В отрывке из повести лескова очарованный странник найдите 3 однозначных и 3: Это был новый пассажир, который ни для кого из нас не заметно присел с Коневца. Он до сих пор

Это был новый пассажир, который ни для кого из нас не заметно присел с Коневца. Он до сих пор

Почему ответ 15, а не 145? Укажите варианты ответов, в которых в обоих словах одного ряда пропущена одна и та же буква. Запишите номера ответов. 1) на … капл..вать, улыбч..вый; 2) податл..вый; нул..вой 3) се..вший, перекле..вать 4) сид..вший, потч..вать 5) выздоров..ть, смекал..стый

выпиши из предложения все словосочетания.Обозначь в них главные и зависимые слова.укажи к камим частям речи относятся главные слова в словосочетаниях … на окраине деревни быстро растет молодой дубок

Укажите слово, в котором на месте пропуска пишется Ь а) лис…тик б) об…явление в) ноч…ю г) мощ…ный 2. Укажите слово, в котором пропущенная буква провер … яется ударением а) подр…сли б) поз…лоченный в) б…скетбол г) заг…р 3. Укажите слово, в котором на месте пропуска пишется буква О а) ш…рох б) ч…рный в) заш…л г) ч…лка 4. Укажите слово, в котором пишется буква З а) …бегать б) ра…свет в) …десь г) бе…смертный 5. Укажите слово, в котором на месте пропуска пишется Ъ а) птич…и б) л…ют в) с…экономить г) пред…юбилейный 6. Укажите ряд, в котором на месте пропусков пишется одна и та же буква а) т…рпеть, пер…городка, в деревн… б) ненас…ный, вкус…ный, ужас…ный в) на площад…, ед…ница, в б…гах г) р…сток, …сматривать, прич…ска 7. Укажите ряд, в котором на месте пропусков пишется одна и та же буква а) с…сновый, ч…стокол, прод…вать б) сала…ки, и…дать, ра…писать в) пиш…шь, соб…ру, выт…рать г) в…склицание, изл…жение, ш…рты 8. Укажите ряд, в котором на месте пропусков пишется одна и та же буква а) крюч…к, гл…тать, р…ссмотреть б) подсч…т, завтр…к, м…роженое в) пр…браться, оп…здать, в…да г) на площад…, гор…зонт, смотр…шь ​

Укажите слово с нулевым окончанием а) морей б)коней с) речей д)статей е)саней и пожалуйста объясните почему вы выбрали тот или иной ответ!​

Выберите предложение с составным именным сказуемым. Машина должна была пройти на полметра позади Сережи. Перед снегопадом дерево начинало ронять листь … я. Мастер закончил полировать деревянную шкатулку. С пригорка была видна вся деревня. Много забот будет летом у белок.

Выберите предложение с простым глагольным сказуемым. Дни становились все длиннее и длиннее. Я буду сильно беспокоиться. Вы станете выигрывать после п … ерерыва.

Помогите пожалуйста,с 1 по 15

НАПИШИТЕ СЖАТОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ…ПОЖАЛУЙСТА !!!!!!!!!

Ребята, можете пожалуйста объяснить ясно , чем отличается производящая основа от непроизводной и производной?Я понимаю смыслы неароизводных и производ … ных ,но никак не пойму их отличие от производящей , заранее спасибо!​

Сочинение на тему: Как я выбрал будущую профессию медбрата. Должны быть ключевые слова: честность, мораль и ответственность. ОЧЕНЬ НУЖНО ПОМОГИТЕ ПЖ!!

Очарованный странник

Вопрос, почему нельзя писать проще, волновал и современников Лескова, которые упрекали писателя в стилистической чрезмерности, замусоренности языка несуществующими словечками и слишком большой концентрации странностей в тексте. Поскольку Иван Флягин — простой человек из народа, логично ожидать, что историю свою он будет рассказывать крестьянским просторечием. Однако в случае Лескова перед нами не точное воспроизведение народного говора — таким путём часто пытались идти создатели очерков народного быта ещё начиная со времён натуральной школы Литературное направление 1840-х, начальный этап развития критического реализма, ему свойственны социальный пафос, бытописательство, интерес к низшим слоям общества. К натуральной школе причисляют Некрасова, Чернышевского, Тургенева, Гончарова, на формирование школы ощутимо повлияло творчество Гоголя. Манифестом движения можно считать альманах «Физиология Петербурга» (1845). Рецензируя этот сборник, Фаддей Булгарин впервые употребил термин «натуральная школа», причём в пренебрежительном смысле. Но определение понравилось Белинскому и впоследствии прижилось. ⁠ , — а скорее стилизация под него: на страницах своих повестей Лесков довольно много упражнялся в псевдонародном словотворчестве. Взявшись за поиски новой художественной формы, ориентированной на народную тематику, Лесков постепенно вырабатывает и особую форму повествования — сказ, как её впоследствии назовут в литературоведении.

Как считается, впервые эта форма была описана в 1919 году в статье «Иллюзия сказа» Борисом Эйхенбаумом применительно, однако, вовсе не к творчеству Лескова, а к «Шинели» Гоголя. Здесь фиксировалась установка на процесс рассказывания и устную речь, причём отмечалось, что сюжет в этом случае становится делом второстепенным. Когда к обсуждению подключились лингвисты, в частности Виктор Виноградов Виктор Владимирович Виноградов (1895–1969) — лингвист, литературовед. В начале 1920-х  изучал историю церковного раскола, в 1930-х занялся литературоведением: писал статьи про Пушкина, Гоголя, Достоевского, Ахматову. С последней его связывала многолетняя дружба. В 1929 году Виноградов переехал в Москву и основал там свою лингвистическую школу. В 1934-м Виноградова репрессировали, но освободили досрочно для подготовки к юбилею Пушкина в 1937 году. В 1958 году Виноградов возглавил Институт русского языка АН СССР. Был экспертом со стороны обвинения в процессе над Синявским и Даниэлем. ⁠ , стало понятно, что сказ — это не только процесс рассказывания и устная речь, которые вполне представлены и в обычных диалогах. Сказ — это ещё и имитация непосредственно процесса говорения и воспроизведение обстановки рассказывания. То есть сказ привносит в художественный текст разговорную стилистику со всеми её просторечиями, жаргонизмами и неправильностями, а слушатель должен максимально погрузиться в ситуацию. В 1929 году появилась известная работа теоретика литературы Михаила Бахтина «Проблемы творчества Достоевского», где он добавил к уже известным характеристикам сказа принципиально новую: сказ — это чужой голос, который, помимо языковых особенностей, вносит чужое мировоззрение, и автор намеренно использует этот голос в своём тексте. В последующих литературоведческих работах была выстроена традиция сказа в русской литературе — и Лесков со своими повестями занял в ней место наряду с Гоголем, Зощенко и Бабелем.

Если подойти, вооружившись этим теоретическим знанием, к повестям Лескова, в том числе «Очарованному страннику», становятся понятнее и отсутствие явного сквозного сюжета, и дробность эпизодов, которые Николай Михайловский Николай Константинович Михайловский (1842–1904) — публицист, литературовед. С 1868 года печатался в «Отечественных записках», а в 1877 году стал одним из редакторов журнала. В конце 1870-х сблизился с организацией «Народная воля», за связи с революционерами несколько раз высылался из Петербурга. Михайловский считал целью прогресса повышение уровня сознательности в обществе, критиковал марксизм и толстовство. К концу жизни стал широко известным публичным интеллектуалом и культовой фигурой в среде народников. ⁠ уподобил бусинам, и нелитературность языка Ивана Флягина, и стремление подать эту историю без какого-либо авторского вмешательства. В создании собственной сказовой манеры Лесков уходит существенно дальше Гоголя, для которого, в трактовке Эйхенбаума, сказ имел отношение исключительно к манере рассказывания — полной несуразных деталей, каламбуров и элементов гротеска. Для Лескова сказ становится ещё и способом организации текста — воспроизводится обстановка и сам процесс рассказывания со всей полнотой ассоциативных отступлений, простонародного языка и нелинейной сюжетности.

Тарасова Д.В. Мотив убийства в русской литературе XIX века

УДК 821.161.1

МОТИВ УБИЙСТВА

В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX ВЕКА

Тарасова Д.В.

В статье на материале отечественной литературы XIX века раскрывается мотив убийства как важный элемент деструктивной деятельности человека. Предлагается уникальная четырехуровневая система классификация мотива убийства. Проводится комплексный анализ литературного материала в рамках предложенной классификации и обозначенных критериев. В качестве примеров используются литературные произведения российских писателей XIX века: Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, М.Ю. Лермонтова, Н.С. Лескова. 

Ключевые слова: русская литература, мотив убийства, классификация, анализ, XIX век, психологизм, Гоголь, Пушкин, Достоевский, Толстой, Лермонтов, Лесков.

 

THE MOTIVE OF MURDER

IN RUSSIAN LITERATURE OF THE 19TH CENTURY

Tarasova D.V.

The article on the material of the 19th century Russian prose describes the motive of murder as an important element of a destructive human activity. The author presents a unique four-level classification system of motive of murder and conducts a comprehensive analysis of the literary material. The literary works of the Russian writers of the 19th century are used as examples: N.V. Gogol, A.S. Pushkin, F.M. Dostoevsky, L.N. Tolstoy, M.Y. Lermontov, N.S. Leskov.

Keywords: Russian literature, motive of murder, classification, analysis, XIX century, psychologism, Gogol, Pushkin, Dostoevsky, Tolstoy, Lermontov, Leskov.

 

Мотив убийства является одним из наиболее знаковых как в отечественной, так и в зарубежной литературах. Он встречается в произведениях всех времен: от античности до наших дней.

В настоящей статье рассматривается убийство в литературе как элемент деструктивной деятельности человека. Данный немаловажный аспект даёт ключ к пониманию как локальных, личностных конфликтов, так и глобальных негативных событий, затрагивающих страны и поколения. Изучаемый мотив сложен по своей природе, так как связан сразу с несколькими научными и профессиональными сферами: психологией, медициной, юриспруденцией, криминалистикой, социологией, религией. Одновременно с этим мотив убийства, на наш взгляд, важен и актуален для современного литературоведения, так как его анализ активно влияет на раскрытие психологических граней конкретных персонажей и понимание произведения в целом.

В рамках настоящего исследования мы не только проследим за мотивом преступления на литературном материале произведений русских писателей XIX века, но и предложим классификацию, которая позволит провести комплексный анализ выбранных произведений.

В качестве материала для анализа мы выбрали произведения А.С. Пушкина: «Дубровский», «Моцарт и Сальери», «Евгений Онегин»; Ф.М. Достоевского: «Бесы», «Преступление и наказание»; Л.Н. Толстого: «Война и мир», «Крейцерова соната»; М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», «Маскарад»; Н.В. Гоголя: «Тарас Бульба», «Вечер накануне Ивана Купала»; Н.С. Лескова «Очарованный странник».

Прежде, чем приступить к рассмотрению изучаемого мотива, обозначим важные термины и понятия, которые необходимы для освещения темы статьи.

Мотив – «…минимальный значимый компонент повествования, простейшая составная частью сюжета художественного произведения; второстепенная, дополнительная тема произведения, призванная оттенить или дополнить главную, основную» [17, с. 226].

Персонаж – «…действующее лицо драмы, романа, повести и других художественных произведений» [17, с. 267].

Убийство – «…преступное, умышленное или по неосторожности, лишение жизни» [13, с. 701].

Агрессия – «…мотивированное деструктивное поведение, противоречащее нормам сосуществования людей в обществе, наносящее вред объектам нападения, приносящее физический ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт» [10, с. 16].

Аффект – «…сильное и относительно кратковременное эмоциональное переживание, сопровождаемое резко выраженными двигательными и висцеральными проявлениями» [10, с. 47].

Эмоции – «…особый класс психических процессов и состояний, связанных с инстинктами, потребностями, мотивами и отражающих в форме непосредственного переживания значимость действующих на индивида явлений и ситуаций для осуществления его жизнедеятельности» [10, с. 561].

Кроме того, важно обозначить рамки нашего исследования. Как уже говорилось, убийство – понятие сложное и многогранное, и некоторые случаи, описанные в литературе, слишком противоречивы, поэтому для четкости исследования они не были включены в качестве материала.

Во-первых, это убийства, связанные с религией и национальными традициями. То деяние, которое по закону признано преступлением, в рамках религии и традиций может быть оправдано внутри того или иного социума, особенно в тех случаях, когда буква закона уходит на второй план. Обычно это актуально у тех видов общества, где принята и имеет большой вес, например, кровная месть, народный суд и казнь. В таких случаях может сложиться ситуация, когда мнения закона и народа касательно одной и той же ситуации кардинально разойдутся.

Во-вторых, неоднозначен вопрос убийства в военное время. На войне убийство одобряется на государственном уровне, а значит, сложно привлечь в данном случае закон как моральный ориентир. Более того, убийство на войне – необходимость, способ борьбы за государственные цели или защиты Родины. В связи с этической сложностью этой темы мы не рассматривали произведения или отрывки произведений с убийствами, совершенными в военное время.

Теперь, когда мы обозначили границы исследования, приступим к описанию классификации мотива убийства в литературе.

Мотив убийства раскрывается каждым автором по-разному, описывается уникальным, на первый взгляд, образом в каждом произведении. Однако, несмотря на многогранность каждого случая, данный мотив все же поддается своеобразной систематизации.

На основе литературного материала было обозначено четыре уровня классификации мотива убийства: по цели, по психологическому состоянию персонажа, по характеру организации убийства и по результату убийства.

Соответственно, в каждом из уровней были выделены различные виды изучаемого мотива.

По цели мотив убийства подразделяется на виды:

1. Социальный.

2. Идеологический.

3. Политический.

4. Личностный.

5. Управляемый.

 Социальный мотив, как правило, обусловлен обстоятельствами, условиями жизни. Элементы данного вида содержатся в романе «Дубровский»: «Бедное его достояние могло отойти от него в чужие руки; в таком случае нищета ожидала его» [15, с. 143], в романе «Преступление и наказание»: «Поневоле станешь бледный… коли есть нечего» [4, с. 85] и в повести «Вечер накануне Ивана Купала»: «Червонцы, дорогие камни, в сундуках, в котлах, грудами были навалены под тем самым местом, где они стояли» [2, с. 46]. Он может быть связан также с исторически сложившимися традициями, как в «Евгении Онегине»: « И вот общественное мненье! / Пружина чести, наш кумир! / И вот на чем вертится мир!» [14, с. 280].

Идеологический мотив имеет в своей основе идею религиозного, философского или иного происхождения (Родион Раскольников): «Тварь ли я дрожащая или право имею…» [4, с. 448].

Политический мотив может носить патриотический характер защиты от захватчика, как это было в «Войне и мире» у Пьера Безухова: «Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть!» [18, с. 354]; или устранения предателя, как в «Бесах»: «– Да отправить же его, наконец, к черту! – первый крикнул Толкаченко. – И давно бы надо сделать! – злобно ввернул Лямшин…» [3, с. 479]; или в «Тарасе Бульбе», где отец убивает сына из-за поддержки последнего вражеской стороны, вызванной любовью к полячке: «Так продать? продать веру? продать своих?» [2, с. 309].

Личностный может быть вызван завистью (Сальери): «А ныне – сам скажу – я ныне / Завистник» [15, с. 443]; враждой (Петр Степанович): «Известно тоже, что он [Петр Степанович] ненавидел Шатова лично; между ними была когда-то ссора, а Петр Степанович никогда не прощал обиды» [3, с. 482]; жаждой мести (Владимир Дубровский): «Итак, всё кончено, – сказал он сам себе; – еще утром имел я угол и кусок хлеба. Завтра должен я буду оставить дом, где я родился и где умер мой отец, виновнику его смерти и моей нищеты» [16, с. 146]; любовной ревностью (Позднышев и Арбенин): «Какое мерзкое чувство эта ревность!» [19, с. 486], «А за что же / Тебя любить – за то ль, что целый ад / Мне в грудь ты бросила?» [7, с. 100]; желанием удовлетворить обиду и восстановить честь в дуэли (Печорин): «Берегись, господин Грушницкий! – говорил я, прохаживаясь взад и вперед по комнате. – Со мной этак не шутят. Вы дорого можете заплатить за одобрение ваших глупых товарищей. Я вам не игрушка!» [8, с. 110].

Более редкий, но все же необходимый к выделению вид мотива убийства по цели – это управляемый тип. В данной категории персонаж совершает убийство, повинуясь чужой воле. Собственные интересы персонажа сведены к минимуму. К этому виду мы причислили повесть «Вечер накануне Ивана Купала» с убийством Петрусей маленького Ивася и повесть «Очарованный странник» с убийством Флягиным цыганки Груши. В тексте видно, что Петруся оказался ведомым ведьмой и Басаврюком: «”Нет, не видать тебе золота, покамест не достанешь крови человеческой!” – сказала ведьма и подвела к нему дитя лет шести, накрытое белою простынею, показывая знаком, чтобы он отсек ему голову» [2, с. 46]; а Флягин выполнял просьбу самой Груши: «Пожалей меня, родной мой, мой миленый брат; ударь меня раз ножом против сердца» [9, с. 145].

По психологическому состоянию героя предлагаются следующая классификация:

1. Хладнокровный расчет.

2. Волнение, сомнение.

3. Состояние аффекта.

4. Помешательство, безумие.

Пункты данной классификации расположены в порядке возрастания эмоционального и психологического напряжения.

К первому типу можно отнести поведение Петра Степановича в «Бесах» Ф.М. Достоевского: «В то, что Шатов донесет, наши все поверили; но в то, что Петр Степанович играет ими как пешками, – тоже верили» [3, с. 481]; Онегина в «Евгении Онегине»: «Хладнокровно, / Еще не целя, два врага / Походкой твердой, тихо, ровно / Четыре перешли шага, / Четыре смертные ступени. / Свой пистолет тогда Евгений, / Не преставая наступать, / Стал первый тихо подымать» [15, с. 287]; Печорина в «Герое нашего времени»: «Наконец рассвело. Нервы мои успокоились» [8, с. 111]; Тараса Бульбу в «Тарасе Бульбе»: «Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью!» [1, с. 309]; а также Арбенина в «Маскараде»: « Я сам свершу свой страшный суд… / Я казнь ей отыщу – моя ж пусть будет тут» [7, с. 89].

Ко второму типу можно отнести поведение Липутина в «Бесах»: «Всё так, – нетвердо заметил Липутин, – но так как опять… новое приключение в том же роде… то слишком уж поразит умы» [3, с. 479]; поведение Сальери в «Моцарте и Сальери»: «Что пользы, если Моцарт будет жив / И новой высоты еще достигнет? / Подымет ли он тем искусство? Нет; / Оно падет опять, как он исчезнет» [15, с. 446]; поведение Пьера Безухова в «Войне и мире»: «он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное» [18, с. 383]; поведение Владимира Дубровского в «Дубровском» А.С. Пушкина: «Нет! нет! пускай же и ему не достанется печальный дом, из которого он выгоняет меня» [16, с. 146]; поведение Флягина из «Очарованного странника»: «Я от нее в сторону да крещу ее, а сам пячуся…» [9, с. 145]. Некоторое время испытывает сомнение и герой Гоголя – Петро: «Остолбенел Петро. Малость, отрезать ни за что ни про что человеку голову, да еще и безвинному ребенку!» [2, с. 46].

К третьему типу – поведение Позднышева в «Крейцеровой сонате» Л.Н. Толстого: «Когда люди говорят, что они в припадке бешенства не помнят того, что они делают, – это вздор, неправда. Я все помнил и ни на секунду не переставал помнить» [19, с. 496].

К четвертому – поведение Родиона Раскольникова в «Преступлении и наказании» Ф.М. Достоевского: «Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой» [4, с. 5]; а также поведение Петро в повести «Вечер на Ивана Купала»: «Глаза его загорелись… ум помутился… Как безумный, ухватился он за нож, и безвинная кровь брызнула ему в очи…» [2, с. 46].

Следующий уровень классификации – по характеру организации убийства:

1. Расчет.

2. Порыв.

3. Случайность.

К первому типу можно отнести Владимира Дубровского («Дубровский»), Сальери («Моцарт и Сальери»), Петра Степановича («Бесы»), Родиона Раскольникова («Преступление и наказание»), Тараса Бульбу («Тарас Бульба»), Евгения Онегина («Евгений Онегин») и Григория Печорина («Герой нашего времени»).

Ко второму типу мы причислили Пьера Безухова («Война и мир»), Липутина («Бесы»), Позднышева («Крейцерова соната»), Арбенина («Маскарад») и Петро («Вечер накануне Ивана Купала»), Ивана Флягина («Очарованный странник»).

К третьему типу можно отнести опять же роман «Преступление и наказание», а именно убийство сестры старухи-процентщицы, Лизаветы Ивановны, которое не было запланировано героем и вышло, скорее, по необходимости, по стечению обстоятельств, по случайности: «Страх охватывал его все больше и больше, особенно после этого второго, совсем неожиданного убийства» [4, с. 89].

Еще один уровень классификации – по результату убийства, где подразумеваются следующие виды:

1. Совершенное.

2. Несовершенное (отсутствие факта убийства).

С юридической точки зрения, несовершенное убийство преступлением быть не может. Но мы включаем этот пункт в нашу классификацию, и, более того, рассматривали произведения с несовершенным убийством с целью изучить процесс зарождения мысли и задумки об этом деструктивном деянии, даже если оно не было в итоге совершено. Такой подход позволяет раскрыть мотив убийства с разных сторон и на разных этапах, от идеи до исполнения.

К первому пункту можно отнести убийства из произведений «Моцарт и Сальери», «Бесы», «Крейцерова соната», «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Маскарад», «Тарас Бульба», «Вечер накануне Ивана Купала», «Преступление и наказание», «Очарованный странник». Преступление совершено, герои достигли своей цели. Эти же произведения войдут в классификацию мотива покаяния.

Ко второму пункту мы причисляем попытки убийства в романах «Дубровский» и «Война и мир». Персонажи проводили подготовку к убийству, но само деяние так и не было совершено по тем или иным причинам.

Важно понимать, что, в ряде случаев, убийство может содержать в себе целый ряд взаимосвязанных мотивов, причисленных к вышеуказанным категориям. Для того чтобы классификацию можно было произвести более однозначно для осуществления систематизации и анализа, мы выделяем доминирующие признаки и мотивы преступного умысла в рассматриваемых художественных текстах и используем их как основной признак классификации. Как можно заметить, некоторые произведения могут упоминаться на одном уровне классификации несколько раз, иными словами, причислены к разным видам данного уровня. Это значит, что доминирующих признаков или элементы одного из признаков настолько ярко выражены, что для полноты анализа нельзя их проигнорировать.

Оперируя созданной системой и классификационными критериями, приступим к следующему шагу и произведём анализ произведений. В рамках настоящей статьи доступен анализ не всего упомянутого материала, но отобраны самые интересные, на наш взгляд, для разбора тексты.

В романе «Война и мир» Л.Н. Толстого мы рассматриваем попытку Пьера Безухова убить Наполеона, которая является покушением не только на жизнь человека, но и на правителя, то есть носит политический характер. Факта убийства не произошло, оно осталось несовершенным, но это не препятствует анализу данного эпизода в рамках остальных уровней классификации.

Политически-патриотические мотивы Пьера, побудившие его к попытке покушения на императора Франции, отчетливо видны в следующих строках: «Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона» [18, с. 353]. Стремление Пьера оказалось наивным и идеализированным, но политическую основу его замысла отрицать невозможно.

Психологическое и эмоциональное состояние героя дает нам богатый и интересный материал для анализа, так как сложно дать однозначную оценку психологическому портрету Пьера в рассматриваемом эпизоде. Как видно из текста, Безухов пребывал в эмоциональном напряжении еще до появления идеи покушения, он был крайне задумчив и неразговорчив, мысли были направлены преимущественно внутрь себя. В романе говорится даже о том, что «Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к безумию» [18, с. 351]. Действительно, уединенный образ жизни способен помутить рассудок, особенно такого впечатлительного и мыслящего персонажа, как Пьер Безухов. Однако мы не причисляем помешательство к доминирующему признаку в психологическом портрете героя, а в предложенной классификации можем придать его психологическому состоянию лишь оттенок помешательства. Стремление Пьера к покушению, на наш взгляд, вызвано не безумием, а его личными переживаниями, которые копились в нем на протяжении предшествующих событий. Безухов – персонаж тонко чувствующий, мыслящий, наивный, и его действия могут казаться абсурдными, хотя для него самого они могут быть более чем понятны. В рассматриваемом эпизоде много говорится о его чувствах во время подготовки к убийству, что говорит о богатом эмоциональном внутреннем мире героя: «Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия… другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира» [18, с. 353]. Проявляется особая чувствительность Пьера к общественному мнению, и эта его особенность также подталкивает его к его замыслу: «И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы» [18, с. 353].

В целом, автор дает довольно четкое эмоциональное описание Пьера во время подготовки к покушению: «Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным» [18, с. 354]. Продолжая эту мысль, можем сказать, что нравственное состояние совпадало с физическим. А в физическом плане Пьер лишил себя комфортного образа жизни, и «все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству» [18, с. 355]. Как мы видим, нерешительность и сумбурность решений присутствовала еще до непосредственного выхода на дело. Чем ближе, по предположениям Пьера, он продвигался к достижению цели, тем больше нарастало его волнение: «он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе» [18, с. 383]. Неуверенность и сомнения без труда читаются в тексте при описании поведения Безухова. Итак, мы убедились в правильности нашего выбора при отнесении психологического состояния Безухова к виду волнения, сомнения.

Замысел убийства вражеского императора возник у Пьера случайно, что видно из текста: «Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы» [9, с. 352]. Данная мысль утвердилась тогда, когда Пьер с помощью масонских записей обнаружил якобы то, что ему судьбой «предназначено положить предел власти зверя» [9, с. 352]. Однако даже тогда она носила характер нерешительный, ведь эта идея «приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении» [18, с. 352]. Решение было порывистым, герой не готовился к своему делу, не продумал деталей, поэтому в данном случае мы не можем говорить даже об элементах расчетливости. Пьер руководствовался одним желанием стать героем, то есть результатом, однако совершенно не задумывался о том, какими средствами к этому результату прийти: «Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество» [18, с. 354]. Не были продуманы даже элементарные моменты: «Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие» [18, с. 382], «Коме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его» [18, с. 382]. В плане Пьера не было никакой практической составляющей, начиная с того, что совершить покушение он рассчитывал на том месте, которое определил «в воображении своем» [18, с. 382], не зная точно, где император будет находиться на самом деле, и, заканчивая тем, что герой просто проспал появление Наполеона и даже не потрудился уточнить заранее, в какое время можно будет подобраться к французскому правителю. Единственная информация, которой обладал герой, это подробности покушения немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 году, но эти данные, как можно видеть, не помогли Пьеру в его преступном замысле. Таким образом, организация убийства в случае Пьера имела характер порыва.

В романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» рассматривается эпизод с убийством Родионом Раскольниковым старухи-процентщицы. По цели это убийство мы посчитали идеологическим с элементами социального. Психологическое состояние героя перед совершением преступления – помешательство. По характеру организации убийства это был расчет в случае с Аленой Ивановной и случайность в случае с Лизаветой Ивановной.

Из текста романа известна теория, которой придерживается Раскольников и о которой он пишет статью. Эта идея, по факту, явилась основой романа. Суть этой теории и, в частности, философской позиции героя, состоит в том, что всё человеческое общество можно поделить на высших и низших, на полезных и бесполезных. Сам Раскольников передает смысл своей статьи следующим образом: «…Люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово» [4, с. 278]. Этой идеей молодой человек оправдывает свое деяние. Он причисляет старуху к разряду «низших», себя же относит к «собственно людям». Раскольников видит себя особенным, уникальным, и убийство – проверка самого себя на принадлежность к «право имеющим». Таким образом, влияние идеи на преступный замысел отрицать невозможно. В нашей классификации убийство Раскольникова имеет цель идеологическую, но в ней присутствует социальный аспект. Как видно из художественного текста, герой живет в бедности и в старухе видит не только представителя «низшего» разряда, но и угнетателя, одну из причин его бедности. Нищенское существование Раскольникова очевидно: маленькая комната, почти каморка, поношенная одежда, нездоровый вид, голод: «Поневоле станешь бледный… коли есть нечего» [4, с. 85]. Раскольников собирается не только убить старуху, но и обокрасть ее, чтобы улучшить свое материальное положение. В этом социальные причины его поступка.

Психологическое и эмоциональное состояние героя заслуживает отдельного разговора, так как Ф.М. Достоевский – известный мастер психологизма, и роман «Преступление и наказание» – яркий этому пример. Но мы постараемся проанализировать поведение Раскольникова непосредственно во время организации преступления.

Мы знакомимся с главным героем уже в первой главе романа. И сразу же становится очевидным неспокойное состояние молодого человека, более того, заметны признаки психического расстройства и эмоционального напряжения: «…С некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой» [4, с. 5]. Раскольников уже вынашивал план убийства старухи-процентщицы. Сложно сказать, что было причиной, а что следствием: стало ли его помешательство причиной возникновения преступного замысла или же идея убийства привела к этому помешательству, однако нездоровое состояние рассудка студента отрицать невозможно. Автор говорит нам о том, что Раскольников был довольно красив, хорошо образован, но «скоро он впал как бы в глубокую задумчивость, даже, вернее сказать, как бы в какое-то забытье…», «изредка только бормотал он что-то про себя, от своей привычки к монологам, в которой он сейчас сам себе признался. В эту же минуту он и сам сознавал, что мысли его порою мешаются и что он очень слаб» [4, с. 6]. Такие перемены в поведении – явные признаки помешательства, вызванные, скорее всего, безденежьем, голодом и депрессией.

Еще одно подтверждение психологическому напряжению Раскольникова можно найти в черновиках Ф.М. Достоевского, где роман имел еще форму исповеди главного героя. В этих черновиках можно найти такие слова Раскольникова: «Дней за пять до этого дня, я ходил, как сумасшедший. Никогда не скажу, что я был тогда и в самом деле сумасшедшим, и не хочу себя этой ложью оправдывать… Я был в полном уме… До того доходило, что даже в забытие в какое-то впадал… Все, все поглощалось моим проектом… А меня только тянуло (даже) как-то механически тянуло поскорее все исполнить и порешить» [12, с. 356]. Очевидны признаки мании и понятно, что Раскольников ошибается, говоря о том, что был «в полном уме». Таким образом, состояние Раскольникова во время подготовки к убийству действительно можно назвать помешательством или безумием.

Примечательно то, что Раскольников осознает ужас своего поступка: «На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!…» [4, с. 12], однако он не смог отказаться от своего замысла, ведь она стала навязчивой идеей.

Несмотря на свое психологически напряженное состояние, Раскольников максимально расчетлив в своем замысле. Герой долго обдумывал свое «дело», готовился к нему, обращал внимание на детали. Его обеспокоенность организацией преступления можно заметить в эпизоде, когда герой замечает, что его шляпа слишком узнаваема: «Мелочи, мелочи главное!… Вот эти-то мелочи и губят всегда и всё…» [4, с. 8]. Отсюда же видно, что персонаж не смог предусмотреть абсолютно всё – скорее всего, из-за его нездорового состояния. Но поведение его говорит о том, что он стремился всё рассчитать, поэтому в данном случае характер организации убийства мы обозначаем как расчет.

Расчет присутствует еще и в том смысле, что Раскольников понимает, для чего ему это убийство, он четко осознает ее цель. Помимо желания проверить свою теорию, подтвердить, что он относится к «собственно людям», герой хочет поправить свое материальное положение, обокрав старуху. А деньги ему нужны не столько для себя, сколько для своей семьи. Герой осознанно берет на себя страшный грех, чтобы помочь близким. «Возлюби! Да разве я не люблю, коль такой ужас решился взять на себя?» [12, с. 359] – эти слова Раскольникова можно найти в черновиках писателя, и в них раскрывается феномен убийства из любви. По словам русского литературоведа К.В. Мочульского, Раскольников – это демон, воплотившийся в гуманиста [12, с. 359]. Впоследствии автор отказывается от этой концепции, отдавая приоритет «идее Наполеона», но гуманистическое начало в поступках Раскольникова все же сохраняется. Формула убийства во благо сложна для анализа и часто субъективна, поэтому мы не стали включать ее в нашу классификацию.

В повести Н.С. Лескова «Очарованный странник» мы берем для разборов эпизод с убийством цыганки Груши главным героем Флягиным. По цели – это убийство управляемое, так как главный герой совершает его не по своей воле, он не имеет никаких выгод от этого. Он выполняет просьбу цыганки: «Если я еще день проживу, я и его и ее порешу, а если их пожалею, себя решу, то навек убью свою душеньку… Пожалей меня, родной мой, мой миленый брат; ударь меня раз ножом против сердца» [9, с. 145].

Эта просьба вызывает у Флягина естественное недоумение, он противится этой идее: «Я от нее в сторону да крещу ее, а сам пячуся» [9, с. 145]. Даже когда Груша убедила его, он подходит к деянию с огромным волнением: «Я весь задрожал, и велел ей молиться…» [9, с. 146].Далее мы относим этот эпизод к порыву по характеру организации убийства. Просьба цыганки застала Флягина врасплох, поэтому он не имел никакой возможности подготовиться к этому событию. И это определенно не состояние аффекта, так как герой прекрасно все осознавал и не был ослеплен гневом на цыганку. Он выполнял ее просьбу, причем не смог сделать так, как она просила – заколоть ее ножом. Не сумев ее ранить своей рукой, он решил сбросить ее с обрыва: «…колоть ее на стал, а взял да так с крутизны в реку и спихнул…» [9, с. 146]. Возможно, Флягин нашел этот способ более гуманным или просто не мог заставить себя пролить кровь Груши, которой симпатизировал.

Убийство является завершенным, так как Груша погибает: «Она утонула?… – Залилась, – отвечал Иван Северьяныч» [9, с. 146]. Отметим, что одним из решающих аргументов Груши становится возможность очиститься от греха и уберечь от греха ее: «Ты, – говорит, – поживешь, ты Богу отмолишь и за мою душу и за свою, не погуби же меня, чтобы я на себя руку подняла…» [9, с. 145]. Впоследствии Флягин действительно достигает очищения от своего греха и избавления от чувства вины.

Итак, мы проанализировали выбранные нами в качестве исследовательского художественного материала произведения в рамках предложенных уровней классификации и доказали принадлежность каждого из них к тому или иному пункту всех вариантов классификаций. Подробному анализу подверглись романы Л.Н. Толстого «Война и мир», Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» и повесть Н.С. Лескова «Очарованный странник». В качестве примеров при разработке системы классификации были использованы материалы художественных текстов отечественных писателей XIX века: А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, М.Ю. Лермонтова, Н.С. Лескова. В классификации мотива убийства были выделены четыре уровня: по цели, по психологическому состоянию героя, по характеру подготовки к убийству и по результату.

Разработанная система анализа мотива убийства содержит широкие и общие категории характеристик, поэтому является универсальной, что позволяет использовать её для любого жанра или направления литературного произведения. Для анализа в исследовании использовались произведения русской классической литературы XIX века как основное подспорье для развития психологизма в отечественной литературе. В работе задействованы прозаические, лиро-эпические, лиро-драматические и драматические произведения: романы, повести, поэмы, драмы. При этом мы не задействовали собственно лирические произведения, так как в лирике, как правило, основной акцент делается на характер субъективных переживаний, а нам были важны не только чувства и эмоции, но и сюжет. Впрочем, при необходимости разработанную нами систему классификации можно использовать и на материале лирических произведений, а также зарубежных литературных произведений любого жанра.

Перспектива настоящего исследования заключается в возможности анализа данного мотива в комплексе с мотивами исповеди, покаяния, преображения человеческой души, актуальными для литературы XIX – XXI веков. Ранее подобные попытки предпринимались в трудах Е.А. Гаричевой [1], И.С. Леонова [5; 6], Н.Г. Михайловой [11], С.С. Патрикеева [14].

 

Список литературы:

1. Гаричева Е.А. Категория религиозного преображения личности в русской словесности второй половины XIX века // Аксиологические категории национальной культурной традиции в русской словесности: Материалы Международного научного семинара. Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2008. С. 48-55.

2. Гоголь Н.В. Избранные произведения в 2-х томах. / Под общ. ред. Н.Н. Петрушевской. Киев: Дніпро, 1979. Т. 1. 414 с.

3. Достоевский Ф.М. Бесы: роман в трех частях / Под общ. ред. А.И. Белинского. Л.: Лениздат, 1990. 639 с.

4. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание: роман в шести частях с эпилогом / Под общ. ред. Г. Безотосной. М.: Эксмо, 2011. 592 с.

5. Леонов И.С. Особенности изображения таинства исповеди в современной православной художественной литературе [Электронный ресурс] // Studia Humanitatis. 2015. № 2. URL: http://st-hum.ru/node/270 (дата обращения: 02.09.19).

6. Леонов И.С. Пастырь и паства в российской приходской прозе XXI века: специфика взаимодействия // Известия Смоленского государственного университета. 2017. № 2 (38). С. 42-50.

7. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х томах. / Под общ. ред. А. Саакянца. М.: Художественная литература, 1965. Т. 3. 566 с.

8. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х томах. / Под общ. ред. Е. Жезловой и Ч. Залиловой. М.: Художественная литература, 1965. Т. 4. 518 с.

9. Лесков Н.С. Повести и рассказы / Под общ. ред. И.А. Богдановой. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1982. 295 с.

10. Мещеряков Б.Г. Большой психологический словарь. 4-е изд. / Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. М.: АСТ, 2008. 672 с.

11. Михайлова Н.Г. Молчание и слово (таинство покаяния и литературная исповедь) // Метафизика исповеди. Пространство и время исповедального слова. / Материалы международной конференции (Санкт-Петербург, 26-27 мая 1997 г.). СПб.: Изд-во Института Человека РАН (СПб. Отделение), 1997. C. 9-13

12. Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. / К.В. Мочульский. М.: Республика, 1995. 607 с.

13. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. М., 1997. 944 с.

14. Патрикеев С.С. Исповедь в поэтике русской прозы первой трети XX в. (проблемы жанровой эволюции): дис. … канд. филол. наук: спец. 10.01.01 – русская литература. Коломна, 1999. 181 с.

15. Пушкин А.С. Сочинения. В 3-х томах. Т. 2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения / под общ. ред. И. Париной, С. Чулкова. М.: Художественная литература, 1985. 527 с.

16. Пушкин А.С. Сочинения. В 3-х томах. Т. 3. Проза / Под общ. ред. И. Париной, С. Чулкова. М.: Художественная литература, 1986. 527 с.

17. Тимофеев Л.И. Словарь литературоведческих терминов / Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. М.: Просвещение, 1974. 509 с.

18. Толстой Л.Н. Война и мир: роман в 4 т. / Под общ. ред. Н. Розман. М.: Эксмо, 2011. Т. III-IV. 736 с.

19. Толстой Л.Н. Избранное / Под общ. ред. Л.А. Плотниковой. Л.: Лениздат, 1979. 752 с.

 

Сведения об авторе:

Тарасова Дарья Викторовна – магистрант Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина (Москва, Россия).

Data about the author:

Tarasova Daria Viktorovna – master’s degree student of Pushkin State Russian Language Institute (Moscow, Russia).

E-mail: [email protected].

Урок 27. тема странничества в повести н. с. лескова «очарованный странник» и в истории русской литературы — Литература — 10 класс

Литература

10 класс

Урок № 27. Тема странничества в повести «Очарованный странник» и в истории

русской литературы.

Перечень вопросов, рассматриваемых в теме:

1. Знакомство с судьбой главного героя повести Н. С. Лескова «Очарованный странник».
2. Рассмотрение мотивов странничества и праведничества у Лескова.
3. Сопоставление образов странников в творчестве других классиков.

Глоссарий:

Композиция повести предусматривает следующие части: экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, спад действия, развязка.

Национальный характер — исторически сложившаяся совокупность устойчивых психологических черт нации, определяющих привычную манеру поведения и типичный образ жизни людей, их отношение к труду, к другим народам, к своей культуре.

Праведник — человек, ни в чём не погрешающий против правил нравственности, морали; человек, придерживающийся заповедей, предписаний какой-либо религии; человек, святой, который прославился подвигами и святостью жизни в обычных мирских условиях.

Странник — странствующий человек, путешественник, не имеющий определённой цели своего путешествия.

Основная литература по теме урока

Лебедев Ю. В. Русский язык и литература. Литература. 10 класс. Учебник для общеобразовательных организаций. Базовый уровень. В 2 ч. М.: Просвещение, 2015. 368 c.

Дополнительная литература по теме урока

Е. А. Маханова, А. Ю. Госсман. Краткий пересказ. Русская литература. 9-10 классы. Р.-на-Д. Феникс. 2017. 278 с.

Теоретический материал для самостоятельного изучения:

Художник слова, Николай Семёнович Лесков, в своих произведениях описывает важные вехи истории страны, передаёт черты русской культуры и самобытности народа. В повести «Очарованный странник» автор показывает человека, в котором сочетаются качества обычных людей и самоотверженных, высоконравственных героев.

Ивана Северьяновича Флягина, который был дворовым, а затем беглым, пленником, солдатом, монахом, сравнивают с былинным героем Ильёй Муромцем: «Это был (человек) огромного роста, со смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового света… он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца…».

«Но при всём этом добром простодушии, не много надо было наблюдательности, чтобы видеть в нём человека много видевшего и, что называется, «бывалого». Он держится смело, самоуверенно, хотя и без неприятной развязности…», — таким изображён Иван Флягин в молодости.

У героя на протяжении рассказа несколько раз меняется имя, это связано с разными событиями: «Голован» — прозвище в детстве и юности; «Иван» — так зовут его татары; под чужим именем Петра Сердюкова служит он на Кавказе: уйдя в солдаты за другого, он как бы наследует и его судьбу и по истечении срока службы уже не может вернуть себе своё имя. Он становится иноком, зовётся отцом Измаилом.

Неуёмная энергия толкает Флягина на безрассудные поступки. Он виновен в гибели людей: Грушеньки, татарина, старого монаха, который потом будет являться Ивану во снах: «А вот тебе знамение, что будешь ты много раз погибать и ни разу не погибнешь, пока придёт твоя настоящая погибель, и ты тогда вспомнишь материно обещание за тебя и пойдёшь в чернецы». Герой осуждает себя: «Я, ваше высокоблагородие, не молодец, а большой грешник…». Флягин совершает в своей жизни множество неблаговидных поступков, но под конец раскаивается.

Тема странничества заявлена автором в самом названии повести и словно даёт отсылку к фольклору, к древней культуре России. Флягин идёт по своей земле. Он путешествует по разным местам: Подмосковье, Карела, Орловщина, Пенза, Николаев, Астрахань, Кавказ, Петербург, Соловецкие острова. На своём пути он знакомится с разными людьми. Так, по замыслу автора, Иван Северьяныч пытается найти своё место в жизни и ответить на вопрос «Зачем я пришёл в этот мир?». А мотив пути, за которым душевная неугомонность, поиски правды, внутренняя борьба и вера в Бога, помогает определить, что нужно-то жить по совести и соблюдать заповеди. Так о нём говорят: «…знаешь ли ты, что ты моленый сын? …а знаешь ли ты, что ты ещё и Богу обещанный?».

Ивана Флягина можно отнести к героям-правдоискателям. Все события, которые с ним происходят, помогают ему преобразиться, понять, что он теперь обязан помогать страждущему, любить ближнего своего, как самого себя. Так он говорит: «…дух одолевает… Всё своё внушает: «Ополчайся»… Мне за народ очень помереть хочется».

Праведник Лескова — большей частью человек невысокого звания, который живёт среди людей, скромный, незаметный, чистый душой.

Тема праведничества встречается в рассказе «Матрёнин двор» Александра Солженицына. Образ Матрёны представляет всю православную Русь, которая под ударами судьбы будет стоять, «пока есть праведники на земле её». Автор пишет: «…выплыл передо мною образ Матрёны, какой я не понимал её, даже живя с нею бок о бок. Не гналась она за обзаводом… Не выбивалась, чтобы купить вещи и потом беречь их больше своей жизни. Не гналась за нарядами. За одеждой, приукрашивающей уродов и злодеев. Не понятая и брошенная даже мужем своим, схоронившая шесть детей, но не нрав свой общительный, чужая сёстрам, золовкам, смешная, по-глупому работающая на других бесплатно, — она не скопила имущества к смерти. Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша».

Многие писатели и поэты обращаются к этой теме в своих произведениях: самыми известными являются «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева; «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова; «Мёртвые души» Н. В. Гоголя, роман «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. И каждый литератор предложил свой образ странника: у Некрасова это правдоискатель; у Гоголя — авантюрист; у Лермонтова — скиталец-изгнанник.

В стихотворении «Странник» Александра Сергеевича Пушкина герой — «духовный труженик», который понимает быстротечность человеческой жизни. Лермонтовские «тучки небесные, вечные странники» являются отголоском жизненного пути самого автора. А путешествия Печорина из романа «Герой нашего времени» символизируют неустроенность его жизни, поиски истинного смысла бытия. Образ странствующего героя позволил Николаю Васильевичу Гоголю показать в своём романе «Мёртвые души» «всю Русь»:чиновничью, помещичью, народную. Вместе с Чичиковым читатель посещает дворянские усадьбы: наблюдает нравы, царящие в конторах, убеждается в том, как тяжело живётся крепостным. Герои Некрасова отправляются странствовать в поисках ответа на вопрос «Кому живётся весело, вольготно на Руси?». Мужики-правдоискатели олицетворяют русский народ, стремящийся к истине.

Также большое количество стихотворений, в которых затрагивается эта тема, есть у Сергея Есенина. Например, в ранних «Шёл господь пытать людей в любови», «По дороге идут богомолки» мотив дороги тесно связан с образом странствующего монаха, монашки, богомольца. Богомолки идут на канон туда, где на вратах надпись: «Успокою грядущих ко мне». Они идут помолиться, посмотреть, счастливы ли люди на земле, и сам лирический герой, двойник поэта, выходит в путь «смиренным иноком иль белобрысым босяком»:
«Глядя за кольца лычных прясел,
Я говорю с самим собой:
Счастлив, кто жизнь свою украсил
Бродяжной палкой и сумой».

Примеры и разбор заданий тренировочного модуля

1. Выделение цветом.

Сколько лет Ивану Флягину?
48 лет
52 года
54 года
60 лет
Правильный вариант / варианты:
52 года
Подсказка: «…Я уже стар: пятьдесят третий год живу…».

2. Единичный выбор.

Кем по профессии был отец Ивана Флягина?

Поваром;

Сапожником;

Портным;

Кучером.

Правильный ответ: кучер.

Обратимся к тексту. Так Иван Флягин говорил об отце: «Мой родитель был кучер Северьян…».

Как читать «Очарованного странника» Лескова

В 2021 году в России отмечают 190-летие со дня рождения писателя, публициста и критика Николая Лескова. В честь юбилея мы попросили заслуженного учителя города Москвы, эксперта ЕГЭ по литературе, учителя русского языка и литературы «Школы Глория» Ольгу Надеждину рассказать, на какие детали повести «Очарованный странник» стоит обратить внимание, чтобы действительно понять, кто такой Иван Флягин и чем он оказывается очарован.

Загадка имени

Неизвестный художник. Портрет Николая Лескова. Конец XIX — начало XX. Государственный исторический музей, Москва

Василий Верещагин. Богатырский скок (фрагмент). 1914. Дом-музей В.М. Васнецова, Москва

Николай Кузьмин. Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник» (фрагмент). 1949. Москва: издательство «Гослитиздат», 1952 год

Первый и едва ли не самый важный ключ к пониманию повести лежит в ее названии. Толковый словарь Ожегова дает такое определение: странник — это «странствующий человек, обычно бездомный или гонимый», а также «человек, идущий пешком на богомолье, богомолец». И в повести Лескова последовательно реализуются оба значения этого слова. Значение же слова «очарованный» точнее всего представляет словарь Даля: очаровать — «обворожить, околдовать, чарами овладеть кем». Читая «Очарованного странника», важно отмечать, чем или кем очарован главный герой на каждом этапе своего жизненного и духовного пути.

Загадка кроется не только в названии произведения, но и в имени центрального персонажа — точнее, в его многоименности.

В детстве и юности герой носит прозвище Голован. Такое имя древние славяне давали детям с большой головой, а позже «голованами» стали называть умных и сообразительных людей.

Имя Иван имеет библейское происхождение и древнееврейские корни, а в переводе означает «Божье благоволение», «милость Божья». Татары, к которым герой попадает в плен, тоже называют его Иваном. Однако они используют это имя как нарицательное, символизирующее национальную принадлежность: «У них все если взрослый русский человек — так Иван, а женщина — Наташа, а мальчиков Кольками кличут». И конечно, Иван — это традиционное имя героев русских сказок.

С персонажами фольклора Ивана Флягина роднит не только имя. Рассказчик повести описывает его как «человека огромного роста, с смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета… Он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А.К. Толстого». Известно, что полное былинное имя богатыря — Илья Муромец сын Иванович. Так Лесков еще в самом начале произведения соотносит героя с народным идеалом, который символизирует Илья Муромец.

Однако лесковский герой на протяжении произведения принимает и иные имена. Так, искупая грех убийства цыганки Груши, он идет в солдаты «за другого», становясь Петром Сердюковым: «Что же, — отвечаю, — мне все равно: я своему ангелу Ивану Предтече буду молитвить, а называться я могу всячески, как вам угодно». В монастыре Флягин принимает еще одно имя — отец Измаил, что в переводе с древнееврейского означает «услышит Бог».

Фамилию героя тоже можно рассматривать как значимую. Фляга — это и намек на «выходы» героя, и знак того, что именно несет в себе очарованный странник, символ предопределенности его судьбы.

Читайте также:

Жизненный путь и странничество души

Илья Глазунов. На постоялом дворе (фрагмент). Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник». 1973. Пензенская областная картинная галерея им. К.А. Савицкого, Пенза

Илья Глазунов. В татарском плену (фрагмент). Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник». 1973. Картинная галерея Ильи Глазунова, Москва

Илья Глазунов. Иван Северьянович Флягин (фрагмент). Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник». 1973. Картинная галерея Ильи Глазунова, Москва

Иван Флягин словно проживает множество жизней, каждый раз принимает новое имя и новое «знание». Рассматривая эпизоды повести, важно выделить в них ключевые цитаты, по которым можно понять, как меняется мировоззрение героя на пути к праведничеству.

Иван Северьяныч Флягин родился в Орловской губернии, в семье крепостного кучера. Все свое детство мальчик, с рождения лишившийся матери, провел на конюшне возле лошадей. Он любил этих животных и понимал их, как никто — поэтому уже в 11 лет ему доверили править шестериком киргизских лошадей, известных своим диким норовом. Во время одной из поездок он из «озорства» и избытка нерастраченных сил стегнул кнутом задремавшего на возу старого монашка, отчего тот упал с телеги, попал под колеса и погиб. «Мне… сначала это смешно показалось, как он кувыркнулся», — вспоминал Иван. Настоящего наказания за убийство он не понес, совесть за содеянное его не мучила, но ночью тот самый монашек явился ему во сне:

«Ты, — говорит, — меня без покаяния жизни решил».
«Ну, мало чего нет, — отвечаю. — Что же мне теперь с тобой делать? Ведь я это не нарочно. Да и чем, — говорю, — тебе теперь худо? Умер ты, и все кончено».

Монах рассказывает, что Иван — «молитвенный» сын, матерью «обещанный Богу», и советует не испытывать судьбу, а сразу попроситься у господ в монастырь, потому что отказ от предназначения приведет к страшным последствиям:

…Будешь ты много раз погибать и ни разу не погибнешь, пока придет твоя настоящая погибель, и ты тогда вспомнишь материно обещание за тебя и пойдешь в чернецы.

Иван отмахивается от монашка и прогоняет его. Однако предсказание начинает сбываться буквально на следующий день: экипаж, которым правит герой, едва не срывается в пропасть, но Ивану чудом удается уберечь от гибели графа и его семью, да и самого его «словно какая невидимая сила спасла».

Но сердце героя остается глухо к «знамению» — вместо того, чтобы в награду «в монастырь проситься», мальчик просит гармонику: «и оттого пошел от одной стражбы к другой, все более и более претерпевая, но нигде не погиб, пока все мне монахом в видении предреченное в настоящем житейском исполнении оправдалось за мое недоверие».

История с искалеченной хозяйской кошкой снова заставляет задуматься, есть ли вообще у героя хоть какое-то представление о нравственных нормах. Ведь в его душе находится больше сострадания к голубкам, чем к человеку, которого он убил — пусть без умысла, но собственными руками.

Не выдержав унизительного наказания, герой сбегает от графа и, не зная, как жить дальше, оказывается на грани самоубийства. От гибели его спасает цыган, предлагая примкнуть к воровской шайке: «заплакал я и пошел в разбойники». Важно отметить, что в разбойники герой идет от безысходности, внутренне осуждая себя за такой выбор.

С конокрадами он вскоре расстается и приходит в город Николаев в поисках работы, где один барин нанимает его «нянькой; а то мне беда, потому что у меня жена с ремонтером отсюда с тоски сбежала и оставила мне грудную дочку, а мне ее кормить некогда и нечем, так ты ее мне выкормишь». Когда Иван гуляет с девочкой по берегу, к ним подходит ее мать «и река-рекой разливается-плачет». Флягин жалеет женщину и разрешает ей тайком видеться с дочерью во время прогулок. Однажды «барынька» приходит со «своим» уланом и умоляет Ивана отдать ей дочь. Поначалу тот наотрез отказывается: ни деньги, ни уговоры не могут заставить его нарушить данное отцу девочки обещание. Но потом он меняет свое решение:

…И вот вижу я и чувствую, как она, точно живая, пополам рвется, половина к нему, половина к дитяти… А в эту самую минуту от города, вдруг вижу, бегит мой барин, у которого я служу, и уже в руках пистолет, и он все стреляет из того пистолета да кричит:
— Держи их, Иван! Держи!
«Ну как же, — думаю себе, — так я тебе и стану их держать? Пускай любятся!»

Так Лесков дает нам увидеть, как, может быть впервые в жизни, в душе Ивана Флягина просыпаются настоящие человеческие чувства — жалость и сострадание.

Флягин сбегает с парой в Пензу, где вступает в поединок на нагайках за лошадь с татарином Савакиреем — и убивает его. О смерти противника герой говорит «добродушно и бесстрастно»:

— Видите, — продолжал он, — это стало не от меня, а от него, потому что он во всех Рынь-песках первый батырь считался и через эту амбицыю ни за что не хотел мне уступить.

Иван по-прежнему не раскаивается в содеянном, но на этот раз его отношение к произошедшему формирует не безразличие, а условия поединка, обоюдный риск, гордыня Савакирея.

Переломным этапом в жизни очарованного странника становится татарский плен. В степи к Ивану относятся почти как к другу: «Ты нам, Иван, будь приятель; мы, говорят, тебя очень любим, и ты с нами в степи живи и полезным человеком будь, — коней нам лечи и бабам помогай». Ему дают жен, у него рождаются дети, но путь на родину для него оказывается заказан, а попытки побега татары жестоко пресекают. Десятилетний плен пробуждает в герое новое чувство — неразрывной связи с родной землей, с христианской верой, русской православной церковью:

…Тосковал: очень домой в Россию хотелось. Особенно по вечерам, или даже когда среди дня стоит погода хорошая, жарынь, в стану тихо, вся татарва от зною попадает по шатрам и спит, а я подниму у своего шатра полочку и гляжу на степи… в одну сторону и в другую — все одинаково… Зришь сам не знаешь куда, и вдруг пред тобой отколь ни возьмется обозначается монастырь или храм, и вспомнишь крещеную землю и заплачешь.

Иван Овешков. Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник» (фрагмент). 1936. Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник, Сергиев Посад, Московская область

Виктор Замирайло. Двое в поле. Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник» для хрестоматии «Живое слово». 1907. Литературный музей Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук, Санкт-Петербург

Иван Овешков. Иллюстрация к повести Николая Лескова «Очарованный странник» (фрагмент). 1936. Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник, Сергиев Посад, Московская область

Все эти 10 лет Иван не оставляет надежды вернуться на родину, преодолевая отчаяние, и ему это в конце концов удается — он оказывается «чудом спасен». Родная земля встречает героя неласково: ему отказывают в причастии, прилюдно секут и гонят прочь. Но это не ослабляет его ощущения причастности к русскому православному миру. Вот только предначертанный путь («материно обещание») герой так и не принимает, а значит, ему предстоит «погибать» еще не единожды.

Иван начинает выпивать и часто совершает «выходы». Во время одного из них он встречается с «магнетизером», который может «с другого человека… запойную страсть в одну минуту свести» — и разговор с ним приводит странника к размышлениям о сущности истинной любви и красоты в этом мире. В это же время «чудесным» образом входит в жизнь Ивана Северьяновича цыганка Груша. Любовь к ней, пусть и не сразу осознанная, делает его другим человеком:

Пью ее угощенье, а сам через стакан ей в лицо смотрю и никак не разберу: смугла она или бела она, а меж тем вижу, как у нее под тонкою кожею, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном виске жилка бьет… «Вот она, — думаю, — где настоящая-то красота, что природы совершенство называется…

Сама Груша влюбляется в князя, у которого служит Флягин. И их роман завершается трагедией. Гордая цыганка не может принять измену любимого и жаждет мести. Понимая, что этим она погубит свою душу, Груша обращается к единственному другу — Ивану — со страшной просьбой:

— Ну, так послушай же, — говорит, — теперь же стань поскорее душе моей за спасителя; моих, — говорит, — больше сил нет так жить да мучиться, видючи его измену и надо мной надругательство. Если я еще день проживу, я и его и ее порешу, а если их пожалею, себя решу, то навек убью свою душеньку… Пожалей меня, родной мой, мой миленый брат; ударь меня раз ножом против сердца.
«Не убьешь, — говорит, — меня, я всем вам в отместку стану самою стыдной женщиной».
Я весь задрожал, и велел ей молиться, и колоть ее на стал, а взял да так с крутизны в реку и спихнул…

Это убийство Флягин воспринимает как страшный грех. Впервые к нему приходит и осознание греховности множества ранее совершенных поступков. Глубокое раскаяние и жажда искупления ведут героя дальше, а рядом с ним остается Груша — ангел-хранитель, душа, напоминающая о любви и о совести.

Встреча со стариками, горюющими о сыне, которого забирают в солдаты, дарит Флягину новый смысл жизни. Он, назвавшись Петром Сердюковым, отправляется служить на Кавказ «за другого», надеясь, что сможет там «скорее за веру умереть».

Во время службы Иван вызывается на безнадежное задание, чтобы «своей кровью беззаконие смыть» и «жизнь кончить», но и теперь погибнуть ему не суждено. Чудесное спасение герой воспринимает только как знак своей греховности, того, что его «ни земля, ни вода принимать не хочет». Исповедуясь полковнику, который твердо намерен наградить героя, он говорит: «Я, ваше высокоблагородие, не молодец, а большой грешник… Я на своем веку много неповинных душ погубил».

Офицерское звание и награда за подвиг не радуют Флягина, а его настоятельные просьбы наказать его за убийство Груши приводят только к отставке. С рекомендательным письмом от полковника Флягин оказывается в Петербурге, но жизнь в городе не складывается. Канцелярская рутина тяготит героя, недолгое актерствование в «балагане на Адмиралтейской площади» приводит к новым конфликтам — и, заступившись за молодую актрису, Иван снова оказывается не у дел:

Мне ее очень жаль стало: я его и оттрепал. Совсем без крова и без пищи было остался, но эта благородная фея меня питала, но только мне совестно стало, что ей, бедной, самой так трудно достается, и я все думал-думал, как этого положения избавиться? На фиту не захотел ворочаться, да и к тому на ней уже другой бедный человек сидел, мучился, так я взял и пошел в монастырь…

Монастырское служение Флягин выбирает скорее от безысходности: «Да ведь что же делать-с? деться было некуда». Но жизнь в обители не противоречит его духовным исканиям. В монастыре он находит свое истинное предназначение:

— …Я теперь на богомоление в Соловки к Зосиме и Савватию благословился и пробираюсь. Везде был, а их не видал и хочу им перед смертью поклониться.
— Отчего же «перед смертью»? Разве вы больны?
— Нет-с, не болен; а все по тому же случаю, что скоро надо будет воевать…
— Разве вы и сами собираетесь идти воевать?
— А как же-с? Непременно-с: мне за народ очень помереть хочется.

Так раскрывается в повести духовный путь главного героя. Если в самом начале Иван Флягин живет почти исключительно «влечениями души», чувствами и порывами, то к концу повествования он предстает перед читателями как человек много переживший и переосмысливший свою жизнь. Из-под юношеских, почти животных инстинктов, из-под внешнего равнодушия, бесчувственности — через любовь и страдание — проявляется и крепнет в нем истинно христианское мироощущение, потребность самопожертвования ради своего народа и Отечества. В этом и заключается странничество Ивана Флягина.

Но чем же очарован странник Лескова? Красотой природного мира, красотой человеческой и красотой Божественного замысла, которые открываются герою по мере осмысления им собственной судьбы.

Так в литературе XIX века, посвященной разочарованным героям-дворянам, Лесков представляет противопоставленного им крестьянина Ивана Флягина, очарованного миром, красотой и верой.

Праведники Лескова

Станислав Косенков. Мастера (фрагмент). Из иллюстраций к книге Николая Лескова «Избранное» по рассказу «Левша». 1970-е. Тульский областной художественный музей, Тула

Станислав Косенков. Укрощение (фрагмент). Из иллюстраций к книге Николая Лескова «Избранное» по повести «Очарованный странник». 1970-е. Тульский областной художественный музей, Тула

Станислав Косенков. Иллюстрация к рассказу Николая Лескова «Несмертельный Голован» (фрагмент). 1983. Липецкий областной художественный музей, Липецк

Повесть «Очарованный странник» входит в цикл о «русских праведниках» Николая Лескова. В него также включают «Кадетский монастырь», «Несмертельного Голована», «Левшу» и другие произведения. Праведниками, согласно Полному православному богословскому энциклопедическому словарю, называют святых, «пребывавших в мире не в отшельничестве или монашестве, а в обычных условиях семейной и общественной жизни», а также «лица местночтимые, как святые, но еще не канонизированные церковью».

О своем интересе к героям-праведникам Лесков писал в предисловии к повести «Однодум», которая и положила начало этому циклу. Он привел отрывок своего разговора с писателем Алексеем Писемским:

— Может быть, — отвечал, совсем обозлясь, умирающий, — но только что же мне делать, когда я ни в своей, ни в твоей душе ничего, кроме мерзости, не вижу…
Как, — думал я, — неужто в самом деле ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего, кроме дряни? Неужто все доброе и хорошее, что когда-либо заметил художественный глаз других писателей, — одна выдумка и вздор? Это не только грустно, это страшно. Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одною дрянью, которая живет в моей и в твоей душе, мой читатель?
Мне это было и ужасно и несносно, и пошел я искать праведных, пошел с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трех праведных, без которых «несть граду стояния».

Так почему в финале повести Лесков утверждает праведность Ивана Флягина? Даже несмотря на то, что он далеко не безгрешен, а его жизненный путь долгое время идет вопреки высшему предназначению.

Дело в том, что праведники в творчестве Лескова — это изначально самые обычные люди. Неидеальные, оступающиеся, совершающие ошибки — а бывает, и преступления, — далекие от нравственного, а тем более христианского идеала. Их путь к праведности лежит через многочисленные испытания, через муки, через грех и страстное желание его искупления. Именно об этой черте «восхождения» к праведности писал религиозный философ и литературный критик Василий Розанов:

…Святая загадка праведной лестницы заключается в том, что высокие ступени одухотворенности вообще не достигаются без некоторых «падений», вечное оплакивание подлинными и удостоверенными «праведниками» «грехов своих» — не есть только присказка и не есть уничижение «паче гордости», а есть плач о подлинных, настоящих грехах. Праведники наибольшие суть те, которые согрешили. Тогда их слово исполнится огнем правды, а сердце источается в любви к слабому, «братскому» в грехе.

Но, несмотря ни на что, в Иване Флягине и других героях Лескова есть то, что «возвышается над чертой простой нравственности и потому «свято Господу». То, что позволяет выстоять и «граду», и «целой земле» в самых жестоких испытаниях.

---

Беседовала Екатерина Тарасова

Вопросы к анализу повести Н.Лескова Очарованный странник

Лесков «Очарованный странник»

Жанр – повесть, напоминающая древнерусский жанр жития

Написана сразу после путешествия писателя на остров Валаам в 1872-1873 г.

Тема – духовное становление человека.

Композиция состоит из 20 глав, где 1 гл. является экспозицией

Сюжетная линия одна: Флягин и герои, с которыми он пересекается во время странствия

Гл. герой – Иван Северьянович Флягин

1 глава — экспозиция.

— Где происходят события данной главы? (на корабле в Ладожском озере)

— Кто такой Флягин?(монах, «по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца» )

— Как называет герой себя сам, когда об этом спрашивают плывущие? Что это значит? (конэсёр – знаток лошадей)

2 глава.

— Какое прозвище получил Иван в детстве и почему? (Голован -родился с большой головой)

— Что произошло при его рождении? (умерла мать)

-Где он проводил большую часть времени и почему? (на конюшне, отец был кучером)

— Какое преступление совершил в молодости и почему? (забил кнутом уснувшего на возу монаха ради смеха)

-Что нового узнал о себе юноша от убиенного монаха в своем видении? (мать его завещала Богу, «будешь ты много раз погибать и ни разу не погибнешь, пока придет твоя настоящая погибель, и ты тогда вспомнишь материно обещание за тебя и пойдешь в чернецы»).
— Чем герой заслужил особое расположение своих господ?(спас их от гибели: лошадь понесла к обрыву)

3 глава

—За что господа Ивану назначили наказание: «выпороть и потом с конюшни долой и в аглицкий сад для дорожки молотком камешки бить»?(отрубил кошке хвост за то, что она охотилась на его голубей)

— Как герой отнесся к наказанию и что решил? (посчитал наказание невыносимым и решил повеситься)

— Что помешало герою сделать задуманное?(цыган спас его)

4- 5 главы

— О чем попросил Ивана цыган? (украсть пару коней)

-К чему воровство привело героя? (убежал и оказался в Николаеве)

— Чем занимался Флягин в Николаеве?(работал нянькой маленькой девочки у барина)

— Что нового узнаем мы об Иване как человеке? (очень добрый и заботливый)

— В чем проявляется его доброта? (в отношении к девочке и ее матери, не препятствует их встречам)

— Как так получилось, что мать и дочь были разлучены и могли встречаться только на стороне? (она бросила мужа, убежав с другим)

— Почему герой вынужден бежать и отсюда?(он отдает девочку матери, вступая в драку между барином и любовником)

6 глава.

— Где оказывается герой после побега?(в степи)

— Свидетелем каких событий становится на ярмарке? (продажа коней и дуэль татар из-за них на кнутах)

— Какое новое преступление совершает наш странник? (забивает насмерть кнутом одного из покупателей)

— Как Ивану удалось избежать наказания?(сбежал в степи и оказался в плену у татар на 10 лет)

— Почему он так долго находился в плену и не сбежал? (татары в пятки вшили конский волос)

7-9 главы

— Как Флягину жилось у хана Агашимола? (имел две жены-татарки «Наташи», детей)

— Как Флягин относился к своим детям и почему? (не любил, не христиане)

— Удалось ли Ивану выбраться из плена? Как это произошло? (Приезжали иноземцы, оставили ящик с фейерверками и едкой землей, при помощи которой излечил пятки. Устроив фейерверк, сбежал)
— Куда закинула судьба героя после побега, и что там с ним произошло? (оказался в Астрахани, запил и попал в острог – не было паспорта)

— Чем история закончилась? (отправили домой, а граф выдал документ и отпустил)

10-12 главы

— Чем Иван занимается, получив паспорт и волю? (ходит по ярмаркам и помогает советом по продаже коней)

— Как наш герой оказался на службе у князя?(сам князь нанял на 3 года конэсёром)
— Что герою не нравилось в себе? Было ли у него желание преодолеть это? (пьянство)

— К кому обратился Флягин за помощью, и что из этого получилось? (обратился к человеку, который мог любого излечить от пьянства. Пить бросил.)

13 — 18 главы

— Какой новый проступок совершил Иван, будучи в подпитии? (истратил все деньги князя)

— Какова была реакция на это князя?(рассердился, но быстро простил, потому что и сам заплатил огромные деньги за Грушеньку)

— Как вы думаете, почему князь не женился на цыганке? (у него была другая женщина из благородных и дочь от нее)

— Смирилась ли Груша с решением князя жениться на другой? (она попросила Флягина убить ее)

— Выполнил ли Флягин просьбу цыганки?(да, он столкнул ее в реку)

19 глава

—Как вы думаете, считал ли Флягин убийство цыганки грехом? Почему вы так думаете?

— Как попытался искупить свой грех? (пошел в армию вместо другого на 15 лет)

— С какими словами своего командира не согласился? (командир назвал его молодцем)

-После какого события Флягин решил уйти в монахи? (заступился за актрису, ударив обидчика)

20 глава

— Где происходят события 20 главы?(на корабле в Ладожском озере)

—Куда отправляется наш герой? Зачем? (на Соловки помолиться перед смертью).

— Какой дар обрел наш герой в монастыре, и где это произошло?(дар пророчества в погребе)

Вывод. Иван Флягин – истинно русский человек, живущий чувствами, а не разумом. Он странствует, чтобы найти себя в этой жизни, стать праведником. И постепенно из безрассудного юноши он превращается в умудренного жизнью монаха. Лесков называет его очарованным, потому что он очарован жизнью, пытаясь найти совершенство. Путь праведника – жизнь, наполненная испытаниями и ошибками, без которых невозможно человеческое существование.

Избранные сказки Николая Лескова

Как замечательно видеть книгу, продаваемую на основе перевода — «Певеарский и Волохонский перевод» читается на аннотации в самом верху лицевой обложки, хотя и мелким шрифтом, чем автор / название, суперобложка на внутренней стороне задней части содержит не данные об авторе, а фотографии и биографические данные переводчиков.

Команда мужа и жены Ричарда Пивера и Ларисы Волохонски сумела с помощью своих обширных версий Достоевского, Булгакова, Толстого, Гоголя — а теперь и

. Как замечательно видеть, что книга продается благодаря переводу — «А Перевод Пивеара и Волохонского «читает аннотацию в самом верху передней обложки, хотя и мелким шрифтом, чем автор / название, а суперобложка на внутренней стороне задней стороны содержит не данные об авторе, а скорее изображение и биографические данные переводчиков. .

Команде мужа и жены Ричарда Пивера и Ларисы Волохонской удалось с помощью своих обширных версий Достоевского, Булгакова, Толстого, Гоголя — а теперь, конечно, Лескова — стать этой очень редкой породой переводчиков, литературными знаменитостями. верно.

При этом, хотя мне лично особенно нравились их версии Достоевского, которые, на мой взгляд, являются лучшими из его произведений, их стиль и метод работы (*) не лишены своей противоречивой природы и даже их большой известности. разжигает дискуссию, как и их собственное активное взаимодействие, мягко говоря, с их критиками.

Для получения дополнительной информации о дискуссии я хотел бы указать кому-нибудь на этот замечательный обзор — комментарии после статьи включают надежный ответ Пивеара и Волохонского.

http: //xixvek.wordpress.com/2013/08/0 …

В частности, перефразируя длительные и более тонкие дискуссии, они склонны отказываться от использования современных выражений и оставаться верными стилю времени романа — другими словами, они склонны переводить русский язык конца XIX века во что-то более близкое к концу XIX века, чем английский язык начала XXI века.

А в случае с Лесковым я обнаружил, что результат — если использовать в высшей степени нетехнический термин — довольно неуклюжий: рассказы, которые, как я подозреваю, читаются естественным образом для оригинальных читателей, кажутся немного идиоматичными в переводе. Тем не менее, я определенно не проверял оригинал — так что это основано исключительно на моих впечатлениях и сравнении с другими переводами, которые я предпочитаю. Просто чтобы привести крошечный пример, есть различные моменты, когда история показывает, что один персонаж рассказывает другому о предыдущих событиях — их предпочтительное построение является довольно анахроничным «это произошло так и так».

Что ж, до сих пор я написал обзор из 300+ слов и не касался самих историй — но, учитывая обычное отсутствие внимания к переводу, я не извиняюсь за это.

Итак, что касается историй: большинство из них рассказывается как рассказ в сказке рассказчиком, представленным в кратком вступительном очерке — например, незнакомец прерывает дискуссию в таверне, чтобы предложить сказку в качестве примера или часто контрпримера — обычно с участием «одного из трех праведников, без которого не может стоять ни один город» в качестве оригинального предисловия к одной из историй, представляющих желаемую цель Лескова.Результат приятный, но довольно простой.

В анонсе издательства говорится, что Лесков «был любимым писателем Чехова», «восхищался им Толстой», а замечательный Альберто Мангель — что «без Лескова не было бы ни Булгакова, ни Чехова, но и Гарсиа. Маркес и Хулио Кортасар «.

Очевидный ответ состоит в том, что, хотя литература в значительной степени обязана Лескову, и я очень рад, что все эти авторы читают его, я лучше прочитаю их итоговые работы, чем его оригинальные работы.

В целом — приятно, но не жизненно важно.

(* Это грубо повторять, но его коллега и соперничающий переводчик, Дональд Рэйфилд дал резкое, хотя и довольно несправедливое резюме: «он плохо говорит по-русски, а она — с ее несовершенным английским»).

Композиция и символическая структура в JSTOR

Абстрактный

В этой статье исследуется характерная лесковская композиция повторяющихся, соединяющихся и перекрывающихся деталей и мотивов — а также плотность и неограниченный характер порождаемых ими смыслов — в его классическом рассказе «Леди Макбет Мценского уезда» («Леди Макбет Мценского уезда», 1865 г.) .Анализ начинается с демонстрации мотива в метапоэтической функции, а затем подробно рассматриваются три основных всеобъемлющих и архетипических мотива — вода, жизнь и смерть; дом и заточение; сад и чувственность; в заключение он переходит к рассмотрению архитектоники композиции текста, его ключевых тем и символической основы. Изучение этого аспекта его поэтики играет ключевую роль в лесковских исследованиях; в то же время это способствует осмыслению его характерной неоднородности и пониманию его общего мировоззрения.

Информация о журнале

«Славянское и восточноевропейское обозрение» было основано в 1922 году Бернардом Паресом, Р. В. Сетон Уотсон и Гарольдом Уильямсом как журнал Школы славянских и восточноевропейских исследований. Ежеквартальный международный рецензируемый журнал SEER публикует научные статьи по всем темам, связанным с Россией, Центральной и Восточной Европой — языкам и лингвистике, литературе, искусству, кино, театру, музыке, истории, политике, социальным наукам, экономике, антропологии — как а также обзоры новых книг в этой области.Обзор публикуется Ассоциацией современных гуманитарных исследований от имени Школы славянских и восточноевропейских исследований Университетского колледжа Лондона.

Информация об издателе

Ассоциация современных гуманитарных исследований (MHRA) — международная организация. с участниками во всех частях мира. Целью ассоциации является поощрение и продвижение передовых исследований и исследований. в области современных гуманитарных наук. Он стремится разрушить барьеры между учеными, работающими в разных дисциплины и сохранить единство гуманистической науки перед лицом возрастающей специализации.

Николай Лесков · LRB 25 апреля 2013 г.

«Леди Макбет из Мценска» — это сцена убийства, столь же интимная, детальная и непоколебимо поставленная, как и ее аналоги в «Преступление и наказание» и «Крейцерова соната ». Катерина Львовна убила своего тестя крысиным ядом за то, что он обещал раскрыть ее роман с крестьянином, а теперь, когда муж вернулся, она и ее любовник убивают и его. Простой язык, ясность глагола и существительного, с которыми все трое быстро переходят из состояния супружеских ссор в состояние убийства, бессердечные комментарии влюбленных к своей жертве, когда они собирают свое мужество за счет последующего чувства вины, выбор детали — раненый муж, обездвиженный, «дрожащий и смотрящий краем глаза на сгустившуюся теплую кровь под его волосами» — наводит на мысль о писателе в таком состоянии сознательно вызванного, наблюдаемого и описанного кошмара, который он должен напугать даже сам.В новом переводе Певеар-Волохонского 17 рассказов расположены в хронологическом порядке, и «Леди Макбет», написанная в 1864 году, — первая. Если бы вы отложили книгу в сторону после ее прочтения, вы были бы введены в заблуждение.

Молодой Антон Чехов охарактеризовал Лескова как своего любимого писателя, и вы можете увидеть линию, ведущую из «Леди Макбет» к возможному будущему чеховской прозы. Пессимистично-реалистический взгляд на человеческое поведение, выходящий за рамки классовых стереотипов; красота, брутальность и банальность, точно прорезанные в предельно крупном плане времени и места; и нежное сердце в сочетании с полным отсутствием сентиментальности, что возлагает на читателя бремя сострадания.

Этого не случилось. В своем вступлении Ричард Пивир утверждает, что российская либеральная интеллигенция ошибочно назвала Лескова реакционером на основании небрежно сформулированной передовой статьи, которую он написал в газете Northern Bee в 1862 году, по-видимому, связывая радикалов с серией подозрительных пожаров в Санкт-Петербурге. Это, как пишет Пивер, обрекло Лескова на всю жизнь критического пренебрежения. Тем не менее, те критики, которые действительно смотрели на его сочинения, нашли другие причины для придирчивости, в частности, бегство от действительности, которое окрашивало его работы, — не бегство от острой резкости, которая прерывала жизнь, поскольку эти порки, ссылки и разлуки присутствуют в его работах, а от хронического суровый труд, голод и несправедливость, составлявшие повседневную жизнь многих.Траектория творчества Лескова на протяжении трех десятилетий (он умер в 1895 году) была далека от устойчивой трагедии и сосредоточенности в «Леди Макбет» в сторону пикантного, эпизодического и анекдотического. Судя по свидетельствам этих историй, он решил не повторять непоколебимое исследование воли и судьбы своих персонажей, на которое он продемонстрировал свои способности в «Леди Макбет».

Д.С.Мирский писал в поддержку Лескова, что «его самые оригинальные рассказы наполнены инцидентами и приключениями до такой степени, что критикам, считавшим идеи и послания главным, казалось смехотворным.Это говорит о том, что литература существует на одном из двух полюсов: комическом, отвлеченном, волшебном народном реализме или мрачной, серьезной политической драме. Но рассказы Лескова легко охватывают эту бинарность: он хороший сатирик, умеющий делать народные комедии не хуже, чем Гоголь. В «Ведьмаке» , , рассказанном с точки зрения мальчика-дворянина, который переезжает со своей семьей в деревню и очаровывается сложной крестьянской демонологией, Лесков накладывает слой на слой невиновности и предрассудков — этого мальчика. о слугах чуть постарше, которым доверена его забота, о его семье, о крестьянах, о власти — о простом добродетельном человеке Селиване, который живет с женой в лесу и несправедливо заклеймен бандитом-чародеем.Изобретательность Лескова состоит в том, чтобы раскрыть нам цинизм, скрывающийся за, казалось бы, глупым страхом людей (это опора их лжи и воровства), не раскрывая его мальчику.

Затем, в конце рассказа, Лесков разбивает сложную структуру, которую он построил, основанную на прекрасно реализованном видении средневекового современного мира русской деревни, и заменяет его пустым, плохо подходящим счастливым концом, где все осознают свою ошибку, и Селиван вознаграждается. Вывод приходит с моралью.«Таким образом, зло всегда порождает еще больше зла и побеждается только добром, — пишет теперь просвещенный рассказчик, — что, говоря словами Евангелия, очищает наши глаза и сердце».

Великие истории могут содержать проповеди и благополучно заканчиваться ; весь фокус в том, чтобы вместе плести. Рискованный повествовательный выбор Лескова, повторяемый от рассказа к рассказу, заключается не в сомнительном противостоянии анекдотического и идеологического, а в балансе страдания и облегчения, конфликта и гармонии. Именно то, как писатель чередует эти два понятия, определяет, верит ли читатель, что рассказчик доверяет ему или ей, или же вместо этого счастливый конец и эпизодические скачки от сцены к сцене кажутся простым избеганием трудностей.

Мужественные герои Лескова — высокие, сильные, простые, благочестивые — идут (иногда буквально) по тонкому льду, единственная ступенька, отделяющая свет и жизнь от смерти и забвения. Лесков озабочен кодексами крепостных, существовавшими до эмансипации России, где, подобно заключенным-слугам и рабам современной Британской Австралии и Америки, один класс имел власть петли и кнута над другим и мог использовать ее по своей прихоти. , словом, по пустяку. Против этого идет дождь счастливых концов, обычно включающих прощение со стороны религиозного или светского авторитета.Это как если бы, по-диккенсовски, Лесков хотел насладиться всей опасностью, в которой находятся его персонажи, но завернуть это в одеяло успокоения.

Кажется справедливым спросить, не заставляет ли меня некоторая мрачная личная предвзятость рассматривать жестокость Лескова по отношению к своим персонажам как реалистичную, а его милосердие по отношению к ним — как неправдоподобную. Я бы вернулся к вопросу о регистре, который он использует, когда он движется между двумя крайностями. Не у всех историй после «Леди Макбет» счастливый конец. В одной из самых тревожных в этой коллекции, «Художник-парикмахер» , Лесков описывает жестокого помещика, графа Каменского, который держит в своем имении театр, в котором все актеры и съемочная группа — рабы . Среди них блестящий мастер парика и грима Аркадий, чьи навыки вне театра уродливый граф позволяет использовать только для его украшения. Однажды ночью, когда любовница Аркадия — актриса Любовь получает свою первую большую роль, граф приказывает Аркадию привести ее к нему после спектакля, чтобы воспользоваться своим сеньорским правом на изнасилование. Между тем, еще более уродливый брат графа ухитрился заставить Аркадия поработать над своей внешностью, вопреки предупреждению графа, что, если бы это произошло, он бы высек Аркадия до смерти или отправил бы на пожизненную военную службу.Столкнувшись со смертью за оскорбление брата графа, столкнувшись с изнасилованием своего любовника и предупредив, что если Любовь плохо выступит на сцене, его все равно будут пороли, Аркадий убегает с ней и пытается присоединиться к крепостному эквиваленту подземной железной дороги. Священник укрывает их, а потом предает. Любовь изнасилована; Аркадия пытают в комнате под ней; она сходит с ума; граф резко проявляет великодушие, превозносит благородный дух Аркадия и отправляет его в армию с высоким чином. Три года спустя он возвращается, офицер и свободный человек, с деньгами, чтобы выкупить Любовь из рабства, только для того, чтобы быть убитым вором, прежде чем они смогли воссоединиться.Любовь, которая много лет спустя рассказывает о событиях в качестве няни автора, напивается.

В 21-страничном рассказе здесь много громких ударов и переворотов. Лескову это сходит с рук почти до конца, отчасти потому, что двойное обрамление — рассказчик, рассказывающий историю своей няни, рассказывающей историю — придает событиям расстояние, которое делает лаконичный сказочный стиль уместным, отчасти потому, что Лесков умеет давать нам достаточно богатая ситуация (актеры-рабы! гримеры-рабы!) и достаточно хорошо подобранных деталей (тишина, которая наступает на счет перед его величайшей свирепостью) для нашего воображения, чтобы заполнить мир далеко за пределами его реальных лексических измерений, его оперному потенциалу (как Шостакович со своей версией «Леди Макбет Мценского» ). Но принять последний поворот персонажа, который внезапно придает графу такое невероятное великодушие, затем принять поразительное возвращение облагороженного, храброго бывшего крепостного, затем принять его убийство, затем, наконец, принять последний поворот от сказочного к чеховской реальности. пьяного, разочарованного, стареющего любовника — это потребовать от читателя сознательного принятия условий Лескова: вариант магического реализма, в котором магия и реализм работают чудесно, по отдельности, но взаимосвязаны настолько слабо, что отражают детскую переключение внимания с одного на другое.

Лесков был писателем, подверженным необычным влияниям. Он родился в 1831 году в небольшом городке Орловской губернии в небогатой шляхетской семье. Его мать была дочерью обедневшего московского аристократа, а отец из семьи сельского духовенства стал детективом, достигнув относительно низкого звания, при котором дореволюционный государственный служащий считался дворянином и мог передать свой титул своим детям. . Лесков вырос в деревне, формально принадлежал к дворянскому сословию.Хотя он был гораздо менее высокопоставлен, чем его современник Толстой, он, тем не менее, был молодым господином в обществе господствующего и рабского рабства крайнего благочестия, суеверий, предрассудков и социальной поляризации, познавшего размытые границы между тремя мирами крестьянского сознания: имманентный мир народных сказок, народной космологии, анекдотов, песен, бесов, проклятий и ведьм; небесный мир святых, мучеников, греха, прощения и будущей жизни; и нынешняя реальность принудительного труда, мелких штрафов, избиений, голода, болезней и несправедливости.

В 1850-х годах молодым человеком он жил и работал в большом, меняющемся городе Киеве и получил доступ к чуждому духу британского протестантизма, работая на своего дядю, бизнесмена Александра Скотта. Чтобы эти эклектичные переживания оставили свой след в его работах, простого разоблачения было недостаточно; Я подозреваю, что причина, по которой Лесков все еще преследует чистилище репутации, заключается в том, что он пожертвовал частью своего эго на алтаре сомнений. В то время как Толстой неизменно выступал против современности, а Платонов, в некоторых отношениях истинный наследник Лескова, был полон решимости отстаивать ее, Лесков не занимает позиции в отношении социальных изменений.Его работа воплощает в себе многочисленные переходы, которые делают сомнение в идентичности условием, более определяющим современность, чем религиозные сомнения — от сельской местности к городской, от устной к письменной, от служения индивидууму к обслуживанию корпорации, от производителя к потребителю, от унаследованного статуса к приобретенному. статус. Несмотря на то, что его называли самым русским из русских писателей, в нем есть универсальность, которая находит отголоски у нерусских, таких как Чинуа Ачебе или Джеймс Хогг, которые простираются от деревенского очага до салона, не чувствуя необходимости присягать кому-либо. или другой.

Лесков — главный герой эссе Вальтера Бенджамина «Рассказчик», в котором критик предлагает с нетерпением ожидаемые в Интернете взгляды на несовместимость повествования и его современного массового аналога, информацию, которая выражается слишком ясно, чтобы оставить место для рассказчика и рассказчика. слушатель, которого нужно заполнить. Бенджамин пишет, что рассказывание историй — это кустарная среда; Лесков был мастером: «Он чувствовал связь с мастерством, но столкнулся с промышленными технологиями как чужестранец». Он иллюстрирует свою точку зрения, что Лесков «прославляет местное мастерство» с помощью «Стальной блохи» (переведенной Пивером и Волохонским как «Левша»). в которой тульские мастера делают блоху в натуральную величину из металла, чтобы показать Петру Великому, что они так же искусны, как и их английские коллеги.

Независимо от того, не прочитал ли Бенджамин рассказ или забыл подробности к тому времени, когда он написал об этом, он искажает его. Они оружейники, а не серебряники, и если бы царем был Петр, который стал персонажем крестьянских сказок задолго до рождения Лескова, «Левша» был бы больше похож на народную сказку. Царь в истории Лескова — Николай I, правивший первые 24 года жизни Лескова: яростный реакционер, но принимавший достаточно промышленных технологий, чтобы доставить железные дороги в Россию.И вывод более амбивалентен по отношению к ремеслу, чем Бенджамин. На самом деле Лесков рассказывает историю об английских мастерах-металлистах, которые создали заводную блоху, способную прыгать и танцевать, в качестве хвастливого подарка России; Тульские оружейники, пытаясь сравниться с англичанами, подковывают блох крошечными подковами, удерживаемыми микроскопическими гвоздями. Означает ли это российский триумф или это сатирическая колкость: неужели русские безнадежные гении, обреченные совершать беспорядочные, бессмысленные поступки беспрецедентной виртуозности, неумолимо захлебываются тупым, устойчивым умом Запада? Второе прочтение подтверждается заключительными страницами рассказа, в котором оружейник Левти, показав англичанам кованую блоху, отправляется на роковой путь домой.Лесков сохраняет амбивалентность до конца:

Конечно, таких мастеров, как сказочный Левша, в Туле сейчас нет: машины сгладили неравенство талантов и дарований, а гений не борется с усердием и точностью. Выступая за увеличение заработка, машины не одобряют художественной смелости, которая иногда выходит за рамки всех мер, вдохновляя народное фэнтези на сочинение сказочных легенд, подобных этой.

Другая история, «Запечатанный ангел» , о старообрядцах, секте, чья самая почитаемая икона была конфискована, ближе к представлению Вениамина о Лескове как о мастере-сказочнике, радующемся чужому ремеслу.В какой-то момент рассказчик, старообрядец, начинает экстатически восхвалять икону, изображающую ангела. Он превращает его в функциональное чудо: «Его крылья огромны и белы, как снег, но под ними лазурные, перышко за перышком, а на каждом стержне зазубрины. Вы смотрите на эти крылья, и куда делся весь ваш страх? »

Даже в этой истории есть двойственность: старообрядцы помогают строить знаменитый Цепной мост в Киеве под руководством английских инженеров. Инженеры, олицетворяющие современность, враги ремесла, в России посторонние, но Лесков привлекает их как полноправных и отзывчивых участников сюжета.Они помогают старообрядцам украсть их икону. Их почитают в том смысле, что умный иностранец является таким же важным персонажем в российском составе Лескова, как коррумпированный чиновник, жестокий аристократ или даже ремесленник.

Русские люди Лескова имеют неопределенное происхождение — «как будто всю русскую расу только вчера вылупила курица в грядке крапивы», — говорит персонаж «Запечатанного ангела» — и не знает, где они ‘Собираемся. «Это не обычные люди, которым нужны хорошие государственные учреждения для защиты своих прав, — говорит персонаж из« Бессмертного Голована », — это кочевников , орда , которые стали оседлыми, но все еще не осознают этого. сам.

В «Очарованном страннике», заглавном рассказе сборника Пивеар-Волохонского, достаточно длинном, чтобы быть опубликованным отдельно в переводе Яна Драйблата, повествовательная неугомонность Лескова находит своего наиболее яркого представителя. Иван, которого мы встречаем монахом в более поздней жизни на берегу Ладожского озера, описывается как похожий на богатыря , одного из высоких, мускулистых силачей, героев русских народных сказок, сказок . Певеар и Волохонский переводят богатырь как «могучий человек», а Драйблатт предпочитает использовать русское слово.Дрейблат более осторожен: он не так усердно борется, если его не уничижить. Иногда жаль. В чудесном, интуитивном отрывке, где пьяный Иван душит великолепную цыганскую артистку чаевыми, Иван воображает, как слышит звук ее суставов, когда она танцует. Пивеар и Волохонский стараются передать аллитерацию в русской фразе « хрящ хрустит » как «хруст хряща»; Драйблат вообще упускает это из виду. Все три переводчика терпят поражение от из кости в кости мозжечок идиот. Пивеар и Волохонский лучше справляются с более простым «потоком костного мозга от кости к кости», в отличие от словесного «костного мозга внутри нее, перетекающего из кости в кость». Слово Лескова — мозжечек. Да, в русском языке есть уменьшительное от «костного мозга». В русском есть уменьшительное для всего. Неудивительно, что при переводе Лескова, распространителя современных народных сказок на миниатюрно-богатую идиому крестьянской России, переводчики боролись на английский: английский, язык, аналитические и интеллектуальные регистры которого так колонизированы импортом, и чья собственная народная идиома была нарушена. на множество широко распространенных диалектов, от Глазго до лондонского Ист-Энда и Алабамы, на которые переводчики свободно погружаются из-за простонародья.Пивер и Волохонский исполняют американское «play hooky» для «прогульщика» и южноанглийское «mug» для «лица». Любовь Лескова к простому человеку не доходит до того, что позволяет крестьянам рассказывать свои собственные истории; их обрамляют мета-рассказчики, говорящие на более благородном русском языке, и Лесков расширяет разделение своей привычкой присыпать дискурс своих народных персонажей недоразумениями. Пивер и Волохонский прилагают героические усилия, чтобы перевести их, но даже в оригинале они являются покровительственным отвлечением, и где в «Зачарованном страннике» , Пивер и Волохонский переводят мизанство как «миссионерство», я восхищаюсь Дрейблаттом за игнорируя болтовню и превращая ее в «миссионеров».

Иван в «Очарованном страннике» может быть богатырем , но он авантюрист без задания, герой без цели, кроме той, что находится прямо перед ним. Его передвижение по фактически бесконечным просторам России, захваченной татарами, убийство красивой цыганской девушки по ее просьбе, влюбленность в лошадь, женитьба на 13-летней девушке, желание бороться за пинки, участие в соревнованиях по порке, Выкармливая младенца козьим молоком, став монахом, нанесите на карту точки психического компаса, которые соперничают за тоскующую русскую психику — концептуальный Запад, рай, земной экстаз.Сияющие сооружения просветления и порядка в отблеске заходящего солнца; крайнее унижение, которое также есть мир и покой, перед богом более благородным, чем он сам, страдающим богом, одновременно жалким и властным; и стремление к удовольствиям за пределами гедонизма, отказ от сексуальных, музыкальных, алкогольных, эстетических желаний, оставляющий любого, кто находится рядом, поражен шрапнелью похоти.

Поразительно, как часто Иван дает скуку спусковым крючком для следующего рывка своего великого загула за степью.В этом он разыгрывает дух, объединяющий героя, рассказчика и слушателя. Скука, как пишет Бенджамин, — это самое важное в рассказывании историй: «птица мечты, которая высиживает яйцо опыта». Возможно, в нервном изобретении Лесковым новых поворотов, сказочных эпизодов, которые следуют друг за другом, как поплавки на карнавале, мы видим благо его состояния: ему было скучно.

Очарованный странник | Kirkus Обзоры

по Джулия Альварес ‧ ДАТА ВЫПУСКА: 1 мая 1991 г.

Этот проницательный первый роман поэта Альвареса, рассказанный с точки зрения четырех сестер Гарсиа — Карлы, Санди, Иоланды и Софии, рассказывает о богатой семье, изгнанной из Доминиканской Республики после неудавшегося переворота, и о том, как дочери достигают совершеннолетия. , выдерживая культурные и классовые переходы от привилегированных доминиканцев к иммигрантам латиноамериканского происхождения из Нью-Йорка.Воспитанные в строгих социальных условиях, переезд в Штаты дает девочкам желанный побег из изнеженного, властно защищающего общества, в котором они выросли, хотя и подвергает их другим видам дискриминации. Каждый принимает вызов по-своему, как и их родители, Мами (Лаура) и Папи (Карлос). Роман разворачивается во времени, полная картина постепенно накапливается по мере того, как серия историй рассказывает о различных инцидентах, начиная с « Antojos » (примерно переводится как « тяга »), о возвращении Иоланды на остров после пятилетнего отсутствия. .Вопреки совету своих родственников, которые опасаются за безопасность молодой женщины, путешествующей по сельской местности в одиночку, Иоланда уезжает на взятой напрокат машине в поисках гуавы и возвращается с новым пониманием строгих классовых различий. В одной из историй Софии « Поцелуй » рассказывается, как она, вышедшая замуж против воли отца, пытается сохранить семейные узы, ежегодно навещая своего маленького сына в день рождения отца. А в « Нарушении границ » Карла оказывается жертвой невежества и предрассудков через год после прибытия Гарсиасов в Америку, кульминацией чего является извращенец, пытающийся заманить ее в свою машину.Возможно, в одной из самых ловких и волшебных историй, « Натюрморт », юный Санди получает необычный первый урок искусства и становится источником вдохновения для статуи Девы: « Дона Чарито взяла в руки многих из нас, местных детей. В субботу утром с девяти до двенадцати, чтобы вложить Искусство в нас, как Иисус в язычников ». Традиции и безопасность Старого Света — лишь часть компромисса, который приходит со свободой и выбором в Новом. Альваресу удается привлечь внимание ко многим проблемам — серьезным и легким — с которыми сталкиваются семьи иммигрантов, изображая их с деликатностью, а иногда и с приятным, озорным чувством.

Дата публикации: 1 мая 1991 г.

ISBN: 0-945575-57-2

Количество страниц: 308

Издатель: Algonquin

Обзор Опубликовано онлайн: 20 мая 2010 г.

Обзоры Киркуса Выпуск: 15 марта 1991 г.

Поделитесь своим мнением об этой книге

Вам понравилась эта книга?

russia Archives — Страница 3 из 5

Я слышал о Лескове только недавно (Ирвинг Хоу и Уолтер Бенджамин оба писали о нем, так что, возможно, это моя вина), и я не могу понять, почему он не так известен по-английски .Возможно, Лесков и не занимает первое место в рейтинге, но он определенно заслуживает места рядом с другими известными именами XIX века, такими как Гончаров, Лермонтов и Щедрин. Но нет, даже несмотря на то, что его самый известный рассказ «Леди Макбет Мценского» был превращен Шостаковичем в оперу, на английском о нем написано очень мало. Лесков менее духовен и более фольклорен, чем его современники, предпочитая не касаться больших понятий, таких как семья и судьба, и, возможно, это делает его менее архетипически русским. Но особенно в крупном романе «Очарованный странник» он создает развернутую анти-обывательскую эпопею, в которой есть отголоски менее сатирической (и менее сумасшедшей) стороны Гоголя, но тем более — Клейста.

Я обожаю Клейста, и я следую линии Габриэля Йосиповичи, согласно которой Клейст был необычной и оппозиционной фигурой в германской литературе, указывающей на то, что не было доминирующих тенденций того времени. Лесков далеко не такой извращенец, но готовность, с которой истории беспечно превращаются в бурлеск, — это то, что Лесков испытывает к себе самому.

«Очарованный странник» разыгрывает беспечность, поскольку наш герой, сильный великан Иван, не из самых реактивных людей, и встречает свои безумные и болезненные приключения в стиле пикаре с большей беззаботностью, чем что-либо другое.На протяжении большей части истории его спокойная способность воспринимать вещи спокойно выглядит просто странной причудой, но в конце она оказывается неотъемлемой частью изображения мира Лесковым. Он неохотный рассказчик. В конце его жизни, будучи монахом, некоторые люди на лодке просят его рассказать историю своей долгой жизни, и в конце концов он соглашается.

История затем состоит из нескольких более или менее дискретных частей с резкими переходами между ними. Вот краткое содержание:

1. Он родился крепостным и стал погонщиком лошадей для своего господина.Однажды он нечаянно убивает монаха, который ночью возвращается к нему во сне. Разговор, который он ведет, типичен для его отношения:
   

   «Ты забрал мою жизнь, не дав мне шанса на покаяние».

   «Ну, — ответил я, — это не повезло, и мне очень жаль, но что, по-вашему, я буду делать сейчас? Я сделал это не специально, не так ли? Кроме того, — сказал я, — о чем тебе жаловаться? Ты мертв, вот и все.

   … »Вы претерпите множество невзгод и невзгод, но вы не умрете до дня, назначенного для вашей гибели, и тогда вы вспомните обещание своей матери и станете монахом.

2. Он продолжает работать погонщиком лошадей до тех пор, пока не спас жизнь сына своего господина, после чего становится смотрителем голубей и тому подобное. Но после того, как кошка съела голубей, и он отрезал себе хвост, он был наказан и унижен и бежал, чтобы стать грабителем.
3. Вскоре его находит другой помещик, который сразу же доверяет ему роль няни для его жены и ребенка. Но любовник жены уговаривает его позволить жене и ребенку сбежать вместе с ним, и, занимая моральную позицию, согласно которой любовники должны быть вместе (после того, как сначала захотелось избить любовника), он помогает им уйти, а затем убегает от него. его работа.
4. Он появляется на конной ярмарке и демонстрирует свой опыт в оценке лошадей, затем вступает в драку с татарином, которого убивает. Присутствующие русские пытаются увести его на суд, поэтому он бежит с татарами в степь.
5. Татары слишком его любят и держат в заложниках в степи десять лет, вживляя ему в пятки щетину, из-за чего ему трудно даже ходить. У него несколько жен и детей.
6. В возрасте 33 лет он, наконец, может бежать от татар (предварительно обратив их в христианство с помощью некоторого престижа), найдя разъедающую землю, которая позволяет ему открыть пятку и удалить щетину.
7. Иван нанят другим лордом за его навыки судейства лошадей.
8. Он встречается с таинственным магнетизером, который ведет его через клейстианские кошмары и галлюцинации, чтобы вылечить от алкоголя.
9. Все еще работая, он встречается с причудливыми цыганами, влюбляется в очаровательную танцовщицу Грушу, из-за которой теряет огромную сумму денег. На следующую ночь его хозяин идет к Груше и покупает ее у цыган в качестве любовницы.
10. Груша становится несчастной, хозяин устает от нее и заточает в глухой даче.Она убегает и возвращается к нашему герою, требуя, чтобы он убил ее, чтобы избавить ее от страданий. Он неохотно соглашается.
11. Он присоединяется к русской армии и, желая умереть из-за своей вины за убийство Груши, отправляется на самоубийственную миссию, чудом выживая и победив татар. Он пытается признаться в убийстве Груши, но ему никто не верит, и в награду за героизм его назначают информационным клерком в Санкт-Петербурге.
12. В Санкт-Петербурге он избивает актера за домогательства к молодой актрисе и в результате теряет работу.В конце концов, он уходит в монастырь.
13. В монастыре он борется со своими грехами и с самим дьяволом, наконец отогнав свои мучения крайним постом.
14. Еврей повесился возле монастыря, и наш герой думает, что его призрак — Иуда, и мучает его ночью. Оказывается, корова.
15. Однажды он расстраивается, организовывая службу, и в гневе опрокидывает кучу свечей. Он месяцами заточен в яме в монастыре, но не находит это плохим и обретает дар пророчества.
16. Он совершает поездку, с которой началась история, имея в виду пойти к гробницам некоторых святых и помолиться там, поскольку он предвидит новые войны и оставит духовенство и возьмется за оружие, если разразится война: «Я хочу умереть за свой народ. ! » — говорит он, и история заканчивается.

Это дает хорошее представление об эксцентричном характере истории, но не о том, что поднимает ее выше уровня пикантной сказки. Именно в повествовании Лесков сводит части воедино, не только в том, что он сохраняет определенные черты повествования, но и в том, как он отвергает другие, более традиционные черты.

Лесков, похоже, любил рассказывать истории, которые длятся дольше, чем предполагалось. Известно, что это делает «Леди Макбет из Мценска», но здесь это еще более извращенно. Вся история построена так, чтобы привести к тому, что Иван присоединился к монастырю и исполнил свою предсказанную судьбу, и все же, когда он наконец стал монахом, история продолжается так, как будто ничего не изменилось . Он все еще попадает в злоключения, он все еще впадает в фарс и по-прежнему страдает в своей обычной беспечности.Его увлечение религией не является для него какой-то особой судьбой, оно оказывается столь же произвольным, как и все прежде.

Итак, если угол судьбы не реализован, что составляет общность его приключений? Это характер Ивана. Иван не интеллигентный человек; в первую очередь он действует инстинктивно и мало чему учит на своем опыте. В конце истории он не сильно отличается от себя в молодости. Но повсюду его реакции следуют определенному моральному образцу. Он может действовать из гнева или из доброты, но он имеет тенденцию проявлять большую симпатию к женщинам и обладает чувством чести, которое кажется более врожденным, чем ситуативным.Если ему что-то не нравится, никто не сможет помешать ему заявить о своей недостойности; если авторитет осуждает его за то, что он считал правильным, он игнорирует конфликт и просто уходит. И эти реакции возникают полностью сформированными из его бессознательного; он, кажется, наблюдает за ними, когда они происходят, а не выбирает их, и это дополняется его пресыщенным отношением к самым странным событиям (хорошо показано в диалоге выше, где он смехотворно непринужден с призраком человека, которого он только что случайно убил) .И ему нечего сказать своим слушателям на барже; он просто рассказывает историю.

Итак, хотя в сюжете присутствует меланхолический фатализм, личность Ивана мешает встречать события с каким-либо трагическим чувством, потому что его собственное отношение таково, что он знает, что выживет во всем, даже если он не хочет к. Это делает его во многом архетипом «странника», но без беспокойства и без сожаления, не озабоченного ни спасением, ни проклятием. И все же он ни в коем случае не юродивый, так как сильно страдает и во всем сохраняет последовательную, хотя и скрытую, моральную позицию.Как и в случае с Клейстом, вся история держится воедино, несмотря на то, что он отказывается от любой легкой формы, которая могла бы соответствовать.

«Очарованный странник и другие истории» Николая Лескова

Жизнерадостность присутствует в различных формах во всем творчестве Лескова. В его серии так называемых «историй о праведниках», многие из которых включены в этот сборник, изображены скромные или маргинализированные персонажи, благородные поступки которых в конечном итоге обеспечат им победу. Часто именно несправедливое и невежественное осуждение со стороны общества в целом осуждает главных героев; Таким образом, Лесков как бы предвкушал свою литературную судьбу.Конечно, что поражает в Лескове, так это его всевидящий, но беспристрастный взгляд. Как писал Чехов о конокрадах: «Пусть судит их суд присяжных; моя работа — просто показать, что они за люди ». То же и с Лесковым. Возьмем, к примеру, г-на Флягина, знатока лошадей и монаха, который в заглавной истории рассказывает о своих длительных и замечательных приключениях: Флягин, безусловно, виновен в жестоких поступках, но Лесков гарантирует, что его видят во всей полноте своего собственного восприятия, в котором все недостатки (включая катастрофическую склонность к выпивке) принимаются как человеческие.Это само по себе является своего рода отпущением грехов.

Когда в его рассказах появляется собственный повествовательный голос Лескова, он смотрит на человеческую слабость скорее веселым, чем раздражающим взглядом, как в «Бессмертном Головане»: «Дом, конечно, был строго благочестивый, где молились. утром весь день притеснял и грабил людей, а вечером снова молился ».

Такая кривая отстраненность делает возможным мастерство самой мрачной работы этой коллекции — «Леди Макбет из Мценска». Молодая купчиха Катерина Львовна, движимая страстью к красивому чиновнику по имени Сергей, в конце концов убивает не только своего тестя и мужа, но и племянника, который мог лишить ее семейного состояния.История, однако, не заканчивается поимкой пары: скорее, она следует за ними в их долгом путешествии в тюрьму в Сибири. В конце концов, любовь Катерины к Сергею проявляется искренней и искренней, тогда как он быстро бросает ее ради других любовников. Великим достижением Лескова является пробудить в нас сострадание к его убийце, чья неуместная вера в своего любовника стала причиной такой трагедии.

Лесков категорически не похож ни на Толстого, ни на Достоевского и выдерживает лишь мимолетное сравнение с Тургеневым.Скорее, он предстает как недостающее звено литературного произведения, писатель, который привносит метафизическую игривость Стерна в русскую традицию, смешивая эту изысканность со своим объятием народных сказок и народного языка. Затем, жизненно важно, есть его наследие Чехову: нравственная доброжелательность и полное юмора принятие всего человечества. «Он особенно привлекателен из-за своей симпатии», — заметил Притчетт. «У Лескова был особый дар вести человека, шаг за шагом, к тихому упрямству святости и создавать неуклюжего, почти заурядного святого» — дар, которым, благодаря Певеару и Волохонскому, мы недавно смогли поделиться.

Ошибка

× Отладочная информация:
Код ошибки: filenotfound

× Трассировка стека:

• строка 497 из /lib/setuplib.php: выброшено moodle_exception
• строка 2134 из /lib/filelib.php: вызов print_error ()
• строка 5101 из /lib/filelib.php: вызов send_file_not_found ()
• строка 44 файла /pluginfile.php: вызов file_pluginfile ()

Перейти к… Перейти к … Дополнительная информация о курсе [в] TransitionAudiovisualcyТиаго Баптиста, Уроки поиска: цифровой аудиовизуальный очерк Великолепно? Тесса Двайер — Дженни Робинсон: Невидимые экраны: отслеживание взгляда, магия и неправильное направление : Введение в аудиовизуальное эссе: Ребенок двух матерей Том МакКормак: Сборник Нация Кори К. Крикмур: Традиции видео-эссе по компиляции и найденным кадрам Джон Бресланд: О происхождении видео-эссе TextRaymond Bellour: Analysis in FlamesLaura Mulvey: Death 24x a SecondMark Parker — Deborah Parker: DVD and the Study of FilmАндр ew Klevan — Алекс Клейтон (ред.): Язык и стиль кинокритики Эрик Фаден: Манифест для критических СМИ Миклос Кисс — Томас ван ден Берг: Исследования кино в движении Майкл Витт: Подведение итогов: Два десятилетия преподавания истории, теории и практики аудиовизуальной кинокритики Эрленд Лавик: Видеоочерк: будущее академического кино и телевизионной критики? Ролан Барт: Третье значениеТьерри Кунцель: НостосHaptická tendenceКристиан Китли: La caméra stylo: Заметки о видеокритике и кинофилии Кэтрин Грант: дрожь от идеи кинофильма? Практика видеографического кино как материальное мышление Кэтрин Грант: просмотр дежа? Видеографические эксперименты в интертекстуальных исследованиях фильмов Кэтрин Грант: исследования звезд в переходный период Лаура У.Знаки: оболочка фильма Лаура Малви: Кинематографический жест: Призрак в машине Кэтрин Грант — Кристиан Китли: Использование иллюзии: детская синефилия, объектные отношения и исследования видеографических фильмов Адриан Мартин — Кристина Альварес Лопес: Написание изображений и звукаMediálně- reflexivní tendenceДжей Дэвид Болтер — Ричард Грусин: Imediace, hypermediace, remediace Лев Манович: Язык новых медиаАлександр Р. Галлоуэй: Эффект интерфейса Кевин Б.Ли: Декодирование или перекодирование? Джейкоб Т. Суинни: не режиссер Терренс Малик Кристина Альварес Лопес — Адриан Мартин: «Твин Пикс: Возвращение» — Потом он поцеловал меня Эллисон де Френ: ЧТО ЭТО ЭТО? Пре- и пост-кинематографические тенденции паранормальной активности Джейсон Миттелл: Аномалии адаптацииТомаш Свобода: Яко с фильмом (дисертачни права) Катержина Сватонова: Живот в образе одного вида фильма яко зверь. Рожовор с Томашем СвободойЯн Крипач: Яко из фильма (последний раз) Яко из фильма — myšlenková mapa

.