«Тихий Дон»: впервые без цензуры
8 апреля 2011 года в Доме Пашкова состоялась презентация нового издания эпопеи «Тихий Дон», две первые книги которой полностью воссозданы по авторским рукописям. В этом значимом культурном событии приняли участие писатели, литературоведы, историки, сотрудники музеев и библиотек, журналисты, педагоги и студенты. Ведущий встречи — председатель Союза писателей России Валерий Ганичев — вручил дарственный экземпляр генеральному директору РГБ Александру Вислому.
В этом году величайшему роману XX столетия (во всяком случае так его позиционируют многие критики и читатели) исполняется 85 лет. У «Тихого Дона» очень непростая судьба. Вскоре после выхода в свет двух первых томов начались разговоры о том, что произведение такого масштаба и глубины не под силу создать молодому человеку крестьянских корней, явно не получившему серьезного образования и не имеющего солидного жизненного опыта.
Итак, еще в 1929 году писателю-самородку пришлось предоставлять на рассмотрение специально созданной комиссии черновики романа. В итоге комиссия признала его авторство, но, как показало дальнейшее развитие событий, точка в этом вопросе поставлена не была. Вопрос о «плагиате» был реанимирован в 1970-е годы. В западной прессе появился ряд статей, поднявших, казалось бы, уже исчерпанную тему. На защиту честного имени Михаила Александровича одним из первых встал норвежский исследователь Гейер Хетсо, сделавший компьютерный анализ текста «Тихого Дона» и рассказов белого офицера Федора Крюкова (именно он фигурирует в версиях оппонентов как подлинный автор романа). Вердикт ученого однозначен: нет никаких оснований приписывать шедевр Крюкову — писателю добротному, но лишенному выдающегося таланта.
Существовал еще один, пожалуй, определяющий для исхода полемики вопрос: где сами рукописи первых двух томов, фрагменты которых Шолохов показывал комиссии? Долгое время они считались утерянными, но их суждено было найти.
Десятилетиями они хранились в семье друга Шолохова — погибшего во время войны писателя Василия Кудашова. В декабре 1999 года при финансовой поддержке правительства РФ рукописи были приобретены Институтом мировой литературы (ИМЛИ). Вскоре началась их реставрация. И вот спустя годы появилось новое монументальное издание «Тихого Дона» Огромную роль в этом сыграл политик Виктор Черномырдин, до последних дней жизни возглавлявший Шолоховский комитет. Ныне эстафету принял его сын Андрей Черномырдин.
Представленная в Доме Пашкова книга, при подготовке которой учитывался опыт ведущих мировых текстологических школ, — итог коллективного труда. Ее выпустили в свет Международный Шолоховский комитет, Союз писателей России, Международное сообщество писательских союзов, Государственный музей-заповедник М. А. Шолохова. Издание осуществлено под общей редакцией писателя Александра Стручкова и филолога Светланы Шолоховой (старшей дочери Михаила Александровича).
Читатель познакомится с изначальным рукописным текстом первой и второй книг эпопеи, в котором отсутствует какое-либо постороннее вмешательство — редакторское либо корректорское.
Третья и четвертая книги даны по их первым книжным публикациям (соответственно — в 1933 и 1940 гг.). Издание дополнено хронологической канвой жизни и деятельности гениального писателя, родословной Михаила Шолохова и некоторых казачьих родов, а также алфавитным указателем персонажей романа. В нем запечатлены свыше 980 персонажей, из которых 360 — реальные исторические фигуры. Кроме того, в книгу включена обстоятельная беседа Александра Стручкова с одним из самых известных исследователей творчества Шолохова, членом-корреспондентом РАН Феликсом Кузнецовым. Нужно отдать должное прекрасному оформлению издания. В нем, в частности, воспроизводятся несколько страниц рукописей, исписанных каллиграфическим почерком автора; даны лучшие иллюстрации к «Тихому Дону», принадлежащие перу Ореста Верейского, Юрия Реброва, Сергея Королькова, Игоря Пчёлко.
Вступительное слово написал Андрей Черномырдин. В его размышлениях собраны и какие-то общие, и глубоко личные моменты восприятия великого романа: «Человек начинает меняться, он начинает постигать глубины и высоты человеческой души, таинственные повороты Истории, кровную и мистическую связь с родиной, семьей, памятью прошедших поколений, с Небом, с самобытной мощью родного языка.
Не случайно уже в самом названии романа каждый чувствует что-то огромное, могучее, подспудно таящееся. Ведь в тишине „Тихого Дона“ — как в тишине Куликова поля перед битвой — сокрыто напряжение величайшей исторической драмы, какой еще не знало человечество. Сменяются поколения, социальные и политические матрицы общественного устройства, приходят и уходят дорогие нам люди, на дворе XXI век, а несравненный шолоховский космос „Тихого Дона“, словно Млечный путь, притягивает к себе вечной красотой и неразгаданной тайной России».
11.04.2011
| « | Мелеховский двор — на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона. На восток, за красноталом гуменных плетней, — Гетманский шлях, полынная проседь, истоптанный конскими копытами бурый, живущий придорожник, часовенка на развилке; за ней — задернутая текучим маревом степь. С юга — меловая хребтина горы. На запад — улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу.
В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену — маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды. Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену. Шел с ней за арбой с имуществом по хутору — высыпали на улицу все, от мала до велика. Купить и скачать книгу >>> | » |
КНИГИ ИМЛИ — Книги ИМЛИ РАН
Обзор
Первая научная подготовка текста романа «Тихий Дон» М.А. Шолохова
Издание романа М.А. Шолохова «Тихий Дон», подготовленное группой текстологов Института мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, представляет собой впервые осуществленное научное издание этого выдающегося произведения отечественной и мировой литературы.
В соответствии с принципами современной текстологии научное издание основывается на сопоставительном анализе всех без исключения автографов произведения, которыми располагает филологическая наука, со всеми его изданиями, опубликованными при жизни писателя.
Главной задачей такого анализа, так называемой, «критики текста», является всестороннее исследование всех выявленных разночтений и внесение в выбранный в ходе работы основной источник научно обоснованных и документально подтвержденных поправок — в целях подготовки текста произведения, в наибольшей степени выражающего последнюю творческую волю автора.
На протяжении многих десятилетий «Тихий Дон» был одним из наиболее востребованных читателями и широко издаваемых в нашей стране прозаических произведений. По данным Книжной палаты, с 1928 г., когда в журнале «Октябрь» появилась публикация первых двух книг романа, и до выхода в свет в 1985–1986 гг. последнего прижизненного собрания сочинений М.А. Шолохова «Тихий Дон» издавался 342 раза, а общий тираж этих изданий составил более 20 миллионов экземпляров.
Как показывает сопоставительный анализ, среди этих многочисленных изданий нет ни одного, которое бы в полной мере соответствовало творческой воле автора. В каждом из них обнаружено значительное количество опечаток, пропусков отдельных слов и выражений, фактических ошибок и разного характера других погрешностей. В целом в текстах прижизненных изданий выявлено более 4 000 разночтений.
Следует обратить внимание и на то, что в прижизненных публикациях «Тихого Дона» немало частей текста значительного или малого объема, исправленных, изъятых либо заново вписанных по соображениям идеологического порядка. Есть основания полагать, что инициатива такого рода поправок исходила чаще всего не от издательств и журналов, а от Главлита, учреждения, созданного в годы Советской власти и наделенного правами цензуры, контроля за содержанием печатаемой литературной продукции.
М.А. Шолохов далеко не всегда соглашался с требованиями внести в печатаемые тексты поправки идеологического характера.
Он старался сохранить текст, окончательно сложившийся в его сознании и прошедший проверку в ряде публикаций.
В процессе защиты своего романа от вмешательства цензуры М.А. Шолохов в ряде случаев вынужден был идти на уступки. Это особенно заметно в изданиях 1930-х гг., где соответствующая правка была осуществлена хотя и с ведома писателя, но в силу идеологического давления на него.
Так, начиная с 1933 г., в изданиях 3-й книги романа был изъят ряд фрагментов текста, в которых упоминалось имя Л.Д. Троцкого или шла речь о его деятельности. В издании 1935 г. во всех трех книгах была изъята или трансформирована значительная часть ненормативной лексики. Нет сомнения в том, что решающую роль в осуществлении этих изъятий сыграл приказ Главлита «О борьбе за чистоту русского языка» от 26 ноября 1934 г., согласно которому от издательских работников требовалось «решительно бороться против грубых выражений, ругательных и блатных слов и проч.». В изданиях «Тихого Дона» были вычеркнуты имена репрессированных исторических деятелей: в 1936 г.
Примером идеологической правки является и введенный в текст романа фрагмент, в котором говорится о важной роли И.В. Сталина в разгроме Добровольческой армии на Южном фронте в ходе Гражданской войны. Впервые эта вставка появилась при публикации 4-й книги «Тихого Дона» в журнале «Новый мир» (1938, № 1), когда И.В. Сталин по всеобщему признанию стал главной фигурой руководства нашей страны. Добавленный текст сохранялся во всех последующих публикациях произведения М.А. Шолохова. Однако в 1956 г., при выпуске в издательстве «Молодая гвардия» первого собрания сочинений писателя, в указанный выше фрагмент были внесены некоторые уточнения, а имя И.В. Сталина исключено из него. Причиной этих поправок текста явился, вне всяких сомнений, доклад Н.С. Хрущева в феврале 1956 г. «О культе личности и его последствиях» на ХХ съезде КПСС, в котором содержалась критическая оценка деятельности И.
В. Сталина.
С появлением в политической жизни страны новых подходов к решению проблем национальных взаимоотношений связана, скорее всего, повсеместная замена в авторской речи, начиная с 1933 г., слова «хохол» и производных от него фраз на «украинец» и соответствующих словообразований.
В процессе многочисленных публикаций «Тихого Дона» часть дефектов в текстах хронологически более ранних изданий романа постепенно устранялась, но, наряду с этим, в более поздних изданиях появлялись новые опечатки, пропуски слов, фраз и т.д., а также новые поправки текста идеологического характера.
В ряде случаев определение окончательных вариантов текста представляло немалые трудности, что в свою очередь потребовало дополнительных разысканий, в частности, привлечения к анализу и других произведений М.А. Шолохова. О подобных текстологических случаях обстоятельно говорится в текстологических послесловиях к 1му и 2му томам данного издания.
Логика авторских исправлений в рукописях «Тихого Дона» — от первых черновых до беловых автографов — позволяет установить закономерности работы Шолохова над текстом — как в процессе создания произведения в целом, так и в отношении отдельных его частей.
Выбор именно этого, а не иного слова, его зависимость от органичного для эпического повествования стиля, от смыслового и интонационного контекстов, от ритма и мелодической тональности повествования, постоянное ощущение автором тонкой грани между литературной и просторечной формами слова — все это, вместе взятое, составляет систему важных творческих принципов, позволяющих аргументировать внесение в текст «Тихого Дона» тех или иных поправок.
Всестороннее изучение текстов «Тихого Дона» всех прижизненных изданий наглядно показало, что ранее при подготовке текстов, предшествующих данному изданию, работа по сплошному, тотальному сопоставлению всех без исключения источников не проводилась. Невозможность создания в предыдущие десятилетия научно подготовленного текста «Тихого Дона» объясняется, однако, не только тем, о чем сказано выше. Существовала и гораздо более серьезная, объективная причина.
Долгие годы рукописи «Тихого Дона» считались утраченными, погибшими вместе со всем шолоховским архивом в годы Великой Отечественной войны.
Исключение составляли 140 разрозненных рукописных листов 3-й и 4-й книг «Тихого Дона», хранящиеся ныне в Институте русской литературы РАН (Пушкинский Дом) в Санкт-Петербурге, а также автографы и авторизированные машинописи отдельных частей романа, находящиеся в фондах Российского Государственного архива литературы и искусства и Государственного литературного музея. В середине 1990-х гг. стало известно, что рукописные источники 1-й и 2-й книг «Тихого Дона» не пропали, а находятся у частных лиц. В 1999 г. Институту мировой литературы им. А.М. Горького удалось их приобрести. В течение 2002–2005 гг. рукописи 1-й и 2-й книг шолоховского романа находились на реставрации, а в 2005 г. в издательстве «Современный писатель» вышло их факсимильное издание. В 2011 г. издательством ИМЛИ РАН было выпущено первое научное исследование этого архивного материала, издан коллективный труд «Михаил Шолохов. “Тихий Дон”. Динамическая транскрипция рукописи».
Тем самым шолоховедение получило возможность изучения рукописного наследия М.
А. Шолохова — не только путем включения его в исследование актуальных историко-литературных проблем, но и в первую очередь в целях создания обобщающих текстологических работ, включая подготовку научного издания романа «Тихий Дон».
С учетом изложенных выше соображений, касающихся состояния текстов прижизненных изданий «Тихого Дона», весьма непростым оказалось решение вопроса о выборе основного источника текста романа.
При анализе многочисленных разночтений, выявленных при сличении автографов романа и его печатных изданий, в каждом конкретном случае приходилось не только разбираться в причинах возникновения в текстах тех или иных замен слов и выражений, дополнений текста, вычеркиваний и т.п., но и в полной мере учитывать логику авторского повествования, своеобразие творческой манеры писателя, а также — историко-социальный контекст, в рамках которого происходило создание конкретных частей и книг шолоховской эпопеи. Оказалось возможным — в рамках общего замысла писателя, направленного на создание масштабного произведения об исторических потрясениях и переменах в жизни донского казачества, и в процессе реализации этой грандиозной творческой задачи — выявить и выделить творческую историю каждой из четырех книг романа.
Из этого следует, что основные источники текстов каждой из книг «Тихого Дона» должны определяться дифференцированно — в зависимости от указанных выше обстоятельств, с учетом характера авторской правки в автографах и в прижизненных изданиях, исправлений при подготовке текстов к публикации, редакторской правки, цензурных поправок и т.п. При этом, разумеется, не должно нарушаться ощущение художественной цельности и целостности произведения, достижение которых было одной из важнейших творческих задач писателя.
В результате для 1-й и 2-й книг романа в качестве основного источника текста было выбрано издание: «Тихий Дон»: в 3 кн. М.: Гослитиздат, 1933; для 3-й книги — отдельное издание: «Тихий Дон» М.: Гослитиздат, 1933; для VII части 4-й книги — авторизованная машинопись, предназначенная для отдельного (полного, в 4-х книгах) издания, — М.: Гослитиздат, 1940; для завершающей роман VIII части 4-й книги — журнал «Новый мир» (М., 1940. № 2–3).
Данное научное издание печатается в двух томах: в первый том включены 1-я и 2-я книги романа, во второй том входят 3-я и 4-я книги.
Каждый том сопровожден «Текстологическим послесловием», где обстоятельно проанализированы все автографы и прижизненные издания «Тихого Дона», выявлены разночтения, обосновывается выбор основных источников текста и дается перечень всех внесенных в них исправлений. Авторами «Текстологических послесловий» являются: к первому тому — Ю.А. Дворяшин, ко второму тому — Г.Н. Воронцова.
Говоря о трудностях, встретившихся в процессе подготовки настоящего издания, следует указать на отсутствие или нехватку необходимых для исследования материалов: не сохранилась бóльшая часть автографов 3-й и 4-й книг романа; почти полностью отсутствуют машинописные тексты (за исключением 7-й части), которые автор представлял в издательства; не обнаружены (за редким исключением) верстки романа с правкой автора и редакторов и т.д.
Все это в совокупности порой затрудняло принятие решений при выборе того или иного конкретного варианта текста и предопределило в ряде случаев степень их вероятности. Поэтому не исключена возможность уточнения уже существующих в данном издании отдельных текстологических решений — в случае обнаружения новых материалов и сведений о работе писателя по подготовке романа к публикации и наличия научных аргументов на этот счет.
Данное научное издание романа М.А. Шолохова ограничивается подготовкой научно выверенного текста произведения, перечнем вносимых в основной источник исправлений и текстологическими послесловиями к каждой книге «Тихого Дона».
Текст романа печатается по правилам современной орфографии и пунктуации с сохранением имеющих смысловое и стилистическое значение особенностей, свойственных языку писателя, а также характерных для времени создания произведения.
* * *
Над подготовкой научного издания романа М.А. Шолохова «Тихий Дон» работала группа текстологов в составе Г.Н. Воронцовой, Ю.А. Дворяшина, И.П. Казаковой, А.А. Козловского, Е.А. Тюриной и А.М. Ушакова (научный руководитель группы). На начальных этапах подготовки данного издания в работе группы принимали участие Ф.Г. Бирюков, В.В. Васильев и Н.П. Великанова. Для научных консультаций по некоторым текстологическим проблемам привлекались Е.Г. Падерина, Л.А. Спиридонова и М.И. Щербакова.Редакционная коллегия: член-корреспондент РАН Н.
В. Корниенко (председатель), Г.Н. Воронцова, Ю.А. Дворяшин, академик РАН А.Б. Куделин, В.В. Полонский, А.М. Шолохов, А.М. Ушаков, Е.А. Тюрина (ученый секретарь).
Михаил Шолохов ★ Тихий Дон читать книгу онлайн бесплатно
Михаил Шолохов.
Тихий Дон
* КНИГА ПЕРВАЯ *
Не сохами-то славная землюшка наша распахана…
Распахана наша землюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная землюшка казацкими головами,
Украшен-то наш тихий Дон молодыми вдовами,
Цветет наш батюшка тихий Дон сиротами,
Наполнена волна в тихом Дону отцовскими, материнскими слезами.
Ой ты, наш батюшка тихий Дон!
Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь?
Ах, как мне, тихому Дону, не мутну течи!
Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют,
Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
IМелеховский двор — на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона.
На восток, за красноталом гуменных плетней, — Гетманский шлях, полынная проседь, истоптанный конскими копытами бурый, живущий придорожник, часовенка на развилке; за ней — задернутая текучим маревом степь. С юга — меловая хребтина горы. На запад — улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу.
В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену — маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына. В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды.
Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену. Шел с ней за арбой с имуществом по хутору — высыпали на улицу все, от мала до велика. Казаки сдержанно посмеивались в бороды, голосисто перекликались бабы, орда немытых казачат улюлюкала Прокофию вслед, но он, распахнув чекмень, шел медленно, как по пахотной борозде, сжимал в черной ладони хрупкую кисть жениной руки, непокорно нес белесо-чубатую голову, — лишь под скулами у него пухли и катались желваки да промеж каменных, по всегдашней неподвижности, бровей проступил пот.
С той поры редко видели его в хуторе, не бывал он и на майдане. Жил в своем курене, на отшибе у Дона, бирюком. Гутарили про него по хутору чудное. Ребятишки, пасшие за прогоном телят, рассказывали, будто видели они, как Прокофий вечерами, когда вянут зори, на руках носил жену до Татарского, ажник, кургана. Сажал ее там на макушке кургана, спиной к источенному столетиями ноздреватому камню, садился с ней рядом, и так подолгу глядели они в степь. Глядели до тех пор, пока истухала заря, а потом Прокофий кутал жену в зипун и на руках относил домой. Хутор терялся в догадках, подыскивая объяснение таким диковинным поступкам, бабам за разговорами поискаться некогда было. Разно гутарили и о жене Прокофия: одни утверждали, что красоты она досель невиданной, другие — наоборот. Решилось все после того, как самая отчаянная из баб, жалмерка Мавра, сбегала к Прокофию будто бы за свежей накваской. Прокофий полез за накваской в погреб, а за это время Мавра и разглядела, что турчанка попалась Прокофию последняя из никудышных…
Спустя время раскрасневшаяся Мавра, с платком, съехавшим набок, торочила на проулке бабьей толпе:
— И что он, милушки, нашел в ней хорошего? Хоть бы баба была, а то так… Ни заду, ни пуза, одна страма.
У нас девки глаже ее выгуливаются. В стану — перервать можно, как оса; глазюки — черные, здоровющие, стригеть ими, как сатана, прости бог. Должно, на сносях дохаживает, ей-бо!
— На сносях? — дивились бабы.
— Кубыть, не махонькая, сама трех вынянчила.
— А с лица-то как?
— С лица-то? Желтая. Глаза тусменныи, — небось не сладко на чужой сторонушке. А ишо, бабоньки, ходит-то она… в Прокофьевых шароварах.
— Ну-у?.. — ахали бабы испуганно и дружно.
— Сама видала — в шароварах, только без лампасин. Должно, буднишные его подцепила. Длинная на ней рубаха, а из-под рубахи шаровары, в чулки вобратые. Я как разглядела, так и захолонуло во мне…
Шепотом гутарили по хутору, что Прокофьева жена ведьмачит. Сноха Астаховых (жили Астаховы от хутора крайние к Прокофию) божилась, будто на второй день троицы, перед светом, видела, как Прокофьева жена, простоволосая и босая, доила на их базу корову. С тех пор ссохлось у коровы вымя в детский кулачок, отбила от молока и вскоре издохла.
Михаил Шолохов — Том 4. Тихий Дон. Книга третья читать онлайн
Михаил Александрович Шолохов
Собрание сочинений в восьми томах
Том 4. Тихий Дон. Книга третья
Тихий Дон. Книга третья
Как ты, батюшка, славный тихий Дон,
Ты кормилец наш, Дон Иванович,
Про тебя лежит слава добрая,
Слава добрая, речь хорошая,
Как, бывало, ты все быстер бежишь,
Ты быстер бежишь, все чистехонек,
А теперь ты, Дон, все мутен течешь,
Помутился весь сверху донизу.
Речь возговорит славный тихий Дон:
«Уж как то мне все мутну не быть,
Распустил я своих ясных соколов,
Ясных соколов — донских казаков.
Размываются без них мои круты бережки,
Высыпаются без них косы желтым песком».
(Старинная казачья песня)I
В апреле 1918 года на Дону завершился великий раздел: казаки фронтовики северных округов — Хоперского, Усть-Медведицкого и частично Верхне-Донского — пошли с отступавшими частями красноармейцев; казаки низовских округов гнали их и теснили к границам области.
Хоперцы ушли с красными почти поголовно, усть-медведицкие — наполовину, верхнедонцы лишь в незначительном числе.
Только в 1918 году история окончательно разделила верховцев с низовцами. Но начало раздела намечалось еще сотни лет назад, когда менее зажиточные казаки северных округов, не имевшие ни тучных земель Приазовья, ни виноградников, ни богатых охотничьих и рыбных промыслов, временами откалывались от Черкасска, чинили самовольные набеги на великоросские земли и служили надежнейшим оплотом всем бунтарям, начиная с Разина и кончая Секачом.
Даже в позднейшие времена, когда все Войско глухо волновалось, придавленное державной десницей, верховские казаки поднимались открыто и, руководимые своими атаманами, трясли царевы устои: бились с коронными войсками, грабили на Дону караваны, переметывались на Волгу и подбивали на бунт сломленное Запорожье.
К концу апреля Дон на две трети был оставлен красными. После того как явственно наметилась необходимость создания областной власти, руководящими чинами боевых групп, сражавшихся на юге, было предложено созвать Круг.
На 28 апреля в Новочеркасске назначен был сбор членов Временного донского правительства и делегатов от станиц и войсковых частей.
На хуторе Татарском была получена от вешенского станичного атамана бумага, извещавшая о том, что в станице Вешенской 22-го сего месяца состоится станичный сбор для выборов делегатов на Войсковой круг.
Мирон Григорьевич Коршунов прочитал на сходе бумагу. Хутор послал в Вешенскую его, деда Богатырева и Пантелея Прокофьевича.
На станичном сборе в числе остальных делегатов на Круг избрали и Пантелея Прокофьевича. Из Вешенской возвратился он в тот же день, а на другой решил вместе со сватом ехать в Миллерово, чтобы загодя попасть в Новочеркасск (Мирону Григорьевичу нужно было приобрести в Миллерове керосину, мыла и еще кое-чего по хозяйству, да кстати хотел и подработать, закупив Мохову для мельницы сит и баббиту).
Выехали на зорьке. Бричку легко несли вороные Мирона Григорьевича. Сваты рядком сидели в расписной цветастой люльке. Выбрались на бугор, разговорились; в Миллерове стояли немцы, поэтому-то Мирон Григорьевич и спросил не без опаски:
— А что, сваток, не забастуют нас германцы? Лихой народ, в рот им дышлину!
— Нет, — уверил Пантелей Прокофьевич.
— Матвей Кашулин надысь был там, гутарил — робеют немцы… Опасаются казаков трогать.
— Ишь ты! — Мирон Григорьевич усмехнулся в лисью рыжевень бороды и поиграл вишневым кнутовищем; он, видно успокоившись, перевел разговор: — Какую же власть установить, как думаешь?
— Атамана посодим. Своего! Казака!
— Давай бог! Выбирайте лучше! Шшупайте генералов, как цыган лошадей. Чтоб без браку был.
— Выберем. Умными головами ишо не обеднел Дон.
— Так, так, сваток… Их и дураков не сеют — сами родятся. — Мирон Григорьевич сощурился, грусть легла на его веснушчатое лицо. — Я своего Митьку думал в люди вывесть, хотел, чтоб на офицера учился, а он и приходской не кончил, убег на вторую зиму.
На минуту умолкли, думая о сыновьях, ушедших куда-то вслед большевикам. Бричку лихорадило по кочковатой дороге; правый вороной засекался, щелкая нестертой подковой; качалась люлька, и, как рыбы на нересте, терлись бок о бок тесно сидевшие сваты.
— Гдей-то наши казаки? — вздохнул Пантелей Прокофьевич.
— Пошли по Хопру. Федотка-Калмык вернулся из Кумылженской, конь у него загубился. Гутарил, кубыть держут шлях на Тишанскую станицу.
Опять замолчали. Спины холодил ветерок. Позади, за Доном, на розовом костре зари величаво и безмолвно сгорали леса, луговины, озера, плешины полян. Краюхой желтого сотового меда лежало песчаное взгорье, верблюжьи горбы бурунов скупо отсвечивали бронзой.
Весна шла недружно. Аквамариновая прозелень лесов уже сменилась богатым густозеленым опереньем, зацветала степь, сошла полая вода, оставив в займище бесчисленное множество озер-блесток, а в ярах под крутыми склонами еще жался к суглинку изъеденный ростепелью снег, белел вызывающе-ярко.
На вторые сутки к вечеру приехали в Миллерово, заночевали у знакомого украинца, жившего под бурым боком элеватора. Утром, позавтракав, Мирон Григорьевич запряг лошадей, поехал к магазинам. Беспрепятственно миновал железнодорожный переезд и тут первый раз в жизни увидел немцев. Трое ландштурмистов шли ему наперерез.
Один из них, мелкорослый, заросший по уши курчавой каштановой бородой, позывно махнул рукой.
Мирон Григорьевич натянул вожжи, беспокойно и выжидающе жуя губами. Немцы подошли. Рослый упитанный пруссак, искрясь белозубой улыбкой, сказал товарищу:
— Вот самый доподлинный казак! Смотри, он даже в казачьей форме! Его сыновья, по всей вероятности, дрались с нами. Давайте его живьем отправим в Берлин. Это будет прелюбопытнейший экспонат!
— Нам нужны его лошади, а он пусть идет к черту! — без улыбки ответил клешнятый, с каштановой бородой.
Он опасливо околесил лошадей, подошел к бричке.
— Слезай, старик. Нам необходимы твои лошади — перевезти вот с этой мельницы к вокзалу партию муки. Ну же, слезай, тебе говорят! За лошадьми придешь к коменданту, — немец указал глазами на мельницу и жестом, не допускавшим сомнений в назначении его, пригласил Мирона Григорьевича сойти.
Двое остальных пошли к мельнице, оглядываясь, смеясь. Мирон Григорьевич оделся иссера-желтым румянцем.
Намотав на грядушку люльки вожжи, он молодо прыгнул с брички, зашел наперед лошадям.
совместное творение человека и природы – озеро Гижгит в КБР
Большими автобусами экскурсии сюда не возят, хотя озеро Гижгит находится очень недалеко от комфортной автотрассы А158, идущей по Баксанскому ущелью до поселения Терскол (до него оставалось 54 км) и популярного выката с Эльбруса, именуемого Азау.
Дело в том, что до самого озера несколько километров нужно добираться по узкой грунтовке, на которой даже две легковушки не смогут разминуться, за исключением нескольких специально сделанных «карманов». Поэтому возможности попасть сюда исчерпывается джип-турами, персональными экскурсиями или походом пешком. Хотя возят сюда уже несколько лет как из Нальчика, так и с курортов КМВ, но в экскурсию включают и другие интересные объекты.
Рукотворное озеро Уллу Гижгит (рядом есть еще меньшее по размерам озеро Гитче Гижгит, но мы туда не поехали), или Былым, как рассказывает нам наш водитель-экскурсовод, изначально носило совершенно неромантическое название ТВМК-2, что означает «Тырныаузский вольфрамо-молибденовый комбинат».
Именно для захоронения его отходов производства было принято решение перегородить устье реки Гижгит дамбой. Так и образовалось озеро длиною около километра и глубиной до 30 метров.
Комбинат, который добывал и производил вольфрам и молибден, давно уже закрылся и перестал сбрасывать по подземным трубам отходы своей производственной деятельности в этот замечательный по красоте водоём. Но есть все основания полагать, что на дне его собрана практически вся периодическая таблица Менделеева.
Говорят, что в последние годы здесь даже появилась рыба, а местные жители пасут на берегах озера скот и собирают целебные травы. Но наш экскурсовод Дмитрий купаться в озере не советовал, да в начале января это и не слишком комфортно.
Когда мы съехали на внедорожнике с главной трассы по Баксанскому ущелью, переправились через реку Баксан по мостику и доехали практически до озера, перед нами шло ещё две машины. Одна из них свернула налево, и я поинтересовался у водителя-экскурсовода, куда она направляется.
Он ответил, что та машина пошла на левый берег озера, виды откуда значительно менее интересны, а мы попробуем взобраться на гораздо более живописный правый берег.
Шедшая непосредственно впереди нас машина перед крутым подъёмом притормозила, а потом и вовсе остановилась. Мы же продолжили движение вверх по настоящей грунтовой горной дороге, где трясёт, нет возможности развернуться: с одной стороны от машины – скала, а с другой – почти отвесный высокий обрыв. И никаких заграждений, никакой страховки! В дождь здесь ехать не рекомендуется даже очень опытным водителям, не знающим этой «трассы».
Наш водитель ездит сюда постоянно, знает эту дорогу как свои пять пальцев, кроме того, он разглядел наверху забравшиеся раньше нас машины и был уверен, что мы доберемся благополучно.
Несмотря на все опасения нашей небольшой экскурсионной группы, до обзорной площадки правого берега озера Гижгит мы действительно добрались без приключений. Нас никто не обгонял, да и навстречу нам никакой местный «джигит» (по словам Дмитрия, они «не умеют ездить задом», т.
е. сдавать назад до ближайшего «кармана») также не попался.
Честно говоря, вид с обзорной площадки открывается сказочный. Мелководная часть озера полностью замёрзла, более глубоководная отливает то чисто изумрудным цветом, то иссиня-чёрным. Вокруг высятся живописные скалы, которые можно разглядывать часами, разгадывая, какие же образы матушка-природа заложила в эти причудливые нагромождение горных пород.
На замёрзшей части озера лёд оказался достаточно крепким, несмотря на яркое солнышко и температуру явно выше нуля. Какая-то из машин подъехала к пологому берегу, из неё вышел человек и направился по льду почти к самой кромке воды. Метрах в 20 от кромки он остановился, потом вернулся назад. А мы фотографировали с вершины оригинальные узоры льдин.
Дмитрий рассказал, что красиво здесь в любое время года, и совершенно по-разному. Иногда озеро замерзает полностью, и лёд на нём бывает и изрисован причудливыми зигзагами, как на Байкале. Весна, лето и осень приносят сюда свои неповторимые краски.
А воздух здесь всегда чист, свеж и прекрасен. Чему удивляться – горы! И до Эльбруса осталось каких-то километров 80.
Вдоволь налюбовавшись красотами озера Гижгит, или Былым (по названию одноимённого поселения, расположенного почти напротив озера, через трассу), а также окрестными скалами, мы уселись во внедорожник и отправились дальше. Ведь впереди нас ждали перевал Актопрак и Чегемские водопады. Но об этом, разумеется, отдельные зарисовки.
Текст и фото – Алексей Гриценко
Алексей Гриценко
____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.
СОСТОЯНИЕ КАЗАЧЬЕГО НАРОДА В СССР ПОСЛЕ ВОЙНЫ.
«И Дон седой, и ширь степей,Что к древней Воле потянулись,
В крови убитых сыновей,
От пули русской захлебнулись».
П. С. Поляков, донской казак-эмигрант.
К нам в редакцию пришёл интересный материал.
Предупреждение — данная статья не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытие в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой.
«Во времена всеобщей лжи говорить правду — это экстремизм» — (Джордж Оруэлл).
Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите — это слухи и домыслы и нечего более. Редакция категорически не разделяет мнение автора. Данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности.
Всё является авторским личным оценочным суждением. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаем читателям составить своё собственное не зависимое от авторского оценочного суждения — мнение о произошедшем. Мы не имеем причин не доверять этим источникам, и если там вдруг имеется какая-либо недостоверная информация, проверить которую лично у нас нет возможности, то значит нас ввели в заблуждение. Никакого оскорбления или явного неуважения к кому бы то ни было в тексте не имеется, и если Вам что-то показалось, то значит это Ваши домыслы, а также это Ваше личное мнение, и автор не несёт ответственности за Ваши бурные фантазии! Все совпадения случайны.
Ни о каком «статусе» Казачьего Народа в послевоенном СССР говорить не приходится. Так же, как и о каких бы то ни было «казачьих законах». Для коммунистического руководства Советского Союза казаков на официальном уровне не существовало. Наоборот, была поставлена, пусть и не озвученная громогласно и публично, задача растворить Казачий Народ в этнической массе «населения».
Такая политика называется этноцидом, то есть тем же геноцидом, но без потоков крови. Этноцид, согласно научному определению — это политика уничтожения национальной идентичности, самосознания народа. Этноцид может проводиться как через политику ассимиляции, так и в процессе конструирования новых наций («советский народ») — через уничтожение или изменение самосознания старых или их части. Оба этих варианта этноцида были в полной мере применены к Казачьему Народу. Поэтому мы здесь и говорим не о статусе казаков в послевоенном СССР, а о «состоянии». С теми казаками, что воевали против большевизма на стороне Германии и были в 1945 году выданы англичанами Сталину, всё понятно: часть погибла уже во время передачи их в лапы НКВД, часть погибла затем в лагерях, часть сумела выжить, отмучившись в ГУЛАГе по 25 лет, а выданные казачьи вожди 17 января 1946 года были повешены во дворе Лефортовской тюрьмы в Москве. Их имена нельзя не вспомнить:
— П. Н. Краснов,
— С. Н. Краснов,
— А. Г.
Шкуро,
— Т. И. Доманов,
— Султан-Гирей Клыч (кавказец),
— Гельмут фон Панвиц (немец).
После разгрома Японии в руки Сталина попал ещё один легендарный атаман — забайкалец Г. М. Семёнов. Он на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1946 года был приговорён к смертной казни через повешение с конфискацией имущества как «враг советского народа и активный пособник японских агрессоров». 30 августа 1946 года его казнили. И только после этого развернулся в полной мере третий этап геноцида Казачьего Народа (два первых были до войны). Теперь это был этноцид исторической памяти казаков. Поддержка казачьей этнокультурной самобытности стала неактуальной и быстро прекратилась. Были расформированы казачьи части РККА, самоназвание «казак» вновь автоматически бросало на человека тень неблагонадёжности. И хотя ещё до 1950 года продолжали действовать на Кубани партизанские казачьи отряды, это были уже искры затухающего огня. К середине 1950 годов необходимость в продолжающемся физическом уничтожении Казачьего Народа уже иссякла.
Процентная экзекуция среди всех слоёв общества привела к тому, что все они были уже подавлены и безвольны. И это подавление и безволие выразилось не в том, что Казачий Народ безмолвствовал, либо не осознавал, что происходило, а в том, что сопротивляться он уже был не в состоянии, он не мог действовать. Правда, в США 6-8 июля 1959 года был принят, и 17 июля 1959 года подписан президентом Д. Эйзенхауэром закон, получивший название «Закон о порабощённых нациях» (Public Law 86-90). В нём, в частности, говорилось и о казаках, которые теперь, через 14 лет после их выдачи союзниками коммунистическому режиму в качестве «непорабощённых» и продолжавших умирать в концлагерях СССР. По американскому закону 1959 года впервые на законодательном уровне было провозглашено формальное признание права Казачьего Народа на собственное национально-государственное образование — Казакию. И это прозвучало в то время, когда на исторических казачьих землях по нарастающей шла волна этноцида. И было бы неправдой сказать, что все казаки как один оказались невосприимчивы к воздействию на них государственной политики.
Некоторую часть Казачьего Народа коммунисты смогли-таки превратить либо кнутом, либо пряником в манкуртов, то есть в рабов, сознательно предававших свои национальные корни забвению. Для казаков внутри СССР наступила пора исторического провала в безвременье. И как последняя затухающая искра — стихийное выступление рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода в 1962 году. Это произошло в былой столице донских казаков и большое число рабочих завода было по происхождению казаками. Конечно, советская власть погасила эту протестную искру кровавым расстрелом. Информация о расстреле была засекречена.
В период этноцида Казачий Народ лишался исторической памяти и национальной гордости, которые усиленно подменялись советским историософским мифотворчеством и буквально вбиванием в головы (наряду с другими народами СССР) идеологемы о появлении в стране «новой исторической общности — советского народа». В частности, советская власть методически, годами уничтожала память о казачьем Семиречье, стирая с географических карт исконные наименования станиц, посёлков и городов.
В 1968 году с карты Семиречья исчезло последнее казачье поселение, носившее официальное название «станица» — Иссыкская, ставшее городом Иссык. А вот свидетельство из того времени от казачьего потомка С. Рубцова, которое очень понятно и чётко показывает то состояние, в котором пребывали в послевоенном СССР выжившие представители Казачьего Народа. Казаки были окончательно раздавлены. И им осталась только бессильная ненависть, о которой и пишет С. Рубцов:
«Залитый солнцем Ростов конца шестидесятых. Марево зноя над раскалённым асфальтом. Тихий шелест листвы в кроне старого дерева у перехода через улицу Энгельса. Я стою в его тени и держу за руку свою тётю, во все глаза разглядывая колонны идущих мимо солдат. Тишина замершего в полуденной дрёме города, нарушаемая лишь резкими звуками команд и мерным шумом шагов проходящего строя.
— Как же я вас ненавижу, — неожиданно раздаётся надо мной голос тёти, Полины Николаевны Рубцовой, интеллигентнейшего человека и врача, закончившего ещё Варшавский Университет.
— Почему ненавидите, тётя Лина? Это же наши солдаты, — оторопело посмотрел я на неё, за всю жизнь не позволившую себе грубого слова.
— Какие они тебе «наши»? Ты знаешь, как мы жили, пока они сюда не пришли?
И я осёкся, увидев остановившиеся её глаза на бледном от ненависти лице. Что за ненависть жгла её душу, не сумевшая погаснуть за столько лет? И возможно ли вообще простить прошлое? Я так и не успел узнать у неё это. Слишком мал был, когда она уже ушла из жизни. А больше и спросить было некого».
В 1950-1960 годах Казачий Народ был придушен, растрёпан, искалечен, заморочен — и умер. Люди-то остались, но уже и сами не осознавали себя казаками.
«Собирая материалы для данной книги, — писал в своём историческом исследовании «Казачество» писатель-казак В. Е. Шамбаров, — я обратился к герою Афганистана, донскому казаку генералу Юрию Петровичу Генералову, попросил привести примеры действий казаков на той войне. Он ответил:
«Да ведь мы тогда об этом не думали».
И я понял, что его ответ как раз и есть самый полный и исчерпывающий. Имеет ли смысл выискивать яркие дела казаков, если не было казачества?».
Тринадцать лет спустя после принятия в США закона «О порабощённых нациях», 16 июля 1972 года в этой стране был установлен «День порабощённых народов», который с тех пор и по сегодня ежегодно отмечается и о чём внутри СССР, конечно, мало кто тогда мог знать. Но ни одно другое государство в мире, даже зная об этом, не последовало примеру американцев и до сих пор не приняло подобного нормативного акта, тем самым молчаливо соглашаясь с длящимся преступлением (по определению ООН) — этноцидом Казачьего Народа.
Семь десятилетий коммунистического режима, проводившего политику этноцида, способствовали «перемешиванию» казачьего социума, результатом которого стало рассеяние по всему пространству СССР, включая отдалённые северные регионы, чему сегодня удивляются некоторые «специалисты» по казачьей истории, мол, «откуда здесь казаки, они никогда здесь не жили».
Также по этой причине возникло много смешанных браков, из-за чего сегодня казачьими потомками себя могут считать (и многие считают) как по отцовской, так и по материнской линии — смотря у кого какое преобладает национальное самоощущение, самосознание. Такое устроенное советской властью искусственное «перемешивание» стало также причиной проникновения казаков во все основные социальные группы, что в каких-то случаях сопровождалось утратой казачьего самосознания, а в иных, наоборот, обостряло его. Ведь несмотря на то, что большевики грубо вмешались в казачью жизнь, стремясь её полностью ассимилировать, уничтожить, вытравить, переделать «на советский лад», долгое время это не слишком успешно удавалось сделать, поскольку оставались ещё живы прежние хранители традиций — старики и старухи, которые порой осмеливались что-то рассказывать своим внукам и правнукам. И в этом во многом таился секрет того непонятного и внезапного, как налетевший смерч, возрожденческого казачьего всплеска, что поразил всю Россию на рубеже 1980-1990 годов, как только ослабла мёртвая чекистская хватка.
В «Казачьем взгляде» (№ 6, 2000 год) была помещена заметка казака из Пензы Сергея Малькова «Зарисовки с Дона». В ней видно то состояние донских казаков, в котором они пребывали накануне вспышки их возрождения. Приведу лишь коротенькую выписку:
«Шёл конец 1980. В стране продолжалась горбачёвская перестройка. Мне привелось в ту пору побывать на казачьем Дону. И вот что отложилось от того времени в памяти. Автобус идёт от Волгограда (Царицына) до города Клетского (бывшая станица Клетская). Познакомился со спутницей. Она рассказала, как в середине 1980 в Клетском было стихийное выступление казаков. На какой-то праздник чеченцы выпили и пошли по улицам с песней:
«По Дону гуляет чечен молодой» — (Издевательски переиначенная казачья песня «По Дону гуляет казак молодой» — Примечание автора).
Казаки вышли кто с кольями, кто с ружьями.
«И кое-кому ноги-то переломали!», — с видимым удовольствием заключила женщина.
Рассказывают, в станице Островской, что стоит на бывшем рубеже казачьих земель с крестьянами слободы Даниловка, казачья молодёжь тайком уже носит лампасы.
Жители Даниловки перешёптываются:
«У них и шашки есть, и даже пулемёты!»».
Александр Дзиковицкий, лидер Всеказачьего Общественного Центра (ВОЦ).
Писал ли Михаил Шолохов «Тихий Дон»?
Стр. из
Дата: 11 января 2022 г.
- Глава:
- (стр. 209) Глава 9 Написал ли Михаил Шолохов Тихий Дон ?
- Источник:
- Кто это написал?
- Автор (ы):
- Дональд Островский
- Издатель:
- Университет Корнельского университета
DOI: 10.7591 / Cornell / 9781501749704.003.0010
В этой главе обсуждается роман «Тихий Дон» и противоречия над своим авторством .В нем кратко рассказывается о некоторых важных событиях Первой мировой войны, русской революции 1917 года и Гражданской войны в России.
Глава посвящена советскому писателю Михаилу Шолохову, который в 1945 году был награжден Нобелевским комитетом по литературе за свой выдающийся труд — четырехтомник «Тихий Дон». Также рассматривается первоначальное утверждение о том, что Шолохов украл рукопись книги «Тихий Дон» в картотеке, принадлежавшей белогвардейцу, погибшему в бою. В нем рассказывается об анонимном авторе, известном как Ирина Медведева-Томашевская, которая написала несколько исторических исследований и утверждала, что Шолохов сплагиатил неопубликованную рукопись Федора Дмитриевича Крюкова.
Ключевые слова: Тихий Дон, Михаил Шолохов, Белая гвардия, Ирина Медведева-Томашевская, Федор Дмитриевич Крюков, неопубликованная рукопись
University Press Scholarship Online требует подписки или покупки для доступа к полному тексту книг в рамках службы. Однако общедоступные пользователи могут свободно осуществлять поиск по сайту и просматривать рефераты и ключевые слова для каждой книги и главы.
Пожалуйста, подпишитесь или войдите, чтобы получить доступ к полнотекстовому содержимому.
Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому названию, обратитесь к своему библиотекарю.
Для устранения неполадок см. Часто задаваемые вопросы, и если вы не можете найти ответ там, пожалуйста, связаться с нами .
Тихий Дон: Нерассказанная история вора в законе мафии Рассела Буфалино (мягкая обложка)
В какой степени Росарио «Рассел» Буфалино был причастен к исчезновению Джимми Хоффа в 1975 году? В вербовке ЦРУ гангстеров для убийства Фиделя Кастро? В организации исторической встречи криминальных авторитетов в 1957 году? Даже в производстве фильма Крестный отец ?Уникальная американская сага, охватывающая шесть десятилетий, «Тихий Дон» следует за удивительно тихим восхождением Рассела Буфалино от сицилийского иммигранта к солдату мафии и к человеку, которого подкомитет Сената США в 1964 году назвал «одним из самых безжалостных и могущественных лидеров мафии в США.
Скрытный — даже затворник — Рассел Буфалино незаметно построил свою империю организованной преступности в период между Сухим законом и президентством Картера. Его влияние простиралось далеко за пределы угольной страны Скрэнтона, штат Пенсильвания, и причудливых ферм амишей недалеко от Ланкастера. Буфалино приложил руку к глобальной, национальной и местной политике крупнейших американских городов, многих из его основных отраслей и контролировал могущественный Союз водителей. Его влияние также достигло высших уровней правительства Пенсильвании и залов Конгресса, а его наследие оставило культуру коррупции, которая сохраняется и по сей день.
ВКЛЮЧАЕТ ФОТОГРАФИИ
Мэтт Биркбек — отмеченный наградами журналист-расследователь и автор книг «Деконструкция Сэмми », «Красивое дитя» и «Смертельная тайна». Его работы публиковались в журналах New York Times , Reader’s Digest , Rolling Stone , People , Boston и Philadelphia Inquirer .
“ Тихий Дон – это триумф.Мэтт Биркбек представляет собой потрясающую работу в области журналистских расследований, запоминающуюся и живую, раскрывающую невероятную жизнь и наследие одного из самых влиятельных воротил мафии».
«Это динамичное и увлекательное расследование жизни Рассела Буфалино заполняет большой пробел в анналах организованной преступности и показывает нам, почему его история по-прежнему имеет такое большое значение сегодня.Это изощренное репортажное расследование, рассказанное с блеском романиста». — Пол Мозес, профессор журналистики Бруклинского колледжа и автор книги «Святой и султан»
дополнение к истории организованной преступности». Роберт Блейки, бывший профессор права Нотр-Дама, составитель Закона о РИКО, главный советник Специального комитета Палаты представителей по делам об убийствах и прокурор отдела по борьбе с организованной преступностью и рэкетом Министерства юстиции при Роберте Ф.
Кеннеди.
«Увлекательная история Рассела Баффалино, умного мафиози, который был в собственной мафиозной лиге», — Том Роббинс, профессор школы журналистики CUNY и бывший репортер-расследователь в New York Daily News и Village. Голос.
И Тихий Дон
И Тихий Дон
Михаил Шолохов
Перевод Стивена Гарри1 ноября 1999 г.
С тех пор, как я закончил «Гамлета» На прошлой неделе я как раз наверстывал у себя перечитывание, и празднование Хэллоуина; этим вечером я подумал, что хотел бы найти что-нибудь новое для чтения.Просматривая свою полку «для чтения», я нашел и Тишину. Течет Дон .
Первая глава показалась мне многообещающей. Имеет историческое настроение
это кажется мягким и укоренившимся — как и название. мне особенно нравится
строка: «Отныне турецкая кровь стала смешиваться с казачьей».
Это создает путаницу относительно того, является ли книга хроникой одного
семьи или целой нации.
2 ноября 1999 г.
В этой книге много русских народных песен; очень красиво читать, хотя я понятия не имею, как они будут звучать, как в пении.Первое один, на с. 16, читается скорее как русская версия «Куда пропали все цветы»; Дарья поет своему маленькому сыну:
А где гуси?
Они ушли в камыши.
А где камыши?
Девочки их подтянули.А где девушки?
Девушки взяли себе мужей.
А где казаки?
Они ушли на войну.
5 ноября 1999 г.
Хм… копаю книгу; но меня это не вдохновляет слишком много об этом писать. Несколько замечаний по этому поводу:
Люди очень жестокие. Сразу же
они бьют, насилуют, убивают друг друга. Особенно мужчин бьют,
насиловать, убивать женщин; а также мужчины бьют и убивают мужчин. Кажется
необычайно для меня — первое, что происходит в книге
в том, что жители деревни затоптали жену до смерти
Прокофея Мелехова, которого подозревают в
ведьма.
Ни одна глава не проходит без какого-нибудь экстремального
насилие.
Один из рекламных роликов на обложке принадлежит Максиму Горькому; он сравнил произведение Шолохова с «Войной » Толстого. и Мир . Я думаю, из того, что я читал до сих пор, что это верное сравнение. Персонажи из более низкого экономического класса; и я не помню все это ультра-насилие в Война и мир . Но структура книг и повествование стиле, очень похожи.
5 ноября 1999 г. (вечер)
Политика книги оказалась в центре внимания в сегодняшнем чтении.Я не был уверен, когда происходили события книги; часть, которую я читаю сейчас происходит непосредственно перед Первой мировой войной. части устанавливаются во время войны, революции и на начало СССР. Персонаж Осип Штокман (который, в забавной параллели с Гамлет, продавец швейных машин) большевик; ночью он тайно обучает рабочих марксистским идеям.
8 ноября 1999 г.
Разговор с моим другом
Джим
прошлой ночью — он перечитывает книгу Тони Моррисон Sula , которую он будет преподавать своим ученикам.
этот семестр.Он упомянул, что он заполнен графикой
секс и насилие. Я сказал, что нахожу то же самое для
быть истинным для QFTD; он сказал, что думает, что это обычное дело
элемент крестьянской жизни в разных культурах, что это
жестоким в непривычной для нас манере.
11 ноября 1999 г.
Я думаю (книга уже на середине) Я не согласен теперь с заявлением Горького выше. Я действительно не нахожу, что эта книга стимулирует мысли во мне так же, как Толстой, когда я читал Войну и Мир .Есть внешнее сходство стилей повествования, но у Шолохова нет талант к созданию характеров, которые я любил у Толстого. Я собираюсь продолжать читать книгу, потому что я наслаждаясь историей; но я не вижу смысла много писать больше здесь, на данный момент так или иначе.
22 ноября 1999 г.
Я все еще пытаюсь понять, почему эта книга не
действительно, кажется, дает мне пищу для размышлений — во многих отношениях
это хорошая книга; красивые описания пейзажей
и деревни; несколько хороших, даже сложных персонажей;
сюжетная линия часто захватывающая; но чего-то не хватает.
Ближе всего я могу подойти к выяснению того, чего не хватает,
означает, что каждое событие однозначно является «хорошим» или «плохим». Но
Я считаю, что я не совсем справедлив к книге, когда я
скажи это; Я выношу это суждение о книге
особо не пытаясь понять. Что я хочу сказать
кажется, я пытаюсь читать книгу (зная историческую
сеттинг в котором это было написано) как будто это Животное
Ферма ; когда на самом деле это совсем другая книга.
Но я не могу вникнуть в это достаточно глубоко, чтобы понять,
Я прав или не прав.
24 ноября 1999 г.
, часть 4 («Гражданская война»), я нахожу менее читабельной чем остальная часть книги. Идеология действительно приходит к на переднем крае здесь; он не тратит много времени на свою красивую больше описательного языка, вместо этого концентрируясь на чистоте его революционных героев и злобность царизма.
И Тихий Дон Михаила Шолохова (1928-1940) – Второй шанс
Выбрать перевод советского автора бывает непросто.Если произведение было опубликовано в Советском Союзе, скорее всего, было несколько изданий, отражающих разную степень цензуры. Если текст был вывезен контрабандой, часто американский издатель делал односторонние сокращения. Часто автор тоже не мог удержаться от того, чтобы поправить свой собственный текст, что делает определение того, какое издание является окончательным, а какие сокращения были редакционными, авторскими или продуктом цензуры, является сложной задачей. Я научился передавать ранние переводы, которые имеют тенденцию быть чрезмерно витиеватыми или высокопарными.Я стремлюсь к последнему переводу, доступному от уважаемого импринта. Поэтому я выбрал Vintage International Edition книги и Quiet Flows The Don , опубликованной в 1989 году. Прочитав немного и озадаченный жесткими диалогами (которые подорвали, но не разрушили роман), я обнаружил, что купил переиздание книги. перевод 1934 года джентльмена по имени Стивен Гарри. С тех пор я узнал, что Гарри пропустил около 25% работы. Академический рецензент в Славянском и Восточно-Европейском Журнале не мог удержаться от презрения к переводу Гарри « И Тихие Реки Дон »: «Многое в переводе портит блестящие описания природы Солоховым, уменьшает силу его военных сцен.
, затемняет дизайн рисунка персонажа.Повествование написано на скучном английском языке. Смысл целых абзацев искажен неверным переводом русских слов, пропущены или небрежно резюмированы абзацы разной длины». Судя по всему, есть и последующие переводы, но в качестве отправной точки они используют Гарри.
И Тихие Ручьи Дон разделен на четыре части: мир, война, революция и гражданская война. В нем описывается распад казачьего общества, вызванный Первой мировой войной, революцией и Гражданской войной.Первая и лучшая часть романа представляет собой почти элегическое описание жизни донских казаков до потрясений начала ХХ века. В мирное время казаки живут по ритму времен года – и по воинскому долгу перед Романовыми. Дон снабжает их рыбой. Он затапливает их земли весной, удобряя почву. Они выращивают зерна и поля подсолнечника. Их атаман наделяет каждую семью землей, чтобы и косить, и траву косить, и дрова рубить. Казаки живут в хатах, но одинаково чувствуют себя как дома, засыпая на улице, просыпаясь под снежным покровом.
Они используют седла, но им так же удобно ездить без седла. Они похотливы — главный герой Григорий Мелехов влюблен в чужую жену Аксинию, с которой у него бурный роман. Казаки почитают старших. Это набожные православные христиане, чьи дома охраняют иконы, но они суеверны и принимают меры для защиты от сглаза. Их агрессия легко выходит на поверхность. Между казаками и между казаками и украинцами вспыхивают драки. Казаки считают себя выше чужаков.В то же время они шумно празднуют с танцами, песнями и алкоголем.
И Тихие Ручьи Дон невольно напоминает читателям о том, какой путь прошли женщины за столетие. Казачье общество патриархально. Мужчины принимают решения дома и на общественных собраниях. Женщина неоднократно подвергалась насилию. В первых нескольких главах Аксинию насилует ее отец. Ее мать и брат убивают отца, но затем выдают Аксинию замуж за человека, который избивает ее почти каждую ночь.Когда Грегор начинает военную подготовку, он почти сразу же становится свидетелем группового изнасилования своих товарищей-стажеров.
Невест выбирают не только по внешности, но и по их работоспособности. Носящие платки и одетые в юбки, единственная арена, в которой женщины пользуются равенством, — это работа на полях, где они не раз в этом романе рожают.
Казаки покидают Дон, прилегающие степи, усыпанные подсолнухами поля, когда Россия мобилизуется на Первую мировую войну. Казаки узнают, что происходит, когда кавалерийские атаки сталкиваются с пулеметами и артиллерией.Война затягивается. Из-за сокращения количества людей и лошадиных сил казачки в одиночку обрабатывают поля, а урожай сокращается. Утомленные войной и беспокоящиеся о своих семьях казаки становятся восприимчивыми к большевистским агитаторам, которые сражаются на их стороне. После отречения царя малообразованные казаки не знают, на чем должна лежать их лояльность. Многих привлекают большевистские обещания прекратить войну и обещания равенства. Другие хотят казачьей независимости. Вернувшись домой, казаки служат как на красной, так и на белой стороне Гражданской войны.
Когда конфликт доходит до Дона, некогда мирные донские казачьи общины раздираются войной и внутренними распрями.
Что касается Шолокова, то он получил Нобелевскую премию по литературе в 1965 году, несмотря на постоянно вспыхивающие споры по поводу его авторства и «Тихий Дон, », несмотря на его яростную поддержку советской системы и продолжающиеся обстрелы диссидентов, , и несмотря на то, что он был чудом с одним ударом. Спор о плагиате окончательно не разрешался в пользу Шолокова до 1990-х годов.Хотя сам Шолоков часто рассматривался как советский апологет, сам роман в целом уравновешивает точки зрения , хотя иногда и перегружен коммунистической пропагандой. Нобелевский комитет процитировал Шолокова «за художественную силу и цельность, с которыми он в своей донской эпопее выразил исторический этап в жизни русского народа». Рецензент New York Times в 1998 году отметил, что после и Тихий Дон карьера Шоликова была «впечатляюще посредственной.
Тот же рецензент назвал « и Тихий Дон » «лучшим реалистическим романом о революции». Это прекрасный роман, несмотря на корявый перевод и неровную вторую половину, которая слишком часто скатывается к клише и слащавости и оставляет слишком много недоговоренностей, особенно среди второстепенных персонажей, которые просто исчезают из текста без объяснений.
Что касается перевода, литературный мир осознал эту проблему и начинает предпринимать шаги для поощрения выдающихся переводов.С 2016 года Международная Букеровская премия, британская литературная премия, присуждается за лучшую книгу в английском переводе, при этом призовой фонд делится между автором и переводчиком. Национальный книжный фонд недавно объявил, что вводит еще одну призовую категорию для художественной или научно-популярной литературы, переведенной на английский язык и опубликованной в Соединенных Штатах. Еще одна мысль: за очевидным исключением скандинавских детективных романов, переводы современных произведений или менее известных классиков иностранной литературы найти в Соединенных Штатах сложно.
Иногда я просматриваю онлайн-каталоги небольших издательств, таких как Europa Editions или New York Review Classics, когда ищу в своем чтении больше иностранного колорита. А некоторые уже переведенные классические произведения, такие как и Тихий Дон , отчаянно нуждаются в пересдаче перевода, чтобы получить заслуженный второй шанс.
Нравится:
Нравится Загрузка…
И Тихий Дон Михаил Шолохов – Полезная фантастика
«Эпический роман о любви, войне и революции от Михаила Шолохова, лауреата Нобелевской премии по литературе
«Михаил Александрович Шолохов (1905-1984) родился в России в стране казаков.Во время гражданской войны в России он воевал на стороне революционеров, а в 1922 году переехал в Москву, чтобы стать журналистом. В 1926 году Шолохов начал писать « и Тихий поток До n», а первый том опубликовал в 1928 году. Затем последовали еще три тома, последний из которых вышел в 1940 году. В 1965 году ему была присуждена Нобелевская премия по литературе «за художественную силой и цельностью, с которой он в своей донской эпопее выразил историческую фазу в жизни русского народа».
«Необычайный русский шедевр, и Тихий Дон рассказывает о бурной судьбе казачьего народа через мир, войну и революцию — среди них гордый и мятежный Григорий Мелехов, который изо всех сил пытается быть с женщиной, которую он любит, как со своей страной. разрывается. Родившийся из ранней жизни Михаила Шолохова в землях казаков у реки Дон, это жгучий портрет нации, охваченной конфликтом, со всеми трагическими выборами, которые он несет». (Пингвин)
Интересное от New York Times…
«…возмущает вопрос об авторстве, он почти молчит.Короче говоря, Шолохову, автору размашистой эпопеи в 1300 страниц с убедительными сценами войны и мира, волнующими батальными пассажами, историческим размахом и зрелыми описаниями любви и семейной жизни, было 22 года, когда он представил первый том для публикации и 25, когда он закончил три четверти его. Это означало, что ему было всего 17 лет, когда период, о котором он так великолепно говорил, подошел к концу. И он, должно быть, написал большую часть романа с феноменальной скоростью, менее чем за четыре года.
Даже первые редакторы Шолохова недоумевали, откуда этот необразованный юноша (он бросил школу в 13 лет) приобрел такое глубокое знание казачьего быта, такое зрелое понимание истории и такой превосходный литературный талант.
«Слухи о плагиате появились практически сразу. Шолохов будто бы украл рукопись из картотеки убитого белогвардейца — отсюда невероятно сочувственный портрет белых, вышедший из-под пера коммуниста. Литературная комиссия отвергла обвинения, но они вновь всплыли в 1930-х, в 60-х (после присуждения Шолохову Нобелевской премии по литературе) и с новой силой в 70-х.К тому времени появился кандидат в авторы: белоказачий офицер и писатель Федор Крюков. Критики утверждали, что нашли в романе и его голос, и голос Шолохова. Однако детальное сравнение работ и биографий двух мужчин выявило большое количество расхождений, а смертельный удар теории Крюкова нанесло компьютерное исследование 1982 года, довольно убедительно продемонстрировавшее, что Крюков не мог написать большую часть «Тихих Дон.
»
«Критики Шолохова ненавидели его политику; сторонники были снисходительны к советской власти.Была также проблема неравномерного качества романа: даже поклонники признавали преобладание плохого письма, особенно в более поздних томах. Не помогали ни скрытность Шолохова, ни тот факт, что большая часть рукописей была утеряна, когда немцы оккупировали родной город Шолохова в России.
«Тогда, в 1991 году, журналист Лев Колодный удивил русский литературный мир, заявив, что нашел рукописи 1-го и 2-го томов — наиболее спорных — в одном из московских домов.В 1995 году он опубликовал захватывающий отчет о своих поисках и описание рукописей. Они бесспорно принадлежали Шолохову, с авторскими вычеркиваниями и исправлениями, и их даты точно совпадали с известными фактами ранней жизни Шолохова.
«Открытие Колодного не положило конец предположениям об истинном авторстве романа, но решительно склонило веру в пользу Шолохова. Между тем споры о плагиате остаются захватывающим сегментом современной русской литературной истории, который по-прежнему актуален для текстовых загадок, окружающих «Тихий Дон.
К сожалению, Мерфи почти не упоминает об этом и не останавливается на столь же увлекательной альтернативе — что шедевр был написан с поразительной скоростью провинциальным юношей от 21 до 25 лет.
«Поклонники Шолохова называют Диккенса и Томаса Манна не по годам развитыми предшественниками, забывая, что они выпустили целые полки выдающихся книг, тогда как последующая карьера Шолохова была поразительно посредственной. Возможно, более убедительным будет сравнение со Стивеном Крейном, которому было 24 года, когда он опубликовал «Красный знак мужества» о гражданской войне, закончившейся за шесть лет до его рождения.Крейн умер молодым, а Шолохов дожил до 78 лет. Какой была бы его репутация сегодня, если бы он умер на 50 лет раньше?»
http://www.nytimes.com/books/98/01/25/bookend/bookend.html
С точки зрения современного читателя, это великий роман по многим причинам. Вступительный том написан особенно хорошо, с большим мастерством напоминая о времени и месте. Кроме того, он дает хорошее представление о современной российской истории — о том, как вся эта страна была вовлечена в войны и политику 20 90 256 го 90 257 века и была более или менее сметена.
Захотелось наконец прочитать «Войну и мир»
г-н А
Нравится:
Нравится Загрузка…
СвязанныеЧитать И Тихий Дон Читать онлайн бесплатно Роман
Mikhail Sholokhov
* * *
* * *
и тихие потоки Дон
Перевод с русского Стивен Гарри
Содержание
Часть 1: Мир
Глава Один
Глава Два
Глава три
Глава четыре
Глава пять
Глава шесть
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава десять
Глава Одиннадцать
Глава Двенадцать
Глава Тринадцать
Часть 2: Война
Глава Один
Глава два
Глава три
Глава четыре
Глава пять
Глава пять
Глава шесть
Глава семь
Глава
Глава
Глава
Глава Eleven
Глава Двенадцать
Глава Тринадцать
Часть 3: Revoluti На
Глава Один
Глава Два
Глава Три
Четыре
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава 80003
Глава Девять
Часть 4: Гражданская война
Глава Один
Глава два
Глава три
Глава четыре
Глава пять
Глава пять
Глава шесть
Глава
Глава
Глава
Глава
Глава десять
Следуйте Penguin
Penguin Современная классика
и тихих потоков
Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) родился в России в казачьей земле.
Во время гражданской войны в России он воевал на стороне революционеров, а в 1922 году переехал в Москву, чтобы стать журналистом. В 1926 году Шолохов начал писать «Тихий Дон» и опубликовал первый том в 1928 году. Затем последовали еще три тома, последний из которых вышел в 1940 году. В 1965 году ему была присуждена Нобелевская премия по литературе «за художественную силу и цельность». которым он в своей донской эпопее выразил историческую фазу в жизни русского народа».
‘Не плугом бороздит нашу милую славную землю,
Наша земля бороздит копытами коней;
И головами казачьими засеяна милая, славная земля наша:
Вдовами юными украшается наш кроткий Дон:
Наш кроткий отец Дон расцветает сиротами;
Волны ласкового Дона богаты слезами отцов и матерей.
«О ты, отец наш, милый Дон!
О, почему ты, любезный Дон, так беспокойно течешь?
«Ах, как же мне, кроткому Дону, не течь беспокойно?
Из глубины моей, из глубины Дона, бьют холодные источники;
Среди меня, ласковый Дон, прыгает белая рыба.
Старинные казачьи песни
Ключ к главным действующим лицам
Мелехов, Прокофей. Казак.
Мелехов Пантелеймон Прокофьевич. Сын Прокофея.
Мелехова Ильинична. Жена Пантелеймона.
Мелехов Петр Пантальевич. Сын Пантелеймона и Ильиничны.
Мелехов Григорий (он же Гришка). Сын Пантелеймона и Ильиничны.
Мелехова Дуня. Дочь Пантелеймона и Ильиничны.
Мелехова Дарья.Жена Петра.
Коршунов Гришака. Казак.
Коршунов Мирон Григорьевич. Сын Гришака.
Коршунова Мария Лукинична. Жена Мирона.
Коршунов Митька Миронович. Сын Мирона и Марии.
Коршунова Наталья. Дочь Мирона и Марии, впоследствии жена Грегора.
Астахов Степан. Казак.
Астахова Аксиния. Жена Степана.
Бодовсков Феодот. Казак.
Кошевой Миша.Казак.
Кошевоя, Машутка. сестра Миши.
Шамиль, Алексей, Мартин и Прохор. Три брата-казака.
Токин, Кристония, также Кристан. Казак.
Томилин Иван.
Казак.
Котляров Иван Алексеевич. Инженер Моховской мельницы. Безземельный казак.
Дэвид. Рабочий на Моховской мельнице.
Филька. Сапожник.
Штокман Осип Давидович. Слесарь и большевик.
Парковщик.Весовщик на Моховской мельнице.
Мохов Сергей Платонович. Купец и владелец мельницы.
Мохов Елизавета. дочь Мохова.
Мохов Владимир. сын Мохова.
Листницкий Николай Алексеевич. Помещик, генерал в отставке.
Листницкий Евгений Николаевич. Сын Николая Листницкого.
Бунчук Илья. Солдат-доброволец, большевик, пулеметчик.
Гаранжа. Украинский призывник.
Грошев Емельян.Казак.
Иваньков Михаил. Казак.
Крючков Козьма. Казак.
Жарков Егор. Казак.
Зиков Прохор. Казак.
Щегольков. Казак.
Урюпин Алексей. По прозвищу «Туфти». Казак.
Аникушка. Казак.
Богатирьев. Казак.
Сенилин Иван Авдеич. По прозвищу «Хвастунишка». Казак.
Грязнов Максим. Казак.
Королев Захар.Казак.
Кривошлыков Михаил. Секретарь Донского ревкома.
Лагутин Иван. Казак. Член Донского ревкома.
Подтелков Федор. Председатель Донского ревкома.
Погудко Анна. Еврейский студент и большевик.
Боговой, Геворкянц, Хвиличко, Крутогоров, Михалидзе, Ребиндер, Степанов: члены революционного пулеметного отряда Бунчука.
Абрамсон. Организатор большевиков.
Голубов. Капитан и командующий донскими революционными войсками.
Алексеев. Царский генерал.
Корнилов. Царский генерал.
Атарщиков. Поручик казачьего полка.
Изварин. Капитан казачьего полка.
Калмыков. Капитан казачьего полка.
Меркулов. Поручик казачьего полка.
Чубов. Поручик казачьего полка.
Часть первая
* * *
МИР
Глава первая
Хутор Мелеховых находился в самом конце станицы Татарской.Ворота скотного двора открывались на север, к Дону.
Крутой шестидесятифутовый склон между меловыми, поросшими травой берегами, и вот берег. Жемчужный налет ракушек, серая, изломанная кайма галечника, а потом – стально-голубая, зыбкая гладь Дона, бурлящая под ветром. На востоке, за ивовым плетнем гумна, был гетманский тракт, серовато-полынный кустарник, ярко-бурый, протоптанный спорыш, стоявшая на развилке дороги святыня, а затем степь, окутанная изменчивый мираж.На юге меловая гряда холмов. На западе улица, пересекающая площадь и идущая к лесу.
Казак Прокофей Мелехов вернулся в станицу во время последней войны с Турцией. Он привез жену – маленькую женщину, с ног до головы закутанную в шаль. Она держала лицо закрытым и редко открывала тоскующие глаза. Шелковая шаль благоухала странными ароматными духами; его радужные узоры вызывали зависть у крестьянок. Плененная турчанка не ладила с родственниками Прокофея, и вскоре старый Мелехов отдал сыну свою долю.Старик так и не оправился от позора разлуки и всю жизнь отказывался ступить в хижину сына.
Прокофей скорей поправился; плотники построили ему хижину, он
С тех пор он редко заходил в деревню и никогда не появлялся даже на базаре.Он вел уединенный образ жизни в своей одинокой хижине у Дона. В деревне о нем стали рассказывать странные истории. Мальчишки, пасшие телят за луговой дорогой, рассказывали, что вечером, когда уже светало, они видели, как Прокофей нес жену на руках до Татарского кургана.
Он усаживал ее спиной к древней, обветренной, пористой скале на гребне кургана; он садился рядом с ней, и они пристально смотрели на степь. Они будут смотреть, пока не стемнеет закат, а потом Прокофей завернет жену в свое пальто и понесет домой.Деревня терялась в догадках, пытаясь найти объяснение такому удивительному поведению. Женщины так много сплетничали, что им некогда было охотиться за своими блохами. Ходили слухи и о жене Прокофея; некоторые утверждали, что она была чарующей красоты; другие утверждали обратное. Дело кончилось тем, что одна из самых предприимчивых баб, солдатка Мавра, прибежала к Прокофею под предлогом закваски; Прокофей полез в погреб за закваской, и Маура успела заметить, что турецкое завоевание Прокофея было совершеннейшим испугом.
Через несколько минут Маура, с раскрасневшимся лицом и с косой косынкой, развлекала толпу женщин в переулке:
«И что он мог в ней увидеть, мои милые? Если бы она была теперь женщиной, но у нее нет ни попки, ни живота; это позор. У нас есть симпатичные девушки, которые просят мужа. Вы могли бы перерезать ей талию, она прямо как оса. Маленькие глазки, черные и сильные, она ими сверкает, как сатана, прости меня Господи. Ей, должно быть, пора, Божья истина.’
‘Около своего времени?’ – удивлялись женщины.
‘Я не детка! Я сама вырастила троих.’
‘А какое у нее лицо?’
‘Ее лицо? Желтый. Несчастные глаза – нелегка жизнь женщине в чужой стране. А еще, женщины, она носит… Прокофьевы штаны!
— Нет!
‘Я сам их видел; она носит брюки, только без лампасов. Должно быть, у нее его повседневные брюки. На ней длинная рубашка, а под ней штаны, заправленные в носки.Когда я их увидел, у меня кровь похолодела. Невестка Астахова (Астаховы жили в соседней избе с Прокофьей) клялась, что во второй день Троицы, перед рассветом, видела, как жена Прокофея, прямоволосая и босая, доила астаховскую корову. С этого дня вымя коровы засохло до размера детского кулачка, она перестала давать молока и вскоре умерла.
В том году среди крупного рогатого скота наблюдалась необычная смертность.На отмелях Дона трупы коров и молодых бычков каждый день валялись на песчаном берегу. Затем пострадали лошади. Стада, пасшиеся на деревенских пастбищах, растаяли. И по переулкам и улицам села поползла злая молва.
Казаки собрали станицу и пошли к Прокофею. Он вышел на ступеньки своей хижины и поклонился.
‘Что хорошего принесет ваш визит, уважаемые старейшины?’ — спросил он.
В тупом молчании толпа приблизилась к ступеням.Один пьяный старик первым закричал:
«Ведьму свою тащите сюда! Мы ее испытаем…»
Прокофей бросился обратно в избу, но его поймали на крыльце. Крепкий казак по прозвищу Люшня стукнул Прокофея головой о стену и увещевал его:
«Ни звука, ни звука, с тобой все в порядке. Мы вас не тронем, а вашу жену втопчем в землю. Лучше погубить ее, чем допустить, чтобы вся деревня умерла от недостатка скота.Но ты не шуми, а то я тебя головой об стену разобью! Полковой товарищ Прокофея намотал турчанке волосы на одну руку, другой рукой зажал ее кричащий рот, бегом протащил ее через крыльцо и швырнул под ноги толпе.
Тонкий визг перекрыл вой голосов. Прокофей сбил с полдюжины казаков, ворвался в избу и сорвал со стены шашку.Толкая друг друга, казаки выскочили из крыльца. Размахивая над головой блестящей свистящей шашкой, Прокофей побежал вниз по ступенькам. Толпа вздрогнула и рассыпалась по двору.
Люшня был тяжел на шагу, и у гумна его догнал Прокофей; косым взмахом вниз через левое плечо сзади приколол тело казака к поясу. Вырвав колья плетня, толпа хлынула через гумно в степь.
Через полчаса толпа снова осмелилась подойти к ферме Прокофея. Двое из них осторожно прокрались на крыльцо. На кухонном пороге, в луже крови, неловко запрокинув голову, лежала жена Прокофея; губы мучительно извивались от зубов, высовывался обгрызенный язык. Прокофей, тряся головой и остекленев, заворачивал в тулуп визжащий, малиновый, скользкий шарик — недоношенного младенца.
В тот же вечер умерла жена Прокофея.Его старая мать сжалилась над ребенком и взяла на себя заботу о нем. Намазали его отрубями, вскормили кобыльим молоком и через месяц, уверив, что смуглый, турецкого вида мальчик выживет, отнесли его в церковь и окрестили.
Его назвали Пантелеймоном в честь деда. Прокофей вернулся с каторги через двенадцать лет. Со своей подстриженной, рыжей с проседью бородой и в русской одежде он не был похож на казака. Он взял сына и вернулся на свою ферму.
Пантелеймон рос мрачно-смуглым и неуправляемым. Лицом и фигурой он был похож на свою мать. Прокофей женил его на дочери соседа-казака.
С тех пор турецкая кровь стала смешиваться с казачьей. Так в село попал горбоносый, дико красивый казачий род Мелеховых, по прозвищу Турки.
Когда его отец умер, Пантелеймон принял ферму; он перекрыл хижину, добавил акр общей земли к ферме, построил новые амбары и амбар с крышей из листового железа.Он приказал жестянщику вырезать из разрозненных остатков пару кранов и прикрепить их к крыше. Своим беззаботным видом они скрашивали мелеховский хутор, придавая ему самодовольный и зажиточный вид.
Под тяжестью прошедших лет Пантелеймон Прокофьевич потолстел; он расширился и несколько сгорбился, но все еще имел вид хорошо сложенного старика.
Он был сухокостен и хром (в молодости он сломал ногу, преодолевая препятствия на имперском смотре войск), в левом ухе носил серебряную серьгу в виде полумесяца, а его лицо сохранило яркий вороний оттенок. борода и волосы до старости.В гневе он совершенно терял над собой контроль, и, несомненно, это преждевременно состарило его дородную жену Ильиничну, лицо которой, когда-то прекрасное, превратилось теперь в совершенную паутину борозд.
Пиотра, его старший, женатый сын, похож на мать: коренастый и курносый, пышная копна пшеничных волос, карие глаза. Но младший, Грегор, был похож на отца: на полголовы выше Петры, лет на шесть моложе, такой же висячий крючковатый нос, как у отца, синюшные миндалины жгучих радужных оболочек в чуть косых прорезях, смуглая, румяная кожа, натянутая на угловатые щели. скулы.Грегор слегка сгорбился, как и его отец; даже в их улыбке было что-то обычное, несколько дикое.
Дуня – любимица отца – длиннокостная большеглазая девушка, и жена Петра Дарья, с
Глава вторая
Кое-где на пепельном утреннем небе еще пронзали звезды. Ветер дул из-под гряды облаков. Над Доном высоко катился туман, громоздясь на склон мелового холма и серым безголовым змеем вползая в скалу.Левый берег реки, пески, заводи, каменистые отмели, росистый бурьян дрожали от восторженной зябкой зари. За горизонтом зевнуло солнце и не взошло.
В Мелеховской избе первый проснулся Пантелеймон Прокофьевич. Застегнув на ходу воротник вышитой крестиком рубашки, он вышел на ступеньки. Заросший травой двор был покрыт росистым серебром. Он выпустил скот на улицу. Дарья пробежала мимо в нижнем белье доить коров. Роса брызнула на икры ее голых белых ног, и она оставила за собой дымящийся, избитый след по дворовой траве.Пантелеймон Прокофьевич постоял с минуту, глядя, как трава поднимается от давления Дарьиных ног, потом вернулся в кухню.
На подоконнике распахнутого окна лежали лепестки мертвой розы цветущей сакуры в палисаднике. Грегор спал лицом вниз, вытянув руку вверх.
‘Грегор, идет ловить рыбу?’ позвал его отец.
‘Что?’ – спросил он шепотом, сбрасывая одну ногу с кровати.
– Будем грести и рыбачить до восхода солнца, – предложил Пантелеймон.
Тяжело дыша через нос, Грегор стянул с крючка свои будничные брюки, натянул их, засунул штанины в белые шерстяные носки и медленно обулся, выворачивая подвернутые полы.
— А матушка наживку закипела? — хрипло спросил он, выходя вслед за отцом на крыльцо.
‘Да. Идите к лодке. Я сию минуту буду за тобой.
Старик насыпал в кувшин сильно пахнущую вареную рожь, осторожно сгреб на ладонь упавшие зерна и поковылял к берегу.Он нашел сына беспокойно сидящим в лодке.
‘Куда мы пойдем?’ спросил Грегор.
‘К черной скале. Мы попробуем обойти бревно, где они лежали на днях».
Книга о районе «Тихий Дон» вызывает восхищение
Первое сообщение: 27.04.2014
WILKES-BARRE. У Салли Буфалино-Дитрик только теплые воспоминания о своей родственнице, известном местном криминальном авторитете Росарио «Рассел» Буфалино, чья жизнь и отношения с итальянской мафией в последнее время оказались в центре внимания.
— Насколько я знаю, мистер Буфалино был хорошим человеком, — сказал Дитрик. «Я знаю женщину, которая сказала мне, что если бы не он, у ее детей не было бы обуви на ногах».
Дитрик вместе со своим правнуком, 14-летним Салом Дитриком, посетили дискуссию и мероприятие по подписанию книг с писателем и бывшим репортером Allentown Morning Call Мэттом Биркбеком в воскресенье днем в отеле и конференц-центре Genetti в Уилкс-Барре.
Дитрик сказала, что ее отец, Чарли Буфалино, был двоюродным братом Рассела Буфалино.
Биркбек, живущий в районе Поконос, остановился в Уилкс-Барре во время тура со своей последней книгой «Тихий Дон», чтобы поговорить о написании биографии Буфалино.
«Тихий Дон» исчез с полок, сообщила пресс-секретарь Barnes & Noble Booksellers Донна Венч в пресс-релизе.
«Это самая продаваемая книга в нашем магазине Wilkes-Barre: уже продано более 3000 книг», — сказал Венч.
Биркбек сказал, что он тоже удивлен бурным откликом на его книгу, опубликованную еще в октябре.
«Сказать вам, что реакция, особенно из этой глуши, была неожиданной, — значит ничего не сказать», — сказал Биркбек. «Я не мог найти людей, чтобы поговорить со мной до выхода книги. Теперь каждый хочет поделиться своей историей о Расселе и о некоторых вещах, которые на самом деле продолжают здесь происходить».
Но что касается криминальной жизни Буфалино, Дитрик сказала, что она «ничего об этом не знает».
Раздача автографов была организована киностудией Wilkes-Barre Metro Film Office.
Соединение DeNaples
Книга Биркбека начинается и заканчивается недавним рассказом о местном бизнесмене Луи ДеНапле и его открытии казино Mount Airy в Маунт-Поконо.
DeNaples находился под следствием большого жюри, начиная с 2007 года по обвинению в том, что он солгал Государственному совету по контролю за азартными играми во время процесса подачи заявки на лицензию, заявив, что он не имел никаких связей с покойным Буфалино.
В конечном итоге прокуратура закрыла дело после того, как оно было передано в Верховный суд штата, когда ДеНаплс заявил, что полиция штата передала прессе конфиденциальную информацию.
ДеНаплс согласился отказаться от владения Маунт-Эйри и передать ее своим детям.
Биркбек освещал дело ДеНэплса для «Утреннего звонка» и сказал, что его интерес возрос, когда источники предоставили подсказки, которые в конечном итоге привели его к стопкам федеральных файлов на Буфалино, который скончался в 1994 году в возрасте 93 лет.
Буфалино, уроженец Сицилии, большую часть своей жизни называл Кингстон своим домом и еженедельно ездил на Манхэттен по делам. Ему принадлежали многие из десятков швейных фабрик, некогда процветавших в графстве Люцерн (Биркбек называл их потогонными мастерскими), и он управлял незаконными игорными заведениями в Скрэнтоне.
По словам Биркбека, в районе долины Большого Вайоминга было несколько крупных предприятий, которые открылись без благословения Буфалино.
Биркбек сказал, что в процессе написания он нашел доказательства того, что Буфалино был связан, консультировал или контролировал ряд национальных событий, включая неудавшееся вторжение в залив Свиней на Кубе в 1961 году, исчезновение знаменитого лидера профсоюза водителей Джимми Хоффа.
в 1975 году и даже постановкой фильма «Крестный отец» с Марлоном Брандо и Аль Пачино в главных ролях.
Благотворительность Буфалино
Владелец ресторана в Эксетере Берни Фолья сказал, что помнил, как мальчиком Буфалино покупал суп и хлеб, чтобы раздавать их в бедных общинах.
«Помню, когда я был ребенком, мой отец всегда говорил, что если бы не Буфалино, многие люди умерли бы от голода», — сказал Фолья.
Даже Биркбек согласился с тем, что Буфалино понравился своей общине.
В один особенно жаркий день Буфалино увидел, как пожилой сосед менял ему крышу под палящим солнцем.Известный криминальный авторитет приказал двум своим людям вызвать старика и закончить для него работы на крыше.
Фолья сказал, что читатели должны сами сделать выводы о «Тихом Доне». Но он чувствовал, что биография не была нацелена на Буфалино, как указывает обложка книги, сказал он.
— Кое-что из этого, как и все остальное, можно интерпретировать, — сказал Фолья.