Одна из прозаических причин заключалась в том, что в Великобритании в это время были парламентские каникулы. Галифакс до 19 августа находился в своем поместье в Йоркшире, Чемберлен ловил рыбу в Шотландии и вернулся в Лондон только 21-го, а военный министр Четфилд находился во Франции, в Каннах. Вечером 25 августа Галифакс принял Далеруса, который предложил министру написать письмо Герингу о желании мира. С этим письмом Далерус полетел назад в Берлин и 27 августа его пригласил к себе на аудиенцию фюрер. Гитлер разыграл целый спектакль, пытаясь убедить собеседника, что он все время хотел улучшить отношения с Лондоном, но все впустую. По словам Далеруса, фюрер будто бы попросил его вернуться в Лондон и убедить британское руководство в необходимости соглашения.
Уже на следующий день шведский бизнесмен разговаривал с Чемберленом и Галифаксом. Они передали ему частную записку, в которой излагались минимальные требования Лондона. В принципе она ничем не отличалась от тех предложений, которые британское правительство уже послало Гитлеру через своего посла в Берлине Гендерсона. Вечером 29 августа Гитлер принял британского посла и вручил ему свой ответ. Сразу стало понятно, что соглашение невозможно. Немцам нужна была передача Данцига Германии, и они требовали от польского правительства немедленного подписания соглашения об этом. Гитлер также неприятно удивил англичан, настаивая на необходимости привлечения Советского Союза для обсуждения польских вопросов. Усилия Далеруса ни к чему не привели. Судя по всему, нацистские вожди специально использовали его с целью создать иллюзию о возможности договориться.
Последние дни августа потоки противоречивой информации наполнили почти все европейские столицы. Все ожидали войны и вместе с тем надеялись, что ее удастся предотвратить. Как и ранее, немало желающих хотели помирить Гитлера и его оппонентов. Публично заявляя о непреклонности Польши, Бек уполномочил польских дипломатов установить тайные контакты, чтобы как-то договориться. 27 августа советник польского посольства в Берлине Любомирский и генеральный консул пришли в офис Риббентропа и предложили советнику Клейсту выступить посредником на возможных переговорах. Они заявили, что Беку нужно время, дабы успокоить национальные чувства сограждан, но министр «чувствует, что сможет прийти к приемлемому соглашению с немцами».[49] Единственное, на чем настаивал Бек, чтобы «встреча» проходила не в Берлине. Он не хотел ассоциировать себя с лидерами других государств, бесславно отказавшимися от национальных интересов, находясь в германской столице. Бек предлагал какой-нибудь городок на границе или, на худой конец, просто железнодорожный вагон. Такая инициатива Варшавы весьма символична, но нацистов она уже не интересовала. Гитлера не устраивали уступки, ему нужна была вся Польша, и он распорядился начать боевые действия ранним утром 1 сентября 1939 г.
Немецкие спецслужбы заранее подготовили провокации на границе, чтобы обвинить поляков в агрессии и получить видимый предлог для «ответных» действий. По сценарию эсэсовцев, который начал осуществляться вечером 31 августа после кодовых слов «Бабушка умерла», поляки будто бы напали на радиостанцию, на таможенный пост и небольшое лесное хозяйство. Затем «поляки» получили отпор, и «вернувшиеся» немецкие полицейские продемонстрировали всему миру результаты «польского варварства». Для убедительности 6 заключенных концлагеря, переодетых в польскую униформу, были расстреляны на таможенном пункте. Туда же подбросили труп немца. Это были первые жертвы Второй мировой войны. Подробности этой провокации стали известны на Нюрнбергском трибунале.
Война началась в 4.45 1 сентября 1939 г. Согласно плану «Вайс» в Померании и Восточной Пруссии была развернута группа армий «Север» (командующий генерал-полковник фон Бок) в составе 3-й и 4-й армий. Её ближайшей задачей являлось занятие «польского коридора» и нанесение ударов восточнее Вислы в направлении на Варшаву. В Силезии и Словакии сосредоточилась группа армий «Юг» (командующий генерал-полковник фон Рунштедт) в составе 8-й, 10-й и 14-й армий немцев и воинских подразделений словаков. Она наступала на Лодзь, Краков и Варшаву, далее на юго-восток Польши.
Немцы выиграли приграничные сражения и прорвали фронт во многих местах. 11 сентября противник охватил с востока Варшаву. К её западным предместьям еще 8 сентября подошла 4-я танковая дивизия вермахта. 15 сентября наступавшие с севера немецкие части захватили Брест, 16 сентября – Белосток. Южная группировка немцев тогда же вышла на линию Самбор – Львов – Владимир-Волынский – Замосць, с юго-запада подошла к Люблину. Основные силы поляков были разгромлены или окружены, руководство страной и армией вынуждено было отступать и утратило связи со многими воинскими подразделениями. Первым Варшаву покинул президент Мосцицкий, затем – члены правительства, в ночь на 7 сентября – главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы. Ставку 6 сентября перенесли сначала в Брест, 10 сентября – во Владимир-Волынский, 13 сентября – в Млынов (близ Дубно), 15 сентября – в Коломыю. Попытка оттянуть оставшиеся войска на юго-восток к границе с Румынией и создать там новый рубеж обороны в расчете, что западные союзники развернут военные действия против Германии, после 17 сентября оказалась невыполнимой. Польские правители запросили Париж о предоставлении убежища, начали переговоры с румынскими властями о разрешении их транзита во Францию.
Новость о нападении Германии на Польшу застала лидеров Великобритании и Франции врасплох. Еще накануне многим казалось, что они проявили твердость, и немцы не решатся на войну. Когда же сведения подтвердились, встал вопрос об объявлении войны Германии. Французы попытались оттянуть решение, объясняя это положениями конституции – сначала должен собраться совет министров, затем парламент, и лишь потом выдвинут ультиматум или объявлена война. В британском правительстве большинство на этот раз не захотело тянуть время, потребовав немедленного предъявления ультиматума нацистам и, в случае отказа, объявления войны. Чемберлен попытался поддержать идею министра иностранных дел Италии графа Чиано. Тот позвонил накануне и предложил объявить перемирие, а потом провести конференцию по пересмотру Версальского договора. Чиано добавил, что французы «за», Гитлеру идея понравилась, и он «обещал подумать». На деле фюрер стремился выиграть время, чтобы успеть добиться решающих успехов в Польше. Члены британского кабинета итальянскую идею не поддержали. Чемберлен был вынужден согласиться на ультиматум, который в 9 часов утра 3 сентября британский посол в Берлине вручил Риббентропу. Не получив ответа, премьер-министр Великобритании под всеобщее одобрение объявил Германии войну. Французы сделали это спустя несколько часов.
После объявления войны, несмотря на настойчивые просьбы поляков о наступлении, французские войска в основном оставались под защитой оборонительных сооружений линии Мажино. Французское командование решилось лишь на локальные наступления ограниченного значения. Наиболее известна операция в районе Саарбрюккена, где в ночь на 7 сентября несколько французских дивизий впервые пересекли границу. Но уже 12 сентября войска получили приказ прекратить продвижение «ввиду быстрого развития событий в Польше». В тот же день первое заседание Высшего военного совета союзников в Абвиле одобрило немедленное прекращение наступательных действий. Так началась знаменитая «странная война» между враждующими сторонами с почти полным отсутствием боевых действий на суше. Эта война окончилась закономерным финалом – вторжением немцев в мае 1940 г. и разгромом Франции.
Германские войска могли самостоятельно оккупировать всю Польшу, но Гитлеру важно было представить её уничтожение как совместную германо-советскую акцию. На Москву постоянно оказывалось давление. В ответ на запрос немцев Молотов 5 сентября сообщил, что советскому правительству в подходящее время «обязательно придется начать конкретные действия», однако «этот момент пока еще не созрел», а «торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников»[50]. В тот же день советское правительство отказало Польше в поставках военных материалов, сославшись на угрозу втягивания в войну[51].
В 2 часа ночи 17 сентября Сталин и Молотов приняли посла Шуленбурга и сообщили ему, что Красная армия в 6 часов утра перейдет границу с Польшей. Через час с четвертью польскому послу в Москве Гжибовскому была вручена нота советского правительства. В ней, в частности, говорилось: «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам». В ноте выражалась обеспокоенность положением украинского и белорусского населения в Польше и заявлялось: «Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии»[52]. Польский посол отказался принять ноту, ибо «это было бы несовместимо с достоинством польского правительства». В итоге, пока Гжибовский находился в Наркомате иностранных дел, ноту передали в посольство.
Советская группировка войск насчитывала свыше 630 тыс. человек, почти 5 тыс. орудий и минометов, более 4 тыс. танков и 3 тыс. самолетов. Были развернуты управления Белорусского и Украинского фронтов (командующие командарм 2-го ранга Ковалев и командарм 1-го ранга Тимошенко).
Вмешательство СССР оказалось полной неожиданностью для поляков. 17 сентября польское руководство отдало приказ: «С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».
На белорусском направлении, не встречая серьезного сопротивления, советские войска к исходу 18 сентября заняли Лиду, Слоним, Пружаны. Вильно пришлось брать с боем. 20 сентября были заняты Волковыск, Кобрин, Лунинец. К вечеру части Красной армии подошли к Гродно, где разгорелись бои с польскими военными и ополченцами, продолжавшиеся весь следующий день. В ночь на 22 сентября польские защитники покинули город. В тот же день советские войска приняли от немцев Белосток и Брест, а 23 сентября вошли в Сувалки.
На Западной Украине без сопротивления были заняты Луцк, Ровно, Дубно, Сарны, Ковель, Владимир-Волынский. Овладев Тарнополем, войска 6-й армии двинулись ко Львову, вокруг которого на севере, западе и юге уже стояли немецкие части. К вечеру 20 сентября германские войска получили приказ отойти от Львова. В ночь на 21 сентября советские войска заняли исходные позиции для атаки, назначенной на 14 часов. Но поляки предложили переговоры, и атаку отложили на сутки. В 8 часов утра 22 сентября командир польского гарнизона подписал акт о сдаче города. Южнее советские войска вышли на линию границы с Румынией и Венгрией. В районе Стрыя они вступили в контакт с немцами, которые 22 сентября передали город Красной армии.
20 сентября Гитлер установил «демаркационную линию» отвода германских войск: Ужокский перевал – Хыров – Перемышль – р. Сан – р. Висла – р. Нарев – р. Писса – граница рейха. В беседе с Шуленбургом Молотов заявил, что Москва не может одобрить линию от Перемышля до Ужокского перевала, поскольку теряет украинскую территорию, и настаивает на линии по верховьям р. Сан. В обмен советское правительство было «готово уступить Сувалки и окрестности с железной дорогой, но не Августов». В конце концов, немецкая сторона согласилась с этим предложением. Окончательно границу зафиксировал Договор о дружбе и границе между СССР и Германией, подписанный во время второго визита Риббентропа в Москву 28 сентября.
Советско-германский договор от 23 августа 1939 г. и начавшаяся Вторая мировая война – закономерный результат политики «умиротворения», провал дипломатии Запада. В Лондоне, Париже и Вашингтоне (США многое знали о советско-германских контактах, поскольку один из сотрудников немецкого посольства в Москве придерживался антифашистских взглядов и сотрудничал с американцами) не верили, что нацисты и коммунисты смогут договориться. Почти все расчеты строились на политической аксиоме – непримиримости противоречий между Третьим рейхом и Советами. Именно поэтому подписание договора 23 августа вызвало такой шок в западных столицах. За шоком последовали негодование и даже обида на «вероломство Кремля».
В литературе часто встречается утверждение о двойной игре советского руководства. С одной стороны, переговоры с англичанами и французами, с другой – контакты с немцами. События 1939 г. часто преподносятся таким образом, что Кремль вонзил нож в спину возможных союзников, приняв предложение нацистов о сотрудничестве. В действительности, «нож в спину» долго готовили для Москвы западные партнеры. Приезд военных миссий Франции и Англии и длительные беседы с ними стали своеобразной лакмусовой бумагой для советского руководства. Можно как угодно относиться к искренности намерений англичан и французов, но главное, и это было принципиально для Москвы, – западные союзники не проявили готовности к оказанию военной помощи СССР в случае его войны с Германией. А Гитлер сделал Сталину такое предложение, от которого он не смог отказаться.
С точки зрения высшего советского руководства договор имел объективные преимущества: СССР оставался вне войны на неопределенно долгое время; Запад связывался войной в Польше, а затем, возможно, должен был долго воевать с Германией; его сепаратные переговоры с Германией становились невозможны; СССР расширял сферу своего влияния и имел гарантированную поддержку в этом вопросе со стороны Германии; Гитлер пошел на широкомасштабное торговое и экономическое сотрудничество, Советский Союз получал доступ к немецким военным технологиям; стабилизировалась ситуация на Дальнем Востоке. Япония не могла решиться на какие-либо действия против СССР при наличии договора о ненападении между Германией и Советским Союзом.
Последнее обстоятельство имело ключевое значение. В районе Халхин-Гола уже несколько месяцев шли тяжелые бои, 20 августа началось советско-монгольское наступление на японцев. Расчет на то, что договоренность с Германией повлияет на страну Восходящего солнца, и она не решится на дальнейшую эскалацию, оказался верен. После известия о заключении договора о ненападении в Токио разразился настоящий политический кризис. Японцы нашли поведение ближайшего союзника «оскорбительным», нарушающим секретные положения Антикоминтерновского пакта о необходимости консультироваться друг с другом при проведении подобных переговоров. Японское правительство направило в Берлин официальный протест. По требованию Риббентропа, Вайцзеккер отказался его принять. 28 августа кабинет министров Японии подал в отставку.
Немаловажное значение имели идеологические мотивы. В трактовке большевиков любая большая война провоцировала политический кризис и революционные настроения в капиталистическом мире. Поздно вечером 7 сентября Сталин в присутствии Молотова и Жданова принял руководителей Коминтерна Димитрова и Мануильского. В дневнике Димитров записал следующие разъяснения вождя по поводу договора и нападения Германии на Польшу: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии было [бы] расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии)».[53] Иными словами, взаимное ослабление капиталистических стран полезно мировому пролетариату. Сталину было важно объяснить ситуацию сбитым с толку товарищам по коммунистическому движению, причем в категориях марксистско-ленинского мировоззрения.
У Гитлера возникли аналогичные проблемы. За несколько дней до разъяснений Сталина фюрер собрал гауляйтеров и депутатов рейхстага – членов НСДАП и сказал, что договор с Советским Союзом «был неправильно понят многими членами партии». Он подчеркнул, что его отношение к СССР не изменилось. «Это пакт с сатаной, чтобы изжить дьявола», «против Советов все средства хороши, в том числе и такой пакт»[54].
Как видим, разъяснения вождей не сильно различались глубокой взаимной неприязнью и недоверием. Материальные и территориальные выгоды, которые договор принес сторонам, не изжили непримиримые идеологические противоречия. Будущее столкновение нацистов и коммунистов было неизбежно. До нападения фашистской Германии на СССР оставалось немногим более полутора лет.
Д.и.н. А.Н. АРТИЗОВ
К.и.н. С.В. КУДРЯШОВ
[1] Предыстория и последствия Мюнхенского соглашения отражены в совместном историко-документальном проекте Росархива, МИД России и Российского исторического общества. См.: Мюнхен-38. На пороге катастрофы. М. 2018.
[2] Generalfeldmarschall Keitel. Erinnerung, Briefe, Dokumente des Chefs OKW. Göttingen. 1961. S. 195-196.
[3] Нота Посольства Германии в СССР в НКИД СССР от 16.03.1939 г. (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 7. Д. 62. Л. 10-11).
[4] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 7. Д. 62. Л. 14-16.
[5] См. телеграмму Временного поверенного в делах СССР в Литве Н.Г. Позднякова в НКИД СССР 22.03.1939 г. (АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 299. Д. 2063. Л. 31-32).
[6] University of Birmingham (BU). Neville Chamberlain papers (NC). 18/1/1091.
[7] The National Archives (Kew). FPC Minutes. Cab 27/624.
[8] Цит. по: Карлей М. 1939. М. 2005. С. 173-174. См. также: Stedman A. D. Alternatives to Appeasement. Neville Chamberlain and Hitler’s Germany. L., 2015. P. 148-152; Self R. Neville Chamberlain. A biography. N. Y., 2016. P. 258-270.
[9] BU. NC18/1/1093.
[10] Parker R. A. Chamberlain and appeasement: British policy and the coming of the Second World War. L., 1993. P. 222-223.
[11] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 2. Д. 11. Л. 218-219.
[12] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 25. Д. 4. Л. 27-28.
[13] На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924 – 1953 гг.). М. 2008. С. 257.
[14] В дневниках Майского имеется следующая лаконичная запись: «Видел разного народу, участвовал в различных совещаниях по вопросам англо-франко-советских переговоров…» (АВП РФ. Ф. 017а. Оп. 1. П. 2. Д. 6. Л. 107-108).
[15] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 313. Д. 2154. Л. 45.
[16] См. АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 7. Д. 65. Л. 69-71.
[17] АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 31. Д. 166. Л. 247-249, 255-257.
[18] АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 673. Л. 3; АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 294. Д. 2029. Л. 103.
[19] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 293. Д. 2028. Л. 10-11.
[20] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 1. Л. 1-3.
[21] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 180-182. См. также: АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 105-110.
[22] АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 123-127.
[23] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 185.
[24] См. запись беседы Молотова с Сидсом от 08.05.1939 г. (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 25. Д. 8. Л. 6-8).
[25] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 18. Л. 119-120.
[26] См. запись беседы Молотова с Сидсом и Пайяром от 27.05.1939 г. (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1.П. 1. Д. 2. Л. 41-47).
[27] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 1. Д. 2. Л. 43.
[28] Телеграмма Молотова полпреду СССР в Великобритании Майскому 10.06.1939 г. (АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 3091. Д. 2079. Л. 186-187).
[29] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 16. Л. 54-55.
[30] См. Коммюнике о переговорах между министром иностранных дел Польши Ю. Беком и премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом в Лондоне 4-6 апреля 1939 г. (Год кризиса. 1938-1939: Документы и материалы В 2 т. Т. 1. 29 сентября 1938 г. – 31 мая 1939 г. М. 1990. С. 361).
[31] Карлей М. Указ. соч. С. 227-228.
[32] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 313. Д. 2154. Л. 147.
[33] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 466. Л. 44-50.
[34] Documents diplomatique franҫais. 2e serie. Paris. Vol. IX. P. 973-979.
[35] Watt D. C. How war came. The immediate origins of the Second World War, 1938-1939. N. Y., 1989. P. 389.
[36] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 296. Л. 176-186.
[37] АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П. 294. Д. 2036. Л. 151.
[38] См., напр., запись беседы Астахова с Шнурре 26.07.1939 г. (АВП РФ. Ф. 0911. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 191-195).
[39] АВП РФ. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 27-30.
[40] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 194-197.
[41] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 294. Д. 2036. Л. 174-175.
[42] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 202. (См. также: АВП РФ. Ф. 059.Оп. 1. П. 295. Д. 2038. Л. 105).
[43] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 206-207.
[44] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 209-214.
[45] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 292. Л. 148-166.
[46] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 292. Л. 148-166.
[47] РГВА. Ф. 33987. Оп. 3а. Д. 1242. Л. 89-92.
[48] Aster S. 1939. The making of the Second World War. L., 1973. P. 254-255.
[49] Kleist P. Zwischen Hitler und Stalin, 1939-1945, Aufzeichnungen. Bonn. 1950. S. 75-76; Watt D. C. Op. cit. P. 511-512.
[50] АВП РФ. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 56.
[51] См. запись беседы Молотова с польским послом Гжибовским (АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 24. Д. 5. Л. 29).
[52] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 313. Д. 2155. Л. 49-51.
[53] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 195. Д. 1. Ч. VII. Л. 54.
[54] Встреча состоялась 28 августа 1939 г. Цит. по: G. Ueberschär, Die Entwicklung der deutsch-sowjetischen Beziehungen von 1939 bis 1941 und Hitlers Entschluß zum Überfall auf die UdSSR. In: G. R. Ueberschär/L. A. Bezymenskij (Hg.), Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941. Die Kontroverse um die Präventivkriegsthese. Darmstadt. 1998. S. 8.
В интернете предлагают поддельные COVID-сертификаты на имя Адольфа Гитлера | Эстония
Спрос на фальшивые сертификаты о вакцинации значительно возрос в Европе после того, как власти ввели требования о предъявлении ковид-парспортов для участия в мероприятиях. И чем больше ограничений вводила Европа для непривитых, тем более популярными фальсифицированные документы становились.
Самая важная часть сертификата о вакцинации – это QR-код, который содержит зашифрованную информацию. Приложение для сканирования сертификатов – в Эстонии это kontroll.digilugu.ee – считывает данные кода и проверяет достоверность информации, поэтому странно, что при считывании поддельных кодов веб-сайт показал зеленый цвет.
Hitleri tõend Autor/allikas: *Hitleri tõend 2QR-коды показывают, что Адольф Гитлер прошел вакцинацию от коронавируса. Согласно двум поддельным сертификатам, один из Гителеров родился в 1930 году, а другой — в 1900 году. Такие QR-коды киберпреступник опубликовал на онлайн-форуме, чтобы доказать потенциальным клиентам, что за 300 евро он может изготовить поддельный сертификат на имя любого человека.
Существует три способа создать поддельный сертификат. Один из них – изготовить дополнительный сертификат без лишнего шума, также действующую справку можно найти путем перебора всех возможных вариантов ключа (brute force). Помимо этого, мошенник мог получить доступ к секретным ключам, используемым для создания справок.
При этом, по словам эксперта по криптографии и директора компании Cybernetica AS Дана Богданова, в данном случае наиболее вероятным является первый вариант.
Если в Эстонии процесс вакцинации связан с базой данных, и, следовательно, постоянно отслеживается и контролируется, то в остальной части Европы дела обстоят иначе. Например, проводящий вакцинацию семейный врач, вписывая имена вакцинированных в тетрадь, может допустить ошибки. Вследствие мошенники могут более легко подделать COVID-сертификат.
Французский общественный международный телеканал France24 неоднократно сообщал о черном рынке COVID-сертификатов, который возник после решения президента страны Эммануэля Макрона ограничить доступ к развлечениям.
По словам Богданова, наиболее вероятно, что кто-то создал поддельный сертификат о вакцинации от коронавируса. «Это не обязательно должна быть огромная криптографическая катастрофа или разрушение какой-то огромной инфраструктуры. Это могут быть просто чьи-то глупые шутки», – сказал Богданов.
При этом другие варианты также возможны. Как сообщает «Тасс» со ссылкой на итальянское агентство ANSA, в четверг злоумышленники похитили у властей электронные ключи, при помощи которых происходит выдача цифровых ковид-сертификатов в странах ЕС, включающих информацию о вакцинации от коронавируса, перенесенном заболевании или отрицательном тесте на инфекцию.
Сделали это злоумышленники для изготовления фальшивых ковид-пропусков. Как отмечает агентство, утечка произошла не в Италии. В настоящее время не известно, сколько ключей было украдено. Отмечается, что компетентные органы уже приняли решение об аннулировании ковид-сертификатов с похищенными кодами.
В ЕС выданы сертификаты вакцинации и QR-коды на имя Гитлера, Микки Мауса и Губки Боба
В ЕС обнаружены действующие сертификаты вакцинации и QR-коды, выданные на имя Адольфа Гитлера, Микки Мауса и Губки Боба. Если у фальсификатора есть доступ к секретному ключу, который используется для генерации QR-кодов, это может стать опасным, пишут СМИ.
«Адольф Гитлер привился вакциной от Biontech. Вторую прививку ему сделали 1 октября. И у него есть действующий сертификат о вакцинации, подписанный французскими ведомствами, — пишет немецкое издание Frankfurter Allgemeine Zeitung. — Звучит абсурдно, это и есть абсурд — но, возможно, весьма опасный. Потому что этот сертификат о вакцинации, который можно увидеть на нескольких интернет-форумах и в группах Telegram, некий фальсификатор использует для рекламы своих услуг. И у него, возможно, есть доступ к секретному ключу, который используется для генерации QR-кодов, выдаваемых каждой страной ЕС. (…) Этот случай вызвал ажиотаж в Нидерландах, где в среду о нем рассказали в новостной программе телеканала RTL».
«Телеканал связался с фальсификатором. Он предложил оформить действующий индивидуальный сертификат о вакцинации, выданный в Польше или Франции, за 300 евро. Поскольку сертификаты стандартизированы на всей территории ЕС, они признаются во всех других странах-членах ЕС. Министерство здравоохранения Нидерландов начало расследование этого случая. Также расследуется подозрение в том, что ключ мог быть украден. Также возможно, что фальсификатор работает с людьми, имеющими полномочия на выдачу сертификатов».
«В четверг на форуме интернет-сервиса GitHub распространилось несколько действительных QR-кодов, выданных на имя Адольфа Гитлера. (…) Другие поддельные коды были выпущены на имена Микки Мауса и Губки Боба. Аналитик данных Денис Витали, работающий в Swisscom, пишет в своем анализе, что вероятность того, что ключ был украден, довольно низкая, потому что обычно используются модули безопасности, благодаря которым ключ неизвестен даже администраторам. (…) Более правдоподобно, что авторизованная компания, выдающая сертификаты, была взломана или сотрудничает с фальсификаторами», — говорится в статье.
«Весной ЕС создал правовую базу для выдачи электронного сертификата о вакцинации. Как подчеркивает Еврокомиссия, основное внимание было уделено «максимальной защите данных». Сертификаты содержат только информацию об имени вакцинированного, дате его рождения, вакцине, дате вакцинации и стране, где она была сделана. QR-код содержит цифровую подпись, которая показывает, кто его сгенерировал. Когда код сканируется, проверяется только подлинность этой подписи. ЕС создал для этого специальный интерфейс, который связывает между собой все страны-члены союза».
«Отдельные поддельные сертификаты можно заблокировать. По сообщению информационного агентства ANSA, итальянские власти уже распорядились об этом в отношении сертификатов, выданных на имя Гитлера. Однако если у фальсификатора действительно есть секретный ключ, с помощью которого можно создавать подлинные цифровые подписи, все сертификаты вакцинации, созданные с его помощью, придется перевыпускать. В противном случае другие страны ЕС могут отказаться признавать сертификаты из соответствующей страны. Расследования мошенничества с сертификатами уже ведутся в нескольких европейских государствах», — пишет Frankfurter Allgemeine.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Самое украденное произведение искусства
© Paul MR Maeyaert — Scala / Art Resource, New YorkВ 1432 году фламандский художник Ян ван Эйк с помощью своего брата Хьюберта завершил свой шедевр Поклонение мистическому агнцу , который позже был выставлен в соборе Святого Бавона в Генте, Бельгия. Огромное произведение размером примерно 14,5 на 11,5 футов (4,4 на 3,5 метра) и весом более двух тонн состоит из 12 внутренних панелей, на которых очень подробно и ярко изображены различные библейские фигуры и события.Считающийся одним из самых важных произведений искусства в истории, Гентский алтарь (как он стал широко известен) был «первой крупной масляной картиной» и ознаменовал переход от средневековья к искусству эпохи Возрождения. К сожалению, по мнению историков, это произведение искусства, которое, как сообщается, было украдено семь раз, к сожалению, является самым печальным.
Одним из самых ярких моментов в легендарной истории запрестольного образа является попытка кальвинистов украсть и сжечь его в 1566 году во время волны иконоборчества.К счастью, охранники сорвали план, скрыв работу. В 1794 году вторгшиеся войска Наполеона украли четыре панно, которые в конечном итоге были выставлены в Лувре. После того, как Наполеон потерпел поражение в битве при Ватерлоо (1815 г.), Людовик XVIII был восстановлен на троне, и в качестве благодарности Генту, который ранее приютил его, он вернул украденные предметы. Сообщается, что в 1816 году викарий Гентского собора украл панели крыла у торговца произведениями искусства; в некоторых сообщениях, однако, говорится, что указанные комиссии были прекращены.Полученные легально или незаконно, они в конечном итоге оказались в берлинском музее. Однако в соответствии с условиями Версальского договора (1919 г.) все панели были возвращены в Гент.
В 1934 году нижняя левая панель с изображением Справедливых (или Праведных) судей была украдена, и потребовался выкуп. Позже преступники вернули картину Святого Иоанна Крестителя, которая была на обратной стороне панели. Однако сама панель так и не была возвращена, и кража продолжает интриговать судебных чиновников и сыщиков-любителей.
Во время Второй мировой войны настала очередь нацистов. И Адольф Гитлер, и Герман Геринг отчаянно хотели получить произведение искусства. По мнению некоторых, привлекательность заключалась в том, чтобы исправить его неправомерное возвращение Версальским договором. Другие, однако, предполагали, что Гитлер считал, что эта работа была закодированной картой потерянных христианских реликвий, которая наделяла сверхъестественными силами тех, кто ими обладал. Какой бы ни была причина, силы Гитлера в конечном итоге обнаружили алтарь, который направлялся в Ватикан на хранение.Нацисты спрятали Гентский алтарь в соляной шахте вместе с другими разграбленными произведениями, и он был чудом спасен от разрушения служителями памятников (сила армии США, которой поручено спасать предметы искусства, разграбленные нацистами) и другими.
Мнение | Гитлер на самом деле никогда не был Шикльгрубером
Редактору:
Красочный слух, которым фамилия Адольфа Гитлера была «первоначально» Шикльгрубером, продолжает жить. Я имею в виду вашу колонку «О Нью-Йорке» от 14 апреля о третьем воссоединении компаний мобильного радиовещания времен Второй мировой войны — экспертов по психологической войне, которые были ответственны за повышение нашего морального духа и деморализацию врага с помощью лжи или правда — в зависимости от того, что было эффективнее.
В случае предполагаемой фамилии Гитлера кажется, что ложь была более эффективной, возможно потому, что «Шикльгрубер» даже сегодня звучит более нелепо, чем «Гитлер». Следовательно, ложь продолжает жить, будучи более предпочтительной, чем правда. Возможно, это самый продолжительный успех наших экспертов по психологической войне.
Как вы сообщаете, Ханс Хабе, лидер телерадиовещательных компаний и писатель-романист после Второй мировой войны, был ответственен за то, что «нарушил историю о том, что первоначальное имя Гитлера было Шикльгрубер».
Однако почти 40 лет назад в книге «Гитлер, исследование тирании», которая остается стандартной биографией Гитлера, Алан Баллок развенчал этот миф. Буллок отметил, что отец Гитлера, Алоис, родился вне брака с Марией Анной Шикльгрубер.
В конце концов, признанный отец Иоганн Георг Хайдлер женился на Марии, но никогда не удосужился узаконить своего сына.
Однако в 1876 году брат умершего тогда Иоганна Георга Хайдлера предпринял необходимые шаги, чтобы узаконить Алоиса и законно изменить его имя.Таким образом, записывает Буллок: «С начала 1877 года, за 12 лет до рождения Адольфа, его отец называл себя Гитлером, а его сын никогда не был известен под другим именем, пока его противники не раскопали этот давно забытый деревенский скандал и не попытались, без всякого на то основания, чтобы навесить на него имя своей бабушки Шикльгрубер ».
Итак, мирская правда в том, что Гитлер всегда был Гитлером, будучи рожденным им. Но триумф Ганса Хабе жив, ибо хорошая ложь, кажется, умирает тяжело даже на ваших страницах.
ЭРИК ЛЕЙФ ДЭВИН
Питтсбург, 20 апреля 1990 г.
Самопровозглашенный нацистский отец хочет сменить имя на Гитлер
Ник Маскэвидж | (Бриджуотер, Н.J.) Courier News
Печально известный «нацистский папа» из Нью-Джерси хочет, чтобы его называли Гитлером
Мужчина из Нью-Джерси пытается изменить свою фамилию на Гитлер. Сообщает Мэтт Хоффман.
Buzz60
ГОЛЛАНДСКИЙ ГОРОДСКОЙ ГОРОД, Нью-Джерси — Самопровозглашенный нацист, который привлек внимание всей страны, когда супермаркет отказался украсить праздничный торт для его сына, который хочет сменить фамилию на Гитлер.
Исидор Хит Кэмпбелл 14 февраля подал в Верховный суд округа Хантердон запрос на изменение его имени на Исидор Хит Гитлер, согласно официальному уведомлению.
Хотя Гитлер — необычная фамилия, особенно после Второй мировой войны, это не редкость.
Перепись 2010 г. зафиксировала менее 100 человек в США, у которых она была; Согласно базе данных Newsday , 133 человека произносят это слово как Гитлер. А индекс смертности Social Security регистрирует дюжину людей по имени Гитлер, которые умерли с 1965 года, 52 человека пишутся как Hittler и имели карточки социального страхования, согласно базе данных Ancestry.com, которая охватывает период с 1935 по 2014 год.
Кэмпбелл столкнулся с юридическими проблемами в мимо.
► Апрель: Самоидентифицированный нацист признает себя виновным в сопротивлении аресту
► 2013: Адольф Гитлер баллотируется на выборах в Индии
В прошлом году он был арестован в Пенсильвании по обвинению в нападении с отягчающими обстоятельствами. связь с инцидентом, связанным с домашним насилием. В сделке о признании вины он был приговорен к 180 дням тюремного заключения и двум годам условно за воспрепятствование судебному преследованию и сопротивление аресту.
Кэмпбелл также был лидером пронацистской группировки «Орден Гитлера», которую он основал в 2012 году.В следующем году он вошел в здание суда округа Хантердон, одетый в нацистскую форму, чтобы обратиться к судье семейного суда с просьбой разрешить ему увидеться со своим младшим сыном Генрихом Хонсом Кэмпбеллом, который был выведен из-под опеки отца вскоре после того, как он родился в 2011 году.
Кэмпбелл привлек к себе всеобщее внимание в декабре 2008 года после того, как пекарня в супермаркете отказалась написать «С Днем Рождения, Адольф Гитлер» на торте в честь третьего дня рождения другого сына, Адольфа Гитлера Кэмпбелла. Отец жаловался, что отказ представляет собой дискриминацию.
► По теме: Телефон Гитлера, который «отправил миллионы на смерть», продан на аукционе за 243 тысячи долларов.
► По теме: Гитлер снова стал автором бестселлеров в Германии. Почему?
Около 10 человек, по всей видимости, носят имя и фамилию Адольф Гитлер по всей стране, как показывают результаты поиска в открытых архивах. По данным Управления социального обеспечения, которое также отслеживает имена детей, Адольф не был обычным именем для американских детей с 1930-х годов.
Когда пресловутый Адольф Гитлер был назначен канцлером Германии в 1933 году, 17 новорожденных мальчиков были названы Адольфом по всем США, связав это с 61 другим мужским именем, получив 1707-е место; В списке более 9000 мужских имен.К 1942 году, после того как Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, Адольфом назвали менее пяти младенцев, что исключило это имя из списка.
Адольфа нет ни в списке 2015 года, ни в самом последнем из доступных, ни в списке агентства за 2005 год, когда родился Адольф Гитлер Кэмпбелл.
► Связано: Австрийский дом, где родился Гитлер для благотворительности
► Связанный: Дневники нацистского лидера показывают семейное время, массажи и массовые убийства
До того, как Генрих Хонс Кэмпбелл был удален из дома Кэмпбеллов, чиновники Нью-Джерси имели поместили старших братьев и сестер Адольфа Гитлера Кэмпбелла, Джойс Линн Ариан Нэйшн Кэмпбелл и Хонзлинн Джинни Кэмпбелл в приемные семьи из-за предполагаемого насилия в доме семьи.В судебных документах говорится, что Кэмпбелл отказался выполнить приказ о том, чтобы обратиться за консультацией, потому что «психолог был евреем».
Кэмпбелл вернется 24 марта в Верховный суд округа Хантердон для слушания по его заявлению об изменении имени.
Закон Нью-Джерси имеет несколько юридических ограничений на имена, и Управление статистики естественного движения населения и реестра штата может отклонить имя только потому, что оно содержит непристойные выражения, цифры или символы или комбинацию, которая является «неразборчивой», согласно записи в блоге 2014 года. от филадельфийской юридической фирмы Obermayer Rebmann Maxwell & Hippel.
Следуйте за Ником Маскэвиджем в Twitter: @nmuscavage
Самопровозглашенный нацист меняет имя на Гитлер
Ник Маскэвидж | (Бриджуотер, штат Нью-Джерси) Courier News
Печально известный «нацистский папа» из Нью-Джерси хочет, чтобы его называли Гитлером
Мужчина из Нью-Джерси пытается изменить свою фамилию на Гитлер. Сообщает Мэтт Хоффман.
Buzz60
ФЛЕМИНГТОН, штат Нью-Джерси — В пятницу судья из Нью-Джерси подписал заявление о том, чтобы самопровозглашенный нацист сменил имя на Гитлер с 8 мая.
Итак, чуть больше чем через месяц Исидор Хит Кэмпбелл юридически станет Исидором Хитом Гитлером. 14 февраля он подал в Верховный суд округа Хантердон прошение об изменении имени.
Никто не оспаривал его, поэтому судья Майкл О’Нил подписал приказ в пятницу без явки Кэмпбелла на слушание.
«Я назван в честь героя», — сказал Кэмпбелл, когда с ним связался репортер. «Судья одобрил это. Теперь меня зовут Гитлер».
► Подробнее: Самопровозглашенный нацистский отец хочет сменить имя на Гитлер
► Апрель: Самопровозглашенный нацист признает себя виновным в сопротивлении аресту
► 2013: Адольф Гитлер баллотируется на выборах в Индии
Нью-Джерси Закон имеет несколько юридических ограничений на имена, и Управление статистики естественного движения населения и регистратура штата может отклонить имя только потому, что оно содержит непристойные выражения, цифры или символы или комбинацию, которая является «неразборчивой», согласно записи в блоге 2014 года из закона Филадельфии. фирма Obermayer Rebmann Maxwell & Hippel.
Дети Кэмпбелла, которые сейчас находятся в приемных семьях, по-видимому, не будут носить новую фамилию Гитлер. В его судебных документах значился только он сам.
В декабре 2008 года Кэмпбелл привлек внимание всей страны после того, как пекарня в супермаркете отказалась написать «С Днем Рождения, Адольф Гитлер» на торте в честь третьего дня рождения одного из его сыновей, Адольфа Гитлера Кэмпбелла. Отец пожаловался, что отказ представляет собой дискриминацию, и другая пекарня выполнила его просьбу.
Этот ребенок, а также Генрих Хонс Кэмпбелл, Джойс Линн Ариан Нэйшн Кэмпбелл и Хонзлинн Джинни Кэмпбелл находятся в приемных семьях из-за предполагаемого насилия в доме семьи Кэмпбелл, но Кэмпбелл оспаривает это.
«Они присвоили им имя», — сказал Кэмпбелл в пятницу, а затем продолжил пренебрегать этим судьей. «Моего сына зовут Адольф Гитлер. Они … пошли дальше и сделали то, что сделали».
Кэмпбелл указал временный адрес в Шиппенсбурге, штат Пенсильвания, в пятничных судебных документах, но когда-то жил в Холланд-Тауншип, штат Нью-Джерси.
В прошлом году он был арестован на основании ордера на бегство в Пенсильвании по обвинению в нападении при отягчающих обстоятельствах в связи с домашним насилием. инцидент с насилием. В сделке о признании вины он был приговорен к 180 дням тюремного заключения и двум годам условно за воспрепятствование судебному преследованию и сопротивление аресту.
Кэмпбелл также был лидером пронацистской группировки «Орден Гитлера», которую он основал в 2012 году. В следующем году он вошел в здание суда округа Хантердон, одетый в нацистскую форму, чтобы подать прошение судье по семейным делам разрешить ему увидеться с младшим сыном. , Генрих, которого отобрали из-под опеки отца вскоре после его рождения в 2011 году.
Хотя Гитлер — необычная фамилия, особенно после Второй мировой войны, это не редкость.
► Связанный: Мухаммед Али никогда официально не менял имя с Кассиус Клей
► Связанный: ACLU говорит Тенн.судья не может запретить детское имя «Мессия»
Перепись 2010 года зафиксировала менее 100 человек в США, у которых оно есть; Согласно базе данных Newsday , 133 человека произносят это слово как Гитлер. А индекс смертности в системе социального обеспечения регистрирует дюжину людей по имени Гитлер, которые умерли с 1965 года и имели карточки социального страхования, согласно базе данных Ancestry.com, охватывающей период с 1935 по 2014 год.
Кэмпбелл сказал, что доволен этим судьей, потому что его имя изменилось. до сих пор считает себя нацистским лидером.
«Мне нравится, когда газеты пишут о самопровозглашенных нацистах», — сказал он. «Я искренне, искренне благодарю судью за то, что он сделал, и за« Хайль, Гитлер »миру».
Следуйте за Ником Маскэвиджем в Twitter: @nmuscavage
Связано:
► Телефон Гитлера, который «послал миллионы на смерть», продан на аукционе за 243 тысячи долларов.
► Гитлеровский автор бестселлеров в Германии опять таки. Почему?
► Австрийский дом, где родился Гитлер для благотворительности
► Дневники нацистского лидера показывают семейное время, массажи и массовые убийства
Отец, назвавший детей «Адольф Гитлер» и «Ева Браун», меняет свое имя на Гитлер | Америка | Новости Северной и Южной Америки влияют на Европу | DW
Мужчина из США, назвавший своих детей в честь деятелей нацистской партии, по сообщениям, изменил свое имя на «Исидор Хит Гитлер» в годовщину окончания Второй мировой войны в Европе.
«Это здорово. Мои водительские права изменены, моя страховка, моя регистрация, все, что мне нужно, заменено», — сказал Гитлер новостному агентству «Мой центральный Джерси». «Я новый Гитлер».
«Мне это нравится», — сказал он. «Теперь все, что мне нужно, это мои дети».
Подробнее: Голландская компания изымает книжку-раскраску с изображением Адольфа Гитлера
Обвинения в домашнем насилии
Самопровозглашенный нацист получил дурную славу в 2008 году, когда супермаркет отказался украсить торт с надписью «С днем рождения, Адольф Гитлер» в третий раз. день рождения его сына Адольфа Гитлера Кэмпбелла.
Вскоре после того, как эта история стала известна, молодой Адольф и двое его братьев и сестер Джойс Линн Ариан Нэйшн и Хонслинн Хинлер Джинни, названные в честь командира СС Генриха Гиммлера, были переданы под опеку государства. Генрих Хонс родился позже и был захвачен властями в считанные дни. Дочь Гитлера Ева Браун, от другой матери и названная в честь девушки нацистского лидера, также была взята под опеку государства.
В своем решении власти сослались на домашнее насилие, а не на неудачный выбор имени. Позже он был приговорен к тюремному заключению за насилие в семье.
Однажды Гитлер явился в суд по семейным делам в нацистской форме, пытаясь вернуть себе опеку над своими детьми, сказав, что хороший судья увидит то, что находится внутри, а не то, что снаружи.
Гитлер утверждал, что быть нацистом не делает человека бедным родителем.
«Заключенные могут видеть своих детей, убийцы могут видеть своих детей. Что такого ужасного в том, чтобы быть нацистом?» «New York Post» цитирует слова Гитлера.
«Я просто хочу быть отцом.Я просто хочу доказать, что я хороший отец, потому что я … Так что, если я нацист, кого это волнует? »
Подробнее: Человек, одетый как Гитлер, арестован в австрийском месте рождения нацистского лидера
Он был фигурирует в документальном фильме 2014 года под названием «Знакомство с Гитлерами», в котором рассказывалось о людях, которые носили имя фашистского лидера.
Новые инициалы Гитлера IHH, как сообщается, означало «приветствую Гитлера».
Подробнее: картины Гитлера на аукционе — кто их покупает ?
Королевская свита Гитлера: слуги в центре власти
Секретарь Геббельса
Брунгильда Помсель была близка к власти, но, будучи секретарем нацистского министра пропаганды Йозефа Геббельса, она считала свою роль незначительной.Она сказала, что узнала о Холокосте только после войны. Как и Помсель, таких слуг режима было много, но они решили выполнять свои моральные обязательства по-разному.
Королевская свита Гитлера: слуги в центре власти
Секретарь Гитлера
Ее история дважды попадала на экран: мемуары Траудла Юнге о последних днях в бункере Гитлера были показаны в документальном фильме, а позже послужили материалом для художественный фильм «Крушение» 2004 года.В возрасте 22 лет она была нанята лично Гитлером в качестве его личного секретаря. Она утверждала, что ничего не знает о зверствах нацистов, но позже критически оценила свою роль в режиме.
Королевская свита Гитлера: слуги в центре власти
Телохранитель Гитлера
Рохус Миш также пережил последние несколько дней в бункере Гитлера — его карьера в СС привела его в 1940 году в «Командование эскорта фюрера», команду Гитлера. телохранителей. Позже Миш работал телефонистом диктатора и был одним из немногих, кто видел труп Гитлера после его самоубийства.Позже он сказал, что не интересовался политикой и что он был просто солдатом.
Королевская свита Гитлера: слуги в центре власти
Шофер Гитлера
Эрих Кемпка рано проявил интерес к национал-социалистическому движению. Он вступил в НСДАП и СС в 1930 году. Два года спустя ему разрешили работать шофером Гитлера. После 13 лет службы, 30 апреля 1945 года, он помог сжечь трупы Гитлера и Евы Браун.Он никогда не дистанцировался от участия. После его смерти в 1975 году неонацисты переиздали его мемуары.
Королевская свита Гитлера: слуги в центре власти
Личный врач Гитлера
Каждый день он прописывал таблетки и делал уколы своему «пациенту А»: доктор Теодор Морелл был личным врачом Гитлера. Постоянно больной диктатор безоговорочно доверял ему. После его ареста американцы на допросах хотели узнать, почему доктор не убил диктатора с помощью выстрела.Его ответ: «Но он был моим пациентом».
Королевская свита Гитлера: слуги в центре власти
Фотограф Гитлера
Генрих Хоффманн был национал-социалистом с самого начала: еще в 1920 году он присоединился к только что переименованной партии НСДАП. В 1921 году он стал официальным фотографом ведущих нацистских функционеров и самого Адольфа Гитлера. Хоффманн считается «изобретателем культа фюрера». После войны его приговорили к четырем годам лишения свободы.Хоффманн умер в 1957 году в возрасте 72 лет без сожаления.
Топ-5 неправдивых фактов о Гитлере
Томас Вебер
В этом месяце исполнилось тридцать лет с тех пор, как мастер фальсификации Конрад Куяу прославился пятнадцатью минутами своей славы. Куяу удалось обмануть журнал Stern в Германии и Sunday Times , заставив их поверить в то, что Гитлер тайно вел дневник. 25 апреля 1983 года газета Stern стала достоянием общественности с сенсационной историей о появлении дневников Гитлера, которые Кужау писал в конце 70-х — начале 80-х годов, и о том, что история века должна быть переписана.К 6 мая стало ясно, что два наиболее почтенных немецких и британских издания стали посмешищем для своих народов. Хотя никто до сих пор не верит, что Гитлер вел дневник, многие другие неправдивые факты о Гитлере оказались на удивление устойчивыми:
1. Гитлера действительно звали Шикльгрубер.
Адольф Гитлер в детствеБыли бы немцы готовы приветствовать друг друга сердечным «Хайль Шикльгрубер» каждый день? Мог бы Гитлер стать диктатором, если бы он использовал свое настоящее имя, Шикльгрубер, или это было бы слишком нелепым именем для диктатора? Это вопросы, которые продолжают регулярно обсуждаться на дискуссионных сайтах в Интернете.Однако это исторически бессмысленные вопросы, поскольку Шикльгрубер никогда не был именем Гитлера. Отец Гитлера родился вне брака с Марией Анной Шикльгрубер. Однако он сменил имя на Гитлер, имя своего отчима, который, по всей вероятности, также был его биологическим отцом, задолго до того, как родился Адольф Гитлер. Хотя утверждение, что Адольфа Гитлера на самом деле звали Адольфом Шикльгрубером, является исторической чепухой, тем не менее, это говорит о том, что люди продолжают распространять это утверждение. Это указывает на стремление людей превратить Гитлера в объект насмешек.
2. У Гитлера был дедушка-еврей.
Идея о том, что заклятый враг евреев Европы был, согласно логике его собственных нюрнбергских законов, сам «четвертьеврей», восходит к попытке некоторых из его противников помешать Гитлеру прийти к власти. Поскольку отец Гитлера родился вне брака, утверждалось, что Гитлер был отцом еврейской семьи, на которую некоторое время работала бабушка Гитлера Мария Анна.
Если верить результатам неэтичного анализа ДНК австрийских и американских родственников Гитлера, проведенного несколько лет назад бельгийским журналистом Жан-Полем Малдерсом, то теперь мы, наконец, знаем наверняка, что отчим отца Гитлера действительно был его биологическим отцом, и поэтому у Гитлера не было дедушки-еврея.Тем не менее, что может быть более важным, чем вопрос о том, был ли у Гитлера объективно еврейский дедушка, — это то, что сам Гитлер думал по этому поводу. Скорее всего, Гитлер боялся быть внуком еврея, поскольку он, похоже, поручил своему главному юристу Гансу Франку изучить утверждение о том, что он имел еврейское происхождение в 1930 году.
3. Гитлер стал отцом ребенка во время Первой мировой войны, прежде чем потерял одно из яичек.
Еще один «факт», который Жан-Поль Малдерс разоблачил как ложный, если верить его тестам ДНК, — это идея — только в прошлом году возрожденная французским новостным журналом — что Гитлер родил ребенка от француженки во время войны. Первая мировая война.Большинство других свидетельств также предполагают, что Гитлер не был гетеросексуалом или, как утверждают некоторые, гомосексуалистом, а был асексуалом. С другой стороны, немецкие власти, похоже, производили выплаты французской семье Гитлера во время Второй мировой войны, что было бы странно, если бы между Гитлером и матерью предполагаемого сына Гитлера не существовало никаких отношений.
Убеждение, популяризированное английской рифмой о Второй мировой войне, что у Гитлера был только один « мяч », недавно было заявлено, что наконец подтвердилось в результате недавно появившихся показаний немецкого санитара, который утверждал, что лечил Гитлера после ранения. в паху.Однако в этой истории ничего не складывается.
4. Гитлер пережил Вторую мировую войну.
Если верить недавним сообщениям новостей, Адольф и Ева Гитлер сбежали из Берлина в одиннадцатый час, когда русские приближались. На борту подводной лодки они направились в Аргентину, где жили долго и счастливо, пока Гитлер не умер от смерти. старость в 1960-е гг. История о побеге Гитлера в Аргентину — это только последняя история в саге, в которой пытались объяснить, почему в 1945 году и позже ни одному западным исследователям не удалось найти труп Гитлера.Тем не менее, существуют свидетельские показания нескольких человек, которые подтверждают, что Гитлер покончил жизнь самоубийством и что его тело было пропитано бензином перед тем, как сгореть. Более того, части черепа и зубов Гитлера почти наверняка хранятся в российском хранилище. Даже в отсутствие свидетельских показаний и свидетельств судебно-медицинской экспертизы психологическое состояние Гитлера делает неправдоподобным утверждение о том, что он хотел бы продолжать жить после своего падения от руки союзников.
Ева Браун и Адольф Гитлер5.Сам Гитлер был самым значительным создателем ложных фактов о Гитлере.
То, что Гитлер рассказал миру о том, как он превратился из художника по открыткам в фашистского лидера, редко подтверждалось правдой. Патологический и талантливый лжец, Гитлер говорил людям все, что они хотели услышать и что было политически уместным. В основе его выдуманной истории лежали четыре года службы в немецкой армии на Западном фронте. Это была история, которую он рассказал настолько удачно, что в нее верили почти столетие после окончания Великой войны.Гитлер использовал его, когда хотел сказать своим основным сторонникам, что национал-социализм родился в окопах Первой мировой войны и что война создала его. Он также использовал его, когда пытался привлечь внимание скептически настроенной публики в конце 1920-х годов. И он использовал это в 1938 году, чтобы обманывать Невилла Чемберлена и обмануть его, рассказав британскому премьер-министру невероятную историю о том, как британский солдат спас ему жизнь в 1918 году. Многие другие утки Гитлера и ложные факты, созданные его пропагандистами, сохраняются до наших дней. .Как недавно выразился молодой историк Норман Домейер, «в сегодняшнем восприятии нацистской Германии широким обществом по-прежнему доминирует нацистская пропаганда».
Томас Вебер преподает европейскую и международную историю в Университете Абердина и руководит Центром глобальной безопасности и управления. Он также является научным сотрудником Фрица Тиссена в Центре международных отношений Weatherhead при Гарвардском университете. Получив докторскую степень в Оксфордском университете, он стажировался или преподавал в Гарвардском университете, Институте перспективных исследований в Принстоне, Пенсильванском университете, Чикагском университете и университете Глазго.Он является автором книг «Первая война Гитлера: Адольф Гитлер, люди из полка списка» и «Первая мировая война » (2010 г.).
Подпишитесь на OUPblog по электронной почте или RSS.
Подпишитесь только на исторические статьи в блоге OUP по электронной почте или RSS.
Изображение предоставлено: Адольф Гитлер, Kinderbild [общественное достояние], через Wikimedia Commons; Bundesarchiv, B 145 Bild-F051673-0059 / CC-BY-SA [CC-BY-SA-3.0-de [Creative Commons License] через Wikimedia Commons
Место истории — Возвышение Гитлера: родился Адольф Гитлер
Родился Адольф Гитлер
В 6:30 стр.м. вечером 20 апреля 1889 г. он родился в маленьком Австрийская деревня Браунау Ам Инн прямо через границу с немецкой Баварией.
Адольф Гитлер однажды возглавит движение, которое придавало первостепенное значение на генеалогическом древе человека, даже делая это вопросом жизни и смерти. Тем не мение, его собственное генеалогическое древо было весьма запутанным и было пожизненным источником смущение и беспокойство к нему.
Его отец, Алоис, родился в 1837 году. Он был незаконнорожденным сыном Мария Анна Шикльгрубер и ее неизвестная подруга, которой, возможно, был кто-то из окрестностей или бедный столяр по имени Иоганн Георг Хидлер.Также отдаленно возможно, что дед Адольфа Гитлера был евреем.
Мария Шикльгрубер, как сообщается, работала поваром в дом богатой еврейской семьи по имени Франкенбергер. Существует некоторое предположение, что их 19-летний сын забеременел, и регулярно отправлял ее деньги после рождения Алоиса.
Адольф Гитлер никогда бы не узнал наверняка, кем был его дед.
Он действительно знал, что, когда его отцу Алоису было около пяти лет, Мария Шикльгрубер вышла замуж за Иоганна Георга Хидлера.Брак продлился пять лет до ее естественной смерти, когда Алоис продолжал жить. небольшая ферма с дядей.
В возрасте тринадцати лет юный Алоис сыт на ферме и отправился в путь. город Вена, чтобы сделать что-нибудь из себя. Он работал сапожником затем ученик поступил на австрийскую государственную службу, став младший таможенник. Он много работал государственным служащим и в конце концов стал руководителем. К 1875 году он получил звание старшего помощника инспектора, большое достижение для бывшего бедного фермерского мальчика с небольшим формальным образованием.
В это время произошло событие, которое имело большие последствия для будущее.
Алоис всегда использовал фамилию своей матери, Шикльгрубер, и поэтому всегда звали Алоис Шикльгрубер. Он не пытался скрыть тот факт, что он был незаконнорожденным, поскольку это было обычным явлением в сельской Австрии.
Но после его успеха на государственной службе его гордый дядя из маленькая ферма убедила его сменить фамилию на свою собственную, Хидлер, и продолжайте фамилию.Однако когда пришло время написать имя в книге рекордов он был записан как Гитлер.
Итак, в 1876 году в возрасте 39 лет Алоис Шикльгрубер стал Алоисом Гитлером. Этот важно, потому что трудно представить десятки тысяч немцев крича «Хайль Шикльгрубер!» вместо «Хайль Гитлер!»
В 1885 году, после того, как закончились многочисленные романы и два других брака, овдовевшие 48-летний Алоис Гитлер женился на беременной 24-летней Кларе Пёльцль, внучке. дяди Хидлера. Технически из-за смены имени она была его собственная племянница, поэтому ему пришлось получить специальное разрешение от католической церкви.
Дети от предыдущего брака, Алоис Гитлер-младший и Анджела, присутствовал на свадьбе и потом жил с ними. Клара Пёльцль в конце концов родила двух мальчиков и девочку, все из которых умерли. 20 апреля 1889 г. ее четвертый ребенок, Адольф, родился здоровым и был крещен в католической церкви. Отцу Гитлера было 52 года.
В первые годы его жизни мать юного Адольфа боялась потерять его, поскольку хорошо и проявил к нему много заботы и любви. Его отец был занят работой большую часть времени, а также много времени уделял своему главному хобби, сохраняя пчелы.
У Малыша Адольфа было прозвище Ади. Когда ему было почти пять лет, в 1893 году, его мать родила брата Эдмунда. В 1896 году родилась сестра Паула.
В мае 1895 года в возрасте шести лет юный Адольф Гитлер поступил в первый класс школы. государственная школа в деревне Фишльхам недалеко от Линца, Австрия.