Возвратное невозвратное глагол: Возвратные и невозвратные глаголы — определение, формы, правило

1) Перед пылающим костром сидел капитан Смоллетт.

2) Негодование пиратов, сдерживаемое страхом перед Сильвером, прорвалось наружу.

3) Краем глаза я заметил движущуюся тень.

Р. Стивенсон

К словам пылающим, сдерживаемое и движущуюся можно задать такие вопросы: что делающим? как делаемое? что делающую? (Дописать вопросы в модель)

Обрати внимание на причастие движущуюся. Разбери его по составу. Итак, -УЩ— суффикс причастия, а что такое –СЯ?

Как называются глаголы, имеющие такой же суффикс? (возвратные)

Так вот, причастия, как и глаголы, делятся на возвратные и невозвратные.

(Слайд 17) Задание:

Найди причастия, выпиши их и укажи морфологические признаки: вид, возвратность, а если сумеешь, то и время, затем форму (полная или краткая), род, число, падеж. В каких случаях причастия играют роль существительных?

Детские народные приметы и суеверия

1) Кошка, дёрнутая за хвост, пророчит исцарапанные уши.

2) Незавязанные шнурки — предвестники разбитого носа.

3) Мокрые ноги и хлюпающий нос предвещают тихую и спокойную жизнь в постели.

4) Отлупивший девочку — дурак.

5) Заглянувшему в школу откроется бездна знаний.

6) Наказанного — простят.

7) Кусок мыла, съеденный перед обедом, надолго отбивает аппетит.

8) Долгие вечерние крики мамы, зовущей вас домой, — к мелким неприятностям.

Г. Остер

Д. з. Теория, Подобрать и записать строфы из стихотворений на тему “Осень”, в которых были бы причастия.

корпусный диахронический и типологический анализ (черновая версия)

т.е. рефлексивы, закодированные с помощью существительных и местоимений (Генюшене 1987: 238,

Лютикова 2002: 95). Здесь следует отметить, что у языков может быть более

одной рефлексивной стратегии: согласно Казенину (2001: 926), в кросс-лингвистическом плане наиболее распространено

языков, имеющих одно единственное рефлексивное средство, и в этом случае это обычно номинальная стратегия

, или две, и в этом случае вторая обычно является словесным элементом.Как будет показано в следующем разделе

, баскский язык принадлежит ко второму типу.

Что касается грамматических категорий, связанных с рефлексивностью, первая из

касается интенсификаторов2. Основное различие между интенсификаторами и рефлексивами

относится к их синтаксическому распределению: рефлексивные маркеры встречаются как аргументы существительного

и глагольных фраз, тогда как интенсификаторы действуют как дополнения (König & Siemund 2000: 50,

König & Gast 2008: 8) .Несмотря на то, что во многих языках интенсификаторы и

рефлексивных маркеров кодируются одними и теми же лексическими средствами, они, кроме того, имеют

различных диахронических корней (König & Siemund 2000: 41, 2005: 196-197). Эти факты

мотивируют различие между рефлексивами и усилителями.

Вторая категория, связанная с рефлексивностью, — средний голос. Кеммер (1993: 1)

указывает, что не существует общепринятого определения среднего голоса, поскольку этот термин

использовался для обозначения различных грамматических явлений.Согласно Бенвенисту

(1966: 172), единственный способ определить термин «средний голос» — это контрастировать с активным голосом

: активный голос выражает действие глагола, которое инициируется и развивается за пределами

глагола. предмет. В противоположность этому, середина указывает на событие, посредством которого субъект

составляет сайт, в котором развивается указанное событие. Следовательно, в отличие от активного, в

средний голос субъект является внутренним по отношению к действию (там же.). Маркеры среднего голоса

, таким образом, обозначают события, в которых субъект является местом действия, такие как глаголы

груминг («мыть»), изменение положения тела («вставать»), поступательное движение ( «на

место») и эмоциональную реакцию («злиться») и др. (Benveniste 1966: 172,

Kemmer 1993: 16). И рефлексивность, и средний голос включают «внутреннюю кореферентность»

(Heine 1999: 4), поэтому не должно вызывать удивления тот факт, что многие языки

формально не различают обе грамматические категории.

Несмотря на это семантическое и формальное совпадение, рефлексивность не должна, однако, рассматриваться как подтип среднего голоса

или наоборот. Доказательства того, что это два

2 Эти грамматические элементы имеют множество альтернативных названий, включая «усилители» (Moravcsik 1972,

König 2001, 2007, Ljutikova 2002), «вторичные рефлексивы» (Faltz 1977) и «эмфатические местоимения» (Heine

1999, Шладт 2000). Для ясности и простоты термин «усилитель» будет использоваться на всем протяжении

этой статьи.

3

Местоимение: определение и типы | Учите английский

Местоимение используется вместо определенного существительного, упомянутого ранее в предложении, чтобы вам не приходилось постоянно повторять / писать это конкретное существительное.

Пример:

• Майкл хороший мальчик. Он встает рано утром. (Здесь вам не нужно снова упоминать «Майкл»)
• Тренер выделил несколько ключевых моментов. Он хотел, чтобы команда запомнила их.(«Он» заменяет «тренера»; «они» заменяют «несколько ключевых моментов»)

Слово или фраза, которую заменяет местоимение, называется антецедентом местоимения. В предыдущем примере исходное существительное «тренер» является антецедентом , а местоимение «он» — референтом , поскольку оно относится к исходному существительному. Антецедент и местоимение / я должны совпадать по количеству и роду.

Еще примеры местоимений

Типы местоимений:

Местоимения субъекта

Подлежащие местоимения работают как подлежащее глагола в предложении.Местоимение подлежащего обычно заменяет подлежащее / объект (существительное) в предыдущем предложении.

Пример:

• Майк не может присутствовать на вечеринке. Он ушел к бабушке и дедушке.
• Марта хороший рассказчик. Она рассказала историю о привидениях, которая всех напугала.
• Джули испекла пирожные. Они выглядят вкусно. (Здесь подлежащее местоимение заменило объект в предыдущем предложении)

Еще примеры подлежащего местоимения

Местоимения объекта:

Объектные местоимения работают как объект или косвенный объект в предложении, заменяющем предшествующий объект. Эта форма местоимения также употребляется после предлогов.

Пример:

• Я подарю тебе подарок на день рождения. У меня для тебя есть отличная идея. (после предлога)
• Скажите ей, что вы возьмете эту работу.
• У меня есть подарок для твоего босса. Отдай своему боссу. (Здесь «работает как объект»)

Другие примеры объектных местоимений

Притяжательные местоимения:

Притяжательные местоимения заменяют существительные притяжательных прилагательных: my, our, your, her, his, their.Притяжательные местоимения: мое , наше , ваше , ее, его, его , их . Местоимение «кто» также имеет притяжательную форму, которой .

Пример:

• Я думал, что моя сумка потеряна, но та, которую нашел Кесрик, была моей. (Здесь «моя» означает «моя сумка»)
• Их отпуск начнется на следующей неделе. Наше завтра. (Здесь «наш» означает «наш отпуск»)
• Эти четыре чемодана наши.
• Это твое?

Вы должны взять либо ее машину, либо их. Ее лучше, чем их. (Здесь «ее» — притяжательное прилагательное, а «ее» и «их» — притяжательные местоимения, заменившие «ее машину» и «их машину»)

Еще примеры притяжательного местоимения

Возвратные местоимения:

Возвратное местоимение перенаправляет предложение или предложение обратно к подлежащему, который также является прямым объектом этого предложения. Возвратное местоимение возникает, когда субъект действует на себя.Здесь «сам» — это возвратное местоимение.

Пример:

• Так как она сама себе босс, она повысила себя. (Здесь «сама» является прямым объектом предложения, а субъектом является то же лицо)
• Она дала себе больше времени, чтобы собраться.
• Компьютер перезагружается каждую ночь.
• Мы сказали себе, что нам очень повезло, что мы остались живы.

Еще примеры возвратных местоимений

Интенсивные местоимения:

Интенсивные местоимения добавляют акцент / важность, но не действуют как объект в предложении.Они могут появиться сразу после темы.

Пример:

• Сам сделаю. (Здесь «я» не объект)
• Я сам видел пропавшую лодку в гавани.
• Мы намерены делать всю работу самостоятельно.
• Вы ​​сами виноваты в этой неразберихе.

Относительные местоимения:

Относительные местоимения вводят относительное придаточное предложение. Они используются, чтобы прояснить, о чем идет речь в предложении.Они описывают нечто большее о субъекте или объекте.

Относительные местоимения:

Пример:

• Украденную машину они любили больше всего.
• Человек, любящий природу, — хороший человек.
• В нашей школе, основанной в 1995 году, идет ремонт.
• Я приму любое праздничное платье, которое вы мне купите на День святого Валентина.
• Кто бы вы ни стояли за этой великой инициативой, я хочу вас поблагодарить.

Еще примеры относительных местоимений

Демонстративные местоимения:

Демонстративные местоимения обычно указывают на близость или расстояние от говорящего, буквально или символически. Это , эти , те, и те являются указательными местоимениями. Они также работают как указательные прилагательные при изменении существительного. Однако указательные местоимения ничего не меняют, а заменяют существительные / существительные фразы.

Иногда ни один, ни один и , такие как , также используются как указательные местоимения.

Пример:

• Это долгий путь. (указательное местоимение)
• Это моя машина.(указательное местоимение)
• Дай мне биту для крикета. (указательное прилагательное)
• Ни , ни вход в здание запрещены.
• Таковы образы жизни.

Вопросительные местоимения:

Вопросительные местоимения порождают вопросы. Это что, что, кто, кого и , чей .

Кто, кто и , которых относятся к вопросам, связанным с человеком или животным; то, что относится к идее, объекту или событию; и , где может указывать либо на человека, либо на вещь.

Пример:

• Как звали вашу собаку?
• Какой ваш любимый фильм?
• Кто у вас работает?
• Кого вы предпочитаете в этом конкурсе?
• На лужайке стоит новый велосипед. Чей это?

Подтипов пассивных голосовых конструкций | SEA

Существует небольшое количество исследований, в которых изучается усвоение глухими детьми пассивных конструкций, в которых глагол используется как с причастием прошедшего времени. Здесь представлены три основных исследования. Чтобы понять, как глухие дети приобретают пассивный голос, полезно разделить пассивные конструкции на три подтипа.

1. Обратимые пассивные конструкции
2. Необратимые пассивные конструкции
3. Безагентные пассивные конструкции

«Обратимый пассив» — это пассивная конструкция, в которой субъект может быть заменен агентом в фразе с помощью фразы и при этом оставить правильное логическое предложение, хотя и с противоположным значением.Обратите внимание на следующий пример.

Детективов обманул компьютерный хакер.

Если бы субъект и агент во фразе на поменяли местами следующим образом: «Компьютерный хакер был обманут детективами», предложение все равно имело бы логический смысл. Большинство обратимых пассивных конструкций содержат одушевленные существительные как в позиции подлежащего, так и в фразе на .

«Необратимый пассив» — это пассивная конструкция, в которой субъект не может быть заменен агентом в фразе « по » и все же оставить правильное логическое предложение.Например,

Вся система мэйнфрейма была уничтожена молодым хакером.

Если бы это предложение было выражено как «Молодой хакер был уничтожен всей системой мэйнфрейма», оно никогда не имело бы смысла; следовательно, это необратимый .

«Пассивный элемент без агента» — это пассивная конструкция, которая не включает словосочетание «агент», например, в следующих двух предложениях:

Детективов обманули.
Вся система мэйнфрейма была уничтожена.

Безагентный пассив — это, конечно, самый распространенный из трех подтипов.

Сводка подтипов пассивных речевых конструкций

1. В обратимых пассивных конструкциях субъект может быть заменен агентом в словосочетании и при этом оставить правильное логическое предложение.

2. В необратимых пассивных конструкциях субъект не может быть заменен агентом в словосочетании и все равно оставить правильное логическое предложение.

3. В пассивных конструкциях без агентов не используется выраженная фраза агента.

Приобретение пассивных навыков на испанском языке и вопрос созревания A-цепи на JSTOR

В этой статье представлены эмпирические доказательства в пользу теории созревания А-цепи (Borer & Wexler, 1987) или теории, которая аналогичным образом приписывает задержку в приобретении пассивного состояния неспособности маленьких детей выполнять нелокальное присвоение свойств.Обсуждаются два эксперимента, проверяющих знания одноязычных испаноязычных детей о пассиве. В эксперименте 1 детское понимание всего периферийного пассивного элемента сравнивается с выполнением активных действий. В эксперименте 2 детское производство морфологических пассивов сравнивается с производством активных рефлексивных и простых непереходных. Результаты экспериментов проанализированы в свете теории созревания А-цепи. В частности, открытие, что дети от 3 до 5 лет значительно лучше справляются с выработкой морфологических пассивов с поствербальными субъектами, чем с довербальными субъектами, объясняется наличием А-цепи в конструкции довербальных субъектов. .

Исследование, опубликованное в журнале Language Acquisition, вносит явный вклад в лингвистическую теорию, улучшая наше понимание того, как усваивается язык. Журнал фокусируется на приобретении синтаксиса, семантики, фонологии и морфологии и рассматривает теоретические, экспериментальные и вычислительные перспективы. Охват включает решения логической проблемы усвоения языка, возникающей для конкретных грамматических предложений; обсуждение полученных данных, относящихся к актуальным лингвистическим вопросам; и перспективы, основанные на теоретически обоснованных исследованиях овладения вторым языком, говорящих с нарушением языка и других областей познания. Помимо кратких и полноформатных исследовательских статей, редакторы приглашают авторов недавних диссертаций по овладению языком представить синопсис для публикации в Language Acquisition.

Основываясь на двухвековом опыте, Taylor & Francis быстро выросла за последние два десятилетия и стала ведущим международным академическим издателем. Группа издает более 800 журналов и более 1800 новых книг каждый год, охватывая широкий спектр предметных областей и включая журнал. отпечатки Routledge, Carfax, Spon Press, Psychology Press, Martin Dunitz и Taylor & Francis.Taylor & Francis полностью привержена публикации и распространению научной информации высочайшего качества, и сегодня это остается основной целью.

Умственная отсталость и повествовательная саморефлексия

ДЖУЛИЯ РЕЙНХАРД ЛАПТОН: Что ж, для меня большая честь, я даже не уверена, что это правильное слово, но мы с честью пойдем и представим вам Майкла Берубе сегодня. Резюме Майкла составляет 60 страниц. Это шесть с половиной, 60 страниц — свидетельство его чрезвычайно продуктивной научной жизни, а также его обширных услуг в университетах, в которых он преподавал, особенно в Университете Иллинойса и Пенсильванского университета, а также во многих, многих крупных журналах и профессиональных журналах. организации. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что Майкл — один из самых выдающихся ученых-защитников, пишущих о судьбах литературных, культурных и гуманитарных наук в Соединенных Штатах сегодня.Он написал или отредактировал шесть книг, в том числе одну торговую книгу, о состоянии профессии, начиная с Public Access в 1994 году, и в том числе, совсем недавно, The Left at War в 2009 году. Последняя книга на самом деле гораздо больше, чем просто профессия, поскольку она касается раскола среди левых в целом в годы после 11 сентября. Но он путешествует по труднопроходимой местности, читая исследования по культуре в поисках геополитических, а не контркультурных ресурсов. В книге радикализм Хомского противопоставляется социал-демократии Стюарта Холла, чтобы отстаивать более сбалансированную левизну, при которой культура и консенсус могут и должны продолжать играть роль в общественной жизни.По словам Майкла, цитата: «Эта книга — попытка применить историю культурных исследований к вопросам внешней политики и международных отношений США», — близкая цитата. Это сложная задача. Но если кто и может это сделать, так это Майкл Берубе. Как вы, наверное, все знаете, Майкл был избран президентом MLA на период 2012–2013 годов после многих, многих лет службы в MLA во многих комитетах и ​​на многих руководящих должностях. Он также был активным членом Американской ассоциации университетских профессоров, включая их Национальный совет, где он проделал очень серьезную работу подкомитета по таким вопросам, как закрытие программ.В течение многих лет Майкл вел весьма заметный блог по вопросам, касающимся профессии. И он был неизменно разумным и страстным голосом, защищающим расширение наших полей во время так называемых культурных войн — публичных дебатов, которые он очень мягко и остроумно формализовал в своей книге «Что либерального в свободных искусствах», опубликованной от Norton в 2006 году и получил широкие отзывы в академической и неакадемической прессе. Его книга «Риторические события», в которой собраны многочисленные дискуссии и дискуссии, которые происходили во время, если не всегда, под его наблюдением в качестве директора Иллинойской программы гуманитарных исследований, искусно развивает серию вмешательств в такие дела, как печально известное дело Сокаля.Вы могли бы вспомнить физика, который представил эссе по пародийным научным исследованиям в социальные тексты, которые затем были приняты редакторами и создали серьезную яйцеклетку не только для этих редакторов, но и для всех нас. Мы все страдали. И поэтому Майкл отлично разбирает яйцо — белок от желтка — зеленый лук, чеснок — это действительно очень, очень красиво приготовлено. Rhetorical Occasions работает между академическими аргументами и редакционным апперсу. Это набор размышлений, спровоцированных инцидентами в профессии, которые позволяют Майклу размышлять о нашей жизни как ученых, писателей и учителей.Когда Майкл пишет, он действительно пишет, давая в каждом предложении вдумчивую и уравновешенную оценку того, где литературные исследования находятся сейчас и что они говорят нам о состоянии нации и мира. И когда он редактирует, он действительно редактирует. Его сборник «Высшее образование под огнем» редактировался с помощью [? Керри?] Нельсон в 1995 году, включает действительно революционные эссе Джона Скотта, Генри Жиру, Джеральда [? Граф,?] Пол [? Громче?] Грегори Джей, Майкл Уорнер и другие. Помимо основной работы Майкла о состоянии гуманитарных наук, он также стал лидером в области исследований инвалидности, что стало предметом семинара здесь, в SCT, и его презентаций для нас на этой неделе.И в этой области его работа с необычайной плавностью перемещается между академическим анализом и общественной работой. Его потрясающая книга «Жизнь, какой мы ее знаем — отец, семья и исключительный ребенок», опубликованная Pantheon в 1996 году и выпущенная в мягкой обложке пару лет спустя, представляет собой выдающийся отчет о его опыте отца, отца и ребенка. ребенок с синдромом Дауна. The New York Times дала книге очень сильную рецензию. И поскольку это New York Times, я подумал, что поделюсь с вами кое-чем из этого. Вот что они сказали. Жизнь, как мы ее знаем. Это не медицинская сага, не конфессиональная и даже не мемуарная. Это не книга о плохих вещах, которые случаются с хорошими людьми. Самое удивительное, что это строго несентиментально, цель которого не разбивать вам сердце. Вместо этого это книга о наших обязательствах друг перед другом, индивидуально и в обществе, и о нашей способности воображать других людей. Это удивительно хорошая книга, грамотная и яростно сформулированная. Я упоминал, что это было в «Нью-Йорк Таймс»? Хотя Майкл все больше и больше участвует в дискурсе академической инвалидности, он также по-прежнему привержен публичному обсуждению таких вопросов, как пренатальное тестирование и вопросы, связанные с окончанием жизни.И он часто публикует передовые статьи по этим темам на различных площадках. И в его дебатах по гуманитарным наукам, и в размышлениях об инвалидности постоянно проявляется гибкая способность Майкла переводить теоретические аргументы в публичные дискуссии и наоборот. В его книге «Открытый доступ» очень много говорится о ценности этих навыков. Хотя он защищает литературных теоретиков левых от их недоброжелателей, он также призывает своих коллег, то есть нас, признать и развивать публичный доступ как ценность. Теперь управление таким доступом — очень редкое умение и в нашем мире, и оно очень необходимо.Майкл руководит ключевыми составляющими — чутьем на аргументы, приверженностью к детальному расследованию, готовностью рассказывать истории, способностью развлекать, но не поддаваться полемике, осведомленностью своей аудитории и, что, возможно, наиболее важно, чувство юмора. Итак, несколько слов о юморе, который на самом деле очень важен для Майкла, поскольку это почти любой из нас, кто пробовал свои силы в публичных выступлениях или просто пытался соревноваться с iPhone в сегодняшних действительно перевернутых, как в раскладушках, классах. .Книга Майкла в открытом доступе начинается с рассказа о тете Джуди. Я не знаю, существует ли тетя Джуди на самом деле или нет — она ​​существует. Но когда он начал преобразовывать свою диссертацию в книгу, он посетил эту внушительную даму и добродушную или авангардную замену широкой публике. Джуди спросила его, на что похожа ваша книга? Это смешно? Возможно, она просто разговаривала. Но Майкл говорит нам, что ее вопрос изменил то, как он писал. Хотя сюжеты его книг очень серьезны, он использует юмор, чтобы просветить, а также оживить.Он предупредил меня, что сегодняшняя беседа не будет смешной. Это все еще правда? Так что я решил, что позволю себе закончить свое выступление несколькими вашими шутками. Так что вы должны развеселить нас, по крайней мере, улыбкой, потому что они могут быть не такими забавными в этой комнате, как для меня, читающего работы Майкла в течение последних двух недель. Итак, первая из статьи о пренатальном тестировании. Я знаю, что это не смешная тема. Вот что говорит Майкл. Он говорит, что биоэтика слишком важна, чтобы оставлять ее на усмотрение специалистов по биоэтике. Это из книги «Что либерального в либеральном образовании» о политическом спектре студентов в его классе. «Я считаю, что пара студентов выступила против войны по религиозным мотивам. Горстка хотела перекроить Ближний Восток. Другая горстка называет себя либертарианцами. Но их политика не выходила далеко за рамки, держите руки подальше от моего бонга. «На его собственном сочетании политических обязательств …» Мне сказали, что политическая партия, состоящая из людей, которые согласны со мной во всем, может безопасно проводить его дело в телефонной будке «. Возможно, вы не помните телефонные будки. О Дэвиде Хоровитце, сторожевом псе кампуса против ПК: «Когда дело доходит до данных о кулинарии, Хоровиц — железный повар.И, наконец, его обращение к президенту по линии MLA началось с анекдота о MLA. Разве у всех нас нет анекдотов о MLA? По пути на панель он рассказывает своему коллеге, цитируя: «Подбежал ко мне и сказал:« Майкл, ты, возможно, именно тот человек, с которым мне нужно поговорить. Я собираю три величайших жизни, рассказанные в MLA, но Я могу думать только о двух. Во-первых, мне понравилась ваша панель. А во-вторых, мне очень жаль, что я пропустил вашу панель. Так что помогите мне найти третью ». Майкл подождал секунду, а затем сказал: «Я буду краток.» Итак, чтобы не рисковать чрезмерным терпением, позвольте мне поприветствовать Майкла на сцене и просто сказать вам, что он великолепный рассказчик, журналист, специалист по этике, защитник, а также человек. Пожалуйста, присоединитесь ко мне и поприветствуйте его. [АПЛОДИСМЕНТЫ] МАЙКЛ БЕРУБ: Спасибо, Джулия, за прекрасное вступление. Никогда не знаешь, чего ожидать, когда шутки пересказывает кто-то другой. Но спасибо за это. И еще спасибо Аманде за то, что она пригласила меня сюда. Это был необычный опыт.Я знаю, это еще не конец. И поскольку я собираюсь говорить о повествовании, это имеет значение. Но у меня нет причин ожидать, что следующие две недели будут менее интенсивными, чем первые четыре. Что касается погоды, я виню Иэна. Я также хочу поблагодарить Элисон, Мэри, Эмили и весь персонал за то, что они сделали этот опыт настолько гладким, насколько это возможно. Когда я не гость — я руковожу собственным институтом. Я хозяин и прекрасно знаю, насколько это может быть сложно. Так что я очень ценю это. И, наконец, спасибо всем участникам моего семинара, которые занимаются этой действительно потрясающей вещью с распределенным интеллектом.Я буду ссылаться на них на протяжении всего выступления, потому что наши разговоры помогли создать это выступление. Этот разговор … этот разговор начинается с довольно очевидных вещей. А потом, как я надеюсь, это становится все менее и менее очевидным. В конце концов, все это с самого начала казалось очевидным. Так что мы будем похожи на сказку. У литературных текстов есть множество способов обозначить свое осознание себя как литературное. Тексты. Некоторые приедаются. Некоторые из них очевидны. Некоторые просто милые. Некоторые включают в себя неявные или явные размышления о степени читательского самосознания, необходимой для чтения, как, например, в «Моллоя» Беккета, «Преступление лота 49» Пинчона, рассказе Конан Дойля «Морской договор», в котором Холмс объясняет сложность дела, проистекающего из его избыток доказательств. Здесь масса примеров. Я просто выберу эти три. Но мой первый пример гораздо менее возвышен. Он появляется в современной классике юношеской фантастики, в первом выпуске серии «Темные материалы» Филипа Пуллмана «Золотой компас». В центре внимания отрывка — героиня Пуллмана, 11-летняя Лира Белаква. Я сделаю это, и сделаю это без зазрения совести. «С каждой прошедшей секундой, с каждым произнесенным предложением она чувствовала, что немного силы возвращается. И теперь, когда она делала что-то трудное, знакомое и никогда не совсем предсказуемое, а именно лгать, она снова почувствовала своего рода мастерство, то же самое. чувство сложности контроля, которое дал ей алетиометр.Ей нужно было быть осторожным, чтобы не сказать ничего заведомо невозможного. В одних местах ей приходилось быть расплывчатой, а в других — придумывать правдоподобные детали. Короче говоря, она должна была быть художницей ». Я обращаю внимание на этот отрывок отчасти потому, что он представляет собой юношескую версию Одиссея, персонажа, чей талант к выдумкам совпадает и в некотором смысле вдохновляет повествование, в котором она живет, а также потому, что Пуллман так явно нам мешает. Лира должна быть осторожна, чтобы не сказать ничего заведомо невозможного. Ей нужно смешать неясность с правдоподобием.Она должна быть реалистом-рассказчиком в рамках своих вымышленных взглядов. Но те из вас, кто знаком с серией «Его темные материалы», знают, что Пуллман опирается на гипотезу множественных вселенных, в которой бесконечный ряд возможных вселенных обитает в самой ткани пространства-времени. Чтобы установить его Лиру на Земле, очень похожей на нашу, где Лира может играть и резвиться в колледжах Оксфорда, за исключением того факта, что на Земле Лиры Реформации никогда не было. Республика Техас — суверенное государство.Цеппелины представляют собой наиболее технически совершенное средство передвижения, а местность населена ведьмами, говорящими о медведях в доспехах, и демонами-животными, которые служат буквальным воплощением души каждого человека. Во вселенной Лиры даже есть устройство под названием алетиометр, своего рода хайдеггеровский компас, раскрывающий истину. Можно сказать, что у Пуллмана много наглости, он предостерегает эту героиню от того, чтобы говорить что-либо, очевидно невозможное в мире спекулятивной фантастики. Но тогда можно сказать, что Пуллман — художник.Как я уже говорил, Лира, как и Одиссей, очень умный персонаж. В ее эпическом путешествии и в его понимании чувствуется, что любой из них мог взять под контроль повествование на том основании, что они самые изобретательные и способные рассказчики. И большая часть задачи Гомера и Пуллмана состоит в том, чтобы донести до нас их блестящую, причудливую, но правдоподобную ложь. Так почему бы нам просто не вырезать посредника и не послушать Одиссея и Лиру напрямую? Нелепый вопрос. Они не настоящие люди.Их никогда не существовало. Их сообразительность — всего лишь артефакт сообразительности их создателей. Они суррогаты, как и детективы в своем жанре. Но как они работают? Ну, может быть, наставляя и восхищая. Сказал вам, что это было бы очевидно. Или, если взять более свежий ответ, предложенный Лизой Зуншайн в книге «Почему мы читаем художественную литературу», задействуя нашу способность допускать возможность того, что другие люди могут иметь ложные убеждения, и нашу способность воображать, что другие люди могут лгать. Я вернусь к работе Zunshine чуть позже.Но пока я просто хочу выдвинуть довольно бесспорное утверждение о том, что действительно может быть восхитительно и поучительно наблюдать за работой хорошего лжеца, и что с тех пор это используется в художественных текстах — от Одиссеи до Уверенного человека. в Dirty Rotten Scoundrels и House of Games, хотя в Confidence Man и Dirty Rotten Scoundrels также есть действительно интересное отношение к инвалидности. Пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать. Можно многого добиться в когнитивном плане, населяя или интуитивно изучая умы Одиссея и Лиры Белак.И, возможно, удовольствие тем больше от возможности созерцать их связь с вымышленными вселенными, в которых они обитают, которые полны странных вещей, которые вы не видите каждый день, таких как одноглазые гиганты, чародейки, демоны и говорящие медведи в доспехах. Но, конечно, эти странные вещи являются показателями того, что мы на самом деле читаем художественную литературу. Они служат напоминанием о том, что мы не читаем историю, даже несмотря на то, что Троянская война действительно произошла и гипотеза множественности вселенных вполне правдоподобна. С точки зрения Зуншайна, они позволяют нашим мета-репрезентативным способностям снабжать повествование тегом источника, посредством чего мы приписываем повествование источнику, Гомеру, Филиппу Пулману, а не просто принимаем его как факт. То есть, мы не используем источник утверждения о том, что солнце восходит на востоке, независимо от того, кто первым сказал нам об этом, потому что мы быстро понимаем, что нам не нужно принимать это утверждение во внимание. Почти все остальное мы делаем. Но что тогда произойдет, если вы постулируете человека с когнитивным расстройством, которое не позволяет ему или ей использовать теги источников? Что, если бы мы вообразили читателя или, что более интересно, персонажа, не способного к мета-репрезентации, который не может различать вымысел на основе фактов? Мы могли бы взять Термионов из фильма «В поисках галактики» — блестящего, блестящего фильма, которые призывают актеров давно отмененного научно-фантастического телешоу, чтобы спасти их от геноцида, потому что они верят, что эпизоды сериала, по их мнению, , исторические документы. Или мы можем получить Дон Кихота. И если мы получим Дон Кихота, то, конечно же, мы получим роман Дон Кихота, и это имеет некоторые интересные последствия не только для наших мета-репрезентативных способностей или их отсутствия, но также и для того, как отключенные мета-репрезентативные способности могут создавать метафиксы. . У меня есть соблазн сказать, и поэтому я скажу, что, похоже, существует нетривиальная связь между типом самосознания, необходимым для мета-репрезентации, и типом текстового самосознания, если мы можем его так назвать, необходимым. для метафизики.Другими словами, текст отражает свои собственные действия, имитируя наше собственное самосознание. Зуншайн цитирует психоневролога Кристофера Фрита о том, что самосознание не может возникнуть без мета-репрезентации. То есть когнитивный механизм, который позволяет нам осознавать наши цели, намерения и намерения других людей. Но Зуншайн не пытается понять, что это может означать для текстового представления персонажей, которым не хватало способности к мета-репрезентации, даже несмотря на то, что она упоминает Дон Кихота в какой-то момент. В конце концов, представление Сервантеса о Дон Кихоте — это не просто зрелище человека, настолько сбитого с толку своим чтением рыцарских романов, что он готов броситься на ветряные мельницы — это, конечно, наиболее распространенное представление персонажа. Скорее, то, что делает Дон Кихота интересным в этом отношении, — это уловка Сервантеса, который превратил Книгу 2 в расширенный мета-комментарий к Книге 1, представив Дон Кихота и Санчо Пансу миру, в котором бесчисленные тысячи людей по всей Европе прочитали книгу под названием , Гениальный джентльмен Дон Кихот из Ла-Манчи.Вы помните нелепый разговор, так он назван в заголовке к главе 3 Книги 2, который происходит между Дон Кихотом, Санчо Панса и Сансоном Карраско после того, как Санчо встречает Карраско и узнает, что Карраско каким-то образом прочитал о нем все. Незадолго до прибытия Карраско Дон Кихот задается вопросом, как могла быть создана такая книга, ведь прошло меньше месяца с тех пор, как он вернулся домой в конце Книги 1. И он беспокоится о том, как он изображен в этой книге.Но он утешает себя мыслью, что если, однако, это правда, что такая история существовала, учитывая, что она была о странствующем рыцаре, она по необходимости должна быть высокопарной, возвышенной, выдающейся и правдивой. Я хочу вкратце обратить внимание на рецидивы здесь. Если правда, что такая книга существует, то, учитывая ее предмет, повествование должно быть правдой. Мы уже были в зеркальном зале, потому что, конечно же, книга 1 начиналась с того, что Дон Кихот рассказывал себе, как будут рассказываться его приключения.У Питера Брукса есть линия о том, что все повествование предвосхищает собственное повествование, и здесь это фактически сделано буквально. И после того, как повествование обрывается в середине эпизода в главе 8, Сервантес продолжает роман, обнаруживая рукопись «Истории Дон Кихота из Ла-Манчи», написанную [НЕРАЗБОРЧИВО] арабским историком. Итак, в вымышленной вселенной Книги 2 «Дон Кихота» на самом деле правда, что есть книга о Дон Кихоте, которую мы знаем как Книга 1. И эта книга содержит свидетельства другой истинной книги о Дон Кихоте, хотя Сервантес очень умно. и очень мудро предупреждает нас, что арабы очень склонны лгать.И, конечно же, в рамках моей вымышленной системы координат все в первой книге «Дон Кихота» также верно. Иначе и быть не может. Книга, о которой мы слышим в Книге 2, на самом деле является книгой, которую мы только что прочитали. Мы знаем, что он существует. Когда приезжает Карраско, он, Санчо и Дон Кихот переходят к обсуждению свойств этой книги, а также к ее популярному и критическому восприятию. Я сделаю это вкратце. Когда Карраско упоминает, что некоторые читатели возражают против включения небольшого романа-вкладыша в Книгу 1, «Повесть о непродуманном диковинке», занимающей главы 33–35, Дон Кихот категорически возражает.«Теперь я уверен, что автор моей истории — не мудрец, а какой-то невежественный [НЕВНЯТНО], который безупречно и бесцельно поставил себя на то, чтобы записать ее и позволить ей все равно всплыть». Карраско уверяет его, что нет причин для беспокойства, поскольку эта история, по сути, является самым восхитительным и наименее вредным развлечением, которое когда-либо видели до сих пор, на что Кихот отвечает: «Писать любым другим способом значило бы писать не правду, а ложь. , а историки, прибегающие к лжи, должны быть сожжены, как [НЕВНЯТНО] фальшивых денег.Но я не знаю, что побудило автора использовать романы и не относящиеся к делу сказки, когда у него было так много того, о чем он мог написать в моей ». Оставшаяся часть Книги 2, как вы помните, исходит из предпосылки, что все персонажи Книги 2 прочитали Книгу 1 и готовы соответственно подшутить над Дон Кихотом. И дело принимает еще более странный оборот, когда в 1614 году Сервантес узнает о фальшивой Книге 2 Алонсо Фернандеса [НЕВЕРОЯТНО] и решает переработать этот текст в свою собственную. Итак, в главе 59, озаглавленной «В которой записано необычайное событие, которое могло произойти в приключении Дон Кихота», Санчо и Кихот останавливаются в гостинице, где слышат, как кто-то говорит: «Умоляю вас, пока не принесут ужин».Давайте прочитаем еще одну главу второй части «Дон Кихота де ла Манча». Наши герои врываются в попутчиков. Дон Кихот пролистывает книгу и объявляет ее полной глупостью. И его собеседники отмечают, что сцена появления Дон Кихота на турнире в Сарагосе — жалкий рассказ, неполноценный и вымышленный, скупой по стилю, ужасно бедный в хитростях и богатый только абсурдом. Этот аспект «Дон Кихота», как вы знаете, стал возможен главным образом благодаря тому, что две книги были изданы с разницей в 10 лет.Но когда главный герой не может отличить художественную литературу от документальной, имеет смысл, что художественная литература, в которой он живет, должна исследовать параметры и предпосылки художественной литературы. Этот аспект «Дон Кихота» комментируется с момента появления настоящей, а не вымышленной книги 2 «Дон Кихота». Идея о том, что «Дон Кихот» — это роман о деятельности Дон Кихота, находила отклик на протяжении веков, вплоть до Пьера Менара, автора «Дон Кихота» Борхеса, в котором фрагментарный «Дон Кихот» Менара, который, конечно, является точным словом для обозначения «Дон Кихота». словесное воспроизведение оригинала считается более тонким, чем Сервантес.Но поразительно, что за все это время никто не сформулировал это как вопрос инвалидности. Персонаж Дон Кихот умственно неполноценен. Он стал синонимом своего рода безумия, безумие человека, принимающего вымысел за действительность. Опять же, никаких метапрезентативных возможностей. И все же его инвалидность, которая неизбежно связана с нарушением текстов, в конечном итоге приводит к созданию текста, Книги 2, в которой его заблуждения фактически становятся реальностью. Это также предпосылка Генриха IV Пиранделло, хотя там итальянский актер, семья которого делает все возможное, чтобы чтить его очевидное заблуждение, что он Генрих IV, император Священной Римской империи 11 века, заблуждение, которое началось в тот день, когда он сыграл Генрих IV в историческом театрализованном представлении фактически оправился от этого заблуждения за годы до начала действия пьесы, хотя мы не знаем этого, когда начинается пьеса.И теперь он решил жить так, как будто он страдает иллюзией, что он Генрих IV. Предпосылка Книги 1 Дон Кихота о том, что унылый старый деревенский джентльмен проникает в голову, что рыцарские романы, написанные столетиями ранее, на самом деле являются историческими повествованиями о мире, который необходимо возродить сегодня, превращается в Книге 2 в мир, в котором все ведут себя так, как будто рыцарские романы, написанные тремя столетиями ранее, на самом деле являются историческими повествованиями о мире, который необходимо возродить сегодня. Инвалидность, отсутствие у Дон Кихота мета-репрезентативной способности искажает текст, превращая его в головокружительную серию метафисментальных размышлений о природе вымысла.Нечто подобное, хотя и в гораздо меньшем масштабе, происходит в Galaxy Quest. Я не отпускаю людей без Galaxy Quest. он также открывается в метафизическом режиме со старым эпизодом шоу, показываемым на съезде Galaxy Quest. Это с самого начала фильм о «Звездном пути» и фэндоме «Звездный путь». Это очень грамотно. Он также знаком с шаблонами научно-популярной фантастики — инопланетянами-рептилиями, загадочным устройством омега-13, побегом из глубины корабля.«Почему это всегда воздуховоды?» — спрашивает Сигурни Уивер, кивая на один из приемов фильма «Чужие»? Неназванный член экипажа, который умирает до первой рекламной паузы, механизм самоуничтожения отключился в последний момент, и, конечно же, волшебное золотое вещество, которое делает возможным межзвездное путешествие. В Galaxy Quest это бериллиевая сфера. В «Звездном пути» вы узнаете, что это кристаллы дилития. И один из немногих действительно приятных моментов фильма «Аватар», анобтаниум — это шутка компьютерных фанатов, восходящая к 50-м годам.Это другое слово для Макгаффина. Я сначала не знала этого, когда посмотрела фильм. Я подумал, ты же не собираешься пытаться украсть у нас анобтаниум, верно? Но это просто означает устройство, к которому вы дотягиваетесь, но которое невозможно получить, и которое является волшебным устройством, являющимся предпосылкой вашей фантастики. Так что спасибо сценаристам за то, что они добавили это под настоящим именем. Но как только повествование сосредотачивается на персонажах, которым не хватает метарепрезентативной способности отличать факты от вымысла, в фильме происходит забавная вещь.Он не такой богатый и сложный, как лабиринты «Дон Кихота». Ничего. Но это действительно связано с чрезмерным осознанием вымышленной природы художественного произведения, которое мы смотрим, даже несмотря на то, что идея о том, что события в художественном произведении реальны для персонажей, никогда не отказывается, поскольку развязка фильма затрагивает все до единого сюжетные клише. фильм высмеивает. А теперь вернемся на минутку к Лизе Зуншайн. И мы сделаем это по пути к «Любопытному случаю с собакой в ​​ночное время» Марка Хэддона.Книга Зуншайна «Почему мы читаем художественную литературу» начинается с аргумента, что «Одна из причин, по которой теория разума привлекала постоянное внимание когнитивных психологов на протяжении последних 20 лет, заключается в том, что они встречали людей, у которых резко нарушена способность видеть тела как одушевленные сознанием. — люди с аутизмом ». Зуншайн, как и другие когнитивные литературные критики, опиралась на теорию Саймона Барон-Коэна об аутизме как слепоте разума, теорию, которую она теперь справедливо отвергает в бодрящей самокритичной статье, в которой она утверждает, что понимание аутизма как слепоты разума является само по себе. пример нейротипической слепоты разума.Документ озаглавлен «Настоящая слепота разума, или я ошибался». Она прислала мне копию некоторое время назад, пару месяцев назад. И я заметил, поскольку я кое-что знаю о MLA, что это был первый раз за 129-летнюю историю MLA, когда кто-либо представил доклад с подзаголовком «Я был неправ». Так что слава — [НЕВНЯТНО] ей. Теперь, в версии вашей книги для Kindle, Zunshine просто вычеркнул из текста все упоминания об аутизме, добавив сноску. Это немного похоже на Дон Кихота. У меня есть лучший пример.»Первоначальное издание этой книги содержало обсуждение значения для исследования аутизма и теории разума для изучения литературы. Я исключил это обсуждение из настоящего издания, потому что, учитывая то, что я узнал об аутизме, я теперь неохотно делаю какие-либо обобщения об аутизме и художественной литературе », — близкая цитата. Теперь причина … У меня все еще есть версия для печати. И я преподавал это на семинаре прошлой весной и останавливался на несоответствии этого описания. И один из моих учеников просто сказал: «Мне очень жаль.У меня этого нет. Что ты читаешь? »У нее был Kindle. У меня была фантомная глава. И я подумал, что было бы намного круче, если бы она проделала такую ​​штуку с Тристрамом Шенди, как черные страницы или вытащила числа. Но … отсутствующие главы … Глава 3 больше не существует. С одной стороны, это мудрый шаг. Потому что, как мы говорим в сообществе людей с ограниченными возможностями, когда вы встретили одного человека с аутизмом, вы встретили ровно одного человека с аутизмом. Если на то пошло, аутизм сам по себе — это не что-то одно, это название для группы поведений, расстройства спектра, такого, что Джозеф Штраус недавно предположил, что аутизм может в конечном итоге пойти по пути неврастении и истерии, превратившись в причудливость и неуместность, и что этот процесс может быть ускорен возрастающей непоследовательностью категории.Более того, как отмечает Зуншайн в своей статье, «на мою аргументацию нисколько не повлияло исключение обсуждения аутизма в« Почему мы читаем художественную литературу ». На этом этапе, как она настаивает, ссылки на аутизм и когнитивную литературную критику неуместны. Мы ничего не теряем, оставляя их позади. Все идет нормально. Но одна из вещей, которая выпадает из книги Зуншайна в результате этого переосмысления, — это краткое обсуждение «Любопытного происшествия». Есть еще одна вещь, которая выпадает. Я использовал его для описания своего курса: есть что-то любопытное в использовании исключительного случая как того, что строит норму.Мы сделали это при деконструкции. Итак, идея теории разума важна, потому что мы обнаружили людей, у которых ее нет. Все в этом предложении проблематично, но и здесь не было реального размышления. Не было постоянного внимания к исключительности и ее взаимозависимости с идеей и исторической категорией нормы. Итак, что я хотел бы предложить — еще одна вещь, которая выпадает, как я уже сказал, — это краткое обсуждение любопытного инцидента. И это тоже потеря.Потому что то, что я собираюсь предложить, является чем-то параллельным переосмыслению Зуншайном аутизма. Точно так же, как можно обсуждать теорию разума, а также сильные и слабые стороны теории разума в качестве метафоры — я объясню это через минуту — не полагаясь на идею о том, что аутизм влечет за собой слепоту разума, также можно обсудить Роман Хэддона, не полагаясь на идею, что его главный герой страдает аутизмом. Итак, вкратце об этих слабых сторонах — к настоящему времени это будет действительно знакомо моим участникам, поэтому я прошу прощения у всех вас, кто здесь.Теория разума сама по себе не является теорией. Это просто означает способность, которой обладает большинство, но не все люди — способность приписывать психические состояния другим — другим людям и вообще другим вещам. Очевидно, это также может работать в анимизме. Итак, представленная здесь теория на самом деле является теорией теории разума или теорией отсутствия теории разума. Некоторые люди просто называют это теорией теорией. Одна огромная проблема с этим термином заключается в том, что он используется так, как будто атрибуция умственной слепоты — это просто переключатель.Вы либо приписываете разум другим сущностям, либо нет. Нет континуума. А доказательная основа теории разума невероятно тонка. Я могу рассказать об этом больше в вопросах и ответах, если хотите, хотя, как я уже сказал, я знаю, что мои собственные участники к настоящему времени полностью знакомы со всем этим. Они внесли свой вклад в опровержение этой теории. И я думаю, что выступление Джо Валенти на следующей неделе в значительной степени разрушит то, что от него осталось. Считать любопытный инцидент, не думая об аутизме, по общему признанию, сложно, потому что многим читателям кажется, что Марк Хэддон просто наделил Кристофера Бунера всеми характеристиками и поведением персонажа, когда-либо связанными с синдромом Аспергера в конце спектра аутизма, от неспособности до считайте выражение лица феноменальной способностью к математике, что более проблематично, своего рода фантазией о том, чтобы остаться на Земле наедине с такими людьми, как он, и всеми умирающими нейротипиками.И кажется, что в некоторых кругах «Любопытный инцидент» стал популярной книгой для молодых взрослых художественной литературы, посвященной аутизму, что довольно странно. Хэддон не писал это как книгу такого рода. Его классифицировали как-то за последние 10 лет, так же, как книга Дэниела Киза «Цветы для Элджернона» разошлась тиражом более пяти миллионов экземпляров, став широко распространенным учебником для средних и старших классов, посвященным проблеме, которая тогда была известна как умственная отсталость. Но для меня важен не диагноз Кристофера Буна.Важно то, что Curious Incident осознает себя как текст. Теперь я раздражаюсь и в газете, которую я распространял в четверг, о людях, диагностирующих персонажей. Я собираюсь снова стать раздражительным по этому поводу здесь, не только потому, что это происходит в исследованиях инвалидности, но также потому, что я очень раздражен возражением, что такой-то персонаж — это просто набор атрибутов и приемов. Верно. Это литературный персонаж. Это набор атрибутов и устройств. Это все, чем они когда-либо были.[Вздыхает] Хорошо. Я получил это. Итак, от начала до конца «Любопытный инцидент» посвящен текстам. Само название указывает на отсутствие — отсутствие звуков от собаки, которая не лает в ночи. Это из рассказа Шерлока Холмса «Серебряное пламя». И Кристофер открыто говорит о своей любви к Шерлоку Холмсу и его отвращению к настоящим романам. И все же есть хитрая шутка об истории литературы, которая сопровождает соответствующие цитаты из романа, когда он заявляет, что «В настоящих романах люди говорят такие вещи, как:« Я — железо с прожилками, с серебром и с прожилками обычной грязи ».Я не могу сжать крепкий кулак, который сжимают те, кто не зависит от раздражителя ». Что это значит? Я не знаю. И отец, и [НЕРАЗБОРЧИВО] и [НЕРАЗБОРЧИВО]. Я их спросил «. Что ж, я тоже не знаю, что это значит, но я знаю, что это взято из «Волны» Вульфа, вряд ли подходящего романа. Напротив, это одна из тех причудливых модернистских вещей, которые Стивен Пинкер обвинил в том, что они «бросают вызов человеческой природе». «Все уловки, которые художники использовали на протяжении тысячелетий, чтобы угодить человеческому вкусу, были отброшены.В литературе всеведущее повествование, структурированные сюжеты, упорядоченное введение персонажей и общая удобочитаемость были заменены потоком сознания, событиями, представленными не по порядку, сбивающими с толку персонажами и причинными последовательностями, субъективным и несвязным повествованием и сложной прозой. с тех пор все пошло под откос и в конечном итоге привело к некоему кризису в гуманитарных науках. Надо сказать, что отношение Зуншайна к Пинкеру в «Почему мы читаем художественную литературу» слишком добродушно. Именно об этом.Она даже заходит так далеко, что предполагает, что мы не предпринимаем никаких добросовестных усилий, чтобы пойти навстречу Пинкеру. Я думаю, что более подходящим ответом на этот безграмотный в культурном отношении синопсис модернизма был ответ Луи Менанда. В своей рецензии на книгу Пинкера «Чистый лист», опубликованной в New Yorker, Менанд пишет: «Иисус плакал». И синопсис Пинкера начинается с утверждения, что Вирджиния Вульф написала примерно в декабре 1910 года, что человеческая природа изменилась. Неудивительно, что он получает холодный прием со стороны людей, которые считают, что слова и фонемы имеют значение.Менанд продолжает спорить — опять же, для Пинкера все это чистый лист. Вирджиния Вульф тоже чистый сланец, хотя и говорила о человеческом характере, а не о человеческой природе, деталях, деталях. И она тоже была языком и щекой, чуть-чуть. Менанд продолжает утверждать, что модернистское повествование — это попытка обнажить механизмы человеческого разума в действии, в отличие от реалиста, которого Вульф критиковал в отношении персонажей, а вымысел, который рассматривал характер как механическую материю [НЕВНЯТНО], делал именно то, что защищают ученые-когнитивисты.Цитата: «Короче говоря, Вульф был пинкеритом». Я бы сам не пошел на это расстояние, но я бы сказал вместе с Дэвидом Херманом, что модернистские нарративы могут как освещаться, так и помогать освещать посткогнитивистские представления о разуме как неразрывно встроенном в контексты действия и взаимодействия. Отвращение Пинкера к модернизму красиво, хотя и довольно смущающе, демонстрирует один из странных аспектов современной эволюционной критики — их очевидное ощущение того, что человеческий мозг эволюционировал в течение плейстоцена и неумолимо вело к отечественному реалистическому роману XIX века.Для некоторых критиков evo это отношение имеет аналог в сильной антипатии к литературной теории, которая иногда звучит как тоска по внезапной новостной ленте — это только что, знак, в конце концов, не произвольно. Хотя сам Пинкер не придерживается мнения, что искусство — это эволюция, эволюционная адаптация — он думает, что это больше похоже на клубничный чизкейк. Он действительно сказал клубничный чизкейк — вот и десерт. Это отвращение к модернизму и критической теории также разделяют Деннис Даттон и Брайан Бойд, которые вложили все свои силы в утверждение, что искусство — это адаптация.Его ценность для выживания очевидна, хотя на самом деле это невозможно продемонстрировать. Это просто Символ веры. Таким образом, адаптационисты склонны сосредотачиваться на Гордости и Предубеждениях и выборе партнера. Когнитивисты, такие как Дэвид Херман, предпочитают миссис Дэллоуэй, которая для них становится типичным реалистическим текстом. Я хочу поблагодарить Брэндона Джонса из числа моих участников за то, что он научил меня быстрее разбираться в инактивистском представлении о разуме, которое имеет всевозможные интересные точки соприкосновения с феноменологией.Зуншайн — долгожданное исключение из этого правила, поскольку она основывает свою работу на чтении некоторых относительно неподходящих романов 20-го века, таких как миссис Дэллоуэй и Лолита. Но одна из тех вещей, которые поставлены на карту в этом проекте, — это вопрос о том, что представляет собой настоящий роман. Что составляет внятное повествование? Если бы этот вопрос был поставлен на карту и для проекта Зуншайн, она могла бы продолжить шутку Хэддона немного дальше. Потому что вопрос не только в том, являются ли «Волны» настоящим романом.Дело, конечно же, в том, что нейротипичные персонажи в «Любопытном происшествии» читают этот отрывок не лучше, чем Кристофер. Как будто перед лицом The Waves никто в Curious Incident не является более или менее интеллектуально неполноценным, чем кто-либо другой. И это, в свою очередь, открывает неявное, но глубокое предположение романа о том, что никто в мире Кристофера, за исключением, возможно, Шивон, его помощника среднего профессионала, не является менее социально неадекватным, чем он сам. Теперь, что касается отношения текста к его собственной текстуальности — я упоминаю это, начиная с названия — но также Кристофер Бун знает на каждом этапе, что он пишет роман, детективный роман об убийстве о том, кто убил Веллингтона, собаку.И поскольку он утверждает, что не понимает настоящих романов, он со стороны объясняет нам, почему его книга написана именно так. Шивон сказала, что книга должна начинаться с чего-то, что привлечет внимание людей. Вот почему я начал с собаки. Я также начал с собаки, потому что это случилось со мной. И мне трудно представить себе вещи, которых не случилось с меня.» Шивон также говорит ему, что читатели больше заботятся о людях, чем о собаках, поэтому, если в книге убили человека, читатели захотят продолжить чтение.Повествование должно привлекать наше внимание и давать нам доступ к разуму других людей. Это действительно вкратце «Почему мы читаем художественную литературу» Зуншайна и «Аргумент Брайана Бойда в происхождении историй». Опять же, мои участники это уже слышали. Книга Бойда, первая половина, посвящена нейробиологии. Вторая половина — это чтение «Одиссеи» и «Хортон слышит кто». Ему очень нравятся формулировки от Зевса до Сьюза. И его аргумент — и его это очень раздражает, потому что литературные критики не уделяют этому достаточно внимания — его аргумент заключается в том, что авторы нашли стратегии, чтобы удерживать наше внимание.И в моем обзоре книги я сказал, что действительно думаю, буквально, мы думали, что это само собой разумеющееся. Так что на самом деле не считается вкладом в критику больше, чем фраза Уильяма Дершовица о работе Джозефа Кэрол о «Гордости и предубеждениях»: «Открытие того, что Гордость и предубеждение связаны с выбором партнера, не считается вкладом в критику». Но с одной стороны эта дебютная стратегия не удивительна. В чем смысл повествовательного упражнения в «Любопытном происшествии», если не в том, чтобы дать нам доступ к нейроатипичной ментальной вселенной Кристофера Буна? Точно так же, как достижение Фолкнера в разделе о Бенджи в «Звуке и ярости» заключалось в том, чтобы составить повествование, написанное или, по крайней мере, переданное — я вернусь к этому — персонажем, который, похоже, не переживает линейное время, как мы, так же Хэддон предлагает нашим ненасытным мозгам, читающим мысли, возможность воспринимать мир, как это делает Кристофер, как водоворот сенсорных стимулов и нечитаемых социальных сигналов.И, конечно же, это часть привлекательности таких рассказов, как Хэддон или Фолкнер. Кажется, что, к счастью, они позволяют нам взглянуть на умственную отсталость изнутри. Подробнее об этом я скажу в четверг. Конечно, большая часть обсуждения или создания повествования в Curious Incident — это простой сюжетный прием, разработанный, чтобы объяснить нам, как Кристофер с его помощью стал достаточно здоровым, чтобы написать роман. В «Цветах для Алджернона» идея устройства заключалась в том, что Чарли Гордон должен был писать отчеты как часть эксперимента, чтобы мы и его руководители могли отслеживать его когнитивное развитие и возможное вырождение в самой структуре этой прозы.Но затем, примерно на трети пути прохождения Любопытного инцидента, происходит любопытный инцидент. Отец Кристофера Эд обнаруживает книгу, которую пишет Кристофер, и понимает, что Кристофер пытается выяснить, кто убил Веллингтона, хотя его отец запретил ему это делать. Когда Кристофер отвечает, что он верно следовал букве наставлений своего отца, если не их духу, его отец отвечает: «Не говори мне эту ерунду, маленький дерьмо. Ты точно знал, что делаешь, черт возьми.Я читал книгу, помните? »Опять же, откуда такая тяга к текстовой саморефлексии в повествовании, главный герой которого когнитивно атипично относится к повествованию? Теперь, как я утверждал в статье, которую я разослал для коллоквиума в четверг — я просто кратко упомяну здесь — между ними нет необходимой переписки. Вы можете иметь одно без другого. Вполне возможно написать «О мышах и людях», не сплетая текстуру текста вокруг инвалидности Ленни, точно так же, как можно написать прекрасно развлекательный анимационный фильм Диснея, включающий рыбу с кратковременной потерей памяти, не превращая «В поисках Немо» в фильм Кристофера Нолана. сувенир.По крайней мере, я так думал. И я вернулся. [НЕРАЗБОРЧИВО] указывает на то, что в «В поисках Немо» действительно есть метатекстовое отношение к самому себе, в основе которого лежит умственная отсталость. Это аргумент Куэйсона. Это неплохо. Поскольку поиски Марлина своего сына Немо становятся легендарными в самом тексте повествования, другие персонажи рассказывают историю и тянутся к ней. Так они находят Немо. За исключением этой легенды, самой легенды, не упоминается Дори, рыба с кратковременной потерей памяти, которая во всем остается спутником Марлина.Другими словами, Куэйсон пишет: «Создание мифов — это воспоминание, которое само страдает некоторой формой амнезии». Здесь также есть элемент того, что Дэвид Митчелл и Шэрон Снайдер называют нарративным протезом, с помощью которого Дори помогает Марлину преодолеть его посттравматическое стрессовое расстройство. У него посттравматическое стрессовое расстройство, потому что он увидел, как его жену едят в первую минуту фильма. И, таким образом, наши продавцы Марлин, не инвалид, способные найти своего сына, в то время как сама она вычеркнута из внутритекстового повествования. Точно так же в случае с «О мышах и людях» можно было бы сказать, что Стейнбек усиливает пафос инвалидности Ленни в последней главе, когда из головы Ленни вышел гигантский кролик, чтобы сказать ему, что он никогда не осуществит свою мечту. ухода за кроликами.Но когда персонаж с умственной отсталостью становится поводом, толчком или средством для исследования функций повествования, тогда мы получаем увлекательную медитацию на то, что пытаются понять когнитивные литературные критики, а именно на то, как сознание работает в повествовании. , и что это означает, почему и как мы читаем художественную литературу. Каковы возможные отношения между вымышленным повествованием и умственной отсталостью, и что эти отношения, в свою очередь, говорят нам о склонности человека к повествованию? Персонажи второй книги «Дон Кихота» прочитали первую книгу, которую вы только что прочитали.Точно так же отец Кристофера прочитал книгу, которую вы прочитали, до того момента, когда Кристофер рассказывает нам об открытии книги его отцом. Во-первых, это говорит нам о том, что человеческая склонность к повествованию более изобретательна и интересна, чем воображает Стивен Пинкер. Но так как это довольно низкая полоса для очистки, давайте установим ее немного выше. Теперь я собираюсь перейти к отрывку «bluegum chillun» в секции Бенджи. Это появляется сразу после сцены, в которой Бенджи интуитивно понимает, что Кэдди потеряла девственность.«Стих сказал, что твое имя Бенджамин сейчас. Ты знаешь, как получилось, что тебя зовут Бенджамин. Они делают из тебя голубую резинку. [НЕВНЯТНО] в старые времена твой дед сменил имя негра, он стал проповедником, и когда мы смотрим на него, он слишком. Раньше тоже не была мятой. И когда семейная женщина смотрела ему в глаза при полной луне, родился ребенок мятлик. И однажды вечером, когда около дюжины из них бегают по дому, он так и не вернулся домой. Охотники за опоссумом нашли его в лесу, чистым.И вы знаете, что с ним. Они сделали это с голубым чилланом «. Это один из самых странных и малоизвестных отрывков в разделе Бенджи. Непонятно, почему это следует за моментом в 1909 году, когда Кэдди вбегает в дом в слезах. Большинство переходов Бенджи намного проще, они включают ключевые слова, ассоциации с местами или воспоминания о том, как его зацепили за гвоздь. Вот почему Бенджи обычно считают пассивным записывающим сцену чувственных впечатлений. Его рассказ, похоже, не мотивирован сознательно.И, конечно же, Фолкнер не пытается, в отличие от Хэддона или Киза, объяснить, как слова Бенджи вообще попали на страницу. Очевидно, они представляют собой прямую транскрипцию ментальных событий, как и Волны, в режиме потока сознания. Но Ричард Годден утверждает, что у Бенджи действительно есть план, и что он замышляет, как он это делает. Сложность аналогии поднимает ребяческую упрощенную цель, реализует детскую упрощенную цель. Бенджи хочет, чтобы его младшая сестра была для себя, и с этой целью он занялся составлением заговоров, изобретая временное сравнение, которое позволяет ему перейти от неприятного события 1909 года к более ранней, но менее тревожной потере.Сдвиг работает для него, потому что, будучи голубиком, Бенджи может контролировать сексуальность своей сестры. Мое приписывание акта сознания Бенджи, персонажу, который чаще всего описывается как пассивный и непонимающий или полностью лишенный сознания на уровне построения модели, происходит из убеждения, что даже люди с серьезными нарушениями обучаемости подвержены любым подземным историям, характеризующим культура, в которой они проходят свое долгое детство. Да-да, здесь на карту поставлена ​​как раз степень саморефлексии, которую можно приписать Бенджи.Способен ли он строить заговоры? Хотя на самом деле Годден говорит о предварительном построении сюжета, заимствовании у Рикера, в смысле сознательного упорядочивания последовательности событий в своем повествовании. Очевидно, что «Звук и ярость» не саморефлексивен, как «Дон Кихот» или «Любопытный инцидент». Квентин не говорит, что это мета-вымышленный момент: просто подождите, пока вы перейдете к рассказу моего брата Джейсона, и вы начнете рассматривать мои собственные сексуальные пристрастия к Кэдди в некоторой перспективе. И мы также не можем заходить так далеко, чтобы сказать, что Бенджи сам обладает мета-презентационными способностями, такими как он может думать, я бы хотел, чтобы я не был так грустен из-за того, что Кэдди был изгнан из дома, или даже, я бы хотел, чтобы моя мать и Джейсон не изгонял Кэдди из дома.Его позиция как раз иронична по отношению к одной из тем коллоквиума в четверг. И вопрос в том, способен ли он понять что-нибудь в повествовании, в котором он находится. И все же, возможно, Бенджи, как Дон Кихот и Кристофер Бун, способен искривлять текст вокруг себя таким манерным способом. Здесь также есть побочный вопрос. И это связано с главной навязчивой идеей книги — сексуальностью Кэдди. Потому что одно дело, если Квентин и Джейсон связаны узами брака из-за Компсона, чести и идеологии южной белой женщины.Но если Бенджи возражает против того, чтобы Кэдди носила духи и целовала мальчиков, возникает соблазн подумать, что с этим действительно что-то не так, что сексуальность Кэдди является проблемой просто потому, что это сексуальность Кэдди. Возникает соблазн натурализовать патологизацию ее сексуальности именно так, как нас приглашает сцена с грязными ящиками, или как, кажется, делает сама Кэдди, когда она говорит: «Во мне было что-то ужасное. Иногда по ночам я мог это видеть. Я мог видеть это по тому, как они улыбаются мне в лицо.» Но если повествование Бенджи каким-то образом мотивировано, то он не только присоединяется к Кихоту, Кристоферу Буну, Одиссею и Лире Белаква как к персонажам, способным комментировать свои собственные повествования. Он также становится сознательным наблюдателем, которого мы можем пометить, как и его братьев, и сказать: ну, это всего лишь взгляд Бенджи на вещи. Не то чтобы он дает нам прямой доступ к самим вещам. В заключение я перейду к роману Филипа К. Дика 1964 года «Марсианский сдвиг во времени». Я буду больше говорить об этом в четверг.Фактически, я буду говорить об этом все время. Это все, что я делаю [НЕРАЗБОРЧИВО]. Но я хочу представить его здесь, потому что в нем удается сочетать экспериментальную саморефлексивность и распределенное познание в стиле миссис Дэллоуэй посредством персонажа с аутизмом. В Martian Time-Slip, устройстве из глав 10 и 11, которое полностью нарушает последовательность и суть повествования, этим устройством не является невербальный аутичный персонаж Манфред Штайнер. Он не воспринимает время и повествование так, как вы.Скорее, это что-то посложнее. Более того, когда в книгу войдет невербальный аутичный персонаж Манфред, мы, читатели, больше не сможем воспринимать время и повествование так, как мы думали, что собираемся. Искусственность устройства гораздо более очевидна в «Марсианском замедлении времени», чем в «Звуке и ярости» или «Любопытном происшествии с собакой в ​​ночное время», потому что изображение аутизма Манфреда настолько абсурдно. Так что это не спектр — я не думаю, что кто-то воспринимает мир так, как это делает Бенджи.Никто не воспринимает это как вечное настоящее. Но Манфред — совсем другое существо. Ему поставили диагноз детской шизофрении, что на самом деле было бы слишком распространенным явлением в 1964 году, в год публикации романа. Аутизм считался формой детской шизофрении. А в романе есть откровенные обсуждения теорий о поведении шизофреников и шизофреников детского возраста. С одной стороны, это роман о шизофрении. Но хотя в то время аутизм был исключен шизофренией и объяснялся неполноценным воспитанием матерей-холодильников — как заметил Адам Филлипс, любопытно, что никогда не было отцов-холодильников — в 1964 году никто не верил, что люди с аутизмом могут увидеть будущее на сотни лет так, как это мог сделать Манфред, к своему ужасу, или что они могут исказить ткань пространства-времени для окружающих.Другими словами, сама выдумка устройства, сама его нелепость, которую я считаю полезной, потому что здесь нет никаких претензий на то, что у него есть какое-либо соответствие. Это снова возникает в чтении в четверг, где Марк [НЕРАЗБОРЧИВО] читает «Любопытный инцидент» и в какой-то момент жалуется: не слишком ли много, чтобы требовать простой точности? И Аристотель выгнал бы его из класса. Действительно? Простая точность? Опять же, это устройство. Но в этом романе об этом даже не всплывет, именно потому, что это произведение спекулятивной фантастики.Таким образом, тем более ясно, что в Марсианском Шаге времени умственная отсталость, как и в работах Сервантеса, Фолкнера и Хэддона, является устройством, которое не только включает, так сказать, новую теорию разума, но и производит текстовые эффекты, которые представляют собой размышления о текстовых эффектах в форме текстовых мета-представлений. Что особенно примечательно в использовании Диком этого устройства, так это то, что он не помещает эти текстовые эффекты в субъективность какого-либо одного персонажа. Хотя способность Манфреда работать над повествованием по-разному влияет на трех нейротипических персонажей, и наиболее пострадавший персонаж сам выздоровел шизофреником, в результате не получился Расомон или перспективализм, подобный звуку и ярости.Техника — это свободный косвенный дискурс, но временные сдвиги каким-то образом происходят как внутри, так и вне умы героев романа. Чрезвычайно сложно — я думаю, это невозможно — сказать, что отрывки свободного косвенного дискурса соответствуют или отслеживают ментальные события или внутренние монологи персонажей. Вдобавок, как мы увидим в четверг — я упоминаю об этом отчасти для тех из вас, кто не будет там в четверг — в тексте постоянно возникают сбои, незначительные, но вызывающие беспокойство, пересказывая себя всего одним или двумя словами. места, очень похоже на заключительные главы «Врага Кутзи», который, я бы сказал, дал сбой по той же причине — из-за наличия невербальной Пятницы, которая представляет то, что Куэйсон назвал бы инвалидностью, как герменевтический тупик для всего повествования.И здесь я должен поблагодарить Эндрю Фергюсона и Сандру [НЕРАЗБОРЧИВО] за то, что они познакомили меня с термином «сбой», который я не знал, что это глагол. Спасибо. Наконец, совершенно независимо от техники временных сдвигов, Манфред Дика разделяет с Бенджи Фолкнера нетипичное и сильно дезориентирующее отношение ко времени, которое производит мучительные эффекты для отношения [НЕВНЯТНО]. Можно сказать, что это диагностика одной из форм модернистского экспериментализма, когда умственная отсталость может быть обозначена текстуально как отношение ко времени, так что мы можем говорить об интеллектуально недееспособном хронотопе.Это не относится к «Дон Кихоту». Ему не хватает способности метапрезентации, но он знает, который час. Видение будущего Манфреда — это не только видение будущего. Это мотив в работе Дика, согласно которому pre-cogs неизменно являются людьми с ограниченными возможностями, как в Minority Report, где они видят множество возможных вариантов будущего. Это также видения будущего, которые лишают смысла сюжет романа. Я мог бы сделать это также с помощью Curious Incident для тех из вас, кто знаком с ним.Для тех из вас, кто не знает, спойлер. Кто убил Веллингтона? Ответ на этот вопрос находится на странице 124. Это вся вторая половина романа. Как только это произойдет, вся … причина, по которой вы читаете роман, каков его сюжет, оказывается не тем, чем вы думали. Это переконфигурируется этим слиянием инвалидности и текстуальности. Я расскажу немного больше об этом с помощью Martian Time-Slip, буквально через секунду. Я не буду вдаваться в этот сюжет. Сюжет романа Дика предполагает спекуляции недвижимостью на Марсе.Но хронотоп Манфреда, как и хронотоп марсианского аборигена Бликмена, открывает дальние временные перспективы, из которых сюжеты о земельных участках неуместны. На самом деле они не совсем соответствуют геологическим масштабам времени. Я, конечно, думаю о выступлении Яна. Но это тоже не совсем человеческий масштаб. Теперь, об этом, Питер Брукс пишет, читая для сюжета, что два из пяти режимов, разработанных в [НЕВНЯТНО], имеют решающее значение для временной структуры сюжета, два необратимых кода — это Брукс — сюжет тогда мог бы лучше всего можно рассматривать как перекрытие [НЕВНЯТНО] герменевтикой — то есть способ действия методом загадки.Вернемся к Бруксу: «последний структурирует отдельные элементы первого в более крупные интерпретативные дыры, отрабатывая их игру значения и значения». В Martian Time-Slip функция Манфреда состоит в том, чтобы нарушить эту функцию. Опять же, я бы сказал то же самое о Кристофере в «Любопытном происшествии». Вы читаете [НЕРАЗБОРЧИВО] код. Происходит куча аварий. Герменевтический код порождает загадки этой структуры и так далее. И внезапно возникает мучительная вещь, и внезапно суть романа изменилась.Изменились и условия его содержания. Итак, функция Манфреда состоит в том, чтобы нарушить эту функцию, нарушить и переписать структуру, с помощью которой следует понимать действия повествования. Пол Рикер говорит нечто подобное о жуткой встрече умов, так сказать, между Септимусом Уорреном Смитом и Клариссой Дэллоуэй в «Миссис Дэллоуэй», предполагая, что повествовательный разрыв в этом тексте является средством перехода от того, что он называет смертным временем, к следованию. [НЕРАЗБОРЧИВО] монументальное время.«В своем безумии Септимус является носителем революции, которая во времени схватывает препятствие на пути к видению космического единства, а в смерти — путь к достижению спасительного смысла». Отрывок о нищенке в «Миссис Дэллоуэй» идет еще дальше, я думаю, давая нам доступ к планетарному времени. «На протяжении всех веков, когда мостовая была травой, когда она была затоплена в эпоху бивня и мамонта, в эпоху безмолвного восхода солнца, эта избитая старуха все еще была там через 10 миллионов лет.»Хотя из-за того, что ее песня состоит из [НЕ-АНГЛИЙСКОГО], неясно, насколько нам понятно восприятие времени в этой шкале. В таких нарративах, как «Дон Кихот» или «Любопытный инцидент», отключение способности персонажа к метапрезентации позволяет непрерывно допросить цели художественной литературы и метафизически разыгрывать функции саморефлексии. В таких нарративах, как «Марсианский сдвиг во времени» и «Миссис Дэллоуэй», отключение доминирующих протоколов репрезентации, кажется, предлагает нам светские версии древних функций провидца, персонажа, который имеет или предоставляет другим доступ ко времени и повествованию в сверхчеловеческом масштабе.Бенджи Компсон, напротив, может показаться отсылкой к гораздо более ранней ассоциации умственной отсталости с доступом к божественному порядку встреч, не только в том смысле, что он обитает в этом вечном настоящем, но и в том смысле, что он вместе с преподобным [? Чагог,?] Каким-то образом позволяет Дилси увидеть первое и последнее, увидеть начало и конец. Так что еще раз, с чувством, это не вопрос. Вопрос не в том, можем ли мы правильно диагностировать персонажей, как это сделали многие читатели с Кристофером Буном и как [НЕВНЯТНО], к сожалению, поступает с Майклом К. Кутзи, когда он предполагает, что Майкл К. просто страдает аутизмом, и, как ни странно, продолжает приравнивать аутизм с тишиной.Скорее, вопрос заключается в том, адекватно ли мы понимаем значение этих персонажей для понимания повествования. Куэйсон ввел термин «эстетическая нервозность» для обозначения процесса, посредством которого «преобладающие протоколы репрезентации в литературных текстах сокращаются по отношению к инвалидности». Этот процесс происходит для Quayson внутри самого текста, между символами, например, обычно между отключенными и неотключенными персонажами, а также между текстом и читателем, на перспективу которого также влияет короткое замыкание доминирующих протоколов, управляющих текст, короткое замыкание, вызванное представлением об инвалидности.Но, как отметили некоторые из наших участников — я хочу особенно поблагодарить Леона Хилтона, спасибо, Леон — Куэйсон никогда не объясняет адекватно, что он имеет в виду под коротким замыканием. Я считаю, что он имел в виду нечто вроде искажения или несогласия. В тот день в классе, после некоторого обсуждения я заметил, что был рад видеть, что наш семинар использует метафору Куэйсона больше, чем Куэйсон. Но когда электрический ток, как мы указывали, отводится через область с более низким сопротивлением — это ваше короткое замыкание — некоторые функции, которые должен был обслуживать ток, вполне могут быть отключены в том смысле, который используется при отключении дыма. тревога.Иными словами, саморефлексивное текстовое развертывание интеллектуальной инвалидности становится поводом и приглашает читателей участвовать в исследовании режимов времени и повествования, которые изнутри переходят в медитации на операции сознания и извне — на перспективы за пределами любого человеческого понимания, которое можно вообразить, кроме как посредством текстового представления исключительности. Спасибо. [АПЛОДИСМЕНТЫ]

Мы получили ваш запрос

Вы получите уведомление по электронной почте, когда будут доступны стенограмма и подписи.Процесс может занять до 5 рабочих дней. Пожалуйста, свяжитесь с [email protected], если у вас есть какие-либо вопросы по этому запросу.

Майкл Берубе, директор Института искусств и гуманитарных наук Пенсильванского университета, спрашивает, что происходит, когда персонажи с ограниченными интеллектуальными возможностями появляются в художественных произведениях, которые экспериментируют с параметрами художественного произведения.

В диапазоне от Дон Кихот до романа Филипа К. Дика 1964 года Марсианский сдвиг во времени , Берубе предполагает, что умственная отсталость принимает множество текстовых форм, открывая вопрос о том, как мы понимаем разницу между фактом и вымыслом, и переживания. радикально дезориентирующих режимов времени и повествования.

Лекция от 15 июля 2013 г. была организована Школой критики и теории.

Функциональные симптомы и признаки в неврологии: оценка и диагностика

Сегодня вторник, 11.30. Вы уже отстали на 45 минут. В вашу неврологическую клинику направлена ​​35-летняя женщина с девятимесячным анамнезом утомляемости, головокружения, болей в спине, левосторонней слабости и ограниченной подвижности. Ее терапевт документирует гистерэктомию в возрасте 25 лет, последующее разделение спаек на боли в животе, синдром раздраженного кишечника и астму.Она больше не может работать помощницей по уходу и редко выходит из дома. Ее терапевт обнаружил некоторую асимметричную слабость в ее ногах и задается вопросом, не развился ли у нее рассеянный склероз. Она выглядит несчастной, но злится, когда вы спрашиваете, в депрессии ли она. При осмотре вы отмечаете периодичность усилий и явное несоответствие между ее способностью ходить и осмотром на кровати. Она уже прошла обширное нормальное обследование. Пациентка и ее муж хотят, чтобы вы «что-то сделали».Когда вы начинаете объяснять, что нет никаких доказательств чего-либо серьезного и что вы думаете, что это психологическая проблема, консультация становится все хуже …

В этой статье мы обобщаем подход к оценке и диагностике функциональных симптомов в неврологии, обращая внимание на те симптомы, которые являются особенно «неврологическими», такими как паралич и эпилептические приступы. Во второй из двух статей мы описываем наш подход к лечению функциональных симптомов с учетом временных ограничений, с которыми сталкивается типичный невролог.Мы также отвечаем на сложные вопросы, такие как: «Что вызывает функциональные симптомы?», «Они реальны?» И «Есть ли что-нибудь, что можно сделать?»

Мы подчеркиваем необходимость прозрачного подхода к сотрудничеству. Как мы объясним, это зависит от отказа от чисто «психологического» взгляда на функциональные симптомы в пользу биопсихосоциального взгляда на причинно-следственную связь, в котором дисфункция нервной системы является последним общим путем.

СИМПТОМЫ И БОЛЕЗНИ

Важно помнить о разнице между симптомами и заболеванием.Симптомы, такие как усталость, являются субъективным опытом пациента. Врачи обучены находить заболевание, такое как рассеянный склероз, и объяснять симптомы. Когда болезни нет, возникает соблазн предположить, что симптом должен быть «ненастоящим» или психогенным. Фактически, симптомы появляются по нескольким причинам, из которых болезнь — только одна (рис. 1). Симптомы возникают из-за физиологических факторов (например, физиологический тремор), психологических факторов (например, парестезии во время панической атаки), поведения (например, чрезмерного отдыха) и культурных или внешних факторов (например, компенсация и состояние благосостояния). .Для некоторых пациентов патология является основным (но не единственным) фактором, вызывающим симптомы, а для других — незначительным или полностью отсутствует.

Болезнь — лишь одна из причин симптомов.

Важнейшим следствием этого подхода является то, что пациенту не обязательно иметь «подлинное» заболевание, чтобы иметь «подлинный» симптом.

КАК НАЗВАТЬ ИХ?

Большое количество терминов для описания симптомов, не объяснимых болезнью, является отражением различных концепций, которые использовались для их понимания.В их числе:

• Чистые симптоматические ярлыки (например, хроническая усталость, боль в пояснице)

• Симптоматические синдромы (например, синдром хронической усталости)

• «Не диагнозы», которые описывают, чем не является диагноз, а не то, чем он является (например, неэпилептические приступы, неорганические, необъяснимые с медицинской точки зрения)

• Диагнозы, указывающие на еще не установленную причину заболевания (например, рефлекторная симпатическая дистрофия)

• Диагнозы, указывающие на еще не установленную психологическую причину (психогенная, психосоматическая, «все в вашем уме»)

• Исторический диагноз, не подпадающий ни под одну из этих категорий (например, «истерия», «функциональный»)

• «Официальные» психиатрические диагнозы.Они находятся в психиатрических глоссариях, которые неврологи редко используют, и включают:

  • конверсионное расстройство: психоаналитическая концепция, которая описывает возникновение моторных или сенсорных неврологических симптомов, помимо боли и усталости, которые вызывают дистресс, не объясняются болезнью, не симулированы, но, как считается, связаны с психологическими факторами

  • соматизированное расстройство (синдром Брике): относится к пациентам с пожизненными функциональными симптомами, включая боль, неврологические, желудочно-кишечные и сексуальные симптомы, опять же, подразумевая, что психологические проблемы были соматизированы или преобразованы

  • диссоциативное моторное расстройство: предполагаемым механизмом является диссоциация (или нарушение интеграции психологических процессов)

  • ипохондрия: тревожное состояние тревоги по поводу болезни

  • искусственное расстройство: симптомы сознательно симулируются по порядку для получения медицинской помощи

  • симуляция: термин (а не медицинский диагноз) для обозначения симптомов, моделируемых для получения чистой финансовой или материальной выгоды.

Используемая вами терминология очень важна. Это не только отразит, как вы думаете о проблеме, но и определит реакцию пациентов на ваш диагноз. По причинам, которые мы объясняем во второй статье, мы предпочитаем термин «функциональный» и будем использовать его в этих статьях.

КАК РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СИМПТОМЫ?

Около трети новых неврологических амбулаторных пациентов имеют симптомы, которые неврологи расценивают как «совсем не» или лишь «частично», объясняемые заболеванием. ¹ Этот результат характерен не только для неврологии, но и во всем мире он был зарегистрирован в системе первичной и вторичной медицинской помощи. Таблица 1 иллюстрирует некоторые из различных функциональных соматических симптомов и синдромов, которые были описаны различными медицинскими специалистами. Несмотря на внешнюю разнородность, симптомы, эпидемиология и реакция на лечение этих функциональных соматических синдромов существенно совпадают. ²

Примеры «функциональных» соматических симптомов и синдромов для разных медицинских специальностей

Вопреки распространенному мнению, удивительно часто встречаются даже более серьезные функциональные симптомы.Заболеваемость функциональным параличом, вероятно, аналогична таковой при рассеянном склерозе (около 5/100 000). Неэпилептические приступы составляют около 10–20% пациентов, направленных в специализированные эпилептические клиники с трудноизлечимыми приступами, и до 50% пациентов, поступающих в больницу с явным эпилептическим статусом. ³ В клиниках двигательных расстройств до 5% новых обращений могут иметь функциональные симптомы. ⁴

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СИМПТОМЫ: ПОЧЕМУ ДРУГАЯ?

Столкнувшись с клиникой, заполненной пациентами с эпилепсией и рассеянным склерозом, многие неврологи не могут не думать, что пациенты с функциональными симптомами должны находиться в самом низу их приоритетов.Есть самые разные взгляды. Многие врачи считают, что пациенты часто преувеличивают или приукрашивают свои симптомы, чтобы получить сочувствие или финансовую выгоду. С другой стороны, некоторые врачи верят симптомам пациентов, но просто рассматривают проблему как «не неврологическую», и решать ее должен психиатр, а не невролог.

Один аргумент относится к самим пациентам. Когда пациентов с функциональными неврологическими симптомами сравнивают с пациентами, симптомы которых связаны с заболеванием, выясняется, что у них аналогичная инвалидность и даже больший дистресс. ¹ Их симптомы, как правило, сохраняются при последующем наблюдении, но лишь изредка объясняются болезнью. Дистресс и инвалидность по своей природе субъективны, но мы утверждаем, что в конечном итоге именно субъективное имеет наибольшее значение.

Второй аргумент касается работы невролога. Нравится вам это или нет, но на функциональные симптомы приходится треть вашей нагрузки. Если вы позволите себе заинтересоваться проблемой, а не раздражаться ею, вы можете обнаружить, что это влияет на то, насколько вам нравится ваша работа в целом.

ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИСТОРИИ ОТ КОГО-ТО С ФУНКЦИОНАЛЬНЫМИ СИМПТОМАМИ: ПРАКТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Если вы подозреваете, что симптомы пациента функциональны, есть способы адаптировать историю болезни, чтобы сделать ее более эффективной, интересной для вас и более полезной для пациента. Для пациента с функциональными симптомами хорошая оценка также является началом лечения.

«Осушите симптомы сухими»

Если у вашего пациента много симптомов, для начала составьте список всех из них.Здесь вы можете сэкономить больше всего времени, сопротивляясь побуждению исследовать особенности и проявление каждого симптома по ходу дела. Вместо этого оставьте несколько строк между каждым симптомом в списке, чтобы вы могли вернуться к ним при необходимости. Это позволяет пациенту быстро избавиться от всех своих симптомов, дает вам полную картину на раннем этапе и предотвращает появление новых симптомов в конце консультации. На этом этапе можно в обычном порядке задавать вопросы об утомляемости, нарушении сна, проблемах с памятью и концентрацией, а также о боли.Однако по причинам, которые мы объясним, вопросы о настроении часто лучше оставить на потом.

Чем больше у пациента физических симптомов, тем больше вероятность того, что основной симптом не будет объяснен болезнью. ² Таким образом, длинный список симптомов должен указывать на то, что основной симптом является функциональным.

Справка об инвалидности

Попросите пациента описать: «Как проходит обычный день?».Последующие вопросы, такие как «Сколько дня вы проводите в постели?» и «Как часто вы выходите из дома?» более полезны, чем традиционные вопросы для людей с ограниченными возможностями о том, как одеваться и ходить пешком. Обратите особое внимание на , почему они инвалиды — например, у кого-то может быть очень легкий гемипарез, который на самом деле не ухудшает походку, но он очень беспокоится о падении, поэтому они не выходят на улицу.

Узнайте больше о начале и течении

Хотя вы можете захотеть получить подробную историю течения некоторых симптомов, если у пациента были симптомы в течение многих лет, может быть более полезным получить общее течение болезни, построив график со временем по оси x. и серьезность по оси Y (рис. 2).Это может быть быстрый способ собрать большой объем информации — линия графика показывает, как болезнь постепенно ухудшалась, циклически повторялась или, возможно, просто оставалась неизменной в течение рассматриваемого периода. Чтобы найти отправную точку, полезный вопрос: «Когда вы в последний раз чувствовали себя хорошо?». Затем с помощью стрелок можно добавить другие события — например, чтобы указать, когда пациент перестал работать, жизненные события или медицинские вмешательства.

Использование графика для сбора истории болезни пациента с функциональными симптомами.

Спрашивать о диссоциации

Диссоциативные симптомы включают деперсонализацию (чувство оторванности от себя) и дереализацию (ощущение, что мир больше не реален) и могут быть незнакомой территорией для неврологов. Однако они обычно возникают у пациентов с неврологическими заболеваниями (такими как эпилепсия и мигрень), у пациентов с функциональными симптомами, особенно с параличом и неэпилептическими приступами, и реже у здоровых людей.Людям трудно описать диссоциацию, и они могут просто сказать, что почувствовали «головокружение». Следующие описания дают представление о том, что искать:

• «Я чувствовал себя так, как будто я был там, но не там, как будто я был вне себя»

• «Я был изолирован в своем собственном месте»

• «Вещи вокруг меня не казались реальными, как будто я все смотрел по телевизору»

• «Мое тело не было моим собственным»

• «Я не видел, но всех слышал, просто не мог ответить».

Диссоциативные симптомы не являются диагностикой функциональной проблемы, но их стоит искать, особенно у пациентов с функциональным параличом или неэпилептическими приступами, потому что:

• они пугают пациентов, которые часто с облегчением обнаруживают, что симптом является обычным и не указывает на «безумие».

• там, где есть диссоциация, есть разумная вероятность обнаружить, что у пациента панические атаки (эпизодическая сильная тревога).

• они могут предложить дополнительный способ объяснить пациентам связь между их переживаниями и развитием необычных симптомов, таких как конечность, которая больше не чувствует себя частью их самих.

Что случилось с предыдущими врачами?

Попросите пациента рассказать вам о врачах, которых он видел ранее. Они могут горько жаловаться на доктора X или Y, который «не слушал» их или сказал им, что в этом «нет ничего серьезного». Вам не нужно говорить, согласны ли вы с доктором X или Y, но информация об этом служит двум важным целям. Во-первых, он может предупредить вас об объяснениях и методах лечения, которые могут быть отвергнуты.Во-вторых, позволяя пациенту открыто говорить о предыдущих разочаровывающих медицинских встречах, вы показываете им, что заинтересованы в их страданиях и понимаете их разочарование.

Спрашивая о болезни верования

Что, по мнению пациента, вызывает его симптомы? Что, по их мнению, следует с ними делать? Они думают, что они необратимы или обратимы? Есть свидетельства того, что пациенты с функциональными неврологическими симптомами на больше склонны убеждать, что их симптомы вызваны болезнью, чем пациенты, симптомы которых на самом деле вызваны в основном болезнью — возможно, потому, что они пытаются убедить других в том, что их симптомы «настоящие». .Эти вопросы также помогут дать окончательное объяснение. Например, если пациент выражает опасения, что его симптомы вызваны рассеянным склерозом, потребуется конкретное объяснение того, почему это не так.

История болезни: «получить записи»

Помимо общего количества симптомов, другой общий диагностический красный флаг — наличие в анамнезе предыдущих функциональных симптомов (таблица 1). Чем больше функциональных симптомов у них было в прошлом, тем более вероятно, что текущий симптом также является функциональным. ² Это отражает тот факт, что некоторые люди более склонны к развитию симптомов, чем другие, по причинам, которые мы обсудим позже. Также в анамнезе могут быть медицинские попытки лечения этих симптомов хирургическими операциями (например, гистерэктомия в молодом возрасте, аппендэктомия, лапароскопия для исследования боли в животе). Пациенты могут забыть предыдущие проблемы или они могут просто почувствовать, что чем больше они рассказывают вам о предыдущих медицинских встречах, которые не закончились диагнозом, тем меньше вероятность того, что вы отнесетесь к их текущим симптомам серьезно.Вот почему вам нужны заметки. Предыдущие психиатрические диагнозы могут быть особенно незарегистрированными в анамнезе. Если у пациента уже есть неврологический диагноз или другое заболевание, спросите себя, оправдывают ли его данные, записанные в примечаниях, — возможно, нет. В качестве альтернативы, у них может быть заболевание, но не достаточное для объяснения текущих симптомов.

Социальная история: работа, деньги, закон и брак

Неприятная работа, пребывание в «ловушке пособий» (где деньги, полученные в виде пособий, сопоставимы с заработанными на работе), и участие в судебном процессе не следует рассматривать как «причину» симптомов.Это просто еще одна форма бесполезного упрощения. Однако они могут быть весьма существенными препятствиями на пути к выздоровлению. Например, было обнаружено, что пациенты с двигательными симптомами, которые вышли замуж или развелись, чувствуют себя лучше, чем те пациенты, чье семейное положение не изменилось.

Моделирование

История аналогичного заболевания у друзей или семьи или контакт с болезнью в ходе работы может привести к другому упрощенному объяснению, что пациент копирует или «моделирует» свои симптомы на других.Хотя это правдоподобно, существует мало доказательств, подтверждающих или опровергающих идею о том, что это происходит.

Спросить об эмоциональных симптомах: осторожно

Депрессия, тревога и паника чаще встречаются у пациентов с функциональными симптомами, чем у пациентов с болезнью. Однако неправильный вопрос о психологических симптомах может заставить пациента защищаться, потому что он думает, что вы собираетесь отклонить их как «психиатрических». Поэтому мы предлагаем вам:

• сначала убедитесь, что вы спросили обо всех сопутствующих «соматических» симптомах, например, об усталости, плохой концентрации внимания, плохом сне.

• оставить вопросы об эмоциях до конца истории

• , когда вы все же спрашиваете, сформулируйте вопрос с точки зрения симптома, который они представляют, с помощью

• избегайте, по крайней мере, изначально, таких психиатрических терминов, как депрессия, тревога и паника.

Например, вместо «Вы были в депрессии?» попробуйте: «Ваши симптомы когда-нибудь вызывают у вас подавленность или разочарование?». Вместо «Вам что-то еще нравится?» попробуйте «Сколько времени ваши симптомы мешают вам получать удовольствие?». Когда пациент отвечает, что им не нравятся вещи, потому что они не могут ходить и т. Д., Спросите их, как часто они могут получать удовольствие от того, что они могут делать.

Если вы подозреваете, что у вашего пациента были приступы паники или агорафобия, спросите: «Были ли у вас когда-нибудь приступы, при которых у вас сразу много симптомов? Когда это случается? Когда ты на улице или в определенных ситуациях? ».

Читая это, вы можете спросить себя: почему бы просто не спросить пациента напрямую о депрессии и тревоге? Многие пациенты, и не только с функциональными симптомами, рассматривают все «психологическое» как психическую слабость, безумие или обвинение в том, что они «придумывают» свои симптомы. Если вы будете осторожны с вопросами о психологических симптомах и отложите их до более позднего времени во время собеседования, это позволит пациенту больше доверять вам как врачу. Мы обнаруживаем, что если пациент уверен, что вы не собираетесь использовать эмоциональные симптомы «против» него, он часто будет говорить вам важные вещи, которые в противном случае не сделал бы.

История злоупотреблений: спрашивать или не спрашивать?

Жестокое обращение с детьми и отсутствие заботы — еще один фактор, повышающий предрасположенность людей к функциональным симптомам. Но если у вас нет времени на общение с пациентом или если он добровольно предоставляет информацию, мы предлагаем оставить вопросы о раннем жизненном опыте и жестоком обращении до последующих консультаций (или кому-то еще). Данные первичной медико-санитарной помощи в настоящее время не поддерживают идею о том, что быстрое «понимание сути вещей» таким образом улучшает исход.

Сколько времени это займет?

Как и в хирургии, существует предел того, насколько быстро это можно сделать у очень сложного пациента, даже с учетом предложенной нами эффективности. Сделать это за 10 минут может быть хуже, чем не сделать все сразу.

ЭКСПЕРТИЗА

Диагноз двигательных и сенсорных симптомов, обсуждаемых ниже, зависит от наличия положительных функциональных признаков, а также отсутствия признаков заболевания. ⁵ Большинство этих признаков связано с несоответствием, либо внутренним (например, знак Гувера показывает несоответствие силы ног), либо внешним (например, дефект трубчатого поля не соответствует законам оптики).

При рассмотрении функциональных моторных или сенсорных признаков помните, что:

• несогласованность свидетельствует о том, что знаки являются функциональными, но не говорит вам, были ли они произведены сознательно или бессознательно.

• наличие положительного функционального признака не исключает возможности того, что у пациента также есть заболевание — они могут иметь и то и другое

• : все физические признаки имеют ограниченную чувствительность, специфичность и надежность между экспертами.

ОБЩИЕ ЗНАКИ

Прекрасная безразличие

«La belle indifférence», очевидное отсутствие заботы о природе или последствиях симптомов или инвалидности, — это клиническая особенность, которая продолжает занимать видное место в стандартных описаниях конверсионного расстройства. Однако это не имеет дискриминационного значения. Более того, по нашему опыту, большинство пациентов, о которых говорят, что они имеют «прекрасное безразличие», либо: (1) прилагают усилия, чтобы казаться веселыми, в сознательной попытке не попасть под ярлык депрессивных; или (2) надуманный (поскольку они сознательно придумывают симптом, их это не волнует).

Латеральность симптомов

Хотя его часто считают левосторонним, недавний систематический обзор обнаружил лишь небольшое преобладание левосторонних (55–60%) функциональных моторных и сенсорных симптомов.

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СЛАБОСТЬ

Предварительное наблюдение

Ищите доказательства несоответствия . Например, сравнить их походку, когда они выходили из кабинета, с походкой, когда они вошли? Что происходит с их слабостью, когда им приходится снимать или снимать одежду или когда им нужно что-то достать из сумки?

Признак Гувера и другие тесты «дополнительного противопоставления»

Признак Гувера, описанный в 1908 году, является наиболее полезным тестом на функциональную слабость и единственным, который, как было установлено в контролируемых исследованиях, обладает хорошей чувствительностью и специфичностью. ⁶ Это простой, повторяемый тест, не требующий квалифицированного или скрытого наблюдения. Тест основан на принципе разгибания бедра при сгибании контралатерального бедра, преодолевая сопротивление (вы можете проверить это на себе). Это можно сделать двумя способами:

• Разгибание бедра — Обратите внимание на несоответствие между произвольным разгибанием бедра (которое часто бывает слабым) и непроизвольным разгибанием бедра (которое должно быть нормальным), когда противоположное бедро сгибается, преодолевая сопротивление (рис. 3).При тестировании непроизвольного разгибания бедра важно попросить пациента сконцентрироваться на здоровой ноге.

• Сгибание бедра —Проверьте сгибание бедра в слабой ноге, удерживая руку под хорошей пяткой. Обратите внимание на отсутствие давления вниз в здоровой ноге.

Знак Гувера. (A) При прямом тестировании разгибание бедра слабое. (B) Разгибание бедра является нормальным, когда пациента просят согнуть противоположное бедро.Воспроизведено из Stone et al , ⁵ с разрешения BMJ Publishing Group.

Аналогичный принцип можно использовать для исследования слабости отведения бедра, которая сначала может быть слабой, но затем возвращается к норме, если тестируется одновременно с «хорошей стороной».

Эти тесты, хотя и полезны, следует интерпретировать с осторожностью по следующим причинам:

• Боль в пораженном бедре может вызывать большую слабость при прямом, чем при непрямом, тестировании в результате феномена внимания (связанного с болью, а не со слабостью)

• Корковое игнорирование может вызвать положительный признак Гувера

• У нормальных людей тест может быть умеренно положительным из-за эффекта шинирования

• Ни одно из исследований, проверяющих его полезность, не было слепым, и ни в одном из них не упоминалась проблема пренебрежения.

Разрушающаяся слабость

«Коллапсирующая слабость», феномен, при котором конечность коллапсирует из заданного положения легким прикосновением, часто встречается у пациентов с функциональной слабостью. Это часто ассоциируется с властью, которая приходит и уходит, или «непостоянством». Это не следует описывать как «прерывистость усилий», поскольку вы не можете напрямую оценить чьи-то усилия. Нормальная сила часто может быть достигнута временно с помощью поощрения, например, говоря пациенту: «На счет три, останови меня от давления…».В качестве альтернативы, постепенно увеличивайте силу, прилагаемую к конечности, начиная с плавного и незаметного увеличения до нормальной силы.

Неспособность понять инструкцию, боль в соответствующем суставе, общее недомогание и ошибочное стремление некоторых пациентов «убедить врача» могут привести к ложному результату. Эти опасения были подтверждены в небольшом количестве исследований валидности этого знака, которые показали, что он является довольно плохим различием между функциональными симптомами и симптомами, связанными с заболеванием. ⁷

Функциональная слабость лица, псевдоптоз и «неправильное отклонение языка»

Органический односторонний птоз обычно связан с гиперактивностью лобной мышцы, тогда как для псевдоптоза характерно постоянное вдавление брови с переменной неспособностью приподнять лобную кость, гиперактивность orbicularis и светобоязнь (рис. 4). Очевидная функциональная слабость нижней половины лица и отклонение языка в сторону нормальной, а не паретической стороны могут возникать скорее из-за повышенной активности пораженной стороны, чем из-за ее недостаточной активности.

Псевдоптоз. Этот мужчина страдал светобоязнью и не мог приподнять правую сторону лба. На фотографии показано его нормальное состояние покоя (верхняя панель) и нормальное движение лба с закрытыми глазами (нижняя панель). Наблюдается повышенная активность его orbicularis oculis, которую неправильно интерпретировали как птоз. Оно улучшилось с постепенным воздействием света. Воспроизведено с Stone, ¹⁷ с разрешения Blackwells Publishing.

Другие признаки функциональной слабости

• «Совместное сокращение» описывает сокращение мышцы-антагониста, например, трицепса, когда тестируется мышца-агонист, двуглавая мышца.

• Выполняя «опускание руки», обратите внимание на необычно медленное и резкое опускание руки из вытянутого положения на колени (лучше и менее агрессивно, чем опускание руки на лицо пациента).

• Иногда, когда выполняется тест «падение руки», руки остаются необъяснимо приподнятыми, так называемая «псевдо-восковая гибкость», явление, подобное тому, что наблюдается под гипнозом.

• Возможно, стоит проверить прочность грудино-ключично-сосцевидной мышцы, которая редко бывает слабой при заболевании, но может часто быть слабой при односторонней функциональной слабости.

Использование седативных средств / гипноза

В измененном психическом состоянии, вызванном седативными препаратами или гипнозом, пациенты с функциональной слабостью могут снова начать нормально двигать конечностями.Показ пациенту видеозаписи этого процесса может быть полезным для демонстрации им возможности обратимости.

Важные признаки отсутствия функциональной слабости

Хотя обычное исследование тонуса и рефлексов должно быть нормальным, боль может повышать тонус, тревога может усиливать рефлексы, а у пациента с односторонними симптомами может наблюдаться легкая рефлекторная асимметрия, особенно при вмешательстве внимания со стороны пациента.Псевдоклонус может иметь нерегулярную и переменную амплитуду. Подошвенный ответ не должен быть восходящим, но не удивляйтесь, если подошвенный ответ будет немым на пораженной стороне из-за функциональной слабости, особенно если имеется выраженное сенсорное нарушение.

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СЕНСОРНЫЕ НАРУШЕНИЯ

Функциональное сенсорное нарушение может быть зарегистрировано как симптом или может быть обнаружено исследователем первым. Хотя был описан ряд функциональных сенсорных признаков, ни один из них не является специфическим, и поэтому их не следует использовать для постановки диагноза.

Демаркация в паху или плече

Пациенты могут описывать потерю чувствительности, которая заканчивается там, где заканчивается нога или рука, в плече или паху.

«Гемисенсорный синдром», расщепление средней линии и расщепление чувствительности к вибрации

Гемисенсорный синдром описан более века и продолжает оставаться хорошо известной, но редко изучаемой клинической проблемой в неврологии (рис. 5). Интенсивность сенсорного нарушения часто варьируется, и хотя оно может быть полным, оно обычно бывает неоднородным, но с отчетливой жалобой пациента на то, что что-то «не так» с одной стороны или что он чувствует себя «разрезанным пополам».

Гемисенсорное нарушение. Из Клинические лекции Шарко о болезнях нервной системы , том 3. ¹⁸

Пациенты с гемисенсорными нарушениями часто жалуются на периодическое затуманивание зрения в ипсилатеральном глазу (астенопия), а иногда также на ипсилатеральные проблемы со слухом. Гемисенсорные симптомы все чаще распознаются у пациентов с хронической генерализованной и регионарной болью.

«Расщепление по средней линии», точное разделение ощущений по средней линии, считается функциональным признаком, потому что кожные ветви межреберных нервов перекрываются с контралатеральной стороны, поэтому органическая потеря чувствительности должна быть на 1-2 см от средней линии. Однако расщепление средней линии также может произойти при таламическом инсульте. Поэтому обнаружение обратимой гипоактивации контралатеральных таламических и базальных ганглиев с помощью однофотонной эмиссионной компьютерной томографии (ОФЭКТ) у пациентов с односторонними функциональными сенсорными симптомами является интригующим в связи с этим признаком. ⁸

Точно так же пациенты с заболеванием не должны сообщать о разнице в ощущении камертона, помещенного на левую и правую стороны грудины или лобной кости, поскольку кость представляет собой единое целое и должна вибрировать как единое целое. Исследования расщепления средней линии и расщепления чувства вибрации показали, что они часто встречаются у пациентов с заболеваниями и поэтому не могут быть рекомендованы. ⁷

Тесты, связанные с обманом врача

Если вы попросите пациента «сказать« да », когда вы чувствуете, что я прикасаюсь к вам, и« нет », когда вы этого не сделаете», он действительно может сказать «нет» в пораженной области.Проблема при интерпретации этого теста состоит, во-первых, в том, что пациент может использовать «нет» для обозначения «не так много», а во-вторых, многие пациенты поймут (по крайней мере, задним числом), что их обманули. Это делает этот тест бесполезным, если вы хотите применить прозрачный подход, который мы предпочитаем.

НЕЭПИЛЕПТИЧЕСКИЕ АТАКИ

Существует более надежная доказательная база для диагностики функциональных / неэпилептических приступов или псевдоприпадов. ³ Что касается функциональной слабости, анамнез может наводить на размышления, но обычно сам по себе не является диагностическим.

Семиология

Неэпилептические приступы широко различаются по своей семиологии, но в целом подразделяются на гиперкинетические / мучительные атаки и акинетические / неподвижные приступы. В таблице 2 перечислены некоторые признаки, которые были протестированы в исследованиях пациентов с неэпилептическими приступами и эпилепсией. По нашему опыту, симптомы паники и диссоциации обычны в продромальной фазе, хотя пациенты могут неохотно описывать их.

Характеристики приступов, которые могут помочь отличить неэпилептические приступы от эпилептических припадков.Воспроизведено из Reuber and Elger, ³ с разрешения

Как показано в таблице 2, нет никаких клинических признаков неэпилептических приступов, которые никогда не возникают при эпилепсии , и кроме аномалий иктальной электроэнцефалограммы (ЭЭГ), нет никаких признаков, уникальных для эпилепсии. По этой причине опасно использовать один из перечисленных признаков для постановки диагноза.

Существует обширная дифференциальная диагностика атак, которые выглядят «странными».«Странность» сама по себе не должна приводить к диагнозу псевдоприпадков. Припадки лобных долей могут выглядеть особенно необычно. Еще одна потенциальная проблема — пароксизмальные двигательные расстройства.

Измерение пролактина

Уровень пролактина в сыворотке крови часто повышается через 15–20 минут после генерализованного тонико-клонического приступа и должен оставаться нормальным после неэпилептического приступа. Однако повышение пролактина было продемонстрировано после обморока и оказалось нормальным после парциальных припадков.Тест может быть полезным, но, по нашему опыту, на практике он часто выполняется плохо, без исходного образца и постиктального образца, который измеряется либо слишком рано, либо слишком поздно. По этой причине мы не рекомендуем использовать его вне специализированных подразделений.

ЭЭГ и видеотелеметрия

ЭЭГ с видеотелеметрией остается «золотым стандартом» для неэпилептических приступов. Однако пациенты с частичной эпилепсией, особенно лобной эпилепсией, могут не показывать никаких отклонений на записи поверхностной ЭЭГ при наличии глубокого иктального очага.Кроме того, у некоторых пациентов при наблюдении может не быть приступов.

Использование плацебо и внушения для возбуждения приступов

Использование внутривенного плацебо, например, болюсное введение физиологического раствора внутривенно с предположением, что это вызовет приступ, является спорным, поскольку оно может включать обман со стороны врача (в зависимости от того, как процедура объясняется пациенту). Одно только словесное внушение может быть эффективным. ⁹

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ИЛИ «ПСИХОГЕННЫЕ» ДВИЖЕНИЯ

Диагностика функционального двигательного расстройства является особенно сложной задачей из-за необычной природы некоторых органических двигательных нарушений.Это иллюстрируется непропорционально большим количеством двигательных нарушений в тех случаях, когда структурное заболевание ошибочно принимается за функциональное.

Дальнейшее описание нижеприведенных характеристик можно найти в другом месте ⁴ , а полезные видеоматериалы можно найти вместе с недавним учебником по двигательным расстройствам. ¹⁰

Есть некоторые общие черты, общие для всех функциональных двигательных расстройств. К ним относятся:

• Быстрое начало — Это более необычно у пациентов с органическим двигательным расстройством.

• Вариабельность — Изменчивость частоты, амплитуды или распределения может быть очевидна во время обследования или во время наблюдения в другое время. Следует помнить, что все двигательные расстройства в той или иной степени различаются и усугубляются во время стресса или беспокойства, поэтому незначительная изменчивость не помогает.

• Улучшение с отвлечением —Задания на отвлечение включают в себя просьбу пациента выполнить тесты на умственную концентрацию (например, последовательное вычитание) или физические задачи с его нормальными конечностями (например, быстрые чередующиеся движения рук).Может произойти и обратное, ухудшение при внимании. Опять же, органические двигательные расстройства могут быть в определенной степени восприимчивы к этим факторам.

Тремор

Уход

При тестировании на увлечение, тип задачи на отвлечение, пациента просят сделать ритмичное движение обычной рукой или ногой. Либо нормальная конечность «вовлекается» в тот же ритм, что и аномальная сторона, либо, что более часто, требуемое ритмическое движение нерегулярно или неполно.Есть разумные доказательства надежности этого теста из нескольких контролируемых исследований. Частота отвода 3 Гц может быть более дискриминантной и давать больше вариаций, чем более высокая частота 5 Гц.

Изменение амплитуды тремора с отягощением / признаком коактивации

При добавлении веса к пораженной конечности пациенты с функциональным тремором имеют тенденцию иметь большую амплитуду тремора, тогда как у пациентов с органическим тремором амплитуда тремора имеет тенденцию к уменьшению.Это может быть из-за совместной активации агонистов и антагонистов, так называемого «признака совместной активации». В связи с этим пациенты с функциональным тремором могут сильнее трясти конечностью, если удерживать ее неподвижно.

Дистония

Пациенты с истерической контрактурой описаны с конца 19 века наряду с органической дистонией (рис. 6). Психодинамические интерпретации дистонии (например, кривошея, представляющая «уход от ответственности») способствовали постановке неправильного диагноза.Когда эта ошибка была обнаружена, возникла обратная реакция, и диагноз «психогенная дистония» практически исчез. В последнее время ее снова признают и включают в спектр «фиксированной дистонии». ¹¹ Диагноз сложен, но полезные признаки включают: перевернутую стопу или «сжатый кулак» у взрослого, фиксированную позу, которая явно присутствует во время сна, и наличие сильной боли.

Пациент с параплегией и психогенной / функциональной дистонией продолжительностью 14 лет до (левая и средняя панели) и после (правая панель) психотерапевтического лечения.Воспроизведено по книгам Purves-Stewart и Worster-Daught. ¹⁹

«Золотым стандартом» диагностики функциональной дистонии является демонстрация полной ремиссии после введения общей анестезии, внушения или плацебо. Такая процедура при осторожном обращении также может иметь терапевтический эффект. Однако имейте в виду, что некоторые виды органической дистонии также могут исчезнуть спонтанно. У значительной части пациентов с психогенной дистонией была травма пораженной конечности.Существует частичное совпадение между дистонией, связанной со сложной региональной болью, и психогенной дистонией.

Другие двигательные расстройства

Психогенный миоклонус описывается как миоклонус с переменной амплитудой и частотой. Это может быть поразительно чувствительно к стимулу — например, к флуоресцентному освещению или с возникновением глубоких сухожильных рефлексов — и в этом случае латентность между стимулом и рывком часто бывает длительной и изменчивой. Кропотливые методы исследования могут продемонстрировать наличие «потенциала Bereitschaftspotential» за секунду до толчка, тогда как при корковом миоклонусе органического происхождения примерно за 20 мс до движения может быть кортикальный спайк.

Также описаны психогенный гемифациальный спазм, паркинсонизм и пароксизмальные двигательные расстройства (некоторые из которых похожи на «частичные» неэпилептические приступы). ⁴

НАРУШЕНИЕ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ПОХОДКИ

В нескольких сериях случаев описаны особенности функционального нарушения походки. ¹² , в том числе один с видеозаписью. ¹³ Отмечаются изменчивость и улучшение с отвлечением, но, как и в случае с двигательными расстройствами, только потому, что походка выглядит «причудливой» или «нелепой», не означает, что она функциональна.

Односторонняя функциональная слабость ноги, если она тяжелая, имеет тенденцию вызывать характерную походку, при которой нога волочится за тело как единое целое, как «бревно» (рис. 7). Бедро удерживается либо во внешнем, либо во внутреннем вращении, так что ступня направлена ​​внутрь или наружу. Это может быть связано с тенденцией тащить ногу на кушетку для осмотра обеими руками.

Функциональные нарушения походки. (A) Тянущая моноплегическая походка.(B) Неэкономическая поза. (C) Псевдоатаксия. (D) Походка «хождение по льду». Рис. 7A воспроизведен из Stone et al , ⁵ с разрешения BMJ Publishing Group. Рис. 7B – D воспроизведен из Lempert et al , ¹² с разрешения Karger Publishing.

Другие признаки, указывающие на функциональную походку (рис. 7), включают:

• Чрезмерная медлительность — Резкая задержка начала походки и последующее «заедание стопы» без последующего улучшения, наблюдаемое при экстрапирамидных расстройствах.

• Падение к врачу или от него

• Образец «Хождение по льду» — Образец походки нормального человека, идущего по скользкой земле. Осторожные широкие шаги с уменьшенной длиной и высотой шага, жесткими коленями и лодыжками. Оружие иногда похищают, как будто на канате.

• Неэкономичные позы с потерей мышечной энергии — Походка с эксцентрическим смещением центра тяжести, такая как стояние и ходьба со сгибанием бедер и колен.Часто ассоциируется со страхом падения.

• Внезапное искривление колена — Пациенты обычно предотвращают падение до того, как коснутся земли. Искривление колена может возникать при хорее и катаплексии Хантингтона.

• Pseudoataxia — походка, характеризующаяся скрещенными ногами со скрещенными ногами или в целом неустойчивой походкой с резкими шагами в стороны.

ДРУГИЕ СИМПТОМЫ

Краткое изложение других симптомов (за исключением когнитивных функций, боли и утомляемости) приводится здесь в основном для того, чтобы направить заинтересованного читателя к соответствующей литературе

Головокружение

Полное обсуждение того, как определить, является ли головокружение преимущественно функциональным, и действительно ли можно провести такое различие, можно найти в другом месте. ¹⁴ Для описания пересечения вестибулярных и психогенных факторов при головокружении использовались различные термины, включая фобическое постуральное головокружение, «чрезмерную осведомленность о нормальных ощущениях» и дискомфорт от пространства и движения. Некоторые ключевые точки:

• Тревога и фобия, избегание ситуаций или положений головы, вызывающих головокружение, не обязательно указывает на «психогенную» этиологию

• С другой стороны, такое фобическое избегание может продолжаться после того, как начальная патология разрешится

• Панические атаки, протекающие соматически с головокружением, следует учитывать при дифференциальной диагностике головокружения — ищите страх смущения и неспособность избежать ситуаций, в которых это может произойти, например, в супермаркетах, а также при других вегетативных симптомах

• Физиологическая вестибулярная чувствительность к определенным зрительным стимулам, таким как узорчатые линии или яркий свет (иногда называемое зрительным головокружением), может приводить к симптомам, которые также проявляются в людных местах

• Деперсонализация и дереализация могут быть описаны пациентом как «головокружение».Если это ощущение присутствует постоянно, у пациента может быть расстройство деперсонализации (хроническая форма диссоциации)

• Попросить пациента сделать гипервентиляцию, чтобы увидеть, воспроизводит ли это симптомы, может показаться несложным, но у пациентов с головокружением, вызванным болезнью, часто встречается ложноположительный результат.

Полная оценка вестибулярных нарушений, провоцирующих раздражителей и эмоциональных симптомов может привести к индивидуальному лечению в виде вестибулярной реабилитации и / или когнитивно-поведенческого подхода независимо от этиологии.

Речевые симптомы и симптомы глотания

Обычно функциональная дизартрия напоминает заикание или протекает очень медленно с долгими колебаниями, которые трудно прервать. Речь может быть телеграмматической, состоящей только из основных глаголов и существительных в предложении. В крайнем случае пациент может неметь. Однако будьте осторожны, так как эти типы речевых нарушений также могут наблюдаться у больных.

Проблемы с поиском слов — распространенный симптом у всех, кто страдает значительной усталостью или проблемами с концентрацией внимания, и может усугублять функциональную дизартрию.Однако истинная дисфазия как более серьезный функциональный симптом встречается редко.

Дисфония — гораздо более распространенное функциональное нарушение речи, и в настоящее время существует довольно много литературы, описывающей подходы к диагностике и лечению. ¹⁵ Часто клинические проявления представляют собой шепот или хриплую речь, которая первоначально рассматривается пациентом как ларингит, но затем сохраняется в течение месяцев или лет. Всегда следует учитывать возможность спастической приводящей или отводящей дисфонии.

Globus pharyngis или функциональная дисфагия — обычное явление, и по этому поводу имеется обширная литература. Пациент обычно жалуется на ощущение «комка в горле», и обследование не выявляет причины. Существуют разногласия относительно того, что представляет собой полный набор исследований этого симптома.

Визуальные симптомы

Часто сообщается о периодическом нечеткости зрения, которое возвращается к норме, если пациент плотно зажмуривает глаза, а затем снова их расслабляет.У некоторых из этих пациентов наблюдается конвергенция или аккомодационный спазм с тенденцией к временной гиперактивности рефлекса конвергенции, либо односторонней, либо двусторонней. В этой ситуации иногда может присутствовать ограничение бокового взгляда, но наличие миоза может помочь подтвердить диагноз. Описан произвольный нистагм, который, по-видимому, является «талантом», которым обладают около 10% населения.

Тесты на функциональную остроту зрения подробно описаны в другом месте. ¹⁶ Простые прикроватные тесты для пациента, жалующегося на полную слепоту, заключаются в том, чтобы попросить его поставить свою подпись или сложить пальцы перед глазами (что они должны быть в состоянии сделать). У них может быть нормальная реакция на угрозу и оптокинетический нистагм с вращающимся барабаном (что соответствует остроте зрения более 6/60). Снижение остроты зрения на один глаз можно оценить с помощью «теста на затуманивание», в котором «плюсовые» линзы увеличивающейся мощности помещаются перед «хорошим» глазом до тех пор, пока пациент не сможет видеть только «плохим» глазом.

Спиральные или трубчатые поля обычно наблюдаются клинически, часто бессимптомны и могут быть обнаружены у постели больного. Не забудьте проверить поля зрения на двух расстояниях при поиске трубчатого поля (рис. 8). Описаны пациенты с функциональной гемианопсией, у которых наблюдалась гомонимная гемианопсия с обоими открытыми глазами, а затем, в отличие от этого, наблюдалась монокулярная гемианопсия в одном глазу с полными полями в другом глазу. Монокулярная диплопия или полиопия могут быть функциональными, но могут быть вызваны глазной патологией.

«Трубчатый» дефицит поля противоречит законам оптики и физиологии глаза. Вы можете обнаружить поразительное трубчатое поле у ​​постели больного.

Слуховые симптомы

Базовые тесты на глухоту основываются на реакции испуга, такой как громкий неожиданный «хлопок» вне поля зрения пациента. Слуховые вызванные реакции ствола мозга или вызванная отоакустическая эмиссия могут быть необходимы для полного обследования пациента с этим симптомом.

ИССЛЕДОВАНИЯ

Даже после обнаружения явных положительных доказательств функциональных симптомов, необходимы исследования у многих (но не всех) пациентов. Наши критерии для выполнения тестов: либо (1) мы не уверены в диагнозе, либо (2) пациент остается неуверенным в диагнозе, даже если мы (и сделали все возможное, чтобы объяснить ему это). Некоторым пациентам действительно не нужны анализы; им просто нужно уверенное мнение. Других интересует только мнение сканера.Как правило, если вы проводите исследования, чтобы убедить или успокоить пациента, помните, что это может быть только временно эффективным для пациентов с серьезным беспокойством о здоровье, которые могут стать «зависимыми» от успокаивающих исследований. Точно так же пациенты, которые убеждены, что у них определенное заболевание, такое как рассеянный склероз, но нисколько не обеспокоены такой возможностью, в любом случае не обязательно согласятся с отрицательным исследованием. У значительного числа пациентов обычные обследования будут полезны и могут ускорить выздоровление.

Желательно, чтобы обследование проводилось как можно быстрее, поскольку длительное тестирование направлено на поиск болезни, а не на реабилитацию. Необходимость поиска болезни также должна быть сбалансирована с риском выявления лабораторных или радиологических отклонений, которые не имеют ничего общего с симптомами, но могут задержать или помешать положительному лечению. Если тесты ненормальны и актуальны, не обязательно игнорировать положительные функциональные признаки.Может потребоваться поставить два диагноза: один — органического заболевания, такого как рассеянный склероз, а другой — дополнительной функциональной слабости или инвалидности.

ВЫВОДЫ: ОЦЕНКА И ДИАГНОСТИКА

Функциональные симптомы — одна из самых частых причин обращения к неврологу. Оценку таких пациентов можно сделать более эффективной и интересной, если адаптировать анамнез, получить все симптомы на ранней стадии, спросить о убеждениях в отношении болезней и быть осторожными с тем, как и когда вы спрашиваете о психологических симптомах.При постановке диагноза ключевое значение имеет наличие положительных функциональных признаков, но их следует использовать с осторожностью. Наконец, будьте готовы поставить диагноз дополнительной функциональной инвалидности у человека с известным органическим заболеванием.

Благодарности

Мы хотели бы поблагодарить наших коллег в Эдинбурге, особенно доктора Адама Земана и профессора Чарльза Варлоу, за их ценное сотрудничество и поддержку этой работы. Также благодарим Уилла Уайтли, Рустама Аль-Шахи, Малкольма МакЛеода и Патрика Фокса за комментарии к рукописи.

ССЫЛКИ

1. ↵

   Carson AJ , Ringbauer B, Stone J, et al. Имеют ли значение симптомы, необъяснимые с медицинской точки зрения? Проспективное когортное исследование 300 новых обращений в амбулаторные неврологические клиники. Журнал Neurol Neurosurg Psychiatry 2000; 68: 207–10. ▸ Обеспечение этой цифры «одна треть» и демонстрация того, что инвалидность и дистресс сопоставимы с пациентами с болезнью.

2. ↵

   Wessely S , Nimnuan C, Sharpe M.Функциональные соматические синдромы: один или несколько? Lancet1999; 354: 936–9. ▸ Обзорная статья, в которой исследуются сходства между симптомными синдромами в разных медицинских специальностях.

3. ↵

   Reuber M , Elger CE. Психогенные неэпилептические припадки: обзор и обновление. Эпилепсия и поведение, 2003; 4: 205–16. ▸ Тщательный недавний обзор экспоненциально увеличивающейся литературы по неэпилептическим приступам.

4. ↵

   Thomas M , Jankovic J.Психогенные двигательные расстройства: диагностика и лечение. CNS Drugs, 2004; 18: 437–52. ▸ Обзор литературы по функциональным двигательным расстройствам.

5. ↵

   Stone J , Zeman A, Sharpe M. Функциональная слабость и сенсорные нарушения. Журнал Neurol Neurosurg Psychiatry, 2002; 73: 241–5. ▸ Обзор физических признаков функциональной слабости и сенсорных нарушений.

6. ↵

   Ziv I , Djaldetti R, Zoldan Y, et al. Диагностика «неорганического» пареза конечности с помощью новой объективной моторной оценки: количественного теста Гувера. Журнал Neurol 1998; 245: 797–802. ▸ Нейрофизиологическое исследование, подтверждающее достоверность признака Гувера. Доказательство возможности науки в этой области.

7. ↵

   Gould R , Miller BL, Goldberg MA, et al. Действительность истерических признаков и симптомов. J Nerv Ment Dis 1986; 174: 593–7. ▸ Часто цитируемое исследование, показывающее, что так называемые «истерические признаки», такие как «прекрасное безразличие», коллапсирующая слабость и расщепление средней линии, часто обнаруживались у пациентов с острым инсультом.

8. ↵

   Vuilleumier P , Chicherio C, Assal F, et al. Функциональные нейроанатомические корреляты истерической сенсомоторной потери. Мозг 2001; 124: 1077–90. ▸ Наиболее убедительное исследование функциональной визуализации пациентов с функциональными двигательными и сенсорными симптомами.

9. ↵

   McGonigal A , Oto M, Russell AJ, et al. Амбулаторная видео-запись ЭЭГ в диагностике неэпилептических припадков: рандомизированное контролируемое испытание простых техник внушения.J Neurol Neurosurg Psychiatry 2002; 72: 549–51. ▸ Описание метода индукции неэпилептических приступов во время видеотелеметрии с использованием простого внушения, а не обманчивого плацебо.

10. ↵

    Sawle G , Brown P. Двигательные расстройства в клинической практике. Oxford: Isis Medical Media, 1999. ▸ Содержит компакт-диск с несколькими видеозаписями пациентов с функциональными двигательными расстройствами, включая демонстрацию захвата тремора.

11. ↵

    Schrag A , Trimble M, Quinn N, et al. Синдром фиксированной дистонии: оценка 103 пациентов. Мозг 2004; 127: 2360–72. ▸ Клиническое исследование пациентов с постоянно сжатыми кулаками, перевернутыми стопами и т.п.

12. ↵

    Lempert T , Brandt T, Dieterich M, et al. Как выявить психогенные расстройства стойки и походки.Видео-исследование 37 пациентов. J Neurol 1991; 238: 140–6. ▸ Практичный и подробный обзор функционального расстройства походки с большим количеством фотографий.

13. ↵

    Hayes MW , Graham S, Heldorf P, et al. Видеообзор диагностики психогенной походки: приложение и комментарий. Mov Disord 1999; 14: 914–21. ▸ Очень полезная «видео-статья» о 22 походках, половина из которых — функциональные. Отличный учебный материал, так как он также включает «стандартные» аномалии походки.

14. ↵

    Furman JM , Jacob RG. Психиатрическое головокружение. Неврология 1997; 48: 1161–6. ▸ Подробный обзор роли психологических факторов в головокружении.

15. ↵

    Рой N . Функциональная дисфония. Curr Opin Otolaryngol Head Neck Surg2003; 11: 144–8. ▸ Обзор функциональной дисфонии.

16. ↵

    Битти С .Неорганическая потеря зрения. Postgrad Med J1999; 75: 201–7. ▸ Обзор клинических признаков, используемых при обнаружении функциональных визуальных симптомов.

17. ↵

    Камень J . Псевдоптоз. Практическая неврология, 2002; 2: 364–5.

18. ↵

    Шарко Дж. М. . Клинические лекции по заболеваниям нервной системы. Лондон: New Sydenham Society, 1889.

    .
19. ↵

    Purves-Stewart J , Worster-Daught C.Психоневрозы и психозы. В кн .: Диагностика нервных болезней. Балтимор: Компания Уильямс и Уилкинс, 1952: 661–758.

Понимание предложений детьми младшего возраста: нейронные корреляты синтаксико-семантического соревнования

Основные моменты

•

Двухлетние дети начинают быть чувствительными к синтаксическим подсказкам.

•

Синтаксис и семантика часто взаимодействуют с очень маленькими детьми.

•

Опора на синтаксические подсказки меняется в возрасте от двух до трех лет.

Abstract

Понимание предложения требует задания тематических отношений между глаголом и его существительными аргументами, чтобы определить, кто что и с кем делает. В некоторых языках, например в английском, порядок слов является основной синтаксической подсказкой. В других языках, например, в немецком, для определения тематических ролей дополнительно используется регистр. В процессе развития дети должны усвоить тематическую релевантность этих синтаксических сигналов и сопоставить их с семантическими сигналами.Здесь мы исследовали обработку синтаксических и семантических сигналов у детей 2 и 3 лет, анализируя их поведенческие и нейрофизиологические реакции. Предложения «сначала субъект» и «сначала объект» с регистром (синтаксическая реплика), включая одушевленные и неодушевленные существительные (семантическая реплика), предъявлялись на слух.