Год издания мертвые души – Мёртвые души — Википедия

История одной книги: «Мёртвые души» | Актуальная классика | Культура

24 февраля 1852 года Николай Гоголь сжёг вторую, окончательную редакцию второго тома «Мёртвых душ» — главного произведения в своей жизни (первую редакцию он также уничтожил семью годами ранее). Шёл Великий пост, писатель практически ничего не ел, а единственный человек, которому он дал прочитать свою рукопись, назвал роман «вредным» и посоветовал уничтожить ряд глав оттуда. Автор же бросил в огонь сразу всю рукопись. А наутро, осознав, что натворил, пожалел о своём порыве, но было уже поздно.

Но первые несколько глав от второго тома читателям всё же знакомы. Через пару месяцев после смерти Гоголя были обнаружены его черновые рукописи, в числе которых и четыре главы ко второй книге «Мёртвых душ». АиФ.ru рассказывает историю обоих томов одной из самых известных русских книг.

Титульная страница первого издания 1842 года и титульный лист второго издания «Мёртвых душ» 1846 года по эскизу Николая Гоголя. Фото: Commons.wikimedia.org

Спасибо Александру Сергеевичу!

На самом деле сюжет «Мёртвых душ» принадлежит вовсе не Гоголю: интересную идею своему «коллеге по перу» подсказал Александр Пушкин. Во время своей кишинёвской ссылки поэт услышал «диковинную» историю: оказалось, что в одном местечке на Днестре, если судить по официальным документам, уже несколько лет никто не умирал. Никакой мистики в этом не было: имена умерших просто присваивали беглым крестьянам, которые в поисках лучшей жизни оказывались на Днестре. Вот и выходило, что город получал приток новой рабочей силы, у крестьян появлялся шанс на новую жизнь (причём полиция не могла даже вычислить беглецов), а статистика показывала отсутствие смертей.

Немного видоизменив этот сюжет, Пушкин рассказал его Гоголю — произошло это, скорее всего, осенью 1831-го. А через четыре года, 7 октября 1835-го, Николай Васильевич отправил Александру Сергеевичу письмо с такими словами: «Начал писать «Мёртвых душ». Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон». Главным героем у Гоголя стал авантюрист, который выдаёт себя за помещика и скупает умерших крестьян, которые в переписи ещё значатся как живые. А полученные «души» он закладывает в ломбард, стремясь разбогатеть.

Три круга Чичикова

Свою поэму (а именно так автор обозначил жанр «Мёртвых душ») Гоголь решил сделать трёхчастной — в этом произведение напоминает «Божественную комедию» Данте Алигьери. В средневековой поэме Данте герой путешествует по загробному миру: проходит все круги ада, минует чистилище и в конце концов, просветлившись, попадает в рай. У Гоголя сюжет и структура задуманы похожим образом: главный персонаж, Чичиков, путешествует по России, наблюдая за пороками помещиков, и постепенно меняется сам. Если в первом томе Чичиков предстаёт как ловкий махинатор, который способен втереться в доверие к любому человеку, то во втором он попадается на афере с чужим наследством и чуть не отправляется в тюрьму. Скорее всего, автор предполагал, что в заключительной части его герой попадёт в Сибирь вместе с ещё несколькими персонажами, и, пройдя через ряд испытаний, все вместе они станут честными людьми, образцами для подражания.

Въезд Чичикова в губернский город. Автор Александр Агин. 1847 год. Фото: www.russianlook.com

Но к написанию третьего тома Гоголь так и не приступил, а о содержании второго можно догадываться лишь по четырём уцелевшим главам. Причём записи эти рабочие и неполные, а у героев «разнятся» имена и возраст.

«Священное завещание» Пушкина

В общей сложности Гоголь писал первый том «Мёртвых душ» (тот самый, который нам сейчас так хорошо известен) шесть лет. Работа началась ещё на родине, затем продолжилась за границей (туда писатель «укатил» летом 1836-го) — кстати, первые главы писатель прочитал своему «вдохновителю» Пушкину как раз перед отъездом. Автор трудился над поэмой в Швейцарии, Франции и Италии. Затем короткими «набегами» возвращался в Россию, читал на светских вечерах в Москве и Санкт-Петербурге отрывки из рукописи и снова уезжал за рубеж. В 1837 году до Гоголя дошла потрясшая его новость: Пушкина убили на дуэли. Писатель посчитал, что теперь закончить «Мёртвые души» — это его долг: тем самым он исполнит «священное завещание» поэта, и ещё усерднее взялся за работу.

К лету 1841-го книга была дописана. Автор приехал в Москву, планируя издать произведение, но столкнулся с серьёзными трудностями. Московская цензура не захотела пропускать «Мёртвые души» и собиралась запретить поэму к печати. По-видимому, цензор, которому «досталась» рукопись, помог Гоголю и предупредил его о проблеме, так что писатель успел вовремя переправить «Мёртвые души» через Виссариона Белинского (литературного критика и публициста) из Москвы в столицу — Санкт-Петербург. Заодно автор попросил Белинского и нескольких своих влиятельных столичных друзей помочь пройти цензуру. И план удался: книгу дозволили. В 1842 году произведение наконец вышло — тогда оно называлось «Похождения Чичикова, или Мёртвые души, поэма Н. Гоголя».

Иллюстрация Петра Соколова к поэме Николая Гоголя «Мёртвые души». «Приезд Чичикова к Плюшкину». 1952 год. Репродукция. Фото: РИА Новости / Озерский

Первая редакция второго тома

Невозможно сказать наверняка, когда именно автор приступил к написанию второго тома — предположительно, это произошло в 1840-м, ещё до того, как была опубликована первая часть. Известно, что Гоголь работал над рукописью снова в Европе, а в 1845 году, во время душевного кризиса, бросил все листы в печь — это был первый раз, когда он уничтожил рукопись второго тома. Тогда автор решил, что его призвание — служить Богу на литературном поприще, и пришёл к выводу, что он избран для того, чтобы создать великий шедевр. Как Гоголь писал своим друзьям, работая над «Мёртвыми душами»: «…грех, сильный грех, тяжкий грех отвлекать меня! Только одному неверующему словам моим и недоступному мыслям высоким позволительно это сделать. Труд мой велик, мой подвиг спасителен. Я умер теперь для всего мелочного».

По словам самого автора, после сожжения рукописи второго тома к нему пришло озарение. Он понял, каким на самом деле должно быть содержание книги: более возвышенным и «просветлённым». И вдохновлённый Гоголь приступил ко второй редакции.

«Теперь всё пропало». Вторая редакция второго тома

Когда очередная, уже вторая рукопись второго тома был готова, литератор уговорил своего духовного учителя, ржевского протоиерея Матфея Константиновского прочитать её — священник как раз гостил в то время в Москве, в доме приятеля Гоголя. Матфей вначале отказывался, но, ознакомившись с редакцией, посоветовал уничтожить из книги несколько глав и никогда не публиковать их. Через несколько дней протоиерей уехал, а писатель практически перестал есть — причём произошло это за 5 дней до начала Великого поста.

Портрет Николая Гоголя для матери, написанный Фёдором Моллером в 1841 году, в Риме.

Согласно легенде, в ночь с 23 на 24 февраля Гоголь разбудил своего слугу Семёна, велел ему открыть печные задвижки и принести портфель, в котором хранились рукописи. На мольбы испуганного слуги писатель ответил: «Не твоё дело! Молись!» — и поджёг в камине свои тетради. Никто из ныне живущих не может знать, что тогда двигало автором: недовольство вторым томом, разочарование или психологическое напряжение. Как потом объяснял сам писатель, он уничтожил книгу по ошибке: «Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжег всё. Как лукавый силён — вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил… Думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь всё пропало».

После той роковой ночи классик прожил девять дней. Умер он в состоянии сильного истощения и без сил, но до последнего отказывался принимать еду. Разбирая его архивы, пара друзей Гоголя в присутствии московского гражданского губернатора через пару месяцев нашли черновые главы второго тома. К третьему он не успел даже приступить… Сейчас, спустя 162 года, «Мёртвые души» по-прежнему читают, а произведение считается классикой не только русской, но и всей мировой литературы.

«Мёртвые души» в десяти цитатах

«Русь, куда ж несёшься ты? Дай ответ. Не даёт ответа».

«И какой же русский не любит быстрой езды?»

«Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья».

«Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит».

«Эх, русский народец! Не любит умирать своей смертью!»

«Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины».

«Часто сквозь видимый миру смех льются невидимые миру слёзы».

«Ноздрёв был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории».

«Весьма опасно заглядывать поглубже в дамские сердца».

«Страх прилипчивее чумы».

Иллюстрация Петра Соколова к поэме Николая Гоголя «Мёртвые души». «Чичиков у Плюшкина». 1952 год. Репродукция. Фото: РИА Новости / Озерский

www.aif.ru

Иллюстрированные издания «Мертвых душ» Н.В.Гоголя

3 — 2004

Е.Л.Немировский

Иллюстрированные собрания сочинений

Гравюры Марка Шагала

Иллюстрации 30-50-х годов ХХ века

Работы последних десятилетий

Окончание. Начало в № 1-2’2004

Иллюстрированные собрания сочинений

С начала ХХ столетия в свет выходят иллюстрированные собрания сочинений Н.В.Гоголя, в составе которых, конечно, были и «Мертвые души». Наиболее известно среди них собрание, выпущенное «Товариществом М.О.Вольфа» в серии «Великие русские писатели». Это было богатое издание, рассчитанное на состоятельного читателя. Оно имело большой формат и было заключено в переплеты с золотым тиснением имени писателя и с блинтовым портретом­барельефом, помещенным в круглом медальоне. Толстые тома были одеты в суперобложку, что по тем временам было в новинку. Более того, имелся и картонный футляр с наклейкой следующего содержания: «Без этого футляра книга обратно не принимается».

Сочинения Н.В.Гоголя вышли в свет в 1908 году и впоследствии неоднократно переиздавались. Это были стереотипные издания, и печатались они без каких­либо изменений. Иллюстрирована была как биография писателя, которой открывался том, так и его сочинения. Рисунки для основной части издания делал художник В.А.Табурин. Сколько­нибудь широкой известностью он не пользовался, хотя его рисунки, большей частью «репортажные», нередко встречались на страницах «Нивы». К изданию М.О.Вольфа он сделал 32 иллюстрации, помещенные на отдельных листах. На долю «Мертвых душ» пришлось 6 иллюстраций. Все они были подписаны короткими цитатами из Н.В.Гоголя. Иллюстрации были полутоновыми, черно­белыми и воспроизводились методом автотипии.

Для иллюстрирования В.А.Табурин выбрал ряд не столько кульминационных, сколько выгодных с постановочной точки зрения моментов: прощание Чичикова с семейством Маниловых, ссора Павла Ивановича с Ноздревым и т.п. Рисунки были исполнены в хорошей реалистической манере, но значительного вклада в иконографию «Мертвых душ» они, конечно, не внесли.

Отметим попутно, что «Товарищество М.О.Вольфа» выпустило и небольшой альбом «Гоголь в иллюстрациях художника В.А.Табурина», который распространялся как приложение к журналу «Задушевное слово». Но в него вошла всего одна иллюстрация к «Мертвым душам» — с подписью «Здесь герой наш постепенно отступил назад». Изображен на ней был разговор Чичикова с Плюшкиным.

Гораздо роскошнее было оформлено «Иллюстрированное полное собрание сочинений» Н.В.Гоголя, выпущенное в 1911­1912 годах московским издательством «Печатник». Двум книгам «Мертвых душ» здесь было отведено два тома — пятый и шестой. Первый из них содержал 42 иллюстрации, во втором — 29. В большинстве своем это работы П.М.Боклевского, но есть также 10 акварелей П.П.Соколова, 8 рисунков П.Пирогова, 4 — М.Зайцева и 4 — В.Комарова. Они воспроизведены как на отдельных листах, так и непосредственно в тексте. Особенно хороши цветные акварели П.М.Боклевского, прежде никогда не печатавшиеся. Они репродуцированы многокрасочной автотипией и изображают — во весь рост — основных героев «Мертвых душ»: Собакевича, Плюшкина, Ноздрева, Коробочку, Манилова, Мижуева… Черные акварели П.П.Соколова воспроизведены фототипией в коричневых тонах на отдельных листах толстой бумаги.

Среди других иллюстрированных дореволюционных собраний сочинений Н.В.Гоголя назовем однотомник, неоднократно (в 1902, 1907, 1909 и др. годах) выпускавшийся московским издателем Андреем Яковлевичем Панафидиным (1857­1902), а после его смерти — его вдовой Александрой Самуиловной (1873­?). Здесь было 240 иллюстраций, выполненных художниками К.О.Брожем, М.Т.Ми­хайловым и А.А.Чикиным. Наиболее известен среди них был Карел Осипович Брож (1836­1901), учившийся в Вене, но большую часть жизни проживший в России.

Иллюстрированные издания сочинений Н.В.Гоголя выходили и в пров инции. В 1913 году такой однотомник, объемом более 1000 страниц, выпустил в Екатеринославе Л.М.Ро­зенберг¹. 128 рисунков для этого издания исполнены малоизвест­ ными художниками Смирновым, Соловьевым и Витманом.

В советское время собрания сочинений Н.В.Гоголя также иллюстрировались, но новых иллюстрационных циклов в них не было; использовались преимущественно рисунки А.А.Агина и П.М.Боклевского.

Гравюры Марка Шагала

Особого разговора заслуживает цикл из 118 иллюстраций, исполненных в 1923­1926 годах одним из крупнейших и известнейших художников ХХ столетия Марком Захаровичем Шагалом (1887­1985). Он родился в Витебске, но почти всю жизнь прожил во Франции. В 1920­х годах Шагал выполнил три больших цикла иллюстраций — к Библии, к «Басням» Жана де Лафонтена и к «Мертвым душам» Н.В.Гоголя. Эти работы финансировал издатель и меценат Амбруаз Воллар (Ambroise Vollard), который, к сожалению, умер прежде, чем они увидели свет. В 1927 году иллюстрации к «Мертвым душам» были подарены художником Государственной Третьяковской галерее с дарственной надписью: «Дарю Третьяковской галерее со всей моей любовью русского художника к своей Родине эту серию 96 гравюр к «Мертвым душам» Гоголя для издателя «Ambroise Vollard» в Париже. Париж 1927. Марк Шагал».

Иллюстрации к «Мертвым душам» были задуманы как станковые гравюры, исполненные в технике офорта и в смешанной технике офорта, сухой иглы и акватинты. Первое издание всех трех иллюстрационных сюит Шагала было осуществлено лишь в 1948­1956 годах парижским издателем Териадом (Teriade). В книжной форме гравюры к гоголевской поэме появились в двухтомном издании «Мертвых душ», выпущенном в Париже в 1948 году. Для этого издания М.Шагал дополнительно изготовил 11 небольших гравюр, призванных служить заставками к отдельным главам. Издание было напечатано ограниченным тиражом — 325 нумерованных экземпляров — и стоило очень дорого. Кроме того, отпечатали еще 33 именных экземпляра, предназначенных для тех, кто принимал участие в реализации проекта. Печатали на бумаге ручной выделки, снабженной буквенным водяным знаком «Ames Mortes», то есть «Мертвые души». Это защищало издание от подделки. М.Шагал собственноручно расписался на листе с выходными сведениями каждого экземпляра. В Российской государственной библиотеке этого издания нет, но оно вместе с гравюрами экспонировалось на выставке в Государственном Эрмитаже в 1987 году².

Библиофильским было и отдельное издание гравюр Марка Шагала к «Мертвым душам», предпринятое в Германии в 1991 году³. Многие из гравюр М.Шагала репродуцировались в альбомах и искусствоведческих изданиях, где с ними и можно ознакомиться⁴. Первое русское издание «Мертвых душ», иллюстрированное этими гравюрами⁵, появилось в конце 2003 года.

Гоголь и Шагал

Гравюры цельностраничны. Размеры большинства из них — 288,9 x 222,3 мм. Рисунки М.Шагала предельно гротескны. Творческая манера художника сразу же узнается по смещению времени и действия, по отсутствию какой­либо упорядоченной перспективы, по неожиданным ракурсам изображений людей, животных и предметов на одном и том же листе. О влиянии образов гоголевских персонажей, созданных А.А.Агиным, здесь, конечно, говорить не приходится. Да и узнаются гоголевские персонажи плохо. Сюжетная схема «Мертвых душ» по сути была использована Марком Шагалом для очередной разработки близкой ему темы западнорусского провинциального городка. Открывается сюита листом, на котором изображен приезд Чичикова в губернский город. Открытая — без верха — коляска с нашим героем въезжает в ворота, украшенные сверху резными изображениями петухов. Слева от ворот заведение с вывеской «Кабак», справа — лавка с надписью «Сбитень». Среди гравюр есть и «портреты» Коробочки и Собакевича, изображенных во весь рост. Вслед за П.П.Со­коловым Шагал изображает Чичикова, который ложится спать в доме Коробочки. Но если у Соколова герой уже лежит, прикрытый одеялом, то у Шагала — только­только собирается лечь.

Прибытие Чичикова в город NN

Марка Шагала интересовали и темы, которые ранее художниками не разрабатывались. В их числе, например, «Рождение Чичикова». Мы видим лежащую в постели обнаженную мать нашего героя и стоящую рядом повитуху с ребенком на руках.

Был среди иллюстраций и лист «Гоголь и Шагал» с портретом писателя и автопортретом художника. А в верхней части гравюры изображены многие герои бессмертной гоголев­ской поэмы — вплоть до парящих в облаках мужиков — мертвых душ.

Помимо персонажей «Мертвых душ» Шагала интересуют и пейзажи. Он изображает губернский город, усадьбу Плюшкина и старый сад в его имении.

Иллюстрации 30-50-х годов ХХ века

Первое советское издание «Мертвых душ» вышло в свет в 1919 году в составе «Народной библиотеки», которая издавалась Литературно­издательским отделом Наркомпроса. Иллюстраций в этом издании не было.

Нелицеприятная критика николаевской России в знаменитой гоголевской поэме была созвучна идеологическим устремлениям большевизма. Тем более удивительно, что следующее отдельное издание «Мертвых душ» увидело свет лишь девять лет спустя — в 1928 году, но с этих пор поэма переиздавалась почти ежегодно, поскольку была включена в школьные программы.

Первое советское иллюстрированное издание появилось в 1930 году. Выпустило его Государственное издательство в составе своей «Дешевой библиотеки». Мы находим здесь фотомеханические воспроизведения рисунков А.А.Агина, гравированных на дереве Е.Е.Бернардским. Издание это было повторено Государственным издательством художественной литературы в 1934 и 1935 годах. Ставшие уже классическими иллюстрации мы находим и в изданиях, предприня­тых другими советскими издатель­ствами.

С новым иллюстрационным циклом мы встречаемся лишь в 1937­1939 годах в 3­томном собрании сочинений Н.В.Гоголя, выпущенном Государственным издательством детской литературы, которое проиллюстрировали очень популярные в то время Кукрыниксы (Михаил Васильевич Куприянов, 1903­1991; Порфирий Никитич Крылов, 1902­1990; Николай Александрович Соколов, 1903­2000). Рисунки были повторены и в отдельном издании «Мертвых душ», выпущенном тем же издательством в военном 1942 году. Из 37 рисунков 10 штриховые, остальные — полутоновые, исполненные черной акварелью. Они выполнены в традиционной для Кукрыниксов манере — в жанре карикатуры. Карикатуристом, как помнит читатель, был и Петр Михайлович Боклевский. Но в его психологических портретах героев «Мертвых душ» нет почти ничего от карикатуры.

По мнению искусствоведа Галины Леонтьевны Демосфеновой, «художники поставили перед собой цель как можно сильнее выявить социальный смысл поэмы Гоголя, показать критическое отношение современного читателя к персонажам, осмеянным великим писателем. Однако при первом взгляде на рисунки становится ясным, что в этом своем стремлении художники переступили границы, доступные иллюстратору, и не учли особенностей гоголевского стиля, что обусловило определенную односторонность иллюстраций». В образах, созданных Кукрыниксами, Демо­сфенова видит «элементы излишней карикатурности, что сильно мешает восприятию образа»⁶.

Отметим, что у Кукрыниксов есть и превосходные иллюстрационные работы. Однако, если, например, в штриховых рисунках к «Золотому теленку» И.Ильфа и Е.Петрова, выполненных в 1971 году, налет карикатуризма был уместен, то в «Мертвых душах» он режет глаза.

Надо сказать, что сами художники, видимо, чувствовали недостатки своей работы. На юбилейной выставке 1952 года, посвященной 100­летию со дня кончины Н.В.Гоголя, они экспонировали свои черные акварели к «Портрету» и «Шинели», а иллюстрации к «Мертвым душам» не показали⁷.

Тем не менее рисунки Кукрыниксов один раз были воспроизведены и в зарубежном издании «Мертвых душ», выпущенном на французском языке в 1952 году в Женеве (Швейцария). Здесь эти рисунки соседствуют с иллюстрациями, выполненными своеобычным и совсем не похожим на Кукрыниксов художником Гансом Эрни (Hans Erni, 1909).

Во время Второй мировой войны и сразу же после нее, на волне существовавшего в те годы стойкого интереса к России, «Мертвые души» часто издавались за рубежом — на русском и иностранных языках. Мы уже говорили о двухтомном издании «Мертвых душ», иллюстрированном гравюрами Марка Шагала, выпущенном в Париже в 1948 году.

Весьма любопытно, но не более того, библиофильское издание, которое было предпринято в Нью­Йорке в 1942 году по заказу Клуба читателей (The Readers Club) и повторено два года спустя — для Клуба любителей лимитированных изданий (The Limited Edition Club)⁸. Это издание было иллюстрировано цветными рисунками художницы Люсиль Коркос (Lucille Corcos), помещенными непосредственно в тексте и воспроизведенными офсетной печатью. Надо сказать, что это первое издание такого рода. Читатель помнит, что цветные акварели П.М.Боклевского в издании «Печатника» воспроизводились на отдельных листах. Иллюстрации Коркос несколько карикатурны, но выполнены с определенным мастерством. И никаких претензий к ним бы не было, если бы не абсолютная неграмотность художницы в вопросах русской дей­ствительности. Деревенские избы, например, она изображает с колоннами по углам. А на ногах упитанного и молодого Плюшкина, стоящего перед своей заветной шкатулкой, щегольские коричневые сапожки. Штанов у него нет, а на плечах — какое­то странное одеяние — длинная рубашка с разрезами по бокам.

Вскоре после войны, в 1947 году, в Праге издательством «Свобода» был выпущен чешский перевод «Мертвых душ» с 27 цветными иллюстрация­ми художника Михаила Ромберга (Michael Romberg, 1918­1982). Этому графику были особенно близки произведения русских и советских писателей. Среди проиллюстрированн­ых им изданий «Конек­ г орбунок» П.П.Ершова (1948), «Очарованный странник» Н.С.Лескова (1961), «Медный всадник» А.С.Пушкина (1976), «Слово о полку Игореве» (1977).

Город NN

В 1951 году немецкий перевод «Мертвых душ» был выпущен в Лейпциге издательством «Филипп Реклам­младший»⁹. Вообще говоря, это издательство выпускает библиотеку дешевых карманных изданий, которая печатается на низкосортной бумаге и чаще всего без иллюстраций, но для издания «Мертвых душ» 1951 году было сделано исключение. и ллюстрации к нему выполнил превосходный художник Иозеф Хегенбарт (Joseph Hegenbarth, 1884­1962). Он иллюстрировал также «Эпос о Гильгамеше», «Песню о Нибелунгах», произведения Шекспира, Сервантеса, Свифта, Гете, Бальзака, Флобера и многих других писателей всех стран и народов. Эти рисунки часто выходили в свет на отдельных листах, помещенных в папку, и лишь впоследствии являлись миру в книге. Для «Мертвых душ» было выполнено 320 рисунков пером. Они размещены непосредственно в тексте. Хегенбарта интересовали главным образом взаимоотношения между героями «Мертвых душ»; на интерьер и предметы обстановки он внимания не обращал; пейзажи в книге редки. В некоторых рисунках можно найти отступления от реальной фактографии: показывая, например, провинциальный городок, художник изображает тенты над витринами магазинов. Но в целом работа Иозефа Хегенбарта, конечно же, заслуживает внимания.

Еще одно зарубежное иллюстрированное издание увидело свет в 1931 году и было переиздано 1959­м в Праге. Художник Властимил Рада (Vlastimil Rada) проиллюстрировал его многокрасочными полутоновыми акварелями и черно­белыми штриховыми рисунками пером. В большин­стве своем они размещены непосред­ственно в тексте, но некоторые цветные рисунки вынесены на отдельные листы. Таковы, в частности, поясные «портреты» героев — Коробочки и Ноздрева. Художником подготовлена и рисованная цветная суперобложка. Воспроизведено все это офсетной печатью. С российской фактографией у Властимила Рады дело обстоит значительно лучше, чем у других зарубежных художников.

Иллюстрировал «Мертвые души» и другой известный чешский художник — Франтишек Тихы (Frantisek Tichy, 1896­1961). Он больше занимался станковой графикой, но работал также и в области книжной иллюстрации. Среди его известных работ — выполненные в технике сухой иглы иллюстрации к «Демону» М.Ю.Лер­монтова (1939) и к «Дон Кихоту» Сервантеса (1940). «Мертвые души» были одной из последних его работ. Они издавались по крайней мере три раза. О первом издании сведений у нас нет, а следующие вышли в Праге в 1968 и 1979 годах.

Но вернемся в Россию. Для большеформатного издания «Мертвых душ», выпущенного Государственным издательством детской литературы в 1953 году, иллюстрации делал Алексей Михайлович Лаптев (1905­1965). Если быть точным, то это труд нескольких художников. Общая композиция книги предложена В.Пахомовым, который разработал и макет издания, а переплет, титульный лист, буквицы и орнаментальные украшения выполнены по рисункам М.Большакова.

В книге есть 25 полутоновых иллюстраций, помещенных на отдельных листах, и большое число штриховых рисунков. Верстка свободная и разнообразная. Мы встречаем штриховые рисунки на спусковых полосах в начале каждой из глав. Это по большей части пейзажные зарисовки — виды уездного городка, барских усадеб. Помещены рисунки и в самом тексте, где они заверстаны в оборку, и на концевых полосах глав — в качестве фигурных концовок.

Полутоновые рисунки привязаны к кульминационным моментам повествования. Мы видим Манилова, встречающего Чичикова на пороге своего дома, Ноздрева с чашкой, как и у Агина, и с чубуком, Собакевича, только что получившего деньги от Чичикова… Сюжетно все иллюстрации разработаны с большой тщательностью. Вскоре после издания «Мертвых душ» Алексей Михайлович Лаптев был избран членом­корреспондентом Академии художеств.

В дальнейшем издания с иллюстрациями А.М.Лаптева неоднократно воспроизводились в книгах Издательства детской литературы. Был период, когда они выходили чуть ли не ежегодно: в 1954, 1955, 1957, 1958, 1964 и др. Некоторые издания были повторены тем же издательством (с 1964 года оно называлось «Детская литература») в меньшем формате, в результате чего иллюстрации заметно проиграли. «Мертвые души» с лаптевскими рисунками выпускали издательства и в других городах Совет­ского Союза — в Махачкале, Петрозаводске, Таллине, Тбилиси… Репродуцировали эти иллюстрации и в зарубежных изданиях.

Петрушка

Работы последних десятилетий

В гоголевских изданиях последних десятилетий, конечно же, использовались и хорошо известные рисунки А.А.Агина и П.М.Боклевского. Но вместе с тем издательства в этот период более независимо, чем раньше, начинают искать новое изобразительное решение вечной проблемы «Мертвых душ».

В 1960­1980­х годах появляются новые иллюстрационные циклы. Художник Г.Е.Леви оформляет «Мертвые души», изданные в 1968 году в Иркутске, С.Ковалев — в 1973 году в Перми, В.К.Пахрицын — в 1973 году в Петрозаводске, С.Артюшенко — в 1978 году в Киеве, Н.Байрачный — в 1978 году в Минске, В.Кадочников — в 1979 году в Перми, В.Н.Чупрыгин — в 1980 году в Москве (издательства «Статистика» и «Финансы»), С.Тюнин — в 1984 году в Москве (издательство «Московский рабочий»).

Более подробно нужно рассказать о неординарном издании «Мертвых душ», выпущенном в 1974 году московским издательством «Современник» в составе его «Классической библиотеки». Неординарным его делают и нестандартная верстка (все страницы помещены в прямоугольных рамках), но главное — ни на что не похожие рисунки художника Сергея Александровича Алимова. Все они полутоновые, выполнены карандашом и размещены на страницах под обрез — без полей. Оборотные стороны заняты текстом. Всего таких иллюстраций 16. Кроме этого художник исполнил рисованные форзацы и небольшие рисунки для шмуцтитулов каждой из двух книг «Мертвых душ».

Манилов

Рисунки откровенно гротескны. Пропорции на них нарочито изменены. В сцене ссоры Чичикова с Ноздревым сжавшаяся фигурка Павла Ивановича раза в два меньше изображенного настоящим великаном Ноздрева. Чтобы передать характер героя, художнику не нужно видеть его лицо. Собакевич, например, изображен во весь рост, но со спины. Чичиков же, при первом нашем знакомстве с ним, едва выглядывает из брички.

В 1976 году рисунки С.А.Алимова экспонировались на Первой Всероссийской выставке книжной иллюстрации. Критика по этому поводу замечала, что они «представляют собой… прием дерзкой утрировки, но не своевольной, а прочно опирающейся на литературную данность и именно поэтому находящей живой отклик и понимание зрителя»¹⁰.

В 1981 году издательство «Художественная литература» выпустило «Мертвые души» с иллюстрациями Виталия Николаевича Горяева (1910­1982)¹¹. Воспитанник Вхутеина и Московского полиграфического института, ученик В.А.Фаворского и С.В.Герасимова, В.Н.Горяев преимущественно работал в области карикатуры, активно сотрудничал с журналом «Крокодил». Но занимался он и книжной иллюстрацией, иллюстрировал Ф.М.Достоевского, Марка Твена, В.П.Катаева, Ю.К.Олешу… К Н.В.Гоголю он впервые обратился в 1965 году, исполнив цикл рисунков к «Петербургским повестям».

В работах В.Н.Горяева всегда чув­ствуется рука карикатуриста. Они экспрессивны и выполнены на грани гротеска. Однако нарочитости здесь никакой нет. Как нет и желания рассмешить во что бы то ни стало.

Издание 1981 года одето в суперобложку, на которой художник изобразил Н.В.Гоголя. Портрет автора «Мертвых душ» мы находим и на фронтисписе. Изображения эти, конечно, далеки от документальности, но вполне узнаваемы. В.Н.Горяев — большой мастер. Иногда ему достаточно нескольких штрихов, чтобы изобразить героя рисунка, дать представление о его характере. Впрочем, художника больше интересует поведение героя, чем его лицо или костюм. Узнавать героя помогают аксессуары. Чичикова можно узнать по цилиндру, который почти всегда где­нибудь поблизости, Ноздрева — по взъерошенной шевелюре. Манилова — по непременному вишневому чубуку.

Верстка издания свободна и разнообразна. Рисунки помещены как в нижней, так и в верхней части листа. Иногда мы встречаем их на полях, которые здесь необычно большие. Есть цельностраничные иллюстрации и даже иллюстрационные развороты.

В.Н.Горяев комплексно решает проблемы оформления книги. Для него, как и для В.А.Фаворского, книга — это целостный организм, где все взаимосвязанно. Инициалы, поставленные в начале каждой главы издания 1981 года, а также рисованные надписи, хорошо гармонируют со штриховым рисунком. В целом работа В.Н.Горяева — несомненная удача отечественного оформительского мастерства.

Еще одним художником, оформлявшим «Мертвые души», стал Анатолий Львович Каплан (1902­1980) хорошо известный своими автолито­графиями на темы произведений Шолом­Алейхема. Он создал большой цикл произведений, решенных в технике цветной керамики. 37 фотографий этих работ Каплана были использованы в качестве иллюстраций в изданном в 1981 году в Берлине и в Веймаре немецком переводе поэмы Н.В.Гоголя¹².

В 1994 году московское издательство «Терра» выпустило «Мертвые души» с совершенно новыми иллюстрациями художника Николая Борисовича Егорова (род. в 1946­м). Среди первых работ этого мастера, работающего в технике ксилографии, были иллюстрации к «Петру I» Алексея Николаевича Толстого и к сборнику произведений Иоганна Вольфганга Гете «О любви». Иллюстрации к «Мертвым душам» воспроизводились на отдельных листах, но на той же бумаге, что и основной текст, и в пределах общей пагинации. 20 тыс. экземпляров были воспроизведены офсетной печатью. Но в 10 экземплярах, выпущенных в библиофильском исполнении, иллюстрации воспроизводились с авторских досок.

Всего в книге 20 иллюстраций, включая портрет Н.В.Гоголя, использованный в качестве фронтисписа. Конфигурация гравюр разнообразна и произвольна, организующим элементом служат прямоугольные рамки. Тематика иллюстраций также различна, в их числе есть и «портреты» — Чичикова перед зеркалом, Собакевича перед блюдом с костями уже съеденного осетра на завтраке у полицеймейстера, Мочалова, Коробочки, губернаторши… Есть и многофигурные композиции, например Чичиков в окружении дам.

Работа Н.Егорова — это первый опыт использования оригинальной, а не репродукционной ксилографии для иллюстрирования «Мертвых душ» — не с чужих рисунков, а с соб­ственных, и опыт, по нашему мнению, удачный.

Последнее по времени иллюстрированное издание «Мертвых душ» было предпринято в 2001 году Рекламно­компьютерным агентством «Труд» в составе «Библиотеки газеты “Труд”». Это издание парадное; оно выполнено в большом формате и на высоком полиграфическом уровне. В качестве дополнительного элемента художественного убранства здесь привлечены силуэты Федора Петровича Толстого (1783­1873), к поэме Н.В.Гоголя никакого отношения не имеющие, но бесспорно гармонирующие с нею. Парадоксально, но в редакционном примечании, помещенном на обороте титульного листа этого издания, сказано буквально следующее: «”Мертвые души” впервые сопровождаются гравюрами А.А.Агина и Е.Е.Бер­нардского». Здесь сделано по крайней мере две ошибки: иллюстрации Агина и ранее неоднократно публиковались вместе с текстом «Мертвых душ», а гравером этот художник не был.

Издание 2001 года напечатано в большом формате на высококачественной бумаге. Гравюры Е.Е.Бер­нардского репродуцированы превосходно. Они, как и в первом издании агинских рисунков, снабжены подписями — короткими цитатами из гоголевской поэмы.

Завершая рассказ об иллюстрированных изданиях «Мертвых душ», отметим, что издания эти — одна из блестящих страниц многовековой истории книжного искусства.

КомпьюАрт 3’2004

compuart.ru

История создания поэмы «Мертвые души» Гоголя: творческая история, замысел |LITERATURUS: Мир русской литературы

— это выдающееся произведение русской литературы XIX века.

История создания поэмы «Мертвые души» Гоголя: творческая история, замысел

Замысел поэмы

После создания комедии «Ревизор» Гоголь чувствует потребность написать серьезное сочинение. В 1835 году А. С. Пушкин предлагает Гоголю любопытный сюжет (сюжет будущих «Мертвых душ»). Гоголю нравится эта идея, и он с энтузиазмом приступает к работе:

«…Пушкин <…> отдал мне свой собственный сюжет, из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы, и которого, по словам его, он бы не отдал другому никому. Это был сюжет «Мертвых Душ». <…> 

После «Ревизора» я почувствовал, более нежели когда-либо прежде, потребность сочиненья полного, где было бы уже не одно то, над чем следует смеяться. Пушкин находил, что сюжет «Мертвых Душ» хорош для меня тем, что дает полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров…» (Н. В. Гоголь, «Авторская исповедь»)

Начало работы в Петербурге (1835 г.)

Гоголь начинает писать «Мертвые души» в Петербурге в 1835 году:

«…Начал писать «Мертвых Душ». Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон. Но теперь остановил его на третьей главе. Ищу хорошего ябедника, с которым бы можно коротко сойтись. Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь…» (Письмо Н. В. Гоголя к А. С. Пушкину, 7 октября 1835 г.)

Работа за границей (1836 — 1839 гг.)

Вскоре после первого постановки «Ревизора» он едет за границу, где и протекает основная работа над «Мертвыми душами». Из Парижа Гоголь пишет Жуковскому следующее:

«…принялся за «Мертвых Душ», которых было начал в Петербурге. Все начатое переделал я вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись. <…> Если совершу это творение так, как нужно его совершить, то… какой огромный, какой оригинальный сюжет! Какая разнообразная куча! Вся Русь явится в нем! Это будет первая моя порядочная вещь; вещь, которая вынесет мое имя. Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму…» (письмо Н. В. Гоголя к В. А. Жуковскому, 12 ноября 1836 г.)

В конце 1837 года Гоголь пишет Жуковскому из Рима о том, что он спешит закончить поэму:

«…Если бы вы знали, с какою радостью я бросил Швейцарию и полетел в мою душеньку, в мою красавицу Италию! <…> Я весел. Душа моя светла. Тружусь и спешу всеми силами совершить труд мой…» (письмо Н. В. Гоголя к В. А. Жуковскому, 30 октября 1837 г.)

В 1839 году Гоголь завершает работу над черновиком «Мертвых душ». По мнению ученых, черновой вариант поэмы Гоголь завершает к осени 1839 года. С этого момента начинается «отделка» текста.

Возвращение в Россию и первые чтения (1839 г.)

Осенью 1839 года Гоголь возвращается из-за границы в Петербург. Он читает первые четыре главы «Мертвых душ» своим знакомым: Прокоповичу, Анненкову и др.:

«…Первые главы «Мертвых Душ» были уже им написаны, и однажды вечером, явившись в голубом фраке с золотыми пуговицами, с какого-то обеда, к старому товарищу своему Н. Я. Прокоповичу, он застал там всех скромных, безызвестных своих друзей и почитателей, которыми еще дорожил в то время <…>.  

Он читал без перерыва до тех пор, пока истощился весь его голос и зарябило в глазах. Мы узнали таким образом первые четыре главы «Мертвых Душ»… Общий смех мало поразил Гоголя, но изъявление нелицемерного восторга, которое видимо было на всех лицах под конец чтения, его тронуло… Он был доволен…» (П. В. Анненков, очерк «Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года»)

Затем в начале 1840 года Гоголь читает шесть глав поэмы в доме у Аксаковых в Москве. Одновременно с этим писатель продолжает работу над текстом.

Правка текста за границей (1840 г.)

Летом 1840 года Гоголь снова уезжает за границу. В декабре 1840 года, после болезни, он приступает к «очистке» первого тома «Мертвых душ»:

«…Я теперь приготовляю к совершенной очистке первый том «Мертвых Душ». Переменяю, перечищаю, многое перерабатываю вовсе…» (письмо Н. В. Гоголя к С. Т. Аксакову из Рима, 28 декабря 1840 г.)

В этот же период Гоголь обдумывает продолжение «Мертвых душ»:

«…занимаюсь переправками, выправками и даже продолжением «Мертвых Душ». Вижу, что предмет становится глубже и глубже. Даже собираюсь в наступающем году печатать первый том…» (письмо Н. В. Гоголя к М. П. Погодину, 28 декабря 1840 г.)

Весной и летом 1841 года в Риме Гоголь работает над окончательной версией рукописи.

Прохождение цензуры (1841-1842 гг.)

В октябре 1841 года Гоголь приезжает в Москву с готовой рукописью «Мертвых душ». Он отдает рукопись на проверку в московский цензурный комитет. 

Цензоров возмущает называние поэмы и другие детали. Гоголь предчувствует, что поэму могут запретить. Судя по всему, он решает не дожидаться официального запрета и сам забирает рукопись из цензуры:

«…Удар для меня никак неожиданный: запрещают всю рукопись. <…> наконец дело кончилось тем, что рукопись объявлена запрещенною, хотя комитет только прочел три или четыре места…» (Н. В. Гоголь — П. А. Плетневу, Москва, 7 января 1842 г.)

Гоголь передает рукопись «Мертвых душ» цензорам в Петербург. Он надеется, что петербургские цензоры пропустят поэму. Тем временем Гоголь испытывает трудности с деньгами и едва сводит концы с концами:

«…известный писатель Гогель находится теперь в Москве в самом крайнем положении, <…> он основал всю надежду свою на сочинении своем под названием «Мертвые Души», но оно московской цензурою не одобрено и теперь находится в рассмотрении здешней цензуры…» (доклад А. Х. Бенкендорфа Николаю I от 2 февраля 1842 г.)

Разрешение на печать (1842 г.)

Наконец 9 марта 1842 г. петербургский цензор А. В. Никитенко подписывает цензурное разрешение на печать «Мертвых Душ». Гоголь получает рукопись с цензурными правками.  По требованию цензуры название поэмы изменяется — с «Мертвых душ» на «Похождения Чичикова, или Мертвые души». Также к печати не допускается «Повесть о капитане Копейкине»:

«…Милостивый государь, Николай Васильевич! <…> Сочинение это, как вы видите, прошло цензуру благополучно. <…> Совершенно невозможным к пропуску оказался эпизод Копейкина. < …> Места, которые исключила цензура или принуждена была заменить своими, вы, вероятно, исправили бы сами так, что и сено было бы цело и козы сыты…» (А. В. Никитенко — Н. В. Гоголю, 1 апреля 1842 г.)

Публикация «Мертвых душ» (1842 г.)

Получив на руки рукопись 5 апреля 1842 года, Гоголь приступает к публикации. В это время он переделывает забракованную «Повесть о капитане Копейкине», посылает ее еще раз на цензуру и получает разрешение.

21 мая 1842 года типография выпускает первые экземпляры «Мертвых душ». Опубликовав поэму, Гоголь вскоре снова уезжает за границу. 

     Смотрите также: Критика о поэме «Мертвые души»

Работа над вторым томом

По мнению исследователей, к 1842 году у Гоголя уже имеется много материала из второго тома «Мертвых душ». Однако в 1845 году писатель неожиданно сжигает этот материал.

К 1849 году Гоголь создает новую версию второго тома «Мертвых душ». В 1849-1851 году Гоголь читает близким друзьям главы из второго тома. Но вскоре его посещают сомнения в том, стоит ли это печатать:

«…Гоголь сказал, что он не будет печатать второго тома, что в нем все никуда не годится и что надо все переделать…» (С. Т. Аксаков — С. П. Шевыреву, 1852 г.)

В ночь на 12 февраля 1852 года Гоголь сжигает рукопись второго тома «Мертвых душ». Это случается за семь дней до его смерти.  В 1855 году, уже после смерти Гоголя, его племянник Н. Трушковский публикует уцелевшие главы второго тома «Мертвых душ».

Таким образом, работа Гоголя над поэмой «Мертвые души» продолжается 17 лет — с 1835 по 1852 год. Плод многолетних трудов, поэма «Мертвые души» считается главным творением Гоголя, а также шедевром русской литературы XIX века.

Это были материалы об истории создания поэмы «Мертвые души» Гоголя: творческая история произведения, интересные факты о поэме, замысле и т.д.

Смотрите: Все материалы по поэме «Мертвые души»

www.literaturus.ru

Николай Гоголь «Мёртвые души. Том первый»

Первый раз прочитал «Мертвые души» одиннадцать лет назад, между восьмым и девятым классами, на летних каникулах.

Помню, тогда было почему-то сложно читать – в детстве вообще плохо воспринимаются книги, в которых мало действий и диалогов. Потом, перечитывая «Мертвые души» в университете, удивлялся – книга-то небольшая, интересная, да и языком написана замечательным, по-гоголевски замысловатым, «фирменным», что называется.

«Мертвые души», как и «Ревизор», появились на основе истории, рассказанной Гоголю Пушкиным. «Роковое» словосочетание «мертвые души», ставшее заглавием «поэмы», означало всего-навсего умерших крестьян, которые, однако, числились по документам как живые. Гоголь обыгрывает метафорический смысл этого термина, его книга – не история афериста, скупающего мертвых крестьян, а книга о мертвых духовно людях, о ложных путях развития человеческой души.

Манилов – вроде и неплохой человек, но и не хороший. Он вообще никакой – застыл в своем благополучии, в самоуспокоенности, не замечая вокруг ничего, ни постепенно приходящей в упадок усадьбы, ни собственных детей. И жена его точно такая же – занята сотней необязательных дел и увлечений. Самое неприятное в его личности – отсутствие кого-нибудь движения, развития мысли. Вроде бы и ничего страшного, живет такой человек, никому не мешает. Но не по себе становится от этой пустоты. Одна обертка от человека, как попсовая песенка – ни смысла ни души.

Коробочка – еще один типаж обывателя. В отличие от жены Манилова, она еще и начисто лишена воспитания и погрязла в суеверии.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Хотя и принимает она невольно участие в разоблачении Чичикова, но почему-то досада берет – Чичиков мошенник, но умный человек, и как-то жалко видеть, как его план разрушается от чужой глупости.

Коробочка – человек суетный и суеверный, не так оторванный от жизни, как Манилов, но напротив, погрязший в хозяйственных делах и не способный на душевное развитие.

Ноздрев – совсем из другого сорта людей. Нет, он не сидит на месте, не тешит себя прожектами – он всегда готов к переменам и действиям, вот только действия те, во первых, имеют целью найти развлечений (желательно за чужой счет), а во-вторых, нисколько не обдумываются. Он начисто лишен той инертности и основательности, которой у Манилова и Коробочки – избыток. Но это не делает его более развитой и живой личностью, напротив – он олицетворение другой крайности, человека ветреного и абсолютно беспринципного. В его годы у него – психика малолетнего хулигана, такие же поступки и побуждения.

Вот у Собакевича, казалось бы, как раз всего в меру – и приличной основательности, и живости характера. Не суеверен и не глуп – но вот одна беда – ненавидит людей. Причем это не романтическая ненависть возвышенного мизантропа. Нет, он просто уверен, что все люди – сволочи. И он сам, естественно, тоже. Чего и не скрывает. И даже гордится этим.

Плюшкин, как часто указывают литературоведы, показан в динамике. Но это всего лишь «задел на продолжение». Впрочем есть и еще одна черта – Плюшкин, в отличие от прочих помещиков, явно неадекватен. Его душевное уродство бросается в глаза всем. Яркий образ – но очень утрированный и оттого не столь убедительный, как предыдущие. Но, безусловно, страшный. И все же – плюшкины не являются нормой для человеческого общества, в отличие от ноздревых и собакевичей. К счастью. Пока что.

Чаще всего обращают внимание на эту «галерею помещиков». Но список «мертвых душ» ими вовсе не ограничивается. Вспомнить хотя бы городских чиновников, завязших во взятках и провинциальной скуке. Они настолько погрязли в повседневности, что уже не помнят, что смертны – и поэтому смерть прокурора и повергает их в тягостное недоумение.

«Тогда только с соболезнованием узнали, что у покойника была, точно, душа, хотя он по скромности своей никогда ее не показывал.»

Не лучше и городские дамы, живущие модой, мелкими интрижками и дурацкими слухами. Только знание французского и этикета отличает их от Коробочки, но в глубине души – это те же мелочные и жалкие натуры.

Чичиков обычно противопоставляется остальным, как наиболее «живой» персонаж. Это подтверждается и авторским замыслом – во втором и третьем томах должно было состояться нравственное возрождение Чичикова, его переход к честной и праведной жизни. Но лично у меня этот замысел вызвал сомнения. Все-таки Чичиков – совершенно цельная и сформированная личность, да и лет ему немало – поздновато уже меняться. Слишком уж долго жил он хитростью и подлостью, слишком долго был «рыцарем копейки» — нет, не становятся такие праведниками. Собственно, именно уверенность, что правда и честь не представляют ценности – вот причина нравственной смерти Чичикова. Мучительные попытки привести своего героя к раскаянию в конце концов стали одной из причин того, что Гоголь уничтожил второй том «Мертвых душ». Слишком уж много изначально в образе Чичикова «черной краски» — да еще и при том, что образ этот совершенно реален. В отличие, скажем, от Плюшкина, которого, по замыслу автора, тоже ждало «воскрешение». Плюшкин очевидно нездоровый психически человек, ему только необходимо преодолеть свою манию и вновь стать рациональным и внимательным хозяином. Чичиков же – вполне здоровый и состоявшийся подлец.

Отдельно стоит упомянуть «Повесть о капитане Копейкине», которая несколько напоминает повесть «Шинель» — все то же принципиальное безразличие чиновничества к бедам «маленького человека». Интересно, что и в «Повести о капитане Копейкине», и в «Шинели» присутствует некий символический бунт «маленького человека», невозможный в реальности. (Башмачкин отомстил бездушному чиновнику посмертно, капитан Копейкин стал главарем разбойников, что при его увечьях тоже на грани фантастики.) Отчасти это является пародией на сюжеты романтизма.

Первый том «Мертвых душ» — это вопрос, который так и остался брошенным в пустоту. Гоголь ясно обозначил все типы омертвения человеческой души, все опасности, стоящие перед человеком – но способы их преодоления, способы избежать попадания в этот зловещий список – все это он планировал показать в будущих томах. «Мертвые души» были задуманы по образцу «Божественной комедии» Данте – первый том должен был стать адом, полным духовных мертвецов, второй – чистилищем, где Чичиков должен был осознать свои пороки и возжаждать духовного обновления, третий – раем деятельной и созидательной, осмысленной жизни. Но замысел оказался слишком тяжел для писателя, на тот момент уже совершенно потерявшегося в лабиринте противоречивых мыслей, попавшего в липкую паутину бесконечного самобичевания, где к нему все ближе подбирался последний ужас, неизбежность заколоченного гроба.

Достоинства произведения:

неповторимая галерея «мертвых душ», незабываемые персонажи, чьи имена сразу стали нарицательными;

удивительная проработанность бытовых деталей, внимание к мелочам, делающее «поэму» интереснейшим документом своей эпохи;

вершина развития гоголевского языка и стиля;

огромная значимость книги, как некоего промежуточного итога сатирической литературы XIX века, суммы обобщающих наблюдений.

Недостатки:

слишком определенный расчет на продолжение книги несколько смазывает концовку, причем первый том «Мертвых душ» совершенно самостоятелен и самоценен.

Итог: одно из самых масштабных и значимых произведений русской литературы XIX века. Влияние «Мертвых душ» на отечественную литературу сложно переоценить, да и в повседневной жизни мы зачастую употребляем такое слово, как «маниловщина» или сравниваем кого-нибудь с Плюшкиным или Собакевичем. И все же я недолюбливаю эту книгу, фактически убившую Гоголя. Впрочем, это было потом, а первый том – вершина его творчества, magnum opus.

fantlab.ru

Тайны «Мертвых душ» Гоголя « Год Литературы 2018

Как понять, что в действительности хотел сказать Николай Гоголь

Текст: Наталья Лебедева/РГ
Коллаж: ГодЛитературы.РФ/

Фотопортрет Н. В. Гоголя из группового дагерротипа С. Л. Левицкого. Автор К. А. Фишер/ ru.wikipedia.org

Николай Васильевич Гоголь по праву считается одним из самых загадочных писателей русской литературы. Многие тайны его жизни и творчества до сих пор не раскрыты исследователями. Одна из таких загадок — судьба второго тома «Мертвых душ». Почему Гоголь сжег второй том, да и сжигал ли он его вообще? Но кое-какие тайны «Мертвых душ» литературоведы все-таки смогли раскрыть. Чем так примечательны «русские мужики», почему игра в вист стала «дельным занятием» и какую роль в романе играет муха, залетевшая в нос Чичикова? Об этом и не только историк литературы, переводчик, кандидат филологических наук Евгения Шрага рассказала на Arzamas.

1. Тайна русских мужиков

В первом абзаце «Мертвых душ» бричка с Чичиковым въезжает в губернский город NN:

«Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания…»

Это явно лишняя подробность: с первых слов понятно, что действие происхо​дит в России. К чему уточнение, что мужики русские? Такая фраза уместно прозвучала бы разве что в устах иностранца, описывающего свои заграничные впечатления. Историк литературы Семен Венгеров в статье под названием «Гоголь совершенно не знал реальной русской жизни» объяснял ее так:

---

Гоголь действительно поздно узнал собственно русский (а не украинский) быт, не го​воря уже о быте русской провинции,

---

— поэтому такой эпитет для него был дей​ствительно значимым. Венгеров был уверен: «Задумайся Гоголь хоть на одну минуту, он бы непременно зачеркнул этот несуразный, ровно ничего не гово​рящий русскому читателю эпитет».

Но тот не зачеркнул — и неспроста: на самом деле это характернейший для поэтики «Мертвых душ» прием, который поэт и филолог

---

Андрей Белый называл «фигурой фикции», — когда нечто (а нередко очень многое) сказано, но фактически не сказано ничего, определения не определяют, описания не описывают.

---

Другой пример этой поэтики — описание главного героя. Он «не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод», «человек средних лет, имеющий чин не слишком большой и не слишком малый», «господин средней руки», лица которого мы так и не увидим, хотя он с удовольствием смотрится в зеркало.

2. Тайна радужной косынки

Вот как мы впервые видим Чичикова:

«Господин скинул с себя картуз и размотал с шеи шерстяную, радужных цветов косынку, какую женатым приготовляет своими руками супруга, снабжая приличными наставлениями, как закутываться, а холостым — наверное не могу сказать, кто делает, бог их знает…»

«…Я никогда не носил таких косынок», — продолжает повествова​тель «Мерт​вых душ». Описание строится очень характерным гоголевским обра​зом: интонация всезнайки — «я прекрасно знаю все про такие косынки» — резко меняется на противоположную — «я холост, ничего такого не носил, ничего не знаю». За этим привычным приемом и в таком привычном изобилии подробностей хорошо спрятана радужная косынка.

В воспоминаниях писателя Сергея Аксакова описан следующий эпизод, слу​чившийся 27 ноября 1839 года:

«…[Жуковский] тихо отпер и отворил дверь. Я едва не закричал от уди​вления. Передо мной стоял Гоголь в следующем фантастическом костю​ме: вместо сапог длинные шерстяные русские чулки выше колен; вместо сюртука, сверх фланелевого камзола, бархатный спензер; шея обмота​на большим разноцветным шарфом… Гоголь писал и был углублен в свое дело, и мы очевидно ему помешали».

---

Косынка Чичикова и подсмотренный Аксаковым разноцветный шарф, несо​мненно, родственники,

---

Марк Шагал. «Мертвые души». Ноздрев и Чичиков. 1923–1926/ nasledie.ru

пусть это родство и хорошо спрятано повествователем, пытающимся сохранять невозмутимый вид. Выходит, что и в герое есть что-то от автора. И мы еще не раз в этом убедимся: именно в фантазиях Чичикова оживают купленные мертвые души; именно он произносит некоторые обличи​тельные речи, которые легко принять за авторские; именно он, наконец, едет в той тройке, движение которой дает основу для финальных лирических отсту​плений первого тома.

Чичиков — очень странный персонаж. С одной стороны, он не способен вы​звать у читателя симпатию. С другой, на него возложены огромные надежды и ог​ромная ответственность — ответственность за дальнейшее развитие рома​на во втором и третьем томах, где нам обещаны «еще доселе небранные струны», «несметное богатство рус​ского духа» и проч. и проч. Неподвижный и, по сло​вам Гоголя, «пошлый» мир первого тома «Мертвых душ» не предвещает ничего подобного — по сути, нам обещано чудо, а каким образом и почему оно про​изойдет — тайна:

«И, может быть, в сем же самом Чичикове страсть, его влекущая, уже не от него, и в холодном его существовании заключено то, что потом повергнет в прах и на колени человека пред мудростью небес. И еще тайна, почему сей образ предстал в ныне являющейся на свет поэме».

В этом чуде преображения мира Чичикову отведена важная роль.

---

Родство меж​ду ним и повествователем помогает читателю почувствовать странную связь с несимпатичным героем, а, значит, впоследствии поучаствовать и в чуде пре​ображения.

---

3. Тайна карточной игры

На губернаторской вечеринке Чичиков садится играть в вист с хозяевами и гостями-чиновниками:

«Они сели за зеленый стол и не вставали уже до ужина. Все разговоры совершенно прекратились, как случается всегда, когда наконец преда​ются занятию дельному».

Конечно, автор иронизирует, называя игру в вист «дельным занятием». Слово «дельный» в тексте вообще окутано иронией: «дельные замечания», которые готов дать практически на любую тему Чичиков, неизбежно перекликаются с «дельными замечаниями», которые отпускает кучер Селифан чубарому коню. Но в данном случае «занятие дельное» — выражение из карточного жаргона, означающее игру на деньги. Как раз в таком смысле оно употреб​лено, напри​мер, и в эпиграфе к пушкинской «Пиковой даме»: «Так, в ненаст​ные дни, / Занимались они / Делом».

П. П. Соколов. «Мертвые души». Начало 1890-х годов/ www.nasledie-rus.ru

Гоголь пишет не об искаженном восприятии дела, присущем только этим конкретным чиновникам, для которых карточная игра — главный интерес, но о языке, который принял в себя это искажение. Слово активно используется в языке, но теряет свое основное значение. Такие «мертвые» слова — своего рода «болотные огни», ведущие в ложном направлении:

«И сколько раз, уже наведенные нисходившим с небес смыслом, они [люди] и тут умели отшатнуться и сбиться в сторону, умели среди бела дня попасть вновь в непроходимые захолустья, умели напустить вновь слепой туман друг другу в очи и, влачась вслед за болотными огнями, умели-таки добраться до пропасти, чтобы потом с ужасом спросить друг друга: „Где выход, где дорога?“».

4. Тайна мухи в носу

Чичиков просыпается в гостях у Коробочки:

«Проснулся на другой день он уже довольно поздним утром. Солнце сквозь окно блистало ему прямо в глаза, и мухи, которые вчера спали спокойно на стенах и на потолке, все обратились к нему: одна села ему на губу, другая на ухо, третья норовила как бы усесться на самый глаз, ту же, которая имела неосторожность подсесть близко к носовой нозд​ре, он потянул впросонках в самый нос, что заставило его очень крепко чихнуть — обстоятельство, бывшее причиною его пробуждения».

---

Интересно, что повествование переполнено развернутыми описаниями всеоб​щего сна, и только это пробуждение Чичикова — событие, о котором Гоголь рассказывает подробно.

---

Чичиков просыпается от залетевшей в нос мухи. Его ощущения описаны почти так же, как шок чиновников, прослышавших о чичи​ковской афере:

«Положение их [чиновников] в первую минуту было похоже на положе​ние школьника, которому сонному товарищи, вставшие поранее, засу​нули в нос гусара, то есть бумажку, наполненную табаком. Потянувши впросонках весь табак к себе со всем усердием спящего, он пробуждается, вскакивает, глядит как дурак, выпучив глаза во все стороны, и не может понять, где он, что он, что с ним было…»

Странные слухи всполошили город, и этот ажиотаж описывается как пробуж​дение тех, кто до того предавался «мертвецким снам на боку, на спине и во всех иных положениях, с захрапами, носовыми свистами и прочими принадлежно​стями», всего «дремавшего дотоле города». Перед нами воскрешение мертвых, пусть и пародийное. А вот на городского прокурора все это так подействовало, что он и вовсе умер. Смерть его парадоксальна, так как в каком-то смысле яв​ляется воскресением:

А. А. Агин. «Мертвые души». Чичиков и Коробочка. 1846/ www.nasledie-rus.ru

«…Послали за доктором, чтобы пустить кровь, но увидели, что прокурор был уже одно бездушное тело. Тогда только с соболезнованием узнали, что у покойника была, точно, душа, хотя он по скромности своей нико​гда ее не показывал».

Противопоставление сна и пробуждения связано с ключевыми мотивами романа — смерти и оживления. Толчком к пробуждению может стать самая ничтожная мелочь — муха, табак, странный слух. «Воскресителю», в роли кото​рого выступает Чичиков, не нужно обладать какими-то особенными доброде​теля​ми — ему достаточно оказаться в роли попавшей в нос мухи: сломать привыч​ное течение жизни.

5. Как все успевать: секрет Чичикова

Чичиков уезжает от Коробочки:

«Хотя день был очень хорош, но земля до такой степени загрязнилась, что колеса брички, захватывая ее, сделались скоро покрытыми ею, как войлоком, что значительно отяжелило экипаж; к тому же почва была глиниста и цепка необыкновенно. То и другое было причиною, что они не могли выбраться из проселков раньше полудня».

Итак, после полудня герой с трудом выбирается на столбовую. Перед этим он, после длительных препирательств, купил у Коробочки 18 ревизских  душ и закусил пресным пирогом с яйцом и блинами. Между тем проснулся он в де​сять. Как же за два с небольшим часа Чичиков все успел?

Это не единственный пример вольного обращения Гоголя со временем. От​правляясь из города NN в Маниловку, Чичиков садится в бричку в «шинели на больших медведях», а по дороге встречает мужиков в овчинных тулупах — погода явно не летняя. Приехав к Манилову, он видит дом на горе, «одетой подстриженным дерном», «кусты сиреней и жел​тых акаций», березы с «мелко​листными жиденькими вершинами», «пруд, по​крытый зеленью», по колено в пруду бредут бабы — уже без всяких тулупов. Проснувшись на следующее утро в доме Коробочки, Чичиков смотрит из окна на «просторные огороды с капустой, луком, картофелем, свеклой и прочим хо​зяйственным овощем» и на «фруктовые деревья, накрытые сетями для защиты от сорок и воробьев» — время года опять поменялось. Вернувшись в город, Чи​чиков вновь наденет своего «медведя, крытого коричневым сукном». «В медве​дях, крытых ко​ричневым сукном, и в теплом картузе с ушами» приедет в город и Манилов. В общем, как сказано в другом гоголевском тексте: «Числа не пом​ню. Месяца тоже не было».

Обложка первого издания поэмы «Мертвые души», выполненная по рисунку Н. В. Гоголя

В целом мир «Мертвых душ» — это мир без времени. Времена года не сменяют друг друга по порядку, а сопровождают место или персонажа, становясь его до​полнительной характеристикой. Время перестает течь ожидаемым образом, застывая в уродливой вечности — «состоянии длящейся неподвижности», по словам филолога Михаила Вайскопфа.

6. Тайна парня с балалайкой

Чичиков приказывает Селифану выезжать на заре, Селифан в ответ чешет в за​тылке, а повествователь рассуждает, что это значит:

«Досада ли на то, что вот не удалась задуманная назавтра сходка с своим братом в неприглядном тулупе, опоясанном кушаком, где-нибудь во ца​ревом кабаке, или уже завязалась в новом месте какая зазнобушка сер​дечная и приходится оставлять вечернее стоянье у ворот и политичное держанье за белы ручки в тот час, как нахлобучиваются на город сумер​ки, детина в красной рубахе бренчит на балалайке перед дворовой челя​дью и плетет тихие речи разночинный, отработавшийся народ? <…> Бог весть, не угадаешь. Многое разное значит у русского народа почесыва​нье в затылке».

Такие пассажи очень характерны для Гоголя: рассказать уйму всего и прийти к выводу, что ничего непонятно, да и вообще говорить не о чем. Но в этом очередном ничего не объясняющем пассаже обращает на себя внимание парень с бала​лайкой. Где-то мы его уже видели:

«Подъезжая к крыльцу, заметил он выглянувшие из окна почти в одно время два лица: женское в чепце, узкое, длинное, как огурец, и мужское, круглое, широкое, как молдаванские тыквы, называемые горлянками, из которых делают на Руси балалайки, двухструнные, легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего парня, мигача и щеголя, и подмигивающего и посвистывающего на белогрудых и белошейных девиц, собравшихся послушать его тихострунного треньканья».

Никогда не предугадаешь, куда заведет гоголевское сравнение:

---

сравнение лица Собакевича с молдавской тыквой внезапно переходит в сценку с участием нашего балалаечника.

---

Такие развернутые сравнения — один из приемов, с помо​щью которых Гоголь еще больше расширяет художественный мир романа, вно​сит в текст то, что не поместилось даже в такой вместительный сюжет, как пу​тешествие, то, что не успел или не мог увидеть Чичиков, то, что может и вовсе не вписываться в общую картину жизни губернского города и его окрестно​стей.

Но Гоголь на этом не останавливается, а берет появившегося в развернутом сравнении щеголя с балалайкой — и снова находит ему место в тексте, причем теперь уже значительно ближе к сюжетной реальности. Из фигуры речи, из сравнения вырастает реальный персонаж, который отвоевывает себе место в романе и в итоге вписывается в сюжет.

7. Коррупционная тайна

Eще до начала событий «Мертвых душ» Чичиков входил в комиссию «для по​строения какого-то казенного весьма капи​тального строения»:

А .А. Агин. «Мертвые души». Манилов с супругой. 1846/ www.nasledie-rus.ru

«Шесть лет [комиссия] возилась около здания; но климат, что ли, мешал, или мате​риал уже был такой, только никак не шло казенное здание выше фунда​мента. А между тем в других концах города очутилось у каждого из чле​нов по красивому дому гражданской архитектуры: видно, грунт земли был там получше».

Это упоминание «гражданской архитектуры» в целом вписывается в гоголев​ский избыточный стиль, где определения ничего не определяют, а в противо​поставлении запросто может не хватать второго элемента. Но изначально он был: «гражданская архитектура» противопоставлялась церковной. В ран​ней редакции «Мертвых душ» комиссия, в которую вошел Чичиков, означена как «ко​миссия постройки храма Божия».

В основу этого эпизода чичиковской биографии легла хорошо известная Гого​лю история постройки храма Христа Спасителя в Москве. Храм был заложен 12 октября 1817 года, в начале 1820-х годов была учреждена комиссия, а уже в 1827-м обнаружились злоупотребления, комиссию упразднили, а двоих ее членов отдали под суд. Иногда эти числа служат основанием для датировки событий биографии Чичикова, но, во-первых, как мы уже видели, Гоголь не очень-то связывал себя точной хронологией; во-вторых же, в конечном варианте упо​минания о храме сняты, действие происходит в губернском городе, и вся эта история свертывается до элемента стиля, до «гражданской архитектуры», по-гоголевски ничему уже не противопоставленной.

Ссылки по теме:
Гоголь. Социальный философ. Часть 2. 22.08.2016
Видеолекция «Гоголь и Окуджава», 05.03.2016
Гоголь — составитель поэтической антологии , 04.02.2015
Пять писателей-путешественников, 10.06.2016

Источник: arzamas.academy

27.10.2016

godliteratury.ru

Мёртвые души — Википедия (с комментариями)

Ты — не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: «Истинное обустройство мира».
http://noslave.org

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Мёртвые души
Издание Титульная страница первого издания
Жанр:	поэма (роман, роман-поэма[1], прозаическая поэма[2])
Автор:	Н. В. Гоголь
Язык оригинала:	русский
Дата написания:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
Дата первой публикации:	1842
Издательство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
Цикл:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
Предыдущее:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
Следующее:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
15px Текст произведения в Викитеке

«Мёртвые ду́ши» — произведение Николая Васильевича Гоголя, жанр которого сам автор обозначил как поэма. Изначально задумано как трёхтомное произведение. Первый том был издан в 1842 году. Практически готовый второй том уничтожен писателем, но сохранилось несколько глав в черновиках. Третий том был задуман и не начат, о нём остались только отдельные сведения.

История создания

Сюжет поэмы был подсказан Гоголю Александром Сергеевичем Пушкиным предположительно в сентябре 1831 года. Сведения об этом восходят к «Авторской исповеди», написанной в 1847 году и опубликованной посмертно в 1855 году, и подтверждаются надёжными, хотя и косвенными, свидетельствами.

Известно, что Гоголь взял у него мысль «Ревизора» и «Мёртвых душ», но менее известно, что Пушкин не совсем охотно уступил ему своё достояние.

— П. В. Анненков.^[3]

Идею «Мёртвых душ» подал А. С. Пушкин, сам узнавший её во время своей кишинёвской ссылки. Пушкину якобы рассказали, о чём свидетельствовал полковник Липранди ^[4], что в городе Бендеры, с момента присоединения к России, кроме военных никто не умирает. Дело в том, что в начале XIX века в Бессарабию бежало достаточно много крестьян из центральных губерний Российской империи. Полиция обязана была выявлять беглецов, но часто безуспешно — они принимали имена умерших. В результате в Бендерах в течение нескольких лет не было зарегистрировано ни одной смерти. Началось официальное расследование, выявившее, что имена умерших отдавались беглым крестьянам, не имевшим документов. Много лет спустя похожую историю Пушкин, творчески преобразовав, рассказал Гоголю.

Документированная история создания произведения начинается 7 октября 1835 года. В письме Пушкину, датированном этим днём, Гоголь впервые упоминает «Мёртвые души»:

Начал писать Мёртвых душ. Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон.^[5]

Первые главы Гоголь читал Пушкину перед своим отъездом за границу. Работа продолжилась осенью 1836 года в Швейцарии, затем в Париже и позднее в Италии. К этому времени у автора сложилось отношение к своему произведению как к «священному завещанию поэта» и литературному подвигу, имеющему одновременно значение патриотического, долженствующего открыть судьбы России и мира. В Баден-Бадене в августе 1837 года Гоголь читал незаконченную поэму в присутствии фрейлины императорского двора Александры Смирновой (урождённой Россет) и сына Николая Карамзина Андрея Карамзина, в октябре 1838 года читал часть рукописи Александру Тургеневу. Работа над первым томом проходила в Риме в конце 1837 года — начале 1839 года.

По возвращении в Россию Гоголь читал главы из «Мёртвых душ» в доме Аксаковых в Москве в сентябре 1839 года, затем в Санкт-Петербурге у Василия Жуковского, Николая Прокоповича и других близких знакомых. Окончательной отделкой первого тома писатель занимался в Риме с конца сентября 1840 года по август 1841 года.

Вернувшись в Россию, Гоголь читал главы поэмы в доме Аксаковых и готовил рукопись к изданию. На заседании Московского цензурного комитета 12 декабря 1841 года выяснились препятствия к публикации рукописи, переданной на рассмотрение цензору Ивану Снегирёву, который, по всей вероятности, ознакомил автора с могущими возникнуть осложнениями. Опасаясь цензурного запрета, в январе 1842 года Гоголь через Белинского переправил рукопись в Санкт-Петербург и просил друзей А. О. Смирнову, Владимира Одоевского, Петра Плетнёва, Михаила Виельгорского помочь с прохождением цензуры.

9 марта 1842 года книга была разрешена цензором Александром Никитенко, однако с изменённым названием и без «Повести о капитане Копейкине». Ещё до получения цензурного экземпляра рукопись начали набирать в типографии Московского университета. Гоголь сам взялся оформить обложку романа, написал мелкими буквами «Похождения Чичикова, или» и крупными «Мёртвые души». В мае 1842 года книга вышла под названием «Похождения Чичикова, или Мёртвые души, поэма Н. Гоголя». В СССР и современной России заглавие «Похождения Чичикова» не используется.

Гоголь, подобно Данте Алигьери, предполагал сделать поэму трёхтомной, и писал второй том, где выводились положительные образы и делалась попытка изобразить нравственное перерождение Чичикова. Работу над вторым томом Гоголь начал предположительно в 1840 году. Работа над ним продолжалась в Германии, Франции и, главным образом, в Италии. К ноябрю 1843 года Гоголь завершил первый вариант продолжения «Мёртвых душ». В конце июля 1845 года писатель сжёг второй вариант второго тома[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function «#property» was not found.)]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function «#property» was not found.)]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function «#property» was not found.)]]Ошибка Lua: callParserFunction: function «#property» was not found.Мёртвые душиОшибка Lua: callParserFunction: function «#property» was not found.Мёртвые душиОшибка Lua: callParserFunction: function «#property» was not found.Мёртвые души^{[источник не указан 1478 дней]}. При работе над вторым томом значение произведения в представлении писателя вырастало за границы собственно литературных текстов, что делало замысел практически не реализуемым. Существует несколько версий о судьбе второго тома^[6]:

• Литературная легенда: Гоголь ранним утром 12 февраля 1852 г. сознательно сжёг произведение, которым был недоволен.
• Реконструкция: Гоголь, вернувшись со всенощной в состоянии полного упадка, по ошибке сжёг беловик вместо предназначенных для сожжения черновиков.
• Гипотетическая версия. Гоголь к концу 1851 г. закончил второй том «Мёртвых душ», по мнению автора и его слушателей, — шедевр. В феврале 1852 г., чувствуя приближение своей смерти, Гоголь сжёг ненужные черновики и бумаги. После его смерти рукопись второго тома «Мёртвых душ» попала к графу А. Толстому и по сей день пребывает где-то в целости и сохранности.

Черновые рукописи четырёх глав второго тома (в неполном виде) были обнаружены при вскрытии бумаг писателя, опечатанных после его смерти. Вскрытие произвели 28 апреля 1852 года С. П. Шевырёв, граф А. П. Толстой и московский гражданский губернатор Иван Капнист (сын поэта и драматурга В. В. Капниста). Перебеливанием рукописей занимался Шевырёв, который также хлопотал об их издании. Списки второго тома распространились ещё до его издания. Впервые сохранившиеся главы второго тома «Мёртвых душ» были изданы в составе Полного собрания сочинений Гоголя летом 1855 года. Печатаемая ныне вместе с первыми четырьмя главами второго тома одна из последних глав принадлежит к более ранней, чем остальные главы, редакции.

В апреле 2009 года была представлена рукопись сохранившихся пяти первых глав второго тома «Мёртвых душ». Она принадлежит американскому бизнесмену российского происхождения Тимуру Абдуллаеву и представляет собой список (копию) середины XIX века, сделанный четырьмя или пятью разными почерками. Эта книга, по мнению некоторых экспертов, является самой полной рукописью первых глав сожженной Гоголем второй части поэмы. Подлинность принадлежащего Абдуллаеву раритета подтвердили эксперты Российской национальной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге. Эта рукопись дважды проходила экспертизу в России: в 1998 и 2001 годах. Кроме того, в 2003 году её историческую ценность подтвердили специалисты аукционного дома «Кристис». Найденные редакции глав должны были войти в академическое издание собрания сочинений писателя, подготавливаемое ИМЛИ к выходу в 2010 г. Известно, однако, что издание было передано в издательство Московской патриархии, и вышло полностью в 17-ти томах, но не включает в себя каких-либо материалов рукописи второго тома Мёртвых душ, принадлежавших Тимуру Абдуллаеву^[7].

Литературный анализ

В советском литературоведении трёхчастная структура «Мёртвых душ» отождествляется с поэмой Данте Алигьери «Божественная комедия» — первый том «Мёртвых душ» будто бы идейно соотносится с «Адом», второй — с «Чистилищем», третий — с «Раем». Однако некоторые филологи считают эту концепцию неубедительной, поскольку Гоголь нигде прямо не указывал на это.

Писатель Дмитрий Быков считает, что «Мёртвые души» — поэма о странствиях подобно «Одиссее» Гомера, над переводом которой в то время работал Жуковский. Быков отмечает, что в основе национальной литературы как правило лежат два эпических мотива: странствие и война. В греческой литературе это «Одиссея» и «Илиада», в русской — это «Мёртвые души» Гоголя и «Война и мир» Толстого. Странствия Чичикова подобны странствованиям Одиссея. (Чичиков: «Жизнь моя подобна судну среди волн»). Прослеживается также аналогия следующих персонажей: Манилов — сирена, Собакевич — Полифем, Коробочка — Цирцея, Ноздрёв — Эол.^[8]

Писатель Елена Сазанович считает, что всё намного проще. «По сей день среди нас живут пять характеров гоголевских помещиков. Слащавые паразиты маниловы, безалаберные панибраты ноздревы, сетующие торгашки коробочки, твердолобые грубияны собакевичи, патологические скряги плюшкины. Ни одного утешения! Мертвые души. Умирание человеческого в человеке. Сегодня они живучи, как никогда. И конечно — главный мерзавец. Чичиков. Этакий мошенник, авантюрист, скупающий мертвые души. Точнее, по Гоголю, — «хозяин», «приобретатель», а по-простому — подлец…», — написала она в эссе «Николай Васильевич Гоголь. Живые и мёртвые души» (в авторской рубрике «100 книг, которые потрясли мир», журнал «Юность» №04, 2013)^[9].

Сюжет и действующие лица

Первый том

Книга рассказывает о похождениях Чичикова Павла Ивановича, главного героя поэмы, бывшего коллежского советника, выдающего себя за помещика. Чичиков приезжает в неназванный городок, некий губернский «город N» и немедленно пытается войти в доверие ко всем сколько-либо важным обитателям города, что ему успешно удаётся. Герой становится крайне желанным гостем на балах и обедах. Горожане неназванного города не догадываются об истинных целях Чичикова. А цель его заключается в скупке или безвозмездном приобретении умерших крестьян, которые по переписи ещё числились как живые у местных помещиков, и последующем оформлении их на своё имя как живых. О характере, прошлой жизни Чичикова и о его дальнейших намерениях насчёт «мёртвых душ» рассказывается в последней, одиннадцатой главе.

Чичиков любыми способами пытается разбогатеть, добиться высокого социального статуса. В прошлом Чичиков служил в таможне, за взятки позволял контрабандистам беспрепятственно переправлять товары через границу. Однако поссорился с подельником, тот написал на него донос, после чего афера раскрылась, и оба оказались под следствием. Подельник попал в тюрьму, а Чичиков сумел затаить часть деньжонок. Применив все извороты своего ума, все бывшие связи и дав взятки нужным людям, обработал дело таким образом, что и отставлен был не с таким бесчестьем, как товарищ, и увернулся из-под уголовного суда.^[10]

Чичиков только улыбался, слегка подлётывая на своей кожаной подушке, ибо любил быструю езду. И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «чёрт побери всё!» — его ли душе не любить её?

«Мёртвые души, том первый»

Чичиков и его слуги

• Чичиков Павел Иванович — бывший чиновник (коллежский советник в отставке), а ныне махинатор: занимается скупкой так называемых «мёртвых душ» (письменных сведений об умерших крестьянах) для заклада их как живых, чтобы взять кредит в банке и приобрести вес в обществе. Одевается щёгольски, следит за собой и после дальней и пыльной российской дороги умудряется выглядеть, как будто только от портного и цирюльника.
• Селифан — кучер Чичикова, невысок ростом, любит хороводы с породистыми и стройными девками. Знаток характеров лошадей. Одевается по-мужицки.
• Петрушка — лакей Чичикова, 30 лет (в первом томе), большенос и большегуб, любитель кабаков и хлебных вин. Обожает прихвастнуть своими путешествиями. От нелюбви к бане везде, где он есть, появляется неповторимое амбре Петрушки. Облачается в несколько великоватые ему поношенные одежды с барского плеча.
• Чубарый, Гнедой и каурый Заседатель — тройка коней Чичикова, соответственно правый пристяжной, коренной и левый пристяжной. Гнедой и Заседатель — честные трудяги, а Чубарый же, по мнению Селифана, хитрец и только делает вид, что тянет оглоблю.

Жители города N и окрестностей

• Губернатор
• Губернаторша
• Дочь губернатора
• Вице-губернатор
• Председатель палаты
• Полицеймейстер
• Почтмейстер
• Прокурор
• Манилов, помещик (имя Манилов стало нарицательным для бездеятельного мечтателя, а мечтательное и бездеятельное отношение ко всему окружающему стало называться маниловщиной)
• Лизонька Манилова, жена Манилова
• Фемистоклюс Манилов — семилетний сын Манилова
• Алкид Манилов — шестилетний сын Манилова
• Коробочка Настасья Петровна, помещица
• Ноздрёв, помещик
• Мижуев, «зять» Ноздрёва
• Собакевич Михаил Семёнович
• Собакевич Феодулия Ивановна, жена Собакевича
• Плюшкин Степан, помещик
• Дядя Митяй
• Дядя Миняй
• «Приятная во всех отношениях дама»
• «Просто приятная дама»

Образ России

В поэме дан образ России в виде стремительной тройки лошадей, которой «дают дорогу другие народы и государства»^{[прим. 1]}:

Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься?
[…] … куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.

— [http://az.lib.ru/g/gogolx_n_w/text_0140.shtml «Мёртвые души» — том1, глава 11 — окончание главы.]

Существует мнение, что образ «Птицы-тройки» долгое время служил для оправдания исключительности и морального превосходства России над другими народами^[11]:

Гоголь описывает Россию как страну, глубоко пораженную пороками и коррупцией, но именно эта нищета и греховность определяет её мистическое возрождение. В тройке едет мошенник Чичиков, а управляет ею пьяница-кучер, но этот образ трансформируется в символ избранной Богом страны, блестяще опережающей другие страны.

Оригинальный текст (англ.)  

The quote has long been used to justify Russian exceptionalism and moral superiority. Gogol describes Russia as a deeply flawed and corrupt country, but it is precisely its misery and sinfulness that entitles it to mystical regeneration. His troika carries a swindler, Chichikov, and his drunken coachman, but it is transformed into the symbol of a God-inspired country that gloriously surpasses all others.

Второй том

Главы этого тома являются рабочими или черновыми версиями и некоторые герои проходят в нём с разными именами-фамилиями и возрастом.

• Чичиков Павел Иванович — по мнению Тентетникова, первый человек в его жизни, с которым можно век прожить и не поссориться. Со времени действия первого тома немного постарел, но, тем не менее, стал ещё ловчее, легче

o-ili-v.ru

Николай Гоголь «Мёртвые души»

«Мёртвые души» — литературный шедевр, и на этом можно покончить с восхищениями. В конце концов, никакие восторженные слова не передадут того наслаждения, которое даётся этим гибким, переливчатым, как бы муаровым, текстом. Это прекрасно! И всё, и хватит.

Прекрасность «Мёртвых душ» очевидна всем, кто хоть немного владеет русской речью и слышит музыку русского языка (в высшей степени музыкальная книга! читать её вслух, наслаждаясь аллитерацией и извивами сложноподчинённых предложений — изысканное наслаждение, сравнимое лишь с удовольствием от чтения вслух Николая Лескова), либо любит хорошую, качественную литературу.

Однако читателям намного менее заметна такая особенность «Мёртвых душ», как тотальная лживость повествователя. Рассказчик, тот, кто излагает нам историю жизни Павла Ивановича Чичикова, постоянно совершает смысловые подмены, лукаво демонстрирует нам фокусы с переключением эмоциональной оценки и вообще всячески резвится, показывая читателю картинку с лошадью и уверяя, что изображена корова. А сам смотрит, кому мы верим больше: своим глазам или ему, язвительному шутнику.

Примеры по тексту поэмы рассыпаны во множестве. Самый разительный из них касается истории Плюшкина. Показывая нам доброго, хорошего человека, сломанного жизнью и семейными обстоятельствами, но сохранившему на дне безумия живое сердце, повествователь (сам Гоголь, наверно? ведь никто другой в качестве автора не предполагается? это ведь сам Гоголь острит по поводу русской жизни, попивая итальянскую минеральную водичку в окрестностях Рима?) пытается уверить нас, что милейший Плюшкин, развлекающийся смешными перебранками с дворовой девкой, с крепостной, которую, кажется, считает ровней себе — это «прореха на человечестве». Да полноте… Другой на месте Плюшкина озлобился бы на весь мир, стал бы монстром, садистом, а несчастный старик мучается жалостью к любой ненужной бумажке, ваялющейся на дороге и пытается спасать всякий мусор, раз уж не может спасти людей. Это бесконечно трогательно, и Гоголь, думаю, сам всё прекрасно понимает. Но для читателей он выводит Плюшкина в роли клоуна, который не должен вызывать ни малейшего сочувствия. Мы, читатели, должны смеяться над одиноким, преданным собственными детьми стариком, потому что рассказчик (Гоголь?) подталкивает нас именно к такому восприятию.

Из таких оптических искажений соткана вся ткань «Мёртвых душ». Помните, как злобно смеётся Гоголь над тем, что Манилов, после многих лет брака, как мальчишка, нежно влюблён в свою жену? Мне кажется, это здорово, что эти двое любят друг друга, что они счастливы, но автор хочет, чтобы мы посмеялись над любящими сердцами.

Зачем Гоголю все эти игры? Я не знаю. Может быть, он ставил эксперимент над читателем, может быть, он просто развлекался… Трудно сказать. Книга получилась гениальная. Но мало кто решает гениальность этой книги проанализировать достаточно последовательно, потому что в финале анализа натыкаешься на довольно неприятные вещи. Пушкин А.С. в своём «Памятнике», помнится, пафосно утверждал, что долго будет любезен народу, потому что, мол, пробуждал своей лирой чувства добрые. Гоголь о себе такое вряд ли сказал бы. Народу он любезен как раз за то, что чувства, пробуждаемые его изумительной, гениальной поэмой, отнюдь не добрые. «Мёртвые души» учат не любить людей. Учат любой человеческой красоте пристёгивать какую-нибудь циничную насмешку, изощрённое оскорбление. Учат оправдывать презрение к к каждому отдельному человеку вдохновенной любовью к Русскому Народу и к… э… к Птице-Тройке, на которой скачет по неоглядным русским просторам застенчивый жулик Павел Иванович Чичиков.

fantlab.ru